Скептик

Глава 18: Спасение

Выловив с помощью кошки и стропы тело, они притянули его к берегу. Через час уже стало светать. Я сидел на камне у берега и грустил. Зверь был ужасен. Но мне было по-человечески его жалко. Они списали это на мои слабые и расшатанные нервы. Никон приказал мастерить из подручных средств носилки. Меня не трогали. Я смотрел на убиенного. Огромная и длинная волчья голова. Когтистые передние и задние лапы. Почти нет живого места. После омовения в реке, весь в розовой крови. В глазах застывшая боль и отчаянье. Не сомневаюсь, что он был разумным зверем. Одна только повадка передвигаться, как человек чего стоит. Словно они убили моего знакомого. Неужели мои нервы настолько сильно шалят?

— Чего взгрустнул паря? — спросил участливый громила, по кличке Горын. — Этот дохлый волчок и был причиной гибели той троицы, что до тебя пытались подкатить к девчонке.

— А что это вообще такое?

— А почём я знаю? Сам вижу первый раз. Волком тут и не пахнет. Знаю только что в этих местах, в том году бесследно пропала группа срочников на учениях. Прочесали местность, да без толку.

— А что это такое было в доме?

— Если бы я знал, давно бы был майором. — усмехнулся боец.

— Все наши секреты выговорил. — к нам подошёл Никон. — То, что было в доме, унесло двух моих людей. Этого знать достаточно.

— Придётся тебя того. — сказал Горын, и они оба засмеялись, видно, что довольные результатом.

— Осталось только подругу твою найти. — сказал Никон. — И можем ехать.

— Да уж.

Сооружённые носилки, представляли собой две параллельные сухие жерди из ели. Накрест связанные между собой, в центре, буквой «х». Зверю привязали руки и ноги к центру, носилок. Четверо самых дюжих молодцов, положили концы носилок на плечи и мы выдвинулись. От зверя шёл неприятный дух и я старался дышать ртом, пока не привык к запаху смерти. По своим следам погони, мы вернулись к землянке, затем к хижине. Устроили там пятиминутный перерыв, сменили носильщиков. Быстро и безрезультатно, обследовали округу на предмет Яры. Пошли дальше.

Прибыв к броневику, немало удивили трофеем Скрипа и Груздя. Никон отправил Чекана, заменить ствол у пулемёта. Остальных на пополнение боезапаса и чистку оружия, попеременно. Груздя оставили быть на чеку, за пулемётом. Тело зверя запаковали в специальный пластиковый мешок и выкачали из него весь воздух. Затем положили в холодильную камеру, под замок. Для исследований мертвую плоть берегут, точно не чучело делать. Слишком растерзан, пулями. Француз, он же Палень, почистив самый первый свою винтовку, достал дробовик и стал протирать его от влаги. Он с ним, похоже, вообще никогда не расстаётся.

Сквозь негромкую болтовню, я услышал пение. Тонкое, красивое, так может петь только девушка из русской глубинки.

Песнь прекратилась, все переглянулись.

— На семнадцать часов. Взял в прицел. Девчонка в красном. Одна. — доложил из кабины Груздь.

— Скрип, Груздь в броневик. Остальные за мной. — привычно распорядился Никон, снимая с предохранителя и прикладывая винтовку к плечу. — Возьмём ей живой.

Меня подталкивал в спину Горын. В этом не было необходимости, я и так был готов следовать за ней хоть на край света. А при случае закрыть её спиной от любой опасности.

Змейкой мы двинулись в лес в сторону Яры. Она уходила от нас. Вся в красном платье. С длинным красным платком в руке. С распущенными рыжими волосами. На фоне тёмных стволов леса и паутины серо-зелёных веток. Яра совсем пропала, но я успел заметить упрыгавшую в зелень, в четыре длинных прыжка, лисицу.

— Смотрим по сторонам. По виду чистая засада. — предупредил Никон.

Мы заходили всё глубже и глубже. Пока образ яркой девушки Яры, не пропал в молодой зелени окончательно. Слева стал доноситься, хрустящий звук, выдираемых из земли корней. На нас падала молодая сосна.

— Разойдись! — крикнул Никон. Нашу колонну разделило упавшее с грохотом дерево. С той же стороны стало падать ещё одно, затем ещё одно. В общей сложности один за одним, упало восемь крупных деревьев. Пришлось разбегаться в разные стороны. Но никто не пострадал, предугадывая траекторию падения. Зато когда последнее с медлительной тягой стало опускаться к земле, вдруг пропал Цирюльник. Его просто не досчитались. Когда его нашли, приятного оказалось мало. С оторванной головой, он висел зажатым, между стволов рябины. Явно повешенный на пару метров от земли, чтобы привлечь внимание.

— Сгруппироваться, круговая оборона. — приказал Никон.

Через минуту поисков невидимого врага. В глубине чащи, стал доноситься звук ломящегося зверя. Так и оказалось. Огромный секач, стал виден, только когда до него оставалось метров сорок. Все шарахнулись в стороны и открыли огонь. Но секач, принимая мелкие для него пули как град, направился в сторону наибольшего скопления людей. Я был среди них.

— В последний момент. Прыгай! — заорал Горын.

В последний ли момент, не знаю, но когда я прыгнул, он таки зацепил меня своим телом за ноги и меня порядком развернув, протащило пару метров по земле. Легко отделался. На помощь пришёл снайпер Гирь. Из своей сверхмощной винтовки угомонил тройкой выстрелов секача. Секач на полном ходу зарылся рылом в землю. Гирь вдруг поднялся над землей и истошно заорал. На вытянутой руке над землей, за шею, его держал точно такой же зверь, которого они убили ночью, только немного больше. Прежде чем открыли огонь, зверь слегка подкинул его и с рыком, махом свободной руки выпотрошил, за одно движение. Все пули ушли в зелёнку.

Зверь появлялся в самых неожиданных местах, среди бурелома и густой растительности. Бежал то по дуге. То менял резко направление. С молниеносной скоростью резал одного. Рвал другого. Лес наполнила беспорядочная стрельба, крики команд Никона. Но всё напрасно. Зверь был у себя дома. Когда он приблизился ко мне, я хотел кувырнуться в сторону, но он с лёгкостью схватил меня за грудь и бросил назад. Спиной, я сшиб одного из бойцов. Пока он вставал, зверь успел подойти и размазать его ногой по земле. Он заметил, что я смотрю на него и стал подходить ко мне.

Суча ногами, я попытался увильнуть от него, под дерево, когда то, не до конца поваленное ветром. Но рыча, он настиг меня. На моей груди была порвана одежда. Рубашку пропитывала кровь, от оцарапанной груди, его длинными когтями. Медальон блеснул на груди, тот самый который подарила мне Яра. Он посмотрел на него. Понюхал моё лицо, огромным холодным и влажным носом. Низко прорычал. В его спину, издалека, прилетела картечь, в один прыжок он скрылся за деревьями.

Совершенно потерявшись, запахнув влажную рубашку и рваную куртку, я вскочил и побежал обратно в поле. К броневику. Позади меня раздавались очереди. Короткие и длинные. Между бойцами и зверем продолжался яростный бой. Запыхавшись, я добежал до броневика. Стал стучать по окнам, чтобы меня впустили внутрь. Но они, не открывали.

— Эй вы там! Впустите меня! Он там в лесу! — орал я, гарнитуру я успел потерять, но меня не хотели пускать.

Наконец дверь открылась. Выглянул Скрип.

— Где Никон? Что с остальными? — спросил он, целясь в меня.

— Они все там вели с ним бой. Вы что не слышали? — меня перебил и оглушил, жуткий грохот пулемёта на крыше.

Ствол пулемёта ерзал из стороны в сторону и сбивчиво выдавал порции огня. Сидя от неожиданности на земле я смотрел, как позади меня, в нашу сторону бежит серая тень. Тяжеловесные пули, вспахивали поле, но не достигали цели. От его грохота орудия я немного оглох и сильнее вжался в землю, чтобы не попасть под огонь. Скрип отчаянно боролся с заклинившей дверью, в последний момент успел сделать пару выстрелов из пистолета и перед самым носом, зверя, вовремя захлопнул дверь, водительской кабины. Зверь лишь ударил по двери рукой, немного её промяв. Стоя впритык с броневику, зверь не опасался пулемёта. Обежал по кругу, запрыгнул на крышу и с истошным воем, загнул горячий ствол пулемёта кверху. Шокированный его силой, я вжался в землю, имитируя её. Значит и деревья он на нас валил. Это же какая должна быть у него сила, раз он так легко и изящно это делал.

Зверь спрыгнул и быстро скрылся из виду. Я много раз видел, как быстры звери. Особенно когда им угрожает опасность. Но такой скорости я не видел. Он только был здесь и вот он уже у растворился у подножия леса. В кровавую историю они меня ввязали. Дверь они мне так и не открыли. Делать нечего. Сам залез на крышу по лесенке сзади. Лучше чем, на сырой земле сидеть и без меня уже не уедут. Сидеть пришлось не долго. С поля шёл Никон и хромающий француз.

Перед тем как подойти, Никон внимательно осмотрел округу в оптику. В руках он нёс пулемёт Чекана, Палень же шёл только с неразлучным дробовиком, держа его за ствол и используя его как трость.

— Груздь открывай. — дверь броневика открылась. — Обработай ему ногу. — Он показал на Паленя.

— Этот чёрт не тронул парня. — быстро сказал Скрип.

— Знаю. Уже второй раз.

— Это потому что я был без оружия. — сказал я с крыши, не спеша слезать.

— Что с ним? — спросил Никон про загнутый ствол.

— Вот наш главный объект и загнул. — ответил Груздь, разводя руки и показывая тем самым, что это не его вина. — Что делать будем?

— Устроим ещё одну засаду. На этот раз на живца. — Никон даже не посмотрел мою сторону. — Скрип иди сюда, выгружать будем гостинцы.

Гостинцев оказалось много. В основном противопехотные мины, малого радиуса поражения с возможностью дистанционного подрыва. Самые неприятные сюрпризы для всех, кто передвигается на своих двух. Никон выдал перелатанному французу увесистый гранатомёт, револьверного типа. Усадил его крышу. Приказал мониторить округу и стрелять во всё, что движется в нашу сторону. Сам взял Скрипа и Груздя и пошёл минировать все возможные направления, в одном ему известном порядке. Меня не стали привязывать, запирать в кабине. Просто не обращали на меня внимания. У меня не было ни малейшего желания, уходить куда-то, в то время как по округе, как у себя дома, ходят огромные кабаны, медведи и этот наш волчок.

Я без спроса взял себе новую куртку. В замен порванной, старой. Рубашки новой не нашлось. Когда работа была сделана, они втроём заперлись в броневике, а меня оставили ходить по округе. Предварительно покормив теми же сухими пайками. Мою просьбу остаться внутри броневика отклонили. Предварительно мне показали, куда ходить совершенно не стоит, если мне дороги мои ноги и жизнь в целом. Стало темнеть. По периметру зажглись расставленные прожекторы. Я не стал никуда ходить, а устроился на крыше. Вдруг передумают оставаться, а так, без меня не уедут. Спрятал руки в карманы, надел капюшон. Вроде тепло. Хорошо, что нет дождя. Я лежал на крыше и через толщу брони, в месте, где была скрытая вытяжка, слышал, о чём они говорят.

— Знать бы сразу, что их тут двое ошивается, уже бы всю округу заминировали, а там глядишь и дело с концом.

— Этот бес сильнее первого. И больше. И свирепее. Вон он как, наших порвал, даже не надорвался. Сколько мы в него пуль всадили? А всё бегает и крутится, как волчок.

— Пусть теперь по минному полю покрутиться. — сказал Никон. — Наш волчок. А мы посмотрим.

— Надо пацана использовать уже. — говорил француз. — Зачем мы его ещё с собой взяли? Мы не турагентство.

Вот тебе на. Добром это не кончится. Француз мерзавец, лучше бы тебя тот пень догнал, тогда ещё при первой встрече. Мне надоело слушать их болтовню. Я положил ладонь по ухо. Привыкнув к подозрительным звукам с округи, свежему воздуху и яркому свету двусторонних прожекторов, я постепенно стал засыпать. Сказалось дневное напряжение. Вдруг голос Никона, громовым раскатом разнёсся по округе. По углам крыши, были установлены громкоговорители.

— Слушай сюда волчок. Мы оставили тебе здесь цепь и кандалы. Ты выйдешь к нам, наденешь на себя кандалы и пристегнёшь их к цепи. Если ты не выполнишь требование за эту ночь, мы убьём Лучемира. Даю на раздумья одну ночь. С восходом солнца, я лично пристрелю парнишку.

— Чего мы раньше так не поступили. Глядишь, наши бы не полегли. — сказал Груздь.

— Для отчётности тоже хорошо, когда есть потери личного состава. Это значит, что цель была выполнена ценой жизни героев, а потому вознаграждение выжившим будет соответствующее.

— Это поэтому ты в том году, угробил свою команду на ближнем востоке? — зло спросил француз.

— Отставить шуточки. Тебя же, я вырвал тогда из лап смерти. Да и сегодня так было. Чего тебе ещё надо?

— Ну что коньячку накатим. — сказал Скрип.

— Накатим. За ребят.

— Ещё накатим? — сказал Груздь.

— Ладно, за успешное проведение операции «волчок». - торжественно объявил Никон.

— По большому счёту можем возвращаться Никон. — сказал Груздь. — Объект захвачен мёртвым. Чего ещё? Никто же знал, что их тут помимо девки, двое окажется.

— Эта тварь, пятерых наших убила. Я это так не оставлю. Привезём двоих в холодильнике, особо отличимся. На нас звёзды с неба посыплются. Понимаете, к чему я клоню? Своих, я не бросаю.

— А если ещё и девку поймаем. — добавил Скрип.

— Не, с девкой, связываться не обязательно. Вспомни, что в доме её было. — напомнил Груздь. — Себе дороже.

— В общем, по обстоятельствам. — подвел черту беседе Никон. — Так, я и Груздь отбой. Палень, Скрип смотрите во все глаза у меня. Если волчок придёт ночью, мы поможем ему расстаться с жизнью. Гранатомёты и пулеметы держать на готове. Если не придёт, утром видно будет.

— Пацан, точно не убежит? — спросил Палень не участвовавший в минировании, из-за ранения.

— Не должен. — тихим голос ответил Никон. — Если что услышим.

Соваться за пределы нашего не заминированного круга, я бы и без их предупреждений не стал. Жизнь дороже. Однако насчёт своей, утренней погибели от их рук. Меня не покидало стойкое ощущение, что это не блеф. Если так, то как только у меня появится завтра возможность, я попробую напасть на одного из них. Всяко лучше, чем умереть без боя. Хладнокровие, с которым я об этом думал, подпитывалось домыслами и просто, логическими выводами. Зачем я им действительно нужен, если не как наживка. Спишут лишнего свидетеля, как допустимые потери со стороны гражданского населения. Практика опять же распространённая. Тем более после того, как я засвидетельствовал всю операцию по отлову особо опасного разумного зверя. Но им ведь мало зверя, они ещё и Яру хотят поймать, живой. Как же быть, как же всё устроить?

Мои ночные раздумья плюс холодная крыша, отбили всякое желание спать. Я долго лежал, вглядывался во тьму, за пределами света прожекторов, планировал нападение на одного из них. Пусть и заведомо провальное, но продать жизнь подороже — дело святое. Когда я уставал, то смотрел на звёзды, благо тучи ушли совсем с темнотой, а сильно урезанная луна, не сильно перекрывала их своих светом. В далеке я приметил приближающуюся точку. Вскоре очертания её стали яснее, и я узнал в ней волчка. Лёгким бегом он приближался, ближе и ближе. Наконец, он встал на той самой границе, широко заминированного кольца и завыл на луну.

Меня прошиб озноб, а в кабине явно зашевелились, да так активно, что крыша заходила подо мной ходуном. Дверь открылась, и из неё высунулась рука с пистолетом, показывая, чтобы я слез с крыши и отошёл. Об этом я не подумал. Пришлось подчиниться. Волчок что-то поднял с земли и швырнул в нашу сторону. Грязный булыжник разбил в дребезги прожектор и уронил стойку на землю. Теперь он остался стоять в свете луны, почти не различимый на фоне поля и леса за ним. Нет лучшего камуфляжа, и никогда не придумают люди, чем тот, который уже носят существующие на земле животные или такие как они.

Все четверо бойцов вышли из кабины. Никон и Палень были вооружены гранатометами, а двое других пулемётами с особо длинными лентами, до самой земли. Они даже не держали направленными в его сторону оружие. Оно было у кого на плече, у кого опущено в землю. Волчок не шевелился. Только его огромная волосатая грудь вздымалась вверх и вниз. Всё их оружие, казалось, на фоне этой машины смерти, детскими луками из резинок от штанов и деревянными мечами, против настоящего волка. Но это только казалось. Одного то они уже смогли одолеть.

— Вот мы и увиделись! — нахально пробасил Никон. — Сейчас мы и узнаем, кто ты. Крутой оборотень, вольверф, волколак! Каким тебя видит моё руководство. Или простой смердящий пёс. Одного такого, я уже упаковал в мешок и заморозил на котлеты.

Со стороны волчка донеслось утробное низкое рычание. У меня заныл живот. Даже над простым волком, непринято насмехаться людям и особенно охотникам. Это самая дурная примета, которая только есть.

— Поджарить ему хвостик Никон? — спросил с улыбкой до ушей француз.

— Нет. Пусть подойдёт поближе. Я вот этим, ему его отрежу. — он показал ему длинный кинжал, с зазубринами с двух сторон, по всей режущей кромке. — Оставлю себе, как памятный трофей. Повешу дома над дверью.

Волчок перешёл на рычание, но не сделал ни шага.

— Смотрика понимает. — ощерился француз.

— Ладно, Палень. Разрешаю его немного запечь.

Палень приподнял гранатомёт и от бедра сделал выстрел. Граната просвистела по небольшой дуге и взорвалась, в том месте, где только что был волчок. Дым развеялся, а зверь был на том же месте, только подошёл ещё ближе. В этот раз выстрелил Никон. Его граната угодила туда же где он стоял. Однако прыткий зверь был к этому явно готов и успел сместиться. Бойцы явно не хотели вести прицельный огонь, чтобы его не спугнуть. Зверь тоже понимал их явное преимущество, но не спешил уходить. Тогда Никон пошёл на другую хитрость.

— Раз ты не хочешь к нам подойти и честно сразиться, а как шелудивый пёс, топчешься в далеке, я тебя потороплю. — он достал пистолет и прицелился им в меня.

Зверь его услышал, развернулся спиной и пошёл обратно в поле. Грянул выстрел. Я дёрнулся и моргнул, ожидая, что для меня он последний, но увидел лишь глаза Никона. Он мне подмигивал. В этот момент его сбил с ног огромный шар из сырой глины. Затем второй прилетел в Скрипа. Он его не сбил с ног, но полностью, включая лицо, обляпал сырой глиной.

— Огонь, огонь! — заорал в бешенстве Никон, сам начав стрелять из гранатомета, в положении сидя.

Шквальный огонь из двух пулеметов и не менее дюжины выпущенных гранат, спугнули зверя совсем и испортили ещё один прожектор. Вдруг, серая тень выпрыгнула из темноты, приземлилась, на то место в заминированном кольце, где взорвалась неосторожно выпущенная граната. Никон дернул было детонатор и волна частых взрывов, заполнила всё пространство впереди нас. Но зверь уже оттолкнулся и раньше перескочил опасный барьер. Ожили пулеметы Груздя со Скрипом, заработали гранатометы. На фоне огня и густого дыма, зверь метался слишком быстро, чтобы они смогли захватить его врасплох. На голову сыпался дождь из земли и грязи. В возникшей суматохе были повреждены большая часть прожекторов, а заминированное кольцо то и дело озарялось новыми подрывами. Мины детонировали от попадающих в их сторону гранат Никона и Паленя.

Первым лишился головы Скрип. Его пулемёт зверь подхватил и удачно бросил в Паленя. Раскрученный пулемёт с силой ударил в гранатомётчика, выбил из него дух и оружие. Груздь успел прочертить полосу пуль на груди неуловимого противника, но его это не спасло. Один удар по диагонали, оказался для него смертельным. Никон потерял преимущество и не терял теперь времени. Он подхватил ничего не понимающего француза, закинул на плечо и забросил в кабину. Безуспешно, выстрелил пару раз из гранатомёта в бегущую на него серую тень и едва успел закрыться внутри. Зверь сокрушительными ударами сделал на двери, пару новых вмятин, но не достиг желаемого эффекта.

Двигатель завёлся, выхлопная труба зачадила чёрным дымом. Броневик стал уезжать. Он поехал через ту часть, где заминированное кольцо было целым, но взрывы противопехотных мин прогремели под большими колесами из цельной резины, как хлопушки. Через минуту он вернулся и попытался задавить зверя, но броневик был слишком медлителен для него. Уезжающий вездеход включил яркие фары и скрылся в стороне лесной дороги до Чертякино. Хищник плотоядно посмотрел на меня и рванул в мою сторону, я успел сделать только шаг. Земля подпрыгнула под ногами. Округа озарилась огнём. Я подлетел, и не успев, приземлиться на землю потерял сознание.