Советский спецназ в Афганистане

ГЛАВА 5 СПЕЦНАЗ КГБ «АЛЬФА» — ФОРПОСТ БЕЗОПАСНОСТИ СССР

До прихода Ю. В. Андропова на пост председателя КГБ СССР сам Госкомитет был подчинен Совету министров СССР. Но Андропов уже через год добился через Политбюро переподчинения КГБ, которое стало называться КГБ СССР. Андропов увеличил бюджет КГБ и материально-техническое обеспечение всех его служб. Резко повысилась зарплата сотрудникам и продовольственное обеспечение семей офицеров через прикрепление к гастрономам. Внеочередникам и молодоженам стали выделяться квартиры. При КГБ СССР стали работать свои госпитали, поликлиники, дома отдыха, санатории, ателье.

В аппарате КГБ Андропов утвердил огромное количество генеральских должностей. Даже в военной контрразведке почти все должности начальников отделов преобразовали в генеральские, чего не было и во время войны. Андропов расширил сеть местных органов КГБ и образовал новые управления в центральном аппарате. Ввел контроль над духовным состоянием общества. Служба в посольстве в Венгрии дала ему бесценный опыт, он понял, насколько могут быть опасны и тяжелы идеологические нестыковки в обществе и насколько нереально возродить дух большевизма в советском блоке разных по сути государств.

В июне 1967 года приказом Андропова было образовано Пятое управление, начальником которого стал бывший секретарь Ставропольского крайкома КПСС. Но уже через год Андропов понял, что секретарь крайкома партии не годится для борьбы с инакомыслием в СССР, и его сменил кадровый чекист Филипп Денисович Бобков, через пятнадцать лет занявший пост заместителя председателя КГБ СССР. Последним начальником Пятого главного управления стал опытнейший чекист, профессионал МИДа СССР, генерал-лейтенант Харчев Константин Михайлович.

Работу по борьбе с инакомыслием Андропов считал приоритетной задачей КГБ и ставил выше, чем формирование собственного спецназа. Когда у Генштаба Министерства обороны, а следовательно — и у ГРУ, появился летом 1965 года свой крымский Учебно-террористический центр УЦ-165, где стали готовить для национальных армий слаборазвитых стран диверсантов-профессионалов, Андропов среагировал на это лишь год спустя, в 1966 году, ужесточением программы подготовки и обучения Курсов усовершенствования оперативного состава. Так, например, широко известен из мемуаров начальника разведки ГДР генерал-полковника Маркуса Вольфа случай, когда он прилетел на секретную встречу с Андроповым с просьбой обменять своего лучшего секретного агента, попавшего в пыточные подвалы западногерманской БНБ, на получившего в СССР большой срок физика Анатолия Щаранского, обвинявшегося в шпионаже в пользу Израиля. Андропов тогда жестко ответил генералу Вольфу: «Товарищ Вольф, разве вы не понимаете, что произойдет, если мы дадим такой сигнал? Этот человек — шпион, но еще важнее, что он — еврей и выступает в защиту евреев. Если мы освободим Щаранского, борца за права евреев, то и другие народности могут последовать его примеру. Кто будет следующим: немцы Поволжья, крымские татары, чеченцы или калмыки? Если мы откроем все клапаны и народ начнет вываливать все свои беды и претензии, нас захлестнет эта лавина, и мы не сможем ее сдержать».

И эти слова были сказаны при том, что корни родословной по матери самого Андропова крепко сидели в еврейском начале. Интересы Родины были для Андропова выше личных амбиций.

Чекисты рьяно взялись за инакомыслие.

Вспоминает бывший начальник отдела Пятого управления, работавший в нем с 1977 года, подполковник КГБ СССР Александр Николаевич Кичихин:

«В Пятом управлении было много отделов: был отдел, который занимался творческой интеллигенцией, отдел межнациональных отношений, в котором работал я, отдел студенческой и неорганизованной молодежи — всякие панки, хиппи и первые отечественные фашисты. Отдел религии — один из самых больших. Отдел по розыску анонимов и лиц, вынашивающих террористические планы.

Существовал отдел по борьбе с сионизмом, который начальник управления генерал Бобков курировал лично. Выделился в отдельную структуру отдел, занимавшийся наиболее заметными диссидентами — такими, как Солженицын, Сахаров. Был отдел, который вел борьбу с радиостанцией “Свобода”, с Народно-трудовым союзом. И небольшой отдел ведал контактами с коллегами из социалистических стран.

Когда я пришел в 1977 году в Пятое управление, там уже работало двести человек. Причем это было самое маленькое Управление в КГБ. Другие состояли из многих тысяч. Но накануне Олимпиады 1980 года наше Управление разрослось до шестисот человек. На время Олимпиады в отделе, занимавшемся спортсменами, стало пятьсот сотрудников. После Олимпиады многим офицерам вручили ордена и медали. Начальник столичного управления КГБ генерал Алидин получил орден Трудового Красного Знамени и значок лауреата Государственной премии СССР.

Обычно сынки “мохнатых пап” оседали в разведке, в первом главке, потому что это был верный способ продвижения за границу, а вся черновая работа была на нас. Мы верили, что наш анализ общественных процессов в стране поможет руководителям партии и государства принять правильные решения.

И если бы не генерал Бобков, то вполне возможно борьба с инакомыслием велась бы методами 37-го года. Получая инструкции из ЦК КПСС, Бобков старался их трансформировать в приказы не уничтожать диссидентов, а переубеждать.

Поскольку я в Управлении десять лет занимался репрессированными народами, могу привести такой пример: с 1969 года мы стали писать докладные записки в ЦК, чтобы предоставить немцам Поволжья автономию. Но всегда приходил отказ. Крымские татары тоже теребили высший эшелон власти, и мы получили указание не допустить экстремистские выступления. Отправляя справку в ЦК по крымским татарам, мы предлагали пути политического решения их вопроса, но на Старой площади ничего лишнего на себя брать не хотели. Мы получили в устной форме указания “сажать”. Если кто-то не хотел этого делать, его просто убирали с места. Много интеллигенции шло на контакт с нами — кто хотел продвинуться по службе, кто выехать за границу, кто просто улучшить свою жизнь. Мы помогали издать книгу, уехать в творческую командировку, получить квартиру, поставить телефон. Платная агентура в нашем управлении была большей редкостью. Наш контингент редко нуждался в деньгах, правда, женщинам-агентам к Восьмому марта цветы дарили. За достижение выдавалась, например, проверка на лояльность абитуриентов, поступающих в литературный институт имени Горького, или факт публикации в журнале “Наш современник” материала о писателе-эмигранте Льве Копелеве, разоблачающего его связи с антисоветскими центрами на Западе. Ведь что было — мы подпитывали своими интеллектуальными кадрами-агентами кадры НТС и Организацию украинских националистов, ведь если посмотреть список руководителей этих антисоветских союзов выходит, что чуть ли не каждый второй является нашим агентом».

То есть фактически, засылая в эти Центры своих агентов, КГБ обслуживал сам себя: соответствующие подразделения просто обеспечивали себе фронт работ. И далее следует, что рост штатной численности Пятого управления КГБ формировала засланная в эти Центры на Западе лучшая агентура КГБ. А следовательно, для борьбы с НТС и ОУН следует увеличить и работу КГБ. Выходит Комитету было выгодно держать эти структуры в полудохлом состоянии: вреда никакого, а КГБ раздувается от штатов.

В декабре 1973 года Андропову было присвоено звание генерал-полковника, а через три года ему присвоят звание генерала армии. В честь 60-летйя в 1974 году Андропова наградили Звездой Героя, и Брежнев ввел его в члены Политбюро.

После «пражской весны» и повторения практически венгерских событий Андропов стал думать о формировании собственного спецназа КГБ. А тут еще события в марте 1969 года на острове Даманский. Андропов был категорически против мощного армейского удара по китайцам и предложил Брежневу пустить в дело армейский спецназ, Брежнев поддержал председателя КГБ. Обошлось без войны с Китаем, и конфликт угас сам собой.

В 1973 году у Андропова появился новый помощник, Игорь Елисеевич Синицын, сын сотрудника разведки, офицер спецназа. И уже в 1974 году у Андропова появилась мысль о формировании в рамках КГБ отряда специального назначения.

На стол председателя КГБ легла докладная записка «кротов» разведки ПГУ, составленная по событиям формирования спецназа в Израиле и Америке. А так как Андропов считал Америку главным врагом СССР и источником зла, то он никак не мог отбросить в сторону столь значительные военные приготовления противника.

К этому моменту по всему миру уже действовали части спецназа, а в Израиле их уже насчитывалось целых двадцать восемь — отлично вооруженных и обученных отрядов спецназа. Вообще, редкий читатель знает, что спецназ Израиля формировали советские офицеры НКВД СССР и — что очень важно с исторической точки зрения — формировали его по приказу Сталина в 1948 году, когда Израиль получил государственное признание на международном уровне.

29 июля 1974 года Андропов подписал суперсекретный приказ, начинающийся двумя нулями, о штатном формировании отряда специального назначения КГБ — отряда «А». Что особенно важно отметить, этот приказ не дали на перепечатку даже самым проверенным машинисткам КГБ и о формировании этого спецназа знали буквально единицы сотрудников КГБ и ЦК партии. Отряд «А» сформировали в Седьмом управлении КГБ СССР, что говорило о его заграничной направленности, ведь Седьмое управление занималось тогда охраной дипломатических представительств СССР. Начальником этого управления в 1974 году был генерал-майор Михаил Михайлович Милютин. И практически вся первичная работа по формированию сверхсекретного спецназа антитеррора легла на его плечи.

Вот что вспоминает бывший сотрудник «Альфы» первого призыва полковник Валерий Емышев:

«В 1974 году я окончил очное отделение Высшей школы КГБ. Отправили служить в Седьмое управление, хотя, признаться, планы у меня были другие.

Но так распорядилась судьба. Наверное, в моем распределении сыграло важную роль то, что я раньше служил в “семерке”. Активно занимался спортом, был чемпионом управления. О группе тогда практически ничего не знали, секретность полнейшая. Даже при зачислении в ее состав — все беседы тет-а-тет, шептали на ухо. Мне, например, сказали, что будущая работа связана с риском для жизни. И только. Ну что ж, с риском — так с риском, решил я.

В 74-м мне уже было 32 года. Для нашей работы немало. Голов — старше меня на год, немного помоложе Бодров и Федосеев. Савельеву было меньше на четыре года. Самыми старшими были Леденев и Ивон.

Наша первая операция — освобождение Министерства здравоохранения в Рахмановском переулке. Тогда студенты-иностранцы захватили это министерство…»

В отряд отбирали самых проверенных, физически выносливых и профессионально подготовленных. Многие офицеры и прапорщики до прихода в отряд уже прошли путь чекиста в других отделах и Управлениях КГБ. Ведение огня из всех видов оружия, вождение всех видов автотранспорта и боевых машин, умение думать, оперативно подбирать ситуации, безошибочно принимать по этим ситуациям решения, действовать быстро и напористо. Со временем у отряда появилось свое медицинское и психологическое обеспечение, собственная учебная программа. Учились на примере западных спецназов, изучали их учебные программы.

Первым командиром «Альфы» был назначен майор Бубенин. На первых порах в состав отряда было зачислено тридцать сотрудников. В начале формирования пришлось туго с материально-техническим обеспечением, но вскоре отряду была выделена и учебная база.

Заместитель командира отряда Роберт Петрович Ивон занимался разработкой и проведением тренировок, учений, полевых выходов, а Михаил Михайлович Романов отвечал за физическую и специальную подготовку офицеров «Альфы». Было разработано учебное пособие по специальному вооружению отряда, выработаны модели освобождения заложников. И даже своими руками сотрудники изготовили первое учебное пособие: автобус-ловушку. То есть это практически засада для террориста, который потребует для доставки в аэропорт после совершения теракта автобус. Вот такой автобус для террориста и изобрели офицеры «Альфы»: он мог мгновенно наполняться усыпляющими газами. Пришлось преодолеть массу проблем: ведь на первом этапе все упражнения и опыты ставились на животных — кошках и собаках. Были проблемы правового характера: многие страны Запада — Турция, Аргентина, Колумбия и прочие — категорически отрицают путь переговоров с террористами, а надо было выработать как бы международную модель захвата и борьбы с террористами. Пытались даже на себе проверять газовое оружие западного производства. За границей закупили подвесные системы «Роллглис» для работы на вертикальных поверхностях и радиофицированные пуленепробиваемые жилеты. А вот «кейсы», куда можно уложить почти все оружие диверсанта, придумали сами.

Одежду позаимствовали у летчиков, а спецкомбинезоны выдумывали сами и шили в спецателье КГБ. Для ближнего боя использовали автомат «скорпион». В закрытых НИИ заказывали спецоружие. Вскоре в составе отряда было создано и подразделение боевых пловцов, которые тренировались на Балтике и на Кубе. Многое в своих программах боевые диверсанты «Альфы» позаимствовали у кубинского спецназа.

В марте 1979 года «Альфа» отличилась при ликвидации террориста Юрия Власенко, 1951 года рождения, уроженца города Орджоникидзе, который ночью проник в американское посольство и захватил в заложники секретаршу посла. В результате штурма террорист взорвал себя гранатой, из заложников никто не пострадал. Приказом по КГБ подполковника Геннадия Зайцева и Сергея Голова наградили месячным окладом, а Роберта Ивона — ценным подарком.

Бойцы спецназа «А» постоянно тренировались. За профессионализмом офицеров спецназа стоит огромный труд — как моральный и интеллектуальный, так и физический.

Например, снайпер спецназа обязан попасть в пятак с расстояния в 100 метров, ножи втыкаются частоколом в оконную раму с расстояния в 30 метров, штурм самолета должен быть осуществлен за пятнадцать секунд, скоростная стрельба из всех видов оружия и из любых позиций должна выполняться за доли секунды. Основное внимание уделяется выработке навыков поражать цели с первого выстрела в любое время суток, по вспышкам и на слух. А главное, везде: в поезде, самолете, автобусе и т. д.

Обычным заданием было действие в тылу в составе диверсионно-разведывательного отряда. Группа должна в короткий промежуток времени выйти на определенную командиром точку на карте, отыскать деревню, где в дупле дерева лежит кассета с боевым заданием. Затем, двигаясь по азимуту, выйти к охраняемому объекту, снять часового и захватить сам объект. До объекта — 20 километров, а времени на все — 20 минут. Проход по дорогам запрещен — там засады. Теоретически это невозможно, но вот практически получается как нельзя лучше. Я раз присутствовал на тренировке спецназа КГБ и видел, как командир группы спецназа решил сократить расстояние до объекта нападения: он просто-напросто воспользовался зерноуборочным комбайном для передвижения до кромки леса, сказав комбайнеру, что преследует группу сбежавших бандитов. Комбайн, миновав две «засады», довез группу захвата до кромки леса, где спецназовцы тихо, крадучись, растворились в гуще темного ельника.

Бойцы спецназа знают все бронетанковые средства передвижения буквально всех армий мира, знакомы с их вооружением, умеют разбираться в авиатехнике, хорошо представляя, как загружается самолет, как меняется экипаж, как производится заправка топливом на всех типах зарубежных и отечественных самолетов. Спецназ располагает всеми современными видами оружия — от огнестрельного до метательного. Имеет оптические, психологические и ночные приборы. Для экстренного вскрытия любых видов дверей у спецназа есть комплекты накладных зарядов и бесшумных резаков. Контроль за объектами — как внутри, так и снаружи — осуществляется спецтехникой. Изучены планы выдвижения к объектам: посольствам, театрам, гостиницам и т. д.

В конце 1979 года грянули события в Афганистане: непредсказуемый в своей жестокости председатель Революционного совета ДРА Амин в октябре задушил своего учителя, председателя ЦК партии, лучшего друга Брежнева — Тараки. И вообще у Амина была этакая вампирская слабость — любил он лично мучить и пытать в тюремных застенках своих партийных врагов, повторяя, что так всегда делал его советский друг — маршал Берия, портрет которого висел в уютном кабинете дворца Хадж-Бек.

А еще Амин любил забрасывать в горы «десант» — это была такая любимая его хитрость: загрузить в самолет, якобы для высылки из страны, своих политических оппонентов, а потом над вершинами Гиндукуша внезапно открыть люки разгрузочной рампы и наблюдать за падением в никуда своих недавних врагов.

У КГБ имелись агентурные сведения, что Амин, учившийся в американском университете, поддерживает связь с ЦРУ и намерен взять курс на вступление в Блок НАТО. Это при том, что СССР за два года афганской революции — 1978–1979 — уже вложил в экономику Афганистана более 700 миллионов долларов.

Требовалось срочно избавиться от восточного правителя, посадив на афганский трон агента КГБ — Бабрака Кармаля, которого под охраной офицеров 9-го управления уже доставили в Москву из Ирана, где Кармаль был послом Афганистана.

Для столь сложной задачи, как организация государственного переворота в восточной стране, требовался силовой кулак.

По приказу Андропова из отряда «Альфа» был выделен и сформирован отдельный отряд спецназа «Гром», а из сотрудников республиканских и региональных управлений КГБ, прошедших на «куосовских» курсах диверсионную подготовку, был сформирован отряд специального назначения «Зенит». Специальной боевой задачей этих двух спецназов КГБ был захват всех правительственных зданий в Кабуле и — главное — резиденции Амина, дворца Тадж-Бек, и физическая ликвидация зарвавшегося «друга» советского народа.

В начале декабря 1979 года генерал КГБ Алексей Бесчастный ставит задачу вновь сформированной группе отряда «А» — спецназу «Гром» под командованием майора Михаила Романова.

Генерал предупредил, что ставить боевую задачу обоим спецназам КГБ будут на месте пребывания в Кабуле руководители спецоперации: начальник Управления «С» КГБ (нелегальная разведка) генерал-майор Ю. И. Дроздов и представитель от ГРУ Генштаба МО СССР генерал-майор В. В. Колесник.

Но уже было известно, что спецназ «Гром» нацелен на:

— захват отдельного полка жандармерии (старший группы — майор Павел Климов);

— захват штаба ВВС ДРА (старший группы — капитан Анатолий Савельев);

— захват дворца Тадж-Бек и ликвидация Амина (старший группы — майор Михаил Романов);

— захват МВД ДРА (Царандоя) (старший группы — майор Евгений Чудеснов).

Группа «Зенит» должна была выполнить боевые задачи по:

— уничтожению в Кабуле центрального узла связи (старший группы — Борис Плешкунов);

— захвату дворца Амина;

— обеспечению снайперской поддержки всех групп.

Вспоминает командир группы захвата «Гром» майор Евгений Чудесное:

«Мы стояли перед зданием Царандоя, до главного входа — метров 15–20. Но с верхних этажей огонь усиливался, летели гранаты, и потому мы решили не испытывать судьбу. Прикрывая собой Нур Мухаммеда (Министр МВД будущего правительства — авт.), двинулись к входу, приходилось отстреливаться из пулемета. Здесь я получил контузию. Из носа и ушей пошла кровь, на некоторое время потерял ориентацию, а когда очнулся, вижу: окружающие открывают рот, что-то говорят, но ничего не слышу. Хотя разбираться в своем состоянии, признаться, времени не было. Ворвались в здание, определили Нура в один из кабинетов, дали ему охрану и бросились помогать нашим ребятам.

А бой уже переместился на верхние этажи. Помню, услышал крик, страшный такой, душераздирающий. Бегом туда. Оказывается, ранен в ноги совсем молодой афганец, защитник министерства. Перевязал его, а только что я бинтовал плечо нашему десантнику — такому же мальчишке. Он все рвался в бой, пришлось даже прикрикнуть, назвать свое воинское звание, чтобы слегка охладить его пыл».

В середине декабря группы спецназа уже летели из СССР отдельными рейсами и путями — кто через Кандагар, кто через Ташкент. Пункт назначения у всех групп был один — Кабул. Дроздов и Колесник уже готовили план операции по захвату всех государственных учреждений Афганистана. В помощь им был придан спецназ МВД СССР «Кобальт», армейский спецназ, десантники и спецназ ГРУ Генштаба Министерства обороны СССР. Об этом подробнее в следующих главах.