4. База

Эмма проснулась в той же кремово-серой комнате. Кровать была удобная, она приятно облегала и поддерживала её тело. Эмма чувствовала себя хорошо отдохнувшей, но ей стало грустно. Наваждение продолжалось.

Эмма села на кровати. Она чувствовала себя лучше, чем накануне. Голова не кружилась. В ответ на её движение активизировался Комм.

– Доброе утро, Эмма Вальц.

– Доброе утро, Комм, – машинально ответила Эмма, хотя утро совсем не казалось ей добрым.


Приехал М8225 с завтраком и напомнил, чтобы Эмма делала гимнастику. Эмма сделала, просто, чтобы себя занять. Ничего не делать было неуютно. “Может быть, это, всё-таки, розыгрыш?”

Она решительно отказалась от электростимуляции и, немного отдохнув, снова сделала гимнастику.

После завтрака Эмма решила начать осматривать Базу. “Если это розыгрыш, я быстро наткнусь на его границы”. Она использовала каталку как путеводитель, задавая на карте маршрут, а сама шла рядом, рассудив, что всегда сможет на неё сесть, когда устанет.

Эммина комната находилась в самом сердце Базы, в медицинском центре. Анабиозный центр занимал полностью большое северное крыло. Судя по карте, там были ряды комнат с анабиозными ваннами. Эмма поёжилась от восспоминаний о её вчерашнем визите в одну из таких комнат. В анабиозный центр ей пока не хотелось.

В восточной части располагались производственные кварталы. Эмма решила начать с них. Там были огромные залы, в которых роботы собирали роботов. Количество и разнообразие роботов поражало. Сборка происходила в супер чистых, защищённых от пыли условиях. Комм сказал Эмме, что ей нужно надеть специальный костюм, если она хочет войти в зал. Эмма ограничилась наблюдением через огромные стеклянные стены. Сначала она посетила зал сборки тяжёлых строительных и рабочих роботов, потом зал раканов. В конце зала лента конвейера выносила сотни готовых блестящих новеньких раканов, которые тут же разбегались во все стороны, очевидно, спеша приступить к своим обязаностям. “Всё-таки они ужасно похожи на тараканов,” – в очередной раз подумала Эмма.

В следующем зале роботы собирали роботов, похожих на 303.

– Зачем нужно столько главнокомандующих? – удивилась Эмма.

– Это универсальные военные роботы серии 200, – пояснил Комм.

– Зачем нужны военные роботы?

– Для защиты Базы от диких животных и природных катаклизмов.

Как-то их слишком много, – подумала Эмма, – даже для большой Базы.”

Вообще, масштаб производства роботов впечатлял. И каких только роботов тут не делали! Некоторых производили в больших количествах, а других делали штучно, по мере необходимости. Эмма узнала, что как только она проснулась от комы, спецально для неё стали собирать робота-повара и робота-портного, оба самой высокой категории, способных готовить и шить по индивидуальному заказу. И сейчас они были готовы и проходили тестирование.

– Приближается время обеда, – добавил Комм, – М8225 сказал, что ты можешь начать есть нормальную пищу. Что-нибудь легко усваиваемое, например рыбу, яйца, овощи и фрукты. Желаешь ли ты выбрать себе обед?

Эмма не чувствовала себя голодной, но мысль о реальной пище вместо питательного пюре её порадовала.

– Да, это было бы хорошо.


Она устала ходить и села на каталку. Эмма ожидала, что каталка повезёт её в её комнату, где на компьютере можно будет просмотреть меню и выбрать обед, но каталка поехала прочь от Эмминой комнаты, по незнакомым коридорам.

– Куда мы едем? – спросила Эмма и подумала, – “Может, тут есть ресторан?

– На ферму.

На ферму?!

Но Эмма не успела как следует удивиться. Они как раз выехали наружу, и перед ней раскинулось поле, самое настоящее зелёное поле с отдельными деревьями, прудами и ручейками. На нём паслись несколько коров и коз, рядом с ближайшим прудом деловито ходили куры, о чём-то между собой переквохтываясь.

– Но ведь сейчас январь… – вспомнила Эмма, – январь в Колорадо…

– Это закрытая ферма. Здесь поддерживается искусственный климат. Ферма состоит из трёх миниферм, на каждой свой климат со сдвигом в 4 месяца. Таким образом на каждой из них земля и животные имеют естественный и привычный для них климат и периоды отдыха, но свежая продукция доступна в любое время года. На этой мини-ферме сейчас лето.

То пешком, то на каталке, Эмма обошла всю ферму. Она была не очень большая, но хорошо продуманная. В прудах и ручьях было полно рыбы. В низинках вдоль ручьёв росли фруктовые и ореховые деревья, там и сям втречались грядки с овощами и ягодами. Всё было очень ухоженное.

– Если люди в анабиозе, кто же ухаживает за всем этим?

– Большинство работ автоматизировано. Везде датчики и камеры. Робот-диспетчер следит за ними и, если нужно, посылает рабочих роботов для ремонта или сезонных работ.

На обед Эмма ела жареную форель и салат из свежих овощей. М8225 добавил ещё манговый сок. Еда была приготовлена роботом, но приготовлена отменно.

– Комм, из чего сделан этот сок? – спросила Эмма.

– Из свежих манго.

– Это тропический фрукт. На ферме они не растут.

– Для тропических растений на Базе есть оранжерея.


После обеда Эмма поехала посмотреть оранжерею. Оранжерея была огромная, но на удивление запущенная. Тропические растения буйно разрослись и переплелись между собой. “Хотя, может быть так и надо? – подумала Эмма. – Я не специалист по тропическим растениям.” Растения явно чувствовали себя хорошо, многие цвели.

– Я хочу войти внутрь. Как туда попасть?

– В оранжерею нельзя входить. Запрет Главнокомандующего 303.

– Почему? – Эмма опасливо покосилась на большие красивые цветы за стеклом.

– Решение 303, – повторил Комм.

– Но почему он принял такое решение?

– 303 не объясняет свои решения. Он их принимает.

Неисповедимы пути 303? – иронично подумала Эмма. – Впрочем, они же роботы. Им не положено спрашивать объяснения.

– Ты, Эмма Вальц, можешь отменить его решение. Ты главнее.

– Сначала я бы хотела знать, почему было принято такое решение. Наверно, у 303 были серьёзные причины для этого.

– Если ты хочешь знать логическую цепочку этого решения, я могу запросить 303.

– Да, запроси, пожалуйста.

– Эта информация закрыта от постороннего доступа. Подтверди, что ты автор запроса.

– Как?

– Приложи свою правую руку к экрану каталки для сканирования отпечатка.

Эмма приложила руку, и специальная программа её отсканировала.

– Допуск к информации разрешён, – объявил Комм. – Высокая влажность в аранжерее приводит к короткому замыканию в электронных устройствах. Изначальное решение о запрете приняли люди. Они пытались создать влагозащищённых роботов, но экспериментальные модели были неуклюжими и неэффективными и всё равно выходили из строя раньше, чем окупали своё производство. Люди стали сами ухаживать за растениями и выполнять все необходимые работы, а роботам запретили туда входить. Робот может войти в оранжерею только, чтобы спасти человека, если жизнь человека в опасности.

– Когда бодрствующих людей не осталось, – продолжал Комм, – 303 приказал продолжать поддерживать все системы жизнеобеспечения, потому что ты, Эмма Вальц, была не в анабиозе, а в коме, и могла проснуться в любой момент. Поскольку климат аранжереи управляется снаружи, а внутри оранжереи есть несколько механических манипуляторов для сбора плодов, к которым мы смогли подвести управление снаружи, то 303 принял решение продолжать поддерживать климат, но не делать внутренние работы. Он подтвердил запрет на вход в оранжерею.

– Понятно. Вполне логичный запрет для роботов. Поскольку я человек, влажность мне не может повредить. Так что я войду одна, а вас оставлю здесь. Может быть, я даже могу сделать что-нибудь полезное в оранжерее.


В оранжерее Эмму поразило богатство запахов. Воздух был влажный и насыщенный разнообразными ароматами. Только сейчас Эмма осознала, что на Базе все запахи были приглушённые. “Наверно, там сухой и стерильный воздух. Да и нечему пахнуть.

Эмма огляделась. Растения разрослись и переплелись друг с другом, образуя сплошные джунгли. Земля представляла из себя ковёр из растений. Дорожки угадывались с трудом.

Земля, на которую не ступала нога робота,” – улыбнулась про себя Эмма. Она оглянулась на каталку и Комма, которые остались за стеклянной дверью. Объективы Комма были направлены на неё. “Как преданный пёс.” Эмма с удивлением осознала, что она успела привязаться к этому роботу.

Она побродила по оранжерее, там, где смогла пройти, сорвала несколько плодов, некоторые из которых были ей незнакомы. “Спрошу Комма, что это за фрукты, и можно ли их есть.” Несмотря на дикость и запущенность, Эмме понравилось в оранжерее. А может быть, наоборот, именно дикость и запущенность ей и понравились. В противовес прилизанности и упорядоченности Базы.

Все фрукты, собранные Эммой в оранжерее, оказались съедобными и очень вкусными. Но именно поедая эти экзотические фрукты, она вдруг резко осознала, что это не может быть розыгрышем. До сих пор у неё было ощущение, где-то на задворках сознания, что скоро войдут Грег и их друзья и скажут, что они её разыграли, и посмеются вместе с ней.

Но разыгрыш затягивался. Его масштабы и детальность уже перешли за все границы реальных и даже воображаемых возможностей розыгрыша. И длительность… Никто из Эмминых друзей, ни тем более Грег, не стали бы продолжать разыгрыш после её обморока в анабиозной комнате. А врагов… настолько врагов, чтобы такое затевать, у неё не было.

Впервые с момента своего пробуждения, Эмма открыто подумала, а что если это правда – кома, 300 лет, будущее общество, которым правят роботы, а люди прячутся в анабиозе. И от чего прячутся?

А главное, между нею и её любимыми – пропасть, пропасть во времени, в 300 лет с хвостиком. Они уже все состарились и умерли, так и не дождавшись, когда она проснётся. И она никогда не вышла замуж за Грега, а вместо этого обрекла его на муку ожидания её возвращения. А она подвела его, она не вернулась. И больше она никогда его не увидит.

Недоеденный фрукт выпал из её руки на тарелку. Эмма машинально вытерла руку об салфетку, добралась до кровати, свернулась калачиком и горько, безутешно заплакала.


Весь следующий день Эмма пролежала и проплакала в постели. Она чувствовала себя опустошённой и полностью раздавленной. Уж лучше бы я умерла. Она не хотела ни есть, ни двигаться, ни разговаривать. М8225 провёл в её комнате много времени и что-то с ней делал, но Эмме было совершенно всё равно. Вечером приехал 303, но ничего не сделал и ничего не сказал. Просто молча и неподвижно побыл в комнате и уехал. Наверно, приехал посмотреть на неё и опять разговаривал с М8225. Не иначе, как о ней и за её спиной.

Это вывело Эмму из апатии.

– Комм, о чём они разговаривали? – сердито спросила она.

– Кто? – тут же откликнулся Комм.

– Этот… 303… и мой доктор.

– 303 озабочен твоим состоянием здоровья и спрашивал, адекватна ли ты для принятия решений. М8225 доложил о твоём спаде активности, что все жизненные показатели в норме, и физически ты здорова. 303 спросил о результатах твоей энцефалограммы. М8225 сообщил, что логические области твоего мозга работают отлично, выше среднего человеческого, а в эмоциональной части наблюдается повышенная активность, соответствующая дистрессу. Он сказал, что согласно его программе, это ожидаемая реакция человеческого мозга на пробуждение от комы твоей длительности, и что эта реакция наступила в ожидаемые временные рамки.

Вот как! Значит, они разложили её по полочкам и успешно предсказывают её реакции. Проклятые электронные железяки! “А я человек. И у меня есть эмоции. И этот 303 мне не нравится! Я им покажу, кто здесь главнокомандующий! Совсем тут без людей от рук отбились. Впрочем, М меня прикрыл. Может, ему тоже 303 не нравится? Ох, о чём это я, они же роботы, компьютеры. Значит, сплошная логика и никаких эмоций. По крайней мере, мои логические способности М одобрил. На это и будем опираться. Всё-таки я программист, хоть и отсталый на 300 лет. Но не будет такого, чтобы компьютеры мной командовали.


Эмма встала с кровати, умылась и заставила себя сделать гимнастику. Она испытывала злость и приветствовала её. Уж лучше злость, чем боль утраты и депрессия. Боль утраты, конечно, осталась, но она подвинулась и уступила главное место злости.

Хотя было уже довольно поздно, Эмма потребовала ужин из яичницы и овощного салата. И кофе.

– М8225 не рекомендует пить кофе так поздно вечером, – сообщил Комм. – Это может помешать тебе вовремя уснуть.

– А я считаю, что кофе будет в самый раз.

Кофе к ужину Эмма получила. “Вот так-то лучше.”


– Комм, – позвала она после ужина, – ты говорил, что можешь научить меня современному языку.

– Да.

– Давай начнём.


Следующие несколько дней Эмма усиленно осваивала современный язык. Он имел много общего с её языком и был вполне логичным. Разъяснилась и особенность Коммового обращения, которая резала Эмме слух в первые дни: в новом языке не было вежливого обращения на Вы. Обращение к одному лицу всегда было “ты”, а “вы” использовалось только к нескольким собеседникам. Уважение выражалось другими способами.

Эмма не забывала и про гимнастику, и про прогулки на ферме, и про правильное питание. Оранжерею она тоже посещала каждый день и даже начала подстригать там ветки и лианы, чтобы расчистить проходы во все её уголки.

Загрузка...