Случайное замужество. Книга 2

Глава 13

Черт, черт, черт, черт.

Это было хуже, чем с Люком. Это был ядерный взрыв. Это было в десять, пятьдесят раз хуже, чем с Люком, потому что у нее было обручальное кольцо на пальце и чувства, с которыми она боролась, а затем этот глупый телефонный звонок, эта глупая нить надежды зародилась в ней. Мардж верила в течение часа или около того, что Брэндон Кейтс может скучать по ней, может нуждаться в ней больше, чем в наследстве. Не было никакого способа предусмотреть, насколько идиотской была эта идея, и как легко она погналась за ней.

Почему она позволила чувствам вмешаться? Чувства разрушают все. Но Брэндон был таким чертовски сексуальным, таким милым, таким харизматичным, и то, как он целовался и трахался ... он мог отрицать все чувства, какие хотел. Но она могла сказать, когда он смотрел ей в глаза, когда он страстно целовал ее. Это было, когда он изливал все свое сердце и душу в поцелуи во время любовных ласк. Это было так чувственно, так романтично и так эмоционально.

Это был не секс. Они занимались любовью.

Ее сердце болело.

Очевидно, для него это ничего не значило. Раз уж изменил мне.

Может, им стоило пожениться без секса. Просто держать все в себе. Мардж было больно думать о том, как он занимался с ней любовью, а потом заниматься любовью и с шикарной блондинкой в его кабинете. Да, определенно со стороны Мардж были чувства. Она поклялась, что их не будет. Но, черт возьми! Они были! И ее сердце истекало кровью на земле.

План состоял в том, что она удивит его в его офисе, он очистит свой график, и они будут вместе. Либо он уйдет с работы пораньше, и они поужинают, а потом разденутся, либо, если его расписание было таким ужасным, они просто разденутся на столе. Затем она пошла бы домой и ждала от него ночного пробуждения, может быть, оставив свои кружевные трусики в его столе как сувенир.

Поспешив в таунхаус, она сменила белье по такому случаю, скользнула в крошечные белые кружевные трусики (которые чесались на ее свежей эпиляции воском) и бросилась к нему. Она была готова, так готова увидеть его, быть желанной для него и касаться его. Вместо этого он уже нашел кого-то, кто мог бы удовлетворить эти особые потребности. Эта блондинка – о, Мардж могла бы сдернуть ее с этого стола намотав идеальные волосы и пнуть ее ногой! Но она этого не сделала. Во-первых, она была взрослой, даже если чувствовала себя убитым горем подростком. С другой стороны, блондинка не была той, кто поклялся перед Элвисом любить и почитать ее в течение следующих шести месяцев года и быть честным и благосклонным, а не трахать свою секретаршу, черт возьми.

Может быть, части о том, чтобы не трахать своею секретаршу, не было в клятвах явно, но это определенно подразумевалось, поскольку это беспокоило Мардж.

Она не могла осмыслить это ... тот неопровержимый факт, что Брэндон Кейтс, ее муж, не меньше, валял дурака с ней. Он делал именно то, что делал Люк только хуже и лучше ... он был лучше в постели и хуже с ее сердцем. Если Люк сделал ее настолько циничной, что она никогда не может иметь здоровых отношений, не дожидаясь подвоха, тогда Брэндон, черт побери, почти убил ее, и не о чем больше говорить. Она могла пойти присесть в углу, раскачиваться и есть арахисовые батончики до тех пор, пока она не отрастит волоски на подбородке и должна была пойти куда-нибудь за кошками, чтобы те жили вместе с ней.

Что она могла сделать? Она могла бы сидеть у них дома, у него дома, и ждать, пока он придет и скажет ей, что это было не то, как это выглядело, что, очевидно, говорят каждый раз все, кто обманывает, когда их ловят. Она могла бы принять ванну и поплакать, и придумать жалкие способы вернуть его. Или она может пойти выпить и, возможно, чувствовать себя лучше.

Мардж вытащила свой телефон и активировала свой профиль. Он может повеселиться, значит и она. Совсем не похоже, чтобы они были в реальных отношениях. Это не измена. Потому что они никогда не были парой. Они были не более чем деловыми партнерами, которых тянет друг к другу.

Позвонила ее подруга Бет, и Мардж проболталась о том, как она и ее новый муженек поссорились. Бет выслушала и поддержала. Мардж старалась не раскрывать никаких подробностей о фальшивом браке, поэтому Бет просто думала, что это одно из тех сражений, которые бывают у супружеских пар.

– Хочешь пойти со мной и девочками? – спросила она. – Карла и Делли спрашивали о тебе, и Трейси скучает по тебе, как сумасшедшая.

Мардж вздохнула:

– Нет, лучше мне остаться здесь. Не хочу, чтобы Брэндон злился, когда я вернусь.

– И почему тебе не все равно?

Она задумалась:

– Ты права. Пойдем.

Мардж надела кожаные леггинсы, сапоги до колен с острым серебристым каблуком, облегающий топ и свободную, драпированную блузку над ним, достаточно прозрачную, чтобы черный топ был виден через легкую розовую ткань. Длинная серебряная цепь, обернутая вокруг шеи внутри воротника, спускалась на ее грудь и исчезала под низким вырезом майки. Она оставила волосы распущенными, буйство локонов. Выгодный блеск сделал ее полные губы соблазнительными, но не слишком накрашенными, не такими страшными, их как делала ее любимая помада Ruby Woo. Она взяла клатч, оставив свои обреченные белые трусики на тумбочке.

Она сказала повару отменить тот особенный ужин, который заказала, чтобы разделить с Брэндоном в полночь ... пикник у камина, который она планировала. Так много для романтики и воссоединения. Так много для всего.

В клубе она встретилась с девушками. Они танцевали и выпили несколько шотов.

– Так вот что я сказала своему парню, – сказала Тина. – Думаю, глубоко, глубоко, глубоко внутри, возможно, я действительно поверхностный человек.

Мардж разразилась смехом:

– Глубоко внутри и поверхностный противоречат друг другу. Это одно из тех, как оно называется?

Подошел сексуальный мужчина и улыбнулся Мардж:

– Оксюморон, – сказал он.

Мардж улыбнулась:

- Да, вот оно! Например, "счастливо женаты".

Бет выплюнула свой напиток и засмеялась:

– Эй, это мое!

– Хорошо, тогда мое может быть ..., – она посмотрела в зеленые глаза сексуального парня. – Прекрасное несчастье.

И она не шутила. Мужчина был прекрасен. И катастрофа для ее брака, если она продолжит вот так смотреть на него.

– Как насчет сладких страданий, истинной лжи или горькой радости? – сказал он.

Мардж подняла палец:

– Это хорошие примеры.

Они начали говорить. Но он был тщеславен. Как и в том, что он постоянно говорил о том, насколько он одарен, заставляя других девушек краснеть. Он выглядел довольно обыденно, его запястья были немного худые. Она прокляла себя за то, что посмотрела на его запястья, потому что они напоминали ей толстые, сильные запястья и руки Брэндона, и толщину, которую они обещали, обилие и мастерство, которое они доставляли.

Ее лицо горело, она заставила себя смеяться над тем, что он говорил. Она сомкнула свои липкие губы вокруг соломки с Пепси. Она достаточно выпила и хотела остаться вменяемой. Она была навеселе и не нуждалась в алкоголе. Он попросил ее номер, и она отмахнулась от него. Он был намного более заинтересован в себе, чем в ней.

А Мардж сейчас нуждалась во внимании. Ей нужны были лесть и флирт, и кто-то, кто не мог оторвать от нее глаз ни на секунду. Не какой-то мрачный парень, который, вероятно, пытался поймать свое собственное отражение в чайной ложке.

Она расстегнула блузку немного дальше, поправила блеск и начала разговаривать со следующим парнем, который подошел. Он настаивал на том, что ей нужен "настоящий" напиток. Купил ей один из тех высоких, фиолетовых коктейлей, которые на вкус как ягоды. Его друзья присоединились к ним за столом, и Бет очень понравился мускулистый парень-испанец с длинными волнистыми волосами.

Она на половину выпила второй, когда Марко пригласил ее танцевать.

– Давай!– сказала Карла. – Повеселись.

Марко был немного низкорослым, но у него была хорошая итальянская внешность, и она была готова танцевать. Он обхватил ее бедра рукой, и они вместе оказались на танцполе под музыку техно и мигающие огни клуба.

Через некоторое время, потные и задыхающиеся, они вернулись в бар, где она допила свой напиток и выпила еще. Он рассказал ей о себе, о том, как он продавал пылесосы в компании своего дяди и руководил выставочным залом. Она была достаточно подвыпившей, чтобы найти это интересным и ловила каждое его слово. На ее четвертом напитке, или, может быть, пятом, она потеряла счет, он спросил ее, где она работает. Она призналась, что была "между работами", что звучало лучше, чем признание в том, что она ушла с работы, чтобы быть доступной для своего мужа, который вместо этого решил трахнуть помощника. Этот ужин, этот ужин у камина, который она планировала ... он продолжал занимать место в ее голове, когда она должна была привлечь внимание человека, который действительно интересовался ею, или, по крайней мере, ее декольте.

Она танцевала с парой других парней, даже попробовала горячее крылышки Нэшвилла, которые на вкус были еще более отталкивающим, чем это звучало. Затем она вернулась к Марко. Они потанцевали еще немного, прижимаясь друг к другу; ее руки обхватили его шею. Он был именно ее роста, поэтому, когда его нос столкнулся с ее, и их губы встретились, это было легко. Не то, что вытягивать шею, чтобы добраться до рта Брэндона своим. Не нужно стоять на цыпочках. Не нужно цепляться за его одежду, чтобы не упасть, пытаясь получить поцелуй. Это было так удобно. Потому что это то, что вы хотите думать о первом поцелуе ... как восхитительно удобно это было.

Да, точно.

Она отступила, встряхнув головой, и сказала ему, что пришло время ей вернуться домой. Не было никакой искры. Она думала только о муже. Когда она сказала своим друзьям, что идет домой, они настаивали, чтобы пойти позавтракать в круглосуточном ресторане наподобие Denny’s. Она отказалась, но сказала им, что была рада увидеться с ними. Они сказали, что им придется скоро повторить это снова.

Мардж вызвала такси, проверила свое лицо в пудренице, но чувствовала, что следы этого поцелуя были повсюду, видны четко и отчетливо. Алкоголь и поцелуи не смешиваются! Разве она этого еще не знала? В последний раз, когда она напилась, она вышла замуж!

В какой-то момент она поступила хорошо. Она даже переключилась на Пепси, когда поняла, что напивается. Но этот чертов Марко и его напитки ... его имя заставило ее почувствовать себя виноватой.

Она приучила себя не переживать, подумает ли Брэндон, что она плохо себя вела, но ей было все равно. Когда она пробралась внутрь, было около двух утра. Свет горел в каждом окне. Она чувствовала, что пропустила свой комендантский час и действительно нарвалась. Брэндон сидел на лестнице у двери и встал, когда она вошла.

Он встретился с ней взглядом:

– Где ты была…

– Всю свою жизнь? Ну, я была прямо здесь, дорогой муж. Пока ты не изменил мне.

– Это не то, что я пытался сказать.

– Прежде чем ты начнешь со мной говорить, позволь мне снять эти сапоги. Они выглядят горячо, но они убийственны, – сказала она, начав с легкомысленного наступления.

– Это не может пождать!

– Хорошо, тогда вперед. У меня много талантов. Я могу говорить, заниматься этими сапогами и разозлить тебя одновременно.

– Наш брак не должен быть американскими горками.

Мардж прикрыла рот:

– Может, потому что меня сейчас стошнит.

– Так ты вышла и напилась?

– Может быть, немного. И я позвонила тебе. Кажется, я позвонила тебе. Я тебе звонила?

Он скрестил руки:

– Марко ответил на твой телефон и сказал, что ты будешь дома поздно.

Ее челюсть упала:

– О, он просто друг, которого я встретила.

– Серьезно? Ну, я знаю, кто он.

– Ты за мной следил? Нанял частного детектива, чтобы преследовать меня?

– Нет, Марко передал телефон Бет, и она сказала мне, что вы, девочки, просто тусуетесь. А потом Марко сказал мне, что ты танцевала с ним. Говорит, что ты танцуешь как ангел.

Мардж прикусила губу. Она была так разбита:

– Ничего не произошло. Просто какой-то невинный флирт.

– Я разочарован твоим поведением. У нас было соглашение, – сказал он, взяв ее за руку, поднялся наверх в спальню и решительно закрыл дверь.

– Был ли разговор с твоим секретарем частью соглашения? – спросила она. – Потому что у меня есть мысль, что в клятвах было какое-то место для маневра, учитывая, на что я наткнулась.

– Ты видела сотрудника в моем офисе.

– Сидящую на твоем столе с промежностью практически на твоем лице!

– Холли действительно сидела на столе. Мы обсуждали ее перевод в другое подразделение компании, потому что у нее ничего не получалось в качестве моего помощника. Итак, ты увидела расстроенную сотрудницу на собеседовании, и ты слишком остро отреагировала, и ушла, и сделала Бог знает что, и, вероятно, сфотографировалась и снялась с дюжиной других парней, чтобы я мог потерять компанию моего отца.

– Я так рада, что ты сосредоточен на важных вещах, таких как то, что ты здесь пострадавшая сторона, и твои деньги – единственное, что имеет значение! Тебе не приходило в голову, что мне будет больно видеть тебя и гре*аную Холли вместе? Что я не разозлилась и пошла заигрывать с кем-то, а я разбита. Снова. Каким-то придурком с отсутствием контроля и его слишком пылкой секретаршей, – сказала она, пытаясь удержать в своем голосе дрожь. – Ты понимаешь, что это второй раз, когда подобное случилось со мной?

– Вот почему Лена выбрала секретаря. Чтобы разозлить тебя еще больше! – он провел рукой по волосам. – Она настолько коварна. Сумасшедшая сука все идеально спланировала. Мы оба знаем, что Лена знает о тебе все. Она хотела резать тебя долго, глубоко и широко. Лена обвела с нас обоих! Ты не можешь позволить ей выиграть.

– Значит, у нее есть набор трюков?

– Она пойдет на нас со всем, что у нее есть. Саботаж этого брака – ее приоритет номер один. Мне придется позвонить адвокатам и объяснить, что может быть отрицательная реакция; что ты вела себя опрометчиво, и пресса, вероятно, узнает об этом.

– Ты собираешься, что? Доверить меня своим адвокатам? Оооох. Большие страшные адвокаты придут и скажут мне держать колени вместе, так? Может, им стоит прочитать тебе эту лекцию, так как ты был первым, кто сбился с пути. Боже, мы даже не протянули шесть месяцев!

– Ты поставила под угрозу мое наследство, будущее семейного бизнеса. Все потому, что ты чувствовала, что? Немного себя брошенной? Как будто ты хотела внимания? Очень велика вероятность, что у тебя, так или иначе, слишком большие запросы как для корпоративной жены. Вместо того, чтобы поговорить со мной о недоразумении, ты сбежала, будто тебя преследуют оборотни, а затем делала Бог знает что до двух утра с тем, кого ты смогла найти, даже не моргнув. Ты безответственная и незрелая, и я не могу рассчитывать на то, что ты сдержишь свое слово, – мрачно сказал он.

– Ты сексуальный подонок, – ответила она.

– Я кто? Это твой ответ на вызов о твоем нелепом поведении? Обозвать меня?

– Просто констатирую факт, Кейтс. Это не повышенные запросы, чтобы ожидать, что увижу своего собственного мужа ежедневно. Ты не работал за рубежом. Ты просто любишь работать допоздна, и бегать, и все такое без меня. Ты не можешь держать свое лицо подальше от промежности своей секретарши, и ты пытаешься заставить это выглядеть так, как будто я враг номер один за то, что ушла танцевать после того, как мой муж унизил меня в своем офисе, когда я пришла, чтобы оказать эмоциональную поддержку, как мы обещали в наших клятвах. Но ты была занят, пытаясь трахнуть свою великолепную блондинистую секретаршу.

– Это была беседа перед уходом.

– Тогда прощальный трах? Не нужно обсуждать терминологию. Ты обращался со мной как с дерьмом, и ты хочешь провернуть это так, что это ты раненая птичка, а я большой подлый человек, который воспользовался твоим доверием. Ну, ладно. Я пойду. Соберу свои вещи и уйду. Мы можем аннулировать брак, или ты даже можешь остаться женат на мне на бумаге, пока твое драгоценное завещание не вступит в силу. Я просто не хочу снова тебя видеть.

– Это никогда не сработает. Адвокаты Лены догадаются в мгновение ока. Не могу поверить, что ты не видишь, что Холли была подсадной уткой прямо от самой Злой Королевы. Она слишком много знала и была довольно беспощадна…

– О, ужасная, симпатичная блондинка напугала тебя?

– Честно говоря, да. Я боялся, что испорчу свой брак и потеряю тебя и компанию. Поэтому я ее перевел в отдел ИТ. Я никогда к ней не прикасался. На самом деле, я отказал ей. Но ты была слишком занята танцами и выпивкой, чтобы спросить меня прямо, что происходит.

– Давай просто оставим это. Ни один из нас не созрел достаточно, чтобы справиться даже с видимостью серьезных постоянный отношений, так что просто оставь. Я уйду со всей моей дребеденью, когда ты вернешься домой завтра вечером. Я уверена, что не сложно будет найти место, чтобы жить. В Бруклине, поскольку я сдала свою квартиру, – проворчала она.

– Послушай, Мардж, – он взял ее за руки. – Я разочарован в нас обоих. Мы можем сделать лучше, чем есть. Я прошу прощения. Я не должен был винить тебя за то, что ты пришла к чему-то, что расстроило тебя, и я также... я ударил в стену после того, как ты выбежала, так что я тоже слишком остро отреагировал. Я не хочу бросать тебя. Я считаю, что это может работать, и мне нужно, чтобы это сработало.

– Я тоже разочарована, Брэндон. Но сейчас я собираюсь поспать. Никаких обещаний. Ты сделал мне больно, и мне это не нравится. Мое доверие имеет свою цену, и его почти невозможно восстановить.

– Пожалуйста, не покидай, не уходи. Я умоляю тебя, Мардж.

– Иногда ты не можешь исправить отношения.

– Мы можем это исправить.

– Может быть, лучше оставить разбитое стекло на земле вместо того, чтобы навредить себе, когда пытаетесь собрать куски.

Он посмотрел ей в глаза, усилив связь, а затем мягко коснулся ее щеки. Слеза стекала по ее лицу, и он вытер ее большим пальцем. Она потерялась в его великолепных глазах. Необходимость поцеловать его была огромной. Она хотела почувствовать его губы на своих и держаться за его сильные руки. Больше слез хлынуло в ее глаза, когда эмоции захлестнули ее. Он приложился в нежном поцелуе к ее плечу, и она застонала, когда его язык прошелся по ее коже.

– Все, чего я хочу – это ты, Брэндон, – прошептала она. – Вот почему это так больно. Дело не только в потере денег для меня. Это лишиться тебя!

Брэндон наклонился, чтобы нежно поцеловать ее в губы. Его руки обернулись вокруг ее талии, и ее руки сжались вокруг его шеи, притягивая его ближе.

– Я здесь, – прошептал он ей на ухо.

Все исчезло вокруг нее, когда она потерялась в тот славный момент. Его губы коснулись ее, его язык скользнул между ее губами.

Их бой закончился, и он наградил ее сладким, страстным поцелуем. И ничто никогда не казалось настолько правильным.