Глава 11

Эми и Брэди, обессиленные страшными переживаниями, были доставлены домой, накормлены и уложены в постель. Обычно они не спали днем, но на этот раз Коуди настоял на необходимом им отдыхе. К великой радости детей, оказалось, что Черныш всего лишь оглушен, — он довольно быстро оправился от побоев двух негодяев. Пса в честь его спасения обласкали, досуха вытерли и буквально напичкали разными вкусностями. Более того: ему разрешили устроиться в ногах у Брэди, пока тот спит, — неслыханная милость, ибо Коуди держал Черныша в строгости и никогда не позволял ему даже близко подходить к чьей-нибудь кровати.

Несмотря на то, что Брэди и Эми бурно протестовали, заявляя, что днем отдыхают только маленькие, они уснули почти сразу, как только оказались в постели…

Когда Коуди вышел из детской, лицо его было крайне озабоченным и суровым. Он не стал расспрашивать ребятишек о том, как выглядели покушавшиеся на них бандиты, откуда они появились, знакомы ли им, — брат и сестра были не в том состоянии, чтобы толком рассказать обо всем. Но у Коуди были собственные догадки по этому поводу. Хорошо зная мстительность Уэйна, он был уверен, что это нападение — дело рук брата. Если бы, не дай Бог, Уэйну удалось расправиться с детьми, на очереди оказались бы сам Коуди и Кэсси. Человеческая жизнь ничего не значила для Уэйна, если принадлежала людям, которые стоят между ним и его целями.

Коуди знал лишь один способ остановить брата. Он зашел в свою комнату и, быстро захватив все необходимое, спустился вниз, полностью готовый действовать.

Кэсси решила не мешать Коуди укладывать детей спать и устроилась в гостиной, надеясь получше расспросить кое о чем этого скрытного типа, когда он вернется. Заслышав на лестнице шаги, она поспешила навстречу, чтобы поймать его у нижней ступеньки. И замерла от неожиданности и мгновенно охватившего се страха: Коуди на ходу пристегивал ремень для пистолетов и патронташ. Его глаза были холодными и жесткими. Кэсси непроизвольно сделала шаг назад. Такого Коуди — решительного, грозного и пугающе отчужденного — она еще не знала.

— Куда ты собрался? — робко спросила девушка, переведя взгляд с кольтов Коуди на его лицо.

— У меня есть кое-какие дела в Додже.

— Тебе никогда не найти этих бандитов, Коуди! К тому же их двое. Ты что, хочешь, чтобы тебя убили?

— Могу поклясться, что тебя сей факт не слишком расстроит, — с издевкой ответил он. — Ведь тогда тебе не придется делать эту грязную работу собственными руками… Короче: если я не вернусь, то ранчо достанется тебе, и можешь делать с ним что пожелаешь. Единственная просьба — найди детям хороших приемных родителей.

— Черт бы тебя побрал, Коуди! Мне в жизни не приходилось встречать такого тупоголового болвана. Ты похож на собаку, которая ласт не на то дерево. Я никогда не пыталась тебя убить!

— Оправдываться будешь в суде, — жестко ответил Коуди.

— Заяви шерифу о нападении на детей, и пусть он расследует это дело, — не сдавалась Кэсси.

Коуди расхохотался:

— Разве ты не знаешь о существовании пограничного правосудия? Я и сам прекрасно справлюсь с этим дельцем.

На мгновение он пристально взглянул на Кэсси. Никогда еще она не казалась ему такой красивой: изумрудные глаза сверкают, грудь высоко вздымается от гнева, на щеках горит яркий румянец… Она говорила так убедительно, что он действительно чуть было не поверил в ее невиновность. Нет, пусть рассказывает сказки кому угодно, но он-то собственными глазами видел, как она направила на него винтовку! Коуди резко повернулся и направился к выходу.

— Ну и убирайся. Давай, давай! — прошипела Кэсси ему вслед. — Думаешь, я буду волноваться? Как же! Просто зачахну от тревоги за твою драгоценную жизнь! За детей можешь не беспокоиться, я сама их воспитаю. И о ранчо позабочусь. Больно ты мне нужен! Коуди остановился на полпути, повернулся и двинулся на Кэсси, впившись в нее угрожающим взглядом. — Да ты просто шкатулка с сюрпризами, а, малыш? Взять, к примеру, прошлую ночь. Ты оказалась не шлюхой, как я раньше предполагал, это верно, но в постели вела себя как одна из них. Ты же по мне просто помирала! И была такой горячей, что к тебе невозможно было притронуться. Поэтому не старайся меня уверить, что тебе будет все равно, если со мной что-то случится в Додже. В жизни этому не поверю. Кэсси покраснела как рак.

— Теперь я точно вижу, что напрасно о тебе беспокоилась. Ты не джентльмен. Ты… ты просто скотина!.. Что же, отправляйся и позволь себя убить, мне наплевать! Я переживаю только из-за детей.

Коуди медленно скользнул по ее фигуре таким откровенно плотоядным взглядом, что Кэсси вспыхнула еще сильнее.

«Да будь ты проклят!» — подумала она в бессильной ярости. Почему он так действует на нее? При одной лишь мысли о том, что он может коснуться ее так, как вчера, все существо Кэсси мгновенно захлестнуло неудержимое желание. Вероятно, что-то отразилось на ее Лице, потому что Коуди вдруг криво усмехнулся.

— Ты уверена, что тебя волнуют только дети? — лениво спросил он. — Сдается, что сейчас ты думаешь вовсе не о них, а о вчерашней ночи. Как бы ты этого ни отрицала, крошка, тебе понравилось кувыркаться со мной в постели. И раз уж ты говоришь, что раздумала меня убивать, значит, тебе хочется повторить вчерашний опыт.

— Самоуверенный болван! — зашипела Кэсси, до глубины души уязвленная его вульгарным языком и сальными намеками. — Лучше уж я убью того, кто в тебя стрелял, — за то, что он промахнулся!..

— Да уж, могу поклясться, что ты действительно об этом сожалеешь.

С грубостью, испугавшей Кэсси, он обхватил ее за шею и рывком привлек к себе. Не успела она возмутиться, как он впился в нее яростным поцелуем. Его язык стремительно прорвался сквозь стиснутые губы Кэсси, и девушка тихо застонала. Другой рукой Коуди так крепко прижал ее к своему телу, что она невольно почувствовала, как он воспламенился. Кровь зашумела у Кэсси в голове. Пытаясь отогнать доводящее се до безумия воспоминание о том, что произошло ночью, она сжала кулачки и начала молотить ими по широкой спине Коуди. Он заглянул ей в глаза, злорадно улыбнулся и выпустил из объятий.

— Вот что ты потеряла бы, если б тебе удалось меня убить.

Глаза ее невольно устремились на его брюки, распираемые могучими чреслами. Неужели Коуди способен так возбуждаться от обычного поцелуя? Она с раздражением подумала, что он не только глуп и самонадеян, но и обладает сексуальным аппетитом дикого зверя. Но хуже всего то, что ей это понравилось — заниматься с ним любовью!..

Так как Кэсси никак не отреагировала на его провокационное замечание, Коуди насмешливо улыбнулся, повернулся и снова направился к выходу. Кэсси стояла как вкопанная, пока не услышала стук закрывшейся двери.

— Чертов метис! — хрипло пробормотала она самое обидное ругательство, которое смогла придумать в этот момент: ей было крайне неприятно осознавать, что Коуди прекрасно понимает, как неотразимо он на нее действует, как его прикосновения заставляют ее пылать и трепетать от страсти. Слава Богу, что он наконец ушел! Хочет приключений на свою голову? Он их точно получит. Но Коуди, отправляясь на «дело», выглядел таким самоуверенным петухом, что Кэсси испытала непреодолимое желание бежать вслед за ним и попытаться уговорить его поберечь свою буйную голову.

По пути в Додж-Сити Коуди был мрачен. То, что происходило между ним и Кэсси, разрушало его понятия о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Маленькая ведьма чуть не убила его, но, несмотря на это, ей оказалось не под силу отрицать существование какой-то непонятной связывающей их магической близости.

К тому времени, как Коуди достиг города, его мысли сосредоточились на более конкретных вещах. Он был полностью уверен, что только один человек в Додже виновен в нападении на ребят и этот человек — Уэйн: он считает, что получит какую-то выгоду от гибели ребятишек. Интересно, каким образом братец в дальнейшем предполагает избавиться от Кэсси и от него самого?

Уэйна не оказалось дома, но это Коуди не смутило: он предвидел, что после неудавшегося покушения на детей тот может сбежать из города. Картер поклялся себе, что в любом случае разыщет Уэйна, где бы этот мерзавец ни прятался. Немного поразмыслив, Коуди направился в «Длинную скамейку». Он готов был поставить последний цент на то, что если кто и знает, где скрывается его брат, так это Холли.

Когда Коуди, открыл двери салуна, разглядел в полутьме комнаты Уэйна, сидевшего за угловым столиком с двумя подозрительного вида громилами, на его лице показалась мстительная улыбка. Наклонившись друг к другу, троица о чем-то шепталась. Коуди старался определить, не эти ли два подонка пытались убить ребят, но должен был с сожалением отметить, что не смог запомнить каких-то отличительных примет нападавших.

Коуди с ловкостью пантеры двинулся к столику, держась настороже и все подмечая, готовый к любой неожиданности. Он двигался так бесшумно и незаметно, что Уэйн и его компаньоны не подозревали о его приближении до тех пор, пока он не возник прямо перед ними.

Подняв глаза и встретив устремленный на него ледяной взгляд Коуди, Уэйн вздрогнул всем телом. На мгновение его охватил парализующий страх: Картер больше, чем когда-либо, походил сейчас на кровожадного дикаря.

Уэйн с трудом подавил нарастающую панику. — Привет, Коуди! Что привело тебя в Додж? — сказал он, стараясь казаться спокойным.

— Ты чертовски хорошо знаешь, почему я в городе, — ответил Коуди, а затем кивком указал на двух незнакомцев. — Отошли своих дружков, Уэйн. То, что я хочу сказать, тебе лучше услышать без свидетелей.

Типам, сидевшим рядом с Уэйном, не понадобилось повторного напоминания: опасный блеск в глазах Коуди как нельзя лучше убедил их в необходимости побыстрее освободить столик, и они начали торопливо пробираться к выходу. Даже не посмотрев в их сторону, Коуди придвинул стул и уселся напротив Уэйна, обдуманно неторопливо положив мощные руки на стол ладонями вниз.

Уэйн почувствовал, что у него пересохли губы, и лихорадочно облизнул их. Он как загипнотизированный уставился на руки Коуди, словно это были две ядовитые змеи. Просто не мог оторвать от них взгляда! Наконец, конвульсивно сглотнув слюну, он откашлялся и спросил:

— Что у тебя на уме, Коуди?

— Ты отлично знаешь, что у меня на уме. Если твои наемники только попытаются еще раз приблизиться к детям, второго предупреждения не будет. Я тебя просто пристрелю.

— Ты что, спятил?! Какие наемники? Что за чушь ты несешь, черт тебя побери?!.

Недоумение было настолько искренним, что Коуди на миг почувствовал сомнение. Но нет — он слишком хорошо знал своего милого братика.

— Не надо. Ты понимаешь, о чем я говорю. Сегодня утром двое твоих подручных — возможно, те самые, которые только что убрались отсюда, — пытались убить ребят.

— Господи, да ты и впрямь рехнулся, Коуди! Если кто и пытался убить твоих огольцов, то только не я.

— Извини, братец, но я тебе не верю. Серьезно тебя предупреждаю: держи свои руки подальше от этих ребятишек. Ты, наверное, считаешь, что очень много выиграешь в случае их смерти? Здорово ошибаешься!

Лоб Уэйна покрылся испариной, когда он заметил, что Коуди сжал свои огромные кулаки. «Черт побери, этот проклятый метис весьма близок к истине: глупо отрицать, что я частенько подумывал о том, как избавиться от его ублюдков, — пронеслось в голове Уэйна. — Но кто-то решился сделать это раньше, чем я. И к счастью для меня, их попытка оказалась безуспешной. Интересно было бы узнать, кто же еще заинтересован в их смерти? И почему Коуди ни словом не обмолвился о покушении этим утром на него самого?»

— Что-то я тебя совсем не понимаю. Говоришь какими-то загадками…

— Тогда слушай меня внимательно, братишка: дважды я повторять не собираюсь. Поскольку это не мои родные дети, от их убийства тебе не будет никакого толку. Я никогда не был женат, и, насколько мне известно, ни одна из шлюх, с которыми я имел дело, от меня не рожала, ясно? Эми и Брэди — двое сирот, которых я выручил из беды в Сент-Луисе. Они вбили себе в голову, что я могу стать их приемным отцом, и пробрались вслед за мной в поезд. У меня не хватило духу сразу от них отделаться, поэтому я заплатил за их проезд. А когда мы прибыли в Додж, оказалось, что здесь нет сиротского приюта, в который я намеревался их сдать. Вот почему они оказались на ранчо.

— Но они же называют тебя отцом! — сказал Уэйн, все еще сомневаясь.

— Это их собственная идея, не моя. Можешь проверить мои воинские документы. Я служил армейским разведчиком в Аризоне и Нью-Мексико с 1862 по 1866 год. Ты не найдешь никаких упоминаний о существовании у меня жены или детей.

— Чтоб я пропал! — захрюкал Уэйн, оценив юмор ситуации. Впрочем, тот факт, что теперь отпала необходимость убивать парочку несмышленышей, существенно облегчал его планы. — Ты что, миссионером заделался? Когда собираешься основать новую религию? А, папочка?

Пока Коуди подыскивал подходящий ответ, сзади подошла Холли. Она низко наклонилась под его плечом, предоставляя возможность в полной мере оценить пышную грудь, почти вываливающуюся из глубокого выреза.

— Приветик, Коуди! Заказать тебе выпивку?

— Исчезни, Холли, у меня разговор с Уэйном! — коротко бросил Коуди, даже не обратив внимания на ее обильные прелести.

Ярко накрашенные губы шлюхи сложились в недовольную гримаску.

— Разве так встречают друзей? Я-то думала, что ты приехал в Додж ради меня, — кокетливо проворковала Холли.

— Повторяю тебе, у меня дела с братом!

Коуди понял, что так просто от нее не отделается; он полез в карман, достал золотую десятидолларовую монету и сунул в вырез ее лифа. Картеру пришлось сразу же раскаяться в своем необдуманном поступке, так как Холли завопила от радости и влепила мокрый поцелуй прямо ему в губы.

— Уйди, Холли, мы с тобой потом поболтаем.

— А может, не только поболтаем? — игриво подмигнула Холли и резво направилась к бару, шелестя юбкой, такой короткой, что при каждом движении она обнажала ее бедра почти до ягодиц.

Моментально забыв про Холли, Коуди снова повернулся к Уэйну:

— Если я замечу, что ты или твои дружки шныряете вокруг ранчо, то за последствия не отвечаю. Держись подальше от Кэсси и от детей. Это мое последнее предупреждение.

Уэйн цинично усмехнулся:

— А я уже начал было беспокоиться, что ты ни слова не сказал о нашей соблазнительной сводной сестричке. Тебе нравится с ней спать? Бог мой, я бы и сам не отказался! Если она похожа на Линду, то наверняка это горячий лакомый кусочек.

Коуди в бешенстве вскочил на ноги, чуть не опрокинув стол, схватил Уэйна за воротник и подтянул его к себе так, что их лица почти соприкоснулись.

— Только посмей протянуть к ней свои грязные лапы! — процедил Коуди. — Клянусь, я разорву тебя на части, если ты хотя бы взглянешь на Кэсси подобным образом. Она слишком хороша для таких, как ты!

— Слишком хороша для меня?! Ха! — Уэйн утробно хохотнул, не подозревал, что новость, которой он собирается сразить Коуди, тому уже хорошо известна. — Да ты хоть знаешь, чем она занималась? Я тут провел небольшое расследование — отправил кое-куда парочку телеграмм — и совершенно точно выяснил, каким способом наша гордячка зарабатывала себе на хлебушек с маслом в Сент-Луисе. Она работала в борделе! И уж наверняка переспала с половиной города. А теперь эта шлюха получила часть прекрасного ранчо!

Тяжелая, медленная улыбка поползла по лицу Коуди.

— Ты дурак, Уэйн! Кэсси вовсе не была шлюхой. Она работала в заведении Сэл обычной горничной.

Картер так неожиданно отпустил воротник брата, что тот с грохотом рухнул прямо на стол, за край которого еле успел уцепиться, прежде чем сполз на пол.

Когда он, бормоча ругательства, с трудом поднялся на ноги, Коуди уже был у дверей салуна.

— С тобой все в порядке, солнышко? — спросила подбежавшая Холли, хлопоча вокруг Уэйна. — И какая муха укусила твоего брата? Вот великолепный экземплярчик, клянусь Богом! Должно быть, в постели он изумителен!.. — восхищенно проговорила она, пожирая глазами удаляющегося Коуди.

Уэйн судорожно приводил себя в порядок, одергивая одежду и приглаживая волосы. Он буквально клокотал от злости. Ему требовалось дать выход бушевавшей ярости. Незадачливая Холли первой подвернулась ему под руку, и он с треском закатил ей такую оплеуху, что бедолагу отбросило на стол. Опершись на него, чтобы не упасть, она облизала разбитые в кровь губы и потрясенно возопила:

— Какого черта! Что я такого сделала?!

— Проклятая потаскуха! — выругался Уэйн, чувствуя облегчение. Ему всегда доставляло удовольствие срывать гнев на существах более слабых, чем он сам, — они не могли дать сдачи. — Не желаю слушать твои дурацкие рассуждения о том, хорош или нет этот гад в постели!

— Да что с тобой происходит? — прохныкала Холли, потирая щеку. — Ты же никогда не ревновал меня к мужчинам, которые платят за услуги. Черт подери, я этим зарабатываю! И ты в жизни не упрекал меня за то, что я шлюха.

— В случае с Коуди все по-другому, — проворчал Уэйн. — Он — вонючий метис. И если я когда-нибудь поймаю тебя вместе с ним, то… берегись!

— Значит, ты все-таки ревнуешь! — почти застенчиво улыбнулась Холли, приближаясь к Уэйну. — Ты же знаешь, милый, что я предпочитаю тебя всем другим. Не зря же я сплю с тобой бесплатно!

— Правда? — усмехнулся Уэйн, уставившись на ее грудь. — Тогда поднимай-ка свою задницу на второй этаж и покажи мне, как ты меня любишь!

Он грубо развернул ее и подтолкнул к лестнице. Холли повиновалась с необычной для нее покорностью.

Она часто делила с Уэйном постель и хорошо знала, что он способен на любую подлость, а ей вовсе не хотелось, чтобы он взял себе в привычку постоянно ее колотить: ведь при ее работе смазливая мордашка и хорошее здоровье имеют отнюдь не второстепенное значение. Уэйн двинулся вслед с горящими от вожделения глазами, хотя злоба на Коуди все еще душила его.

Холли лежала почти неподвижно, пока Уэйн вколачивал в ее тело свою ярость. На лице ее блуждала улыбка: Холли представляла, что это не Уэйн, а Коуди с неистовой силой сжимает ее в своих объятиях. Она видела перед собой не сузившиеся глазки Уэйна, а прекрасные голубые глаза красавца метиса, возносящего ее к сияющим вершинам блаженства…

Кряхтя и сопя над обнаженным телом Холли, Уэйн рисовал в своем воображении пылко отдающуюся ему Кэсси. Возможно, вот ключ к тому, как ему добраться до Коуди. По-видимому, братец настолько захвачен их сестричкой, что, вполне вероятно, не переживет, если с ней случится какое-то несчастье. А может, она предпочтет Коуди самого Уэйна? Над этим стоит подумать. Тут все мысли оставили его, и Уэйн затрясся, достигнув вершины удовольствия.

Возвратившись на ранчо, Коуди сразу же распорядился насчет ночных обходов вокруг дома и проследил, чтобы работники привели в порядок все заборы и ограждения.

Скорее всего особой нужды охранять ранчо не было, Картер никогда не простил бы себе, если бы из-за его беспечности с детьми что-нибудь произошло.

Затем Коуди отправился на поиски Эми и Брэди, чтобы поподробнее расспросить о людях, которые напали на них утром. Он увидел ребятишек возле конюшни — они несли яблоки, чтобы побаловать ими лошадей. Коуди осторожно последовал за ними. Войдя, он прислонился к стогу сена и стал наблюдать, как дети оделяют лошадей лакомством. Эми и Брэди не замечали его, так как он стоял в глубокой тени стога, и Коуди, прислушавшись к их разговору, решил пока не выдавать своего присутствия.

— Я думаю, что смог бы прокатиться на Леди. А ты, Эми? — спросил Брэди.

Эми не секунду задумалась: она все еще немного побаивалась лошадей.

— Леди кажется спокойной кобылой, но я не уверена, что смогла бы удержаться в седле.

— Трусиха!

— А вот и нет!

— А вот и да!

Эми прервала шутливую перебранку с братом, взяв мальчика за руку и с серьезным, даже озабоченным видом посмотрев ему в глаза.

— Знаешь, Брэди, я думаю, нам пора уходить с этого ранчо, — тихо сказала она.

— Уходить? — Брэди опешил. — Я не хочу отсюда уходить, мне здесь очень нравится! Это папа тебе сказал, что нам пора?

— Коуди не настоящий наш отец, Брэди, как бы сильно мы ни хотели обратного. И с нашей стороны было бы нечестно впутывать его в историю с дядей Джулианом: ведь теперь он знает, где мы находимся, и, значит, эти люди вернутся, чтобы нас убить. Нельзя, чтобы Коуди или Кэсси из-за нас пострадали.

— Коуди никому не позволит сделать нам плохо! — уверенно заявил Брэди. — И потом, полиция больше за нами не охотится, так что мы вполне можем рассказать ему о дяде Джулиане. Коуди нам поможет. Как ты считаешь?

— Никто нам не сможет помочь, — произнесла Эми. Ее тоненький голосок был полон такой недетской печали, что у Коуди дрогнуло сердце. Он всегда подозревал, что детишки не хотят — или не могут — говорить ему всю правду о себе, но сдерживался и не учинял им допроса с пристрастием. Картер и сам толком не понимал, поступал ли он так оттого, что боялся услышать о них что-то нехорошее, или просто решил не интересоваться подробностями их жизни, чтобы не наживать себе лишних хлопот… Впрочем, сейчас было поздно анализировать свои чувства, поскольку он уже по уши увяз в какой-то тайне. Если это не Уэйн покушался на ребят, то тогда кто?

«Пожалуй, пора мне им показаться», — подумал Коуди.

— А вы испытайте меня. И может быть, вы сами удивитесь, сколько всего я могу сделать, — негромко проговорил он. — Кажется, ребятки, для вас пришло время, когда надо кому-то довериться. Так почему не мне?

— Папа, откуда ты здесь взялся? — изумленно спросил Брэди.

Коуди вышел из тени.

— Думаю, пора нам поговорить откровенно, — повторил он. — Мне нужно наконец узнать правду. И не пытайтесь выкручиваться — на сей раз у вас это не пройдет. Идите-ка сюда и присаживайтесь. Здесь тихо, спокойно, и никто ничего не заметит; совсем ни к чему, чтобы нас сейчас кто-нибудь отвлекал.

Дети неохотно подошли к Картеру. Он поочередно поднял их и усадил на стог сена, затем прислонился к нему и приготовился внимательно слушать.

— Ну, давайте начнем с Сент-Луиса и того случая, когда вы чуть не попали под поезд. Как это произошло?

— Это подстроил мистер Конрад! — выпалил Брэди, радуясь, что можно говорить в открытую: ему никогда не хотелось держать что-то в секрете от Коуди.

— И кто, к дьяволу, этот мистер Конрад?

— Тот самый, который хотел утопить нас в ручье, — объяснила Эми. — Он и еще другой охотились за нами на вокзале в Сент-Луисе. Понимаешь, мы обязательно должны были от них убежать. Дядя Джулиан хочет, чтобы мы умерли.

— Уф, давайте снова — и с самого начала, — в замешательстве сказал Коуди. — Какой еще дядя? Я думал, что вы сироты.

— Мы и есть сироты, — подтвердил Брэди. — Наши мама и папа погибли уже давно, когда на реке перевернулась лодка. Мы тоже в ней были, но нас кто-то спас…

— А дядя Джулиан — это наш опекун, — продолжила Эми рассказ брата. — Но он очень плохой человек. Он хочет получить деньги, которые папа и мама оставили нам. Однажды ночью мы случайно подслушали разговор дяди и мистера Конрада. Они думали, что мы уже спим. Дядя заплатил мистеру Конраду за то, чтобы он нас убил. Тогда он сможет забрать все наши деньги себе.

Коуди эта история показалась странной и не очень правдоподобной. Он как-то слышал, что дети — великие фантазеры и мастера придумывать всякие небылицы. Не относится ли это наблюдение также к Эми и Брэди?

— Но почему же вы не обратились в полицию?

— Мы боялись. Мы думали, что убили дядю Джулиана, — тихо сказал Брэди и невольно вздрогнул. — Он выглядел совсем как мертвый, правда! Поэтому мы и убежали.

— Как же вы могли его убить? — удивленно спросил Коуди.

— Он хотел поймать меня и Брэди, когда заметил, что мы подслушали его разговор с мистером Конрадом, — объяснила Эми, завершая рассказ. — Мы не виноваты, что он погнался за нами, свалился с лестницы и расшибся. Он лежал на полу, и у него ноги были все перекручены, а из головы текла кровь. Мы подумали, что он умер и что полиция обвинит в его смерти нас. Мы не хотели попасть в тюрьму или сиротский приют, поэтому и убежали куда глаза глядят.

«И пристроились ко мне, дураку», — подумал Коуди.

— Значит, ваш дядя жив и пытается вас убить, чтобы присвоить завещанные вам родителями деньги? Именно в этом вы хотите меня убедить? — спросил он брата и сестру.

— Мы говорим правду! — клятвенно заверил Брэди.

— В таком случае мне скорее всего придется отвезти вас в Сент-Луис и обратиться в тамошнюю полицию по поводу махинаций вашего дядюшки.

От испуга глаза у Эми стали как блюдца.

— Нет! Пожалуйста, Коуди, не отвози нас назад! — дрожащим голосом взмолилась девочка. — Нам никто не поверит. Нас вернут дяде Джулиану или отдадут в приют. Пожалуйста, не отсылай нас! Мы обещаем, что будем себя вести хорошо и делать все, что ты скажешь. Только позволь нам остаться с тобой!

— Ох, дерьмо! Вы, ребятки, напрасно думаете, что я добросердечный, сердобольный и все такое прочее. Люди меня боятся. Когда они меня видят, то спешат убраться подобру-поздорову с моего пути. Очень у многих сложилось обо мне дурное мнение. Я не похож на человека, который нянчится с сиротами и вдовами, детки. Я совсем другой парень — злой, дикий, жестокий и свирепый. При моем появлении все просто разбегаются!

— Ты-ы?.. — в полном изумлении спросил Брэди и тут же с непоколебимой уверенностью воскликнул: — Ничего подобного!

— Ох, дерьмо! Ну и что мне с вами делать?

— Ты совсем не такой, как говоришь, — запальчиво сказала Эми. — Ты хороший, и добрый, и… и… как раз такой, какого папу мы бы хотели. Конечно, лучше иметь настоящих родителей, но у нас их нет, и тут уж ничего не поделаешь. Поэтому мы хотим жить с тобой и Кэсси. Мы ее тоже очень любим. А ты любишь Кэсси, папа?

— Не сбивайте меня с толку своими вопросами! — проворчал Коуди.

— Если ты ее не любишь, то почему тогда спишь с ней в одной постели?

Коуди застонал. Разговор становился все более запутанным и приобретал нежелательный характер.

— Да, я люблю Кэсси. Вас устраивает такой ответ? «И люблю ее чертовски сильно», — добавил он про себя.

— Частично, — ответила Эми.

— Тогда хватит на эту тему. Давайте вернемся к Вашему дяде и его дружкам. Что мы будем с ними делать?

Если Эми и Брэди рассказали правду, то Коуди, Конечно же, не мог допустить, чтобы детей возвратили Человеку, который намеревается их убить, тем более что в полиции детям наверняка не поверят. Джулиан Мастерс, судя по словам Эми, был настоящей гадиной, причем изворотливой. Такой вполне может облапошить кого угодно и обойти любой закон. Да, отправлять детей домой нельзя, это точно. Придется ему взять их под свою защиту. Ну что же, раз так, то он готов. Будьте покойны, теперь никто не посмеет причинить ребятам зла. Коуди посмотрел на детей, которые с надеждой ждали его ответа.

— Черт меня побери и дьявол раздери! Вы останетесь на Каменном ранчо. Пока я здесь, вас никто не обидит. Если ваш дядюшка Джулиан появится на горизонте, он будет иметь дело со мной.

— Ох, папоч… Коуди! — радостно вскрикнула Эми и спрыгнула сверху ему на руки.

Не ожидавший такого бурного проявления чувств, Коуди потерял равновесие и упал, пребольно стукнувшись о землю. Через мгновение к Эми присоединился Брэди и крепко обнял Коуди за шею.

Картер, сам того не ожидая, прижал их к груди. Ребятишки прильнули к нему так доверчиво, от них исходило такое нежное тепло, что у Коуди на сердце стало спокойно и радостно. Не успел он удивиться этому столь странному для себя чувству и блаженной улыбке, которая появилась на его губах, как сделал новое открытие: ему нравится, когда его называют папой. Благодаря этим маленьким сиротам Коуди ощутил свою причастность к чему-то, чего никогда раньше не испытывал. Что-то похожее связывало его и с Кэсси. Но к ней он тянулся чисто по-мужски, он хотел ее, сгорал в любовном огне. А дети давали ему чувство семьи. Господи, их нисколько не волновало то, что он всего лишь грубый ковбой, который больше привык иметь дело с оружием и животными, нежели с людьми. Черт возьми, для них ничего не значило даже то, что он метис!..

— Значит, так, Эми, — мягко сказал Коуди. — Вы с Брэди можете называть меня отцом, раз уж вам это нравится. Вообще-то я взял на себя ответственность за вас с того самого момента, когда купил вам билеты до Додж-Сити. Хочешь не хочешь, а так получается. И говорю вам еще раз: Коуди Картер ни за что не допустит, чтобы с вами что-нибудь случилось. Можете мне верить…

Кэсси задумчиво наблюдала за Коуди и детьми, стоя у приоткрытых дверей конюшни. Оттуда она не могла слышать их разговор, но неподдельная искренность и нежность Картера и самозабвенная любовь к нему ребятишек так взволновали девушку, что у нее на глазах выступили слезы. Кэсси всю жизнь мечтала о том, чтобы кто-нибудь испытал к ней хоть долю той привязанности, проявление которой она только что невольно подглядела. Бабушка Кэсси вечно трудилась не покладая рук, чтобы прокормить себя и девочку. Она, конечно, старалась делать для Кэсси все, что в ее силах. Но как же мало было у бедной этих сил! Да и времени…

Выросшая без родителей, братьев и сестер, Кэсси в полной мере познала горечь одиночества. Слава Богу, что у Эми и Брэди есть Коуди, которого они любят безоглядно и который так ласков с ними. И все же для Кэсси до сих пор так и оставалось загадкой непонятное желание Коуди избавиться от Эми и Брэди. Сейчас от этого стремления не осталось и следа, но Кэсси все равно не могла простить Коуди. Как он мог! Ведь дети — это величайшее сокровище. Если она когда-нибудь станет матерью, то посвятит детям всю свою жизнь, без остатка, подумала Кэсси.

Решив не нарушать уединения Коуди и ребятишек, девушка отошла от дверей конюшни так же тихо, как и появилась.

Загрузка...