Сладкий грех. Падение

Глава 4

Обнимаю свои ноги и раскачиваюсь взад-вперёд. Я смотрю впереди себя на грязную и сломанную плитку на полу. Из крана капает вода. А по полу дует сквозняк. Меня теперь трясёт от холода, потому что одежда моя вся грязная, я не могу переодеться в чистую. Полотенце не спасает меня. Но это всё ерунда. Самое страшное за этой дверью. Там какое-то чудовище и я его видела. У него чёрные волосы и чёрная одежда. Это чёртов дьявол во плоти пришёл за мной. Клянусь, он там. Но он не бьётся в дверь. Он не ломает её.

Я продолжаю сидеть очень долгое время. Я тру свои плечи, покрытые мурашками, и слушаю, как капает вода из крана. Это всё, что я слышу. Больше ничего.

Может быть, мне показалось? Может быть, я придумала кого-то в своей квартире, потому что у меня были сложные дни? Если это была моя фантазия? Признаться, то жизнь в последнее время у меня очень паршивая. Вдруг там никого нет? Если бы там был кто-то и хотел бы причинить мне боль, то меня бы уже убили, но я долго сижу здесь. Дверь открыта, нет никакого замка. Поэтому я это всё выдумала. Просто нервы.

Поднимаюсь на ноги и медленно поворачиваю ручку. Дверь издаёт неприятный скрип. В квартире до сих пор горит свет, но нет никакого движения. Я выхожу из ванной и кричу от ужаса.

В кресле сидит мужчина. Он сидит там! Я не сумасшедшая! Я не безумная! Он сидит в чёртовом кресле и смотрит на меня!

Воздуха в лёгких не хватает, и я просто открываю, и закрываю рот. Всё моё тело трясётся, я вою, поднимаю голову к потолку. Скулю и топаю ногами, чтобы не обосраться чёрт возьми от страха. Я готова! Клянусь, ещё немного и я просто сдохну на месте.

Тихо хныча, жмурюсь и мотаю головой.

Он сидит в кресле. Он сидит и ничего не делает. В чёрном. Во всём чёрном. Он сидит и смотрит на меня своими чёртовыми глазами.

Я не знаю, что мне делать. Не знаю. Бежать на улицу? Я дёргаюсь в сторону двери, но останавливаюсь. Я в одном полотенце. Я умру от переохлаждения. Напасть на него с ножом? Он вряд ли даст мне это сделать. Я не знаю… не знаю… я в такой панике.

— Я не причиню тебе вреда, Энрика. Прекрати нервничать, — раздаётся грудной и спокойный голос. Его явный ирландский акцент бьёт по моему слуху. Мои глаза распахиваются шире, когда я узнаю этот голос. Это он. Тот самый человек, который убил тех, кто притащил меня по ошибке к нему. Это он!

Визжа, несусь к тумбочке и достаю оттуда крестик. Резко поворачиваюсь и снова ору, когда он оказывается уже напротив меня. Он высокий. Он как чёртова скала против меня. Я поднимаю крестик перед собой.

— Изыди. Изыди, дьявол, — шепчу я. Он смеётся. Его смех приводит меня в помешательство. Я снова хнычу и дрыгаюсь. Я трясу крестом перед его грудью и очень хочу, чтобы он сгорел.

Из моих рук резко вырывают крест. Я опять ору и отпрыгиваю назад.

— Красивая вещица. Ты верующая? — Спрашивает он, рассматривая крестик.

— Да… да, если это поможет. Я верующая. Я верю в Бога, в демонов и в ад. Я готова произнести даже молитвы, если ты исчезнешь, — выдавливаю из себя.

— Надо же, мне ещё никто не молился по-настоящему. Женщины клянутся, что боготворят меня, падают на колени, но искренне нет. Они боготворят мой член, мои деньги и мою власть. Они боготворят комфорт, который я даю. Но они не могут боготворить меня, потому что они меня не знают. Что ты будешь боготворить во мне, Энрика? — У него очень необычный голос. Он убаюкивает. Он, правда, спокойный, бархатный и вкрадчивый, как у настоящего дьявола. То есть я так себе его представляла. Не сказала бы, что я очень верующая, но я думала об этом. Да, дьявол должен быть соблазнительным и добрым с виду, а на самом деле он дьявол.

— Ты сильно задумалась над моим вопросом, Энрика. Это был риторический вопрос, не более. Но я готов вернуться к его обсуждению в другой раз, — дёргаюсь от голоса незнакомца.

Он бросает крест на мою кровать, и я смотрю туда. Потом смотрю на его туфли. Они такие чистые. Потом снова на кровать. Опять на его ноги. У меня сдают нервы. Глаза режет настолько сильно, что они начинают слезиться.

— Прошу… уходи. Просто уходи. Я ничего не знаю, клянусь. Ничего. Она ничего мне не сказала… просила доставить какой-то пакет, но я напала на неё. Я не помогала ей… оставь меня в покое, — вою я, захлёбываясь слезами. Одной рукой я держу полотенце на своей груди, другой закрываю глаза, чтобы он не видел, как реву. А я реву. У меня истерика.

— Я больше не могу так… не могу. Я боюсь. Я не хочу умирать. Я ничего не делала. Ничего… это вы сделали со мной… оставьте меня. Я ничего не знаю. Я никому ничего не говорила. Никому, — скулю я, продолжая плакать. Слёзы потоком бегут по моему лицу. Я не в силах даже их остановить. Я сдаюсь. Я, правда, так устала от этого ада в моей жизни. У меня нет сил, чтобы бороться снова, ведь я знаю, кто передо мной. Плохой человек. Он убийца. Он бандит. Он пришёл, чтобы убить меня за что-то. Меня предупреждали. Я должна была спрятаться, но я не сделала этого.

— За что? Что я… сделала всем вам? — Плачу я, всхлипывая. Я трясусь вся перед ним. Я стою на дрожащих ногах, покрытая шрамами и внутренними гематомами из-за той ночи. Я не готова умирать, но бояться устала.

Неожиданно мне на плечи ложится что-то тёплое и мягкое. Часто всхлипывая, убираю руку от глаз и вижу, что на мне его пальто. Оно полностью закрывает моё тело и в нём очень тепло.

— Сейчас ты умоешься, затем оденешься, выпьешь стакан воды, и мы поговорим в нормальной обстановке без ножей, без крестов, без крика, хорошо? Я пришёл не убивать тебя, Энрика, — и я готова поверить. Правда, его мягкий и спокойный тембр меня завораживает.

Но я помню… помню, как больно, когда доверяешь.

Я быстро киваю и иду к шкафу. Открыв его, хватаю спортивные штаны, свитер, носки и трусики. Мигом скрываюсь в ванной. Бросаю одежду на корзину с грязным бельём и принюхиваюсь к мужскому пальто. Пахнет очень приятно. Чем-то тёплым и терпким, ещё сладким. Я не хочу снимать пальто, потому что оно кашемировое, мне так кажется, на ощупь очень приятное и внутри него я, как в коконе. Но я снимаю его и аккуратно вешаю на ржавый крючок. Переодеваюсь в свою одежду и не хочу выходить. Если я останусь здесь до утра, ему надоест меня ждать, и он решит, что со мной бесполезно иметь дело, а потом сам уйдёт? Я не верю в то, что такой человек пришёл просто поговорить. Они не разговаривают. Они бьют. И им не важно, кто перед ними девушка или ребёнок. Они убивают.

Кусаю губу, нервно обдумывая, что мне делать. Я бросаю взгляд на пальто, затем на дверь. Он не входит сюда. Это хорошо. Здесь нет окон. Это плохо. Да и прыгать с пятого этажа довольно глупо. Я хожу взад-вперёд, продолжая искать варианты, как сбежать отсюда. Я готова схватить свои вещи и спрятаться. Ничего. Я выживу. Мне не привыкать жить на улице, но не зимой. Я жила на улице летом, хотя лето здесь не такое жаркое, как дома. Но зима просто ужасающе холодная. Нет, я не выживу.

— Энрика, тебе придётся выйти оттуда. Обещаю, что сегодня я тебя не укушу, — вздрагиваю от стука в дверь.

— А если не выйду? — Быстро спрашиваю я.

— Ничего, я подожду. Я никуда не спешу. Тебе придётся выйти, чтобы пойти на работу. Ты очень трудолюбивая и ответственная, — спокойно замечает он.

— Ты же можешь применить силу и вытащить меня отсюда. Тебе ведь не привыкать, так? — Я медленно подхожу к двери.

— Я не применяю силу к женщинам, Энрика. К тебе тем более. Я не хочу вытаскивать тебя силой и причинять тебе боль. Я привык к другому обращению с женщинами, и если ты сама выйдешь ко мне, то я покажу тебе.

Я хмуро смотрю на дверь и нервно чешу свою щеку.

— Ты часто обманываешь?

— Нет, я не обманываю. Я предпочитаю честность. Если мне что-то не нравится, то я так и говорю.

— И тебе не нравится, что я прячусь за дверью?

— Меня это немного умиляет.

— Тебе не нравится, что я жива?

— Мне это очень нравится, Энрика.

— Той ночью мне так не показалось, — бурчу я.

— Та ночь была ошибкой. Тебе не должны были причинить боль.

— Но ты это сделал.

— Это сделал не я.

— Твои уголовники.

— Моя охрана, дорогая.

— Не важно. Они следовали твоему приказу. Ты злой бандит. Я не выйду отсюда. А теперь докажи, что ты милый и вежливый, ведь ты только что говорил, что не применяешь силу. Или ты прикажешь им сделать снова за тебя грязную работу? — фыркаю я.

За дверью раздаётся его смех, вызывая у меня удивление.

— Думаю, я всё же заберу эту дверь с собой. Ты мне нравишься ещё больше, когда говоришь через неё.

— То есть ты обещаешь снести эту дверь, если я не выйду?

— Я обещаю снять её с петель и забрать с собой в качестве сувенира. Ты выйдешь добровольно оттуда, Энрика.

— Почему ты так уверен в этом?

— Потому что ты захочешь знать, почему я здесь.

— А если нет? Если я, вообще, не хочу ничего о тебе знать. Я хочу забыть ту ночь и всех вас. Я хочу просто жить без вас.

— Что ж, это всё в твоих руках. Точнее, моё пальто в твоих руках. И я бы хотел получить его обратно. Ты не будешь против отдать его мне, чтобы я ушёл?

Бросаю взгляд на пальто. Он выманивает меня. Вот же умный засранец. Усмехаюсь, когда понимаю это.

— Ты со всеми своими врагами ведёшь такие задушевные беседы или я особенная? — Интересуюсь я.

— Ты особенная. Врагов я уничтожаю очень медленно. Сначала они становятся моими друзьями. Они доверяют мне свои тайны, свои страхи, и я баюкаю их в своих руках. Они думают, что знают меня, что могут положиться на меня. А затем они терпят поражение за поражением. Они умирают, когда правда всплывает. В итоге они просят у меня помощи…

— И ты им отказываешь, упиваясь от триумфа, — заканчиваю я.

— Именно так.

— Хм, что ты хочешь от меня? Зачем ты пришёл? Говори через дверь, — требую я.

— Я хочу это сказать, глядя в твои глаза, Энрика. Подари мне эту возможность, — мягко просит он.

Это просто уму непостижимо. Он выкуривает меня. Клянусь. Он обманывает меня и думает, что я дура. Нет.

— Тогда тебе придётся их вырезать, чтобы посмотреть в них, — отвечаю я.

— А ты немного упряма, да?

— Это не упрямство, а инстинкт самосохранения. Я знаю, что тебе нельзя верить. Ты убийца.

— Я никого не убивал в своей жизни.

— Ты косвенный убийца. Ты отдаёшь приказы. Это одно и то же.

— Скажи, если бы ты была на моём месте, то говорила бы так долго через дверь, которую просто можно открыть, со своей жертвой ради того, чтобы пустить ей пулю в лоб?

— Всё зависит от того, чего бы я хотела добиться этим.

— И чего же хочу добиться я?

— Помимо того, что по твоему приказу меня избили, переломали мои кости, нанесли мне сильную психологическую травму, ты хочешь убедиться для начала, что я правда ничего не знаю, а потом инсценируешь самоубийство. Если я выйду отсюда добровольно, поговорю с тобой, то на моём теле не будет следов насильственной смерти. То есть уголовное дело даже не откроют. Мой труп сожгут и выбросят прах в мусор, потому что ты уже знаешь, что нет у меня никого, кто мог бы меня похоронить, — заключаю я.

— У тебя богатая фантазия, Энрика.

— Есть причины не верить тебе, — бубню себе под нос я.

— Но я не собираюсь тебя убивать. Наоборот, я пришёл, чтобы сказать тебе, что тебе больше нечего бояться. Раз ты не веришь мне, то я скажу через дверь. Я хочу извиниться за ту ночь, Энрика.

— Что? — Шепчу я.

— Я понимаю, что ту травму, которую нанесли тебе мои люди, уже мёртвые люди…

— Ты их убил. Да, я помню. Ты убил их. Я помню твой голос, потом выстрелы и я, — быстро закрываю рот ладонями. Вот же дура.

Повисает молчание. Страх снова собирается в моей груди, и я медленно отхожу от двери. Вот и всё. Сейчас меня убьют.

— Мне жаль, что ты восприняла это так. Этих людей, которые совершили непоправимую ошибку, убил не я, а мой помощник. За подобное убивают. Они не проверили всё. Они не сверили внешность и документы. Они схватили похожую девушку и не задумались о том, что будет дальше. Я не терплю тупых людей вокруг себя. Их ошибки могут стоить мне бессонных ночей и потери бизнеса, а я ценю хороший сон и свою работу. Их убийство равноценно твоим страданиям и боли. Это справедливо.

Я охаю от его слов и останавливаюсь. Меня очень удивляют его слова. Конечно, это может быть ложью, но дверь ещё не выбита. Он не повысил голос. Он не заорал. Он не прострелил мне голову. Он пока ничего плохого мне не сделал.

— В общем, я пришёл к тебе лично, чтобы извиниться и поблагодарить тебя, — говорит он.

— Поблагодарить? За что? — Изумляюсь я, хватая его пальто с крючка.

— За то, что ты жива.

Ладно, признаюсь, кажется, я уже не так сильно его боюсь. Вероятно, я делаю ошибку.

— Ты умеешь держать своё слово? — осторожно спрашиваю его.

— Я всегда держу своё слово.

— Тогда пообещай, что ты не причинишь мне боли и не убьёшь меня. Пожалуйста, я больше не могу жить в страхе. Я ни в чём не виновата, — шепчу я.

— Я обещаю, Энрика. Я знаю, что ты не виновата. Виноват я. Поэтому я здесь.

— Полгода прошло.

— Я был немного занят. И я не так много думал о тебе, признаю. Но то, что ты сделала, всё меняет.

Я открываю дверь ванной, и он отходит на шаг, позволяя мне полностью выйти.

— Что это меняет? — Спрашиваю я, протягивая ему пальто.

— Не каждый человек, после того что с ним случилось, решится на такое, заведомо зная, на что обрекает другого человека. Ты же понимала, что эта девушка будет мертва?

— Да, — тихо отвечаю я.

— То есть ты позвонила моему помощнику осознанно?

— Да.

— Это ещё одна причина, почему я здесь. Я хочу знать, почему ты это сделала, Энрика?

Я нервно щипаю свою губу, смотря на его ноги.

— Я не хочу отвечать…

— Ответь мне. Это для меня важно. Ответь, — требует он. Теперь его голос хоть и такой же спокойный, но очень сильный. От него у меня по спине пробегают мурашки.

— Я…

— И посмотри на меня. Я не прячу своё лицо, Энрика. Почему ты прячешь своё от меня?

Сглатываю и делаю шаг назад. Ещё немного и я снова закроюсь в ванной. Я не выйду оттуда, даже если захочу есть или надо будет на работу. Но резко дверь закрывается, и я оказываюсь прижата к ней спиной. Испуганно всхлипываю, одновременно с этим вдыхая тот же мужской аромат, которым пахло его пальто.

— Энрика. Посмотри на меня, — он давит на меня своим голосом. Я не люблю смотреть в глаза. Это контакт. Это плохой контакт. Но мне ничего не остаётся, как поднять голову, и я задерживаю дыхание. Его глаза настолько пугающе красивы, что у меня не остаётся воздуха в лёгких. Чёрный яркий круг, а внутри него переливы светло серого и голубого оттенков. У расширенного зрачка вкрапления чёрных витиеватых линий, которые переплетаются между друг другом, словно корни сожжённых деревьев.

— Скажи мне, почему ты позвонила? — Его губы двигаются, а я не могу прийти в себя, наблюдая за тем, как его глаза живут своей жизнью. Я такого в жизни не видела. Они словно утягивают меня в комнату с моим страхами. Они обнажают меня и становится так жаль себя.

— Я хотела этого. Я поступила правильно для себя. Это для меня справедливо. Она подставила меня. Она использовала мою наивность. Она не задумалась о том, что мне будет больно или что я могу умереть. Ей было плевать на моё будущее, она спасала свою задницу. Она обменяла мою жизнь на свою. Она поступила плохо. Очень плохо, поэтому я позвонила и использовала этот звонок, чтобы справедливость восторжествовала. Пусть это будет месть за то, что мне было больно. За то, что мои кости были сломаны. За то, что я до сих пор боюсь своей тени и не могу нормально дышать. За всё, что она разрушила во мне. Мне не стыдно, — честно признаюсь я, гордо приподнимая подбородок. Да, он дрожит от волнения, но я не буду врать. Я хотела это сделать. Я хотела отомстить за ошибку. Чёртову ошибку, в которую она меня превратила.

Он внимательно смотрит на меня, а затем он поднимает руку. Я приоткрываю губы, боясь, что сейчас придушит. Но его палец касается небольшого шрама у уха.

— Это сделали они?

Я могу только кивнуть. Внезапно его голова опускается, и я чувствую, как его губы касаются моего шрама. Я издаю тихий вскрик от неожиданности. Мужчина выпрямляется и мягко улыбается мне.

— Спасибо, Энрика. Мне было важно знать это, — он немного кивает мне и отходит на пару метров от меня.

Мои ноги дрожат от того, что он поцеловал меня. То есть шрам. Это же чудовищно.

— Думаю, сегодня ты будешь хорошо спать, хотя не уверен. Это такая дыра, Энрика. Здесь очень холодно. Поэтому я это оставляю здесь. Тебе это нужнее, чем мне, — он кладёт своё пальто на мою кровать.

— Это всё? Ты уходишь? — Выдавливаю из себя.

— Да. Я ухожу.

Я наблюдаю за тем, как он подходит к двери, а потом оборачивается.

— Тебе нравятся мужчины. Тебе просто не нравились те два парня. Правда? — Он подмигивает мне и скрывается за дверью.

Меня словно по голове стукнули. Слова Дейзи о шикарном мужчине с необычным цветом глаз и спокойным голосом. Его первое появление и второе.

Вот чёрт. Это был он. И он следил за мной. Кажется, это не конец. Мне нужно сваливать отсюда и очень быстро.