Сибирский некромант

Глава 5 Инга

Как знал, что первым не выдержит Пляскин. Свой суровый взгляд прожжённого некроманта я направил на этого полного парня с торчащими вперёд зубами.

— Это Захар, — тут же выдал Пляскин. — Это Захар нас подбил. Говорит, что пора вам, пацаны, на это самое… как он там говорил?

Заяц посмотрел на своего товарища.

— На дело идти, — морщась, сказал Косарь. — Сказал, чтобы мы сюда сгоняли, посмотрели, чё каво тут. А Заяц начал на деда нажимать, а тот волыну достал и…

— Без подробностей, видел, как соль по жопам прилетела, — я отмахнулся. — Кто этот Захар? Погоняло есть?

— Захар и есть, — ответил Пляскин. — Антон Захаров. Сказал, что если справимся, словечко за нами замолвит перед серьёзными людьми.

— То есть, вы ему не должны? — уточнил я. — А просто пошли на грабёж, потому что вас отправил этот Захар?

Оба кивнули. Идиоты, что тут сказать. Кто-то отправил на дело пацанов. Ну как пацанов, им по восемнадцать, но всё равно в голове-то пустота. Однако этих двоих ещё можно вытащить из этой задницы. А вот Захара исправит только могила… и то, что будет дальше. При мысли об этом настроение стало лучше.

Нет, надо с тем ублюдком кончать. Пусть сегодня я не нашёл зомби, но нашёл другую подходящую цель. Отправляющий на дело малолеток бандит — подходящая цель, чтобы его занекрить.

Ну что же, Могильный Волк снова выходит на охоту.

— Где он живёт? — спросил я.

— На Пожарке, — Заяц не раздумывал. Раз уж начал кого-то сдавать, остановиться сложно. Адрес он помнил наизусть.

Ну хоть не на Зенитке. Смотрел я на Пляскина и думал, что не особо-то ему и нужно было это дело. Наверное, он даже рад, что оно не удалось, и теперь не надо идти куда-то ещё по запросу этого типа. Что касается Косаря, я пока не понял, о чём он думает.

— Возвращайтесь на территорию школы, — приказал я. — В город только когда разрешу я, понятно?

— Понятно, Виталий Иванович!

— Всё, бегом туда, пока троллейбус не ушёл! И смотрите у меня…

— Пш-ш-ш! — зашипела Инга, усаживаясь мне на плечо и грозя малолетним дебилам лапой с когтями. — Пш-ш-ш, ёпт!

— Это кошка сказала? — вполголоса спросил Пляскин.

— Бегом! — рявкнул я.

Оба побежали, прихрамывая после полученных ранений. А я отправился на своё собственное дело.

Троллейбуса долго не было, я поехал на маршрутке, купив в киоске две мороженки. Прямо с кошкой и мороженым прошёл на самое заднее сидение салона и посмотрел в окно, думая, как изменился город, пока меня здесь не было.

Да никак, в общем-то, разве что гопоты стало меньше. Говорят, одно время по ночам тут по улицам бегал оборотень, который на гопарей охотился. Хотя это байка, оборотней не существует. А вот призванный демон вполне бы мог этим заниматься. Но призывателей демонов ещё меньше, чем некромантов.

— За перекрёстком! — прокричал я, и пошёл на выход.

В Чите в маршрутках расплачиваются после поездки, а не до. Я передал купюру в 50 рублей.

— С кошками нельзя, — пробурчал небритый водитель, отдавая мне сдачу.

— С этой можно.

— С мороженым тоже нельзя.

— Не было мороженого, — я доел вафельный стаканчик.

От центра до нужного места минут десять, а район уже выглядел, как после бомбёжки. Старые здания, дыры в дороге, где вполне могла бы поместиться целая могила, и заросшие полынью проходы между гаражами. А ещё здесь набережная реки, но по ней никто и никогда не гулял. Грязная вода, ничего тут красивого нет.

Направился до серых пятиэтажек, и по памяти нашёл нужный дом. Подъезд без домофона, дверь нараспашку. Прошёл по грязной тёмной лестнице. Тихо и темно, идеально.

Кошка шумно принюхалась.

— Чуешь колдуна? — спросил я, настораживаясь.

— Нет, просто… апчхи! — она оглушительно чихнула и снова приоткрыла пасть. — Апчхи! Ох, ёпт!

— Не ругайся.

Квартира 12, ну хоть не 13 и то хорошо. Второй этаж.

Я постучал в деревянную дверь кулаком.

— Кто? — раздался рёв с той стороны.

— К Захару я. Открывай!

Дверь открылась, покрытый татуировками с куполами мужик, от которого несло водкой, посмотрел на меня. Я почувствовал, как на Инге начала распушаться шерсть.

Татуированный был лысым, как коленка.

— Пш-ш-ш! — кошка махнула лапой.

— Чё надо? — грубо спросил лысый. — И крысу свою подальше от меня держи. Не нравиться она мне.

— Сам ты… — начала было Инга, но я перебил:

— Это не крыса. Ты Захар?

— Ну я. А чё, базар ко мне есть?

— Да. Ты моих ребят больше не трогай, — тихо произнёс я, глядя ему в глаза. — И в дела свои мутные их не впутывай. Понятно тебе?

— Каких ещё ребят? — Захар поморщился. — Ты чё это… батя их что-ли?

Нет, не тянет он на крутого бандита. Обычный блатной, и судя по татухам, сидел года три на малолетке. Но строит из себя крутого, а молодые парни ведутся. Эх, я и сам таким был, пока Всеволод не показал, кто они на самом деле.

Ну такую мелочь даже некрить не хочется. Наваляю ему сам, потом обходить моих парней за километр будет.

— Я тебе сказал непонятно? — спросил я. — Ребята из спец школы, Заяц и Косарь. Узнаю, что ты им ещё что-то поручил, вернусь.

— Ты чё, учитель их, что-ли?

— Там кто припёрся, Захар?

Захар приоткрыл дверь сильнее, показывая комнату. Ну, впрочем, второй раз приходить не придётся, разберусь сразу. В комнате за спиной бандюгана сидело ещё двое таких же, покрытых татуировками. На столе бутылки с палёной водкой, солёные огурчики и старое сало на тарелке.

А дальше… Вещи, сбросанные на раскладное кресло и на пол. Куртки, техника, телефоны, дамские сумочки, шапки, бижутерия, прочие ценные вещи. Грабители и бандиты, которые делают всё руками малолеток, не рискуя сами. Насрали им в уши блатной романтикой. И кто знает, может тут не только ограбления, а кое-что и пожёстче. Точно, есть и пожёстче. На белой мужской толстовке видны следы крови и порезов.

Кулаки начали сжиматься. Нет, я не какой-то там поборник справедливости. Но такие люди, вроде этих бандитов, для меня могут существовать только в одном виде — в виде скелетов.

— Кто это? — крикнул один из сидевших за столом, уже седой.

— Да фраер один. Борзый. Права качает.

— Ну ща мы его, — бандит за столом потянулся в карман. У него дешёвый китайский нож. — Ща мы его. Держи его, Захар, потом вывезем его…

Раз полез за ножом, значит, хочет бить. И человека ему прихлопнуть легко. Ну, мне же проще.

Я двинул Захара кулаком в лицо. Тот замычал и упал жопой на пол.

— Да я те ща…

Прикрыл дверь, чтобы никто не убежал и пнул Захара снова. Потом бросил в него кошку.

Не, зря я это сделал.

Это выглядело больно.

Она вцепилась ему когтями в лысину.

— А-а-а! — Захар побежал в комнату, а шипящая кошка держалась у него на голове, как мохнатая шапка. — Сними её!

Я забежал следом и с размаху пнул стол. Бутылки с водкой грохнулись на грязный пол, огурчики и грибы разлетелись во все стороны, а раскладной стол опрокинулся на двоих бандосов. Один упал и свернул кресло с награбленным.

Захар высвободился, но я приложил ему локтём в висок, и сразу пнул второго в голову. Слабые они, быстро кончились. Слишком много пьют. Захар не двигался, седой тоже, он приложился затылком.

А вот третий, тот, что молчал, откатился куда-то в сторону. Вот же срань! Бритый бандит с куполами на груди достал из кожаной куртке обрез.

— Куда? — раздался резкий женский голос. — Брось!

Бандит вскрикнул, и выронил оружие, будто оно жглось, и уставился в центр зала.

На кресле сидела девушка в коротком белом платьице. Светловолосая. Любой, кто видел это, удивлялся, почему волосы и одежда не чёрные. Но Инга любила путать всех.

— Давно ты не превращалась, — устало бросил я.

— На колени, человек, — приказала она, контроля бандоса своей силой.

Тот бухнулся на колени, глядя на Ингу, будто это какая-то богиня снизошла до простого смертного. Только это далеко не богиня, а совсем даже наоборот. Я же обошёл два тела бандитов и подошёл к холодильнику. На меня контроль не действовал, а после боя хотелось есть.

— О, есть печёнка.

— Куриная? — Инга тут же превратилась назад в кошку. — Обожаю!

— Не знаю, — я достал пакетик. — Держи. А ещё есть мороженка. Как люди — дерьмо, но мороженое любили.

И что мне с ними делать? Известно что. Ворованные вещи я брать не хотел, так что пусть вернут. Правда, тяжело это будет сделать. Пусть пишут явку с повинной. И чтобы они это сделали, есть один отличный способ.

— Мне нужна земля, — произнёс я.

Вот та кадка с цветком подойдёт идеально. Правда, цветок уже засох, но тем лучше. Мёртвое к мёртвому.

— С кого начнём? — спросил я, оглядывая «добровольцев».

— С меня! — последний живой бандит ещё не отошёл от контроля разума Инги. Хотя когда она кошка, её способности не работали.

— Договорились.

Эту троицу ублюдков я занекрил. Я потом возьму их на постоянку, но пока у меня не было базы, а грамотный инквизитор мог бы вычислить моих зомби. В общем, зомби-Захар идёт в милицию и сдаёт вещи (я запретил ему говорить про парней), а двое других спрятались в подвал до лучших времён. Деньги оставил себе, мертвецам они не нужны, а жертвам грабежей они точно не дойдут.

Потом я превращу зомби в скелетов. Первые бойцы моей армии тьмы, му-ха-ха! Ну, это я так, шучу. Хотя какой это некромант без скелетной орды?

Вернулся на место жительства на последнем троллейбусе. Кошку пришлось держать за пазухой, чтобы не заметили, да и Инга уснула после печёнки.

Вернулся в общагу так, что меня никто не заметил, и первым делом зашёл в комнату инквизитора. Злобин спал там, где я его оставил, а по телевизору показывали финал третьего сезона «Некромантского Петербурга», где могущественного тёмного мага Антибиотика захватила инквизиция.

По экрану поползли титры, и Злобин проснулся.

— Ну вот опять всё проспал, — расстроенно сказал он и зевнул. — Так посмотреть хотел.

— Скачай в интернете.

— На незаконные делишки меня подбиваешь, Могильников? — инквизитор с подозрением посмотрел на меня и расхохотался.

Голос певца в телевизоре надрывался:

— Я спать, — объявил я, баюкая кошку на руках. — Мутный сегодня день был.

— Спокойной ночи, некромант, — Злобин тут же захрапел.

Ну и зря, как раз начинался четвёртый сезон, где Антибиотик вырывался на волю и начал подчинять себе Петербург запретными ритуалами и армией тьмы. Но я уже видел. Да и вообще, лучший сезон — второй.

Утром направился в школу. Погодка — лучше не бывает: пасмурно, мелкий дождик. Во дворе прибирались Пляскин и Косарь, собирая бычки и подметая шелуху от семечек.

— Захар ваш в милицию пошёл сдаваться, — сказал я. — Так что никаких дел для него больше не будет. Но если опять куда-то вляпаетесь…

— Никуда мы не полезем, Виталий Иванович, — заверили меня оба.

Я допросил зомби Захара, парни пошли на первое дело, и ко всему остальному причастны не были. Так что попробую исправить их обычным способом, без могилы.

Рядом с крыльцом остановилась красная тонированная девятка. Из неё вылез Матрас, он же директор школы Степан Геннадьевич, любовно посмотрел на свою машинку, потёр пятнышко платочком и вошёл в здание, даже не обратив на нас внимание.

— Здрасьте, — сказал курящий на крыльце охранник.

Директор прошёл мимо. Охранник посмотрел ему вслед.

— Жопой был, жопой остался, — философски заметил охранник. — А вот тебя, Могила, я точно не ожидал здесь увидеть ещё.

Я присмотрелся к нему. Точно, этот очень высокий здоровяк учился со мной в параллельном классе.

— Это ты, Годзилыч? — спросил я. — Хе, тоже не ожидал. А ты чего здесь?

— Так а работы нет, а матушка договорилась, взяли сюда. Да и охранники сюда с магическим профилем требуются, чтобы эти малолетки не устроили тут.

Годзилыч размахнулся, чтобы выбросить бычок, но посмотрел, как рьяно убирались парни, и осторожно затушил окурок о подошву, чтобы убрать его в урну.

— Ладно, за работу пора.

Он ушёл внутрь, а я остался немного покайфовать, раз уж погодка такая классная. Стало ещё пасмурнее, дождь пошёл сильнее, а ещё я вчера избавился от трёх подонков, а заодно и провёл воспитательную работу. Всё просто идеально.

— Годзилла идёт! — зашипел Пляскин, и оба начали убираться ещё тщательнее.

Мимо прошла Вера Иннокентьевна Газимурова, древняя бабулька, преподавательница стихийной магии. Она раньше учила меня, и до сих пор красила волосы в ядрёный фиолетовый цвет. И да, она мама Годзилыча.

Потом шли ещё преподаватели, ученики. Пора и самому заходить в класс. Даже жалко в такую дождливую погоду киснуть в кабинете.

И тут всё пошло не так.

Из окна школы выглядывал Тимур, парень по прозвищу Шаман, который ни с кем и никогда не разговаривал. Он улыбался, глядя на дорогу.

Но стоять, он же пиромант! И в придачу, пироманьяк.

Колёса машины директора загорелись.

А ведь так хорошо всё сегодня начиналось!