Решето над бездной

Геннадий Мельников

РЕШЕТО НАД БЕЗДНОЙ

(дневник зануды)

КРАТКИЕ ПОЯСНЕНИЯ

Первоначально название было «Пятьдесят лет спустя, или записки Арамиса», но, подзабыл до скольки лет, этот мушкетер дожил, да тут еще всплыло в памяти болееё известное название «Пятьдесят лет в строю»: решил не рисковать и сделать заголовок проще, если под решетом понимать Дневник, который решает, что задержать, а что просеять в бездну времени.

С заменой названия ушло не совсем конкретное словосочетание «пятьдесят лет спустя» – это после чего? Дело в том, что я с 4 января 1951 года до 31 августа 1952 года вел дневник и одновременно с ним в двух толстых тетрадях составлял «Записки мушкетера» о тех же событиях, (что-то вроде книги – по разумению шестнадцатилетнего школьника: как мне тогда казалось, более художественно оформленной, чем дневниковые записи).

С этого времени и до 1980 года я, к сожалению, не вел дневник: фактически это и есть для меня та бездна не зафиксированная на бумаге. В эту прореху провалилось время окончания мною школы, учеба в Гидротехническом институте Одессы, работа по направлению в Гурьеве, затем в любимом мною Славянске-на-Кубани, переезд в Волгоград – вся моя молодость.

Но пятьдесят лет все-таки остались, и мне сейчас приятно возвратиться к наивным запискам моей юности и сопоставить их со зрелыми годами, не видя между ними особой разницы. А для чего тогда? Хотя бы для того, чтобы мои внуки могли сказать: «А ты не плохо роешь, старый крот!»

1. Решето над бездной 1951 года.

СТАНИЦА СЛАВЯНСКАЯ

(Оставшиеся страницы самого первого дневника приведены без правки орфографии)

Вчера 4-го января встал поздно, так как ложился очень поздно, и поэтому долго я был в сонном состоянии. Кое-как пробыл до 12-ти часов, а потом пошел в школу, вернее, я и сам не знал точно, куда мне идти. Пошел на базар – никого нет: т.е. мало людей. Да и кто в такую грязь «кроме меня» – говоря словами матери, будет ходить в такую погоду. «Хороший хозяин собаки с дому не пускает». Ну, чем лучше дома в такую пасмурную, грязливую, да – грязливую, погоду? Да и не будем описывать сего. Каждый знает, что такое грязь и туман. Итак, значит, я шел домой, да свернул в школу. Там в одном классе хлопцы играли в шахматы. Но я пошел в библиотеку. Как раз был наш день и я взял книгу «Председатель партбюро». Мы начали смотреть журналы, пришел Левицкий, взял книгу «Золотое дно» и

мы долго смеялись с карикатуры. Вот она…

Потом пошли домой. Я зашел к Левицкому, и он дал мне «Истребитель 2Z». И я пошел, наконец, домой. Встретил Олега Алексанкина (прошу запомнить: он по моему будет часто встречаться), и я ему дал «Секретарь партбюро» Он обещал мне достать «Три мушкетера» Дюма у Валерки: у него есть, хоть и старая. Ну а если она мне попадет, то и наверное останется: я то как ни будь, за что нибудь выменяю.

Остальное время провел дома. Прочитал «В стране дремучих трав» Там один человек (а после 2-а) уменьшился в 100 или в 200 раз и ему травы казались дремучим лесом. Как они дрались с насекомыми и побеждали трудности. Потом они обратно стали обыкновенными людьми. Вечером читал «Истребитель 2Z».

Отец пришел пьяным. Он уже зарядил пить 2-е недели. Ну а 5-го января ничего произошло. В 3-и часа пришел Гена и принес плащ, потом мы пошли к ним и там играли в «морского боя». Тетя Маруся показала нам игру в тюремщика и камеры, которые я решил впереди. Пришел домой вечером. Мама принесла мне от мальчика соседа книги «Свет над землей», «Кобзарь», «Герой нашего времени» и мою, которую ему давал читать «В стране дремучих трав». Все, за исключением «Кобзаря» Шевченко и «Свет над землей» Бабаевского я читал.

Отца нет. Он наверное прийдет снова пьяным. Ну на сегодня хватит.

6 января 1951 года.

Утро солнечное, светлое. Хотя и грязь, но тепло. До обеда играл на дворе. Ходил по воду..

Миtter поздно пришла с базара и поэтому я был до 2 часов голоден. Юра (наш сосед) принес бинокль и компас. Бинокль маленький театерный, но зато компас так компас: в футляре, с крышкой и с зеркальцем. Какой-то не русский… Я ему дал две книги («Янки при дворе короля Артура» Марк Твена и «Девяносто третий год» В. Гюго), и он пошел домой читать. Миtter напекла пирожков и пряников. Пирогов и булочек. Сегодня рождество или рожество. Не знаю, как писать. Короче говоря я здорово наелся: съел 6 пирожков, 1-у тарелку борщу и булку хлеба (не большую).

Я надел под ковбойку вязанку, взял 2-й том Чехова и пошел до Эдика. Разулся и вместе с ним и Сергеем слушали пьесу «Дети и кинжал». Жаль, что я начал слушать ее не с начала. Там передавали, как в одну из чехословацких деревень приехал эсесовец, короче шпион, и стал учителем. Он хотел выведать у кого есть динамитные патроны, которыми рабочие взорвали эшелон. Он разучил ребят игру в сыщики, они были должны найти однорукого. Ну короче его разоблачил один мальчик увидев у него кинжал – подарок Гитлера. Он ночью пролез к нему в решетку и хотел забрать тетрадь, в которую шпик все записывал. Шпион схватил его и начал душить. Он нащупал на полу кинжал и заколол его… Потом я ходил в центр не буду описывать. Я просто так ходил. Пришел домой, а у нас сидит Гена. Вечерю принес. Чудно! Я помыл ему калоши и Миtter упросила его у нас переночевать. Был уже вечер и идти ночью по грязи не очень то и хорошо. Он согласился. Я рассказал ему, что слышал по радио у Эдика «Дети и кинжал» Ему понравилось.

– Гена – сказал он – вчера дядя Вася (забыл я, как он говорил) рассказывал нам, что упал с неба камень как его там

– Метеорит – сказал я.

– Ага, так вот один ученый предположил, что это был корабль.

– Корабль же по морю плавает – сказала Миtter – а как же он на небе очутился?

– Да у него винты были и он был реактивный – ответил Гена.

Тут меня Миtter послала рубить дрова. Я пошел и нарубил. Когда пришел, то мать мыла полы и Гена сидел на кушетке с ногами. Я тоже сел.

–Ну а дальше что? – спросил я.

– Так вот у него отказал работать мотор и уже возле земли заработал и огнем обжег тайгу. Сами стволы стояли без веток. И когда он разорвался, то тайга выгорела на несколько километров.

– Та я об этом метеоре уже давно слышал. Какой там еще корабль! Просто камень, – возразил я.

– Да это только предположение. А если бы правда прилетели бы к нам с другой планеты люди?

Начало смеркаться. Зажгли свет. Мы поели вареный рис с сахаром или как ее называют кутья. Короче, позавтракали. И мы начали играть с Геной в шашки. Я его все время обыгрывал. Он сердился.

–Все равно когда нибудь обыграю – говорил сердито он. – Давай еще разок.

И мы резались еще. Долго играли. Надоело. Играли до 10-ти часов. Гена уже начал зевать.

– Пойдем спать – говорит он

– Пойдем – согласился.

Мы пошли, хотя и долго баловались на кровати.

7-го января 1951 года.

Ночью часа в 4-ре меня разбудил лай собаки (Вольта) По улице ходили рожествовальники. Слышался крик и стук.

– Пустить рожествовать!

– Со звездою.

– Нечего давать!

Топот. Лай. Крики. Шлепанье по грязи. И я снова засыпал. Под боком посапывал Гешка…

Утром мы с Геной проснулись рано. Лежали разговаривали. Он лез меня щекотать. Я схватил его за руку и держал под моей рукой. Я взял со стола два пирожка и мы закусили. Под окном протопали ребята деля, наверное свою добычу. Я презирал и никогда не ходил рожествовать.

Мы долго лежали на кровати. Потом я встал и начал одеваться. Оделся и Гешка. Бурки и галоши его за ночь просохли. Он решил пойти со мной в кино а потом домой. Мама дала нам по 1-му рублю и мне на календарь 5 р… Мы позавтракали. Ничего. Потом начали играть в шашки. И вот он меня один раз обыграл!! В общем я проморгал. Ну ничего мне не на убыток и ему все таки радостно.

День пасмурный. Мокрый. Много грязи. Гешка еле волочит свои галоши. Они слазят с бурок. И он поминутно останавливается очищая грязь. Кина не было. И мы вернулись обратно до нас. А от нас прямо до Гешки с мамой. Там играли. Дядя Сеня два раза обыграл меня в шахматы. Но все таки долго играли. Толя соскучился по Гешке. И сейчас он принес коляску для безногих и на ней катался по комнатам. Коляска бесшумна на шарико подшибниках.

4-ре дня спустя.

12-го января

Каникулы уже кончились. Мы уже 2-а дня занимаемся 11 и 12

11-го ничего не произошло. Ходили в школу. Меня не спрашивали. Я показывал Жоре книжку «Фехтование» и он взял ее себе у меня почитать. Сегодня пятница. Завтра суббота. Нужно подучить уроки, что бы того не угадать получить двойку да и тройка меня не удовлетворяет. Как нибудь надо закончить эти две четверти без троек. Может быть я пойду в техникум или в какое нибудь училище. Сегодня был мороз и образовавшиеся дорожки вновь растаяли к обеду. Сегодня происходила конференция по книге «Два капитана» Ее не закончили. А ну-ка попробуй пересказать всю книгу. Кончили только 1-ю часть а их 4-ри

Вот солнце бросает последний луч

Темнеют у речки кусты

Небо чисто, прозрачно не видно туч

Куда не глянешь (зачеркано – ветер) свежесть видишь ты

Прохладой повеял ветер с востока

Прошли поднимая пыль стада

И тихо шумит на речке осока

И кончился жаркий день труда

Идет время. И что есть быстрее тебя !? Вот уже начался 1951 год. Третья четверть. Да время идет. Идет не останавливаясь

Сегодня воскресенье. День чудесный. Солнечный. И все становится каким-то веселым под лучами солнца. И как не хочется учить уроки в такой день. Ничего не поделаешь.

Учится упорно и терпеливо – вот моя задача. Да трудно взятся но надо перебороть лень.

2. Решето над бездной 1951 года.

В ОКРЕСТНОСТЯХ НОВОРОССИЙСКА

(Отрывок из «Записок мушкетера», который переписан с походного дневника поездки школьников в горы возле города Крымск)

В походе

В этот поход заманил меня Эдька. Прочитал значит вывеску, что в доме пионеров собираются ехать в Крымские горы на 5 дней, и значит пристал и пристал ко мне. Мне и неохота была ехать туда. На речке пожалуй интереснее, но к Эдьке пристал и Гешка, которому то же смерть охота ехать в поход.

– Да тебя же на носилках придется таскать, – говорил я ему. А он возражает:

– Вот увидишь. Да я много и брать не буду. Буханку хлеба и картошки.

– Буханку? – переспросил я – на пять дней?

– Да я много не ем – ответил Гешка.

Да и правда, он не такой был едок, как я. Поэтому он и выглядит против меня цыпленком.

Ну ехать так ехать решил я и поехал: ничего, хороший был поход. Я решил описать его со своего походного дневника. Неохота чего-то писать, лучше спишем с готового.

27 июля 51 года.

Машина перегружена. В кузове полно ребят. Теснота. Давка. Но ехали с песнями, так – что мелькали столбы и «все отстает и остается позади» А позади клубится пыль и оседает на придорожные травы все серые от нее. Машина держала курс на Крымские горы, которые уже отчетливо вырисовывались своим синеватым краем на горизонте запада и юга. Ехали на пятидневный поход в горы.

На пароме немного задержались: стояло около пяти машин. Проверил продукты. У некоторых уже потек огуречный сок и сквозь материю мешков желтели раздавленные яички. Причалил паром, вздрогнув от удара. Паромщики закрепили его цепями и две машины въехали, громыхая о выступы. Паром постепенно отчалил. Внизу стремительно неслись воды Кубани. Когда переправились кто-то из хлопцев сказал: – Айда в сад.

И мы пошли за яблоками. Сад был запущенный и мокрый, кой в каких местах рос камыш. Наша машина была еще на другой стороне, и время у нас было, чтобы полазить по саду.

И снова дорога «пыль да туман»

Эх путь–дорожка фронтовая,

Не страшна нам бомбежка любая,

А помирать нам ра-на-ва-то

Есть у нас еще дома дела…

Неслось из машины. На пароме часть пацанов и я пересело на другую машину: чтобы было просторнее на первой. В кузове разместились на каких мешках. С нами ехали две тетки, которые начали нас расспрашивать. Первая машина ушла вперед. Наша чего-то два раза останавливалась, но потом мы стали нагонять. Ветер доносил до нас обрывки песен и крики. В общем между машинами началось вроде соревнования. Когда машины сближались, то началась перестрелка яблоками. Нам было лучше их кидать, и поэтому наши удары были более метче. Вскоре наша обогнала первую, и мы радовались видя, что пыль несется как раз на рожи наших соперников, которые минуту назад смеялись над нами, когда мы находились в их положении. Вскоре наша машина ушла так далеко, что последняя скрылась где-то позади.

Подъехали к какой-то речушке, которая не стоит, чтобы ее называли речкой. Скорее всего лужица, которую свободно перейдет собака не замочив себе брюха. Но место лиричное. Вода прозрачное и видно мягкое мховое дно. Перекинут мосток, который наверное был построен при царе Алексее, такой он дрянный и рыхлый. Я даже не представляю, как по нему можно ходить. Оно-то и не опасно: он низок и если провалишься, то упадешь на мягкое дно в тепловатую воду.

– Как она называется? – спросил Валентин Иванович, показывая на поверхность воды, заросшую лилиями.

– Квакушка – ответила тетка, повязывая косынку.

– Запоминайте хлопцы, пригодится.

Переехали железное полотно и за ним остановились: шофер стал поджидать отставшую машину. Видно другой шофер был его попутчик. Тетки слезли и стащили мешки. Ждали машину минут пятнадцать. Поехали дальше. Горы из синеватых превратились в серые и по ним были видны полосы лесов. Местами на горах были видны желтые пятна, что показывало на наличие на них лугов.

Ландшафт вдруг после одного спуска резко изменился. Это уже было начало гор. Дорога пошла вниз. Возвышения начали расти и закрывать горизонт. Горы стали видны отчетливо. Человека, попавшего в такое место охватывала иллюзия. Ему казалось, что до ближайшей горы метров 200, а на самом деле до нее было километров десять двадцать. Так и сейчас до горы, на которую мы решили взять наш маршрут, было около двадцати километров, а на самом деле казалось, что до нее подать рукой.

– Кто взойдет на нее первым тем именем и назовем ее – сказал Валентин Иванович.

– Да она наверное уже давно названа, – возразил я.

Дорога уже приняла горный характер. Виляет то вбок, то вверх, то обрывается резко вниз. Наконец углубились окончательно в горы, проехали какие-то белые строения и начали подниматься. Остановились около какого-то родника. Вода холодная и пахла чем-то непонятно. Прозрачность позволяет видеть каменистое дно и корень возле стоящего дерева. Кустами росли какие-то заросли. Хлопцы начали набирать в фляги воду. А у меня, как назло человечеству, она была занята азваром, которым мать снабдила меня на первый случай. Я уже более половины выхлебал остальное хотел вылить, но к нему заимели охоту хлопцы. Выпили до дна. Вымыл флягу и наполнил ее. А у меня она самая походная. Что надо. С чехлом и на ремне. Намочишь чехол и пожалуйста: вода холодная все время. Отставшей машины не было видно. Поехали дальше. Проехали не более 15 минут, как Смола Толька крикнул:

– Череп, смотрите!…

– Где, где? – всполошились мы, но машина вильнула и он скрылся. Выехали на поляну. Там стояли еще машины: видно приехали за дровами. Мы остановились и высыпали из кузова. Смола и еще кто-то побегли за черепом. Через некоторое время показалась отставшая машина, а за нею бежали хлопцы и несли на палке череп человека.

Машина остановилась и из нее посыпались рюкзаки, ботинки, фляги, корзины и детвора.

– Гешка, жив?! – крикнул я брату.

– Живой а что? На лучше мешок – сказал он подавая свои продукты и слезая с машины.

– Чего же это вы отстали? – спросил я Эдьку.

– Машина ломалась, – ответил он.

– И три раза фуражки слетали, – добавил его брат Сергей.

– А вы давно здесь?

– Да только что.

– Тем временем мы стали изучать череп. Это был челюсть румына без нижней челюсти со многими надписями карандашом, наподобие: «Я пришел завоевать, а потерял голову».

– Мы здесь их много наложили, – объяснил нам лесник, здоровенный парень лет тридцати, настоящий «молодой волк». Наши руководители начали его расспрашивать, как и где пройти и что стоит здесь интересное увидеть.

– Если бы я не был занят, – ответил он – я бы вас повел по интересным местам. Вот беда. Дрова надо вывозить. Но я вам кое-что и так расскажу. На «Лысой» – показал он пальцем на ту гору, на которую мы собирались взбираться – есть пещера, в которой мы во время войны жили. Вход в нее надо искать с восточной стороны горы. Сейчас он обвалился, и там стала воронка, но вход все-таки есть. Конец этой пещеры мы не находили. Туда только надо с электрическими фонарями: лампы керосиновые тухнут. Спускаться в нее вам не советую. Дальше за три перевала находятся «Богатырские домики». Два огромных камня перекрыты сверху третьим, их там много. Ну покаместо и все. Жаль, что я не могу с вами пойти. Вам конечно будет трудно идти по горам, я то уже привык. А сейчас я вас отведу к роднику, и там сами знайте, что делать.

Он повел нас вниз по тропке, разговаривая с Валентином Ивановичем. Пришли к роднику, и лесник ушел. Мы расположились лагерем. Было около четырех часов дня. Родник был почти у подножия горы.

– Подзакусить что ли? – сказал я Гешке.

– Давай, – согласился он.

Мы подъели немного сала и огурцов. Эдька с Сергеем разместились возле нас. Около росли какие-то низкорослые деревья, которые вроде купола образовали над нашими головами. Некоторые хлопцы и девчата развели костры и варили что-то.

– Не забудьте посохи вырезать, – сказал Валентин Иванович, – завтра утром пойдем.

Мы разбрелись в разные стороны, поднялись немного выше и вырезали посохи. Делали на деревьях зарубки, чтобы не заблудиться. Всюду валялись консервные банки, следы войны. Эдька нашел гранату. Испугался. Схватил ее и хотел забросить подальше, чтобы упаси боже не стали разряжать. Насилу у него отняли. Она была без взрывателя, так что не опасно.

Я, Лейсов и Борис не утерпели и без рюкзаков направились в разведку к «Лысой». Перешли два перевала. Трудновато. Обувь скользит по гнилым листьям. Лейсов мечтал найти где либо винтовку.

– Может где и завалялась: гранату ведь нашли.

До Лысой не дошли, спутали и забрались в сторону. Пошли назад, и вышли совсем в другое место.

– Тьфу ты черт, неужели заблудились, – воскликнул я.

– Ты погоди. Вот этот ручей. А куда теперь по нем идти: вправо или влево.

Да, это был тот самый ручей, возле которого мы расположились. Он был совершенно сухой и дно его было услано камнями. Ручей, да и многие другие, протекал в седловине двух гор, как бы в ущелье.

– Пойдем вправо, –сказал я. И правда, скоро мы пришли к месту. Там уже никого не было. Только собирались еще две девчонки, которые нам сказали, что отряд перекочевал на соседнее место к шалашу. Дорогой и встретили хлопцев, которые спешили за водой. Пошли по тропинке, пересекли ручей, поднялись на горку и как раз очутились на поляне. Там уже дымили костры, строили шалаши. В общем, устраивались на ночь.

– Ты где пропадал?– спросил Гешка. Он лежал на одеяле к верху брюхом и читал рассказы М. Горького.

– Да так себе лазили, –ответил я и спросил Сергея, – А ты чего такой вид имеешь жалостный?

– С трамплина полетел, – ответил,– метра три летел и зашиб ногу,

Рядом хлопцы варили кашу. Чуть не перевернули котелок. Напустили дыму от комаров, которые уже начали приставать.

– А мы сейчас чай будем кипятить, – похвастал Эдька.

Он дал мне заварку, и мы с Гешкой после супа, собственного изобретения, похлебали чайку. Красота!

– Эй ребя по дрова на костер…

Мы решили всю ночь жечь костер и поэтому пошли ломать сухие ветки. Вдруг в темноте замелькали огни. Представляете, девчонки даже взвизгнули. Оказывается, это летали светляки. Их было множество. И тут-то, забыв про дрова, пошли ловить их. Насилу насобирали дров. Поставили мачту, и под звуки горна подняли галстук. Горнистом был Юрка Белов – Эдькин сосед, парень шустрый и задиристый. Костер обложили белыми камнями в виде звезды. Перед началом темноты построились на линейку и назначили командиров, костровых и разведчиков. Я, Лейсов, Борис, Игорь, Олег попали в разведчики. Нам нужно будет завтра отойти пораньше и ставить по пути знаки.

Костер разгорелся. Готовились к ночлегу. Смола Толька рассказывал сказку, кто-то песни и стихи. Долгое время не ложились.

– Ну давай спать, – сказал Гешка, у которого глаза посоловели.

– Давай, – согласился я.

– И мы тоже давай ложиться, – сказал Сергей Эдику.

Мы постелили Гешкино одеяло и моим укрылись. Рюкзаки под головы. Поближе к костру. Возле нас легли Эдик с Сергеем. Сквозь сон слышал разговор двух хлопцев и ходьбу кострового, который следил за огнем. Да и все казалось мне уже сном. Спина Гешки, освещенная костром, казалась белой и я ее несколько раз принимал за стену в моей комнате дома. И как-то странно казалось все, когда высунув голову из-под одеяла, я видел потухающий костер, боровшийся со мраком, фигуры спящих ребят, темные силуэты деревьев и звезды. Опустился ночью туман. Температура понизилась… и нас всех охватил холод. Не помогли даже и одеяла. Часто я просыпался и видел, как ребята инстинктивно тянулись к костру. Эдик сидел у костра, видно холод согнал его с постели. С… поворачивался к нему боками. Некоторые хлопцы совсем не спали. Я спал хуже, чем в прошлом году, когда ходили в 3-х дневный поход в Красный лес.

Ночь была темная и тихая. Только крики диких петухов и треск догоравшего костра, нарушали полную тишину. Горы, казалось тоже спали, насупившись. Везде мрак. Только наш костер, светлым пятном вырисовывающийся, казалось робко боролся с темнотой, дрожа и прыгая пламенем. Звезды казались крупнее и ярче.

Человеку попавшему сюда с равнинных степей и привыкшему к более широкому небу, казалось, что он зажат со всех сторон горами и находится под их властью. Горы сурово возвышались, загораживая мир и свет. Они казалось готовы были задушить, скомкать человека. И хотелось взмахнуть руками и взлететь ввысь над вершинами, выбраться из их плена. Взлететь и оглядеть все сверху и чтобы почувствовать не козявкой, подавленной и покоренной.

28 июля 51 года

Рано утром меня разбудил звук трубы. Юрка Белов подходил к каждому и гудел на ухо подъем. Первое мгновение я не понял где я. Но вид леса и гор возобновил мою память. Рядом, натянув на голову одеяло и прогоняя ногой комаров, лежал Гешка. Рядом Сергей, дрожащий от холода. И везде груды одеял. Поднимались ребята, укутанные в одеяла. По их виду, было видно, что им тоже не спалось. Хмурые лица. Эта ночь была самой холодной в нашем походе. Эдик имел очень сонный вид.

– Вот это да! – протянул я.

– Черт возьми, как холодно!

– Было б шалаш построить.

– Другой раз умней будем.

Подошел Игорь, хвастая:

– А вот я построил шалаш, и не было холодно. Ни разу и не просыпался.

Подходили хлопцы, закутавшись в одеяла, прохаживались около костра, как римляне. Лейсов и еще кто-то зашли в лес и оттуда вышли, обернувшись в простыни, как привидения, чем вызвали визг девчонок.

– Гешка вставай, – дернул я брата за одеяло.

Он что-то пробурчал и опять продолжал.

– Да вставай ты! Одеяло сложим, а то оно все намокло.

Гешка, посиневший от холода, нехотя встал.

Солнце еще нам не было видно, но лучи его уже весело играли на верхушках деревьев соседней горы. Из ущелья, которое было под нами, поднимался туман и деревья казались белыми призраками, неясно вырисовывающимися. Петухи смолкли. Была совершенно тихая погода. Пала роса, от которой мокла обувь и одежда. Одеяла были влажными.

– На зарядку, по-по-рядку! – пронеслась команда.

Проделали зарядку. Еще бы, ведь с нами была учительница физкультуре. Немного почувствовали себя бодрее. Сбегали в ущелье за водой. Умылись. После зарядки приказ:

– Всем готовить жидкую пищу!

Задымились костры. Дым лез в глаза, расстилаясь по земле. Забулькала вода в котелках. Мы с Гешкой начистили картошки. Зажарили сала и получили что-то наподобие супа, который показался нам очаровательным. Варили все ребята из-за малого количества котелков часа 2. Но все-таки все поели. Вырезали себе новые посохи и начали улаживать вещи в рюкзаки. Слаживали так, чтобы одеяла получились на спине.

– Разведчики вперед. А остальные пусть идут через пол часа, – сказал Валентин Иванович и пошел вместе с нами.

Спустились в ущелье и по тому же каменистому дну родника двинулись на запад, ставя стрелы из сучьев, чтобы отряд следовал по правильному пути, и не сбился с нужного курса. Идем уже пол часа. Местами встречается вода, которая неожиданно появляется, падает водопадами, а потом так же неожиданно исчезает. По пути встречали много железа и наконец наткнулись на части самолета.

– Самолет! – крикнул кто-то.

– Ого какой патрончик.

Лейсов держал в руках длинный и узкий снаряд, который по наставлению нашего руководителя был заброшен. Под ногами валялись ржавые банки. Наткнулись на разрушенный блиндаж. Было тихо. И как ни странно, я не мог услышать пение птиц. Иногда чтобы не упасть в воду, нам приходилось опираться на посохи и перепрыгивать с камня на камень.

– Отдохнем хлопцы. Уже больше часа топаем.

Мы остановились в одном тенистом месте. Помыли ноги (напоминаю, что после перехода полезно помыть ноги холодной водой) Освежились в ручье, хотя он и не был глубок. Расположились лагерем у поворота. Перед этим оставили стрелы. Чего-то их долго нет. Мы боялись, как бы они не заблудились.

– Ты Игорь, – сказал Валентин Иванович, – останься здесь. У тебя с обувью неполадки, а мы без рюкзаков подымимся и посмотрим где они. А если они подойдут, то пусть ждут.

Сняли рюкзаки, сложили и пошли. Подъем был тяжелым, но мы, карабкаясь и цепляясь за деревья, преодолели его. Взобрались метров на 100. Лейсов залез на дерево.

– Ну, не видно?

– Ничего.

Кричали, кричали. Никакого ответа. Мы всерьез задумались, не заблудились ли? На всем протяжении ручья, какое нам видно, ни кого не заметили. Они от нас, наверное были на несколько километров. «Вот так дела! Дела, как сажа бела». В. Ив. сказал:

– Придут они наверное не скоро. А мы давайте не терять время, и подымимся повыше и осмотрим местность. Будем вести их по разведанному пути. Ведь та кажется и есть Лысая.

Пошли на подъем. Да, это бы трудная задача. Круто убегала вверх земля. Конца не было видно. По пути перешли через ров. Кой-где валялись сваленные деревья. Подъем длился минут 20. Наконец блеснуло небо. Мы облегченно вздохнули. Попали мы не совсем на самую вершину, а чуть левее. Это место было покрыто густой пожелтевшей травой. Хотелось лечь на нее и никуда не двигаться. Звали Игоря, что остался с вещами. Ничего не слышно. Мы приотстали, а В.И. пошел дальше.

Начали спускаться с западной стороны горы. Спуск был не так труден. Здесь две горы, казалось слились чуть ли не вместе и седловина между ними была не так велика. Поднимались на другую гору по тропинке. Земля по обе ее стороны уходила вниз. Далеко не было видно из-за зарослей и деревьев. Наткнулись на шалаш сделанный из досок, прогнившие во многих местах. Мы осмотрели его осторожно, боясь чтобы не напоролись на мину. Чуть повыше шалаша мы нашли большой котел, пробитый во многих местах пулями.

– Наверное из пулемета – сказал один разведчик, осматривая рваные края дыр.

Спортсменки (Легкая обувь) мои лопались по швам. Отставала подошва. Да и скользко было в них. Я уже не раз вспоминал совет отца, чтобы я взял шило и дратву. Пришлось связать их шпагатом, чтобы не пришлось идти босому. Посохи нам очень помогали. Трудно, а в иных случаях и не возможно идти без них. Посох – первый помощник в горах…

Вдруг подъем сразу ушел вверх. Наклон в градусов 45. Пришлось уже чуть ли не ползти, цепляясь за кусты руками. Взобрались. Пошли по высокой траве чуть ли не в пояс. Дошли до высокого высохшего дерева и кто-то сказал:

– Смотрите лестница.

На дерево действительно вела лестница. Сделана она из двух жердей скрепленных скобами.

– Это наверное наблюдательный пункт, – сказал я.

– Может полезем?

– Как бы не обвалилось, осторожней, – сказал Валентин Иванович и первый взобрался по скрипучей лестнице.

– Вон и море! – крикнул кто-то из ребят. Только теперь мы заметили между горами синюю полоску моря. Когда мы взобрались на дерево то оно вычертилось еще отчетливее.

Долго мы любовались открывшейся панорамой, и здесь мы решили, противореча всем нашим планам, двинуться к морю. Мы решили не мешкая приступить к делу. Во-первых мы должны вернуться назад и захватить с собой отряд. Во-вторых надо было собрать деньги, чтобы прибыть в Новороссийск (план этот родился у нас сейчас же), а оттуда мы смогли на чем-то уехать в Славянскую.

– Ну пойдем назад.

– Нет ребята, –сказал В.И. – давайте спустимся вниз и дойдем до Игоря. Может эта дорога будет лучше. А то этот путь будет труден для младших.

Мы спустились с горы и двинулись по ущелью. Но этот путь был еще труднее и длиннее, чем первый. Спуск обрывался уступами выше роста человека. Мы шли более часа. Иногда встречались прошлогодние опавшие листья, которые толстым ковром лежали под ногами. Они осовывались, и мы оказывались в воде. Чувяки окончательно промокли. Это ущелье было очень узкое и круто шло вниз. Так, что о подъеме с малышами нечего было и думать. Иногда с уступов падали водопады.

Звали Игоря, но отзыва не было. Судя по времени, мы уже должны прийти к нему. Не заблудились ли мы?

– Не ушел ли Игорь? Вот здесь мы кажется его оставляли.

– Нет. Это совсем другое место.

Прошли еще немного и наконец наткнулись на Игоря. Он спокойно сидел на рюкзаке и только что закончил делать надписи на коре. На дереве ясно стояло «С» и «В».

– Наконец-то – вздохнул он облегченно, вкладывая клинок в ножны, – где вы пропадали? Ушли…

– А тех еще нет? – перебил его В. И.

Но вскоре и они пришли, ругая нас на чем свет стоит.

– Эх вы горе–разведчики.

– Где же ваши стрелы?

Мы сидели молча.

– А где вы блукали? – спросили мы их.

– Да вы понаставили стрел и не поймешь куда идти, а после и совсем не стали ставить. Свернули вправо вместо влево да и заблудились. Взобрались на гору и кричали, кричали.

– Ну отдыхайте, – сказал В.И. и потом он рассказал наш маршрут, который был встречен с восторгом.

Мы расположились на дне ущелья, около ручья. Ловили крабов под камнями. Я и Гешка ели из его мешка, чтобы ему было легче нести. Полез я за курицей, а Гешка и говорит.

– А она не завонялась?

Тьфу ты черт! И хотя курица была нормальна, я ее не стал есть. И надо же ему было испортить аппетит.

Некоторые сразу же решили приступить к выполнению маршрута, но В.И. приказал, чтобы мы отдыхали. Переход будет не из легких. Километров 20 придется карабкаться по горам. А это дело для неопытного туриста не так то и легок. Отдохнули часа с два и начали подъем, который я уже описал. Но теперь было тяжелее. Ведь поднимались с рюкзаками. Я и несколько хлопцев вышли вперед. Внизу рассыпались как муравьи ребята. Когда мы пришли на наблюдательный пункт, то пришлось еще много ждать. Я еще успел вернуться и помог нести рюкзак Гешке. Эдька имел вид утопленника. Сергей жаловался, что Эдька выпил всю воду. Расположились ожидая, когда ребята придут от ручья с водой, в который мы спускались возвращаясь к Игорю. Долго их пришлось ждать. Юрка Белов успел подраться с кем-то. Он клянчил у всех воду потому, что надеялся на Эдьку и флягу в поход не взял.

– Подъем ребятки!

Юрка Белов затрубил в горн. Все поднялись. Начался спуск. Разведчики было пошли вперед, но потом все смешалось. Это был самый большой спуск. Отлогий и почти без деревьев. Опасно. Можно было сорваться. Внизу спускались ребята. Мелькали спины, головы. Прямо перед нами была гора, и мы казалось спускались в воронку. Гора казалось была от нас метров на 100. Но на самом деле была на порядочном расстоянии от нас. Кустики на ней были деревьями. Мы спускались к ее подошве. Ущелье было заросшее деревьями и дна не было видно. Когда мы спустились, то еще долго спускались ребята. Некоторые просто съезжали. Один котелок сыгрался и упал на дно, звеня о камни. Воды было маловато, но напились все. Я долго пил припав к воде . И Юрию Белову пришло в голову продекламировать:

– И он, припав к воде, моча свой черный чуб, долго и жадно пил.

Веселый сорванец.

Идти стало легче по более ровному и затененному месту ущелья. Мы шли вперед и часто останавливались, чтобы подождать остальных. Часто встречались вытекавшие из-под земли родники. Отдыхали. Солнце клонилось к закату. Упали и набежали длинные тени. Шли долго…

Наконец вышли на дорогу. Остановились возле большого разлившегося ручья.

– Давай скупаемся? – предложил кто-то.

– Давай.

Разделись зашли в воду. Вдруг подъехала машина. Как раз по пути. Эх! и началась суматоха. Не одевшись валили все подряд в кузов. Летели за борт ненужные уже посохи. Ужасная теснота. Меня придавило к борту. Сжало ноги. Со всех сторон поднялся крик:

– Ой придавило!

– Да подвинься трохе!

– Эй чуть об дерево не стукнулся.

А машина неслась во всю, подскакивая на ухабах.

– Потише б гнал! Черт.

Проехали километра 2. Машина стала и шофер сказал: – Вставайте. Еще повылетите за борт, а мне отвечать за вас. Тут уже недалеко. Дойдете.

И снова полетели фляги, рюкзаки, ботинки, штаны и прочее. Я нашел свое все быстро. Эдик не нашел носки. Кто-то еще что-то. Видно на машине остались. Мы снова двинулись в путь, теперь уже осталось немногою. Километров 5. Но мы уже окончательно сморились и идти было трудно. Море было уже совсем отчетливо видно. На берегу стояли строения. Какой-то городок, или курорт. Кое-как спустились к берегу.

Привал сделали за станицей Кабардинкой в кустах, которые росли почему-то рядами. Недалеко звенели колокольчиками коровы и овцы. У всех колокольчики были, чтобы если заблудятся в горах, то легко по звукам найти. Двое пастухов – принесли ящерицу – желтопузика. Наподобие змеи без ног длинной 50 см.

Несколько ребят и я не утерпели и пошли к морю. Пересекли асфальтированную улицу.

Я бывший на море когда-то в детстве, когда мне было года 3-4, теперь был поражен его красотой. Зеленовато-синие волны набегали на гальку и отступали, шумя по ней. Вода прозрачная и видны камни, покрытые мхом и водорослями. Море сейчас имело какой-то темноватый оттенок уходящего дня.

Отсюда был виден и Новороссийск, расположенный на склоне горы.

– До обеда завтра побудем здесь, – решил Валентин Иванович.

На нашей стоянке уже пылали костры. Готовили ужин. Я с Гешкой решил варить рисовую кашу. Кое-как сварил рис. Накидал сахару и вышло замечательное кушанье. Уже стемнело, некоторые ложились спать, но еще мигали костры, борясь с темнотой. Вечер был тих и тепел. Со стороны Кабардинки доносились звуки жизни. Горы были в молчании. Их черные силуэты вырисовывались на темневшем небе, которое уже покрылось звездами. Гнали домой скот, позванивая колокольчиками… Потухали костры, сраженные темнотой. Прекратился говор. Все уложились. Только я искал куда-то запропастившуюся флягу, да Игорь еще не кончил варить, тихо разговаривал с Борькой. Я посидел молча немного около них. Потом пошел к Гешке, который уже улегся. Отломил ему сахару и он заснул. Возле лежали Сергей, Эдик и Юрка, укрывшись чем-то белым. Я наклонился над ними. Они спали. Потом я пошел и сел около костра.

– Чего не спишь? – спросил Игорь.

– Да не охота чего-то.

Я еще долго сидел около костра, смотря на небо и горы. С моря доносился тихий плеск волн, вечных тружеников моря. В станице горели кое-где огни, но и они казалось засыпали. То одни то другие они меркли, и дома сливались с темнотой. Сегодня перед вечером Виктор Иванович говорил, чтобы мы писали дневники. Нам было не охота это делать. Отложили до утра. Я подбрасывая сучья в потухающий костер и вспомнил слова Владимира, нашего соседа: «За один день, Гена, можно пережить столько, что и за год не переживешь». Не знаю, почему они мне вспомнились. Может быть от окружающего…

Я отодвинул Гешку подальше и лег сам, но долго не удавалось заснуть. Мысли лезли в голову, пока не перепутались и не превратились в чепуху.

29 июля 51 г.

Начинало сиреть, когда я проснулся. Было прохладно и от моря веяло сыростью. Ночь была не такая холодная, как вчера, но все-таки холодновато. Звезды постепенно меркли. Где-то уже звенели колокольчики. Юрка Белов уже затрубил горном. Я растолкал Гешку, который никак не мог очнуться. Встал Сергей. А Эдьки не было.

– Наверное уже на море убежал, – сказал я.

Вскоре появился и он. Эдька бежал со стороны моря, махая руками.

– Ты где был?

– Насилу нашел, – выдохнул он.

– Что ты мелешь?

– Да я заблудился. Хорошо, что Юрка затрубил. А то не нашел бы.

И правда, он был как лунатик. Прошлый год в Красном лесу он тоже бегал с одеялом на голове.

– Проснулся, – продолжил он, – на каком-то холме и стал кричать. Никто не отвечает. Спали наверное. Пошел наугад. Да набрел на пограничника. Он и посоветовал мне поспать на земле. Сейчас был у моря. Хотел найти то место, где вчера были. Потом затрубила труба. Ну я и пошел.

– Придется его привязывать на ночь, – пошутил кто-то.

Долго удивлялись, пока не выстроили нас на зарядку. Потом снова затрещали костры. Запылали сучья сухого дерева. Пошли с Гешкой по воду. Метров за 100. Набрали воды и я не оборачиваясь пошел назад. Обернулся: Генки нет. Вот черт! Долго ждал. Пошел назад к ручью. Смотрю, а он с хлопцами крабов ловит. Кричу:

– Гешка, черт тебя подери! Давай скорей бросай своих крабов. Нужны они тебе. Пойдем шамать варить будем.

– Да я их и не для себя ловлю. Они сейчас больные, крабы то. Мягкие.

– Так чего же ты здесь торчишь Троглодит?

Троглодит – мое любимое слово. Это значит древний человек. Я люблю его за звучность. Гешка нехотя пошел. Поднялись из ущелья, а потом был ручей. Ущельем нельзя было это место назвать. Оно уже здесь обрывалось и сливалось с берегом моря.

Сварили что-то съедобное. Эдька с Сергеем сварили суп с курицей. Они его не доели. Полопал Юрка. Мы свою курицу выбросили – она имела уже совсем настоящий агрессивный вид. Судя по моим соображениям.

До обеда прокупались на море. Хлопцы поймали черепаху. Кое-кто медуз хотя и маленьких. Я их видел первый раз и не думал, что они будут совершенно прозрачные. Вода соленая и тяжелая. Плавать легко и странно было видеть человека с ног до головы хотя тот был в вводе по шею. Когда кто-то плавал, то тело его казалось искривленным и маленьким. Лежали на горячих камня. Утром у моря лежала на полотенце голая тетка, быстро ушла. Солнце между тем припекало. Горы, которые отделяли этот клочок берега от мира, уже проснулись. Была видна та гора с какой мы спускались. Вершина ее была покрыта травой. Она оправдывала свое название «Лысой»

Скоро сигнал к походу. Жаль расставаться с морем! Загорая на песку мы рылись в камнях ища пемзу. Рассматривали особо красивые камни. Навалили их на пойманную черепаху и смеялись ее неповоротливости.

Мы купались в бухте. Утром, когда мы встали то увидели на горизонте огромный белый корабль. Сейчас он исчез. Строения Новороссийска были отчетливо видны. Вскоре нас с пляжа прогнали курортники. Прогнали – это грубовато, а так себе попросили.

– Ну, ребята, хватить купаться, – сказал Валентин Иванович. – Подъем!

Последний раз окунулись и пошли к нашим вещам. Час на сборы. Мы с Гешкой подзакусили кое-что, уложили удобно все в мешки. Сняли брюки и остались в одних трусиках. Подмостили под плечо.

Вышли часам к двум. Шли по асфальтированной дороге. Асфальт накалился и жег ноги. Я, Лейсов, Смола и Олег шли впереди отряда. По столбам и часам определили скорость. Шесть километров в час. Прошли километров семь. Дошли до нового пляжа. Берег сразу обрывался и между ним и водой находился маленький промежуток. Невдалеке стояли навесы и лавочки. Решили искупаться. Спустились по цементированным ступенькам с обрыва. На наше счастье никого не было. Разделись и в воду. Пляж хуже чем первый: камни прямо хоть ноги ломай. Скользят водоросли. Возле какой-то железки была привязана красавица лодка. Выкрашена в синий цвет с красной ватерлинией и днищем. Название – «АЛЛОЧКА». Наверное курортная. Она была вся в воде, и нагружена, чтобы не всплывала камнями. Хлопцы их выбросили и подняли ее над водой. Долго чудили.

Мы разведчики, чтобы сократить путь шли по тропке над самим морем. Дорога была скверная, но мы мирились с этим, как никак дорога по тропе на 6 км. короче чем по шоссе. Шедшие по дороге вскоре от нас отстали. По дороге встречали несколько курортов. Один был разрушен. В одном месте увидели целую стаю медуз.

Вдруг, там где справа была видна дорога, промелькнула машина и на ней сидела… остальная часть отряда. Они махали нам руками.

– Вот это да, – только и выговорил я.

Мы опешили. Значит мы остались одни…

– Вот так штука, – протянул Лейсов.

– Что делать?

– Пойдем на дорогу, может какая машина подберет.

– Держи карман шире.

По дороге мы наткнулись на пограничный пост. Пограничники сидели около палатки и слушали игру патефона. Здесь же возвышалась вышка.

– Эй ребята, вы куда? Сюда не разрешено.

– Да мы отстали от отряда.

– Да мы видели только что их на машине, – сказал один солдат, – но вы все-таки обойдите это место.

– Пойдем я вас проведу на тропу, – сказала женщина, которая была с ними.

Она провела нас через двор и какую-то калитку. Указала путь и сказала, что действительно путь по тропе короче. Мы пошли дальше над обрывом. Он высокий, метров сто. Внизу камни, и если сорвешься, то «капут». А иногда тропа шла по над самим краем. Так что приходилось цепляться за кусты, чтобы не посунутся вниз. Галька осыпалась и летела с обрыва.

(Лейсов напевал песню с хулиганским припевом: – «Отчего, почему странно так потеет, странно так потеет задница моя.» Прошло пятьдесят лет, а до сих пор помню)

В одном месте присели отдохнуть. Подзакусили. У Лейсова уже кончился хлеб и он решил его купить в Новороссийске. И снова в путь. Вышли на дорогу. Машины не останавливались. Дорога виляла, как лента. За выступами гор далеко не было видно. Невдалеке звенели колокольчики. На клоне горы, в кустах вился сизый дымок. Видно пастухи жгли костер.

Спросили у старухи далеко ли до Новороссийска, хотя и точно знали, что до него осталось восемь километров. На повороте на нас чуть не наскочила «Эмка». Видно шофер был пьян вдребезги.

Смола пошел по тропе, а нам надоело взбираться и мы шли по асфальту, который уже начал остывать: солнце было на заходе. Толька по тропе ушел вперед, и за что мы его выругали. Он был один раз в Новороссийске и поэтому хотел нас повести в дом пионеров, где мы думали встретить и остальных.

На окраине город располагались цементные заводы. Было много около них пыли, звона, дыма. Это на меня действует не с приятной стороны. Видны разрушенные здания. Шли по трамвайным рельсам.

– А вот и они! – раздался голос Гешки.

К нам навстречу шагал Гешка с Кротченком, девятиклассником. Они взяли у меня и у Лейсова рюкзаки и расспрашивая нас, пошли в город

– Далеко вы отсюда?

– Километра три. Почти в центре. Разместились в разбитом здании.

Шли долго и когда пришли, то посыпались вопросы и смешки.

– Ну как, сладко топать?

– Другой раз будете знать, как не идти вместе.

– А мы в «Эмке» ехали, – фасонил Гешка.

– Зато мало видели, – обрезал я.

Подзакусили и отдохнули. Сходили за водой к крану. Мне как-то стыдно было ходить по городу в таком виде. Моя обувь была похожа на что-то неестественное. Хорошо, что солнце уже зашло и не так было видно.

Город зажегся огнями. На стене дома, в котором мы расположились на ночь, загорелась лампочка. Во дворе стало немного светлее. Назначив дежурных, все улеглись. Я дежурил первым. От нечего делать пробовал зашить простыми нитками чувяк. Долго возился, вдевая нитку в иголку в таком полумраке. Потом меня сменили, и я лег. Не знаю о чем я думал, мне просто было смешно видеть себя спящим себя таким образом, как бродяга.

30 июля 51 г.

– В нашем распоряжении полдня, – сказал Валентин Иванович. –осмотрим город немного и домой. Наймем машину.

Мы вышли из нашего места пребывания и пошли в центр. Гешка шел и рассказывал о разных местах. Он ведь жил здесь несколько лет.

Город мне не понравился. Или может быть я не привык видеть дома на склоне горы. Не знаю. Какое-то непонятное чувство. Казалось я нахожусь на дне тарелки, как какая либо галушка. Краями этой тарелки служили горы. И странно было видеть весь город, находясь на окраине. Белов рассказывал, что ночью местные хлопцы предлагали девчатам толстую пачку денег.

Море еще спало и казалось каким-то холодным и угрюмым. Солнце за горами еще не освещало его поверхность. Горы виделись в дымке. Из труб цементных заводом шел дым, а корпуса были белыми от пыли…

… Снова дорога. Блестит асфальт. Свистит в ушах. Мерно шумит под колесами разогревшийся асфальт. Придерживай кепки! Эх, красота!

Машину все-таки нашли до самой Славянской. Среди гор… Дорога виляет, на спусках ехали без мотора, притормаживая.

– Скоро море, – сказал кто-то.

Да, оно показалось далеко внизу, покрытое морщинами волн. «Прощай, свободная стихия!»

3. Решето над бездной 1952 года.

СТАНИЦА СЛАВЯНСКАЯ.

(Отрывок из Tagebuch 17-20 августа –Тень от крыльев стрекозы на клавишах аккордеона)

Сквозь сон слышу шепот: День первый

– Да еще немного насыпь.

– Хватит, а то я не донесу.

Первый голос отца, а второй Гешки. За помидорами пришел– мелькнуло у меня в голове, и я открыл глаза. Было еще сравнительно рано, хотя солнце и взошло. Лучи его резали неровными пятнами отпечатков листьев пространство под орехом, где я находился в своей подвесной кровати. Я приподнял голову. Гешка и отец сидели возле кучи помидор и возились с авоськой.

– Чего так рано? – спросил я недовольный.

– А ты уже встал, – обрадовался Гешка.

Я приподнялся и сел на край самодельного гамака. Заскрипела веревка.

– Вчера к нам гости приехали, – сказал Гешка, – поэтому меня и послали к вам за помидорами так рано.

– Откуда приехали? – спросил я.

– Одни из Белоруссии, а бабушка из лесхоза. С бабушкой приехала и девчонка, такая как ты. Перешла кажись в 8–й класс. У нее аккордеон. Знаешь, как хорошо играет! Вчера вечером долго играла.

– А еще кто приехал? – просил я, хотя мне в голову «влезла» эта девчонка, но спросил, чтобы лишь говорить.

– Тетя с мальчиком, таким как Анатолий, они из Белоруссии.

Гешка вскоре ушел, а я подумал: «Интересно, что она из себя представляет. Как бы к ним сходить? Так как-то не удобно. Может мать за чем либо пошлет… Да еще говорит на аккордеоне играет… Ну, дальше дело будет»

В тот день мне не удалось к ним сходить. А этот день был субботой и как всегда вечером на Красную. Сегодня вышел поздно, так как поливал вечером с отцом капусту. Дойдя до здания, где раньше была почта, я прислушался: кто-то играл «Каким ты был, таким ты и остался.» Хорошо играет – подумал я и прошел мимо какой-то компании, но вдруг меня окликнули:

– Гена, подожди.

Голос тети Маруси. «Да это же та играет!» – воскликнул я про себя и подошел. Та, в белой шляпе, приглушила игру на аккордеоне чуть не до затухания. Остановились.

– Отец в Краснодар не уехал? – спросила меня тетя Маруся.

– Нет еще.

– А матери еще нет?

– Нет.

Они пошли дальше. Аккордеон грянул плясовую. Жаль, что я из за темноты не мог рассмотреть лица… Возле первой школы встретил Теплухина на велосипеде.

– Ты куда? – спросил он.

– Да поищу Валентина, – ответил я. – А ты куда?

– Я с огорода еду, – сказал Юрка и уехал.

Левицкого встретил, и мы пошли с ним. Рассказал ему о первой встрече с аккордеонисткой.

– Я тоже их здесь встречал. Девушка играла «Хуторок».

В этот вечер ходили не знаю до какого времени. Не помню как я возвратился домой и ложился на свою койку, ибо это повторялось частенько и не мудрено, кое что не упомнить. Меня занимал вопрос: «Что представляет из себя та девчонка?»

Ночью приехала мать, а утром пришел День второй дядя Сеня, а за ним и Гешка за картошкой. Дядя Сеня вскоре ушел, а Гешка с отцом начали собирать картошку в корзину.

– Мама, тебе ничего не нужно у них взять? – спросил я, – а то я сейчас Гешке помогу нести картошку.

– Да банку надо взять для томата.

– Это такая цементная?

– Да, из керамики.

Я стал с готовностью собираться.

По дороге Гешка рассказывал:

– Вчера они ходили вечером на пляж.

– Я их видел, когда они возвращались.

– Ну точно, они пришли поздно вечером. Я в шесть часов пришел с речки, а они только пошли. А когда шли домой, то она заиграла, к ним пристали какие-то пьяные, начали совать им деньги. После привязалась цыганка. Плакала. Рассказала, что ее украли и где-то остались дети. А папка чудил. Зашли они в чайную, а он и говорит: «Давайте я вам поиграю, а вы мне бутылку сиропа. У меня хоть скрипка, но как пиликну один раз, так вы мне сто грамм. Когда девчонка заиграла, то он снял шляпу и начал ходить по столам, изображая нищего.

Я нес Гешке корзину с грузом.

У них на печке скворчало и жарилось. Я поздоровался с какими-то «тетями».

– Тетя Маруся, вы дайте нам банку, что для томата.

– Вон там она в кадушке отмокает.

Вскоре вышла с тарелкой та девчонка. Она вчера мне в темноте показалась выше чем сегодня. Скажу прямо – обычная девчонка, но у нее была очень красивая улыбка. Поверьте моему слову. Гешка повел меня в комнату показывать струну для скрипки, которую ему купил отец в Ростове.

В углу на столе лежал аккордеон довольно новый. Дядя Сеня лежал на кровати. Вскоре вошла и она в комнату и заговорила с дядей Сеней о какой-то олимпиаде, на которой она играла вальсы, смеясь над удивлением ассистентов.

Я взял банку и пошел домой. Вечером играл в карты с Колькой и Олегом, вскоре приехал Юрка. Играли. Я остался три раза, Юрка два, Колька один раз. Потом играли в очко пальцами. Кольке досталось по лбу…

Вечером перед заходом солнца пошел к дяде Сене. Туда уже пошли мать и отец. Были именины девчонки, которую я не знаю как звать точно. Или Лида, или Рая. Как вскоре оказалось, что ее звали Лидой. Когда пришел то уже все сидели за столом под плетущим виноградом. Отец и мать начали меня упрашивать, чтобы я сел, но я не захотел. Спросил, где Гешка. Он был в комнате, убежал чтобы не садиться за стол.

Мы с ним вышли на двор. В это время дядя Сеня, бывший уже под хмелем, произносил речь.

– Выпьем первым делом за племянницу и пожелаем ей всего хорошего в жизни (одобрительный шум). А я от себя пожелаю стать ей композитором, есть у нее способности. И когда она этого добьется, то пуст вспомнит эти слова и этот вечер.

Все поднялись и чокнулись…

Гешка упрашивал, чтобы я взял его в центр, но я резко возражал. Подошел дядя Сеня с предложением выпить.

– Лучше и не просите.

– Ну хоть сто грамм «квасу»

– Нам в школе не разрешают, а вы поощряете.

Дядя Сеня вдруг протянул мне руку.

– Молодец, дай пять!

И пошел рассказывать за столом. Отец мой пытался оправдать:

–Да, но ведь сейчас каникулы.

– Ты же знаешь, что не заставишь его выпить, так лучше не приставай, – вмешалась мать.

Лида засмеялась.

Я в тот же вечер был на Красной. Обратно та же перестрелка взглядами с Н. Я у Валентина взял фонарь и один раз пустил ей луч света прямо в лицо. «Догадайся мол сама».

Не помню, да и не к чему описывать, Третий день как я провел время до 12 часов. Это не интересно и не подходит к делу. В 12 часов, или около этого (я не обращал внимания на такие пустяки) я отправился к Гешке, чтобы идти на речку. Пошел я в одних штанах. (Если бы в то время меня встретила Татьяна Антоновна, то мне «посчастливилось бы» выслушать двухчасовую «лекция» о неприличии ходить без рубашки в такую жару. Но все обошлось благополучно). Когда пришел к ним, то Гешка сказал:

– А мы тоже собираемся на пляж. Лида возьмет аккордеон. Они зайдут к вам. А мы с тобой давай сейчас идти. Они пока соберутся.

– Да нет уж лучше подождем.

– Ну давай, – сказал Гешка, – все равно бы они пришли.

– Мне тоже нужно домой.

– Почему?

– Да я переоденусь. А то все идут одетые, даже ты, а я как идиот.

Я стал в тень под виноград. Лида взяла аккордеон и заиграла песню, тихо напевая.

– Слышишь, что поет? – спросил Гешка, но я не понял вопроса.

– «Каким ты был…»

– А ты послушай. Слова-то другие.

Лида проиграла еще несколько песен.

– Пойдем, – ныл Гешка, которому не терпелось на речку, – а то мне со скрипкой к деду идти к трем. Не успею и покупаться.

Когда мы с Гешкой пришли к нашему дому, мать удивилась:

–Что так рано с речки?

– А мы там еще и не были, – ответил я

– Сейчас пойдем, – добавил Гешка. – Наши тоже следом идут.

– Ты бы хоть рубашку одел, да штаны белые. Не срамись – сказала мать.

Вскоре послышался голос Тольки, который первый влетел во двор. Следом за ним зашли и остальные. Разместились под орехом. Лида с тетей Марусей сели на подвесную кровать. Остальные разместились на стульях.

– Как у вас здесь хорошо. Какое роскошное дерево!

– Ореху уже 12-ть лет, – сказала мать.

– Красота!

Дядя Сеня взял аккордеон и важным голосом объявил:

– Слушайте, играет артист Мельниковский.

– Как удар, так и сто грамм, – засмеялась Лида.

Дядя Сеня начал нести чушь. Потом достал из футляра Гешкину скрипку, отдав аккордеон Лиде. Гешка принес мне гитару.

– Вот теперь у нас оркестр, – потешался дядя Сеня, – дай мне один бас, а я тебе вторую струну, – и скрипел смычком по струнам.

(Дяде Сене было тогда 36 лет: высокий, красивый, с фронтовой медалью, и мне, шестнадцатилетнему, он казался уже старым. Но теперь с такого удаления во времени я понимаю его наигранность, веселость и, очевидно, зря не ревновал его к юной аккордеонистке)

– А ты что можешь играть? – спросила меня Лида.

Я сыграл на гитаре «Грусть» и «Вальс гимназисток», которые показал мне Теплухин Юра. Она их и не слышала и запела совсем на другой лад:

Каким ты был, таким ты остался,

Осел лесной, козел степной.

Зачем опять ты водки нализался,

И пьяный ты пришел домой.

и т. д.

Наконец мы отправились. Возле угла Больничной после некоторых пререканий насчет выбранной дороги все последовали за мной, как более осведомленного. Вытянулись в целую процессию. За нами было увязался Вольт, но я его быстро отчислил. Дядя Сеня шел посреди процессии, неся аккордеон. Я шел рядом с Лидой, лица которой почти не было видно из за опущенных полей шляпы. Гешка поспешил вперед, чтобы занести скрипку для налаживания к деду.

На речке опять противоречие: тетя Маруся хотела, чтобы одежду сложили на песке у воды, а остальные на траве. Победила она. Пока Лида завязывала лентой волосы, мы с Гешкой успели наныряться. Пришел дядя Сеня. «Жирный как гусь – подумал я – и не тонет». Лида плавала плохо, или совсем не могла. Дядя Сеня взялся учить ее. Мы смеялись неловким взмахам ее рук, избалованных на клавишах аккордеона.

Тетя Маруся подняла крик: Анатолия сбил какой-то велосипедист, но все обошлось весьма благополучно, он проявил «настоящее мужество», и не одна слеза не покатилась по щекам. Видно задел не здорово. Дядин Сенин Пушок отряхивался как назло около одежи, чем тоже позлил нервную «публику».

Мы с Гешкой ныряли друг с другом, как совсем неожиданно вынырнула откуда-то лодка. Гешка ее не увидел, я потащил его в сторону, чтобы не ударило его веслом, а он, думая, что я с ним играю, рванул в другую сторону и нырнул. Слышу, как бухнул головою о днище. Лодка проскользнула, а Гешка выскочил из воды с вытаращенными от удивления глазами.

Наши сели перезакусить. Люда начала играть.

– Смотри, – кивнула Лида головой, не отрывая рук от клавишей, – стрекоза.

И я увидел ее с прозрачными крыльями на клавишах аккордеона. Гешка хотел ее снять.

– Не надо, – почти одновременно произнес я и Лида.

В этом было что-то прекрасное!

Но сфотографироваться в воде.

– А как же вы хотели? Быть на речке и без воды.

Пришлось раздеваться и лезть в воду.

После речки я зашел домой, поужинал и снова пошел к Гешке. Там сидели во дворе возле теплой печки. Приезжая тетя из Белоруссии рассказывала о несчастных случаях в их краю, где почти рядом был аэродром и военная часть. Но дядя Сеня быстро сменил тему разговора:

– Когда я был артистом и выступал в Милане, хозяин театра говорит переводчику: «Стрем, брем, клем», и тот переводит, что у хозяина таких артистов не было, нет, и дай бог, чтобы их не было совсем.

Было уже поздно. Гешка упросил меня, чтобы я остался ночевать. Постелили на дворе.

– Я теперь на дворе не лягу: померзла вчера, – засмеялась Лида

Я лег рядом с Гешкой и дядей Сеней. Уснул не скоро.

Утром я проснулся, а Гешка и дядя Сеня Четвертый день еще спали. Тетя Маруся с другой тетей были на дворе возле плиты. Вошел в дом за своими чувяками. Я постоял в двери посмотрел на Лиду, лежащую на полу с четырехлетним хлопцем и вышел.

Тетя Маруся послала меня за родителями: должен был прийти фотограф. Я сбегал. Был дома только отец. Мать на базаре, а папка не захотел один идти. Пришлось и идти самому. Когда я пришел, Лида и все уже встали. Она расчесывала волосы. Вскоре пришел и фотограф. Сфотографировались возле винограда. Лида играла на аккордеоне, а я аккомпанировал на пищалке. Особенно врезалось в память следующее: когда Лида играла и пела «Ой, цветет калина…», то последние слова припева она произносила прозой т.е. не на распев:

– Догадайся сам…

«Как подходит!» – воскликнул я про себя.

Чем дольше пишу, тем ближе к концу…

Вскоре мы собрались идти за мост. Уложились. Я взял из рук Лиды портфель после понес аккордеон. Около моста возле чайной остановились. Дядя Сеня и тетя Маруся пошли покупать на дорогу яблоки. Долго их ждали. Бабушка Лиды говорила, чтобы мы на следующее лето приезжали к ним.

– Тут день езды на велосипеде.

Какая-то девчонка, знакомая тети Маруси принесла воды. Вскоре приехал дядя Сеня на машине. Шла в Тимашевскую. Усаживались быстро. Лиду сразу закрыли от меня люди, так что я не смог ей сказать и «До свидания».

(А в следующем году было «холодное лето пятьдесят третьего»)

4. Решето над бездной 2001 года

ВОЛГОГРАД ДО ВОЛГАКОНА

1 Января 2001. Понедельник. На этот раз Светлана, дремавшая в кресле, чем я и пользовался, прикладываясь к «Дербенту», пересидела меня. Я ушел, говорит, в три часа. Зато раньше встал.

Отметили по стопке коньяку. На закус – вчерашние окорочка из духовки с картофелем, да печеночный торт умопомрачительный. Вчера была баночка кальмаров.

Рита и Лера пришли после обеда довольные очень.

ВОРД-97 пока только вопросы. «Коматоз» закончил 97 стр.

2 января 2001. Вторник. Закончил первую часть «Коматоза» 102 бум (машинописных) стр. «Взорванный сон» 62 ком (компьютерных) стр.

3 января 2001. Среда. Поднялся в 9.оо «Девушки» уже ушли на работы, а я и не слышал! А главное –и РИТА поднялась в 9.30! Впервые такое!

Ели пиццу, суп. Вели себя нормально, до прихода Леры, после чего Риту заменили.

Продолжил вторую часть «КОМПЛЕКС».

4 января 2001. Четверг. Рита поднялась в 9.15. Пришла баба Света с работы. Принесли нам пенсии. 1000 руб дали Лере погашать долг в Консультацию. Трудно входить в норму с нашими запросами.

Осталось 30 стр «Коматоза»

5 января 2001. Пятница. Слабое ощущение весь день. Сонливое, нужно ложится не позднее 24 часов.

Рита с Лерой на именинах у Эли Казариновой (по матери). Рита начала заполнять свой дневник.

Начну новую жизнь: лягу в 23.оо

6 января 2001. Суббота. Светлана с Лерой принесли от Искренко– старших где-то 15 кг картошки, моркови и моченых яблок. А вечером от Лободиных баба Света 0,5 литра отличного домашнего винца, которое после душа хорошо пошло.

7 января 2001. Воскресенье. Баба Света работает. Рита с Лерой на очередной елке. После прихода суета с Самариной Эмилией с передачей ей корейской моркови работы Леры.

Вечером пять часов играли подружки Риты: Эля и Ксюша-малая

8 января 2001. Понедельник. Звонил Завгар, поздравил с прошедшими праздниками и сказал, что передал Синякину мою укороченную «Одноногую стюардессу» и взял 3 его дискеты, но не может записать в свой компьютер, нужно обращаться к Зайцеву, который пишет роман и ему страшно некогда.

А я почти убежден, что нужно переводить Виндоус-98 на 95, чтобы свободно читать Ворд-97 для чайников. Наивное заблуждение!

9 января 2001. Вторник. Скоро 12 января.

10 января 2001. Среда. Последний день школьных каникул у Риты.

Баба Света без толку ездила на работу на собрание, а потом еще бестолковее ездила с Лерой на работу Юры за алиментами, которых мало и их уже отослали по почте.

Я за это время заменил прокладки у двух кранов.

«Девушки» сходили к сотруднице Леры по «Губернии» за остатком расчета и купили пиво. Небольшая компенсация неудачам.

11 января 2001. Четверг. С утра до обеда один. Затем пришли Лера с Ритой, у которой впервые в жизни удалили нижний, центральный, старый зуб, который мешал прямо расти молодому. Рите больно не было, но плакала по вырванному зубу, который забыла у школьного дантиста.

Лера, которая выспалась днем, шьет платье Татьяне, даже лампу у меня заняла. 23.22. Еще в 24 проверка контролера.

12 января 2001. Пятница. Год на машине Эллы приехали со Светланой из Комплекса. Вес 62 кг.

За год отпечатал на электрической машинке черновик и беловик 140 стр. «Коматоза»

С 20 июля заимел за 8500 руб. «Пентиум 133» и набрали на дискеты:

1) «Одноногая стюардесса»

2) «Второе пришествие олигофренов»

3) «Коматоз»

4) «Рассказы»

5) «Одноногая стюардесса» (журнальный вариант)

Осталось набрать 100 стр. рассказав

13 января 2001. Суббота. Лере худо от чего-то, хотя у адвокатов все было нормально. У Риты вчера был понос, даже в музыкальную школу не пошла. Баба Света порезала разбитой банкой руку.

Я второй год в «обычном» режиме. Поэтому сварил рисовую кашу из сухого молока. Все довольны.

Звонил Черных, хотел для кроссворда узнать, что такое «рыбная рева» Я не знаю.

Так как мы Светланой оказались более крепкими, то мы и оказались на кухне за столом перед старым-Новым годом. Бутылка «Монопольки», что Лера принесла с адвокатского вечера, вареный картофель, сардельки и закуска из синеньких. И водки то выпили по три рюмки…

14 января 2001. Воскресенье. А поносить я начал еще с ночи. После присоединилась и жена. Вот такие пироги. Вечером у обоих 37.6. Лера отговорила бабу Свету завтра не идти на работу.

Смотрели видеофильм «Бальзак» с Жераром Депардье в главной роли. Бальзак прожил 51 год, написал 26 томов произведений и умер не приятной смертью.

15 января 2001. Понедельник. А утром Светлана померяла температуру и решила идти в свой ТФОМС. Тем более, что у нее зарплата с годовой премией 1400 рублей.

Рита с Лерой пришла из школы и мусолила «Сулико».

17 января 2001. Среда. Закончил набор «Разъезд на втором километре» и начал «Рефлекс цели».

Завгар сообщил, что Синякин в феврале везет в АСТ сборник Волгоградских фантастов, где моя центровая «Одноногая стюардесса»

Размышляю над труднейшей проблемой: как заставить Леру мыть дома полы, когда ни уговоры, ни тем более ругань бабы Светы не воздействуют. Выход?

1) Поговорить с Эллой.

2) Еженедельно оплачивать

3) Начать говорить с Ритой, чтобы влияла и сама не сорила.

4) Я думаю, что до разговора с Еленой не дойдет.

18 января 2001. Четверг. Почти нормальный стул у каждого. Лучше всех форматирует калачи Марго.

Светлаша готовит жратву на завтра. 22.30. У Леры какой-то технологический перерыв до 24 часов. (Сон?)

20 января 2001. Суббота. После работы Светлана ходила на похороны соседа по подъезду с девятого этажа Зимникова с 32 года. Он только запомнился мне, что сидел часто в защитной военной рубашке на лестнице от тротуара к проезду. Мы с ним даже не здоровались.

21 января 2001. Воскресенье. «Страна глухих» и «Молчание ягнят» почти в одно время.

22 января 2001. Понедельник. Закончил «Рефлекс цели» и приступил к «Хвостоеду» Помню, что первый начинал еще в Славянске, а про второй говорил Лукиным, когда шли с какого-то, кажется праздничного, заседания КЛФ «Ветер времени» начала восьмидесятых годов. Пора печатать?!

24 января 2001. Среда. Солнечно. Пришлось даже от солнышка прикнопить белый лист на окно.

Лера принесла читать книги по компьютеру. Закончил набирать «Хвостоеда».

«Девушки» на год змеи принесли 3 бутылки пива. Я сегодня делал гречку.

25 января2001. Четверг. Высоцкому 63 года. Отличная запись его в январе 1980 на тв.

26 января 2001. Пятница. Рита в школу не пошла: зреет ячмень на правом глазе, который после обеда вызрел. Лера его смазывала и очищала.

Звонили нам трижды по пишущей машинке «Уфа» (из филиала)

ЗВОНИЛ ЗАВГАР:

1) Он едет 9 февраля в Москву и мне нужно дать ему все свои дискеты.

2) Лукин получает «Золотого Остапа».

Лера допечатала последнюю страницу «Цирк уехал…» и начала «Коричневые сумерки».

27 января 2001. Суббота. Разбудил ЗАВГАРА, уточнил его отъезд 9, значит, время есть.

Вечером приехали и купили «Уфу2М» за 150 рублей.

Светлана работает. Лера потрепала нервы с директрисой о 6-дневной недели.

«Вертикаль» и «Клеопатра»

28 января 2001. Воскресенье. Все звонят про «Уфу» – значит, дешево продали.

Светлана закончила за меня 5 страниц «Коричневые сумерки», а я еще «Туда и обратно», даже Монро не смотрел, которая в джазе. Рита в восторге.

29 января 2001. Понедельник. 23.05. «Девушки» в работе: Лера с потугами моет полы, Светлана строгает салат, Рита спит.

До этого мне наконец купили на телефон кабель 10 метров, коробочку на 2 дискеты и бутылку пива, забрав мои 50р за «Уфу».

30 января 2001. Вторник. Закончили со Светланой «Воспоминание большой реки». Остались последние два рассказа.

31 января 2001. Среда. Лера подняла Риту, а у нее коло 39 по Цельсию. Лера вызвала врача, приехала в третьем часу. Грипп. Лера сходила в аптеку, Рита весь день лежит в зале и смотрит «Спящую красавицу» и сериалы бабы Светы, которая работает в дырявых сапогах. Лера тоже спит в зале. Сейчас девушки подымались по малому, а я в 24 часа иду звонить бабе Свете.

Печатать осталось 15 страниц.

Как я Леру удивил, когда показал в книге Журина, как вставить один файл в другой.

2 февраля 2001. Пятница. День СТАЛИНГРАДА. И…

Мы со Светланой допечатали последний рассказ в сборник. Но не отметили…

Вечером объединил файл «Гром» и файл «Рассказы». Думал, что получится один объединенный документ, а получились зеркальные файлы «Гром-Рассказы» и «Рассказы–Гром–Рассказы–Гром». Взял второго уродца и вырезал половину. Получил то, что мне было нужно: «Рассказы–Гром». 175 страниц–970 Клб.

Это день считаю окончанием «набора» на компьютере всей моей пока сочиненной набело фантастики.

3 февраля 2001. Суббота. С утра почистил набитый материал, баба Света продолжает вместо запятой отбивать точку, но «Пентюх» помечает ошибку зеленым, а не переделывает прописные на заглавные после точки после того, Лера отменила команду Дуремара. А вначале было…

Баба Света дежурит, поэтому Лера потушила куриные крылышки–лапки, которые Рита не терпит. Она сегодня рыдала: –«Хочу в школу», а больничный до 6-го.

4 февраля 2001. Воскресенье. Лера изготовила оглавления в «Одноногая стюардесса», «Второе пришествие олигофренов», «Гром» (по началу рассказа «Гром и молния»), кроме «Коматоза». Перенесла по отдельности на дискеты. Теперь я жду, когда появятся деньги, чтобы купить кофе и пригласить Завгара.

С бабой Светой за полночь смотрели концерт, посвященный памяти Юрия Визбора. «Солнышко лесное» весь зал подпевал стоя.

5 февраля 2001. Понедельник. Юра взял Риту на день к себе. Лера мотается по зарплате, сказала, что потеряла перчатки.

Получили на 10% повышенную пенсию – 1719 рублей на двоих, да Лера зарплату… было пиво, и на завтра 2 бутылки мне предусмотрели.

6 февраля 2001. Вторник. В 10 часов позвонил и пришел Борис. Светлана положила нам гречку и куриные лапки, и грибы, которые вчера Лера принесла за 120 рублей 3 литра от адвокатов и по бутылке пива. А все девушки ушли в поликлинику с Ритой.

Борис принес от Синякина мою дискету с укороченной стюардессой + Поле чудес и взял мои две дискеты со всем.

У Риты покраснение в горле: все равно везде карантины.

Будем считать, что сегодня – 6.02 – начал «УЛИЗЗ».

А делал выписки из «Гулливера» еще до 1996 года.

**********************************************

7 февраля 2001. Среда. СОХРАНЯЙ ЧАЩЕ!

Пытаюсь по Гукину понять, как набирать текст двумя колонками, которые в word , по словам автора попали для забавы, а не для работы.

Лера получила на детское питание около 500 рублей. Было по бутылке пива.

8 февраля 2001. Четверг. Лишь к концу дня допер, что сделать на две колонки текст без этого вульгарного, нецензурного (ПАРДОН – непечатного) слова трудно… хотя нужно разобраться с таблицами, но почему об этом не говорит Гукин?

Лера накупила массу продуктов на детские

Лера по-быстрому вымыла полы потому, что у нас музицировала, и дурачились с Ритой Ксюша–маленькая.

Должна с работы звонить Светлана.

Пришли за Ксюшей.

Днем звонил Завгару, у него Зайцев переносит с дискет на его «Пентюх».

9 февраля 2001. Пятница. Завгар едет в Москву на какой-то КОМ и с моими дискетами.

Лера у адвокатов отмечают 40–летие Адамчуку. Рита с Ксюшей у нас до вечера прыгали и кричали

10 февраля 2001. Суббота. Лера пришла почти в обед, и к 4 с Ритой поехали к Коноваловым, а Светлана к Лободиным поздравить хозяйку с днем рождения.

Я впервые на «Пентюхе» работаю без бумажки. Напечатал 1.5 стр в одном файле и 2.5 стр комментарий на другом файле. Привыкаю.

Со Светланой выпили по бутылке пива.

11 февраля 2001. Воскресенье. Баба Света и Лера проделали капитальную уборку с перестановкой мебели.

12 февраля 2001. Понедельник. Все работают. Мы с Ритой дома потому, что в школах карантин по гриппу. Продолжаю «мозгокрутничать» с Лизкой–УЛИЗЗ.

Вечером Рита начала обучаться под руководством мамы-Леры компьютерным играм, которые Завгар принес от Синякина, что я даже подзабыл, что сегодня ровно полгода, как я начал набирать на компьютере «Одноногую стюардессу»

13 февраля 2001. Вторник. Вечером праздник. «Девушки» купили мне чекушку в честь полугодия, а бабе Свете «Волжанин», Лера не захотела. Закуска – килька холодного копчения.

Рита вполне уверенно руководит прыжками Комикса через пеньки под злыми птицами.

Полгода гибели «Курска».

Светлана гудела, что я еще налил себе стопарик: не понимает, что мне изредка хочется чувствовать себя нормальным человеком.

20 февраля 2001. Вторник. Что-то я запустил Дневник, как в былые времена, но зато закончил «УЛИЗЗ» без предисловия Завгара и, видно, переусердствовал: тошнота, рвота. Светлана померяла давление 190–110. Ясно. Позвала Лиду Лободину, у которой замеры те же. Пью адельфан и корвалол. Ночью сильно вырвало. Такого даже при сильном перепое в Славянске не было. Вот, что значит перестал следить за своим давлением.

21 февраля 2001.Среда. С утра, когда все разошлись, мне стало легче, даже слегка поел. И поставил точку «Предисловием Завгара»

Но, боже мой, какое занудство с этими колонками и таблицами! Страницы налезают на страницы. Вот волокита! Придется упрощать как-то.

Лера после школы шила платье. А пришла заказчица и Ксюша с отцом и собакой, после заходила Рита Лободина к Лере со школьным вопросом, а Лида Лободина ко мне измерять давление. 140–100. Суетной день. Собаку попросили продержать одну ночь.

«У нас день открытых дверей»– заявила Рита. И сегодня у нас еще был такой разговор «Мама сказала, что я буду химиком», «Не дай бог, Рита, химическое производство очень вредно для здоровья. На химию даже из тюрьмы отпускают». И Рита моментально сделала вывод: «Химия – это тюрьма для здоровья». Молодец!

22 февраля 2001. Четверг. Светлане 62 года.

Вначале «девушки» переругивались: Лера убиралась, а Света ходила три раза за продуктами и поставила вариться фасоль. Я же тщетно пытался сделать молнию на сапоге супруги.

Затем Светлана подстригла мне классно бороду и я помылся.

Лера на работе сделала мне 11 страниц «УЛИЗЗ» на принтере для дальнейшей правки.

Сели за журнальный столик около 19 часов. Была Лида Лободина. Была бутылка коньяку + жареная печень с пюре + салат из фасоли с луком обжаренным и адвокатскими грибами + неудачная ветчина.

Звонила Элла из США, где она работает 3 месяца.

На удивление – Тамара из Хатукая прислала телеграмму.

23 февраля 2001. Пятница. «Девушки» подарили мне четвертый чехольчик на две дискеты. Теперь все мои произведения войдут в них с гаком.

За Ритой, который уже день, заходит Ксюша большая. Лера отварила яйца в адвокатуру. Солнечно.

Завгар звонил и обещал завтра зайти.

Отметили с бабой Светой день защитника Отечества. Она взяла рябину на коньяке.

24 февраля 2001. Суббота. Борис позвонил и сообщил, что болеет. Баба дежурит, я сварил гречку.

25 февраля 2001. Воскресенье. Сегодня Рита назвала трясогузку – гусорезкой.

Часов в 10 пришел Борис с дискетами и книгами. Мои НФ перекачал в Москве кому-то (не издатель) на компьютер, а что и когда – не ясно. Пока надежда на Синякина. На мои рассказы Борису сбросили материал по московской фантастике аж с 97 года. Килобайт на пятьсот. Интересно, что там, в почте многие ищут книги Петухова (не он ли сам?). И еще Завгар принес почитать пять книг с автографами авторов. Начну с Сергея Зайцева «Паломничество к врагу» издательство «Армада», 16 тыс. экз.

Показал Борису «УЛИЗЗ», а Светлана угостила кофейком.

27 февраля 2001. Вторник. До обеда я один. Позвонил Завгару уже в десятом часу, а он, кашалот, спит. Задал ему пару вопросов по комментарию к «УЛИЗЗ»

Затем привели Риту, а вскоре пришла и Лера. Рита сегодня три раза налегала на суп,

Вчера ускоренным методом просмотрел книгу Зайцева: не для меня (махалка), но язык подвешен

Сегодня закончил Синякина «Монах на краю земли». Это для меня, но и то, пока дочитал центральную «Бузулуцкие игры», устал. «Метафоры» в конце не понял даже чего, а монаха читал и в «Если» и сейчас с удовольствием просмотрел, не зря же его отметили. Да еще старая, но изящная миниатюра про лягушек в болоте. Издательство «АСТ», 11 тыс. экз.

28 февраля 2001. Среда. С удовольствием начал читать Леонида Кудрявцева «Мир крыльев» «АСТ», 8 тыс. экз.

Позвонил Черных, но Светлана сказала, что я лег спать.

1 марта 2001. Четверг. Вот и скончалась зимушка. Утром поговорил с Черных. На «Пентюхе» набирать нечего: все набрано. Читаю Кудрявцева, дочитал. Солнечный день.

2 марта 2001. Пятница. Баба Света наконец отдала вшить замок в сапог.

3 марта 2001. Суббота. Вставил «УЛИЗЗ» в рассказы и пожалел: таблица съехала и начала уничтожаться. Даже Лера ничего не могла поделать, только зря заделала оглавление. Пришлось вырезать и переписать на дискете. Лера вредничает и винит меня. Я психанул и заявил, что заканчиваю свою компьютерную деятельность. Погорячился, да и Лера не учитывает совсем, что я ее в два раза старше. Светлана на дежурстве. Лера напекла творожные торты-пироги. Была Ксюша-малая. Читаю Лукьяненко «Геном», «АСТ», 20 тыс. экз.

4 марта 2001. Воскресенье. Проделал круглое отверстие в шкафу туалета и сказал Рите, когда она сидела на унитазе, что зверушка из шкафа мягкими лапками будет щекотать ее за ушами.

6 марта 2001. Вторник. Вчера была пенсия: 706 – 1012. Светлана почтальонше сказала, что деда (т.е. – Я) только расписывается, а мы ему только даем коробочки (не уточнила – футляры для дискет, а не пустые коробки от спичек.)

Вечером Лера жарила с луком рыбу «сайка» – это она делает с удовольствием.

Открыл, что под кнопкой «?» находится «Справочная система Word» со Скрепышем.

Думаю заняться гредушкой (?) у дивана, которую на днях с женской руганью переставил: при эл. свете читать удобнее, а днем?

Позвонил и пришел в пятом часу мужик и взял за 250 рублей раскладушку.

С трудов подшил Рите тапочек. Лера после работы дошивает адвокатше платье, которая в 19 час должна придти за ним.

7 марта 2001. Среда. Когда все разошлись: Риту из школы взяла Марина с Лизой на репетицию одного мероприятия к завтрашнему дню, Лера с трудом (как всегда не успевала с шитьем) 3 часа уехала к адвокатам, баба Света на дежурстве, где, как все, а не только в адвокатуре, отмечают 8 Марта. И я наконец, приступил к своему дивану. И он занял целый день в упор, но зато сделал капитально из полированной полки уголка. Даже притомился. Около шести привезли Риту, а Лера пришла около десяти, когда умаянная Рита спала. Пока до 24 часов созванивался с бабой, который раз смотрел «Весну на Заречной…»

8 марта 2001. Четверг. Часов в 7 вошла ко мне Рита и поздравила с праздником. Я ее тоже. И подарил ей юбилейные 10 рублей.

Сделал пюре к куриным крылышкам, от которого Лера по ошибке отказалась, хорошо, что Рита подтвердила.

Пришел Юра и сейчас после чая сидят с Ритой в зале, а Лера мотается, собираясь на мероприятие дочки. Бабы Светы еще нет. 10ч.

Смотрел концерт Андрея Миронова, который тогда и не думал, что ему сегодня исполнилось бы 60. А вечером с Ритой с удовольствием, который уже раз, смотрели «Бриллиантовую руку».

Отметили все это бутылочкой отличного винца типа кагор «Монастырская изба».

9 марта 2001. Пятница. Светлана варила уху из куска доброй рыбы.

10 марта2001. Суббота. С утра отварил Рите фигурные рожки и дал со сладким кетчупом. Ей очень понравились, так что после обеда еще раз делал. Девушки взяли 1.5 пива с копченой мойвой. Сейчас они спят.

Днем звонил Завгар, завтра думает прийти. А мне еще мыть голову.

11 марта 2001. Воскресенье. Волчицы разошлись по работам, а мы с Ритой остались дома. Вскоре пришел Завгар. Приволок кучу книг и унес прочитанные. Не долго базаря, Борис предложил идти на кухню, где кофе и сигареты. Разговаривали в основном о модернизации моего компьютера, когда появятся у меня деньги. Вскоре Завгар ушел, нанеся урон бабе Свете по сливочному маслу и меду, а Лере по молотому кофе.

Лера принесла отпечатанный на принтере «УЛИЗЗ» для «ЕСЛИ».

Начал знакомство с Юрия Никитина, который незаменим в издательстве «Центрполиграф».

12 марта 2001. Понедельник. У Риты «паратуна» 36 по Цельсию. Лера решила, что у нее упадок сил (?) и в школу не водить. Пришла с работы Светлана с мешком хлеба (шутка, но очень много)

Лера после обеда принесла мне «WINDOWS-98 для «чайников» Ратбона – напарник Гукина.

Вечером разобрался с форматированием и записал алгоритм.

Вчера умер Ворошилов «Что-Где-Когда»

13 марта 2001. Вторник. Лера опять не повела Риту в школу, говорит, что кашляет. А я, грешным делом думаю, что дело в стирке …

Освоил процедуру снятия копии с дискеты на дискету и записал алгоритм в свой словарь. Читаю Никитина.

После обеда с трудом уговорил Леру составить алгоритм для С в А, а после упорядочил свои дискеты.

Лера отправила «УЛИЗЗ» почтой в «ЕСЛИ».

14 марта 2001. Среда. Солнечно. Баба Света в 12 пошла в школу за Ритой, а затем ее Лера повела на сольфеджио.

Дочитал Никитина, хорошая вещь. Пролистал Льгова, Белянина, Трускиновску, Сулина – не мои авторы

16 марта 2001. Пятница. Сегодня Тамарите 60 лет. Вчера Лера по телефону отослала ей поздравительную открытку.

Позвонил после обеда Завгар и часа в 4 пришел с Синякиным и Бреховым с поллитрой водки, бутылкой колы и копченой колбасой. Сели на кухне. Много говорил Синякин. Он делает сборник Волгоградских фантастов, где должна быть моя «Одноногая». Заодно Сергей помог Рите на компьютере закончить игру «Комик».

Лера у адвокатов на именинах, откуда она принесла «Монашеское вино № 19» и салаты с фаршированными куриными ногами. Отметили юбилей Тамаре Петренко.

17 марта 2001. Суббота. Даже еще на сегодня по рюмке осталось

Лера отправила возле «Юности» по электронной почте в «Центрполиграф» мои рассказы.

18 марта 2001. Воскресенье. С утра приготовил овощной плов. Читаю «Если».

19 марта 2001. Понедельник. Еще сделал плов, да еще есть сало, приготовленное Лерой на соли с луковой шелухой. Жить можно. Читаю первый альманах «Нашей фантастики» Центрполиграфа. В «Если» 5. 2000, прочитал с удовольствием Олшен «Не демонтировать».

Риту привели красотки Лиза и ее мать Марина, с которыми она была на репетиции.

В 24 часа позвонил Светлане в подвал и спать.

20 марта 2001. Вторник. 14 часов. Один. Все в городе в детском центре, где Рита с Лизой демонстрируют моды. Читаю фантастику навалом.

21 марта 2001. Среда. Рита последние три дня со всхлипом убеждает нас, что она решила бросить заниматься музыкой, что трудно и левая рука устает, или болит (вот, сообразила!).

А сегодня сварил Рите парад школой пюре с сосиской, а взрослым из последнего стакана риса постный плов по своей версии.

А к вечеру «стройные девушки», получив алименты 280 рублей, купили колбасу, мойву и 250 гр. «Монопольки» помянули день моих родителей и 94 года Алексею Васильевичу.

Сегодня в «Если» познакомился с Фрицем Лейбером (1910-1992) и его романом «Грешники» (помните его яйцеглавы?)

Лера на диване дрыхнет. Светлаша у Лободиных у Риты Хрюша и Каркуша.

23 марта 2001. Пятница. 9.37 Минут сорок назад, как плюхнули и зашипели в водах Тихого океана развалившиеся остатки станции «Мир». Мандец пирожкам – так сказал бы Евгений Филиппович, будь он жив.

Все по своим рабочим местам. Солнечно.

Лере вручили за шитье 300 рублей.

24 марта 2001. Суббота. Светлана купила речной рыбы, а Лера пожарила с подливой. А вообще сумрачно, снег. Рита почти весь день у Ксюши.

Пришел к мысли, что пора нашлепать на «Пентюхе» мою старую задумку «Эскулап и ящерица». Страницы на 3-4. Слегка одесское.

25 марта 2001. Воскресенье. Солнечно, аж занавешиваю окно. Перевод на летнее время. Может поэтому и встали с Ритой раньше всех. Сварил сосиску, по яичку, выпили чайку. Рита даже немного поиграла в своего «Комика». Сейчас на кухне жует «молодая волчица». «Старая» еще спит. Около десяти.

26 марта 2001. Понедельник. Хотя и проснулся до 6 часов и на кухне слышал, что звонил будильник, но не понял, для кого он старался: Рита на каникулах, баба сегодня не работает. А что Лера работает, я забыл. Вот у бабы воплей было: «Не мог разбудить!». А она сама после звонка вставала в туалет и интересовалась, чего это я не сплю? Юмор.

Сегодня Ивану Назарову год. Его сын Вова пригласил бабу Свету помянуть. Она пошла и вскоре принесла нам с Ритой вначале борщ, а затем котлеты рыбные (пост ведь) и мне стопку. Сумрачно.

Да, Путину тоже год, но другой – правления.

27 марта 2001. Вторник. Рита по пятницу на Селезневке. Баба Света работает. Мы с Лерой допоздна смотрели присуждение «Оскара» красотке Робертс.

28 марта 2001. Среда. Дочитал Завгара «Если» №1 за этот год. Пасмурно. Лера созванивается с Бирюковым – сыном (старшим) по поводу работы: завтра идет на собеседование. Дай-то бог. Завтра будет баня (!)

29 марта 2001. Четверг. Светлана купила горох, и я сварил суп. Лера ходила по работе, но я не знаю, какой результат (сейчас она музицирует с Ксюшей). Рита на Селезневке.

Часов в 10 звонил Завгар. Будет на следующей неделе.

30 марта 2001. Пятница. Открылась Ростовская АЭС

(в Волгодонске: ближе к Волгограду, чем к Ростову)

Риту баба Валя привезла из Селезневки. Печатал Эскулапа.

31 марта 2001. Суббота. Закончил набор Эскулапа.

1 апреля 2001. Воскресенье.

2 апреля 2001. Понедельник. Отключили всю воду. Поэтому и с Завгаром договорился на завтра.

3 апреля 2001. Вторник. Около 11 часов пришел Борис. Принес пять книг и газету «Ваше ЗДОРОВЬЕ» со статейкой «ПРЕОДОЛЕНИЕ» с подзаголовком «У кастальского ключа» о посещении с Борисом моего заведения. Нормально Юрий Астров (он же Брехов).

Завгар только выпил кофе и пошел домой. Он подбивает меня писать с ним вариант «Острова сокровищ», а мне не интересно это.

Пролистал том Перумова «Разрешенное волшебство» – не для меня фентези.

Лучше Никитина «Мегамир» – исправленный по науке «В стране дремучих трав» Брагина.

«Кодуны и империя» Латыниной тоже не моя.

4 апреля 2001. Среда. Все работают, а затем еще на музыке. Курс одиночества с городской фентези Марианны Алферовой "«Небесная тропа». Нужно иметь ввиду если фентези, то городскую, а не дремучую.

До полночи «Бурная река», по которой плывут на резиновых лодках семья с мальчиком и два грабителя.

Питание: гороховый суп, куриные пупки, жареная щука, яичница.

5 апреля 2001. Четверг. Позвонила Слепушкина Наталья и вечером мои «девушки» пошли к ней, и разговор у них был насчет работы Леры.

6 апреля 2001. Пятница. Лера прошла собеседование у банковских работников. Решится дело к 1 мая.

Пасмурно, но в 7 часов выходил и стоял на балконе.

Получили пенсию, я взял себе 10 рублей. Пригодится, когда буду гулять.

Читал Андрея Столярова «Наступает мезозой» — пьянь с мистикой. Слабо. Звонил Завгар: спросил про книги и сидером.

Пора писать мини–рассказ «Черный мерседес» (?)

8 апреля 2001. Воскресенье. Рита почти целый день мотается с подружками со дворе.

9 апреля 2001. Понедельник. Вот и намоталась: с утра вялая, глаза слезятся, но температуры нет. Лера решила после сводить к врачу.

Баба Света до обеда не дождалась денег на работе.

Лера сводила Риту в детскую поликлинику. У нее, похоже, что конъюнктивит, выписали мази и посоветовали сводить на рентген.

10 апреля 2001. Вторник. Вот баба и повела и понесла ее мочу на анализы.

А я, оставшись один, полез на лоджию за расчетными счетами для Раисы Березняк, которая работала у меня в группе в 1978 году. Достал и выбрал зарплату за четыре года, а вскоре пришли баба с Ритой и вскоре ушли на музыку.

Потом баба поехала и получила зарплату около тысячи рублей. Вечером было по бутылке пива.

11 апреля 2001. Среда. Солнечно. Рита на больничном.

Баба, наконец, поехала на поверку в «Комплекс». Лера на работе. Я пока выбрал зарплату Марковой за 87-92 год.

12 апреля 2001. Четверг. Отличный фильм документальный «Звездный отряд»: о не известном и трагическом среди космонавтов. О первых травмах на центрифуге и о жертве в барокамере (сгорел от открытой спирали у электропечки, на которую уронил спиртовую повязку, о сломанных шейных позвонках в мелком пруду, о бросившемуся под поезд дублере Титова, которого выгнали за пьянку, о кровной обиде самого Германа, который стал не первым и другое.

Вечером отметили с Лерой Космонавтику и справку зануды Раи Березняк. У бабы Светы на работе поднялась температура.

13 апреля 2001. Пятница. Утром более внимательно просмотрел «Звездный отряд».

Светлане с понедельника дали больничный и серию уколов: подозрение на воспаление легких.

14 апреля 2001. Суббота. С утра солнечно. Лера вычистила и вымыла на балконе. И включила стиральную машинку на целый день. Баба Света, которой в поликлинике всадили три укола в задницу (чтобы на меня ни орала – шутка) и она сейчас с Ритой на базаре у Титова, а уже вечер. Я сварил гороховый суп. Пролистал Столярова «Изгнание беса», и убедился лишний раз, что он еще и тогда мозгокрутом был (89 год)

Когда же Лера отдаст мне удлиннитель для телика?

У Леры гранд уборка.

15 апреля 2001. Воскресенье. Часов в 10 зашел Юра за Ритой к Малаховым. Налил по стопке крепкой самогонки, она у него где-то под 50 градусов

Баба Света (последнее время очень раздражительная) пошла делать очередной укол. Лера делает пицу. 12.о7.

Была куплена поллитровка, но выпили только с Лерой по стопке (я 1.5) Остальное отложено Светланой на компрессы (не много ли?) Вечером была из духовки кура с рисом и картофелем.

Звонил Завгар, показалось нам с Лерой, что очень поддатый. Сказал, что позвонит на следующей неделе.

Солнечно. Юра Сенкевич вел свою передачу от подножия Эвереста, куда его подняли на вертолете.

Я вначале был удивлен, но потом из новостей узнал, что там готовится экспедиция на Джомолунгму наших сибиряков.

16 апреля 2001. Понедельник. Рита пошла после больничного в школу, где ее с Лизой пригласил одноклассник Никита Миронов на именины, с дедом которого я когда-то работал вечерами в жилищном кооперативе «Спартак» своего дома.

Приезжала на маршрутке Маркова за справкой, Лера отнесла к «Юности».

Листал «Анапурну» Эрцога, где после восхождения в поезде у него отстригали отмороженные пальцы ножницами и выметали на остановке.

17 апреля 2001. Вторник. С утра сумрачно. Дождь. Читаю письма Лермонтова (случайно подвернулся под руки четвертый том). Рита с бабой Светой, у которой два синяка на ягодицах от уколов, смотрят «Покимон» из Японии. Лера после работы на похоронах отца своей сотрудницы.

Что-то не охота мне писать про черный «Мерседес». Как чувствовал, что скоро прочту «Очередь» почти о том же.

19 апреля 2001. Четверг.

21 апреля 2001. Суббота. В обед позвонил Завгар и сообщил, что придет, наверное, с Лукиным. Наши девушки правильно среагировали, и Лера принялась мыть полы (тем более перед родительским днем нужно)

И где-то часа в 3, или 4, Боря пришел с Лукиным и Зайцевым. Он по традиции спросил: «Может сразу на кухню?» и показывает длинную бутылку красного вина. Я отправил его к Светлане на кухню, которая отварила сосиски и открыла банку огурцов.

Вскоре перешли и мы к бутылке кагора №32 из Темрюка. Завгар, который по собственному признанию не привык скромничать за столом, стащил у Жени и Сергея по пол сосиске (на своей я пристопорил). Пили кофе с печеньем. Женя и Борис с юмором говорили об «Интерпрессконах». Лукин напомнил мне, какую и чью поэму он когда-то читал на КЛФ «Ветер времени».

После нас друзья поехали к Синякину, который с простудой.

Я даже не хотел говорить с Лукиным о моей фантастике: он в основном, и так знает, но не хочет себя утруждать, хотя ему это ничего не стоит.

22 апреля 2001. Воскресенье. С утра с Лерой помянули из чекушки родителей. В 12 она с Ритой и Ксюшей на какой-то музконцерт в речпорт. (А про Вольдемара забыли)

23 апреля 2001. Понедельник. Вода горячая льется из крана на кухне который уже день: вентиль в ванной не закрывается. Жду, пока «девушек» не проймет не применять адские усилия.

Баба Света повезла Риту демонстрировать модели (вместе с Лизой) в центе в каком-то садике.

Я принялся делать журнальный вариант «Коматоза». Сделал 35 страниц из 85. Легко при помощи «delete».

После обеда «девушки» поехали убирать могилы дедов. Приехали с пивом.

24 апреля 2001. Вторник. «Родительский день» взрослые матроны сначала отметились на кладбище, а затем часа в 3 повезли Риту на демонстрацию одежды и прибыли часов в 8.

Я просмотрел «Как это было» (о Чернобыле) затем с интересом листал свой дневник за тот год.

Довел «Взорванный сон» (так назвал «Коматоз» в сокращении) до 30 страниц. Скопировал на дискету.

25 апреля 2001. Среда.

26 апреля 2001. Четверг. 15 лет взрыва на Чернобыльской АЭС.

Лера откопала мои дневники 1951-1952г, которые я оформлял в виде первых своих литературных рукописных книг. Забавно. Первая сохранившаяся запись в рассыпавшейся школьной тетради: «Вчера 4-го декабря я встал поздно…» – это еще 51 год, и последняя, еще только в начатой книге два года спустя 10.1У.5: «Какая дрянь! И как мог я это написать!» и замолчал до 1980 года. А зря.

Узнал, что в том, далеком январе читал «Истребитель 2z» и «В стране дремучих трав» (!) И что интересно: на столе у меня из книг Завгара лежит «Мегамир» Никитина. Такая метаморфоза фантастики за пятьдесят лет! По этому поводу нужен минифантазм.

У Леры на работе был у кого-то выпивон, но «Взорванный сон» мне скопировала.

В школьном дневнике с удовольствием читал о походе в горы. Довольно сносно написано. Особенно фраза: «Причалил паром, вздрогнув от удара», которую я даже использовал в своем первом напечатанном рассказе «Лекарство от автофобии».

27 апреля 2001. Пятница. Сумрачно, моросит. Утром сделал Рите пюре с сосиской, а после музыкальной школы сделал постный плов.

Лера в пять часов встретилась у «Юности» с Большедворовой и выдала ей справку по зарплате 78-88 г. Она живет на 7 Ветрах на одной площадке с Синякиным, от которого мне привет, а от Ларисы Рите шоколадка.

Я откорректировал скопированный Лерой «Взорванный сон». Пора идти смотреть про кремлевский гараж особого назначения в 22 часа.

28 апреля 2001. Суббота. Встал в 6 часов и, не мешая Лере, которая делала свою работу за столом на кухне, сделал пюре из двух картофелин и сварил рис из последнего риса. Позавтракали все. Рите даже колбаса была.

Пока баба Света ходила за Ритой в школу, сварил легкий супчик, и мимоходом услышал фразу из надоевшего сериала: «Я даже в дневник это писать не буду, чтобы не прочитали и не подумали, что я такой…»

Вечером Борис сообщил, что по электронной почте передал мою «Улизз» на Украину и там будут печатать в 1000 экз. без гонорара (баба Света не одобряет).

За полночь смотрели «Нику» с рыдающим Тихоновым.

Сделал горячую воду на кухне. Лера потушила куриные пупки.

29 апреля 2001. Воскресенье. Лера с бабой повезли к кому-то в театр, а сами пошли за продуктами. Только сейчас пришли 147 рублей отдали.

Лера сделала пицу.

Я докопался, как печатать поперек страницы – альбомная ориентация.

30 апреля 2001. Понедельник. Рита с малой Ксюшей и ее мамой ходили бегать на школьный стадион.

Я утром сварил гороховый суп.

Лера ночью шила брюки кому-то из нашего дома, а в 11 ч. отнесла и заработала 130 рублей. Сейчас она стирает, а старшая ходит по магазинам.

Намечается пиво. Было с отличной чехонью, даже Рита глоток попросила и морщилась. Я пошутил: «Теперь берите не три бутылки, а четыре».

Понял, что печатать «Дневник» можно и таким форматом, а когда дело дойдет до переплета, то делай, какой нужен.

1 мая 2001. Вторник. Никаких демонстраций и маевок квартиры № 84. Только Рита гуляет во дворе, да с удовольствием смотрит с нами до полуночи КВН, а затем ее уже засыпающую мама Лера ведет в постель.

2 мая 2001. Среда. Встал в 6 часов и приготовил Рите пюре, а остальным гвардейцам сварил два стакана риса, да потушил две луковицы и две морковки в подсолнечном масле, которого, как говорят, переборщил.

Риту до 8 часов взял в парк папа Юра.

У «девушек» еще мытье полов и баня. Не позавидуешь. Что- нибудь помогу готовить. Пожарил яичницу с зеленым луком, Лера заказала вареное. Рита намаялась и рано заснула.

Размышляю над названием микроФАН (?)– у Синякина заумно Метаморфозы.

Лера гудит пылесосом в зале, а баба Света шоркает тряпкой по дорожке в коридоре, 20.45.

3 мая 2001. Четверг. Традиционно поднялся и стал делать пюре. Лера поднялась по будильнику, помыла голову и попросила поднять ее без 20 семь, что я и сделал, а вскоре поднялась и Рита.

За Ритой ходила баба. Внучка сегодня получила два плюса за контрольные, и она числится в шестерке лучших.

Светлана сварила вермишелевый суп, я гороховый.

Солнечно. Рита мотается во дворе, баба проверяет.

4 мая 2001. Пятница. Сегодня год, как ушел Самарин. Мои «девушки» ходили на поминки и принесли нам с Ритой 0.75литра борща и котлеты с картошкой. Несколько был удивлен, что Эмилия не передала стопку водки. Я думаю, что ее Стасик не одобрил бы, да просит меня Магомет.

Риту из общей школы в музыкальную водил папа Юра. Она принесла свой красочный портрет со зверушками, для которого Лера закажет раму.

Борясь со сном, досмотрел Делона в «Прощай друг, прощай» по повести Жапризо.

5 мая 2001. Суббота. Зато сегодня встал в 5 часов и сделал Светлаше рис с овощами и отварил сосиски, и она пошла на работу, но вскоре возвратилась: после ее больничного ей нужно было выходить в свою смену, а не как по телефону наказала начальница.

Сумрачно, дождь. Получил пенсии. Мне 1278, бабе 706: с мая мне повысили. Светлана купила мне бутылку пива, а я и не просил.

6 мая 2001. Воскресенье. Девушки разошлись, кто куда: Светлана на дежурство, Лера с Ритой в гости к адвокатше. Рита позвала перед уходом меня к телефону – дядя Боря. Вскоре и он пришел. Принес книгу «Владыки Мегамира», и мы немного поговорили на кухне. Как обычно – угостил Завгара кофейком и бутербродом с маслом. Дал ему для Синякина урезанный «Коматоз». Боря рассказал, как с Зайцевым делает у себя ремонт, а с Синякиным упился на днях спиртом. Мой рассказ «УЛИЗЗ» выходит в № 6 «Порога», от которого нам с Завгаром по экземпляру.

Звонил Черных, чтобы узнать: есть ли у него К-1.2 по пенсии. Конечно, есть, если я ему годы подбирал, как у меня.

Лера принесла мне и себе по бутылке пива. Баба недовольна.

Набрал Русиной 5 лет для пенсии.

7 мая 2001. Понедельник. Провожать школьниц не вставал: найдут в холодильнике, что поесть. К приходу Светланы из остатка риса сделал постный плов.

Баба ходила за Ритой, которая с классом ходила на возложение венков к Паникахе.

Читал «Владыки Мегамира», которые уже утомили, и я с удовольствием просмотрел иллюстрации в 1 и 2 томе «Жизни животных» и альбом Р. Кента. Когда я это листал? Не помню.

Когда мы с Борисом сидели на кухне, он выкурил семь сигарет. А я уже отвык и не тянет.

8 мая 2001. Вторник. Лера поднялась в пять часов по звонку и сварила борщ из мясного бульона.

В 10 часов решил пока временно с названием «Микромегас», как что-то микроскопическое – Микро и мегас – не вполне понятное (не мега и не пегас).

Баба хотела остужать борщ и налила на пол воду (вот смеху было!). Ушла за Ритой в школу. Солнечно.

Открыл файл «Микромегас» двумя эпизодами: «Встреча во времени», и «Эпитафия».

Элла позвонила и собиралась подъехать, но поломка в машине.

Баба открыла последнюю 3 литра грушевого компота.

9 мая 2001. Среда. Пятьдесят шестой День Победы, но баба Света работает за Сергея.

С ее позволения Лера открыла мне «чекушку». Так рано, а я уже посмотрел «Пядь земли» с молодым Збруевым и живым еще Урбанским.

Подъехала Элла, которую мы не видели еще после приезда из США, а часа через два за нею Игорь, которого я вообще вижу впервые после «Комплекса». Лера говорит, что он снова отпускает, как в юности, бороду и заметно полысел.

Почти весь день слушал песни военных лет. Лера с Ритой ходил к Эличке на восьмой этаж смотреть салют. Остаток в «чекушке» допили с Искренко Эллой, хотя в дальней комнате стоит закупоренная водка...

10 мая 2001. Четверг. После работы Светлана получила зарплату и кроме продуктов купила мне клей «Момент», и я заклеил подлокотник в кресле, колесики в мусороподборщике и кубик-Рубика на радость Риты.

За это со скрипом мне налили рюмку водки, а вторую я нагло налил сам.

11 мая 2001. Пятница. За это у меня и кубик-Рубика от шурупа рассыпался, хотя я и приготовил гречку. Подпилил спиннинг на мусоросборщик вместо взятой для тросточки (?) ручки.

Завалилось в 11.30 подпиленное «Дружбой», сухое дерево – ива, которое столько лет затеняло, когда было с листьями, пространство в зале. Теперь будет светло и не опасно ходить, когда сильный ветер.

Звонила Жидкоблинова: у нее нет к пенсии коэффициента 1.2

12 мая 2001. Суббота. Весь день дождь. Рита в реве: не пускают гулять.

Начал 25 эпизод «Стальная Белла» к «Олигофренам».

Светлана напекла на ужин блинов. Лет за 17 выбрал заработок Жидкоблиновой. К 1.2 не получается.

«Девушки» будут смотреть «Интервидение», где наш Муми Троль (?)

13 мая 2001. Воскресенье. Который занял 12 место.

Допоздна смотрели «Метро», который когда-то видели, но подзабыли и «Тест для мужчин…» с не очень ясной концовкой.

Риту пригласили на именины к Тимуру.

14 мая 2001. Понедельник. Рита кашляла и поэтому в школу не ходила. Весь день со мной. Светлана сделала пюре и отварила курицу.

Звонил Завгар. Он думает дать мою фантастику Олдису. Велел заготовить к каждому файлу свои данные.

Лера истекает соплями: липа, говорят, цветет.

15 мая 2001. Вторник. Когда все три девушки ушли в музыкальную школу, позвонил и пришел Борис. Взял Никитина «Владыки мегамира» и оставил около 40 журналов «Порог»

Закончил последнюю дополнительную главу «Стальная Белла» к «Олигофренам».

16 мая 2001. Среда. Отпечатал свои авторские данные и вставил их в начало каждого файла моей ФАНТАСТИКИ. Скопировал их на дискеты, но обнаружил много зелени с красным в «Одноногой стюардессе» (Лера так и не удосужилась просмотреть). Решил править прямо на дискете, но не получилось: не сохранялось. Буду теперь знать!

17мая 2001. Четверг. Сделал все подчистки на диске С, а потом перенес на дискеты: на №1 «Одноногая стюардесса» №2 «Олигофрены» и «Коматоз» №3 «Все рассказы» и «Улизз»

У Риты сегодня последние уроки: завтра классом в ТЮЗ.

18 мая 2001. Пятница. Сегодня лег около трех часов: смотрел «Леди исчезает». Думал, что голландский вариант «Исчезновения». Поэтому и не слышал, как баба ушла на работу.

Затем удалились Рита с Лерой. Прочитал два журнала «Порог». Дашков «Латая дыру» – весьма профессионально, хотя и грязноватая мистика (вспомним его «Гость»)

Начал набирать по новому (поперек страницы) справку Жидкоблиновой, а Лера докончили, а я, между прочем, сварил остатки гречки и 4 (моих сосиски). Пора Леру гнать за пивом.

В 9 «Пороге» за 99 год Завгар написал статью о «Ветре времени» и его обитателях (я в их числе). Боря сейчас, вероятно, у Синякина, который якобы именинник.

Лера купила 3 бутылки пива и зря: баба Света завтра сильно ругалась.

19 мая 2001. Суббота. Весь день подсоединял при помощи двух удлинителей 10 и 5 метров два телефона. Измучился с контактами, но поставил себе в комнату черный с кнопкой и в зале белый, который Светлане кто-то дал на работе. Теперь не буду таскать с собою по квартире телефон, когда один буду дома.

20 мая 2001. Воскресенье. Лера с Ритой ушли в школу по поводу окончания успешного первого класса. Были классом в ДЮСе, Лера снимала на видео-камеру, Рите в числе шести Галина Геннадьевна вручила почетные грамоты.

Лера унесла для камеры удлинитель, пришлось вытаскивать, ругаясь с бабой Светой наш, давно утерянный.

21 мая 2001. Понедельник. Взялся приделывать дверку от шкафа, которую оторвала баба Света, а тут позвонил Борис, я ему объяснил, и он отложил визит.

Понравился в №9 номере рассказ Ген Мов Чана «Правды разные, а истина – одна…» про муравья философа. (Я бы лучше назвал его же фразой «Божья кара» – о давящем ботинке)

22 мая 2001. Вторник. За полночь сделал много вегетарианского плова, а уж утром «девушки» изготовили пюре и обжарили-потушили полкуры. Рите мое блюдо – жидкое пюре с юшкой куры понравилось: аж в обед повторил.

Звонил Завгару, но у него сегодня много дел и встреч (ремонт, да Брехов принесет свою «повестушку», да идти куда-то нужно), так что сегодня подойти не может. «Я всегда тебя жду» – заявил я. «Главу к «Олигофренам» закончили?»– его вопрос. «Да»

К Лере приходила мать Ксюши, которой она тоже шьет, заплатила 150 и дала коробку конфет. Лера с Ритой сходили в магазин и, кроме всего, купила мне «Волжанина», но к пиву я стал охладевать: лучше джин с тоником 9 градусный.

За полночь, мои уже спят, баба Света в своем подвале смотрит «Мужчину и женщину». Пора и мне закругляться.

23 мая 2001. Среда. Весь день моросит дождь. Пасмурно.

Лера, созвонившись вчера, поехала к 9-ти к Жиляевой В. Л. в налоговую инспекцию Центрального района по вопросу ликвидации моей «Севкавагропромтехпроект», но нужно знать, что с головной организацией в Краснодаре. Отыскали дома адрес ее, где мы были с Мишей Медведевым еще тогда на 60-летие Остроухова в … 87 год и налоговая должна сделать запрос. Это протянется недели 2-3.

Лера Ксюше-малой что-то шьет ко дню ее рождения.

24 мая 2001. Четверг.

25 мая 2001. Пятница. Просмотрел «Чтобы помнили» и «Отпуск в сентябре» (лучше – «Утиная охота») – сегодня Олегу Далю было бы 60 лет.

В «Новостях» жуткая история в Израильском Иерусалиме – рухнули третье и четвертые этажи перекрытий здания, в котором была свадьба на 500 человек. Потрясающий кадр любительской видеосъемки: танцует толпа в зале, которая через мгновение проваливается в образовавшуюся воронку сквозь пыль и крики.

Лера получила от Юры алименты, более 600 рублей. Будет Рите чем заплатить за школьный лагерь и босоножки.

Среди продуктов питания 2 кг риса и гречка. По моей рекомендации 1.5 литра джин с тоником.

26 мая 2001. Суббота. Рита была на именинах Ксюши-маленькой.

Приезжала Жидкоблинова. Лера к «Юности» вынесла ей справку по зарплате с 74 по 92 годы.

27 мая 2001. Воскресенье. Светлана пришла с дежурства, а Лера ушла в гости к своей начальницы. Солнечно. Рита гуляет.

28 мая 2001. Понедельник. Сегодня была первая окрошка, но у меня с зубами не то удовольствие, что раньше: прорех стало больше.

Только что в 3 часа ушел Борис. Взял мои три дискеты с выверенными текстами НФ, но он уже отослал Олдису мои прежние вещи. На кухне не были: там Лера растаивает холодильник.

Затеялся с кухонным диванчиком: хочу сделать вплотную к стене, и чтобы радиатор не разворачивать, но Лера не разрешает пилить что-нибудь. Вот я и ломаю голову.

Но что-нибудь придумаю.

30 мая 2001. Среда. С утра с Ритой и до 2х были одни. Она, правда, спала до 8.15. Затем покормил ее щами (или борщом?) который до работы обеих «девушек–волчиц» сварила Лера. В 2 часа Рита снова пожелала щи с майонезом, а я налегал на свой суп гороховый.

Пилил и сверлил днище под диванчик на кухне лист прессованной фанеры. Баба Света что-то напутала с 14 кабинетом: показалось, что там открыто окно, а дверь хозяин захлопнул. А открыто окно было в соседнем кабинете. Охрана приехала и закрыла. И сигнализация заработала.

Позавчера хоронили Еременко-младшего (старший умер летом прошлого года) игравший, по словам Светлаши, «У озера», «31 июня» (я запоминаю фильмы по героям, а не по фамилии артистов, как деда Леня).

31 мая 2001. Четверг. Баба Света начала будить Леру в 5 часов и разбудила в 6, и та сразу села за расчеты и за Пентюх составлять платежки.

Рита спит: на каникулах она ложится поздно.

Баба Света после работы водила Риту на репетицию выхода с Лизой в детский центр.

1 июня 2001. Пятница. Вот и началось «холодное лето 2001 года».

Все ушли: Рита с бабой на демонстрацию моделей, или просто шествие, Лера на капитальную гулянку-именины. Я совсем «адын». Вчера готовил традиционный рис с овощами и гороховый суп. Сегодня пожую гречку. Осталось дочитать 5 журналов «Порог».

2 июля 2001. Суббота. В Непале принц из автомата расстрелял почти всю королевскую семью, и сам почти застрелился, но остался жив. Только не ясно: почему его назначат королем в случае выздоровления? (Значит – не он стрелял! М.Г.)

А у нас в России разбились два вертолета, а ровно год назад погиб на вертолете Федоров…

3 июня 2001. Воскресенье. Приехал Юра и взял на два дня в Селезневку к бабе Вале Риту.

Встал в 3 часа и сварил бабе Свете рис и яичко на работу.

4 июня 2001. Понедельник. С интересом прочел в № 8 «Порога» статью Валерия Жванко «Мерцающие натюрморты с Лолисой», по форме очень похожей на мою «Улизз».

6 июня 2001.Среда. Пенсия, но Путин наложил вето на дальнейшее увеличение за учебу в институте.

7 июня 2001.Четверг. Лера капитально занялась шитьем платьев своим адвокатам. По моей рекомендации она взял 0,5 литра за 18 рублей (я дал 10) джина с тоником.

8 июня 2001. Пятница. Дочитал около 30 журналов «Порог» и отдал их Завгару, а он принес 4 книги Пелевина 1962 года рождения, которым я заинтересовался, прочитав роман «Омон Ра».

Ели с Борей на кухне яичницу с мясом, а после я перенес ему на дискету «Коматоз» (журнальный вариант).

Потом сварил гороховый суп с косточками.

Светлана получила зарплату.

9 июня 2001. Суббота. До обеда позвонил Завгар и сообщил, что переслал по E-mail в Кировоград в “Порог” мой “Коматоз» и там, якобы Корепанов не глядя, взял и обещал скоро вставить.

А сегодня среди ночи сообразил, что в этом году 20 лет, как появился на моем пути Борис Завгородний, а я думал, что это будет в следующем году. Не поленился и встал, посмотрел свои знаменитые госстраховские календарики. Действительно! 4 сентября 1981 года!

Лера сегодня была на юбилее (25 лет) своей сотрудницы в «Короне» – где в Молодежном центре когда-то заседал «Ветер времени». Она была в платье, которая сшила сама. Она сейчас капитально шьет.

Рита не спала до ее прихода, смотрела с нами третий выпуск «Что, Где, Когда» после смерти Ворошилова. Победили знатоки. Была даже на игре красотка Хакамада.

А вторая красотка генеральша Рохлина выпущена из тюрьмы под расписку о не выезде. Пристрелила муженька, и требует помилования.

Читаю Пелевина 1 том 96 года. «Омон Ра» – отличный роман, ну а рассказы мне не очень (как бред, но мастерски…)

10 июня 2001. Воскресенье. Приступил к «Жизни насекомых» Пелевина. Сегодня весь день солнечно.

12 июня 2001. Вторник. Светлана принесла с работы 1.5 литра джина с тоником 9-градусов. Отметили день Независимости. Путин наградил Ельцина. Смотрели «Сибирский цирюльник» – капитальная мелодрама Михалкова.

Дочитал абсурдную «Жизнь насекомых», но две последующие повести «Принц Госплана» и «Желтая стрела» меня заинтересовали.

До меня стучится «Крейсер Курск»…

13 июня 2001. Среда. С утра промыл и регенерировал фильтр «Родничка». Заодно вымыл себе голову.

14 июля 2001. Четверг. Просмотрел Пелевина «Genepation П» – абсурд, как у … не смог вспомнить Кафку пока у Леры завтра не спросил: она его не читала, но когда я назвал «Реальность абсурда», она автора назвала.

Баба Света дежурит сегодня за завтра.

15 июля 2001. Пятница.

CЕГОДНЯ НАШ ДЕНЬ СО СВЕТЛАШЕЙ – 35 ЛЕТ СОВМЕСТНОЙ ЖИЗНИ.

Начал читать Пелевина «Чапаев и Пустота».

Лера отпечатала на принтере на работе справку о зарплате Завгородней, которую не помню по работе 1978 года, и отнесла ее дочери, а та дала ей две фотографии. На одной Завгородняя 31 декабря 76 года на первом плане слева после Сахаровой, так и кажется, что ее что-то укусило за локоть правой руки. Блондинка в белом справа – любовница Шевырева, по центру за красоткой в цветастом платье, видна на заднем плане лысина Медведева Миши – уже почти десять лет покойного. За любовницей Шевырева выглядывает пенсионер-военный Скоркин. На второй фотографии Завгородняя вторая справа после руководителя Дерипаско, а рядом с нею сидит красотка – забыл кто: значит, были и лучше.