У БЕРЕГОВ ИТАЛИИ

С завершением освобождения Ионических островов началась новая страница средиземноморской эпопеи черноморских моряков. Действия эскадры Ф. Ф. Ушакова переместились к берегам Италии.

К этому времени сложилась вторая антифранцузская коалиция монархических государств ради «восстановления престолов и алтарей», как определил ее цель Павел I. В нее вошли Россия, Англия, Турция и Австрия.

Свою первостепенную задачу коалиция видела в изгнании из Италии французов и восстановлении там монархии. Однако она на севере Италии терпела одно поражение за другим. Тогда России пришлось направить туда свою армию под водительством А. В. Суворова. Русский фельдмаршал, слава которого гремела по всей Европе, по просьбе императора Австрии возглавил также австрийские войска.

Понадобилась в Италии и помощь ушаковской эскадры. Между тем после взятия Корфу адмиралу предстояло решить немало сложных проблем. Экипажи кораблей изрядно устали. Уже более полугода они находились в отрыве от Севастополя, суда нуждались в ремонте, не раз они попадали в жестокие штормы, а некоторые из них получили повреждения и при взятии Корфу. Надо было также позаботиться о снабжении эскадры всем необходимым, о восстановлении разрушенных во время штурма укреплений крепости, об устройстве управления островами.

При этом трудностей было немало. Ушакова особенно угнетало отвратительное обеспечение. Одежда моряков поизносилась, они часто голодали. И Петербург, и Константинополь с удовлетворением воспринимали известия о замечательных победах эскадры, но их мало заботило ее бедственное положение. Продовольствие из турецких владений поступало нерегулярно, к тому же оно часто оказывалось непригодным к употреблению. Участились случаи заболевания и даже смерти среди личного состава. «…Мы не желаем никакого вознаграждения, — писал адмирал в Константинополь В. С. Томаре, — кроме, хотя бы довольствованы были провиантом, порционными и жалованием, как следует, и чтобы служители наши, столь верно и ревностно служащие, не были бы больные и не умирали бы с голоду, мы и тем одним были бы довольны; к тому корабли наши было бы чем исправить и чтобы мы не могли иметь уныния от напрасной стоянки и невозможностей действовать…»[64]

Между тем от Ушакова все настойчивее требовали ускорить переход в итальянские воды. В декабре 1798 года король неаполитанский (обеих Сицилий) Фердинанд IV, ободренный первыми успехами войск и флота коалиции и прибытием в Средиземноморье эскадры Ушакова, не без подсказки Нельсона решил выступить против французских войск. Его тридцатитысячная армия двинулась к Риму, где французский гарнизон насчитывал всего пятнадцать тысяч солдат и офицеров. Неаполитанское войско, не отличавшееся высокой обученностью, после первых же боев с хорошо организованными и храбрыми войсками противника рассыпалось. Фердинанд IV, лишившись армии, бежал на корабле Нельсона на Сицилию, в Палермо.

Король молил о помощи своего союзника и «защитника престолов» Павла I. Нельсон, в свою очередь, обращался к английскому послу в Петербурге, чтобы тот добивался присылки эскадры Ушакова с десантными войсками на выручку «доброму» неаполитанскому монарху. Заметим, что этот «добрый» король был жестоким и в то же время до неприличия трусливым человеком. Но еще большей жестокостью к французам и неаполитанским «якобинцам» отличалась королева Каролина. Она яростно мстила за гильотинированную республиканцами сестру — французскую королеву Марию-Антуанетту.

Нельсон обращался с письмами и к Ушакову. Он добивался прибытия русской эскадры к Сицилии прежде всего потому, что боялся ее появления у Мальты, где вот уже столько месяцев английские войска и флот, блокировавшие крепость Ла-Валетта, никак не могли одолеть французский гарнизон. А на Мальту имел виды и Павел I, избранный великим магистром Мальтийского ордена. После захвата острова Францией он принял на себя покровительство над Орденом, стремясь усилить свое влияние в центральном районе Средиземноморья.

29 марта из Палермо в Корфу на английском фрегате прибыл специальный уполномоченный неаполитанского двора министр Мишеру. Он доставил Ушакову письмо короля, настоятельно просившего прислать отряд судов, чтобы освободить Неаполитанское королевство.

Вслед за подобным посланием из Вены поступило указание из Петербурга о выделении части эскадры для действий в Адриатическом море. Затем Ушаков получил именной указ Павла I, в котором предписывалось пресечь плавание французских судов по всему Адриатическому морю и не допускать высадки неприятельских десантных войск на побережье союзных держав.

А. В. Суворов, развернувший успешные наступательные действия в Ломбардии и Пьемонте, в своем письме поддержал просьбу австрийцев — направить корабли в Венецианский залив. Отвечая ему 28 апреля, адмирал сообщал, что посылает эскадру под командованием контр-адмирала П. В. Пустошкина, которая «обезопасит все места в Венецианском заливе от кораблей и крейсеров и будет помоществовать во взятии Анконы и наносить всякий вред неприятелю…»[65] В эскадру вошли корабли «Св. Михаил» и «Симеон и Анна», два фрегата, два небольших судна и турецкий отряд такого же состава.

Отряд из нескольких фрегатов под командованием капитана 2 ранга А. А. Сорокина отправился к восточному побережью Южной Италии. Двигаясь вдоль берега на север и при этом легко восстанавливая в прибрежной местности королевскую власть, Сорокин 8 мая прибыл в порт Манфредония. Здесь корабли тоже беспрепятственно высадили десант численностью более 500 человек с шестью орудиями. Возглавлял отряд капитан 2 ранга Г. Г. Белли (Белле) — командир фрегата «Счастливый», участник всех морских сражений, данных Ушаковым на Черном море, награжденный орденом Св. Анны II степени за доблесть, проявленную при взятии островов Цериго, Занте, Корфу.

Десант, покинув Манфредонию, начал поход через весь Апеннинский полуостров к Неаполю — столице Неаполитанского королевства. Он двигался, не встречая сильного сопротивления противника. Основные силы 28-тысячной французской армии генерала Макдональда были двинуты из Южной и Центральной Италии на север— навстречу войскам Суворова, а здесь оставались лишь гарнизоны в крепостях да отряды местных республиканцев, примкнувших к французам.

Сравнительно небольшой отряд русских моряков, пересекая полуостров с востока на запад, в течение трех недель без потерь освободил большую часть королевств. Соединившись с восьмитысячным королевским войском, возглавляемым кардиналом Ф. Руффо, он в начале июня вышел на подступы к Неаполю, где находились главные силы неаполитанских республиканцев и крупный французский гарнизон. Выдержав здесь жаркий бой и захватив шесть неприятельских пушек, моряки в тот же день штурмом взяли две небольшие прибрежные крепости и вошли в город.

Королевское войско состояло из поборников «святой веры» и не отличалось боеспособностью. Вскоре же это незадачливое воинство пришлось выручать. Около тысячи республиканцев предприняли внезапную атаку, и «армия веры» стала в панике отступать. На помощь ему подоспел посланный Белли отряд из 125 человек. Русские ударили в штыки, и неприятель, не выдержав стремительной атаки, бежал. Шестьдесят человек попали в плен, было также захвачено пять пушек, 25 лошадей и знамя.

Отряд Белли был вынужден не только вести бои, но и сдерживать кровавое буйство «армии» Руффо и предававшихся ярости жителей, которые жестоко расправлялись с республиканцами, занимались грабежами, творили беспорядки. Министр неаполитанского двора Мишеру, сопровождавший русский отряд, в те дни писал, что российские моряки тем самым «заставили все население обожать их». Вели себя они отважно и благородно, стремясь к скорейшему прекращению кровопролития.

После того как по настоянию русских кардинал Руффо заключил с французами и республиканцами перемирие, были разработаны условия капитуляции — столь же почетные, как и при сдаче французских гарнизонов на Ионических островах.

Французам предлагалось выйти из замков с воинскими почестями и сложить оружие, затем их должны были отправить в ближайший порт Франции Тулон. Итальянским республиканцам, находившимся в укреплениях вместе с французами, гарантировалась личная безопасность. При желании они могли покинуть Неаполь и уйти на судах вместе с французами.

Под этим документом поставили подписи кардинал Руффо и представители русской, турецкой и английской эскадр. Однако прибывший 12 июня в Неаполь со своей эскадрой Нельсон нашел условия капитуляции слишком мягкими. Он ненавидел французских и неаполитанских «якобинцев» так же яростно, как и королева Каролина со своей ближайшей подругой, женой английского посланника в Неаполитанском королевстве Эмми Гамильтон, возлюбленной английского адмирала.

Подписанную капитуляцию Нельсон не признал. Между тем французы и неаполитанские республиканцы уже покинули укрепления и сложили оружие. Часть их находилась на транспортах, готовых к отплытию. По распоряжению адмирала они тут же были схвачены и препровождены в тюрьмы. С его благословения снова начался кровавый разгул насилия, длившийся несколько недель. Капитулировавших республиканцев озверевшие толпы роялистов расстреливали картечью, рвали на части, сжигали живьем на кострах, топили в заливе. Наскоро созданные королевским правительством суды выносили почти во всех случаях смертные приговоры.

В этом монархическом терроре опозорил свое имя и английский флотоводец. Он тоже принял участие в беспощадной расправе с республиканцами. Известен такой факт. Леди Гамильтон и королеве Каролине захотелось посмотреть, как вешают «якобинцев». Угождая их прихоти, Нельсон приказал казнить командующего флотом республиканцев Карагиолло (Карачиоли), которому даже королевский суд сохранил жизнь, приговорив его к пожизненному заключению. После повторного короткого, формального суда, состоявшегося на английском флагманском корабле, престарелый адмирал тут же был повешен на рее.

Русские же моряки вели себя достойно. И хотя участие войск России в Итальянской кампании в основе своей тоже не было прогрессивным делом, они, однако, предпринимали все возможное, чтобы защитить жертвы кровавого разгула. По свидетельству очевидцев, ушаковцы укрывали французов и местных республиканцев в своем расположении, добивались помилования осужденных, не выдавали пленных на расправу. Кстати, им удалось спасти итальянского композитора Доменико Чимарозу, написавшего музыку для гимна Партенопейской республики.

Поход русских моряков в Неаполь оставил добрую память у итальянцев. «Конечно, не было другого примера подобного события: одни лишь русские войска могли совершить такое чудо, — свидетельствовал министр Мишеру. — Какая храбрость! Какая дисциплина! Какие кроткие, любезные нравы! Здесь боготворят их, и память о русских останется в нашем отечестве на вечные времена»[66].

Тем временем успешно развертывала действия в Адриатическом море и эскадра контр-адмирала П. В. Пустошкина. Оказывая помощь А. В. Суворову, она блокировала порт и довольно сильную крепость Анкону, господствовала на море, обеспечивая безопасность движения союзных судов. А высаженный ею на берег десантный отряд при поддержке фрегата и малых судов неподалеку от Анконы взял ряд укрепленных населенных пунктов, в том числе крепости Фано и Сенигалия.

Пустошкин начал подготовку к штурму Анконы, но получил распоряжение адмирала Ушакова немедленно возвратиться в Корфу для соединения с основными силами эскадры. Отозван был и отряд фрегатов капитана 2 ранга Сорокина.

Это решение Ушакова было вызвано новой просьбой Нельсона. По данным англичан, через Гибралтар в Средиземное море проследовала мощная французская эскадра. Чтобы противостоять ей, английский адмирал предложил объединить силы.

Пополнив запасы провизии и воды, русско-турецкая эскадра 24 июля 1799 года покинула рейд Корфу и направилась к острову Сицилия. В ионических портах остались ее небольшие силы. В гавани Гуано ремонтировались «Богоявление Господне» и «Св. Троица», которые находились в таком состоянии, что без «большого исправления» не могли дойти до Севастополя, куда должны были отправиться после устранения повреждений.

3 августа эскадра Ушакова прибыла к Сицилии, в Мессину. Однако к этому времени стало известно, что французская эскадра уже покинула Средиземное море.

Сюда, в Мессину, доставили Федору Федоровичу письмо А. В. Суворова. Фельдмаршал сообщал, что выступил в поход на Геную, и просил блокировать ее с моря.

Боевые действия эскадры Ушакова у берегов Италии теперь во многом определялись планом Суворова, предусматривавшим наступление на Геную, и Ниццу с последующим развертыванием операций на территории Франции.

Выполняя просьбу фельдмаршала, Ушаков 19 августа послал к Генуе контр-адмирала П. В. Пустошкина с линейными кораблями «Св. Михаил» и «Симеон и Анна» и двумя малыми судами. Ранее пять фрегатов (из них два турецких) и бригантина под командованием капитана 2 ранга Н. Д. Войновича направились для блокирования Анконы и крейсерства в Венецианском заливе.

21 августа эскадра адмирала Ушакова вошла в бухту Палермо. Первое, что увидели моряки на рейде, — военные суда с развевающимися белыми с голубыми полосками накрест андреевскими флагами: линейные корабли «Исидор», «Азия» и «Победа», фрегат «Поспешный». Это был отряд вице-адмирала П. К. Карцова, прибывший с Балтики для усиления русской эскадры. А в другом конце бухты среди английских и неаполитанских судов возвышался 84-пушечный «Фудройане» — флагманский корабль контр-адмирала Нельсона.

Вскоре Карцов был на борту «Св. Павла». Он доложил о прибытии в распоряжение Ушакова и с огорчением рассказал, что из-за плохого снабжения провизией в пути многие матросы заболели цингой.

В Палермо впервые встретились два выдающихся флотоводца XVIII века. Английский адмирал нанес визит Ушакову в связи с благополучным прибытием русско-турецкой эскадры. Маленького роста, суховатый, с резкими, нервными движениями, он, Нельсон, заметно отличался от плотно сбитого Ушакова, в неспешности движений которого чувствовались внутренняя сила и твердость.

Резко разнились они и духовно. Горацио Нельсон, талантливый адмирал, человек отчаянной храбрости, вместе с тем не имел тех высоких моральных качеств, какие были присущи Федору Федоровичу Ушакову, не менее талантливому и храброму флотоводцу. Ему, Нельсону, совершенно было чуждо чувство благородства, великодушия к поверженному противнику. Ушаков же, наоборот, отличался гуманным отношением к побежденному неприятелю.

Нельсон, по его же признанию, ненавидел русских, но хорошо понимал, что без их помощи ему не обойтись, и всячески пытался использовать российскую эскадру в интересах Англии. Вместе с тем он по-прежнему пытался отвлечь ее от Ионических островов, чтобы утвердить в этом стратегическом районе английское влияние. Ушаков отлично понимал суть этих происков и твердо противостоял им.

Так и вели они, «союзные» адмиралы, скрытую борьбу, прикрываясь заверениями в дружбе и уважении.

23 августа в просторном адмиральском салоне «Фудройане» состоялось их первое военное совещание, посвященное совместным действиям эскадр. Потом их будет несколько. Русский адмирал, имея на руках соответствующие инструкции из Петербурга, предложил вместе идти к Мальте, чтобы взять крепость Ла-Валетта, уже давно безрезультатно блокированную англичанами. Нельсон же, не желая, чтобы и там взвился флаг России, противился появлению у берегов Мальты русской эскадры.

Два дня спустя «Св. Павла» посетил Фердинанд IV. Как и в своих письмах, он настаивал на том, чтобы российская эскадра шла в Неаполитанский залив. Он по-прежнему боялся французов и республиканцев. Кроме того, монарх полагал, и не без оснований, что без русских порядок в разбушевавшейся столице ему не установить.

Ушаков согласился следовать в Неаполь, намереваясь оттуда направить десантный отряд для освобождения Рима совместно с союзными войсками.

На принятие такого решения повлияло непредвиденное обстоятельство: взбунтовались турки. Находившиеся сверх обыкновения долгое время в море, не привыкшие к порядку и дисциплине, лишенные возможности грабить захваченные города и купеческие суда в море, они были озлоблены. Последним поводом для взрыва явился решительный отпор, данный местными жителями их попытке учинить разбой в окрестностях Палермо. В разыгравшемся побоище 14 турок было убито, 53 доставлены на суда ранеными, до сорока человек пропали без вести.

Разъяренные галионджи потребовали немедленного возвращения домой, грозя в противном случае выбросить за борт своих командиров. Но и сами офицеры были не против возвратиться в Стамбул: поход им тоже ничего не давал.

Перепуганный Кадыр-бей стал умолять главнокомандующего усмирить его команды. Ушаков тут же направился на турецкий флагманский корабль. Галионджи боялись Ушак-пашу, и порядок был быстро восстановлен. Однако Ушаков понимал, что это ненадолго, что лишается не очень надежного союзника. Понимал и турецкий адмирал, что удержать свою эскадру у берегов Италии не удастся, но за самовольный уход он мог лишиться головы. Поэтому на следующий день Кадыр-бей обратился к Федору Федоровичу с просьбой выдать ему оправдательный документ. Главнокомандующий подготовил соответствующее письмо для незадачливого адмирала. И хотя роль турецкого флота в экспедиции не была значительной, все же взаимодействие с ней было полезным. Это положительно сказалось на ходе кампании. Адмиралы действовали в тесном контакте и согласии. Кадыр-бей охотно подчинялся во всем главнокомандующему объединенной эскадрой, считая его своим учителем, а Ушаков относился к нему с доверием.

Ранним утром 1 сентября 1799 года один из турецких кораблей снялся с якоря и направился в открытое море. За ним, становясь под паруса, последовали остальные суда. Замыкал бегство корабль Кадыр-бея…

Эскадра Ушакова прибыла в Неаполитанскую бухту 8 сентября. Перед тем, 28 августа, А. В. Суворов, неожиданно получив предписание Павла I, покинул освобожденную им Северную Италию и повел своих чудо-богатырей в Швейцарию через Альпы, покрытые снегом. На это неоправданное решение император пошел под влиянием союзников России. Австрия стремилась, воспользовавшись плодами суворовских побед, укрепить свое господство в Северной Италии и поэтому пыталась под любым предлогом вытеснить оттуда русские войска. Англия же боялась усиления российского влияния на Средиземноморском театре.

Армия Суворова находилась еще в пути, когда эрцгерцог Карл, командовавший австрийской армией к Швейцарии, с которой должен был соединиться Суворов, увел свои потрепанные войска, оголив двухсотверстный фронт, оставив русский корпус А. М. Римского-Корсакова перед противником, втрое превосходившим его по силам. Французы нанесли ему тяжелое поражение, и он вынужден был отступить за Рейн.

С прибытием к месту назначения в тяжелое положение попала и 20-тысячная армия Суворова: была зажата со всех сторон французскими войсками, насчитывавшими 80 тысяч человек. И все же фельдмаршал со своими чудо-богатырями сумел вырваться из окружения — вывел свою прославленную армию через труднодоступные хребты Глариса и Паникса к Верхнему Рейну.

Эскадра Ушакова и после ухода из Италии армии Суворова продолжала действовать у берегов Апеннинского полуострова.

В Неаполе адмирал готовил экспедицию для похода на Рим, сформировав отряд своих морских гренадеров и моряков из корабельных команд численностью более 800 человек во главе с подполковником Скипорой и лейтенантом Балабиным.

В сентябре десантный отряд двинулся к итальянской столице. Узнав о приближении к городу русских и итальянских войск, французский гарнизон капитулировал. 19 сентября 1799 года впервые в истории древнего Рима на его улицах появились колонны русских моряков с развевающимися знаменами. Это событие лейтенант Петр Балабин так описал в донесении командующему: «Вчерашнего числа с малым нашим корпусом вошли мы в город Рим. Восторг, с каким нас встретили жители, делает величайшую честь и славу россиянам. От самых ворот св. Иоанна до солдатских квартир обе стороны улиц были усеяны обывателями обоего пола. Даже с трудом могли проходить наши войска… „Вот, — говорили жители, — вот те, кои бьют французов и коих они боятся! Вот наши избавители!..“ Я приметил, что на всех лицах было написано искреннее удовольствие»[67].

Русскому отряду римляне были так рады еще и потому, что видели в нем защиту от «армии веры» кардинала Руффо, пытавшейся и в Риме учинить разбой. Русские моряки спасли город от ужасов насилия, грабежей, убийств. Пока они находились там, население было в безопасности, в Риме царил порядок.

С честью выполнив свою задачу, отряд вскоре возвратился на эскадру.

Восьмитысячный австрийский корпус двинулся к Анконе, осажденной десантом капитана 2 ранга А. А. Сорокина и отрядами местных ополченцев. Более чем за два месяца осады, под непрерывным обстрелом батареи, установленной на берегу, и фрегатов крепость была сильно ослаблена. Близилась развязка. И в это время австрийцы снова пошли на предательство. Когда изнеможенный гарнизон уже был готов спустить флаг, они, вместо того чтобы совместно с русскими предпринять решительный штурм, за спиной у своих союзников подписали сепаратный договор о капитуляции крепости. Французы были выпущены из крепости со всем своим оружием и имуществом, а над ней появился лишь австрийский флаг.

В конце октября Нельсон неожиданно предложил Ушакову принять участие в освобождении Мальты. Стало ясно, английский адмирал, прежде так настойчиво отвергавший помощь русской, эскадры, теперь потерял всякую надежду взять крепость Ла-Валетта своими силами.

Ушаков откликнулся и начал подготовку к походу.

Вскоре эскадра, насчитывавшая семь линейных кораблей, фрегат и восемь малых военных судов, покинула Неаполь. Однако в пути к Мальте произошло неожиданное: 22 декабря, когда эскадра зашла в порт Мессину, адмирал получил пакет с указом императора, предписывавшим флоту немедленно возвратиться в Черное море.

Была отозвана в Россию и армия А. В. Суворова.

Эти решения были приняты в результате вероломных действий Австрии в Италии и Швейцарии, а также разногласий между союзниками в устройстве будущего Италии.

Поход к Мальте не состоялся, эскадра взяла курс на Корфу.

А через несколько месяцев, в июне 1800 года, Наполеон Бонапарт, уже император Франции, в сражении у селения Маренго, в Северной Италии, снова разобьет австрийские войска и затем опять захватит почти всю Италию…

Загрузка...