ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Сара в третий раз нетерпеливо посмотрела на часы в приемной. Алек уже на пятнадцать минут опаздывает. Где же он?

Глупый вопрос — очевидно, его задерживают какие-то увлекательные новости, которые передает его секретарша.

Тихо вздохнув, она пошла по коридору в то крыло главного корпуса, где находился конференц-зал. И зачем только она согласилась на эту глупую поездку?

Через стеклянную дверь она увидела, что Алек сидит за одним из столов, зажав телефон между плечом и ухом, взгляд его прикован к экрану компьютера.

— Отвратительно, не правда ли?

Сара обернулась. Рядом с нею стояла женщина, не спускавшая глаз с одного из мужчин, тоже сидящего в гостевом офисе.

— Отвратительно? — переспросила Сара.

— Мы приехали сюда отдыхать, а он проводит все время, разговаривая с офисом по этому чертовому телефону. Я с таким же успехом могла приехать и одна. — Женщина взглянула на Сару. — У вас то же самое?

Сара пожала плечами. Ей не хотелось обсуждать свои взаимоотношения с Алеком. Женщина, видимо, полагала, что они в одинаковом положении.

— Вы не думаете, что в мужчинах это заложено генетически?

Женщина рассмеялась.

— Меня зовут Молли Харпер. Седовласый мужчина за столом справа — мой муж Билл. Мы три года не проводили отпуск вместе, в последний раз это была поездка в Чикаго. Мне там понравилось. Что же касается Билла, то он вряд ли запомнил что-нибудь кроме аэропорта. Может быть, это гены? А теперь я намерена спасти хотя бы оставшуюся часть дня!

Она распахнула дверь и подошла к столу. Сара медленно перевела взгляд на Алека. Что он станет делать, если она войдет, чтобы спасти оставшуюся часть дня? Возможно, от негодования упадет со стула. А потом начнет пререкаться с нею, как он делал это раньше. Пустое дело.

Сара заметила, что Алек с неодобрением посмотрел на пару за соседним столом. Спор супругов становился все громче. Алек закрыл ноутбук и встал. Взглянув, увидел сквозь стекло Сару. Несколько секунд спустя он вышел через стеклянную дверь.

— Все сделал? — спросила она, когда они направились в приемную.

— Да, все отослано. Я почитаю дома.

— Получилось! — прокричала Молли. Они с мужем тоже вышли из зала. — Удачи вам обоим.

Сара улыбнулась ей через плечо и помахала.

— О чем это она? — спросил Алек.

— Они здесь в отпуске, и она несколько раздражена, что он занят работой. Если ты готов, то я проголодалась. Ты обещал, что мы уйдем значительно раньше. В следующий раз, если этот следующий раз будет, я захвачу с собой что-нибудь перекусить.

Он посмотрел на часы и кивнул. Когда они ждали свободный джип, который отвез бы их обратно в домик, Алек спросил:

— Что имела в виду эта женщина, желая удачи нам обоим?

— Она подумала, что ты мой муж и тоже работаешь во время отпуска.

Он долго молчал, потом, поймав ее взгляд, испытующе взглянул на нее.

— А что ты ей сказала?

Сара пожала плечами.

— Да мы и не разговаривали. Она сказала об этом мимоходом, а затем отправилась за своим мужем. Полагаю, ей надоело, что тот не обращает на нее внимания.

— Не обращает внимания?

— Ну да. А как это назвать, если муж привез ее сюда, а сам занимается работой, оставляя ее одну? Мне ужасно надоели мужчины, которые не способны считаться с другими. Которые настолько эгоцентричны и эгоистичны, что руководствуются только своими желаниями. Которые забывают о своих женах и разрушают все, что когда-то собирались построить. Тогда зачем вообще жениться, не лучше ли просто завести кухарку и экономку?

— Стоп, тайм-аут! Чего ты так взвилась? Я женился на тебе не для того, чтобы приобрести кухарку и экономку.

Она сверкнула на него глазами.

— А зачем ты на мне женился? Зачем очаровывал меня, если мне суждено было стать обузой, чем-то, от чего надо избавиться, пока ты проводишь дни и ночи за работой?

Прежде чем Алек успел ответить, перед ними с резким звуком остановился джип. Сара, находясь в полном смятении, села сзади. Она никогда не позволяла себе взрываться. Что это с нею? И что плохого в том, что мужчина весь отдается работе?

— Ты будешь одинок в старости, — пробормотала она, пока Алек усаживался рядом с водителем.

Он повернул голову.

— Ты что-то сказала?

Сара покачала головой. Нет, она вовсе не намерена спасать этого человека, ей хочется найти собственный уголок в этом мире.

Когда шофер остановился у коттеджа, Сара сама вылезла из джипа. Ей хотелось есть; на приготовление пищи уйдет какое-то время, но это ничего, готовка всегда ее успокаивала, а сейчас ей как раз нужно успокоиться. Алек остановил се, положив руку на плечо.

— Подожди минутку, я хочу с тобой поговорить.

Испугавшись, она отступила назад, едва не упав на ступеньки, ведущие на широкое крыльцо. От его прикосновения по коже словно пробежали искры. На мгновение она потеряла способность мыслить, могла лишь чувствовать. Испытывать ощущения, которые, как она думала, исчезли навсегда.

— О чем? — Отойдя чуть в сторону, она посмотрела на него.

— Это ты мне скажешь. Если мы несколько недель будем жить здесь вместе, нам надо установить какие-то правила. Я не хочу, чтобы ты каждый раз выходила из себя.

Она попыталась собраться. Посмотрела на него, стараясь не реагировать на чувства, которые бушевали внутри, стараясь не замечать растущее влечение к нему. Но, черт побери, ее взгляд невольно упал на его губы, и она снова вспомнила тот страстный поцелуй. Захочет ли он повторить его, но уже без злобы?

А она — хочет ли?

Сара попыталась отогнать эти своевольные мысли. Она получила урок, и хороший урок, напомнила она себе.

— Ты сказал, что приехал сюда, чтобы поправить здоровье, — сказала она.

Он кивнул.

— И это все?

Он хотел снова кивнуть, но не решился.

— Не совсем. Доктор рекомендовал мне поменьше работать. Больше отдыхать, — с явной неохотой произнес он.

Показались Джеймс и Хилари. Супруги улыбались и махали им. Сара ответила на приветствие, чувствуя, что улыбка получилась натянутая.

— Кто это? — спросил Алек.

— Мартины. Они живут в соседнем коттедже. У них медовый месяц.

— Им известно, что мы женаты?

У нее округлились глаза.

— Не знаю. Я об этом не думала. Я сама познакомилась с ними только вчера.

Сара попыталась вспомнить, о чем они говорили. Это был обычный дружеский разговор. Она сказала, что приехала провести отпуск, а они сообщили, что женаты три дня и несколько часов.

Она вспомнила, как испытала чувство уныния и неловкости при виде их счастливых лиц, но точных слов, произнесенных тогда, не помнила.

— Кажется, об этом не говорили. Они так влюблены, что видят только друг друга.

— У меня нет времени на такие глупости, — заметил Алек.

— Имеешь в виду брак?

— Вот именно.

— И у меня нет. Кто однажды обжегся, тот всего боится, — заключила Сара.

— Тогда давай договоримся кое о чем.

— Конечно. Если у них возникла иллюзия, будто мы — счастливая пара, я постараюсь дать им понять, что ты совершенно чужой для меня человек, испортивший мне отпуск, что ты живешь со мною в одном доме потому лишь, что ни за что не желаешь отселиться. Послушай, может быть, тебе попросить комнату в главном корпусе, ведь все равно будешь ездить туда, чтобы пользоваться телефонной линией для своего компьютера? В самом деле, зачем лишать себя возможности с каждым днем работать вес больше!

Алек прищурился. Она снова распаляется? Ему почти хотелось этого. Глаза у Сары заблестели, щеки порозовели. Страстность, с какой она выражала свое возмущение, была пугающей, но и возбуждала интерес. А ведь несколько месяцев тому назад Сара холодно и отстраненно сообщила ему, что уходит. Теперь он увидел ее другой. Разве что в постели она забывала о сдержанности. В какое-то мгновение Алек едва не застонал. Нет, ему нельзя желать ее, во всяком случае не сейчас, после того, что она сделала.

Однако его тело не признавало ограничений. Так хотелось испытать на себе эту ее страстность, вновь почувствовать ее тепло, выплеснуть в нее затаенное желание и снова испытать экстаз, который они познавали вместе. По крайней мере это никуда не делось.

— Я буду работать по графику и ежедневно в определенное время ездить в главный корпус, — сообщил он, надеясь, что она не заметит признаков его возбуждения. Он сосредоточится на своем недовольстве, на необходимости работать. Выбросит Сару из головы, раз и навсегда.

Она покачала головой и, обойдя его, открыла дверь в домик.

— Делай что хочешь!

Прежде чем она успела захлопнуть за собой дверь, Алек поспешил за нею и не дал двери закрыться. Что-то мешало ему сейчас уйти от Сары, хотя он получил столько информации из офиса, что работы хватило бы до утра.

— А почему тебя так волнует моя работа? — спросил он, идя за нею в кухню. — Я хочу создать себе репутацию, добиться успеха. Полагаю, жена должна поддерживать в этом мужа.

— Я тебе отвечу. — Она обернулась. — Ты уже познал успех, когда мы познакомились. Вряд ли ты поднимешься выше, если будешь днями и ночами корпеть над докладами, часами разговаривать с полицейскими и адвокатами. Ты не способен остановиться. Ты загонишь себя и в конце концов погубишь. И ты почти что сделал это, верно? Так устал, что уснул, когда ехал домой. Не удивительно, что доктор велел тебе отдохнуть. Но ты так поглощен работой, что не можешь остановиться. Так высокомерен, что не снисходишь до того, чтобы его послушаться. Так упрям, что не хочешь сбавить темп, если перед тобой маячит еще один шанс.

— Ты из-за этого так негодуешь?

— Да, из-за всех тех моментов, когда хотела быть со своим мужем, а он отсутствовал. Из-за ночей, когда я хотела поговорить с тобой, любить тебя, а тебя не было. Я негодую потому, что из-за тебя мне пришлось попросить развод! — При этих словах Сара расплакалась.

Алек смотрел на нее в замешательстве. Никогда прежде он не видел ее плачущей. И на мгновение впал в панику. Он не знал, как обращаться с плачущей женщиной. Люди, с которыми он общался, казалось, не способны плакать. Поставив свой ноутбук на пол, он сделал шаг к Саре. Она закрыла лицо руками, но он слышал ее рыдания, видел, как от них сотрясается вес ее тело.

Как маленький, не уверенный в себе мальчик, неловко обнял её за талию, стараясь как-то успокоить. Она повисла на нем, ее слезы быстро увлажнили его плечо.

— Не плачь.

Но слезы не прекращались. Может быть, приказать ей замолчать? Нет, это не поможет. Если бы здесь был Уайатт, он, наверное, знал бы, что делать. Элизабет невероятно счастлива с его братом. Вероятно, она никогда не плачет.

— Не надо, Сара, — снова повторил он, ощущая свою полную беспомощность. — Я не хотел довести тебя до слез.

Одно время он готов был достать для нее луну с неба. Дать ей все, чего она только ни пожелает, чтобы она никогда не ушла, как это сделала его мать. Но он все испортил. Сейчас ей ничего от него не нужно. И она ушла, так же, как его мать.

Ее рука легла ему на рубашку, сжимая ее. А слезы все лились.

Он наклонил голову ниже. Его окутал знакомый сладкий аромат. Нахлынули воспоминания. Он нерешительно протянул руку, чтобы ободряюще похлопать ее по спине, потом подвинул руку к ее голове, наслаждаясь шелковистостью волос. Они были такими же мягкими, как прежде.

Наконец он отпустил ее, и она отошла. Отвернувшись, оторвала кусок бумажного полотенца и вытерла нос, глаза.

— Пойми, ты рискуешь собственной жизнью ради дурацкой работы. Это же нелепо!

— Но человеку нужно работать, чтобы добиться успеха.

Сара обернулась и сверкнула на него глазами. Алек увидел густые ресницы, все еще не высохшие от слез. И тут вспомнил, что как-то слышал, будто беременность красит женщину. Должно быть, это верно. Сара сейчас такая красивая.

— Нет! Для меня это не оправдание. А для чего тебе этот успех?

Он не хотел обсуждать это с Сарой. Еще и потому, что не хотел попадать в затруднительное положение. Когда речь шла о проблеме эмоционального характера, он терялся, не зная, как к ней подступиться. Это не уголовное дело, где он специалист.

— Я хотел обеспечить тебя хорошими вещами, — медленно произнес он.

— Вещами? Но мне не нужны вещи. Я сама достаточно зарабатываю, чтобы позволить себе хорошую квартиру, модную одежду и игрушки для ребенка. Мне нужно внимание моего мужа. Ты предан исключительно работе, так-то вот. И больше ничто в мире тебя не интересует. Ты когда-нибудь задумывался над этим? И ты обречен на полное одиночество в старости, если не считать Уайатта и Элизабет. Но это ведь не моя забота, верно? И не твоя, если ты и дальше намерен бить машины!

— Я много работаю, потому что мне это нравится. — С какой стати он оправдывается? Неужели потому, что почти такую же лекцию с неделю назад прочитал ему брат?

— А что еще тебе нравится? — допрашивала она.

Алек пристально смотрел на нее. Вопрос продолжал звучать в голове. Что еще он любил? Чем еще увлекался все эти годы? Когда он в последний раз плавал или играл в бейсбол? Какой последний фильм посмотрел просто для удовольствия?

Как раз про кино он вспомнил, и воспоминания эти были неприятными. Они ходили вместе, и все закончилось ссорой.

Она грустно улыбнулась.

— Продолжай, возвращайся к своей работе. Тебе этого достаточно.

Она отвернулась, достала кастрюлю и с шумом поставила ее на плиту. Он откашлялся.

— Чем здесь будут кормить?

— Чем-нибудь.

Он не хотел уходить. Но Сара, очевидно, не намерена была продолжать общение. Она уже доставала продукты из холодильника, потом огромную сковороду из нижнего шкафа.

Сбитый с толку, Алек схватил свой ноутбук и вернулся в гостиную. У него было достаточно документов для работы. Утром он получит следующую партию.

Но впервые за несколько лет столь любимое дело не доставляло ему удовольствия. Он поставил компьютер на стол, открыл двери, вышел на крыльцо. И, усевшись в одно из темно-зеленых кресел, стал смотреть на блестевшее вдалеке озеро.

Почему все считают, что имеют право критиковать его за выбранный им образ жизни? И доктор, и Уайатт, и теперь Сара. Вернее, снова Сара.

Неужели в том, что они говорят, есть частичка правды?

Сара стукнула сковородкой по плите и сама себе удивилась. Ее совершенно не должно касаться, как Алек Блэкстоун поступает со своей жизнью. Она лишила себя права беспокоиться об этом, когда собрала чемоданы и ушла.

Дрожащей рукой Сара провела по волосам, и это напомнило ей прикосновение Алека! Она впервые заплакала с тех пор, как ушла. И Алек повел себя по-доброму. Именно поэтому она по-прежнему думала о нем, а вовсе не из-за чувства защищенности, которое испытала в его объятиях. И не из-за возбуждения, которое взбудоражило ее и обжигало кожу, когда он был рядом.

Его недоумение при виде ее слез было искренним. Он действительно не понимал, почему она плакала.

Сара едва не рассмеялась. Здорово: сначала слезы, потом смех. Определенно беременность заставила взыграть гормоны! Как будто по сигналу, зашевелился ребенок. То ли он брыкался, то ли переворачивался. Сара положила руки на живот. Волна любви и глубокой нежности к драгоценному существу, которое она носила, охватила ее. Она с самого начала хотела создать семью. Правда, откладывала разговор об этом с Алеком — все время ждала подходящего момента.

Если бы она знала, что беременна, до того, как уйти, решилась бы она на этот шаг? Или осталась бы и попыталась что-то изменить?

Бесполезные размышления.

Пока румянилось мясо, Сара пыталась представить себе грядущее событие, но мыслями возвращалась к Алеку. Какое плотное и здоровое у него тело. Его руки, несмотря на гипс на одной из них, держали ее так, будто хотели защитить от всех опасностей в мире. Они словно бы объединились на мгновение. Или она принимает желаемое за действительное?


Следующая неделя тянулась очень медленно. Сара старалась держаться от Алека как можно дальше. Это было нетрудно, так как он всячески ее избегал. Жить вместе оказалось в конце концов не тяжело, если не считать ощущения, будто она ходит по самому краю. Один неверный шаг — и катастрофа.

Ее возмущало, что он вызывает в ней эти чувства. Надо было расслабиться, а она все время нервничает.

С едой было хуже всего. Она тихо готовила себе поесть, но Алек, услышав ее, часто входил в кухню и, прислонясь к стойке, наблюдал за нею, пока она не предлагала приготовить для двоих. Дважды он ездил в главный корпус, чтобы связаться с секретаршей, и оставался там обедать. Сегодня вечером он вошел, когда она начала готовить жаркое, и торчал в кухне, пока она не спросила, не хочет ли он тоже поесть. Они ели на крыльце, наслаждаясь прохладой, так как температура упала.

— Телевизора нет, что ты делаешь по вечерам? — спросил он. Она уже знала, что ему всегда есть что делать, для чтения хватает сообщений и отчетов.

— Я люблю посидеть у озера. Привезла несколько книг, но здесь так необычно и красиво, что хочется прочувствовать это. Я люблю покой. Иногда удается увидеть оленя или енота.

Он кивнул.

— Может быть, я пойду с тобою сегодня вечером. А то я видел озеро только с крыльца.

У Сары подпрыгнуло сердце. Он впервые пожелал провести время вдвоем. Неужели преодолел свою досаду на то, что она не сказала ему о ребенке?

— Пойдем, если хочешь. Но сперва я вымою посуду. Это быстро.

— А я соберу ее.

— Да нет, я справлюсь. — Она поднялась и взяла тарелку. Он тоже поднялся и взял свою.

— Ты же знаешь наше правило: тот, кто готовит, не должен собирать посуду и мыть ее. Конечно, вымыть посуду из-за гипса я не смогу, но свою часть работы вполне способен выполнить.

Сара кивнула и вспомнила, что он рассказывал ей о правилах, которые установили они с отцом и братом. Вообще-то Алек никогда не говорил о своем детстве, о своей семье, и все, что она знала, в основном рассказал ей Уайатт. В частности о том, что их мать ушла, когда Алеку было пять лет.

Теперь Сара могла понять женщину, которая уходит от своего мужа. Разве она сделала не то же самое? Но бросить детей? Никогда! Она остро чувствовала страдания пятилетнего ребенка, который, возможно, всю свою жизнь задавался вопросом, где его мать и почему она не вернулась домой.

Убрав посуду, Сара направилась к лестнице.

— Сбегаю, быстренько возьму жакет.

— Я принесу его. Может, тебе не стоит подниматься по лестнице и все такое. В твоем положении…

Она тихо засмеялась.

— Спасибо, Алек, но мне нужно больше двигаться. Поэтому мне так здесь и нравится — я могу подолгу гулять и обследовать местность. Видишь ли, я ведь не больна.

Он нахмурился.

— А не опасно ли ходить на прогулки одной? Что, если упадешь или что-нибудь подобное?

— Я хожу осторожно. Запоздалая, однако, заботливость.

К тому времени, когда они дошли до озера, Сара взяла себя в руки. Пока они шли по дорожке от дома до берега озера, Алек дважды прикасался к ней, и всякий раз она испытывала естественную женскую реакцию на прикосновения мужчины.

Конечно, горько было, что она не смогла полностью завоевать внимание Алека, не будучи беременной, но ее радовали эти ощущения. Они показывали, по крайней мере, что женщина жива в ней. Кто знает, может, однажды она влюбится в другого мужчину, как ни трудно в это поверить. А сейчас достаточно и такой компании на прогулке.

— Красиво, правда? — спросила она, когда они вышли из-за деревьев и остановились перед озером.

Оно блестело, освещенное последними лучами солнца, было гладкое, как стекло, и в нем отражался дальний берег. На зеркальной поверхности озера все еще было разбросано несколько лодочек. До берега доносился смех.

— Хочешь посидеть на причале? — невольно спросила Сара. И, не дожидаясь ответа, пошла к деревянному сооружению. Вдали виднелся большой корабль, огни которого становились все ярче по мере того, как на землю ложились сумерки.

Усевшись на краю, Сара опустила ноги. Они немного не доставали до земли. Алек сел рядом с нею.

— А ты сможешь встать?

Она засмеялась от наполняющей ее радости тихого вечера.

— Если не смогу, ты, как кран, поднимешь меня.

Справа от причала была привязана маленькая гребная лодка, а за нею двухместный водный велосипед.

— Мне хочется как-нибудь покататься на велосипеде, — заметила она. — Но нужен напарник.

Он с минуту внимательно смотрел на нее.

— А мы не потопим эту штуку? Разве она не для ребятишек?

— Нет, это для тех, кто живет в коттеджах. Я видела, как на них катаются взрослые. Думаю, это весело.

— Весело? Мы все равно вымокнем, даже если не опрокинемся.

— Мы? — Она снова засмеялась. — Я не говорила, что ты должен быть моим напарником.

— А кто же еще здесь есть? — Он понял, что не хочет, чтобы она с кем-то другим каталась на водном велосипеде. С ужасом осознав это, он снова посмотрел на водный велосипед. Тот казался игрушечным. Наверняка с трудом вмещал двух взрослых людей. Они будут сидеть, прижав бедро к бедру, плечо к плечу. Ее сладкий аромат будет обволакивать их. Он услышит ее звонкий, радостный смех.

Это будет совсем неплохо, размышлял Алек. Возможно, Уайатт прав. И доктор. И Сара. Возможно, ему надо расширить горизонты своей жизни и узнать поближе, что еще существует помимо работы.

— Ладно, я не прочь, если ты так хочешь.

— Но тебе нельзя мочить гипс, — напомнила она.

— Хочешь сказать, что мы не справимся с управлением? Что можем оказаться в озере? — спросил он, притворно возмущаясь.

— А ты полностью отметаешь такую возможность? Вода холодная. Удивительно, но я видела вчера, как в ней резвились ребятишки.

— У детей нет термостата. Помню, мы с Уайаттом играли в холодной речной воде, когда никто больше не решался войти в нее. Но мы не ощущали холода.

— Какими вы оба были маленькими?

Внутренне трепеща оттого, что Алек заговорил о своем прошлом, она едва дышала, боясь, что он замолчит.

— Хулиганами, если верить моему отцу.

Она отвела назад руки, оперлась на них и стала смотреть на воду, слушая Алека, который рассказывал ей необыкновенную историю о себе и своем брате. Закрыв глаза, она прислушивалась к звучанию его голоса, к оттенкам интонации. При таких речевых данных неудивительно, что он блистательный обвинитель.

Вдруг Алек замолчал. Она открыла глаза и посмотрела на него. Его глаза были закрыты.

— Что с тобой? — Она села и положила ладонь ему на руку.

— Снова закружилась голова. Это изредка случается и проходит.

— Ляг на причал. Когда пройдет, пойдем к дому.

Алек лег на спину, и Сара легла рядом. На темном небе начали появляться звезды. Найдут ли они дорогу домой? Ни он, ни она не взяли фонарика. В тени деревьев, кто знает, увидят ли они дорожку.

— И часто у тебя эти приступы? — спросила Сара.

— Сразу после аварии у меня два дня беспрерывно кружилась голова, так что теперь определенно лучше. Но я пока не вожу машину и не делаю ничего такого, что может привести к осложнениям, если вдруг начнется приступ, — сказал он с плотно закрытыми глазами. — Доктор обещает, что головокружения скоро прекратятся.

Они молчали, и Сара с удовольствием разглядывала знакомые ей звезды и созвездия. Когда она видела их в последний раз? В Бостоне такого не бывало.

— Знаешь, я думал над твоими словами, — сказал Алек.

— О чем?

— О том, чтобы работать поменьше. Возможно, я как-нибудь пойду с тобою прогуляться. И на водном велосипеде тоже покатаемся.

Загрузка...