Сплошные сложности

Рейчел Гибсон

Сплошные сложности

Анотация

Сложности…

Карьера в кино для Челси Росс оказалась настоящим провалом. Самым бòльшим, чего она добилась на актерском поприще, было прекрасное исполнение роли «Симпатичной мертвой девушки №1». Но по-настоящему глупым шагом в жизни мисс Росс оказалось решение уехать из Голливуда и стать личным ассистентом известного хоккеиста.

Еще больше сложностей…

Славные деньки травмированной суперзвезды Марка Бресслера прошли. Плохой парень и бывший спортсмен мог бы, по крайней мере, цивилизованно вести себя с маленькой розововолосой бомбой, которую «Сиэтлские Чинуки» наняли в качестве его персонального ассистента. Если бы Челси не нуждалась в деньгах, она бы убежала от самого большого придурка в мире так быстро, как только могла.

Сплошные сложности!

Челси может справиться с плохим поведением и унылым настроением Марка. Проблема в его бицепсах и горячем теле! И когда плохой парень пытается соблазнить ее, мисс Росс понимает, что пришло время отправить его на скамейку штрафников… Но только может ли сама Челси противостоять тому, что у него на уме?

Глава 1

Лишь то, что человеку повезло остаться в живых, не означает, что он должен быть счастлив по этому поводу.

- Прошлой ночью ваша хоккейная команда выиграла Кубок Стэнли без вас. Расскажите о ваших чувствах.

Бывшая суперзвезда НХЛ и всем известный задира Марк Бресслер посмотрел поверх множества микрофонов и стены из камер на дюжину или около того репортеров, заполнивших комнату для пресс-конференций в «Кей Арене». Он играл за «Сиэтл» последние восемь лет, был капитаном – последние шесть. И большую часть жизни трудился, чтобы, почувствовав в руках холодное серебро, поднять над головой Кубок Стэнли. Марк жил и дышал хоккеем с тех пор, как зашнуровал первую пару коньков. Он столько раз проливал на льду свою кровь и сломал костей больше, чем мог припомнить. Профессиональный хоккей был всем, что он знал. Всем, чем он являлся. Но прошлой ночью его команда выиграла без него. Сидя в своей гостиной, Хитмэн наблюдал, как жалкие ублюдки катались по кругу с его Кубком. Какие, черт возьми, они думают, у него чувства?

- Конечно, я хотел бы быть там с парнями, но я рад за них. На сто процентов рад.

- После того несчастного случая шесть месяцев назад «Чинуками» на ваше место был нанят мужчина, который сидит сейчас рядом с вами, - сказал журналист, имея в виду хоккеиста-ветерана Тая Саважа, который заменил Марка на посту капитана команды. – В то время это казалось спорным решением. О чем вы подумали, когда услышали, что Саваж придет вам на смену?

Ни для кого не было секретом, что Марк с Саважем не нравились друг другу. В последний раз, когда Бресслер оказался так же близко к этому человеку, они стояли лицом к лицу во время регулярного сезона. Марк назвал Саважа перехваленной задницей примадонны. Саваж назвал его подобием второсортной шлюхи... Просто еще один день на работе.

- Когда Саваж подписал контракт, я был в коме. Не думаю, что о чем-то «подумал». По крайней мере, не помню этого.

- О чем вы думаете сейчас?

Что Саваж переоцененная задница примадонны.

- Что руководство собрало команду победителей. Все парни усердно трудились и делали то, что должны, чтобы привезти Кубок в Сиэтл. Перед плей-офф у нас было пятьдесят восемь побед и двадцать четыре поражения. Мне не нужно говорить вам, что это впечатляющие цифры. – Он замолчал и тщательно обдумал следующую фразу. – Не нужно говорить и о том, что для «Чинуков» было удачей, что Саваж оказался свободен и открыт для продажи.

Хитмэн не собирался говорить, что благодарен или что команде повезло.

Переоцененная задница примадонны, сидевшая рядом с ним, засмеялась, и Марку почти понравился этот парень. Почти.

Репортеры направили свое внимание на Тая. Пока они расспрашивали того о внезапном заявлении об окончании карьеры, которое Саваж сделал прошлым вечером, и о его планах на будущее, Марк смотрел на свою руку, лежавшую на столе. Для пресс-конференции он убрал лангету, но его правый средний палец был таким же жестким, как планки из нержавеющей стали и гвозди, закрепившие его в перманентном «пошел ты...»

Журналисты задали вопросы другим «чинукам», сидевшим за длинным столом, прежде чем снова обратились к Марку.

- Бресслер, вы планируете вернуться? – спросил репортер.

Марк поднял глаза и улыбнулся, как будто этот вопрос не затронул его самую глубокую рану, посмотрел на лицо журналиста и напомнил себе, что Джин – хороший парень, для журналиста, и он никогда не перегибает палку. По этой причине Марк не поднял правую руку, чтобы выказать свое презрение.

- Доктора сказали «нет».

Хотя ему не нужны были врачи, чтобы подтвердить то, что он знал с момента, как открыл глаза в реанимации. Несчастный случай, который переломал половину костей в его теле, разбил ему жизнь. О возвращении даже не шло речи. Даже если бы Хитмэну было двадцать восемь, а не на десять лет больше.

Вперед выступил генеральный менеджер Дарби Хоуг:

- В команде «Чинуков» всегда будет место для Марка.

В качестве кого? Он даже не сможет водить машину для заливки льда. Не то чтобы это имело значение. Марк не хотел находиться поблизости ото льда, если не сможет играть в хоккей.

Вопросы вернулись к игре, и Бресслер откинулся на спинку стула. Обхватив здоровой рукой трость, прислоненную к бедру, погладил большим пальцем гладкую рукоятку из орехового дерева. Даже в лучшие времена Марк ненавидел пресс-конференции. Сейчас был не лучший день, но он был здесь, в чреве «Кей Арены», потому что не хотел выглядеть неудачником. Придурком, который не смог вынести того, как его команда выигрывает самый желанный приз в хоккее без него. Ну и к тому же владелица команды Фейт Даффи позвонила этим утром и попросила прийти. Трудно отказать женщине, которая все еще оплачивает твои счета.

В течение следующего получаса Марк отвечал на вопросы и даже умудрился усмехнуться в ответ на несколько глупых шуток. Он дождался, пока последний журналист выйдет из комнаты, прежде чем сжать рукой трость и заставить себя встать на ноги. Саваж убрал стул у него с дороги, и Марк пробормотал слова благодарности.

Ему даже удалось сделать так, чтобы эти слова прозвучали искренне, пока он переставлял ноги, идя через комнату. Он придерживался своей обычной методичной скорости и двигался к двери так быстро, как только мог, но в правом бедре уже начался первый приступ боли. Этим утром Марк не принял лекарств. Не хотел притуплять чувства. И как результат - в его организме не было ничего, чтобы ослабить боль.

Товарищи по команде хлопали Бресслера по спине и говорили, что было здорово увидеть его. Возможно, они действительно так считали. Ему было все равно. Он должен выбраться отсюда, прежде чем споткнется. Или еще хуже – шлепнется на задницу.

- Рад видеть тебя, - форвард Даниэль Холстром поймал Бресслера в коридоре.

Бедро Марка начала сводить судорога, на лбу выступил пот.

- Я тебя тоже.

Шесть лет Хитмэн провел на передней линии с Даниэлем. Он посвящал парня, когда тот был новичком. Последнее, что Марк сейчас хотел, это свалиться на пол перед Ураганом или кем-то другим.

- Кое-кто из парней собирается к «Флойду». Присоединяйся.

- В другой раз.

- Мы, возможно, пойдем куда-нибудь вечером. Я позвоню тебе.

Конечно, они куда-нибудь пойдут. Они же выиграли Кубок.

- У меня планы, - соврал Марк. - Но мы скоро встретимся.

Даниэль остановился:

- Ловлю тебя на слове.

Марк кивнул и сделал глубокий вдох. Боже, просто позволь добраться до машины, прежде чем тело предаст его. Бресслер даже начал думать, что Господь на самом деле услышал его, пока невысокая женщина с темными волосами не столкнулась с бывшим капитаном на выходе.

- Мистер Бресслер, - начала она, шагая рядом с ним. – Я Бо из пиар-отдела.

Возможно, боль и притупляла чувства Марка, но он знал, кто эта женщина. Парни в команде прозвали ее мини-питбулем за невысокий рост и не только.

- Я бы хотела с вами поговорить. У вас есть несколько секунд?

- Нет. – Он продолжал идти. Один шаг за другим. Больной рукой Марк потянулся к двери. Бо открыла ее для него, и он был готов расцеловать мисс Мини-пит. Вместо этого он пробормотал слова благодарности.

- Отдел кадров посылает к вам новую сиделку. Она заглянет сегодня.

Что общего имеет сиделка с пиаром?

- Думаю, она вам понравится, - продолжила Бо, следуя за Хитмэном на улицу.

Июньский ветерок высушил пот на лбу Марка, но свежий воздух ни в коей мере не облегчил пульсацию в голове и боль во всем теле. У тротуара ждал черный «линкольн», и Марк замедлил шаги.

- Я лично рекомендовала ее.

Из машины вышел водитель и открыл заднюю дверцу. Марк опустился на сиденье, сжав зубы от боли, скрутившей ногу.

- Если бы вы дали ей шанс, я была бы очень благодарна, - крикнула Бо, когда водитель закрыл дверь и вернулся на свое место.

Марк залез в карман брюк и вытащил пузырек с обезболивающими. Открыв крышку, бросил в рот сразу шесть штук и прожевал. Как и , чистый был на любителя.

Бо прокричала что-то еще, но машина уже отъехала от тротуара и направилась на шоссе Пятьсот двадцать. Марк не понимал, почему отдел кадров продолжает присылать к его дверям сиделок. Знал, что это имеет какое-то отношение к программе команды по уходу за выздоравливающими игроками, но Хитмэну не нужно было, чтобы кто-то заботился о нем. Он ненавидел зависимость от кого-либо. Черт, он даже ненавидел зависимость от автомобильной компании, которая возила его.

Марк откинулся на спинку сиденья и сделал медленный вдох. Он уволил первых трех сиделок в тот же миг, как они появились у него на пороге. Велел им убираться из его дома и захлопнул за ними дверь. После этого ему сообщили из администрации «Чинуков», что медсестры работали на них. Они платили медсестрам зарплаты, так же как оплачивали и другие медицинские расходы, не покрывавшиеся страховкой. Расходы, которые были огромными. Короче говоря, теперь Марк никого не мог уволить. Но, конечно, это не означало, что он не мог помочь им уйти по собственной воле. Две последние сиделки, которых прислала команда, не выдержали и пары часов. Он мог поспорить, что выставит следующую из дома за половину этого времени.

Глаза закрылись, и Марк продремал все двадцать минут пути до Медины. Во сне в его измученном мозгу проносились разные образы. Образы его, играющего в хоккей: ледяной воздух холодит щеки и развевает полы свитера. Хитмэн мог почувствовать запах льда. Почувствовать вкус адреналина на языке. Он снова стал мужчиной, которым был до аварии. Целым.

Марк проснулся, когда «линкольн» тихо подъехал ко входу, и, как всегда, почувствовал боль и разочарование. Открыв глаза, он посмотрел из окна на трехполосную улицу, которая смердела деньгами и претенциозностью. Он был почти дома. Дом, который был лишь пустым зданием, и жизнь, которую Хитмэн не узнавал и ненавидел.

Команда садовников косила, подравнивая безукоризненную лужайку в пригороде Сиэтла. Многие из богатейших людей мира жили в Медине, но лишь одно богатство не открывало двери и не гарантировало вход в это эксклюзивное сообщество. К великому ужасу бывшей жены Марка. Кристина так отчаянно хотела принадлежать к эксклюзивной группке женщин, которые обедают в загородном клубе в костюмах от Сент-Джона и Шанель. Более старшие дамы с идеальными прическами и молодые жены миллионеров из «Майкрософт», которые наслаждаются своим снобизмом и купаются в нем. Неважно, сколько из денег мужа Крисси пожертвовала на их нужды, они так и не позволили ей забыть, что она родилась в семье из рабочего класса Кента. Хотя даже это могло бы пройти незамеченным, если бы ее муж сколотил свое состояние в бизнесе или финансах, но Марк был спортсменом. И спортсменом не благородного вида спорта, вроде водного поло. Он играл в хоккей.

Когда дело касалось жителей Медины, он мог с таким же успехом быть наркодилером. Честно говоря, Марка никогда не волновало, что люди подумают о нем. Его не волновало и в этом случае, но Крисси такое положение сводило с ума. Она была так поглощена деньгами и так уверена, что за деньги можно купить все! А когда они не купили ей то единственное, чего она так отчаянно желала, Кристина обвинила мужа. Конечно, иногда в браке Марк поступал неправильно или мог бы поступить лучше, но он не собирался брать на себя вину за то, что ее не приглашали на коктейльные вечеринки или что к ней с пренебрежением относились в загородных клубах.

На пятую годовщину свадьбы Марк приехал домой после пяти дней, проведенных на выездных играх, и обнаружил, что жена ушла. Она забрала все свои вещи, но, хорошенько подумав, оставила свадебный альбом дожидаться Марка на гранитном столике в центре кухни. Жена оставила альбом открытым на их свадебной фотографии: улыбающаяся Крисси, выглядевшая счастливой в великолепном в платье от Веры Вон. И Марк - в костюме от Армани. Разделочный нож, который Кристина воткнула в голову новобрачного, в какой-то степени нарушал картинку свадебного счастья. По крайней мере, для Марка.

Можете называть его романтиком.

Он все еще точно не знал, из-за чего Крисси так злилась. Он не так уж часто бывал дома, чтобы по-настоящему вывести ее из себя. Она бросила мужа, потому что Марка и его денег оказалось для нее недостаточно. Она хотела большего и нашла это дальше по улице со сладким папочкой почти вдвое старше ее. Не успели высохнуть чернила на документах о разводе, как Крисси переехала на другую улицу, где и жила в настоящее время на берегу озера недалеко от Билла Гейтса. Но Марк не мог представить, что даже с более дорогим адресом и приемлемым мужем дамочки из загородного клуба стали хоть сколько-нибудь добрее к ней, чем были раньше. Вежливей - да. Добрее - нет. Не то чтобы он думал, что Крисси это сильно волнует: пока они чмокают воздух рядом с ее щекой и говорят комплименты ее дизайнерским нарядам, она будет счастлива.

Бракоразводный процесс закончился год назад, и Марк добавил пункт «убраться к черту из Медины» в свой список дел. Прямо после выигрыша Кубка Стэнли. Хитмэн не имел привычки решать несколько задач сразу. Ему нравилось решать одну задачу за раз и решать ее правильно. Найти новый дом все еще значилось в списке под номером два, но теперь это второе место шло после «пройти десять футов без боли».

«Линкольн» заехал на круговую подъездную дорожку и остановился позади побитой «хонды CR-V» с калифорнийскими номерами. Сиделка, предположил Марк. Он обхватил трость и посмотрел в окно на женщину, сидевшую на крыльце. На ней были большие солнечные очки и ярко-оранжевый пиджак.

Водитель подошел к пассажирской двери и открыл ее:

- Могу я помочь вам выйти, мистер Бресслер?

- Я в порядке. - Он выбрался из машины. Бедро сводила судорога, мышцы горели. – Благодарю.

Марк дал водителю чаевые и сосредоточился на кирпичной дорожке, ведущей к крыльцу, и двойных дверях из красного дерева. Его продвижение вперед было медленным и неуклонным: «Викодин» наконец-то подействовал и снял острую боль. Женщина в оранжевом пиджаке встала и наблюдала за приближением Марка, не снимая свои большие солнечные очки. Под оранжевым пиджаком на ней было платье всевозможных цветов, но этот красочный кошмар не заканчивался на ее одежде. Волосы на макушке оказались светлыми, а на концах - с ненатуральным красно-розовым оттенком. На вид ей было около тридцати или тридцати с небольшим, и она оказалась моложе, чем остальные сиделки. И симпатичней, даже несмотря на волосы. Она едва доставала до плеча Марка и была несколько худой.

- Привет, мистер Бресслер, - сказала женщина, когда он проходил мимо нее вверх по ступенькам. И протянула руку: – Я Челси Росс. Ваша новая сиделка.

При более близком рассмотрении мнение Марка о ее пиджаке ничуть не улучшилось: кожаный и выглядел так, будто мисс Росс его жевала. Проигнорировав протянутую руку, Бресслер полез в карман за ключами:

- Мне не нужна сиделка.

- Я слышала, у вас проблемы. - Сдвинув очки на макушку, мисс Росс засмеялась: – Вы ведь не собираетесь создавать мне трудности, правда?

Он вставил ключ в замочную скважину, затем посмотрел через плечо в яркие голубые глаза сиделки. Марк не очень много знал о женской моде, но даже он понимал, что никто не должен надевать так много яркой одежды одновременно. Он будто слишком долго смотрел на солнце и теперь боялся, что получит «слепое пятно».

- Просто пытаюсь сэкономить ваше время.

- Я ценю это. – Она последовала за ним в дом и закрыла за собой дверь. – Вообще-то, официально моя работа начинается только завтра. Я просто хотела прийти сегодня и представиться. Знаете, просто сказать «привет».

Марк бросил ключи на столик у дверей. Те проскользили по столешнице и остановились рядом с хрустальной вазой, которая уже много лет не видела настоящих цветов.

- Хорошо. Теперь можете уйти, - сказал он, продолжая двигаться по мраморному полу, мимо винтовой лестницы к кухне. Он начал чувствовать небольшую тошноту ото всех этих таблеток, которые принял на голодный желудок.

- Прекрасный дом. Я работала в по-настоящему красивых местах, так что знаю, о чем говорю. - Она шла за Марком, будто не торопилась убираться к черту. – Хоккей оказался прибыльным делом.

- Он помогал оплачивать счета.

- Вы живете здесь один?

- У меня был пес. И жена.

- Что же случилось?

- Он умер, - ответил Марк, чувствуя, что мог встречаться с сиделкой раньше, но в то же время ощущая твердую уверенность, что запомнил бы эти волосы. Хотя... даже если бы их цвет был другим, он сомневался, что стал бы с ней связываться. Она была не в его вкусе.

- Вы обедали?

Бресслер прошел к холодильнику. Открыл его и вытащил бутылку воды.

- Нет. - Маленькие и наглые никогда не были в его вкусе. – Мы с вами встречались прежде?

- Вы смотрите «Смелые и красивые»?

- Смелые и что?

Она засмеялась:

- Если вы голодны, я могу приготовить вам сэндвич.

- Нет.

- Хоть я официально не работаю на вас до завтра, я могу сварить суп.

- Я сказал - нет. – Он поднес бутылку к губам и наблюдал за сиделкой через прозрачный пластик. Концы ее волос были на самом деле странного оттенка. Не красные и не розовые, и Марк поневоле задался вопросом, не красит ли она ковер, чтобы тот подходил к шторам. Несколько лет назад одна фанатка «Чинуков» выкрасила волосы на лобке в синий и зеленый цвета, чтобы выказать свою поддержку. Марк не видел ту женщину лично и вблизи, но видел фотографии.

- Что ж, вы отвергаете предложение, которое я делаю раз в жизни. Я никогда не готовлю своим работодателям. Может возникнуть нежелательный прецедент. И, если быть совершенно честной, из меня отвратительный повар, - сказала мисс Росс с широкой улыбкой, которая могла бы быть симпатичной, если бы так не раздражала.

Боже, Марк ненавидел неунывающих людей. Пришло время разозлить ее и заставить уйти.

- Вы не похожи на русскую.

- Я и не русская.

Поставив бутылку, он опустил взгляд на оранжевый кожаный пиджак:

- Тогда почему вы выглядите так, будто только что сошли с корабля?

Челси осмотрела свое платье и заметила:

- Это .

Марк был твердо уверен, что она не сказала «пусси», но прозвучало это именно так.

- Я ослепну, глядя на вас.

Она посмотрела на него, и ее голубые глаза сузились. Он не мог сказать, что сиделка собирается сделать: рассмеяться или закричать.

- Это было не очень-то мило.

- Я вообще не очень милый.

- И не очень политкорректно.

- Это не будет давать мне спать по ночам, - и сделал еще один глоток. Марк устал и был голоден, и хотел сесть, прежде чем упадет. Может, подремать под телевизионное судебное шоу. На самом деле он скучал по судье Джо Брауну. Поэтому указал мисс Росс на прихожую: – Дверь там. Не позволяйте ей ударить вас по заднице, когда будете выходить.

Мисс Росс снова засмеялась, как будто была немного не в своем уме:

- Вы мне нравитесь. Думаю, у нас все пойдет великолепно.

Она оказалась более чем немного не в своем уме.

- Вы… - он покачал головой, будто подыскивая правильное слово: – Какой политкорректный термин можно подобрать для слова «идиот»?

- Я думаю, слово, которое вы ищите, это «умственно отсталый». И нет. Я не умственно отсталая.

Марк указал бутылкой на ее пиджак:

- Вы уверены?

- В достаточной степени, - пожав плечами, она оттолкнулась от столешницы. – Хотя был случай, я еще училась в колледже, когда упала, делая «кег стэнд». Там же прямо и вырубилась. Наверное, в ту ночь я потеряла некоторое количество мозгов.

- Это точно.

Засунув руку в карман своего отвратительного пиджака, мисс Росс вытащила связку ключей с маленьким брелоком в виде сердечка.

- Завтра я буду здесь в девять.

- Я буду спать.

- О, ничего страшного, - сказала новая сиделка, вся такая сияющая. – Я буду жать на звонок, пока вы не проснетесь.

- У меня есть пистолет, заряженный крупной дробью, - соврал Марк.

Ее смех последовал за ней из комнаты.

- С нетерпением жду новой встречи с вами, мистер Бресслер.

Если она не была «умственно отсталой», то была тупее, чем беличье дерьмо. Или еще хуже: принадлежала к числу тех постоянно улыбающихся женщин.

***

Ну и засранец. Она сняла кожаный пиджак и открыла дверь «хонды». Капелька пота скользнула меж грудей и промочила бюстгальтер на косточках, когда Челси бросила пиджак назад и села в машину. Закрыв окно, стала рыться в своей потрепанной сумке, лежавшей на пассажирском сиденье, достала сотовый телефон, набрала семь цифр и попала прямо на голосовую почту.

- Спасибо большое, Бо, - проговорила Челси в трубку, вставляя ключ в замок зажигания. – Когда ты сказала, что с этим парнем могут возникнуть трудности, ты могла бы упомянуть, что он настоящий придурок! – Зажав телефон между ухом и плечом, она одной рукой завела машину, а другой опустила стекло. – Небольшое предупреждение могло бы помочь. Он назвал меня умственно отсталой и оскорбил мое Пуччи! – Закрыв телефон, она бросила его на пассажирское сиденье. Челси пришлось экономить два месяца, чтобы купить это платье от Пуччи. Что этот знает о моде? Он же хоккеист.

Она вывела машину на улицу и поехала мимо домов богачей и снобов. Сильный ветер задувал в окно. Челси оттянула платье на груди, позволяя холодному воздуху осушить ей кожу. У нее на груди может появиться сыпь, и все это вина Марка Бресслера. Нет, он не заставлял ее надевать кожаный пиджак в жаркий июньский день, но ей все равно нравилось обвинять своего нового «подопечного». Он был качком. И это достаточная причина.

Боже, она ненавидела людей подобных Марку Бресслеру. Грубияны, которые считали себя лучше, чем все остальные. Такие типы окружали ее последние десять лет. Челси организовывала их встречи, выгуливала их собак и планировала события их жизни. Она была персональным ассистентом у звезд кино и больших шишек. У разных селебрити: от самых известных до самых низкорейтинговых, пока наконец не почувствовала, что с нее хватит. Это случилось на прошлой неделе в гостевом домике актера второго эшелона, который внезапно взлетел на вершину, получив роль в сериале компании «Хоум бокс офис». Челси работала на «звезду» пять месяцев. Все было нормально, пока той ночью он не пришел в домик для гостей и не велел ей опуститься на колени и отсосать ему или искать другую работу.

Десять лет подавляемого гнева и бессилия заставили руки Челси сжаться в кулаки. Десять лет дерьмовой работы и разочарований, тяжелого труда. Десять лет наблюдений, как претенциозные, бесталанные, отвратительные люди добиваются успеха, пока она ждет своего звездного часа. Десять лет скользких сексуальных предложений и неблагодарной работы заставили ее замахнуться и засадить «звезде» в глаз. Затем Челси упаковала вещи, бросила их в машину и позвонила своему второсортному агенту, сказать, что с нее хватит. Она уехала на тысячу миль от Голливуда, подальше от раздутых эго и высокомерия, только чтобы оказаться сиделкой одного из самых больших придурков на планете. Хотя Челси полагала, что технически Марк Бресслер не был ее работодателем. Зарплату и огромный бонус платили «Сиэтлские Чинуки».

- Три месяца, - пробормотала мисс Росс. Если она продержится три месяца, «Чинуки» пообещали десять тысяч долларов в качестве премии. После встречи с мистером Бресслером она поняла, что означает эта премия.

Взятка.

Челси сможет сделать это. Она же актриса. Она мирилась и с худшим за много меньшее. Выехав на шоссе Пятьсот двадцать, она направилась в Белльвью к кондоминиуму сестры. Челси хотела эти десять тысяч. Не только из благородных побуждений вроде помощи больным или пожертвований местной церкви или продуктовому банку. Она не собиралась доставить удовольствие своей семье и наконец-то получить степень сиделки, чертежницы или графического дизайнера. Она не собиралась спустить эти деньги на дом или более новую машину. Она не собиралась делать ничего из того, что могло бы обеспечить ей будущее или повысить уровень ее образования.

Через три месяца она использует эти десять тысяч, чтобы повысить свое благополучие. Несколько дней назад у нее еще не было плана действий. Теперь он появился, и Челси все обдумала. Она знала, что делать и как. Ничто и никто не остановит ее. Риск для здоровья или неодобрение семьи не удержат ее на пути к цели.

И особенно это не сделает раздражительный, властолюбивый хоккеист-переросток с отвратительным характером и огромным желанием подраться.

Глава 2

Просто великолепно, Челс. Спасибо.

Челси подняла взгляд от блюда со спагетти и посмотрела через стол на свою сестру Бо. Еда не была великолепной. Все дело в «Прего».

- Я готовлю изысканные блюда.

- Это лучше, чем у мамы.

Сестры содрогнулись.

- Она никогда не сливает подливу.

- Сыпет приправу в соус, - привела пример Бо, поднимая бокал с мерло. – Твое здоровье.

- За что пьем? – Челси тоже взяла бокал. – За мое умение открывать банку?

- За это и за твою новую работу.

Если не считать цвета волос, то когда Челси смотрела на Бо, ей казалось, что она смотрит в зеркало. Те же голубые глаза, маленький нос и полные губы. Те же тонкие кости и большая грудь. Будто сестры Олсен закончили артистическую карьеру и купили себе по комплекту сисек как у стриптизерш. Только в реальности подобное телосложение оказалось не таким уж гламурным. Реальность была такова, что Бо и Челси родились, чтобы страдать от боли в спине и плечах. К сорока годам у них все начнет обвисать и болтаться.

Бо коснулась своим бокалом бокала Челси:

- Цель: продержаться дольше, чем другие сиделки.

Челси была старшей из двоих на пять минут, но Бо была более зрелой. Или так все считали.

- Я продержусь дольше.

Она хотела получить эти десять штук, но не собиралась говорить сестре, что собирается сделать с деньгами. В последний раз, когда Челси подняла тему об уменьшении груди, вся семья вышла из себя. Они обвинили ее в излишней импульсивности, и хотя иногда так и было, Челси годами думала о том, чтобы уменьшить грудь.

- Он может сомневаться в моем интеллекте и не уважать мое Пуччи, но я много работала на придурков и знаю, как переиграть их с помощью моей чарующей индивидуальности. Я просто буду улыбаться и убью его своей добротой. Я же актриса. Какие проблемы? – Она сделала глоток, затем поставила бокал на стол. – Но, должно быть от сотрясения, у него пострадали клетки мозга, потому что кто не любит Пуччи? - Бо подняла руку. - Ты не в счет. – Челси накрутила спагетти на вилку. – Ты боишься красок. И Марк Бресслер не в счет, потому что он слишком большой придурок, чтобы оценить искусство дизайнерской одежды.

Квартира Бо была очень похожа на свою хозяйку. Суровость и минимализм. Над диваном в черно-белую полоску висело несколько эскизов, нарисованных тушью. У Бо имелось несколько покрытых пылью искусственных папоротников, но нигде не было настоящих ярких пятен.

- Он хоккеист, - Бо пожала плечами и откусила кусок. – Элитные хоккеисты высокомерны и грубы. – Прожевав, она добавила: – Хотя, когда я работала с Марком, он был не таким уж плохим. По крайней мере, не таким, какими могут быть некоторые из них. Перед аварией мы делали большую рекламную кампанию с ним и некоторыми другими игроками, и он был относительно мил. Конечно, мы спорили, но он в итоге прислушивался к моим доводам. И не ломался, когда надо было снять рубашку. У этого парня полный комплект из восьми кубиков. – Бо улыбнулась и подняла руку: – Клянусь. Богом.

Челси подумала о мужчине, который медленно шел к ней по дорожке, опираясь на трость, выглядя как угодно, только не слабым. Все в нем излучало силу и мрачность. Глаза, волосы... да сама аура. Опасный архетип. Как Хью Джекман в «Людях Х», если убрать клыки, растительность на лице и суперсилу. Только не путайте с Хью Джекманом, который ведет церемонию вручения «Оскара», поет и танцует. Челси просто не могла представить Марка Бресслера распевающим песни.

- Насколько страшной была та авария?

- Никто в отделе ухода за выздоравливающими не сказал тебе?

- Кое-что сказали. – Челси пожала плечами и откусила кусочек чесночного хлеба. – Они дали мне папку с его расписанием и еще кое-какой информацией.

- А ты не прочитала?

- Я проглядела.

Бо округлила глаза:

- Челси!

- Что? Я видела, что к нему два раза в неделю приходит физиотерапевт, а остальное собираюсь прочитать завтра. Я никогда ничего не читаю до самого последнего момента. Так у меня в голове всегда свежая информация.

- Это было твоим постоянным оправданием в школе. Просто чудо, что ты смогла ее закончить.

Челси ткнула куском хлеба в сторону сестры:

- Что случилось с Бресслером?

- В прошлом январе он попал на гололед на мосту на шоссе Пятьсот двадцать. Его «хаммер» перевернулся три раза, - Бо сделала глоток вина. – Это было ужасно. Огромный внедорожник выглядел так, будто его сжали. Никто не думал, что Марк выживет.

- У него… - Челси постучала пальцем по виску… - с головой не все в порядке?

Это могло бы объяснить его грубое поведение и то, что ему не понравилось ее платье от Пуччи.

- Я не уверена насчет его мозгов.

- Я знала визажиста, которая работала в «Молодых и дерзких». После того как она стукнулась головой о балкон, она так и не стала прежней. Как будто у нее сломался какой-то фильтр, и все, что у нее было на уме, то было и на языке. Она сказала одному из режиссеров, что у него дерьмо вместо мозгов. - Челси доела хлеб и добавила: – Это было правдой, но ее все равно уволили.

- Я думала, ты была статистом в «Смелых и красивых».

- Это было в прошлом месяце. А в «Молодых и дерзких» я работала примерно три года назад. – Челси пожала плечами. – Я играла девушку из бара, носила топ без бретелек и пару «Дэйзи Дюк». Моей репликой было: «Хочешь купить девушке выпить?»

Челси надеялась, что это блестяще произнесенная фраза превратится в постоянную роль, но, конечно, такого не случилось.

- У меня есть «Слэшер кэмп», - сказала Бо с улыбкой. – Мы можем перемотать на твою сцену и смотреть ее снова и снова.

Челси засмеялась. Она изображала шлюху номер один, разрубленную топором, буквально, во второсортном фильме.

- Думаю, это был мой самый лучший крик.

- А я думала, твой лучший крик был в «Убийце Валентина».

- Тот тоже хорошо получился.

И снова она была шлюхой номер один, которую убивали. В тот раз закололи ножом в сердце.

- Мама ненавидит фильмы ужасов.

Челси взяла свой бокал с вином и посмотрела на хорошую успешную сестру:

- Мама ненавидит почти все, связанное со мной.

- Нет, это не так. Она ненавидит видеть тебя покрытой кровью и полуголой. Она просто беспокоится о тебе.

Вот еще одна тема, на которую Челси не хотела говорить. В основном из-за того, что этот разговор всегда заканчивался одинаково. Бо страдала, потому что все думали, что сестра – бестолочь. Импульсивная и порывистая: в семье полной агрессивных трудоголиков кто-то должен был оказаться козлом отпущения.

- Расскажи мне о Бресслере, - сказала Челси, намеренно меня тему.

Бо вышла из-за стола, взяв пустую тарелку и бокал:

- Он в разводе.

Об этом Челси, вероятно, могла догадаться. Встав, она допила вино.

- Дети?

- Нет.

Взяв свою тарелку, она последовала за сестрой на кухню:

- Он был капитаном. Так?

- Примерно последние шесть лет. – Бо поставила посуду в раковину и взглянула на сестру через плечо. – Его статистика в НХЛ была одной из лучших, и если бы он играл в победном матче вчера ночью, то бы выиграл приз самого ценного игрока. – Включив воду, она сполоснула тарелку. – На следующий день после аварии вся команда была в раздрае. Настоящий хаос. Все беспокоились за Марка, но также беспокоились и о команде, и о том, как потеря капитана отразится на шансах «Чинуков» выиграть Кубок. Покойный мистер Даффи действовал быстро и купил Тая Саважа. Все были потрясены тем, насколько хорошо это сработало. Саваж пришел и проделал невероятную работу, оказавшись в шкуре Марка. Ну, или в его коньках. Марку не нужно было беспокоиться ни о чем, кроме выздоровления.

Прошлым вечером Челси была на матче с Бо и Джулсом Гарсией – ассистентом миссис Даффи и точной копией Марио Лопеза. Того Марио, который стал приглашенной звездой в сериале «Части тела». А не Марио из «Спасенные звонком».

Челси не была такой уж фанаткой хоккея, но ей пришлось признать, что она оказалась охваченной лихорадкой и еле усидела на стуле. Они остались на церемонию вручения Кубка и смотрели, как все игроки катаются по кругу, подняв приз над головой, как герои-завоеватели.

- Бресслер был вчера в арене? – Она открыла посудомойку и загружала ее, пока сестра споласкивала тарелки.

Бо покачала головой:

- Мы прислали за ним машину, но он не показался. Думаю, у него бывают хорошие и плохие ночи. Наверное, вчера у него была плохая ночь.

Челси вытащила верхнюю подставку и положила на нее бокалы.

- Должно быть, для него большое облегчение знать, что его авария не стоила команде Кубка.

- Представляю. Он чуть не умер, так что у него были заботы поважнее. – Бо передала ей тарелку.

– И я думаю, если человек ходит после подобной аварии, он должен чувствовать себя счастливым, что остался жив. Я знала каскадера, который упал из горящего здания и неудачно ударился о мат. Очнувшись от комы, вернулся в колледж, и теперь он адвокат, который занимается вопросами нанесения ущерба здоровью. Этот случай изменил всю его жизнь и заставил взглянуть на нее с правильной стороны.

- Да. Иногда происходит что-то неожиданное, что может изменить твою жизнь. – Выключив воду, Бо вытерла руки. – Что ты будешь делать с премией в десять тысяч?

Челси закрыла посудомойку и отвернулась. Если на планете имелся хоть один человек, умевший читать ее, даже когда она этого не хотела, то этим человеком была ее сестра.

- Я не решила.

- Как насчет колледжа?

- Может быть, - она зашла в гостиную и провела пальцем по искусственному папоротнику, с которого следовало стереть пыль.

- А что насчет инвестиций? Я могу свести тебя со своим брокером.

Челси могла солгать, но сестра узнала бы об этом. Уклончивый ответ – вот лучшая тактика.

- У меня есть время, я подумаю об этом.

- Ты не можешь просто спустить все на дизайнерскую одежду.

- Мне нравится тратить деньги на одежду. – Когда у нее есть деньги, которые можно потратить. – Особенно на дизайнерскую одежду.

- Что ж, мне жаль, что приходится говорить тебе это, но Марк Бресслер прав. Ты - коллизия несочетающихся цветов.

Челси повернулась и посмотрела на сестру, стоявшую в дверном проеме кухни, одетую в белое и черное с короткими темными волосами, забранными в толстый хвост. Она чуть не улыбнулась, услышав от сестры свое описание.

- Премия, которую ты получишь от программы по уходу за выздоравливающими не будет иметь смысла, если ты потратишь ее на одежду. Если ты сейчас запишешься, то сможешь пойти в колледж этой осенью.

Они не говорили об отъезде Челси, но сейчас настало время для такого разговора.

- Осенью меня здесь не будет. Я вернусь в Лос-Анджелес. – Она ожидала, что сестра начнет протестовать, пытаться убедить ее остаться, чтобы они могли жить поближе друг к другу.

Она не ожидала, что следующие слова Бо станут для нее подобно удару в грудь.

- Тебе тридцать и пришло время быть ответственной, Челси. Ты попробовала все эти актерские штучки. Тебе нужно ставить более реалистичные цели.

Челси знала: остальные члены семьи считали, что ее погоня за актерскими мечтами – глупа. Она знала, что они закатывали глаза и говорили, что она нереалистична, но не знала, что Бо тоже так считает.

Удар превратился в легкое покалывание в уголке сердца.

- Если внезапно я стану ответственной, о чем станут все разговаривать, когда я выхожу из комнаты?

Остальные родственники могли сколько угодно говорить, чего они хотят от Челси, и это никогда не ранило так сильно, как сейчас, когда то же самое сказала Бо.

Сестра вздохнула:

- Ты не можешь играть в фильмах ужасов всю оставшуюся жизнь. И ты действительно хочешь вечно оставаться чьим-то ассистентом?

Челси заправила волосы за уши. Нет, она не хотела вечно быть чьим-то ассистентом. И она лучше, чем кто-либо знала, что не сможет сниматься в фильмах ужасов всю оставшуюся жизнь, потому что становилась слишком старой. Но у нее был план. Когда она убегала из Лос-Анджелеса, у нее не было особого плана. Кроме как убраться из города до того, как кого-нибудь убьет. Спасибо команде «Чинуков»: теперь план у нее был.

- Не будь такой грустной и обиженной. Я просто сказала, что пришло время повзрослеть.

- Зачем? Ты достаточно взрослая для нас обеих, - сказала Челси, умудрившись не высказать боли, которую чувствовала.

- Приходится. Ты всегда была веселой близняшкой. Той, с которой все хотят быть рядом, - Бо сложила руки под грудью. – Той, которая закатывает вечеринки, когда папа и мама уезжают из города, а я была той, кто бегает с подставками для стаканов, чтобы банки пива твоих друзей не оставили кругов на мамином кофейном столике. Той, которая все чистила после, чтобы у тебя не было неприятностей.

Покалывание переместилось от сердца к глазам.

- Ты бегала повсюду с подставками под кружки, потому что всегда хотела, чтобы все считали тебя хорошим близнецом. Умным близнецом. Ответственным близнецом. – Она ткнула пальцем в сторону сестры: – И тебе никогда не приходилось подчищать за мной.

- Я все еще подчищаю за тобой.

- Нет. Это не так.

- Тогда почему ты здесь?

- Потому что нуждалась в своей сестре. – Челси прижала руку к животу, как будто ее ударили, но не заплакала. Она была лучшей актрисой, чем ее считали. – Я собиралась съехать от тебя, как только получу первую зарплату, но мне не нужно ждать. У меня достаточно денег, чтобы заплатить за первый месяц аренды плюс задаток. – Челси посмотрела в голубые глаза сестры. Они с Бо были такими разными. И все же похожими в намного больших вещах, чем внешность, и они точно знали, что сказать, чтобы причинить друг другу боль. - Я знаю, вся семья считает, что я бестолочь, но не знала, что и ты так думаешь.

Бо опустила руки:

- Теперь знаешь.

- Да. - Челси повернулась и пошла к гостевой спальне. – Теперь знаю.

Она удалилась прежде, чем эмоции пересилили ее способность контролировать их. Тихо закрыла дверь за собой и села на край кровати. Бо была другой половинкой души Челси. Единственным человеком в мире, который мог причинить ей боль.

Вытянувшись на постели, Челси уставилась на стену. Она чувствовала себя лузером только когда находилась в кругу своей семьи. Мать была успешным промоутером в Вегасе. Отец работал кардиологом, пока не умер три года назад. Брат – адвокат в Мериленде. Старшая сестра жила во Флориде: дипломированный бухгалтер, который имеет кучу клиентов и ворочает миллионами. Бо работала в промоутерском отделе хоккейной команды, выигравшей Кубок Стэнли. А Челси… была безработной актрисой.

Она была несчастлива из-за своей жизни только когда находилась рядом со своими родными. Ей бы хотелось доставить удовольствие всем им тем, что она известная личность и имеет должный статус. Ей бы хотелось получать роли в хороших фильмах и сериалах. Она бы убила за то, чтобы в ее портфолио было что-то большее, чем фильмы ужасов, эпизодические роли в сериалах и телевизионной рекламе. И определенно хотела, чтобы ее резюме не было заполнено таким количеством незаметных ролей, что Челс даже немного смущалась. Но это не значило, что она – несчастный человек. Это не так. Конечно, жизни в Голливуде она наелась досыта. Ей нужен был перерыв. Может быть, решение уехать было немного поспешным, но Челси собиралась вернуться. И когда она вернется, то станет лучше, чем когда-либо. Ее тело станет более пропорциональным. Больше никакой боли в спине. Никакой боли в плечах. Никаких ролей шлюх.

Перевод

Позади нее открылась дверь, и Челси почувствовала, как матрас прогнулся под весом сестры.

- Я не хочу, чтобы ты уезжала.

Челси вытерла слезы:

- Я думаю, так будет лучше.

- Нет, - Бо прижалась к ней, будто они снова были детьми, и обняла рукой за плечи. – Мне нравится, что ты здесь, и я хочу, чтобы ты оставалась столько, сколько пожелаешь. Прости, что я все это сказала. Я не думаю, что ты бестолочь. Думаю, что ты импульсивная, и очень за тебя беспокоюсь.

Повернувшись, Челси посмотрела в голубые глаза сестры:

- Знаю, но ты не должна. Я уже долго забочусь сама о себе. Может быть, не благодаря тем профессиям, которые нравятся тебе или маме, но я никогда не голодала.

За исключением нескольких недель вначале, когда она жила в машине, но семья об этом не знала.

- Мне жаль, я разозлилась и сказала тебе все это. Просто хочу, чтобы ты осталась. Я скучала по тебе.

- Я тоже скучала и тоже сожалею. – Сестра была инем для ее яня. Темнотой ее света. Одна не могла существовать без другой. - Я люблю тебя, Бо.

- Я тоже люблю тебя, Челс. Прости за то, что я сказала о твоей одежде. Знаю, то, что ты носишь, важно для тебя. - Бо чуть сжала ее в объятиях, и она услышала улыбку в голосе сестры: – Они не такие уж и не сочетающиеся.

- Спасибо. А твоя одежда не такая уж и скучная, - засмеялась Челси. – По крайней мере, мы никогда не дрались из-за одежды, как некоторые сестры.

- Точно. И из-за парней.

Со свиданиями всегда было непросто. По какой-то причине, если Бо или Челси отказывали парню, он приглашал другую близняшку. Но сестры никогда не ссорились из-за парней, потому что их привлекали прямо противоположные типы мужчин. Так что это никогда не было проблемой.

- Это потому что ты всегда встречалась с придурковатыми мамочкиными сыночками, а я всегда встречалась со сладкоречивыми лузерами. Нам обеим следует начать встречаться с кем-то иным.

Бо подняла руку перед Челси, и они шлепнули ладонью о ладонь.

- Не хочу думать о твоем отъезде. Так что давай не будем говорить о нем, по крайней мере, три месяца.

- Хорошо.

- Что ты наденешь в свой первый рабочий день?

Челси подумала о мужчине, который оскорбил ее интеллект и ее одежду.

- У меня есть туника от Готье, я надену ее с ремнем и обтягивающими джинсами.

Если Марку не нравится Пуччи, он возненавидит украшенный перьями наряд от Готье.

- Будь помягче с бедным парнем, Челс, - сказала Бо, зевая. – Он вышел из реабилитационного госпиталя всего месяц назад. Не знаю, сможет ли его тело выдержать такое потрясения

Блики света от шестидесятидюймового экрана плясали на обнаженной груди Марка. Правой рукой он сжимал мячик для снятия стресса, наблюдая за лучшими моментами последней игры. Бресслер сидел на кожаном диване в своей главной спальне: черный силуэт в темноте. Лучшие моменты Кубка Стэнли сменило интервью, сделанное этим утром в «Кей». Марк смотрел на себя и удивлялся, как его голосу удалось так нормально звучать, а ему - выглядеть так нормально. Несчастный случай, который переломал ему кости, вырвал его душу. Хитмэн был пуст внутри, и в этот вакуум просачивалась черная злость. Это было то, с чем он не мог справиться. Не пытался справиться. Без своего гнева он был пуст.

Свободной рукой Марк поднял пульт и направил его на телевизор. Нажав большим пальцем на кнопку со стрелкой вверх, пролистал реалити-шоу, повторы на кабельном и задержался на порно на канале «Синемакс». На экране две женщины вели себя как кошки, облизывая друг друга. У них были неплохие сиськи, выбритые киски и каблуки, как у стриптизерш. Раньше это стало бы чем-то вроде высококлассного развлечения, которым Бресслер мог бы насладиться. Одна из женщин прижалась лицом между ног другой, и он смотрел несколько мгновений… в ожидании.

В его боксерах ничего не поднялось, и Хитмэн выключил телевизор, погружая комнату во тьму, отбросил наполненный гелем шарик на диван и поднялся. После несчастного случая даже приличной эрекции у него не было, думал Марк, двигаясь к кровати. Вероятно, дело в таблетках. Или, может, его член просто больше не работает. Удивительно, но это не беспокоило так сильно, как должно было бы.

Принимая во внимание его сексуальную жизнь до аварии, то, что у него не вставало, должно было испугать Марка до смерти. У него всегда могло встать. День или ночь – не имело значения. Хитмэн всегда был готов. Ему никогда не требовалось многого для правильного настроения. А теперь - даже горячее лесбийское порно не вызывало никаких эмоций.

Откинув толстые покрывала, Марк забрался на кровать. Он стал лишь оболочкой мужчины, которым был когда-то. Так душераздирающе, что он мог бы взять пузырек с таблетками, стоявший на ночном столике, и положить этому конец. Если бы такой поступок не был еще более душераздирающим. Если бы это не было решением труса.

Марк никогда не принимал трусливых решений ни в чем. Он ненавидел слабость, что было одной из причин, по которой он ненавидел этих сиделок, хлопотавших вокруг него, считавших ему пульс и проверявших таблетки.

Через несколько минут подействовал «эмбиен», и Марк провалился в глубокий безмятежный сон. И снилась ему лишь единственная мечта, которая у него когда-либо была. Он слышал рев толпы, который смешивался с щелчками графитовых клюшек по льду и «ш-ш-ш» бритвенно-острых коньков. Запахи арены наполняли его нос: пот и кожа, свежий лед и случайно долетевший аромат хот-догов и пива. Хитмэн мог чувствовать адреналин и изнеможение во рту, пока его сердце и ноги неслись по льду - шайба на крюке клюшки. Он мог чувствовать холодный ветер, овевавший щеки, забиравшийся за ворот свитера и охлаждавший пот на груди. Тысячи глаз смотрели на Марка: он ощущал их ожидание, мог видеть волнение на размытых лицах, когда проносился мимо.

В своих снах он возвращался. Он снова был целым. Был мужчиной. Его движения были плавными и легкими и без боли. Иногда ему снилось, что он играет в гольф или бросает фрисби своей старой собаке Бэйб. Бэйб умерла пять лет назад, но это не имело значения. Во сне они оба были полны жизни.

Но в суровом свете утра он всегда просыпался в сокрушительной реальности: жизнь, которую он знал, закончилась. Изменилась. Превратилась во что-то другое. И он всегда просыпался с болью: застывшие мышцы и ноющие кости.

Лучи утреннего солнца проникли в щель между занавесками и упали в изножье кровати королевских размеров. Марк открыл глаза, и по телу прокатилась первая волна боли. Он взглянул на часы, стоявшие на ночном столике. Восемь двадцать пять утра. Он проспал отличных девять часов, но не чувствовал себя отдохнувшим. Бедро пульсировало, а мышцы ноги застыли. Марк медленно поднялся, отказываясь стонать или охать, пока перебирался к краю постели.

Ему нужно было шевелиться, прежде чем мышцы охватит спазм, но он не мог двигаться слишком быстро, иначе мышцы завяжутся узлом. Марк потянулся за пузырьком «викодина» на столике у кровати и проглотил несколько таблеток. Осторожно встал и взял алюминиевую четырехугольную трость, стоявшую рядом с кроватью. Большую часть времени он чувствовал себя хромым стариком, а в особенности по утрам, прежде чем мог разогреть мышцы.

Размеренно и медленно он прошел по толстому бежевому ковру в ванную. Алюминиевая трость ударялась о гладкий мраморный пол. Большую часть своей взрослой жизни Марк просыпался, испытывая боль разной степени. Обычно от жестких ударов, которые он получал в игре, или от старых спортивных травм. Он привык работать, преодолевая боль. Она всегда была частью его взрослой жизни, но совсем не походила на то, как он страдал сейчас. Теперь ему было нужно нечто большее, чем «мотрин», чтобы прожить день.

Подогрев под полом согрел босые ноги, когда Марк встал перед унитазом, чтобы отлить. Этим утром была назначена встреча с врачом. Обычно Хитмэн ненавидел бесконечные посещения докторов. Большую часть времени в клинике приходилось проводить в ожидании, а он никогда не был терпеливым мужчиной. Но сегодня надеялся получить хорошие новости, что ему больше не надо носить лангету на руке. Может, это был и небольшой, но все-таки прогресс.

Откинув волосы с глаз, Марк спустил воду. Ему также нужно было записаться к парикмахеру. Он стригся один раз в госпитале, но это раздражало до чертиков. То, что он не мог просто сесть в машину и поехать в парикмахерскую, выводило из себя и напоминало о том, как сильно он зависит от других людей.

Он спустил боксеры вниз по ногам, по темно-розовому шраму, портившему его левое бедро и колено. Из всего, по чему Марк скучал из своей старой жизни, вождение было почти наверху списка. Он ненавидел, что не мог сесть в одну из своих машин и уехать. Хитмэн провел в разных больницах пять месяцев. Теперь он чуть больше месяца был дома и чувствовал себя в ловушке.

Оставив трость у унитаза, Марк оперся здоровой рукой о стену и двинулся к душевой кабинке. Включил воду и подождал, пока она нагреется, прежде чем зайти внутрь. После месяцев обтираний губкой в больницах он полюбил стояние в душе на собственных ногах.

За исключением травмы правой руки и перелома правой большой берцовой кости, большая часть переломов пришлась на левую сторону тела. Доктора уверили, что способность водить вернется. Марк с нетерпением ждал того дня, когда больше не нужно будет полагаться на кого-то.

Горячая вода брызнула ему на грудь, и он подставил голову под мощную струю. Марк был твердо уверен, что избавился от сиделки с двухцветными волосами и Пуччи. Капли воды скользили по растянувшимся в улыбке губам, когда он вспомнил, как она задохнулась от возмущения. По тому, как она произнесла «Пуччи», Марк понял, что это, должно быть, какой-то дорогой дизайнер. Она сказала это так же, как его бывшая жена говорила: «Это Шанель». Марку было все равно, сколько что-то стоит. Он знал, что вещь ужасна, когда видел ее.

Вымыв волосы, он намылил тело, затем потянулся за съемной душевой головкой и выключил массажный режим. Поднес ее к левому бедру и позволил горячей воде выбить всю дурь из мышц. Было чертовски больно, но самую сильную боль это облегчило. Закончив, Марк вытерся и почистил зубы. Однодневная щетина покрывала его щеки и подбородок. Вместо того чтобы побриться, он подошел к большому гардеробу и надел спортивные штаны из синего нейлона и обычную белую футболку.

Сунул ноги в черные найковские сланцы, потому что завязывание шнурков было настоящей морокой. Вчера утром перед пресс-конференцией Марку понадобилась вечность, чтобы застегнуть рубашку и завязать шнурки на туфлях. Ну, может, и не вечность, но то, что раньше он делал не думая, теперь требовало от него раздумий и усилий.

Положив лангету на правую руку, Марк закрепил ее липкой лентой, прежде чем взять черную титановую трость с дивана, где сидел прошлой ночью.

Первоначальные владельцы дома построили лифт для слуг в большом шкафу дальше по коридору. Опираясь на трость, Марк вышел из спальни, прошел мимо винтовой лестницы, по которой когда-то взбегал, перепрыгивая через две ступеньки. Он взглянул на изящные перила из дерева и кованого железа, двигаясь по лестничной площадке. Солнечный свет струился сквозь витражные стекла на входной двери, отбрасывая расплывчатые рисунки на мраморный пол. Открыв дверь шкафа, на маленьком лифте Марк спустился вниз и, когда двери лифта раздвинулись, вышел в кухню. Он насыпал себе в чашку «Уиттис» и поел за кухонным столом, потому что нужно было, чтобы что-то находилось в желудке, иначе таблетки, которые Марк принял, вызовут тошноту.

Он ел завтрак чемпионов сколько себя помнил. Возможно, потому что его отец мог позволить себе кормить этим сына. Иногда Марк не мог вспомнить, что делал на прошлой неделе, но он помнил, как сидел за старым кухонным столом своей бабушки, покрытым желтой скатертью, в центре которой стояла белая сахарница, и ел «Уиттис» перед школой. Он с полной ясностью помнил утро в тысяча девятьсот восьмидесятом году, когда бабушка поставила на стол оранжевую коробку, и Марк уставился на олимпийскую сборную по хоккею, изображенную на ней. Его сердце остановилось. Горло сжалось, пока он смотрел на Дэйва Силка, Нейла Бротена и других парней. Ему было восемь, и они были его героями. Бабушка сказал, что он может вырасти и стать тем, кем захочет. Он поверил ей. Он не очень во многое верил, но верил тому, что говорила бабушка Бресслер. Она никогда ему не врала. И все еще не врала. Даже тогда, когда солгать было бы проще. Когда Марк очнулся от комы через месяц после аварии, первое, что он увидел, было ее лицо. Она стояла рядом с отцом Марка в изножье кровати. А потом рассказала внуку об аварии. Бабуля перечислила все его травмы, начиная с перелома черепа и заканчивая сломанным большим пальцем ноги. Она не упомянула лишь, что он больше не сможет играть в хоккей, но и не надо было. Марк понял это, услышав о травмах и посмотрев в глаза отца.

Из двух взрослых людей в его жизни бабушка всегда была самой сильной. Она умела повернуть все к лучшему. Но в тот день в больнице бабуля выглядела измученной и истощенной. Перечислив все травмы, она сказала, что Марк все еще может быть тем, кем хочет. Но в отличие от того утра, тридцать лет назад, он больше не верил ей. Он никогда снова не будет играть в хоккей, и они оба знали, что это единственное, чего он хотел.

Марк споласкивал чашку, когда раздались громкие переливы дверного звонка. Хитмэн еще не вызвал водителя, и в голову пришла мысль только об одном человеке, который мог заявиться в такой ранний час.

Взяв трость, Марк вышел из кухни и прошел по коридору. Прежде чем добраться до входа в дом, он смог увидеть калейдоскоп красок через непрозрачное стекло. Хитмэн встал поустойчивей на ноги и открыл дверь здоровой рукой. На крыльце стояла сиделка с желто-красными волосами и в больших солнечных очках. Ее потрепанная «хонда» была припаркована на подъездной дорожке.

- Вы вернулись.

Челси широко улыбнулась:

- Доброе утро, мистер Бресслер.

Она выглядела так, будто была покрыта раскрашенными перьями. Как павлин. Павлин с большой грудью. Как можно было этого не заметить? Может, из-за боли, которую Марк чувствовал? Скорее всего, из-за ужасного оранжевого пиджака.

- Вам нравится моя рубашка?

Марк посмотрел ей в глаза:

- Вы надели ее, чтобы позлить меня.

Ее улыбка стала еще шире:

- Ну-у-у, с чего бы мне хотеть позлить вас?

Глава 3

Челси сдвинула очки на голову и посмотрела вверх на появившегося в дверях мужчину. Его влажные волосы были зачесаны назад и завивались над ушами и по вороту ослепительно-белой футболки. Бресслер хмуро взглянул на утреннюю посетительницу из-под темных бровей: раздражение, светившееся в карих глазах, не оставляло никаких сомнений в его чувствах. Он не побрился, и темная щетина покрывала щеки и сильный, четко очерченный подбородок. Марк выглядел большим, плохим и доминирующим. Весь такой темный и зловещий. И Челси могла бы даже немного испугаться, если бы у него не было самых длинных ресниц, которые она когда-либо видела у представителя сильного пола. Эти ресницы казались такими неуместными на точеном мужественном лице, что она улыбнулась и спросила:

- Вы собираетесь пригласить меня войти?

- А вы собираетесь уйти, если не приглашу?

- Нет.

В течение нескольких секунд он сурово смотрел на нее, прежде чем повернуться и зашагать вглубь дома. Как она заметила вчера, он двигался медленней, чем другие мужчины его возраста. Трость была продолжением левой руки. Чего Челси не заметила раньше, так это того, что он держал трость левой – неправильной – рукой: могла бы и вовсе не заметить такую мелочь, если бы не вся эта шумиха вокруг Грегори Хауса, державшего трость не в той руке в телевизионной медицинской драме «Доктор Хаус». Сценаристы допустили ошибку, но Челси полагала, что Бресслер держит трость не той рукой, потому что носит что-то вроде лангеты из алюминия и голубую повязку на липучке на правой руке.

- Вам нечего здесь делать сегодня, - бросил Марк через плечо. – Отправляйтесь домой.

- У меня есть ваше расписание, - она закрыла за собой входную дверь, и трехдюймовые каблуки босоножек застучали по мраморному полу, когда Челси направилась за Бресслером в большой кабинет, полный хоккейных трофеев. – Этим утром в десять тридцать у вас встреча с ортопедом и интервью со «Спортс Иллюстрейтед» в час в «Спитфайр».

Марк прислонил черную трость к краю массивного стола из красного дерева и повернулся лицом к нарушительнице своего покоя:

- Сегодня у меня нет интервью со «Спортс Иллюстрейтед».

Челси работала со множеством трудных работодателей. Ее обязанность состояла в том, чтобы доставлять их туда, где они должны были быть, даже когда они не хотели быть там.

- Его уже дважды переносили.

- Можно перенести и в третий раз.

- Почему?

Посмотрев ей в глаза, он сказал:

- Мне нужно постричься.

Или он не умел врать, или ему было все равно, что она поймает его на лжи.

Челси вытащила телефон из сумочки:

- У вас есть какие-то предпочтения?

- Для чего? Для стрижки? – он пожал плечами и опустился в большое кожаное кресло.

Челси набрала номер сестры и, когда Бо сняла трубку, сказала:

- Мне нужна хорошая парикмахерская или парикмахер.

- Боже, я не знаю, – ответила сестра. – Подожди. Спрошу Джулса. Он тут рядом.

Подойдя к окну и отодвинув тяжелую занавеску, Челси выглянула наружу. Ссора, произошедшая прошлой ночью, все еще беспокоила ее. Если единственный человек в мире, которого она любит и которому доверяет больше всех, считает, что она лузер… может, так оно и есть?

Бо вернулась к телефону и назвала номер салона в Белльтауне. Челси отключилась, затем набрала номер.

- Скрестите пальцы, - сказала она, поворачиваясь к Марку.

- Вы напрасно тратите время, - проворчал тот, открывая ящик стола. – Я не буду давать сегодня интервью.

Челси подняла палец, когда в салоне сняли трубку:

- Салон Джона Луиса. Это Айсис.

- Привет, Айсис. Меня зовут Челси Росс, и я работаю на Марка Бресслера. У него сегодня в час дня важное интервью и фотосессия для «Спортс Иллюстрейтед». Есть ли какой-то способ доставить его туда подстриженным и надушенным?

- Подстриженным и надушенным? Иисусе, - брюзга, сидевший за столом, продолжал ворчать.

- Посмотрю, что можно сделать, - уверила ее Айсис тоном, который обычно используют высокомерные администраторы в снобистских салонах.

- Мы будем очень благодарны, если…

Эта сучка перевела звонок в режим ожидания.

- Даже если меня постригут, я не буду давать это интервью.

Челси убрала трубку ото рта:

- И какое ваше следующее возражение?

- Я не одет для него, - сказал Марк, но она знала, что это тоже ложь. Челси понятия не имела, почему он не хочет давать интервью, но сомневалась, что это имеет хоть какое-то отношение к его внешнему виду. Который, даже ей пришлось признать, был совершенно потрясающим, несмотря на повседневную одежду и растрепанность, которые могли сойти с рук только по-настоящему хорошо выглядевшему мужчине. Очень плохо, что Бресслер был таким придурком.

- Ну, поскольку это лишь интервью, а не фотосессия, не думаю, что это имеет значение.

- Вы сказали фотосессия.

- Да, я могла немного и отклониться от истины.

- Вы солгали.

Айсис снова вернулась к телефону, и Челси поднесла трубку к уху:

- Да.

- У нас есть окно в два часа.

- Он нужен мне подстриженный, надушенный и готовый к выходу в двенадцать сорок пять.

- Что ж, не думаю, что мы можем вам помочь.

- Позвольте мне поговорить с вашим менеджером, поскольку я твердо уверена, что он или она будут счастливы помочь капитану хоккейной команды «Чинуки» хорошо выглядеть на страницах журнала, который читают миллионы по всему миру, - она посмотрела через комнату на большой постер Марка, одетого в полную форму и бьющего по шайбе. – Или я просто-напросто могу выбрать другой салон, если вы… - она убрала трубку от уха и уставилась на нее. – Сучка снова сделала это, - пробормотала Челси, подходя к постеру в рамке. На фотографии Марк выглядел почти так же, как сегодня. Может, немного более злым. А взгляд его карих глаз был немного более напряженным, когда Хитмэн смотрел из-под черного шлема. Челси изучила глаза Марка, затем взглянула через плечо, чтобы изучить его самого.

- Что вы делаете? – спросила она, увидев, что он берет телефон со стола.

- Звоню, чтобы мне прислали машину.

- Не стоит. Это моя работа доставлять вас на встречи. Я отвезу вас.

- На чем?

- На своей машине.

Он ткнул телефоном в сторону входной двери:

- На этом куске дерьма, который стоит на моей подъездной дорожке?

Челси снова подняла палец, когда Айсис вернулась к телефону:

- Мы можем принять мистера Бресслера в полдень.

- Великолепно. Куда подъезжать? – Подойдя к столу, Челси записала адрес на стикере, прежде чем захлопнуть телефон и бросить его в сумку. – Вам не нравится «хонда»? Хорошо. Что за машины у вас в гараже?

Марк поставил телефон обратно на базу:

- Вы хотите вести мою машину?

Это не было так уж неслыханно. Челси все время возила своих бывших работодателей на их машинах. Чем хуже был актер, тем больше он хотел создать впечатление, что у него есть водитель.

- Конечно.

- Вы чертова идиотка, если думаете, что я позволю вам вести мою машину. Я видел вмятины на вашей «хонде».

- Незначительные повреждения при парковке, - уверила она его. – Разве ваша машина не застрахована?

- Конечно, застрахована, - он облокотился на спинку кресла, сложив руки на широкой груди.

- И разве не будет для вас удобней, если я стану вашим шофером, чем все время ждать транспортную службу?

Он ничего не ответил, только нахмурился.

Челси посмотрела на часы:

- Уже больше десяти. У вас нет времени ждать, когда за вами приедет машина.

- Я могу позволить себе опоздать, - сказал Бресслер с уверенностью мужчины, который привык, что весь мир ждет его.

- Я предлагаю вам возможность облегчить вашу жизнь, а вы упрямитесь без какой бы то ни было логической причины. Разве что вам нравится зависеть от транспортной компании.

- Какая разница между зависимостью от транспортной компании и зависимостью от вас? Кроме той, что вы меня сильнее раздражаете?

Подняв три пальца, Челси сосчитала:

- Я симпатичная, вы не должны давать мне чаевые, и я уже здесь.

В течение нескольких долгих мгновений он смотрел на нее, затем медленно встал и взял трость:

- Вы не так уж и симпатичны. И если вы повредите мою машину, я вас убью.

Улыбнувшись, Челси последовала за ним из комнаты. Ее взгляд остановился на широких плечах Марка, затем проследовал по спине до талии. Бумажник оттягивал карман темных нейлоновых спортивных штанов. Есть мужчины, которые надевают треники и выглядят как наркоманы. А есть мужчины, подобные Хитмэну, с длинными ногами и крепкими задницами, заставляющими спортивный костюм выглядеть хорошо. Может, капитан «Чинуков» и попал в серьезную аварию шесть месяцев назад, но его тело все еще было подтянутым от тренировок длиною в жизнь.

- Вам не грустно жить в этом доме в полном одиночестве? – спросила Челси, чтобы нарушить тишину.

- Нет. - Походка, трость, лангета на руке контрастировали с его доминирующей аурой. Столкновение силы и уязвимости: в этом была определенная привлекательность. Которую он полностью разрушал своим грубым, резким характером. – До недавнего времени я редко бывал здесь, - добавил Марк. – В последние несколько лет я собирался выставить дом на продажу. Вас это интересует?

- Конечно. Какова цена? – Она не могла позволить себе даже уход за газоном.

- По крайне мере та же, что я заплатил за него. – Они прошли через гигантскую кухню с замысловатой каменной и кафельной рабочей поверхностью и профессиональной кухонной техникой. Челси шагала за Марком мимо кладовой и прачечной, и встроенной бетонной скамейкой рядом с задней дверью.

На крючке висели два набора ключей. Один с эмблемой «мерседеса», другой явно от «Хаммера».

– Возможно, я об этом пожалею, - взяв ключи от «мерседеса» большим и указательным пальцами больной руки, пробормотал Марк.

Обойдя его, Челси открыла заднюю дверь, придержав ее, пока он осторожно спускался по ступенькам. Сверкающий седан «Мерседес С550» золотистого цвета стоял в центре гаража на пять машин. Фары мигнули, когда отключилась сигнализация. Один из предыдущих работодателей Челси водил «С550». Только более старый. Этот был абсолютно новым. Челси прикрыла за Марком дверь.

- О-о-о, иди к мамочке.

- Вы поведете осторожно. Ясно? – Он повернулся, и Челси чуть не врезалась ему в грудь.

- А то! – Расстояние с ладонь отделяло ее Готье от обычного белого хлопка, и Челси пробежала взглядом вверх по футболке Марка, его шее и небритому подбородку, к его рту.

- Я ездил на этой машине всего один раз. - Она понаблюдала, как он говорит, прежде чем взглянуть ему в глаза, смотревшие на нее сверху вниз. – За три дня до аварии я привез ее домой из дилерского центра. – Может, он и был придурком, но пах просто чудесно. Что-то вроде мужского мыла на мужской коже. Он поднял ключи, затем бросил их на протянутую в ожидании ладонь. – Я не шучу, что убью вас. – И выглядел он серьезным.

– Я не получала штрафов уже примерно пять лет, - сказала Челси, подходя вместе с ним к пассажирской двери. – Ну, разве что за парковку, но нарушения не в движении не считаются.

Марк протянул руку к передней пассажирской двери, тогда как мисс Росс потянулась к задней.

- Я не буду сидеть сзади.

Лангета, поддерживавшая его средний палец, ударилась о дверь, и он не смог взяться за ручку другими пальцами. Челси оттолкнула его руку и открыла для него дверь.

- Я сам могу открыть мою чертову дверь, - рявкнул он.

- Я – шофер. Помните? – Хотя на самом деле было легче и быстрее, если это делала она. Челси смотрела, как он медленно забрался в машину: уголок его рта напрягся, когда Марк поставил ноги внутрь. – Мне помочь вам с ремнем безопасности?

- Нет, - он взялся за ремень левой рукой. – Мне не два года. Я сам могу застегнуть свой ремень. Я сам могу поесть, завязать шнурки, и мне не нужна помощь с тем, чтобы сходить в туалет.

Закрыв дверцу, Челси направилась к своему месту.

- Десять тысяч долларов. Десять тысяч долларов, - прошептала она.

Запах новой машины наполнил ее ноздри, когда она села внутрь и бросила сумочку назад. Мягкая бежева кожа ласкала спину и ягодицы. Вздохнув, Челси нажала кнопку зажигания. Мотор заурчал как довольный котенок.

- У вас полная комплектация, - Челси провела руками по покрытому кожей рулю. – Полный подогрев. GPS. И гнездо, чтобы подключать айпод. Мило.

- Как вы узнали о моей полной комплектации?

Челси проигнорировала двусмысленность.

- Я из Лос-Анджелеса. У нас есть подогрев сидений и руля, хотя температура никогда не опускается ниже шестидесяти градусов. – Она нажала на пульт открывания гаражных дверей, прикрепленный под зеркалом заднего вида, и одна из дверей поднялась вверх. Когда Челси включила GPS, зажегся экран и веселый женский голос произнес:

- Привет, Марк. Куда?

Взглянув на окаменевший профиль Бресслера, Челси задала адрес медицинского центра. Затем пристегнулась и, глядя назад, вывела «мерседес» из темного гаража на солнечный свет.

- Когда я выезжаю на дорогой машине из чьего-нибудь гаража, я всегда чувствую себя как Феррис Бюллер. Клянусь, я слышу музыку в своей голове. – Понизив голос насколько возможно, она сказала: – Бау бау… ооооо, еееее...

- Вы под кайфом?

Дверь гаража закрылась, и Челси тронула машину с места.

- Нет. Не употребляю наркотики. – Было время, когда она баловалась с наркотиками. Экспериментировала с тем и этим, но она собственными глазами видела ужасный вред от подобной зависимости и решила, что не пойдет по этой дорожке. – Вы будете рады узнать, что для этой работы я прошла тест на наркотики. – Челси сняла ногу с тормоза, проехала мимо «хонды» и дальше по подъездной дорожке. – Очевидно, они осторожны с теми, кого нанимают.

- Очевидно, - он откинул голову назад и погладил большим пальцем ручку трости. - Они прислали мне медсестру, которой, скорее, следовало бы быть шофером.

- Поверните направо, - проинструктировал навигатор, и Челси направилась на шоссе Пятьсот двадцать. – Одна миля на север. 8,8 миль до места назначения.

- Это раздражает, - проворчал Марк и, наклонясь вперед, принялся нажимать на кнопки навигатора пока не отключил голосовые команды.

«Мерседес» катился по асфальту так, будто владел этим шоссе. Несколько секунд Челси размышляла, стоит ли сказать Марку, что она не медсестра. Если в будущем он обнаружит это, то будет очень зол. С другой стороны, может, если он это обнаружит в будущем, она ему уже понравится, и сей факт не будет иметь значения. Челси искоса взглянула на Бресслера, сидевшего здесь как смерть с косой. Да, точно.

- Послушайте, Марк… Могу я звать вас Марком?

- Мистер Бресслер сойдет.

Она снова сосредоточилась на дороге.

- Послушайте, мистер Бресслер. Я не медсестра. И технически даже не сиделка. – Поскольку он, вероятно, в любом случае разозлится, Челси пошла ва-банк. – Вы были такой занозой в заднице – со всем к вам уважением – что никто из руководства «Чинуков» не побеспокоился уведомить меня, что я должна делать для вас. Подозреваю, никто не ожидал, что я продержусь больше десяти минут. Мне просто вручили расписание и пожелали удачи.

На несколько напряженных секунд в салоне автомобиля повисло ошеломленное молчание.

- «Технически я не сиделка». У вас есть какое-нибудь медицинское образование?

- Я знаю про искусственное дыхание и играла медсестру на телевидении.

- Вы что?

- Играла медсестру в «Дерзких и красивых».

- Если вы «технически не сиделка», тогда кто?

Челси взглянула на Бресслера. Утреннее солнце пробивалось через узор из листьев засаженной деревьями улицы и струилось внутрь сквозь лобовое стекло. Серые тени касались лица Марка и скользили по ослепительно белой футболке.

- Я – актриса.

От шока Бресслер открыл рот:

- Они прислали мне актрису?

- Очевидно, да.

- Двигайтесь на запад по шоссе Пятьсот двадцать, - посоветовал он, хотя навигатор показывал точно такой же маршрут.

Челси закатила глаза, скрытые солнечными очками, и направила машину по скоростной автостраде к Сиэтлу.

- Я была персональным ассистентом различных знаменитостей более семи лет. У меня огромный опыт, как управляться со всем этим дерьмом. - Раздраженные нытики, множество раздраженных нытиков. – Ассистент лучше, чем медсестра. Я делаю всю работу, вы присваиваете себе все заслуги. Если случается что-то плохое, все валят на меня. Для вас в этом одни плюсы.

- За исключением того, что я должен терпеть вас. То, как вы слоняетесь вокруг, наблюдаете за мной. И у вас даже нет достаточной квалификации, чтобы измерять мой пульс и подтирать мне задницу.

Он открыл футляр между сиденьями и вытащил "авиаторы" в серебряной оправе.

- Вы кажетесь здоровым парнем. Почему вам нужно, чтобы кто-то подтирал вашу задницу?

- Это предложение?

Покачав головой, Челси обогнала минивэн с наклейкой на бампере «мой-ребенок-умнее-чем-твой».

- Нет. Я всегда ограничиваю любые личные контакты с моим работодателем, - взглянув через левое плечо, она перестроилась на более быструю полосу.

- Вы только что подрезали машину, полную детей.

Челси посмотрела на Марка:

- Там была куча места.

- Вы слишком быстро едете, - сказал он, нахмурившись, и это могло бы испугать кого-то другого. Кого-то, кто не привык ладить с трудными эгоманьяками.

- Я всего на пять миль превысила ограничение скорости. Все знают, что пять миль не считаются. – Она снова сосредоточилась на дороге. – Если вы собираетесь изображать «водителя с заднего сиденья», то я заставлю вас и сидеть на заднем сиденье, как мисс Дэйзи.

Угроза была, конечно, пустая, и они оба это знали. В уме Челси лихорадочно придумывала ответ на возможный выпад Бресслера. Ключом к выживанию ассистента было оставаться физически быстрым и духовно стойким и предвидеть следующее движение своего заносчивого работодателя.

- Должно быть, вы не очень хорошая актриса, если сейчас в Сиэтле нянчитесь со мной.

Этого ее быстрый ум от него не ожидал. Челси сказала себе, что есть десять тысяч причин, по которым она не должна выкидывать Бресслера из машины и вместо этого произнесла:

- Я очень хорошая актриса. Просто у меня не было большой роли. Большинство моих ролей были второстепенными или заканчивались в монтажной. - Взглянув на навигатор, она включила указатель поворота.

- Что вы играли?

- Кучу всего, - Челси привыкла к такому вопросу. Ей часто его задавали. – Вы видели «Джуно»?

- Вы снимались в «Джуно»?

- Ага. Я была в Канаде, помогая одной из моих низкосортных звезд, которая снималась в фильме для канала «Лайфтайм», когда мне позвонили и сообщили, что продюсерской компании требуется люди на эпизодические роли, так что я поехала. – Она свернула на южный выезд Ай-5. - И была в сцене с торговым центром. Если вы посмотрите мимо огромного живота Элен Пейдж, вы увидите, как я разговариваю по мобильному телефону.

- И все?

- Для моей роли в «Джуно», да. Но я снялась во многих других фильмах.

- Назовите хоть какой-нибудь. Что-нибудь кроме «если-моргнешь-пропустишь» ролей.

- «Слэшер Кэмп», «Убийца Валентина», «Веселая Ночка-2», «Он знает, это ты» и «Мотель на Чертовом озере».

В салоне машины повисла тишина, а затем Марк начал смеяться. Низкий рокот, исходивший из его груди.

- Вы - Вопящая королева. Серьезно?

Челси и не знала, что может считаться Вопящей королевой. Скорее, вопящей шлюхой. Или лучшей подружкой Вопящей королевы. Ее роли никогда не было достаточно большими, чтобы считаться королевой.

- У меня были и другие роли. Например, я была статисткой в «Молодых и дерзких», в «Смелых и красивых». А в «CSI: Место преступления - Майами» в одной из серий я играла мертвую девушку, которую вынесло на берег на пляже. Макияж был на самом деле интересным, - посмотрев через левое плечо, она обогнала грузовик доставки. – Большинство считают, что «CSI: Место преступления - Майами» снимали в Майами, но это не так. На самом деле его снимали на Манхэттан-Бич и Лонг-Бич, - продолжила она. – Я снялась в тоннах пилотных серий, которые так и не вышли на экраны. Не говоря уже о тоннах рекламы. Последняя реклама была для «Хиллшир фарм». На меня надели форму чирлидера, и я кричала «МЯСО, ВПЕРЕД»! Это было примерно шесть месяцев назад. Когда я была в…

- Иисусе! – Марк перебил Челси, нажимая кнопки радио. Салон «мерседеса» наполнился звуками «Скольжения». От тяжелых басов под ногами вибрировал пол, и Челси прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Марк, без сомнения, хотел показаться грубым, но «Вельвет Револьверс» были одной из ее любимых групп. Скотт Вейладн был тощим, горячим богом рока, и Челси с бòльшей охотой будет слушать Скотта, чем напрягать мозги в тщетных попытках развлечь сварливого хоккеиста.

Очень плохо, что Скотт был таким наркоманом, подумала она, постукивая пальцами по рулю в ритме тяжелого рока. Если бы она была одна, то бы взяла и запела, но мистер Бресслер и так уже злился на нее. А хотя у Челси была почти идеальная память на слова и диалоги в фильмах – что-то вроде особого таланта – она не обладала слухом.

Взглянув на экран, она свернула на выезд 165А и попала на Джеймс-стрит именно так, как и сообщил надежный навигатор. Через несколько минут «мерседес» оказался перед массивным зданием медицинского центра.

Выключив радио, Марк указал рукояткой трости в сторону лобового стекла:

- Поезжайте дальше. Вход в поликлинику там.

- Я найду место на парковке, а потом подъеду за вами.

- Вам не нужно искать меня, - сказал он, когда машина остановилась у тротуара. – Я велю одной из медсестер позвонить вам, когда буду готов.

- У вас есть мой номер?

- Нет, - он отстегнул ремень безопасности и открыл дверь здоровой рукой. – Напишите на чем-нибудь.

Челси потянулась на заднее сиденье и достала сумочку. Вытащила старую визитку и ручку, записала новый номер своего мобильного на оборотной стороне, затем посмотрела на Марка.

- Сзади мой новый номер, - сказала она, протягивая ему визитку.

Кончики его пальцев столкнулись с ее, когда он взял карточку и посмотрел на свою ассистентку. Потом поставил ноги на асфальт и взял трость.

- Не разбейте машину, - сказал Бресслер, взялся за дверцу, встал и, засунув карточку в задний карман, закрыл дверь.

Стоявшее за «мерседесом» такси засигналило, и Челси убрала ногу с тормоза, направив машину к улице. В зеркале заднего вида мелькнул Марк Бресслер, заходивший в здание. Яркое утреннее солнце сверкнуло золотистыми искрами на его "авиаторах" и засияло в его темных волосах. Он остановился, чтобы посмотреть на нее – без сомнения, чтобы удостовериться, что она не «разобьет машину» - прежде чем зайти в глубокую тень здания.

Челси посмотрела на дорогу, понимая, что у нее есть чуть больше часа, который нужно убить. Она находилась в деловой части Сиэтла. Здесь были места, куда она могла пойти, чтобы очистить свой разум от всего, что произошло за последний час. Ей нужно было найти место, где она обретет немного счастья.

Коснувшись экрана навигатора, она включила голосовой режим.

- Куда, Марк? – спросила система. Очевидно, прибор не знал, что к Марку полагается обращаться «мистер Бресслер».

- «Ниман Маркус» , - сказала Челси. – Мне нужен «Ниман Маркус».

Глава 4

Взглянув на пакеты из «Ниман Маркус» на заднем сиденье машины, Марк застегнул ремень безопасности. В первый же рабочий день мисс Росс явно пыталась устроиться с максимальным комфортом.

- Куда, Челси?

Марк посмотрел на нее, затем на навигатор:

- Что за черт?

«Ассистентка» задала навигатору адрес в Белльтауне, затем посмотрела на работодателя и улыбнулась:

- Я не думала, что вы будете возражать, если я запрограммирую свое имя в голосовое распознавание. Он продолжал звать меня Марком, что сбивало с толку, потому что я совершенно точно не вы.

- Поверните направо. 3,6 миль до места назначения.

Наклонившись вперед, Марк вызвал экранное меню и выключил звук:

- Сбивало с толку кого?

- Навигатор.

- Навигатор нельзя сбить с толку. – Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он оказался прав. Его машину за девяносто тысяч долларов вела женщина, которая тупее, чем беличье дерьмо.

- Как прошел прием? – спросила ассистентка вся такая улыбающаяся.

- Великолепно.

Он открыл глаза и посмотрел в окно пассажирской двери на собор Святого Джеймса. Но прием прошел не так уж и великолепно. Марк не услышал тех новостей, которые ждал. Доктор казался довольным, но сухожилия восстанавливались не так быстро, как надеялся его пациент, которому придется носить лангету по крайней мере еще месяц. Что означало: Марк не сможет держать трость правой рукой для лучшего равновесия. А также, что ему придется снимать лангету, чтобы застегнуть рубашку или брюки, принять душ или съесть мясо. Хотя он всегда бил по воротам слева, попытки написать имя левой рукой были подобны попытками написать что-то ручкой, которую воткнули между пальцев ног.

Тупая боль поднялась из глубины бедра и распространилась по всей ноге. В данный момент она не была такой уж сильной. Ничего, с чем Марк не мог бы справиться, но через несколько часов, вероятно, станет хуже. Он не взял с собой никаких лекарств, потому что ему не нравилось принимать таблетки на людях: не хотел, чтобы кто-нибудь думал, что он не сможет вынести легкую боль. Он же Марк Бресслер. Он играл в хоккей со сломанной лодыжкой и сломанным большим пальцем на ноге. Играл с сотрясением и порванными и ноющими мышцами. Хитмэн мог выдержать боль. Если ему повезет, та не станет по-настоящему сильной до тех пор, пока он не вернется домой, где сможет улечься перед экраном своего большого телевизора и выпить весь пузырек своих любимых таблеток.

Машина свернула на Мэдисон, и Марк посмотрел на ассистентку. Несмотря на большие солнечные очки, двухцветные волосы и отвратительную юбку, мисс Росс была симпатичной. Так же как и котенок был симпатичным, но Марк не любил кошек. Они слишком хитрые. Вот кошка вся такая нежная и безобидная. Вся сплошные голубые глаза и невинность. Вот ты смотришь на нее, думая: «Ах, какой же милый котенок», - а через мгновение она вонзает зубы тебе в руку и убегает. Что-то вроде отвлекающего маневра, который заставляет ошеломленного парня спрашивать себя, какого черта только что произошло.

Марк опустил взгляд, спрятанный за зеркальными стеклами очков, вниз по шее и плечам мисс Росс к ее груди. Она точно была сложена не как маленькая кошечка, а, скорее, как порнозвезда. И сказала, что была актрисой. Все порнозвезды считают себя актрисами. Марку стало интересно, сколько же она заплатила за эти сиськи.

Закрыв глаза, он беззвучно застонал. Во что превратилась его жизнь? Смотреть на великолепную грудь и думать, сколько за нее было заплачено? Кого это волнует! В другой жизни, его другой жизни, он бы думал сейчас о том, как зарыться лицом в ложбинку меж ее грудей. Его единственная мысль о котятах начиналась и заканчивалась бы тем, как заполучить эту маленькую кошечку обнаженной на свои колени.

Большую часть жизни Марк был хорош в двух вещах: хоккей и секс. Хитмэн намеревался достичь успехов только в бросании шайб, но парень не может жить по колено в любительницах хоккея и не проложить себе путь к женскому телу. Теперь же он не мог заниматься первым и не имел никакого интереса ко второму. Он никогда не был парнем, чей член определяет его жизнь, но секс естественным образом составлял большую часть этой жизни. За исключением времени, когда Марк был женат. Кристина использовала секс как награду. Когда жена получала то, что хотела, Марк получал ее.

Черт, а он-то думал, что должен быть вознагражден за то, что хранил верность, а это, учитывая, сколько времени проводил на выездных играх, в окружении женщин, бросавшихся на него, было чертовски сложно.

- Эта встреча не займет больше часа, - сказала ассистентка, сворачивая на Первую авеню и направляясь на север. – Мы должны успеть в «Спитфайр» на интервью со «Спортс Иллюстрейтед» точно вовремя.

Марк не мог вспомнить, чтобы вообще соглашался на это интервью, но, должно быть, так и было. Когда он разговаривал о нем со своим спортивным агентом, то, скорее всего, находился под кайфом от морфина. В противном случае никогда не согласился бы дать интервью, пока на сто процентов не придет в форму. Раньше его агент Рон Дорси не стал бы давить, но учитывая, что имя Марка исчезало со спортивных страниц, а рекламные контракты испарялись быстрее, чем лужи в Мохаве, Рон организовал, вероятно, одно из последних интервью Хитмэна.

Марк предпочел бы, чтобы интервью произошло в следующем месяце или хотя бы на следующей неделе, когда его голова будет немного более ясной. Когда у него будет шанс подумать о том, что он хочет сказать, вероятно, в одной из последних статей, написанных о нем. Он был не готов и не очень понимал, как так получилось, что едет на интервью сегодня. Лично.

Подождите… знал. Каким-то образом он позволил невысокой женщине силой заставить его сделать это. Ему было все равно, что дать, наконец, интервью и покончить с ним стало бы самым легким в долгосрочной перспективе, не говоря уж о том, что это было бы правильно. Он позволил подтолкнуть себя, как будто не был тяжелее этой мисс на добрую сотню фунтов. Теперь она вела его машину, будто ее имя написано на розовом номерном знаке.

Пару часов назад, когда она предложила себя в качестве ассистентки вместо медсестры, на одно короткое мгновение Марк подумал: «Почему бы, черт возьми, нет?» Больше не надо ждать транспортную компанию, что сделает его менее зависимым. Но в реальности он чувствовал себя еще более зависимым и еще менее способным позаботиться о себе. Сиделки хотели контролировать его боль. Челси Росс хотела контролировать его жизнь. Он не нуждался в ассистентке и не хотел видеть ее рядом.

Большим пальцем Марк потер холодную металлическую трость. Возвращаемся к первоначальному плану. Больше никакого мистера Милый парень. К тому времени как сегодня днем он вернется домой, мисс Росс будет готова уволиться. Мысль о том, как она убирается с его подъездной дорожки, вызвала искреннюю улыбку на лице Хитмэна.

- Несколько минут назад мне пришла смс от журналиста из «Спортс Иллюстрейтед», она устроилась в вип-кабинке, - сказала Челси, когда они с Марком направились ко входу в «Спитфайр». Их окружали звуки города. Холодный бриз с залива коснулся ее лица, когда она взглянула на Марка уголком глаза. Она проделала хорошую работу. Сводила его в салон Джона Луиса как раз вовремя для интервью со «Спортс Иллюстрейтед». Это должно что-то значить. Должно показать ему, что она хорошо справляется со своей работой и что нужна ему. – Ее зовут Донда Кларк, и она сказала, что интервью займет не больше часа.

Мистер Бресслер выглядел хорошо. Сзади его волосы едва касались ворота футболки и верхней части ушей. Он выглядел аккуратно. Привлекательно. Мужественно.

Сначала Челси беспокоилась.

Салон Джона Луиса обслуживал альтернативных клиентов. Неформалов. Эмо. И Челси переживала, что Марк выйдет оттуда с подводкой для глаз и прической в стиле Дита Венца или «Flock of Seagulls».

- После того как я отведу вас к журналистке, мне нужно сбегать в офис «Чинуков». - Ей нужно было подписать кое-какие страховые бумаги, а офис был всего в пяти кварталах отсюда. – Позвоните мне, если закончите раньше.

- В последний раз я видел свой сотовый в ночь аварии. – Он взглянул на ассистентку сквозь солнечные очки, затем снова опустил взгляд к дорожке. – Полагаю, он где-то в разбитом «Хаммере».

Она знала, что у Марка есть домашний телефон, но как кто-то мог жить без текстовых сообщений в течение шести месяцев? Челси провела в Сиэтле меньше двух недель, но уже поменяла свой номер и тарифный план.

- Какой у вас оператор?

- «Веризон». А что?

- Достану вам новый телефон, - сказала она, открывая дверь в холл и заходя внутрь вслед за Марком. – И подключу на тарифный план, как у моей семьи и друзей.

Он сдвинул очки на лоб и сказал что-то о том, чтобы пойти и повеситься. Запах и шипение карнитас настигли Челси и заставили желудок заурчать. Полутемное помещение было освещено светильниками, изменяющими направление света, белыми шарами и люстрами. Сорокадвухдюймовые плоские экраны висели среди произведений искусства, и на них мелькали самые главные спортивные события. Клиентуру бара составлял взрывоопасный коктейль преуспевающих и расслабленных зануд. Вязаные шапки и деловые костюмы - все смешалось в зале.

Приличная обеденная толпа занимала столики и кабинки, пока Челси следовала за Марком через бар. Когда они проходили, головы поворачивались, и она не обманывала себя, думая, что все это внимание направлено на нее.

Перекрывая гул голосов, люди выкрикивали имя Марка. Он поднял больную руку в приветствии, тусклый свет сверкнул на алюминии лангеты.

Челси привыкла входить в ресторан и видеть, что все глаза обращены на ее работодателей. Раз или два она намеренно привлекала к ним внимание, изображая фанатку или фальшивого папарацци. Эта же энергия отличалась от всего, чему Челси когда-либо была свидетелем. Это было не мнимое обожание знаменитости. Это было реальней и больше, чем когда-либо могла заработать любая из ее второсортных знаменитостей-работодателей.

- Рад видеть тебя, Хитмэн, - окликнул Марка бармен, когда они проходили мимо. – Могу я принести тебе чего-нибудь?

- Нет, спасибо. Не сейчас.

Челси прикусила губу. Хитмэн?

Журналистка из «Спортс Иллюстрейтед» сидела на кожаном красном диване в глубине зала. Ее длинные светлые волосы завивались у плеч и сияли в приглушенном свете. Она встала, когда Марк и Челси приблизились, и вышла из-за большого коктейльного стола. На ней был красный пиджак и юбка-карандаш длиной до середины бедра. Журналистка оказалась высокой, эффектной и идеально сложенной: все, чего не было у Челси. О, Челси могла бы купить точно такой же оттенок волос и планировала уменьшить грудь так, чтобы та соответствовала телу, но у мисс Росс никогда не будет этих длинных ног.

- Привет, я Челси Росс. – Она пожала узкую ладонь женщины. – Ассистентка мистера Бресслера.

- Рада познакомиться, - сказала журналистка, но ее глаза были прикованы к мужчине, стоявшему позади собеседницы. – Вас нелегко поймать на слове, - сказала она, отпуская ладонь Челси и протягивая руку Марку. – Я Донда Кларк.

Бресслер переложил трость в правую руку:

- Марк Бресслер.

- Да, я знаю. – Она улыбнулась и указала на сиденье рядом на диване. – Я видела игру в Детройте в прошлом декабре.

Губы Марка изогнулись в напряженной улыбке:

- Это была одна из моих последних игр.

Подойдя к дивану, он положил здоровую руку на спинку и медленно сел. Уголки его рта напряглись еще больше, и Челси спросила себя, сможет ли мистер Бресслер дать интервью. Он казался таким сильным, и было легко забыть, что лишь несколько месяцев назад этот человек был при смерти.

- Я думала, что «Дейтройт» сможет изменить ход игры после того, как Леклер получил двойной малый штраф в третьем периоде, но сила «Чинуков» явно ошеломила «Ред Уингз».

Ну и подлиза.

- Могу я что-нибудь принести для вас, перед тем как уйду? – спросила Челси.

- Я бы хотела «Шабли», - ответила Донда, садясь и доставая диктофон из сумочки. – Спасибо.

- Мистер Бресслер?

Он снял очки с головы и зацепил их за ворот футболки:

- Воду.

Идя к бару, Челси раздумывала, заметила ли Донда боль, проявившуюся в складках у рта Марка, и напишет ли об этом.

- Чем могу помочь, сладкая? – спросил бармен, когда его взгляд остановился на груди Челси. Она привыкла к реакции парней на свою бюст, это уже не злило ее так сильно, как когда-то. Раздражало - да. Злило - нет.

Челси выждала несколько секунд, пока взгляд бармена не переместился к ее глазам.

- «Дом Шабли» и стакан ледяной воды. – Она посмотрела на бэйдж с именем, прикрепленный к голубой рубашке-поло: – Колин.

Он улыбнулся. Нахальная улыбка барменов всего мира, которые знают, что они привлекательны.

- Ты знаешь мое имя. А как тебя зовут?

Челси встречалась с несколькими нахальными барменами. Большинство из них были безработными актерами.

- Ты его уже знаешь. Сладкая.

Он взял стакан и наполнил льдом:

- Рад встрече с тобой, сладкая. Что привело тебя в «Спитфайр?»

- Я ассистент мистера Бресслера.

Колин поднял взгляд от стакана, который толкнул по барной стойке, и ухмыльнулся:

- Ага, я и не думал, что ты его девушка. Не в его вкусе.

- Откуда ты знаешь, кто в его вкусе?

- Здесь зависает множество хоккеистов. Он обычно приходил вместе с другими парнями.

Колин налил вино, и Челси смотрела на бармена в течение нескольких секунд.

- И кто же в его вкусе? – спросила она. Только потому, что это было ее работой - знать вещи такого рода. А не потому, что она была любопытной или что-то такое.

- Он выбирает моделей. Как та блондинка, с которой разговаривает.

- А-а. – Понятно.

- А я предпочитаю симпатичных и горячих. Как ты.

Симпатичная. Она всегда была симпатичной. По большей части ее это устраивало. Если только не приходилось состязаться с эффектной супермоделью. И поскольку Челси была невысокой, все считали, что она «горячая». Или, может, дело было в ее модной прическе. Хотя все всегда предполагали то же самое о Бо, стиль которой походил на стиль владелицы похоронного бюро.

- Что заставляет тебя считать меня горячей?

Он тихо усмехнулся:

- Это с тем же успехом может быть написано у тебя на лбу.

Яснее ей не стало. Челси взяла оба бокала:

- Увидимся, Колин.

- Не пропадай, сладкая.

Челси прошла обратно в вип-кабинку и поставила бокалы на стол перед диваном. Марк поднял на нее глаза и передвинул солнечные очки в сторону.

- Я вернусь через час, - сказала она ему. – Если вам что-то понадобится, звоните.

- Я позабочусь о нем, - заверила ее журналистка.

Челси отвернулась и лишь потом поддалась желанию закатить глаза. Она прошла через бар и вышла в теплый послеполуденный воздух. Мимо пронесся поезд метро, звук мотора и скрежет тормозов отразились от каменных зданий. В Сиэтле определенно была иная атмосфера, чем в Лос-Анджелесе. Здесь все имело большую скорость. Может быть, дело в более низкой температуре. Или, другой вариант, причина была в одежде из гортекса и жевании гранолы.

Любители «Старбакса» бегали, потому что действительно наслаждались этим. Что бы это ни было, Челси оно нравилось достаточно сильно. Она бы не возражала пожить в Сиэтле после того, как сделает операцию. Она решила, что ей понадобится несколько недель на восстановление перед отъездом обратно в Лос-Анджелес, чтобы начать новый заход в преследовании своей мечты.

Челси часто говорила друзьям, что директора по кастингу нанимают не ее саму, а ее грудь. Мисс Росс навечно застряла в образе куклы или сексуально неразборчивого персонажа. Когда ее грудь больше не будет определяющим фактором, режиссерам придется воспринимать Челси серьезно. Они будут должны уделить больше внимания ее таланту, а не ее телу.

«А что если все равно не получится?» – спрашивала маленькая часть ее разума. Челси дала себе два года. Нет, пять. Если к тому времени, как ей исполнится тридцать пять, она не получит хоть сколько-нибудь значительной роли, то найдет что-нибудь другое. Она расстроится, но не будет ни о чем сожалеть. Ни о том, что добивалась своей мечты. И точно ни о том, что уменьшила свою большую грудь.

Понадобилось менее десяти минут, чтобы пройти пять кварталов до офиса «Чинуков». Челси была в отделе кадров лишь на прошлой неделе, так что без труда нашла туда дорогу. Заполнив необходимые формы по страхованию, она направилась в отдел пиара, где работала сестра, и, не успев войти в кабинет, почувствовала, что что-то случилось.

На краешке стола, прикрыв руками нижнюю часть лица, сидела Бо. Джулс Гарсия стоял перед ней.

- Ты беспокоишься без причины, - говорил он.

- Тебе-то не нужно ничего улаживать.

- Пока.

- Всем привет, - сказала Челси, подходя к ним.

Бо опустила руки:

- Привет, Челс.

- Привет, - сказал Джулс.

Его потрясающие зеленые глаза оценили перья Готье. Когда вечером в день игры Челси увидела Джулса, то подумала, что он гей. Слишком он был симпатичным и слишком обращал внимание на то, как выглядит, чтобы быть натуралом. Его рвущиеся из оков одежды мышцы кричали, что он гей, но после нескольких минут в его компании недоразумение прояснилось. Челси встречала множество геев в своей жизни. И натуралов. Джул относился к той редкой породе, которую не легко было сразу приписать к тому или иному лагерю. Не то что Марк Бресслер. Ни у кого не возникало вопроса, за какую команду играет Хитмэн. Все его тело излучало гетеротоксины. Сексуальность Джулса была более завуалированной, скрытой за гелем для волос и рискованными нарядами. Как, например, розово-лавандовая полосатая рубашка, которой он отдал предпочтение сегодня.

- Что-то не так? – спросила Челси.

Бо передала сестре спортивный раздел «Сиэтл Таймс». Почти всю первую страницу занимало увеличенное фото нескольких мужчин, стоявших на палубе яхты. Один из них лил пиво из Кубка Стэнли на женщин в бикини. Заголовок гласил: “«Чинуки» празднуют с Кубком Лорда Стэнли около Вашона”.

- Они веселятся с Кубком Стэнли? Они могут делать это? – Челси изучала картинку. Та была немного размытой, но все равно видно было достаточно. – Я имею в виду, им это разрешено?

- Вообще-то, это традиция, - уверил ее Джулс. – Каждый член команды получает Кубок на один день.

- И они могут делать с ним, что хотят? – Теперь она немного понимала волнение Бо.

- В пределах разумного, - ответил Джулс. – И с Кубком все время должен находиться представитель Зала Славы.

Очевидно, поливание пивом женщин в бикини считалось «в пределах разумного».

Бо соскользнула со стола:

- Теперь у них много возможностей выразить свою радость.

- Ты слишком переживаешь, - покачал головой Джулс. - После того как до каждого дойдет очередь, Кубок заберут, чтобы выгравировать на нем их имена, и все устаканится.

Челси бросила газету на стол сестры:

- Сколько игроков получают возможность провести день с Кубком?

- Все, кто имеет право, чтобы его имя было выгравировано на Кубке. Навскидку, я думаю, двадцать четыре, - ответил Джулс. – Включая Тая Саважа и Марка Бресслера. Хотя ни один из них не провел полный сезон.

- Мистер Бресслер получит Кубок на целый день?

Марк не упоминал об этом. Хотя, опять же, он не особо много разговаривал. Если только не хотел сказать какую-нибудь грубость.

- Конечно. Он был капитаном до самых игр плей-офф. Любой игрок, который провел сорок одну игру регулярного сезона или пять игр плей-офф имеет право. Бресслер провел намного больше чем сорок одну игру и заслуживает столько же почестей за победу, как и любой другой член команды. Жаль, что он не играл в финальной стадии.

- И когда его день? – Челси вытащила из сумки «Блэкберри», чтобы поставить напоминание.

- Не знаю, - ответила Бо.

- Я уверен, он может взять Кубок, когда пожелает. Он с кем-нибудь говорил о том, какой день хочет провести с Кубком?

- Не знаю, - Челси покачала головой. – Я спрошу его.

Протянув руку, Джулс коснулся рукава ее туники:

- Мило.

- Спасибо. Это Готье.

- Я подумал, что это он. У меня есть шелковая рубашка от Готье. Серая с золотом.

Кто бы сомневался, что у него есть.

- Ты уверен, что не гей? – Челси склонила голову набок. – Бо совсем не интересуется модой, и я была бы рада подружиться с геем, чтобы ходить с ним за покупками.

- В моей жизни есть более важные вещи, - запротестовала Бо.

- Например? – в один голос спросили Джулс и Челси.

- Например… например, моя работа.

Джулс перевел взгляд с одной сестры на другую:

- Если бы вы двое не были так похожи, я бы не понял, что вы близнецы. Вы такие разные.

Челси подумала о ссоре, которая случилась у них с сестрой прошлым вечером:

- Бо намного более ответственная, чем я.

Сестра натянуто улыбнулась:

- Я могу быть немного строгой.

- Это преуменьшение, - усмехнулся Джулс. – Ты чертовски властная.

- Ну, кто-то должен принимать решения, или здесь вся работа встанет.

- Точно. Вся команда развалится без женщины ростом в сто пятьдесят пять сантиметров из пиар отдела, которая говорит всем, что делать и как это делать.

- Я ростом сто пятьдесят шесть сантиметров, - сказала Бо, как будто они были в школе, и этот сантиметр имел значение. Она нахмурилась, заправив прядь коротких волос за ухо. – Зачем ты здесь, Джулс? Просто чтобы поспорить со мной?

- Как бы ни были приятны споры с тобой, я просто собирался узнать, свободна ли ты, чтобы пообедать со мной.

- У меня встреча через десять минут, - проворчала Бо.

Джулс посмотрел на Челси:

- А ты свободна?

Она взглянула на часы на телефоне. У нее не было чувства, что Джулс спросил, потому как считает, что они с Бо взаимозаменяемы. Он – милый парень. Они оба должны поесть, но все-таки нужно спросить у сестры, поскольку он попросил Бо первой.

- Ты не возражаешь?

- Совсем нет.

- Отлично, потому что я умираю с голода. – Челси посмотрела на Джулса: – Мне нужно вернуться в «Спитфайр» через полчаса.

- Я знаю магазин сэндвичей здесь поблизости. Ты можешь взять что-нибудь и есть по дороге.

- Хорошо, - Челси взглянула на сестру, которая смотрела на Джулса так, будто он делает что-то неправильное, и спросила: – Ты уверена, что не возражаешь?

- Уверена, - отвернувшись к столу, Бо взяла газету. – Некоторые из нас должны работать.

- А у некоторых из нас выходной. – Джулс направился к двери. – Тобой быть отстойно.

- Да, - Бо тяжело вздохнула. – Мной быть отстойно.

- Увидимся дома, - сказала Челси, подходя к выходу. Сестра кивнула, но не обернулась. - Что-то случилось? – спросила Челси Джулса, когда они шли по коридору. – Бо странно себя ведет.

- Разве? – Он придержал для нее дверь и, проходя мимо, Челси почувствовала запах его туалетной воды. – Я думаю, вся эта суматоха с Кубком заставляет ее быть еще более напряженной, чем обычно. А обычно она очень напряжена.

- Может быть. – Убрав телефон в сумочку, Челси вытащила солнечные очки. – Что ты можешь сказать мне о Марке Бресслере?

- Я не очень много знаю. Был немного знаком с ним, когда пять лет назад работал на «Чинуков». Я лишь недавно снова начал работать на команду. Мне наняла в помощники миссис Даффи, когда унаследовала команду. Это было спустя месяц или два после аварии.

Челси не думала, что когда-нибудь забудет финальную игру. Не только потому, что ее интересно было смотреть, но и потому, что во время церемонии награждения на лед вышла миссис Даффи в розовых коньках, а капитан команды Тай Саваж наклонил ее назад и страстно поцеловал на глазах у всего мира. Толпа в «Кей Арене» сошла с ума.

- Это было так романтично, - вздохнула Челси.

- Ага.

Она посмотрела на Джулса, на солнце, сверкавшее в его черных стоящих торчком волосах.

- Ты так не думаешь?

- Конечно, думаю, - он пожал широкими плечами. – Просто надеюсь, что Тай не разобьет ей сердце. Она прекрасный человек, и мне не хочется увидеть, как ей причинят боль.

- Он закончил карьеру из-за нее. Не все мужчины сделали бы что-то подобное. Он, должно быть, ее любит.

Они прошли несколько футов, Джулс открыл дверь в маленький магазин кулинарии, и они вошли внутрь. От запаха свежеиспеченного хлеба в животе у Челси заурчало.

- Любви не всегда достаточно, - сказал Джулс.

Челси это отлично знала. Она несколько раз влюблялась, только чтобы потом больно шлепнуться на задницу. Но всегда поднималась и двигалась дальше. В прошлом Челси позволяла страсти и любви смешиваться в своей голове. Позволяла красивому лицу, горячему телу и плавным движениям убедить себя, что это любовь. Та, которая длится вечно. Та, что была у ее родителей. С ней это никогда не срабатывало, но она была уверена, что когда-нибудь найдет свою половинку.

- Ты кажешься немного циничным.

Они подошли к прилавку, и Джулс пожал плечами:

- Я всегда западаю на девушек, которым не нравлюсь или которые хотят быть «просто друзьями». Боже, ненавижу, когда женщина хочет быть просто друзьями.

Челси стало интересно, не имеет ли в виду он своего босса. Разглядывая написанное мелом меню, она спросила:

- Кто хочет быть тебе просто другом?

Джулс покачал головой.

- Забудь. – Он заказал индейку, швейцарский сыр, кучу овощей и никакого майонеза. – Как прошел твой первый день на работе?

Челси попросила положить ветчину, чеддер, поменьше овощей да побольше майонеза.

- Мы меняем тему?

- Ага.

Как прошел ее первый день? Она выжила и даже умудрилась найти юбку от Бетси Джонсон на распродаже в «Ниман Маркус». Но…

- С мистером Бресслером трудно.

- Я слышал. За месяц он сменил пять сиделок. Ты шестая.

Она не знала точное число, но не удивилась.

- Я не сиделка. Мой план – поразить его своим талантом ассистента. – Пока что мистер Бресслер не казался таким уж пораженным, но Джулсу это знать не обязательно. – К тому времени как я привезу его сегодня домой, он будет спрашивать себя, как раньше без меня справлялся.

Глава 5

Челси проглотила свой сэндвич с ветчиной и вернулась в «Спитфайр» в два десять. Дополнительные десять минут ей понадобились, чтобы припарковать «мерседес» прямо перед баром, так мистеру Бресслеру не придется идти целый квартал. Конечно, мистер Бресслер будет ей благодарен.

Толпа поредела, и Челси помахала рукой Колину по пути в вип-кабинку. Оттуда доносился глубокий мужской смех, и, пока не увидела Марка, Челси не осознавала, что этот смех был его. Донда сидела на краешке красного дивана, одна ее рука лежала на колене Бресслера, журналистка что-то говорила, яростно жестикулируя другой рукой. Вытащив «Блэкберри», мисс Росс посмотрела на него, как будто сверялась с расписанием.

- У нас времени только-только, чтобы успеть на следующую встречу, - сказала она. Знаменитостям нравилось казаться важными. Как будто они всегда удаляются ради чего-то большего и лучшего. Чаще всего это было маленькой невинной ложью.

- У меня осталось всего несколько вопросов, - ответила Донда.

Челси подняла глаза и посмотрела на Марка. Тот нахмурился, как будто она говорила на языке, которого он не понимал, и, вероятно, был немного сбит толку ее маленькой невинной ложью. У него никогда не было собственного ассистента, так что Марк не был знаком с тем, как она работала и что могла сделать для него. Скоро он будет петь ей дифирамбы.

- Я припарковалась во втором ряду перед входом, но если вам нужно больше времени, я могу вернуться.

- Думаю, мы закончили. – Бресслер взял трость.

- Спасибо, что согласились встретиться со мной, Марк, - Донда сдвинула ладонь на его колене на несколько дюймов, и Челси спросила себя, является ли это профессиональным поведением для журналиста «Спортс Иллюстрейтед». Она могла поспорить, что нет.

- Если у меня будут какие-то дополнительные вопросы, я позвоню.

Положив здоровую руку на спинку дивана, Марк встал. Он резко втянул воздух, затем сжал зубы, и Челси задумалась, когда он в последний раз принимал свои лекарства. Если утром, то ей нужно доставить его домой. Хотя, конечно, он захватил что-нибудь с собой. Но когда они шли через зал, шаги Марка казались немного более медленными и более выверенными, чем час назад.

- Береги себя, сладкая, - окликнул ее Колин. – Возвращайся, когда сможешь остаться.

Челси ослепительно улыбнулась ему:

- Пока, Колин. Не уработайся.

Когда они вышли, Марк спросил:

- Бойфренд?

- Я в Сиэтле чуть больше недели. Этого совсем недостаточно, чтобы найти бойфренда. - Надев солнечные очки, она направилась к «мерседесу» и, открывая для мистера Бресслера дверцу, сказала: – Дайте мне еще пару дней. - Затем посмотрела на дорогу и направилась к водительскому месту, прежде чем он смог пожаловаться на то, что она опекает его. И добавила, садясь в машину: – А лучше неделю.

Марк взглянул на свою ассистентку и закрыл дверь:

- Так долго?

Челси была уверена, что он шутит, но ей было все равно.

- Найти парня для свидания – не проблема. А вот бойфренд требует больше времени, - сказала она, выключая аварийные огни. – Вокруг куча горячих парней вроде Колина. Парней, которые хорошо смотрятся в джинсах и майке. Веселые парни, но они не подходящий материал для бойфренда. – Челси пристегнулась.

- Так что бедному Колину ничего не светит?

- Нет, я бы сходила с ним на свидание, - она пожала плечами. – Он считает меня горячей.

- Это одно слово, описывающее вас, - Марк снял солнечные очки с ворота футболки. – Другое - питбуль.

- Да. – Она тронула машину с места и отъехала от «Спитфайра». – Но я ваш питбуль.

- Повезло мне. – Он надел очки и пристегнул ремень.

Бресслер сказал это так, будто имел в виду совсем другое, но его мнение изменится. Взглянув на навигатор, Челси направилась на северо-восток.

- Вы видели главный разворот спортивного раздела «Сиэтл Таймс»?

Он отвернулся, глядя в окно:

- Боюсь, нет.

Челси посчитала это немного удивительным, поскольку он же был капитаном «Чинуков» до своей аварии.

- Половина страниц заполнена фотографиями парней где-то на яхте, и кто-то поливает пивом из Кубка Стэнли женщин в бикини.