Шпионка

Глава 19

Нина Климова, штаб главнокомандующего, восточный фронт.

Они пришли под вечер. Сдернули меня с койки, вырывая из рук планшет, скрутили за спиной руки и поволокли из комнаты, как была, босиком, в майке на голое тело, с растрепанной косой. Хорошо хоть штаны снять не успела, а то б в одних трусах и потащили.

Я поначалу попыталась рыпнуться, но, когда меня выволокли на улицу и я увидела Энжью, дергаться сразу же перестала. Он стоял в стороне, прямой и напряженный, смотрел на меня мертвым холодным взглядом чужого человека. Взглядом человека, которого предали. И я поняла — он все знает. Видимо, кто-то на меня настучал. Могли и повстанцы отомстить за глушилку, или свои за неподчинение. Неплохо у них тут все же разведка работает.

А вон и Олмен рядом, бледный и напуганный. Смотрит так, будто прощения просит. Не бойся за меня, мальчик, я знала, на что шла.

Колин… Мне бы только объяснить ему все на прощание. Чтобы не так все закончилось между нами — с болью и разочарованием. Чтобы он смог меня понять, что я не хотела этого. Ведь пыталась уйти, видит Бог, и не раз пыталась, но так и не смогла.

И, наверное, глупо было надеяться с моей стороны, что он простит меня, но все же я должна попытаться хотя бы объяснить. Но я напрасно ловила его пустой безразличный взгляд, он скользил мимо меня не задерживаясь. Я — ничто, я для него теперь предатель, враг, а с врагами не церемонятся.

Сильный толчок в спину, и я едва не рухнула на пол. Сзади с лязгом захлопнулась дверь камеры. Послышались удаляющиеся шаги. Я медленно обвела взглядом серые бетонные стены своей тюрьмы, лишь ненадолго задержавшись на деревянных нарах с тонким валиком одеяла в голове, и медленно развернулась.

Он стоял у стены в глубине коридора, полускрытый тенями сумрака подвала. Ссутулившийся, с опущенными плечами, будто вмиг уменьшившийся в разы. Потерянный и разбитый. И мне все казалось, что вот сейчас он заговорит со мной, спросит, почему я так поступила, но он молчал. Преданный мною не только в его войне, но и в чувствах. Сломленный, раздавленный мною атлант. И я не выдержала, кинулась к нему, вцепившись в ржавые прутья решетки:

— Колин!

Он дернулся, как от удара, бросил на меня один единственный взгляд, хлесткий и жгучий, точно хлыстом оттянул, развернулся и ушел, так и не сказав мне ни слова.

Колин Энжью, штаб главнокомандующего, восточный фронт, час спустя.

— Будем ее судить? — спросил Олмен с тревогой заглядывая мне в лицо. — Если император узнает, то казнит ее.

— Госпожа Климова не является подданной императора Кримпа. Она работает на союз Конфедерации. Им и решать, как с ней поступить.

— Но, госпожа Климова совершила преступление на нашей территории. Император может потребовать ее выдачи. И… казнить, — тихо закончил Олмен.

Я на мгновение закрыл глаза, поддавшись душевной боли.

— Да-да! Нужно сообщить конфедератам, пусть в следующий раз толкового кого присылают. А не таких вот прошмандовок. Прислали какую-то девку, только ноги раздвигать и может, — воодушевленно заявил князь Таффа, откидываясь на спинку стула.

— Молчать! — я медленно встал из-за стола, до скрежета стискивая зубы, сжал кулаки, из последних сил пытаясь себя сдержать, уперся ими о край стола. — Я вас сюда не девок созвал обсуждать. Говорите по существу!

— А по существу выходит следующе, — поднялся со своего места Таффа и оправил китель. — Послали ее к нам сюда конфедераты, им и ответственность за нее нести. А то, что она к врагу переметнулась — не наша вина. Но мы от ее действий понесли потери. Так пусть теперь Конфедерация нам возмещает убытки. А то, видите ли, консультанта они нам прислали! Не консультанта, а диверсанта!

— Не могла она к врагу переметнуться! — горячо возразил Олмен.

— Это почему это не могла? Вон она давеча в столовой речи жаркие толкала. Против политики императора высказывалась вполне однозначно! А уж чем ее там Бриан подкупил, не знаю! Да и много ли девке-дуре надо?

— Нет, не может быть. Нина не раз спасала жизни и мне, и вам, Ваша Светлость! Если она предатель — не легче ли было бы дать нам погибнуть?

— Она ж конфедератка, кто знает, что у них там на уме — развел руками князь Таффа.

— Они могли ей приказать!

— Вот скажи мне, зачем Конфедерации нужно было присылать нам в помощь консультанта и приказывать ему взорвать наш спутник? Чем он им мог помешать? Конфедерация нам не враг — как раз наоборот! И зачем им портить с нами отношения? То ли дело повстанцы! Им-то наш спутник как бельмо на глазу!

— Пора прекращать этот бессмысленный спор, — поставил я точку в их пререкании. — Пока не проведем допрос, можем еще месяц гадать на кофейной гуще, выясняя «зачем» и «кому» и «почему».

— Вот пусть имперские дознаватели и выясняют, — вставил свое последнее слово Таффа.

Захлопнув за собой дверь спальни, я, словно зверь, заметался по клетке, не находя себе места. Вопросы «зачем» и «почему» она так поступила, меня сейчас волновали мало. Как МНЕ поступить дальше — это заботило меня в данный момент больше всего.

Скрыть причастность Нины к взрыву спутника не получится, я обязан буду доложить об этом императору в самое ближайшее время. И он отреагирует соответственно: потребует переправить ее в столицу, где за нее примутся его люди и выбьют из нее всю правду, все «зачем» и «почему». А потом казнят, прилюдно, на площади, в назидание другим.

Нет! Только не это!

А что тогда? Взять вину на себя? Доложить, что это я приказал ей взорвать спутник? И тогда казнят меня. Тоже не лучший вариант.

Устроить ей побег? Тайно вывезти на космодром и отправить в Конфедерацию? Там Кримп ее не достанет. Может потребовать выдачи, конечно. Но ведь не выдадут же они своих?

От этих мыслей мне стало муторно. Расстегнул пояс с кобурой и швырнул его на стол. Рванул сдавливающий горло воротник кителя. Наткнулся взглядом на чашку, из которой еще утром она пила кофе, смахнул ее в злости с тумбочки, разбивая о стену.

Устав метаться, сел на кровать, уперся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях. Я должен с ней поговорить. Должен набраться мужества и узнать, почему она так поступила, почему предала меня. Но, черт подери, я не хочу знать ответ на этот вопрос! Не хочу слушать ее оправданий! Или хуже того, как она будет с презрением насмехаться над моей слабостью и смешивать меня с грязью.

У меня до сих пор перед глазами стояла ее маленькая фигурка на фоне темного провала камеры. Безропотная, покорная своей судьбе. Она искала мой взгляд. Пыталась найти в нем что? Сочувствие? Понимание? Она ждала вопросов. Но я молчал, не в состоянии найти в себе силы и поверить в ее предательство. Молчал, потому что боялся услышать ее ответ.

Сжав пальцы в замок, я сидел в темноте, опустив голову, глядя перед собой пустым взглядом. Свет от уличного фонаря пробивался сквозь неплотно задернутые занавеси, заливая желтой мерцающей дорожкой пол и часть письменного стола. И не было сил встать и включить свет. И даже было весьма уютно прятаться в этой темноте, точно в коконе, будто ничего не случилось. Будто я сейчас поверну голову и увижу ее светлые волосы, разметавшиеся во сне по моей подушке. Услышу ее сонное сопение. Проведу рукой по голове, едва касаясь пальцами шелка волос, чтобы не разбудить, и увижу на ее губах легкую улыбку.

Я до сих пор не мог поверить в неискренность ее чувств. Сыграть такое невозможно. Но она все же предала меня. Факты говорили сами за себя. Она скачала данные со спутника. Она каким-то образом передала их повстанцам. Она уничтожила их тайник с оружием, но остальные не тронула. Она знала, где находится их глушилка электроники, но за каким-то чертом полезла ее взрывать!

Мне были совершенно непонятны нелогичные мотивы ее поступков. Все казалось слишком запутанным и противоречивым.

А коли так, нужно, в конце концов, пойти и выяснить все самому.

И тут, тихонько скрипнув, отворилось окно, сдвигая в сторону легкую ткань занавески. Сначала в нем показалась грязная маленькая ступня, затем изящная тонкая ножка, потом золотистая светлая макушка, а следом уже и вся остальная девичья часть.

— Нина!

Как она умудрилась сбежать?!