Реинкарнация примерного семьянина. Том 1

Глава 4

― И снова седая ночь, и только ей доверяю я…

― Ух ты! Очнулся и сразу запел, ― долетел до меня женский голос.

Я раскрыл глаза, и следующие несколько секунд лежал, уставившись в потолок и вспоминая события прошлой ночи. Затем еще несколько секунд пытался вспомнить из какой же песни эти надоедливые строки крутились в моей голове. А когда вспомнил, то мне стало грустно. Очень грустно.

В один миг перед моими глазами пронеслась моя юность. Золотые поля Башкирии, деревенские пацаны и девчонки. Летом ― бескрайние озера и таинственные пещеры, зимой ― белоснежные горы, лыжи и украденный отцовский самогон, бессовестно распитый в кругу друзей около жаркой печи. Все это было…

― Как себя чувствуешь, боец? ― Юми присела на кровать с кувшином, затем поднесла его к моему рту, чтобы я утолил жажду.

Я сделал несколько жадных глотков и ответил:

― Бывало и хуже.

Я осмотрелся: мелкая, скудная на мебель комнатушка. Одна кровать, один стол, одно ведро. Типичный номер в трактире.

― «Лиловый Трактир»?

― Нет, «Три Карася», ― поправила меня Юми.

Я еще раз окинул взглядом комнату уже повнимательнее. После чего просунул руку между стеной и кроватью в поисках одной вещицы.

― Ага, а вот и он! ― Радостно сообщил я, доставая из-под кровати старую замызганную кружку, на дне которой лежала засохшая муха.

― Ты, вероятно, все трактиры и таверны в городе знаешь как свои пять пальцев? В твои то молодые годы… ― Она встала с кровати, поставила кувшин на стол и встала столбом посреди комнаты.

― Исключительно ради разведки, ― со скромностью ответил я. ― И чтоб наладить теплые отношения с владельцами.

Она кисло поджала губы, затем встала с кровати, поставила кувшин на стол и развернулась ко мне.

― Как себя чувствуешь? Голова не кружится? Помнишь, что было ночью?

― Помню почти все. Били больно, но серьезных травм, видимо, не нанесли.

Я откинул покрывало и с удивлением обнаружил, что предстал перед Юми в чем мать родила. Меня это нисколько не засмущало, лишь позабавило.

— Это твоих рук дело? И не стыдно? ― Спросил я, улыбаясь.

Юми была тверда. Даже не покраснела.

― Я обработала твои ушибы.

― А зачем нужно было снимать с меня трусы?

Она игриво сощурила глаза.

― Исключительно ради разведки, ― пропела она и из ее рта вырвался милый смешок. Она попыталась прикрыть его рукой: вышло еще милее.

Мне только сейчас удалось ее разглядеть.

Кто бы что не говорил о ее прозвище, Страшилищем она не была совсем. Густые черные, как реки смолы, волосы спадали на грациозные плечи. Выдающаяся грудь, мощные бедра, которыми, при желании, можно было бы свернуть шею любому. А ее глаза… яркие, блестящие, цвета ранних лавандовых полей. При свете они играли оттенками сирени, фиалки и сливы. Никогда не видел таких чудных глаз. Ни в этом мире, ни в своем…

― Можно тебя спросить? ― Я встал по весь рост, совершенно не заботясь о своей наготе и принялся натягивать на себя одежду. Юми же отвернулась к окну.

― Смотря о чем.

Я натянул один носок.

― Ох, у меня много вопросов. Во-первых, где мой второй носок?

От Юми опять вырвался проказливый смешок. Она сунула руку в карман своих брюк, достала мой носок и бросила его к моим ногам.

― Смешно, ― подытожил я. ― Вопрос второй, как ты меня нашла? И почему я не застал тебя в Хмельной Розе?

― Опасно находиться постоянно на одном месте. ― Она посмотрела на меня как на балбеса. — Это же одно из первых правил. Наемник ты или кто?

― Мне нечего боятся в стенах родного города.

― Я тоже так когда-то думала. ― На миг в ее волшебных глазах поселилась грусть. Но лишь на миг.

Я взглянул в окно: солнце уже переходило в замыкающую четверть. Я проспал весь день?!?

— Значит, ты уже встречалась со Штрусом и в курсе нашего задания?

― О, да. С Фениором мы давние друзья. И про шпиона он мне тоже рассказал.

― Друзья, говоришь? Интересно… Расскажешь по подробнее?

― Как-нибудь в другой раз, боец.

Тем временем я уже был полностью одет. Я уверенно стоял на ногах, хотя в некоторых местах еще пульсировала боль.

― Ты же понимаешь, что теперь я ― твой капрал.

― Так точно, ты ― мой капрал. ― Она чинно-важно поклонилась, удерживая свой крепкий кулак на груди.

― Отлично. Приказываю тебе раздеться и лечь со мной в постель.

Она развернулась: на ее ремне, сзади, сверкнула сталь от небольшого, но опасного ножа.

― Только если моему капралу недороги его яйца.

― Пожалуй, оставим это на десерт, ― ответил я, не отводя своих глаз от оружия.

Она ухмыльнулась. Я ответил тем же.

― Скоро стемнеет, а мы ни на йоту не приблизились к обнаружению того таинственного лазутчика, ― произнес я.

― Какие будут указания, мой капрал?

Я почесал свой затылок, нащупал шишку и от боли слегка съежился.

― Сходим на стену. Попробуем договориться с охраной, чтобы они впустили нас на ночь понаблюдать. Лучшего места, чем стены города, не найти: они высокие и обрамляют весь город.

Юми ловко накинула на себя плащ черного цвета с глубоким капюшоном. Я обратил внимание на то, что ее плащ был без эмблемы. Такие носили наемники, которые не хотели привлекать к себе излишнего внимания. Которые от чего-то бежали и скрывались. Но в данный момент мне не хотелось ее расспрашивать, нужно было приступать к заданию.

Я уже почти вышел из комнаты, но потом заметил, что Юми стояла и не двигалась. Я обернулся. Она запрокинула свою голову и капала с пузырька себе в глаза какую-то дрянь.

― Не самое время для того, чтобы расслабиться и поймать кайф, как ты считаешь? ― Отчитал я Юми. ― Вообще, сушеные листья фальмы или бесова ягода тоже не плохо дурманят. Но это тебе так, на будущее.

― Придурок! ― Сорвалась Юми. — Это для цвета моих глаз.

И вправду. Спустя мгновение ее глаза приняли обычный ореховый оттенок. Что за чудеса?

― Ты стесняешься своих глаз?

Некоторое время она молчала, убирая пузырек в небольшую сумку, затем решительно двинулась к выходу.

― Хватит уже вопросов, нужно выдвигаться, ― бросила через плечо теперь уже кареглазая Юми и спешно покинула комнату.

Странная баба, но о-о-очень интересная…

До захода солнца у нас еще оставалось пару часов. Юми сказала, что ей нужно кое-что забрать в другом конце города, и мы договорились встретиться с ней у западных ворот. Я же решил отужинать в харчевне, заодно краем уха подслушать местные слухи.

Я миновал площадь Трех Сестер, свернул на улицу Беллы. Несколько огромных и элитных домов на этой улице заметно выделялись среди прочей архитектуры города. Причудливые дома: из ворбийского розового мрамора с гигантскими оконными проемами и длинными шпилями, пронзающими облака. Здесь жили представители артеля морских торговцев. Много денег, много понтов, много охраны… Наемные стражники целыми днями обходили эти строения по кругу. И сейчас, при виде моего плаща, они недовольно фыркнули и брезгливо отвернулись. Плевать. Мне не привыкать.

Я добрался до харчевни под названием «Синий краб». Захотелось морепродуктов, так сказать. И еще здесь отдыхали моряки ― самые болтливые работяги, каких носил свет.

― Что будешь, милый? ― Подавальщица стреляла глазками.

― Что-нибудь сытное, горячее и быстро приготовленное.

― Суп из морского гребешка с луком и морковью, думаю, тебе подойдет.

Я кивнул.

― Пить? ― Спросила она, и, кажется, вопрос был с подвохом.

― Травяной чай, пожалуйста, ― ответил я.

Она поводила бровями.

― Уважаю трезвых мальчишек.

Не то, чтобы я всегда отказывался от выпивки, скорее наоборот. Но перед этим заданием я хотел сохранить трезвость своего ума. Могло, по сути, произойти все что угодно.

Она еще раз улыбнулась, затем сказала, что суп принесет вместе с чаем через несколько минут. Я поблагодарил ее и стал разглядывать присутствующих. Большинство, конечно, были с корабля. От них воняло солью, потом и кислым ромом. Кто-то ругался, кто-то смеялся. Все, как и в обычной таверне, с одним лишь исключением: если здесь начиналась драка, то участвовали в ней абсолютно все.

Для моряков эта была забава, почти такая же, как для обычных горожан представление бродячих артистов или карнавал. На корабле стычки и ссоры жестко пресекались, и морские волки все плавание держали огонь внутри себя. Но вот когда уже сходили на берег…

Я подсел к молодому, еще зеленому морячку. Остальным мужикам, видимо, было позорно садить его за свой стол.

― Тут не занято? ― Спросил я, усаживаясь напротив него.

― Нет-нет, что вы, прошу.

Славный малый, но вел он себя очень робко, да и выглядел соответствующе. С маленьким острым носом, с глубоко посаженными глазами цвета болота и спадающей на сколький лоб грязной челкой.

Подавальщица как раз принесла мне мой суп с двумя кусочками серого хлеба, керамический чайничек с душистой ромашкой и чашку.

― Благодарю вас, ― сказал я и протянул ей семь медных пенни. Женщина улыбнулась и ушла обслуживать других гостей.

Сначала я налетел на свой суп и смел его за пару минут. Затем отломил хлеба и прошелся по тарелке, собирая остатки овощей и жира.

― Отличный суп, ― похвалил я вслух блюдо.

— Это еще что, ― поддержал юнга. ― Наш кок ― в высшей степени мастер, кулинар от бога! Если бы вы попробовали его суп из акульих плавников, то других бы супов просто не признавали. А его тушеная редька с жареной золотистой треской… М-м-м… И это, представьте себе, в открытом море! А что, интересно, он готовит здесь, на суше! ― На мгновение он замер и смотрел в пустоту, словно кого-то там увидал. ― Непревзойдённый гений кулинарии! Сам Еллион бы облизывал свои пальцы!

― Так ты веришь в бога Трех Матерей? Откуда ты? ― Спросил я, заботливо наливая заваренный чай в его стакан, где, вероятно, до этого было пиво.

― Мое имя Николь Бланд, я с Ровандира, Верминская империя. ― Он протянул худую ручку. При рукопожатии я нащупал на ней пару свежих мозолей.

― Верминская империя? Она же за тысячи лиг отсюда. Что ты здесь забыл?

― Понимаете… Пренеприятнейший конфликт с моими родителями вынудил меня покинуть родные стены. ― Он отпил от кружки и, видимо, только сейчас понял, что пьет вовсе не пиво. Но это его нисколько не смутило. ― Сначала я подался к ростовщику, но затем он меня выгнал, а на мое место посадил своего племянника. Совершенно безграмотный юноша был, скажу я вам по секрету. Не удивлюсь, когда узнаю, что вскоре после моего ухода он начисто разорил своего дядю. Затем я уехал из своей столицы. Всегда хотел повидать окружающий мир, знаете ли.

― Угу, мир огромен и прекрасен, ― тупо согласился я.

Николь продолжал:

― Я немного пробыл подмастерьем у двух братьев кузнецов в Широнской долине, но профессия так мне и не далась: в кузнице совсем нечем было дышать, а я так люблю свежий воздух… Я направился к морю: по пути бродяжничал, ночевал в храмах, набирал в лесу орехов и ягод, затем продавал в попутных городах. В целом, получал удовольствие от дороги. Когда я дошел до порта в Яшмовой бухте, то был чрезвычайно поражен красотой моря. Я смотрел как ребенок на исполинские корабли, стоящие на якорях, на сотни крепких, закаленных в штормах моряков. Я сразу же записался на первый отплывающий корабль. Им оказался огромный барк из черного дерева. Судно носило название «Злая Мачеха»

Он отвлекся от своих воспоминаний, проверяя, слушаю ли я его. Я увлеченно кивнул головой.

― И вот, уже как больше года я тружусь младшим матросом на этом судне и гордо ношу нашивку с его названием. Поначалу было очень тяжело. Меня постоянно мутило, моряки постоянно бросали в меня свои шуточки, не воспринимали всерьез. Но когда я вставал на самый нос корабля, то ощущал эту безоговорочную мощь бескрайнего пространств. Я впитывал соль вместе с ветром и чувствовал, слово пролетаю над водной гладью на спине огромной птицы. В такие моменты я забывал абсолютно обо всем. Море давало мне силы, и я засыпал каждую ночь только с мыслью о нем…

Рассказ юнца меня поразил. Неужели и вправду, такой робкий и нежный парень, как он, смог влиться в такую тяжелую и суровую профессию? Действительно говорят, что любовь бывает разной. Можно любить жену, можно любить своих детей и внуков. Но вот Николь Бланд был безоговорочно влюблен в море. Оно подпитывало его силами, насыпало ему храбрости и стойкости. Такие простые, как пять копеек, истины, работали и в этом, и в моем прежнем мире совершенно одинаково.

— Это хорошая история, Николь Бланд. ― Поддержал я собеседника. ― И, заранее извиняюсь за такой вопрос, но мне кажется, что твоя манера речи не совсем соответствует твоей профессии. ― Я покосился на мужланов за соседнем столом: они громко чавкали, рыгали и отпускали непристойности в адрес подавальщицы. ― Человек с такой речью либо учился в очень хорошем месте, либо прочитал не одну сотню книг. А может, и то и другое.

― Вы совершенно правы. До того, как я ушел из дома, я обучался в Ровандирской академии имени Карла Четвертого. Попасть туда невероятно сложно, даже имея влиятельных родителей, деньги и власть. Люди со всех континентов пытаются туда пробиться. Кто-то привозит с собой золото и рассыпает его прямо на крыльце административного корпуса, кто-то пытается надавить на местную власть, переходя к откровенным угрозам. Но академия никому не подчиняется. Никому! ― На последнем слове он грозно вытянул в воздух указательный палец.

― Как же ты тогда поступил туда на обучение?

Николь устало выдохнул.

― Мой отец ― учитель в этой академии. Он преподает там ботанику и постоянно твердил мне, что меня взяли исключительно за мои способности к обучению. Но мне всегда казалось, что к моему поступлению приложил руку именно он.

― Что это за место такое? Чему же там обучают, раз все стремятся туда попасть?

Он слегка наклонился ко мне и перешел на шепот, при этом оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что нас не подслушивают:

― Говорят, что избранных студентов начинают обучать «особенным» предметам. ― Он еще раз возбужденно посмотрел по сторонам. ― Искусство рун, зельеварение, левитация и многое другое, чему не сможет обучить ни одна друга академия или школа в мире. А все потому, что только там обитают Белые жрецы из древнего и уже несуществующего мира магии. Последние из живущих магов.

Он откинулся на спинку стула, не отводя своих глаз от моих.

― Большего я, к сожалению, не знаю. Да и магии никакой и не видел. Все эти байки переходят из уст в уста и разносятся по всем землям. Я же проучился там почти два года и могу заверить, что это всего лишь достойнейшая академия, с жесткой дисциплиной, продуманным учебным планом и вкусной столовой, но никак не школа магии и колдовства.

Да уж… Рассказать бы ему про свою шарагу. Про вечно пьяного информатика, про полтарашку пива в курилке на перерывах, про «стрелки» после пар группа на группу. Но уже начинало темнеть, а значит, и историям конец.

― Ты отличный собеседник, Николь Бланд, но мне уже пора. ― Я встал и похлопал его по плечу. ― Когда в следующий раз будешь в нашем городе, обязательно разыщи меня.

Я ему улыбнулся теплой, дружеской улыбкой, затем развернулся на пятках и двинулся к выходу.

― Как же разыщу вас, если не знаю вашего имени? ― Кричал через весь зал Николь.

― Спроси у гвардейцев про Артура, наемника в черном плаще. Они-то уж меня знают… ― Бросил я через плечо и вышел в улицу.