Август — удивительный мужчина. Такой нежный, что его чрезмерная забота и желание защитить, которое меня всегда так раздражало, теперь казалось милым. И всё же, как бы мне ни нравилось находиться в его крепких объятиях и чувствовать губами его уста, я не собираюсь ночью быть узницей.
Знаю, что матушка ждёт меня, и это одна из двух причин, почему я отстраняюсь от Августа. Вторая — перевести дух.
Он прижимается своим лбом к моему, и в словах пока нет необходимости.
Своими ласковыми поцелуями он прояснил свои намерения. Август заботится обо мне, но он всей душой верит, что волки забрались в деревню. И если я ему хоть на йоту доверяю, то должна в это поверить.
Провожу руками по его плечам, стараясь не прикасаться к перевязанной ране, скольжу ладонями к запястьям, а потом переплетаю вместе наши пальцы.
— Мы должны дать отпор, — говорю я.
Он поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Я не смогу нормально жить, каждую минуту опасаясь нападения зверя, — продолжаю я, собрав в кулак мужество и решимость. — Я не стану баррикадироваться по ночам в доме.
Август вздыхает.
— В полнолуние они более агрессивны.
Я отпускаю одну его ладонь и прижимаю палец к губам, не давая продолжить. Похоже, он совсем не против моего прикосновения.
— Знаю, ты годами предупреждал и защищал нас. Пришло время разделить бремя.
Резко выпрямившись, он моргает.
— Нет, Скарлет. Я не могу позволить кому-либо подвергать себя опасности.
Я склоняю голову набок.
— О, значит, только ты можешь рисковать своей жизнью…. Единственный, кому приходится нести сие бремя? — Я обхватываю ладонями его лицо. — Ты не должен делать это в одиночку. Знаю, что так поступал твой покойный батюшка. Но я здесь, с тобой. Я могу помочь тебе.
Страх мелькает на его лице, и с одной стороны мне приятна его забота, но с другой — она меня расстраивает. У меня появляется идея.
— Мы убьём вожака, — тихо говорю я. — Это ослабит стаю.
Август качает головой.
— Они выберут другого, а их жажда мести лишь усилится.
Возможно, он прав.
— Тогда мы убьём вожака, только скроем, что это сделали люди.
Август смотрит на меня в отблесках лунного света. Частично его лицо скрыто в тени, а на скулах играют желваки. Знаю, он намеривается продолжить спорить со мной, так что я наклоняюсь и целую его в щеку.
Неожиданно Август притягивает меня к себе и крепко обнимает. Словно не в силах находиться от меня далеко. Я вдыхаю, наслаждаясь его ароматом.
— Не знаю, — бормочет он. — Честно, не знаю.
Из этого следует, что Август, по крайней мере, обдумывает такую возможность.
— Мы устроим ловушку, — шепчу я. — Вожак попадёт в неё, и его исчезновение ослабит стаю.
Август продолжает крепко обнимать меня, тесно прижимая к себе. Я чувствую, как колотится его сердце и жду ответа. Наконец он отстраняется от меня и гладит мою щеку костяшками пальцев.
— Сегодня ночью, — говорит Август. — Они будут рыскать в лесу в поисках приключений.
У меня перехватывает дыхание.
— Где мы встретимся?
— За пределами моей земли есть старый колодец, в который я могу заманить их свежим мясом. Колодец будет идеальной ловушкой. Это с северной стороны сожжённого домика фермера, — отвечает он. — Я приду за тобой, как только поймаю вожака.
Сказав это, Август целует меня. На этот раз с яростным пылом, будто не уверен, что мы снова увидимся. Август провожает меня к воротам, и, направляясь к входной двери, я чувствую на себе его взгляд. Не знаю, когда он придёт за мной, но уверена, что не сомкну ночью глаз.
Я вхожу. Матушка, подняв взор от стола, смотрит на меня. Она занимается вышивкой при свете свечи. При виде меня мать улыбается, а мои щеки пылают огнём.
— Тебя долго не было. Но я знала, что ты недалеко.
Я киваю, но не желаю ничего объяснять.
— Я всё надёжно запру.
Сначала я задвигаю засов на двери, а потом иду к окну.
Мать пристально смотрит на меня, отложив в сторону узорчатую вышивку.
— Кажется, он увлечён тобой.
Я оборачиваюсь к ней.
— Правда?
Она улыбается.
— Он не спускает с тебя глаз и ни за кем в деревне так пристально не наблюдает.
У меня начинает гореть шея.
— Он чрезмерно серьёзный мужчина.
Мать приподнимает брови.
— Он такой, — она встаёт. — И на этой ноте я отправляюсь спать. Увидимся за завтраком, дочка.
— Спокойной ночи, — говорю я, гадая, что сулит нам утро.
Заперев окна, я захожу в свою спальню. Яркий лунный свет освещает всю комнату. Открыв окно, я рассматриваю ночные пейзажи. Я думаю об Августе, пытаясь угадать, чем он занят. На дворе ещё ночь, и нет ветра. Время тянется медленно, проходит более двух часов, прежде чем раздается завывание.
У меня волосы на руках встают дыбом от жуткого воя. Хотя он идёт издалека, я пытаюсь убедить себя, что деревне ничего не грозит. Но мне известна правда. С каждой минутой волки всё ближе.
У меня потеют ладони, и сердце неистово бьётся. Я всматриваюсь в окно. Лунный свет освещает поляну за каменной изгородью и деревья по другую сторону дороги.
— Август, — шёпотом зову я.
Он уже поставил ловушку, но волки загнали его туда? Учуяв запах, они выследили его?
Без раздумий хватаю плащ и заправляю маленький ножик за пояс. Тихо, как мышка, я пробираюсь на кухню и отрезаю немного вяленого мяса, которое мать на всякий случай держит дома. Возможно, мясо сможет отвлечь волков, если я с ними столкнусь. После этого я возвращаюсь в свою спальню и вылезаю через окно, чтобы не оставлять парадную дверь незапертой. Я приподнимаю подол юбки, когда, зацепившись, едва ни рву её. Минуя двор, я юркаю за ворота и тихо закрываю их за собой.
Раздаётся череда новых завываний, от которых по коже ползут мурашки, а в животе скручивается узел страха.
Впереди на озарённой луной дороге я вижу тёмную фигуру. Сразу понятно, это не человек, и я всей душой надеюсь, что это собака. Но животное слишком быстро. Оно перебегает дорогу и исчезает в лесу.
Если это волк, то он один, правда, утешительного в этом мало. Я бегу к ферме Августа. Его дом находится на краю деревни и обычно путь занимает у меня чуть больше четверти часа.
Я бегу и понимаю, что завывания прекратились и мои шаги — единственное, что нарушает тишину ночи. Плащ развивается за спиной, пот струится по коже. Когда я оказываюсь перед воротами фермы Августа, то задыхаюсь от быстрого бега. В окнах темно. Его нет дома.
Я опираюсь о врата и пытаюсь решить, что мне делать дальше. Он ещё у колодца? Или на жеребце пытается выманить волков из деревни?
Раздаётся ещё один вой, на этот раз ближе. Я не могу просто стоять и ждать. Мне нужно что-то сделать.
Открываю ворота и быстро пересекаю двор Августа. Заглядываю в амбар и понимаю, что он ушёл пешком. Жеребец стоит в стойле с довольным и сытым видом. На принятие решения у меня уходит секунда.
— Эй, мальчик, — говорю я, направляясь к жеребцу. Он настороженно смотрит, но не отступает, когда я протягиваю к нему руку.
Бочка с подсушенными яблоками стоит возле входа в стойло, и я протягиваю угощенье коню.
Жеребец нюхает его, а потом проглатывает лакомство целиком.
Я глажу ему нос, а потом открываю стойло. Через несколько минут выезжаю через двор в направлении колодца.
Конь быстрый и сильный, и я во время скачки едва удерживаюсь в седле. В прошлый раз жеребцом управлял Август, и теперь я сомневаюсь в правильности своего решения.
Раздаётся волчий вой, и конь готов встать на дыбы.
— Найди Августа, — молю я жеребца.
Мы едем по краю деревьев соседнего заброшенного поля. Вдалеке виднеются очертания разрушенного дома. Матушка рассказывала, что дом фермера сгорел, когда я была ребёнком. Я вижу почерневшие остатки стен, которые за годы заросли виноградными лозами и сорняками.
При свете луны развалины похожи на костлявые пальцы, тянущиеся из земли. Вздрогнув, я подгоняю жеребца вперёд, срываясь на галоп.
Я не успеваю перевести дух, как мы подъезжаем к колодцу. Кусок свежего мяса лежит на выступе, и, я уверена, внизу ещё больше приманки. Но по близости никого. Ни Августа. Ни волков. Мурашки бегут по коже, и я понимаю, что за мной следят. Я внимательно окидываю взглядом деревья на противоположной стороне колодца. Ничего.
Спрыгнув с коня, я направляюсь пешком к старому колодцу. На краю валяется лопата. Августа?
Я подхожу к краю колодца и заглядываю внутрь. Чернота, но я знаю, там пусто.
В следующую секунду слышу шорох деревьев. Вовремя подымаю голову и вижу, как Август падает с дерева, откуда он следил за происходящим.
— Август! — шёпотом зову я.
Округлив глаза, он смотрит на меня, но молчит. А потом поднимает руку и прижимает палец к губам. Я медленно поворачиваю голову. Ко мне слева крадётся волк.
Замираю от страха. В лунном свете мускулистая спина волка отливает серебром, сверкающие оранжевые глаза сосредоточены на мне. Морда зверя искажена в страшном оскале.
Мне хочется бежать, но я понимаю, что далеко не уйду. Может, я смогу прыгнуть в колодец. С этого угла я не могу увидеть жеребца, но даже если он убежал, не мне его винить.
Я дотягиваюсь до ножа, скрытого за поясом, вид которого не пугает волка. Зверь огромен, а оружие маленькое.
Волк рычит, и этот рык вибрирует сквозь меня. Страх, сковавший тело и разум, отступает под волной кипящей ярости. Это существо не будет угрожать моей деревне, близким, семье и мне самой.
— Скарлет, — тихий шёпот Августа разносит ветер. — Медленно встань за мной.
Я понимаю, что он добрался до меня. Каким-то образом Август бесшумно подкрался ко мне и теперь, взяв за руку, подталкивает к себе за спину. Волк переместился и теперь находился на другой стороне колодца от нас.
— Зачем ты пришла? — спрашивает Август у меня на ухо.
Он зол.
— Потому что ты всю жизнь один этим занимался, — отвечаю я.
Август вздыхает, и на мгновение я ощущаю, как он прижался губами к моим волосам. А потом он толкает меня себе за спину и швыряет камень в волка.
Тот врезается зверю в плечо. Волк рычит и кидается вперёд.
Всё происходит так быстро, что я едва успеваю отскочить.
Вместо того, чтобы налететь на колодец или оббежать вокруг, волк прыгает через него. Кровь стынет у меня в жилах, когда я понимаю намерения зверя. Август тоже всё понимает и кидается вперёд, чтобы помешать зверю.
Они оба падают на землю, и я вижу лишь кубарь меха и зубов. У меня вырывается крик.
Схватив нож, бросаюсь к ним и бью волка. Тот взвывает. Знаю, что нанесла небольшое увечье, но боль остаётся болью. И это даёт Августу шанс воспользоваться собственным ножом и спихнуть зверя в колодец. Волк падает вниз, но приземлившись на дно продолжает рычать.
— Он жив, — отрывисто дышу я, не в силах обернуться, опасаясь, что волк выскочит на нас.
Август хватает лопату и начинает закидывать колодец землёй.
Я падаю на колени и помогаю ему загребая руками грязь. Мы работаем как сумасшедшие, каждая минута кажется часом.
Немного погодя, Август хватает меня за руку, останавливая хаотичные движения.
— Скарлет, хватит.
Я понимаю, что всё это время плакала.
— Он мёртв, — заверяет меня Август и поднимает на ноги.
Я бросаюсь в его объятия, Август сгребает меня в охапку и прижимает к себе.
— Зачем ты сюда пришла? — отрывисто спрашивает он.
— Я должна была найти тебя, — отвечаю я, превозмогая рыдания. — Я не могла допустить, чтобы с тобой что-то случилось.
Он крепко обнимает меня и зарывается лицом в мои волосы.
— Ты безрассудная женщина, Аленькая.
Я закрываю глаза, прижимаясь к нему и вдыхая его неповторимый аромат.
— Давай, — говорит он, одной рукой гладя мне спину. — Нам нужно уничтожить следы и скрыться до того, как стая выследит своего вожака. — Август свистит, и его жеребец возвращается к нам. — Ты отведёшь назад коня, а я устрою пожар.
Я качаю головой.
— Я тебя не брошу.
Я сижу верхом и смотрю, как Август кусочком кремня разжигает огонь. Он бросает сухую траву в колодец, а потом швыряет туда горящую палку. На мгновение пламя вспыхивает в колодце, а затем затухает. Огонь перебьёт волчий запах, и стая не сможет найти вожака.
Август запрыгивает в седло позади меня и притягивает к себе. Мы скачем в ночи. Снова раздаются завывания, и я напрягаюсь.
— Сейчас они в чаще леса.
— Жаль, что мы не можем избавиться от них всех.
— Мы нуждаемся в их защите. Обитающие рядом волки защищают деревню от крупных хищников. Надеюсь, смерть вожака удержит их от нападений, — дыхание Августа ласкает моё ухо, когда он отвечает мне.
— Я тоже на это надеюсь.
Прикрыв глаза, я расслабляюсь в надёжном кольце рук, нежась от тепла его тела.
— Весной я отведу тебя к их логову, — говорит он. — Издалека ты сможешь посмотреть, как резвятся маленькие щенки с матерями.
— А сколько рождается в год?
— Обычно один помёт, но, как правило, выживает только один.
Меня передергивает. Если бы рождалось больше детёнышей, то волки могли уничтожить деревню.
Август заезжает на коне в свой амбар, спрыгивает на пол, а потом помогает спуститься мне. Он заводит жеребца в стойло, берёт меня за руку и ведёт в дом. Август зажигает две масляные лампы, и комнату заливает тусклым светом. Я никогда здесь раньше не была, но не удивлена, что мебели не так много. Август не похож на мужчину с большими запросами.
— Садись, — говорит он. Хотя это скорей приказ.
Я присаживаюсь за кухонный стол, голова идёт кругом от всего случившегося. Я даже не против того, что Август командует.
Он скидывает свою порванную, грязную рубаху. Его грудь и живот покрыты царапинами и синяками, но когда я встаю, чтобы осмотреть раны, Август говорит мне оставаться на месте.
Я наблюдаю, как он моется в тазике, а потом обтирается тканью. После этого Август подходит ко мне с кувшином и чашкой.
— Пей, — говорит он, протягивая мне что-то пахнущее крепким сидром.
Я глотаю, и жидкость приятно обжигает горло.
Затем Август приносит чистый кусок ткани, смачивает его водой и становится передо мной на колени. Мокрой тканью он вытирает слёзы и грязь с моего лица. Прикрыв глаза, я позволяю ему поухаживать за мной. К горлу подступают слёзы, но нет причин плакать. Мы победили. Вожак мёртв. Волчья стая ослабнет.
Вместе мы сможем защитить нашу деревню.
— Скарлет, — зовёт меня Август.
Медленно я открываю глаза. Он вглядывается в меня таким привычным проницательным и напряжённым взглядом.
— Я мог потерять тебя, — шепчет он.
Я сглатываю подступивший к горлу комок.
Август по-прежнему стоит предо мной на коленях, поэтому наши глаза на одном уровне, он обхватывает ладонями моё лицо. У меня перехватывает дыхание от того, как он смотрит на меня. Август словно зрит мне в самую душу и видит каждую мысль, чувство.
От воспоминания, как на него напал волк, у меня на глаза наворачиваются слёзы. Я тоже чуть не потеряла его.
— Никогда не покидай меня, — просит он и наклоняется вперёд, припав к моим устам в самом нежном поцелуе.
— Не буду, — обещаю я. Мне не сложно поклясться в этом. Каким-то образом Август стал частью моей сущности.
Уголки его губ приподнимаются, как мне кажется, в одобрении.
— Хорошо, — говорит он и целует меня на этот раз дольше, нетерпеливо. А потом снова отстраняется. — Скарлет, я завтра поговорю с твоей матерью, если ты не против.
Я напрягаюсь.
— О том, что сегодня произошло?
Он отрицательно машет головой с ласковой улыбкой, озарившей его черты.
— О нас. О том, что я жить без тебя не могу. И как сильно хочу, чтобы ты стала моей женой.
У меня вырывается вздох, такое чувство, будто я парю.
— Ты уверен? — шёпотом спрашиваю я.
На мгновение он приподнимает брови.
— Как никогда, — заверяет Август и медленно целует меня.
Обвив его шею руками, я прижимаюсь к тёплой голой коже. Каменный амулет с луной прохладен на ощупь. Я пылко отвечаю на поцелуй. Август жив. Мы теперь вместе. Он мой. А я принадлежу ему.
Вместе мы защитим деревню.
ВНИМАНИЕ
Перевод не преследует коммерческих целей и является рекламой бумажных и электронных изданий. Любое коммерческое использование данного перевода запрещено. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.