Псион клана Росс

Глава 5

Нельзя дважды зайти в одну и ту же реку. А плюнуть в неё можно? Дважды? Это я к тому, что стоящая сейчас перед нами задача была похожа на уже однажды выполненное мной задание по разгрому и захвату пиратской базы, как одна десятирублёвая монета Госбанка России была похожа на другой такой же кругляш, с такой же цифрой на аверсе и двухголовой курицей-мутантом на реверсе. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо тем, что все этапы захвата были как бы проверены и отработаны в реальной боевой операции. Плохо потому, что они, так или иначе, были известны противнику. И он их ожидал, и готовился им противодействовать. Именно им. А если поставить всё с ног на голову?

— Разрешите, товарищ командир? — спросил я. В примыкающей к рубке крейсера клетушке пункта галактической связи сидело трое наших офицеров и офицер-наблюдатель от Империи Аратан. Ещё, конечно, батя, как командир крейсера, и я — как временно прикомандированный к его экипажу не пойми кто. Псион клана, наверное… Как раз командная верхушка крейсера обсуждала старый как мир вопрос: «Что делать»?

Отец кивнул.

— Очень я опасаюсь, что на последней встрече с руководством пиратов аграфы дали им исчерпывающие инструкции как противодействовать захвату базы в результате совместной атаки псиона Джоре и оперативной группы Империи Аратан. Они далеко не дураки, изучили всё, что могли выцарапать из открытых источников и докладов своей агентуры, да-да, не надо так удивляться, полковник! Уверен, у вас есть либо прямые агенты, либо доброхоты аграфов, которые им многое рассказали.

Аратанский полковник сморщился, но кивнул.

— Исходить надо из самой неблагоприятной для нас оценки ситуации, — сказал начальник БЧ-2 Малютин, — ждут нас, точно говорю. Спинным мозгом чую. Рубка будет кровавой, но победа будет за нами. Это так же неизбежно, как гибель капитализма.

Капитан третьего ранга Малютин в своё время был командиром СКРа в ВМС СССР и коммунистом, конечно. И он не просто таскал партбилет в кармане, как носили его многие члены партии, побросавшие потом партбилеты в огонь. Командир БЧ-2 Малютин был настоящим большевиком. Выражался он только иногда так… кудревато, в общем. А ещё, что интересно, на него практически не повлияла программа омоложения. Нет, конечно, она его превратила в тридцатипятилетнего мужчину или что-то вроде того, но вот лицо кап-три Малютина… Оно осталось таким же жестким и рубленым, коричневым от ветров и загара, с вечно прищуренными, настороженно обшаривающими горизонт глазами, как и сорок лет назад, когда он стоял на мостике СКР «Разящий» в тридцати милях от базы в Эйлате и подстерегал израильские ракетные катера.

Отец перевёл глаза на командира БЧ-6 Стерхова. Судьба подарила ему профессию прямо по фамилии — кап-три Стерхов был командиром авиакрыла крейсера.

— А куда деваться? — нехотя пожал он плечами. — Подготовились они, конечно. Ну, так и мы не лыком шиты. Мы тоже к бою готовы…

— Можно мне продолжить? Я ещё не закончил, товарищи офицеры.

— Говорите, псион Стоянов. У вас есть конкретные предложения по проведению операции? — официально обратился ко мне отец.

— Именно, что есть! Самые конкретные! Боя не будет. Его надо избежать. А то неизбежны боевые потери в людях и в технике.

— А как вы мыслите скрытно подойти на нужное расстояние к пиратской станции? — спросил аратанец. — Вас же будет там ждать и искать всеми возможными силами и средствами целая куча пиратов?

— Ну, для удара мне особо близко и подходить к базе не надо, а так — да, будут искать… Ничего, подкрадусь как-нибудь. Не впервой. Пусть ищут, — отмахнулся я, — они меня сами доставят к себе на станцию. А сделать надо так…

Самым большим подарком для меня после того, как Симба пришёл в себя, было то, что бот «Бешеная пчёлка» оказался на борту «Росомахи».

— Конечно, а как же иначе? — удивлённо поднял брови отец. — Боевой бот Джоре с невыявленными до конца возможностями, смертельно опасная штука и оружие для спецопераций. Сразу же после того, как тебя на этом боте доставили на Метафар, наш советник из СБ клана перегнал его к нам. Благо, у него были все управляющие коды. Твой Бчёлка ждёт тебя, Серьга. Можешь им воспользоваться в полной мере. Он прошёл техобслуживание, дозарядку и полное доукомплектование всем необходимым.

— А этот офицер СБ? Где он?

— Как и прежде, приписан к опергруппе аратанцев, — ответил отец.

— А можно его там заменить? А его дёрнуть сюда? Он уже ходил на Бчёлке, и бот его знает. Будет мне помощником.

— Раз это требует псион-орденоносец клана, то, безусловно, сделаем! — изо всех сил пряча улыбку, ответил мне отец.

— Хватит, батя! Хоть ты меня не добивай с этим орденом, — безнадёжно махнул рукой я.

— Кстати, об ордене. Стас специальное РДО прислал. Он был уверен, что ты статут ордена не прочитал, а сам орден засунул к себе в рюкзачок, под грязные носки.

— У меня нет грязных носков, я их постоянно стираю… — хмуро ответил я.

— Это особой роли не играет, где ты свой орден прячешь, — отмахнулся отец. — Так вот, статут.

Отец отвлёкся и взял с капитанского столика маленькую, тощую книжонку, размером с конверт.

— «Орден «Сутулого» именная награда клана Росс. Орден номер один вручён псиону клана С.Д. Стоянову по совокупности его заслуг перед кланом. Ношение ордена на парадной и повседневной форме одежды строго обязательно. Допускается отсутствие ордена вне строя, на цивильной одежде». — Процитировал он. А потом нарочито поискал орден на моей груди.

— Нарушаем? — ехидно улыбнулся отец. — Пять минут на то, чтобы привести себя в порядок, псион Стоянов. Выполнять!

— Есть! — с ненавистью гаркнул я.

— Через левое… левое плечо! Э-э-хх! Ну, погоди! Буду наказывать гауптвахтой и шагистикой! — прокричал мне вслед батя.

Но я его уже не слушал. Я бежал к себе в каюту. Цеплять этот самый золотой орден себе на грудь. Был бы он размером с тарелку и из керамоброни, так хоть бы толк был. А так… Эх, одним словом — кавалер ордена «Сутулого»! И сам с остаточным сколиозом. Одно расстройство только…

Мы висели у сектора выхода из гиперпрыжков за приводными маяками пиратской базы уже не первый час, но подходящего ишака всё не было. Мы — это эсбэшник Михаил, тот самый, который меня и спас тогда, и я, естественно. Висели на «Бешеной пчёлке», само собой, в режиме полной невидимости. Зачем? Я наконец-то решился прыгнуть с корабля на корабль. Из рубки Бчёлки куда-нибудь в брюхо подходящего для нас корабля пиратов. Особенно такого, у кого на борту будут рабы. Но такого корабля всё не было. Я начал злиться. «Это обойдётся папаше Дорсету в лишних пятьсот долларов»!

Наконец из гиперпузыря вывалился ещё один потрёпанный жизнью и чьими-то пушками пират. Вся его шкура была в заплатах, попадало ему не раз. Неказистый ублюдок, переделанный из старого аварского транспорта, построенного сто лет тому назад по схеме «Катамаран». Чистый, вылитый «ишак», даже цвет похожий! Вот там, как показывали мои уши, в трюме второго корпуса, были люди с рабскими нейросетями и люди совсем без нейросетей. Группа из шести разумных, скученная на небольшой площади. Явные пленники. Вот к ним-то я и прыгну. По моей команде Бчёлка поднырнул под пирата и перешёл за его правый корпус. Метров тридцать теперь между нами лежало.

— Ну, Михаил, кажись мне пора… Пора прыгать на подножку трамвая!

— Давай, Серьга! Ни пуха тебе, ни три пера!

— К чёрту твои подколки, охотник! Сразу возвращайся на крейсер, и ждите, когда гонг грянет. Я его в рубке поставил.

— Знаю…

— Ну, я пошёл…

Тянуть дальше, оттягивая сам прыжок, было как-то нехорошо. Не по-мужски. Я ещё раз проверил запястья и ворот комбеза и прыгнул. Если я по ошибке скакну в открытый космос, комбез в секунду выпустит перчатки и шлем-мешок из воротника. Я даже испугаться не успею. Пару часов в космосе продержусь как-нибудь. А за это время сажёнками доберусь куда-нибудь… до станции, к примеру.

Прыжок получился как-то буднично и привычно. Так я прыгал в длину на школьной спортплощадке. Там были полные кроссовки песка, здесь я запнулся о какую-то хрень и едва не рассадил себе лоб.

— Терминал ищи, быстро! — мыслекриком завопил Симба, и я шустро потрусил к какой-то стойке с аппаратурой. — Стой! Щуп втыкай!

— Раскомандовался тут, — пробурчал я, тыкая щупом разведаппаратуры связи Джоре в пучок кабелей.

— Все, замри! — Симба замолчал минуты на полторы. — Как я и ожидал, коды Джоре остались на прошивке искина. Нынешние изготовители о них и не знают ничего, считают, что так и нужно. Взяли, как образец, и лепят везде. Искин полностью под моим контролем, Серьга.

— Значит, ему меня не видно? — уточнил я.

— Искину видно, конечно. Но он тебя по моей команде теперь из любой картинки будет удалять. Пошли, что ли, привидение без мотора?

— Пошли, всё равно работу нужно заканчивать.

Далее всё было совсем просто. Искин меня старательно не замечал, а попавшимся мне навстречу двум рабам я мысленно порекомендовал не смотреть в мою сторону. Они послушались. Потом я получил у местного искина план-схему корпусов катамарана с указанием важнейших служб, помещений и узловых маршрутных точек и побрёл себе к решёткам, за которыми сидели пленные. Перед ними я на минуточку подозвал ближайшего раба, он меня с деловым видом подвёл к узилищу, искин корабля открыл замок, и я прошёл в сырую темницу и спокойно сел на сухой пол. Пара сокамерников покосилась на меня подбитыми глазами, но ничего не сказала. Видимо, в моём визите не было ничего необычного. Ждал я минут сорок. За это время (Симба, а значит, и я следили за искином и получали картинку прямо из рубки пирата) эта лайба получила и ответила на запрос от пиратской станции, прошла оборонительные пояса по ломаному маршруту и, наконец-то, пришвартовалась к выделенному ей шлюзу. Никакого досмотра не было. Сразу после швартовки корабль покинул шустрый, толстый коротыш с большим планшетом на поясе. Я почему-то решил, что это суперкарго. Остальные пираты копошились по своим делам. А их было много, полный перевод корабля и его служб на стояночную вахту — вещь долгая и нудная. Потом к решётке подошёл какой-то хлюст в старой боевой броне, но с открытым лицевым щитком, отпер двери и выгнал нас наружу. Прятаться я не стал: одним пленным больше, одним меньше, кто тут разберёт? Нас куда-то погнали. Мы послушно зашаркали вперёд под дулом парализатора пирата.

— Подожди, ничего не затевай. Я работаю с главным искином станции. — прошептал мне занятым голосом Симба.

— Может, сначала нужно брать под контроль искин диспетчерской?

— Он не самостоятелен. Тут всё как-то по-дурацки завязано на главный искин. Хороший кристалл. Кажется, это настоящий, новый станционный искин. Трофей, наверное. Он стоит хороших денег. Вот пираты и переусердствовали, всё завязали на него. Для нас это хорошо. Не мешай мне… Пять минут.

Симба управился только за шесть с половиной. Нас уже довели до тюрьмы. Длинный коридор с отделёнными металлическими переборками и решётками помещениями для сидельцев. Только у одной камеры, в самом конце коридора, стоял противоабордажный дроид с каким-то крупняком в лапах. Интересно, кого там держат, а? Впрочем, мне без разницы… Это в первую очередь должно интересовать эсбэшника Михаила.

Когда нас стали считать по головам и запускать в помещение за решёткой, прорезался Симба.

— Всё, искин под контролем! — довольным голосом доложил он. — Что будем делать в первую очередь?

Я легонько надавил пирату на мозги и отошёл ему за спину.

— В первую очередь отключай оружие в рубежах внешней обороны станции…

— Сделано, — деловито сказал Симба.

— Теперь сигнал нашим. Им ещё часа полтора до нас идти. А аратанцам и того больше. — Я представил гонг посреди рубки «Росомахи», который сам и заказал у стармеха крейсера, и резко влупил в его середину ногой. Гонг мелко задрожал и качнулся на своих цепях. Раздался густой, тягучий, масляный звук. Немного похожий на финальный аккорд моего рояля-убийцы. Где, кстати, он? Надо бы его взять под руку на всякий пожарный, может в суматохе пригодиться.

Пират закончил загонять пленных за решётку, закрыл дверь и пошаркал себе прочь. На меня он даже не взглянул. Зато пленные своими недоуменными взглядами пытались произвести надо мной буровые работы. Я им задорно улыбнулся и помахал рукой. До скорой встречи, друзья!

— Теперь реакторы, Симба. Вырубай их все, на всякий случай. Нет! Пару оставь. Пары хватит на систему жизнеобеспечения станции?

— Вполне, народу тут не так уж и много. Часть пиратов на кораблях. Часть отсутствует. На отхожем промысле, должно быть. Романтики большой космической дороги.

— Наплевать. Сколько есть — все наши! Пусть прогульщиков теперь аратанцы ловят… Бью пиратам по мозгам. Ещё раз поинтересуйся у станционного искина — нет никаких опасных, грозящих авариями процессов в действии? Мы ничего не сломаем?

— Нет, можно брать станцию под свой контроль.

— Ну, поехали тогда! И-эхх! Размахнись рука!

И я вмазал по мозгам с нормальными нейросетями своей виртуальной дубиной.

Потом пошёл себе в диспетчерский центр. Попить местный куафе, тьфу, гадость, ведь какая! И ждать, кто первый прилетит — аратанская опергруппа или «Росомаха»? Но это не так важно, всё равно станцию будут захватывать аратанцы. А в усиление к ним наверняка пойдут группы «Галактического видео»! А как же! Операция века, ведь как-никак.

Дальше было всё отработано. За пиратами я осторожно уложил рабов, на всякий случай, чтобы они не путались под ногами у штурмовых групп аратанцев. Последними легли просто пленные без сетей. Как только что посаженные под замок мои недолгие попутчики.

И я остался на станции один. В здравом уме, я имею в виду, бодрствующим и в ясном сознании… А-а, стойте, стойте… Ещё ведь кто-то сопротивляется и изо всех сил бьётся, как котёнок в майне… Умирать не хочет, борется за жизнь. Ну-ка, ну-ка, кто этот герой?

Что-то меня подстегнуло под самое стегно. Я побежал на слабый огонёк чужого сознания. Где он?

— Симба, трёхмерное изображение этажей станции!

Симба немедленно дал перед глазами еле заметную зелёную картинку. На ней в слабом ритме билась затихающая зелёная точка. Это ведь тот самый этаж с тюрьмой, и тот самый коридор с камерами. А ну-ка, быстрее!

Я немного нажал и влетел в коридор, эффектно проскользив на своих рифлёных подмётках шага четыре по отнюдь не скользкому полу. Андроид, стоящий на часах в конце коридора, немедленно выставил в мою сторону свою здоровенную железку. Что это я точно не рассмотрел тогда, но явно не вузузелла для стадиона и карнавала.

— Симба, мать твою кошку!

— Уже всё, Серьга! Всё под контролем — ты тут теперь главный.

— То-то же, ушами не хлопать. Достаточно одного меня, чтобы ими шевелить. Часовой, открыть дверь! В сторону!

Камера была небольшая и тёмная. Пока я стоял, немного запыхавшись от быстрой пробежки в проёме массивной двери, уцепившись за косяк и пытаясь отдышаться, глаза привыкли к темноте. Я видел камеру в слабом зеленоватом свете. Закуток у двери справа с раковиной и стульчаком, маленький столик и металлический трёхногий табурет прямо, слева узкая кровать, прикреплённая к стене, и кто-то на ней лежит. Кто-то маленький, как клубочек… Точнее — свернувшийся в клубочек человек. Ребёнок. Я осторожно взял его на руки и понёс наружу.

В коридоре света было вполне достаточно. У меня на руках лежала маленькая, абсолютно голенькая девочка. Я легко это определил по нескольким соскам, расположенным на животике в два ряда, как золотые пуговицы на отцовском мундире, маленьким ручкам с острыми, но обломанными коготками, довольно длинным, распущенным волосам, свисающим ниже моего пояса. Очень миленькая девочка. Нежные, просвечивающие и трогательно подрагивающие кошачьи ушки, полузакрытые глаза большого, восточного разреза. Но какие-то мутные, страдальческие… Нежная шёрстка красивого палевого оттенка на спинке и еле шевелящихся в такт слабого дыхания боках, практически белая и ничего не скрывающая на животике. И хвост, безвольно свисающий строительным отвесом строго вниз.

— Ошалеть… Девочка-кошка… Это не твоя родственница, Симба?

— Нет, Серьга. Срочно тащи её в медсектор. Он этажом ниже и двести метров по главному коридору. Дотащишь?

— Да что тут тащить? Вес комара!

— Это не комар, а истинный брильянт, Серьга! Позволь тебе представить — сполот, девочка, лет шесть, пожалуй. Самая ментоактивная раса из старших рас. Человека я даже и рядом не упоминаю. Поздравляю, ты тащишь в руках свой главный приз, псион!

- Радиодонесение, здесь — сообщение, полученное по той или иной системе связи.

- O'Генри. «Вождь краснокожих».