Сделка

4 глава «Сириус»

У меня сегодня отличное настроение, поэтому глава сегодня, а не завтра!

Некий демон

— Сириус? — не веря глазам, спросил я, на что получил родную обворожительную улыбку, теплый взгляд с россыпью звезд в темно-серых глазах с хищным вертикальным зрачком. Я не подходил ближе, все еще не веря тому, что вижу. На мою подозрительность Сириус сказал:

— Гарри, тебе не кажется, — говорит крестный, — и я тебе не мерещусь.

— Но, как ты выжил? Ты же грудью словил Аваду Беллатрикс, а потом упал в Арку Смерти! На моих глазах, это все происходило у меня на глазах! — никак не укладывалось в голове то, что открылось, пока не увидел отсутствие того же, что и у меня: — душа! — смотрел на пустоту и провал в районе груди. Горит лишь черный огонек, дарованный Преисподней. Сириус не отрицал, а предложил:

— Давай начну с самого начала и по порядку, — для этого мы с ним покинули «Фортескью» и вышли на Косую, накрывшись пологом отвода глаз. — Демоном я стал давно, во времена войны с лордом, до той злополучной ночи Хэллоуина, когда Реддл убил Джея и Лили. Причина договора проста: брат. Регулус, идиот упертый и верно-преданный лорду, наконец-то прозрел и увидел истинную личность Волан-де-Морта. Узнал о крестражах и об их предназначении, а так же о последствиях, которые они несут для волшебника. Нашел все, что было можно, по этой теме, а потом проследил за лордом и узнал местонахождение одного из них.

— Я в курсе. Мы с директором на шестом курсе нашли грот с медальоном, но тот оказался поддельным. Внутри лежала записка лорду с инициалами твоего брата. А настоящий хранил Кричер.

— Даже так… — задумался Сириус, продолжая историю становления демоном — но никто, даже Кричер не в курсе о том, что Рег жив, — вот тут меня качнуло от неожиданной новости, — только я опоздал, слишком поздно появился в том гроте. Инферналы уже сделали свое дело, утащили его на дно, заразили и почти сделали частью своего легиона. Я вытащил его из воды, но он принял облик нежити, хоть и находился временно без сознания. В тот момент, чтобы вернуть разум брата, перед которым был виноват, я был готов на все. Мне было плевать, кто и как вернет мне Регулуса, лишь брат был таким же, как и прежде. На мольбу и стенания ответил Повелитель, предложив сделку. Моя душа в обмен на брата и его жизнь при магии и разуме. И я не смог отказаться, и было плевать, с кем именно я заключил договор.

— Регулус вернулся к жизни?

— Не совсем. Разум и магия при нем, но он более не человек, как и я, как и ты. Только у него другое амплуа. — У меня в голове кроме одной мысли высший лич ничего не было. Не то подобие, в каком виде возродился змеемордый лорд из своего жалкого огрызка, а настоящий, при изначальной внешности, с усиленной троекратно магией, бессмертным телом, мертвым сердцем и черной, как сам мрак, душой, но при этом все же способный на эмоции и чувства.

— Высший лич, — сказал я, а крестный не отрицал, спросил у него: — а то заключение в Азкабане на 12-ть лет? И вся история с Петигрю и сроком за его убийство? Как ты умудрился загреметь в тюрьму? — ведь наши возможности практически безграничны, какие-то блокираторы и браслеты-подавители нас не сдержат.

— Питер ударил в меня убивающим непростительным. Авада, таких как мы не убивает, это верно, но болезненные ощущения и раны наносит. Все же удар идет по всем точкам нашего естества: — тело, магия, огонь сущности и связь с Повелителем. Именно поэтому меня и упрятали в Азкабан без суда и следствия, в противном случае я бы давно доказал свою невиновность и вышел, забрав тебя от Петуньи.

— И почему не выбрался потом, а торчал в Азкабане все это время?

— Набирался сил, поглощал неупокоенные души заключенных, общался с дементорами и Пожирателями, адекватными, не сошедшими с ума, как их лорд. Многое о лорде выяснил, как и о его прошлом. А когда полностью восстановился и очистил верхние и нижние этажи от неупокоенных, сбежал. А тут и Питер нарисовался. В отместку за Аваду в грудь хотел душой его подкрепиться…

— Но снова не срослось, — кривая улыбка, — полнолуние, профессор Люпин, забывший выпить зелье и Снейп, спугнувший тебя. А дементоры? Что тогда на озере произошло? Постановка? — Сириус не ответил, лишь широко улыбнулся, а я понял и отмахнулся. Сущность нужно скрывать, даже от тех, кто близок. Но остался еще вопрос об Отделе Тайн и о том, что там произошло.

— Если бы в меня кинули Аваду, то через неделю я бы вернулся, но из-за того, что я оказался в Арке Смерти, путь обратно был не из легких. Госпожа так просто из своих чертогов не отпускает. Пришлось поблуждать в поисках выхода. Была вероятность покинуть мир мертвых, когда ты общался с Джеем и Лили с помощью Воскрешающего камня, но не вышло.

— И как же?

— Долгое и муторное общение с предками, оставленное обещание и клятва защитить потомков этих родов. А параллельно с этим, на меня, как на последнего в мире живых Блэка, хоть и условно, возложили обязательство найти главу рода Блэк, чтобы род не канул в лето. Вернувшись из мира Хель, узнав, что ты жив, надеялся передать род и титул лорда тебе, но тебе, как и мне, это без надобности. Да и без души к роду не привяжут и тем более во главенство не поставят. Для мира магии и рода мы оба мертвы.

— У меня есть кандидат для титула лорда Блэк, — Сириус смотрел на меня заинтересованно, а я ответил: — Драко. Он наследник Малфой, но Люциус помирать не собирается, так что лордом этого рода он станет еще не скоро. Зато может быть лордом Блэк, наследуя по крови матери. Как идея?

— Драко, значит Драко. Веди меня к блондинистому племяннику, обрадую его титулом лорда Блэк, новыми обязанностями и магическими дарами, которые ему светят после принятия титула, — говорит крестный, хлопая меня по плечу.

Мы с крестным идем к нам с Драко на квартиру. О том, что мы с блондином пожали руки и перешли в дружеские отношения — рассказал, промолчал лишь о его новом облике. Хочу увидеть лицо крестного, когда он поймет, что Малфой утратил человеческую сущность, став вампиром. До Лютного дошли так же, накрытые пологом, и когда подошли к дому, отозвали Чары. Поднявшись и пройдя в квартиру, хотел позвать блондина, но Драко оказался не один. В нос бьет запах трех нечеловеческих сущностей — оборотня, банши и сирены. Запах оборотня Сириус признал сразу, говоря:

— Один из гостей племянника стал волком, остальные двое также пахнут темными сущностями, а не душами с магией и налетом греха, — отпуская демоническую сущность на волю, разжигая огонек преисподней в костер, читаю измененную душу тех, кто гостит в нашем с блондином доме. Сириус же за мной наблюдает и отмечает: — твои способности от моих отличаются. Вот, что значит сделка с самим Лучезарным, а не с его генералом, — улыбка и хищный блеск в глазах, говорящий о том, что Сириус доволен происходящим.

— Оборотнем стал Нотт, его душа и темная сущность тянется к полной луне, зовет в лес к истокам — к тьме и ночи. Красивый зверь, — вижу на душе не только отпечаток сущности, но и звериный облик, — темно-каштановая шерсть, а глаза цвета индиго, как и самого Нотта, — на мои слова вышел брюнетистый слизеринец, сверкая звериными глазами и хищной улыбкой с острыми кончиками клыков.

— Все так, Поттер. Меня укусил Сивый в отместку за то, что отец провалил задание лорда. Отца обращать бессмысленно, в первое же полнолуние он умрет, возраст не тот, а вот меня… — показал бок с уже зажившим укусом, лишь бледным шрамом от клыков оборотня, — я год, как оборотнем хожу, но в отличие от профессора Люпина с сущностью в ладах, осознаю себя в полнолуние и помню, что делал. — Нотт и его сущность отошли на задний план, когда вперед подалась Паркинсон, обдавая меня и Сириуса волной гнева и злости. Но ни разу не напугала, лишь опалила и ввела в подобие возбуждения.

— М-м-м-м, — привкус другой темной сущности, горящий в глотке, довел меня до дрожи в теле, чувству сродни оргазму, ведь она чем-то напоминала мою. Душами эта темная сущность не питалась, но с ними контактировала. Могла видеть окрас магии и одержимость одним из семи смертных грехов. Как и карать по заслугам прегрешения, вводя грешника в транс для раскаяния, — Банши! Персефона, в этом облике ты прекрасна.

Смотря демоническим зрением в район груди, видел иной облик девушки, стоящий за ее спиной. Белая, как снег кожа, длинные волосы, заостренные кончики ушей, но при этом черные, как бездна глаза, без намека на белок. Кисти рук покрыты черной чешуей, тянущийся к локтевому сгибу подобно броне, а каждый тонкий пальчик заканчивается острыми, как лезвие когтями. Такая же черная броня из чешуи и наростов тянулась рваными линиями вдоль ключиц.

— Одна из приспешниц Беллатрикс, подружка по сдвигам и безумию, любви к пыткам и убийствам, искала себе преемницу. Я попалась ей на глаза во время битвы за школу. И пока ты, Поттер, с лордом сражался, я за свою жизнь боролась, а так же за разум, — резко откинув непослушную челку на бок, скрестив руки на груди, фыркнула и вздернула острый носик Панси. Остался лишь Забини. С ним все просто.

— Птичка с магическим голосом, проще говоря птица Сирин! — сущность Забини редка и необычна, ведь представителями поющих птиц являются девушки, а мужчины становятся Сиринами в двух случаях: или они такими рождены, чаще всего от союза двух поющих птиц, или обращены главой птичьего рода. Спросил: — рожденный или обращенный?

— Обращенный. Матушка как глава рода Сирин перекинула на меня свои обязанности главы рода и свалила в неизвестном направлении, — поведение матери парня бесило, как и поступок. Обратила, а от ответственности сбежала. Не Сирина, а кукушка.

Смотря в его душу, видел иной облик. Птичья голова с длинными, ниспадающими перьями, заменяющими волосы. Глаза сверкают ярко-желтым светом, а мощный, загнутый клюв предупреждающе клацает. Черные перья с темно-синими пятнами покрывают длинную шею, грудь, спину, торс, поясницу, и верхнюю часть ног. Вместо рук широкие крылья, а ноги — это птичьи лапы с острыми когтями.

— Симпатичный индивид, — говорит Сириус, — давно птиц Сирин мужского вида не встречал, — на его слова, почти в один голос ответили слизеринцы:

— Демон! — а потом и в мою сторону: — как и ты, Поттер!

— Не Поттер я больше, — улыбнулся и посмотрел на крестного, которого заинтересовал Драко и его душа, окутанная тьмой и мраком ночи. Сириус тут же понял, какую сущность приобрел блондин:

— Ты специально про смену сущности племяшика не сказал. Сюрприз решил мне сделать, — не вопрос, а факт, — и ведь сделал, — смеется крестный, — но это не меняет моего решения сделать Дракошика лордом рода Блэк, — тут возмутился блондин, все это время стоявший в стороне. Он был наблюдателем нашего со слизеринцами разговора и представления сущностей. О том, кто я — они поняли, как только я выпустил свою силу, наслаждаясь шлейфом души Панси. А когда речь зашла о Малфое и титуле лорда Блэк, который ему предлагает Сириус, блондин спросил:

— С какой радости, дядя?

— Крестник принять титул не может, ни лорда Поттер, ни лорда Блэк. Сам понимаешь почему. А вот ты — да, так как наполовину Блэк. Пусть и потомок побочной, а не ведущей ветви. Крови Блэк в тебе больше, чем в любом другом представителе ведущей ветви, связанного со мной дальним родством. Те же Уизли, — друга передернуло, как и всех стоящих, а вот я приятно и с аппетитом облизнулся, причмокивая и смакуя оставленное Роном послевкусие Лени и Чревоугодия. Увидеть рыжего гриффиндорца на моем обеденном столе очень хотелось.

— На душу Уизли облизываешься? — спросил меня Малфой, понимая, по кому я слюни пускаю и на кого вилку с ножом точу, а я в ответ лишь кивнул, он же сказал со смехом: — Уизел — рассадник грехов, от лени до зависти. Ешь, не хочу!

— Хочу! Очень хочу! — сглатывая появившуюся во рту слюну.

Я его обязательно съем, но перед этим мне нужно отучиться год, прочистить ряды призраков, отправить на покой с десяток картин, а там видно будет. Все же есть души призраков и живых — это не одно и тоже. Только для поедания душ бывших друзей нужны основания. Или сделка, или другая причина, которая позволит поглотить огонек их жизни. А подстроить ситуацию, в которой демон и сделка на душу окажутся единственным решением — мне по силам. Отвлек от выстраивания гастрономического плана вопрос друга:

— Когда титул принимать? — спросил Малфой, рассчитывая время для того, чтобы отойти от ритуала и всех проблем, которые свалятся на его голову. Мало принять род и встать в его главе, нужно к себе и своему магическому ядру и составляющей привязать оставшихся потомков, пусть и многоюродных. А это немалая энергетическая нагрузка, как на тело, так и на ядро, которое будет перестраиваться, и меняться под направление принимаемого им рода. У Малфоя, несмотря на то, что он стал вампиром, ядро все же имеется.

— Планировал провернуть все сегодня, — говорит Сириус, — если у тебя, племяшик, нет других планов на этот день и предстоящие три. Потом будет не до этого. Страну я покину и откликнуться не смогу, — смотрит на меня, — даже на твой зов, крестник. — Я понимал причину, где он будет и почему не откликнется. Служба на благо Повелителя под началом генерала Преисподней.

Драко посмотрел на меня прожигающим взглядом, полным упрека, потом на друзей. Те были согласны с Сириусом, род Блэк не может угаснуть, ему нужен глава. А кроме Драко никого лучше нет. Так что под давлением и обязательствами, а так же личной выгодой, лорд в 18-ть, Драко покинул комнату, уйдя за Сириусом в банк. Мы же со слизеринцами остались. Опять же ненадолго. Первым квартиру покинул Забини, попрощавшись с усмешкой:

— Пока, не Поттер! Увидимся в школе.

Следующим ушел Нотт, так же с предвкушающей улыбкой и словами:

— На платформе встретимся, не Поттер!

Осталась лишь Паркинсон. Она задержалась на пять минут, но все это время прошло в тишине. Мы с ней стояли у двери, за несколько шагов до выхода. Слизеринка смотрела на меня пристальным взглядом, прожигая серыми глазами, словно пробуя на вкус мою сущность, черный огонек и распространяемый им шлейф, витающий вокруг нас. А потом сказала, все так же, с прищуром, сдвигая тонкие, черные брови к переносице:

— Увидимся, — вот и все, что сказала Панси напоследок. Я закрыл за ней дверь, все еще ощущая запах сущности банши на своей коже, волосах, одежде. Определенно, энергия девушки не вызывает во мне гастрономический аппетит, как было с гриффиндорцами. Ее сущность напоминает мне мою. Родственную, я бы так сказал. А родню есть не дело.