Шифр

Глава 4

Как в тумане, Нина взяла протянутое Ингерсоллом послание. Лист подрагивал в руках, пока она пробегала глазами строчки, которые, несомненно, предназначались ей.

Одно мгновение – и она вновь в темном затхлом фургоне. Рот заклеен скотчем, вместо криков – сдавленное мычание…

Понимая, что боссы внимательно наблюдают, Нина подвигала челюстью, будто избавляясь от клейкой ленты, и выдавила единственный по-настоящему важный вопрос:

– Полиция его схватила?

– Пока никого не задержали, – вздохнул Коннер. – Зацепок тоже нет.

Долгие годы Нина боялась, что этот момент настанет. Монстр погиб, надеялась она. Но больше ей себя не обмануть: покинув ночные кошмары, чудовище добралось до нее наяву.

Пытаясь справиться с волнением, она спросила начальников:

– Как вы догадались, что в послании речь обо мне? Там ведь нет имени. Только намек.

– Ваше имя всплыло благодаря третьему подразделению ОПА.

Нина молча обдумала эти сведения. В отделе поведенческого анализа, или ОПА, работали лучшие профайлеры[7] ФБР. «Охотники за разумом». А третье подразделение расследовало преступления против детей.

– Один агент, что там работает… скажем так, знаком с вашим делом, – тщательно подбирая слова, продолжил Ингерсолл.

– И как он нашел связь? – поинтересовалась Нина, гадая, о ком именно идет речь. – Это же нераскрытое похищение, которое случилось одиннадцать лет назад.

За год до того, как она подала прошение об эмансипации.

Ингерсолл отвел глаза и проронил:

– Нам помог Джефф Уэйд.

На мгновение Нина зажмурилась, прогоняя непрошеные воспоминания. Она надеялась, что больше никогда не услышит о докторе Джеффри Уэйде.

– Я думала, он уже не работает в ОПА.

Уэйд сильно напортачил – да так, что в результате погибла девушка, – и его перевели на службу в академию ФБР. Во всяком случае, этого добивались в суде родственники Чандры Браун.

Чандра сообщила в полицию, что ее преследует мужчина. Копы передали сведения в ФБР, поскольку детали ее рассказа напомнили им о серии нераскрытых убийств, произошедших ранее в столице и соседних штатах. Во всех случаях жертвами были девушки-подростки.

Делом занимался Уэйд. Изучив заявление, составленное Чандрой, он решил, что оно не имеет отношения к его расследованию, и отправил девушку обратно в полицию. Спустя сутки Чандру нашли мертвой. Как впоследствии выяснилось, ее убийство все-таки было связано с остальными.

Уэйд считался одним из ведущих профайлеров, поэтому репутация Бюро пострадала весомо. Родители, потерявшие дочь, вместе с юристом дали несколько интервью, каждый раз открыто обвиняя органы правопорядка. Уэйд взял отпуск, поручив текущие дела коллеге из ОПА, а когда приехал, попросил перевода на другую должность. Поговаривали, что у легендарного профайлера окончательно сдали нервы – еще бы, двадцать лет он гонялся за подонками, которые ломали жизнь детям… Выходит, молва ошибалась и Уэйд все-таки вернулся в свой отдел.

– Его перевели в академию лишь на полгода, – объяснил Коннер.

– Учитывая странный текст послания, – помолчав, продолжил Ингерсолл, – полицейские из отдела убийств загрузили отчет в базу данных ФБР по насильственным преступлениям – вдруг кто-то расследовал похожий случай? Так Уэйд и наткнулся на эти сведения.

– К тому же он, как и все Бюро, посмотрел видео с вашим участием, – добавил Коннер. – Так что сразу про вас вспомнил.

Кто, как не Уэйд, мог собрать эту мозаику? Он не просто знал о прошлом Нины. Этот человек чуть не помешал ей стать агентом ФБР.

Насколько Нина могла судить, еще никого не подвергали такой скрупулезной проверке, какую прошла она при поступлении в Академию ФБР. Когда допрос на полиграфе выявил, что она, возможно, солгала о своем прошлом, Шона Джексон – исполнительный помощник директора – пригласила доктора Уэйда, дабы тот вынес экспертное заключение. Шона, одна из немногих, отчитывалась непосредственно перед директором ФБР. Мало кто из руководящих кругов занимался проверкой кандидатов, и только Шона искренне интересовалась процедурой.

Изучив результаты допроса на детекторе лжи и досье, Уэйд вызвал Нину на собеседование, где потребовал рассказать, почему она подала прошение об эмансипации и что означает ее новая фамилия. Он не успокоился, пока не снес все внутренние барьеры, которые Нина тщательно возводила.

Уэйд вынудил ее выложить все о побоях от старших детей-сирот, считавших крохотную девчушку легкой добычей. Заставил в мельчайших деталях рассказать про ночь похищения – содрал корку, защищавшую разум, обнажив кровоточащую рану. Нина шептала, каково это, когда в тебя тычут зажженной сигаретой, а Уэйд бесстрастно наблюдал, делая пометки в блокноте. Она дрожала и запиналась, а на лице у профайлера не отражалось никаких эмоций. Он молча ее оценивал. Ему поручили выявить, не скрывает ли Нина важные детали, и она чувствовала: он жаждет ее надломить. Ждет, что она сорвется, расплачется. Он вскрыл ее душу и с интересом копался в самом сокровенном.

В конце концов Уэйд заключил, что во время допроса на полиграфе Нина не лгала – просто намеренно вытеснила из памяти детали пережитой травмы. Однако в ее прошлом оставались темные пятна. Как он считал, это делало ее неблагонадежной – превращало в часовую бомбу, готовую рано или поздно взорваться. Лишь благодаря вмешательству Шоны Джексон ее все-таки приняли в академию. С тех пор Нина трудилась усерднее всех, стремясь доказать, что доктор Джеффри Уэйд серьезно ошибся уже дважды. А еще, что он – самодовольный гад.

– Вы будете работать с Уэйдом напрямую, – объявил Ингерсолл.

Нина едва не вскочила со стула. Ей захотелось рвануть домой и забыться сном. Вдруг после пробуждения все станет как прежде?

– Держитесь подальше от прессы, – посоветовал Коннер, – и вообще от публики. Уэйд уже приехал из Куантико в Джорджтаун. Прибыл на место преступления около получаса назад. Там и встретитесь.

Боссы назначили ей в напарники человека, который безжалостно, будто патологоанатом, препарировал ее душу, – человека, который не хотел, чтобы она работала в ФБР.

«Откажись, – шепнул Нине внутренний голос, – никто тебя за это не осудит».

Усилием воли она притворилась спокойной. Незачем боссам знать, чего ей стоит это назначение.

– Хорошо. Беру служебную машину – и в Джорджтаун.