Роза в пустыне

Глава 6

Меня отрезвляет струя холодного воздуха в салоне автомобиля. Бессильно опускаю голову на руль, все еще не веря в свой безумный поступок – безрассудный до чертиков.

Что я сделала? В очередной раз продала себя за бесценок, выставив дешевкой. Поэтому он и согласился. Ну и пусть! А разве мне нужно что-то другое? Я уже не прежняя Диана, верящая в любовь. Смотрю на себя в зеркало заднего вида, и… мне хочется отвернуться.

Глубоко дышу, усмиряя рваный пульс, и бросаю взгляд на часы – мы условились встретиться в девять.

Закат мягко ложится над городом, раскрашивая золотом верхушки деревьев и крыши домов. Выключаю кондиционер и опускаю стекла, подставляя лицо теплым порывам.

«Я приеду в девять, Диана. Адрес… вот этот? – Макс ведет кончиком карандаша по строчке с адресом прописки».

«Да… Тогда пока?»

Еще ничего не случилось, но я прокручиваю в голове возможный сценарий, наполняясь странной, теснящей грудь горечью… Инстинкты… Вот что следует выпустить на свободу, а страхи задвинуть поглубже. Да, я боюсь их – таких непривычных, будоражащих кровь желаний.

В квартире царит идеальная чистота. Команда нанятых мной хозяюшек заменила купюру на стеклянном столике открыткой с изображением цветущего ромашкового поля и лаконичной надписью: «Спасибо».

Я сбрасываю туфли, оставляю сумочку в прихожей и бреду в душ. Долго стою под обжигающими струями, все еще пытаясь осмыслить произошедшее. Втираю в кожу ароматный крем, брызгаю пульсирующую ямку на шее любимыми духами и… вздрагиваю от пронзившего тишину квартиры входящего звонка телефона.

– Да, – растерянно отвечаю абоненту с незнакомым номером, на ходу вытирая мокрые волосы полотенцем.

– Диана Руслановна, это Максим.

Боже, какой же у него голос… Уснувшие мурашки как по команде просыпаются и начинают хаотично бегать по коже. Внутри меня зарождается страшный коктейль, состоящий из ужаса и томительного желания слышать его всегда.

– Слушаю тебя… вас.

– Диана, я буду ждать тебя возле входа в Смоленский парк. Ты не против прогулки? – хрипло-завораживающе спрашивает он.

– Мы же не договаривались о свидании? Послушай, мне не нужно это все…

– Я понял, что тебе нужно. Считай это моим капризом, что ли… Вторая сторона договора может выставлять условия?

Мне кажется, что Макс улыбается. Прохаживается по своей квартире, прижимая трубку телефона к уху и теребит волнистые мягкие волосы. Или закатывает глаза, удивляясь капризу богатенькой взбалмошной дурочки.

– Хорошо, я приду.

Прохладный воздух забирается под джинсовую куртку, накинутую поверх длинного шелкового платья на тонких бретелях. До Смоленского парка пять минут ходьбы, и я бреду по тротуару, сбитая с толку его предложением. Зачем Максу понадобилось свидание? То, что я посулила – мечта большинства парней, разве нет? Я спешно высушила волосы феном и пренебрегла макияжем, желая тем самым продемонстрировать парню свое несогласие с его приглашением. Одолжение. Равнодушие. Как еще можно обозвать ложь, которую мне придется изображать? Да, я бегу на встречу с ним! Ничего не произошло, но я точно знаю – Макс станет для меня проблемой.

Он ждет меня возле входа, держа в руках рожки с мороженым. Высокий, стройный, как скульптура древнегреческого Аполлона, он выделяется из толпы ростом и внешностью, притягивает магнитом взгляды проходящих мимо девиц. Ветер играет его длинной волнистой челкой, мягко обласкивает лицо, а я ловлю себя на мысли, что завидую невидимому шалуну, без спроса касающемуся МОЕГО парня.

– Привет, – здороваюсь я, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно. – Это мне? – протягиваю руку к вафельному рожку.

– Тебе. Прости, наверное, надо было спросить… Может, ты сидишь на диете или… – улыбается Макс, а я таю от его улыбки, как это чертово мороженое.

– Не сижу. Я ведьма. В смысле ем что хочу и не поправляюсь, – произношу таким тоном, будто это является моей заслугой.

– Идем? – Макс кивает в сторону тенистых аллей парка, тянущихся вдоль пруда.

Наши неторопливые шаги заглушаются визгом колес, проносящихся мимо самокатов и велосипедов, топотом копыт пони, катающих детей, чужими голосами, смехом, музыкой, орущей из открытых кафешек…

Я облизываю мороженое, со скучающим видом посматривая на окружающую суету.

– Диана, давай свернем сюда, – громко, перекрикивая разномастный гул, произносит Макс и тянет меня за руку. – Здесь нам никто не помешает.

Ого, вечер становится интереснее! «Чему не помешает?» – на моих губах застывает вопрос. Задать его прямо я не решаюсь.

Тропинка сворачивает в сторону ипподрома, оставляя позади посторонние шумы. Здесь и вправду так тихо, что я слышу, как ломаются ветки под подошвами туфель.

– Расскажи о себе, Диана. Чем ты занимаешься? – важно спрашивает Макс, смачно облизывая ванильное мороженое.

– Хм… А ты разве не знаешь? И вообще… какое это имеет значение? Тебе не все равно? – В моем голосе звучат нотки вины и неуверенности.

Ответ под стать вопросу. Он правда думает, что я разоткровенничаюсь перед ним? Считает, что обладает правом лезть мне в душу? Только за то, что из бесчисленного количества свободных самцов я выбрала его? Черт…

– А впрочем, все равно, ты права, – сухо произносит он, вытягивая меня из потока уничижительных мыслей. – Пойдем, я хочу показать тебе кое-что.

Твердые, сухие пальцы парня сжимаются на моей холодной ладошке и легонько тянут к большому, огороженному низким заборчиком полю.

Прохладный августовский ветер мягко обдувает разгоряченные щеки, пока Макс ведет меня в сторону смотровой площадки, укрывающейся в тени дубов. Прикосновение его руки пробуждает дрожь и слабость. Они, как неразумные встрепенувшиеся птенцы, жадно открывают клюв в надежде получить еще немного ласки… Боже, кажется, Макс чувствует, как я трясусь.

– Смотри, какое сегодня звездное небо! – Максим взмахивает ладонью вверх. – Вот там Полярная звезда. Ты знала, что она находится в созвездии Малой Медведицы?

– Нет, – в голосе сквозит неприкрытое удивление. Он привел меня смотреть на звезды?

– Малую Медведицу еще называют хвостом собаки. И с ней связана легенда о рождении главного божества греков Зевса. Тебе интересно, Ди?

– Не знаю… Ты что же – звездочет? – улыбнувшись, спрашиваю я. Пялюсь на парня в надежде, что он не заметит, как блестят мои глаза…

– Сестра шутливо называет меня Галилеем, – усмехается он и любовно оглядывает раскинувшееся над нами фиолетовое небо. – Если мы погуляем подольше, я покажу тебе созвездие Ориона и звезду Бетельгейзе. Конечно, лучше их наблюдать в телескоп, но…

– Послушай, наверное, ты не так меня понял… – пересохшими губами шепчу я.

Страх – вот что я чувствую. В мозгу красной сигнальной лампой мигает предупреждение: «Не лезь! Убьет!» Такой мужчина, как Макс, мне не по зубам, он слишком хорош… И слишком нравится мне, чтобы отягощать его жизнь отношениями с такой проблемной девицей, как я. Что же за существо такое – человек?

Мы переживаем любовь и предательство, а наши сердца превращают в хрупкие куски льда равнодушием или пренебрежением. Так почему же мы снова хотим испытать боль? Корчимся без нее, как беспомощные, ослабевшие наркоманы?

– О чем ты мечтаешь, Диана? – Макс игнорирует мою взволнованную реплику.

«Мои желания слишком простые и человечные: я хочу отыскать дочь. Хочу просыпаться утром, чувствуя затылком горячее дыхание и спиной тепло мужской груди. Хочу любить и быть нужной. Если уместить мои желания в одно предложение – я мечтаю, чтобы в моем сердце снова расцвели розы…»

Максим заставляет меня задуматься и тронуть прикрытые свежими рубцами раны.

– Это слишком личное, чтобы делиться, – чопорно отвечаю я и отворачиваюсь.

К черту допрос! Порой мне кажется, что мужчинам доставляет удовольствие видеть женскую слабость.

– В детстве я мечтал о путешествии на Луну, – улыбается Макс. Ветер мягко касается его волос, играет с ними, ощупывает лицо и, словно собрав запах в невидимое хранилище, старательно несет его к моему носу. Аромат свежести и моря щекочет ноздри… Хочется вдохнуть его полной грудью, раствориться в нем. – Смотри, Диана, а вон там созвездие Кассиопеи. Его несложно разглядеть – всего-то нужно провести прямую линию от Полярной звезды к россыпи из пяти звезд.

– Максим, мне кажется, мы говорим на разных языках. Я не понимаю…

– Ты странная, Ди…

Он разворачивается и сгребает меня в объятия. Его большие теплые ладони ползут под джинсовую куртку и гладят спину, дыхание опаляет шею, а губы… Губы накрывают мой приоткрытый от удивления рот и нежно целуют. Из легких словно выкачивают весь воздух. Я слабею под напором парня и беспомощно впиваюсь пальцами в его плечи.

– Погоди… Что ты делаешь? – бормочу я, костеря себя на чем стоит свет за то, что согласилась на свидание.

– Ты же хочешь этого, Ди? Ведь так? Ты сама позвала меня… – отрываясь от меня, вздыхает Макс. Его грудь тяжело вздымается, а от тела исходит тепло.

– Я имела в виду секс, а не свидания или поцелуи.

Красивые губы Макса сжимаются в тонкую, напряженную линию, он отстраняется, сверля меня сверкающими, как звезды, глазами. Я наклоняю голову, не в силах выдержать дуэль взглядов и повисшее в воздухе тяжелое, как желе, напряжение.

Тишину пронзает звук входящего сообщения на телефон Макса. Я облегченно вздыхаю, наблюдая за тем, как Максим меняется в лице. Он улыбается. Широко и искренне, радуясь посетившей его новости.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Ты так улыбаешься, будто…

– Люба родила, – отвечает он. – Девочку. Назвали Надюша. Мне начальница написала.

Мое лицо вытягивается в скорбную маску. «Твой рыжий красавчик скоро станет отцом! Отцом…» – звучат эхом слова папы. Надо же, у Мирослава родилась дочка. Наденька. Надежда Мирославовна. И родила ее любимая жена…

– Ди, ты расстроилась? Прости, я подумал, что ты забыла о Боголюбове… Извини, я разбередил твою рану? – спохватывается Макс.

– Я забыла, – отрезаю я, беспомощно поглаживая свои плечи. – А ты почему так радуешься? Разве ты отец?

– Нет, – усмехаясь, отвечает Макс и запускает пальцы в непослушные волосы. – Ребенок – это большое счастье, Диана. Наверное, ты не понимаешь этих чувств, потому что не мать. Тебе чуждо счастье родившей женщины. Знаешь, когда появилась моя племянница…

А вот это он зря… Внутри мгновенно все высыхает: ростки нежности, стебли привязанности, бутоны женской слабости. Наверное, оно к лучшему.

– Макс, пойдем ко мне? – сухо выдавливаю я.

Он кивает в ответ.