8

Джессика пребывала в некоем странном, возможно, пятом или шестом измерении, ее тело то и дело сводила сладкая судорога, глухие стоны вырывались из груди, а Арман все ласкал и ласкал ее, его жадные губы бродили по плечам, рукам, губам девушки.

Совсем иная, незнакомая Джессика Лидделл, напрочь растерявшая всю свою стыдливость, сама раскрывалась ему навстречу, подобно нежному экзотическому цветку. Она никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Жар и лихорадка, туман в глазах и удивительная ясность в мыслях, вернее, всего лишь в одной мысли: «Я его хочу!».

Арман уже стягивал с нее халат, и она, извернувшись, впилась ему в губы жадным и страстным поцелуем, удивившим и немного напугавшим ее саму. Языки сплелись в битве, одинаково сладкой и страшной.

Джессика больше не могла терпеть. Все ее существо вопило, молило о близости, жаждало ее, страшилось ее и не мыслило, что может быть иначе. Она уже злилась на Армана за то, что он так долго тянет.

А потом она начала слышать его неразборчивый, торопливый шепот. Нежные и бесстыдные слова. Тихую мольбу, яростное требование близости.

Словно во сне, она ощутила, как он осторожно тянет вниз тонкую ткань ее трусиков, и тут в происходящее совершенно некстати включился рассудок.

Она вспомнила, кто перед ней. Арман Рено. Жестокий и бесчувственный делец, рассчитывающий свою жизнь на сто лет вперед. «У него в сейфе инструкции на все случаи жизни». И судя по всему, случаи с совращением женщин и дальнейшим их подчинением своей воле для него никогда не были редкостью. С такой-то внешностью – и не женат! Значит, ему выгоднее содержать любовниц. Лучше – больше, чтоб между ними была здоровая конкуренция.

Подведем краткий итог. Джессика Лидделл, практически голая, висит на шее у мужчины, который несколько дней назад перевернул ее хрупкий мир вверх тормашками и собирается отнять у нее единственное родное существо. Мужчины, которого страстно жаждет ее тело и панически боится рассудок… или то, что от рассудка осталось.

Рассудок пока еще проигрывал инстинкту, но его тонкий голосок звучал все тверже.

В этот момент Арман назвал ее по имени, и Джессика окончательно опомнилась. Краска стыда залила ее щеки, девушка даже зажмурилась, представив, что она собиралась сделать еще мгновение назад.

Она вывернулась из его объятий, дрожащая, растрепанная, полуобнаженная, отшатнулась к стенке и беспомощно вскинула руку с растопыренными по-детски пальцами.

– Я… я слишком много выпила!

Голос дрожал. Джессика потупилась, чтобы не видеть лица Армана, и тут увидела свою обнаженную грудь. Теперь румянец просто сжигал ее щеки.

Арман почти прорычал в ответ:

– При чем здесь вино?

– Его было слишком много… Я не знаю, что на меня нашло… Мне надо сесть… Господи, я сейчас завизжу, наверное… Что это было?

– Я могу тебе объяснить…

– Не надо! Это я виновата!

– Джесс!

Она отшатнулась, почти упала в кресло, а Арман бросился к ней. Она действительно едва не завопила, но он успокаивающе вскинул руки.

– Послушай… послушай меня, Джессика, пожалуйста! Почему ты… что тебя остановило?

В его глазах теперь горело настоящее адское пламя. Адское пламя, которое наверняка ждет и Джессику Лидделл, если она и впредь будет слушать свое глупое и разнузданное тело!

Она откашлялась и постаралась, чтобы ее голос звучал твердо.

– Личная гигиена, например. Я не люблю случайных и коротких связей.

Арман Рено не стал спорить. Он просто очень медленно и очень легко провел пальцем по ее медным волосам, нежно коснулся маленького ушка… Джессика вспыхнула и задрожала. Волны возбуждения вновь загуляли по всему телу. В глазах барона Рено поблескивала откровенная насмешка.

– Ты ведь не веришь сама себе. Кроме того, почему короткие?

Ага, длинные. На целых три ночи. Или на четыре.

Она откинулась на спинку кресла, ускользая от его пальца и одновременно отчаянно злясь на собственное тело, так подло предавшее ее в самый неподходящий момент.

– Что это ты делаешь?!

– Тс-с! Не шуми. Я хочу удержать тебя от поспешных и необдуманных действий. У меня есть неплохое решение для проблемы Элисон.

Джессика недоверчиво глядела на него, не понимая слов.

– Что-о?

– Я его нашел не прямо сейчас, хотя это произошло сегодня. Пока мы ругались. И пока целовались тоже.

– И что это за решение?

Поразительно, но если не считать руки, которая вкрадчиво поглаживала ее обнаженное колено, Арман Рено казался совершенно пришедшим в себя.

– Для начала давай придем к некоторым выводам. Во-первых, мы оба согласны, что Элизе… Элисон потребуется время, чтобы привыкнуть ко всем нам, ее родственникам. Подружиться с нами. Поверить нам.

– Ну да… Я ведь никогда этого не отрицала.

Неужели в его план входило ее совращение? Господи, пусть это будет не так! Дура, дура, тысячу раз идиотка, что с тобой, тебе же не шестнадцать лет, ты вполне можешь управляться с собственными гормонами!

– Отлично. Во-вторых, мне надо вернуться домой. Телефон – прекрасное изобретение, но работа есть работа. От меня зависит огромное количество людей, я не могу их подвести. Одна проблема. Я не уеду без девочки, а она, соответственно, не уедет без тебя.

– Не уедет. Это точно. Мы уже все обсудили. Мы даже практически договорились. НЕ понимаю, зачем опять переливать из пустого в порожнее. Другое дело, что кое-кто мог бы быть посговорчивее и оставить нас с Элли в покое, хотя бы до наступления улучшения ее состояния. Но для этого надо уступить, а этого кое-кто как раз и не умеет.

– Можно подумать, что это умеет кое-кто другой!

– Не думаю, что кое-кто так хорошо успел узнать кое-кого другого!

– Тормози, а то опять поссоримся.

– Сам тормози, понял?!

Откуда и силы взялись! Джессика забыла обо всем на свете и резко подалась вперед. Самодовольный мерзавец, если он думает, что сможет вертеть ей по своему усмотрению…

– Я не отдам Элли! Ты не можешь нас разлучить!

– А это и не нужно.

– Как это?

– Так это. Ты поедешь не сопровождать ее, а жить с ней. У нас, во Франции. Если ничего не получится – вернешься вместе с ней домой.

– Ты что, с ума… Да разве это возможно?!

– А в чем проблема? Или ты по-прежнему считаешь меня монстром без сердца?

– Нет, но одно дело – поехать в Европу на какое-то время, и совсем другое… На каком основании я туда поеду? В качестве кого?

– В качестве родной тетки Элль. Документами я займусь позже, уже из дома.

– Что-то я не понимаю, откуда столько благородства…

– От рождения. Джессика, я страшно устал. Я встревожен. Я растерян. Я вижу, что малышке плохо, я понимаю, что бессилен, что волевые решения, на которые я всегда был мастер, не помогают. Поэтому я предлагаю выход. Мы поможем ей вместе.

А кто такие «мы»? Джессика открыла рот и немедленно его закрыла. В груди разгоралось иное пламя – пламя ярости.

– Понятно. Вот, стало быть, к чему все это было? Танцы-шманцы-обжиманцы. Думал, я размякну и соглашусь на все?!

– Джессика, я…

– …А заодно, чтобы не тратить время, можно и переспать со мной, не так ли? Очень удобно, днем я ухаживаю за Элисон, ночью увеселяю ее родного дядю… Няня и подстилка в одном флаконе. Не дождешься!!!

Она бушевала, не давая Арману и слова вставить, а в груди разгоралась горькая обида. Как она могла поддаться на все эти пошлые уловки?! Подумать – просто представить на секунду! – что Арман Рено испытывает к ней настоящие чувства! Неудивительно, что он так быстро овладел собой. С самого начала он действовал согласно своему тайному плану!

– Джессика!!!

Она в бешенстве полыхнула на него изумрудным лазером глаз, уже налитых слезами, и увидела, что барон хмурится.

– Нет, говорили мне, что все рыжие – психи, но я надеялся… У тебя отсутствует элементарная логика, Джесс. Я не собирался соблазнять тебя, а потом использовать. Это не мой стиль, знаешь ли. Кроме того, будь это так, я бы не остановился на полпути. Я довел бы дело до конца, как привык поступать во всем.

– Еще лучше! Изнасиловал бы меня, да?

– Да, если тебе проще называть любовный акт этим словом.

– Ага! А потом я, расслабленная и благодарная за бесподобную ночку, пала бы к твоим ногам и молила о счастье сделаться твоей наложницей и служанкой?

Арман чуть улыбнулся.

– Если бы я мог этого добиться всего лишь одной ночкой, как ты выражаешься, я бы этим гордился.

– Ты невозможен!

– Я честен. Джессика, постарайся остыть хоть на минуту и рассудить здраво. Ты все равно уже согласилась лететь, что такого нового я сказал, отчего ты так взбеленилась?

– Потому что! Потому что одно дело – полететь в другую страну на время, зная, что вернешься к своей прежней жизни, домой, и совсем другое – взять и за полчаса сменить страну проживания в принципе. Считай, эмигрировать. Бросить все…

– Нажитое непосильным трудом? У тебя есть фамильный сервиз? Любимый шкаф твоей прабабушки? Доска от борта «Мэйфлауэр», на котором приплыл твой прапрапрапрадед? Джесс, опомнись! Вы с Элли живете в съемной квартире, да еще и без денег. И вы всегда жили на съемной квартире, разве нет?

– Да, потому что ты выгнал Фрэнка из родного дома! И пускай мы с Моникой не были баронессами, но мы любили друг друга, мы были единой семьей, а ты – ты даже ни разу не прислал младшему брату письма со словами поддержки!

– Джессика, ты многого не знаешь, а твой темперамент не позволяет тебе мыслить здраво…

– Зато у тебя темперамент вообще не запланирован. Только график – остальное на фиг! Интересно, сколько же времени ты отводил на секс со мной? Десять минут? Полчаса? Потом быстренькое изложение твоих планов, моя капитуляция и отъезд, так? А что, если бы мой оргазм затянулся? Ты бы попросил меня поторопиться?

Теперь Арман расхохотался.

– Ты неподражаема. Но на подобный убийственный вопрос нужно отвечать честно. Так вот, я был застигнут врасплох случившимся, Джессика. Для меня это неожиданность, как и для тебя. Хорошо. Чтобы не возбуждать ярость масс, я просто предлагаю тебе полететь во Францию и пожить в моем доме, пока Элисон не привыкнет ко мне, маме и тетушке Кло. Собственно, это я и собирался сказать, потому что у меня есть дурацкая привычка все подытоживать. Но потом я к тебе прикоснулся и…

– …И не смог справиться с собой. Не неси чушь, Арман Рено! Ты взрослый мальчик, пора юношеского онанизма в женской раздевалке осталась далеко в прошлом, пора отвечать за свои действия!

– Только не в твоем случае. Глядя на тебя, я все чаще думаю о судьбе… или роке.

Черные глаза глядели на нее нежно и задумчиво, и от этого переворачивалось в груди сердце. Джессика не знала, что и думать. Неужели можно так врать? Вот так, глядя в глаза?

С самого начала, сталкиваясь руками, случайно прикасаясь друг к другу, они вздрагивали, как от удара током. С самого первого мгновения их встречи в воздухе висело странное, томительное напряжение, подспудно перераставшее в какую-то сладострастную истому. Джессика это чувствовала, но вот чувствовал ли Арман? Кто она для него: одна из многих… или первая из многих?

– Лучше бы я сразу легла спать у Элли в комнате! Не надо было сюда приходить!

– Но ты пришла. И откликнулась на мой призыв. Даже больше, чем откликнулась.

Джессика снова залилась краской, вспомнив волны блаженства, гуляющие по всему телу, вспомнив жадные, бесстыдные и прекрасные прикосновения этих могучих рук, так спокойно лежащих сейчас у него на коленях.

Он зажег в ее крови огонь, и Джессика Лидделл понятия не имела, чем его погасить. Вернее, кажется, имела. Но ни за что на это не согласилась бы!

– Извините! Прошу прощения, ежели моя распущенность порушила ваши баронские планы!

– Я не думал в тот момент ни о каких планах, рыжая ведьма! Я просто не мог остановиться, точно так же, как и ты.

– Ошибаешься! Я остановилась!

– И я до сих пор не понимаю, почему?

– Потому что опомнилась! Пришла в себя! Поняла, что на самом деле я тебе отвратительна!

– Серьезно?

– Да, и нечего ухмыляться! Возможно, ты удивишься, но для меня мораль – не пустое слово, а вот ты не узнаешь ее, даже если она выскочит из кустов и даст тебе по голове!

– Выходит, я был просто не слишком сообразителен и неправильно истолковал твои сигналы. Я по глупости предположил…

– Ты меня просто поймал в момент слабости. Я устала. Вкусная еда, много красного вина, задушевный разговор… Я не люблю тебя, Арман, и более того, мне противны мужчины, которые беззастенчиво используют женщин в своих целях, а потом выбрасывают их за ненадобностью, как… как перегоревшие лампочки!

– Лампочки?!

– Да, лампочки! Пощелкал ими, они зажглись, потом перегорели, и ты их выкинул!

– Так ты зажглась?

– Дурак несчастный! А о своем решении проблемы можешь забыть!

– Ты считаешь меня холодным и бессердечным негодяем.

– Да, считаю.

– Но ведь все, что ты обо мне знаешь, ты придумала сама. Может, стоит узнать кое-что и из первых рук?

– Я знаю только то, что ты меня пытался соблазнить.

– Да, и что из этого? Ты красива, привлекательна, с тобой хочется быть рядом, заниматься любовью… Это что, преступление – хотеть красивую женщину? Ты шастаешь передо мной в полупрозрачном халате, а я ведь не каменный. И это вовсе не значит, что я бросаюсь на каждую смазливую бабенку или трахаю все, что хоть отдаленно напоминает женщину.

Джессика отвела взгляд и прошептала:

– А почем я знаю… ты соврешь – недорого возьмешь….

– Но ты не знаешь наверняка. А что, если я невинен, как ангел? Вдруг пострадавшая сторона – это я? Вдруг я пытался остановить Франсуа и не дать ему совершить глупость, и только поэтому он сбежал от меня?! Почему ты не даешь мне возможности оправдаться?

– Потому что мне вообще на тебя наплевать! Ты забыл, что сейчас самое главное? Я не могу рисковать психикой Элисон! Откуда я знаю, что ты станешь делать, если мы приедем к тебе домой! У себя во Франции ты наверняка царь и бог, местный судья будет на твоей стороне, да и вообще все будут за тебя… Может, ты меня вышвырнешь из замка на второй день? Не дашь мне с ней видеться?

– И доведу ее до безумия своими руками? Я же не идиот, Джессика, и не фашист. Ты – залог моего успеха, ты и только ты. Поедем? У тебя появится возможность выяснить, что я за человек.

– Нет!

Она отпрянула, потому что ее очень испугала такая возможность. Джессика Лидделл несколько минут назад уже имела возможность убедиться, как велика сила притяжения, исходящая от Армана Рено, и дальнейшее изучение этого вопроса в ее планы не входило. Она не желала превращаться в рабыню.

– Я не хочу уезжать! У меня здесь работа… друзья… вся жизнь!

– Я поговорю с твоим боссом.

– У меня нет босса. Я сама себе хозяйка.

– Что, и босса нет? Тем более, без проблем.

– С проблемами! Я не могу послать псу под хвост все, чего добилась за годы. Я остаюсь.

– Хорошо, но Элль уедет.

– Через мой труп!

– Не думаю, что мне понадобится заходить так далеко. Достаточно иного.

Он медленно, не сводя с нее глаз, расстегнул брюки. Джессика метнулась к стене и замерла, дрожа от ужаса и возбуждения. Только сейчас до нее дошло, что в припадке страсти она почти сорвала с Армана рубашку, и теперь ее глаза неотрывно смотрели на могучий торс мужчины. Она вспомнила ощущение его теплой кожи… его прерывистое дыхание… его силу…

– Не смей этого делать, Арман Рено!

– Не знаю, о чем ты подумала, но в этом доме я вообще ничего больше делать не буду, кроме одного. Если ты отказываешься собирать вещи Элизы, я пойду и сделаю это сам.

С этими словами он спокойно заправил рубашку в брюки и снова застегнул их. Джессика вновь ощутила себя непроходимой идиоткой.

– Ты не знаешь, где что лежит.

– Так помоги мне.

Она беспомощно смотрела на мерзавца.

– Я ее опекаю. Я решаю, что с ней будет. Если ты захочешь забрать ее силой, я вызову полицию.

– Давай. Вызывай. Ты, конечно, можешь обвинить меня в насилии, и тогда Элизу… Элисон заберут в приют до полного разрешения дела через суд, а что это для нее будет означать, ты и сама знаешь. Не говоря уж о том, что я тебя за это просто уничтожу. Физически! Джесс, не надо превращать нашу жизнь в ад. Ни ее жизнь, ни твою, ни мою.

– Ты этого не сделаешь!

Арман устало посмотрел на нее и очень тихо сказал:

– Сделаю.

– Ты… ты… варвар!

– Нет. Не я. Это ты дикая кошка. Я предлагаю тебе уехать вместе с нами и остаться с племянницей – хоть до конца жизни, прожить эту жизнь в хорошем доме, имея все необходимое и гораздо более того. Да, для тебя это в определенной степени трудное решение, но ведь ты даже не ищешь вариантов. Ты просто отказываешься. Выбирай: едешь с нами или остаешься одна. Что тебя смущает? Отнесись к этому, для начала, как к отпуску, к отдыху в одном из древнейших и живописнейших уголков Франции. А когда Элль ко мне привыкнет, ты сможешь вернуться к друзьям, работе и прежней жизни. Если захочешь, разумеется.

Как же он хладнокровен! Как спокоен и уверен в себе!

– И что мне это даст?

– Жизнь с Элисон. По крайней мере, некоторое время. Возможность мирно сосуществовать со мной. Жить в моем доме, получать все необходимое и даже сверх того.

– Это ловушка, только я не понимаю…

– Когда ты вернешься, у тебя будет достаточно денег, чтобы начать свой бизнес заново. Или вообще ничего не делать. Как видишь, выбор за тобой. Я вовсе не давлю на тебя.

– Не давишь?! Да разве у меня есть этот выбор! Ты все прекрасно понимаешь, жестокий ты человек, феодал несчастный, ты заставляешь меня бросить все, разрушить всю мою жизнь!

– …И даю тебе Элль. Разве ты не этого хотела? А жизнь… ее ведь никогда не поздно начать сначала. Через пару месяцев ты вернешься.

Она задохнулась от возмущения. Этот наглый барон ошибается! Девочка не сможет привыкнуть за два месяца, она вообще не сможет привыкнуть к такому придурку!

Джессика сжала маленькие кулачки.

– Это громадный риск, ты можешь это понять? Она с трудом привыкла ко мне, я ей нужна…

– И я ей нужен. И бабушка. И свой собственный дом, и сад, и лошадка, и речка, и поле, и солнце, и новые друзья – весь мир ей нужен. Мы должны вернуть ей мир, а ее – миру. А ты мечтаешь запереться с ней в этой халупе и от мира отгородиться. Так ее не вылечить, это ты можешь понять, Джессика?

– Могу. Но ведь ты говорил, что должен вернуться к работе… И что же, она будет опять-таки весь день проводить с няней или воспитательницей, сидеть в твоем холодном замке!

– Дался тебе этот замок!

– …А ты можешь гарантировать, что няня будет любить ее так же как я? Что она останется с Элли до тех пор, пока она не вырастет?

Арман мрачно поглядел на расстроенную и сердитую Джессику и нехотя ответил:

– Нет.

– Вот! Теперь делай свой выбор. Есть ребенок, очень маленький, беззащитный ребенок, чья психика пережила сильнейший удар. Если ты собираешься стать для Элли опорой и защитой, но при этом станешь всего лишь очередным незнакомцем, который успевает только поцеловать ее на ночь, то лучше оставь девочку со мной… в этой халупе. С тобой она никогда не поправится. Надо думать, ты много ездишь?

– Да.

– И с кем же будет оставаться Элли? Опять с няней?

– Я буду брать ее с собой.

– На деловые совещания? И кормить в перерывах чипсами? Не думаю. Ты просто наймешь женщину, которая будет относиться к своей работе, как любой наемный служащий. Или потребуешь от своей очередной сожительницы, чтобы она следила за девочкой?

– Значит, перестану ездить. Перестрою свой график, буду руководить из дома.

– И озвереешь через две недели. Кроме того, мы оба знаем, что это невозможно в принципе, если ты, конечно, не собираешься продавать семейный бизнес, а ты не собираешься.

Арман нахмурился, в черных глазах промелькнула уже знакомая ей ярость.

– В любом случае, отсюда она должна уехать. Этот дом не для маленькой девочки, она его боится!

– Значит, я перееду.

– Да, во Францию! Надо увезти Элль от воспоминаний. Завтра… нет, уже сегодня утром Элль уедет со мной, время идет, а мы все спорим. Решай, едешь ты с нами, или остаешься. Я должен спешить, пока малышка не проснулась.

– Как ты можешь быть таким жестоким?

– Потому что я прав! Она слишком маленькая и худенькая для своего возраста, у нее отнялась речь, она писается и закатывает истерики, она страдает. Я это вижу – и потому увожу ее домой, туда, где она будет окружена любовью и заботой, где она вырастет нормальным и здоровым ребенком.

– Ты правда ее заберешь?

– Да. Ты едешь?

– Я не хочу этого. Но у меня нет выбора. Я подчиняюсь твоему жестокому решению и еду в твой дом, где мне наверняка придется запираться на ночь, чтобы ты не мог воспользоваться…

– Правом первой ночи? Детка, это несколько устарело!

Он ухмыльнулся, Джессика вспыхнула и замахнулась на него, но Арман перехватил ее руку. Ощущение было такое, словно на руке защелкнулись стальные наручники. А в следующий момент Арман Рено уже целовал ее, грубо, жадно, яростно, и самое печальное, что Джессика Лидделл таяла от счастья под этими поцелуями, растекалась жидким золотом в могучих объятиях и мечтала только об одном: пусть это никогда не кончится!

Потом он медленно выпустил ее и прошептал вкрадчиво:

– Ты же хочешь этого, ведьмачка… Подумай, как хорошо нам могло бы быть вместе…

– Иди к черту!

Она простонала это, вырываясь, а потом стремглав кинулась наверх, ненавидя себя за собственную слабость.

Он догнал ее в два громадных прыжка, прижал к перилам. Рука медленно скользнула по ее бедру, поднялась выше, прошлась по спине… Джессика, слабея, вновь замахнулась, но он снова подставил ладонь, и теперь их пальцы переплелись.

– Я тебя ненавижу!

– Мне нравится, КАК ты это делаешь… Послушай меня, рыжая кошка. Мы займемся любовью, я знаю это. Рано или поздно ты будешь моей. Потому что я хочу тебя, Джессика. Больше, чем какую-либо женщину в моей жизни, а их было достаточно.

С этими словами он снова прильнул к ее губам. Девушка пыталась стиснуть зубы, уклониться от объятий, но он сломил ее сопротивление в доли секунды.

Потом неожиданно отпустил. Она отскочила, тяжело дыша, словно после быстрого бега.

– Я поражена… что ты помнишь всех своих женщин.

– Всех до единой.

Он улыбался, а она… она ревновала. Секс был для Армана Рено игрой, и Джессика Лидделл стала его следующей жертвой, только и всего.

Она мрачно смерила соблазнителя взглядом и процедила сквозь зубы:

– Я поеду с тобой, потому что у меня нет другого выбора. Но не думай, что моя любовь к Элли автоматически переходит и на тебя. И я не собираюсь специально учить ее…

– То есть ты собираешься настраивать ее против меня? Осторожнее, красавица!

– Нет. Это было бы слишком опасно для нее. Я просто не собираюсь делать тебе рекламу.

– Ну и не надо. Это нужно тем, кто в чем-то не уверен, а я все прекрасно понимаю. Я знаю свои чувства к девочке… и к тебе, Джессика.

Он следовал за ней, и Джессика шла по коридору на ватных ногах, изо всех сил пытаясь собраться с мыслями.

Если Арман Рено сумеет затащить ее в постель, она пропала и погибла. Дело не в девственности, Бог с ней, на дворе двадцать первый век. Дело в самоуважении. Джессика Лидделл будет уничтожена морально.

Зачем она ему, это же смешно! Самые блестящие красотки Франции и всех столиц мира улыбаются Арману Рено и готовы пачками сыпаться к его ногам, а он, видите ли, возжелал приударить за рыжей тощей психопаткой из Чикаго! Так она и поверила.

Нужно найти какой-то выход. Обезопасить себя. Причем так, чтобы ее не выкинули из треклятого замка, как ненужную вещь. Этого допустить нельзя, потому что Элли не должна пострадать.

– Арман?

– Я внимательно тебя слушаю.

– У меня есть одно условие.

– Назови его.

– Хорошо. Ты должен завоевать доверие девочки за полгода. Если этого не произойдет, ты отправишь нас обратно в Штаты. Разумеется, навещать ее ты сможешь в любое время.

– Согласен. Даю слово.

– Поклянись!

– Клянусь.

– Я серьезно.

– Я тоже.

Он протянул руку, и Джессика, после некоторого колебания, приняла ее.

И снова удар током, снова змейки по позвоночнику, снова странная слабость в ногах…

– Ты уверена, что победила, ведьмачка?

– Я ни в чем не уверена. Я просто стараюсь быть объективной. Мы на равных – тетка и дядя. Но ко мне она уже привыкла, а к тебе пока нет. Я собираюсь поступать исключительно в ее интересах.

– Может, пари?

– У меня нет денег на пари.

– Но у тебя есть кое-что другое, в чем я очень заинтересован.

Она едва не задохнулась, но виду не показала, по крайней мере, постаралась не показать.

– И… что же это такое?

– Ну, девочка, не изображай из себя святую простоту. Докажи, что ты действительно уверена в себе. Прими пари.

– Если ты о том, чтобы я изображала из себя добрую нянюшку…

– Джессика! Я о другом. Ведь ты уверена, что Элль не привыкнет ко мне за полгода?

– Уверена.

– Тогда тебе ничто не мешает принять мой заклад.

– В чем он заключается?

Черные глаза бесстыже ощупали Джессику с ног до головы.

– Он очень прост. Если Элиза привыкнет ко мне раньше, чем через полгода, ты сама придешь ко мне в спальню, и мы станем любовниками, а будем ими до тех пор, пока я тебя не отпущу.

Некоторое время она просто молчала, не в силах даже завизжать от ярости. Потом с трудом прошипела:

– Не верю, что ты мог такое сказать! Это же выходит за всякие рамки…

– Совершенно верно. Но, поскольку я все равно заведомо обречен на проигрыш, то…

Она прислонилась к стене, стараясь унять внезапную слабость. В голове зашумело, словно сразу несколько голосов заспорили о чем-то важном…

Потом из этого гула вылущилось четкое и ясное понимание: она хочет проиграть это пари! Потому что она мечтает оказаться в постели Армана Рено.

Означенный Арман Рено с легкой улыбкой ожидал ее ответа, а она собиралась с силами.

Сейчас она докажет ему, что деньги, обаяние и смазливая внешность еще не дают повода считать, будто все женщины мира мечтают оказаться в объятиях барона Рено. Во всяком случае, она, Джессика Лидделл, совершенно не такая! Она сейчас назовет его бабником, крысой, похотливым бабуином! Вот сейчас откроет рот и так прямо и скажет…

– Я согласна. У тебя нет шансов.

Некоторое время она пыталась убедить себя, что это сказала не она, но дьявольский огонь, полыхнувший во взгляде Армана Рено, ясно доказывало обратное.

С ума она сошла, вот что. Этого стоило ожидать. Девственницы часто впадают в заскоки, а если к ним еще подселить феодального мерзавца с внешностью архангела, то заскок просто неизбежен… право сеньора… право первой ночи… он войдет в ее спальню и овладеет ей… ах, нет, это она войдет в его спальню и покорно отдастся ему… наконец-то!!!

– Только никаких грязных штучек!

– Это каких же?

– Не знаю каких! Выдумать можно, что угодно. Закормить Элли шоколадом и мороженым. Запереть меня в башню и не давать меня видеть. Подпоить и изнасиловать!

– Я не насильник.

– Не знаю, не знаю. Короче, все по правилам. Клянись!

– Клянусь, прекрасная дама. Никаких привораживающих напитков, никаких розовых лепестков на подушке, никакого рома в вечернем чае…

– Очень смешно!

На самом деле розовые лепестки на подушке ее крайне заинтересовали.

– Я хочу защитить нас с Элли. Это серьезно.

– Я тоже серьезен, рыжая. Я действительно ценю твое отношение к девочке. И восхищаюсь тобой. Именно это восхищение и заставляет меня с еще большим нетерпением ожидать твоего проигрыша… Нам будет очень хорошо, обещаю, красавица! Верь мне!

– Арман! Есть еще кое-что.

– Да?

– Что будет, если Элисон… если она будет слишком сильно напугана по приезде во Францию? Что тогда? Шесть месяцев пытки…

Лицо Армана окаменело, в глазах плеснулась боль.

– Тогда ты увезешь ее обратно. Я не позволю ей пережить еще один ад. И не хочу видеть ее страданий. Все, чего я хочу, – чтобы вы с Элль дали мне немного времени. Совсем немного.

Она опустила голову, не выдержав тоски во взгляде Армана.

– Спасибо… Я пойду соберу вещи.

– Сначала давай руку. Ты приняла пари.

Она тряхнула головой и нахально улыбнулась ему в лицо.

– Вот моя рука, Арман. Но ты обречен на неудачу.

– В моем словаре нет такого понятия.

– Будет.

– Ты будешь моей.

– Никаких шансов, Ваше баронское!

– Посмотрим, мисс.

– И замок ваш…

– Да дался тебе этот замок! С чего ты взяла…

– Я пошла собирать вещи. Дай пройти.

– Рыжая?

– Да?

– Ты придешь ко мне сама и останешься до утра, и так будет столько дней, сколько я захочу…

Она прошмыгнула в комнату и закрыла дверь, а потому не слышала последних слов Армана Рено.

– Ты останешься до утра, рыжая, и на всю жизнь…

Загрузка...