Роман-покойничек

Багряная вервь явилась в окне Раав

Проклятый город стоял неприступнее черепа

И воинство, которое пересекло внезапно пересохший хребет

реки

В ужасе стояло теперь перед городом неприступнее черепа

В палящей долине

Где багряное вервие сверкало в окне Раав.

Это было время Пасхи

Самое время жатвы пшеницы

Бледный хлеб пламенел у подножия скал

В палящей долине

И молча стоял народ в ужасе перед стенами семиглавого

города

На равнине

У подножия песчаных светлых скал.

Червленное вервие в окне Раав

Там воды, текшие в мертвую соль, внезапно окаменели

Войско перешло сухой хребет дна

Река стояла до самой Адамовой Переправы

Стена реки ревела, но не двигалась вниз

К мертвым водам

И соленые стены проклятого города

Им сверкали издалека.

Новое воинство вышло из хребта пересохшей реки

Семь башен стены проклятого города

Вздымались на юге невысоко в небе

Неприступные как черепа

С ужасом глядело на них обновленное войско

Как они сверкали в соленой дымке юга.

А кровавая ткань зияла в окне Раав

В ужасе войско не двигалось при виде проклятых стен

Которых основания врат покоились на сыновних костях

А башни опирались на их хребты

Белея неприступные как черепа

В ужасе войско было в безмолвии

И кровавая вервь трепетала в окне Раав.

В безмолвии вождь шел у подножия скал

И некто перед ним с оружием в руках

Сверкая возник в палящем безмолвии

Белой окрестности города-черепа

А ужаснувшаяся толпа стояла молча

Только сверкая словно неподвижные огни

На пламенеющей хлебом равнине.

— С кем ты?

Эти слова начертал предводитель на черепе своего безмолвия

При виде встречного с оружием в руках.

— Я с небес

С войском пришел сюда.

И вождь вновь увидал

Как новая рать

Застыла вокруг черепа словно венец неподвижных сверканий

На пламенеющей бледным златом равнине

И как алый знак блеснул в глазнице Раав.

Он вдруг увидел как корни стен семиглавого черепа

Сплелись корнями костей в основаниях башен и врат

И как они переплелись бедрами и ребрами в белом хороводе

В отчаяньи воздвигнув челюсть неприступной ограды

В образе хребта неодолимой стены.

Алое пламя сверкало в окне Раав

Молча шествовало войско небес

Ни звука голоса

Ни звона оружия

Только полупрозрачный рог

Возносило оно к неподвижному дымному небу

И крик рога

Одиноко понесся к соленым берегам

Над пламенеющей равниной Туда

Где багряный огонь мерцал в стене Раав.

На седьмой день трубы выли семикратно.

И так протрубив раздался всеобщий голос дыхания

И кровавое вервие полыхало в окне Раав

В этот день рев труб горла небес

Достигает тех черепов перворожденных

И они ревут в ответ

Полны чернотой внутренности пустоты своего небытия

Они встают на зов рева труб горла небес

Расплетая стремительный хоровод костей бедер и ребер

Под черепами возведенных над ними тел и глав проклятого

города

И лицо Раав пламенеет над ними.