Сердце в огне

Глава 29

Женя не спала всю ночь. Мысли кружили стаями, цеплялись одна за другую, как лоскутки сшивались черными нитками тревоги и страха. После разговора с Маргаритой Сергеевной, хотелось помчаться к Глебу. Найти, всё объяснить и спасти. Женя не могла дождаться, когда Маргарита уйдет. Почему эта женщина всё время говорит о ней? Ведь в опасности Глеб…

— Подумай, — еще раз попросила Маргарита, стоя уже в дверях. — Если тебе так проще, рассчитай сумму. Пускай это будет в долг. Постепенно отдашь. Не отказывайся, Женя… Я-то знаю, что эти деньги ты потратишь не на развлечения. Когда-то я спрятала свою боль от всех и попыталась жить обычной жизнью… Не вышло… Не повторяй моей ошибки, Женя, иначе останешься несчастной на всю жизнь…

Маргарита Сергеевна исчезла. Сейчас в прихожей стояла старая женщина с усталыми глазами и опущенными вниз уголками губ. Мать с выпотрошенной наизнанку душой. И сердце Жени дрогнуло.

— Я подумаю… — тихо ответила она.

Маргарита слабо улыбнулась, холодные пальцы сжали напоследок руку. Женя осталась одна.

Под утро, устав от бесконечного клубка мыслей, решила написать Апелле. Пусть ничего не посоветует, но выслушает. Всё не в пустоту улетят ее сомнения и страхи.

— Это хорошая помощь, — пришел ответ. — Нужно принять. Через себя ты поможешь ей. И у тебя появятся новые возможности. Это правильно. Если в твоей жизни возникают люди, которые хотят помочь, значит, так нужно.

— Кому? Мне? Я и сама-то не знаю, что мне нужно…

— Неважно. Тебе. Вселенной. Ты поймешь, что тебе нужно, когда примешь помощь. Не отвергай. Не убегай. Иначе урок повторится снова…

Женя задумалась: почему ее первым порывом было бежать спасать Глеба? Может быть, это и есть тот урок, который ей нужно выучить? Ведь если закрыть глаза и представить свою душу, какая она сейчас, там не будет ничего. Пустота. Огромная дыра, в которую падают и растворяются слезы, обиды и обвинения в несправедливости. Дыра ненасытна и совсем скоро сожрет ее, Женю, полностью. А она продолжает думать, кого бы спасти — Глеба… Маргариту… Надеется заполнить ими пустоту и таким образом вернуть себе счастье. Но спасать нужно себя.

Эта простая в своей разумности мысль Женю оглушила. Надуманные поводы, которые не давали даже представить, что можно принять помощь, вдруг стали смешны и нелепы. Заборы из правил и запретов, которые она выстроила вокруг себя, оказались не монолитными каменными глыбами, оберегающими ее от напастей, а всего лишь частоколом из наспех подобранных палочек и прутьев. Мнимая защита, которая не дает сделать ей ни шага. Не защищает, а ограничивает, создавая иллюзию безопасности.

Зашуршал замок в двери. Женя испуганно оглянулась. В прихожей появился Глеб. Женя чуть не расхохоталась: что за паломничество? Сговорились все, что ли? Она даже вытянула шею: нет ли там за спиной у Глеба его зловещей блондинки?

Прикрыв крышку ноутбука, выпрямилась на диване. Глеб вошел в комнату:

— Привет, — выдохнул он.

— Привет…

Женя внимательно смотрела на мужа, жив-здоров и, кажется, вполне доволен. Она фыркнула себе под нос: еще бежать спасать собиралась. Вот и доказательство, никому ее жертвы не нужны.

— Ты чего приехал? — поинтересовалась она.

Странно, еще вчера она и представить себе не могла этот разговор. Думала, зазвенит от напряжения и рассыплется в порошок, как стекло на сильном морозе. Но вот, Глеб здесь, сидит, сцепив перед собой в замок руки, а ничего страшного не произошло. Ни гнева, ни волнения, ни зашкаливающего пульса… Даже обиды, и то нет. Только любопытство, словно в квартиру невесть откуда вошел жираф. Просунул длинную шею, потоптался тонкими ногами и кое-как устроился у стола.

— Женя, я хочу продать квартиру, — глухо сказал Глеб.

Почему-то она совсем не удивилась:

— Хочешь, так продавай…

Глеб удивленно взглянул на нее. Женя, не моргая, смотрела ему в глаза. Так и хотелось подойти ближе, наклониться к самому лицу, чтобы виднее были шрамы, и промычать утробным голосом: бу-у-у-у! Чтоб шарахнулся от нее в сторону.

— Не прямо сейчас, — заторопился Глеб. — Я подожду, пока ты снимешь что-нибудь… Я оплачу. Не переживай.

— Спасибо, — с сарказмом улыбнулась Женя. — И сколько ты даешь мне времени? Или тебе нужно спросить у Анны?

Глеб дернулся. Лицо его исказила самая настоящая судорога, словно ему стало физически больно.

— Ты знаешь… — он опустил голову.

Женя отвернулась, никакого ликования она не испытывала. Только усталость. Меньше, чем за год она успела искупаться в счастье, сгореть телом и душой, столкнуться с отчуждением и предательством, узнала чужую тайну… Не много ли для нее одной?

— В общем, Глеб, делай, что хочешь, — сказала Женя и, подхватив ноутбук, вышла из комнаты.

«Она с ним вообще расстается? Что там? Работа? Или…» — с мрачной подозрительностью проводил ее глазами Глеб. Смущение от неприятного разговора сменилось досадой. Он ехал, как на казнь, чтобы озвучить немыслимое, ненавидел себя за то, что приходится идти на такой шаг, а Женька держится так, будто ничего особенного и не происходит. Анной его уколола. Откуда узнала? Хотелось прямо сейчас выяснить, но понимал, это невозможно, Женя вряд ли станет с ним вообще разговаривать. И так со всех сторон он выставлен подлецом: был с ней в радости, оставил в горести, изменил, а теперь еще и выгоняет из дома. Если бы у Жени было много подруг, они бы с округлившимися от ужаса и любопытства глазами, восклицали: «Ты слышала?! Вот гад…» И качали бы головами и неискренне бы сочувствовали, сгорая от желания узнать больше подробностей.

Понимая, что находиться здесь бессмысленно, Глеб вышел из квартиры и тихо прикрыл за собой дверь. И здесь ему плохо, и у Анны чувствует себя незваным гостем.

Идея продать жилье пришла в голову внезапно. Подлог, устроенный вместе с Анной, не давал покоя. Каждое собрание или звонок от управляющего вызывал приступ паники. Ворочаясь ночами, Глеб думал, думал, прикидывая так и эдак, как бы побыстрее вернуть деньги и закрыть все документы. От мысли о внеплановой проверке покрывался холодным потом, и с завистью смотрел на безмятежно спящую Анну. Она была похожа на изваяние, и если бы не страсть, которая воспламенялась между ними, иногда лишь от одного взгляда, можно было бы подумать, что плотские наслаждения им чужды. Глеб закрывал глаза и пытался вообразить себя без нее. Когда-то он проделывал такое, думая о Жене. Потом со счастливой улыбкой разрушал нелепую страшилку и радовался, как ребенок. А тут… Тут другое. Как только он представлял себя без Анны, сердце моментально начинало сбиваться с ритма, а дыхание становилось хриплым и неровным, как у астматика. В буквальном смысле задыхался, пока не утыкался лбом в хрупкую, похожую на оборванное крыло ангела, лопатку. Эта связь делала его сильным и одновременно беззащитным.

Он не собирался бросать Женьку. Прекрасно понимал, что еще как минимум год, придется ее поддерживать. В конце концов, у него есть знакомые, и к лету можно попытаться устроить ее хотя бы стажером. А там может, у Анны всё получится, они внесут недостающие деньги и уедут. Оставаться здесь невозможно.

Женя слышала, как стукнула дверь. К счастью, Глеб не стал оправдываться и пытаться что-то объяснить. Горькое разочарование не обратилосьв презрение. Это хорошо. Разочаровавшись, жить можно, а вот презирая, сложнее. Презрение нельзя высказать, ледышкой ляжет в душу, и будет колоться зазубренными краями.

Некоторое время Женя сидела, уставившись в одну точку. Неожиданно темно-карие глаза оживленно заблестели. Девушка тряхнула кудряшками и взяла в руку телефон. Севший от волнения женский голос ответил сразу:

— Женя?! Слушаю тебя…

— Маргарита Сергеевна, здравствуйте. Я согласна.

Некогда было думать: прилично ли она поступает. Ни к чему размышлять, не унизительно ли получать незаслуженные деньги. Не та ситуация, чтобы ломаться. Предложили — возьмет. И обязательно вернет. В этом Женя даже не сомневалась.

Через минуту легким облачком с губ обеих женщин слетело взаимное «спасибо». Каждая выдохнула с облегчением. Две несчастные скособоченные души встрепенулись и подставили друг другу израненное плечо. Поддерживая один другого, побрели искать успокоение.

— Это, правда, удобно?

— Да.

— Понимаешь, мне просто не хочется быть здесь. Я не могу быть…

— Не оправдывайся. Всё нормально. Тебе нужно сменить обстановку.

— Я, правда, не помешаю.

— Нет.

— Я постараюсь тебя не стеснить… Найдешь мне гостиницу? Или квартиру?

— …

— Апелла, ты где?

— Я здесь. Не переживай. Тебе точно есть, где остановиться.

— А как я тебя узнаю?

— Я узнаю тебя. Не волнуйся.

— Тогда до встречи…

— Да, до встречи. Пока, Юджин.

Самолет приземлился по расписанию. В иллюминатор заглядывало яркое солнце. Женя зажмурилась. Алтай встретил ее празднично. Осталось найти в аэропорту Апеллу.