Северное сияние

М.: Издательский Дом «Панорама», 2009. – 192 с. (09-120)

ISBN 978-5-7024-2588-7

© May Sandra, 2009

Миссис Касл, редактор, привычным жестом поправила на костлявом носу очки в металлической оправе. Вздохнула. Покачала головой. Вздохнула еще раз – уже вовсе душераздирающе.

На молодых авторов это производило убийственное впечатление. В том смысле, что сразу становилось понятно: это произведение настолько отвратительно, беспомощно, бесталанно и неприятно, что напечатать его не возьмется ни одно бульварное издательство, не говоря уж о таком уважаемом, как «Призрак-пресс»...

На самом деле проблема миссис Касл заключалась только в одном: являясь неистовой и верной поклонницей любовных романов, она была вынуждена прочитывать горы литературы, описывающей, как сыны человеческие убивают и насилуют себе подобных. Иными словами, миссис Касл редактировала детективы и триллеры.

Душа миссис Касл жаждала иного. Чтобы Кейт – белокура и голубоглаза, с задорными ямочками на щеках. Чтобы Джон – мужественно красив и атлетически сложен... Чтобы злодеи главе к пятнадцатой уже корчились на песке и молили о пощаде, а в шестнадцатой – над замком взвились бы свадебные стяги, прелестная Кейт в белом облаке кружев приникла бы к широкой груди Джона, а старичок-священник смахнул слезу с пергаментной щеки...

Ти Джей Рейли прекрасно понимал мучения миссис Касл. Собственно, он испытывал бы то же самое, заставь его кто-нибудь писать эту сладко-слюнявую чушь вместо детективов.

Ти Джей Рейли тихо вздохнул и переменил ногу – теперь левая закинута на правую. Еще пара перемен...

Миссис Касл решительно отключила монитор и укоризненно уставилась на Ти Джея Рейли.

– Ну и что вы хотите от меня услышать? Как всегда – гениально. Как всегда – сцена убийства прописана так, что у меня снова появилось желание познакомить вас с моим психоаналитиком. Все как всегда, Ти Джей.

– Ну и хорошо. Значит, вы отпустите меня с легким сердцем.

– Отпущу? Куда это я вас должна отпустить? С вас еще одна книга, между прочим.

– Вот именно поэтому я должен уехать. Отпустить – это фигура речи. Я просто ставлю вас в известность, что на недельку исчезаю из города. Связи со мной, скорее всего, не будет, но не волнуйтесь. Считайте, что я отбыл в творческую командировку.

Миссис Касл склонила голову на костлявое плечо и стала похожа на озабоченную цаплю.

– Ти Джей, я надеюсь, вы не собираетесь выкинуть никакого экстравагантного фокуса? Типа бегства в духе Хемингуэя?

– Вы мне льстите, миссис Касл. Я просто еду на место... хм... действия моей следующей книги.

– Далеко это? Если не секрет, конечно.

– Далеко. Монтана.

– О господи!

– Ну не до такой же степени.

– Мистер Касл возил меня туда в свадебное путешествие. На трейлере.

– Вот как? Он был романтиком.

– А я – дурой. Надо было сразу закатить истерику и никуда не ехать.

– Неужели все так плохо?

– Нет, что вы. И я вовсе не исключаю, что на свете есть люди, которым нравятся сосны до небес и комары на завтрак, обед и ужин. Просто я – не из них, только и всего. Что ж, счастливого пути, Ти Джей.

Томас Джефферсон Рейли, двухметровый красавец-блондин с невозмутимым лицом и телосложением античного бога, поднялся и коротко наклонил голову с идеальным пробором. Миссис Касл помахала ему рукой, а потом некоторое время сидела, уставившись в пространство, очами души своей представляя, как изумительно смотрелся бы Ти Джей на обложке одной из любимых книг миссис Касл. «Северное сияние страсти», например... там герой ходил в накидке из шкуры снежного барса. О, как бы она пошла Ти Джею! Ти Джей Рейли упругим шагом покинул издательство «Призрак-пресс». Самолет у него через четыре часа, но еще предстоит сделать очень важный звонок...

Когда свет фар метался по соснам, становилось еще неприятнее, чем в полной темноте.

Мотор визжал и стонал, потом ревел и кашлял, потом придушенно хрипел – и снова начинал визжать. Заднее стекло было сплошь залеплено грязью – впрочем, не исключено, что не сплошь, просто здесь темно, как в... Ладно, опустим.

Ти Джей выжал газ почти до упора – и многострадальный джип вырвался из плотоядно чавкающих объятий грязи. Теперь нужно поскорее вернуться на трассу и по возможности занять правильный ряд, хотя, собственно, зачем? Выехав шесть часов назад из города Тиссула, Ти Джей не встретил НИ ОДНОЙ машины. Только сосны. С ума можно сойти от такого количества сосен!

Полчаса назад он все-таки задремал, почему и съехал с трассы, и еще хорошо, что влево, а не вправо, потому что справа – судя по карте, так-то не видно, – находился длинный скальный обрыв, а за ним каньон. Разумеется, до обрыва еще нужно было бы добраться сквозь частокол проклятых сосен, но джип – не игрушка, джип может и пробиться.

Фары выхватывали из абсолютной, кромешной, немыслимой темноты только кусок дороги.

Он даже не представлял, что может быть так темно. Во-первых, в Майами такого просто не бывает, во-вторых, сейчас всего-то около восьми вечера.

Майами... Дико звучит. Здесь вообще все дико. И пустынно. Такое ощущение, что людей нет на земле в принципе, один только Ти Джей непонятно с какого перепугу мчится сквозь частокол сосен на арендованной в Тиссуле машине. В городок с потрясающим названием – Дриминг-Уотерфоллс. Водопады мечты...

Делириум тременс – Белая горячка – вот что хорошо подошло бы этому прекрасному месту в качестве названия.

Он поймал себя на том, что злится почти всерьез – и удивился этому. Все дело в усталости и голоде. Шесть часов по такой дороге – это вам не шуточки.

В черной стене сосен внезапно открылся просвет – не то чтобы совсем просвет, просто стало чуточку светлее. Ти Джей сбросил скорость и съехал на обочину. Надо передохнуть, подышать свежим воздухом – вот уж его-то здесь точно в избытке.

Он и сам не мог понять, почему так не хочется выходить из машины. Посидел, залез в бардачок, достал карту, сверился с ней. После недолгого раздумья не стал глушить мотор, вышел из машины, огляделся...

Ночной воздух оказался значительно холоднее, чем он себе представлял. В Майами конец октября узнаешь только по штормам, днем все равно стоит жара. Здесь же в воздухе отчетливо пахло близким снегом. Ти Джей поежился, поднял воротник своей неуместно легкой куртки.

Порыв ветерка принес отвратительный запах падали. Хорошо, что темно. Судя по интенсивности запаха, это «что-то» умерло достаточно давно. Наверное, барсук попал под колеса. Или койот. Или олень.

Под очередным порывом ветра сосны закачались, а потом где-то в их верхушках зародился тоскливый, жутковатый стон. Ти Джей подпрыгнул, услышав его. И немедленно устыдился собственной нервозности. Это просто ветер, а Ти Джей – Ти Джей здоровенный и крепкий мужик, у которого в бардачке есть пистолет... кстати, надо бы его достать.

Вокруг на десятки и сотни миль расстилалась дикая природа, та самая, которую так легко и приятно защищать и беречь, сидя в светлой и теплой квартире посреди большого города, где и ночью светло как днем, где на каждом шагу полиция и где ты как-то и не представляешь, насколько эта самая природа на самом деле дика и... безразлична к тебе.

Он вдруг понял, что обрадовался бы до слез, встретив на этой пустынной дороге указатель с изображением идиота-клоуна Макдоналда. Даже простой заправке обрадовался бы.

Ладно, лирика потом, сейчас дело. Ти Джей открыл капот и произвел с карбюратором некоторые действия, которые уголовное законодательство, касайся оно моторов, квалифицировало бы как насильственные. Мотор недовольно взревел и стал работать несколько... по-другому. Больше и не требуется. Теперь главное – дотянуть до места. Всего несколько миль.

Ти Джей с явным облегчением нырнул в машину, начал разворачиваться. Хорошо, что никого рядом нет. Потому что очень стыдно признаваться, что боишься темноты. Боишься этих сосен. Завываний ветра в верхушках...

Фары метнулись, выхватили белый указатель, слегка покосившийся, но четко различимый даже с трассы.

Темное озеро, пять миль.

Конечная цель его путешествия. Место, где все и произошло.

Собственно, здесь, много чего происходило. Три года назад гризли набрел на лагерь туристов. Тогда погибли пять человек, и потому история попала на страницы всех газет не только в штате Монтана, но и по всей стране. Год назад среди бела дня в этом озере утонула девушка – на глазах своего парня и еще десятка молодых людей. И, наконец, чуть больше месяца назад из этого озера вытащили труп молодого доктора из Тиссулы, Фрэнсиса Сомервилля. Судя по некоторым сведениям, перед смертью Фрэнсис Сомервилль встречался с неким Томми Бартоломео, уроженцем городка Дриминг-Уотерфоллс.

Пошел дождь. В своих книгах Ти Джей часто писал эту фразу, но то, что он при этом подразумевал, совершенно ничего общего не имело с тем природным явлением, которое сейчас в прямом смысле обрушилось на крышу и капот его машины. По железу с грохотом лупили капли воды величиной с кулак, а вокруг машины стояла стена воды. По крайней мере, именно стену воды – и ничего больше – освещали фары, и Ти Джей сбросил скорость практически до нуля, а потом снова съехал на обочину.

Через четверть часа дождь пошел потише – ха-ха! – и Ти Джей выяснил, что стоит он на холме, с которого открывается прекрасный вид на Дриминг-Уотерфоллс во всей его красе и славе.

Бывают небольшие городки. Бывают городки маленькие. Америка гордится ими по праву – ведь именно в этих городках произрастает – и проводит практически всю жизнь – настоящий Средний Американец. Все эти городки неуловимо похожи друг на друга, все они подчиняются неведомо кем установленным правилам градостроения, согласно которым центром мироздания этих городков автоматически становится единственный супермаркет, а центром духовной и культурной жизни – маленький бар неподалеку. Дома в таких городках должны быть беленькими и двухэтажными, палисадники – ухоженными и однотипными, шериф помнит всех жителей по именам...

Короче, ничего общего с тем, что раскинулось у подножия холма.

Дриминг-Уотерфоллс был не просто маленьким городком – а ОЧЕНЬ маленьким. Улиц, насколько мог увидеть Ти Джей, было всего две, одна прямо вдоль дороги, вторая – перпендикулярно ей. Дома напоминали скорее блокгаузы первых поселенцев – кряжистые строения, сложенные из здоровенных бревен, способные выдержать не только ураган, но и танковую атаку... впрочем, никакие танки сюда не доберутся, это исключено.

На въезде в город, опять-таки по неписаным законам, должна была бы стоять церковь, но вместо нее Дриминг-Уотерфоллс приветствовал въезжающих самым необходимым: здоровенным ангаром-гаражом, на крыше которого горели выложенные диодным шнуром буквы: «Бартоломео и сыновья. Заправка, сход-развал, полная диагностика».

Ти Джей почувствовал, как сердце забилось где-то в горле. Конечная цель – и первопричина его путешествия в эту глушь. Бартоломео и сыновья, одного из которых почти наверняка зовут Томми... Тезка, стало быть, мрачно ухмыльнулся сам себе Ти Джей.

Он лихо въехал под навес и остановился у одного из насосов. Табличка извещала, что именно здесь можно заправиться в последний раз – в том смысле, что следующая заправка через шестьдесят километров.

Ти Джей вышел, ежась под порывами ветра. Интересно, кто из сыновей Бартоломео работает сегодня в ночную смену? Судя по всему, дела в гараже шли ни шатко ни валко. В основном заметны были только проржавевшие останки, которые при жизни принадлежали, скорее всего, бульдозерам и грейдерам. Еще был один внедорожник военного образца (не исключено, что имелась в виду Вторая мировая война), а также «тандерберд» года пятьдесят пятого, впрочем довольно прилично выглядевший.

Ти Джей подергал дверь в контору. Заперто. Внутри было темно, только светились электронные часы на стене. Восемь пятнадцать. Рановато они тут закрываются.

Побродив между насосами, Ти Джей вернулся в машину. Надо доехать до городка и поискать гостиницу. Не может же быть, чтобы тут ее не было? Хотя кому, к чертовой матери, она может понадобиться в такой глуши?

Мотор ехидно пискнул – и отказался заводиться. Наотрез. Не веря самому себе, Ти Джей вертел ключ зажигания, жал на сцепление – ноль эмоций. Со злости Ти Джей шарахнул кулаком по рулю, ушиб мизинец и выругался под нос. Гениальный план Ти Джея Рейли! Нечего сказать! Стратег. Александр Македонский.

Собственно, вариантов было всего два – заночевать в машине и мирно скончаться к утру от переохлаждения, либо отправиться в город пешком... промокнуть до трусов и опять-таки скончаться от переохлаждения. Ти Джей выбрал второе.

Он вылез из машины, запер ее, натянул капюшон, застегнул молнию до самого верха, с сожалением посмотрел на легкомысленные кроссовки с матерчатым верхом и уже готов был тронуться в путь, как вдруг до него донеслись звуки музыки. Пел Синатра, это точно. Недалеко. Ти Джей приободрился и поскакал по лужам вокруг ангара с ржавыми железяками.

Вскоре к музыке прибавился и свет – и то и другое пробивалось из-под тяжелой железной двери ангара поменьше. Ти Джей решительно взялся за ручку, потянул дверь на себя и вошел внутрь. Здесь тоже имелось некое подобие конторы, из которой очередная дверь вела в гараж.

Музыка лилась из маленького приемничка, стоявшего на перевернутой железной бочке, исполнявшей роль усилителя звука. Под потолком горела единственная лампочка. Посреди гаража стоял темно-зеленый «форд», из-под которого торчали чьи-то ноги, обутые в тяжелые армейские ботинки. Ти Джей откашлялся и бодро вскричал:

– Привет!

Из-под «форда» донеслось нечто невнятное, однако Ти Джей смог разобрать слово «закрыто».

– Простите... я хотел поговорить насчет моей машины. Она... сломалась.

Вообще-то любой, даже полностью отошедший от дел механик с первого взгляда определил бы, что с его машиной все в порядке. Более того, тот проводочек, который Ти Джей отсоединил не так давно, никак не мог отвалиться сам. Таким образом, его уловка будет раскрыта практически мгновенно... не важно, ведь все можно свалить на компанию, сдающую машины в аренду. Тут главное – разговор завязать.

Тот, под машиной, не собирался завязывать никаких разговоров. И вылезать не собирался. Ти Джей начал злиться.

– Послушайте, уважаемый, если вы соблаговолите уделить мне пару минут вашего драгоценного времени, то я...

Ноги исчезли, потом снова появились, а вслед за ними – тощий зад, обтянутый армейскими камуфляжными брюками. Невысокий субтильный типчик в бейсболке, бесформенной толстовке с капюшоном и рабочих перчатках выполз из-под машины и выпрямился. Свет падал на него сзади, и Ти Джей никак не мог разглядеть лица, только испачканный машинным маслом подбородок. Судя по этому подбородку, пацану было не больше пятнадцати лет.

Ти Джей глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться. Это просто долгая дорога, нервы и холод. В конце концов, мальчишка не обязан лучиться счастьем при виде двухметрового незнакомца, припершегося на ночь глядя с требованием все бросить и идти чинить его машину.

– Понимаете, я ехал весь день, я устал, чертовски замерз и промок, а мотор заглох. Не думаю, что там что-то серьезное, но если бы вы посмотрели мою машину, я бы поехал в город и нашел бы какой-нибудь мотель...

Автомеханик фыркнул и снял бейсболку. Светлые волосы упали на плечи. Голос, прозвучавший под сводами гаража, был несколько хрипловат, но принадлежал определенно не мужчине.

– Полагаю, ответ «нет» вас не устраивает?

Ти Джей ошеломленно смотрел на девушку, стоявшую перед ним. Лучистые серые глаза, упрямый носик, золотые веснушки на скулах. И эта грива русых, светлых, пепельных волос...

– Вы хотите сказать, что механик – это ВЫ?

– А что, не похожа?

– Нет. То есть... Не очень. Скорее вы смахиваете на подружку младшего помощника механика, который отлучился за гамбургерами.

Девушка фыркнула немного с другой интонацией и выразительно постучала по бейджику, пришпиленному к толстовке. Взглянув на него, Ти Джей временно онемел. На бейджике значилось: Томми Бартоломео.

Подружка парня, за которым Ти Джей приехал в Монтану?

– А никто из «сыновей» не может посмотреть мою машину?

– Увы, боюсь, это невозможно. Предлагаю преодолеть ваше естественное презрение к женщине, как к разумному существу, и пройти к машине. Я постараюсь ничего не сломать.

Ти Джей покорно проследовал за юной нахалкой на улицу и уселся за руль. По команде девушки повернул ключ.

Светловолосая хмуро созерцала открывшуюся под капотом картину, а потом поинтересовалась:

– Говорите, целый день ехали? Из самой Тиссулы? И ни разу не останавливались?

– Ну... она барахлила с самого начала, но, когда я спустился с холма, заглохла окончательно.

– Я вряд ли смогу починить это прямо сейчас. Оставьте ключи в конторе. Придете утром. Я не собираюсь ночевать в гараже.

Она попалась! Никакой она не механик, собственно, это и так было ясно, потому что любой механик сразу бы присоединил проводочек куда надо, а больше ничего и не требуется...

– Минуточку, юная леди! А что я, по-вашему, должен делать ночью в темном лесу без машины? Может, дождемся вашего Томми?

– Вряд ли.

– Хорошо, тогда где я могу взять напрокат машину и...

– Нигде. Здесь нет аренды машин.

– Та-ак... А мотель?

– Нет.

– Ночлежка? Сеновал? Одинокая, но добрая вдова, у которой я мог бы найти приют...

– Четверть мили отсюда, кемпинг «Мария-Антуанетта».

– Ого!

– Да нет, он не настолько шикарен и там не отрубают головы, если вы об этом. Просто хозяйку зовут Мэри-Энтони и она любит исторические романы.

– Отлично! Скажите, а я могу быть уверен, что кто-нибудь из сыновей Бартоломео займется моей машиной, и завтра я смогу...

– Во всяком случае, вы можете надеяться на это.

С этими словами девица повернулась, сняла с вешалки куртку и вознамерилась уходить. Ти Джей занервничал.

– Погодите, вы что же, и документов никаких не спросите? Имя хотя бы...

– Валяйте, если хотите.

– Томас Джефферсон Рей...

– Ти Джей. Так короче. Я запомню. Оставьте ключи в конторе на столе.

И ведь ушла! Правда, к счастью, не насовсем, а в гараж со ржавыми железяками, но говорить с Ти Джеем явно больше не собиралась. В некотором ошеломлении он слазил в машину, забрал сумку и бумажник, мысленно порадовавшись, что путешествует налегке. Четверть мили под проливным дождем лучше пройти побыстрее.

Прошел он примерно треть расстояния до города, когда сзади его осветили фары автомобиля. Видавший виды «додж» с брезентовой крышей притормозил возле Ти Джея, дверца отскочила с треском, едва не стукнув молодого человека по ноге.

Бодрое и оживленное лицо старика за рулем могло бы запросто принадлежать Санта-Клаусу, если бы не черная бандана с черепами и не серьга в ухе. Судя по белоснежной бороде, дед застал первые концерты «Роллингов» уже в весьма сознательном возрасте.

– Подбросить, сынок? Сегодня не самая лучшая ночь для пеших прогулок. Завтра – пожалуйста, но не сегодня. Я так понимаю, ты топаешь к нашей малахольной Мэри? Меня зовут Джо Блэк. У меня тут в городе магазинчик, кстати. Завтра загляни, подберем тебе что-нибудь.

– В каком смысле?

– Ну, по погоде. Завтра снег выпадет.

– Откуда вы...

– Ха! Я ж всю жизнь тут живу.

Ти Джей в полуобморочном состоянии втиснулся в «додж» и велел бурчащему желудку заткнуться. Джо Блэк понимающе кивнул, лихо выруливая прямо на середину трассы.

– Пожрать – это в «Сосновой шишке». У них сегодня День стейка, рекомендую. Открыты до десяти.

– Вы, наверное, всех здесь знаете...

– Ха! Можно сказать, что ты тоже уже знаешь половину. Лучшую, кстати.

– Насчет вас – не спорю, но вот на заправке...

– Томми бывает резковата, это верно.

– ТОММИ? Но я... я думал... мне казалось...

– Если ты насчет «сыновей» – так это туфта чистой воды. Сыновей никогда не было. Джина и Марко Бартоломео уже почти смирились с тем, что у них не будет детей, но в сорок пять Джина забеременела. Марко летал как на крыльях, заказал в Тиссуле новую вывеску. Сына ждал. Итальянцы, они такие... горячие.

Ти Джей превратился в статую, просто очень голодную. Джо Блэк покивал сам себе и продолжал.

– Потом родилась Томасина, и выяснилось, что больше детей у Джины не будет. Но это было и не важно. Марко был счастлив. Он ее обожал. С трех лет она у него в гараже ползала, в гаечки играла. Он всему ее научил, а уж Марко мог научить! Он же с армии еще был механиком. За милю мог неполадку в моторе определить. С закрытыми глазами перебирал хоть «ягуар», хоть трактор. И Томми такая же. Марко умер счастливым человеком. Знал, что его гараж не пропадет.

– Но она же совсем девчонка...

– Молодо выглядит. На самом деле Томми двадцать пять. Вот и наша пятизвездочная... Хо! Кто бы мог подумать – все номера свободны. Ни одного туриста. Мэри тебя устроит как короля, а Томми завтра приведет твою машинку в порядок. Не дрейфь, Ти Джей, До завтра.

И старый рокер лихо развернулся перед кемпингом. Только глядя вслед удаляющемуся «доджу», Ти Джей сообразил, что старикан назвал его по имени. Впрочем, что ж тут удивительного? Ему сказала Томми.

Томасина, Томми Бартоломео.

Убийца Фрэнсиса Сомервилля.

Томми стояла под навесом и смотрела, как Джо Блэк сажает в машину незнакомца по имени Ти Джей. Душу ее терзали мрачные предчувствия.

От Тиссулы с такой неисправностью он доехать не мог. Нет, исправляется это все в три минуты, даже меньше. Собственно, это и поломкой не назовешь. Один проводочек, один зажим... Штука в том, что случиться это могло полчаса назад, не больше, а кроме того, не само по себе. Говоря напрямик, отсоединить проволочек мог только сам Ти Джей. Или кто-то, кто подходил к его машине полчаса назад.

В любом случае он наврал. Зачем? Самая прямая логическая связь – ему был нужен повод заявиться сюда, в гараж, и добиться того, чтобы машиной занялся механик. Глупость какая-то.

Еще вариант: Ти Джей сам все это с машиной проделал и прекрасно знает, сколько времени должно уйти на починку. Тогда почему он не поймал на лжи ее?

Кстати, а почему солгала она? Ведь проще всего воткнуть провод на место и помахать Ти Джею ручкой на прощание...

Она дождалась, когда габаритные огни «доджа» скрылись за поворотом, и направилась к машине Ти Джея. Заглядывать под капот ей не нужно, там все ясно. Мотор никаких загадок не представляет, а вот сам Ти Джей – еще как!

Томми открыла машину и скользнула на водительское место. Посидела немного, привыкая к темноте. Свет включать не стоит. Разумеется, если он все же решил остановиться у Мэри, времени ей хватит. Мэри оформляет постояльцев в зависимости от степени их привлекательности – кого-то за десять секунд, а кого-то и за полчаса. Ти Джей вполне ничего себе. Даже более того.

Вот уж это здесь совсем ни при чем! Честное слово!

Кемпинг «Мария-Антуанетта» мало чем отличался от прочих строений Дриминг-Уотерфоллс, однако кое-какие отличия все же имелись.

Прежде всего, розовый цвет. Он прямо-таки царил в одноэтажном длинном здании. Розовыми были занавески на окнах, в розовый выкрашены балясины деревянного высокого крыльца, ведущего в контору. В самой конторе розовым было все – включая хозяйку.

Мэри-Энтони наверняка встретила свою сорок пятую весну лет семь назад, однако в одежде предпочитала стиль «юная пастушка». Соломенные кудряшки перехвачены розовой лентой, корсет подчеркивает весомые достоинства бюста, розовая блузка, юбка в оборочках и губки сердечком, накрашенные немного впопыхах ярко-розовой помадой. В принципе при свете здешних розовых бра она вполне могла сойти за пастушку, но все дело портили очки с довольно сильными диоптриями – Мэри-Энтони водрузила их на нос, чтобы прочитать сведения, записанные в водительских правах Ти Джея.

– Так на сколько, вы говорите, хотите остановиться?

– Вообще-то я еще ничего не говорил, но думаю... на одну ночь.

– Как?

В голосе Мэри явственно прозвучало разочарование. Ти Джей виновато развел руками и постарался задержать дыхание. В принципе он ничего не имел против аромата гардении, но только не в такой концентрации.

Мэри подтянула к себе великолепный гроссбух в розовом сафьяне и открыла его на первой странице. Ти Джей стал пятым постояльцем «Марии-Антуанетты», причем предыдущие четыре, судя по выцветшим чернилам, появлялись тут лет пять назад. С надеждой взглянула поверх очков.

– Если за неделю, то дешевле...

– Не думаю, но спасибо, что сказали. Начнем с одной ночи.

– Ага... Значит, машина поломалась? Ой, а кредитки мы не принимаем.

Ти Джей кротко улыбнулся, в душе проклиная этот городишко. Хорошо, что наличные он разменял в Тиссуле...

– Вот, прошу. Да, и чек, пожалуйста.

– Вы здесь по делам?

– Почему... ах, из-за чека... Нет, я просто люблю контролировать свои расходы.

В табели о рангах у Мэри-Энтони произошел явный пересмотр в сторону снижения котировок. Как натура романтическая, она предпочитала в мужчинах безоглядную щедрость.

– А я ломаю голову... На охотника вы не похожи, для прогулок на природе сейчас совсем не сезон – вот я и думаю, что могло привести такого мужчину в нашу глушь?

В этот момент взгляд Ти Джея упал на газету, которую до его прихода читала достопочтенная Мэри-Энтони.

«Проклятие Темного озера. Труп молодого мужчины обнаружен на дне затерянного в лесах Монтаны...»

Ти Джей вдруг почувствовал, что устал. Устал безмерно, смертельно, до поросячьего визга. Он перегнулся через стойку и почти нежно спросил у Мэри:

– Я могу пройти в свою комнату?

Легкая обида мелькнула в глазах хозяйки кемпинга. Мэри-Энтони протянула Ти Джею ключ с бирочкой.

– Пятый номер. Полагаю, дорогу найдете сами?

– Благодарю.

Дождь барабанил по крыше машины, а Томми все сидела, прислушиваясь к ощущениям. В остывающей машине пахло бензином и мужским одеколоном. Одеколоном ПРИШЛЕЦА.

Хороший аромат, дорогой, но неброский. Подходит ему.

Томми зажмурилась, вызывая в памяти лицо Ти Джея. Правильные черты, бронзовый загар, темные внимательные глаза. Волосы вьются, но подстрижены коротко. Щетина практически не заметна – как и у любого блондина.

Она вдруг представила Ти Джея в каком-то вовсе уж несуразном виде – чуть ли не обнаженного, на борту какого-то судна, под лучами тропического солнца... Пожалуй, Греция ему бы подошла. Только не нынешняя, а Древняя. Девушка сердито тряхнула головой, отгоняя неприличный морок. Решительно полезла под сиденье, чтобы произвести самый настоящий обыск.

Она сама не знала, зачем ей это нужно. Вероятно, все дело было в неясном и нечетком чувстве тревоги, которое не оставляло ее с того самого момента, когда она открыла капот и увидела болтающийся проводок.

Обыск ее разочаровал. Арендованную машину Ти Джей явно воспринимал как общественный транспорт, и ничто здесь не напоминало о его присутствии. Ни смятой обертки от жвачки, ни пакетиков из-под жареной картошки. Чисто и пусто.

Томми открыла бардачок и несколько мгновений просто смотрела внутрь, запоминая порядок, в котором лежали вещи.

Договор аренды был выписан на имя Томаса Джефферсона Рейли, Майами, Флорида. Что ж, теперь понятно, откуда у него такой сногсшибательный загар. Вот только непонятно, зачем его принесло из солнечного Майами. Адреса нет, но есть номер почтового ящика и телефон. На всякий случай она запомнила и то и другое.

Через пару минут Томми вылезла из машины и заперла ее. Ничего не ясно, ясно только, что приехал этот Томас Джефферсон Рейли по ее душу. Это и есть самое пугающее...

При виде неподвижной черной фигуры, выступившей из завесы дождя, Томми заорала, можно сказать, с наслаждением. Потом отдышалась и укоризненно констатировала:

– Брюси!

Из-под капюшона вынырнуло румяное лицо, принадлежавшее парню лет двадцати. На этом лице сияла виноватая и абсолютно детская улыбка.

– Прости, Томми. Брюси не хотел тебя напугать.

– Ты очень тихо подошел. Больше не делай так, понял?

Брюси отчаянно закивал. Томми криво ухмыльнулась. Настроение у нее было отвратное, но ругать большого ребенка Брюси – это нечестно.

– Твоя машина готова.

– Это хорошая машина.

– Да, это очень хорошая машина.

– Это машина Брюси. Хорошая. Папа подарил.

Он всегда так говорил, хотя Томми замучилась чинить старый драндулет, от которого вечно что-то отваливалось. Впрочем, Брюси все равно не расстанется с этой машиной – ведь ее подарил ему отец, в день семнадцатилетия. Вскоре после этого отец Брюси умер, и великовозрастный ребенок остался вдвоем с матерью...

Брюси читал счет, приклеенный к лобовому стеклу, наморщив лоб и смешно шевеля губами. Томми тихонько вздохнула. Зарабатывал Брюси тридцать долларов в неделю, да и то только потому, что Джо Блэк – добрый человек...

– Знаешь что, Брюс?

– Что, Томми?

– Вот что мы сделаем: вместо денег привези-ка мне ваших замечательных яблок и пару тыквочек поядренее. Скоро Хеллоуин...

Брюси просиял.

– У мамы очень хорошие тыквы и их много! Брюси сегодня устал, пока складывал их в погреб. Брюси сейчас помчится как ветер и привезет Томми тыквы. И яблоки.

– Не надо сегодня, я могу и подождать...

Брюси не дослушал, торопливо влез в свой драндулет и завел мотор. Томми покачала головой и отправилась открывать ворота.

В прошлый раз, летом, были сливы, все червивые, но сладкие. Тетя Лючия замучилась их чистить, но джем вышел отличный. А деньги... У вдовы и Брюса их никогда не бывает достаточно, чтобы заплатить за ремонт машины, ну и что?

Томми вдруг заметила, что дождь перестал и с небес тихо и плавно падает снег. Большие белые хлопья. К утру все будет как новенькое. Правда, грязь придется потерпеть еще пару дней, пока не ударят морозы.

Она некоторое время постояла, любуясь на снег, а потом медленно вернулась в гараж.

Что-то изменилось. Все чувства Томми обострились внезапно и резко. Вроде бы все, как было, но...

Слабый, еле уловимый аромат одеколона. Дорогого, неброского, так идущего Ти Джею Рейли.

Томми бросила взгляд на стойку. Ключи она оставила справа, возле плюшевого медвежонка, а сейчас они лежали слева, на самом краю стойки.

Ни жива, ни мертва от нахлынувшего ужаса, Томми Бартоломео взяла ключи и пошла к машине Ти Джея. Он был здесь, вертелось в голове. Он только что был здесь... Зачем?!

Ответ лежал на пассажирском сиденье. Старая газета за прошлую неделю.

«Проклятие Темного озера. Труп молодого мужчины обнаружен на дне затерянного в лесах Монтаны озера...»

Томас Джефферсон Рейли принес не просто письменное, а печатное объяснение своего появления в Дриминг-Уотерфоллс!

«Сосновая шишка» ничем не походила на «Макдоналдс». Здесь было по-домашнему уютно, пахло хвоей и пирогами. За высокой стойкой сидела и курила моложавая женщина лет сорока пяти. Молодая девица с подносом собирала грязную посуду, самозабвенно надувая ртом пузыри жвачки.

Посетителей было немного, но все они, разумеется, как по команде посмотрели на вошедшего Ти Джея.

Ти Джей стряхнул снег с капюшона и прошел к стойке, незаметно оглядываясь по сторонам.

Пожилая пара за столиком у окна. Молча пьют кофе с пирогом – наверняка супруги. Двое плечистых усатых мужиков в одинаковых клетчатых рубахах – вероятно, примерно так и выглядят знаменитые лесорубы Монтаны. Долговязый, очень мрачный на вид парень лет двадцати пяти сосредоточенно ест за стойкой, не обращая внимания ни на что и ни на кого. Ти Джей откашлялся и поздоровался со всеми сразу.

– Добрый вечер.

Кто-то кивнул, кто-то помахал рукой. Только парень не прореагировал вообще никак. Женщина за стойкой энергично затушила сигарету и радушно улыбнулась Ти Джею.

– Сегодня у нас День стейка. Рекомендую наш комплексный ужин – суп из шампиньонов, стейк, фасоль, зеленый горошек, грибы, жареная картошка и десерт. Все за шесть пятьдесят.

– Отлично.

– Налить вам пока кофе?

– Было бы замечательно. Я несколько... не угадал с погодой.

– Да уж! К утру занесет до самых окон.

– Неужели? Ведь сейчас только октябрь...

– Во-первых, почти ноябрь, во-вторых... это Монтана, а не Майами.

Он не подпрыгнул только потому, что внутренне был готов к этому. Джо Блэк знал его имя от Томми Бартоломео, и этой прекрасной женщине ничего не стоило просто поднять трубку и услышать полную информацию о госте от той же Томми.

Суп оказался густым и ароматным, после него Ти Джей почувствовал себя значительно бодрее. Пока жарился стейк, молодой человек попивал свой кофе и думал о Томми Бартоломео.

Женщины-убийцы – совсем не такая редкость, как думают многие. Во всяком случае, Ти Джей в свое время начинал именно со специальной серии книг на эту тему. Он ведь писал довольно специфические детективы – документально-художественные. В свое время эту идею ему подбросил Чарли Майерс, его старинный армейский дружок, а по совместительству – большая шишка в департаменте юстиции. Именно Чарли снабжал Ти Джея эксклюзивными материалами следствия, помогал даже участвовать в расследовании некоторых дел, а в результате Ти Джей заслужил искреннее уважение ребят из полиции и стал для них своим человеком... Собственно, от них он и узнал, что неизвестный мужчина, выловленный в Темном озере, – Фрэнсис Сомервилль.

Да, так вот женщины-убийцы. Многие из них выглядели столь же невинными, как и Томми Бартоломео... Почему же он так нервничает?

Вероятно, дело было в ее серых сердитых глазах, в растрепанных пепельных локонах, в тонких, но сильных пальцах, судорожно сжимавших гаечный ключ... в ненавязчивом аромате сирени и лаванды, исходившем от нее и пробивавшемся даже сквозь запах бензина и машинного масла.

Ти Джей нахмурился. Однажды он уже едва не совершил ошибку, подобную этой. Та девушка... она тоже понравилась ему, понравилась так сильно, что он непроизвольно стал защищать ее, помогать ускользнуть от полиции – а в результате едва не стал ее следующей жертвой... Женщина за стойкой возобновила прерванный разговор с одним из лесорубов.

– Так, значит, все еще надеешься починить свой старый грейдер, Тим?

– Если будет на то воля Божья – и воля Томми Бартоломео. Такие дела, Джеки. Все дорожает, на новый грейдер меня все равно не хватит.

– У Томми золотые руки. Можешь не сомневаться, твой старикан тебе еще послужит. Как вам у нас, Ти Джей?

Ти Джей обреченно улыбнулся. В маленьком городке глупо рассчитывать на инкогнито.

– Вполне приемлемо, скажем так. Я мало что видел, как вы понимаете. В основном дождь – и «Марию- Антуанетту».

Джеки расхохоталась, запрокинув голову.

– Этого вполне достаточно, чтобы возненавидеть весь штат Монтана, Ти Джей. Но зато мы все вам благодарны. Вы – наш ньюсмейкер. Последний турист забредал в эти края очень давно.

Она сама подставилась, подумал Ти Джей. Грех не воспользоваться...

– Я думал, главным ньюсмейкером поработал тот парень, которого выловили из Темного озера?

– Хо! Это когда уж было-то? Почитай, месяц прошел. Языки стерлись, интерес угас. Дарла! Стейк для Ти Джея готов!

Девица вынырнула из кухни, ловко собрала тарелку и застенчиво улыбнулась, ставя ее перед Ти Джеем.

– Приятного аппетита, мистер...

– Просто Ти Джей. Меня так зовет уже добрая половина вашего города.

– Отлично. Я Дарла Смит. А насчет того парня... Джеки просто храбрится. На самом деле было ужас до чего жутко, когда мы услышали, что его волокли из озера полицейским тягачом. Его ведь привязали проволокой к затопленному «роверу», тому самому...

– Дарла!

– Иду я, иду!

– Вы знали этого человека? Я имею в виду, он был местным?

– Нет, он из Тиссулы. Вроде бы доктор...

Ти Джей это знал. Фрэнсису Сомервиллю было тридцать два года, и он работал врачом на «скорой» в Тиссуле. Помимо проволоки, которой его труп был привязан к «роверу», Сомервиллю перед смертью нанесли чем-то тяжелым удар по затылку, однако под водой он был все еще жив...

Полиция не знала только одного: что понадобилось молодому доктору в Дриминг-Уотерфоллс. Ти Джей тоже этого не знал, зато знал кое-что, чего не знала полиция.

Перед своим исчезновением Фрэнсис Сомервилль разговаривал по телефону. Ему звонили два раза, оба – с телефонного номера автозаправочной станции и гаража «Бартоломео и сыновья». А еще в записной книжке Сомервилля, которую полиция так и не нашла, было имя: Томми Бартоломео. И восклицательный знак.

Оставалась сущая безделица: выяснить, что связывало Фрэнсиса Сомервилля и Томасину Бартоломео, зачем она вызвала его сюда своими звонками и за что убила его. Пустяковое дело!

Джо Блэк упоминал, что Томми училась в университете Монтаны, но бросила учебу, когда умер ее отец. Не могла ли она познакомиться с Фрэнсисом в студенческие годы? Или он приезжал на «скорой» к ее отцу?

Между тем среди посетителей разгорелась нешуточная дискуссия. Дарла взволнованно верещала:

– Ужасная смерть – утонуть в Темном озере!

Пожилая женщина возражала:

– А я слышала, это не так уж и страшно – вроде как засыпаешь...

Ее муж сердито качал головой.

– Дорогая, ты все перепутала. Засыпаешь – это когда переохлаждение...

Здоровяк Тим настаивал на сердечном приступе – или, в крайнем случае, пуле. Джеки немедленно усомнилась, всякий ли калибр подходит для безболезненного ухода в мир иной. Ти Джей попытался вернуть разговор в интересующее его русло:

– А полиция выяснила, что он здесь делал, этот парень? Вроде бы озеро далековато от трассы.

Джеки пожала плечами.

– Может, он хотел посмотреть на то место, ну где гризли сожрал тех туристов? У людей бывают странные причуды.

Ти Джей упрямо гнул свое:

– А мне кажется, я читал в газетах, будто этот парень встречался с какой-то женщиной.

– Ничего такого я не слышала. Полиция наверняка опросила бы нас, будь это так. Хотите еще фасоли?

– Нет, спасибо.

– Тогда кофе. Машину оставили у Томми?

– Да, пойду за ней утром. Я слышал, мисс Бартоломео хороший механик.

– Лучший в мире. Не удивлюсь, если она известна на весь штат.

Сомневаюсь, скептически подумал Ти Джей. Хороший механик в секунду разобрался бы в смешной поломке. Или... она разобралась? Тогда зачем ей делать так, чтобы я остался ночевать в городе?

Джеки закурила очередную сигарету.

– Наверняка она и сейчас в гараже. Ребята, помните ту семейку в трейлере? Они застряли на перевале, потому что у них полетел кардан, так Томми привезла им полную корзинку еды и починила все на месте, чуть не в кромешной тьме. Да... а у них не было ни доллара, они все истратили на бензин, чтобы добраться до побережья. Папаша утверждал, что ему обещали там работу. Я бы ни за что не поверила, но Томми...

– А что – Томми?

– Томми поверила и сказала, что он может прислать ей деньги, когда устроится на новом месте. И знаете – я была готова заложить «Шишку», что она не получит ни дайма, но через год он прислал ей всю сумму, да еще и с процентами.

– Хорошая история. Годится для местной легенды.

– У нас про Томми таких легенд – завались.

Пожилая женщина оживленно кивнула.

– Вот именно. Помните, как она помогла Монике с ребенком?

Джеки пояснила:

– Моника – мать-одиночка. Отец ребенка... погиб.

Ти Джей саркастически улыбнулся.

– Она прямо святая какая-то. Как ей удалось совершить столько благих дел за такую недолгую жизнь?

Внезапно долговязый парень сорвался с места, швырнул на стойку деньги и порывисто вышел на улицу, сильно хлопнув дверью. Ти Джей озадаченно посмотрел ему вслед.

– Кто это? И почему столько страсти?

Джеки вздохнула.

– Это наш Сэм. Сэм Уиллард. Не обращайте внимания. Сэм всегда сам не свой, когда слышит про Томми. Старая история.

Ти Джей мысленно сделал себе заметку – поговорить с Сэмом Уиллардом – и вернулся, к прежней теме.

– Джо Блэк рассказал, что Томми Бартоломео училась в университете, но бросила учебу, когда умер ее отец...

Джеки неожиданно внимательно посмотрела на Ти Джея.

– Я гляжу, он много чего вам рассказал, наш старый хулиган. Да, верно. Училась она, на медицинском. Старый Марко сам настоял на этом, хотя все у нас тут знали: он мечтает о том, чтобы дочь продолжила его дело. Да, наверное, это не совсем обычное желание... но Марко тоже был не совсем обычный человек.

– А в Тиссуле она прожила все годы обучения?

– А кто вам сказал, что она училась в Тиссуле? Она поступила на отделение общей терапии в Биллингсе.

– Вероятно, я что-то перепутал...

Ти Джей лихорадочно пытался найти хоть какую-то связь между этими двумя – Фрэнсисом и Томми. Они же должны были где-то познакомиться и пересечься? Кстати, а почему она звонила ему из гаража, а не из дома?

– Томми замужем?

– Нет. – Джеки неожиданно сделалась очень краткой.

При этом она бросила на Ти Джея весьма красноречивый взгляд, говоривший: не слишком ли много вопросов ты, парень, задаешь?

Ти Джей немедленно подмигнул барменше в стиле «мы, крутые пареньки».

– Просто разведываю территорию. Ваша Томми... я был бы не против повстречаться с ней не только в гараже.

Джеки сухо кивнула и отошла в глубь бара. Ти Джей доедал свой стейк и размышлял, а потом случайно поймал взгляд той девицы, Дарлы. Судя по этому взгляду, девица Дарла просто изнемогала от желания что-то рассказать ему, но... боялась. Кого? Чего?

Через пару минут она принесла ему кофе, хотя он вовсе не просил об этом. Немного нервно плеснула ароматного напитка в чашку, положила радом несколько салфеток, поспешно отошла. Ти Джей посмотрел на салфетки. На верхней было торопливо нацарапано карандашом: «Я освобождаюсь в десять пятнадцать».

Что ж, похоже, Дарла в любом случае заслуживает чаевых. Ти Джей быстро написал на той же салфетке «М-А, N5», положил поверх счета десятку и вышел, помахав Джеки на прощание рукой и поблагодарив за изумительный ужин.

Интересно, она прямо сразу перезвонит Томми Бартоломео и расскажет о допросе, который учинил приезжий?

Не важно. Томми Бартоломео некуда деваться. И если она виновна – Боже, помилуй Томми Бартоломео.

Томми открыла дверь кухни ногой – руки были заняты. Тетя Лючия возникла в дверях как всегда абсолютно беззвучно. Томми, пыхтя, сгрузила коробки и корзинки на стол. Лючия хмыкнула.

– Дай догадаюсь сама. Брюси снова сломал свою машину, а нам опять предстоят недели и месяцы тыквенных каш и пирогов?

– Еще яблоки. Мы можем заняться сидром.

– Для сидра нужно больше...

– Смеешься? Не знаешь Брюси и его маманю? У меня вся машина завалена яблоками.

Лючия хихикнула.

– Жаль, что Брюси редко ломается летом, когда сезон ягод. Я бы ежевичных пирогов напекла... Что случилось, девочка?

Томми и ухом не повела. Тетя Лючия была мастер на неожиданные вопросы, но в данном случае они просто напрашивались. Даже не глядя в зеркало, Томми знала, что на лбу у нее метровыми буквами написано «У меня проблемы!».

– Ничего не случилось, тетечка. Как мама?

– Нормально мама. Что случилось?

– Ни-че-го... телефон. Позволь, я отвечу? Алло!

– Томми! – Голос Джеки в трубке был слегка приглушен, но все равно вибрировал от нетерпения. – Он был здесь, ужинал.

– Кто?

– Не придуривайся. Твой последний клиент. Ти Джей.

– Я рада.

– А ты не радуйся! Он задавал много вопросов.

– О чем?

– О человеке, которого нашли в Темном озере. И о тебе. Я бы сказала, намекал, что между тобой и этим человеком есть какая-то связь...

– Любопытство сгубило кошку.

– Это еще тоже не самое страшное.

– Ого! Звучит впечатляюще.

– Дарла на него запала. Ты же знаешь, как это с ней бывает.

– О да. Что ж, скоро и он это узнает.

– Томми, он мне не нравится. Он смеется – а глаза волчьи. Он чего-то хочет от тебя. На твоем месте я навела бы о нем справки.

– Джеки, спасибо, что позвонила, но... какие тут справки? У него в машине пустяковая поломка, завтра он уедет, тем более Мэри-Энтони сказала, что он заплатил за одну ночь...

– Значит, и ты встревожена, подружка? Правильно. Чини его развалину – и пусть катится ко всем чертям.

– Пока, Джеки.

– Пока, Томми.

Лючия сурово уставилась на племянницу, устало поникшую возле телефона.

– И ты все еще хочешь сказать, что ничего не...

– Что тут происходит?

Джина Бартоломео, хрупкая, седая, черноглазая женщина, стояла в дверях, зябко кутаясь в вязаную шаль.

Лючия немедленно улыбнулась, обняла младшую сестру за плечи и послала Томми предупреждающий взгляд. «Не тревожь мать!» – вот что говорил этот взгляд.

– Джина, дорогая, это нам подарок от Брюса и его матери. Я испеку тыквенный пирог, ты ведь его любишь?

– Люблю. Особенно с мороженым. Или это взбитые сливки? А кто эта милая девочка?

– Это Томми, Джина. Это твоя дочь...

Лючия увела сестру в дом, а Томми так и сидела на стуле, борясь со слезами. Так больно было видеть, что матери становится день ото дня все хуже и хуже...

Склероз – тихое, но беспощадное оружие. После смерти Марко у Джины Бартоломео случились подряд три микроинсульта, а потом она начала потихоньку терять память. Возможно, только так она смогла отгородиться от страшного несчастья – потери любимого мужа.

Лючия... Если бы не тетка, неизвестно, что бы с ними было. Именно Лючия взяла на себя все заботы о сестре, именно Лючия вела домашнее хозяйство, и именно благодаря Лючии Томми по-прежнему приходила в этот дом как в свою маленькую, теплую, надежную крепость.

Когда Томми было пять лет, она нашла на чердаке старый сундук. На несколько дней про неугомонного ребенка все забыли. Томми заворожено перебирала старинные безделушки, обвешивалась бусами из фальшивого жемчуга, рассматривала старые фотографии... А потом на самом дне сундука она нашла сверток с пожелтевшим от времени свадебным платьем.

Томми никому не рассказала о находке, только маме, и мама – тогда еще здоровая и веселая, красивая женщина – поведала дочке романтическую историю о том, как давным-давно тетя Лючия влюбилась в одного солдата. Они готовились к свадьбе, но солдата забрали на войну в далекую жаркую страну, и его самолет упал в бескрайние джунгли. Тетя Лючия так и не вышла замуж, потому что очень любила своего солдата, и платье невесты навсегда спряталось на чердаке...

В детстве Томми очень любила эту грустную и прекрасную историю. А когда выросла... что ж, она просто изменилась, только и всего. Тетку Лючию не стало меньше жаль, а вот насчет мужчин у Томми Бартоломео возникли серьезные сомнения. В том смысле, стоят ли они такой чистой и беспредельной любви?

После ужина Томми быстренько перемыла посуду и вышла на крыльцо подышать воздухом перед сном и немного проветриться. Первая снежная ночь – есть ли что-то лучше и чище на земле, чем первая ночь выпавшего снега?

Дверь скрипнула позади нее, Томми тихонько вздохнула. Тетя Лючия не успокоится, пока не докопается до истины – что же все-таки случилось с ее племянницей?

– Итак, девочка?

– Что, тетечка?

– Что случилось?

– Ничего.

– Тогда почему ты выглядишь такой... истерзанной?

Не-ет, вот это вряд ли. Томми чувствовала себя как угодно – но только не истерзанной. Наоборот, во всем теле ощущалось какое-то странное жужжание и гудение, словно Томми случайно подключилась к дополнительному аккумулятору и теперь ее переполняет энергия...

– Томми... а можно, я спрошу? Это имеет отношение к тому несчастью... ну, к тому молодому человеку, которого вытащили из Темного озера?

Томми едва не свалилась с крыльца. Вот дает тетушка! Это называется, она не выходит из дома.

Тетя Лючия и в самом деле почти не бывала в городке, а их старый дом стоял на отшибе, в трех милях от условной границы города. Скорее это было ранчо, только вот фермерской работой они совсем не занимались. Некому было заниматься. Тетя Лючия ухаживала за своей несчастной сестрой, если бы не она... Томми старалась даже не думать о том, что бы она делала без тети Лючии.

Девушка набрала воздуху в грудь. Холод обжигал – но голове стало легче.

– Да, тетечка. Имеет отношение. Его смерть напомнила мне о Джейке. О том, как он погиб.

Это была маленькая ложь. Полуправда. Потому что смерть Фрэнсиса Сомервилля действительно напомнила Томми о смерти Джейка Макфарлана, но тете Лючии совершенно незачем знать, каким образом СВЯЗАНЫ между собой эти две смерти.

Лючия шагнула вперед, обняла племянницу за плечи.

– Бедная моя девочка! Неужели ты все еще вспоминаешь Джейка? Это ведь было так давно, да и потом... разве у вас с ним все было так уж всерьез?

– Нет. Но он был моим первым настоящим парнем.

– Надеюсь, Макфарланы больше тебя не донимают? Вот ведь люди! Готовы обвинять весь свет в гибели их драгоценного сыночка. Разумеется, ты для них – легкая мишень.

Томми мрачно хмыкнула. Макфарланы. Для них Джейк был чем-то вроде домашнего божества. Даже старший сын, Фергюс, всегда был на вторых ролях, а на золоченом пьедестале – Джейк, золотой мальчик, ангел, неспособный на дурные поступки.

Как жаль, что Томми имела массу возможностей удостовериться, что это совсем не так. То есть абсолютно наоборот.

– Макфарланы ни при чем, тетечка. Просто... согласись, это не самые приятные воспоминания.

На самом деле все эти шесть лет Макфарланы едва ли не впрямую твердили, что именно Томми Бартоломео убила их сына. А когда месяц назад городок облетела страшная весть, что из озера вытащили труп человека, и человеком этим оказался Фрэнк...

– Иди в дом, замерзнешь. И мама будет беспокоиться, а я еще немного подышу.

– Хорошо. Томми?

– Да?

– Постарайся успокоиться. Что было, то прошло. Посмотри, какой белый и чистый снег. А ведь еще несколько часов назад вокруг была непролазная грязь.

Лючия уже ушла, а Томми все смотрела на заснеженное поле и черную ленту дороги, ведущей к городу. Вот уж чего-чего, а покоя в душе ее не было.

Она слишком хорошо помнила тот ужас, который охватил ее при известии о Фрэнке. Томми и понятия не имела, что он приезжал в город. Она не виделась с ним уже три года, она даже не представляла, зачем Фрэнку, молодому успешному врачу, с головой погруженному в любимую работу, могло понадобиться приехать в Дриминг-Уотерфоллс...

Небольшой сугроб возле крыльца зашевелился – и оказался Байкером. Несуразный, лохматый, черный как ночь представитель по крайней мере четырех различных собачьих пород, Байкер жил у них уже семь лет. Кто-то из дальнобойщиков подобрал щенка на дороге и оставил в гараже у Марко, а тот принес его домой. Щенок вырос – и стал отличным сторожем, сохраняя, впрочем, добродушие и врожденную любовь к человечеству в целом.

Сейчас Байкер стоял возле крыльца, вглядывался в темноту и рычал. При звуке этого рычания холодок пробежал у Томми по спине.

Во тьме кто-то был. Кто-то чужой. Не койот и не волк – на них Байкер сразу начинал бешено и злобно лаять. Человек.

Какому человеку могло понадобиться тайно пробираться к дому Томми Бартоломео ночью? Почти всех жителей городка Байкер знал, значит, это чужой.

Ти Джей Рейли. Приезжий из Майами. Человек, расспрашивавший о Томми барменшу Джеки.

Кто он такой? Полицейский? Частный детектив, нанятый семьей Фрэнка Сомервилля? Журналист?

Она не знала ответа, просто чувствовала, что Ти Джей Рейли явился по ее душу. Словно посланец ада, решивший наказать наконец Томми Бартоломео за то, что все мужчины, имевшие неосторожность связаться с ней, погибают.

Томми непослушными губами посвистела Байкеру и отступила к двери, инстинктивно стараясь не поворачиваться к снежной тьме спиной. Ружье в чулане, надо достать и держать у себя в комнате. А Байкер...

– Байк! Пошли в дом, малыш. Сегодня переночуешь в тепле.

Байкер, отлично ночевавший на снегу даже в мороз, очень любил спать у камина. Мгновенно, забыв о подозрительной тьме, он замахал кудлатым хвостом и вежливо пропустил хозяйку в дом, чтобы потом стремглав кинуться к своему любимому коврику и улечься перед огнем.

Примерно десять минут спустя некто, наблюдавший за домом Томми Бартоломео из зарослей бересклета, осторожно выбрался из укрытия и почти бесшумно удалился. К утру снег заметет все следы, и даже собака не сможет учуять чужака...

Ти Джей еще раз окинул взглядом свой номер. Все чисто. Ничего лишнего – типа раскрытой записной книжки на видном месте. Он никогда особенно не страдал неряшливостью подобного рода, будучи скорее педантичным, но этот город кого хочешь выбьет из равновесия.

С ума сойти! В Майами просто не поверят, что подобные городки все еще существуют на самом деле. «Сонная лощина», да и только. Со своими кровавыми тайнами, ложными святыми, местными сплетницами и молчаливым заговором против чужака, посмевшего вторгнуться в этот маленький мирок...

А на стене висит – в качестве украшения интерьера – ковбойское седло, старинное! С ума сойти, он же говорил...

Кстати о сплетницах. Пора бы девице Дарле и прийти. Не хватало еще, чтобы на рассвете кто-нибудь обнаружил ее хладный труп на пороге комнаты Ти Джея, после чего его с облегчением линчуют, а настоящий убийца так и останется безнаказанным.

Ти Джей криво усмехнулся и подмигнул своему отражению в мутноватом зеркале. Мы, писатели, такие затейники! Вечно что-нибудь придумаем.

Фантазии фантазиями, но девица Дарла явно нервничала и не хотела, чтобы кто-то знал о ее намерении поговорить с Ти Джеем. Интересно почему?

Стук в дверь раздался ровно в четверть одиннадцатого. Похоже, Дарла отпросилась пораньше, чтобы поделиться с ним информацией. Собственно, это еще ничего не значит, для очень многих людей сладостен сам процесс сплетничания, о содержании сплетни как таковой они могут и не задумываться...

Стук повторился, на сей раз куда более настойчиво и громко. Ти Джей подошел к двери и распахнул ее.

Девица Дарла поражала воображение. Слабая натура могла бы и ослепнуть от такой красоты, но Ти Джей ограничился только тем, что чихнул – вместе с Дарлой в комнату вплыл Аромат Розы. Именно так – с больших букв и совершенно самостоятельно. Этот Аромат был способен сбить с ног, проделать в мозгах дыру и даже на время вырубить среднестатистического мужчину. Если же означенный мужчина оказался бы достаточно крепок – дело завершил бы макияж Дарлы.

Полуметровые синие ресницы были тяжеловаты и все время клонились к обильно нарумяненным и посыпанным блестками щекам. Губы полыхали оранжевым огнем. Веки устрашающе горели зелеными пятнами. Волосы Дарла уложила в замысловатую прическу – помесь панковского ирокеза и локонов в стиле Людовика ХГУ. Чтобы красота не рассыпалась, ее закрепили лаком, опять же с блестками.

На Дарле был длинный ярко-синий дождевик, малиновая блузка с потрясающим вырезом, зеленая кожаная юбка длиной сантиметров пятнадцать, колготки в сеточку и ботфорты со стразами. За то время, пока девушка стояла на крыльце, вокруг ботфорт натекла приличная лужа; видимо, от воды и снега они совсем не защищали, и исключительно это обстоятельство вывело Ти Джея из ступора и заставило проблеять нечто вроде приглашения зайти.

Закрывая дверь, Ти Джей заметил, как мимо кемпинга медленно проехал автомобиль с потушенными фарами. Неужто за Дарлой следит ее ревнивый парень? Или это не за Дарлой? И не парень?

Он запер дверь, повернулся и хотел предложить даме сесть, а возможно – и выпить, но выяснилось, что дама уже сама прекрасно со всем справилась. Дарла сидела на кровати и разливала по пластиковым стаканчикам нечто, по запаху и цвету подозрительно напоминавшее денатурат.

– Это ничего, что я так хозяйничаю? За знакомство!

Ти Джей мысленно содрогнулся, но принял стаканчик и решительно опрокинул его в себя. Фиолетовое пойло оказалось еще и сладким, как сироп. Дарла зажмурилась и осторожно облизала фиолетовым языком оранжевые губы.

– Классная штука! Я берегла на Хеллоуин, но ради такого случая... «Фиолетовый каскад» называется. Эту штуку добавляют в коктейли, настоящие, с зонтиками и всей этой шикарной ерундой. У вас в Майами небось полно баров, где делают такие?

– Д-да... Хотите минералки, запить?

– Не, у меня от нее икота. Ну, между первой и второй...

Такими темпами, да с «Фиолетовым... кошмаром» девица Дарла просто не успеет ему ничего рассказать! Ти Джей ловко выдернул бутылку из цепких лапок официантки.

– Позвольте мне... Так что вы хотели сказать, Дарла? Кстати, а вам уже можно употреблять такие крепкие... э-э-э... напитки?

Дарла фыркнула.

– Хотите сказать, что я хорошо выгляжу? Мне уже двадцать шесть, к вашему сведению.

– Тогда... вы, наверное, учились в одно время с Томми Бартоломео?

– Наверное. Не исключено. И даже скорее всего. А мы будем разговаривать только о Томми Бартоломео – и все?

В зеленых с крапинками, сорочьих глазах Дарлы горело совершенно однозначное и абсолютно недвусмысленное выражение. Ти Джей внутренне поежился. Конечно, смешно двухметровому мужику бояться провинциальной девчонки- официантки, но кто их тут, в Монтане, разберет...

Ти Джей торопливо сунул Дарле стаканчик с фиолетовым пойлом.

– За знакомство. Ух... А что касается Томми Бартоломео – у меня сложилось впечатление, там, в кафе, что вы хотите мне что-то сказать именно о ней. Поэтому я и спросил.

Дарла залпом опрокинула и вторую порцию. Блеск в глазах усилился. Небрежным движением плеч девушка освободилась от дождевика, чуть не вывалившись при этом из собственного декольте. В воздухе отчетливо запахло опасностью изнасилования...

– Жарко тут у тебя... как там... Ти Джей, верно? Крутое имя. Как в романе. Молчаливый незнакомец появляется в маленьком городишке, наказывает всех злодеев и трахает всех девственниц, после чего... ик!.. исчезает в тумане. Тумана у нас сколько хочешь.

– Так что...

– Я не девственница.

Ти Джей обреченно налил третью порцию, малодушно убавив свою долю.

– Выпьем и за это. Дарла...

– Моя мать считала, что это круто – назвать меня Дарлой.

– Ну... хорошее имя. Энергичное такое.

– Да ладно тебе. Думаешь, я не знаю, чего ты хочешь? Всем вам нужно только одно.

– Я вовсе не собирался...

– И тот парень тоже. Все спрашивал. А потом – бульк. Будь здоров.

Ти Джей с тревогой смотрел, как Дарла нетвердой рукой ставит стаканчик на пол. Еще не хватало, чтобы она прямо сейчас уснула у него в номере! Однако Дриминг-Уотерфоллс хорошо воспитывает своих дочерей. В смысле – крепкие они здесь, дочери...

Дарла неожиданно тихо и трезво поинтересовалась:

– А что мне будет за то, что я тебе расскажу... кое-что про прекрасную и безгрешную праведницу Томми Бартоломео?

Ти Джей приободрился. Деловой подход – это по-американски.

– Информация – это товар, Дарла. За хороший товар платят хорошие деньги.

– Три сотни.

– Я еще не знаю, что за информация. Может, за три сотни ты расскажешь мне, как Томми Бартоломео в детстве мучила хомячков?

– Врать не буду, про хомячков не знаю, хотя первого койота она подстрелила, когда ей было семь. Ее папаша учил стрелять, а он был одним из лучших охотников, хоть и макаронник.

– Охотничьи навыки мисс Бартоломео – это несколько не то, что меня...

– Устала я сегодня. Короче. Тот парень из озера был не первым.

– Что?!

– Что слышал. Докторишка из Тиссулы был не первым мертвяком, которого вытащили из Темного озера. Шесть лет назад здесь был убит Джейк Макфарлан. Аккурат во время вечеринки на берегу озера. Его машина свалилась с обрыва в озеро.

– Очень прискорбно, но почему ты считаешь, что это было именно убийство, и при чем здесь Томми...

– Джейк Макфарлан был ее парнем, еще со школы. На ту вечеринку они приехали вместе, а потом вдрызг поцапались. Толпа народу это видела.

– Из-за чего они поссорились?

– Из-за того, что Джейк заделал ребенка Монике Эммет. Томми узнала, когда Моника была уже на четвертом месяце. Собственно, тут любая взбесится, а Томми – итальянка.

– А как она узнала? Добрые люди сказали?

Дарла насмешливо посмотрела на него.

– Намекаешь, что это я сплетница? Вовсе нет. Просто меня бесит, что все вокруг, стоит заговорить о Томми Бартоломео, начинают токовать, как глухари по весне. Ох, Томми, ах, Томми, Томми святая, Томми труженица...

– Они действительно сильно поругались с Джейком?

– Не то слово. Сначала бегали по берегу, потом она от него сбежала. Потом Джейк ее нашел, потащил в машину, но она вырвалась. Он здорово перес... в смысле испугался, что папаша узнает про беременность Моники. Короче, тоже разозлился и уехал, а через пять минут его машина слетела прямо в озеро.

– Я все равно не понимаю, при чем здесь Томми?

– Как это – при чем? Это ж и ежу ясно, она что-то сделала с его машиной.

– Что именно?

– Да почем я знаю! Только Томми такие штучки – одной левой. Там подкрутила, тут открутила...

– Если бы с машиной что-то было не в порядке, копы это заметили бы.

– Да они на машину и не посмотрели! Джейк был пьяный, по этой дороге вообще запрещено ездить. Потом машина два месяца стояла на полицейской стоянке, а когда старик Макфарлан ее забрал, в ней уже и без всяких Томминых штучек половины деталей не хватало.

Ти Джей пожал плечами.

– Что ж, значит, у тебя нет никаких доказательств.

Дарла прищурилась, в ее глазах мелькнула злоба.

– Да? А как насчет того, что этот второй утопленник приезжал сюда именно к Томми?

Ти Джей напрягся.

– Откуда ты знаешь?

– Я видела его еще раньше, они знакомы несколько лет. Года три назад он был у нее в гараже.

– Это ни о чем не говорит, он мог просто ехать мимо и заправиться...

– Ага, и расплатиться горячим поцелуем. Щас! Я видела, как они целовались, видела, как он ей что-то говорил, а она кивала и шмыгала своим курносым носом... Только это не последний раз, когда он приезжал. В конце июля я видела его машину и его самого возле поворота, ведущего к Темному озеру. В городе он так и не появился, а через два месяца его вытащили из озера. Точнее то, что от него осталось.

Ти Джей тяжело дышал и сжимал кулаки. Эта накрашенная девка с ее цинизмом, злобой и ненавистью к Томми Бартоломео внушала ему отвращение... почему-то.

– Если ты его видела, почему же не сказала полиции?

Дарла со злостью плюнула на ковер, вытерла губы тыльной стороной ладони, не заботясь больше о помаде.

– Ты просто не понимаешь, красавчик, что это значит – жить в Дриминг-Уотерфоллс! Не сказала копам, не сказала шерифу... Да вякни я хоть слово, они бы меня с дерьмом сожрали. Ведь Томми Бартоломео у нас святая! Она же не может сделать ничего плохого, потому что не может этого сделать никогда. А Дарла – о, кто здесь обращает внимание на Дарлу? Она же дурочка, она сплетница, она неудачница. Ее папаша не сказал ее мамаше даже своего имени, а мамаша так печалилась по этому поводу, что спилась до зеленых чертей. Бедняжка Дарла, у нее не все дома, от такой-то жизни... Ненавижу! Чертовы святоши! Чистенькие, приличные – аж тошнит. И Томми эта, благодетельница с...!

– Кого же она облагодетельствовала?

– Да кого только не! Взять хоть эту глупую курицу Монику. Та спала с ее парнем – а Томми давай кудахтать: ах, бедная Моника, ах, как же ты будешь одна растить ребенка...

Ти Джей внезапно почувствовал, что в комнате нестерпимо душно. Он торопливо достал из кармана чековую книжку и выписал чек на триста долларов. Протянул Дарле, потом поднял ее дождевик с пола.

– Вообще-то это многовато для того, что я услышал. Тебе не нравится Томми Бартоломео и ты готова обвинить ее во всех смертных грехах, но доказательств у тебя нет никаких.

– Джейк мертв. Тот парень мертв. Вот мои доказательства. И нелюбовь здесь ни при чем. Да, я не вхожу в фан-клуб Томми Бартоломео, но это не важно. Просто... даже ее поклонники сказали бы тебе – если бы не боялись, – что на этой девке лежит проклятие. Все ее мужчины погибают.

– Далась она тебе...

Дарла склонила голову на плечо и стала еще больше похожа на сороку.

– Мне? А тебе, красавчик? Ведь это ТЫ задавал вопросы Джеки и старику Блэку. Это ТЫ приперся в наш город в поисках Томми. Стало быть, и ТЫ ее в чем-то подозреваешь? Разве не так?

Дарла была права – и от этого стало совсем мерзко. Ти Джей молча открыл дверь и встал на пороге. Дарла натянула дождевик и гордо прошествовала мимо, обдав его запахом перегара.

На память Ти Джею осталось фиолетовое пойло, которое он с мстительным наслаждением вылил в раковину и тщательно смыл водой.

Томми сидела перед компьютером и смотрела на прыгающие по экрану буковки.

На самом деле они стояли, никуда не прыгали, но Томми казалось, что они пляшут и вообще – дразнятся.

Томас Джефферсон Рейли из Майами оказался важной шишкой. Не коп, не страховой агент, не налоговый инспектор – писатель!

Ти Джей Рейли писал документальные детективы, и, по сведениям Всемирной паутины, входил в десятку наиболее читаемых авторов этого жанра. А особую известность принесли Ти Джею Рейли детективные истории о женщинах-убийцах. Вот так-то.

Все вставало на свои места, все было понятно и объяснимо, но легче от этого не становилось. Да, теперь Томми Бартоломео почти со стопроцентной уверенностью могла сказать, что Ти Джей, незнакомец с внешностью античного бога, приехал в Дриминг-Уотерфоллс, чтобы встретиться с героиней своей очередной книги. С Томми Бартоломео, убившей Фрэнка Сомервилля.

Томми глухо хихикнула, хихиканье перешло во всхлип.

Полиция – это тоже не слишком хорошо. Полиция подозрительна и нетороплива, она задает множество вопросов и на первый взгляд не верит ни одному ответу... но в конце концов полиция вполне способна доказать, что Томми Бартоломео не убивала Фрэнка Сомервилля. Ти Джею Рейли нет в этом никакой нужды. Он же писатель? Зачем ему доказательства?

Он просто будет слоняться по городу и задавать бесконечные вопросы. Кто-то пошлет его к черту, кто-то ответит правду, кто-то приврет – Ти Джею Рейли будет на это наплевать. Он напишет хорошую книгу, которую прочитают по всей Америке, и вся Америка будет знать: Томми Бартоломео убила молодого доктора Фрэнка Сомервилля.

А если Ти Джей Рейли задаст ПРАВИЛЬНЫЕ вопросы – тогда Америка узнает и о том, что Томми Бартоломео убила Джейка Макфарлана.

И нечего на это возразить, потому что писатели – они как птицы Божьи либо, положим, петухи: что хотят, то и кукарекают. А уж рассвело или нет – не их забота.

Она выключила экран и посидела в темноте, стараясь унять сердцебиение. Мама... какое счастье, что мама вряд ли что-то поймет. Боже, прости меня за эти слова. Лючия... Лючия будет страшно переживать. Из города придется уехать. Начать жизнь на новом месте, желательно – с новым именем. И все только потому, что Ти Джею Рейли вздумалось написать очередной бестселлер. Томми закрыла лицо руками и зарыдала, беззвучно и страшно.

Утро встретило Ти Джея звенящей тишиной и ярким солнцем. Не до конца понимая, что происходит, он прошлепал босыми ногами к окну – и отшатнулся от нестерпимого сияния белого снега, завалившего Дриминг-Уотерфоллс мягкими сугробами. Ти Джей тихонько засмеялся от счастья. Он уж и забыл, как это выглядит: сугробы, сверкающие под лучами утреннего солнца.

Впрочем, довольно быстро выяснилось, что у всякой красоты есть неприглядная изнанка. В данном случае – холод. Не просто холод, а мороз, и Ти Джей был к нему совершенно не готов.

К магазину Джо Блэка он прискакал веселой бодрой рысью, трясясь от холода и прикрывая посиневшей рукой замерзший нос. Старый рокер встретил его, словно старого друга, в результате чего через полчаса из магазина вышел благостный и согревшийся Ти Джей в меховой парке, теплых охотничьих слаксах и меховых унтах. На голове у него красовалась индейская шапка с волчьим хвостом, руки надежно укрылись в теплых перчатках. Отныне мороз больше не был помехой, и Ти Джей немного постоял на солнышке, раздумывая, с чего бы ему начать.

Поразмыслив, он вернулся в кемпинг и для начала позвонил в Майами, Чарли Майерсу.

– Привет. Ты занят?

– Не то чтобы очень, но у нас немножечко другое время, а так ничего. Не важно. Ты что-то нарыл?

– Да. Томми Бартоломео – женщина.

– Что? Хотя, что я... Что кроме половых признаков?

– Она молода, симпатична, сердита, подозрительна, в здешних краях считается кем-то вроде святой. Училась на медицинском в Биллингсе, не доучилась, уехала домой, работает автослесарем. И я ей не понравился.

– Ну, если она убийца – так, может, и к лучшему?

– Не остри. У тебя что-нибудь есть?

– Теперь понятно, что да. Раньше это были разрозненные факты, а теперь все довольно неплохо укладывается в стройную версию.

– Валяй.

– У полиции были сведения, что Фрэнк встречался с какой-то девушкой, проходившей практику у них в клинике. Никто из опрошенных не смог назвать ее имени, из чего был сделан вывод, что она проработала слишком недолго либо была волонтером. Вполне подходит твоя девица, не находишь? Вот тебе и связь с Дриминг-Уотерфоллс.

– Что-то еще?

– Да, самое главное. В кармане куртки Фрэнка Сомервилля был найден золотой медальон. Фотография в нем старая, скорее всего черно-белая, вода ее полностью уничтожила, но сзади на медальоне гравировка «С любовью. Джейк». Тебе это о чем-то говорит?

Ти Джей закусил губу. Дарла Смит, как ни противно, оказалась права. Связь между двумя смертями на Темном озере становилась все явственнее. Ти Джей послал все свои чувства к чертям и бесстрастно ответил:

– Возможно, это имя ее первой жертвы.

– Подробнее, если можно.

Чарли не всегда работал в департаменте. Начинал он обычным копом и славился своей хваткой. Ти Джей коротко и четко пересказал ему то, что сообщила ночью Дарла, после чего добавил:

– Сегодня я планирую отправиться к этим Макфарланам. И к мисс Бартоломео, разумеется,

– Ти Джей, если она убила этих ребят и до сих пор на свободе... она хитра и опасна.

– Да. Я помню об этом. До связи.

Он шел к машине и думал о Томми Бартоломео. О ее серых, сердитых глазах. О золотых веснушках на вздернутом носу. О мягких пепельных локонах, рассыпавшихся по плечам. О том, какая она была вчера, в гараже, хрупкая – и удивительно сильная одновременно.

И еще о том, что она совершенно не вызывает подозрений. Никаких. Скорее наоборот. Например, вчера ночью Ти Джею на полном серьезе хотелось защитить ее от злобы Дарлы Смит, от несправедливых обвинений в убийстве... Вчера ночью Ти Джей был совершенно уверен, что они несправедливы.

Он гнал от себя эти мысли. Напоминал самому себе о случившемся давным-давно, когда его обвела вокруг пальца такая же хрупкая и прелестная девушка, оказавшаяся жестокой убийцей трех человек... Это было очень давно, когда Ти Джей и сам был почти мальчишкой. Жизнь научила его не доверять смазливой внешности, быть циничным и, если надо, жестоким, но что-то такое в Томми Бартоломео было... Поворот головы, блеск глаз, закушенная нижняя губа?

Он не знал ответа. Он знал только одно: убийца должен быть наказан. Остальное – мелочи.

Утро, особенно солнечное, имеет особое свойство. Оно начисто убивает все ночные страхи. Они начинают казаться глупыми и смешными.

Томми Бартоломео подъезжала к гаражу едва ли не с улыбкой на устах. Сейчас Ти Джей Рейли ее не пугал. Абсолютно. Все это – ее фантазии. Никакую книгу о ней он писать не будет – кому нужна книга о девушке из Дриминг-Уотерфоллс, штат Монтана, не имеющей ни высшего образования, ни сногсшибательной внешности, ни убийственной харизмы? И уж совершенно точно Ти Джей Рейли не может ничего знать и даже предполагать насчет связи смертей Джейка Макфарлана и Фрэнка Сомервилля.

Ти Джей Рейли просто проезжал мимо, и его арендованная машина сломалась. Возможно, выбоина на дороге, клеммы были неплотно зажаты и...

Увидев Ти Джея Рейли у дверей конторы, Томми помрачнела. Вчера это был легкомысленно одетый загорелый приезжий из вечно солнечного Майами – сегодня перед ней стоял бывалый траппер, снаряженный вполне по погоде. Меховая куртка, унты, шапка – все говорило о том, что Ти Джей Рейли не собирается возвращаться под солнце Майами в ближайшее время. Он намерен задержаться в Дриминг-Уотерфоллс.

Настроение стремительно падало, но одновременно в груди Томми нарастало и другое чувство. Она очень боялась себе в нем признаться, но... ей было приятно видеть Ти Джея. Ей хотелось смотреть на это невозмутимое, загорелое лицо, на широкие плечи и большие, спокойные руки. Слушать его голос – низкий, рокочущий, чуть хрипловатый.

Ти Джей был очень... мужчина. Рядом с такими даже самая уверенная в себе и самостоятельная женщина с радостью превращается в лепечущее и легкомысленное существо. А Томми Бартоломео, в сущности, никогда не была особо самоуверенной и самостоятельной. Просто... так сложились обстоятельства

Она вылезла из машины и заставила себя улыбнуться уголком рта – суховато, небрежно. На самом деле ей было жарко, и щекотно в груди, а ноги слегка подрагивали.

– Привет, Ти Джей. Как спалось на новом месте?

– Доброе утро. Ужасно, если честно.

– Почему? Не привыкли к тишине?

– И это тоже. Но главным образом – из-за «Фиолетового кошмара».

– Это что еще такое?

– У меня вчера были гости. В качестве трубки мира по кругу пошла некая фиолетовая жидкость... думаю, ее можно было бы использовать в качестве антифриза. Хотя нет, слишком сладко.

Томми невольно хихикнула, но тут же помрачнела. Из того, что она знала про вчерашний вечер от Джеки, с бутылкой в гости к Ти Джею могла прийти только Дарла Смит, а это не слишком здорово. У Дарлы не рот, а помойка.

– Весело проводите время. И даром не теряете.

– Не знаю, что вы имеете в виду, но вы все равно не правы. Это было ужасно.

– Избавьте от подробностей. Давно ждете?

– Не очень. С утра зашел к Джо Блэку, он спас меня от обморожения. Теперь могу зимовать в ваших краях.

Томми сухо заметила, отпирая контору:

– Зимы у нас долгие. Вы уверены, что не соскучитесь?

– Полагаю, что на первое время мне развлечений хватит.

Его взгляд скользил по фигуре девушки, и на короткий миг Томми показалось, что она стоит перед ним совсем раздетая... Слишком горяч этот взгляд для незнакомца, видящего ее во второй раз в жизни. Опасная территория, Томми!

– Насчет вашей машины...

– Да, вот именно. Как она? Вы уверены, что сможете ее починить?

В голосе Ти Джея звучала неприкрытая ирония. Знает, подумала Томми. Знает – и либо считает меня никудышным механиком, либо ведет свою игру.

Разум кричал, надрывался, голосил: прогони его! Присоедини чертов проводок и не оставь Ти Джею Рейли ни единого повода задержаться в их городке. Однако в крови все громче звучали иные голоса. Томми еще не понимала их слов, но уже знала, что они хотят совершенно противоположного...

– Боюсь, у меня плохие новости, Ти Джей.

– Серьезно?

– Да. Вчера ночью я посмотрела вашу машину... Ремонт может затянуться.

Такого он не ожидал. Шагнул к ней, на лице его промелькнуло почти страдальческое выражение.

– Вы шутите, Томми? Хотите наказать меня за мою безалаберность? Ведь поломка совершенно пустяковая...

– Жиклер барахлит. Подтекает насос. Тормозная жидкость очень грязная, ее лучше поменять. Педаль сцепления западает. Обычное дело для арендованной машины, свою редко доводят до такого состояния. Еще вчера я бы могла отпустить вас с относительно спокойной душой, но за ночь выпал снег, сами видите. Куда бы вы ни поехали, к границе или обратно в Тиссулу, вас ждет дорога через перевал. Там будет лед. В вашем багажнике нет ни цепей, ни банальной запаски.

Она говорила нарочито ровным, почти безразличным тоном, а внутри нее уже бушевало давно забытое пламя.

Высокий, массивный, Ти Джей обладает великолепной мускулатурой. Двигается он с грацией крупного хищника, бесшумно и мягко. Выстоять против него в физическом противостоянии у Томми нет ни единого шанса. Впрочем, ЭТО ей не грозит. Он не собирается нападать на нее, это ясно. Он хочет выяснить что-то, касающееся смерти Фрэнка. И он уверен, что Томми к этой смерти причастна. Он опасен.

Тогда почему же ей так хочется оказаться в кольце этих могучих рук? Смело заглянуть в жаркие темные глаза? Узнать на вкус насмешливые, красиво очерченные губы? Провести рукой по светлым завиткам волос?..

Она с трудом перевела дыхание, повернулась к Ти Джею спиной, открыла капот машины.

– Вот из-за этого проводка вы заглохли. Его можно присоединить в одну секунду – оп! Готово. Но то, что я перечислила, может стать причиной серьезной аварии. Выбирайте.

– Сколько времени займет ремонт?

– Не знаю. Мне понадобятся детали, их смогут доставить из Тиссулы или Биллингса только завтра, не раньше. Если хотите, можно связаться с фирмой, в которой вы арендовали машину, возможно, они смогут вам помочь уехать поскорее.

– Нет! В смысле... никакой особой спешки нет. Я могу и подождать. Ваш городок мне понравился. Он... необычный. В нем много тайн.

Карие глаза смотрели ей в спину, Томми это чувствовала. Его слова отдавались в голове гулким эхом. Пожалуй, еще немного – и Томми Бартоломео грянется в обморок от избытка переживаний...

Ти Джей неожиданно подошел совсем близко и взял ее за руку. Томми замерла, словно птенец, которого взяли человеческие руки. Прикосновение теплой руки Ти Джея обжигало... и согревало.

– Томми... Мне жаль, что мы так по-дурацки познакомились. Давайте начнем сначала, а?

– Я не... это вовсе не обязательно... мне нужно... позвонить!

– Мы могли бы выпить кофе. Или пива. Что хотите, только бы оно было не фиолетового цвета.

Ей не справиться, ни за что не справиться с этим голосом, с этими теплыми руками, с этим взглядом, проникающим в самую душу...

Томми почти вырвала руку, вбежала в контору и торопливо вцепилась в телефон, словно в спасательный круг. Телефонный номер, знакомый с детства, она набрала машинально и очнулась, только когда в трубке прозвучал слегка удивленный и усталый голос ее подруги детства. Маргарет Макфарлан. Мэгги.

Они не разговаривали шесть лет.

С того дня, как похоронили Джейка Макфарлана.

– Томми? Это ты?

– Мэг, я... я не знаю, почему позвонила так вдруг... мы давно не виделись. Я скучала.

– Ну... я тоже.

– Может, встретимся? Скажем, по чашечке кофе? В час в «Шишке»?

– Хорошо...

Особой радости в голосе Мэгги не прозвучало, но и встретиться она не отказалась. Томми осторожно опустила трубку на рычажки. Зачем она позвонила Мэг? Почему именно сейчас? После всего, что было...

Ти Джей не спеша шагал по заснеженной дороге к городу, совершенно не обращая внимания на тот факт, что идет он ровно посередине. Впрочем, учитывая здешний трафик...

Он весь был во власти самых противоречивых чувств, и почти все они были ему внове.

Томми Бартоломео оказывала на Ти Джея Рейли удивительное воздействие. Он словно живой огонь подержал в ладонях, но не обжегся, а согрелся.

Женщина-загадка, сотканная из противоречий. Ходячая тайна.

Воплощенное милосердие, практически святая – и подозреваемая в двойном убийстве. Училась на врача – стала автослесарем. Нежная, хрупкая, женственная – и прячется в толстом коконе бесформенной мужской одежды, напускной грубости и замкнутости.

Она не доверяет Ти Джею, боится его – и, тем не менее, чуть ли не насильно оставляет его в городе, хотя само выгодное для нее – отправить его поскорее с глаз долой. А еще... А еще она потрясающая. Великолепная. Чувственная. Сексуальная. От нее буквально исходит сияние – так она хороша. И это вовсе не конфетная красота с обложки модного журнала, о нет. Томми Бартоломео вряд ли доберется даже до отборочного тура конкурса красоток Монтаны. Здесь совсем другое. То, о чем ТАНЦЕВАЛ Аль Пачино в «Запахе женщины». То, что называют феромонами.

От Томми Бартоломео исходит сильнейший заряд сексуальности. Она женственна и потому желанна. И это очень плохо, потому что это будет мешать... уже мешает Ти Джею выполнять то, зачем он приехал сюда, в Дриминг-Уотерфоллс.

В городок, где погиб Фрэнсис Сомервилль, молодой врач из Тиссулы.

Родной брат Томаса Джефферсона Рейли.

Мать овдовела, когда Ти Джею было полгода. Отец был летчиком-испытателем, разбился во время тренировочного полета.

Еще через год лучший друг погибшего, Дик Сомервилль, предложил вдове выйти за него замуж. Она долго раздумывала – но маленький Ти Джей однажды назвал Дика «папой», и решение было принято. Еще через два года на свет появился Фрэнки. Фрэнсис Ричард Сомервилль.

До шестнадцати лет Ти Джей носил фамилию отчима и понятия не имел, что Дик ему не родной отец. У него была счастливая и дружная семья, у него был младший брат, а то, что все в этой семье, кроме Ти Джея, были сероглазы и темноволосы – ну мало ли, как выглядел, например, прадедушка?

Правду ему рассказали на шестнадцатый день рождения, потому что Дик Сомервилль был хорошим человеком и искренне любил своего покойного друга, Джеффри Рейли. Дик считал, что Ти Джей должен знать имя своего отца и гордиться им.

К сожалению, в шестнадцать лет многие вещи видятся совсем по-другому, и потому в тот день мир Ти Джея рухнул. О нет, он не стал биться в истерике, хамить, курить марихуану и пропадать на улице. Он просто стал отдаляться от семьи, которая оказалась не совсем его семьей. Так он тогда считал.

В семнадцать Ти Джей ушел из дома навсегда. Фрэнку было тринадцать с небольшим, и он плакал, провожая любимого старшего брата, так непонятно и стремительно охладевшего к нему.

Потом была армия, потом – работа, самая разнообразная и не всегда престижная, потом учеба, снова работа, сотрудничество с полицией, первые литературные опыты... Ти Джей жил своей жизнью, почти не встречаясь с родными, редко созваниваясь с ними и практически не интересуясь судьбой младшего брата. Он привык к одиночеству.

От матери он узнал, что Фрэнки поступил на медицинский. Равнодушно попросил передать поздравления. В год, когда Фрэнк окончил университет, умер Дик Сомервилль. Ти Джей не поехал на похороны, надо было срочно сдавать книгу...

А потом был случайно увиденный репортаж по телевизору, и диктор рассказал о молодом враче, героически сражающемся с эпидемией лихорадки в какой-то африканской стране. Ти Джей лениво пялился на экран – а на экране вдруг появился Фрэнки... и Ти Джея словно по голове шарахнуло.

С экрана ему улыбался своей детской, застенчивой улыбкой малыш Фрэнки, тот самый, который в детстве хвостиком ходил за Ти Джеем, выгораживал его перед мамой, донашивал его джинсы и хвастался сверстникам в школе своим старшим братом, который всегда придет ему на помощь... Кстати, приходил, было дело. Фрэнки совсем не умел драться – просто не мог ударить человека. Никак. Даже в шутку. Ти Джей отдувался за двоих.

Зато Фрэнки вечно тащил в дом подбитых птиц, искусанных собаками кошек, сбитых машинами собак... Даже в детстве он умел облегчить чужую боль, не боялся ни крови, ни грязи, и его маленькие пальчики никогда не укусила ни одна страдающая тварь, потому что Фрэнки был добр ко всем.

Передача закончилась, и у Ти Джея впервые в жизни заболело сердце. Он мерил шагами комнату, курил одну сигарету за другой и ругал себя такими словами, которые вряд ли знала даже многоопытный редактор миссис Касл.

И впервые за шестнадцать лет он приехал домой, к матери, и увидел, как она постарела, а потом хлопнула дверь, и простучали быстрые шаги, и знакомая застенчивая улыбка полыхнула на загорелом, обветренном лице молодого красивого мужчины – его младшего брата Фрэнки...

Это было два года назад.

Они очень старались наверстать упущенное, особенно Ти Джей, ощущавший громадный груз вины, но это, к сожалению, было уже невозможно. Год назад умерла мать. А месяц с небольшим назад Ти Джею позвонили из полиции и сообщили о смерти его младшего брата, Фрэнсиса Сомервилля.

Никогда не откладывайте любовь к своим близким на «потом»!

Никакого «потом» не бывает. Есть только «сейчас» – и еще «вчера».

Спешите любить и говорить о своей любви. Говорите о ней непрестанно, все время, звоните ночью, поднимайте с кровати – и кричите в трубку, скорее, пока не испугали до смерти ночным звонком: я люблю вас! Я так люблю вас, дорогие мои! Я не могу жить без вас!

Никогда не откладывайте любовь к своим близким на «потом»...

Ти Джей сошел с дороги, зачерпнул пригоршню снега и с силой растер лицо и покрасневшие от слез глаза. Макфарланам принадлежало несколько лесопилок к северу от городка. Их большой дом стоял примерно там же, на отшибе, так сказать. Ти Джей разузнал дорогу у Джо Блэка, и старый рокер немедленно вызвался подбросить его, раз уж Ти Джей пока «безлошадный».

Ехали они ровно четыре минуты, так что у Ти Джея появились серьезные подозрения, что Джо Блэк состоит при нем в роли не столько извозчика, сколько соглядатая. Что ж, пусть Томми Бартоломео знает, куда он поехал и с кем собирается говорить. Пусть понервничает, в конце концов. Она оставила его в городке, да еще и без машины – теперь ход за ним.

Лесопилка Макфарланов являла собой прямо-таки идиллическое зрелище. Солнце, сверкающие в его лучах сугробы, синее небо, мощные стволы сосен вокруг – и желтый мягкий ковер опилок под ногами. Мешал только шум – из-под навеса доносился мощный визг и гул циркулярных пил, трудолюбиво превращавших огромные стволы деревьев в гладкие золотистые доски. Пахло смолой и хвоей, мазутом и снегом. Удивительное и приятное сочетание.

Ти Джей постоял некоторое время, любуясь на всю эту картину, а потом заметил высокого парня, направлявшегося к нему от навеса. Парень не выглядел сердитым, но и особого дружелюбия его лицо не выражало. Возможно, из-за шрама, который пересекал левую щеку парня и прятался в соломенно-желтых волосах...

Ти Джей шагнул навстречу.

– Привет. Меня зовут Ти Джей Рейли. Я приехал поговорить с кем-нибудь из Макфарланов.

– Привет. Я Джои. Я работаю на лесопилке. Поговорить с Макфарланами ЗДЕСЬ вам не удастся, потому как они не работают. Они лесопилку ДЕРЖАТ.

– Ясно. А где их можно найти?

Джои хмыкнул.

– Кого на кладбище, кого в баре, кого дома, кого в детском саду... смотря какого вам надо, мистер! И по какому вопросу.

Ти Джей пристально посмотрел на парня. Какая разница, он наверняка из местных и по возрасту – ровесник Томми...

– По вопросу Томми Бартоломео и ее отношений с одним из сыновей мистера Макфарлана.

– Ого! Вы из полиции?

– Нет.

– Тогда... Ну-ка, отойдем.

Джои решительно двинулся в сторону опушки, Ти Джей пошел за ним. Здесь было тише и не нужно было кричать в ухо собеседнику. Джои повернулся и в упор посмотрел на Ти Джея.

– Для начала объясни, паренек, чего тебе надо от Томми Бартоломео?

– Надо полагать, вы относитесь к стану ее поклонников, а не противников?

– Чего? А, в смысле... скажем так: я не отношусь к стану поклонников Макфарланов. А Томми – девочка правильная, хорошая, на жизнь зарабатывает честно и тяжелым трудом, к тому же и учились мы с ней в одном классе.

– Понятно. Что ж, мне скрывать нечего. Я просто хочу разобраться в том, что происходит вокруг хорошей девочки Томми, едва она начинает встречаться с мужчинами.

Джои удивил. Он вдруг запрокинул голову и расхохотался, а потом совершенно серьезно ответил:

– Любой сопливец в Дриминг-Уотерфоллс ответит тебе на это, паренек, что ежели ты хочешь дожить до преклонных лет в относительном здравии и с целыми яйцами, тебе лучше держаться подальше от Томми Бартоломео. Она же у нас проклятая.

Джои сказал это так буднично и спокойно, что Ти Джей ни на секунду не посчитал его слова шуткой, однако для верности переспросил:

– И вы тоже верите в эти сказки? Я думал, только женщины...

– Вот женщины как раз в них не верят, потому как с женщинами, по понятной причине, ничего такого не случалось. А мне верить ни к чему. Я это на своей шкуре испытал.

И Джои ласково провел широкой ладонью по своему шраму. Ти Джей, как ни стыдно признаться, вытаращил глаза.

– Это... Томми?

– Не-ет, не сама, конечно. Тут такое дело... она правда хорошая девка. Не ее вина, что на ней проклятие.

– Вы с ней были...

– Сказать по правде, маманя моя считает, что я счастливо отделался, потому как ничего у меня с Томми не было. Просто не успели, хотя и собирались. Это давно было, в школе еще. Я вроде как приударил за ней, девочка она ладная. Короче, поехали мы на озеро...

– На Темное озеро?

– Ну а на какое? Оно ж у нас вместо Диснейленда. На зиму не замерзает, красивое, пляжи есть, избушка на берегу. Правда, избушка Макфарланов, но можно и другим попользоваться, они не возражают. Замков нет. Так вот, поехали мы с Томми на озеро. Сидим в машине, ля-ля, то-се, вдруг что-то бабахнуло позади машины. Вроде как свалилось что-то большое.

– Камень?

– Не, живое. Я, естественно, красуюсь перед девчонкой, полез наружу, пошел вокруг машины, вдруг – бац!

– Кто?

– А почем я знаю. Оно меня сзади и сбоку приложило.

– И что?

– И все. Очнулся я в машине, Томми ревет и везет меня к доктору. Я лицо ощупал, а там кровь. Сорок швов мне наложили. После того случая как отрезало. И знаю, что она ни при чем, а ничего поделать с собой не могу. Типа, как предупредили меня.

– Вы думаете, это Томми?

– Нет, говорю же. ОНА – ни при чем. Просто к ней кто-то или что-то мужиков не подпускает. После того случая у них с Джейком завертелось – вы уж знаете, наверное, чем кончилось?

– Джейк мертв.

– Во-во. А Сэм Уиллард едва не отправился вслед за ним.

– Как?! Сэм Уиллард? Он же был лучшим другом Джейка Макфарлана...

– Джейк умер, а Томми... Томми очень красивая. Сэм не удержался.

– И что?

– Хватило одного свидания. Сэм отвез Томми домой, поехал обратно, и его грузовичок вспыхнул прямо на трассе. Сэм успел выпрыгнуть, потому как не пристегивался.

– А полиция?

– Сфотографировала кучку пепла, оставшегося от машины Сэма. Потом Томми уехала доучиваться, потом ее папаня помер, и она вернулась, но к тому времени все пацаны в городе знали: хочешь жить – держись от Томми Бартоломео подальше. Смекаешь, паренек?

Ти Джей вскинул руки в шутливом жесте.

– Я тут не по этому делу!

Джои рассмеялся и хлопнул Ти Джея по плечу.

– Вот и молодец. Умный мальчик. Значит, так: к Макфарланам добраться можно вот по этой дороге...

Томми влетела в «Сосновую шишку», уже опаздывая на встречу с Мэгги. Ее задержал Джо Блэк, заехавший на заправку, чтобы сообщить о визите Ти Джея Рейли на лесопилку. Похоже, Джо Блэк добровольно взял на себя обязанности скаута и наслаждался новой ролью разведчика в стане врага. Томми была этому не слишком рада, но с другой стороны... зато она знает, где находится Ти Джей в данный момент, и это НЕ «Сосновая шишка»!

Мэгги сидела одна за столиком на двоих, перед ней остывал нетронутый кофе. То и дело она тревожно смотрела в окно, и Томми тотчас подумала о Фергюсе. Наверняка Мэгги не сказала мужу, что встречается с Томми. Еще бы!

– Привет, Мэг! Прости, что опоздала!

– Привет.

Мэгги улыбнулась в ответ, но глаза остались тоскливыми. Томми жадно всматривалась в лицо подруги, которая с детства была ее второй половинкой. Ближе Мэг не было никого. Все тайны, все глупости, все трагедии – полностью о них знала не мама, Мэг. Не тетка Лючия, не отец – Мэг...

– Отлично выглядишь. Похудела.

Насчет худобы – единственная правда, да и худобу вполне можно было бы считать истощением. Мэгги выглядела неважно. Ее большие черные глаза теперь казались огромными из-за темных теней под ними и лихорадочно блестели. Кожа была бледной, какой-то землистой, а на висках почти прозрачной. Волосы Мэгги явно мыла отнюдь не каждый день и сейчас спрятала их под бандану. Ногти обломаны, неухожены, как и кожа рук – красная, потрескавшаяся... Мэгги выглядела старше лет на десять, чем на самом деле. Измученная жизнью домохозяйка.

Томми неожиданно почувствовала неловкость. Они не виделись почти шесть лет. Жили рядом – и не виделись. Не разговаривали по телефону. В сущности, довольно большой кусок жизни, в котором уместились смерть папы, болезнь мамы, страшные события на озере – все это Томми пережила в одиночестве. БЕЗ Мэгги. Может быть, они уже не так близки, потому и не о чем им сейчас говорить...

Спасительная тема всплыла сама собой.

– Как Элли? Малышка ведь совсем большая, должно быть?

Томми едва не прикусила себе язык. Весь городок знал, что Фергюса буквально силой заставили жениться на Мэгги, когда выяснилось, что она беременна. Элли Макфарлан исполнилось шесть лет, это вам любой скажет.

Снова тягостная пауза. Томми вздохнула и беспомощно пожала плечами.

– Не знаю, что сказать, Мэг. Слишком много лет... только одно – я очень скучала.

Мэг подняла голову, и в ее черных глазах блеснули слезы.

– Я тоже, Томми. Очень.

Лед тронулся, пошел змеиться трещинами, сквозь которые готова была хлынуть жаркая, безудержная радость...

– Фергюс не знает, что ты здесь, да? Я все понимаю, ты не думай...

Слезы закапали на скатерть. Мэгги торопливо вытерла их ладонью.

– Он мой муж, Томми.

Все верно. Мэгги сделала свой выбор, и нечестно осуждать ее за него. Она ушла жить в семью, которая ненавидела Томми Бартоломео и считала ее убийцей обожаемого всеми Джейка Макфарлана. Томми перегнулась через стол и взяла Мэгги за руку.

– Я знаю. Не надо мне было просить тебя об этом. У тебя могут быть неприятности.

Мэгги неожиданно выдернула руку, заговорила сердито и торопливо:

– Глупости! Я могу выпить чашку кофе, если захочу! С кем захочу и где захочу! Просто Фергюс, он...

– Прости меня, Мэг.

Мэгги словно захлебнулась собственными словами. Несколько секунд она смотрела на Томми, а потом вскочила и опрометью бросилась вон из кафе.

Томми окаменела. Ее сердце разрывалось от боли и смущения. Во что превратилась их жизнь? Как смел Фергюс довести Мэгги до такого состояния? Только потому, что она дружила с Томми, а Фергюс ее ненавидел?

Дарла Смит притормозила возле столика и сладким голоском поинтересовалась:

– Она еще вернется или можно убирать?

Томми буркнула, не глядя на Дарлу;

– У нее духовка включена. Совсем забыла.

– Да, это опасно. Можно весь дом спалить. Или газом потравить родного мужа. Каково будет старому Макфарлану пережить смерть ЕЩЕ одного сына?

Томми вскинула голову и яростно взглянула на невинно хлопающую ресницами Дарлу, но тут возле столика возникла Джеки с вечной сигаретой в пальцах.

– Дарла Смит, чеши-ка на кухню и налей нам кастрюльку супа на двоих. Вылови побольше креветок и осьминожек.

Дарла испарилась – Джеки она боялась по-настоящему. Томми слабо улыбнулась барменше. Хорошая она была тетка, Джеки, только вот с мужьями ей не везло. Со всеми пятью.

– Не бери в голову, Томми. Хотя Мэгги можно только пожалеть. Если бы не беременность, она вряд ли вышла бы за эту скотину замуж.

Дарла принесла суп, две тарелки, миску салата и кувшин яблочного сидра. Джеки отослала ее королевским взмахом руки и решительно затушила сигарету. Наклонилась к Томми и страшным шепотом сообщила:

– ОН звонил в Майами. И собирался сегодня зайти к Макфарланам. На кого поставишь?

– Джеки, брось.

– А я на него. Мускулистый парнишка. Макфарланы могут попробовать взять общим весом, но твой Ти Джей...

– Он не мой!

– Это я к слову. Слушай, а хочешь, я дам тебе телефончик одного частного детектива? Он мне здорово помог с третьим мужем... или с четвертым?.. не помню уже, но помог.

– Не хочу. Я сама разберусь.

– Томми, это тебе не трактор и не «шевроле», в одиночку можешь и не справиться. Подумай.

– Не хочу думать. Хочу супа! Наливай!

Джои подсказал отличную дорогу к Макфарланам. Прежде всего, она была очень красивая и удобная – широкая укатанная тропа, с двух сторон прикрытая от ветра сугробами и соснами. Над просекой синело небо, ослепительно сверкал под солнцем снег, в амуниции Джо Блэка было тепло и легко шагать, и Ти Джей вдруг поймал себя на том, что улыбается.

В юности он не понимал, как можно жить в глуши, далеко от людей и цивилизации. Сейчас – сейчас он был почти готов к этому. Поменять шум и вонь большого города на свежий ветер и ослепительный снег, на синее небо, на тишину по утрам и пение птиц... это больше не казалось фантастикой, это было нормально.

Жаль только, что он здесь не на отдыхе и даже не в творческом отпуске. Он идет на поиски доказательств того, что девушка с серыми сердитыми глазами и пепельными волосами – беспощадная убийца.

Настроение немедленно испортилось, и на двор Макфарланов ступил не легкомысленно улыбающийся турист из Майами, но суровый викинг из далеких краев, готовый убить одним лишь взглядом.

Впрочем, человек, обернувшийся на оклик Ти Джея, мало чем уступал ему в габаритах и настроении.

Только очень большой оптимист мог назвать старшего Макфарлана стариком. Саженные плечи, грудная клетка, напоминающая пивную бочку, громадные руки-окорока, ноги, напоминающие стволы сосен. Истинный лесоруб Монтаны, Дермот Макфарлан взирал на мир маленькими колючими глазками из-под кустистых седых бровей и совершенно не собирался бросаться на шею первому встречному.

– Здорово, мистер. Каким ветром занесло вас в мой дом?

– Добрый день, мистер Макфарлан. Меня зовут Рейли...

– Знаю. Ти Джей. Ты из Майами, верно?

– Верно. Собственно, как я мог забыть, здешняя система оповещения...

Гигант хмыкнул и выключил циркулярку.

– Верно. У нас тут мало что можно спрятать так, чтобы вечером тебе об этом не рассказали в «Сосновой шишке». Пошли в дом. Погодка хороша, но я хочу кофе. Выпьешь со мной?

– С удовольствием.

Удовольствие – это Ти Джей погорячился. Кофе в исполнении Дермота Макфарлана напоминал мазут с легким привкусом кострища, залитого пивом. Именно так. Бодрость от этого напитка не просто прибавлялась – ее зашкаливало. Ти Джей аккуратно сымитировал глоток, поцокал языком в знак одобрения и отставил кружку подальше. Дермот одним глотком выпил полкружки и сообщил:

– Сливок у меня нет. Ничего, что черный?

– Отлично.

– Вот и хорошо. Чего тебе здесь надо? Сороки болтали, ты расследуешь это убийство на Темном озере?

Ти Джей мысленно пожелал Дарле Смит всего самого доброго и отпил еще глоток адского пойла.

Дриминг-Уотерфоллс – рай для сыщика. Здесь все говорят много, охотно и отвечают на вопросы задолго до того, как они заданы... Ти Джей посмотрел на старого лесоруба в упор.

– Расскажите мне о Томми Бартоломео.

– Она убила моего мальчика.

Далее последовал ужасающе неправдоподобный рассказ о том, как юный Джейк Макфарлан боготворил Томми Бартоломео и даже не смотрел на других девчат, хотя выбрать мог любую, ибо был красив, умен, воспитан и прекрасно образован...

– Не поверишь, он даже и слышать ничего не хотел про других. Деньги откладывал на свадьбу. Говорил, что женится на Томми, как только она закончит учебу. Но у этой сучки, видать, были совсем другие планы. Во время той вечеринки она дала моему мальчику от ворот поворот. Сказала, что собирается учиться и выйти замуж за кого-нибудь поумнее...

Ти Джей кашлянул.

– А я слышал, какая-то девушка забеременела от Джейка, и потому...

– Ха! Девушка! Моника Эммет. Толстая корова. Нет, я не говорю, что мой мальчик был прямо-таки святым. Кто из нас не совершает ошибок в юности? Но Моника наверняка сама вешалась ему на шею, Джейк ничего к ней не испытывал, а любил одну Томми.

– Вы знаете подробности их ссоры на озере?

– Они начали ругаться еще здесь, по телефону. Джейк уговаривал ее поехать на вечеринку, а она кричала что-то в трубку. Как-то он ее уломал, а уж там – там она наотрез отказалась с ним возвращаться. Он слегка выпил, вспылил, сел за руль и погнал к дому, но... шериф сказал, там аварийный участок дороги.

– Томми узнала о беременности той девушки на вечеринке?

– Наверняка. Потому и взбесилась, как ведьма!

– Но вы считаете, что она повредила машину Джейка ДО вечеринки. Зачем ей это было делать, если она еще не знала про беременность Моники?

– Знала, не знала... Томми Бартоломео чертовски хороший автомеханик, надо это признать. Ей ничего не стоило незаметно повредить машину даже и во время вечеринки.

– То есть никаких доказательств у вас так-таки и нет?

– Мой Джейк лежит в могиле – какие еще доказательства вам нужны, мистер? Мой золотой мальчик... Пошли, покажу вам фотографию.

В соседней комнате Ти Джею продемонстрировали с десяток фотографий, на которых был запечатлен Джейк Макфарлан. Кстати, странное обстоятельство: только эти фотографии были тщательно вытерты. Все прочие, строем стоявшие на комоде и каминной полке, покрывал толстый слой пыли...

Следовало признать, Джейк Макфарлан при жизни был очень красивым парнем. Даже, пожалуй, чересчур красивым. И наверняка знал об этом.

Ти Джей смотрел в самодовольное смазливое лицо светловолосого Купидона и думал: что нашла в нем Томми Бартоломео? Неужели ее очаровали золотые локоны и голубые глаза этого слащавого красавчика, увлеченно позирующего на всех фотографиях?

Во дворе раздался шум мотора, чуть погодя хлопнула входная дверь, протопали шаги – и на пороге комнаты возник молодой человек, столь разительно напоминавший Дермота Макфарлана, что любой признал бы в нем его старшего сына, Фергюса.

Широкоплечий, кряжистый, темноволосый и лохматый, Фергюс угрюмо смотрел на Ти Джея и как-то нехорошо ухмылялся. Дермот махнул в сторону сына рукой.

– Это мой старший. Фергюс.

– Томас Джефферсон Рейли, к вашим услугам.

– Ну и имечко! Кто вас так назвал?

– Мои родители, я полагаю. В принципе это обычная практика. Родители дают имя своему ребенку. Вы не находите?

В маленьких глазках Фергюса вдруг полыхнула дикая ярость – и тут же погасла. Он через силу улыбнулся.

– Хорошее имя. Звучное. Подходит государственному деятелю или художнику.

– Я – писатель.

Теперь вскинулся старый Макфарлан:

– Писатель? Я полагал, вы частный детектив. Почему какого-то писателя интересует убийство моего сына?

В этот момент за спиной Фергюса появились еще двое – женщина и маленькая девочка. Ти Джей вежливо поклонился.

– Здравствуйте.

Женщина молча кивнула, не сводя с Ти Джея внимательных, лихорадочно блестящих глаз. Девочка сунула палец в рот и уставилась на него исподлобья. Ти Джей отметил, что женщина прямо-таки неестественно бледна и измучена, а девочка... девочка странным образом напоминала кого-то...

Дермот Макфарлан бросил короткий взгляд в сторону пришедших и с неудовольствием – как показалось Ти Джею – буркнул:

– Это моя невестка Мэгги. Жена Фергюса. А это – это моя внучка Элли. – Судя по тону, старик явно сожалел, что у него внучка, а не внук.

Фергюс решительно прошел в гостиную и налил себе кофе в большую кружку.

– Значит, вы собираетесь написать книжку о Томми и о том, как она убила моего брата?

– Да, если она это действительно сделала.

– Сделала, сделала, не волнуйтесь. Папа, ты разве не рассказал ему?

– Рассказал.

Ти Джей вскинул голову.

– Но вы не представили никаких доказательств.

Мэгги беспокойно зашевелилась и негромко произнесла:

– Томми не могла...

Фергюс стремительно развернулся к жене, вытянул указательный палец и заорал:

– Заткнись, поняла?! Я не допущу, чтобы в моем доме пытались оправдывать эту женщину!

Ти Джей заметил самым небрежным и светским тоном:

– Кто-нибудь из вас знал Фрэнсиса Сомервилля?

Дермот и Фергюс озадаченно переглянулись. Ти Джей вздохнул и пояснил:

– Так звали человека, тело которого месяц назад нашли в Темном озере. Он работал врачом на «скорой»...

Фергюс нетерпеливо мотнул головой.

– Я что-то слышал об этом, но не придал значения. Какого черта?! Почему мы должны знать о дохлом докторишке из города?

Ти Джей спокойно посмотрел ему в глаза.

– Например, потому, что полицейские нашли в кармане его одежды золотой медальон с надписью «С любовью. Джейк». По моим сведениям, медальон мог принадлежать Томми Бартоломео.

Дермот выругался вполголоса, Фергюс – в полный голос. Мэгги побледнела еще сильнее, хотя это казалось невозможным. Потом старый Макфарлан неохотно процедил:

– Все правильно. Мой мальчик подарил его Томми на Рождество. Почему медальон оказался у того человека?

Ти Джей пожал плечами.

– Я думал, вы мне скажете.

Фергюс со стуком поставил кружку на стол, расплескав кофе.

– А что тут непонятного? Томми Бартоломео отдала ему медальон.

– Зачем?

– А почем мне знать? Спросите сами эту лживую сучку. Кстати, не она ли убила и этого парня? Я бы не удивился. От таких, как она, надо держаться подальше.

С этими словами он грозно уставился на жену, однако Мэгги смотрела в пол и не собиралась поднимать взгляд. Только ее тонкая, бледная рука нервно поглаживала плечико дочери, проводила по светлым прядкам волос... светлым, почти белым... золотистым... Фергюс шатен, Мэгги брюнетка...

Ти Джей смело сделал последний глоток из своей кружки и поставил ее на стол.

– Спасибо за кофе. Мне пора. Всего доброго.

У самой двери его окликнул Фергюс.

– Погодите! А что вы собираетесь со всем этим делать? Я имею в виду убийство моего брата.

В его голосе звучала угроза, и Ти Джей, которому уже до смерти надоело семейство Макфарланов, медленно повернулся к нему с непроницаемым лицом. Голос его стал низким, рокочущим, в нем появились стальные нотки:

– Я ничего не собираюсь с этим делать, уважаемый. Это не моя профессия. К тому же в отличие от вас я вовсе не уверен, что это убийство.

– Как? А этот парень из озера? Ведь его-то убили!

– Да, убили. Но нет ни одного доказательства того, что это сделала Томми Бартоломео.

Фергюс немного сдал назад.

– Вы вроде нашего шерифа. Все знают, что Томми сделала это, но никто не чешется, чтобы это доказать.

Ти Джей смерил Фергюса долгим и проникновенным взглядом, потом коротко кивнул и вышел.

К его удивлению, Мэгги выскочила за ним на крыльцо, прикрыв за собой дверь. Голос женщины срывался, в нем звенели слезы:

– Томми не делала этого! Это был несчастный случай!

Ти Джей резко повернулся к ней.

– Откуда вы знаете?

– Я знаю... я знаю Томми.

– А Фрэнсис Сомервилль? Что вам известно о нем и его отношениях...

– Я не знаю. Я только знаю, что Томми Бартоломео не может причинить зло. Просто не умеет. Она только помогает людям. Вы знаете про Монику? Она родила ребенка от Джейка, но Дермот и Фергюс не дали ей ни цента, даже не пожелали разговаривать с ней, а Томми помогла...

Слезы прорвались на волю и хлынули потоком. Мэгги схватилась рукой за горло и опрометью бросилась в дом. Ти Джей мрачно покачал головой. Сколько страсти в лесах Монтаны! Сколько тайн! Бедная девочка. Что заставило ее выйти замуж за этого грубияна? Неужели Фергюс Макфарлан способен внушить женщине любовь? Возможно, дело в ребенке?

Золотоволосая девочка с голубыми, как небо, глазами. Ангел с картинки. Где-то он уже видел нечто подобное...

Моника Эммет проживала в большом симпатичном розово-сером трейлере, немножко напоминающем добродушного слона, застрявшего в сугробе.

Такого же добродушного слона, только поменьше, напоминала и сама Моника Эммет, открывшая Ти Джею дверь и жизнерадостно завопившая, прежде чем он успел представиться:

– Здравствуйте, Ти Джей! Заходите скорей, дико холодно сегодня. Наконец-то я разгляжу нашу новую достопримечательность вблизи.

Ти Джей обреченно вздохнул и полез в трейлер. Наверное, через пару дней он сможет запросто заходить на обед к любому из жителей городка – все равно они все его уже знают.

В трейлере было тесновато, зато стерильно чисто, очень тепло и пахло шоколадом и домашним печеньем. Забытый запах из детства. Ти Джей невольно потянул носом, и Моника засмеялась.

– Скоро будет готово. Я жду мою птичку из школы и пеку его любимые.

Моника Эммет была из породы тех женщин, кого не берут ни диеты, ни фитнес. Ти Джей уже знал, что работает она на лесопилке в утреннюю смену, ходит на работу пешком – но эти немалые физические нагрузки никак не сказались на ее фигуре. Моника Эммет была краснощека, круглолица, пышна и практически кругла. Растянутая футболка и мешковатые джинсы отнюдь не убавляли ее объемов. При этом было совершенно очевидно, что собственное несовершенство ее не тяготит абсолютно. Улыбка играла на алых губах, и рыжеватые кудряшки задорно прыгали вокруг головы. Она казалась старше своих лет – выглядела ровесницей Томми Бартоломео, хотя на самом деле была на три года моложе. Ти Джей уже знал, что родила она в шестнадцать лет, и от приюта ее ребенка спасло только вмешательство Томми Бартоломео, оформившей опеку над малышом...

Моника жизнерадостно наступила Ти Джею на ногу, потом пихнула его крутым бедром, расхохоталась и вскричала:

– Двум таким великанам, как мы с вами, не разойтись в моей квартирке! Садитесь-ка на диван, Ти Джей, да берегите ноги. Я девушка в целом грациозная, но невнимательная. Ой, горим, горим!

С этими словами она бросилась к электрической печке и принялась колдовать возле нее. Через пять минут перед Ти Джеем стояли чашка с горячим шоколадом, земляничный джем и блюдечко с печеньем. Моника сноровисто закладывала в печь новую партию печенья.

– Вы говорите – и подкрепляйтесь. Не стесняйтесь и извините, что я к вам зад... спиной. Люк скоро вернется.

– Это ваш сын?

– Ну да. Мое солнце.

– Вы рады тому, что у вас есть сын?

Моника едва не упустила противень и изумленно обернулась к Ти Джею.

– Да вы что? А как же иначе? Это же... просто у вас еще нет детей, Ти Джей. Вот через пару годиков вам и в голову не придет такое спрашивать.

– Ну, я не сомневаюсь, что вы его любите, но... вам ведь было всего шестнадцать...

– Не ходите кругами, красавчик Ти Джей. Заруливайте через главный вход. Вы ведь расспрашиваете всех о Томми – стало быть, вам интересно, как у нас с ней складывались отношения, учитывая то, что родила я аккурат от ее бывшего парня, а забеременела от него и вовсе тогда, когда бывшим он еще не был. Во как! Кудряво я выразилась?