Сердечные истории

Мария Воронова Поздний обед

Таня сказала, что самоизолируется, и Виктория Андреевна поняла, что теперь придется самоубирать и самоготовить.

Дни ее всегда были насыщенными, а с карантином хлопот только прибавилось. Почти каждый день кто-то из ее многочисленной родни выяснял истинное происхождение вируса и спешил поделиться этим знанием с Викторией Андреевной. Приходилось выслушивать более или менее дикие теории и объяснять, что вирусу абсолютно все равно, что ты о нем думаешь, кем считаешь и веришь ли в него вообще. Он просто внедряется в организм и молча делает свое дело, и в этом смысле неплохо бы взять с него пример. Около одиннадцати она звонила дочери и удаленно хватала за фалды зятя, который томился дома и постоянно выискивал какие-нибудь предлоги, чтобы выйти.

Виктория Андреевна скандалила с ним до хрипоты, терять все равно было нечего, отношения и так не сложились. Пусть лучше зять сливает негатив на нее, чем ссорится с женой. Ну и она тоже отводит душу в этих жарких беседах, что уж лицемерить. Главное, что зять ее не только ненавидит, но и боится, и пока удается удерживать его дома, но с каждым днем становится все труднее убеждать его, что он не трусливо «шхерится по норам», а выполняет важную задачу государственного масштаба – прерывает эпидемическую цепочку.

Виктория Андреевна вздохнула. Боже, как ей хотелось уговорить Таню продолжать работать! Ведь помощница по хозяйству живет на соседней улице, какой риск? Только родина не просит ее думать и анализировать, а просит только об одном – оставаться дома.

Виктория Андреевна решила, что во время карантина будет платить Тане полное содержание, и немножко жалела, что об этом ее благородном поступке не узнает никто, кроме Тани и ее самой.

Легкая уборка стала приятным дополнением к утренней зарядке, а выйдя на кухню, Виктория Андреевна растерялась. Эта территория была отдана на откуп Тане, хозяйка знала только, где стоят кастрюльки с готовой продукцией и куда нажать, чтобы приготовился кофе.

Возле двери на массивном латунном крючке висел фартук, широкий, из плотной ткани, но Виктории Андреевне не захотелось повязывать то, что носит домработница. Оттягивая момент, она вернулась в бельевую и открыла шкаф, где лежало приданое для Инны. С какой любовью она когда-то его собирала… Инна только в школу пошла, а Виктория Андреевна уже начала откладывать, то бязевый комплект, то полотенчико, то скатерть… Набралась изрядная стопка, но, когда дочь выросла, жизнь изменилась, и все эти текстильные сокровища стали никому не интересным старьем. Молодые накупили все в ИКЕЕ, а приданое так и осталось. Лежит, внуков ждет. Может, сознательные окажутся, оценят советское качество.

Под кипой пододеяльников с ромбовидным вырезом в центре (сейчас таких просто не шьют) лежал фартук, который Инна когда-то шила матери в подарок на уроке труда. Простая конструкция, два квадрата с пристроченными ленточками. Нитки торчат, строчка идет криво, ухитряется даже кое-где морщить. Виктория Андреевна улыбнулась. Да, рукоделие – это не дочкин конек. Зато Инна умеет готовить. Каждому свое, как говорится.

Облачившись в фартук (слава богу, завязки были пришиты хоть криво, но крепко), Виктория Андреевна сделала несколько селфи и отправила дочери. Интересно, вспомнит ли?