С появлением Дрю

Глава 11

Следующий день я провела, печатая эссе по психологии, которое задал мой преподаватель в качестве «домашнего» экзамена. И как только отправила его, с моих плеч будто свалилось немного тяжести. Я стала на один шаг ближе к получению высшего образования. Это надо отпраздновать.

Я дразнила Дрю насчет ассортимента мужских журналов из магазинчика с сувенирами, но оказалось, что практически попала в цель. У них было все, что пожелаешь — включая бесконечный ряд банок с тянучками.

— Для человека на инвалидной коляске, ты действительно думаешь, что сладости отличная идея? — раздался голос Дрю где-то рядом.

Моя рука зависла над банкой с липкими червями, а затем я схватила горсть и запихнула их в рот. Обернувшись через плечо и удостоверившись, что несколько штучек болтаются, я засосала их, как ребенок спагетти.

Он взглядом изучал мой рот. И отвращение, как мне показалось, сменилось вдруг чем-то иным. Чего я никогда не видела в глазах «этого» Дрю. Желанием.

Я сглотнула.

— Уверена, что девчонка, которую я видела в твоей палате на днях, сдохнет, если съест за день больше десяти калорий, — я зачавкала, прожевывая сладости. — Но ты же меня видел? Я вешу приблизительно сорок пять килограммов и могу перехватить немного сахара.

Дрю посмотрел на меня, и тот странный взгляд испарился.

— Это твоя жизнь.

— Да. Моя, — я развернулась к кассирше. Она взвесила мой пакетик сладостей, и отдала его мне. Я протянула сладости Дрю, пока она проводила моей кредиткой.

— Угощайся.

Он посмотрел на пакетик, потом на меня.

— Я знаю, что ты хочешь эти сладкие штучки.

Дрю вырвал у меня из рук пакетик и засунул туда руку. Я сопротивлялась желанию ухмыльнуться, когда он схватил несколько штучек и закинул их в рот. Затем он взялся за мою коляску и вытолкнул меня из магазинчика.

Что за?

— В самом деле, я могу сама.

— Я уже делаю это.

И поскольку моя истерика и крики «помогите» вряд ли смогут его остановить, я позволила ему везти меня по холлу.

— Ты преследуешь меня?

Он проигнорировал меня, пока вез через раздвижные двери на улицу, избегая главного входа с настойчивыми репортерами.

— Не кажется довольно странным, что мы встретились в магазинчике сувениров в одно и то же время. Ты так не думаешь?

— Не совсем. Я не очень хочу находиться в своей палате, — признался он. — Вот и наворачиваю тут круги.

— Ты же понимаешь, что недавно вышел из комы, правда? Из всего, что я читала, ты не должен такое вытворять.

— И все же, я здесь

— Одно из небольших чудес жизни.

Он рассмеялся. Мне так хотелось, чтобы он был не позади меня. Мне нравится видеть это. Нравится видеть хоть какие-нибудь изменения в его холодных чертах лица. Показались ли при улыбке зубы или это была та дерзкая ухмылка «моего» Дрю? Зажегся ли огонек в его глазах?

— Ну, так сегодня никакой Сиськастой Бетти? — спросила я, пытаясь поддержать нашу светскую беседу.

Дрю подавил смешок.

— Сиськастая Бетти?

— Ты знаешь, о ком я говорю.

Он вздохнул.

— Да. Таких у меня в прошлом много.

— Стриптизерш?

— Она не стриптизерша, по крайней мере, я не думаю, что она стриптизерша, — он остановился около скамейки, которую мы делили в той «другой жизни», и сел.

Я глубоко вздохнула, ненавидя все эти моменты дежа вю.

— Она тебе не подружка?

Он покачал головой.

— Не подружка.

— Да. Наверное, так и есть. Ты слишком большая заноза в заднице.

Дрю приоткрыл рот.

— Настолько?

— Девушкам нравятся спокойные парни. Ты полная противоположность.

— Я знаю много девочек, которые не против такого.

— Помимо Сиськастой, не замечала здесь ни одной из них.

Он перевел взгляд вдаль.

Я должна была обрадоваться, что поставила его на место, но вдруг почувствовала себя дерьмово за свою неучтивость. Я не такая, как он. Я не задаюсь целью нарочно навредить другим.

— Ну, раз ты выздоровел, как думаешь, когда они тебя выпишут?

Он пожал плечами.

— Пытаешься избавиться от меня?

— Чертовски верно.

Дрю рассмеялся. Настоящим смехом. Глубоким и хриплым. Таким, который пробирает до пальчиков ног любого, кому посчастливилось его услышать.

Маленькая девочка с косичками бежала по дорожке за пожилым мужчиной. Когда они приблизились к нам, она споткнулась. Дрю вскочил и помог ей встать на ноги. Она улыбнулась ему гигантской щелью, где должны были быть ее передние зубы.

— Спасибо.

Он мягко потрепал ее за косички.

— Без проблем, малышка.

Мне с трудом удалось не растаять от их маленького разговора, но почему-то каждая клеточка моего существа жаждала прикоснуться к нему. Хотелось заставить его вспомнить меня. Вспомнить наши шалости. Вспомнить те возможности, которые существовали между нами.

Когда девочка убежала, он откинулся на скамейку и пошарил в моем пакетике со сладостями. Мы наблюдали за пациентами, посетителями и персоналом, проходящими по лужайке, словно мы гораздо ближе друг другу, чем просто два человека, разделившие пакетик сладостей. Но, по правде, это все, кем мы были.

— Я тоже не видел твоих посетителей.

Он не потрудился взглянуть на меня. Его взгляд следовал за маленькой девочкой, за которой по лужайке зигзагом ходил мужчина.

— Не думала, что ты обращал на это внимание.

— Когда находишься здесь достаточно долго, замечаешь подобные вещи.

Я повернулась к нему, но он по-прежнему не смотрел на меня.

— Мне следует переживать, что поздно ночью ты бродишь по темным коридорам?

— Я большой мальчик и могу постоять за себя.

Я рассмеялась.

— Я говорю о себе и других людях, которых ты преследуешь. Это немного жутко.

Дрю рассмеялся низким гортанным смехом, сдерживаясь по какой-то причине.

— Ну, просто знаешь… — я понизила голос, словно посвящала его в огромную тайну. — Моя лучшая подруга, Логан, останавливает себя в порыве видеть меня каждый день. Чего не делают мои родители, потому что находятся за границей.

Наконец, он перевел свой взгляд на меня.

— Где они?

— Спасают китов.

— Серьезно?

— Ага. И Логан была бы здесь чаще, если бы не зубрила для финальных экзаменов. Ей нужно сдать хвосты, так как она почти вылетела за неуспеваемость и не закончит вместе со мной.

— Ты выпускаешься? — спросил Дрю, будто такое никогда не приходило ему в голову.

Я кивнула.

— Двадцатого.

— Да? Я тоже.

«Другой» Дрю не упоминал, что в Дьюке и Университете Северной Каролины выпуск в один день.

— Ты чувствуешь себя настолько хорошо, чтобы сдавать экзамены?

Он покопался в пакетике и вытащил пару липких червей.

— Мои преподаватели уже выслали задания на дом.

— Одно из преимуществ быть спортсменом?

— Одно из преимуществ быть спортсменом-звездой, — Дрю не хвастался. Как раз наоборот. Он этого сторонился.

— Поистине золотой мальчик, да? Я должна склонить голову?

— Отвали.

Я улыбнулась.

— Тебе напомнить? Это ты преследуешь меня.

Он закинул в рот еще одного червяка.

— В твоих мечтах.

— Неа. Не могу сказать, что вижу тебя там.

Слишком часто.

Дрю склонил голову набок, в его глазах отразилось сомнение.

Ублюдок.

— Ну, так какой у тебя план, когда выберешься отсюда? — спросила я.

Он прищурился, и его слова прозвучали неуверенно.

— Что ты имеешь в виду?

Я пожала плечами.

— Твои планы после выпуска, — я задумалась, хочет ли «этот» Дрю продолжать играть в профессиональный футбол. Но как я могла спросить об этом, не афишируя, что знаю больше, чем делаю вид?

— По правде, я не уверен, — признался он. — У меня будет диплом по физической терапии.

— Ты этим хочешь заниматься?

Он кивнул.

— Довольно много физиотерапевтов возвращали меня на поле после травм. Я хочу оправдать это, — он, должно быть, увидел восхищение в моих глазах, поэтому больше ничего не сказал.

Возможно в «этом» Дрю больше жесткости. Нетерпимости. Грубости.

— А что с тобой? — он все еще смотрел на меня.

— Насколько будет смешно, если я скажу, что стану репортером?

Дрю усмехнулся и его взгляд стал подозрительным.

— Я, правда, не знаю. Я должна была участвовать в Олимпийских играх, — я выпятила нижнюю губу, размышляя. — А теперь, не имею понятия.

— Олимпийские игры? — он был потрясен, словно не слушал меня, когда я бормотала об этом в его же палате, пока он молчал. — В каком виде спорта?

Я посмотрела на свои ноги.

— 800-метровая дорожка.

— Чеееерт.

— Ага.

Я не была уверена, скажет ли он что-нибудь еще. Ну, реально? Что тут можно сказать? Но он спросил:

— Так что теперь?

Я пожала плечами.

— Не имею понятия. Мой план «Б» — отстой.

— Почему это?

— Мой тренер учил меня концентрироваться исключительно на медали, а не на том, что будет потом. Он говорил, что это испортит все, к чему я стремлюсь.

Дрю кивнул, явно понимая, о чем я.

— Что ж. Есть идеи, чем может заняться специалист по коммерции, который никогда не хотел становиться специалистом по коммерции?

— Думаю, заняться можно тем, к чему лежит душа.

— Ага, — я замолчала, когда перевела взгляд на слегка раскачивающиеся деревья. — Что, если я хочу заниматься бегом?

— Значит им и займись.

Я посмотрела на ноги.

— Ты говоришь так, будто это легко.

— Нет. Нелегко. Но у тебя есть сила воли.

— Кто сказал?

Он пожал плечами.

— Просто мне показалось, что я должен был сказать что-нибудь оптимистичное.

Откинув голову, я рассмеялась. Таким смехом, от которого трясутся плечи, а из глаз текут слезы. В этом смехе вылилось все — разочарование, гнев, одиночество — и ощущения были просто невероятные. И даже еще лучше, потому что это было благодаря Дрю.

— Ты пытаешься приободрить меня?

Дрю сопротивлялся, чтобы не улыбнуться.

— Возможно.

— Вау. Что-то довольно далековато до засранца.

Он захохотал.

— Оу, я могу быть и таким.

— Не придуривайся.

Серые облака закрыли солнце, и я задрожала от легкого прохладного ветерка. Но на этот раз, я не спешила убегать от Дрю. Мы сидели в дружественной тишине, наблюдая за колышущимися листьями, пока пациенты и посетители постепенно растворялись в здании.

Перенесенная Дрю кома не выходила у меня из головы. Его частые перепады настроения и раздвоение личности могут кого угодно довести до припадка. Это вызвано комой, или он, в самом деле, такой? Эйвери подтвердил, что Дрю сложный. Рискнуть и спросить его об этом, и тем самым вернуть «холодного Дрю»? Это так важно знать? Прямо сейчас?

— Хочешь пообедать? — голос Дрю вытянул меня из моей нерешительности.

Я посмотрела на него, удивленная неожиданным приглашением.

— Мои сладости недостаточно хороши?

Он окинул меня оценивающим взглядом.

— Не настолько, если хочешь вернуться на дорожку.

— Так ты беспокоишься обо мне?

Он пожал плечами.

— Ты же беспокоишься обо мне.

— «Беспокоюсь» неправильное слово, — рассудила я. — Терплю. Выношу. Возможно, сочувствую.

Как будто последние несколько минут никогда не наступали, глаза Дрю потемнели, черты лица ожесточились, и противная недовольная гримаса скривила его губы.

— Мне не нужна твоя гребаная жалость.

Все мое тело содрогнулось.

— Что?

Он покачал головой, вскакивая на ноги.

— Даже не знаю, почему я вообще беспокоился.

— Ты беспокоился? — зарычала я, с трудом сдерживая свой гнев. — Ты что, издеваешься? Это мне приходится выносить большую часть твоей херни, так как я единственная, с кем ты говоришь! — костяшки мои пальцев побелели, когда я схватилась за колени. — Если кто и не должен беспокоиться, так это должна быть я!

Люди вокруг начали озадаченно оборачиваться в нашу сторону.

— Если бы прямо сейчас у меня не было гипса на ноге, я бы ни на минуту тут не осталась, задница ты ослиная!

Не сказав ни слова, Дрю развернулся и быстро зашагал к зданию.

— Ненавижу тебя! — завопила я в его удаляющуюся спину, как психопатка, которой, несомненно, стала.

Нет. Как психопатка, которой он меня сделал.