8

У самого Ледовитого океана Кара разлилась очень широко. В её спокойных здесь водах огненными столбами отражается солнце; по утрам над водным простором поднимается густой туман.

Теперь берега Кары стали низкими, пологими. Но и тут Евгений Иванович продолжал собирать камни с разными отпечатками, и Северин помогал завёртывать их.

— Да, друзья мои, это край будущего. Смотри, Северин: камни, что мы собрали здесь, рассказывают нам о больших богатствах Севера, — говорил Евгений Иванович. — Здесь будут шахты по добыче угля, калийных солей.



Северин слушал внимательно. Он полюбил этих умных, смелых людей и хотел быть таким же, как они.

Байдарка теперь плыла спокойно и ровно, но на её боках было уже четырнадцать заплат.

Если бы не клей… Какой это был клей! О нём Юрий Михайлович даже сложил стихи. Стоило к прорванному месту поднести заплату и приложить её, как в то же мгновение её нельзя было ни сдвинуть, ни отодрать.

— Только «оснащённые» такой техникой, мы могли пройти по бурным водам Кары и остаться живыми! — шутили геологи.




И вот однажды Северин увидел вдали по берегу реки деревянные домики с двускатными крышами. Это показался посёлок Кара. Вдоль берега причалены были лодки, баркасы; сушились растянутые на высоких кольях сети. Здесь жили рыбаки. В Карс находилось также правление оленеводческого колхоза. На ровном, высоком месте был аэродром.



Никто не ждал их на берегу: ведь телеграмму о приезде неоткуда было послать. Путешественники остановились, вытянули байдарку на берег и пошли в посёлок.

Северин не бывал ещё в таких больших посёлках. На коньке крыши одного деревянного дома он увидел шест с красным флагом. Флаг развевался на ветру. Вдоль стены было прибито красное полотнище с лозунгом: «Миру — мир!» Здесь и было правление колхоза.

Поднялись по ступенькам крыльца и вошли в дом.

Навстречу им из-за стола поднялся председатель правления, высокий, плечистый, смуглолицый. На нём был костюм — пиджак и брюки, — только на ногах были длинные тёмно-коричневые тобоки, украшенные узором из красного сукна и белых шкурок. Он был коми, звали его Степаном Яковлевичем.

Прошёл всего год, как он работал здесь, но «гово́рка» о том, что он хороший председатель, бежала от колхоза к колхозу. Оленеводы, рыбаки и охотники знали о его работе.

Он весело засмеялся и, здороваясь, протянул обе руки:

— А мы вас ждём, ждём! Ласса — лётчик — говорил, что вы везёте Северина и письмо.

— Он здесь, значит? — спросил Юрий Михайлович.

— Да, вчера прилетел.

В правление вошло сразу несколько человек. Они уселись на скамейки. Две собаки пробрались с ними.

В комнате сразу стало шумно.

Евгений Иванович рассказал, как они прошли на байдарке по Каре и что там видели. Теперь поход закончился, нужно возвращаться домой. Они условились с лётчиком, что обратно полетят на самолёте. Так вот, лётчик может захватить и ещё несколько человек…

Северин стоял тут же и спокойно ждал. Наконец председатель обратился к нему. Северин подошёл, запустил руку за пазуху, вытащил письмо и положил его на стол.



В дверь вошли две женщины.

Северин увидел свою мать и кинулся к ней. В этот момент он забыл совсем, что он почти взрослый.

— Мамэ! — Он прижался к ней и поцеловал.

Между тем председатель распечатал письмо, которое тут же торжественно прочёл всем вслух:

— «Здравствуйте. Степан Яковлевич! Привет вам от наших пастухов. Стадо увеличилось на двадцать пять процентов. Просим вас приехать к нам в комиссию по пересчёту оленей. При вас будем делать ещё прививки. Очень просим — привезите десятилинейное стекло для лампы и ещё муки и крупы. Михаил. Аркадий. Митро».

— Хорошие вести привёз Северин, — сказал Степан Яковлевич. — Прирост очень хороший. Кто со мной поедет работать в комиссии по пересчёту оленей?

— Я поеду! — заявил высокий парень.

Встали и ещё двое.

— Так вот, вчетвером и поедем. — И прибавил: — С мальчиком поедет его мать. Она давно сдала оленьи шкуры и собирается ехать обратно.

— Так будет хорошо, — сказала мать Северина. — Месяц назад я приехала из стойбища в Кару и вот сколько у вас зажилась. Даже айчи — парня ко мне прислали, — обнимая Северина, улыбнулась она.

— С лётчиком будет восемь человек, — сказал председатель. — Захватим и муку, и крупу, и стекло.

Этот день был словно праздник: слушали Евгения Ивановича, который рассказывал о своих геологических разведках, и Юрия Михайловича. Поочерёдно приглашали их гостить в свои дома, поили чаем, угощали рыбой, олениной.

Северин тоже ходил с ними как член экспедиции.

К удивлению Евгения Ивановича, никто не придавал значения тому, что Северин схватился с медведем. На севере это казалось обычным делом. Больше удивлялись тому, что по Каре они проплыли на байдарке. Ходили, смотрели, трогали и качали головами.

— А как же пороги прошли? — удивлялись люди.

— Прошли! — весело отвечал Евгений Иванович.

В эти дни они с Юрием Михайловичем поплавали на байдарке и по океану.

Загрузка...