Спрут 3

Посещение

Назавтра в Милане с самого утра непрерывно лил дождь. Но к вечеру, когда уже стало смеркаться, дождь прекратился, оставив тонкую завесу тумана. Несмотря на ненастную погоду, Берт минута в минуту пришел на свидание.

Уверенный в том, что ему удалось уговорить комиссара, он быстрым шагом прошел под портиками Центрального вокзала. Берт был в светлом плаще с поднятым воротником, руки глубоко засунуты в карманы. Он прошел мимо длинной очереди на такси. Услышал громкий голос полицейского, который властным тоном требовал, чтобы при посадке таксист и пассажиры строго соблюдали очередь. Американца это позабавило, и он улыбнулся. Все-таки есть уголок Италии, где царят порядок и деловитость!

Когда он поднимался по длинной лестнице, ведущей к поездам, его не покидало хорошее настроение. «Вот в чем сила Америки, — подумал он — Всегда бросаться с головой в новое дело с уверенностью в успехе».

Он не ошибся. Под мрачными металлическими сводами он увидел выходящую из поезда толпу пассажиров. Среди них был Каттани. Казалось, он совершенно преобразился. Комиссар был тщательно выбрит, глаза у него блестели скрытой яростной силой, как у ветерана, почувствовавшего, что в воздухе вновь запахло порохом.

Не поздоровавшись, они вместе вышли из вокзала на освеженный дождем вечерний воздух.

— Сюда, — указал дорогу к своей машине американец. — Я нашел тебе комнату в одном пансионе. Ты немножко там поживешь.

Берт говорил быстрыми, короткими фразами, как человек, не любящий лишних слов и старающийся выразить самую суть. Он протянул Каттани конверт:

— Тут описаны кое-какие факты, о которых ты должен рассказать Лаудео, чтобы его испугать.

Он достал из кармана другой пакет.

— А это деньги. Аванс.

— Мне не нужны деньги, — запротестовал Каттани.

Берт без разговоров сунул пакет обратно в карман. Он распечатал жевательную резинку и начал увлеченно ее жевать. После резкого поворота вправо припарковал машину у тротуара и объявил:

— Приехали!

Светящаяся неоновая вывеска пансиона, казалось, плыла у них над головой в мглистой пелене тумана.

— И последнее, — сказал Берт, протянув узкую полоску бумаги комиссару. — Здесь записан телефонный номер. Если все пройдет удачно, позвонишь и спросишь синьора Торри. А если нет, скажешь, что хотел бы поговорить с синьором Бруски. — Он похлопал Каттани по плечу. — Желаю удачи, дружище.

Комната, заказанная для Каттани, оказалась довольно убогой: зеленоватое, все в пятнах, ковровое покрытие на полу, колченогий столик, узкая кровать с вытертым покрывалом и маленький абажур на лампе с облезлой ножкой.

Но комиссар не обратил на это никакого внимания. Он раскрыл конверт, который дал ему американец, и погрузился в бумаги. Он читал их с лихорадочным вниманием. Вновь проснулся профессиональный азарт, кровь быстрее забегала по жилам, наполняя тело приятным теплом. Закончив чтение, он сжег одну бумагу за другой, спустил пепел в унитаз. Потом выучил на память номер телефона и уничтожил тот клочок бумаги.

На следующее утро он явился в контору адвоката Дилетти, суетливого, лысого толстяка с воловьими глазами. Это был один из защитников Лаудео.

— Мне нужно разрешение на беседу с Лаудео в тюрьме, — сказал Каттани.

— Ах, вам нужно? — едким тоном переспросил адвокат. — Мне кажется, сначала следовало бы спросить, пожелает ли мой клиент с вами разговаривать. После всего, что вы ему устроили!

— Послушайте, — не смог сдержать раздражение Каттани. — Я пришел сюда не для того, чтобы перед кем-то извиняться. У меня имеются новые улики против вашего клиента. Если он не хочет со мной разговаривать, я буду вынужден передать документы судье. Вы назовите ему только одно имя, он мигом все смекнет. Скажите: Кемаль Юфтер.

Толстая физиономия адвоката передернулась, как от тика. Он протянул жирную руку за пером, чтобы записать фамилию.

— Юф-тер, — повторил по слогам Каттани.

Как и предполагал комиссар, это имя сразу убедило Лаудео в необходимости согласиться на беседу. Перед Коррадо отворилась зарешеченная дверь тюрьмы в Бергамо. Это была образцовая тюрьма, внутри которой заключенные пользовались непостижимой свободой передвижения. Жили они в отдельных камерах, похожих скорее на маленькие гостиничные номера, чем на место заключения.

Лаудео не утратил своего лоска. Начищенный до блеска, как антикварная вещь на продажу, он принял Каттани в домашней куртке. Казалось, он в гостиной у себя дома.

— Чем могу быть вам полезен? — начал он, вставляя сигарету в золотой мундштук. Он оставался стоять, надеясь, что визит Каттани не затянется.

Искоса взглянув на него, комиссар произнес угрожающе:

— Прежде всего, мне хотелось бы рассказать вам о том, что дошло до моего сведения. Тогда вы будете знать, как вам себя вести. Дело в том, что вы с Юфтером заключили сделки на миллион долларов. Совсем не худо.

Лаудео, глубоко затягиваясь, продолжал спокойно курить. Только чуть заметное подергивание верхней губы выдавало, что он нервничает.

— Хотите, могу вам напомнить, — насмешливо продолжал Каттани. — Я назову только некоторые из тех операций, что вы провернули вместе с Юфтером. Например: партии кокаина, переправленные из Колумбии в Соединенные Штаты. Общая стоимость: 32 миллиарда лир. Это не пустые слова, имеются доказательства. А что вы мне скажете насчет отправленных в Иран шестидесяти шести вертолетов «кобра», пятидесяти бронетранспортеров, об огромных поставках туда же взрывчатых веществ? Сколько вы получили за хлопоты? Тридцать миллиардов, не так ли? Хотите, чтобы я продолжил?

Каттани расхаживал по камере. Он был похож на кота, играющего с мышью, прежде чем нанести ей смертельный удар.

— Вы кричите, что вы антикоммунист, но не пренебрегаете сделками со странами Восточной Европы. Благодаря вашему посредничеству пять тысяч «Калашниковых» и уйма тонн взрывчатки попали в одну из африканских стран. Юфтер тоже участвовал в этом деле.

На физиономии Лаудео появилась лисья улыбка. Старый мошенник понял, что приперт к стенке. И его тонкое чутье подсказывало: вести себя надо более гибко. Пока твоя позиция сильна, диктуешь условия ты, когда же слаба — постарайся вырвать хоть какие-то выгоды. Вот главное правило хорошего посредника, а в этом искусстве Лаудео съел собаку.

— Так чем же я могу быть вам полезен? — начал он зондировать почву.

— Я хочу знать, каковы планы Юфтера. Какие он затевает дела?

— Откуда же мне это знать? — воскликнул Лаудео, прикидываясь удивленным. — Я сижу в тюрьме, отрезан от всего мира…

— Бросьте хитрить, это вам невыгодно. Даю неделю срока. И через неделю, если вы не заговорите, передам судье документы о ваших грязных махинациях.

Уже у двери, Каттани обернулся и, наставив указательный палец на Лаудео, повторил предостережение:

— Не позже, чем через неделю, запомните хорошенько!

Неподалеку от тюрьмы был маленький бар. Каттани зашел туда. Как ни сдерживал он свои эмоции, встреча с Лаудео разбередила старые раны; говорить с ним было противно до тошноты.

Жадно выпив кофе, он направился к кассе, вынув из внутреннего кармана бумажник. Взгляд упал на сложенный пополам пожелтевший листок бумаги, выглядывавший из пачки банкнотов. Каттани достал его и от глубокого волнения должен был на несколько секунд приостановиться. Это был детский рисунок — домик, а рядом с ним фигурки мужчины, женщины и девочки. В уголке он узнал свой почерк: «Первый рисунок Паолы: 1-й «Б».

Крепко сжав зубы, вновь сложил листок, расплатился за кофе и спросил, где телефон. Набрал номер, который дал ему американец. Когда на другом конце провода сняли трубку, он сказал:

— Я хотел бы поговорить с синьором Торри.

В трубке раздался щелчок — разговор был окончен. Звонок означал: все в порядке.

У Лаудео же было далеко не все в порядке. К нему сразу примчался тот самый адвокат, чтобы помочь советами и узнать, имеются ли какие-нибудь распоряжения после разговора с Каттани.

— Кто-то решил меня шантажировать, — начал Лаудео. Неуверенный, дрожащий голос свидетельствовал, что он здорово напуган. — Самому Каттани ни черта не известно. Видно, его просто кто-то использует… Но кто же?..

Заложив руки за спину, он расхаживал по камере, качая головой, словно пытаясь уловить, откуда дует ветер. Вдруг ему показалось, что он разгадал мучившую его загадку. Он остановился, направил палец в сторону огромной туши адвоката и произнес:

— Да, конечно, это Карло Антинари! Он единственный, кто может быть в курсе моих дел с Юфтером. Я ведь провожу все операции через его банк. А теперь он вздумал вывести меня из игры. Хочет сам ворочать делами! — И, мгновенно забыв свои тревоги и уже предвкушая сладость мщения, прошипел: — Но я его здорово проучу. Он у меня попляшет!