ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 8

Яркая, элегантная женщина, которую Сассинак видела в зеркале, показалась ей совсем не похожей на молодого энсина. Ей повезло — она родилась смышленой, талантливой и наделенной даром выживать в любых условиях. Ей везло и потом, но… Сасс подмигнула собственному отражению и посмеялась над своим самомнением. Тем не менее она здорово помогала своему везению. А сегодня вечером пришло время торжествовать. Ей удалось получить звание коммандера, проскочив опасные промежуточные ранги, в которых не пришедшиеся ко двору пребывали вплоть до отставки. Теперь у нее будет свой крейсер.

Сасс окинула критическим взглядом новое платье. Понимая, что хорошая одежда полностью окупает затраты, она провела много времени, подбирая подходящие цвета и стили. Постепенно у нее скопился небольшой, но весьма недурной гардероб. Верх платья сверкал рубиново-красными и ярко-синими блестками, оттеняемыми черными кружевными воланами по низу платья и мягкими черными туфлями. Она порадовалась, что нелепая мода на высокие каблуки исчезла раз и навсегда, так как была достаточно высокой и без них.

Сигнал вызова прозвучал в тот момент, когда она накладывала-последние штрихи — надевала серебряные серьги и простое ожерелье с хрустальной звездой.

— Мы не можем опаздывать только потому, что вы получили повышение и крейсер, — услышала Сассинак голос лейтенант-коммандера, устраивавшего сегодня вечеринку. Он был ее помощником, когда она работала у адмирала Паэля. — У Тобальди держат забронированные столики не больше часа.

— Знаю. Уже иду. — Бросив последний взгляд в зеркало, Сассинак подхватила шаль и вышла. Как она и думала, еще двое ее друзей ожидали в коридоре с цветами и маленькой коробкой.

— Надень это сразу, — распорядилась Мира. Ее кудрявые золотистые волосы слегка потускнели, чего нельзя было сказать о блестящих глазах и быстром уме.

Сассинак взяла подарок и осторожно развязала серебряную ленту.

— Думаю, ты твердо знаешь, что мне идет, — усмехнулась она и открыла коробку. От восторга у нее даже перехватило дыхание. Когда она посмотрела на Миру, та лучилась самодовольством.

— Я купила его много лет назад, когда мы с тобой как-то бродили по магазинам, помнишь? Я увидела, как ты на него смотришь, и поняла, что это будет хороший подарок. Конечно, я могла подождать, пока ты не станешь адмиралом… — Мира шутливо ткнула Сасс в ребра. — И ты им обязательно станешь! А я через пару лет уйду в отставку и вернусь в папину торговую компанию — по крайней мере, он сказал, что возьмет меня, а не моего ублюдка-кузена… Давай-ка помогу.

Сассинак осторожно достала изысканное серебряное ожерелье, сочетавшее оригинальность с изяществом (и, как она припоминала, с непомерной ценой — во всяком случае, для младшего лейтенанта, которым она была тогда), и позволила Мире застегнуть цепочку у себя на спине. Ее старое ожерелье со звездой отправилось в коробку — по крайней мере на сегодняшний вечер, — а коробка вернулась в комнату. Словам благодарности помешало появление остальных друзей, и по дороге в ресторан Тобальди все шестеро предавались воспоминаниям.

Мире захотелось в очередной раз рассказать о первом походе Сасс — она единственная из них была там вместе с подругой.

— Они это уже слышали, — запротестовала Сассинак, но Мира велела ей заткнуться.

— Ты не рассказывала им самое интересное, — заявила она и начала излагать свою версию «самого интересного». Сассинак в отместку поведала о том, как Мира свалилась с лошади, когда они гостили на ее родной планете.

— Я же дочь космонавта, а не коннозаводчика! — пожаловалась Мира.

— Ты сама уговорила меня покататься верхом, — напомнила Сасс.

И под дружный хохот все наперебой принялись рассказывать о своих собственных приключениях.

В ресторане к ним присоединились еще восемь человек. Неужели здесь собрались люди со всех кораблей, на которых она служила, думала Сасс.

Четверо были с «Падалианского рифа» — крейсера, который она покинула всего месяц назад. Это было очень трогательно — они уже устраивали для нее прощальную вечеринку, и она не ожидала увидеть их сегодня. А вот в приходе двух молодых лейтенантов, державшихся несколько скованно среди высших чинов, Сасс не сомневалась — они ни за что на свете не пропустили бы такое мероприятие. Еще двое, пребывающие в длительном отпуске между назначениями, пришли ради самой вечеринки…

Ее взгляд скользил дальше, проверяя невидимый список. Да, здесь были сослуживцы со всех кораблей, за исключением призового судна, отданного под ее командование. На какой-то момент Сасс захотелось, чтобы Форд, где бы он сейчас ни находился, тоже оказался бы здесь. Конечно, Форрест был с ней знаком, но он пропустил тот жуткий эпизод, оставаясь на патрульном корабле… Керу, которого Сассинак помнила сердитым майором, когда она сама была лейтенантом береговой охраны с коммодором… как же ее звали?..

Наррос… Керу теперь стал лысым и добродушным старшим коммандером. Сасс даже начала сомневаться, действительно ли у него был такой скверный характер, но это подтвердил молодой офицер за столиком в дальнем конце зала, явно старавшийся не попадаться на глаза коммандеру Керу… Она мысленно пожала плечами — теперь ей уже нечего бояться его придирок.

А ее собственный помощник с первого корабля, которым она командовала, был теперь лейтенант-коммандером, таким же солидным, как и тогда, но с седыми прядями в густых темных волосах. Сассинак благословляла гены, избавившие ее от преждевременной седины, — она предпочитала иметь серебристую окраску волос по желанию, а не по необходимости. Ей не требовалась седина, чтобы выполнять обязанности командира, — даже на «Солнечном»… Лейтенант-коммандер произнес маленькую речь, напомнив ей и остальным об одном весьма необычном решении, которое она приняла относительно легкого патрульного судна в нестандартной тактической ситуации. Друзья наслаждались этой историей, но Сасс хорошо помнила, что некоторым старшим офицерам ее решение пришлось тогда не по вкусу. Она сдвинула брови, и Мира ткнула ее в бок:

— Проснись, Сасс, битва окончена. Тебе незачем так сердито пялиться на нас.

— Прости… Я просто вспомнила замечания адмирала Курина.

— Ну, мы все знаем, что с ним случилось.

Это была чистая правда. Строгий приверженец правил, адмирал пал жертвой противника, который не был столь педантичен. Но Сассинак знала, что его мнение успело попасть в ее досье и повлиять на других старших офицеров.

Она не раз ощущала на себе сомнительные взгляды и выслушивала осторожные предупреждения.

Тем временем к их столикам приближались двое мужчин, чьи уверенные манеры свидетельствовали о многолетних командных должностях и высоких рангах. Это были Билисикс — штабной деятель в области военной юриспруденции, и адмирал Ваннуа — комендант сектора.

— Примите мои поздравления, коммандер Сассинак. — Билисикс был одним из ее любимых инструкторов. Сасс обращалась к нему за советом по самым личным и деликатным вопросам, и, насколько она могла судить, он свято хранил все ее тайны. Это подтверждала его усмешка. — Я всегда поздравляю офицеров, которые держат безопасный курс, путешествуя по грозным водам штаб-квартиры Флота, избегая рифов политического и социального честолюбия и опасных приливов интимности в высших сферах.

Собравшиеся сочли это одним из обычных причудливых комплиментов Билисикса, но и он, и Сасс отлично знали, о чем идет речь. Никто и не подозревал об ее едва не состоявшейся помолвке с послом Ариона.

— Добро пожаловать в наш сектор, коммандер. Вам понравится «Заид-Даян», и я уверен, что вы отлично с ним справитесь, — присоединился к поздравлениям и адмирал.

Сасс служила с адмиралом Ваннуа несколько лет назад. Новая должность никак не сказалась на нем — он, как всегда, производил впечатление сгустка хорошо управляемой энергии.

— Присоединяйтесь к нам, — пригласила старших офицеров Сассинак. Но, как она и ожидала, у них были другие планы, и через несколько минут они отошли к столику в дальнем конце зала, занятому офицерами высокого ранга.

Вечер удался, чему немало способствовали оркестр, игравший прелестные старые вальсы, а также щедрый выбор редких вин. Однако Сасс покинула ресторан в позорно ранний час — вскоре после полуночи.

— Держу пари, что если бы мы установили у нее дома скрытую камеру, то увидели бы, как она изучает спецификацию своего крейсера, — хихикнула Мира, отправляясь вместе с остальными в популярный танцевальный зал. — В ней больше от Флота, чем во всех нас, вместе взятых. Он стал ее семьей еще до Академии.

Сасс, услышь она проницательную догадку Миры, не стала бы ее оспаривать, потому что уже просматривала на компьютере список своего экипажа. Она согласилась бы со всеми словами подруги, хотя иногда ощущала свою вину в том, что не пытается установить контакт со своими настоящими родственниками. Но что общего может быть у сироты и бывшей рабыни с обычными респектабельными гражданами? Слишком многие все еще считали рабство позором для его жертвы, и Сасс не хотела видеть неприязнь на лицах родственников. Лучше оставаться с семьей, которая спасла ее и всегда поддерживала. В ту ночь, согретая поздравлениями товарищей и погруженная в мысли о корабле, которым ей предстоит командовать, она с энтузиазмом смотрела в будущее.

* * *

Сассинак всегда огорчало, что Флот многое потерял с тех пор, когда капитан приходил на открытый всем ветрам корабль, стоящий в порту, с настоящим трапом, с выстроившейся на палубе командой и флагами, развевающимися на мачтах. Теперь же новый капитан крейсера просто шел по коридорам космической станции и оказывался на корабле, всего лишь переступив линию в палубной обшивке. Церемония принятия командования особенно не изменилась, но обстановка делала ее куда менее впечатляющей.

Все же она не могла полностью скрыть свою радость, что после двадцати лет службы офицером Флота ей поручили командование крейсером.

— Коммандер Кериф сожалеет, что пропустил ваш приход, коммандер Сассинак, — говорил ее старший помощник, лейтенант-коммандер Хурон, провожая капитана в ее каюту. — Но при сложившихся обстоятельствах…

— Разумеется, — кивнула Сассинак.

Если ваш сын, закончив Академию, собирается жениться на наследнице одного из богатейших торговых семейств, то вы смело можете просить о дополнительном отпуске, даже если это означает, что смена командования на вашем крейсере произойдет не совсем по правилам. Она проделала необходимую подготовительную работу, просмотрев служебные файлы по пути из сектора штаб-квартиры. Хурон, к примеру, не произвел особо благоприятного впечатления на своего прежнего капитана, судя по его последнему рапорту о служебном соответствии. Но, учитывая имевшиеся при ней секретные приказы, Сасс сомневалась в подобных рапортах на этом корабле. Ее старпом казался смышленым и толковым, не говоря уже о неплохих внешних данных. Он заслуживает справедливого отношения.

— Коммандер Кериф просил передать вам его сердечные поздравления и пожелания успеха в командовании кораблем. Могу заверить, что офицеры горят желанием обеспечить успех нашей миссии.

— Миссии? Что вы о ней знаете? — Если ее инструкции были строго секретными, значит, в системе безопасности имеются явные утечки.

Хурон наморщил лоб:

— Ну… мы же несли патрульную службу… просто рыскали вокруг сектора.

Я и подумал, что мы займемся тем же.

— В общем, да. Я сообщу подробности старшим офицерам, как только мы отправимся в путь. У нас есть еще два дня на ремонт, не так ли?

— Так точно, коммандер. — Он лукаво покосился на нее. — При всем моем уважении, мэм, я думаю, что все, что о вас говорят, — чистая правда.

Сассинак улыбнулась — она знала, что о ней говорят и почему.

— Уверена, лейтенант-коммандер Хурон, что вам не стоит слушать сплетни, так же как и мне не стоит слушать сплетни о вас и вашей страсти к автомобильным гонкам.

Как было приятно снова очутиться на корабле, получить командование, которого она всегда хотела… Сассинак бросила взгляд на четыре золотых ободка на ее безукоризненно белом рукаве и на золотое кольцо с бриллиантом — знак почетного выпускника Академии. Неплохо для сироты и бывшей рабыни!

Ее однокурсники считали, что ей повезло, а некоторые из них, безусловно, думали, что командование крейсером в активном секторе — предел ее честолюбия.

Но ее мечты простирались значительно дальше. Она хотела получить на плечи звезду или даже две — командовать сектором и боевой группой. Этот крейсер был только началом.

Сасс уже знала о «Заид-Даяне» куда больше, чем думали ее офицеры. Не только план корабля подобного класса, с которым должен быть знаком любой офицер ее ранга, но и подробные сведения именно об этом крейсере, включая все ремонты и переделки. Абе говорил, что знаний не может быть слишком много. Любое знание пойдет тебе на пользу — это твое состояние.

К тому же Сасс понимала, что знания, завоевывающие уважение ее офицеров и команды, куда дороже золота и бриллиантов. Их невозможно купить, даже обладая неограниченным кредитом. Хотя и от кредитов есть своя польза. Она пробежала рукой по краю письменного стола, который установила у себя в кабинете. Настоящее дерево, прекрасная резьба… Сасс открыла в себе любовь к красоте и хорошему качеству и потворствовала ей, насколько позволяло жалованье. Изготовленный на заказ стол, несколько хороших скульптур и изделий из хрусталя, одежда, подчеркивающая ее красоту… Она все еще считала эти вещи роскошью, но уже не чувствовала себя виноватой, наслаждаясь ими в умеренном количестве.

Пока крейсер отстаивался в ремонтном доке, Сассинак изучала свою команду, встречаясь и разговаривая со всеми членами экипажа. Около половины из них были в отпуске, и она знакомилась с каждым по возвращении.

Всего на борту находились дюжина офицеров и человек пятьдесят рядовых.

Внешний облик «Заид-Даяна» был точно таким же, как у большинства крейсеров: слегка сплющенный яйцевидный корпус с отделяемыми отсеками по обоим бортам, корма большего диаметра. Естественно, Сассинак никогда не видела его снаружи — это было доступно только ремонтной группе. Она знакомилась лишь с доступными для команды помещениями — как с так называемыми жилыми палубами, так и с узкими проходами, позволявшими техникам проникать в недра водопроводной и электрической системы корабля.

В целом все походило на «Падалианский риф» — крейсер, который она недавно покинула, — внизу экологическая палуба, выше войсковая, информационная, главная и на самом верху две полетные палубы.

На этом корабле стандартная планировка экологической палубы была модифицирована добавлением нескольких труб, и Сассинак изучила каждый дюйм системы, чтобы знать, куда ведет каждая из них. Теснота внизу требовала переустройства некоторых складских помещений, поэтому только информационная палуба полностью соответствовала обычным стандартам.

Сассинак обратила особое внимание на два яруса кладовых для тяжелого снаряжения: челноков, полубаркаса, легкого боевого катера, гусеничных штурмовых бронемашин. Сасс снова в точности запомнила, где что находится, чтобы в дальнейшем даже не сверяться с компьютерами.

Ее собственные «апартаменты» располагались со стороны кормы от мостика и выходили в коридор левого борта: каюта, достаточно большая для скромных приемов, с низким столом, несколькими стульями, компьютерным терминалом, спальной нишей и туалетом. С другой стороны коридора чуть ближе к корме находилась офицерская кают-компания. Положение капитана крейсера требовало возможности принимать официальных визитеров, поэтому у Сасс был также большой кабинет по другую сторону того же коридора, но впереди мостика.

Она могла обставить его по своему усмотрению — по крайней мере, насколько позволяли флотские правила и ее собственные ресурсы. Сасс выбрала черные ковровые дорожки, соответствующие цвету письменного стола. Предназначенные для гостей низкие кушетки у стены были обиты белой синтетической кожей. На фоне светло-серых переборок они придавали комнате особую элегантность.

Сассинак быстро выяснила, что Хурон во многих отношениях представляет собой особую ценность для корабля. Выросший в колониях, он питал большой интерес к их безопасности. А ведь слишком многие офицеры Флота считали, что новые колонии приносят больше неприятностей, чем пользы. Еще Сасс видела, что отношение Хурона к младшим офицерам было справедливым и доброжелательным. Ее удивляло, почему предыдущий командир так мало ему доверял.

Все выяснилось однажды вечером за игрой в «шо» — во время их рядового патрулирования. Сассинак начала потихоньку выяснять, случались ли у него какие-нибудь неприятности по службе. Хурон оторвал взгляд от игрального стола с улыбкой, которая внезапно кольнула ее в самое сердце.

— Вы интересуетесь, знаю ли я, почему коммандер Кериф дал мне не слишком лестную характеристику в последнем рапорте?

Застигнутая врасплох Сасс тоже улыбнулась в ответ:

— Вы абсолютно правы и не обязаны отвечать. Просто с момента моего прихода на крейсер вы проявили себя слишком знающим и компетентным, чтобы заслужить подобную характеристику.

Улыбка Хурона стала шире.

— Коммандер Сассинак, ваш предшественник был замечательным офицером, и я им искренне восхищаюсь. Но его отличали несколько преувеличенные представления о достоинстве некоторых старинных и знаменитых торговых семейств. Он чувствовал, что я не питаю к ним должного почтения, и приписал моей руке некие вирши, которые как-то услыхал.

— Вирши?

Хурон покраснел:

— Точнее, песенку. О его сыне и девушке, на которой тот женился. Ее сочинил не я, коммандер, хотя мне она действительно показалась забавной.

Но я процитировал текст в присутствии коммандера Керифа, и он подумал…

— А на самом деле вы испытываете должное уважение к богатым коммерсантам? — иронично осведомилась Сассинак.

Хурон скривил губы:

— Должное уважение? Пожалуй. Но я ведь всего лишь колониальное отродье.

Сассинак улыбнулась:

— Я тоже, как вы, должно быть, уже знаете. Бедняга Кериф — наверное, это была очень скверная песенка. — Она усмехнулась, встретившись глазами с Хуроном. — Если эта ваша худшая провинность, то у нас не возникнет проблем.

— Я и не хочу никаких проблем, — отозвался Хурон. Его тон был более выразительным, нежели слова.

Много лет назад, еще будучи курсантом, Сассинак не раз размышляла о том, как можно сочетать личные и профессиональные отношения, оставаясь при этом справедливым и беспристрастным. Со временем она установила собственные правила и научилась распознавать тех, кто их разделяет. За исключением катастрофической (хотя в некоторых отношениях и забавной) попытки помолвки с блестящим и красивым — правда, уже пожилым дипломатом, Сасс никогда не рисковала тем, что она не могла себе позволить потерять. И теперь, став уверенной в себе личностью, Сассинак рассчитывала продолжать наслаждаться жизнью с теми из ее офицеров, которые были достаточно честны, чтобы не требовать преимуществ, каковыми она не намеревалась их наделять.

Хурон казался ей вполне подходящим кандидатом. Судя по блеску его глаз, он думал то же самое о ней — это было необходимым условием.

Но долг прежде всего, и обстоятельства часто выгоняли из головы капитана все мысли об удовольствиях. За двенадцать лет, прошедших со времени ее первого похода, Флот так и не смог обеспечить безопасность новых и отдаленных колоний; зачастую планеты, приготовленные для колонизации, оказывались ко времени прибытия колонистов захваченными кем-то еще. Хотя формально рабство было запрещено, на колонии часто совершались рейды именно ради захвата рабов, что означало существование постоянного спроса. «Нормальные» люди обвиняли в этом обитателей тяжелых миров, а те, в свою очередь, — «легковесов». Семьи богатых коммерсантов во внутренних мирах горько сетовали на стоимость содержания постоянно растущего Флота, который при этом не мог гарантировать безопасность их жизни и состоянию.

В последних приказах, которые Сассинак частично обсудила со своими офицерами, говорилось об использовании новой, считающейся совершенно секретной технологии для идентификации и выслеживания новых гражданских судов, предназначенных для полетов в глубокий космос. Эта технология скорее улучшала, чем заменяла стандартные устройства, применявшиеся еще до начала службы Сасс во Флоте.

В одну из переборок любого корабля при постройке или ремонте намертво вмонтировали жучок-радиомаяк, который затем мог быть приведен в действие флотскими сканерами. В обычном состоянии недосягаемые для приборов обнаружения, жучки собирали информацию о передвижениях корабля.

Первоначальная идея заключалась в том, чтобы снимать информацию с этих устройств после прибытия корабля в порт, получая таким образом подлинные сведения о путешествии в противовес тем, какие содержали рапорты коменданту порта. Однако новейшая технология позволяла специально экипированным флотским крейсерам обнаруживать эти маяки в глубоком пространстве — даже на маршрутах ССП — и следить за кораблем без риска быть замеченными. Крейсеры типа «Заид-Даяна» должны были медленно патрулировать районы, отдаленные от обычных путей, и выбирать для отслеживания наиболее подозрительные торговые суда.

Но для младших офицеров крейсер патрулировал по-старому — вследствие предупреждений о возможной утечка в системе безопасности. Так что Сассинак сообщила обо всем только четырем старшим офицерам, которые должны были обеспечивать работу сканеров. Прочие модификации на «Заид-Даяне» были объяснены как предназначенные для обычных операций.

Сассинак часто думала о предупреждении штаб-квартиры Флота: «Считайте, что на каждом корабле ведется подрывная деятельность». Прекрасно, но что она могла обнаружить при отсутствии дополнительных указаний? Диверсанты не заявляют о себе, громогласно требуя нарушения договоров ФОП. Кроме того, это всего лишь догадки. На ее корабле может быть один агент, целая дюжина или вообще ни одного. Сассинак признавала, что она бы размещала агентов именно на крейсерах, как на наиболее эффективных из военных кораблей. Но в изученных ею файлах персонала не было ничего подозрительного, да и служба безопасности наверняка проверила всех значительно раньше.

Сассинак знала, что многие командиры в первую очередь подумали бы об имеющихся на борту выходцах из тяжелых миров, но хотя некоторые из них и участвовали в подрывных организациях, к большинству это не относилось.

Какими бы трудными для общения ни были «тяжеловесы» — а многие из них заслужили такую репутацию угрюмым и желчным характером, — Сассинак никогда не забывала о уроке, усвоенном от ее друзей в Академии. Она пыталась разглядеть за неподвижными скуластыми лицами и телами, казалось состоящими из сплошных мускулов, человеческие личности, и, как правило, ей это удавалось. У нее появились настоящие друзья среди «тяжеловесов», и она знала, что в офицерском корпусе известно об ее справедливом отношении к ним.

Вефты также раздражали многих командиров, но у Сассинак опять-таки было преимущество старой дружбы с ними. Она знала, что вефты не претендуют на миры, которые предпочитают люди, а те из них, что выбрали стезю космонавтов, автоматически становились стерильными, отказываясь от размножения ради путешествий и приключений. Не годились они и на роль совершенных и всемогущих шпионов, чего опасались многие флотские; телепатические способности вефтов были весьма ограниченными — они находили ум среднего человека нелогичным и хаотическим скоплением эмоций, за которым невозможно уследить, если только собеседник не старается изо всех сил передать нужное сообщение. Сасс благодаря урокам Абе могла легко общаться с вефтами в их природном облике, но она знала, что является исключением. Кроме того, если бы кто-нибудь из вефтов на борту был замечен в подрывной деятельности, ее бы об этом предупредили.

В общем, спустя уже несколько недель Сасс чувствовала себя с экипажем вполне свободно и не сомневалась, что они отлично уживутся. Хурон оказался таким же изобретательным сексуальным партнером, как и рифмоплетом, — наслушавшись однажды вечером в кают-компании его творений, она едва ли могла поверить, что это не он написал стихи о сыне капитана и дочери коммерсанта. Правда, Хурон по-прежнему настаивал на своей непричастности.

Офицер систем вооружения — женщина, закончившая Академию на год позже Сасс, — оказалась региональным чемпионом в «шо» и с радостью это продемонстрировала, победив Сассинак в пяти играх из семи. Это укрепляло моральный дух, тем более что Сасс никогда не возражала против уроков эксперта. А один из коков был настоящим гением — Сассинак даже подумывала о том, чтобы перевести его на постоянное дежурство во время своих вахт.

Правда, она этого не сделала, но часто находила предлог для «инспекции» кухни, когда именно он колдовал над плитой. И у кока всегда находилось что-нибудь особенное для капитана.

Все шло своим чередом — в порядке вещей был даже тоскующий по дому младший инженер, только закончивший обучение, которого она как-то обнаружила отчаянно рыдающим в кладовой. Но патрульная служба и была самой обыкновенной рутиной — день за днем не происходило ничего, кроме заранее намеченных дел в отведенном для них участке космоса. Поход напоминал увеселительную прогулку на яхте.

В начале третьей вахты Сасс дремала в своей каюте, когда прозвучал сигнал с мостика.

— Капитан, мы обнаружили корабль. Торговый, обычного размера, подробности неизвестны. Включить сканер?

— Подождите — сейчас приду.

Она толкала локтем спящего Хурона, пока тот не заворчал и не открыл один глаз, и быстро влезла в форму. Когда Хурон спросил, в чем дело, она ответила:

— На горизонте корабль.

После этого он открыл оба глаза и сел. Сасс рассмеялась и вышла, но, когда она добралась до мостика, старпом был уже в нескольких шагах от нее, полностью одетый.

Хурон склонился над экраном сканера.

— Вы поглядите-ка на это… — Его пальцы пробежали по клавишам, и на соседнем экране появилась информация о корабле. — Построен на верфях Ху-Верона, сорок процентов принадлежат «Объединенной геохимической компании», в свою очередь принадлежащей семейству Параден. Ну-ну…

Предыдущий владелец Якоб Ирис, не замечен в преступных действиях, но обанкротился после… хм… ставок на бегах. Что это значит?

— Лошадиные бега, — объяснила Сассинак, внимательно наблюдая за экраном. — Четвероногие млекопитающие, достаточно крупные, чтобы возить на себе людей. Происходят с Земли, импортированы в четыре звездные системы, но почти полностью вымерли.

— Клянусь мозолями Киплинга, капитан, откуда вы все это знаете?

— Как раз благодаря Киплингу, Хурон. В нашей школе изучали рассказ Киплинга о лошади — он входил в обязательный список литературы и сопровождался иллюстрациями. К тому же в Академии имелся старинный катафалк, и я видела фильм о лошадиных бегах. А однажды я и сама ездила верхом. — Она усмехнулась, вспомнив злополучную скачку на родной планете Миры.

— Не удивительно, — рассеянно произнес Хурон. Его внимание снова привлек экран. — Смотрите-ка — Ирис держал пари с Луизой Параден Скофельд.

Это не та, которая вышла замуж сначала за знаменитого хоккеиста, а потом за посла на Риксе?

— Точно, и пока он там работал, сбежала с архитектором. Но дело в том…

— Дело в том, что Парадены дважды накладывали руки на этот корабль!

Сассинак выпрямилась и задумчиво уставилась в затылок Хурона.

— Думаю, нам следует последить за этим кораблем, коммандер Хурон. Уж слишком тут много совпадений…

Даже отдавая приказы, Сассинак не переставала радоваться исполнению старой мечты — командовать кораблем, стоя на мостике в погоне за возможным пиратом. Она окинула удовлетворенным взглядом ряды панелей, которые могли быть залом управления атомной станции или крупного завода. Под ее ногами был реликт тысячелетней флотской истории — возвышение, с которого можно обозревать всю рубку. Сасс могла сидеть на капитанском стуле перед собственными экранами и приборами компьютерной связи или стоя наблюдать за расположенными подковой компьютерными комплексами, каждый из которых обладал тремя экранами, массой кнопок и переключателей, а также компетентным оператором. Выше все стены занимали большие экраны, а чуть ниже конца помоста — кусочек старой роскоши, который все еще использовали большинство капитанов для того, чтобы впечатлить визитеров, — большой диван.

Выслеживать корабль в сверхсветовом пространстве, думала Сассинак, то же самое, что следовать за автомобилем через лесную чащу, не включая фар.

Ничего не подозревающий торговец оставлял за собой след, который мог ощущать ссли, однако он был не в состоянии одновременно улавливать изменения в пространственно-временной ткани, поэтому они постоянно рисковали нарваться на космические «ямы» или невидимые гравитационные препятствия. Им приходилось идти на большой скорости, чтобы не потерять добычу, но гонка вслепую через незнакомый сектор была верным способом нарваться на неприятности.

Когда торговец перешел из ССП в обычное пространство, крейсер последовал — вернее, был готов последовать за ним. Компьютер продемонстрировал местные навигационные условия.

— Интересно, — заметил Хурон.

Это было более чем интересно. Маленькая звездная система с одной двадцатилетней колонией в подходящем расстоянии для рейда и с богатой платиновой жилой. Несмотря на требования Флота, бюрократы из ФОП не санкционировали планетарное эффективное оружие для защиты маленьких колоний, а арсенал этой колонии был особенно скудным.

— Спонсор колонии — «Братство металлов», — отметила Сасс. — Меня интересует, кому принадлежит пакет их акций.

— Новый контакт! — послышался голос оператора. — Извините, капитан, но я обнаружил там судно класса «Чури» — оно может быть опасным.

— Выясните спецификацию. — Сассинак окинула взглядом мостик, довольная деловой, но отнюдь не панической обстановкой. Они были готовы к переходу на боевое положение, но это означало обнаружить себя. Офицер системы вооружения бросила на капитана вопросительный взгляд, но она покачала головой.

— Старое судно — без нового жучка. Построено сорок лет назад в доках Зенди по заказу… — Оператор сделал паузу и понизил голос:

— По заказу губернатора Дипло, капитан.

«Только этого не хватало! — подумала Сасс. — Подозрительный корабль с тяжелого мира окончательно запутает ситуацию».

— Подготовьте сканер к съему информации, — распорядилась она без лишних комментариев. Один дисплей заполнил компьютерный анализ вышедшего в обычное пространство корабля. Сассинак нахмурилась. — Что-то не так.

Настройтесь на его волну.

— Есть. — Оператор включил сравнение, и на дисплее появились цветные полосы — голубая для соответствующего стандартному сигнала и ярко-розовая на неподдающихся сравнению участках.

— Что-то они натемнили с идентификатором, — хмыкнула Сасс. — Мы не знаем, что это за корабль и что у него на борту?

— Судя по имеющейся информации, он размером с патрульное судно, — заметил Хурон.

— А это означает, что на нем могут быть всякие приятные вещи, — промолвила Сасс. Конечно, незаконно вооруженный патрульный корабль уступал в мощи «Заид-Даяну», но и он мог причинить немалый вред, если заметит их…

Хурон нахмурился, глядя на дисплей:

— Это рандеву или засада?

— Рандеву, — быстро решила Сассинак.

Хурон поднял брови:

— Вы уверены?

— Для нас это худший вариант — нам придется преследовать или атаковать два корабля, если они нас обнаружат. Кроме того, в маленькие колонии вроде этой торговцы не наносят незапланированные визиты.

Пассивные сканеры, принимавшие информацию двухчасовой давности, показывали, что два корабля вместе двигаются в сторону колонии на достаточно близком расстоянии. «Заид-Даян» болтался снаружи звездной системы, наблюдая за ними. С каждым часом становилось все яснее, что их местом назначения является колония. «Рейдеры», — подумала Сассинак. Хурон произнес это вслух и добавил:

— Мы должны выбить их из системы!

На какой-то момент Сассинак едва не позволила застарелой ненависти вырваться из-под контроля, но ей удалось справиться с мучительными воспоминаниями детства. Если они вышвырнут эти корабли вон, то ничего не узнают о тех, кто их нанимает, снабжает и защищает. Она бы не удивилась, если бы другой флотский командир принял такое же решение во время рейда на ее родную планету.

Сасс покачала головой:

— Вы же знаете, что мы осуществляем наблюдательное патрулирование.

— Но, капитан, наша информация — двухчасовой давности. Если это рейдеры, то они могут напасть на колонию в любое время. Мы должны помешать им! Мы не можем позволить… — Хурон побледнел, и Сасс уловила в его взгляде ужасное сомнение.

— У нас есть приказ. — Сассинак отвернулась, боясь, что не выдержит этого взгляда. За годы службы она изгнала многих демонов своего прошлого — теперь она могла обедать с адмиралами и высокими правительственными чиновниками, вести вежливые беседы с представителями негуманоидных цивилизаций, сдерживать характер при всех обстоятельствах, но в глубине души она хранила воспоминания о погибших родителях, теле ее сестры, соскальзывающем в воду, лучшей подруге, превратившейся в жалкую дрожащую тень некогда бодрой и веселой девочки. Тряхнув головой, Сасс заставила себя сосредоточиться на показаниях сканера. Ее голос звучал холодно и резко; она видела по лицам окружающих, что они тоже ощущают испытываемое ею напряжение. — Мы должны найти источник пиратства. Если мы уничтожим этих паразитов и не найдем их хозяина, то такое будет повторяться снова и снова и пострадает куда больше людей. Мы должны следить…

— Но командование не имело в виду, что мы должны позволить колониям подвергнуться нападению! Мы… мы должны защищать их — так сказано в Хартии! — Хурон повернулся, чтобы снова посмотреть ей в глаза. — Вам дана свобода действий в любой ситуации, когда существует прямая угроза для граждан ФОП…

— Свобода действий! — Сассинак стиснула зубы, глядя на офицера. Должно быть, взгляд получился весьма свирепым, так как он отступил на шаг. Она продолжила, слегка понизив голос:

— Свобода действий, Хурон, не означает подвергать сомнению приказы вашего командира на мостике. Она означает думать, прежде чем действовать.

— А вы когда-нибудь думали, — сердито осведомился Хурон, — что кто-то мог принять подобное решение, когда пираты напали на вашу планету? — Губы его посерели от гнева, он выпятил подбородок в сторону навигационного дисплея.

Сассинак выдержала долгую паузу, пока остальные не сочли разумным уделить все внимание своей работе.

— Думала, — наконец спокойно ответила она. — И мне кажется, что мысль об этом решении постоянно преследовала бы такого человека, если б он существовал в действительности, так же, как она будет преследовать и меня.

— Лицо Хурона смягчилось, на щеках его появился румянец, но прежде, чем он успел заговорить, Сасс продолжила:

— Думаешь, мне все равно? Думаешь, я не вижу перед глазами ребенка такого же возраста, какого тогда была я, девочку или мальчика, занятого заботой лишь о завтрашней контрольной?

Думаешь, я все позабыла, Хурон? — Она огляделась вокруг, чтобы убедиться, что остальные хотя бы притворяются, что заняты своим делом. — Ты видел мои ночные кошмары, Хурон, и знаешь, что я все помню.

Его лицо из бледного стало багрово-красным.

— Я знаю. Но как же ты можешь…

— Я хочу уничтожить их всех. — Это прозвучало негромко и бесстрастно, но с силой надвигающейся лавины, приближающейся беззвучно и неумолимо к своей роковой цели. — Тех, кто занимается этим для забавы, ради прибыли или потому что это легче, чем честный наемный труд, а больше всего тех, кто делает это, вовсе не думая о причинах. — Капитан повернулась к своему офицеру с улыбкой, больше похожей на оскал нападающего хищника. — А есть только один способ этого добиться, и этой цели я подчиняю и корабль, и свою власть, и все остальные средства — в том числе, к сожалению, колонистов, которые погибнут, прежде чем мы сможем прийти им на помощь.

— Значит, мы собираемся попытаться?..

— Черта с два попытаться! Я собираюсь это сделать.

На мостике воцарилось красноречивое молчание; на сей раз, когда Сасс отвернулась от Хурона, он не стал ловить ее взгляд.

Сканеры бесстрастно докладывали о печальных событиях последних часов.

Колонисты, более осторожные, чем на Мириаде, попытались привести в действие их устаревшие ракетные установки, но пиратское судно с близкого расстояния легко уничтожило их.

— Теперь мы знаем, что у них на вооружении ракеты ЛД-14 или их эквивалент, — бесстрастно произнес Хурон.

Сассинак посмотрела на него без всяких комментариев. Они встретились, как обычно, после обеда, чтобы обсудить план дневной работы. Хурон сухо объяснил, что ему нужно готовиться к экзаменам на повышение, и Сассинак позволила ему уйти. В голове у нее мелькнула скверная мысль: диверсант воспользовался бы такой возможностью, чтобы уничтожить улики. Но, конечно, это не Хурон — ведь он сам из такой же маленькой колонии и должен им сочувствовать; кроме того, она не сомневалась, что знает его лучше любого психоаналитика. Впрочем, так же, как он знает ее.

Тем временем, уничтожив планетарную оборону, два рейдера сбросили на планету целый рой челноков. Сассинак поежилась, вспомнив беспощадных и дисциплинированных бойцов, которых рейдеры высадили на Мириаду. У колонистов не было ни единого шанса. Она заметила, что дышит тяжело и быстро, и, подняв взгляд, увидела, что Хурон наблюдает за ней. Другие делали то же самое, хотя и не столь очевидно. Сасс поймала несколько быстрых косых взглядов.

Ей пришлось провести на мостике долгие мучительные часы, отвергая даже еду и напитки, которые кто-то приносил. Сасс не могла ни расслабиться, ни есть, ни пить, ни даже говорить, пока этих несчастных убивали, захватывали в плен и связывали в звенья. (Интересно, все ли работорговцы формируют из пленников звенья по восемь человек?) Два корабля рейдеров держались на орбите, и когда они исчезали из поля зрения, «Заид-Даян» подходил все ближе и ближе — его передовая технология позволяла осуществлять мгновенные перелеты в ССП с минимальным изменением энергетических полей.

Теперь их сканеры поставляли информацию менее чем получасовой давности, а рейдеры не проявляли признаков того, что обнаружили присутствие крейсера в системе. Они мрачно наблюдали, как челноки поднимались к транспортному кораблю и вновь спускались на планету. Наконец рейдеры легли на курс прочь от планеты, который привел их в пределы прямой досягаемости «Заид-Даяна».

Хурон молча посмотрел на Сасс, она поймала взгляд и офицера систем вооружения и покачала головой. «Держитесь, — мысленно обращалась она к людям, беспомощно лежащим в трюме транспорта рейдеров. — Мы здесь, мы последуем за вами». Но Сасс понимала, что ее мысли не помогут этим несчастным и ничто не сможет исправить уже причиненный вред.

Глава 9

Корабли рейдеров и не скрывали, что намерены покинуть систему. Мощные двигатели позволили им с легкостью преодолеть планетарную гравитацию.

Сассинак думала о том, сопровождал ли патрульный корабль тот транспорт, который увозил ее в рабство, и была ли деятельность Флота столь же эффективной двадцать лет назад. Учитывая стоимость каждого судна, его экипажа и вооружения, наличие конвоя сильно уменьшало прибыли работорговцев, если только эти прибыли не были куда большими, чем можно себе представить…

— Коммандер Сассинак. — Эта форма, чуть более официальная, чем обычное обращение к капитану на борту корабля, ясно дала ей понять, насколько расстроены все, кто присутствовал на мостике. Она посмотрела на Арли, старшего офицера систем вооружения, которая указывала на свой дисплей. — Мы наконец получили информацию об их вооружении — это очень опасный корабль.

Обрадовавшись возможности отвлечься, Сассинак склонилась над дисплеем.

Так как конвойное судно было снабжено собственным передатчиком ССП, им пришлось использовать другие методы для выяснения его типа и вооружения.

Считалось, что эти методы противник не мог обнаружить, хотя их испытывали только на флотских судах. Теперь Сассинак предстояло узнать на примере собственного корабля, действительно ли их нельзя обнаружить.

— Корабль патрульного класса, слишком большой и хорошо вооруженный, чтобы им мог располагать на законном основании кто-нибудь, кроме Флота, — продолжала Арли. — Возможно, переделан из легального конвойного или патрульного судна… хотя не исключено, что пираты использовали корпус корабля, предназначенного на слом.

— Надеюсь, что это не так, — промолвила Сасс. — Если в наших операциях по переделке и отправке на слом нашлась лазейка, мы можем столкнуться с налаженным производством пиратских боевых кораблей.

— Корпус и структура больше всего напоминают внутрисистемный конвойный корабль. А если они снова установили оборудование ССП… — пальцы Арли забегали по кнопкам, и на половине дисплея появилась схема предполагаемых изменений, — то потеряли определенное количество пространства для экипажа, но зато приобрели вот это. — Последний щелчок пальцем, и на дисплее появился перечень вооружения, установленный детекторами и компьютерами «Заид-Даяна».

— Что?! — Сассинак поражение уставилась на дисплей. Корабль, равный по массе одной трети ее крейсера, обладал почти таким же вооружением — ракетным и лучевым.

— Хорошо, что мы не атаковали его в расчете на легкую победу, — бесстрастным тоном заметила Арли. — Могли возникнуть неприятности.

— Неприятности возникнут, — так же спокойно ответила Сассинак, — когда мы их догоним.

— Мы будем преследовать… — Это не совсем походило на вопрос.

— Безусловно. А когда определим координаты их места назначения, вызовем туда весь Флот.

Но это оказалось не так легко. Два корабля удалялись от атакованной ими планеты в сторону безопасного участка для полета в ССП. Сассинак очень хотелось проверить, не осталось ли на планете кого-нибудь в живых (хотя она знала, что это практически невероятно), но она не могла рисковать потерять корабли, когда они покинут нормальное пространство. Поэтому она терпеливо ждала, пока корабли набирали скорость, так как в это время их сканеры были почти «слепы». Сели дважды спрашивал, когда она наконец отдаст приказ изменить позицию и начать преследование. Перед вхождением пиратов в сверхсветовое пространство она послала сообщение в сектор штаб-квартиры о происшедшем в колонии и ее планах погони.

Это была такая же охота вслепую, как и недавно за транспортным судном.

Сассинак могла себе представить, каким все это должно казаться ссли, от чьей способности чувствовать след они теперь полностью зависели. Их жизни оказались заложниками обстоятельств погони — ссли настолько сосредоточился на следах их добычи, что был не в состоянии предупреждать о роковых аномалиях, с которыми они могли столкнуться.

Пока ссли управлял движением корабля через компьютерную связь, экипажу было почти нечего делать. Сассинак каждую смену проводила несколько часов на мостике, а в оставшееся время бродила по кораблю, размышляя, как ей выявить возможных агентов, не травмируя при этом достойных и лояльных членов экипажа. Дхросс — связист, способный осуществить контакт с пиратскими кораблями, — не стал бы без ее прямого приказа использовать связь МССП, но кто-нибудь другой мог отправить сообщение по СЭК или высокомощной связи, предупредив даже не самих рейдеров, а их союзников.

Это потребовало бы лишь знания координат флотского узла связи или приемной станции, агент вполне мог располагать такими сведениями. Сасс подумывала о том, чтобы посылать подобным способом регулярные рапорты в штаб-квартиру, но потом решила не делать этого. После катастрофы в колонии лучше сообщить о каком-нибудь конкретном результате.

Она составила график дежурств таким образом, чтобы на мостике постоянно присутствовал кто-то из вефтов — они могли сразу же вступить с ней в контакт, если что-нибудь произойдет, и к тому же были чувствительны к мельчайшим нюансам человеческого поведения. Ей оставалось надеяться, что люди из экипажа крейсера не догадаются о ее подозрениях.

Сасс остро ощущала реакцию экипажа на ее решение не атаковать рейдеров до или во время нападения на колонию. Она представляла себе их комментарии: «У капитана не хватило духу? А может, кто-то ее подкупил?»

Впрочем, некоторые ее поддерживали: «Ловко она догадалась, что они хорошо вооружены, прежде чем мы подошли на расстояние, достаточно близкое для их сканеров, — услышала как-то Сасс слова одного из биотехников во время рутинной инспекции экосистемы. — Я бы никогда не понял, что первоначальная информация неверна — ведь никто не слышал о подобных трюках!» Сассинак мрачно усмехнулась — трюк был достаточно старый, и на мостике о нем знали все. Но было приятно услышать похвалу. К сожалению, она обнаружила небольшое повреждение в детоксикационных фильтрах и должна была возложить за это вину в очередном рапорте на того самого техника, который ее защищал.

Экосистема вообще причиняла постоянное беспокойство. Одной из модификаций, произведенных на станции, было размещение большей части открытых проводов в трубы, затрудняющие их проверку. Сассинак помнила, как это смущало ее во время первого похода. Конечно, подобная модификация предохраняла оборудование от вражеского глаза, но, если система выйдет из строя, им придется спешно возвращаться назад, и хорошо еще, если они доберутся живыми. Она сердито разглядывала большие серые цилиндры в углублениях для проводов. Из-за возникших перепадов давления и затрудненной проверки мелкие повреждения постоянно происходили то в одной, то в другой подсистеме. Разумеется, это мог быть и саботаж. Поэтому Сасс заново изучила все детали системы и тщательно проверила все провода. Но запутанный лабиринт труб и насосов предоставлял опытному диверсанту тысячи возможностей, и ей не приходилось рассчитывать на нечто очевидное.

День за днем продолжалось преследование — ссли был уверен, что они держат правильный курс. Наконец Хурон появился в дверях каюты Сасс с вином и печеньем. Сассинак не сознавала, как ей не хватало его поддержки, пока не увидела знакомую усмешку.

— Я пришел с мирными предложениями, — сообщил Хурон.

Как это было типично для него — не притворяться, как будто они и не ссорились. Сассинак кивнула и поманила его рукой. Хурон поставил на стол корзинку с печеньем и открыл вино. Некоторое время они молча жевали, развалившись на удобных стульях.

— Я боялся, что они разделятся или мы их потеряем, — наконец заговорил Хурон. — Когда мы получили окончательные результаты сканирования эскортного корабля и стало ясно, что нападение могло закончиться плачевно, я понял, что ты была права, но просто не мог…

— Ладно. — Сассинак откинулась на мягкую спинку стула. Она знала, что конец еще далеко, но если Хурон смог согласиться с ее решением…

— Хотел бы я знать, куда они летят! — Он с такой яростью сжал пластинку печенья, что крошки посыпались ему на колени.

Сасс усмехнулась, услышав, как Хурон с набитым ртом пробормотал ругательство. Несмотря на все разногласия, с ним в каюте было куда веселее.

— Мы все этого хотим. К тому же я боюсь снова связываться с сектором штаб-квартиры, так как сообщение могут перехватить.

— Помнишь время, когда у нас только-только появились ссли и система МССП и мы были уверены, что больше их ни у кого нет? — Хурон стряхнул крошки с коленей и посмотрел на Сасс, озорно приподняв бровь, что ей так нравилось.

— Конечно. — Сассинак провела рукой по волосам и встряхнула ими.

Глаза Хурона широко открылись, затем прищурились вновь.

— Ты только об одном и думаешь. — Он покачал головой.

— А ты о другом? — Сассинак указала на пустую корзинку и бутылку. — По-твоему, я не в состоянии распознать приманку?

— Такие мозги с такой красотой… — Его глаза договорили остальное.

Они уже почти разделись, когда Сассинак вспомнила, что нужно установить сигнализацию на включение только в случае тревоги. «На мостике прекрасно знают, что это означает», — подумала она, натягивая на себя и Хурона большое яркое одеяло.

* * *

— Чего я до сих пор не понимаю, — заметил Хурон в два часа ночи, — так это, каким образом им удалось напихать такую кучу оружия в такой корпус.

Или у них экипаж состоит из карликов?

Сассинак, проснувшись, обнаружила Хурона, рисующего на ее спине причудливые узоры и при этом поглядывающего на дисплей. Она зевнула, откинула с лица прядь волос и выключила дисплей.

— Потом…

Хурон включил экран снова.

— Нет, серьезно…

— Серьезно — я хочу спать. Выключи дисплей или глазей на него где-нибудь в другом месте.

— А еще капитан корабля — спишь, как кошка после блюдца со сливками.

Сассинак снова зевнула, но поняла, что проснулась, нравится это ей или нет.

— Слишком мощное вооружение для не такого уж большого корпуса — это мне кое-что напоминает. — Хурон покраснел, а Сасс щелкнула зубами. — Еще раз назовешь своего командира кошкой, и я тебя укушу. Ладно, раз уж мы собираемся вернуться к работе, значит, придется одеться. — Она чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей.

Полностью проснувшись, Сассинак осознала, что она не подвергла тщательному анализу конвойное судно рейдеров, так как слишком много думала о своем решении и его последствиях. Вдвоем с Хуроном они несколько раз прошлись по полученным количественным данным, после чего направились в кают-компанию. Сасс пригласила туда и Арли с Холлистером. Те пришли, зевая и хлопая веками, так как в эти часы обычно спали. Чашка стимулянта и легкая закуска помогли им окончательно продрать глаза.

— Вопрос в том, можем ли мы полагаться даже на последнюю информацию.

Действительно ли у корабля корпус патрульного судна, и если так, то каким образом туда влезло столько оружия? Какова в таком случае численность их экипажа и как они могут там умещаться? — Сассинак взяла с тарелки последнюю булочку из тех, что принес ночной кок.

Холлистер пожал плечами:

— Новая система разведки не вполне по моей части, но если размер и масса такие, как мы думаем, то состав команды зависит от вооружения. С современным оборудованием им нужно около пятидесяти человек плюс специалисты по оружию. Всего человек шестьдесят — семьдесят. Если они работают в две смены, то могут обойтись и пятьюдесятью, но рискуют наделать ошибок от усталости.

— Но ведь им незачем постоянно выкладываться, — заметила Сасс. — Они грабят колонию, эскортируют транспорт на базу, где бы она ни находилась, и на этом их функция окончена.

— Хорошо, пусть будет пятьдесят человек. Это означает… — Он сделал быстрый расчет на ближайшем терминале. — Примерно то, что я и думал.

Смотрите… — На основном экране появилась схема корабля. — Пятьдесят человек, калории и вода… им нужны восемь стандартных фильтрационных комплексов, восемь конвертерных установок… — Пока офицер говорил, схема наполнялась зелеными линиями и блоками, изображающими оборудование экосистемы. — Это при расчете, что их маршрут ССП не превышает двадцать пять стандартных дней и что у них та же система очистки воздуха, что и у нас. Далее, нам известно, что у них имеются два типа внутрисистемных двигателей… — Компоненты двигателей изображались голубым цветом. — И, наконец, минимум пространства для экипажа. — На схеме оно выглядело желтым. — Теперь что касается оружия…

Слово взяла Арли, и схема расцветилась красными значками.

— Это показали сканеры, капитан. Два четких рисунка утечки радиации — здесь и здесь. К тому же мы видели, как они уничтожали планетарные ракеты «земля — космос». У них имеется и оптическое вооружение.

— Тут явное несоответствие, — возразил Хурон. — Смотрите. — В углу дисплея появился мигающий символ, свидетельствующий о переизбытке.

— Я не могу игнорировать показания сканеров, — упрямо заявила Арли.

— Конечно не можете. — Сассинак подняла руку, призывая к молчанию. — И сканеры, и эта схема частично подтверждают наши предположения об этих преступниках. Разумеется, тут сплошные «если»: если они довели количество людей до уровня, который мы считаем безопасным; если они не напрягают экосистему; если несколько лишних частиц означают, что у них есть нейтронная бомба, и так далее.

— Нам не обойтись без предположений.

— Естественно. Лично я предполагаю, что они жертвуют всем ради скорости и огневой мощи. Им не нужны свидетели — они должны быть уверены, что смогут уничтожить все и всех в колонии, которую атаковали, и спастись от любого преследования. Им ведь незачем летать так долго, как нам, так что они могут с легкостью пожертвовать комфортом. Держу пари, что у них на борту минимальное количество людей, какое только возможно, но есть все вооружение, которое обнаружили наши сканеры.

— Меньшее количество людей означает и меньшую экосистему, — заметил Холлистер.

— А также, если нам повезет, и меньшее внимание к преследованию.

— Хотела бы я знать, насколько хороши их системы управления огнем, — промолвила Арли, пробегая пальцами по краю панели. — Если у них имеется нечто похожее на систему «Гамма», у нас будут неприятности.

— Советуете не связываться? — осведомилась Сасс.

Лицо Арли помрачнело. Старший офицер системы вооружений могла дать такой совет, но при любых обстоятельствах это означало, что она принимает чью-то сторону в споре, а Арли этого не хотелось.

— Ну… не совсем. Тем не менее их вооружение почти не уступает нашему, а меньший корпус придает большую мобильность. В обычных условиях меня бы не обеспокоил корабль такого размера — с нами ему не справиться при всей его мобильности. Но этот… — Она постучала по дисплею. — Этот может нас продырявить, если им повезет, а их скорость и подвижность только усиливают опасность. Я буду рада сразиться с ними, капитан, но вы должны знать даже о малейших факторах в их пользу.

— Я все знаю. — Сассинак еле-еле удалось расслабиться. — Несомненно, вам скоро представится шанс проверить наши предположения. Если у них недостаток людей и оборудования экосистемы, то они, безусловно, следуют самым коротким маршрутом ССП… А прошло уже восемнадцать дней.

— Кстати, об экосистеме, — вмешался Холлистер. — Девятый газоочиститель снова барахлит. Я мог бы размонтировать и починить его, но это означает занять целую смену…

Сассинак посмотрела на Хурона:

— У штурмана есть какие-нибудь идеи относительно места их назначения?

— Никаких. Дхросс только сердится, когда к нему пристают с такими вопросами, так как половина расчетов не ложится ни на какие карты.

— Ладно, займитесь газоочистителем. Нам не нужно, чтобы все машинное отделение занималось им во время сражения.

* * *

Прошло еще два стандартных дня. Ни один из членов экипажа не предпринимал ничего, что вызвало бы подозрение Сассинак. Никакие саботажники не пытались обосновать доктрину рабства и межпланетного пиратства. Хурон полностью признал ее правоту, а другие горячие головы присоединились к нему. Сасс сидела на корточках вместе с Холлистером перед девятым газоочистителем, глядя на тонкую струйку мутной жидкости, вытекающей из корпуса, когда корабль слегка качнулся и контролируемые ссли компьютеры вывели его из ССП.

Глава 10

Когда Сассинак добралась до мостика, Хурон уже вывел на большой дисплей их местоположение.

— На картах не значится, — мрачно вздохнула Сасс.

— Официально — да, — согласился Хурон. — Как видите, ближайшие границы секторов, проложенные топографами, не доходят друг до друга.

— Осталась масса полезного пространства, — заметила Сассинак.

Дисплей показывал пять звездочек в одном направлении, помеченных зелеными флотскими кодами, и восемь звездочек в другом, где коды были розовыми. На остальных векторах не было ничего.

Сасс сердито посмотрела на Хурона — она ударилась головой о трубу газоочистителя, когда прозвучал сигнал, а кроме того, ей хотелось быть на мостике во время входа в нормальное пространство.

— Возможно, экипажи топографических кораблей просто были недостаточно внимательны… — Внезапно ей в голову пришла новая мысль. — А если, Хурон, пустое пространство оставлено намеренно? — Старпом выглядел несколько ошеломленным, и она объяснила:

— Быть может, кое-кто счел удобным иметь не отмеченную на картах систему, где можно спокойно укрыться.

— Кому поручено наблюдение за этими секторами? — поинтересовалась Арли.

— Не знаю, но твердо намерена узнать. — Сасс включила на своем пульте биосвязь со ссли. Перед ней зажглись еще два информационных экрана. — Конечно, если мы выберемся живыми из этой передряги. У меня предчувствие, что наши противники располагают отличными системами обнаружения.

Преследуемые корабли вышли из ССП в границах маленькой звездной системы всего из пяти планет. Сама звезда выглядела бесформенным тусклым пятнышком на классификационном экране — по словам Хурона, «таким маленьким, каким только может быть звезда». В первые несколько минут приборы обнаружили три большие массы с ближней стороны звезды — возможно, планеты или планетные системы, к одной из которых и направлялась их добыча.

Они все еще находились в нескольких днях пути от каждого из кораблей.

Сассинак настаивала, что их первой заботой должны быть системы обнаружения, используемые работорговцами.

— Они не могут действовать наобум — у них наверняка имеется способ засекать корабли, которые случайно забредут сюда.

Хурон задумчиво хмурился, глядя на экран главного дисплея, где перемещались голубые и зеленые узоры, пока пассивные сканеры «Заид-Даяна» искали признаки работы систем сбора информации.

— Мы не можем болтаться здесь вечно, охотясь за ними.

— Разумеется. Но я хочу их удивить. — Внезапно Сасс усмехнулась. — Вы когда-нибудь жили на берегу моря, Хурон? Видели, как плоские камешки прыгают по воде?

— Да, но…

— Все видят круги, а потом камешек идет ко дну и они исчезают. Мы тоже убедимся, что они нас видят, а потом исчезнем — если нам повезет, это будет выглядеть, как будто у нас испортился двигатель ССП и мы то входим, то выходим из нормального пространства.

— Они поймут, что…

— Поймут. Но наше специальное оборудование, вероятно, помешает им вовремя нас заметить. Предположим, мы сможем приблизиться к планете, которую они используют…

— Это сработает, если у планеты есть спутник и если мы узнаем, какая именно это планета.

Через несколько часов компьютеры показали, куда следуют корабли. Это оказалась планета, превышающая по размеру Землю, с несколькими маленькими спутниками и кольцом.

— На сей раз боги на нашей стороне, — промолвила Сасс. — Да будет благословенна вся сложность мироздания — это одна из самых сложных комбинаций из всех, какие я когда-либо видела, но в высшей степени удобная. Если там есть кольцо из всяких обломков, которые невозможно нанести на карту…

— И в один из которых мы рискуем врезаться, — вставил Хурон.

— Вы настолько состарились, что стали осторожным, лейтенант-коммандер?

— ядовито осведомилась Сасс, и он покраснел.

— Нет, капитан, но я предпочел бы захватить пиратов.

— Я тоже предпочитаю их захватить и вернуться целой и невредимой. В этом нам поможет ссли.

После тщательнейших расчетов согласно плану Сассинак, они попрыгали через «внешние» пространства системы сериями кратких прыжков в ССП точно по маршруту, выработанному компьютерами и ссли. После последнего, захватывающего дух прыжка наступило некоторое успокоение — «Заид-Даян» медленно плыл всего в нескольких километрах от довольно большого астероида в орбитальном кольце планеты. Сканеры немедленно начали ловить передачи с планеты, очевидно предназначенные для приближающихся кораблей работорговцев. Сначала прошло тревожное сообщение о признаках каких-то странных прыжков, но спустя несколько часов стало ясно, что на базе их не обнаружили и решили, как и надеялась Сассинак, что какое-то судно миновало их систему с испорченным двигателем ССП и теперь было уже далеко. Однако сигнал тревоги привел в действие охранные маяки и внешние оборонительные комплексы — теперь Сассинак точно знала, где расположены наблюдательные пункты противника.

На обратной от планеты стороне одного из спутников находилась перевалочная база и ретрансляционная станция. Единственный искусственный спутник связи, вращавшийся вокруг планеты, указывал, что все поселения сосредоточены на одном полушарии и даже, судя по показаниям сканеров, в каком-то одном маленьком районе.

— Большая база, — заметила Арли, когда сканеры проинформировали их о размещении оружия. — С их ракетами «земля — космос» мы легко управимся. Но вот маленькие корабли-истребители могут причинить нам немало хлопот — на каждом из них только одна или две оптические установки, и тем не менее…

— Приблизительное время старта и вступления в бой? — Сассинак посмотрела на Холлистера.

— Если они в боевой готовности, то могут стартовать через час или два.

Никто не держит таких малюток в постоянной готовности — для этого пришлось бы расходовать слишком много топлива. Как правило, они ведут бой с высокой орбиты или с точки пересечения с орбитой спутника. Я бы сказал, что они могут начать боевые действия минимум через девяносто стандартных минут после сигнала тревоги, но сможем ли мы уловить их сигналы?

— Должны постараться. Как насчет больших кораблей?

— Они походят на конвойное судно рабовладельцев, но пребывают в «холодном» состоянии — никаких признаков деятельности. Чтобы стартовать, им потребуется не менее двух часов, если не все пять. И остается еще двадцать три стандартных часа до прибытия двух пиратских кораблей, если они сохранят ту же траекторию и хотят сэкономить топливо. Очевидно, на планете проявят активность, когда они подойдут ближе.

Однако им не удалось уловить ничего, за исключением обменов краткими передачами между прибывающими кораблями и базой. Сассинак настаивала на регулярных чередованиях рабочих смен и сама следовала собственным приказам, заставив себя пару раз вздремнуть на четыре часа.

В конце концов преследуемые корабли подошли к планетарной системе. И первый раз разошлись в разные стороны: конвойное судно заняло орбиту самого отдаленного из спутников, чтобы, как догадалась Сассинак, проследить, не следует ли кто-нибудь за ними. Транспортный корабль начал длительный спиральный спуск.

Справедливо рассчитав, что внимание планетарной базы будет сосредоточено на прибывающем работорговце, а конвойного корабля — на том, что находится вне системы, Сассинак приказала включить внутрисистемные двигатели; они должны были выйти из кольца и перехватить работорговца со «слепой» стороны планеты — вне поля зрения и наблюдения конвойного судна.

Машины обслуживали резервные команды. Сассинак, окидывая взглядом офицеров на мостике, видела на всех лицах одинаковую решимость.

Вдруг на панели управления Арли замигала красная лампочка, и пронзительный писк заглушил все разговоры. Арли ударила кулаком по панели и бросила свирепый взгляд сначала на своих помощников, потом на Сасс.

— Это ракета, капитан! Но я не запускала ее!

— Тогда кто? — Но на бледных напряженных лицах остальных не было ответа.

«Значит, на борту и в самом деле есть диверсант», — подумала Сассинак и автоматически отдала приказы в соответствии с новой угрозой: все огневые системы перевести исключительно под контроль мостика, включить автоматическое разделение корабля на секции и осуществить самый быстрый маневр, чтобы выйти из «кильватера» ракеты.

— Теперь они знают, что поблизости вооруженное судно, поэтому, если мы хотим спасти несчастных рабов, нам нужно делать это поскорее.

На всех дисплеях вокруг мостика замигали красные огоньки — сканеры информировали о вражеской активности.

— Проклятие! Можно не сомневаться, что они засекли ракету, — как раз этого нам и не хватало! — Хурон мрачно покосился на Сасс, и она усмехнулась в ответ.

— Риск — благородное дело, не так ли? Если мы пойдем прямиком на их боевые корабли, то наверняка не сможем спасти рабов, а если у работорговца имеется здравый смысл и хотя бы детский пугач в придачу, он сможет обстрелять нас сзади. Поэтому…

«Заид-Даян» резко вздыбился и устремился за работорговцем. Они находились как раз над краем диска планеты, вне поля зрения конвойного судна и базы, хотя выпущенные с планеты ракеты уже через несколько минут могли стать серьезной угрозой. Работорговец, отрезанный от радиосвязи с базой, мог либо отойти от планеты, либо попытаться осуществить экстренную посадку, однако то ли из-за смятения, то ли просто покорившись судьбе, не сделал ни того, ни другого и даже не стал открывать огонь.

— Хурон! — окликнула старпома Сассинак, и он тут же оторвался от своего экрана. — Вы возглавите абордажную группу и уведете этот корабль в соседний сектор. Я дам вам в помощь Паррсита — он хорош в бою, а Курральд выделит половину наших бойцов… — Она быстро перечислила других членов десантной группы, и Хурон нахмурился, услышав имена двух вефтов.

— Капитан…

— Не спорьте, Хурон. Подождите, они себя еще покажут — вам понадобятся и мускулы «тяжеловесов», и сообразительность вефтов. Приступайте.

Хурон отсалютовал и покинул мостик. Сассинак теперь ждала рапорта абордажной группы о готовности; все бойцы и так были при полном боевом снаряжении, но, чтобы захватить работорговца, им требовалось облачиться в скафандры для выхода в открытый космос. Корабли сближались с каждой секундой. Когда с переднего стыковочного узла подали зеленый сигнал, Сассинак кивнула рулевому:

— Задействовать навигационные экраны, включить тяговое поле!

Теперь главный экран показывал увеличенное компьютером толстое брюхо работоргового судна, находящегося в пределах прямой досягаемости. Пираты предприняли последнюю попытку оторваться от противника, но тяговое поле не только удерживало их судно, но и уверенно подтаскивало к крейсеру.

Абордажная группа в отделяемом отсеке, чьи навигационные экраны отражали тяговое поле, устремилась в атаку.

Битва с работорговцами была краткой и жестокой: уже в переходном тамбуре абордажная группа столкнулась с отчаянными, хорошо вооруженными пиратами, которые дрались врукопашную в коридорах, между палубами и, наконец, на мостике. Бойцы Флота потеряли пятерых, когда в коридоре, который они посчитали очищенным, на них внезапно набросились сзади устроившие засаду головорезы. Сассинак слушала по головному телефону донесения офицера, болезненно вздрагивая при каждом упоминании о потерях.

Работорговцам было нечего терять — они знали, что если их возьмут живыми, то каждого ожидает промывание мозгов. Приходилось проверять каждую дыру и каждый угол. Но Сасс была бессильна помочь своим людям, оставаясь на «Заид-Даяне», и не могла покинуть корабль, а бойцы меньше всего нуждались в ее поучениях по радио. Они рапортовали об очистке очередной палубы на фоне истерических воплей, которые, очевидно, издавали пленники.

Наконец выдохшийся Хурон доложил об успехе, признав, что вефты оказались «более чем на высоте». Он сообщил, что на работорговце достаточно топлива, кислорода и продуктов для краткого броска до ближайшего поста Флота, но двигатели корабля нельзя использовать на полную мощность из-за наличия семисот — восьмисот пленных колонистов на борту.

— Они в скверном состоянии и к тому же обезумели от паники. О корабельной дисциплине у них нет ни малейшего понятия; при этом на судне нет ни противоперегрузочных барьеров, ни конвертера для быстрого перехода к невесомости. Я уложил пленных вдоль переборок, как фрукты в ящик…

— Хорошо. Мы вас прикроем. Давайте побыстрее выбираться отсюда.

— Но вокруг полным-полно всякого хлама, — пожаловался Хурон. — Я наверняка врежусь в какой-нибудь обломок. И навигационный компьютер тут не поможет.

— Тогда поможем мы. Проверьте, какая у вас самая чистая линия связи.

Получив ответ, Сасс велела связистам наладить прямой контакт между навигационными компьютерами «Заид-Даяна» и работорговца. Теперь Хурон мог заранее отслеживать астероиды прямо по курсу и постараться избежать их.

— Будьте осторожны, — предупредила Сассинак напоследок своего бывшего офицера. Ей хотелось сказать это Хурону до того, как он покинул крейсер, хотелось попрощаться с ним как следует. Теперь же его лицо на экране казалось незнакомым; это было лицо коллеги — такого же командира корабля.

Она видела, как он повернулся, отвечая на вопрос одного из членов уже своего, а не ее экипажа.

— И вы тоже, — отозвался Хурон.

По выражению его лица Сасс поняла, что они оба думают об одном и том же. Она хотела коснуться его руки или плеча, но было уже поздно: он стал капитаном в высшей степени уязвимого судна, а она осталась командиром флотского крейсера, и даже если им суждено встретиться снова, это будет совсем другая встреча.

Сассинак окинула взглядом серьезные лица офицеров на мостике. Сражаться с одним врагом — это одно, а удерживать целую стаю хищников от уничтожения невооруженного транспортного судна с ограниченными возможностями маневрирования — совсем другое. Все понимали, что пираты с радостью разнесут этот корабль в щепки — как свидетельство их преступлений, тем более что наряду с их сообщниками там находятся бойцы Флота.

Но времени на раздумья почти не оставалось. Ракеты, запущенные с планеты и, как подозревала Сассинак, нацеленные на транспортное судно, были уже совсем близко. Арли, с легкостью избежав первого удара, отправила информацию, полученную в результате перехвата ракет, в банк данных для последующего анализа. Однако возможность чего-либо «последующего» представлялась весьма сомнительной, ибо конвойное судно должно было очень скоро выйти из-за края диска планеты и устремиться в погоню за ними. Хурон уже вывел транспорт на траекторию выхода во внешний космос; Сассинак держала «Заид-Даян» позади, где было легче перехватывать выпущенные с планеты ракеты. Она знала, что за ними, помимо конвойного судна, погонятся и маленькие одноместные истребители. Единственным шансом защитить транспорт и спастись самим было использовать максимальные возможности прикрытия, которые предоставлял весь комплекс системы вооружения.

На экране главного монитора теперь светился переливающийся красно-желто-зеленый рисунок: эти цвета обозначали зону, где транспорт и крейсер будут в безопасности от рейдеров и баз противника, зону, где опасности подвергается один из кораблей, и зону, в которой опасность грозит обоим. Их текущие и экстраполированные курсы обозначались синими и голубыми линиями — с появлением любого нового фактора рисунок немедленно менял очертания.

— Если бы пиратская посудина обладала приличными летными качествами, — сердито бормотала Сассинак, нажимая кнопки, — Хурон мог бы использовать спутники в качестве заслонов и безопасно выйти за пределы кольца. Но держу пари, что ему с этим не справиться…

Действительно, подобное ускорение было неприемлемым для корабля Хурона.

Зато крейсер вполне мог бы проявить свои отличные летные качества, если бы только Сассинак догадалась, какой путь изберет конвойный корабль.

— Поворот от второго спутника даст им наилучший угол, — обронила Арли, снова проверяя свои системы.

— Нет, им выгоднее использовать саму планету. Они могут осуществить маневр, который недоступен Хурону, и при этом сэкономить топливо — на обратный путь у них уйдет менее двух часов.

— Ну?

— Ну а мы пойдем им навстречу.

«Заид-Даян» чуть задрожал, отходя от планеты в направлении полюса.

Сассинак придерживалась края их зеленой зоны, дабы сохранить уверенность, что они смогут уничтожить оптическим оружием любую ракету, посланную вслед транспортному судну, которое неуклюже маневрировало впереди. Сассинак старалась не думать о детях, находящихся на борту транспорта, и надеялась, что у Хурона с собой достаточно пакетов с успокоительным.

— Капитан, есть сигнал.

По одному из экранов пробежала рябь, свидетельствующая о появлении конвойного корабля, идущего на большой скорости. Сассинак нажала кнопку на своей панели, одобрительно кивнув рулевому.

— У вас зоркий глаз. Да, вот он… Арли, посмотрите, что вы можете сделать…

Арли выбрала электромагнитный луч, смертельный для незащищенных кораблей и временно ослепляющий датчики большинства других. Сассинак проследила за зеленой линией луча на мониторе — сам луч был невидим. На экране появилась вспышка, и Арли усмехнулась:

— Так я и думала, у них есть защита. Но луч мог вывести из строя их сканеры.

В переливающейся радуге на экране мелькнула ярко-голубая вспышка — конвойный произвел ответный выстрел, который с легкостью отразила защита крейсера. Сассинак наблюдала, как оранжевая линия прошла через желтую зону на мониторе неподалеку от них — явный промах, но неплохой прицел для корабля, который только что подвергся удару электромагнитного луча. Почти сразу же «Заид-Даян» использовал одну из рекомендуемых компьютерами уверток, прикрыв собой корму транспорта, когда конвой выстрелил и в него.

Защитная система крейсера вновь отлично сработала.

Конвойный корабль, шедший курсом, который и предвидела Сассинак, быстро скользил между крейсером и планетой. Арли выпустила ракетное заграждение на пути конвоя. В тот же момент сканеры показали красноречивые белые вспышки ракет, выпущенных с конвоя.

— Целят в транспорт, — заключила Арли. — Они четко определили его местоположение.

Говоря, она приводила в действие оптическое оружие крейсера. Две ракеты противника внезапно взорвались беззвучными вспышками на экране, но вот третья лишь дернулась и продолжила полет. Арли выругалась и переключила систему.

— Если эта болванка подберется слишком близко к Хурону, я не смогу использовать оптическое оружие…

Ракета держала прежний курс к корме транспорта.

Сассинак поспешно связалась с Хуроном и скомандовала:

— Хурон, выбрасывайте «ведро»!

Они могли оказать теперь транспорту лишь пассивную помощь, а предлагаемое ею средство было основано на довольно нелепой системе самозащиты.

«Ведро» представляло собой небольшой контейнер с острыми тонкими полосками металла, снабженный зарядом взрывчатки, которая разбрасывала их во все стороны. Контейнер можно было сбросить из стыковочного отделения или тамбура. Если температурный скачок, вспышка света и облако раскаленных металлических лент помешают ракете, это спасет транспорт. Если нет, Сассинак придется попытаться «ухватить» ракету тяговым полем крейсера — «Флотский свод правил» отвергал такой способ из-за «ненужного риска».

Сасс напряженно следила за монитором, показывавшим, как «ведро» запустили по курсу чуть ниже и позади транспорта. И когда оно взорвалось, ракета изменила-таки траекторию. Значит, если у Хурона найдется достаточно «ведер»…

Тем временем конвойный, пройдя «под» крейсером, на всех парах устремился к транспорту, улучшив при этом угол прицела. Теперь он мог взрывать ракеты, посланные Арли ему наперерез, или просто уклоняться от них. Рулевой парировал это своим маневром, снова поставившим крейсер между самой страшной угрозой и беспомощным транспортом. Защитная система крейсера вновь отразила невидимый электромагнитный луч. Но ответный удар Арли встретил такую же защиту; отраженные лучи призрачно сверкнули, встретившись внизу с атмосферой планеты.

К несчастью, возможности безболезненного решения проблемы быстро уменьшались с приближением к освещенной части диска планеты, где ракеты и истребители базы, несомненно, также вступят в сражение. Сассинак не сможет прикрывать одним крейсером транспорт от всех угроз сразу.

— Если ваш корабль вытянет, убирайтесь отсюда, — приказала она, снова связавшись с Хуроном. — Знаю, что у вас будут травмированные, но мы не сможем прикрывать вас слишком долго.

— Сделаю, что смогу, — отозвался он.

Сассинак увидела на мониторе, что транспорт увеличил скорость и взял более «крутой» курс.

— Сможете использовать внутренний спутник в качестве поворотного пункта? — спросила Сасс.

— Не вполне. Вот более подходящее решение…

Экран справа продемонстрировал далеко не идеальную траекторию, но все же лучшую, чем прежде. Новый маршрут должен был увеличить интервал атаки снизу, а маленький спутник окажется на дальней стороне планеты, когда они будут проходить его орбиту. Но самое главное, у ракет, запущенных с планеты, не хватит топлива, чтобы достичь цели. Только конвойный представлял теперь серьезную угрозу, но и он из-за большой набранной скорости не мог осуществить достаточно быстрый маневр, чтобы начать преследование на новом курсе уже через несколько минут без вхождения в ССП, — если он был на это способен вблизи такой крупной массы, как планета.

— Ну, желаю удачи. — Сасс прогнала мысль об испуганных детях, прижатых к палубам или переборкам трюмов, которые не в состоянии ни пошевелиться, ни даже крикнуть. Если транспорт настигнет ракета или оптический луч, им придется куда хуже.

Расположение трех кораблей резко изменилось. «Заид-Даян» опустился ниже транспорта, держась между ним и конвойным, который тоже приближался к поворотному пункту, если только хотел воспользоваться для этой цели внутренним спутником. Судя по его курсу, это было весьма вероятно. «Теперь остается всего лишь не дать конвойному уничтожить транспорт, прежде чем тот скроется из поля зрения за диском планеты», — думала Сасс.

Она уже открыла рот, чтобы изложить свой план Арли, когда свет внезапно потускнел, а «Заид-Даян» вздрогнул, словно наткнулся на что-то твердое в пустом пространстве. На мостике замигали красные огни, свидетельствующие о перегрузке датчиков. И прежде, чем кто-либо успел отреагировать, визуальные экраны левого борта показали яркую вспышку снаружи, а резкое усиление гравитации вывернуло желудок Сасс наизнанку. Ее руки безуспешно замолотили по воздуху, пытаясь добраться до панелей управления. Нормальная гравитация восстановилась не менее резко. Кто-то с грохотом свалился на пол, повсюду загудели встревоженные голоса.

Сделав глубокий вдох, Сассинак громко крикнула, пытаясь перекрыть общий шум. Все замолчали. Освещение постепенно перестало мигать, но на панелях по-прежнему светились зловещие красные огоньки. Главный экран был темным, лишь экраны правого борта показывали блеск лучевого оружия, отраженного защитной системой.

— Докладывайте, — распорядилась Сасс более спокойно, чем ожидала. Она лихорадочно соображала. Очередная диверсия? Но какая именно и почему корабль не взорвался? Выражения лиц окружающих ничего не говорили — все выглядели не менее изумленными и ошарашенными.

— Говорит ссли… — включился речевой синтезатор биосвязи со ссли.

Сассинак нахмурилась. Сели обычно осуществлял связь через экран или панель управления, а не с помощью синтезатора. У нее даже мелькнула безумная мысль, что неизвестным саботажником может оказаться ссли, от которого полностью зависит крейсер, но первые же его слова успокоили Сасс.

— Простите, капитан, за маневр без предупреждения. Вражеский корабль перешел в ССП, чтобы настичь транспорт, и у меня не было времени объяснять свои действия. Я использовал полную мощность, чтобы активизировать тяговое поле и удержать противника. Из-за этого защитные устройства снизили свою эффективность, и противник взорвал отделяемые отсеки левого борта.

Облегчение сменилось бешеным гневом: как ссли посмел действовать без приказа и предупреждения, подвергнув ее корабль опасности? Справившись с этим чувством, она кратко осведомилась:

— Транспорт?

— Теперь в безопасности.

— Конвойный?

На сей раз вместо речи на ее мониторе возникло графическое изображение: конвойный, уменьшив скорость, изменил траекторию, пытаясь лечь точно по курсу крейсера. Так она же и сама хотела спасти транспорт и столкнуться один на один с конвоем. Сели смог это обеспечить, и ей едва ли следует жаловаться на несколько нетрадиционный тактический маневр, если тот сработал. Ее гнев иссяк так же быстро, как и появился. Сассинак окинула взглядом встревоженные лица на мостике и усмехнулась:

— Эти дьяволы думают, что справятся с нами в ближнем бою. Черта с два!

Благодаря нашему ссли они упустили транспорт, и до нас им тоже не добраться. А теперь докладывайте!

Со всех палуб начали поочередно поступать рапорты. Отделяемые отсеки левого борта вышли из строя — вероятно, их можно будет отремонтировать, но это займет несколько дней. Большинство защитных систем еще действовало — это к счастью, так как они не могли войти в полет в ССП без по крайней мере половины отсеков левого борта. Внутренние повреждения были минимальными — небольшой ущерб, нанесенный гравитационным ударом, плюс потеря экранов левого борта. Все системы вооружения функционировали, и лишь приборы обнаружения и слежения, установленные в пострадавших отсеках, были уничтожены.

«Где ж найти спокойное местечко, чтобы без помех исправить повреждения?» — подумала Сассинак. Последние рапорты она принимала почти автоматически — все ее мысли были заняты более важной проблемой. Вдруг ее осенила идея. Конечно, это будет весьма нестандартный ход, но он задаст противнику работы и окончательно отвлечет его от транспорта.

И действительно, когда Сасс отдала первые распоряжения, даже ее команда выразила недоумение, но после дальнейших объяснений на вытянутых лицах появились злорадные ухмылки. Со щелчком и гудением главный монитор снова осветился, показывая, куда они движутся, — как раз по курсу, который Сассинак наметила для конвойного.

Лишившись отсеков левого борта, «Заид-Даян» в значительной степени утратил маневренную способность, но Сассинак настаивала, чтобы состояние крейсера казалось еще худшим, чем было на самом деле. Потеряв транспорт, конвойный наверняка устремится за «искалеченным» крейсером — ведь это великолепный приз! Крейсер летел медленно, неуклюже подергиваясь, явно не в состоянии увидеть следующего за ним рейдера. Еще бы — такой удар должен был «ослепить» любой корабль без ссли на борту, а о присутствии ссли пираты, по-видимому, не подозревали. Сассинак наблюдала, как конвойный подстраивается под курс крейсера. Очевидно, они решили, что крейсер собирается спрятаться за спутником, и были правы — но не совсем.

Связисты перехватили передачи с рейдера на единственный спутник связи планеты. Сассинак не узнала языка, но догадывалась об их содержании:

«Поднимайтесь и помогите нам захватить крейсер!»

«Если у пиратов хватит ума, они подойдут к левому борту крейсера и постараются проникнуть в стыковочный узел», — думала Сасс. До сих пор ума у них хватало, и она надеялась, что они поступят именно так. Знают ли они, что там обычно несут боевую вахту бойцы? Возможно, нет, хотя это не имеет значения.

— Расчетное время встречи — двадцать четыре часа шесть минут, — доложил штурман Бурес.

Сассинак кивнула.

— Все в броню, — скомандовала она.

Экипаж мостика носил бронекостюмы и скафандры для выхода в открытый космос только во время учебных тревог, но на этот раз они были не на учениях. Пираты проникнут на борт крейсера и могут добраться даже сюда.

Разумеется, если им уж очень не повезет. Бойцы Флота уже несколько часов поджидали в стыковочном отделе в полном снаряжении. Сассинак влезла в скафандр, отделанный белыми пластинами, и стала прикреплять провода и трубки. Когда шлем будет закрыт, экипаж узнает ее по белому костюму с четырьмя желтыми ободками на каждом рукаве. Но пока она отложила шлем, решив еще раз проверить связь с коммуникационными приборами и компьютерами.

Одно из преимуществ скафандров заключалось в том, что они избавляли от необходимости в случае чего искать укрытие. Судя по облегчению, написанному на лицах ее офицеров, Сассинак понимала, что это им хорошо известно.

Минуты то еле ползли, то начинали стремительно мчаться. Благодаря сообщениям ссли они знали, что пиратский конвойный скользит вдоль их якобы полностью «ослепленного» борта. «Если у них есть наружные камеры, — подумала Сасс, — то искореженные отсеки должны произвести неизгладимое впечатление». Она однажды видела такой отсек, напоминавший лопнувший гранат, из которого щедро сыплются зерна.

Сассинак отдала все необходимые распоряжения — теперь оставалось только ждать. Сели доложил о контакте за пару минут до того, как она и сама ощутила легкую дрожь под ногами. Она кивнула Арли, которая перевела всю оставшуюся мощность силовых установок в тяговое поле. Теперь, что бы ни произошло, конвойный и крейсер не разойдутся, пока один из них не будет покорен.

Внутренние экраны показывали стыковочный узел, где должна была начаться атака. Вскоре наружные ворота были взорваны, и туча обломков на миг затмила картину, которая прояснилась вновь, когда обломки вместе с воздухом унеслись в безвоздушное пространство. Гусеничный боевой бронетранспортер, словно возникший из детских кошмаров Сасс, отделился от конвойного корабля и так тяжело шлепнулся на стыковочную площадку крейсера, что Сассинак ощутила жалость к находившимся в нем людям, хотя это и были враги.

— Сильный гравитационный градиент, — задумчиво произнес рулевой. — Их здорово тряхнуло.

— Идут следующие, — предупредила Арли. Она сгорбилась над панелью управления, явно сгорая от желания что-нибудь предпринять, хотя ее системы вооружения и не действовали внутри корабля.

Сассинак следила за двумя другими машинами, так же тяжело приземлившимися на стыковочную палубу крейсера. Сколько их будет еще?

Палуба была уже переполнена — машинам нужно было двигаться дальше. В наушниках Сасс послышался тонкий голос — кто-то доложил по рации:

— Вижу еще две машины, сержант, и нескольких парней в скафандрах.

Послышался щелчок, а вслед за ним голос майора Курральда, командира заградительного отряда бойцов:

— Вы слышали это, капитан? — Сассинак дала утвердительный ответ, и майор продолжил:

— Очевидно, они решили пробиваться внутрь. Все на своих местах: если они высадят все машины, мы их атакуем, а если не смогут, подождем, пока не появится последняя.

— Когда будете готовы, открывайте огонь.

Сассинак вновь окинула взглядом мостик и не обнаружила равнодушных лиц.

О том, чтобы позволить врагу взорвать внутренние люки стыковочных узлов, не говорилось ни в одном из флотских руководств, и если Сасс выберется из этой переделки живой, ее может ожидать трибунал. По меньшей мере ее могут обвинить в том, что она позволила причинить значительный ущерб имуществу Флота и рисковала отдать крейсер противнику. Впрочем, последнее обвинение было бы ложным: «Заид-Даян» никогда не будет захвачен, так как вефты, которым можно доверять, по приказу Сасс установили в жизненно важных центрах корабля взрывчатку, чтобы в любом случае воспрепятствовать этому.

Еще два броневика прибыли в стыковочный узел — теперь уже шесть гусеничных монстров готовились, словно ядовитые паразиты, вползти внутрь корабля. Сассинак с трудом сдержала дрожь. Она видела на экране, как пираты в серой защитной броне подошли к рычагам внутренних замков, присоединили к ним что-то и отошли назад. Естественно, взорвать рычаги куда легче, чем сам люк. Несколько маленьких вспышек — и замки были сорваны. Первый броневик двинулся вперед — сталь его гусениц заскрежетала по стальной поверхности палубы.

— Еще три готовятся последовать за ним, капитан, — послышался голос в наушниках.

Бронетранспортеры один за другим ползли по широкому коридору, рассчитанному на проход флотских боевых машин.

— Они могут натворить здесь черт знает что, — мрачно проворчала Арли, следя за монитором.

— Скоро они сами получат по заслугам, — пообещала Сасс.

Первый броневик подошел к развилке коридора и выпустил дюжину пиратов в скафандрах, которые прижались к переборкам по обеим сторонам прохода.

Теперь и последние машины конвойного корабля прибыли на стыковочную палубу.

— Теперь им пора бы и заинтересоваться, почему их не замечают…

Ее слова заглушил металлический вой сирены. Противник должен был подумать, что какой-нибудь уцелевший датчик наконец-то сработал и ничего не подозревающий экипаж «Заид-Даяна» только сейчас узнал о вторжении.

Монитор показывал, как первый броневик с уже закрытым люком свернул за угол и произвел выстрел в правую сторону коридора. Однако заранее установленные заградительные зеркала отразили луч, который в результате разнес орудийную башню машины. А как только гусеницы машины пересекли незаметную линию на палубе, внизу открылся потайной люк и бронебойный снаряд проделал изрядную дыру в брюхе танка. Сассинак увидела на экране, как откинулась крышка люка для бойцов и в нем забился клубок закованных в броню конечностей, — оставшиеся в живых пираты пытались выбраться наружу.

Флотские снайперы расстреливали их одного за другим через бойницы в стенах коридора. К тому времени открылись и люки второй и третьей машин, и небольшой отряд пиратов поспешил на подмогу к первой. А вторая машина подползла к развилке и свернула налево.

— Глупо, — прокомментировала Арли, на ее щеках появился слабый румянец.

— Им следовало бы понять, что мы держим под прицелом оба направления.

— Не так уж глупо, — возразила Сассинак.

Вражеский броневик на большой скорости и не тратя времени на стрельбу несся к концу коридора. При достаточной инерции он мог без особого для себя ущерба привести в действие подготовленные ловушки и открыть путь другим пиратам. Первый снаряд замедлил скорость машины, но не остановил ее, и даже после того, как второй взрыв уничтожил одну гусеницу, она продолжала медленно ползти по коридору к заградительному зеркалу. Зеркало скользнуло в сторону, и прятавшаяся за ним флотская боевая машина снесла орудийную башню пиратов, прежде чем те успели среагировать на исчезновение заслона.

— Чтоб я еще раз пожаловался насчет лишнего веса на войсковой палубе!..

— восхитился рулевой. — Я всегда считал это глупым, но мне и в голову не приходила возможность боевых действий внутри корабля.

— Бой еще не закончен, — предостерегла его Сассинак, наблюдая по монитору за стыковочным узлом. Там выстроились в ряд последние три броневика, передний из которых двинулся к внутреннему люку. — Нам предстоит потеря части этого избыточного веса.

В этот момент в верхних участках переборок узла открылись бойницы, за которыми были установлены орудия, предназначенные для поддержки десанта при высадке на вражескую территорию. Их поспешно перенацелили на палубу стыковочного узла, но с таким расчетом, чтобы не очень повредить борт самого крейсера. Все ощутили толчки отдачи, когда мощные орудия начали разносить на куски пиратские машины. Никому из бойцов пяти броневиков не удалось ускользнуть, и лишь передняя машина смогла высадить пиратов в коридоре, где они присоединились к горстке своих товарищей из первых трех.

С внушающей ужас быстротой они разбились на мелкие группы и скрылись из поля зрения монитора. Сассинак начала быстро щелкать тумблерами других мониторов, выхватывая картинки то зеленой флотской брони, то серые скафандры пиратов, то огненные вспышки и сообщая о местонахождении врагов командиру отряда Флота.

Тем временем компьютер быстрее любого человека отмечал на схематическом плане крейсера красными значками пиратов, зелеными — кордон бойцов Флота вокруг стыковочного узла, и синими — дополнительный заслон из членов экипажа, перекрывший все выходы из подвергшегося вторжению сектора.

Вернее, почти все. Кто-то — у Сассинак не было времени размышлять, кто именно, — оставил открытым грузовой лифт на войсковой палубе. Туда пробились пять красных значков, после чего экран компьютера разделился надвое: половина показывала войсковую палубу, а другая половина — движение грузового лифта. Кабина то задерживалась, то рвалась вверх, рывками продвигаясь от эвакуационной палубы к ярусам с нормальным давлением воздуха. И она явно направлялась к главной палубе!

Молниеносным движением Сассинак нахлобучила шлем, защелкнула его, схватила оружие и бросилась к двери. Тронув языком узелок биосвязи под правым задним зубом, она почувствовала — столь же правильно можно было сказать «увидела» или «услышала» — офицеров, которые последовали за ней: двух людей и двух вефтов. Ярость и возбуждение кипели у нее в крови.

Грузовой лифт выходил во внешний коридор — со стороны кормы от мостика и за камбузом, обслуживающим офицерскую столовую. Вместо того чтобы бежать до поперечного коридора, а потом к корме, Сассинак повела свою группу прямиком через кают-компанию и расположенный за ней камбуз. По радио она услышала, как пираты, громко топая, вывалились из лифта и как командир ее бойцов проклинал идиота, оставившего внизу незапертый лифт. Ближайшие посты охраны впереди и сзади находились возле стыковочных узлов.

Конструкция главной палубы не предусматривала возможности обороны — предполагалось, что такого просто быть не может.

Они слышали, как пираты двинулись в сторону кормы; компьютер сообщал, что все пятеро держатся вместе. Сасс осторожно приоткрыла люк, и шквал огня едва не разнес крышку вместе с ее рукой. Пираты действительно держались вместе, но смотрели в разные стороны. Удивляться было слишком поздно — к тому же из-за угла в любой момент мог показаться часовой.

Сассинак ринулась по коридору, надеясь на свою броню, и добежала до лифта целой и невредимой, где заняла хорошую огневую позицию. Позади нее два вефта взмыли вверх и устремились на врагов, хватая конечностями воздух, словно гигантские крабы. Оба офицера-человека прижались к полу.

Стреляли все: воздух прорезали ослепительные молнии, старомодные реактивные пули вырывали целые куски из переборок и палубы. Один из пиратов стрелял быстро и достаточно метко, ему удалось сбросить с переборки одного вефта, а одного из людей превратить в сплошное кровавое месиво. Второй офицер был ранен и пытался укрыться за люком камбуза — его оружие разнесло реактивными пулями, и обломки металла разбросало по коридору метров на пять. Но и одному из пиратов оторвало голову, в то время как другой, очевидно, опознал в Сассинак капитана по ее белой броне.

— Там капитан, — услышала она в наружном микрофоне шлема. — Достань его — и корабль наш.

«Ты неверно определил пол, — подумала Сассинак. — Не „его“, а „ее“, но, так или иначе, вам не заполучить ни меня, ни мой корабль». Она собрала внимание и выстрелила. В серой бронированной груди ближнего пирата появилась дымящаяся дыра.

— Он вооружен, — послышался удивленный голос. — Но ведь капитаны не носят…

Сасс выключила компьютер, и ее игольник прожег дырку в шлеме говорившего. Трое пиратов были уничтожены — но где же вефт?

А тот распластался по потолку, путаясь набросить сеть на двух оставшихся пиратов, но они побежали в направлении кормы, паля назад наудачу.

— Не старайтесь взять их в плен, — приказала Сасс в радиотелефон. — Просто прикончим их.

Вефт издал жуткий вопль и с невероятной быстротой ринулся на одного из врагов. Сассинак услышала в наушниках испуганный хрип и сама застрелила последнего пирата. Несколько секунд она лежала, тяжело дыша, потом с трудом поднялась и установила устройство управления лифта на подчинение только устным командам экипажа мостика. Часовой с переднего поста осторожно выглянул из-за угла, держа оружие наготове. Сассинак махнула ему рукой.

— Мы разделались с этой шайкой, — сообщила она в микрофон. — Приведите здесь все в порядок — я возвращаюсь на мостик.

Вефт отпустил мертвого врага — как показалось Сасс, довольно неохотно — и принял человеческий облик. Прямо в броне — ловкий трюк!

— Я вызову врача, — сказал он.

По обратной дороге через камбуз и кают-компанию Сассинак осведомилась о ситуации внизу. Никто из пиратов больше не смог прорваться и даже добраться до внешнего кордона; бойцы Флота потеряли только пятерых, а противник — двадцать девять человек. Двое пиратов успели бросить плазменные гранаты и слегка повредили переборки, но ремонтная группа уже устраняла повреждения. Бойцы Флота собирались занять конвойное судно, откуда уже поступил сигнал о капитуляции.

Вернувшись на мостик, Сассинак застала всех в шлемах и при оружии. Она сбросила шлем и улыбнулась, ощутив внезапный прилив бурной радости.

Остальные офицеры тоже сняли шлемы и заулыбались, хотя на лицах некоторых была еще заметна неуверенность. На большинстве панелей управления по-прежнему мигали или просто горели красные лампочки.

— Докладывайте, — распорядилась Сассинак и начала выслушивать рапорты.

Инженеры с помощью оптических сканеров наконец смогли осмотреть отсеки левого борта.

— Там почти ничего не осталось, что можно отремонтировать. Придется воспользоваться запасными отсеками, но одного-двух нам может не хватить.

— А мы сумеем продолжить без них путь?

— Да, если это все, что вы планируете. Хотя я не порекомендовал бы еще одну охоту в ССП, если вы хотите дожить до следующей звезды на плечах.

Домой-то мы доберемся, но только при условии, что вы подберете нам спокойное местечко для работы. Насколько я знаю, их тут не так уж много.

Нам понадобится от трех до пяти дней для одних лишь отсеков. Стыковочный узел левого борта — это уже другая проблема.

Сассинак покачала головой. Инженеры всегда думают, что корабль важнее всего прочего.

— Не я ведь проделала эту дыру, — проворчала она, отлично зная, что трибунал может счесть ответственной именно ее.

Оружейный контроль рапортовал, что наружная система защиты продолжает функционировать нормально, за исключением поврежденного участка.

Дистанционное оружие было в хорошем состоянии, чего нельзя было сказать о системах обнаружения левого борта.

— Как только мы сможем отправить кого-нибудь наружу, мы установим оборудование на среднем поясе, связав его с боевыми компьютерами левого борта, — разумеется, за исключением продырявленного.

Штурман доложил, что они практически вышли из поля зрения кораблей, поднявшихся с планеты.

— У них было только две минуты, и они, очевидно, боялись попасть в кого-нибудь из своих же, поэтому не открыли огонь. В течение следующих пяти часов они не смогут этого сделать.

Сассинак поморщилась. Пяти часов никак не хватало для ремонта, кроме, быть может, оборудования линий слежения. К тому же она все еще не знала, чем закончилось сражение за конвойный корабль.

Но в этот момент командир бойцов вышел на связь, прервав очередной рапорт.

— Конвой наш, — доложил он. — Но они не сдержали слова, и нам пришлось проделать дыру в носу. Все пираты погибли, так что допрашивать вам некого.

— Сассинак это не слишком огорчило, ей вовсе не требовались еще и хлопоты с пленными на борту. — Вы не поверите, — продолжал командир, — но эта посудина набита оружием не хуже военного завода. Большая часть экипажа уложена в холодном сне — поэтому им и удалось разместить у себя такой арсенал…

— Там есть что-нибудь нужное для нас? — прервала Сасс его доклад. — Хотя это не важно — свяжитесь с инженерами, ликвидирующими повреждения, и, если у пиратов найдутся необходимые для нас детали и приборы, захватите их и покиньте корабль не позже, чем через двадцать минут.

— Есть, капитан.

Следующим рапортовал врач: восемнадцать членов команды ранены, включая офицера, который прикрывал Сасс, и вефта, которого она сочла мертвым. Его центральное кольцо и одна конечность уцелели, и врач самодовольно заявил, что в таком состоянии вефты способны регенерироваться. Малое кольцо было разорвано, но они зашили его и поместили все вместе в холодильник.

Сассинак поежилась и огляделась вокруг. Второй вефт еще не вернулся. Она недоверчиво уставилась на хронометр мостика. Неужели вся битва заняла менее чем пятнадцать минут?

Глава 11

По милости богов, правивших этим сектором космоса, они получили краткую передышку, и Сассинак намеревалась использовать ее в полной мере. К тому же у нее появилась идея относительно того, как продлить это время. А пока большая команда механиков трудилась над разборкой люка стыковочного отделения конвойного — хотя он был не так велик, как их собственный, это могло существенно ускорить ремонт, избавив инженеров от полной замены створок. Другая группа пробиралась в открытом космосе вдоль корпуса «Заид-Даяна», устанавливая провода и «тарелки» локаторов вместо поврежденных детекторов левого борта. Внутри крейсера бойцы убирали искореженные останки вражеских боевых машин и складывали трупы возле стыковочного узла. Этот участок крейсера пока оставался в вакууме.

Красные лампочки на панелях мостика начали гаснуть. Вместо уничтоженного случайным выстрелом был установлен запасной компьютер, небольшое повреждение в экосистеме тоже было легко устранено. Механикам даже удалось обнаружить один из отделяемых отсеков левого борта, способный работать снова, — у него всего лишь разошлись контакты, в то время как прочие были напрочь искорежены. Конечно, от одного отсека было мало толку, и тем не менее все почувствовали себя лучше.

Через час Сассинак убедилась, что конвойное судно, удерживаемое вблизи крейсера тяговым полем, очищено от всего, что показалось нужным инженерам и механикам «Заид-Даяна».

— Вот что я хочу сделать… — И она объяснила старшим офицерам новый план.

— У нас сейчас не очень-то хорошие маневренные возможности, — нахмурился Холлистер. — Особенно с такой дырой в корпусе…

— Спутник не имеет атмосферы, так что там не будет проблем с давлением, — возразила Сасс. — Я только хочу знать, в состоянии ли мы сбросить скорость и есть ли там удобное место для приземления.

Бурес, старший штурман, пожал плечами:

— Если вам нужен для укрытия маленький спутник с неровной поверхностью, то этот можно считать идеальным. Правда, выбраться оттуда незамеченными нам будет трудновато — спутник открыт для наблюдения с планеты и с другого спутника, — но пока мы будем там сидеть и если наша маскировка сработает…

Сассинак посмотрела на Холлистера.

— С защитой все в порядке — впервые за долгое время, — ответил тот.

— Тогда мы можем садиться где угодно — там все равно нет ни единого ровного места, — хмыкнул Бурес. — И прежде, чем вы спросите, сообщаю, что наши системы определения поверхности функционируют нормально.

Следующие полчаса все были заняты лихорадочной деятельностью — рабочие группы переправляли трупы пиратов и их боевые броневики на конвойный корабль вместе с одной неисправной флотской десантной машиной, флотским радиомаяком для сигналов SOS и целой кучей оставшегося от ремонта хлама с крейсера. Не все оборудование, доставленное с конвоя, подошло «Заид-Даяну», и ругающиеся грузчики целыми сетками швыряли тяжеленные железяки назад. В самом центре корпуса рейдера они разместили мощные взрывные устройства, и Арли тщательно установила время подрыва. Наконец все было закончено, и на крейсере отключили тяговое поле. Двигатели «Заид-Даяна» заработали вновь, отталкивая крейсер от рейдера, превратившегося в плавающую космическую бомбу. Потом они сбросили скорость, насколько позволяла безопасность, чтобы достичь поверхности спутника, прежде чем на горизонте появится кто-нибудь из преследователей.

Только теперь Сассинак вспомнила, что навигационный компьютер Хурона на транспортном судне все еще настроен на связь с «Заид-Даяном». Она не осмеливалась связаться с ним по радио — чтобы предупредить, что скорый взрыв не будет означать уничтожение обоих кораблей. Сигнал флотского маяка должен был убедить его в обратном. У него ведь не было детекторов, устанавливаемых только на флотских кораблях, способных определить, что крейсер не пострадал. Сасс посмотрела на навигационный дисплей, где все еще виднелся быстро удаляющийся транспорт, набрала код штурмана и приказала:

— Прервите компьютерную связь с Хуроном.

Лицо на экране выразило немалый испуг.

— Господи, совсем забыл! — Пальцы Буреса забегали по панели, и кодовый значок корабля Хурона из флотского голубого сделался нейтральным черным.

— Ладно. Я тоже забыла. Он и так подумает самое худшее, если только ему не придет в голову, что связь прекратилась значительно раньше взрыва.

Главный экран показывал быстрое сближение крейсера со спутником.

Навигаторы не отрывались от компьютеров, бормоча друг другу загадочные комментарии. Рулевой молча таращился на свой дисплей, по краям которого пробегали инженерные коды: желтые, оранжевые и иногда красные. Сассинак включила экран внешнего обзора и судорожно сглотнула. Правда, она и ожидала увидеть изрядно исковерканную поверхность. Радары информировали о достаточной твердости, а инфракрасные сканеры — об отсутствии внутренних горячих источников.

Они приземлились между двумя скалами на дне маленького кратера, восемью секундами позже времени, приблизительно определенного штурманом. Несмотря на дикий рельеф, все прошло замечательно, и Сасс улыбнулась штурману, подняв большой палец. А всего через десять секунд конвойный взорвался так, что обломки разлетелись в настоящий метеоритный рой. Выброшенный взрывной волной флотский радиомаяк подавал сигнал SOS на всех возможных волнах.

— Вот что меня здорово беспокоит, — усмехаясь, признался Холлистер. — Эта чертова штука так гудит, что им может прийти в голову подняться и отключить ее. Правда, им придется повозиться…

— Боги нас любят, — прервала его Сасс и огляделась. — Ладно, друзья, пока все идет как надо, но теперь мы должны спрятаться и сидеть как мыши, пока они не убедятся, что с нами покончено. А потом начнем ремонт.

Полагаю, нам лучше лично сообщить Флоту, что мы на самом деле не взорвались. — В целом ее подчиненные выглядели достаточно уверенными, хотя и слегка напряженными. — А теперь полная тишина, — распорядилась она.

Вахта поспешила выполнить приказ, для чего все лишнее оборудование было отключено, а системы маскировки задействованы на полную мощность.

Оставалась загадка человека, причинившего столько хлопот. Сассинак даже удивлялась, что во время сражения не возникли и другие осложнения. Момент ведь был самый подходящий, если только она не отослала диверсанта вместе с группой Хурона на транспорт. Ее сердце сжалось. Если Хурона убьют, потому что… Она тряхнула головой. Сейчас не время. У Хурона свой корабль, и он с ним разберется. Она должна верить, что он справится — тем более что выбора у нее нет. А ей лучше разобраться со своим грузовым лифтом.

Поэтому Сассинак вызвала на связь майора Курральда, командира флотского десанта, и прямо спросила, кому именно было поручено охранять грузовой лифт, когда бойцы оцепляли участок, куда проникли пираты.

— Это моя вина, капитан. Я не отдал специального приказа…

Она с недоверием уставилась на широкое лицо на мониторе. Диверсант?

Саботажник? Сасс не могла в это поверить — только не с его послужным списком и поведением во время битвы. Если бы не Курральд, враг одержал бы победу.

— Хорошо, — заговорила она наконец. — Часа через четыре я проведу инструктаж в своем кабинете. Ваше участие необходимо.

Конечно, история с лифтом могла быть просто несчастным случаем, хотя, как говорится, «один раз несчастный случай, два — совпадение, а три — диверсия». Это напомнило ей о необходимости отменить режим речевой команды с мостика. Одного раза тоже может хватить для диверсии.

Сассинак приняла все меры предосторожности, и теперь только несколько старших офицеров имели доступ к пультам управления внешних систем. Хотя если саботаж затеет команда мостика, то предотвратить это будет невозможно. С этого времени, когда действовали все маскирующие устройства, они могли только ждать появления вражеских кораблей и смотреть, насколько убедят противника доказательства смертельной битвы. Работорговцы найдут целый ворох всевозможных обломков, а так как никто из них не знает, что именно представлял собой «Заид-Даян», они и понятия не имеют, что должны обнаружить на месте катастрофы. Кроме того, вопящий во все горло флотский маяк отнюдь не является лучшим способом, который живой капитан хотел бы использовать в качестве рапорта об его или ее действиях.

Сасс усмехнулась, подумав о том, что произойдет, когда сигнал маяка наконец достигнет флотской ретрансляционной станции, если только она сама не успеет до того передать сообщение по ССП связи. Так что ей лучше вернуться с целым кораблем, живым экипажем и убедительной историей для рапорта командованию.

Им пришлось ждать еще час с небольшим, пока сканеры не засекли первые вражеские корабли. Команда была вынуждена оставаться в защитном снаряжении до того, как станет очевидно, что противник проглотил приманку. Не то чтобы скафандр помог долго протянуть на маленьком спутнике, но все же…

— Кофе, капитан?

Сассинак, обернувшись, улыбнулась стюарду с подносом, на котором стояли кружки. Она чувствовала себя усталой после боя, но махнула рукой в сторону других членов вахты, присутствующих на мостике. Они все нуждались в чем-то укрепляющем, но у нее имелось кое-что получше кофе — «тайный порок», как называл Абе ее любовь к сладостям. Сасс всегда держала при себе редкий дорогой шоколад — и теперь пришло самое подходящее время. Врачи могли назвать это чуть ли не наркоманией, но чем сладкое хуже кофе? Оставив напиток остывать на краю панели, она сунула в рот тонкую коричневую плитку. Так гораздо лучше. Команда тем временем приступила к рутинной работе, и Сасс внимательно приглядывалась к людям. Спокойные лица, неторопливая речь и ясные глаза свидетельствовали о том, что к ним вернулась уверенность. Некоторые искали предлога, чтобы поговорить с ней, и Сасс радовалась их одобрению и доверию.

На большом экране появился первый вражеский корабль — он шел быстро и высоко, не меняя курс. Через час за ним последовал второй, уже более низко. Этот прямо-таки затопил спутник направленными радарными импульсами, которые «Заид-Даян» поглотил, проанализировал и отразил, словно большая скала. В течение следующих двух часов их сканеры засекли еще три маленьких корабля — никто из них не менял курс и не проявлял интерес к спутнику.

— Не думаю, что кто-нибудь из них располагает достаточным количеством топлива для подробного осмотра спутника, — заметил Холлистер. — В противном случае им пришлось бы занять устойчивую орбиту, к чему эта штуковина не слишком предрасположена.

— Очень этому рада. — Сассинак потянулась. — Не думала, что так одеревенею всего лишь после небольшой пробежки.

— И стрельбы. Вы знаете, что у вас на спине броня почти расплавилась?

Так вот почему она чувствовала жар на спине!

— Разве? А я думала, они промазали. Как по-вашему, здесь должен появиться еще один конвойный, напичканный оружием не хуже первого?

— Должен, но едва ли раньше, чем через пару часов. Маленькие корабли сообщат о взрыве. Хотите, чтобы мы перехватили их передачи?

— Я-то хочу, но они, к сожалению, не говорят на Стандарте или на чем-нибудь похожем.

Подошел стюард, чтобы забрать грязные кружки, и бросил на Сассинак обеспокоенный взгляд:

— Что-нибудь не так, капитан?

— Нет, благодарю вас. Я просто предпочла позволить себе немного шоколада. — Она посмотрела на часы. — Минут через пятнадцать я буду проводить инструктаж для старших офицеров в своем кабинете. Почему бы вам не принести туда кофейник и какие-нибудь закуски? — Стюард кивнул и удалился. — Команда мостика, если хотите, можете снять броню и отдохнуть, но будьте готовы ко всему. Террел…

Это был ее новый старший помощник — круглолицый молодой человек.

— Да, капитан?

— Оставайтесь на мостике и прикажите кокам обслужить команду кофе и другими стимулянтами прямо на рабочих местах. Как только мы убедимся, что нас не заметили, все смогут отдохнуть, но пока нужно держаться наготове. Я буду в своем кабинете, но сначала зайду в каюту.

Едва скинув с себя скафандр, Сассинак увидела, что луч оставил обгорелую полосу на форме под броней. Скорчив гримасу, она стянула с плеч опаленную ткань и посмотрела в зеркало. Красная полоска, возможно, пара волдырей, кожа будет немного шелушиться — вот и все. Боли не было, хотя место ожога слегка одеревенело. Сасс подмигнула своему отражению — неплохо для сорока шести лет, совсем неплохо. Ни единой серебряной пряди в черных волосах, никаких морщинок вокруг глаз — ничего подобного. Не в первый раз позабавившись своему тщеславию, она взяла дезодорант и избавилась с его помощью от пота и усталости.

В кабинете ее ждали старшие офицеры — Сассинак видела по их лицам, что они одобряют ее действия: если капитан выглядит свежей и элегантной, значит, все в порядке. Двое стюардов принесли большой кофейник и поднос с закусками: сандвичами и печеньем. Она с благодарностью отпустила стюардов и оставила пищу на нагревателе.

— Итак, — начала она, опускаясь на стул за широким письменным столом, — сегодня мы решили несколько задач…

— Но у нас возникли новые, — подхватил кто-то из офицеров. — Вы знаете, кто выпустил ту хлопушку?

— Еще нет. Это проблема сама по себе и одновременно часть другой проблемы, о которой я упомяну позже. Сначала я хочу выразить благодарность всем вам и вашим людям.

— Крайне сожалею о том грузовом лифте… — начал было майор Курральд.

— А я сожалею о ваших потерях, майор. И здесь, и на транспорте. Но без вас у нас не было бы никаких шансов. И в частности, я хочу поблагодарить вас за совет разделить бойцов так, как мы сделали. А теперь я собираюсь познакомить всех с секретной частью нашей миссии. — Нажав кнопку настольного пульта, она отключила компьютерную связь, чтобы обезопасить комнату от подслушивания, и кивнула, глядя на удивленные лица. — Да, это очень важно и имеет прямое отношение к случившемуся сегодня. В штаб-квартире Флота мне сообщили — полагаю, что и другим капитанам тоже — кое о чем, что мы все уже некоторое время знали или подозревали. Служба безопасности скомпрометирована, и Флот больше не может считать свой персонал полностью благонадежным. Нам дали понять, что на каждом корабле следует ожидать присутствия по крайней мере одного вражеского агента. Мы должны обнаружить их, по возможности нейтрализовать их деятельность и ни в коем случае не рапортовать об этом по обычным каналам. — Сасс сделала паузу, и когда Холлистер поднял руку, она кивнула.

— Вам дали хоть какие-нибудь конкретные указания, капитан? Являются ли подозреваемые рядовыми или офицерами? — Его взгляд переместился на Курральда, рядом с исполинской фигурой которого остальные выглядели просто карликами.

Сассинак покачала головой:

— Нет. Мы должны были подозревать всех: любой персональный файл мог быть подтасован и в этом могли участвовать самые разные политические группировки. Командование только подчеркнуло, что служба безопасности Флота считает лояльными большую часть уроженцев тяжелых миров, что вефты никогда не проявляли никаких признаков нелояльности и что религиозные меньшинства, в отличие от политических движений, считаются маловероятными кандидатами. А в остальном это касается всех — от матроса, драящего гальюн, до моего старшего помощника.

— Но нам ведь вы об этом сообщили, — вскинула голову Арли.

— Да. И говорю теперь только потому, что прежде всего доверяю вам. Мы прошли через тяжелый бой и все знаем, что он мог кончиться по-другому. Я верю, что все вы преданы Флоту и, в свою очередь, ФОП. Кроме того, если моя команда мостика или старшие офицеры, в единственном или множественном числе, нелояльны, то я вряд ли смогу этому противостоять. Вам предоставлено слишком много самостоятельности, но ведь это вполне справедливо? Во время боя вы легко могли провалить всю операцию, но вы все блестяще справились со своим делом. Мы должны доверять друг другу.

— У вас есть какие-нибудь идеи? — спросил Даниан, один из вефтов, входивших в боевую группу. — Хоть какие-то улики?

— Пока что нет. Сегодня у нас произошло два инцидента: несанкционированный запуск ракеты, обнаруживший наше местоположение, и грузовой лифт, оставленный незапертым на участке, куда можно было легко проникнуть. Первое, безусловно, было преднамеренным действием; за двадцать лег офицерской службы во Флоте я ни разу не видела, чтобы кто-то случайно запустил ракету даже по неопытности. Второе могло быть как случайным, так и намеренным. Майор Курральд берет на себя ответственность и думает, что это была случайность. Пока я с этим согласна. Но первый случай… Арли, кто мог произвести выстрел?

Женщина задумчиво нахмурилась:

— Я уже думала об этом, но не могла сосредоточиться — не хватало времени.

— Попробуйте сейчас.

— Ну… два моих техника на мостике вполне могли это сделать, но я скорее всего заметила бы такое. Конечно, я не могу поклясться, но я знаю каждое их движение, а запуск ракеты потребовал бы пяти или шести лишних.

Но во время боя некоторые системы вооружения были переведены под локальное управление — во всяком случае частично. Обычно, когда действуют системы прикрытия, я держу техника на каждом участке. Таким образом, остальной экипаж не имеет доступа к оружию, и такие инциденты не могут произойти.

Ракету выпустили с третьего участка — там дежурили двое техников, Адис и Верон, оба второй категории. Кроме того, диверсант мог запустить индивидуальную ракету с любой панели управления, если он имел к ней доступ и мог изменить ответную частоту.

— А что вашим людям было известно о предстоящем сражении? — спросила Сасс.

— Я сообщила им, что мы в одной системе с работорговцами и пытаемся завлечь их в ловушку. Мы должны оставаться незаметными, но быть готовыми действовать по первому приказу капитана, и притом как можно быстрее.

— Весь экипаж знал, что мы выслеживаем работорговцев, капитан, — вставил штурман. — Думаю, бойцы тоже?

Курральд кивнул.

— Значит, все понимали, что, выйдя из ССП, мы были достаточно близко от пиратов. Учитывая приказ о полном задействовании защитных систем, агент легко мог сообразить, что запуск ракеты в это время вам совсем ни к чему.

— Арли, мне нужны имена всех дежурных, которые могли иметь доступ к панелям управления. — Сасс уже подключилась к персональным файлам Адиса и Верона, и их личные дела появились на левом экране. Ничего подозрительного, но она и так уже проверила все персональные файлы в поисках хоть какой-то зацепки. — А когда у вас появится время, представьте мне полный рапорт о всех возможных методах доступа: как это будет выглядеть, если использовать наружное оборудование, и так далее. — Потом Сассинак обернулась к майору Курральду:

— Я знаю, что вы считаете случай с лифтом вашей виной, но при обычных обстоятельствах кто должен был следить за ним?

— По всей вероятности, сержант Парди. Он стоит на посту на войсковой палубе и, когда камбузу требуется, обычно отпирает лифт. Но я поручил ему заняться установкой заградительных зеркал, так как Карстон разбирался с артиллерией. Значит, остается… дайте подумать… капрал Тернер, но она отправилась с абордажной группой на транспорт, так как нам нужно было послать туда как минимум двух людей, прошедших медицинскую подготовку.

Право, капитан, я считаю это просто несчастным случаем и принимаю на себя всю ответственность. Я не подумал о том, что обычная команда Парди оказалась разделенной после отправки абордажной группы и что не осталось никого, кому специально поручили бы лифт.

Сассинак кивнула. Судя по словам майора, это и впрямь мог быть несчастный случай — хотя и роковой, но не преднамеренный. Но даже если это было не так, если, к примеру, кто-то из бойцов, позднее погибший, сказал другому, чтобы тот отпер лифт, теперь ей не найти доказательств.

— Хорошо, в ближайшее время, — она решила изложить дальнейший план действий, — мы будем сидеть тихо, пока не уляжется суета, потом завершим ремонт и продолжим наблюдение, пока не случится что-либо еще. Если работорговцы решат эвакуировать эту базу, я бы хотела знать, куда они отправятся. Но даже если они этого не сделают, мы можем проследить движение кораблей, покидающих планетную систему и прибывающих в нее. Хурон доставит захваченный транспорт на ближайший пост минимум через несколько недель. Если с ним что-нибудь случится, наш маяк… хм-м-м… поведает миру, где находился «Заид-Даян». Возможно, до этого пройдут годы, но это обязательно произойдет. Если мы заметим что-либо интересное, за чем стоит проследить, мы сделаем это; в противном случае мы будет ждать, пока Хурон не приведет за нами флотилию.

— А он не может подумать, что нас уничтожили? — спросила Арли.

— Может. Но он может и разгадать наш трюк — мы оба читали о таком же, который давным-давно был использован еще в военно-морском флоте. Так или иначе, он знает, что здесь база работорговцев, и, несомненно, доложит об этом. — Сассинак сделала паузу, у нее пересохло горло. — Кто-нибудь хочет кофе?

Кое-кто кивнул. Штурман и рулевой встали, чтобы обслужить остальных.

Сасс взяла пару своих любимых пирожных, глотнула кофе и невольно сморщила нос. Кофе вообще не принадлежал к ее излюбленным напиткам, но этот имел какой-то странный привкус. Майор Курральд, сделав большой глоток, скорчил гримасу.

— Кто-то не выскреб котел, — заметил он, потом сделал еще глоток и нахмурился. Остальные лишь понюхали свои кружки и отодвинули их. Штурман тоже глотнул и покачал головой. Рулевой пожал плечами и пошел наполнить стакан водой из умывальника.

Сассинак откусила пирожное, чтобы избавиться от неприятного вкуса, когда Курральд вдруг поперхнулся, лицо его приобрело синевато-серый оттенок, а глаза закатились под ослабевшие веки. Стоявший рядом с ним Холлистер быстро подхватил майора и уложил на пол; дыхание здоровяка было тяжелым и неровным.

— Сердечный приступ, — вздохнул Холлистер. — Возможно, сегодняшний стресс…

Но когда он протянул руку к аптечке на стене, Сассинак тоже почувствовала странное онемение языка и увидела испуганное выражение на лицах тех, кто пробовал кофе.

— Яд, — с трудом выговорила она, еле ворочая языком. — Не пейте…

Зрение Сассинак затуманилось, к горлу подступила тошнота. Внезапно она согнулась вдвое и вырвала то немногое, что успела проглотить. Бурес сделал то же самое, а следом за ним и Курральд, очевидно лишившись сознания и давясь собственной рвотой. Кто-то вскочил, вызвал врача по телефону.

Чья-то рука коснулась лица Сасс, стирая с него слизь. Она кивнула, будучи не в силах словами поблагодарить за помощь.

Холлистер пытался запустить вентиляцию, а Бурес все еще стоял, сгорбившись и дико вращая глазами. Сасс подумала, что и сама выглядит не лучше. Ее скорчила последняя судорога, но все-таки ей стало легче. Зрение прояснялось — она увидела, что Арли пытается открыть дверь врачу, и осознала, что та подчиняется только ее речевой команде. Прочистив горло, Сасс смогла внятно произнести нужные слова. Дверь скользнула в сторону.

Пока медики приступали к работе, Сассинак включила вентиляцию на полную мощность, чтобы избавиться от ужасного зловония, и прополоскала рот водой в маленькой раковине. Она имела в виду совсем не то, настаивая, чтобы к ней в кабинет провели воду, но это оказалось весьма кстати. Медики дали Курральду кислород и велели Сасс отправляться в лазарет.

— Позже. — Она все-таки смогла внятно ответить, хотя подозревала, что яд еще действует. — Со мной уже все в порядке…

— При всем должном уважении должен предупредить вас, капитан, что многие яды дают замедленный эффект.

— Знаю. Но мною займетесь позже. Заберите Буреса и понаблюдайте за ним.

Теперь слушайте: мы думаем, что яд был в кофе. — Она указала на кофейник.

— Я не хочу паники и не хочу, чтобы весь корабль знал, что кто-то пытался отравить офицеров. Ясно?

— Ясно, капитан, но…

— Но вы должны все узнать. Понятно?.. Если мы — единственные жертвы, это одно, но вы должны уберечь остальных. Я рекомендую объявить о внезапном открытии, что вторгшиеся пираты смогли оставить какой-то яд в офицерском камбузе и вам нужно проверить, не отравили ли они продукты и в камбузе на войсковой палубе.

— Хорошо, капитан.

— Лейтенант Гелори вам поможет.

Гелори — вефт — спокойно улыбнулась; она была помощником квартирмейстера, так что выбор был вполне логичным.

Перевозку в лазарет потерявшего сознание майора Курральда скрыть было невозможно. Сассинак быстро поделилась историей о пиратах, каким-то образом отравивших кофе в камбузе у офицерской кают-компании. Команда мостика забеспокоилась, но Сассинак пришлось уйти, чтобы избавиться от дурно пахнущей формы. Ее лицо в зеркале казалось постаревшим лет на десять, но после душа на нем снова появился румянец, и она почувствовала себя почти нормально — только голодной.

Бурес и другие, выпившие кофе, тоже почувствовали себя лучше и воспользовались этим, чтобы переодеться в чистую форму. Это был хороший признак: если они заботятся о своей внешности, значит, с ними все в порядке.

Сасс села на свое место на мостике и задумалась. Отравление, открытый грузовой лифт и запуск ракеты… Уже три враждебных акта, а на этот счет и существует превосходное старинное правило. Но враждебные действия были какими-то странными. Допустим, кто-то хотел открыть рабовладельцам местоположение крейсера — это единственная возможная причина пуска ракеты, — но к чему тогда история с отравлением? Если бы они все умерли, вместе с рвотой выплюнув на палубу собственные кишки, то вся команда вряд ли подняла достаточно шума, чтобы их заметили. Значит, диверсант хотел захватить корабль? Нет, крейсер слишком сложен для управления, чтобы один человек смог заставить его взлететь. Было ли это проявлением самолюбия, уязвленного тем, что более ранние диверсии не удались? Тогда почему не положить яд туда, где его невозможно ощутить на вкус? Выходит, отравление было просто глупостью. Сасс склонилась к пульту, чтобы вызвать лазарет по персональной линии связи, и надела наушники.

— Как дела?

— В кофе действительно был яд — очень опасный алкалоид… Да, есть и другие случаи, но пока умер только один. — В обычно деловитом голосе доктора Майлер послышались нотки горечи.

Умер… По щекам Сасс потекли слезы. Достаточно скверно терять людей в бою, но когда один из членов экипажа травит своих же товарищей…

— Продолжайте.

— Майор Курральд жив, и мы думаем, что он выкарабкается, хотя он и в плохом состоянии. Минимум три дня пробудет без сознания. Двум другим сделали промывание желудка; те, кто только глотнул кофе, выбросили яд со рвотой, как и вы. Пока что все вроде бы купились на известие о том, что пираты подсыпали яд в жестяные банки в камбузе — это вполне правдоподобно, так как банки с кофе всегда держали открытыми, готовыми к приготовлению.

Очевидно, не весь кофе был отравлен — разве вы не пили первую порцию, которую прислали на мостик?

— Я — нет, но другие пили без всяких последствий. Что еще?

— Концентрация была различной в каждой порции — как будто кто-то просто побросал наугад несколько порций яда, причем не во все чашки. У нас здесь одиннадцать рапортов и еще девять-десять от тех, кто чувствовал себя недостаточно плохо, чтобы прийти сразу, когда у них кончилась рвота. Я проверяю всех. Самое главное, капитан, если вы ощутите странные цветовые изменения в зрении, сообщите нам немедленно. У некоторых печень таким образом запоздало реагирует на яд. Кое-какие метаболиты подвержены вторичной деградации и теряют гидроксию…

Сассинак поспешно прервала речь, которая рисковала обернуться восторженным описанием биохимии ядов.

— Хорошо, если в глазах заиграет радуга, сразу же приду. Поговорим позже. — Она улыбнулась, услышав презрительное фырканье перед щелчком отключения связи. Майлер придется смириться с тем, что капитану не нужны лекции по биохимии.

Итак, кто-то пытался отравить не только старших офицеров, но и команду — по крайней мере, какую-то ее часть. Сасс интересовало, насколько отравление было беспорядочным — не оказались ли чистыми некоторые кофейники, потому что диверсант хотел спасти своих друзей? И это новое преступление по-прежнему выглядело бессмысленным с точки зрения помощи работорговцам. Разве только диверсант планировал отравить весь экипаж, а потом передать сообщение, но на такое могло хватить опыта только у специалиста по связи. Сассинак сдержалась, чтобы не посмотреть в сторону отделения связи. Печальное событие явно подрывало моральный дух.

Внутренний селектор снова пискнул, и она снова надела наушники.

— Сассинак слушает.

Это опять оказалась врач.

— Капитан, это не просто алкалоид, но алкалоид растения, произрастающего на Дипло.

Сасс открыла рот, собираясь произнести: «Ну и что?» — но быстро поняла, что это означает.

— Дипло? О боги! — Система тяжелых миров. Именно там сформировалось наиболее опасное политическое объединение «тяжеловесов», открыто высказывающихся об обязанностях «легковесов» по отношению к их более сильным родственникам. — Вы уверены?

— Абсолютно! — В голосе Майлер прозвучало вполне заслуженное самодовольство. — Капитан, это один из ядов, снабженных особыми примечаниями в нашем банке данных, потому что он редок, и его структуру можно использовать для выяснения происхождения других ядов, когда мы подвергаем их анализу. Это, безусловно, тот самый яд — я знаю, что вам не нужно его название, так как вы даже не захотели услышать о расщеплении гидроксилов… — Сассинак усмехнулась при этом сарказме, но позволила ей продолжать. — И я могу утверждать, что яд взяли не из наших медицинских запасов — кто-то принес его на борт среди личных вещей. — Последовала длительная пауза. — Думаю, кто-то с Дипло. Или имеющий там друзей.

— Курральд едва не умер, — вздохнула Сасс, вспоминая резкие замечания врача относительно уроженцев тяжелых миров и их повышенных медицинских запросах.

— И еще может умереть. Я не обвиняю Курральда и прекрасно знаю, что не каждый «тяжеловес» — фанатик до мозга костей. Но это яд, добываемый из растения с самой агрессивной тяжелой планеты, и такой факт нельзя игнорировать. Простите, меня вызывают. — И врач прервала связь.

Яд из тяжелого мира… Для доктора Майлер это, безусловно, означало отравителя-"тяжеловеса". Но не будет ли это слишком просто? Сассинак подумала о неподвижном, мрачном лице Курральда, о почти безропотном принятии на себя ответственности за открытый грузовой лифт. Он ожидал, что его будут порицать, и был готов к упрекам… Сасс знала, что ее позиция удивила Курральда — в его поздравлениях по случаю ее успехов в бою также звучало удивление. Женщина-капитан, к тому же «легковес», напяливает броню и бегает по коридорам, обмениваясь выстрелами с врагами! Ей хотелось, чтобы Курральд поскорее пришел в себя, чтобы с ним можно было поговорить, так как из всех «тяжеловесов» на борту она доверяла ему больше всего.

Но если это не «тяжеловес», то кто? Кто мог захотеть разжечь рознь между разными типами людей? Кто от этого выигрывал? «Яд, снабженный особыми примечаниями в медицинском банке информации», — вспомнила она. А ведь медики имеют уникальные возможности доступа к пищевым запасам.

— Капитан? — Это был новый старпом, на ее взгляд, слишком молодой и робкий. Она холодно кивнула, и он доложил:

— Появился другой конвойный.

Сассинак посмотрела на главный экран, передающий увеличенную компьютерами версию пассивных сканеров. Движение корабля было сравнительно медленным, а курс должен был провести его через самое большое скопление обломков.

— Его параметры близки к первому, — заметил старпом, устремив на нее раздражающе нервный взгляд. В конце концов, у нее ведь нет рогов и хвоста с кисточкой!

— Мы можем перехватить какие-нибудь передачи?

— Пока нет, капитан. Возможно, он транслирует передачи на спутник связи… — Он умолк, так как вахтенный офицер связи взмахнула рукой.

Сассинак кивнула.

— Говорят на варварском Неогейше, — сообщила связист. — Я едва понимаю.

— Переключите на мою линию, — распорядилась Сасс. — Это мой родной язык — во всяком случае, был им. — Она годами практиковалась в Неогейше, просто на всякий случай. Хотя, если они используют даже простейший код, она ничего не поймет.

По счастью, обошлось без кодовых слов. На чистом Неогейше, хотя со своеобразным произношением, человек с конвойного судна рапортовал о своих наблюдениях за обломками и прочим мусором:

— …И стальной мусороприемник, явно не наш. Еще вижу компьютерные ленты и файлы с флотскими эмблемами и номерами. — Сассинак не могла услышать ответ, но через несколько секунд первый голос заговорил вновь:

— Это займет слишком много времени. Мы уже подобрали несколько вещиц флотского происхождения, которые вы можете проверить… Ладно, я их зарегистрирую. — Последовала долгая пауза. — Один из ихних здоровенных разведывательных броневиков — тяжело вооруженный, словно целый крейсер.

Они считаются почти невидимыми, пока не приступят к атаке. — Еще одна пауза. — Ого, а вот и флотские мертвецы — некоторые в эвакуационных отсеках, а некоторые в корабельной форме.

Это было труднее всего — отдать врагу тела павших вместе с их жизнями, чтобы создать убедительную картину уничтожения крейсера.

Когда конвойный вышел из зоны слежения, Сассинак облегченно вздохнула.

Пока все идет как надо. Работорговцы не знают, что они живы и прячутся на спутнике. Хурон и спасенные рабы уже в — безопасности. Экипажи двух кораблей работорговцев полностью уничтожены, и Сассинак не сожалела ни о ком из них.

Но во время долгой ночной вахты, думая о павших бойцах Флота, которых похватала лапа робота работорговцев, она очень сожалела, что Хурон отбыл на транспорте и ее некому утешить.

Глава 12

Ремонт, как обычно, затянулся. Сассинак не особенно возражала — времени у них было более чем достаточно. По своему опыту она знала, что инженеры никогда не довольствовались заменой испорченных механизмов и приборов — они всегда хотели что-нибудь да улучшить. Поэтому в соответствии с переделкой левого борта потребовало изменения и оборудование запасных отделяемых отсеков. Холлистер перечислял новшества, заполняя экран Сасс формулами и уравнениями, которые в другое время показались бы ей интересными, но сейчас выглядели полнейшей абракадаброй. Впрочем, как и гораздо более сложная проблема саботажа на корабле. Если бы кто-то не выдал их местонахождение, они могли бы выбраться отсюда без зияющей дыры в корпусе и покореженных отсеков, не говоря уж о людских потерях. Конечно, она не в первый раз участвовала в бою и видела смерть, но Абе был прав: это совсем другое дело, когда люди идут навстречу гибели по ее команде, а не по команде, отданной кем-то другим.

Наконец инженеры и механики закончили работу и в поврежденном секторе подняли давление, Естественно, обнаружились утечки, продолжавшиеся, пока все окончательно не залатали. Сассинак лично проверила прочность корабля.

Когда давление стабилизировалось, бойцы вернулись в свои квартиры, к огромному облегчению остального экипажа, которому порядком поднадоела теснота. Так что хоть и не за четыре-пять, а за целых семь дней, но ремонт был проделан, и они смогли вернуться к нормальному существованию.

Курральд вышел из лазарета, как раз в нужное время, чтобы перевести своих бойцов на их собственную палубу. Сассинак посещала майора каждый день с тех пор, как к нему вернулось сознание, но он был слишком болен для длинных разговоров. Курральд выглядел по-настоящему изможденным — он потерял почти десять килограммов.

Сасс тренировалась с Гелори в рукопашном бою, когда Курральд впервые после выздоровления вошел в спортзал. Его глаза расширились при виде розовой полосы на ее плече.

— Когда это произошло?

— Один из пиратов — из тех пятерых, что проникли на главную палубу, — едва меня не достал, — ответила Сасс, одновременно отражая удар ноги Гелори.

— Не знал, что вы пострадали. — Его лицо на какой-то момент выразило искреннее беспокойство и тут же приняло обычное бесстрастное выражение.

Сассинак подала Гелори знак сделать перерыв.

— Ничего страшного, — хмыкнула она. — А вы все еще считаетесь неработоспособным?

Курральд покраснел:

— Я полагал, что легко с этим справлюсь, но вы знаете, в чем проблема…

— Да, кальций в вашем организме слишком быстро вымывается при низком уровне притяжения. Я могла бы поручить инженерам, переоборудовать вашу каюту для более сильной гравитации.

Брови Курральда взлетели вверх. Сассинак поставила себе хорошую отметку за то, что ей снова удалось проникнуть сквозь его маску.

— Неужели вы это сделаете? Ведь это потребует расхода энергии, а мы в режиме тишины…

— Я лучше сделаю это, чем позволю вашей артерии лопнуть, прежде чем вы выздоровеете окончательно. Я знаю, что вы человек сильный, майор, но отравление не слишком полезно силачам вроде вас.

— Мне разрешили упражняться с топчаком, но только не с тяжестями. — Так или иначе, топчака не было в их спортинвентаре. Курральд бросил на нее один из своих самых человечных взглядов и усмехнулся. — Надеюсь, вы не считаете меня слабаком, хотя сейчас я похож именно на такого?

— Слабаки не выживают после столь сильного отравления и тем более не командуют бойцами на крейсере. — Сасс намеренно произнесла эти слова крайне резко и с радостью увидела, что в его взгляде появилось уважение. — Если вы с медиками договоритесь, что высокая степень гравитации поможет вам прийти в норму, сообщите мне. Конечно, мы не сможем задействовать большое количество энергии без риска оказаться обнаруженными, но нужную степень для ваших помещений мы в состоянии обеспечить. Не знаю, хватит ли этого. Советую вам следовать рекомендациям врачей — вы ведь не хотели бы, чтобы они учили вас командовать бойцами, но об отравлениях им известно куда больше, чем любому из нас.

— Есть, капитан. — На этот раз в его голосе не слышалось ни гнева, ни чувства вины.

— Жду вас на совете штаба в 15:00, — продолжала Сассинак. — А теперь у меня остается еще пятнадцать минут, чтобы испытать на себе мастерство Гелори.

— Могу я понаблюдать за вами?

— Можете, если хотите видеть, как вашего капитана швыряют на пол раз за разом.

Она кивнула Гелори, и та сразу же атаковала своего капитана невероятно быстрым движением, которое, несомненно, сопровождалось частичным изменением облика. Что-то почти бескостное вцепилось в ногу Сасс, но она смогла опереться на запястье и стряхнуть с себя вефта. Однако это было единственным превращением, которое Гелори себе позволила. Они сражались на равных, и Сасс всего один раз оказалась на полу. Ей не хотелось задавать вопрос в присутствии Курральда, но она подозревала, что ее противница-вефт постаралась представить капитана крейсера в хорошем свете перед «тяжеловесом».

* * *

На собрании штаба в тот день присутствовала почти та же самая группа людей, что и в кабинете Сассинак в день отравления. Ее позабавило, что никто не подходил к подносу с кофе, хотя до возвращения Курральда из лазарета любители кофе поглощали его в обычных количествах.

— Я уверена, что этот кофе абсолютно безопасен, — заявила она, наблюдая за лицами остальных, осознавших свой чисто инстинктивный страх.

Когда все уселись и сделали первый осторожный глоток, Сасс ввела Курральда в курс дела — рассказала о ремонте, о необходимых изменениях на палубе для бойцов и о тайной охоте за отравителем. Старший офицер медслужбы уже сообщила, что яд был с Дипло, и Сасс осталось обрисовать то, что им удалось обнаружить с тех пор.

— Очевидно, что саботажник, как мы уже обсуждали, по всей видимости, хотел посеять рознь между различными группами экипажа. Первым делом я подумала, что использование яда из тяжелого мира указывает на то, что кто-то захотел навести подозрение на «тяжеловесов», зная, что я им доверяю. Но мы должны учитывать и возможность, что отравление действительно устроил «тяжеловес». Преступник имел доступ к одному из камбузов, а может, и к обоим, хотя едва ли возможно, что кофе с главной палубы спустили на войсковую палубу. Так как людей обслуживали по всему кораблю, трудно проследить происхождение каждой порции — особенно если в этом замешаны один или несколько стюардов.

— Значит, вы больше не считаете, что кто-то из пиратов подсыпал яд в открытые банки?

— Нет. Им незачем было это делать — они ведь рассчитывали захватить корабль и собирались воспользоваться нашими запасами. К тому же не забывайте и первую диверсию — ракету.

— Вы уже разобрались в этом, капитан?

— Нет. Откровенно говоря, майор, я хотела, чтобы это сделали вы, прежде чем мы пойдем дальше. У меня есть список подозреваемых, и один из них — женщина весьма темного происхождения. — Сассинак сделала паузу, но все молчали, и она продолжила:

— Ее эвакуировали с Дипло по медицинским показателям — неадаптировавшийся ребенок, который не поддавался спецлечению. Воспитывалась она на Палуне…

— Промежуточный мир, — медленно произнес Курральд.

Сассинак кивнула:

— Верно. Она жила там до тринадцати лет в семье «тяжеловесов» — родственников ее настоящей семьи. Девочку приучили к легкой гравитации по ее собственной просьбе, и по окончании школы она завербовалась во Флот.

— Но вы не уверены…

— Будь я уверена, она бы уже находилась под арестом. У нее был доступ к камбузам, но такой же доступ имели и четверо других стюардов, не говоря уже о коках. Все дело в том, что она одна близко связана не просто с ядом тяжелой планеты, а именно с Дипло. Она дважды посещала эту планету взрослой — в защитном снаряжении. Конечно, у нас нет прямых улик. Но любой, кто хотел бы обвинить выходца из тяжелых миров, едва ли мог найти лучший способ, чем использовать яд с Дипло.

— А она не могла запустить ракету? — Курральд посмотрел на Арли, но та покачала головой:

— Нет — мы, разумеется, сразу это проверили. Тем более, что заболели оба моих техника с этого участка. Однако во время пуска ракеты они были в полном порядке, так что если они не проделали это вдвоем, то собственные же показания освобождают их от подозрений. Лично я думаю, что выстрел произвели, так сказать, «вручную», из служебного люка в каком-нибудь тупике.

— Помните, что флотская разведка предупредила каждого капитана о наличии на корабле по крайней мере одного агента, но они не говорили «только одного», — заметила Сасс. — По-моему, характер запуска ракеты и отравления настолько различен, что указывает на двух людей с двумя разными целями. Но я не могу толком понять, какой цели хотел добиться отравитель.

Если только у него не было группы сообщников, готовых захватить корабль…

Курральд вздохнул, задумчиво сплетая пальцы рук. Даже исхудав после болезни, он был гораздо массивнее других, и его мрачное лицо казалось угрожающим.

— Капитан, у вас репутация справедливого человека… — Он сделал паузу и продолжал с явной неохотой:

— А я всего лишь командир десантников и не вмешиваюсь в дела корабельной команды. Но я знаю, вы все считаете, что «тяжеловесы» держатся заодно, и до некоторой степени так оно и есть.

Поэтому я бы знал, если бы среди них существовал заговор на вашем корабле, и надеюсь, вы не сомневаетесь, что я сразу же сообщил бы вам об этом.

Сассинак улыбнулась этой попытке избежать обычной для «тяжеловесов» мании преследования, но ответила вполне серьезно:

— Я уже говорила, майор, что полностью вам доверяю. Не думаю, что на корабле существует заговор, так как после отравления ничего больше не произошло. Но меня беспокоит, что если эта стюардесса виновна и я ее арестую, то вы и другие «тяжеловесы» будете рассматривать это как поспешный и необдуманный отклик на яд с Дипло. И меня очень интересует ваше мнение о том, чего рассчитывал добиться отравитель. Насколько я знаю политику и религию тяжелых миров, отравление не входит в их обычную практику.

— Да, не входит. — Курральд снова вздохнул. — Хотя я готов держать пари, что ее настоящие родители и их родственники на Палуне были отъявленными сепаратистами. Она не могла стать такой же, потому что физически не выдерживала тамошнего тяготения. Многие сепаратисты очень жестоки к таким детям. Некоторые даже убивают их, как «негодных». — Он говорил, не обращая внимания на косые взгляды. — Но если она не сумела приспособиться к образу существования «легковеса» или, напротив, посчитала, что должна чем-то компенсировать свою неадаптируемость к сильной гравитации, то вполне могла пойти на опрометчивый поступок просто ради самоутверждения. — Майор огляделся и снова посмотрел на Сасс:

— В вашей команде нет офицеров из тяжелых миров?

— Были, но я отправила их с Хуроном на призовом корабле. — В ответ на его резкий взгляд Сассинак пожала плечами. — Так получилось — они обладали большим опытом и стажем.

Очевидно, ответ удовлетворил Курральд а, так как он слегка расслабился.

— Тогда вы, может быть, позволите мне побеседовать с этой молодой женщиной?

— Если вы считаете, что сможете узнать, действительно ли она это сделала и почему.

— Вы доверяете мне такую задачу. — Это был не вопрос, а констатация факта, в которой слышалось удивление. — Хорошо, капитан, я посмотрю, что тут можно сделать.

Остальная часть собрания была посвящена результатам их наблюдений. За первые несколько дней после приземления они не зафиксировали движения кораблей в системе, за исключением челнока с планеты на обитаемый спутник.

Но несколько часов назад с планеты взлетел быстроходный корабль, судя по траектории, собирающийся покинуть систему.

— Хотят доложить боссу о происшедшем, — предположил Бурес.

— А почему они так долго тянули? — поинтересовалась Сасс.

Она могла придумать несколько причин, но ни одна из них не выглядела приятной. Никто ей не ответил, да она этого и не ожидала. Ее больше интересовало, сколько времени пройдет, прежде чем прибудут крупнотоннажные транспорты, чтобы демонтировать базу и перевезти ее. Враги, несомненно, знают все параметры корабля, который захватил Хурон, а значит, знают и сколько времени у них осталось до прибытия флотской эскадры. Куда большую опасность представляла собой возможность того, что враги попытаются защитить базу, встретив флотскую экспедицию засадой мощно вооруженных рейдеров, вроде конвойного, с которым сражался «Заид-Даян».

— Итак, — подвела итог Сасс в конце собрания, — мы можем либо последовать за одним из отбывающих кораблей, надеясь, что тот приведет нас куда-то, где можно получить полезную информацию, либо торчать здесь и следить за происходящим, чтобы потом доложить об этом Флоту, либо попытаться сорвать эвакуацию базы, как только эта операция начнется.

Хотела бы я знать, куда направилась та посудина.

* * *

Через два часа позвонил Курральд и попросил о встрече. Сассинак согласилась, и хотя он больше ничего не сообщил, она не удивилась, увидев подозреваемую стюардессу входящей вместе с майором в ее кабинет.

Истина оказалась недалека от того, что предполагал Курральд. Селес, родившись неприспособленной к сильной гравитации, едва не умерла в первый же месяц жизни. Дед девочки велел матери убить ее, но эта женщина уже потеряла двух детей и хотела дать третьему шанс. Послеродовое лечение не подействовало, и двухмесячного ребенка отправили на Палун, к младшей сестре матери. Но и там девочка росла заморышем — кузены безжалостно дразнили ее, когда она не могла так же быстро и ловко, как они, бегать и карабкаться по скалам, или когда она свалилась с дерева и сломала лодыжку.

Во время ее единственного детского посещения Дипло ей понадобились адаптационные костюмы, которые носили «легковесы», и она была вынуждена постоянно слушать ворчание деда. Он утверждал, что Селес их разорила не только стоимостью лечения и жизнью на Палуне, но и самим фактом, что в их семье родился «атавист». Они потеряли честь — лучше бы она умерла при рождении. Отец Селес отказывался говорить с дочерью и даже не смотрел на нее; а у матери теперь было двое «нормальных» детей — крепких мальчуганов, которые сбили Селес с ног и сидели на груди ее защитного костюма, пока мать не позвала их, — проблемы с дочерью явно были ей не нужны.

В школе на Палуне Селес обучали активные сепаратисты, которые использовали ее слабость как пример того, почему жители тяжелых миров должны избегать контактов с «легковесами» и ФОП. Один из этих недоумков и назвал ей единственный способ, которым «атависты» могут оправдать свое существование, — доказать свою преданность интересам тяжелых миров, став шпионом в доминирующей «легковесной» среде.

В расчете на это Селес попросила медицинской эвакуации в мир нормального притяжения, что ей было быстро обеспечено. Ее взяли под опеку государства и направили в школу-интернат на Кейси.

Сассинак подумала, что Селес поступила в интернат примерно в том же возрасте, в каком она сама стала посещать флотскую подготовительную школу, — быть может, с разницей в год, не больше. Но у Селес не было Абе — не было наставника, который руководил бы ее действиями. Будучи крупнее и сильнее остальных учеников (хотя слабее своих сверстников из тяжелых миров), Селес считала себя изгоем. Пытался ли кто-нибудь с ней подружиться? Едва ли. Хотя тяжеловатое лицо девушки вовсе не было таким уж безобразным, из-за мрачного выражения и застывших черт она выглядела куда глупее, чем была на самом деле. Селес призналась, что у нее дважды были неприятности из-за драк, хотя она не была зачинщицей. Люди не любили «тяжеловесов» — они не доверяли Селес и постоянно задирали ее. Слыша в голосе девушки нотки жалости к самой себе, Сассинак в душе находила оправдание для ее недоброжелателей — никто не любит угрюмых нытиков.

Селес закончила школу, еще сильнее убежденная в несправедливом устройстве мира и горящая желанием оправдать себя перед родственниками" тяжеловесами". В таком настроении она поступила во Флот и в первый же отпуск после соответствующих тренировок отправилась на Дипло.

Семья отнеслась к ней с презрением — они отказывались верить, что она в самом деле намерена стать агентом тяжелых миров. Если бы у нее были способности, то ее завербовала бы регулярная разведслужба. А что она сможет сделать в одиночку? Дед назвал Селес бесполезным заморышем, мать на сей раз утвердительно кивнула, а младшие братья радостно ухмыльнулись.

«Сначала прояви себя, — рыкнул дед, — а потом приезжай требовать похвал».

По обратной дороге на космодром Селес купила килограмм яда — на Дипло его продавали свободно, и она посчитала, что на «тяжеловесов» он не действует. Она собиралась отравить всех «легковесов» экипажа корабля, на котором будет служить, передать его «тяжеловесам» и таким образом доказать…

— Ровным счетом ничего! — прервал ее майор Курральд, с трудом державший язык за зубами во время столь эмоционального повествования. — Вы хотели, чтобы «легковесы» подумали, будто мы все дураки или полоумные? А вам не приходило в голову, что большинство из нас считают благом наше пребывание в ФОП, в одной компании с «легковесами»?

Лицо девушки было красным, а руки дрожали, когда она положила на стол Сасс мятый, сложенный в несколько раз лист бумаги.

— Я… я все знаю. Я знаю, что вы убьете меня. Но я хочу, чтобы меня — или хотя бы мой прах — похоронили на Дипло. В правилах сказано, что вы обязаны это сделать. А еще, чтобы вы отправили это послание.

Письмо было таким же жалким и бессвязным, как и весь ее рассказ. Оно начиналось словами «Во имя справедливости и нашего правого дела…». Потом излагались извращенные трактовки некоторых исторических событий (например, беспорядки на Гелвее не были вызваны предубеждениями против «тяжеловесов»

— они вообще в них не участвовали, если не считать отряда полиции) и столь же сомнительная теология (по крайней мере, Сасс никогда раньше не слыхала о Боге Дарвине) с целью представить отравление невинных людей, включая «тяжеловесов», «актом чистого неповиновения, который сожжет меня, осветив всю Галактику».

Сассинак искоса посмотрела на Курральда, который в этот момент выглядел воплощением свирепости «тяжеловесов». Она не сомневалась, что ему очень хочется стереть Селес в порошок. Сама Сасс испытывала схожие желания в отношении семьи стюардессы. Возможно, девушка не блистала умом, но она вполне могла бы добиться успеха в жизни, если бы родственники не убедили ее в своей полной безнадежности. Взяв бумагу, Сассинак положила ее в папку с материалами расследования, потом снова взглянула на Селес. Может ли из нее получиться что-то хорошее? Во всяком случае, следовало попробовать.

— Вы абсолютно правы, — заговорила Сасс, не сводя глаз с лица девушки.

— Капитан, действуя в чрезвычайных обстоятельствах, имеет право казнить любого, кто представляет собой угрозу для судна. Да, я могла бы уничтожить вас, не слушая никаких оправданий. Но я не стану этого делать. — Челюсть Селес отвисла, а руки задрожали еще сильнее. — Вы не заслуживаете быстрой смерти и нимба мученицы благодаря вашему сомнительному подвигу. — Сасс постучала по папке. — Флот потратил достаточно много денег на ваше обучение — куда больше, чем ваша семья на лечение и отправку на Палун. Вы в долгу у Флота и у своих товарищей по кораблю, которых едва не убили.

Включая майора Курральда.

— Я… я не знала, что яд может навредить «тяжеловесам», — взмолилась Селес.

— Молчать! — Окрик Курральда сразу заставил девушку умолкнуть. Сассинак искренне понадеялась, что он никогда не заговорит с ней подобным образом, хотя она, конечно, смогла бы это пережить. — Вам же не пришло в голову попробовать яд на себе, верно?

— Но я ведь не чистая…

— Вы хотите сказать, не святая, — вмешалась Сасс, прежде чем Курральд зашел слишком далеко. — В том-то и дело, Селес. У вас было тяжелое детство, но у многих из нас тоже. Люди скверно обращались с вами, как и со многими из нас. Но ведь это не повод для отравления людей, не причинивших вам никакого вреда. Если вам приспичило кому-то отомстить, то почему не вашей семье? Они отравили вам жизнь больше, чем кто-либо еще.

— Но я… Но они…

— Да, они ваша родная семья. Но Флот тоже пытался стать вашей семьей — и мог бы это сделать. Однако вы совершили то, что мы не можем проигнорировать: вы убили человека, Селес, причем не в честном бою, а трусливо, из-за угла. Возможно, когда мы вернемся, трибунал проведет психиатрическую экспертизу…

— Я не безумна!

— Вот как? Вы стараетесь угодить тем, кто изводил вас год за годом, и травите ядом ваших друзей — мне это кажется полнейшим безумием. Вы, несомненно, виновны, но, если я накажу вас, другие «тяжеловесы» могут подумать, что я сделала это из-за ваших генов, а не из-за ваших поступков.

— «Тяжеловесы» должны выйти из ФОП и сами заботиться о себе, — упрямо пробормотала Селес. — Нам Федерация никогда не помогала.

Сассинак посмотрела на Курральда, чье лицо, являвшее собой маску презрения и отвращения, слегка смягчилось, и кивнула:

— Думаю, майор Курральд, мы столкнулись с комбинацией юридической и медицинской проблем. При сложившихся обстоятельствах необходимо вмешательство психиатров, и я не хочу отдавать под суд эту молодую особу до получения результатов медицинской экспертизы.

— Вы думаете, этого хватит для…

— Для смягчения приговора, а может, и для вердикта о невменяемости. Но это вне пределов моей компетенции; моя первейшая забота — свести к минимуму причиненный ею вред и сохранить доказательства.

Глаза Селес испуганно забегали.

— Но я… Я требую…

Сассинак покачала головой:

— Селес, если трибунал в свое время приговорит вас к смерти, я прослежу, чтобы ваше заявление передали вашей семье. Но в настоящий момент я не вижу альтернативы взятию под арест и временному заключению. — Она связалась с лазаретом и кратко переговорила с врачом. — Майор Курральд, я могу вызвать охранника, чтобы отвести ее, или…

— Я сам сделаю это, — отозвался военный.

Сассинак почувствовала, что жалость наконец полностью вытеснила отвращение:

— Благодарю вас. Думаю, с вами ей будет спокойнее.

«И по многим причинам», — подумала Сасс. Размеры и уверенное поведение полностью адаптировавшегося «тяжеловеса», закаленного в боях, выбросят из головы Селес любые мысли о побеге, и у него на глазах она вряд ли будет закатывать истерики.

Менее чем через час офицер медслужбы сообщил, что считает Селес способной на самоубийство и насильственные действия.

— Она висит на ниточке. Такие записки в духе террористов с Гелвея.

Девушка может сорваться в любую минуту и, будучи запертой в камере, наверняка что-нибудь натворит. Я хочу, чтобы ее взяли под медицинское наблюдение.

— Не возражаю. Пришлите документ мне на подпись и проследите, чтобы ничего не произошло с ячейкой для холодного сна. Я не хочу никаких подозрений в отношении нашей деятельности.

Когда все было решено, Сассинак откинулась на спинку стула, думая, почему она так сочувствует этой девушке. Ей никогда не нравились нытики, к тому же Селес убила одного из членов ее команды, но тупая боль в ее глазах, странное сочетание отчаянной смелости и страха вызывало жалость.

Курральд сказал почти то же самое, вернувшись на главную палубу.

— Я убежденный федералист, — добавил он, — но всегда считал, что мы должны воспитывать нашу молодежь на родных тяжелых мирах. У нас ведь есть что-то свое, достойное сохранения. Я даже поддерживал тех, кто рекомендовал отказаться от специального ухода за новорожденными «атавистами». Во Вселенной достаточно «легковесов», поддающихся быстрому обучению; к чему тратить время и деньги на то, чтобы растить новых слабаков? На первый взгляд эта малышка — аргумент в мою пользу. Семья, ФОП, Флот потратили на нее время и деньги и получили в итоге глупого беспомощного отравителя. Мне хочется втоптать ее в грязь, и в то же время я испытываю к ней жалость. Она ни на что не годна, но ведь могла бы стать совсем другой… — Он бросил на Сассинак еще один, куда более человечный взгляд. — Вынужден признать, что именно те вещи, в которые я верил, возможно, превратили ее в никчемную слякоть.

— Надеюсь, еще не все потеряно. — Сассинак придвинула к майору кружку с кофе. — Но и то, что я говорила, истинная правда: многим из нас выпало трудное детство, многим из нас так или иначе причиняли вред. Думаю, вы тоже сталкивались с предубеждениями относительно вашего происхождения… — Курральд кивнул, и она продолжила:

— Но вы ведь не отравили невинных людей в отместку тем, кто вас оскорблял. — Сассинак глотнула из своей кружки, в ней был не кофе, а бульон. — Людям всех сортов приходится нелегко. В Совете ведь поднимались вопросы о причинах доминирующего положения людей во Флоте.

— Что?! — Майор явно об этом не слышал.

— Это известно далеко не всем, но пара-другая иных рас выдвигают претензии на получение обязательной квоты в Академии. Даже рикси…

— Эти швабры!

— Понимаю. Вы давно во Флоте, Курральд, и знаете, что люди должны держаться вместе. «Тяжеловесы» обладают полезной адаптацией к сильному притяжению, но это не основание, чтобы задирать нос перед остальными членами ФОП.

Майор молча кивнул. Сассинак крайне интересовало, что скрывает непроницаемый взгляд его карих глаз. Все же после прошедшей недели ему нельзя было не доверять. Будь он врагом, им не удалось бы одержать победу.

Ее следующим посетителем был Холлистер с докладом о затянувшемся ремонте и вероятных ограничениях летных способностей корабля до капитального переоборудования. Хотя отделяемые отсеки левого борта оказались не настолько поврежденными, как они предполагали, Холлистер настаивал, что крейсер не выдержит еще одной длительной погони в ССП.

— Один-два прыжка прямым курсом в ближайший сектор — еще куда ни шло.

Но такое маневрирование, которое был вынужден применить ссли в охоте за пиратами, создаст страшную нагрузку на отделяемые отсеки.

Сассинак нахмурилась:

— Это означает, что мы не сможем последовать за кораблями работорговцев?

— Вот именно. В противном случае мы рискуем разлететься на куски. Я буду вынужден занести в компьютер протест.

— Который едва ли прочтут, если мы разлетимся. Но я не собираюсь возражать. Однако не можем же мы просто торчать здесь. Если бы мы хоть как-то могли проследить за их кораблями…

— Ну, это другой вопрос. — Сассинак поняла, что Холлистер готовился к долгому и ожесточенному спору, когда он откинулся на спинку стула, задумчиво наморщив лоб. — Вы предполагаете, что они собрались эвакуировать базу, и хотите знать куда, а так как мы не можем за ними следовать, то…

— Инженер оборвал фразу. Сассинак молча ожидала продолжения. Наконец он встряхнулся и передал ей очередной информационный куб. — Я об этом подумаю, но меня волнует и другая проблема. Помните неприятности, которые у нас были с газоочистителями в экосистеме?

— Помню. — Сассинак вставила куб в компьютер, интересуясь, почему Холлистер принес ей копию вместо того, чтобы просто не переключиться на ее терминал. Потом она посмотрела на дисплей и едва удержалась от крепкого словечка. Холлистер мрачно кивнул:

— Даже еще хуже.

День за днем область регенерации уменьшалась, а загрязненные участки увеличивались. Ей вспомнились числа, которые она недавно просматривала: сдвиг констант равновесия, степень алгального роста…

— Беда в том, — продолжал Холлистер, указывая на вспомогательную информацию, — что каким-то образом заело предохранительный клапан и линию снабжения стало затапливать из гидропонических баков. Вот здесь все поросло зеленой дрянью… — Он указал на схему. — Вчера мы попытались ее вычистить, но в жидкости полно питательных веществ, которые так любит эта гадость. Мы не можем уничтожить их, не погубив основные баки, а это означает крупный расход запасов кислорода, которого мы и так лишились на двадцать процентов во время сражения с рейдером.

Сассинак вздрогнула. Она совсем забыла, что кислородные запасы пострадали во время боя.

— В обычных обстоятельствах, — закончил Холлистер, — нас бы выручило уменьшение числа людей, так как часть экипажа убыла с призовым транспортом. Но так как мы не были уверены в качестве биосистем на том транспорте, то отправили туда специалистов, способных их обслуживать, и теперь мне их очень недостает. Нам нужно промыть всю систему и осуществить новые посадки, но это было бы безопаснее проделать при достаточном количестве кислорода. А пока что каждому из нас придется трудиться за двоих, чтобы уменьшить загрязнение.

— А это не может быть результатом диверсии? — спросила Сасс.

Холлистер пожал плечами:

— Конечно может. Но с таким же успехом это может оказаться обычной аварией.

Глава 13

День за днем мониторы продолжали показывать аварийное состояние биосистемы. Сассинак с трудом сохраняла спокойный вид, хотя внутри у нее все кипело: обнаружить вражескую базу, находиться так близко от нее и оказаться не в состоянии преследовать корабли работорговцев, которые, возможно, направлялись к их тайным покровителям! Ежедневные рапорты Холлистера подтверждали информацию на экранах; у них не было возможностей для преследования, и они не смогут достаточно долго оставаться на спутнике.

Тем не менее Сасс не давала команду готовиться к старту, надеясь на появление еще нескольких пиратских кораблей или чего-нибудь, что могло бы послужить оправданием этой экспедиции, а может, кораблей, присланных Хуроном, которым она могла бы передать наблюдательный пункт. Ежедневно она проводила несколько часов, изучая персональные файлы, проверяя каждого — от Ариефы до Келли, — кто находился на участке, откуда была выпущена ракета, и кто мог иметь доступ к пульту управления. Таких набралось человек сорок — пятьдесят, и Сасс изучала сведения о каждом из них по очереди, в надежде, что ее прервут сообщением о каком-нибудь корабле.

Наконец сканеры обнаружили судно, входящее в систему. Его жучок, очевидно, не был обнаружен или поврежден; потому что по первому требованию доложил объем и массу корабля.

— Хм! — Сассинак нахмурилась, глядя на дисплей. — Если так, то на нем может быть установлена и новая система отслеживания.

— Можем мы узнать его путь?

— Попробуем.

Новая система функционировала нормально и показала, что корабль отбыл с Курси-де-Лан, а до того поставлял «смешанные жидкости» на Вальри, Палин и Терехальт в течение восемнадцати месяцев. «Смешанные жидкости» перевозились в десятилитровых оплетенных бутылях. Топливо? Лекарства?

Химикалии для каких-то синтетических процессов? Это могло быть все, что угодно, — от концентрированных кислот до витаминизированного питья для рабов. И хотя в данный момент это не представляло особой важности, но Сассинак очень хотелось получить возможность взглянуть на декларацию судового груза.

В систему вошли еще два корабля и осторожно спустились на планету.

Чувствительные детекторы «Заид-Даяна» смогли определить место приземления, подтвердив, что новенькие сели на заранее определенные участки. А напоследок появился огромный транспорт, явно не предназначенный для приземления, и занял место на низкой орбите. Конструкция его корпуса была рассчитана на стыковку с орбитальной станцией. Теперь Сассинак была уверена, что они собираются эвакуировать базу. Корпус типа «Халл-Кир» мог вмещать огромное количество машин и оборудования. Но возраст судна был не менее двенадцати лет, и на нем отсутствовал новый радиомаяк, поэтому Сассинак не смогла проследить проделанный им путь и установить компьютерную слежку. Старый идентификатор корабля показал лишь то, что его взяли в аренду у «Генеральной компании торговых линий» — фирмы, о которой не было известно ничего подозрительного. Так как идентификатор сообщал только об официальных владельцах, Сассинак не могла определить, кто арендовал корабль сейчас и не сдавали ли его в аренду подозрительным клиентам до последнего раза.

* * *

— Флотский сигнал! — Пронзительный крик пробудил Сассинак от беспокойного сна. Она быстро приглушила звук селектора.

— В чем дело?

— Флотский сигнал — приближается легкая штурмовая группировка под командованием коммодора Верстана. Сигнал кодированный и с сильными помехами, но ошибки быть не может…

— Иду! — Сассинак встряхнулась, гадая, была ли легкая головная боль следствием беспокойства или ухудшения качества воздуха. Приняв душ и надев свежую форму, она поспешила на мостик, где напряженно-деловая атмосфера явилась приятным новшеством после унылого однообразия последних нескольких дней.

— Сигнал был ориентирован именно на местную планетную систему, — доложил офицер связи. — Они должны знать, что мы…

Сассинак покачала головой:

— Они надеются, но не знают наверняка.

— Разве вы не собираетесь подать ответный сигнал?

— А у нас есть «окно»?

Плечи офицера поникли.

— Мы едва смогли выловить сигнал, а теперь нам мешает эта чертова планета.

— К тому же их спутниковая станция перехватит сигнал, не так ли?

— Так, но…

— Поэтому мы еще некоторое время будем сидеть тихо, — решила Сасс. — Дайте мне схему боевого порядка кораблей Флота и сообщите ваши предположения о курсе ближайшего судна.

На экране появилась светло-голубая схема. Тем временем Сассинак пыталась вспомнить, что она слышала о коммодоре Верстане. Будет ли он входить в систему медленно и осторожно или же использует двигатели ССП, как сделала она? Насколько велика его боевая группа и пошлет ли он вперед разведывательный или конвойный корабль? Наверняка Хурон предупредил его о фальсифицированных сигналах идентификатора, и он будет настороже, но коммодоры и адмиралы зачастую недооценивают предупреждения младших по званию.

Сассинак вызвала на мостик Холлистера, чтобы выяснить их возможности.

Было бы недурно расставить пиратам ловушку — хотя это и нелегко будет осуществить, не обнаружив своего присутствия.

Но гораздо раньше, чем ожидала Сасс, они перехватили еще один флотский сигнал — очевидно, коммодор решил быть на месте как можно быстрее и послал малые суда впереди крейсеров. «Скрэтч» — корабль конвойного класса — зашел с «солнечной» стороны, сканируя «заднюю» сторону планетной системы в поисках какой-либо активности. Сассинак послала по планетарной связи одиночный кодированный сигнал, стараясь соблюсти максимальную точность, и стала ждать. Если повезет, пираты не перехватят эту передачу.

Через несколько минут она получила ответ, а потом и ретрансляционную связь с коммодором Верстаном. Он хотел личной встречи и настаивал, чтобы «Заид-Даян» был выведен из укрытия. Встречное предложение Сассинак устроить ловушку, чтобы спрятанный крейсер перехватил вражеские корабли, спасающиеся от флотской атаки, было отвергнуто.

Оставалось только подчиниться. Посланная наружу группа сняла датчики и маскировочные сети, установленные на ближайших обломках скал, и после ее возвращения Холлистер произвел окончательную проверку машин. Но и потом они прождали более двух часов, чтобы выйти из поля зрения пиратов.

— Я вынуждена покинуть спутник. Но нам вовсе не обязательно выпрыгивать перед глазами противника, как черт из коробочки. Мы можем ускользнуть так, что они даже не догадаются о нашем присутствии.

Пилоты аккуратно вывели «Заид-Даян» из расщелины, где он до сих пор скрывался, и подняли его с поверхности. Сассинак облегченно вздохнула.

Хотя спутник и предоставил им убежище в критический момент, он не был для корабля родным домом и она почувствовала себя спокойнее в свободном полете. Кроме того, теперь они были в состоянии «видеть» все вокруг, не ограничиваясь узким сектором наблюдения, привязанным к горизонту спутника.

Пока корабль набирал скорость, все системы функционировали безупречно — на мостике не зажглась ни одна красная лампочка как предупреждение о надвигающейся катастрофе. Если бы Сасс не знала о поврежденных отсеках и заделанной дыре в стыковочном узле левого борта, она бы могла подумать, что корабль в полном порядке.

Полет сквозь изрядно замусоренное околопланетное пространство потребовал от всех максимальной сосредоточенности в течение нескольких часов. К тому времени, когда они оставили позади спутники и кольцо, штурмовые силы Флота находились уже всего в паре световых минут. Сасс решила обойтись без прыжков и воспользоваться внутрисистемными двигателями, чтобы успеть привести корабль и экипаж в полную готовность для инспекции. Справка в персональном файле напомнила ей, что коммодор Верстан имеет репутацию весьма требовательного офицера. Она подозревала, что у него найдутся несколько нелестных определений по поводу внешнего облика ее корабля.

Еще Сасс отметила, что приближение флотской группировки к пиратской базе в точности соответствует рекомендациям в «Правилах ведения боя». Два корабля конвойного класса, «Скрэтч» и «Даркуотч», расположились с «солнечной» стороны планеты, несомненно, чтобы «выловить заблудившихся».

Флагманский крейсер «Себ Харр» и два легких крейсера образовали клин; еще два патрульных судна поместились с обоих флангов, а третье — сзади. И пока «Заид-Даян» приближался к ним, они сохраняли эту позицию.

Сассинак завела свой крейсер прямо в тыл «Себ Харра» и быстро наладила защищенную от перехвата видеосвязь с коммодором Верстаном. Он выглядел в точности как его голографическое изображение в «Справочнике командного состава» — худощавый румяный мужчина с густой седеющей шевелюрой и ярко-голубыми глазами. За ним Сасс заметила Хурона, с беспокойством вглядывающегося в экран.

— Коммандер Сассинак, — официальным тоном заговорил Верстан, — мы приняли сигнал SOS с флотского радиомаяка.

Сасс охватило уныние. Такое начало не предвещало ничего хорошего. Как и продолжение:

— Но я вижу, что произошло определенное… недопонимание.

Она попыталась ответить, но адмирал говорил не делая пауз:

— Лейтенант-коммандер Хурон предположил, что взрыв вашего корабля был каким-то образом инсценирован, хотя мне кажется, что… э-э… традиции Флота требуют отключения маяка в подобных случаях.

— Сэр, сигнал маяка был необходим, чтобы одурачить пиратов…

— Ах да, пираты. Сколько вооруженных кораблей участвовало в столкновении?

Сассинак стиснула зубы. Подобные обстоятельства требовали следственной комиссии, и место для допроса было самым подходящим.

— Работорговый транспорт, — ответила она, — конвоировал первый военный корабль. В то время мы не знали, не вооружено ли и транспортное судно.

— Оно не было вооружено. У вас имелся сигнал идентификатора…

— Мы выяснили, что идентификатор конвойного судна был фальсифицирован, и не были уверены насчет транспорта. Некоторые из них бывают вооружены — помните, как считавшийся невооруженным транспорт взорвал легкий крейсер «Клее Прель»?

Сасс знала, что это удар ниже пояса, так как капитаном «Клее Преля» был соученик Верстана по Академии. Лицо коммодора застыло, но она заметила в его взгляде уважение; Верстан хоть и слыл педантом, но ему нравились люди, которые не лезли за словом в карман.

— Вы сказали «первый вооруженный корабль», — продолжил он. — Значит, там были и другие?

Сассинак рассказала о хорошо защищенной базе и истребителях, взлетевших, чтобы вступить в бой. Она знала, что Хурон должен был доложить коммодору о вооружении первого корабля, и надеялась, что Верстан его выслушал. Прежде чем коммодор осведомился о подробностях сражения, Сасс решила поведать ему о передвижении пиратских судов в планетной системе после боя.

— За последние несколько дней на планету прибыли три транспорта класса «Гурни», а на низкой орбите находится корабль класса «Халл-Кир». Один из транспортов явно прибыл из системы тяжелых миров и совершил до этого путешествие по неустановленному маршруту. Думаю, они планируют эвакуировать базу: наши мониторы зафиксировали частые полеты челноков к орбитальному кораблю.

— У вас есть предположения, насколько велика база?

— Конкретных нет. Мы сели на «задней» стороне спутника и установили только одну маленькую сеть датчиков, направленных на планету. Термический профиль стойкий, с колебаниями от одной до пятнадцати тысяч в зависимости от активности действий. Если бы мы точно знали, чем они там занимаются, то имели бы более точные цифры. Я могу отправить вам компьютерные данные…

— Прошу вас.

Сасс настроила каналы и отправила всю накопленную информацию.

— При обычных темпах погрузки они могут быть готовыми к старту примерно через пару дней.

— Понятно. Думаете, они сделают это, несмотря на наше присутствие?

— Вполне возможно. Они ничего не выиграют, ожидая, пока вы организуете осаду. Кстати, Хурон сообщил вам возможности их внешнего спутника?

— Да. Они знают, что мы вошли в систему, — мы демонтировали их внешний сторожевой маяк. Но как раз этого я и хочу. Три средних транспорта, один «Халл-Кир»… нужно проследить некоторые из них, если мы сможем их засечь.

Подождав неделю, мы соберем побольше информации перед атакой. А каковы ваши намерения?

Сасс больше всего на свете хотела присоединиться к охоте, но Холлистер предупреждающе покачал головой:

— Сэр, моя экосистема перегружена, а отделяемые отсеки левого борта сильно повреждены — инженеры говорят, что нам не выдержать длительного преследования.

— Хм… Может, вы предоставите нам обзор повреждений? Вдруг у нас имеется все необходимое для ремонта?

Очевидно, один из соседних крейсеров уже заснял их внешний вид, так как, прежде чем Сассинак успела ответить, она увидела изображение, возникшее на экране позади коммодора Верстана. Один из офицеров указал ему на экран. Коммодор отвернулся, затем с удивлением посмотрел на Сассинак.

— Что с вами произошло? Ваш стыковочный узел левого борта…

— Его взорвали, но сейчас он надежно заделан. Хотя согласна, что это выглядит скверно.

— И у вас недостает по меньшей мере двух отсеков… Не знаю, коммандер, безумны ли вы или просто вам везет.

— Надеюсь, что везет, — отозвалась Сассинак, довольная его реакцией. — Между прочим, лейтенант-коммандер Хурон отныне перешел под ваше командование или вы привезли его мне обратно?

Верстан улыбнулся и знаком подозвал Хурона.

— Мы не были уверены, что вы спаслись, но если коммандер Хурон вам действительно нужен, то я думаю, что он охотно перейдет к вам.

Хурон сильно возмужал за эти несколько недель; его обычно дружелюбное лицо теперь скорее можно было назвать суровым. Сассинак страшно хотелось знать, как он теперь оценивает ее и захочет ли вообще вернуться на «Заид-Даян»? Она вздрагивала, слушая его рассказ о полете на работорговом транспорте в жутких условиях — когда они не могли даже толком разместить беспомощных детей, осиротевших и оторванных от родного дома. Глаза Сасс наполнились слезами жалости и гнева — воспоминания о собственном прошлом снова нахлынули на нее. На транспорте не хватало запасов пищи и воды — ведь он был захвачен при завершении довольно долгого путешествия, — и к страданиям несчастных пассажиров добавились голод и жажда. Сейчас Хурон хотел присоединиться к штурмовой группе — так как у него не было специальных обязанностей на флагманском корабле, он попросил разрешения участвовать в высадке вместе с бойцами.

— Конечно, я вернусь на «Заид-Даян», если вы во мне нуждаетесь, — сказал он, избегая взгляда Сассинак.

Она вздохнула. Пережитый опыт явно не давал ему покоя — он не угомонится, пока не расправится с работорговцами или сам не будет убит, с раздражением подумала Сасс. Хурон не был бойцом, он не прошел подготовку к планетарным боевым действиям. Пожалуй, было бы лучше приказать ему вернуться на «Заид-Даян» и подержать у себя в безопасности.

— Хурон…

Она умолкла, когда он посмотрел на нее в упор. Теперь это был взгляд капитана — нежного любовника и компетентного старпома, преданного ей до конца, можно было забыть. Конечно, она могла приказать ему возвратиться, и он бы подчинился — но это значило лишить его гордости и самоуважения, которые были ей так дороги. Несомненно, Хурон повиновался бы, и если бы Сасс пригласила его в постель, но опять же это был бы не тот Хурон, которого она хотела. Сначала он должен был вступить в бой, а уже потом — если только у них будет это «потом» — они смогут попробовать любить друг друга снова. Сассинак ощутила почти физическую боль в груди, вызванную тоской и дурными предчувствиями. Если его убьют, ей придется мучиться при мысли о том, что она могла его спасти. Но если она принудит его вернуться, то навсегда обречет себя на его презрение и негодование.

— Будьте осторожны, — наконец промолвила Сасс. — И прикончите несколько ублюдков от моего имени.

Взгляд Хурона посветлел, он улыбнулся:

— Благодарю вас, коммандер Сассинак. Я рад, что вы меня понимаете.

Как бы она ни поступила, битва будет закончена к тому времени, когда «Заид-Даян» вернется в сектор штаб-квартиры Флота для ремонта. Сассинак надеялась, что ее улыбка была такой же открытой и честной, как и улыбка Хурона, хотя она вовсе не испытывала радостного возбуждения, которое переполняло ее старшего помощника.

* * *

Обратное путешествие в сектор штаб-квартиры было одним из самых унылых в жизни Сассинак. Ей, как и Хурону, хотелось собственноручно расправиться хотя бы с несколькими пиратами и работорговцами, а теперь она была вынуждена спешить домой, словно какой-то слюнтяй-штатский. Сасс часто обнаруживала, что ворчит на Холлистера без всякого повода с его стороны.

После краткой беседы с Хуроном ее новый старпом казался совсем уж беспомощным — Сасс знала, что обращается с ним слишком резко, но ничего не могла с собой поделать. Она постоянно представляла на его месте Хурона.

Чтобы отвлечься, Сассинак продолжала изучать личные дела персонала, задерживаясь на тех, кто имел доступ к участку, откуда произошел запуск ракеты. Она шла по алфавиту. Келланд, Келли… Так она добралась до Проссера. Выражение лица на его удостоверении ей не понравилось: тонкие губы кривились в самодовольной усмешке. Сассинак рассердилась сама на себя — еще немного, и она начнет ненавидеть весь экипаж. В конце концов, не могут же все быть виновны. В действительности Проссер выглядел совсем не так уж неприятно (Сасс не поленилась это проверить) — все дело было в испытываемой ею депрессии. К тому же она знала, что, вернувшись в сектор, предстанет перед следственной комиссией, если не перед трибуналом.

* * *

Следственная комиссия обернулась долгими беседами с офицерами администрации, которые докапывались, как корабль получил каждое повреждение, почему она решила действовать именно так, а не иначе, и так далее. И когда старшие инженеры качали головой и цокали языком над каждой мелочью, разбирая срочный ремонт Холлистера, Сассинак почувствовала, как в ней нарастает злость. В конце концов, она же вернулась с функционирующим кораблем и сравнительно малыми людскими потерями и спасла захваченных в рабство детей, хотя крейсер могли разнести на мелкие кусочки, если бы она твердо следовала рекомендациям «Правил ведения боя». Но всю жизнь проторчавшие за письменным столом следователи не верили, что «жалкая пиратская посудина» могла представлять реальную угрозу для крейсера типа «Заид-Даяна». Сасс вручила им компьютерные кубы с подробными сведениями о вооружении конвойного корабля, но они лишь фыркнули и отодвинули их в сторону. Как она может быть уверена в точности этой информации?

Более того, ее обвинили в том, что она практически предоставила врагу возможность продырявить ее корабль и проникнуть в него. «Полнейшая безответственность!» — буркнул один коммандер, который, как Сассинак знала по справочнику, не бывал на настоящем корабле уже много лет, а в бою и вовсе никогда. «Последствия могли быть катастрофическими», — поддакнул другой. Только один из членов комиссии — одноногий коммандер, проведший свое последнее путешествие в холодном сне в отсеке для выживания, — задавал Сассинак вопросы, которые пришли бы на ум и ей самой. Председатель комиссии, адмирал с двумя звездочками, хранил молчание, время от времени делая заметки в своем блокноте.

Сассинак вышла с очередного заседания, готовая запихнуть всю комиссию в бак для переработки отходов, когда увидела поджидающую ее Арли.

— Что у вас? — осведомилась Сасс.

Арли взяла ее за руку:

— Думаю, вам нужно выпить. Сходим к «Джино» перед вечерним заседанием.

— Чувствую, что пахнет неприятностями, — буркнула Сасс, пристально глядя на своего офицера. — Если у вас плохие новости, говорите сразу.

— Не здесь — эта публика не стоит того, чтобы узнать их первыми. Пошли.

Сассинак, нахмурившись, последовала за ней. Насколько она знала, Арли избегала портовых баров.

В этом сезоне бар «Джино» был излюбленным заведением старших офицеров с кораблей. На момент Сассинак подумала о том, как изменились ее вкусы насчет обстановки подобных заведений. Энсинам нравились разухабистые экзотические места, где они могли ощущать себя бывалыми авантюристами; мичманы и лейтенанты в целом разделяли их вкусы, хотя и предпочитали большую элегантность, и это предпочтение увеличивалось соответственно званию. Только лейтенант-коммандеры и коммандеры чувствовали себя достаточно уверенно, чтобы выбирать более простые и даже чуть ли не захудалые местечки для встреч — такие, как бар «Джино», похожий на обычную столовку. Тем более, что еду и напитки там подавали люди, а не роботы и, по слухам, на кухне работал обыкновенный повар.

Арли отвела Сасс к угловому столику у задней стены. Сассинак со вздохом села и нажала кнопку обслуживания. Когда зажглась лампочка и они сделали заказ, она посмотрела на Арли:

— Ну?

— Сообщение по МССП. Для вас.

И Арли протянула ей копию. Прежде чем раскрыть конверт, Сассинак уже знала, о чем там говорится. Сообщение по МССП для капитана, чей корабль поставлен на переоборудование? Это могло быть только официальным извещением о смерти, и она знала только одного человека, которого оно могло касаться… Развернув бумагу, Сасс попыталась прочесть текст, почти не глядя на него, словно это могло избавить ее от боли. Сухим и формальным языком сообщалось, что лейтенант-коммандер Хурон погиб «при исполнении служебных обязанностей» во время нападения на пиратскую базу. Она быстро моргнула, чтобы отогнать подступающие к глазам слезы, и снова посмотрела на Арли.

— Вы знали. — Это не было вопросом.

— Я… догадалась. Сообщение по МССП, что еще там могло быть?

— Вы были правы. Он мертв. Проклятый дурень! — Ярость и горе душили ее.

Почему у чертова пирата не дрогнула рука?

— Мне очень жаль, Сасс… коммандер… — Арли запнулась, не находя нужных слов.

Сассинак с трудом вернулась к действительности.

— Он был… хорошим человеком. — Банальное, чуть ли не нелепое замечание, и тем не менее чистая правда. Хурон был хорошим человеком и погиб смертью храбрых — возможно, в этой смерти не было необходимости, но, так или иначе, она больше никогда его не увидит. Сассинак вздрогнула, протянула руку к напитку, который только что принесли, и сделала несколько глотков. — Он сам хотел отправиться с десантом, — еле выговорила она, обращаясь скорее к самой себе, чем к Арли.

— Он стремился к такому исходу еще до того, как вы появились на «Заид-Даяне», — вставила Арли. Сассинак с удивлением посмотрела на нее.

Арли залпом осушила полстакана и пояснила:

— Я знаю, что вы… он… вы с ним были очень близки, коммандер, и это прекрасно, но вы ведь не знали его раньше, а я прослужила с ним шесть лет. Вы правы, он был хорошим человеком, но очень уж диким и необузданным…

— Хурон? — Сасс произнесла единственное слово, которое пришло ей в голову, чтобы заставить Арли продолжать говорить, пока она сама не справится со своими чувствами.

Арли кивнула:

— В его личном деле об этом не говорится, так как Хурон был по-своему осторожен, хотя то и дело ввязывался в ссоры. Люди часто говорят гадости о выходцах из колоний, и он тотчас же вспыхивал. Как-то Хурон сказал мне, что ему никогда не получить свой корабль. К тому же он частенько весьма непочтительно и в совсем неподходящих местах высказывался о политике и богатых семействах…

— Но ведь он был отличным старпомом… — Сасс просто не могла думать о Хуроне как о горячей голове и скандалисте.

— Конечно был. Вы ему очень нравились, и это помогало, хотя он очень расстроился, когда вы отказались вступать в бой из-за той колонии.

— Было дело… — Сассинак живо припомнила их спор и его последующую холодность.

— Я… мне кажется, вы должны знать, — закончила Арли, чертя пальцем рисунок на крышке стола. — Хурон хотел бы, чтобы вы знали… Вам бы все равно не удалось его удержать, как бы вы ни настаивали. Он, так или иначе, постоянно ввязывался бы в драки, пока его не убили бы. Для него ни один капитан не был достаточно смелым.

Несмотря на добрые намерения Арли, Сассинак чувствовала, что ее горе длится дольше, чем следовало бы. Она теряла и других любовников, случайные связи расцветали и увядали, оставляя лишь слабый аромат… Нет, когда очередной любовник исчезал или погибал, она даже год спустя ощущала горе… но совсем не такое. Сасс никак не могла успокоиться, не могла вести себя так, словно Хурон был всего лишь очередной случайной связью.

Она даже не вполне понимала, почему Хурон значил для нее так много. Он был не более красив или искусен в любви, не более умен или чуток, чем другие мужчины, с которыми она проводила время. А когда ей стали известны подробности рейда, она поняла, что предположения Арли были совершенно верными: Хурон настоял на своем участии в группе высадки, бросался навстречу опасности, пренебрегая элементарными мерами предосторожности, и погиб при штурме пиратской штаб-квартиры. Сассинак даже как-то подслушала то, что команда не хотела ей сообщать: бойцы, с которыми Хурон высадился на планету, считали, что он либо был безумен, либо гонялся за славой.

Однако в официальных рапортах говорилось, что Хурон проявил «исключительную отвагу», и его посмертная характеристика пестрила словом «выдающийся». Тем не менее свидетельства неуравновешенности Хурона не утешали Сасс. Она должна была за месяцы их связи как-то повлиять на него, должна была распознать угрозу и отвратить ее. Долгими ночами Сассинак спорила с собой, пытаясь не скатиться до поисков утешения в выпивке.

Тем временем ремонт крейсера близился к завершению. Экосистему пришлось полностью демонтировать и переоборудовать, так что несколько дней две нижние палубы заполняло ужасающее зловоние. Очевидно, сернистые бактерии соединились с грибковым заражением из газоочистителей, создав ужасающую смесь запахов. К тому же внутренние поверхности труб пестрели кавернами, что создавало отличные условия для их роста. Поэтому трубы приходилось менять целиком, не говоря уже о клапанах, насосах, газоочистителях и фильтрах.

Холлистер так и не смог определить, возникла ли авария из-за изначально присущего в планировке системы недосмотра или же в результате диверсии.

Попытки смоделировать повреждения на компьютере и выяснить их причину привели к шести или семи различным результатам. Два из них подразумевали выход из строя единичного компонента в самом начале путешествия, которое, по мнению Холлистера, не могло быть намеренным. Остальные предполагали множественные повреждения, одно из которых явственно указывало на саботаж.

Но какой из них соответствует действительности, никто не мог сказать с уверенностью, хотя Холлистер и его самые надежные техники обследовали каждый болтик системы.

Сассинак скорчила гримасу в ответ на рапорт Холлистера.

— Итак, вы не можете сообщить мне ничего конкретного?

— Не могу, капитан. Лично я думаю, что без саботажа не обошлось — моделирование показало, что все могло быть куда хуже. Очевидно, кто-то — он или она — опасался и за собственную жизнь, но доказать этого я не в силах. Более того, я не смогу предотвратить подобное в следующий раз. Если я заменю весь персонал, кто поручится, что новые назначенцы окажутся полностью лояльными? Причем для таких диверсий не нужно быть специалистом экстра-класса — основы экосистемы должны знать все на случай катастрофы.

Конечно, агента могли проинструктировать специально, но флотская экосистема использует те же компоненты, что и любая другая.

— А как насчет ремонта?

Здесь Холлистер подробно ее проинформировал. Структурные повреждения потребовали бОльших переделок левого борта, чем ожидалось. Но ремонт был уже практически завершен — включая отделяемые отсеки. К особому удовлетворению Холлистера, установка отсеков нового выпуска обусловила необходимость замены и половины отсеков правого борта для полного их соответствия. Холлистер признался, что его беспокоило, как бы их сколько-нибудь протяженный полет в ССП с несбалансированными отсеками не привел к скрытому напряжению в отсеках правого борта. Защитное оборудование не пострадало, а вышедшие из строя компьютерные секции были заменены. Их задерживала только экосистема, и по расчетам инженера, до полного окончания ремонта потребуются еще две недели.

Сассинак задумалась, успеют ли они завершить переоборудование «Заид-Даяна» к тому времени, как боевая группировка Верстана возвратится с телом Хурона. Теперь все уже познакомились с рапортами об успешной операции и видели голографические картинки разрушенных куполов и взорванных зданий. Сассинак интересовало, выглядела ли так же и база, где она провела несколько лет в качестве рабыни. Как бы то ни было, ее действия спасли детей от заключения под этими куполами. Сасс дважды посещала больницу и беседовала с такими же сиротами, как и она. Конечно, психологически они пострадали меньше, если это «меньше» что-либо означало.

Глядя на некоторых из них, она почти проклинала себя за то, что не вмешалась, прежде чем пираты атаковали колонию. Но кое-кто уже приходил в себя, а за некоторыми приехали родственники.

Следственная комиссия завершила работу предварительным рапортом, подлежащим дальнейшему анализу, как объяснил ей председатель. Сасс поблагодарили за спасение детей колонии и мягко пожурили за гибель самой колонии, хотя комментарии утверждали, что любая попытка прийти планете на помощь была бы опрометчивым и ненужным риском для корабля. Удостоилась Сассинак и похвалы за исход столкновения, но только не за избранные ею методы. Было заявлено, что ее действия были чересчур рискованными и не являются хорошим примером для других командиров, хотя в то же время оказались весьма эффективными и, возможно, оправданными при данных обстоятельствах. Структурные повреждения «Заид-Даяна», безусловно, были результатом ее решения подпустить врага вплотную, но экосистема могла пострадать вследствие саботажа или просто изначально порочной механики.

Комиссия одобрила обращение Сасс с подозреваемой отравительницей: «Удачный выход из положения, чреватого политическими осложнениями». Сассинак думала о девушке, находившейся теперь в психиатрическом отделении военного госпиталя сектора. Смогут ли там привести ее в норму? Сможет ли она уважать себя? Ясно было одно — Флот больше не предоставит ей шанса. В целом, по словам председателя, комиссия пришла к выводу, что Сассинак действовала в интересах службы, хотя они не могли полностью одобрить ее поведение.

В таких обстоятельствах это было лучшее, на что она могла рассчитывать.

Адмирал Ваннуа, комендант сектора, определит, как доклад комиссии отразится на ее будущем. Сасс служила под его началом несколько лет назад и ожидала от него лучшего отношения, нежели от следственной комиссии. Он любил храбрых и инициативных офицеров. Когда она вошла к адмиралу в кабинет, он взмахнул рапортом и бросил его на стол.

— Грифы слетаются, а?

Сассинак вскинула голову.

— По-моему, они были справедливы, — промолвила она.

— Чувствую, что вам хочется добавить «в пределах их возможностей».

Впрочем, это верно — какая-нибудь другая комиссия обошлась бы с вами куда более сурово за то, что вы вернулись с такими повреждениями и к тому же позволили флотскому радиомаяку поведать мирозданию, что крейсер Флота расшиб себе нос. Это скверно для нашей репутации. Но я доволен — вы вернули детей, смертельно напуганных, но живых и свободных. И вам удалось раскрыть один из маленьких сюрпризов пиратов, из-за которого попал в беду не один крейсер. Вы первая описали специфику их фальсифицированных сигналов идентификаторов — по-моему, это стоит всего остального. Наконец вам удалось остаться необнаруженной и собрать много полезной информации.

Теперь мы знаем, насколько хорошо защитная технология действует в реальных условиях. Короче говоря, я доволен вами, коммандер, как вы, возможно, и ожидали. В конце концов, вам известны мои склонности. Мы собираемся направить вас на такое же патрулирование в другую часть сектора и надеемся, что вы снова поймаете крупную рыбу.

— Сэр, есть одна вещь…

— Да?

— Я бы хотела иметь большую свободу выбора в случае еще одного столкновения.

— А именно?

— В прошлый раз в моих инструкциях говорилось, что моя первейшая задача — наблюдение, и на этом основании я ничего не предприняла, когда колония была атакована. По этому поводу у меня возникли проблемы с экипажем… и мне хотелось бы иметь свободу действий в случае повторения подобной ситуации.

Адмирал отвел взгляд:

— Коммандер, у вас превосходная характеристика, но не влияет ли в данном случае личный опыт на ваше суждение? Ранее мы неоднократно шли на прямое столкновение, и каждый раз пираты — по крайней мере некоторые из них — ускользали и совершали новые нападения. Проследить истоки их деятельности представляется куда более важным…

— В принципе — да, сэр. Но для людей, которые погибли, осиротели или попали в рабство… Вы были в больнице, сэр? Говорили с детьми, которых доставил Хурон?

— Ну… нет.

— Они все хотят знать, почему Флот не смог предотвратить нападение, почему погибли их родители и что будет с ними теперь. И это не только мои чувства, сэр. Мой старпом, лейтенант-коммандер Хурон, был очень раздосадован моим решением не вмешиваться и, как вам известно, сэр, настоял на личном участии в боевой группировке и высадке на планету, что привело к его гибели. Другие офицеры и члены экипажа выражали такие же чувства…

— Открыто? Вам?

Сассинак видела, что адмирал не слишком одобряет подобную откровенность. Она кивнула:

— Некоторые — открыто. Другие — в разговорах, которые я случайно слышала. Им не нравится думать о себе… о Флоте, как о праздно отсиживающемся в безопасном месте, пока беспомощных людей убивают и захватывают в плен.

— Понятно. Хм-м… Тем не менее, коммандер, я считаю, что наблюдение должно оставаться вашей первейшей обязанностью, хотя, при подобных обстоятельствах и учитывая недавний опыт вашей команды, вы можете атаковать врага, если сочтете это необходимым для спасения невинных жизней. Я внесу соответствующие изменения в инструкции. — Ваннуа внимательно посмотрел на нее. — Но я не намерен мириться с любыми опрометчивыми нападениями, ясно? Вы едва не истощили ремонтный бюджет нашего сектора на следующие восемнадцать стандартных месяцев, так что впредь будьте поосторожнее. И если сочтете нужным, зовите на помощь — не ждите, пока вас разнесут на мелкие кусочки.

— Слушаюсь, сэр! — Сассинак вышла из кабинета адмирала с чувством облегчения. Разумеется, она не станет ввязываться в любую драку, но ей больше не придется мучиться, стоя в стороне, пока другие страдают.

Тем временем ей следовало заняться регистрацией новых членов команды.

Некоторые из них были из переведенных на призовой корабль, кто не вернулся с боевой группировкой. Другие были назначены на крейсер взамен понесенных потерь.

Загрузка...