Российская белая эмиграция в Венгрии (1920 – 1940-е годы)

Ф.Е. Лукьянов

Единственный «послеэмиграционный» концерт в Будапеште величайшего русского композитора и пианиста ХХ века Сергея Рахманинова в самом конце ноября 1928 г. практически совпал с триумфальными гастролями в венгерской столице его ближайшего друга Федора Шаляпина. Судя по всему, совпадение было не случайным. К тому времени, начиная с 1925 г., Шаляпин уже трижды с огромным успехом выступил на будапештской сцене. Здесь у него уже появились знакомые и поклонники. Поэтому логично предположить, что будапештский концерт Рахманинова состоялся не без помощи давнего друга Шаляпина.

Моя судьба – судьба изгнанника…

В ноябре 1928 г. Сергей Рахманинов приехал в Будапешт всего на один день. Венский экспресс с русским композитором, прибыл на будапештский вокзал Нюгати в четыре часа по полудни 29 ноября 1928 г. Позади были выступления в Праге и Вене. Это европейское концертное турне Сергея Васильевича было первое с начала эмиграции из России в конце 1917 г. Вынужденный трагический разрыв с родиной не прошел даром. Творческий кризис затянулся почти на долгих десять лет. Лишь в 1926 г. Рахманинов нашел в себе силы продолжить творческую работу. В тот год был закончен Четвертый концерт для фортепиано с оркестром, начатый еще в 1914 г., и Три русских песни для оркестра и хора. Это все, что было написано с 1917 г. Еще через два года, в 1928 г., пришли силы давать концерты в Европе, куда до этого он приезжал в основном отдыхать или по делам Русской консерватории в Париже, действовавшей с 1924 г.

Не испытывая никаких иллюзий относительно большевистского переворота в октябре 1917 г., как впрочем и в отношении Февральской революции, их катастрофических последствий для национальной России, Рахманинов уехал из охваченной революционным безумием страны одним из первых, еще до начала братоубийственной Гражданской войны. Сначала гастроли в Швеции, затем США, куда он приезжал с гастролями еще в далеком 1909 г. Америка станет для Рахманинова вторым домом и последним пристанищем. Он умрет в Беверли-хилз в марте 1943 г. и будет похоронен под Нью-Йорком. А до этого, после начала Отечественной, станет давать благотворительные концерты, сборы от которых пойдут в пользу Красной армии. Но все это будет намного позже. Со своим лучшим другом Шаляпиным, с которым судьба впервые свела в далеком 1897 г. и разлучила в 1917 г., он увидится лишь через шесть лет, только в 1923 г. Уехав из «большевистского рая» в 1922 г., Шаляпин, как только обустроился в Париже, поехал в Америку, к Рахманинову. По воспоминаниям Елены Константиновны Сомовой, секретаря композитора, их первая встреча на чужбине, на даче Рахманинова в Нью-Джерси, осталась незабываемой. Вот что она пишет. «Во втором часу ночи гости стали собираться домой. Шаляпин возмущенно остановил нас: Куда это вы? Я только что стал расходиться. Подождите, мы с Сережей вам покажем! Сергей Васильевич сел за рояль, а Федор Иванович стал петь; пел много – пел песни крестьянские, песни мастеровых, цыганские и под конец по просьбе Сергея Васильевича спел «Очи черные». Разошлись мы на рассвете, а утром, когда все гости еще спали, я вышла в сад и увидела гуляющего по саду Сергея Васильевича. Несмотря на бессонную ночь лицо у него было свежее, совсем молодое. Как Федя меня вчера утешил! – сказал он мне. – Мне теперь хватит этого воспоминания по крайней мере на двадцать лет…».

В ту первую после эмиграции встречу два друга говорили о многом. Вспоминали последние перед Катастрофой годы, последнее относительно спокойное лето 1916 г., которое вместе проводили в Ессентуках. Старый знакомый Шаляпина музыкальный критик В.Корганов потом вспоминал: «Здесь, в Ессентуках Рахманинов хандрил и только присутствие Шаляпина оживляло его. За столом он не отрывал глаз от певца; он, видимо, испытывал эстетическое наслаждение, лицезрея и слушая знаменитого актера, его интонации, его мимику, он улыбался, хохотал до слез, слушая его шутки и анекдоты»…Тогда же, осенью 1916 г., в Крыму Шаляпин вместе с Горьким работал над своей книгой «Страницы из моей жизни»…

Как давно это было и где теперь они все? Шаляпин в Париже, Горький в Италии, Рахманинов в Америке. В любимой стране хозяйничают большевики: все эти непонятно откуда взявшиеся Троцкие, Сталины, Каменевы, Зиновьевы, Радеки… Отныне встречи Шаляпина и Рахманинова по обе стороны Атлантики станут частыми, насколько позволяли сначала гастроли певца, а потом и концертные турне композитора. Еще раз повторю: уверен, что и выбор Будапешта для первого европейского турне Рахманинова явно случился не без влияния Шаляпина, который к тому времени уже протоптал сюда «тропинку» и встретил здесь незабываемый прием. Ведь не поехал Рахманинов в тот же Берлин, где русская эмиграция была количественно несравнимо большей, а поехал в Будапешт, где через неделю после его концерта должны были пройти очередные гастроли Шаляпина.

С царским паспортом не расставаясь

В тот же день, в половине восьмого вечера 29 ноября 1928 г., Рахманинов уже давал свой сольный концерт в будапештской Консерватории. В программе Бах, Лист, много Шопена, целый цикл своих произведений. Исполнение собственных вещей произвело на будапештскую публику, среди которой, естественно, было и много русских эмигрантов, особенно сильное впечатление. Как писала на следующий день газета «Мадьяр хирлап», «…несмотря на довольно сухую манеру исполнения Рахманинова выступление увенчали длительные и громкие овации. «Наш поклон Сергею Рахманинову, – заключала газета, – наш поклон русскому гению».

А еще через три часа поезд увозил одного из «знаковых» композиторов ХХ века в Париж, где ему предстояло дать последнее выступление в рамках этого турне перед отъездом на «вторую родину» в Америку. Надо сказать, информация об этом будапештском концерте Рахманинова «всплыла» совершенно неожиданно во время нашей работы в архивах над материалом о венгерских гастролях Шаляпина. Насколько известно,

Сергей Васильевич всегда сторонился журналистов, очень редко давал интервью и поэтому довольно пространная беседа с ним, опубликованная на следующий после концерта день в ведущей венгерской газете «Пешти напло», может считаться большой удачей для исследователя. Тем более, если учесть, что широкой публике о пребывании Рахманинова в Венгрии до сих пор практически ничего не было известно. К тому же не забудем, что на этот раз композитор пробыл в Будапеште всего несколько часов. Говорю – на этот раз, ибо, как выяснилось из рассказа самого Рахманинова, в венгерской столице он до этого уже бывал. В далеком 1910-м. Но это были другие времена. На этот раз 58-летний композитор показался своему собеседнику из газеты уставшим и надломленным. Вот как он описывает их встречу:

«Рахманинов, несмотря на все свое богатство, приобретенное в Америке, был одет просто, почти бедно. На нем был потертый и поношенный серый костюм. Он напоминал ученого, только что вставшего из-за стола…»

Надо заметить, что Рахманинов всегда одевался очень скромно. По этому поводу даже ходили байки. Рассказывают, что когда композитор только приехал в Америку, какой-то журналист-папарацци, как сейчас бы сказали, спросил у него – почему он так скромно одевается? – Какая разница, меня ведь здесь все равно никто не знает, – ответил композитор. Через несколько лет, когда Рахманинов уже стал известен в США, тот же журналист как-то повторил свой вопрос. – Какая разница, меня ведь и так все знают, – парировал Сергей Васильевич.

Что касается надломленности и усталости, то здесь журналист «Пешти напло» верно уловил настроение своего собеседника, да и сам Рахманинов его не скрывал. Эмиграция, ностальгия по родине и недавняя семейная драма – незадолго до гастролей в свадебном путешествии неожиданно умер муж одной из двух дочерей композитора – князь Волконский – оптимизма и веселья не добавляли.

«В Волконском я потерял не только зятя, но и верного и преданного друга» – негромко произнес Рахманинов. «Турне тоже утомляет. Я бы с удовольствием провел несколько дней в Будапеште, но нужно бежать. Это моя судьба, судьба изгнанника своей родины: бродить по миру, бежать и работать…»

Как пишет дальше автор беседы, композитор неохотно говорил о своей эмиграции из России, с неприязнью вспоминал режим большевиков, который теперь зовет обратно в страну, обещая простить все эмигрантские «прегрешения.

«Нет, домой я не поеду. Россия теперь – не мой дом» – побледнев говорит Рахманинов. – ««Когда-нибудь я опять буду выступать в Москве, но тогда там уже не будет большевиков…».

Что еще отмечает журналист «Пешти напло», так это постоянно повторяемая приверженность композитора к национальной России. Не желая брать иностранное подданство, Рахманинов и спустя 10 лет после эмиграции разъезжал по миру с царским заграничным паспортом, с которым он путешествовал по Европе еще в 1910-м, когда первый раз попал в Будапешт. Паспорт к тому времени основательно пообтрепался, обложка уже отваливалась. Американцы вклеили в него специальный купон и это подтверждало действительность царского паспорта несуществующей царской России.

«Я – русский человек, русский гражданин» – не раз повторяет в ходе беседы Рахманинов, – ««я и сегодня езжу по миру с русским паспортом».

Царский русский паспорт, с которым композитор долго не расставался в эмиграции, видимо, означал для Рахманинова слишком много и прежде всего неразрывную связь с той Россией, которая к тому времени уже была потерянной для многих миллионов русских.

«А есть ли еще в Будапеште цыгане?»

Один вопрос Рахманинова, судя по всему, основательно поразил его собеседника из газеты. Есть ли еще в Будапеште цыгане? При чем тут цыгане? Композитор из загадочной России пояснил. В свой прошлый приезд в Будапешт в 1910 г. 37-летний Рахманинов, кстати, уже написавший к тому времени свою сюиту Венгерские танцы, как выяснилось, часами просиживал в местных ресторанах, слушая и изучая цыганскую музыку. «Через некоторое время, – признался Сергей Васильевич, – я уже мог различать – когда цыгане играли настоящие народные мелодии, а когда – лишь подражания. Впрочем, это было нетрудно, ибо у венгерских народных мелодий своя характерная красота. Я бы хотел поближе изучить музыку венгерского народа, но вы видите, времени нет совсем. Как только закончится концерт, я уже мчусь на вокзал и еду дальше. Такая моя жизнь…»

Кто знает, задержись тогда Рахманинов в Будапеште на пару-тройку дней, быть может, мировая музыкальная культура со временем обогатилась бы еще одним шедевром по мотивам венгерских мелодий. Увы. Будапештский концерт Рахманинова 29 ноября 1928 г. стал вторым и последним свиданием композитора с венгерской столицей. Вскоре пошатнувшееся здоровье композитора и блестящего исполнителя заставит отказаться от тяжелых гастрольных турне. Времени вернуться к венгерской музыке у него, к сожалению, уже не будет.