Пьянящий вкус жизни (Сильнее времени)

6

В дверь постучали.

Кэтлин с трудом разлепила глаза. Яркий солнечный свет заливал комнату. Позолота. Белизна. Холодное изящество. Это не Вазаро.

Стук повторился снова, и осознание действительности наконец-то вернулось к ней. Алекс!

Она села на диване, отбросив в сторону покрывало.

– Иду, иду! – Она подошла к двери и повернула ключ.

Алекс стоял перед ней свежий и отдохнувший. Его темные волосы были еще влажными после душа. Он вошел, мягко притворив за собой дверь.

– Ну как ты?

– Извини, я еще не проснулась как следует. Вот приму душ и стану такой же свеженькой, как и ты.

– Сомневаюсь. – Его взгляд пробежал по ее лицу. – Ты так и не смогла заснуть?

– Неужто я так плохо выгляжу? – Она провела ладонью по лицу. – Мне и в самом деле долго не удавалось сомкнуть глаз. Где-то под утро я решила принять снотворное.

Он заметил покрывало на диване.

– Ты спала здесь?

– Кровать оказалась каких-то необъятных размеров. Словно взлетное поле на аэродроме. – Она попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. – Сейчас я умоюсь, оденусь и буду готова…

– Постой!

Она обернулась, пытаясь понять, что означает выражение его лица.

– Я тоже неважно спал, – медленно заговорил он. – И тоже долго ворочался. Мне не хватало тебя. Иди ко мне. – Он протянул к ней руки.

Вспышка желания обожгла ее.

– Но сейчас должны принести завтрак…

– У нас еще есть время. Я не стану запирать дверь, чтобы официант мог оставить все здесь, а мы перейдем в спальню. Я понимаю, что тебе сейчас не до меня, но все же…

«Он хочет меня. Значит, все хорошо. Ничто не переменилось».

Кэтлин почувствовала, как постепенно уходит сковывающее ее напряжение.

Он обнял ее, прижав к себе, внимательно глядя ей в глаза:

– Мне не следовало оставлять тебя одну, зная, что ты все равно не уснешь.

– Ты не можешь нести ответственность за меня. Ты не… – Она замолчала на полуслове.

Его рука легла ей на грудь. Тонкая ткань ночной рубашки не могла скрыть тепла ладони.

– Я должен был помочь тебе, – сказал он. – Чтобы ты смогла расслабиться. – Он отодвинул вырез сорочки так, чтобы обнажилась грудь, и, встав на колени, со страстным нетерпением прильнул к соску, лаская его губами и языком.

Язык и губы излучали необыкновенное тепло, которое разносилось по всему телу. Обычно он был другим: настойчивым и страстным.

– Алекс, – ее колени ослабли и подогнулись, словно ватные. – Тебе не кажется, что нам лучше пойти в спальню?

– Еще нет, – ответил он, на миг оторвавшись от одного соска и передвигаясь к другому, в то время как руки его сжимали ее ягодицы.

– Я хочу… лечь… – попросила она.

– Еще рано, – повторил он и осторожно присел на диван, по-прежнему удерживая ее перед собой. – Ты еще не расслабилась окончательно. – И, подняв сорочку повыше, провел языком по животу, в то время как ладонь скользнула меж ног, ласково поглаживая увлажнившееся лоно. – Теперь лучше?

– Нет, Алекс. – Она слышала, каким прерывистым стало его дыхание. – Так не очень хорошо.

– Я знаю. – Он расстегнул «молнию» на брюках. – Иной раз это почти болезненное ощущение. Ладно, как-нибудь потом мы продолжим исследования в этой области. А теперь – иди ко мне. – И он посадил ее к себе на колени.

«Должно быть, страшно неудобное положение», – подумала она так, словно речь шла о ком-то другом. Ей никак не удавалось сохранить связность мыслей, потому что она почувствовала, как он входит в нее снизу. Приглушенный крик удовлетворения вырвался у нее из горла, как стон.

– Теперь сдвинь ноги, – прошептал он, – и постарайся не шевелиться.

Она послушно выполнила то, что он сказал, и вцепилась ему в плечи.

– А теперь двигайся. – Алекс снова, приподнял сорочку и прильнул к ее груди.

Он медленно покачивал Кэтлин на коленях, словно хотел убаюкать, удерживая ее в кольце своих рук, лаская соски. Волна за волной накатывала и снова отпускала ее. Объятие было таким нежным и любящим, как никогда прежде.

– Алекс, – прошептала она, – у меня сейчас будет сердечный приступ.

– Еще немного, – ответил он, оставив левый сосок и опять перебравшись к правому.

И тут раздался стук в дверь.

– Это принесли завтрак, – успокоил ее Алекс, поправляя сорочку на груди.

– Скажи ему, пусть уходит.

– Нет, зачем же. Тебе непременно надо будет поесть. – Алекс смотрел на нее с самым невинным видом.

– Ты же не хочешь, чтобы он застал нас…

– Что тут такого? – усмехнулся он и набросил атласное покрывало так, чтобы оно закрывало нижнюю часть тела. – Мы смотримся вполне респектабельно. Просто ты сидишь у меня на коленях, а я ласково обнимаю тебя. – Он очень нежно вошел в нее еще глубже.

– Алекс, это невозможно…

– Войдите!

Дверь распахнулась, и пожилой официант в белом костюме вкатил в комнату сервировочный столик.

– Доброе утро. – Он бросил на них безразличный взгляд. – Меня зовут Мак. Я обслуживаю ваш номер. Чудесный день сегодня?

– Исключительно, – согласился с ним Алекс.

– Где вам поставить столик?

– Все равно, – ответил Алекс.

Кэтлин боялась шелохнуться. На первый взгляд их поза и в самом деле могла показаться достаточно пристойной, но она-то знала… Алекс по-прежнему оставался в ней, и объятие их было самым интимным. Горячая волна снова поднялась снизу вверх.

– Вы надолго остановитесь у нас? – спросил Мак.

– Сейчас трудно сказать, – ответил Алекс, сжав под покрывалом бедро Кэтлин, отчего у нее все поплыло перед глазами.

– В нашем городе немало исторических достопримечательностей, – официант отступил и оценивающе посмотрел на стол.

Большой палец Алекса коснулся ее лона, самой чувствительной точки, и осторожно надавил на нее. Она не понимала, каким чудом ей удалось сдержать стон.

– В Чарльстоне хватает старинных зданий.

Палец Алекса двинулся вперед медленно, нежно, словно предвкушая тот момент, когда снова коснется заветного места.

– Мы обязательно побываем там, – кивнул Алекс. – Вы не могли бы разлить нам кофе?

– Конечно. Это моя обязанность. – Мак поднял кофейник и наполнил две чашечки китайского фарфора, стоявшие на столе. – Что-нибудь еще?

Еще минута этой пытки, и она не выдержит.

– Нет, спасибо.

Мак опустил кофейник и подошел к дивану, протягивая счет и ручку, чтобы они расписались.

– Подпиши ты, Кэтлин, – сказал Алекс, снова медленно двигая большим пальцем вперед и назад.

Дрожащей рукой она вывела свою фамилию.

– Спасибо. Всего доброго! – Мак закрыл за собой дверь, положив счет в карман пиджака.

– Кажется, твоя щедрость произвела на Мака большое впечатление, – пробормотал Алекс, когда официант вышел, и нежно погладил завитки волос на ее лоне.

– Я готова убить тебя! – воскликнула Кэтлин.

– Ты явно не в духе, поэтому мне придется удалиться…

Кэтлин чуть не задохнулась от обиды и негодования.

– … в твою спальню, – закончил Алекс. – Теперь самое время воспользоваться твоей королевской кроватью.

Она не помнила, каким образом оказалась лежащей на спине в своей постели, где ей было так неуютно вчера. И как Алекс снова вошел в нее. Бедра его ходили в бешеном ритме, словно он пытался наверстать те сознательно упущенные минуты, когда он разговаривал с официантом. Воздух раскалился, как перед бурей, настолько нетерпеливы были они оба. И оргазм принес облегчение, как разразившаяся громом, молнией и дождем гроза.

Когда все закончилось, Кэтлин осталась лежать совершенно безвольная, неспособная шевельнуть даже кончиком пальца.

Алекс смотрел на нее, приподнявшись на локте. Глаза его сияли радостью.

– Кажется, мне удалось.

– Что?

– Ты смогла расслабиться. Тебе уже ни до чего нет дела. Ни духи, ни Андреас не волнуют тебя.

Она приподняла брови:

– Ты ради этого устроил спектакль?

Его улыбка сошла с лица.

– Нет, чтобы расслабиться самому. Я принял решение держаться от тебя подальше, но у меня ничего не получилось.

– Почему ты так решил? – Она села на постели и принялась снимать влажную сорочку. – Впрочем, зачем я спрашиваю? Каждый имеет право делать то, что ему хочется.

– Тсс, – он прижал палец к ее губам. – Ты имеешь право рассчитывать на полную откровенность. – Его палец ласково скользнул по ее шее. – Ты… слишком нравишься мне.

Кэтлин обдало жаром.

– Поэтому ты решил держаться подальше?

Он выдержал ее взгляд.

– Наши отношения становятся слишком сложными, – ответил он. – Я не такой открытый и добрый, как ты или Андреас. Я жил очень долго для себя и ради себя.

– Ты предупреждаешь?

– Да. Ты начинаешь поглощать все мое внимание. Вот почему я решил отстраниться. Сегодня мне просто хотелось помочь тебе. – Он спустил ноги на пол. – Пойду в свой номер, приму душ и переоденусь. Через пятнадцать минут буду у тебя.

Она услышала, как за ним захлопнулась дверь. Ничего нового в словах Алекса для нее не было. Просто Кэтлин лишний раз убедилась, насколько он остерегается поддаваться своим чувствам.

Алекс сказал, что она нравится ему.

Нравится. Но это еще не значит, что он любит ее. Ничего похожего на любовь между ними не существовало. Но как друг и деловой партнер он незаменим. Нет такого правила, что любовники не могут быть хорошими друзьями.

Мысль об этом отчасти воодушевила ее. Слабая улыбка все еще блуждала у нее на губах, когда она открыла дверь из матового стекла, ведущую в ванную комнату, и с наслаждением подставила прохладным струям свое разгоряченное тело.

Звонок Питера Масквела прозвучал в ее номере ровно в десять утра. Кэтлин слышала из спальни, как Алекс поднял трубку в гостиной.

– Джонатан дает согласие на то, чтобы вы использовали Танцующий Ветер. – Голос Питера звучал подчеркнуто деловито. – За десять процентов прибыли в первые пять лет и с согласованием каждого пункта вашего тура по Европе. Мы будем обеспечивать охрану. Джонатан или я, а может быть, и мы оба примем участие в этой поездке.

– Договорились. – Алекс проговорил это таким же сдержанным тоном, каким говорил Питер. – Он даже не возражает против поездки по Европе?

– Без особого энтузиазма, принимая это как неизбежность. Идею упаковки он одобрил. Прежде чем вы запустите ее, ему бы хотелось посмотреть на пробный образец. Как скоро вы собираетесь выпустить духи на рынок?

Алекс, прикрыв трубку рукой, повернулся к Кэтлин:

– Когда будет готова пробная партия?

– Не знаю, – она никак не могла собраться с мыслями. – У меня соглашение с фабрикой месье Сердо в Граесе. Надо позвонить ему и узнать, не сможет ли он приступить к выпуску духов прямо сейчас.

– А если он согласится, то когда приблизительно можно ждать партию?

– Через три месяца.

– Три месяца, – повторил Алекс. – Но до этого надо успеть поднять большой шум. Мы устроим первую презентацию с актрисой, которая будет участвовать в рекламной кампании, в Париже через полтора месяца. Было бы неплохо, если бы к тому времени Танцующий Ветер находился у нас в руках.

– Мне нужно свериться с расписанием Джонатана. – Питер помолчал. – Кстати, он остановил свой выбор на Челси Бенедикт.

– Я рад, что наши вкусы совпали.

– Она совсем недавно получила своего второго «Оскара». И, наверно, сейчас ее все пытаются заполучить к себе. Вы можете обещать, что добьетесь ее согласия?

– Уверяю вас, что смогу.

– В этом деле не должно быть никаких случайностей, – сказал Питер. – Мы не подпишем ни единой бумаги, пока не увидим образец флакона и контракт на участие в рекламной кампании, подписанный Челси Бенедикт.

– Резонные требования. И то и другое вы получите в следующем месяце. Надеюсь, расписание мистера Андреаса будет составлено таким образом, чтобы он мог сопровождать Танцующий Ветер в Париж.

На другом конце провода наступило молчание.

– Если все окажется так, как мы говорили, то Танцующий Ветер прибудет в Париж третьего октября.

Кэтлин видела, что разговор стремительно шел к концу, а собеседники еще ни словом не обмолвились о расшифровке.

– Надпись! – напомнила она, поднимая вторую трубку.

– Разумеется, ваша помощь будет весьма кстати. Я сам увлекаюсь фотографией, и у меня накопилась кипа снимков – под самыми разными углами, с самых разных сторон и при разной степени освещения.

– Вы пришлете мне дневники?

– Вы читаете на итальянском?

– Нет, не читаю. Но говорю довольно сносно.

– Этого мало. Дневник Катрин датирован 1497 годом. И хотя я читаю на итальянском свободно, у меня не раз возникали сложности. Это архаичный итальянский. Многое вы просто не сможете разобрать. Будет лучше, если я вышлю перевод. Я уже здорово помучился над ее почерком.

– И когда я получу текст?

– Понятия не имею. Сразу же, как только выкрою на это время. А после того, как вы получите его, вам придется дважды в месяц писать мне отчеты о том, как продвигается работа над расшифровкой надписи.

– Вначале мы вообще можем просто топтаться на месте, – вмешался Алекс.

– И все же вам придется писать, как идут ваши дела, – голос Питера немного потеплел. – Желаю удачи. Думаю, вы справитесь.

Он положил трубку раньше, чем Алекс успел ему ответить.

– Не могу поверить! – Глаза Кэтлин сияли. – Я не представляла, что это получится.

– А я говорил, что да.

Кэтлин вскочила и бросилась ему на шею:

– Танцующий Ветер! Даже подумать страшно…

– У тебя глаза сверкают точь-в-точь как у него.

Кэтлин улыбнулась.

– Но как ты мог обещать все устроить так быстро? У нас даже нет флакона.

– Ничего. Деньги помогают ускорить решение любого, самого сложного вопроса.

– Потребуется громадная сумма.

– У меня их достаточно.

– Значит, с этим все в порядке. – Она вернулась к самому главному: – Предположим, выпуск флакона и в самом деле можно ускорить. Но вот что скажет Челси Бенедикт?

– Да, здесь могут возникнуть кое-какие трудности, – согласился Алекс. – Нам в первую очередь надо будет заручиться ее согласием.

«Он говорит так, будто Челси послушный ягненок и пойдет, куда ее позовут», – подумала Кэтлин. Но если верить всем этим слухам о нраве актрисы, то она скорее напоминает неприрученную тигрицу. Вот уже тринадцать лет Челси Бенедикт входит в число звезд мирового кино. Она получила двух «Оскаров». Кэтлин помнила, что в свое время вокруг имени Челси была поднята какая-то большая газетная шумиха, но с чем она была связана – не знала. Наверняка Алексу это было известно во всех подробностях.

– Уверена, у тебя есть досье и на нее тоже?

– Самое главное – я знаю, где ее сейчас искать. – Алекс встал, нежно коснувшись губами ее щеки. – Сейчас Челси вместе с дочерью участвует в акции по спасению китов, организованной «Гринпис». Пойди в магазин и выбери себе какое-нибудь теплое пальто, а я закажу билеты на самолет.

– И куда мы полетим?

– В Рейкьявик.

– В Исландию?

Челси Бенедикт чертовски надеялась, что репортер успеет сделать снимок до того, как ее вывернет наизнанку.

Она глянула через плечо и увидела спину серого кита, который, как торпеда, скользнул по серо-зеленым волнам океана и исчез в глубине. Фотограф так и не успел снять ее на фоне кита. Но, в конце концов, они добились главного: киту удалось уйти, и, может быть, Мариза решит, что жизнь кита стоит того кошмара, который они пережили. Их суденышко «Спасатель» болталось между китом и китобойным судном, которое было раза в четыре больше «Спасателя», и Челси вовсе не считала подобные подвиги самым лучшим времяпрепровождением.

Челси стояла на носу корабля, вцепившись в перила, и с вызовом глядела на капитана китобойного судна, находившегося в трехстах ярдах от них. Вернее, она надеялась, что глядит с вызовом. Она чувствовала себя настолько ужасно, что ей стоило больших трудов сохранять обычный гордый и решительный вид. Рядом с бородатым капитаном на палубе торчал какой-то злобный идиот, нацеливший на нее китобойную пушку.

– Снимайте хоть это, куда вы смотрите! – процедила она сквозь зубы, обращаясь к фотографу.

– Жду, пока он выстрелит в вас, – со злорадством улыбнулся Пол Тиндаль.

Она смерила его ядовитым взглядом. До чего же толстый, прилизанный и до отвращения добропорядочный тип!

– Вы сами вызвались плыть с нами. Теперь постарайтесь быть хоть немного полезным.

– Мы еще не подошли достаточно близко, чтобы сделать интересный снимок.

– Я договорилась с «Тайм» о статье и, если представится подходящий случай, о снимке на обложку.

– Мама, ему не обязательно снимать. – Мариза подошла ближе к Челси. – Нам удалось сделать то, что мы хотели. Кит в безопасности… А завтра подойдет катер «Гринпис».

Челси перевела взгляд на встревоженное лицо дочери, и выражение ее глаз смягчилось. Эти часы, проведенные на борту, и ей дались нелегко. Но из-за тревоги об этом проклятом ките она не обращала внимания на холод и качку.

– Все в порядке, детка, не беспокойся.

– Вы уже урвали свою долю популярности, – сказал Тиндаль. – На следующей неделе в журнале появится заметка о храброй Челси Бенедикт, такой гуманной и озабоченной судьбой несчастных китов, и о ее столкновении с исландскими китобоями. Что вам еще требуется?

Челси пришла в такую ярость, что на мгновение даже перестала ощущать приступы тошноты, вызванные качкой.

Господи! Почему из всех репортеров в мире ей досталась эта напыщенная задница, ненавидящая кинозвезд?

– Речь шла именно о снимках, и я должна получить фотографию на обложку.

– Ну так попросите меня хорошенько, – пожал плечами репортер.

– Мне плевать на то, что ты думаешь обо мне, сукин сын! – Челси произносила каждое слово тихо и отчетливо. – Но Мариза надеется, что эта реклама удержит китобоев от дальнейшей охоты на китов. И я сделаю все, чтобы снимки получились такими, какие ей требуются! – И, повернувшись к капитану, она крикнула: – Правьте ближе к китобоям!

– Мама, не надо! – Мариза схватила ее за руку. – Не стоит дразнить их.

Капитан Деквар кивнул в знак согласия.

– Вы же видели, какой у них капитан. Он и без того разозлился как черт, когда мы помешали им загарпунить кита.

– Мы отправились сюда не для того, чтобы радовать их. – Повернувшись к Тиндалю, Челси процедила сквозь зубы: – Итак, вы считаете, что расстояние между нами слишком велико, чтобы получился хороший снимок? Посмотрим, что вы скажете, когда мы подойдем вплотную.

Мариза отойди к правому борту.

– Я не хочу, чтобы ты стояла здесь.

Мариза помедлила, но со вздохом подчинилась.

– А вы, Тиндаль, стойте там, где стоите, и держите камеру наготове.

Тиндаль выпрямился.

– Вы не отдаете себе отчета в том, что собираетесь делать…

– Если ты и на этот раз упустишь момент, я зашвырну твою камеру в море.

О борт «Спасателя», который начал выруливать к китобойному судну, ударила волна. Челси увидела ошеломленное выражение на лице бородатого капитана. Он что-то крикнул ей и потряс кулаком.

– Быстро! Подскажите мне несколько исландских ругательств, – бросила Челси через плечо Деквару. – Что-нибудь позабористее, чтобы он совсем потерял голову.

Деквар пробормотал что-то по-исландски.

– Медленнее. Я не успела ухватить. – Она не отрывала глаз от шкипера китобойного судна, который говорил что-то матросу, стоявшему у китобойной пушки. – Короче и крепче! В двух словах.

Капитан повторил более отчетливо.

– Поняла! – У Челси всегда был великолепный слух на реплики в диалогах. Но она никогда не думала, что придется воспользоваться своим даром в таких обстоятельствах.

– Осторожнее! – вырвалось вдруг у Тиндаля.

– Он не так глуп, чтоб выстрелить в меня на самом деле, – ответила Челси, не глядя на репортера.

Она очень надеялась на это. Набрав побольше воздуха, Челси громким голосом выкрикнула только что выученные ругательства.

И в следующую секунду началось светопреставление.

Шкипер побагровел и что-то заорал.

Раздался негромкий выстрел китобойной пушки, и гарпун, со свистом рассекая воздух, вылетел в сторону Челси.

Мариза, вскрикнув, бросилась к матери.

Раздался глухой удар гарпуна о древко мачты в двух футах над головой Челси.

Все это произошло почти одновременно.

Каждый мускул на теле Челси вибрировал от страха и гнева. Она обернулась к Тиндалю:

– Ну что, сукин ты сын? Успел снять?

Тиндаль стоял белый как мел. Руки, державшие камеру, дрожали.

– Успел.

– Так подавайте же назад, подальше от этого дьявола!

Деквар подчинился, с невероятной скоростью выкручивая руль на девяносто градусов.

– Рубите линь. Иначе нам не уйти!

Кто-то из матросов подскочил к мачте и перерезал линь, прикрепленный к гарпуну, плотно засевшему в мачте.

Челси кинула последний взгляд на китобоев. Хотя капитан все еще смотрел на нее, он казался значительно спокойней. Никто не перезаряжал пушку. И спустя пару минут «Спасатель», взяв направление на юг, шел к Рейкьявику.

Челси закрыла глаза и попробовала поглубже вдохнуть воздух.

– Мариза, ты можешь пообещать мне одну вещь?

Мариза приложила мокрый носовой платок к виску матери.

– Что?

– В следующий раз ты отправишься спасать слонов. – И Челси свесилась над перилами. – Боже, ну до чего же я ненавижу морскую болезнь!

Алекс и Кэтлин въехали на такси в порт в тот самый момент, когда «Спасатель» подошел к причалу. Неподалеку от того места, где затормозил их водитель, стоял черный лимузин.

– В самый раз! – сказал Алекс. Расплатившись с водителем такси, он попросил его подождать их. – Посмотрим, с какой ноги встала наша мадам…

– Неужели она и в самом деле вышла с дочерью в море, чтобы помешать китобоям?

Алекс кивнул.

– Исландцы и японцы все еще промышляют этими редкими животными. Многие исландцы понемногу начинают понимать, что пора прекратить охоту. Но те, кто жил этим промыслом, с большим озлоблением встречают вмешательство в их дела.

– Вон она! Я узнала ее. – Кэтлин выскочила из машины и побежала к причалу.

Челси нельзя было не заметить. Пышная волнистая масса волос медово-красноватого оттенка, падавшая на ее плечи, сияла на солнце, словно факел. В первый момент, глядя на нее, еще можно было заметить, что она маленького роста. Но уже в следующую секунду ее подвижность, грациозность и жизненная энергия подавляли собеседника. На ней был белый рыбацкий свитер, куртка из мягкой кожи и зеленые слаксы, заправленные в бежевые ботинки.

Алекс и Кэтлин, поджидая ее, остановились у сходней. И как только она сошла на берег, Алекс выступил вперед.

– Миссис Бенедикт? Я Алекс Каразов, а это – Кэтлин Вазаро. Вы не могли бы переговорить с нами?

Челси подняла голову, и Кэтлин вздохнула от изумления. Она не ожидала, что актриса настолько хороша собой. Чистая, чуть смуглая кожа не нуждалась ни в какой косметике. У нее были высокие скулы и глубоко посаженные сапфирового цвета глаза. Своеобразные черты ее лица не претендовали на классическую правильность. Она была хороша по-своему, вызывающей неповторимой красотой.

– К чертям собачьим! – нахмурилась она. Ее голос был гортанным, почти хриплым. – Я замерзла, промокла, измотана качкой. К тому же этот ублюдок, что идет позади, получил исключительные права на материал об этой поездке.

Только сейчас Кэтлин обратила внимание на страдальческие морщинки, что залегли в уголках рта Челси. Алекс притянул Кэтлин поближе к себе.

– Мы не газетчики, миссис Бенедикт. У нас к вам деловое предложение.

– Откуда мне знать, кто вы? Говорите с моим менеджером. – Челси обернулась. – Мариза, идем скорей.

Молодая девушка, на голову выше Челси, одетая в желтую ветровку и джинсы, быстро спускалась по мостику:

– Извини, мама. Мистер Тиндаль попросил меня ответить на несколько вопросов.

Челси встрепенулась и насторожилась:

– Иди в лимузин. – Челси сквозь зубы пробормотала какое-то ругательство. – Я сама разберусь с ним.

– Да все нормально, мама. Я не против того, чтобы поговорить с ним.

– Зато я против. – Челси в упор смотрела на человека, спускавшегося следом за Маризой. – Мистер Тиндаль! Вам заказали материал об акции «Гринпис», а не о моей дочери, так ведь? – неестественно спокойным для нее голосом спросила она.

Тиндаль хитровато улыбнулся:

– Вы же хотите забойный материал. И если я выужу нечто…

– … то тебя самого потом будут выуживать со дна Атлантики! – закончила Челси уже другим тоном.

– Не надо, мама, – вмешалась Мариза. – Меня совершенно не волнует, что он там понапишет. Главное, чтобы после этого материала заговорили о китах.

– Ваша дочь понимает лучше вас, что цель стоит того, чтобы не бояться слегка испачкаться… – Он шутовски поклонился Челси. – Уверяю вас, я раскопаю кое-что достойное внимания. – И он прошел мимо них.

Челси, глядя ему в спину, высказала все, что думает о нем, в таких выражениях, которым позавидовал бы любой моряк.

– Мама, не расстраивайся, – снова вмешалась Мариза, обняв мать за плечи. – Сейчас примешь горячую ванну, поспишь, и твое раздражение пройдет.

Челси ласково дотронулась до ее щеки.

– Ладно, ничего не поделаешь. Одним скандалом больше, одним меньше – какая разница.

Тут Алекс снова выступил вперед:

– Сейчас вам не до того, чтобы обсуждать дела, но, может быть, вы сможете принять нас в отеле вечером? Мы отнимем у вас не больше десяти минут.

– Вряд ли у меня найдется…

– Пожалуйста, не торопитесь отказываться. Наш партнер Джонатан Андреас будет крайне раздосадован тем, что вы даже не пожелали выслушать интересный план, связанный с Танцующим Ветром.

Челси стремительно обернулась:

– Вот как? Какого же дьявола вы раньше молчали? Приходите в мой номер на чай к четырем часам. – Она села в машину, шофер захлопнул дверцу и сел за руль.

Алекс и Кэтлин остались стоять, глядя на быстро удаляющийся лимузин.

– Она не стесняется в выражениях. – Кэтлин сунула руки в карманы своего теплого шерстяного пальто. – И как это только тебе удается убеждать таких своенравных людей?

– Это не так уж трудно. – Алекс взял ее под руку и повел к ожидавшему их такси. – Дай им то, что они хотят, и взамен получишь то, что нужно тебе. Вот и весь мой секрет.

Челси внимательно выслушала план рекламной кампании, сохраняя безучастное выражение лица. Когда Алекс закончил, она какое-то время сидела молча, опустив длинные ресницы и глядя в чашку с янтарным чаем.

– Мне никогда еще не приходилось заниматься такого рода делами. Я актриса, а не зазывала.

– Уверяю вас, что все будет организовано с большим вкусом, без пошлости. Вам не придется стыдиться своей работы. – Алекс даже подался вперед в своем кресле.

Челси оторвала взгляд от чашки с чаем.

– Хорошо, я подумаю. – Внезапно она перевела взгляд на Кэтлин, сидевшую в другом кресле, неподалеку от Алекса. – А почему, черт возьми, вы словно в рот воды набрали? Ведь духи создали вы?

Кэтлин почувствовала, что мгновенно покраснела от неожиданного выпада.

– Да, я.

– Тогда почему же вы не пытаетесь убедить меня?

– Н-н-н-не… знаю… – Она запнулась. А потом сказала то, что было на самом деле: – Потому что вы… я побаиваюсь вас.

– И поэтому поручили все переговоры своему партнеру? – Чувствовалось, что Челси с лету понимала, с кем она имеет дело, и видела людей насквозь. – У вас есть с собой пробный образец духов?

– Разумеется, есть. – Кэтлин вынула из сумочки маленький флакон. – Я назвала их «Вазаро».

Челси открыла флакон и провела им на некотором расстоянии перед собой, затем капнула на запястье, растерла и снова вдохнула воздух, на этот раз глубже.

– Да они просто волшебные!

– Вам нравятся? – Кэтлин нетерпеливо смотрела на Челси.

– Лучше и быть не может. – Проведя еще раз возле лица, Челси спросила: – А почему «Вазаро»?

– Вазаро – это мой дом. Там мы выращиваем цветы для наших духов.

– Гм…. – Челси вернула флакон Кэтлин. – И где это?

– Южная Франция, окрестности Грасса.

– Мы хотим снять в Вазаро телевизионный рекламный ролик, – добавил Алекс. – Невероятно привлекательный уголок.

– Масса туристов?

– Напротив. Прекрасное уединенное местечко, где можно любоваться красотами природы, наслаждаясь полным покоем.

Челси еще раз с удовольствием вдохнула аромат духов.

– Вы сказали, что мне надо будет приехать в Париж через месяц?

Кэтлин почувствовала облегчение. Если бы Челси не заинтересовалась, то не стала бы спрашивать о сроках. Алекс кивнул.

– Вы будете представлять Танцующий Ветер, который под шумные звуки фанфар вернется на родную землю, и объявите день поступления в продажу духов.

– И на всех углах будут расклеены плакаты, изображающие меня в обнимку с Танцующим Ветром. – Челси усмехнулась. – Мне еще ни разу не доводилось выступать перед публикой… со статуей!

– Зато какая статуя! – вкрадчиво сказал Алекс. – И какая женщина! Вместе вы повергнете мир к вашим ногам.

Челси откинула голову и засмеялась:

– Ну и хитрец же вы!

– Итак, вы согласны?

Длинные ресницы Челси опустились, скрывая сапфировое сияние ее глаз.

– Если мне подойдут условия договора.

Пальцы Кэтлин судорожно сжали флакончик с духами.

– Мы с вами еще не обсудили одну важную сторону. Сколько за это заплатят. Я не люблю жадничать, но…

– Два миллиона долларов, – ответил Алекс.

У Кэтлин перехватило дыхание. Ей и не снилось, что придется столько выложить за одну презентацию.

– Этого недостаточно, – ответила Челси.

– Но это больше, чем вы обычно получали за съемки в фильме.

– За следующий фильм я запрошу три…

– Но речь идет всего лишь о том, чтобы несколько раз появиться перед публикой. Это гораздо легче, чем ваша обычная работа.

– Да. Но тут я буду представлять товар. Это большая ответственность.

Алекс помедлил, раздумывая.

– Три миллиона…

– Я согласилась бы и на миллион семьсот. Вы слишком уступчивы.

Он улыбнулся:

– Нет, я не уступчив. Но при меньшем гонораре вы бы начали выдвигать свои условия. А я не хочу этого.

– И все же у меня есть одно условие. – Челси кивнула на флакон в руках Кэтлин: – Я хочу, чтобы духи носили мое имя. «Челси».

– Нет! – вырвалось у Кэтлин.

Челси упрямо вздернула подбородок:

– А я настаиваю. Для меня это – практически вечная реклама. Хорошие духи держатся в моде долго. Возьмите, к примеру, «Шанель».

Алекс молчал.

– Скажи же! Скажи, что это невозможно! – Кэтлин повернулась к Алексу. – Я ни за что не стану менять название.

– Я сбавлю цену до двух миллионов семисот, – сказана Челси. – При условии, что духи будут называться моим именем. В противном случае сделка не состоится.

– Алекс! – Кэтлин стиснула ему руку. – Скажи!

– Нам нужна Челси.

– Но не настолько же?

– Ты даже не представляешь, насколько, – возразил Алекс.

Слезы отчаяния душили Кэтлин.

– Ты ведь мне сам сказал, что я могу оставить такое название, какое хочу. Ты… – Она почувствовала, как напряглись его мускулы под твидовым пиджаком.

– Неужели ты не понимаешь, насколько все связано одно с другим. Если одно звено выпадает, то и другое… Нет! Ни за что! – яростно проговорила Кэтлин, оборачиваясь к Челси. – Вашего имени не будет на этих духах. Они принадлежат Вазаро. Это душа Вазаро!

Челси улыбнулась и выжидающе посмотрела на Алекса. Алекс в свою очередь смотрел на побледневшее лицо Кэтлин.

– Хорошо. – Он повернулся к Челси. – Ваше имя не будет стоять на флаконе.

Кэтлин облегченно вздохнула.

Брови Челси удивленно взметнулись вверх.

– А вы не так тверды, как мне показалось, мистер Каразов. Я была почти уверена, что вы плюнете на ее протесты.

Алекс встал.

– Очень жаль, что мы отняли у вас столько времени. Идем, Кэтлин.

Челси грациозно спрыгнула с дивана.

– Не так уж и много. Мне было очень интересно. – Она повернулась к Кэтлин. – Ваше Вазаро и в самом деле так много значит для вас?

Кэтлин кивнула, вставая.

– На всей земле нет второго такого уголка.

Челси засмеялась:

– Нет другого такого места, как родной дом. – Она тряхнула головой. – А вот я не знаю этого чувства. Никогда в жизни у меня не было своего дома. – Улыбка ее как-то нечаянно погасла. – И у Маризы тоже. – Она снова обернулась к Алексу. – Три миллиона, и вы оставляете ваше название.

– Договорились, – сказал Алекс.

Изумленная Кэтлин посмотрела на Челси.

– Хотя все же об одном я хочу попросить вас. Думаю, что вы не сочтете просьбу невыполнимой. Мне хочется, чтобы моя дочь Мариза пожила у вас в Вазаро в качестве гостьи все то время, что осталось до презентации. – Она улыбнулась. – Ей всего шестнадцать, но она никому не причинит хлопот. У нее удивительно ровный характер – со всеми умеет подружиться, не то что я.

– С удовольствием, – задумчиво проговорила Кэтлин, вспоминая девушку, которую она видела на пирсе и которая с виду показалась ей намного взрослее. – Я почти все время занята в поле, но моя мама позаботится о ней.

– Она не нуждается ни в какой опеке. По крайней мере она постоянно твердит мне об этом. – Челси подошла к двери. – И единственное, что мне хочется, – это избавить ее от назойливого внимания репортеров на месяц или около того. После статьи Тиндаля снова начнут расползаться слухи, и мне не хочется, чтобы они коснулись ее.

– Слухи? – удивилась Кэтлин.

– Спросите у него! – Челси кивнула на Алекса. – Держу пари, что он знает всю подноготную.

– Да, вы правы. И раз уж вы завели об этом речь, – очень серьезно ответил Алекс, – то признаюсь, что преклоняюсь перед вашей выдержкой и решительностью.

– А мне ничего другого не остается. – Челси повернулась к Кэтлин. – Вы сильная женщина, и вы не жадная. Мне это понравилось…

– Сила есть и у вас, – ответила Кэтлин, тоже глядя прямо на Челси. Эта женщина была наделена таким мощным обаянием, что трудно было не поддаться и не ответить с такой же искренностью. – Но что касается жадности…

Челси расхохоталась:

– Когда сам своими силами выбираешься из трущоб, сколько бы потом ни было денег, все кажется мало.

Алекс сунул руку в карман:

– Я приготовил контракт. Мы внесем все необходимые изменения, чтобы вы могли подписать и…

– Отошлите его моему менеджеру.

– Учись, как надо вести себя в подобных случаях, – улыбнувшись, сказал Алекс, когда они покинули номер Челси.

– Но у меня нет менеджера, – возразила Кэтлин. – Я не могу полагаться ни на кого, кроме себя самой. И еще на тебя… А что имела в виду Челси, когда заговорила о каких-то слухах и намекнула, что тебе все известно?

– Мне известно только то, что известно всем и о чем трубили одно время газеты. Речь идет о том, что Челси Бенедикт была приговорена к тюремному заключению и четырнадцать месяцев находилась в тюрьме.

– В тюрьме? – невольно охнула Кэтлин.

– Челси выросла в трущобах Нью-Йорка. Ее мать была проституткой, а отец… – Он пожал плечами. – Вряд ли кто со всей определенностью может сказать, кто он. Челси поступила в Высшую артистическую школу. Ее ждала блестящая карьера, когда она встретила Гарри Пернелла. Этот бизнесмен с Уолл-стрит был намного старше ее. Она забеременела от него, когда ей было шестнадцать. Пернелл женился на ней. Спустя шесть месяцев родилась Мариза. – Он нажал кнопку лифта. – А через четыре года она подала на развод с просьбой предоставить ей права на воспитание ребенка. Но суд отказал.

– Обычно ребенка оставляют с матерью, – сказала Кэтлин. – Почему же Челси не позволили?

– У этого сукина сына, Гарри Пернелла, хватило денег на то, чтобы подкупить свидетелей и состряпать какую-то грязь против нее. После развода он получил все права на ребенка. Но Челси не собиралась успокаиваться на этом и наняла адвокатов. Мариза воспитывалась в частной школе на Манхэттене, и Челси подкупала администрацию и обслугу, чтобы ей разрешали видеться с девочкой.

Двери лифта открылись. Они вошли в кабину, и Алекс нажал нижнюю кнопку.

– Когда Маризе исполнилось шесть лет, Челси узнала, что Пернелл растлил ее.

– Свою собственную дочь? – Кэтлин стало нехорошо. Алекс кивнул:

– Да. И все равно Челси понимала, что ничего не сможет сделать против него. Полиция была у него в руках. И ее бы не стали слушать.

– О боже! – прошептала Кэтлин.

– И тогда Челси просто выкрала Маризу и спрятала у своих друзей за границей. – Алекс усмехнулся. – Пернелл потребовал, чтобы ее арестовали и посадили за похищение ребенка. Челси заявила, что она лучше сгниет в тюрьме, чем отдаст дочь этому подонку.

– Каким же мужеством надо обладать!

Алекс кивнул.

– Да, это удивительная женщина. Дело кончилось тем, что ее адвокаты нашли улики против Пернелла, связанные с растлением еще одного ребенка, бывшего на его попечении. Эти улики были столь очевидны, что Челси выпустили, признав ее невиновной.

– А Пернелл?

– Его посадили за решетку. Через семь месяцев с ним произошел «несчастный случай». Заключенные не жалуют растлителей малолетних.

Какое-то мрачное удовлетворение ощутила Кэтлин при этих последних словах. Сначала она даже не поверила себе. Ей всегда казалось, что месть – что-то пустое и недостойное, но мысль о ребенке, который стал жертвой родного отца, вызвала в ее душе целую бурю. Но если это так потрясло ее, то что же должна была чувствовать Челси? И Кэтлин прониклась острым чувством близости к этой женщине.

– Она чем-то напоминает Вазаро. Пережила крушение и сумела начать все заново. Я рада, что ты остановил свой выбор на ней. – Она на секунду задумалась. – Хотя ты и не посоветовался со мной, когда принимал решение.

– Но реклама – это моя обязанность, – напомнил ей Алекс.

– Знаю. – Она улыбнулась ему радостной улыбкой. – И ты с таким упорством отстаивал мое название…

– Не смотри на меня так восторженно, – грубовато заметил Алекс. – Я не согласился только потому, что знал: она тут же пойдет на попятную.

– Но ты же не мог быть абсолютно уверенным в этом. – Она взяла его за руку. – Челси права. Ты совсем не такой железобетонный, каким хочешь казаться.

Алекс покачал головой, возразив:

– Не строй себе иллюзий на мой счет…

– Конечно, понять, каков ты на самом деле, – очень трудно. Но, кажется, понемногу что-то проглядывает.

Он посмотрел на нее со смешанным чувством боли, раздражения, раскаяния и нежности и с трудом удержал навернувшиеся было на глаза слезы.

– Хорошо. А сейчас мы с тобой должны лететь прямо в Париж. На завтра у нас назначена встреча. Пьер Дешарм ждет нас.

Кэтлин смешалась. Пьер Дешарм числился в десятке лучших дизайнеров в парфюмерной промышленности, но она была не в восторге от него.

– Я бы хотела, чтобы мы обратились к Генри Ле Клерку.

– Ну что ты. Он сейчас нарасхват. Вряд ли нам удастся убедить его отложить на время заказы Диора и Коти, чтобы заняться нами. К тому же, я слышал, он весьма капризный человек.

– Но давай хотя бы попробуем. – Она помедлила. – Помнится, я кое-что читала о нем в одном из журналов пару лет назад. Думаю, эти сведения можно взять на вооружение.

– Как хочешь. Я позвоню в его офис из аэропорта и договорюсь о встрече. – Алекс открыл перед ней стеклянные двери, и она улыбнулась, когда холодный ветер пахнул им в лицо. – Только надо угадать, чем мы можем заинтересовать его.

– Дай ему то, что он хочет, и взамен получишь то, что нужно тебе, – повторила Кэтлин однажды сказанную Алексом фразу, чувствуя, как в ней растет возбуждение.

– Ты права. – Странное выражение промелькнуло на лице Алекса, когда он смотрел на сияющее лицо Кэтлин. Он остановился посреди тротуара, заботливо поднял воротник ее пальто, поплотнее закрывая шею, чтобы уберечь от порывов резкого холодного ветра.

Челси, постучав, открыла дверь в комнату Маризы.

– Привет! Они уже ушли.

Мариза смотрела на нее, спокойно улыбаясь.

– Замечательно. Тогда позвони, чтобы у тебя убрали со стола, а пока полежи рядом со мной.

Мариза свернулась на постели с учебником по алгебре, делая пометки в школьной тетради. На ней была старая выцветшая голубая пижама, из которой она уже давно выросла. И от этого стройная фигурка казалась еще выше и более мальчишеской, чем она была на самом деле. Челси легла рядом, успокоено вздохнув и прикрыв глаза.

– Господи, как хорошо! Я и не представляла, что так устала за сегодня.

Это было так чудесно: просто лежать, не изображать из себя сильную, смелую, умную и обворожительную женщину. Челси знала, что уже в следующий момент она снова станет сама собой, но сейчас она наслаждалась тем, что могла вот так бездумно лежать рядом с дочерью. Она слышала ее тихое дыхание, до нее доносилось едва уловимое благоухание ирисов и белой сирени, стоявших в вазе. Букет прислала администрация отеля. И Челси вспоминала, как нежно улыбнулась Мариза, увидев его, и как она осторожно прикоснулась к бархатным фиолетовым лепесткам ириса.

Как всегда, стоило ей оказаться рядом с Маризой, Челси мгновенно начинала успокаиваться. Мускулы расслабились, и блаженное тепло растеклось по телу. Словно девушка наделена каким-то чудесным даром. Откуда он? Может быть, боль, пережитая в детстве, научила ее состраданию? Может быть, отсюда и ее любовь ко всем слабым и обиженным и постоянная готовность их защищать?

– Знаешь, я иной раз начинаю верить в переселение душ.

– Почему?

– Наверное, в этом нет ничего странного и люди уже рождаются, имея какое-то предназначение свыше. – Челси открыла глаза, глядя на картину, на которой была нарисована аллегорическая сцена: бушующие ветры гнали путника по дороге. – И что бы ни происходило, что бы ни случалось в жизни, – все это не может ему помешать исполнить то, ради чего он призван в этот мир. – Она не сомневалась, что Мариза, поглощавшая такое количество книг в день, не могла не понять, о чем она говорит. – Может быть, в тебе живет чья-то древняя душа, а, детка?

Мариза усмехнулась:

– Нет! Ты определенно переутомилась. Тебя еще никогда не тянуло философствовать.

– Меня? Философствовать? Ты права! – Она села на постели. – Ну вот. Кажется, я стряхнула с себя все, что накопилось за день. Теперь можно и перекусить. Я закажу салат и суп. Две порции. Идет?

– Идет. – Мариза откинулась на спинку кровати, пока Челси передавала по телефону заказ.

– Все в порядке. А теперь я уйду, а ты можешь спокойно заниматься, пока не принесут еду.

– Тебе совсем не обязательно уходить.

– Ну да! – усмехнулась Челси. – Как будто я не догадываюсь, что мешаю тебе. Просто ты слишком деликатна, чтобы признаться в этом.

Челси помедлила у двери, глядя на дочь. Выражение лица Маризы было обеспокоено-печальным, и Челси захлестнула волна нежности и любви к дочери. Господи! Если бы она могла исправить ту ошибку, которая заставила Маризу страдать. Как сделать ее жизнь более счастливой?

– Ты знаешь, я согласилась рекламировать духи.

Мариза подняла на нее глаза.

– Зачем?

Челси пожала плечами:

– Это довольно выгодное предложение. – Она помолчала. – Женщина, которая придумала их, выращивает еще и цветы в одном симпатичном местечке на юге Франции. Мне хочется, чтобы ты немного пожила там до презентации.

Мариза внимательно посмотрела на мать.

– Это из-за того репортера?

– Так будет лучше, детка.

– Мне незачем прятаться и скрываться. – В голосе Маризы послышалось недовольство.

– Я и не говорю, чтобы ты скрывалась. Просто проведешь какое-то время в очень милом и уютном месте.

– Что одно и то же. Ты постоянно стараешься обложить меня подушками, боясь, как бы я не ушиблась.

– Просто ты еще не знаешь, что такое эти акулы пера! Саблезубые тигры по сравнению с ними – ручные кошечки. Не заставляй меня спорить еще и с тобой, детка. Я сегодня столько сил приложила, чтобы спасти твоего кита!

– Но это же совсем другое дело!

– Конечно. Ты, к счастью, весишь не восемь тонн, как он.

Мариза улыбнулась.

– Итак, ты едешь в Вазаро?

На какой-то момент Челси показалось, что дочь начнет упорно отстаивать свою независимость, но та, смотрев в лицо матери, только кивнула:

– Хорошо. Если тебе будет так спокойнее, я поеду в Вазаро.