Север

Глава 7. Герой Рванины

Оставив команду, Север зашагал за Скю по оплавленным темно-серым камням, таким горячим, что резиновая подошва ботинок, снятых с Мертвого Глаза, задымилась, размякла. Лука решил, что передвигаться босиком удобнее, и отдал обувь перекошенному. Метаморфизм сразу же предложил увеличить сопротивляемость кожи высокой температуре и адаптировал стопы под новые реалии.

— Мы точно не заблудились? — спросил Север, останавливаясь перед оплавленными глыбами в человеческий рост.

— Зуб даю, — закивал перекошенный. — Ща будет разлом, мы его обойдем слева, а дальше — штука, про которую я говорил. Туда можно заныкать барахло…

Скю было горячо, и он пританцовывал на месте, с опаской поглядывая на верховода, шагающего босиком.

— Потом к своим вернемся, а там до Рванины рукой подать.

Как рассказали Северу, так мутанты называли небольшое поселение — этакий перевалочный пункт для рейдеров, где те могли отдохнуть и потратить добытое на женщин, сытный ужин и ночлег.

— Цены там скупщики ломят, конечно, — вздохнул Скю, когда рассказывал о деревне. — Но другие такие места в днях перехода, а это ближайшее к Очагу. Ладно, сам увидишь, верховод.

Они уже почти выбрались из Очага Пустошей, где проклятие Двурогого было особенно сильным, и до Рванины рассчитывали добраться уже к концу дня.

А вот что такое «разлом», Север увидел, когда обогнул камни. И невольно отступил. Это было озеро локтей сорок в длину и ширину, заполненное пузырящейся лавой. То здесь, то там надувались и лопались пузыри, испуская запах тухлых яиц. Чуть дальше, за озером, что-то шипело, словно там свернулась гигантская змея.

Скю вытер пот и сказал:

— С этого края безопасно, а там…

В подтверждение его слов из недр земли со свистом вырвался поток газа и вспыхнул, превратившись в факел невидимого факира, Скю аж подпрыгнул от неожиданности.

— Идем, верховод, а то расплавимся к хренам!

За озером виднелась ровная площадка, где и земля, и камни были покрыты застывшей стеклянистой коркой. Уровень радиации зашкаливал — метаморфизм снова вывел цифры логов, предложив немедленно покинуть небезопасную территорию.

Место, о котором говорил Скю, находилось между двумя глыбами… Издали оно напоминало пещеру. Но когда Север подошел ближе и заглянул внутрь, понял, что это тоже штуковина, пережившая древнюю войну и частично сохранившаяся до наших дней. «Наверное, ровесница той базы», — подумал Лука, глядя на оплавившийся металл. Удивительно, но за столько столетий он лишь поржавел, а вот все остальное рассыпалось в труху, и теперь останки напоминали панцирь издохшего насекомого, закопанного в землю.

— Здесь проклятье Двурогого жжёт даже нас, — прохрипел Скю. — Никто сюда не попрется.

Север пролез в пещеру и закопал там серебристый костюм, набитый плазмоганами. Неизвестно, как их использовать и пригодятся ли они вообще, но тащить это добро с собой в Убежище точно не стоило.

Закончив, они вместе со Скю побежали к рейду, где в их отсутствие за главного был оставлен Йогоро.

Когда Север выскочил из-за валунов, народ прятался в тени. Причем мутанты Мертвого Глаза были так измождены, что у некоторых не хватало сил даже на то, чтобы стоять. Опыт Эск’Онегута подсказывал, что солдат (а Лука рассматривал мутантов как своих будущих воинов) не должен терпеть лишения и унижения. Половина успеха будущей войны — заинтересованность рядовых в победе и доверие командиру.

Мертвый Глаз был плохим верховодом, он не жалел людей.

Увидев Севера, мутанты повскакивали и вытянулись в ожидании распоряжений. Верховод хлопнул в ладоши, привлекая внимание, и усиленным голосом пророкотал:

— Сыны Пустошей! — Громкие слова нашлись сами, помог опыт императорства, а у мутантов от такого пафоса глаза полезли на лоб. Заметив это, Север перешел на язык попроще: — Короче, план такой. Идем в Рванину, отъедаемся, высыпаемся. Суток, думаю, хватит, чтобы набраться сил, а дальше — в Убежище.

Лука понимал, что нужно найти золотую середину: мутанты, хорошо понимающие только язык силы, сядут на голову, если дать им слабину, но и гнобить их тоже не стоило.

Обостренный слух позволил ему услышать слова одного из новых подчиненных, сказанные Жабе:

— Слышь, кажись, ваш верховод-то нормальный мужик?

— Зверь, вообще-то! — сделав бешеные глаза, ответил чешуйчатый. Не иначе, решил поддержать авторитет лидера. — Только пискни не по его, башку оторвет и нюхачу скормит!

Глядя на тех, кто ему доверился и подчинился, Лука подумал — мало того что они рано гибнут из-за проклятия Двурогого и агрессивной фауны Пустошей, так еще и самые сильные убивают друг друга пачками в борьбе за лидерство, и нужно будет что-то с этим делать, ведь не золото самое ценное, не природные недра, а люди.

Север, как и полагалось верховоду, возглавил процессию и по дороге с интересом изучал враждебный ландшафт. Самым важным было не нарваться на засаду пожирателей или еще каких монстров, но и без того им встречалось много любопытного. «Как в кошмаре», — подумал Лука. Окажись он здесь еще год назад, сразу умер бы от страха.

Когда он, еще будучи императором Маджуро и двигаясь к северным баронам, впервые оказался в Пустошах, пейзаж был не сказать, что привычным, но относительно нормальным: пески, холмы, мелкие камни, рыжие пучки сухой травы, кое-где даже деревья попадались. Здесь же, в Очаге Пустошей, когда-то плавилась сама земля, теряли форму камни, рвалась твердь, и теперь в разломах либо пульсировала магма, либо пузырилась смолянистая жидкость, и в обоих случаях, исходя едким дымом, в небеса взлетали струи горячего пара и пепла. Даже истинные мутанты чувствовали себя некомфортно.

— Все, братва, давай ускоримся! Если повезет, спать будем сытыми, бухими и с бабами под боком! — Жаба знал, как мотивировать изможденных мутантов, все ускорили шаг.

Бывший рейд Мертвого Глаза остался в неведении относительно того, куда отлучался их верховод, остальные же условились молчать о странных находках и подземной базе. Бытовая утварь — другое дело, ее мутанты рассчитывали обменять на еду или что-нибудь полезное, Север же даже не представлял, что такое Рванина, как выглядит мутантское поселение и какие там правила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Скю не солгал, солнце даже не коснулось далеких гор, курящихся от жары, как Север остановился на склоне холма, похожего на спину гигантской жабы, кожа которой была изрыта застывшими пузырями и кратерами.

Внизу раскинулась долина, словно присыпанная серым пеплом, ее рассекало извилистое русло давным-давно высохшей реки, а над широкой и мелкой частью русла громоздилось поселение. Издали оно напоминало сорочье гнездо, но, если напрячь глаза, можно было различить фрагменты забора: ржавые листы металла, нагромождения камней с колючей проволокой наверху. Вместо дозорного пункта — здоровенная продолговатая бочка из железа. За забором виднелись округлые крыши домов, вырезанных, похоже, прямо в каменных глыбах, над некоторыми вился сизый дымок.

— Слава Двурогому! — радостно воскликнул за спиной Жаба. — Хоть будет, кароч, где кости бросить.

Йогоро всеми четырьмя руками поправил рюкзак из серебристого костюма и зашагал вниз. За ним поплелся перекошенный Скю, похожий на паука, у которого оторвали лапку, и та отросла не до конца, став короче другой. Жаба не отходил далеко от Севера, глядел с подобострастием, нюхач Зэ тоже крутился под ногами, а вот проштрафившийся Сахарок жался к рейду Мертвого Глаза, где его тоже не особо жаловали, причем рюкзак он надел наперед, чтобы случайно ничего не сперли.

— Много жратвы! — радовался Зэ, семеня короткими ножками.

— Тебе не все равно, что жрать? — удивился Север.

— Обижаешь малого, верховод, — ответил за нюхача Йогоро. — Он же все подряд не от хорошей жизни трескает.

Чем ближе подходили, тем больше Рванина напоминала свалку, куда стащили все ненужное и окопались. Север все думал, как люди отбиваются, если поселение атакует, скажем, пожиратель? Впрочем, раз живут, и не один год, как-то им это удается.

Ворота обнаружились с обратной стороны ограждения: одна створка была ржавая железная, вторая — деревянная, и обе топорщились разнородными шипами. Справа и слева торчали дозорные вышки из продолговатых железных бочек, высокие, локтей в десять, наверху были установлены гигантские арбалеты.

— Хобот! — заорали на бочке справа.

В ее середине со скрежетом распахнулось окошко, из которого высунулась морда… или лицо? В общем, серое, складчатое, с длинным хоботом и белесым пухом на темечке.

— Кто такие? Откудова будете?

— И че надо? — крикнул второй дозорный. Со страшным скрипом арбалет на бочке развернулся и нацелился на гостей.

— Часик в радость, Клюв! — Шагающий впереди Скю радостно раскинул руки. — Ты берега попутал? Рванина, принимай гостей!

— Назовись. Теперь правила такие, — сказали сверху уже более миролюбиво.

Жаба похлопал Севера по спине и шепнул на ухо:

— Ты это… Назовись, кароч. Это верховод должен. Скажи, кароч, что рейд такого-то, в Убежище идем, скарбы волочем.

Усиленным голосом Север проговорил так, что задребезжала железная створка ворот:

— Рейд Севера. Идем из Очага в Убежище. Товар несем. Нужен ночлег и еда.

— Ого, горлопан какой! Ты потише, народ нам распугаешь! — отозвался Хобот. — Сразу слышно, хе-хе, верховод! Вас сколько?

— Посчитал уже — до хрена их, больше двадцати, — вместо Севера ответил Клюв. — Мощен, ты, Север, такую толпу собрал! — он обратился к напарнику: — Че за Север такой, ты слыхал?

— Неа, из новых кто-то, всех не упомнишь, верховоды эти каждый день разные, — крикнул Хобот и заскрипел внутри бочки, видимо, спускаясь по ступеням.

Деревянная створка скрежеща открылась, Хобот высунулся и заработал рукой, делая приглашающий жест:

— Давайте скорее! Базарят, эхо-скорпиона видели. Если нагрянет, не отобьемся!

Эхо-скорпионов Лука еще не встречал, но, судя по рассказам мутантов, тварь легко могла сложить два-три рейда одной чудовищной клешней. Стены против такого монстра здесь были хлипковаты, но Север промолчал.

Пожав холодную лапку Хобота, он вошел во двор и окинул взглядом Рванину. Ничего подобного он раньше не видел: округлые дома, высеченные в камне, как грибы, росли прямо из земли и располагались по периметру огромных дворов-колодцев, находящихся ниже уровня почвы. И там, внизу, два-три этажа, где бурлила жизнь, на самом дне что-то скворчало, колыхалось проветриваемое белье, верещали дети.

В Империи тоже были многоэтажные дома, но те высились над землей, здесь же они уходили вглубь. А так, если сверху смотреть: круглые хижины, да еще несколько, похожих на коробочки, со ставнями.

Навстречу Северу мощными прыжками двигался одноногий мутант, причем коленка у него была вывернута назад, а стопа формой напоминала утиную лапу.

— Часик в радость, Дрыга Вечный! — Скю распахнул объятия, похлопал старого знакомца по спине. — Коптишь еще воздух?

— А то! — ощерился тот.

Север отметил, что одноногий — старик с испещренным морщинами лицом. Пожав протянутую руку, на которой было всего три пальца, он рассказал о целях визита.

— Ищи свободную хату, — раскинул руки Дрыга. — Крайняя вроде пустовала. Вас много, все не влезут, сразу говорю, чтоб без обид.

Север обратился к Дрыге:

— У вас есть что поесть? У меня люди голодают, надо от пуза накормить.

Мутанты, за спиной Севера сбившиеся в кучу, радостно загудели, и один выдал:

— Не продавай нас, мы верой и правдой тебе послужим, ты годный верховод!

— Во дают. — Дрыга посмотрел Северу за спину, пожал руку Йогоро, кивнул Жабе и ответил: — Повезло вам! Охотники забили восьминогого варана, да еще и личинка глубинного червя попала в ловушку, так что жрачки завались. Но ты ж знаешь, что это не задаром. Есть чем расплатиться?

Север понятия не имел, какие деньги тут в ходу, и предоставил переговоры Скю, кивнув на него:

— Вот наш казначей.

Кособокий, который и Дрыгу хорошо знал, с радостью взялся за дело — поставил на землю зазвеневший рюкзак и, пучась от гордости, начал рассказывать:

— Повезло нам, Дрыга! Гляди, схрон мы нашли, а там добра — завались!

Скю вжикнул молнией и с видом заговорщика сунул руку в рюкзак, пошурудил там и явил миру таинственный серебристый диск. Хобот, наблюдавший издали, подошел и присвистнул, протянул лапку.

— Дай заценить. Ё-мое, это ж серебро!

Скю не стал жадничать и второй кругляш протянул Дрыге, который сразу же попробовал его на зуб, да перестарался, расколов диск, который еще и язык мутанту порезал.

— Тьфу, хрень голимая! Че это ваще?

— Не догоняем, — проговорил Жаба, вытаскивая из своего рюкзака кувшин из голубого стекла, прижал его к груди, погладил и поднял двумя руками: — Гля, какая роскошь!

Из домов-колодцев начали вылезать местные мутанты. Не решаясь приближаться к большому рейду, он столпились в стороне, зато местные девки на «роскошь» слетелись толпой в количестве шесть штук. На Севере с двух сторон повисли две грудастые близняшки, все было бы у них хорошо и даже симпатично, если бы не то, что у каждой имелось по три глаза: два, где и надо, а третий, выпученный и страшный, посреди лба. Как мутантки ни старались спрятать их под челками, те все равно выглядывали.

Больше всех повезло Жабе, им, то есть его кувшином, заинтересовалась богатая на достоинства дама, хотя ее вызывающая многогрудость больше подошла бы многорукому Йогоро. Четыре крупные груди были затянуты в кожаный корсет, а две маленькие на животе остались неприкрытыми.

— Че как? — начал подбивать клинья Йогоро, проявив себя опытным ухажером, потому что местная красавица тут же заулыбалась и погладила его по плечу, с интересом поглядывая на четыре руки.

Дрыга подпрыгнул на месте, топнул, и девки отскочили от гостей.

— А ну отвалили, лахудры. — Он повертел вилку и нож, протянутые Скю, и нахмурился. — Не-е-е, роскошь — это к шаманам. Мы тут народ простой, нам бы выжить. Есть че, кроме роскоши?

— Так вот же нож, железный! — настаивал Скю.

— Он тупой. Знаю я такие ножи, это чтобы жрать, а не охотиться. — Он запрокинул голову и прокричал дозорным: — Прикиньте, жрать ножом!

— А чо, удобно! — хохотнул Жаба. — Вон у Дрыги зубов совсем нет. А так покромсает на кусочки и жевать не надо!

Захохотал, захрюкал Клюв на вышке и посоветовал:

— Вы свое барахло в лавке обменяйте на имперские деньги! Там завсегда такому рады!

— Короче, как монет добудете, приходите в харчевню. Чтоб всех накормить от пуза — двадцать серебряков возьму. — Дрыга припечатал пятерней спину Севера, похлопал его, постучал. — Н-да. Видать, ты и впрямь железный.

Дрыга махнул своим мутантам и попрыгал к поселению, а Скю повел Севера к лавке, следом потащились остальные из рейда Гекко, громыхая рюкзаками. Мутанты Мертвого Глаза остались ждать у ворот.

За богачами с «роскошью» шли женщины, хвалили мутантов, подбадривали их, потрясали прелестями. Сахарок отстал, выбрав себе многогрудую и показывая ей добычу. Йогоро смотрел на это с ухмылкой, видимо, уверенный, что мутанту, падкому на сладкое, ничего не светит. Жаба тоже осмелел и обнял трехглазую близняшку, которая, хватая его то за руку, то за задницу, то за живот, нашептывала:

— Какой ты сильный, милый!

Лавки находились в самом конце поселения друг напротив дружки и представляли собой выбитый в камне подвал, куда надо было, пригибаясь, спускаться по каменной лестнице, протиснувшись через люк.

Жаба указал на ту, что справа:

— Там, кароч, Бубон, редкий гад, а там, слева, Паук. Кароч, к Пауку сперва, скажи, Скю?

Перекошенный пожал плечами:

— Ну да, к Пауку.

Север переводил взгляд с одного подопечного на другого и думал о том, что Йогоро, который в Пустошах хорохорился и верховодил, здесь притих, а на первый план вышел более мозговитый Скю. Перекошенный уже направился к спуску в лавку, когда окрестности огласил визг, и из-за круглой хижины выскочило облезлое существо размером с собаку, а за ним, развив нереальную скорость, рванул Зэ с самодельной дубиной, не обращая внимания на крики преследующего его Дрыги.

— Падла, не тронь котика! — голосил Дрыга, скачущий за нюхачом.

С жутким мявом существо бросилось на Севера, вытаращив все восемь глаз, и заелозило острыми когтями по груди, располосовав рубаху, снятую с убитого Мертвого Глаза. Север инстинктивно отбросил существо, и оно, вереща и растопырив лапы, полетело на круглую хижину, где сгруппировалось, приземляясь на крышу. Зэ устремился было за ним, но Йогоро схватил его за шкирку.

— А ну стоять! Ничего здесь жрать нельзя. Тут все чужое!

Трехглазая дева оттолкнула прикипевшего к ней Жабу и, едва не затоптав Йогоро, которого обхаживала лысенькая толстушка, бросилась спасать животное:

— Пушинка! Маленькая моя! Иди к мамочке!

Существо затихло и охотно пошло на ручки. Оно было покрыто роговыми наростами, между которыми пробивались пучки пегой шерсти, иглы зубов имели длину с палец, а лезвия когтей поблескивали металлом. Если бы это не прозвучало вслух, Лука ни за что не опознал бы котика в оскаленном монстре, издающем урчание голодного зомби. Изо рта его капнула слюна и, достигнув земли, взвилась желтоватым дымком.

— Тьфу, отрыжка Двурогого, — Скю сплюнул себе под ноги и начал спуск, Север пошел за ним.

Лавка представляла собой низкое помещение-коробочку локтей десять в ширину и пять в высоту. На стенах пылились пучки трав, украшения из стекла, куски фарфора, лампы, фонарики, медные подсвечники, подносы. На каменном прилавке, за которым никого не было, лежали более ценные вещи: видавший виды арбалет, старинные ножны, ножи, стрелы, арбалетные болты.

Скю схватился за шнурок, позвонил в колокольчик, и над столешницей образовалось носатое существо. Казалось, все его лицо состоит из носа. Поправив очочки узловатыми пальцами с желтыми когтями, мутант проговорил:

— Какие люди да без охраны! Таки я рад вас приветствовать в лавке Паука, лучшие и полезные вещи в Пустошах по самой правильной цене. Скю, дружище, ты ли это? А кто это там с тобой? И шо ты мне принес на посмотреть? Или таки на продать?

Север представился и предоставил торг Скю, а сам принялся наблюдать за суетливым стариком, вертящим в руках вилки и тарелки.

Больше всего вопросов вызвал серебристый диск, но и торгаш Паук, многое повидавший, не понял, зачем тот нужен, вернув его Скю, зато набрал тарелок, взял две вилки, три тупых ножа и четыре рюмки, отсыпал пригоршню монет, сжал кулак Скю и сказал:

— Я сверху две положил, это налог. Теперь Рванину держит банда Крокодила, со всех налог берет на прокорм охранников, а мы шо?

— И с тебя, что ль, возьмет? — удивился Жаба.

Паук мелко закивал:

— И с меня, и с вас.

— Он охренел? — возмутился Скю, больше спрашивая у Севера, чем у торговца.

— А мы шо, мы это, люди маленькие, — пробормотал Паук. — Месяц назад Бабай был, и где тот Бабай? Я, понимаешь, штук пятьдесят верховодов местных пережил, всех и не упомню. И столько же переживу, да! Дружище Скю, специально для тебя за полцены! — Он достал из-под прилавка глиняную бутылку, залитую сургучом. — От любой болезни! Вытяжка из печени саламандры!

Если бы бутылка была открытой, Север с помощью метаморфизма проанализировал бы ее состав и сделал выводы, так же приходилось верить на слово.

— То есть и с нас, и с тебя могут взять налог? — уточнил Север у Паука, тот кивнул.

— Таки да. И не попытаются, а наверняка возьмут. И я бы тебе советовал не спорить с ними, потому что Крокодил ходит под Мертвым Глазом!

— Тю, да где тот Глаз?! Этого урода уже черви дожирают! Наш верховод его порешил! — похвастался Скю. — Так че, теперь Рванина наша, а Крокодил должен нам подчиняться? А ну давай сюда свое зелье!

— Прекратить! — распорядился Север, протянул ладонь, и Скю ссыпал туда монеты. — Надо заканчивать беспредел.

Паук закряхтел, вылезая из-за прилавка, укоризненно покачал головой:

— Ох, молодежь! Все бы вам драться, все громить! Только один погром пережил. И вот опять грядет… Ох… Идите давайте, закрывается старый Паук.

Старик вылез полностью, и стало ясно, за что тот получил прозвище: торговец ползал на четырех конечностях, как насекомое, причем они были тонкими, многосуставчатыми. Когда нужно было что-то подать или пересчитать деньги, Паук становился на задние лапы.

Поднимаясь по лестнице, Север обратил внимание на ропот снаружи, ускорил шаг и выскочил из лавки. Йогоро и Жаба стояли спиной к спине, окруженные четырьмя мутантами, в их лапах блестели ножи. Чуть в стороне стоял длиннорукий мутант, который первым начал возносить хвалу Северу, теперь же, увидев его, попятился к своим, которые не очень-то хотели принимать его в ряды.

— А ну отвалите от моих людей, — рявкнул Север, закатывая рукава рубахи. — Мертвый Глаз подох, я сам срезал его башку, вон у них спросите. Кто здесь Крокодил? — Взгляд остановился на мутанте с вытянутыми челюстями, его кожа напоминала коричневый ствол столетнего дуба. — Ты? Нож убрал. Теперь я твой верховод!

— Ты мне никто! Ты нечестно убил Мертвого Глаза, мне рассказали! — Он плюнул под ноги Северу. — Я второй здесь был после него! Значит, я теперь держу Рванину!

— Это по каким таким законам? — деланно удивился Север.

— По таким! — огрызнулся Крокодил, вызвав ропот окружающих. Покрутив головой, рявкнул: — Я, Крокодил, вызываю тебя, Север, в Круг!

На безопасном расстоянии столпились мутанты, свои и незнакомые. Девки, которые липли к новым постояльцам, предпочли наблюдать за развитием событий издали.

— Сколько у тебя людей? — поинтересовался Север у Крокодила.

Неожиданный вопрос вогнал того ступор, он только челюстями клацнул, а Север продолжил:

— Оставляю за собой право распоряжаться жизнью побежденных. Слушайте меня, сыны Пустошей! Выходите все! Я, Север, освобождаю вас от налогов. Любой несогласный с результатом поединка может оспорить его в Круге в порядке очередности.

— Да кто ты, ваще, такой? — проорал свинорылый мутант с костью, вставленной в нос, похожий на пятак.

— Север! Железный Север! — радостно объявил Жаба. — Победитель пожирателей, глубинного червя и Мертвого Глаза! И тебе, Крокодил, хана!

Предчувствуя драку, из дворов-колодцев начали выползать обитатели Рванины. Они были разными: и лишенными видимых уродств, а потому вполне похожими на нормальных людей, и странными существами типа Крокодила и Паука. Торгаш не растерялся, сновал среди зевак и бормотал:

— Делаем ставки, братья и сестры! Север против Крокодила!

Раздвигая народ, вперед вылез свинорылый амбал:

— Я, Швай, вызываю Севера после Крокодила! Если выживет!

— Принято, — проскрипел Паук и заулыбался. — Но ставки таки уже потом!

Прискакал одноногий Дрыга, схватился за голову, отмахнулся от торговца.

— Убереги, Двурогий, от погрома! — пророкотал тот, удаляясь, Север крикнул ему вдогонку:

— Больше никаких погромов и налогов!

Толстая мутантка, взвизгнула, пытаясь поддержать Севера, но получила затрещину от многогрудой и смолкла.

Крокодил встал перед противником и ткнул в него пальцем.

— Бьемся на кулаках, на! А то я тебя знаю, на! Фокусы твои, на… — Мутант отстегнул от пояса ножны, достал из ботинка заточку, рядом на землю положил стилет.

— Че за Север? — пробурчал свинорылый. — Кто такой? Не слыхал я про него!

Вперед протиснулась фигуристая мускулистая мутантка, которую Лука раньше не видел. Блеснув металлом зубов, она вытянула из-за спины короткую железную дубинку, ткнула в живот свинорылому Шваю и оттеснила его в сторону. На вид обычная женщина, даже скорее девушка, правда, мышцы — любой боец обзавидуется.

— Поросенок, свали, — лениво сказала она, и голос ее прозвучал чуть шепеляво. — Я следующая, если новичок побьет Крокодила.

— Сама свали! В очередь, Лесси! — рявкнул Швай, оттолкнув мутантку.

Встав между противниками, он посмотрел на одного, на второго и провозгласил:

— Крокодил вызвал в Круг Севера! Деритесь! — Он взмахнул рукой и отскочил от греха подальше.

«Налогосборщик» осклабился, обнажая нечеловеческий зубы, мелкие и острые, и принялся обходить Севера по кругу, делая выпады и прощупывая защиту. Лука наблюдал за противником и поворачивался, не реагируя на провокации.

Наблюдатели замерли в предвкушении, Паук, проживший на свете целых сорок, а может, и больше лет, не торопился с выводами и поставил против местного авторитета пять серебряков. Пришлый Север был на голову ниже Крокодила и выглядел скорее доходягой, чем героем. Но если Жаба прав, и он завалил пожирателей и Мертвого Глаза, то этот суровый и поджарый, будто высушенный мужик — с сюрпризом. Слабоумным он не выглядит, значит, его самоуверенность оправдана.

Наконец Крокодил дважды ударил Севера в солнечное сплетение и отскочил, приняв боевую стойку, но тот даже не пошатнулся, хотя должен был сложиться пополам. Крокодил запрыгал вокруг, делая обманные выпады, попытался свалить противника подсечкой, но лишь зашипел от боли. Нанес удар в висок, точнее, попытался, после чего Север сделал невозможное: схватил его кулак и резко дернул — хрустнул сустав, Крокодил взвыл, попытался вырвать руку из тисков сомкнутых пальцев, но ничего не смог сделать, он напоминал варана, угодившего в капкан.

— Предлагаю тебе сдаться, — пророкотал Север, все так же держащий противника, причем делал он это без усилий, ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Отсоси! — проскулил Крокодил.

— Какой-то ты озабоченный, — покачал головой верховод.

Отпустив противника, он попытался ударить, но Крокодил как-то увернулся и, отчаянно взревев, вцепился зубами в шею Севера. По толпе зевак прокатился вздох, Паук зажмурился, прощаясь с деньгами и поминая сияющую пещерку Пресвятой матери, которой все накрылось.

Каким же было его удивление, когда рядом прозвенел женский голос:

— Вырви ему кадык! Да! Мочи упыря!

Паук разлепил веки, встал на задние лапы и ахнул. Север держал Крокодила за горло и медленно сжимал пальцы, дробя хрящи гортани. Тот хрипел и отбивался, плевался кровавой пеной, но все без толку.

— Сдавайся, — рокотал Север. — Обещаю сохранить тебе жизнь и свободу.

— От-со-си, — прохрипел Крокодил.

Север сомкнул пальцы, отчего над толпой разнесся хруст, и отбросил дергающееся в агонии тело в сторону. Баланс Тсоуи не шелохнулся и, вспомнив об огромных штрафах за расправу на пиратской Девяткой, Лука порадовался и этому.

— Кто следующий? — Он остановил взгляд на Швае, потом на Лесси. — Выбирайте оружие, я буду биться голыми руками. Ну?

Мутантку насторожила уверенность Севера, и она промолчала, а вот свинорылый выхватил тесаки, оскалился и с воинственным кличем ринулся в драку.

В этот раз верховод решил обойтись лишь усиленными скелетом и кожей, схватил лезвие голой рукой, вырвал из руки свинорылого. Удар второго тесака принял на локоть — толпа ахнула, рассчитывая увидеть, как наглый чужак лишится руки, но у него даже кровь не выступила. Север отобрал второй тесак и наступал на Швая, который озирался, рассчитывая на поддержку своего рейда.

— Завали его! — заорали из толпы. — За-ва-ли!

— Сдавайся, — миролюбиво проговорил Север. — Мое предложение в силе.

— Отсо… — начал было Швай, но не закончил — Север схватил его за горло. Ощутив железную хватку, сглотнув и поджав губы, свинорылый преклонил колено и проговорил: — Север — мой верховод. Мой рейд — его рейд, моя жизнь — его жизнь.

Лука принял клятву, и Швай, зашагав прочь, как побитый пес, крикнул на кого-то в толпе:

— Он в натуре железный! Двурогим клянусь!

Настал черед Лесси, но та поступила мудро: преклонила колени и поклялась в верности. Толпа замерла, готовясь к худшему, потому что каждый раз, когда сменялся верховод, начинались грабежи. Лишь радостный Паук сновал в толпе, собирая урожай выигранных ставок.

Окинув взглядом новых подопечных, Север проговорил:

— Живите как жили. Больше никаких податей сверх положенного на развитие Рванины. Стены тут хлипкие, надо укреплять. Впредь никаких погромов и грабежей. Кто нарушит это правило, будет казнен, — он кивнул на мертвого Крокодила. — Если кто-то не согласен с новыми порядками, может оспорить это по чести в Круге.

На пару мгновений повисла тишина, которая взорвалась радостными женскими возгласами. Девки повисли на героях: Жабе, Йогоро, Сахарке, — и даже Скю перепало немного любви, причем, похоже, теперь мутантки не проявляли меркантильный интерес, а старались урвать себе самцов из успешного рейда.

Вперед вырвался Зэ, уставился на Севера и пробулькал:

— Жрать хочу, верховод, ща сдохну!

Тот положил руку на его голову.

— Потерпи еще немного, уже скоро.

Прискакал одноногий Дрыга, сказал, что угощает весь рейд за свой счет. На что Север ответил так, чтобы услышал каждый:

— Мы все одной крови, дети Пустошей. Вы под моей защитой, а значит, должны жить хорошо. Это мое кредо: мои люди не будут терпеть лишения. Я не собираюсь обкрадывать вас, заплачу, как и обещал. А теперь, рейд, ужинать!

Харчевня занимала весь дом-колодец в центре Рванины. Столов там не имелось, были только расстеленные на полу линялые ковры и подушки вдоль стен. Рейд Севера занял весь второй этаж.

Трехглазые близняшки, оказавшиеся дочерями Дрыги, сновали между «столами», ставили глиняные миски, двое заторможенных мальчишек притащили котел с единственной ложкой. Похлебка пахла мясом, и рот Севера наполнился слюной. Рядом с ним сидели мутанты из рейда Гекко: Йогоро, который жрал, отправляя еду в рот сразу четырьмя руками, Скю, Жаба, Сахарок и Зэ.

Когда голод был утолен, одна из близняшек принесла жбан с бормотухой:

— Корневая настойка! — белозубо улыбнулась она и кокетливо заморгала сразу тремя глазами, водрузив пойло на середину стола. — Берегли для особого случая!

Мутанты жадно уставились на алкоголь, и Север дал добро. Потом, поднявшись, оглядел глотающих слюни местных и сделал приглашающий жест:

— Присоединяйтесь, угощаем!

— Гуляй, Рванина! — радостно заорал Жаба.

После чего поднялся и гаркнул, поднимая жбан:

— За Железного Севера, нашего верховода!

— За Севера! — донеслось отовсюду.

Главному верховоду Рванины тоже пришлось пригубить бормотухи из жбана, и метаморфизм сразу нейтрализовал алкоголь. Глядя на своих подопечных, Лука думал о том, что для мутантов важен авторитет лидера. А значит, о Севере Железном не просто должны услышать — слава должна бежать впереди него, мелкие рейды должны желать попасть под его защиту, и сегодня он преодолел первую ступень к достижению своей цели.

Вернулись женщины, заняли места между пришлыми героями. Близняшки заинтересовались Севером и сели с двух сторон, он не стал их прогонять, хотя и не собирался делить с ними ложе. Головой Лука был в далекой Империи, где остались соратники и мама. Тягостные мысли метались от Столицы к Убежищу, где скоро Кору должны принести в жертву.

Лука всей душой рвался в путь, на помощь сестре, но понимал, что железный — он, а остальным нужно отдать эту ночь. Она у них сегодня будет горячей.