Роковая женщина

Глава 9

Следующие три дня я провел в одиночестве, посылая за едой в ресторан и слушая каждую передачу новостей. Телефон не давал мне покоя. Звонили малознакомые люди, справлявшиеся о моем здоровье, друзья, желавшие навестить меня, в чьих голосах проскальзывала обида, когда я отвечал, что самочувствие пока не позволяет мне никого принимать. Наконец я совсем перестал отвечать на звонки. На третье утро доктор Соммерс снял бинты. Не считая плеши на затылке, я был, по его мнению, как новенький. Он сказал, что теперь самое время для морского путешествия. Я ответил, что подумаю, и поскорее сплавил его.

Я начинал жалеть, что так обошелся с Дженни. В моем тогдашнем паническом состоянии мне было просто необходимо остаться одному, но теперь, когда страх отступил, я старался уверить себя, что Рею и Фела никогда не поймают. По всей вероятности, они уже где-нибудь в Мексике или даже в Южной Америке и я могу провести остаток своих дней прикованный к радио и так и не услышать об их аресте. Не позвонить ли Дженни? Я объясню ей, что был не в себе и что теперь, как мне кажется, я способен выдержать морское путешествие. Но согласится ли она забыть о моем поведении и поехать со мной?

Я колебался. Пожалуй, думал я, лучше выждать неделю-другую, а потом, если не будет никаких известий о Морганах, я уеду. Я написал Дженни письмо, в котором постарался объяснить свое поведение плохим самочувствием и сообщал, что теперь мне лучше и мы могли бы отплыть в ближайшем будущем, если она согласна ехать со мной. Но когда я перечитал письмо, оно показалось мне таким неискренним, что я порвал его. На четвертый день я переборол себя и, взяв такси, поехал в магазин. В моем чемоданчике лежало колье Плессинггонов.

Мисс Барлоу, Пьер Мартен и Ганс Клох встретили меня шумными приветствиями. Даже Терри, хотя и без особого энтузиазма, соизволил выразить надежду, что мне лучше. Я прошел в кабинет Тома Льюиса и положил перед ним на стол футляр с колье.

— Том, я хочу рассказать историю об этом колье, — начал я.

Он взглянул на меня довольно холодно, кивнул и стал ждать продолжения. Я рассказал ему правду, как Сидней попросил сохранить перепродажу колье в секрете, как я предупреждал его, что это не этично, и как он настоял на своем.

— Я все знаю, — спокойно сказал Льюис. — Видишь ли, Ларри, от меня мало что утаивается. Я ведал акциями Сиднея, и когда он сказал, что хочет продать блок на сумму в три четверти миллиона, и когда я услышал, что миссис Плессингтон по уши влезла в долги, об остальном было нетрудно догадаться. Меня это не волновало, и я жалею, что так беспокоился Сидней.

— Колье теперь мое, — сказал я, — и я передаю его в распоряжение фирмы, Том. Когда мы его продадим, переделав по проекту Сиднея, все деньги получит фирма.

— Вот так и должен поступать партнер, — согласился он, — но фирма купит у тебя его по той цене, которую уплатил Сидней. Будет по справедливости, верно? Доход от продажи пойдет фирме.

— Отлично. Купи мне акций, Том. Ты смотрел за делами Сиднея, я буду благодарен тебе, если ты займешься и моими делами.

Это ему понравилось, и мы заговорили о делах. Как Мартен, так и Клох оправдали ожидания, и даже Терри вел себя прилично.

— По-моему, тебе пока не стоит браться за работу, Ларри, — продолжал Льюис. — У тебя нездоровый вид. Почему бы тебе не совершить морской круиз?

— Я так и думаю сделать, но только не теперь. Я хочу сейчас заглянуть в пентхаус Сиднея. Перед поездкой мне надо отделаться от своей квартиры и мебели и обосноваться в пентхаусе, так что я пробуду здесь еще с неделю. Если возникнут какие-нибудь затруднения, ты всегда сможешь посоветоваться со мной.

Попрощавшись, я поехал к дому Сиднея. Гарри Грегсон, дневной привратник, приветствовал меня, когда я приблизился к его столу.

— Рад видеть вас снова, мистер Карр, — воскликнул он. — До чего скверная история. Я скучаю по мистеру Сиднею. Он был джентльмен.

— Да. — После паузы я продолжал:

— Я переселюсь в пентхаус, Гарри. У вас есть ключи?

— Да, сэр. Я читал про это в газетах. Я сказал тогда и скажу теперь: всего вам наилучшего, мистер Карр. Здешний персонал очень доволен, что вы будете тут жить.

— Спасибо, Гарри.

— Наверху никто не был с тех пор, как ушла полиция. Там нужно прибраться перед вашим переездом.

— У вас есть адрес Клода, Гарри? Может, он согласится работать у меня?

— А чего же ему не согласиться? Да, у меня есть его телефон. Одну минуточку.

Он вошел в дежурку и, поискав в ящике стола, вернулся с листком бумаги.

— Я слышал, он здорово расстроен.

— Он не заходил сюда после…

— Нет, сэр. Он уехал к своей старушке матери на пару недель, но теперь, может, уже и вернулся.

— Я позвоню ему.

Взяв бумажку и ключи от пентхауса, я продолжал:

— Спасибо, Гарри. Я хочу быстренько оглядеться там. Долго не задержусь.

Поднимаясь в лифте, я вспомнил тот роковой вечер. Я вздрогнул при мысли о том, что войду в дом Сиднея в первый раз после его смерти. Остановившись перед дверью, я заколебался. У меня появилось чувство, близкое к тошноте, но ведь это глупо, сказал я себе. Сидней мертв. Этот чудесный пентхаус теперь принадлежит мне. Он станет моим домом! Нужно освободиться от комплекса вины. Я не виноват в его смерти! В долгие часы одиночества я вновь и вновь твердил себе это. Надо изгнать чувство вины из сознания. Я вставил ключ в замок и шагнул в прихожую. Слыша слабое гудение кондиционера, я остановился, прислушиваясь. Неужели полицейские оставили включенным кондиционер? Разве никто не заходил сюда, чтобы убедиться, что свет и кондиционер выключены? Озадаченный, я толкнул дверь. Передо мной с пистолетом в руке стоял Фел Морган.

С нижнего этажа послышалось собачье тявканье, невнятное бормотание голосов, потом снова затявкала собака. Я стоял неподвижно, уставившись на пистолет, готовый выплюнуть смерть. Сквозь двойные рамы приглушенно донеслась сирена санитарной машины. Далеко внизу и вдали от меня Парадиз-Сити жил своей жизнью. Я перевел взгляд с пистолета на лицо Фела.

В тот же момент он опустил пистолет и сказал вздрагивающим, испуганным голосом:

— Господи Иисусе! Я думал, пришли легавые.

Тут я увидел, что он испуган еще сильнее, чем я, и приободрился, хотя у меня бешено колотилось сердце и пересохло во рту. Я во все глаза смотрел на него. Что за ужасный вид! Он выглядел настоящей развалиной. Грязный и истощенный, с лицом, заросшим рыжей щетиной. Я чувствовал исходившую от него вонь. На нем был красный пиджак с черными накладными карманами, но его с трудом можно было узнать под слоем грязи. Туфли были заляпаны так, словно он бродил по болоту. Глаза у него ввалились и смотрели испуганно, губы судорожно дергались. Учащенное дыхание со свистом вырывалось сквозь нечищеные зубы.

— Как я услыхал, что ключ поворачивается, — произнес он дрожащим голосом, — чуть не уссался со страху. Я думал, что здесь для меня будет надежное место на пару дней.

Он отвернулся от меня и упал, как мертвый, в мягкое кресло. Пистолет выскользнул из его пальцев и со стуком упал на двухсотлетний персидский ковер Сиднея. Фел закрыл глаза грязной рукой и заплакал. Я закрыл дверь и на подгибающихся ногах направился к шкафчику с бутылками. Трясущимися руками налил чистого виски в два стакана.

— Спокойно, — сказал я.

Я поставил один стакан на маленький столик рядом с ним.

— Возьми себя в руки. Вот, выпей. Он поднял на меня взгляд, вытирая лицо тыльной стороной ладони. В его глазах появилось выражение загнанного животного, сказавшее мне, что Фел опасен.

— Сволочь! — заорал он. — Ты втравил меня в это дело своими сладкими речами! Так ты меня и вызволяй!

Я выпил половину виски, потом подошел и сел рядом с ним.

— Где Рея? — спросил я.

Он сжал кулаки и ударил себя по вискам. Я видел, что от страха он впал в истерику, и это придавало мне уверенности.

— Фел, возьми себя в руки! Где Рея?

— Не говори мне про эту суку! — Он забарабанил кулаками по коленям. — Ты должен мне помочь! Ты втравил меня в это! Я видел газеты. Меня ищут за убийство!

Видя его панику, слыша, как он говорит, и понимая, что он ошалел от страха, я чувствовал, что сумею с ним справиться.

— Я помогу тебе, но сперва мне надо узнать, что случилось. Где Рея?

Он опять заплакал, сотрясаясь от рыданий. Я сделал небольшой глоток виски и откинулся в кресле, наблюдая за ним.

Его малодушный страх и жутко грязный вид вызвали во мне отвращение. Я дал ему наплакаться вволю. Наконец у него иссякли слезы, он вытер глаза запястьем и мутно посмотрел на меня.

— Если меня поймают, то упекут в тюрягу на двадцать лет, — сказал он, судорожно, прерывисто выталкивая из себя каждое слово. — Мне такого не выдержать! Я не гожусь для этого! Двадцать лет за решеткой! Живым я не дамся!

— Перестань думать только про себя, — разозлился я. — Где Рея?

— Сука! Проклятая сестрица!

Он вскочил, потряс головой и опять сел. Он вел себя как сумасшедший.

— Пистолеты были незаряжены! Клянусь! Не иначе, это она их зарядила! Ты говорил, не заряжать, я и не зарядил! Это она! Она убила педика! Она тебя хотела убить! Ты же знаешь! Ты должен сказать легавым, что я тут ни при чем!

— Где Рея? — повторил я.

— Не веришь, да? Думаешь, я такой же гад, как и она, да? Она всегда была моим проклятьем! Не надо было слушать твой сладкий треп! Двадцать лет за решеткой! Мне такого не выдержать.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я негромко.

Я надеялся, что звук моего голоса успокоит его. Фел откинулся на спинку кресла, обхватив голову руками.

— Пошел ты со своими вопросами! Мне надо выбраться отсюда! Мне нужны деньги! Мне нужна машина! Я хочу убраться из этой чертовой берлоги!

— Денег я тебе дам, — сказал я. — Я помогу тебе скрыться и достану машину.

Фел уставился на меня. Он трясся всем телом, но теперь в его глазах появился огонек надежды.

— Еще бы ты отказался! — прохрипел он. — Ты и твои проклятые миллионы! Ты-то не внакладе, верно?

Эти слова были ошибкой. Я начал испытывать к нему жалость, но сказанное им сразу заглушило во мне всякое чувство сострадания.

— Я же обещал, что помогу, — сказал я.

— Как она могла убить этого педика? — спросил он, тупо уставившись на свои грязные руки. — Поганая тварь! Знаешь, как она обошлась со мной, со своим братом? — Фел поднял на меня глаза полные горя. — Мы рванули из этого проклятого места. Ожерелье было у нее. Мы сели в машину и погнали по шоссе как шальные. Она вела. Я крыл ее за стрельбу, но она на меня не взглянула. Я думал, что мы катим в Майами. Я ни во что не вмешивался, а только и мог, что ругаться. Когда мы свернули на дорогу через болото и мангровый лес — знаешь, сразу за городом, она вдруг нажала на тормоза. У меня штаны были мокрые, я все оглядывался, не гонятся ли за нами легавые. Я заорал на нее, чтобы она не останавливалась. Как сейчас ее вижу. — Он снова с силой ударил кулаками по коленям. — Ее чертовы гляделки были вроде ледышек. «Задняя левая камера спустила, — сказала она. — Вылезай и посмотри».

Ну, я вылез и посмотрел. Ладно, пускай я балда, клюну на что угодно. Я и машину обойти не успел, как она, сука, была такова со всеми бриллиантами. Ей было плевать, что будет со мной.

Его голос прервался, и он снова заплакал, раскачиваясь в отчаянии взад и вперед. Я закурил. Я больше не боялся его, хотя и понимал, что он по-прежнему опасен. Если полиция схватит его, он все расскажет. Глядя на него, я принял хладнокровное решение. Нужно заставить его замолчать. Если я хочу обеспечить себе безопасность, иного выхода нет. Я сидел, курил и смотрел на него, пока он скулил и плакал. Его грязь, его вонь, его жалкое малодушие делали его в моих глазах столь же незначительным, как муха на стекле. Часы на здании муниципалитета пробили двенадцать.

— Ты, наверное, проголодался, Фел, — сказал я. — Я принесу тебе что-нибудь поесть.

— Проголодался! Я подыхаю с голоду! И натерпелся же я! Я питался сырой рыбой и крабами в том проклятом болоте. Ты был там когда-нибудь? Это вонючее болото полно змей и крокодилов!

Я позвонил в ресторан и попросил метрдотеля принести ленч.

— Выйди на террасу, Фел, и не показывайся. Он схватил стакан с виски, осушил его, а потом вышел на террасу. Я отнес его стакан на кухню, занятый только одной мыслью: как заставить его молчать? Я сознавал, что обдумываю убийство, но эта мысль не шокировала меня. Если я сумею избавиться от него, а потом и от Реи, то буду в безопасности. Мало того, я смогу наслаждаться всеми благами мира.

Я вернулся в гостиную и сел. За пятнадцать минут, в течение которых я дожидался официанта, у меня в голове начал складываться план. Я считал, что с Фелом будет нетрудно покончить. Другое дело — Рея. Ладно, не все сразу. Появился официант, кативший перед собой сервировочный столик. При виде меня он просиял улыбкой.

— С добрым утром, мистер Карр. Рад снова вас видеть. Мэтр посылает вам бутылку шампанского со своими наилучшими пожеланиями. Шеф сегодня постарался для вас.

Я дал ему на чай два доллара и, когда он ушел, выглянул на террасу, где Фел сидел, прислонясь спиной к балюстраде и подтянув колени к подбородку.

— Иди ешь, — позвал я.

Он протиснулся мимо меня, подошел к столу и уставился на еду, потом сел и начал есть. Он ел как изголодавшаяся свинья, набивая рот едой, проглатывая огромные куски, громко давясь. Меня так замутило от него, что я вышел на террасу и ждал там, пока он закончит. За это время в моем сознании окончательно сформировался план. Я нашел способ отделаться от него раз и навсегда, и при этом без всякого риска. Услышав громкую отрыжку, я решил, что он кончил есть, и вернулся в гостиную. «Бог знает что подумает официант, когда придет за столиком», — подумал я, глядя на завершенную трапезу.

Фел измазал всю скатерть. От обширного выбора сыров ничего не осталось. Корзинка, в которой раньше лежало шесть булочек, опустела. Винные пятна усеивали не только скатерть, но и безукоризненную салфетку, которой был покрыт сервировочный столик. Даже в корзинке с фруктами не осталось ничего. «Не беда, — сказал я себе, — десятидолларовые чаевые все уладят». Я посмотрел на Фела, который раскуривал сигарету.

— Здорово! — сказал он. — И умеете вы жить, жлобы богатые! Лучшей жратвы я в жизни не ел!

— Ты просто проголодался, — сказал я.

— Да. Ты вот сидел здесь себе в этой шикарной хате, а я там в темноте со змеями. Он уставился на меня с ненавистью.

— Ладно, кореш, ты втравил меня в эту кашу, ты и вытащишь. Не то гляди! Если копы меня заметут, я расколюсь! Оба сядем на двадцать распроклятых годочков!

Сам того не зная, он приговаривал себя к смерти.

— Как ты сюда пробрался, Фел? — спросил я. Я сел и закурил.

— Любой пацан сумел бы. Ни черта трудного. Ладно, неважно. Мне нужна машина и деньги.

— Можешь взять мою машину. Она стоит перед домом. Сколько тебе нужно денег? Он с прищуром посмотрел на меня:

— Пятьсот кусков. Я кивнул:

— Столько я наберу. Какие у тебя планы, Фел?

— Я поеду в Ки-Уэст. Там у меня есть кореш, который переправит меня на Кубу. Как буду на месте, пришлю тебе свой адресок. — Он с ухмылкой подмигнул мне, и я понял, что виски оказывает свое действие. — Тогда ты вышлешь мне пятьсот кусков, и это будет окончательный расчет. Когда я получу их, ты обо мне больше не услышишь.

— Но я могу услышать о Рее.

— Это твоя забота. Я говорю за себя. У нее остались камушки, так чего ей тебя доить? У меня ничего нет!

— Где она, Фел?

— Какое тебе дело? Оставь ее в покое. С ней только беды наживешь. Забудь о ней. Она продаст побрякушку и сгинет. Забудь о ней.

Я подлил виски в его стакан. Он ухмыльнулся и, схватив стакан, осушил его.

— Черт! И здорово же вы, ублюдки, живете! Он потянулся за бутылкой и подлил себе еще.

— Моя проклятая сестрица! Ты знаешь что, кореш? Ей наплевать на всех, кроме этого своего хмыря. Вот шпана-то! Вот засранец проклятый! Бьюсь об заклад, что она и сейчас с ним! С этой вонючкой она сразу загорается.

— С моей машиной, Фел, у тебя все пойдет гладко, — сказал я. — Как только стемнеет, после десяти, садись в машину и поезжай.

Он полузакрыл глаза. Я видел, что он сильно опьянел.

— А как с деньгами?

— Это не проблема. Они у меня есть здесь. Фел смотрел на меня. Я заметил, что он с трудом сфокусировал на мне взгляд.

— Прямо здесь?

— Да.

— Кому ты вкручиваешь? Ну-ка, давай поглядим.

— Увидишь. С каким хмырем путается Рея?

— На кой он тебе сдался, такой кусок дерьма, как Страшила? — Он хихикнул. — Друг! Ну и гнида! Сразу видать, какая она безмозглая сука! Бегать за такой вонючкой! Он на десять лет моложе.

— Страшила Джинкс?

— Ага. Знаешь его?

— Встречались в Луисвилле. Тот еще тип.

— Точно. — Он развалился в кресле. — Фу! Вот пожрал так пожрал!

— Как это Рея связалась со Страшилой?

— Спроси чего попроще! Она снюхалась с ним еще до того, как попала в тюрьму. Как выйдет, так сразу кидается к нему. Обалдеть! С таким-то хмырем!

Он насупился, покачал головой, потом потер глаза грязными руками.

— Похоже, перебрал я. Спать охота.

— Давай поспи.

Животный инстинкт заставил его выпрямиться.

— Покажи мне деньги, кореш. Говоришь, они у тебя здесь? Показывай. Я только этого и ждал.

— Они в сейфе. — Я встал.

— В сейфе? В каком еще сейфе? Я подошел к картине Пикассо, снял ее со стены, показывая находившийся за ней сейф.

— Ну! Ах, черт побери! — Фел, пошатнувшись, поднялся на ноги. — Я и не догадался там посмотреть. Деньги в этой жестянке?

— Там.

— Валяй, кореш, открывай!

Я повернул наборный диск, зная, что тем самым привожу в действие сигнал тревоги в полицейском управлении.

— Я не уверен, что открываю правильно, — сказал я. — Комбинацию я знаю, но здесь сложная система.

— Сложная так сложная, — согласился Фел. Он дышал мне в затылок парами виски и всматривался в цифровой диск. — Ну, давай, открывай.

Я покрутил ручку, зная, что патрульная машину уже устремилась сюда.

— Два, назад, — бормотал я, крутя диск. Это была совсем не та комбинация, которую сообщил мне Льюис. Из-за никудышной памяти Сидни сейф отпирался простым набором один-два-три. Я потянул ручку, потом покачал головой.

— Наверное, ошибся где-то. На, Фел, попробуй сам, я буду называть цифры.

— Я? Я пьяный в стельку. — Он покачнулся и повалился на меня, едва не сбив с ног. — Сам открывай! Давай, паразит! Открывай его к чертовой матери!

Я начал поворачивать наборный диск. Сколько еще придется ждать появления полиции? Меня прошиб пот.

— Два, назад, один, пять, назад, восемь, — приговаривал я, крутя диск. — Шесть, назад, девять. Есть. — Я потянул ручку. — А, чтоб тебя!

— Ты что, не можешь открыть? — Фел не говорил, а рычал. — Дурачишь меня, да?

— Комбинация правильная, — сказал я. — Какого черта он не открывается?

Зазвонил телефон. Мы оба обернулись и уставились на него.

Оставив Фела у сейфа, я в два шага достиг стола, поднял трубку и сказал:

— Алло. Да?

— Мистер Карр. Говорит Гарри. Тут у меня двое полицейских. У вас наверху все в порядке?

— Нет. Вы ошиблись номером. — Я положил трубку.

Я обернулся и увидел, как Фел, шатаясь, пересекает комнату и хватает с пола пистолет.

— Ошиблись номером? — проговорил он, сузив глаза.

— Да.

Наши взгляды встретились.

— Уж не вздумал ли ты меня продать, ублюдок?

— А, заткнись…

С бешено бившимся сердцем я вернулся к сейфу. В тот момент, когда я вновь принялся поворачивать диск, зазвенел дверной звонок. Я обернулся и посмотрел на Фела, который застыл на месте, напряженно глядя через открытую дверь гостиной в прихожую.

— Откройте! — рявкнул резкий голос. — Полиция!

Фел вскинул пистолет и направил его на меня:

— Сволочь!

— Давай живо на террасу. Я их задержу! Я проскользнул мимо него, внутренне ежась от страха: выстрелит или нет? Звонок зазвенел снова. Я был уже на террасе. Фел следовал за мной.

— Ты можешь спуститься? Быстро! Возьми мою машину. Я задержу их разговорами.

Трясясь всем телом, беззвучно шевеля губами, Фел далеко перегнулся через балюстраду, чтобы посмотреть на балкон под нами. Я зашел ему за спину, потом подцепил пальцами края его штанин и рванул вверх. Он издал вопль ужаса, его пистолет выстрелил, и он рухнул вниз головой в тот самый момент, когда послышался треск выломанной двери.

Как просто все получилось, думал я, ведя машину по шоссе к Луисвиллу. Так до смешного просто. Я сделал важный шаг вперед: заткнул один рот. Теперь пора заняться Реей.

Сержант Хесс поднялся в пентхаус и допросил меня, но по его поведению и по тому, как он со мной обращался, я понял, что он считает меня невинной жертвой, лишь по счастливой случайности оставшейся в живых. Я рассказал ему, что, войдя в квартиру, сразу почувствовал чье-то присутствие, но, прежде чем я успел войти, появился Морган с пистолетом в руке. Он грозил застрелить меня, если я подниму шум. Я объяснил, что он начал пить и, став словоохотливым от виски, сказал мне, что жил на мангровом болоте и умирает с голоду. Он потребовал еды, и я заказал для него обед в ресторане.

Наевшись, он потребовал денег. Тогда-то мне и представился шанс. Я знал, что сейф Сиднея соединен с полицейским управлением. Когда появилась полиция, Морган ударился в панику. Он выбежал на террасу и попытался спуститься на нижний балкон. Я хотел остановить его. Он выстрелил в меня, сорвался и упал.

Все подтвердилось, когда Хесс осмотрел пентхаус. Судя по всему, Фел провел здесь ночь, и грязные отпечатки его рук были повсюду.

— Ну вот, теперь мы знаем, что он и сестра были той самой парочкой, — заметил Хесс. — Остается найти ее!

Но я найду ее раньше, подумал я про себя. Я рассказал ему, как Рея бросила брата и сбежала с колье. Здесь представилась возможность сбить полицию со следа, и я ею воспользовался.

— Морган сказал, что они собирались ехать в Ки-Уэст, где у них есть знакомый, который переправил бы их на Кубу. Он был уверен, что, бросив его, Рея направилась в Ки-Уэст.

Хесс сделал гримасу:

— Ну да! Если она там, нам до нее не добраться.

Газеты подняли большую шумиху вокруг смерти Фела. Я был уверен, что Рея прочтет об этом, но она не могла знать, что Фел рассказал мне про Страшилу Джинкса. Может, она и не спряталась в его конуре, но попытаться стоило. Было необходимо заткнуть ей рот. Пока она жива, я не мог рассчитывать на будущее.

Дождавшись конца дознания по делу Фела, я сообщил Хессу, что намерен поехать во Фриско, чтобы переменить обстановку.

Если Рею поймают, я буду главным свидетелем. Однако по выражению его лица я догадался, что теперь он не особенно надеется на ее поимку. Перед отъездом из Парадиз-Сити я позвонил Клоду и спросил, не согласится ли он работать у меня, объяснив, что переселяюсь в пентхаус.

— Я высоко ценю ваше предложение, мистер Карр, — сказал он, — но я никогда бы не смог работать у другого джентльмена после смерти Сиднея. Но если вам угодно, я постараюсь найти для вас надежного человека.

— Не трудитесь, — сказал я и положил трубку.

Отказ толстого пожилого педераста вызвал у меня раздражение. Я платил бы ему не меньше, чем Сидней. Что он из себя воображает, черт возьми? Поразмыслив немного, я понял, что он прав. Зачем ему теперь работать на кого-то? Ведь Сидней щедро вознаградил его. Но я знал, что не в этом настоящая причина отказа. Клод презирает меня за то, что я вселяюсь в дом Сиднея, да и я сам себя начинал презирать.

Через три дня после дознания по делу о смерти Фела я сел в «бьюик» и отправился в Луисвилл. Накануне я съездил в Майами и приобрел экипировку хиппи: рубашку в крупных цветах, джинсы и черные теннисные туфли. Зайдя в одну из портовых закладных лавок, я купил автоматический пистолет тридцать восьмого калибра с коробкой патронов к нему. Оттуда я направился в магазин, где торговали всякой всячиной для маскарадов и розыгрышей, и выбрал черный, курчавый, напоминающий кокон, парик, широкий пояс с пряжкой-черепом и пружинный нож.

Вернувшись к себе, я набрал земли из цветочных горшков, смешал ее с растительным маслом и водой и старательно измазал рубашку и джинсы. Не доезжая двадцать миль до Луисвилла, я остановился в маленьком городке и поставил «бьюик» в гараж, потом, неся чемодан с нарядом хиппи, зашел к торговцу подержанными машинами и купил потрепанный «шевви». На безлюдном пляже я переоделся в наряд хиппи и натянул парик. Я три дня не брился и теперь, глядя на себя в водительское зеркало, решил, что мог бы пройти неузнанным даже мимо Дженни. Теперь я был готов действовать.

Сидя за рулем и глядя сквозь пыльное ветровое стекло, я занялся оценкой ситуации. Совесть не мучила меня из-за Фела Моргана. Я был уверен, что он шантажировал бы меня до конца дней моих. То, что я собирался сделать с Реей, тоже не вызывало у меня угрызений совести. Выбирать приходилось между моей жизнью и ее. Я знал, что задача будет нелегкой.

Возможно, она прячется вовсе не у Страшилы. Хотя какое-то чувство подсказывало мне, что она там. Даже в этом случае предстояло еще заманить ее в ловушку, а потом убить. Это будет столь же опасным делом, как выследить и убить пантеру. Но это сделать необходимо.