Ранетки

— Ну давайте рокеров уже... — Савченко с не­терпением смотрел в программку.

Рассказов вызвал девчонок из-за кулис и подсел к учителям.

— Только мы текст немного изменили... — за­метно волнуясь, предупредил физрук.

Аня, Лера, Наташа и Лена уселись за инстру­менты и зажигательно сбацали «Бай-бай, Алиса». Девушки прыгали по сцене и отрывались как могли. Лица учителей постепенно вытягивались, и в конце песни никто не захлопал.

— «Не ходит в школу» — текст прямо для ко­миссии, — возмутилась Борзова. — Это же ди­версия!

— Там была совсем другая мелодия и замеча­тельные слова, — пролепетала шокированная Агнесса Юрьевна. — «В нашей школе нашел ты друзей, вместе нам живется веселей»...

— Но это же не рок! — громко сказал Расска­зов. — Вы же, Николай Павлович, хотели рок-груп­пу, вот девочки и переделали в стиле рок-н-ролл.

— Я знаю, что такое рок, — раздраженно буркнул Савченко. — Так, красавицы, чтобы к завтрашнему дню подготовили старый вариант песни. Или всем — штрафные санкции!

Николай Павлович, это же шантаж, — воз­мутился историк.

А по мне, нормальная песня. Это же шутка, Николай Павлович. Райуправа поймет — гарантирую! — Степнов попытался разрядить обста­новку.

Ладно, — Шрек хлопнул рукой по столу, — пойте, что хотите, только чтобы комиссия оста­лась довольна.

Мелодия хорошая получилась! — подала го­лос Круглова. — Только клавишных не хватает.

А их и не было, — растерянно произнес Степнов.

Кто хочет, тот всегда найдет! — заявил Сав­ченко.

За семейным ужином Женя лениво ковыряла вилкой в тарелке.

Женя, кушай мясо, вкусное же, — сказала мама.

Я не ем мясо.

Почему? — удивился папа.

Потому что это убитая жизнь, — твердым го­лосом произнесла девушка, — вы едите смерть.

Что за чушь? Новая диета?

Не ваше дело, — огрызнулась Женя.

Так, выйди из-за стола! — взорвался папа. — Иди к себе, я с тобой позже поговорю. И сними с себя эту рыжую тряпку дурацкую. Как клоун ходишь! Тяжело им, учатся с утра до ночи, — грустно сказала мама, когда Женя ушла. — Может, у нее и правда депрессия?

— Раньше это называлось капризы, — буркнул

отец.

Женя сидела на кровати в своей комнате и, гля­дя на стеклянный оранжевый ночник, повторяла:

— Яйцо, желток, цыпленок, апельсин, звездные дали, лучи огня...

Раздался телефонный звонок, и в трубке Женя услышала голос физрука Степнова:

Алехина, привет, это Степнов. Тебя почему сегодня в школе не было?

Да так, горло болит, — прохрипела Женя, — Завтра приду.

Завтра комиссия, концерт. Ты тоже участву­ешь — Савченко приказал клавишные достать, есть шанс попасть в группу, Готовься!

Женя положила трубку и задумалась.

Михаил Алексеевич заглянул в зал парикма­херской — Лизы там не было.

Вы опять стричься? — окликнула его сзади администратор. — Лизонька сегодня выходная.

А вы не могли бы дать ее телефон.

— Нет, не могу, телефон — это личное... Но у меня есть приглашение на вечер в литературном кафе — она там сегодня выступать будет. Хоти­те?..

Михаил Алексеевич дождался Лизу у выхода из кафе.

Вы что, следите за мной? — удивилась она.

Нет, просто хотел вас увидеть. А вы, оказы­вается, еще и поете? Администратор дала мне приглашение.

Ну и как вам?

Очень понравилось... — Он задумался. — Вы должны меня извинить. У нас странные от­ношения, в прошлый раз вы меня неправильно поняли...

А вы что, уже развелись?

Нет.

Но я же сказала, что с женатыми мужчина­ми не встречаюсь. — Лиза повернулась и пошла по улице.

Михаил Алексеевич догнал ее.

Поймите меня, я в Москве недавно: ни друзей, ни родных... Мы с семьей переехали из Екатеринбурга. Я вообще-то архитектор, говорят, талантливый...

А в Москве все пошло не так, как мечта­лось? — угадала Лиза.

Да. Меня от работы отстранили.

За плохой характер. А дома скандалы и кон­чились деньги, — усмехнулась Лиза.

Откуда вы все знаете?

Хотите, я скажу, что вас ждет? У вас будет все хорошо, вот увидите.

Лиза, а я мог бы вам звонить, ну хоть иногда. Вы не беспокойтесь, я не буду назойлив.

Но - Лиза пристально посмотрела на него, потом достала блокнот и ручку, записала свой номер и, выдрав листок, протянула неудачливому архи­тектору.

У подъезда Лена попрощалась с физруком. Степнов помог ей дотащить до самого дома раз­множенную и оттого сильно прибавившую в весе дедову рукопись. Деда она нашла в его комнате: старик спал на иолу, укрывшись старой шинелью. Рядом стояла пустая бутылка.

Та-ак, понятно, — произнесла Лена. — Дед, вставай, а то простудишься!

Леночка, ты? — Дед повернулся. — Оставь, я буду лежать так. Мы слишком зажирели: нам нужны теплые одеяла и слава... Во время войны люди жили в землянках и укрывались шинеля­ми. И всем были довольны.

Тебе тогда сколько было лет? Как мне теперь, вот ты и мог укрываться шинелью. Вставай!

Дед ничего не ответил, только натянул шинель на голову. Лена вздохнула и положила ему под голову подушку.

Наташа ужинала с мамой. Обе молчали, было слышно, как капает вода из крана в ванной. Мама не выдержала:

— Ну прекрати дуться!

Ты должна была сказать отцу о моем сущес­твовании!

Я же тебе объяснила, он уехал — и вся ис­тория. Он не мог отложить гастроли, у него был подписан контракт.

Да будет тебе известно, что я сегодня его отыскала, и у меня даже есть его телефон.

Ты ему звонила? Что он сказал? — оживи­лась мама.

Нет, я с ним пока не разговаривала, продюсер сказал, что он на гастролях. У него своя группа, очень популярная, и даже псевдоним есть — Боб Кантор.

Как? Кактор? — засмеялась мама.

-— Да ну тебя! — Наташа улыбнулась.

Когда Анин папа вернулся домой, мама неожи­данно радостно набросилась на него и обняла.

— Тебя так долго не было, я соскучилась. А тебе заказчик звонил. Интересовался твоим самочув­ствием и просил перезвонить. Может, он вернет

тебя на проект?

Все-таки незаменимые есть! — улыбнулся папа.

А пойдемте пить чай все вместе, как рань­ше? — предложила мама.

Похоже, жизнь начинала налаживаться...

ГЛАВА V

Перед первым выступлением школьной рок-группы Аня так волновалась, что с самого утра не выпускала из рук гитару, репетируя разученные аккорды. Под эти неумолкающие звуки папа кру­тился перед зеркалом в коридоре. Мама поправ­ляла ему галстук.

Может, ну его, этот костюм? — предложил Михаил Алексеевич.

Миша, ну что за ребячество? Ты выгля­дишь, как с картинки. — Мама поцеловала папу в щеку. — Пойдем, омлет уже остыл. Еще я спе­циально для тебя испекла шарлотку.

Ну прямо королевский завтрак! С чего бы?

Надо же тебя баловать хоть иногда, — под­мигнула Ирина Петровна.

После завтрака родители заглянули в комнату Ани.

— Что за грохот с утра пораньше? — Мама пы­талась перекричать громкое Анино соло. — Ты же знаешь, что у папы сегодня ответственный день!

Мам, извини, — Аня остановилась, — но у меня сегодня в школе концерт, помнишь, я вам говорила? Может, послушаете?

Ерунду не говори. И так голова от музыки болит, не хватало еще, чтобы папа из-за твоих песенок на встречу опоздал.

Ну что ты, Ир, — запротестовал папа. — Да­вай послушаем — у ребенка первый концерт.

Аня вскочила на кровать и заиграла «Бай-бай, Алиса». Папа тем временем, лишившись бес­престанной маминой опеки, сменил пиджак на свитер. Мама, оглушенная сногсшибательным репертуаром дочери, схватилась за голову.

Ничего себе песенка для комиссии, — про­бормотала она. — Хорошо, если школу после такого не закроют. Вы где это выискали?

Вообще-то сами сочинили, — похвасталась Аня. — Наташа — музыку а я — слова.

Оно и видно, — хмыкнула мама.

А по-моему, неплохо — задорно! — поддер­жал дочь Михаил Алексеевич.

Мама, увидев его без костюма, нахмурилась.

Переоделся? Совсем неумно.

Мне так комфортнее...

Лена копалась в шкафу, подбирая одежду для выступления, когда зазвонил телефон. Она под­няла трубку:

— Театр у микрофона!.. Ой, мама! Говори гром­че, а то тебя совсем не слышно. Ну, как вы там? Как погода? Везет, а у нас мороз. Мам, я теперь в рок-группе играю басисткой, у нас сегодня концерт. Письмо послали? Сейчас посмотрю. — Лена включила компьютер и проверила почту. — Супер! Вы такие красивые. Я очень скучаю. Ой, правда? Круто, надо бы деда обрадовать, сейчас я его позову. Мам, алло?

Связь оборвалась, и девушка отложила трубку. В комнату вошел дед.

— Мама звонила, она скоро приедет, может, даже через месяц или раньше, — радостно сооб­щила Лена.

Хорошо, а то ты меня уже утомила.

Не расслабишься — ты теперь вдвойне деда. У меня будет братик! — завизжала девушка.

Я смотрю, они времени зря не теряют. А ты мою рукопись не видела?

Лена незаметно задвинула ногой пакет, торчав­ший из-под шкафа, и кивнула на стол, где лежали бумаги.

Дед, ты же ее не уничтожишь?

Не дождетесь. Перевяжу красной ленточкой и оставлю потомкам, может, хоть они оценят.

Давай попробуем еще куда-нибудь отдать, — предложила Лена. — «Российский фантаст» не единственное издательство.

— Я с прохиндеями связываться не буду, — бросил дед, выходя из комнаты....Лера и Наташа раздевались в школьном гар­деробе.

О, новая кофтень? — поинтересовалась Ле­ра, критически оцершвая наряд подруги.

Мамина, заставила надеть. Прикинь, спецом постирала все мои шмотки, чтобы не высохли. Но я все равно в своей буду выступать — я ее с собой взяла.

Дай мне тогда эту, — попросила Лера. — У твоей мамы прикольный вкус.

Без проблем.

Слушай, а ты маме сказала про отца? — Да, она не в восторге.

Свыкнется, нормально.

К девчонкам подбежала Аня.

— Не знаете, ничего там с клавишными не слышно?

— Пока нет, — ответила Наташа.

Степнов и Рассказов стояли возле спортзала, физрук жаловался:

— У друга детства просил клавишные, но со­рвалось. Может, в прокате возьмем?

— Дешевле новые купить.

Взволнованной стайкой подлетели девчонки.

Защебетали наперебой, радостно и заполошно:

А когда репетиция будет?..

Сегодня?..

Перед концертом?..Я вас со второго урока отпросил, — успокоил Рассказов.

О, зашибись, контру по химии пропустим! — радостно галдели девчонки. — Надо было раньше эту группу организовать.

Когда девушки доставали из подсобки инстру­менты, в зал влетела учительница музыки Агнес­са Юрьевна Круглова.

— Ура, товарищи! Победа! — воскликнула она. — Боря, осторожнее заноси, это тебе не хо­лодильник.

Южин торжественно внес в зал синтезатор, девчонки завопили от восторга.

— Вот, подняла старые консерваторские связи, выбила вам инструмент на сегодняшний кон­церт, — похвасталась Круглова.

Она подошла к синтезатору и сыграла нечто классическое — все зааплодировали.

Слушайте, а Алехина как же? — спохвати­лась Лера. — Надо было ее позвать!

Должна прийти, я вчера ей звонил, — со­общил Виктор Михайлович. — Бегите сейчас на урок, а на перемене я вас жду.

Женя сидела за партой одна. Аня подсела к ней, торопясь сообщить приятную новость.

Женька, пляши, Круглова клавишные при­несла. Так что будешь теперь с нами выступать. Ты рада?

Рада, — без энтузиазма ответила Женя.

Нас историк с урока отпросил, репетиция в спортзале. Ты болеешь, что ли?

Я здоровее всех вас.

Ну, поздравляю. Жень, а ты почему оранже­вое стала носить?

— Потому что это мой цвет. Есть еще вопросы?

Вопросы у Ани были, но в класс вошла алгебраичка Борзова.

— Так, все открываем тетради, пишем номера

заданий: со 125-го по 137-й, в конце урока все

тетради сдать. Семенов, Южин, идите со мной —

поможете актовый зал готовить к концерту.

В актовом зале полным ходом шла подготовка: надували воздушные шары, развешивали их по стенам, передвигали мебель, ставили цветы. Ра­боты всем хватало, да и просто поболтать не воз­бранялось. Поэтому когда юный библиотекарь Светочка вернула молодой химичке Каримовой долг, пятьсот рублей, разговор их плавно перетек с новенького навороченного кошелька и модных кожаных изделий на прочие жизненные привя­занности.

А как тебе новый историк, Рассказов? — ин­тересовалась Светочка.

Да ничего особенного, не в моем вкусе, — от­вергла Каримова.

А мне он дико нравится.

— Твоя же любовь — Витенька! — Химичка кивнула на физрука, расставлявшего банкетки.- У него только физкультура на уме, — вздох­нула Света, — я и так, и этак, и пирогами его уго­щала, а он не реагирует...

Переключись на историка, твой Витенька сразу среагирует, — посоветовала Каримова.

Я не знаю, как...

— Таких, как он, надо завоевывать долго и

упорно. Но если завоюешь, он твой — будет каши

детям варить и зарплату отдавать.

В зал вошла Борзова, за ней Маркин и Семенов тащили огромную кадку с пальмой. Светочка подбежала к алгебраичке и протянула ей купюру в 5000 рублей:

Спасибо, что выручили, Людмила Федоров­на, вот возвращаю...

Ух ты, хорошая деньга! — произнес Семе­нов, увидев купюру. — Я такую даже в руках не держал. Можно посмотреть?

Да, за одну такую бумажку можно новый скейт купить со всеми делами! — с восхищением выдохнул Антон.

Так, это что за грамотей писал? — восклик­нула Борзова.

Над сценой висел плакат с вопиющей ошибкой: «Добро пжаловать».

— Ну-ка быстро снять и переписать! — развол­новалась алгебраичка и, швырнув в негодовании свой кошелек на стол, устремилась к сцене.

Пока под ее руководством Антон пытался снять безграмотный плакат, в другом конце зала со сте­ны сорвалась гирлянда шариков.

— Невыносимо... — вздохнула Борзова, опус­кая руки.

Надув очередной шарик, Каримова заметила на столе кожаный кошелек — модный и наворо­ченный, точь-в-точь такой, в который она только что положила 500 рублей, возвращенные Светоч­кой. Химичка ни минуты не сомневалась в его принадлежности.

Вот растяпа я! — ахнула она и спрятала ко­шелек в сумку.

Они едут! Едут! — закричала завхоз Елена Петровна, и все, учителя и ученики, заметались, уничтожая последние следы небрежности в па­радном убранстве зала.

А где мой кошелек? — всполошилась Борзо­ва, порылась в сумке, поозиралась. — Только что в руках был...

Сколько денег-то в нем? — поинтересовался дядя Петя.

Пять тысяч.

Э-э-э... Здесь вон сколько народу крутилось, Маркин был, Семенов...

Точно! — вспомнила Людмила Федоровна. — Они брали посмотреть. Воры! — и выбежала из зала.

Во дворе школы остановились несколько слу­жебных машин, из них вышли члены комиссии. Весь учительский состав во главе с Савченко высыпал на крыльцо встречать гостей.

— Здравствуйте, Авангард Михайлович! — приторно поприветствовал Шрек главу управле­ния образования.

Авангард Михайлович внимательно посмотрел на входную дверь. Рядом с ней, на куске фане­ры, красовалась надпись: «В этой школе учится «звезда» Полина Зеленова».

— Это у нас ребятки шутят! — Савченко нервно засмеялся.

Борзова затолкала Маркина и Семенова в учи­тельскую.

Так, голубчики, — грозно сказала она, — верните кошелек.

Какой кошелек? — удивились мальчики.

Ну-ка выворачивайте карманы, портфели, давайте-давайте.

Лично я ничего выворачивать не буду. Вы­зовите моего адвоката, — заносчиво ответил Семенов.

Сейчас я вас к директору отведу — там и разберемся, — сказала алгебраичка и потащила парней в кабинет Савченко.

Там как раз в этот момент Николай Павлович принимал членов комиссии.

Где вас носит? — грозным шепотом встретил он ворвавшуюся Борзову.

У нас ЧП, — тоже шепотом доложила Люд­мила Федоровна. — У меня украли кошелек, в нем было пять тысяч рублей. Маркин и Семенов — во­ры. Нужно срочно милицию вызывать.

Какая милиция? — испугался Савченко. — Сами потом разберемся, пойдемте.

Учителя и ученики постепенно заполняли актовый зал. Члены комиссии рассаживались в первом ряду, во втором расположилась Борзова, усадив рядом с собой Семенова и Маркина, что­бы они не сбежали с ее кошельком.

По условному знаку Степнова концерт начался. На сцену вышли ведущие-пятиклассники.

Добрый день, дорогие наши гости и наши учителя! — громко сказала девочка.

Мы начинаем наш концерт. Не жалейте ваши ладони, хлопайте громче! И не забудьте отключить мобильные телефоны, — продолжил мальчик.

На сцене появились девочки в цилиндрах и стали танцевать. А главные рокерши школы не­рвничали за кулисами, проверяя инструменты.

Анька, сойди со шнура, — шипела Лена, дер­гая свою бас-гитару. — Слышишь?

Лен, извини... Не слышу ничего — у меня от волнения в ушах звенит.

Отставить, — отдала приказ Лера. — Все

делаем глубокий вдох.

Из угла донеслось еле слышное бормотание:

Отечественная подлодка... подлодка...

Южин! — возмутилась Лера. (Парень, за­бившись между реквизитом, разгадывал кросс­ворд.) — Ты чего здесь расселся? Другого места не нашел кроссворд свой отгадывать?

А я тоже выступаю, — оправдался Боря. — Умножаю в уме четырехзначные числа.

А кроссворд, чего, для тренировки? — ус­мехнулась Наташа.

— Нет, нервы успокаиваю. — Южин снова уткнулся в журнальную страницу, карандашом считая клеточки по вертикали.

Читай громче, — попросила его Лера, — нам всем нужно нервы успокоить.

«Маленькие яблочки, рано созревают, а по­том остаются на ветках до самой зимы», — про­читал Боря. — Семь букв, первая «р».

Из-за занавески выглянул мальчик-ведущий:

Девчонки, как вас объявлять?

Рок-группа ... — пожала плечами Лена.

Ранетки, — тихо произнесла Женя, отвечая Южину.

Точно! — обрадовался он. — Такие малень­кие яблочки, вкусные, я в детстве ел!

Девчонки! — Аня округлила глаза, и стало понятно, что ее осенило. — А давайте «Ранетка­ми» назовемся, а? Так и объявляйте!

— А че, прикольно, — согласилась Лена.

На сцене Коля Платонов показывал фокусы. У него в руках таинственным образом исчезал белый платочек, а потом так же загадочно появ­лялся то из-за уха, то из ботинка.

— Уважаемая публика, кто не пожалеет для

факира ста рублей? — спросил Коля.

Авангард Михайлович полез за бумажником, но Савченко остановил его руку, достал из кар­мана стольник и протянул Платонову. Юный фокусник, не дрогнув, разорвал купюру на две половинки, по залу пробежал смешок. Несколько пасов руками, и сотня вновь оказалась целой — грохнули бурные аплодисменты.

Во дает... талант! — восхитился директор, забирая деньги.

Может быть, публике не жалко для факира пятисот рублей? — хитро спросил Коля.

Химичка Каримова полезла в сумку, достала из кошелька купюру и отдала мальчику. Платонов развернул бумажку, она оказалась пятитысяч­ной. Каримова недоуменно улыбнулась:

— Это что, фокус? У меня было пятьсот!

Борзова заглянула через плечо Каримовой и

обомлела: химичка держала в руках ее кошелек!

Ирина Ренатовна, как же вы? Это же мой кошелек... — прошептала она. — И деньги мои!

Как же ваш, это мой. — Химичка для дока­зательства предъявила и свою сумку и даже по-рылась в ней... и достала второй, очень похожий кошелек. — Ой...

В эту минуту Коля Платонов разорвал купю­ру, но, как ни старался, не мог соединить поло­винки.

— Простите, не получилось, — расстроено сказал он.

Савченко нервно заерзал на стуле, Борзова по­крылась красными пятнами, Маркин и Семенов тихонько заржали, прикрывая рты руками.

— А что это у вас там такое? — Коля Платонов подошел к Авангарду Михайловичу и нашел у него за ухом целую пятитысячную бумажку.

Зал разразился смехом и аплодисментами. Только Борзова не смеялась: все еще красная от волнения, она забрала у Каримовой кошелек, а у Коли купюру и поспешно спрятала все в сумку.

Следующим номером программы было вы­ступление рок-группы. Лера теребила в руках барабанные палочки, Аня, Наташа и Лена на­страивали гитары. Внезапно у Жени зазвонил мобильный.

Алло? Да, хорошо, я сейчас буду, — тихо ска­зала она в трубку. — Девочки, мне нужно срочно уйти.

Ни фига себе! Алехина, ты с ума сошла! — возмутилась Лера. — У тебя что-то случилось?

Случилось. — Женя взяла свои вещи и, не оборачиваясь, ушла.

— А сейчас перед вами выступит рок-группа

«Ранетки»! — послышались со сцены голоса ве­дущих.

Пытаясь унять дрожь в коленках, девушки вы­шли на сцену и заиграли «Алису». Они зажигали, как настоящие рокеры: прыгали по сцене, трясли головой и пели очень громко. Зал подпевал, неко­торые зрители даже встали. По сияющим лицам Авангарда Михайловича и его коллег было видно, что комиссия осталась довольна концертом.

Папа Ани стоял на улице и улыбался. Он был счастлив: только что ему сообщили, что некий французский инвестор Франсуа очень заин­тересовался его проектом торгового центра и даже внес немаленькую сумму в строительство. Строить собирались без изменений, а Михаила Алексеевича не только снова взяли на работу, но и заплатили ему прибавку к жалованью. В довер­шение всего инвестор пригласил его на ужин, где нужно было обсудить детали проекта.

Для полного блаженства не хватало только одного. Михаил Алексеевич достал телефон и набрал номер.

Здравствуйте, Лиза. Вы угадали мое буду­щее, подробности при встрече.

Извините, Михаил, сегодня не получится, — ответила Лиза. — Я работаю допоздна.

Очень жаль, — грустно вздохнул папа Ани, нажал «отбой» и спрятал мобильник в карман.

Через минуту телефон зазвонил.

— Это Лиза, — послышалось в трубке. — Я до­говорилась: встретимся вечером. В шесть.

— Спасибо. До встречи! — радостно сказал Михаил Алексеевич.

Тяжело дыша, Женя вбежала в зал клуба «Раду­га». Наставница Елена Васильевна вызвала Дину в центр круга.

— Дина, ты должна снять зеленое. Ты достойно прошла испытания зеленого спектра, и теперь ты переходишь на второй уровень. Ты приблизилась к небесной элите.

Наставница надела на Дину голубой балахон, члены клуба захлопали.

В конце занятия, когда все разошлись, Елена Васильевна подозвала Женю.

Женечка, а ты почему до сих пор не за­платила взносы? Взрослые члены клуба платят взносы — добровольные жертвы. Так как ты учишься в школе, мы позволили тебе пройти первую ступень бесплатно. Но дальше так про­должаться не может — это несправедливо по отношению к другим членам клуба.

Мне родители денег не дадут. — Женя грус­тно опустила глаза.

N0 посмотрела на Женю. — Слушай, смотри... Или нам придется расстаться. Женя села на стул и заплакала:

Не прогоняйте меня, пожалуйста. Я не вы­живу. Мне с вами так хорошо...

Я тебя не прогоняю, — ласково произнесла Елена Васильевна. — Но ты же не можешь полу­чать знания и никак за это не платить! Это духов­ный вампиризм.

Что мне сделать? — Женя вытерла слезы.

Те, кто не может платить, собирают пожерт­вования на улице.

Нет, я не смогу!

— Тогда нам придется расстаться.

Наставница вышла из зала, оставив плачущую

Женю одну. В дверь заглянула Дина.

— Пошли собирать деньги, я тебе покажу, как надо, — предложила она.

Женя радостно улыбнулась и, вскочив, побе­жала к Дине.

— Главное — не обращай внимания на нега­тив, — учила Дина, пока девушки шли по улице,— ставь внутреннюю стену между собой и ими. Помни: эти люди — просто средство, материал. А тебе нужно собрать деньги. Не подходи к тем, кто спешит. Высматривай тех, у кого растерян­ный вид либо какая-то проблема — в основном

это женщины за сорок.

Дина улыбнулась как-то неестественно и по­дошла к стоявшей неподалеку женщине.- Можно к вам обратиться? Мы собираем средства на Храм Радуги и Всеобщей любви. Можете пожертвовать что-нибудь? У нас даже документы есть...

Женщина вынула из кошелька несколько ку­пюр и протянула девушке.

— Вымогательницы! Зачем вы им даете? — возмутился проходивший мимо старик. — Они сейчас пойдут и пива купят. Лучше собакам без­домным дайте!

Дина схватила Женю за руку и быстро увела подальше от этого места.

— Пусть там разбираются, это не должно тебя волновать, — сказала она. — Давай тренируйся.

Женя робко подошла к молодой девушке.

— Простите, мы собираем деньги на Храм Ра­дуги и Всеобщей любви. Вы не дадите?

Девочки, вы лучше в нормальный храм сходите. Хватит дурью маяться! — отмахнулась девушка.

Извините... — покраснев от стыда, Женя отошла.

Вечером директор школы, учителя и члены комиссии сидели за накрытыми столами в учи­тельской. Общение стало совсем неформальным, настроение у всех было отменное.

— А девчонки молодцы! — произнес Авангард, вспоминая концерт. — Как там их группа назы­вается?

«Ранетки», — напомнил Рассказов.

Я сам в молодости был рокером. Во-от такие Патлы носил! — Глава управления показал линию ниже плеч. — Вообще-то я люблю Битлов, но де­вочки талантливые — надо их поддержать.

Дискотека в актовом зале была в самом разгаре. Диджей объявил белый танец, и Аня, подпирав­шая стенку, смущенно взглянула на Антона. Она все не решалась его пригласить. И в конце концов услышала, как участливо вздохнула Наташа:

— Пойду Антоху приглашу, а то он там ску­

чает.

Наташа и Антон закружились в танце, и Аня i ючувствовала себя глубоко несчастной. Хорошо вот так на правах друга детства приглашать куда угодно и когда угодно...

— Чего стоим? — Лера потрогала Аню за пле­чо. — Пошли Витеньку с Игорьком пригласим.

Через минуту Лера танцевала с Рассказовым, а Аня — со Степновым. Внезапно физрук остано­вился и, приветствуя, замахал рукой:

— Кулемина!

К ним подошла Лена.

Слушай, комиссия визжала от восторга! — сообщил ей Степнов. — А что с Алехиной-то слу­чилось, кто-нибудь знает?

Наверное, папа домой позвал уроки делать, — саркастически заметила Лера.-Я бы так никогда не сделала. Бедная Агнесса Юрьевна, старалась, добывала ей синтезатор... — осудила Лена.

Мне кажется, у Жени что-то случилось. Она последнее время такая странная, — вставила Аня.

Ну тогда разузнайте, что с ней. Товарищей к беде не бросают! — подытожил Степнов.

Краем глаза Аня увидела, что Антон говорит по телефону, потом что-то шепчет на ухо Наташе и уводит ее из зала. Может, между ними что-то большее, чем дружба? Анииы мысли прервала Лена:

— Ладно, я домой. У меня там дед. Пока!

Диджей приглушил музыку и сделал объявле­ние:

— Я думаю, со мной все согласятся, что самая красивая девушка вечера — Полина Зеленова, мегазвезда рекламы!

Зеленова, вокруг которой, как всегда, вились старшеклассники, снисходительно кивнула и улыбнулась. К ней подошел Южин и протянул фанеру, стоявшую у входа в школу:

— На, держи. Это тебе на память, звезда ты наша.

Зеленова выхватила фанеру и попыталась ог­реть Борю по голове, но тот увернулся и заржал.

К Ане подошли развеселившиеся Наташа, Ан­тон и Гуцул. Беспрестанно хохоча и перебивая друг друга, ребята стали рассказывать:

- Приикинь, Гуцул не мог в школу войти — охранник не пускал...

- А Наташка его отвлекла — сказала, что в туалете потоп...

Операция с триумфом завершена. Аня облегченно вздохнула: это была всего лишь миссия по спасению друга, и ничего больше. Она уже готова была пригласить Антона на следую­щий танец и многозначительно смотрела на него, почти не стесняясь, но Гуцул все испортил:

— Хорошо выглядишь, пошли потанцуем!

Кружась с Гуцулом в паре, Аня с завистью смотрела на танцующих рядом Антона и Наташу. После дискотеки ребята вывалили на улицу.

— Все, други, веселитесь одни — меня папка взял под конвой. — Лера помахала рукой и скры­лась за углом.

Возле школы стояла красивая спортивная ма­шина, в ней сидели Геннадий Борисович Фуре — старый знакомый и коллега Лериного папы — и трое парней.

Олег, займешься вот этой девчонкой, пока ее папаша будет в командировке, — холодным тоном сказал Фуре.

Не староват ли я для школьницы? — усмех­нулся небритый парень лет двадцати пяти.

В самый раз. Они как раз таких любят — безмозглых и смазливых, на спортивных тачках. Поехали за ними, только осторожнее. Он же опытный мент, сразу заметит хвост.

Аня, Антон, Наташа и Гуцул шли по улице и болтали.

Зря ты так поздно пришел, — сказал Маркин Гуцулу, — не видел, как девчонки зажигали. Зуб даю, из них получится настоящая рок-группа.

Типа звезды? — улыбнулся Гуцул. — Мы тоже не лаптем щи хлебаем. Я тебе завтра новый трюк покажу — закачаешься. Девчонки, прихо­дите снимать!

— Мне понравилось на тренировке, столько нового, — сказала Аня. — Я рада, что у меня по­явились такие друзья, как вы.

— Друзья? Ты что, маленькая, что ли? — уди­вился Гуцул. — Между мужчиной и женщиной дружбы не бывает.

Но Аня его уже не слушала: на противополож­ной стороне улицы она заметила своего отца с какой-то молодой женщиной. Они оживленно беседовали и выглядели вполне счастливыми.

— Извините, мне пора. Пока! — не глядя на ребят, Аня побежала через улицу.

Дорогу ей преградил проезжающий автобус и, когда он отъехал, паны уже нигде не было видно. Аня свернула в переулок, осмотрелась и вдруг заметила ярко-рыжую шевелюру и оранжевый балахон Жени. Девушка приставала к незнако­мой женщине:

Не пожертвуете на Храм Радуги и Всеобщей любви?

Какой? — переспросила женщина.

Всеобщей. В мире так мало любви, никто никого не любит. Наша организация собирает деньги на Храм любви. Приходите к нам...

Сектантка! — закричал на Женю стоявший рядом мужчина, которому она уже успела сунуть флаер.

Женя, постой! — Аня рванулась к однокласснице, но та как будто никого не видела.

Аня подняла упавший на землю флаер и раз­вернула его. Пока она читала о клубе «Радуга», Женя исчезла.

Мама готовила ужин. Аня тихо зашла в комнату отца. Тот сидел над чертежами торгового центра и что-то исправлял.

Пап, я хочу с тобой кое о чем поговорить, — начала Аня.

Ты чего такая серьезная, морковка? — улыб­нулся папа.

Не надо улыбаться. Я видела тебя сегодня на улице с другой женщиной.

Тебе показалось.

— Нет, не показалось. Я видела, как ты с ней разговаривал. Пап, я хочу, чтобы ты сам во всем признался маме. Это же подлость. Это нечестно!

В комнату заглянула мама:

— Несите фужеры — и за стол, пока все не ос­тыло.

На кухне Аня и Михаил Алексеевич сидели молча: ни одному, ни другой кусок в горло не лез.

Что с вами? Странные вы какие-то, — сказа­ла мама.

Мам, папа хотел тебе кое-что сказать, — за­явила Аня.

Папа поперхнулся и закашлялся.

Тут такое дело, — начал он, — ты только до­слушай и не спеши с выводами. У нас в последнее время как-то не очень все ладится... И мне нужна была поддержка. Я нашел ее в одном человеке, постороннем, не из нашей семьи.

Ты нашел себе женщину? — спросила мама упавшим голосом.

Нет... то есть да, но не в том смысле... — Ми­хаил Алексеевич осекся.

Как же так, а я еще, дура, с этим ужином... Аня, у нас больше нет семьи! — Мама вскочила и, еле сдерживая слезы, убежала в комнату.

Аня сидела на кухне, смотрела в окно, за кото­рым медленно кружились снежинки, и думала о том, что день, который так хорошо начинался, оказывается, может закончиться катастрофой.

ГЛАВА VI

С утра Анина мама сидела в кухне неподвижно, как истукан, и смотрела перед собой. Напрасно Аня пыталась что-то изменить.

Мам, ну поговори ты с ним...

Мне не о чем с ним говорить, — отрезала мама. — Пусть идет к своей...

В коридоре послышался грохот — это Михаил Алексеевич уронил сложенную раскладушку, ко­торую пытался запихнуть в шкаф. Чертыхаясь, он зашел в кухню.

Ир, давай поговорим.

О чем?.. Мне, например, и так все ясно.

— Ну что тебе ясно? Я получил работу, кон­тракт, сегодня первый день иду в мастерскую, буду знакомиться с людьми: с конструкторами, чертежниками, инженерами — будем вместе вести проект. Ты же этого так хотела... Ира, у нас только теперь стало все налаживаться... И, черт возьми, — начинал закипать папа, — у меня нет никакой другой женщины!

У Михаила Алексеевича зазвонил мобильный, он взглянул на дисплей и отключил звонок.

— Что же ты телефон-то отключаешь, раз у те­бя никого нет? Как в дешевом кинофильме! Хоть бы дочери постеснялся! — мгновенно взорвалась

мама.

Папа вздохнул и поднес трубку к уху;

— Алло! Да, здравствуйте, Лиза...

Еле сдерживая слезы, Аня бросилась в кори­дор, схватила сумку, наспех натянула пальто, сапоги и выскочила на улицу. Похоже, она не ошиблась: их счастливой семейной жизни при­шел конец.

Папа Леры собирался в командировку. Лера, зевая, готовила ему бутерброды.

— Долго ты собираешься ловить там своих бан­дитов? — поинтересовалась она у отца.

Как пойдет, — пожал плечами Андрей Ва­сильевич.

Ты только поосторожней, ты ж у меня один папка. Это ты думаешь, что ты охотник. А для них ты — самая заветная мишень, — предупредила Лера.

Отец подошел к ней и обнял за плечи:

— Веди себя хорошо: дверь закрывай, газ вы­ключай, спать ложись пораньше.

Раздался звонок — это пришел Леха, он обещал проводить Андрея Васильевича.

Как концерт прошел? — поинтересовался стажер у Леры.

Отлично! Комиссия была в восторге. Высту­пает группа «Ранетки»! — передразнивая Сав­ченко, объявила девушка.

На улице, садясь в машину, Лерин папа попросил Леху приглядывать за дочерью — мало ли что. Оба посмотрели на окно — Лера, дожевывая бутерброд, махала рукой.

Как только Лехины «Жигули» отъехали, на том же месте припарковалась красная спортивная тачка.

— На Таити улетаешь? —- благодушно шутил Женин папа, разговаривая по телефону. — Мо­лодец! Я восхищаюсь тобой, Митя, и как ты все

успеваешь? Ну, привет Таити!

Положив трубку, он резко сменил тон:

— Этот Митя — полный болван! Тупица, каких свет не видывал. Мы с ним вместе на юриди­ческом учились — он на курсе самый отсталый

был. А сейчас наворовал себе миллионы и может делать что хочет. Я всю жизнь из шкуры вон лезу, чтобы хоть что-то заработать, а он на Таити будет

косточки свои греть.

Семейство собралось за завтраком. Мама про­ворно раскладывала по тарелкам горячие блины.

— Пап, а зачем ты тогда с ним общаешься? — спросила Женя.— Ты, Евгения, пока ничего не смыслишь. Митя — это прежде всего кошелек, такие всегда полезны.

Разве так можно? — возмутилась девушка. — Тебя в первую очередь не человек интересует, а его деньги.

Можно-нельзя... Да я весь дом на себе тащу, а ты смеешь тут рассуждать!

Женя, а что у тебя с руками? — бросила мама изумленный взгляд: ногти дочери были покрыты оранжевым лаком. — Откуда у тебя такой лак? И браслет оранжевый?

Я вчера дал тебе двести рублей, чтобы ты на эту дребедень их потратила?! — взревел папа.

Вам не понять, вы не особенные, — отстра­нение произнесла Женя. — Я в школу опазды­ваю.

Она встала из-за стола и вышла.

— Я выпорю из тебя всю эту оранжевую дурь! —

прокричал ей вслед папа.

И все-таки дед застукал ее. Лена как раз упа­ковывала копию его рукописи, когда он вошел в комнату. Она проворно прикрыла пакет.

Что, дед, не спится? Писал всю ночь? У тебя свет горел...

Нет, с писательством я завязал навсегда! — заявил Кулемин. — Бессонница проклятая одо­лела. Я вот чего зашел: у моего товарища сегодня день рождения, меня рано не жди. А что это за пакетище?

- У меня там сменка, форма, — объяснила Лена, для убедительности запихивая одежду в пакет. — Сегодня тренировка по баскетболу.

Нa улице Леру обогнал красный автомобиль и остановился. За рулем сидел красивый молодой человек лет двадцати пяти.

— Девушка, не подскажете, где тут библиоте­ка? — спросил он.

Лера махнула рукой на соседнее здание.

Эх, рановато, значит, приехал: там еще за­крыто. — Парень посмотрел на часы.

А я вот опоздала по полной программе. Терминатор меня убьет, — пожаловалась Лера.

Он все-таки вернулся? — Парень засмеялся.

В образе алгебраички.

Хочешь, подвезу? — предложил парень. — У меня еще время есть.

Гран мерси! — Лера с легкостью запрыгну­ла в машину и оглядела салон. — Неплохо. Ты спортсмен?

Нет, не спортсмен, но тоже неплохой парень. Олег. — Он протянул руку.

Валерия, тоже не спортсменка. — Лера по­жала руку Олега. — Любишь читать по утрам?

Ты про библиотеку? Да нет, просто я долго жил в Париже, а недавно вернулся на Родину и

открыл свой ресторанчик. Хочу найти в библио­теке один старинный рецепт.

Олег остановил машину в школьном дворе.

Жалко, что твоя школа так близко — не хочу расставаться с такой необыкновенной девушкой. Сейчас бы умчался с тобой куда-нибудь далеко-далеко...

У меня папа — мент, большой начальник, — предупредила Лера. — Так что увозить меня далеко не советую.

Я похож на злодея? Молодежь нынче неро­мантичная пошла. La jeunesse n'est pas romantique dans notre jours. — Олег так красиво сказал по-французски, что у Леры загорелись глаза.

И как там Эйфелева башня поживает? — спросила она.

Вблизи — ничего особенного. Может, дашь телефончик — смотались бы как-нибудь во Фран­цию.

Легко!

Лена с тяжеленным пакетом поднималась на крыльцо школы.

— Привет, Кулемина! — окликнул ее физрук. — Опять бумажки свои притащила? Тренируешься? Что-то вроде силовой подготовки?

Лена покачала головой:

— Хочу сразу после школы в издательство за­ехать, отдать рукопись, пока дед не узнал.

- А форма зачем? — углядел Степнов содержимое пакета. — Сегодня же нет тренировки. — Да это прикрытие, чтоб дед не догадался.

— Ну раз принесла форму, заходи — мячик покидаем.

В гардеробе Аня и Наташа делились впечатлениями от концерта.

Я вчера так переволновалась, что всю ночь не спала, — зевая, сказала Наташа.

А чего ты хотела, у нас же первое выступление. Я так тряслась — думала, гитару уроню.

Давай, может, встретимся с девчонками пос­ле уроков, обсудим, что дальше с группой делать.

Я только «за»! — обрадовалась Аня.

Еще раз поздравляю, крутые рокерши! — К девчонкам подошел Антон. — Придете сегодня па тренировку?

Только после репетиции, — ответила На­таша.

Какая репетиция? — удивился Маркин. — Концерт уже прошел, комиссия довольна.

Жалко расходиться, только начало что-то получаться, — объяснила Аня.

Мимо ребят, молча и словно глядя в пустоту, прошла Женя.

— Смотри-ка, даже не здоровается. Как будто это мы ее вчера кинули в самый ответственный

момент, — недовольно буркнула Наташа.

Может, у нее какие-то серьезные причины? — предположила Аня.

У нее одна причина — острый приступ эго­изма называется.

В учительской с утра пораньше обсуждалась главная тема дня — статья Рассказова, опублико­ванная в газете. Под заголовком «А на фига мне эта школа?» в самых прямых и недвусмысленных выражениях объяснялось, что учителя делают большую ошибку, работая на автомате и не рассказывая ученикам, как изучаемый предмет связан с реальной жизнью конкретного челове­ка. Игорь Ильич считал, что именно из-за этого многие школьники плюют на учебу и не интере­суются предметами.

— Что за бред? Он провокатор, этот наш юный доктор наук! — воскликнула Борзова. — Задача учителя — передать знания ученикам. Есть ве­щи, которые нельзя объяснить, можно только дисциплинированно подчиниться.

В учительскую вошел Рассказов.

А мы тут вашу статью читаем, удивляемся, — возмущенно произнесла Людмила Федоровна.

Да у меня друг в редакции работает, предло­жил вести колонку, — сообщил историк.

У нас все по знакомству делается. Цензуры нет, пиши кто что хочет.

Вы, я вижу, не согласны с моей статьей?

Объясните мне, ну какое отношение к моей ·I изии имеет квадратное уравнение? Или лога­рифм... — Борзова закатила глаза.

Теория малых величин, например, отобра­жает постепенное накопление человеком жиз-i км i и ого опыта, — парировал Рассказов.

Им эти ваши философии не нужны. Им бы пивка попить да покурить.

Не согласен, они просто не хотят ничего делать бессмысленно. А наша задача — им этот смысл дать.

Вы считаете себя умнее всех? — взорвалась Терминатор. — Имейте в виду, это наше поко­ление запустило ракеты в космос. А ваше пока только языком треплет!

Ситуация накалилась предельно. Елизавета Матвеевна Копеикина попыталась разрядить обстановку.

— Игорь Ильич, а что это вы так рано пришли? Вам же ко второму уроку.

Миротворческая акция удалась — историк, взяв конспекты, направился к выходу.

— Хочу книги в школьной библиотеке пере­смотреть, узнать, чем ребята смогут воспользо­ваться, — ответил он, уходя.

Борзова недовольно фыркнула и отвернулась к окну.

Во дворе около красивой машины стояла Лера и кокетничала с Олегом.

Когда запыхавшаяся Лера ворвалась в класс через несколько минут после звонка, Терминатор уже была готова к разговору.

Опаздываешь?

Людмила Федоровна, извините, пожалуйста, я в пробку попала.

На метро надо ездить! До чего докатились — уму непостижимо! Ухажеры в школу на машине привозят.

— Да вы что, Людмила Федоровна, какие ухажеры? — Лера театрально изобразила удив­ление. — Я проспала, пришлось машину ловить. Все деньги потратила, чтобы к вам на урок не опоздать. Останусь теперь без обеда.

— Бедная ты моя, я сейчас расплачусь, — язви­тельно произнесла Борзова. — Иди давай к доске. А то ты в прошлый раз получила тройку, успоко­илась и сегодня к уроку наверняка не готовилась. Вот тебе сборник задач, переписывай.

Лера уныло поплелась к доске, стала переписы­вать,

Новикова, откуда здесь неравенство? — за­орала Терминатор, взглянув на доску. — Даже переписать нормально не можешь. Совсем уже отупела? Кроме шмоток и кавалеров ничего больше в башке нет.

Не кричите на меня, — твердо сказала Лера.

А как с тобой еще разговаривать? Садись, бестолочь.

Может, вы не будете ее оскорблять? — Антон встал. — Вы все время на нас кричите, обзываете.

Так, вон из класса! Оба!

Я тоже против, Людмила Федоровна, — по­дала голос Наташа.

И я, — поддержала одноклассников Лена.

Совсем охамели! — возмутилась алгебраичка. — Недаром на вас все учителя жалуются.

Но не оскорбляют, как вы, — заметил Мар­кин. — Наш классный руководитель, Игорь Иль­ич, нас уважает.

Ах, так это он вас всему этому научил? — Борзова еле сдерживалась. — Можете все ухо­дить — я никого не держу.

Из класса вышла Лера, за ней — Антон, Ната­ша, Лена и, в конце концов, весь 10 «А».

— Игорь Ильич мне ответит за этот бунт. И они за все ответят! — прорычала Людмила

Федоровна.

В коридоре Антон спросил:

Ну, что будем делать?

Из-за меня теперь Борзова всех с потрохами съест, — расстроенно сказала Лера.

При чем здесь ты? Мне тоже не нравится, когда со мной так разговаривают.

Мы для нее все идиоты, — заявила Лена.

Все равно неудобно как-то получилось. Пой­демте к Игорю Ильичу, он все поймет.

Рассказов сидел в библиотеке и перелистывал отобранные книжки. Светочка, усвоившая, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, добивалась его расположения этим самым ба­нальным способом.

Ну поешьте печеньица, Игорь Ильич, я сама пекла, — неотступно потчевала она историка.

Печенье великолепное! — хвалил Расска­зов. — Вам надо было в кулинарный идти.

Меня мама не пустила. Ей казалось, что по­вар — это позорно. А я готовить люблю, а книги ненавижу.

Вам замуж надо. Муж быстро оценит ваши таланты.

Может, вы женитесь на мне? — Светочка кокетливо взглянула на историка. — Вы, я вижу, тоже какой-то неприкаянный.

— Я книги люблю, — вздохнул Рассказов.

В этот момент в дверь библиотеки заглянули ученики 10 «А».

Вы почему не на уроке? — удивился Игорь Ильич.

Мы с алгебры ушли всем классом, — заявил Антон.

Нас подвергли унижениям и оскорблени­ям, — добавил Платонов.

Ничего не понимаю. Объясните толком.

Но объяснить ребята ничего не успели, по­тому что в библиотеку ворвался директор Сав-

ченко, а за ним разъяренной фурией влетела Гюрзова.

Это как, простите, называется? — взревел Шрек. — Организовали бунт, ушли с урока, оби­дели уважаемого человека.

Николай Павлович, она нас постоянно оскорбляет, — пожаловалась Лера.

Вот Игорь Ильич никого не оскорбляет, и его все любят. Мы ему небезразличны! — сказал Л птон. — А Людмиле Федоровне на нас наплевать. Она в школу ходит, потому что ей деваться некуда.

Заигрывание с учениками — это дешевый способ завоевания авторитета, — заметила Бор-зова.

Антон, прекратите! — подключился к разго­вору Рассказов.

Вылетишь из школы, Маркин! Будешь рево­люции мне тут устраивать, я тебе тоже устрою... Майдан за пределами школы, — пригрозил Сав­ченко.

Ребята, давайте решим все цивилизован­но, — предложил историк.

Так, — Савченко решил сказать последнее слово, — 10 «А» быстро отправляется в класс, и чтоб ни звука. А вас, Людмила Федоровна и Игорь Ильич, я попрошу в мой кабинет, чтобы обсудить эту нештатную ситуацию.

Это уже ни в какие ворота не лезет, — спус­тя пять минут жаловалась Борзова в кабинете

директора, — у меня сердце слабое, я всю себя отдаю школе — я двадцать девять лет здесь ра­ботаю! В следующем году у меня юбилей. А тут приходит этот молодой и так начинает... Что же дальше будет? Он ведь самый умный, он у нас доктор наук...

Да не трещите вы, Людмила Федоровна, — осадил ее Савченко. — Игорь Ильич, я понимаю, что у вас на все свои взгляды имеются, но это же дети, им только дай волю...

Дети — такие же люди, — спокойно сказал Рассказов, — их надо уважать, чувство собствен­ного достоинства в них ценить. Впрочем, вы и са­ми все понимаете, а я превращаюсь в какого-то занудного моралиста. Можно, я к классу пойду?

Идите.

Рассказов вошел в кабинет математики и огля­дел 10 «А».

Неприятная у нас с вами ситуация вышла. Поймите, жизнь очень сложная, заковыристая штука. Вы правильно сделали, что за одноклас­сницу заступились, но не все так однозначно.

Игорь Ильич, зачем она вообще в школе ра­ботает, если детей не любит? Значит, она и работу свою lie любит, — заявил Маркин.

Ну вот, тем более. К ней нужно относиться как к человеку, который по-своему несчастен. Пожалейте ее.

А она нас пожалеет? — спросил Платонов.

Коля, вы должны научиться относиться к людям так, как хотели бы, чтобы относились к нам. Я, кажется, увлекся. Рискую надоесть и вам, и себе самому.

Наш Игорек все-таки прелесть, — прошеп­тала Лера.

На перемене Аня забежала в столовую. За дальним столиком она заметила Женю, и сердце защемило от жалости. Девушка производила странное впечатление: сидя, по обыкновению, в одиночестве, Женя сосредоточенно смотрела на мандарин и что-то тихонько бормотала... Вроде с мандарином разговаривала.

— Женька, привет! — с напускной веселостью сказала Аня и уселась рядом. — Как дела? У тебя нее нормально?

Женя молчала.

Ты чего с предательницей сидишь? — ок­ликнула Аню Наташа.

Может, у нее имеется объяснение, почему она нас вчера кинула? — злобно сказала Лера. — Ах, она с нами еще и не разговаривает!

А что она скажет, что побежала к папочке домой уроки делать? — съязвила Наташа.

Зря только Агнесса Юрьевна синтезатор тащила, старалась, — добавила Лена.

Знаете что, — Женя не выдержала, — это вам всегда было на меня наплевать. Вы все меня ненавидите Но мне вы теперь тоже не нужны.

Она вскочила и выбежала из столовой.

— Больная, — развела руками Наташа. — Хо­дит вся в оранжевом и ногти оранжевым лаком покрасила.

— У Алехиной проблемы с головой, и медицина здесь бессильна, — заявила Лера.

— А мне кажется, она куда-то здорово влипла и нужно ей помочь. — Аня развернулась и пошла искать одноклассницу.

Женя стояла около гардероба и завороженно читала какую-то брошюрку. На обложке была яркая надпись «Клуб "Радуга"». Аня достала из кармана подобранный на улице флаер, разверну­ла его и увидела такую же надпись. Она подошла к Жене и присела рядом с ней на подоконник.

— Жень, а что такое клуб «Радуга»? — поинте­ресовалась она.

Женя оторвалась от чтения и пристально взгля­нула на Аню:

А зачем тебе?

Просто интересно. Я бы, может, тоже сходи­ла в этот клуб.

Женя заулыбалась.

Это такое место... там все так здорово, все любят друг друга, улыбаются. Только там можно найти истину. А весь этот мир — ненужная обо­лочка, приносящая только страдание.

А как же друзья, родители?.. — удивилась Аня.

— У меня нет друзей. А родители достали. Учись, учись, учись... Как будто ничего, кроме этого, в жизни человека быть не может. А я не хочу быть этим дурацким юристом.

Аня улыбнулась и протянула однокласснице шоколадное яйцо. Женя обрадовалась, тут же начала разворачивать его и обнаружила внутри собачку.

— Надо же! В первый раз! Мне собачка никогда не попадалась. К чему бы это... — Женя задума­лась.

Анин папа обсуждал детали проекта с инжене­ром-конструктором. Они сидели в архитектур­ной мастерской, размахивали карандашами, как указкой, и тем же карандашом правили что-то в чертежах по ходу разговора.

У Михаила Алексеевича зазвонил мобильный, это была Лиза.

— Привет, у меня потрясающая новость! — ра­достно сообщила она. — Я сегодня видела афишу архитектурной выставки русского авангарда... Что ты молчишь, тебе не интересно?

Очень интересно. И я бы с радостью сходил туда с тобой. Но сейчас у меня такой завал ра­боты, что придется всю неделю тут ночевать, — признался Михаил Алексеевич.

Тебя уже домой не пускают?

Давай не будем сейчас...

— Ладно, успехов в работе.

Лиза повесила трубку, и Михаил Алексеевич принялся так остервенело исправлять чертеж, что сломал карандаш.

В спортзале Степнов снимал волейбольную сетку, когда вошли Аня, Наташа, Лена и Лера.

Виктор Михайлович, — затараторили девоч­ки наперебой. — У нас столько идей! Давайте с группой продолжать.

Что, звездная болезнь началась? — усмех­нулся физрук. — Повеселили народ, и хватит. Займитесь чем-нибудь полезным.

Почему так тихо и музыки не слышно? — спросил Рассказов, заходя в зал.

Игорь Ильич, а мы хотим продолжать. Мы даже песню новую сочинили, «Ранетки» называ­ется, — сказала Аня.

Мы сыграем, вы закачаетесь, — заверила Наташа.

Ну если в школе бряцать, то фигня, — про­ныла Лера. — Вот если бы в клубе, чтобы зрители и фанаты...

Ишь шустрая какая! — засмеялся Расска­зов. — Вы не представляете, сколько нужно вре­мени, терпения и сил, чтобы чего-то добиться. А если трудности вас не пугают, для начала поза­нимайтесь с Агнессой Юрьевной. Тебе, Новикова, сам бог велел: ты вон и палочками орудуешь, и поешь громче всех.

Девчонки бросились к подсобке доставать инст­рументы, а Лера радостно зашептала Наташе на

ухо:

— Он меня в ресторан пригласил! Начинаю новую жизнь! Олег — это просто класс.

А может, стоит подумать? Про Егора ты тоже гак говорила, — предостерегла Наташа.

Нет, я девушка серьезная, ему еще за мной три года бегать придется.

Девчонки уселись за инструменты и после не­большой сыгровки сбацали новую песню:

— Просто мы такие детки, мы ранетки, мы

«Ранетки», просто мы со вкусом детки — мы «Ра­нетки»!

После репетиции вся компания дружно высы­пала на улицу и разбежалась в разные стороны: Аня и Наташа — на тренировку скейтеров, Ле­ра — к Олегу, а Лена и Виктор Михайлович — в издательство «СимаФор», которое посоветовал Рассказов. Степнов по-джентльменски предло­жил Кулеминой донести тяжелый пакет.

Увидев физрука, удаляющегося вместе с девуш­кой, библиотекарь Светочка рванула за ними.

— Как хорошо, что я вас увидела! — воскликну­ла она, догнав Степнова и Лену. — Вместе веселее идти, мы с Леной ведь в одном доме живем.

— Светлана Михайловна, вам в другую сторо­ну, — ошарашенно ответила Лена. — Я не домой, я по делам иду.

Светочка открыла рот и так и застыла посреди улицы, ощущая всю глупость своего положения.

Лена поднялась в издательство, а Степнов стал ждать ее возвращения. Увидев девушку на крыльце, он поспешил навстречу и озабоченно спросил:

Как, удачно?

Взяли почитать, — улыбнулась Лена.

Ну, уже полдела! Молодец, Кулемина! Пра­вильно сделала, что взяла инициативу в свои ру­ки — так поступают все настоящие спортсмены, как ты и я.

Олег встретил Леру у школы, подарил ей ро­зового плюшевого зайца и повез в шикарный ресторан.

Bay! Классный у тебя ресторанчик, — сказа­ла Лера, оценив обстановку.

Стараюсь, нас тут трое владельцев. Тебе не­бось пить нельзя?

Папа шампанское иногда дает.

Тогда я закажу вино. Легкое — легче шам­панского. А есть что будешь?

Лера открыла меню и присвистнула от удивле­ния:

Ни фига себе прайсы — половина папиной зарплаты.

Ты не стесняйся, заказывай что хочешь, — сказал Олег. — Ризотто с трюфелями, черепаший суп... Я угощаю.

Суп из черепашек? — Лера скорчила рожи­цу. — Бедные! А давай. И трюфелей не пожалей — я такая обжора. Я тоже хочу быть владелицей рес­торана. Улетная у тебя работка: сидишь целый день и поедаешь всякие вкусняшки.

Ты сама как вкусняшка, — ласково произнес Олег. — Ты меня извинишь? Мои бестолковые заместители не могут ничего сами решить, я на секундочку отойду. А ты пока закажи себе какой-нибудь десерт.

Олег поцеловал Лере руку и вышел в сосед­ний зал. Здесь за одним из столиков его ждали сообщники Фурса — парни по кличке Том и Джерри.

Все в ажуре — девчонка клюнула, — сооб­щил Олег.

Медленно работаешь, — заявил Том. — Шеф будет недоволен, дело не терпит.

Давай, красавчик, шевелись быстрее, — до­бавил Джерри. — А то папаша Новиков вернется, и мы будем не при делах.

Я делаю что могу, — заверил Олег. — Не дергайтесь, все под контролем. А неверным дви­жением можно все испортить.

Он вернулся к Лере и снова поцеловал ей руку.

— Ты не дуешься, я же не очень долго? Хочешь еще что-нибудь?

— Ой, нет! Я и так сейчас лопну. — Лера отвали­лась на спинку стула и провела рукой по своему животу.

Наставница клуба «Радуга» подняла руку вверх и призвала всех к тишине.

Друзья мои, я напоминаю вам, что завтра нас ожидает день аскетизма. Чтобы очиститься от космического мусора и приблизиться к истине, мы вырвемся из оков этого грешного города и проведем весь день в обители строгости и послу­шания.

А что это за обитель? — тихо спросила Женя у Дины.

Это такое особое место, недалеко от Моск­вы. Все члены клуба приезжают туда на целый день, а некоторые даже на несколько, — ответила девушка.

В этот знаковый день мы не прикоснемся к бренной пище и воде, из уст наших не вырвется ни одного пустого слова, — продолжала настав­ница.

Что же мне делать? — испуганно прошепта­ла Женя. — Родители меня ни за что не отпустят, и я не могу опять прогулять школу.

Это всего лишь оболочка, — удивленно за­явила Дина. — Ты должна отбросить ее, чтобы стать счастливой.

Еще одним добровольным жестом навстречу всеобщему благу станет пожертвование клубу, — сказала Елена Васильевна,

Опять пожертвование, — вздохнула Женя. — Но я не знаю, где достать деньги...

Мы избранные, мы особенные, — произнес­ла Дина заученную фразу — Нам разрешено де­лать все ради спектрального братства. Придумай что-нибудь.

В скейт-парке Гуцул учил Аню кататься на доске. Немного осмелев, девушка отпустила его руку и покатила... Но через пару метров рухнула на пол. Гуцул бросился ее поднимать и, как бы невзначай, приобнял. Аня отпихнула его:

У тебя так все быстро...

А ты хочешь, чтобы я целый месяц цветочки носил? — ухмыльнулся парень.

Год! — Аня встала на скейт и снова поехала. К ней подкатил Антон:

Помочь?

— Тренируйся, я сам Аню научу, — заявил подъехавший Гуцул.

Антон твой друг? — поинтересовалась у него Аня.

Да, настоящий.

А что такое настоящий друг?

Это тот, кто вовремя уходит. Особенно, когда ты со своей девушкой.

Со своей девушкой? — удивилась Аня.

Если ты не против.

А если против? — И Аня уверенно и ловко отъехала туда, где стояла Наташа с фотоаппара­том. Взяла у подруги камеру и стала просматри­вать фотки. — Ой, не буду больше кататься, — ре­шила Аня. — Я со стороны, как корова на лыжах.

Гуцул в стороне разговаривал с Антоном:

Сейчас к Аньке подкатывал — непростая мадама, я тебе скажу. К ней на хромой козе не подъедешь.

А ты хотел, чтобы все сразу? Лапищи свои распустил, — с сарказмом ответил Маркин.

Не учите меня жить, папаша. А если еще раз к моей девушке подойдешь, буду драться.

А она твоя девушка?

Я ж предупреждал — я ее забил.

Гуцул разогнался и взлетел на скейте на пе­рила, прямо рядом с Аней и Наташей. Девчонки восторженно ахнули.

— А так можешь? — Антон скатился по сту­пенькам, в воздухе развернулся на 360 градусов, но неудачно приземлился и с грохотом упал. — Все в порядке, я жив.

Он попытался снова встать на доску, но обна­ружил, что она треснула. Не оставалось ничего

другого, кроме как отправиться в спортивный магазин. Двинулись дружно, все вчетвером. Гу­цул подсказал место, где досками торговал его друг по прозвищу Каспер — неформал с дредами п в широких рэперских штанах.

Ну что, Антох, вот одна из самых крепких до­сок, эта вряд ли сломается. — Каспер показывал лучшие экземпляры. — А эта вот моя любимая из новенького.

Веселенький дизайн, — хихикнула Аня, гля­дя на пеструю доску.

И сколько эта красавица стоит? — поинтере­совался Антон.

Три тысячи пятьсот рублей. Да за такую до­ску и четырех тысяч не жалко!

Согласен, но вот только где их взять? — Ан­тон задумался.

Можно с хозяином побакланить, дельный мужик, уступить может, — предложил Каспер. — Только придется ему показать, что ты крутой райдер.

Надо ему фотографии показать, — сообра­зила Наташа. — У меня как раз фотик с собой.

Ребята слили фотки на ноутбук Касперу, тот обещал поговорить с хозяином. Почти счастли­вые они вышли на улицу, продолжая обсуждать покупку скейта.

— Самый легкий способ достать деньги — за­

работать, — заверил Гуцул. — Устройся вон к

нам в салон мобильниками торговать. Я догово­рюсь.

— Мне доска сейчас нужна, — вздохнул Ан­тон. — Пока я устроюсь, пока зарплата — мини­мум месяц. Bay, Наташка, глянь туда!

Ребята подошли к афише, на которую показал Маркин. Плакат гласил: «Боб Кантор и группа «Швайгензац» всего один день в Москве, завтра в клубе «Драйв».

Крутые перцы, ты фанатка, что ли? — спро­сил Гуцул у Наташи.

Это Наташкин отец, — со знанием дела по­яснил Антон.

Когда Олег довез Леру до ее дома, было уже сов­сем темно. Прощаясь, он протянул ей розового зайца.

Лерка, а ты веришь в любовь с первого взгляда?

Нет, я обычно со второго влюбляюсь, — за­явила Лера.

А я вот теперь верю, — томно произнес Олег.

Лера выхватила зайца, послала новому кава­леру воздушный поцелуй и скрылась за дверью подъезда.

Папа Ани вернулся домой и застал жену с ку­чей вещей, которые она старательно переносила из одной комнаты в другую.

Пока ты здесь, мне придется переехать к Ане и ютиться там с ней вдвоем, — заявила Ирина Петровна. — Вместе быть мы больше не можем, оставайся пока в большой комнате и быстрее ре­шай вопрос, где тебе жить.

Ира, прекрати! — воскликнул Михаил Алек­сеевич. — Я пытался тебе все объяснить, но, если ты мне не веришь, я уйду.

Он оделся и вышел. Прямо у подъезда столк­нулся с дочерью.

Па, ты куда? — удивленно спросила Аня.

На работу надо срочно. Я тебе обязательно потом позвоню. — Отец поцеловал Аню и ушел.

Ане стало очень горько. Она закрылась в своей комнате, взяла в руки гитару и наиграла груст­ную мелодию. В жизни все непросто: Наташа вот нашла отца, а Аня, кажется, потеряла. И виновата в этом была она сама.

ГЛАВА VII

Анина мама уже час торчала в ванной — вода помогала ей расслабиться и отвлечься от дурных мыслей. Аня сидела за столом в кухне и пыталась придумать, как разрулить ситуацию. Оглянув­шись на дверь ванной и убедившись, что мама все еще там, она взяла мобильник и набрала номер отца.

Алло... — Голос у папы был сонный — похо­же, его разбудил звонок.

Доброе утро. Ты где? Почему дома не ноче­вал? — обеспокоенно спросила Аня.

Анечка, доброе утро. Я же сказал тебе, что у меня срочная работа. Пришлось, видишь, даже на ночь остаться. Ты не переживай.

Я ничего не понимаю, пап, — сбивчиво прого­ворила Аня. — Все как-то по-дурацки происходит, мама всю ночь плакала... Я очень хочу, чтобы все снова было так, как в Екатеринбурге, помнишь? Чтобы мы смеялись... Я знаю, что я во всем вино­вата, но ты приходи, пап, мы разберемся.

В кухню вошла мама, Аья решительно протя­нула ей трубку:

Мам, это папа, поговорите!

Я не собираюсь с ним разговаривать.

Мама не хочет с тобой говорить, — с грустью н голосе сказала Аня в трубку. — Я тебе еще по­звоню.

Аня вышла в прихожую. Мама красилась перед зеркалом.

Пойду искать работу, — сообщила Ирина Петровна. — Надо же нам что-то кушать. А то твой папа теперь на другую тетеньку работает.

Мамочка, ну не надо, это все не так. — Аня попыталась успокоить мать, но ее прервал теле­фонный звонок.

Это была Женя.

— Помнишь, ты спрашивала про клуб «Раду­га»? — шептала она в трубку. — Хочешь, поехали сегодня вместе за город, у нас там будет выездное занятие. Только придется школу прогулять, я сво­им уже соврала, что у нас экскурсия по Пушкин­ским местам. И возьми с собой пятьсот рублей, это за пансионат и за занятия.

Женя положила трубку и, на ходу доедая ола­душек, начала одеваться.

— Опять ты этот дурацкий балахон наце­пила! — возмутилась ее мама. — Так что там за экскурсия?

Я тебе уже десять раз объясняла — по Пуш­кинским местам. Копейкина про эту экскурсию нам весь прошлый урок зудела. Она же пушкинистка!

У тебя есть телефон Копейкиной?

Ты что, мне не веришь? — Женя закатила глаза. — Хорошо, я никуда не поеду и получу пару по литературе.

Ладно. — Мама вытащила из кошелька пять­сот рублей и протянула дочери. — Больно дорого Пушкин обходится.

— Антош, ты чего копаешься? — Мама загля­нула в его комнату.

Антон сидел со скейтом в руках, обреченно разглядывая огромную трещину.

У тебя проблемы?

Доска треснула, надо новую покупать, — пе­чально ответил Маркин.

Сынок, я сейчас никак не могу, прости, лиш­них денег у нас нет.

А когда папа из командировки вернется?

На следующей неделе. Но ты же знаешь, он и слышать про твои тренировки ничего не хочет. И кстати, я его поддерживаю. Все, жду тебя внизу в машине!

Мама бодро застучала каблуками к выходу, а в комнату к брату заглянула десятилетняя Агаша:

— Не переживай, я вот вырасту, выйду замуж

id богатого и куплю тебе сто тысяч самых лучших

и мире досок, — успокоила младшая сестра.

Антон улыбнулся.

Лера вышла из подъезда. Ее у же ждал Олег — он стоял, прислонившись к капоту своей шикарной машины.

Ты что, ночевал здесь? — весело спросила Лера.

А как же! А ты опять опаздываешь? Прыгай в машину, долетим за две секунды.

Подъехав к школе, Олег достал с заднего сиде­нья большого плюшевого зайца и протянул Лере.

Ты же мне вчера такого дарил, — удивилась девушка.

Ты так радовалась, я думал, тебе понрави­лось.

Ага, обожаю зайцев. Особенно плюшевых, — улыбнулась Лера. — Еще несколько таких подар­ков, и можно будет открывать музей зайца.

Поедем сегодня обедать в мой ресторан­чик? — спросил Олег. — А потом в модный клуб «Закат» — растрясем калории на танцполе.

Не получится, — покачала головой Лера. — У меня папа очень строгий, по ночам велит дома спать. Вот так нагрянет из командировки и про­верит.

..В дверь кабинета директора постучали, и на пороге появилась миловидная, стройная девушка:

Здравствуйте, к вам можно?

Проходите. — Савченко пристально посмот­рел на девушку. — А вы кто?

Психолог, Яна Малахова. В Управлении об­разования меня попросили тест по школам про­вести. Это нужно, чтобы понять, какой в вашей школе настрой у учеников, какие проблемы, как они к учебе относятся.

Ну что ж, проводите. Начните с 10 «А» — они мне вчера митинг устроили. А вот их классный руководитель. — Шрек показал на входящего Рассказова. — Бунтовщик, доктор наук, полиглот! Учитель истории...

Игорь Ильич Рассказов, — представился ис­торик. — А вот психологов, честно признаться, я не очень люблю. Вы уж извините.

За что же? — удивилась Яна.

А вы так и норовите наклеить ярлыки: этот — легковозбудимый тип, этот — шизоидно-эпилеп­тический... Не люблю я, когда сложную систему под названием «человек» вгоняют в наукообраз­ную, очень относительную схему. И берут при этом на себя роль чуть ли не священника...

Игорь Ильич, забирайте Яну в ваш дорогой 10 «А», — прервал его Савченко. — Там и разбе­ретесь.

По дороге в класс Яна рассказала:

—Я уже работала в школе, ко мне в основном дев­чонки приходили поведать о несчастной любви. И вот однажды пришла девочка-десятиклассница, мы поговорили с ней тоже о каком-то очередном Пете, она ушла. А потом через год призналась, что уже решила покончить жизнь самоубийством и просто шла мимо, зашла ко мне. Хотела услышать напоследок, что я ей скажу. — Яна взглянула на рисунки учеников, висящие на стендах. — А эти вот рисунки могут о многом рассказать. Посмот­рите, из семи цветов радуги практически отсут­ствуют два: желтый и зеленый.

— Интересно! — восхищенно произнес Расска­зов. — Простите, я, кажется, был не прав.

В классе Яна раздала ученикам карточки, на которых были обозначены разные виды деятель­ности: «сходить в кино», «погулять с друзьями», «помочь родителям», «почитать книгу» и т.п.

Расположите карточки следующим образом: на первое место поставьте занятие, которое вам больше всего нравится, и остальные карточки в порядке убывания. Понятно?

А если тут нет того, что больше всего нравит­ся? — подал голос Антон.

Это тест для всех, а не для скейтеров. Фото­дела тут тоже нет, — ответила Наташа.

Здесь нет «похода в ресторан», — сокрушен­но заметила Лера, — а это теперь мое любимое занятие. Наташка, я как в сказке. У него такой ресторан! Я там ела суп из черепахи, трюфеля... Нереал!

Наташа бездумно раскладывала карточки и не слушала Леру, ее мысли были далеко.

— Мой отец сегодня в Москву приезжает, у него концерт в клубе, всего один день.

А чего грустная тогда?

Денег на билет нет. Матери говорить не хо­чу — она наверняка будет против нашей встречи.

У меня есть идея, — заговорщицким тоном произнесла Лера. — Давай попросим Олега. Если он благородный прынц, то пускай покупает нам билеты. Ну у тебя все прямо как в кино! Встреча с отцом впервые в пятнадцать лет!

Хватит прикалываться, — грустно сказала Наташа. — Я со вчерашнего дня волнуюсь — есть ничего не могу.

— Вот это ты зря. Пойдешь сегодня со мной обедать в ресторан. Олежек приглашает.

Члены клуба «Радуга» выполняли специальные упражнения, стоя посреди вспаханного поля за городом. Одетые в разноцветные балахоны, они ритмично двигали руками и повторяли за настав­ницей странные звуки:

А-о-у-э-ы-ы-ы...

Новенькая! — окликнула наставница Аню, неуклюже размахивающую руками. — Почему выпадаете из ритма?

Возле группы остановился трактор, из него вы­лез деревенского вида мужичок и зашипел:

— Вы кто такие? Вы че мне тут озимые топчете? Гимнастику, понимаешь, устроили...

Члены клуба молча встали в шеренгу и, напра­вив на тракториста свои руки, зажужжали. Ис­пуганный мужичок запрыгнул в трактор и уехал. Глядя на весь этот цирк, Аня громко захохотала. Но тут же поймала на себе злобный, осуждаю­щий взгляд остальных и смутилась:

— Извините, просто мужик прикольный.

Следующий этап занятий проходил в старом, заброшенном здании, когда-то принадлежавшем пионерскому лагерю. Замерзшие ребята сидели на голом полу, а наставница вещала:

— Лишения помогают воспитать волю, понять бренность всего мирского. Отключитесь от внеш­него мира, оставьте тяготящую оболочку, загля­ните внутрь, постигайте себя. Чувствуете? Голод отступает, холод уже не так пронизывает. Прошу вас отключить свои мобильные телефоны и сло­жить их в одном месте. Сядьте согласно спектру.

Все начали рассаживаться по цветам балахо­нов, и только Аня металась, не зная, к кому прим­кнуть.

— Настала пора посвятить тебя на первую сту­пень спектра, — сказала ей Елена Васильевна. — Ты человек красного спектра. Это значит, что ты

живешь...

Внезапно один из мобильников, лежащих в общей куче, зазвонил.

Ой, извините, это мой. Я, наверное, забыла его выключить. — Аня еле сдержала смех.

Вот видите, как весь этот мусор может пре­рвать путь восхождения к истине, — нервно за­метила наставница, выключая телефон.

Для следующего упражнения члены клуба на­чертили вокруг себя круги цветными мелками. Цвет круга соответствовал цвету балахона.

— Круги должны пересекаться, — говорила

наставница. — Это показывает силу спектраль­ного братства, единую энергию избранных. Те­перь каждый должен простоять в своем круге не

меньше трех часов, чтобы ощутить космическую

связь. Отрываемся от оболочки и приближаемся к радуге...

В тишине послышались чьи-то стоны — Дина со страдальческим выражением на лице держа­лась рукой за щеку.

— Дина, почему ты нарушаешь общую медита­цию? — строго спросила наставница.

— Зуб очень болит, — прохныкала Дина.

Наставница просияла:

— Братья и сестры, а вот и знак! Дина, тебе ниспослано очищающее испытание. Высшие си­лы даровали тебе особую миссию — перебороть

боль и принести благо всему спектральному братству. — Она положила рядом с девушкой

голубой платок и сделала несколько странных пассов руками. — Твой цвет поможет тебе пре­возмочь боль, он вольет в тебя новые силы.

— Я чувствую. Боль уже проходит, — облегчен­но сказала Дина.

— А-о-у-э-ы-ы-ы, — завыла наставница.

Члены клуба вторили ей.

Наблюдая за всем этим безумством, Аня по­чувствовала, что проголодалась. Она вытащила из кармана шоколадку и подергала Женю за рукав:

— Хочешь половину?

— Я не ожидала, что ты такая слабая лич­ность,— громко сказала Елена Васильевна, в упор глядя на Аню, и выбила у нее из рук шоколадку. — Ты не смогла пройти испытание голодом — одну из важнейших ступеней в развитии избранных.

А я со вчерашнего дня ни кусочка в рот не взяла, даже воду не пью. И не собираюсь делать это еще и завтра. За слабость «Истина» наказывает Аню,

а вместе с ней и Женю. Они будут мыть обувь всех членов клуба.

Светочка, кряхтя, шла по коридору школы. Вчера Каримова посоветовала ей заняться спор­том, чтобы привлечь объект любви — Витеньку Степнова. Сегодня Светочка уже очень жалела о том, что влюбилась...

— Что с тобой? — поинтересовалась Каримова,

оценив странную походку Светы.

Я вчера, кажется, переусердствовала с этими приседаниями, и все зря. У меня все тело болит, а Степнов себе другую нашел, помоложе. — Биб­лиотекарь кивнула на физрука, который непода­леку болтал с Кулеминой.

Прямо сладкая парочка! — усмехнулась Ка­римова. — Но тебе надо бороться непременно.

Тут дело не только во мне, — заметила Све­та. — Он все-таки педагог, а она ученица. Как можно?

А что здесь особенного? — удивилась Ирина Ренатовна. — Я вот в старших классах сама была в химика влюблена, поэтому и пошла в химико-технологический. И теперь я эту химию терпеть не могу, а приходится работать учителем. От сво­ей любви нельзя отступаться. Ноги не сгибаются, болят — молочная кислота это, что очень даже хорошо.

Просто чудесно, я пошевелиться не могу!

— Вот и иди к своему Витеньке за консуль­тацией. Он как спортсмен должен помочь.

Предлог у тебя замечательный. А пока он будет

тобой заниматься, бери быка за рога, охмуряй

по полной.

В этот момент к Светочке и Каримовой незамет­но подошел сам Степнов. Шутки ради он со всей силы дунул в свисток. Обе дамочки взвизгнули и подскочили от неожиданности.

Витя, разве можно так... Ты меня до смерти напугал! — Химичка кокетливо поправила вырез на блузке.

Ой, Виктор Михайлович, я вчера так переза­нималась, ног поднять не могу, даже не знаю, что теперь делать, — пожаловалась библиотекарь.

Света, вы подружились со спортом? — Степнов не скрывал своего удивления. — Поздравляю! Это правильный путь. Приходите после уроков в спортзал, попробую помочь.

Светочка просияла.

Тест, который провела психолог Малахова, об­суждался в кабинете директора.

Итак, дорогие мои, результат чудесный! — наигранно произнес Савченко. — Учеба у них на последнем месте. Что вы на это скажете?

А что я говорила? — Борзова с видом победи­теля взглянула на Рассказова. — У них на уме что угодно, кроме учебы. Ура!

Людмила Федоровна, а чему вы радуетесь? — поинтересовался Шрек. — Вы же завуч. Может, нам завуча поменять?

Борзова схватилась за сердце:

Николай Павлович, это жестоко! Вы же сви­детель! Я с этим 10 «А» такой стресс пережила!

Безобразие! Я сегодня посмотрел все клас­сные журналы десятых классов. На Олимпиаду некого посылать! Отличников раз-два, и обчелся,

даже Алехина успеваемость снизила. Что будем делать? Учителя молчали.

Молчите? Из сложившейся ситуации я сде­лал выводы: в школьных стенах никаких развле­чений больше не будет. Веселиться будут, когда научатся чему-нибудь.

Мне кажется, Николай Павлович, это не ме­тод, — сказала психолог Яна. — Наоборот нужно находить как можно больше точек соприкосно­вения учеников с учителями, тогда возникнет почва для дополнительного общения помимо уроков. А это, как ни странно, способствует луч­шей успеваемости.

Лично я не массовик-затейник, — отозвалась Каримова.

А у меня нагрузок и так хватает, — добавила Копейкина.

Их сейчас ничем не удивишь. Что, кружки, что ли, организовывать? У нас есть спортивные секции и театральный, — не унималась Борзова.

Надо раскрасить школьную жизнь цветными красками, — не сдавалась Яна. — Вы же весьма интересные люди, у вас же наверняка есть свои увлечения, и надо поделиться ими с учениками. Например, устроить вечер, посвященный учите­лям.

И что, мы им будем таланты свои демонстри­ровать? — возмутилась химичка.

— Я дома бисером вышиваю, но кому это сейчас

надо? — высказалась Копейкина. — А начнешь с ними деликатничать, вообще на шею сядут.

— Игорь Ильич, а вы что молчите? Как сами думаете? — обратился Савченко к Рассказову.

Я согласен с психологом. Борзова громко фыркнула:

Кто бы сомневался!

—Аможет, вы останетесь у нас работать? Будете консультировать, решать сложные подростковые проблемы, — предложил директор Малаховой.

— Я подумаю над вашим предложением, Нико­лай Павлович.

Пока члены спектрального братства стояли в своих кругах, Аня и Женя сидели у двери и мыли в тазике обувь.

Ань, ты что, как ты себя ведешь? — прошеп­тала Женя. — Мне из-за тебя уже два предуп­реждения сделали.

Жень, это же цирк! Сборище клоунов! Рань­ше же все нормально было. Помнишь, как ты в группу хотела? Представляешь, мы будем сочи­нять песни и собирать стадионы.

Это все не для меня, просто суета... — сказала Женя с умным видом. — Зачем мне эта мирская слава? К тому же девчонки меня ненавидят.

Очень глупо зарывать свой талант. А девчон­ки на самом деле нормально к тебе относятся, просто обиделись из-за концерта. Это пройдет. Неужели ты не замечаешь, как странно ведут себя эти люди? Они обыкновенные сектанты, выманивают деньги у таких вот дурочек…

— Ты не понимаешь, — прервала ее Женя. — У меня теперь совершенно другая жизнь — как будто глаза открылись. Я поняла, что жила непра­вильно и все живут неправильно. Мои родители вон только о деньгах и говорят и всем завидуют.

Им важна моя учеба, а вовсе не я.

Женя, мне кажется, ты ошибаешься. Ты очень нужна своим родителям, просто они вол­нуются за твое будущее. И мне ты нужна.

Ты пока не поняла главное, — настаивала Женя, — здесь все любят друг друга.

Здесь? — громко спросила Аня, и Женя одернула ее, показывая на медитирующих членов клуба. — Да здесь вся любовь — фальшивка! Они только говорят, что любят. Посмотри наставнице в глаза, это же глаза робота! Это секта, и вокруг одна ложь. Наставница говорит о бескорыстии, а сумочка у нее круче некуда. Она наживается за счет этих несчастных...

В эту минуту в комнату, скорчившись от боли и держась за живот, вошла наставница.

— Помогите кто-нибудь, мне очень плохо, —

прокряхтела она.

Члена клуба обступили ее и с воем «а-о-у-э-ы-ы-ы» принялись делать руками пасы в ее сторону.

— Да я сейчас умру, болваны! Прекратите! — завопила наставница.

Аня бросилась в комнату, где сложили мобиль­ные, чтобы вызвать «скорую», и обомлела: по­средине зала стоял накрытый стол — с ветчиной, тортом, шампанским, фруктами.

— Женька, иди сюда, — позвала подругу Аня. — Теперь понятно, почему ей плохо. Бедная, она тоже не смогла перебороть искушение и пройти один

из важнейших этапов в развитии избранных. Проще говоря, обожралась она. Теперь ты мне веришь?

Аня включила мобильный, но связи не было. Девчонки выбежали в поле и почти сразу наткну­лись на знакомого тракториста, которого недавно испугали сектанты. Телефона у мужичка, ясное дело, не оказалось, зато были два пузырька, спа­савшие его от любых отравлений: с марганцовкой и с касторкой. Именно эта жгучая смесь в скором времени помогла Елене Васильевне подняться на ноги.

— Мне срочно нужно к врачу, — сказала она

трактористу. — Где здесь поблизости больница?

Больница далековато будет, быстрее до станции и на электричку до Москвы, — ответил он. — Я бы вас подбросил, да соляры нет. Эконо­мия, твою мать.

- Я заплачу, — оживилась наставница. — Сколько?

Через несколько минут все члены клуба «Раду­га» тряслись в прицепе трактора. Женя стянула с себя оранжевый балахон, разжала ладонь и показала Ане — там была собачка из яйца с сюр­призом.

Спасибо тебе, Ань. Ты настоящий друг, ис­кренний. — Она вытащила из сумки несколько яблочек и протянула Ане: — Будешь? Это ра­нетки.

Как здорово, Женька! — улыбнулась Аня. — Наша группа так называется — «Ранетки». Все будет хорошо!

На тренировку по баскетболу Лена пришла расстроенная. Вошла в зал, волоча тяжелый па­кет с дедовым романом, и к ней тут же подбежал физрук Степнов:

О, Кулемина! Как дела?

Они отказались печатать. Не формат, гово­рят, — всхлипнула Лена.

Да наплюй ты на них, Ленка! В Москве еще полно издательств. У этого даже название какое-то автомобильное «СимаФор». Вот увидишь, они еще локти будут себе кусать, что не взяли роман.

Виктор Михайлович схватил мяч и кинул его Лене, та с силой отбила, мяч полетел к двери, из-за которой выглядывала Светочка. Библиоте­карь тут же испарилась. Степнов забрал у Лены пакет:

— Пускай у меня пока полежит. А то чего ты каждый день его туда-сюда таскаешь. Иди, переодевайся в форму и вперед! Спорт всем помогает.

У входа в клуб «Драйв» толпилась целая куча народа — фанаты Боба Кантора и группы «Швайгензац». Сквозь толпу протиснулся Олег, подошел к Наташе и Лере и протянул билет:

К сожалению, только один. Все билеты рас­куплены еще неделю назад.

Спасибо, — ничего не понимая, ответила Наташа.

Наташка, ты держись и не нервничай, — под­бодрила Лера. — Удачи!

Наташа вошла в клуб и встала сбоку от сцены. Она увидела, как выходят музыканты и начи­нают играть вступление, потом на сцене возник Боб Кантор, он же Борис Лагуткин, с гитарой в руках — ее отец. Наташа попыталась пробраться ближе, чтобы лучше рассмотреть его, но фанаты стояли слишком плотно.

— Добрый вечер! — сказал Лагуткин. — Сего­дня впервые за шестнадцать лет я снова высту­паю в России. Рядом со мной на сцене — музы­канты группы «Швайгензац». Но, прежде чем мы начнем, я хочу поприветствовать своих друзей

музыкантов Федора, Василия и Андрея. С ними

мы в девяностые играли в группе «Артобстрел».

Луч прожектора высветил лица счастливых друзей Лагуткина. Потом музыканты заиграли самый известный хит группы, зал заревел, все начали прыгать и подпевать, так что Наташа уже ничего не видела. Ее за руку тронул какой-то высокий парень, показал себе на плечи, пытаясь перекричать музыку:

— Залезай, так лучше видно!

Подумав, Наташа взгромоздилась к нему на плечи и стала вглядываться в лицо отца, которого никогда не видела.

В это время Олег и Лера зашли в клуб «Закат». Олег взял у девушки сумку, чтобы повесить в гардероб и незаметно кивнул Тому и Джерри, де­журившим у стойки бара. Все трое направились к выходу.

Лера, сидя за барной стойкой, разглядывала танцующий народ и пила сок.

— Тут улетно, — сказала она Олегу, когда он

вернулся.

Давай выпьем за наш вечер. Рекомендую коктейль «Ангел», потому что ты мой ангел, — предложил Олег и нежно обнял Леру.

Ой, я мобильник в сумке оставила! — спо­хватилась Лера. — А вдруг отец будет звонить?

Отдыхай, я сам сбегаю. — Олег взял номе­рок.

Выйдя из зала, он направился в туалет, где его уже поджидали Том и Джерри. Олег забрал у них ключ от Лериной квартиры:

— Снимок успели сделать? Тогда вперед, толь­

ко быстро. И не наследите там!

Пока Олег развлекал Леру в клубе, Том и Джер­ри проникли в ее квартиру и внимательно изучи­ли все комнаты. Том достал из-за пазухи пакетик с белым порошком и открыл шкаф.

— Ты, дундук, — зашипел на него Джерри. —Кто прячет наркоту в шкаф? Слишком быстро найдут — никто не поверит.

Бандиты зашли в кухню.

— Может, в трубу положим? — предложил Джерри, дергая решетку вытяжки.

А если менты тупые попадутся, не найдут?

Тоже верно. У них что, зайцы? — Джерри кив­нул на стоящий на полу ящик с морковью. Ладно, давай быстрее — не хватало тут запалиться.

Том разворошил морковь и сунул пакетик на дно ящика.

Натанцевавшись всласть, Лера упала на стул рядом с Олегом:

Фу, жарко!

А я думал, ты можешь танцевать бесконеч­но, — улыбнулся Олег и попытался поцеловать Леру, но та успела увернуться.

— Отвези меня домой, — попросила она. — Па­

па может вернуться.

Олег остановил машину возле подъезда. Вы­ходя, Лера в задумчивости остановилась и, при­стально взглянув на парня, вдруг спросила:

Ты меня любишь?

Конечно! — невозмутимо ответил он.

А по-моему, нет. Слишком быстро ответил. — Лера побежала к подъезду и на ходу послала Олегу воздушный поцелуй.

После концерта Боб Кантор попрощался с фа­натами и скрылся за кулисами. Наташа заметила дверь сбоку от сцены и рванула к ней. На ее пути тут же возник шкафоподобный охранник:

Туда нельзя, музыканты сегодня автографы не дают.

Мне не нужен автограф, мне срочно нужно поговорить с Бобом Кантором, — чуть не плача, сказала Наташа.

С этими бесполезно говорить, — послышал­ся голос за ее спиной. Это был парень, который держал ее на плечах. — Пошли, я знаю, как мож­но получить автограф.

Они вышли на улицу и остановились у служеб­ного входа, где уже прыгал, спасаясь от мороза, другой парень.

Я Гриша, а это Костян, — сообщил новый зна­комый Наташи, показывая на парня. — Мы с ним уже семь лет от «Швайген зац» тащимся. А ты?

Я недавно их слушаю. Прикольно.

Дверь открылась, и появились музыканты группы во главе с Бобом Кантором. Гриша и Кос­тя бросились за автографами, а Наташа стояла как вкопанная. Наконец она собралась с силами и тоже подошла к музыкантам.

— А тебе на чем поставить автограф? — спро­сил Лагуткин.

Он был так близко — ее родной отец, и от вол­нения она не могла сказать ни слова. Увидев Наташино замешательство, Гриша вырвал листок из блокнота и протянул рокеру. Кантор расписался, отдал листок Наташе и, повернув голову, заметил грузовик, который приехал, чтобы забрать музы­кантов. Немцы стали грузить инструменты.

Из-за поворота вывернула старенькая «Волга». За рулем сидел тот самый Федор, которого Лагут­кин представлял на концерте. Федор подбежал к старому другу и обнял его:

— Привет, мужик! Нуты совсем забронзовел: в Москве, а друзьям не звонишь. Если бы я афишу не увидел, так бы и не свиделись.

— Спасибо, Федя. Только прилетели, и на сцену — тур, сам понимаешь, — оправдывался Лагуткин.

— Поехали, парни нас ждут — поляну накры­вают. Группа «Артобстрел» в полном составе. Тряхнем стариной! — Федор потянул Бориса к машине. — И немцев своих бери — посидим по-русски, с огурчиками и грибочками.

— Группа надо отдыхать, — на ломаном русском

попытался выразить протест администратор.

— И тебя с собой возьмем, — махнул Федор.

«Швайген зац» в полном составе погрузились в «Волгу» и умчались. Гриша покачал головой:

Во дают. А наши к гостинице поперлись, по­хоже, долго придется ждать.

А вы знаете, где они остановились? — спро­сила Наташа. — Не скажете адрес гостиницы?

Через час она уже была на месте и подошла к портье гостиницы.

— Извините, а музыканты из «Швайген зац» еще не приезжали?

— Фанатка? — Портье подозрительно поко­сился на Наташу — Девушка, я вас по-хорошему прошу, не надоедайте музыкантам, исчезните!

Но я не фанатка. Просто у меня срочное дело к Бобу Кантору. Он сам мне назначил встречу.

Все вы так говорите. В любом случае их еще нет, так что лучше вам уйти, пока я не вызвал ох­рану!

Но в эту минуту в холле появился какой-то толстосум, и портье услужливо ринулся отворять перед ним все двери.

Воспользовавшись тем, что он отвлекся, Ната­ша присела на диванчик и позвонила маме.

Мам, ты еще не спишь? Можно я сегодня у Лерки останусь? Ее парень бросил, ей очень пло­хо — как она одна?

Если ты будешь оставаться каждый раз, ког­да ее кто-то бросит, можешь сразу переезжать, — ответила мама. — Ладно, только не засиживай­тесь допоздна, спать ложитесь. Завтра в школу.

Хорошо, мамочка, спасибо! — Наташа от­ключила телефон.

Она приготовилась ждать и неожиданно для себя задремала. Проснулась она оттого, что кто-то трогал ее за плечо. Это был Борис Лагуткин.

Портье сказал, что ты меня искала. Но я уже дал тебе автограф, что еще нужно?

Ой, здравствуйте, меня зовут Наташа. И мне очень надо с вами поговорить. — Девушка доста­ла из сумки старый номер журнала и показала музыканту фотографию.

Да, было время, и?.. — Лагуткин вопроси­тельно взглянул на девушку.

Это моя мама, а вы — мой отец, — выдохнула Наташа.

Плохая шутка. Особенно под утро. Прощай­те, милая барышня, у меня самолет.

Правильно мне мама говорила, — еле сдер­живая слезы, сказала Наташа. — Не надо было с вами встречаться. Я вам никогда не была нужна.

Наташа выбежала из холла, оставив растерян­ного Лагуткина с журналом в руках.

ГЛАВА VIII

Это была первая в ее жизни бессонница. Насту­пало утро. Аня сидела в своей комнате и смотрела в темное окно. Оказалось, что по ночам город не спит, а живет очень интересной жизнью. К Аниному подъезду с шумом подъехала машина, из нее вышли высокий мужчина и женщина, заботливо прижимающая грудного ребенка, последней из двери выпрыгнула собачка. Счастливое семей­ство скрылось в подъезде.

Аня взяла дневник и записала стихотворение, которое только что родилось в ее голове: «Одино­кой птицей можно возвратиться. Лучше в клетке, чем в чужих руках. Далеко-далеко долго будет сниться, где мы вместе в облаках...». Чернила в ручке неожиданно закончились, и Аня пошла в коридор за рюкзаком. По дороге она наткнулась на большой пакет, из него на пол высыпались пу­зырьки с надписью: «Магия природы».

От грохота проснулась Анина мама. Она вышла в коридор и включила свет.

Мам, это что? — спросила Аня, с интересом рассматривая пузырек.

Это теперь наш хлеб. Я со вчерашнего дня продавец-консультант элитной косметики. — Ирина Петровна принялась собирать раскатив­шийся по углам товар. — Начну раскручиваться, продавать. Вот продам первую тысячу и куплю себе машину, а тебе — шубу. И докажу твоему отцу что он никто.

Я не хочу, чтобы вы с папой расставались, — печально произнесла Аня. — Ты что, думаешь, он правда от нас ушел?

А где он? Спрятался под диваном? — Ирина Петровна в досаде пнула пакет с пузырьками и присела рядом с дочерью. — Меня с детства все предавали. Любимая подруга бросила меня ради другой девочки, у которой был большой ку­кольный домик и много жвачки. Отец, твой де­душка, ушел от нас, когда мне было всего десять. До этого он говорил, что любит меня, а потом у него появилась другая женщина, и он даже не звонил.

Мамочка, я тебя никогда не брошу! — Аня кинулась на шею маме.

Бросишь. Влюбишься и замуж выйдешь. — Мама ласково похлопала ее по руке. — Но дети должны уходить, а вот когда родители уходят, это ненормально. Все, марш в кровать, а то школу проспишь.

Аня вернулась в свою комнату и легла на кро­вать, но уснуть так и не смогла. Она взяла мо­бильник, написала папе эсэмэску: «Зачем ты нас предал?» — и выключила телефон.

Михаил Алексеевич проснулся в архитектур­ной мастерской, прочитал послание и стал назва­нивать дочери. Но Аня не отвечала. Он вздохнул, подошел к столику и включил электрический чайник.

Поеживаясь и потирая руки от холода, вошел инженер Агеев.

А вы что спозаранку? — удивился Анин папа.

Домашние неурядицы. Мы теперь с вами на пару будем по ночам трудиться, — сообщил Агеев.

С женой поругались, — кивнул, догадавшись, Михаил Алексеевич. — Может, кофейку?

Вы, кажется, меня хорошо понимаете, — об­радовался Агеев.

Максим, а давайте на «ты»? — Анин папа протянул инженеру руку.

Хочешь анекдот в тему? — спросил Агеев, отхлебывая кофе. — Муж очень поздно возвра­щается домой, открывает дверь, а там жена со сковородой в руке. Он ей: «Иди ложись спать, я не голодный».

Мужчины весело засмеялись.

Наташа вернулась домой из гостиницы под утро. Прямо в верхней одежде зашла в комнату и присела на мамину кровать. Ольга Сергеевна открыла глаза.

А ты чего дома и в пальто? Ты же у Леры но­чевала, что случилось?

Я самый глупый человек на свете, — заявила Наташа, обливаясь слезами. — Нет, я самый не­счастный человек на свете.

Ну что стряслось, моя хорошая? — Мама приобняла дочь. — Вы с Лерой поругались?

Нет, меня вообще у нее не было. Я встреча­лась с отцом.

Он что, в Москве? — удивилась Ольга Сер­геевна.

У него концерт был, — всхлипнула Наташа. — Я дождалась его в гостинице, но он меня не узнал — решил, что я фанатка. Я сказала, что я его дочь, но, по-моему, он не поверил.

Узнаю, очень на него похоже — самовлюб­ленный идиот, — фыркнула мама Наташи. — Он, наверное, думал, что ты еще в детский сад хо­дишь. Если вообще хоть что-то думал. Я же тебя предупреждала!

Она с нежностью сжала руки дочери:

Ой, замерзла совсем! Ну-ка быстро в ванну греть руки и ноги, а потом в кровать!

Я же в школу опоздаю.

Ничего, зато поспишь.

Борис Лагуткин ехал в аэропорт со своей группой. Музыканты спали, администратор читал какую-то газету, а рокер разглядывал фото в журнале, который оставила ему Наташа. Оторвавшись от журнала, он достал мобильный и позвонил Федору:

Здорово, это Борис.

Борька, сколько времени? У меня голова гу­дит, — пожаловался Федор.

Ты Ольгу Липатову давно видел? Шустрая такая, с челкой.

Которую ты у меня отбил? Сто лет не видел, а что? Из Черемушек она переехала.

Ты постарайся ее телефон раздобыть, это очень важно, — попросил Лагуткин. — Узнай, кажется, у нее есть дочь пятнадцати лет, Ната­шей зовут.

Женя наиграла на фортепьяно веселую мело­дию, которую недавно сочинила, и пошла в кух­ню завтракать.

Наконец ты сняла эту страшную кофту! — обрадовалась Женина мама.

Мозги на место встали, — ворчливым тоном произнес папа. — Евгения, я нашел тебе репе­титора по английскому для подготовки к Юри­дической академии. Он на кафедре преподает, поможет поступить.

Пап, но это же блат, нечестно, — возмутилась Женя.

— Честностью, милая моя, сегодня ничего не добьешься. Честных бьют, а нечестным пол­страны принадлежит! — заметил папа. — Так что будь любезна... В четыре у тебя первое занятие, мать тебя отведет.

В отделении милиции оперативники обмени­вались информацией по нераскрытым преступ­лениям.

— Сегодня наш «спортсмен» в ночном клубе развлекался с девицей какой-то, да и дружки его гоже, — сказал один опер второму, показывая только что отпечатанные фотографии. — Надо выяснить, что за краля, — может, тоже в связке.

Пойду доложу Фурсу.

Опер вышел из комнаты. К столу посмотреть фотографии подошел Леха. Увидев на фотках Леру с Олегом, он незаметно сгреб снимки в кар­ман. Вышел из комнаты и набрал Лерин номер. Ни мобильный, ни домашний не отвечал.

В кабинете Фурса обсуждалось дело наркоди­лера.

Прошерстите там Новикова по полной, — сказал Фуре, — и квартирку надо бы посмотреть, пока он в отъезде, чтобы шума лишнего не было. Найдете что, тогда и повод будет пошуметь.

Новиков — стопроцентно честный мент, не мог он продаться, — возразил подполковник Та-раненко.

— А это ты видел? — Фуре потряс стопкой бу­маг. — Рапорт нашего агента. Там, между прочим, подробно все изложено, как подполковник Нови­ков помог уйти наркодилеру Кесарю, а сам теперь в командировке под Рязанью его якобы ищет.

В комнату вошел оперативник и положил на стол фотографии:

— Вот, вы просили принести. Материалы дела,

которое ведет Новиков.

— Полюбуйтесь, — сказал Фуре, показывая Тараненко снимки, — это дочь подполковника Новикова с одним из подручных Кесаря. А вы

говорите...

Леха позвонил в дверь квартиры, ему открыла заспанная Лера.

Почему ты не в школе? Я искал тебя, — обес­покоен но сказал он.

Ух ты, какие мы серьезные, — усмехнулась девушка. — Проспала, прогуляла... Какая раз­ница?

Леха прошел в квартиру, достал из кармана фотографии:

Кто это?

Ты что, следишь за мной? — удивилась Лера, увидев на фото себя и Олега. — Не твое дело, это моя личная жизнь.

Это еще и твоего отца касается. Этот человек связан с людьми, которые продают наркотики, и сам, скорее всего, этим занимается. А твой папа как раз разрабатывает его и его компанию.

Ты врешь, — недоверчиво сказала Лера.

Да очнись ты! Думаешь, он просто так с то­бой шуры-муры закрутил? Твой отец им дорогу перешел, бизнес делать не дает. Они, похоже, намерены подставить Новикова.

Это неправда! — сказала Лера убитым голо­сом.

— Он к тебе приходил? — строго спросил Леха.

Только до подъезда провожал. Он вообще за мной как в детском саду ухаживал: конфетками угощал, зайчиков дарил.

Каких?

Двух вон. — Лера махнула рукой на диван, где лежали игрушки.

Леха подошел к зайцам, прощупал каждого.

— Скорее всего, они постарались что-то подки­нуть в квартиру.

Леха по очереди осмотрел комнаты, ванную, дошел до кухни и первым делом увидел стоящий под столом ящик с морковью. Он вывалил мор­ковь на газету и с победоносным видом достал со дна ящика пакетик с героином.

— Вот тебе и морковка! Лет на двадцать тюрьмы.

— А давай спустим это в унитаз, — предложила Лера.

— Нет, следы останутся. Быстро одевайся — шутки кончились. — Леха взял со стола большой нож и потрогал лезвие.

— Ты что? — испуганно всхлипнула Лера.

Парень взял одного из плюшевых зайцев, ножом распорол ему живот и сунул внутрь пакетик.

— Иголку и нитку быстро! — скомандовал он Лере и стал торопливо штопать игрушку. — Быст­рее собирайся, с минуты на минуту нагрянут опера. Это обыск, подстава!

Лера пихнула зайца в рюкзак, и они с Лехой вы­шли на лестничную площадку. Послышался звук лифта, уезжающего на первый этаж. Выглянув в окно, они увидели прохаживающегося возле подъезда оперативника и припустились по лест­нице на последний этаж. Дверь чердака оказалась заперта, но Леха умело взломал замок. Через пять минут они без шума вышли из соседнего подъезда и, оглядываясь на опера, быстро пошли от дома.

— Все чисто, хвоста нет, — сказал Леха, когда они подошли к школе. — Давай сюда своего зай­ца — надо уничтожить вещдок.

На уроке биологии Аня и Женя снова сидели вместе.

— Я, наверное, все-таки творческий человек, —

радостно сообщила Женя. — Прикинь, на меня

сегодня с утра снизошло вдохновение, я потом

даже на фоно мелодию подобрала.

Она напела мотив, Аня тоже заулыбалась:

Хорошая мелодия, я же говорила, что у тебя нее получится.

Как ты думаешь, девчонки разрешат мне вернуться в группу?

Я с ними поговорю, — заверила Аня. — Правда, мы сами еще не знаем, будем ли дальше играть. Савченко может не разрешить. Мы как раз сегодня идем к нему. Но тебе в любом случае придется где-то искать клавиши.

Я постараюсь найти, — радостно сказала Женя.

Прозвенел звонок на перемену, и в класс стали подтягиваться ученики из параллельного 10 «А». Увидев входящего Антона, Полина Зеленова приветливо помахала ему рукой. Аня застыла от изумления.

— Ну все, Антош, я договорилась. В фильме,

где я играю, снимут пару твоих трюков, за смену

сможешь заработать двести баксов и купишь се­бе новую доску.

— Спасибо, Поль! — Маркин просиял.

Зеленова улыбнулась и поцеловала его в щеку.

Наблюдавшая за всем этим Аня, сгорая от рев­ности, вылетела из класса.

После уроков, когда все ученики разбегались по домам, Лера и Наташа вошли в школу.

— Все с уроков, а вы только пришли? — возму­тился охранник дядя Петя.- Учиться никогда не поздно, — заявила Лера.

В коридоре девчонок уже ждали Лена, Аня и

Женя — договорились идти к Шреку и просить за свою рок-группу.

Физкульт-привет! — бросил Степнов, про­бегая мимо компании. — Я в группе поддержки, только журнал в учительскую заброшу. И Игоря Ильича прихвачу для убедительности.

А она что здесь делает? — спросила Лера про Женю.

Девочки, Женя хочет вам что-то сказать, —

заявила Аня.

— Не злитесь. Простите, что я так поступила на концерте. Я никогда больше вас не предам, честное слово. Возьмите меня, пожалуйста, в

группу, — попросила Женя.

Предал один раз, предаст и еще, — холодно сказала Наташа.

Мы тебе уже один раз поверили, — добавила

Лера.

У Жени на глаза навернулись слезы, и она убе­жала в раздевалку. Аня кинулась за ней.

— Ладно, может, правда пусть приходит? Она

хорошо играет, — сказала Лена.

Девчонки подошли к Жене.

— Ты приходи, будем впятером играть. Надо

только клавиши найти.

Женя взвизгнула от радости и кинулась Лене на шею.

Через несколько минут «Ранетки» во главе со Степновым и Рассказовым входили в кабинет директора.

— Извините, Николай Павлович, что так вры­ваемся. Хотим вот у вас разрешения попросить и дальше репетировать с группой в школьных сте­нах, — высказал общее желание Игорь Ильич.

Савченко потер подбородок:

Это все, конечно, хорошо, но у нас школа, а не рок-клуб.

Но у нас же есть театральная студия, хотя школа и не театр! — возразил физрук.

Это другое. Это способствующая образо­вательному процессу организация. А недавно проведенный психологический тест показал, что учеба у учеников стоит на последнем месте.

Пусть лучше они тут музыкой занимаются, чем в подъездах пиво пьют, — заметил Степнов.

Я понимаю ваши опасения, Николай Пав­лович, — вступил Рассказов, — но даю твердое обещание, что репетиции будут проходить под моим строжайшим контролем, максимум два раза в неделю, и никоим образом не отразятся на успеваемости участниц коллектива.

А потом, Николай Павлович, вы сами отда­ли приказ организовать группу, — подала голос Лера. — Или все это было только ради комиссии, показуха?

Савченко гневно взглянул на нее.

— Ладно, под вашу личную ответственность,

Игорь Ильич и Виктор Михайлович. Репетируйте!

В спортзале, надеюсь, вам никто не помешает.

—- Спасибо большое! — завопили девчонки.

Узаконив свое существование, все девчонки помчались в спортзал. Только Жене пришлось отправиться к репетитору. Остальные принялись с шумом извлекать, расставлять и настраивать инструменты.

Лера и Наташа тихонько шептались.

Натаха, мне клинически не везет с мужика­ми, — жаловалась Лера. — Мой прынц оказался наркодилером и хотел подставить моего отца.

Ничего себе! — выдохнула Наташа. — Ну, Лерка, с тобой в кино ходить не надо.

А как прошла твоя встреча с отцом?

Лучше бы ее совсем не было, этой встречи, — расстроенно махнула рукой Наташа. — Мама оказалась права — Лагуткину нет и не было до меня никакого дела.

-— Ну и пошел он, пошли они все! — обобщила Лера.

Рассказов зашел в спортзал с подносом пирож­ков. Девчонки накинулись на еду.

— Спасибо, Игорь Ильич!

Жуя пирожок, Аня присела рядом с Наташей.

— А ты чего про концерт ничего не говоришь? Встретилась с отцом?

Нет, я не пошла, — соврала Наташа. — У меня вечером так живот скрутило, что уже не до кон­церта было. Даже в школу с утра не смогла.

Жалко, ты же так хотела его увидеть. И что теперь будешь делать?

Да ничего, — отмахнулась Наташа. — Мне кажется, что это вообпде была плохая идея. Ты лучше песню свою новую покажи.

Аня достала из рюкзака дневник, открыла на странице со стихами и начала напевать, подыгры­вая на гитаре. К ней присоединились остальные «ранетки», и получилось очень даже складно.

Петр Никанорович Кулемин кипятил на кухне молоко, когда зазвонил телефон. Это был его зна­комый редактор Александр Ежитский: в далеком 1975-м он редактировал роман Кулемина «На краю земли».

— Хитрый лис ты, Петр Никанорович, — ска­зал он. — Мне тут подработку предложили в издательстве «СимаФор» — тебе наверняка та­кое уже известно. Передали мне рукопись, так я тебя по почерку узнал, как говорится, по стилю. И судоходы, и заречные мандры... Читаю — песня, не верю глазам. В каждой строчке ты. И в пятой

главе, как всегда, твой фирменный «Сон о соба­ке»: «Сегодня я видел сон о собаке. Она лизала камень, а потом побежала к реке и стала смотреть в воду...». Только скажи на милость, зачем ты уподобился этим новомодным писателям и взял себе псевдоним? Да еще такой странный — Зю-зельков.

Саша, это какая-то нелепица!.. — развол­новался Ленин дед. — Какие-то невообразимые вещи творятся! Это все мое! — В смятении он ходил взад-вперед по кухне, не находя себе мес­та. — Это в точности мой новый роман, который отказались печатать в издательстве «Российский фантаст», а про «СимаФор» я вообще не слышал. И псевдонима никакого я не брал...

Боже спаси и помилуй, неужели украли? — воскликнул Ежитский. — Петр Никанорович, голубчик, ты только не волнуйся.

Где этот «СимаФор» находится? — взревел Кулемин. — Прекрати кудахтать, я немедленно выезжаю.

Он кинулся в прихожую, надел куртку, потом вспомнил про молоко и побежал на кухню. Оно уже выкипело, и на плите чернели запекшиеся пенки.

В кабинет издателя Кулемин не вошел — вор­вался.

— Меня обворовали! — завопил он.

— Не понимаю. Почему вы врываетесь? Вы

кто? — спросил издатель. — Объясните суть

проблемы.

Вы собираетесь печатать роман некоего Зю-зелькова, но это не его произведение. Все до по­следней запятой совпадает с моим романом. Я его семь лет писал, а этот проходимец только имена героев поменял — и на тебе. Я требую остановить публикацию и начать судебное разбирательство.

А доказательства? У вас есть документ, под­тверждающий ваше право? Вы зарегистрировали ваше произведение?

В кабинет зашел Ежитский.

Я требую экспертизы, эстетической, стилис­тической, графологической — какой угодно, — твердо сказал он. — Готов подтвердить под прися­гой, что этот роман написан Кулеминым.

Вот договор с господином Зюзельковым. — Издатель достал из стола бумагу. — Он гаранти­рует, что создал оригинальное произведение. Я в своих авторах уверен, а вот вас в первый раз вижу. Александр Степанович, вы бы проводили своего друга домой. Кстати, в ваших услугах мы тоже больше не нуждаемся.

Издеваетесь?! — воскликнул дед Лены. — Я эту книгу выстрадал и так просто не сдамся. У меня дома есть оригинал рукописи. Я печатаю на машинке, на ней буква «ю» западает. Я при­несу, и мы сравним вашу ксерокопию с моим оригиналом.

Кулемин и Ежитский вышли из кабинета, гром­ко хлопнув дверью.Антон промчался на доске до лестницы и эф­фектно перелетел через ступеньки. Раздались аплодисменты и голос режиссера:

Стоп! Молодец! Еще раз!

Лица не видно, — сообщил оператор.

Ты когда через ступень летишь, обернись и вон на ту точку посмотри, — посоветовал Марки­ну режиссер.

Антон проделал трюк еще раз.

— Ладно, сойдет! Свободен, Антон!

К Маркину подошла низенькая женщина в очках.

— Ты Антон? Пошли.

Она отвела его к небольшому столику, достала из сумочки деньги и отсчитала пятьсот рублей.

Не понял, — удивился Антон, — мне сказали, что смена двести баксов стоит.

Кто вам сказал?

Полина, моя одноклассница, она у вас сни­мается.

А кто такая Полина? — с недоумением спро­сила женщина. — Она с кем-то договаривалась? Мне отмашку никто не давал — массовка у нас по пятьсот рублей смена. Вот пусть тот, кто тебя сюда позвал, и разбирается.

Антон забрал свой жалкий гонорар и подошел к Полине. Она сидела на стуле, вокруг бегала гримерша.

Полин, а с кем ты по поводу меня говори­ла? — поинтересовался Антон. — Мне какие-то смешные деньги заплатили.

Антон, не отвлекай меня, — сквозь зубы про­говорила Зеленова. — У меня тушь размажется.

Мама Жени привела дочь к репетитору домой. Дверь открыл высокий симпатичный парень — учитель английского Вадим Алексеевич.

— Женечка?.. Прошу, — пригласил он новую ученицу.

Зайдя в комнату, Вадим жестом пригласил Же­ню за стол.

Как у вас с языком, дружите?

Я отличница, — ответила девушка, преданно глядя ему в глаза.

Хорошо, значит, особых проблем с подготов­кой не будет. Ну что, начнем с того, что опреде­лим ваш уровень знаний, проведем небольшой экзамен. Он будет состоять из трех этапов: тест на грамматику, устная часть и...

Женя не слушала, она с мечтательной улыбкой разглядывала лицо красавца-репетитора.

Женечка, я, конечно, сделаю все от меня за­висящее, чтобы вы поступили в вуз, но вы долж­ны быть предельно сосредоточены на занятиях. А вы уже сейчас, по-моему, думаете о чем-то другом.

Извините, — смущенно ответила Женя.

Вадим положил перед ней листок с тестом, и в этот момент кто-то позвонил в дверь.

— Выполняйте, тут все понятно. Я ненадолго вас оставлю, возникла срочная работа, — сказал Вадим и вышел из комнаты.

Доделав тест, Женя посмотрела на часы: за­нятие должно было закончиться десять минут назад. Она взяла листок и вышла в коридор. Из второй комнаты слышались романтическая музыка и женские вздохи. Девушка набралась смелости и постучала, но никто не открыл. Она положила свой тест на стол в комнате, оделась, вышла из квартиры и позвонила в звонок. Через несколько секунд в прихожую выбежал растре­панный репетитор.

— Мне, конечно, неудобно отрывать вас от сроч­ной работы, но занятие закончилось, и я подума­ла, что нечестно уходить, не заплатив, — сказала Женя. — Тест я сделала, он на столе. До свидания.

Протянув деньги и отойдя к двери, она ехидно добавила:

— Вадим Алексеевич, вы уж себя поберегите, так много работать — вредно для здоровья.

Выйдя из школы после репетиции, девчонки разбрелись в разные стороны: Лена ушла вместе с физруком Степновым, который снова предло­жил дотащить ее тяжеленный пакет с рукопи­сью, за Лерой приехал Леха — сегодня он боялся

оставлять ее одну, Наташа пошла к остановке с Рассказовым — им было по пути, а Аня заметила у школьных ворот взволнованного отца.

— Ты почему на телефон не отвечаешь? Не хочешь говорить? — спросил он, когда дочь по­дошла ближе. — А хочешь, я покажу тебе, где я работаю?

Аня радостно кивнула, и они вдвоем зашагали по направлению к метро. В мастерской их встретил Агеев.

Познакомься, это Максим, мы с ним вместе трудимся, — представил коллегу папа. — А это моя дочка, Анечка.