Издержки профессии

Все жизненные ситуации, за исключением, по-настоящему трагических или уж действительно крайне неприятных, со временем превращаются во вполне милые воспоминания. А случаи, когда мы выглядим нелепо или даже глупо, впоследствии и вовсе воспринимаются как забавные истории.


Но в тот самый момент когда все только происходит, смешно или глупо выглядеть никому, естественно, не нравится. И, зачастую, в ход идет способ «перекладывания ответственности» за допущенные промахи на кого-то другого.


***


Во времена «перестройки» я работала в отделе кадров одного из московских ВУЗов. Работы было много. Штат сотрудников насчитывал больше тысячи человек, плюс еще большее количество студентов. А на каждый чих и на каждое телодвижение оформлялось великое множество бумажек. Всеобщей компьютеризации тогда еще не было. Зарплата была крайне скромная, а цены росли и росли. И денежный вопрос стоял крайне остро, так как на тот момент я была разведенной мамашей, имеющей на руках маленькую дочь, и крутилась с этой своей мизерной зарплатой, как только могла. И как-то мои друзья сообщили, что у нас в районе идет набор сотрудников для нового большого магазина, и, в числе прочих, там требуется специалист по кадровой работе. Я столько лет ездила с окраины бог знает куда, а тут работа, практически, рядом с домом и зарплата, вроде как, больше. Упускать такой шанс было глупо и я отправилась на собеседование. Директор будущего торгового «предприятия» оказался человеком весьма своеобразным. Такой слегка психоватый тип, при том очень вьедливый и дотошный, да плюс еще и страшный бабник. Гремучая смесь, одним словом. По имени отчеству он был тезкой великого поэта, и, естественно, для сотрудников он был, исключительно, «Пушкиным».


Встреча с потенциальным работодателем прошла не очень. С первой секунды обозначив некоторую неуравновешенность и дурной нрав, «Пушкин» просмотрел мои документы, и вполне удовлетворившись приличным стажем и достаточной степенью моего профессионализма, все же решил, что нужно хоть до чего-то докопаться и вывести меня «на чистую воду», мало ли что там у меня в голове. Такая у него была система подбора персонала. Агрессивная, по американскому образцу (насчет западного образца я уже впоследствии узнала). Поинтересовавшись, как скоро я смогу приступить к работе, если мы придем к соглашению, и я, пройдя все этапы проверки, все же подойду, он, не дожидаясь моего ответа, твердо заявил, что приступить нужно срочно. Я сказала, что через пару дней могу закончить все дела на прежнем месте и приступить к работе здесь. «А как же две недели отработки, положенные по закону? Вы же должны быть в курсе, раз так долго работаете?» – подозрительно вглядываясь в мое лицо, поинтересовался директор. Не хватало только света лампы направленного мне в глаза. Я совершенно искренне заверила, что у меня прекрасные отношения с начальницей и она пойдет мне навстречу. «Ага! – аж подпрыгнул от возбуждения и ткнул в меня пальцем тезка классика, явно радуясь, что наконец допрос с пристрастием дал результат и удалось подловить меня и выявить мою истинную сущность. – Вы, наверное, так плохо работаете, что начальница будет просто счастлива избавиться от такой сотрудницы!» Тут я окончательно поняла, что, пучащий на меня глаза в течение получаса, собеседник, не в себе и работать под его началом у меня никакого желания нет. Решив, что с меня хватит, попрощалась с придурковато-припадочным и ушла. Только я дошла до дома, позвонила помощница не совсем вменяемого оригинала-директора и сообщила, что Александр Сергеевич сказал, что я им подхожу, и он ждет меня через два дня, как я и обещала. Ну, я высказала, стараясь сохранять вежливость и спокойствие, что именно я думаю по поводу этого козла, Александра Сергеевича, с его методами проведения собеседования и его заскоками. Помощница была милая и приятная, выслушала меня с пониманием и сочувствием, и как-то все же меня уговорила. Надавив, естественно, и на жалость, мол она сама тут временно, и у нее своей работы невпроворот, и я просто должна ее спасти. Видимо, спасти, в первую очередь, от временного дурака-начальника.


Я была молодая, отважная. И мы даже как-то довольно быстро нашли общий язык со странным, не очень адекватным руководителем, обладавшим удивительной способностью доводить большую часть столкнувшихся с ним людей до белого каления.


В то время в Москве закрывались крупные универмаги вроде «Праги», «Белграда», «Будапешта» и прочих. И именно «Будапешт» и «перекочевывал» к нам в район. Вместе с многочисленной и довольно бесполезной верхушкой руководства, а также немногочисленными наиболее ценными действительно работящими сотрудниками. И со значительными запасами нераспроданных товаров. Пока шел ремонт здания будущего нового торгового центра, я занималась подбором персонала. Учитывая «местный контингент» и завышенные требования руководства к набираемым сотрудникам, задача это была непростая. Психоватый Александр Сергеевич, естественно, подливал масло в огонь, отсеивая неподходящих, на его взгляд, кандидатов пачками. Когда желающих заметно поубавилось, пришлось менять «американизированную» тактику чрезмерно строгого отбора и брать то, что есть. «То что есть», было, в основном, так себе. Всех более менее нормальных кандидатов, Пушкин-пампушкин отшил в своей милой сумасшедше-маниакальной манере. Налицо, в основном, были либо пьющие, кто сильно, кто не очень, либо явно не слишком работящие. Либо и то и другое одновременно.


Целыми днями А. С. носился по ремонтируемому зданию, пучил глаза, багровел до пугающего предаппоплексического оттенка, орал на строителей, на уже имеющийся персонал, на потенциальных кандидатов в сотрудники. При этом, умудряясь совмещать это свое не вполне вменяемое поведение с нескончаемыми заигрываниями с каждой более-менее привлекавшей его представительницей женского пола, оказывавшейся в непосредственной от него близости. Таким образом, что-что, а скучно у нас не было. И название, выбранное для торгового центра – «Вереница», как нельзя лучше соответствовало этой слегка сумасшедшей, но в какой-то степени даже забавной своей абсурдностью атмосфере.


В конце концов, штат был набран, ремонт окончен, товары, в неимоверном количестве, доставленные многочисленными поставщиками, рассортированы и расставлены в торговых залах, и, о чудо, состоялось, дважды откладываемое и начинавшее казаться уже чем-то нереальным, открытие ТЦ. На самом открытии я не присутствовала, тк торжественный момент совпал со временем, когда нужно было забирать из садика дочку. Но я не особенно расстроилась. Мероприятие было, как мне рассказали не фонтан. Приехала та самая «элитная верхушка власти» бывшего Будапешта, появлявшаяся исключительно «пройтись с инспекцией» или на проводимые генеральным, примерно раз в две недели совещания. Каждое подобное явление высокого начальства, для которых все мы, рядовые сотрудники, были исключительно чернью, недостойной никакого с их стороны внимания, традиционно заканчивалось выносом тела генерального, после употребления им во время совещания пары бутылок «Хенесси». Открытие ТЦ не стало исключением. «Высшие» прошествовали в директорский кабинет, где уже была накрыта поляна. И спустя несколько часов бесчувственного, в смысле, пребывающего в отключке, «самого-самого главного» почтительно закинули в ожидавший его автомобиль. И на этом мероприятие и закончилось. Началась напряженная работа. Будни недостойной черни.


Коллектив, в результате долгого и мучительного подбора (мучительного, в основном из-за вредоносной деятельности сумасшедшего директора) , удивительным образом, подобрался более-менее нормальный. И хотя, в связи с тем, что помимо всего прочего, на меня повесили еще и расчет зарплаты работающим по временным договорам, а это были, практически, все «местные», я обычно не вылезала из своего кабинета до позднего вечера, возвращаясь после посещения садика, на рабочее место вместе с дочерью, ставшей таким «ребенком полка», в принципе, работа мне нравилась.


В «наследство» от бывшего «Будапешта», помимо царственного начальства и заведующих отдельных секций, нам достались трое водителей. Один из них являл собой очень колоритный персонаж. Звали его Валера. Он был крайне непривлекательным внешне, но при этом, обладал невероятным обаянием и был очень веселым. Причем веселье это, периодически, было на грани почти что хулиганских выходок. Подобным образом Валера вел себя далеко не со всеми, а только с теми , к кому он испытывал симпатию. С теми кто был ему не симпатичен, он мог быть грубым, чуть ли не до хамства и еще и вредным. Он, как и наш шеф-американист был большим ценителем женского пола. Причем, в отличие от директора, выхаживающего вокруг привлекшей его внимание дамы, этаким павлином, Валерка сходу расставлял точки над И. Чуть ли не напрямую интересуясь не желает ли дама «большой и чистой любви». Если дама не желала, любвеобильный Валерка был не в претензии. Думаю, ему нравился сам процесс заигрывания, а конечный результат был не так уж и важен. У нас, практически сразу (после того, как точки над И были «по быстренькому» расставлены и вопрос с «большой и чистой» был решен отрицательно) сложились очень дружеские отношения. Как-то мы «совпали» не в «большом и чистом» чувстве, но в любви подурачиться и посмеяться от души.


Большинство сотрудников обращалось ко мне исключительно по имени отчеству. Даже наша уборщица, которой было далеко за семьдесят, называла меня, исключительно, Татьяной Михайловной. И на все мои попытки противиться подобному официозу, она неизменно говорила: «Нельзя, Татьяна Михайловна. Никак нельзя. Вы же отдел кадров. Как же без отчества…»


Валерка был одним из немногих, позволявших себе «вольное» обращение, вплоть до «Танька». Впрочем, примерно также он вел себя и с нашими бухгалтерами, с которыми у него были дружеские отношения еще со времен «Будапешта» и с кладовщицами, тоже перебравшимися в «Вереницу» оттуда же. Все три бухгалтерши и две из трех кладовщицы, кстати, были Татьянами. И все мы, будучи Таньками, эти его шалости прощали.


Приехав в магазин, он мог запросто ввалиться в мой кабинет, открыв дверь чуть ли не ногой и нахально заявить: «Все, хватит ерундой заниматься, бросай свои бумажки. Чаю налей, устал я….»


Как-то летом, в страшную жару ( а никаких кондиционеров тогда, естественно, не было), чувствуя себя в прямом смысле слова сварившейся и умирающей от духоты, я сидела перед малюсеньким полудохлым вентилятором, гоняющим горячий воздух, пытаясь как-то собрать в кучу расплавленные мозги и сосредоточиться на работе. В кабинет, как всегда, без какого-либо выражения почтения и соблюдения субординации, ввалился Валерка и окинув меня фамильярно-нахальным взглядом заявил: «Ты чего сегодня такая страшненькая? Даже не накрашенная. Ты случайно не беременная?» Орать на наглого хама и даже огрызаться сил не было. Да и сердиться, возмущаться и пытаться «перевоспитывать» было бесполезно. Валеру можно было либо воспринимать таким, какой он есть, либо вообще не воспринимать.


С Александром Сергеевичем у Валеры были довольно напряженные отношения. Директор не входил в число симпатичных ему людей, а скорее даже, относился к тем, кто пользовался у Валеры «глубоким» неуважением. О причинах он не рассказывал, но судя по всему, неприязненное чувство возникло не на пустом месте. Валерка тоже не входил в число любимчиков АС.. Да и, думаю, ревновал стареющий ловелас к той явной симпатии, которой пользовался хулиганистый водитель со стороны представительниц женского пола. В результате этой взаимной нелюбви, общались они, исключительно, по служебной необходимости, и чуть ли не сквозь зубы.

Загрузка...