Пять песен мира. Книга 1

Глава 10

Из строя шагнул крепкий темнокожий парень со сломанным носом и сплющенными ушами. Алекс взглядом оценил противника, отметил сбитые в драках кулаки, и понял, что враг, как минимум, занимался смешанными единоборствами. Драка с ним казалась рискованной, но в животе урчало еще ночью, и есть хотелось смертельно.

— Какой смелый, — Василиса оглядела парня с ног до головы, и заинтересованно прикусила губу. — Я хочу, чтобы ты дрался с ней, — Василиса пальцем указала на Айрис.

С непониманием некоторые курсанты переглянулись. Как можно было стравливать амбала со столь хрупкой девушкой?

Ко всеобщему удивлению, Айрис даже не дрогнула, и смело шагнула из строя, посмотрев на темнокожего парня уничтожающим взглядом. Темокожий парень, вроде бы, воспринял этот взгляд спокойно. Даже не дрогнул, но кулаки стиснул, и, ей богу, казалось ими можно было с легкостью проломить кирпичную стену.

Что было говорить о лицевой кости Айрис?

— Мне нравится твоя смелость, девочка, — улыбнулась Василиса, с одобрением посмотрев на Айрис. — Сегодня, думаю, ты станешь женщиной.

Айрис ухмыльнулась. Похвала Василисы ей понравилась, и даже немного вдохновила, вызвав желание пересчитать темнокожему парню ребра.

— Тебе лучше до боя сдаться, если не хочешь неделю провести в лазарете, соска, — грубо изрек темнокожий парень, устрашающе глядя на Айрис, и зашагав в ее сторону, даже не поднимая кулаков.

Самоуверенный.

Пока дистанция не стала слишком короткой, Айрис запрыгала вокруг врага пружинистой стойке, а тот, почему-то, застыл на месте, даже не шевелясь.

— Ты тупая? — говорил он, обращаясь к Айрис. — Подохнуть захотела?

Айрис бросилась на него стремительно, как молния, вспыхнувшая в облаках. Ее тренированное тело отлично помнило драки с Валерианом, и после них практически любой противник в рукопашной схватке был для нее не больше, чем маленький ребенок. Противник взмахнул кулаком, но Айрис выполнила ловкую контратаку ребром ладони, впечатав ее врагу в нос.

В переносице парня вспыхнула боль, из ноздрей брызнули струйки крови, и он с воплем увеличил дистанцию, в этот раз приняв боксерскую стойку и чуть пошатнувшись. Почувствовав запах собственной крови, враг понял, что с Айрис лучше не шутить.

Айрис почему-то опустила руки, и стала уверенно шагать на врага, как бы дразня его открытым лицом.

Строй загомонил.

— Дура, ты что делаешь!? Подними руки!

— Убьет же!

Но Айрис не боялась. Когда враг с размаха попытался ударить ее в скулу, она даже не дрогнула, а кулак замер в сантиметре от лица. Айрис наступала, противник отступал назад и проводил атаки, которые не доводил до конца. А если и доводил, то удары получались слабые и безболезненные.

Айрис устала играться, без затей влепила врагу в сочленение челюстей мощнейшую пощечину основанием ладони, и вложила в удар весь вес тела. Раздался громкий шлепок. Голова врага дрогнула, он на секунду потерял сознание и беспомощно рухнул на колени рядом с металлическим столбиком на теннисном корте. Айрис отбросила противника размашистым лоукиком в голову, и тот впечатался головой в столбик, рухнув на спину.

Курсанты затаили дыхание. Никто не понимал, выжил ли враг Айрис.

Василиса опустилась перед поверженным курсантом на одно колено, прощупала пульс, и удовлетворенно кивнула.

— Живой. Но после такой взбучки точно проваляется в лазарете неделю с сотрясением мозга. Вы двое, — Василиса указала на первых попавшихся курсантов, и те вытянулись в струнку. — Тащите этого дегенерата в лазарет.

Айрис особо не радовалась легкой победе. Она понимала, что выживал сильнейший, и самым главное качеством бойца — сила духа. Каким бы грозным ты ни был на вид, как бы яро не разбивал о стены кулаки и не плющил собственные уши, чтобы придать себе бойцовское амплуа — воином не станешь.

Ее враг только выглядел грозно, а на деле оказался никудышным соперником, надеявшимся напугать ее внушительными габаритами и бойцовскими травмами.

— Ты сегодня ешь. И вечером тебя ждет сюрприз.

Курсанты разбились по парам, и драки завязывались нешуточные. Летели выбитые зубы, перед глазами мелькали окровавленные кулаки, а в некоторых случаях под мощными армейскими ботинками хрустели поломанные ребра.

Алекс нарочно встал в пару с Айрис, и попросил ее научить его этой пощечине, потому что она показалась ему интересной за счет ошеломляющего эффекта.

— Главное учесть все факторы, — поясняла Айрис, когда они чуть отдалились от общего скопления, и уединились. — Во-первых, ты должен попасть в сочленение челюстей. Тогда вложенная в удар масса дернет голову под таким углом, что мозг ударится о стенку черепа и противник отключится. Понял?

В ударе ничего сложного не оказалось. Алекс легко адаптировал его под свою боксерскую технику, и вовсю отрабатывал изученный прием на воздухе. Он наносил по воображаемому противнику размашистые пощечины, вкладывая в них весь весь тела и разворачиваясь всем корпусом. Воздух с гулом рассекало, и он сквозил между стиснутых пальцев. Алекс нанес боковую пощечину правой рукой, и застыл, чтобы запомнить итоговое положение тела и развесовку. Оторвал носок правой ноги от земли, убедился, что вся нагрузка легла на левую ногу, и благодарно кивнул Айрис.

Айрис улыбнулась. Искренне. Ей нравилось кого-то учить.

Алекс не удержался от ответной улыбки.

Все же, мальчишеская душа склонна к переменчивости, пусть и весьма короткой. Алекс понял, что былых чувств не позабыл, но не хотел давать им волю. Перед ним стояла более важная цель, но, все же, Айрис тоже многое для него значила.

Алекс ввязался в драку с Торрэном, и тот бойцом оказался слабым. Рухнул от первой же двойки, точно проведенной кулаками в голову, и к нему тут же подскочила Линда, став суетиться вокруг него и успокаивать.

От прошлого оптимизма Торрэна и его простодушия даже следа не осталось. Несколько дней в учебном корпусе сделали его настолько испуганным и затравленным, что он совсем перестал улыбаться. Вздрагивал от каждого шороха, бубнил что-то себе под нос, когда к нему обращались, и боялся лишний раз повысить голос.

— Не переживай, родной мой, — Линда ласково гладила избитого Торрэна по голове, пока тот всхлипывал и размазывал под носом кровь, текущую из ноздрей. — Все хорошо. Я рядом. Я никогда тебя не оставлю, не переживай. Я всегда буду рядом.

— Извини, — чуть виновато произнес Алекс, и протянул Торрэну руку. — Я не хотел тебя так отделать. Просто рефлексы. Я был вынужден драться.

Торрэн сначала с осторожностью посмотрел на Алекса, с подозрением, будто бы ожидал какого-то подвоха, но потом искренне улыбнулся с присущим ему простодушием, и охотно схватился за протянутую руку.

— Ох, это милосердие, — произнесла Василиса, взглянув на Алекса. Торрэн, услышав ее голос, побледнел, а Линда застыла на месте. — Так возбуждает и будоражит воображение.

Василиса подошла вплотную к Алексу, и заглянула ему в глаза, поднеся свое лицо к его лицу настолько близко, что он ее дыхание на губах почувствовал. Но это не заставило Алекса дрогнуть, пусть взгляд Василисы и был достаточно тяжелым. Спустя несколько секунд зрительной борьбы, Василиса сделала шаг назад, и удовлетворенно хмыкнула.

— Ты интересный, курсант Хилтон. Очень интересный экземпляр. Среди отморозков, которых я отбираю, разные попадаются. Некоторые вскрываются, и оказываются жалкими трусами, как тот ниггер которого отделала твоя сексапильная беловолосая подруга, а некоторые как ты…. Несут в себе просто всепожирающую ненависть, но при этом есть в них что-то доброе и милосердное. Мне такое по душе. Видимо, мне самой такого сильно не хватает, — улыбнулась Василиса.

— А ты, — Василиса посмотрела на Торрэна, с теплотой, присущей матери, нашедшей во дворе побитого хулиганами сына. — Встань, вытри слезы, и не переживай. Пара дней без еды и проигрыши в рукопашных схватках заставят тебя озвереть, и победить кого-нибудь, чтобы поесть.

— А если…. Не получится? — спросил Торрэн, всхлипнув.

— Какой же ты плакса, — Василиса нежно оттянула Торрэну грязную щеку двумя пальцами. — Есть захочешь — победишь. Я в тебя верю. А если не получится, то я помогу сделать так, чтобы получилось. Затем и тренируемся, чтобы все умели драться, и никто не остался голодным. И больше постарайся не плакать. Мужчинам это не к лицу.

— Хорошо, — Торрэн вытер слезы, удивившись такой внезапной доброте. Василиса обычно была достаточно жесткой, а повела себя, как настоящая мама.

— Меня вдохновила твоя доброта, Хилтон, — Василиса взглянула на Алекса с ухмылкой. — Все же, есть в этом мире не только ненависть. В тебе есть желание защищать людей.

— Нет во мне никакого желания, — угрюмо ответил Алекс, и смущенно отвернулся. — Я просто хочу уничтожать звуковиков. Больше меня ничего не волнует.

— Хороший настрой. Но знай, что на одной ненависти далеко не уедешь, — философски начала Василиса. — Наверное, самые страшные вещи в этом мире, это ненависть и беспамятство. Плохо, когда совсем не помнишь прошлого, а главное, не знаешь, почему ты его не помнишь. И дело даже не столько в самом прошлом, а в фактах, которые могут быть сокрыты в нем о тебе. Ненависть плохой двигатель. Беспамятство хорошее лекарство от тех, кто способен что-то испортить.

— Не понял, госпожа старший инструктор, — Алекс поднял на Василису непонимающий взгляд. — Я объясню тебе вечером. Пока что действуйте по распорядку дня. Тебя я ровно в 21:00, за час до отбоя, жду в своем кабинете.

Распорядок дня оказался насыщенный. Тренировки, уборка территории, несколько скучных часов теоретических занятий, которые Алекс, как оказалось, просто на дух не переносил, и все время клевал носом от сонливости, пока сидел за столом в классе. Вспоминались школьные годы, и Алекс понял, что сонливость там была точно такая же. Впрочем, в школе он проводил мало времени, и чаще всего занимался с Валерианом, который, по сути, и давал ему образование.

После ужина, когда сгустилась темнота, и курсанты разошлись по кубрикам, готовясь к отбою, Алекс вышел в коридор и взглянул на настенные часы. Ровно двадцать один час.

Шторы перед открытыми окнами шевелило ветром, помещение заполнилось оживляющей прохладной, и в целом атмосфера была расслабляющей, по-своему домашней. Боковым зрением Алекс заметил чей-то силуэт, и повернулся, увидев Райана, который тоже вышел победителем из рукопашной схватки.

— Почему не спишь? — с укором спросил Райан. — По распорядку дня положена подготовка к отбою.

— Приказ госпожи старшего инструктора, — скучно ответил Алекс.

Вскоре из кубрика в коридор шагнула Линда, а следом за ней показалась и Айрис, плавно закрыв за собой дверь. Четверо лучших из летного взвода Василисы, в который попасть доводилось очень немногим. Торрэна, наверное, она взяла скорее из жалости, чтобы не отрывать его от Линды. Василиса подумывала позвать и Данни, но в последний момент изменила решение. Ему не удалось одержать в драках ни одной победы, и единственное, что она сделала, так это покормила его, из жалости.

— Вы что тут забыли? — Райан оглянулся и нахмурился при виде Линды и Айрис.

— Простите, господин замок, — с издевкой произнесла Линда, и развела руками. — Старший инструктор Лебединец вызвала к себе в кабинет в девять вечера. А приказ вышестоящего офицера не обсуждается.

— Интересно, что ей от нас нужно, — задумался Райан, взявшись пальцами за подбородок, и опустив взгляд в пол.

— Придем — узнаем, — сказала Айрис, и первая зашагала в сторону кабинета Василисы. — А вы можете тормозить здесь, и думать, в чем дело.

— Подожди меня, — с улыбкой сказала Линда, и, когда догнала Айрис, обняла ее за плечо.

— Ты идешь? — спросил Алекс Райана.

— Да. Просто не понимаю, в чем дело.

— Иногда я рад, что думаю не так много, как ты, — сказал Алекс, и зашагал следом за девушками.

Райан усмехнулся. Поведение подчиненных его нисколько не уязвляло. «Замком» он был лишь номинально. В действительности, в свободное время в этой компании царила атмосфера дружбы, и даже некоего братства, участников которого объединяло общее горе. И общая ненависть. Впрочем, конечно, каждый попал сюда по своим причинам.

Айрис была приговорена к этому полицией. Данни просто увязался за ней. Алекс хотел отомстить за отца. Линда и Торрэн так же потеряли близких при падении Демьяна, желая поскорее закончить курсы, а потом перевестись в летные подразделения Альфы. Там было безопасно и уютно, потому многие стремились туда попасть.

Правда, немногим удавалось. Только лучшим из лучших, а это, как правило, единицы. Впрочем, иногда даже жалко, что туда отправляли таких хороших бойцов, ведь они вполне могли пригодиться за пределами барьера, но из-за слишком высокой смертности слишком ценными кадрами не рисковали. Считали, что первым делом лучше защищать голову, а потом уже тело.

И это казалось логичным кому-то, но не Алексу. Он вспоминал, как от правителей поступил приказ сбросить Демьян, погубив сотни тысяч жизней, и ему казалось непонятным, стоило подвергать хотя жизнь бы малейшему риску за такое правительство. Зачем сражаться и за что? Какой с них толк? Они ведь только и способны что убивать собственных граждан.

Ребята столпились возле входа в кабинет Василисы, и слышали, как изнутри доносилась тихая и романтичная музыка. Они переглянулись, но постучать из них никто почему-то не решался. Вдруг стало страшно, как-то неловко, да и вообще не по себе.

Но, к счастью, этого делать не пришлось.

Дверь с шипением распахнулась, и из кабинета послышался голос Василисы:

— Входите, — уверенно произнесла она, и Райан, как командир, вошел в кабинет первым.

Кабинет Василисы освещался хорошо. Василиса стояла в свете потолочной лампы, скрестив руки на груди, и прислонившись ягодицами к краю толстой стеклянной столешницы офицерского стола. Окно было закрыто опушенной металлической шторой, но снаружи все равно доносилось мерное стрекотание сверчков.

— Курсант Рэйнальд по вашему приказанию прибыл!

Василиса устало взмахнула рукой и сказала:

— Пока можете оставить формальности. Вам, видимо, очень интересно, зачем я вас здесь собрала. Так ведь?

Ребята переглянулись.

— Так, — ухмыльнулась Василиса. — По глазам вижу, интересно. Пройдите глубже в кабинет, чтобы автоматика не блокировала дверь. Хорошо.

За спиной Алекса пискнул замок и дверь со щелчком закрылась. Обстановка стала еще напряженнее, а ухмылка Василисы хитрее, словно она задумала что-то неладное.

— Скажите, у кого-нибудь из вас когда-нибудь была женщина? — спросила Василиса, и легкими, неторопливыми движениями стала расстегивать себе пуговицы кителя.

Райан расширенными от удивления глазами наблюдал, как сначала оголилась шея, ключицы, а затем и ложбинка груди. Вот на нем-то как раз Василиса и остановилась, будто бы желая прервать выступление на самом интересном.

— Кажется, я задала вопрос, — с нажимом повторила Василиса. — Вам всем лет по пятнадцать от силы, но вы уже выглядите достаточно крупными, совершеннолетними.

В целом, да. В каждом из присутствующих роста было минимум метр семьдесят и максимум метр девяносто. Ребята действительно выглядели великовозрастными, и совсем не напоминали детей.

— Ну, н-нет, — смущенно ответил Райан.

— А у вас? — Василиса перевела взгляд на Алекса, Айрис, и Линду.

Все поочередного ответили «нет», глядя на Василису с опасением, и совершенно не понимая, что она собиралась сделать.