СССР: назад в будущее

Глава 7

— Антон, что с тобой? — взволновано спросила Полина, помогая мне встать, придерживая за локоть.

— Ничего. Я в норме. Просто голова резко закружилась. Наверное, это последствия того удара, ну, когда меня приложил карманный вор, — соврал я.

Постояв, я примерился к новому состоянию. Оно так себе, если честно. Голову вело в сторону, в теле была слабость, словно бы, сейчас испытывал самый разгар жесткого ОРВИ. И еще вот что: чертовски сильно хотелось пить, а во рту была самая настоящая пустыня Сахара!

— «Рекомендую как можно скорее принять Стим инъекцию. Данное состояние характеризирую как побочный эффект легкой степени», — проговорила Эя.

— Тебе бы провериться, — сказала Полина.

— Ерунда. Я в норме. Пойдем.

Полина отпустила меня, и я неспешно пошел дальше.

— Нет, тебе все-таки надо провериться, — повторила напарница и двинулась следом.

— «Эя, через сколько будет ухудшение состояния?».

— «Динамика ухудшения побочных эффектов зависит от особенностей организма. Среднее время до наступления побочных эффектов средней тяжести — три, четыре часа. Настоятельно рекомендую произвести Стим инъекцию!».

Ага, была бы она еще у меня, эта инъекция. Ничего, закончу со следом, вернусь в квартиру и док прокапает мне капельницу. Ох, лишь бы помогло! Кстати, интересно, как там обстановка у Оли и Геворка? Нашли Алину?

— «Кроме того, рекомендую уменьшить нагрузку на микрочип. В состоянии побочных эффектов нагрузка увеличена на пятьдесят процентов. Категорически запрещено перегружать микрочип. По мере увеличения тяжести побочных эффектов нагрузка будет увеличиваться», — сказала Эя.

— «Что будет если его перегрузить?»

— Неправильная работа, сбой режима Следопыт, сбой режима прицеливания. Так же не исключено его полное отключение, что может привести к тяжелому поражению центральной нервной системы. Привести к шоковому состоянию, наступлению комы и биологической смерти».

Приехали! Виртуальный советник может поддержать в трудную минуту. Ладно, едем дальше, надеюсь до таких последствий дело не дойдет.

След привел нас в отдаленные и глухие места парка, здесь совсем нет людей, нет освещения и нет тропинок, где-то вперед бушевал сумасшедший поток воды. Спустившись по небольшому склону, вышли к системе городского водоотвода: перед нами гремел поток сточных вод, цвета кофе с молоком, заточенный в бетонный лоток метра два шириной. Коридор пониженной плотности эфира проходил ровно вдоль лотка, и я двинул по следу, не задумываясь ни на секунду. Я быстро шел по нему, в крови разыгрался азарт, отчего я совсем не замечал ливень и промок до нитки. Полина не отставала.

Метров через сто лоток оборвался, выливая воду в большой резервуар, в котором она закручивалась вихрем, пенилась, поднимая в воздух взвесь микрокапель и спускалась дальше — в водосточный тоннель, который был высотой метра два с половиной. По стене резервуара спускались в воду скобы лестницы и исчезали в светло-коричневой мути уже на третьей от верха. Какая была глубина — понять сложно. Очевидно, что в сухую погоду можно без проблем спуститься по ним вниз, и миновав резервуар, спрыгнуть в водосточный тоннель. Но сейчас это было крайне опасно, я был даже сказал, смертельно опасно. Поток был сумасшедший, унесет как спичку и утянет на дно. К тому же, тоннель заполнен под завязку — не продохнуть.

Шум и грохот стоял такой, словно бы мы находились рядом с Венесуэльским водопадом Анхель.

— След уходит в тоннель! — сказал я, перекрикивая шум.

— Ты уверен?

— Да!

— Надо туда спуститься, но не сегодня. Я даже не знала, что в парке есть водосточный тоннель.

— Теперь знаешь.

Полина протянула мне зонт.

— Подержишь? — спросила.

Она достала планшет и посмотрела прогноз погоды.

— До вечера стоит дождь, а завтра солнце. Можно спуститься в тоннель во второй половине дня. Все следы так или иначе смоет, но я хочу посмотреть этот тоннель. Возможно удастся найти зацепку. Сегодня запрошу у Мосводоканала схему, посмотрим куда он ведет.

Я кивнул. Полина как-то странно посмотрела на меня, а потом произнесла:

— Ты прям поменялся после того, как исчез. В лучшую сторону. Ты молодец! Никогда бы не подумала, что ты умеешь идти по следу! Не зря говорила, что без тебя не справлюсь.

А я уж как не ожидал, что умею искать след! Ты бы только знала!

— «Паша, у нас проблемы», — написала Ольга.

Начинается…

— Вечером надо будет заехать в лабораторию к Алкснису. Послушать, что скажет по сегодняшнему трупу, — сказала Полина.

— Кто такой Алкснис?

— Это фамилия Григория Иннокентьевича.

Мы пошли обратно, и я тут же отписался Ольге:

— «Что случилось?».

— «Геворк опять устроил нам проблемы. Долго писать, приезжай, мы на квартире».

Какой фокус он снова выкинул? Да что ж за день сегодня! Сплошные неприятности.

Пришлось соврать Полине, что мне стало совсем нехорошо и я поеду домой отлежаться, попросил прикрыть меня перед начальством. Впрочем, я был недалек от истины, побочка давала о себе знать во всей красе: слабость усилилась, голова Напарница отнеслась с пониманием и пообещала прикрыть.

Я поспешил отправиться к группе. Что же у них там произошло?

Добрался когда на город опустились сумерки. Квартира была не заперта. Я сразу напрягся, неужели КГБ на нее вышло? А что с группой? Достал пистолет, щелкнул предохранителем и переступил порог. Хотя стрелок из меня сейчас так себе — перед глазами все плыло. В прихожей все тихо, висел полумрак, в кухне вроде тоже никого — свет не горит. А вот в комнате люстра включена. Вошел в комнату, в кресле сидел Геворк — в брюках и белой рубашке, рубашка на выпуск, расстегнута. На диване Оля — угрюмая, губа подбита. Выглядела девушка плохо, видимо, побочки давали о себе знать: бледная, пробираемая дрожью, круги под глазами. Геворк тоже смотрелся неважно, взгляд налитый свинцом, глаза красные. Оля бросила на меня короткий взгляд, главный увидел меня, и облизнув верхнюю губу, проговорил:

— Расслабься, все свои.

Убрав пистолет за спину, посмотрел на Ольгу и спросил:

— Что случилось? Кто тебя?

Мотнула головой в сторону Геворка.

А вот рукоприкладство это плохо! Зачесались руки засадить главному ударом с правой. Чую, это непременно сделаю, но потом. Главный ответил на мой вопросительный взгляд:

— Чтобы место свое знала, а то перечить мне вздумала. Дура! Есть разговор, пойдем отойдем, — и поднявшись с места, кивнул мне идти за ним в кухню.

Переместились.

Геворк закрыл дверь и встал напротив меня, сложив на груди руки:

— Хреново выглядишь.

— Ты не лучше.

— С самого начала у нас отношения не заладились, но мы в группе единственные мужики, а мужики всегда найдут общий язык, верно? Давай на чистоту. С бабой надо что-то решать, предлагаю ликвидировать.

Спросил:

— Ты о ком?

Главный кивнул в сторону спальни и многозначительно посмотрел на меня.

— У тебя крыша поехала? Ольгу предлагаешь убрать?! — воскликнул я.

— Да тише ты! — шикнул Геворк. — Я главный, я даю команды, а она должна их выполнять. Мы на войне, а по законам войны за неподчинение приказу…

— Что ты ей приказывал? — перебил его.

— Завалит отца дока.

— Что?!

— С самого начала все пошло не так. Дверь открыл ее отец. Впускать нас не хотел. Пришлось применить силу. Я вывел дока из квартиры, а Ольге дал команду ликвидировать старого хрыча. Но она, сучка, этого не сделала!

— Мы шпионы, а не карательный отряд! Зачем его убирать?

— Там у нас потасовочка закрутилась, он сорвал с меня маску… и лицо Ольги тоже видел. Понимаешь? Он видел наши лица! И док тоже. Я не могу поставить под удар всю группу просто по той причине, что убивать это плохо.

Я провел пятерней по лицо и тяжело выдохнул. Еще один гвоздь в крышку гроба группы, еще один человек видел наши лица. Что-то как-то под откос все покатилось.

— «Категорически рекомендую приступить к скорейшей ликвидации свидетеля», — проговорила Эя.

— Со стороны все выглядело как похищение, верно? — спросил я, игнорируя помощницу.

— Это и было похищение, — ухмыльнулся Геворк.

— Значит, ее отец уже вызвал милицию, если уже не дает показания. Черт! — я хлопнул ладонью по стене, понимая, что новая порция фотороботов не за горами. — Аккуратно нельзя было провернуть дело?!

— Каким образом?

— Могли бы найти способ вытащить дока в подъезд. Без все этого кипиша!

— Ну знаешь, легко говорить, что да как, когда уже все случилось.

Я подошел к окну, и облокотившись руками о подоконник, прислонился лбом к стеклу.

Что делать… что делать… Какой смысл прятать лица, если вчера наши рожи могли засветиться. А если все-таки не засветились? Черт! Надо срочно это узнать! Но сегодня Ольга и Геворк точно спалились. Счет пошел на часы до того момента, когда описание лиц будет в руках милиции. И тогда жить нам станет намного труднее. Еще эти побочки. Хренового-то как!

— Где док? — спросил я.

— В кладовке.

— Теперь она одна из нас. Ее отца нельзя убирать.

— Что ты несешь?! — прошипел Геворк.

Я повернулся.

— Док теперь с нами.

— Это кто так решил? Ты?

— Мы — Ольга и я — большинством голосов.

— Без меня решили? Меня уже ни во что не ставите? Это бунт, боец? — главный изогнул бровь.

— Это не бунт. Я спасаю наши задницы. Или у тебя есть другой план, как нам заменить Стимы?

— Работаю над этим.

— Только учти, что без них мы долго не протянем. И пока что наш выход — это капельницы. У тебя есть мысли, где достать препараты?

— Нет.

— Хочешь ты того или нет, но док нам нужен, как поставщик. По крайней мере до тех пор, пока не заполучим Стимы.

Я подошел к Геворку и взял его за воротник.

— И Ольгу не трогай. Понял? — прошипел я.

— Иначе что? Убьешь меня? — главный расплылся в ехидной улыбке.

— Надо будет — убью.

Геворк взорвался и оттолкнул меня:

— Убери от меня свои грязные руки!

Я отлетел на пару шагов назад. Стоит признать, Главный был силен.

С несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, и я не собирался первым отводить взгляд, впрочем, и мой противник не собирался делать этого. В какой-то момент я негромко сказал:

— Тронешь Оля — завалю.

— Может хватит отношения выяснять? — раздался голос Оли с порога кухни. Я не заметил, что она какое-то время наблюдала за нами.

Геворк зыркнул на нее и прошипел:

— А тебе никто слово не давал!

Игнорируя выпад главного, переместился в прихожую и взялся за ручку двери кладовки, но открывать не торопился. Подумал, может, прежде чем войти, закрыть чем-нибудь лицо? Пожалуй, это будет здравым решением. Закрыв часть лица изгибом локтя, распахнул дверь, и войдя в кладовку, щелкнул выключателем, разогнав темноту. Алина сидела в углу — руки и ноги связаны галстуками, рот заклеен скотчем. Док смотрела на меня испуганным взглядом. На щеках туш, глаза блестели от слез.

Подойдя к ней, сел на корточки, не убирая руку от лица. Сдернул скотч, свободной рукой развязал галстуки.

— Извини. Все должно было быть по-другому. Сделаешь, что мы скажем, и можешь идти домой. Обещаю, что так и будет, — сказал я.

— Что… вам… нужно… — сиплым голосом проговорила Алина.

— Ничего того, что тебе не под силу. Надо поставить капельницы. Сможешь?

Закивала.

— Ну, вот и хорошо. Повторяю: если сделаешь, все как надо, отпущу домой. Слово даю.

Ох, и не повезло девочке! Получается, что за день встретилась с нами два раза. Уж извини, такие обстоятельства.

Спустя пару минут док подготовила капельницы, и первым ее «пациентом», если можно нас так назвать, стала Оля. Геворк и я заняли свои места в креслах, и спустя пару минут тоже получали в вену необходимый раствор.

Главный недобро посмотрел на Алину и кивнул ей на место под телевизором:

— Сядь!

Она сделала, как сказали, поджала колени к груди и обняла руками ноги. С несколько минут мы сидели в полной тишине, а потом Геворк произнес:

— Нашел подходящее место по нашему заданию.

— Что за место? — спросил я.

— Сгоревший цех какой-то фабрики на промзоне. Цех находится в конце территории, работяги к ней не ходят. Место безлюдное, то что надо. Черт, я молодец! В какой только жопе за сегодня не побывал, — размял шею свободной рукой.

— В центр отправил отчет?

— Нет еще. Надо еще одну точку найти. У нас в запасе еще сорок часов. Так что, ты, красавица, пойдешь следующая искать, — посмотрел на Олю.

— Отвали. Я делаю для нас паспорта и работаю над открытием счета в банке.

— А тебя не смущает, что если мы не выполним задание, кого-то из нас кокнут?

— А жрать ты на какие деньги будешь? — парировала Оля.

— Выбор очевиден крошка! На хрен мне жрать если меня через двое суток могут поджарить? — Главный чему-то усмехнулся. — Хотя вряд ли они поджарят именно меня. Я же главный. А вот вам, ребятки, стоит начать волноваться за свои жопы!

Он перевел взгляд на Алину, которая все это время смотрела на нас и слушала разговор.

— Чего уши развесила? А ну забыла, что слышала! Иначе прострелю башку!

Док уткнулась лицом колени и всхлипнула.

— Не обращай на него внимание, док. Он просто у нас немного нервный, — сказал я.

— Сам такой! — рявкнул Главный.

Когда мой пакет опустел, мне заметно стало лучше — симптомы исчезли. Я переместился в кухню и налил из-под крана стакан воды. Следом вошла Оля, села на табурет.

— Как ощущения? — спросила.

— Заметно лучше, — ответил я и осушил кружку. — А ты?

— Тоже.

«— Эя, можешь провести диагностику организма? Через сколько часов вернутся побочные симптомы?».

— «Ориентировочное время до начала побочных симптомов — пять часов», — доложила Эя, спустя непродолжительное молчание.

— «Всего пять часов?!».

— «Введенный препарат не так эффективен, как Стим».

— Только не все так радужно, — вздохнула Оля. — До начала побочек три часа.

— Три?! С чего так решила?

— Ну… — Ольга вдруг замялась. — У меня есть виртуальный помощник. Он просчитал время.

— У тебя тоже есть?

— Да. И у теб… ну да, у тебя тоже.

— У меня пять часов.

Нет, пять часов это ни в какие ворота не лезет! Получается мне нужно делать капельницы пять раз в сутки? А Оле все восемь? Да у нас тут получится самый настоящий больничный стационар, а не разведгруппа!

— О чем шепчетесь? Интриги против меня плетете? — из прихожей донесся голос Геворка, спустя миг он вошел в кухню.

— Сколько у тебя часов? — спросил я.

Главный окинул нас взглядом.

— Сколько надо. Вам какое дело? — огрызнулся Геворк.

— У нас мало. У Оли три, у меня пять. Получается, что капельница это не решение проблемы. Нужно что-то другое, — я помотал головой.

— У тебя есть предложения?

— Пока нет.

Посмотрев на Ольгу, Главный приказал:

— Дуй выполнять задание. Чтобы без подходящей точки для заброски не возвращалась!

— Так и разбежалась. Вообще-то у меня есть свои задачи, например, взломать пару счетов. На какие деньги завтра жрать будешь?

— Ну так взломай! И вали на задание!

— Это не так быстро.

Геворк засопел от злости и посмотрел на меня, приказал:

— Тогда вместо нее ты пойдешь.

— Не сегодня. Сначала надо решить вопрос с доком.

— По-моему здесь всем пофиг, что будет с нами если мы не выполним задание?

— Не пофиг. У нас еще есть сорок восемь часов. Неизвестно от чего мы сдохнем быстрее, от побочек или наказания за невыполнение задания. Давай решать проблемы по мере их поступления? — ответил я.

— Ну вас к черту! — рявкнул Геворк и развернувшись, пошел в прихожую. Спустя миг хлопнул входной дверью.

Переглянулись с Ольгой.

— Куда это он? — спросила.

В ответ пожал плечами, потом проговорил:

— Пусть идет куда хочет. Давай к делу. Нужны деньги. Надо заплатить доку за молчание. Есть подвижки со счетами?

— За вечер все сделаю, — кивнула.

Такой срок меня устраивал.

— Думаешь, деньги ее устроят? — спросила Оля.

Я подошел к окну и прислонился лбом к стеклу.

— Не знаю… а что мы можем еще предложить?

— Вернуть ей телефон, дать позвонить отцу.

Посмотрел на Ольгу.

— И это тоже. Может уговорит его не писать заявление ментам. Хотя, это фантастика. Я бы на ее месте при первой же возможности нас сдал… Ладно, пойду поговорю с ней.

Переместился в комнату, прежде закрыв рукой лицо. Алина сидела на том же месте, где приказал Геворк. Я опустился напротив нее на корточки и протянул ей ее телефон.

— Возвращаю.

Алина подняла на меня покрасневшие глаза. Брать мобильник не решалась.

— Бери, возвращаю, — сказал я.

Док робко взяла телефон, смотрела на меня недоверчивым взглядом. Я продолжил:

— Скоро отпущу домой. Еще денег дам за моральный ущерб. У тебя есть банковская карта?

Отрицательно помотала головой.

— Дома оставила.

— Тогда скажешь куда перечислить?

Смотрела на меня секунды две, а потом проговорила:

— Привязана к номеру телефона.

— Хорошо. А теперь у меня к тебе важный разговор. Ты же понимаешь, что теперь с нами повязана?

— Н…нет.

— Мент видел, как ты вынесла нам пакеты, помнишь такое?

Закивала.

— Ты же понимаешь, что если надумаешь нас сдать мы молчать не будем и этот факт всплывет?

— Кажется, да. А кто вы?

На миг я призадумался, что ответить. Соврать — почувствует ложь, сказать правду — не поверит.

— В это будет сложно поверить, но мы из параллельной реальности. И то, что ты слышала в этой комнате это часть нашего задания.

Про вторжение говорить не стал, рано еще. Пусть хотя бы усвоить то, что есть. Алина молчала, смотрела куда-то в пол.

— Чтобы ты понимала всю серьезность ситуации скажу тебе вот что: нас ищет КГБ и судя по всему живыми брать не думает. Так что никому про нас не говори, иначе поставишь под удар и себя. Я все ясно излагая?

Кивнула, стрельнула на меня взглядом, а потом снова уставилась в пол. Черт, кажется она мне не верит.

— В нашей группе был врач, но с ним кое-что случилось… теперь его место заняла ты. Все что тебе нужно будет делать — выносить из больницы препараты от обезвоживания и ставить нам капельницы. За это мы будем платить тебе щедрую зарплату. А для тебя никакого риска, ну или, почти никакого. Все лишь надо незаметно вынести препараты или найти того, кто сможет их продать. У вас ведь наверняка врачи много чего списывают налево?

— Не знаю, я в больнице недавно работаю.

— Ну вот и узнай. Средства связи обговорим позже пока рано еще. Ладно, ты посиди пока тут, можешь сесть на диван или кресло. Позвони отцу, скажи, что с тобой все в порядке.

— А с ним…

— С ним все хорошо, — поторопился успокоить. На этом я поднялся и переместился в кухню.

Был ли я уверен на все сто, что Алина нас не сдаст? Нет, конечно. Сильно ли я ошибся, дав ей телефон? Еще как! Но док все равно знала адрес квартиры. Было ли ошибкой везти ее сюда? Несомненно! Но другого места у нас нет, надо было срочно снимать побочки.

С виду Алина была не глупой девчонкой и должна прекрасно понимать все последствия решения нас сдать. Это при условии, что я ей все доступно объяснил… мне казалось, что у меня вполне это получилось.

К полуночи Оля закончила с финансовым вопросом — взломала сервер госбанка, получила доступ к нескольким банковским счетам и увела деньги в теневой интернет (он тут оказывается тоже был) на анонимные электронные кошельки, а потом перевела их на легальный кошелек, который имел странное название «Кубышка» и был государственной монополией. Ольга заверила, что все сделала чисто и служба безопасности госбанка не сможет отследить куда утекли деньги.

Я времени тоже зря не терял. Расположившись за столом кухни напротив Оли, наконец-то познакомился с содержимым телефона Антона, заодно, перекусывая бутерами (не забав принести парочку Алине, все-таки она не в плену, а теперь член группы). Ничего особенного там не было, разве что, несколько сообщений от каких-то бывший коллег по КГБ. Как я догадался, до того, как Антон попал в «Заслон» работал в каком-то аналитическом отделе и когда оттуда ушел, его коллеги еще долго просили по-дружески помощь составить какие-то отчеты. Антон им не отказывал. Потом нашел несколько сухих сообщений от Полины, от Алксниса и Свинова.

Меня больше всего пугало, что в телефоне двойника не было никаких следов личной жизни: ни общений с девушками, ни с родителями. Что странно. Антон становился для меня личностью покрытой тайной и его исчезновение становилось еще более загадочным.

Вернулся к Алине, которая все это время тихо лежала на диване в позе эмбриона, повернувшись лицом к стене. Поправил на лице медицинскую маску и проговорил:

— Перевели на твой счет восемьсот рублей. Больше переводить не стали, чтобы не привлекать внимание. Появление на твоем счете более круглой суммы, по нашему мнению, может привлечь соответствующие органы. Мы потом тебе наличкой отдадим еще две тысячи.

Я постоял с несколько секунд, ожидая реакции. Но док молчала и даже не пошевелилась.

— А теперь можешь идти домой, — сказал я. — Только приведи себя в порядок, у тебя тушь потекла. Ванная в твоем расоряжении.

Услышав это, Алина пришла в движение, повернулась ко мне, а потом поднялась с дивана и робко пошла в ванную. Я решил ждать ее под дверью. Спустя минут пять вышла, открыла входную дверь, что-то во мне толкнулось, и я сказал:

— Подожди. Я тебя провожу.

Алина задержалась в проеме, и смотря в пол сказала:

— Я сама.

— Ночь на дворе. Не хватало, чтобы с тобой чего-нибудь случилось, потом на нас повесят. Есть номер такси?

— Был вроде.

— Вызывай.

Вызвала такси, когда мы спускались на улицу. Спустя десять минут мы уже ехали по ночной Москве в сторону дома дока. Алина смотрела в окно, я поглядывал на нее время от времени. Меня беспокоило ее молчание. Что у нее на уме? Может, все-таки надумала нас сдать? Или она просто напугана до чертиков? Или в смятении? Хотя понять ее можно: похитили два раза непонятные люди, сказали, что из параллельной реальности, заставили ставить капельницы от обезвоживания, а потом еще и денег дали в размере четырех средних месячных зарплат. Тут кто хочешь будет обескуражен и напуган.

Но все равно скользкая ситуация — может и сдать. Надо найти альтернативу квартире на ближайшую неделю. Кровь из носа уже сегодня утром. Сменить место дислокации мы просто обязаны, по крайней мере, до тех пор, пока не убедимся, что угрозы нет.

Такси заехало во двор и не смогло проехать до подъезда Алины — дорога была перекопана коммунальщиками. Пошли пешком, предстояло пройти весь дом до самого последнего подъезда. Впереди кто-то громко разговаривал и в какой-то момент раздался гогот нескольких глоток.

— Сегодня утром мы тебя заберем, где-то в семь. Надо будет опять поставить капельницы, а потом поедешь домой отдыхать, — сказал я.

— Я не хочу. Пожалуйста, оставьте меня в покое! — взмолилась Алина.

— А вот это невозможно. Теперь ты одна из нас, хочет ты того ли нет. Мне самому неприятно принуждать тебя, но у меня нет выбора. От тебя зависит моя жизнь. Просто относись к ситуации как к подработке. Тебе предстоит ставить капельницы каждые три и каждые пять часов. За что мы хорошо заплатим.

— Мне не нужны деньги!

— Скажи, что тебе нужно и мы все сделаем. В рамках разумного.

Алина промолчала.

Когда до ее подъезда оставалось совсем ничего мое внимание привлекла шумная компания, оккупировавшая пространство около лавочки. Шесть парней, разгоряченные алкоголем. Один из них заметил нас и воскликнул:

— Опа! А кто это к нам топает?

Остальные тоже обратили на нас внимание, и оживившись, перегородив нам путь к подъезду.

Коренастый парень произнес:

— Ха! Так это же Алинка с третьего этажа. Неужели хахаля себе нашла? А то все в недотрогах ходила!

Кто-то из банды воскликнул:

— Так здесь у нас девочка-припевочка! Оторвемся пацаны!

— Уже успел оприходовать? — кивнул мне длинный с глазами на выкате, с вставной пластиной на пол черепа и мигающим под кожей шеи устройством дополненной реальности. — А ты чего в маске? Заразный что ль?

Отвечать ничего не стал.

Толстяк низкого роста с бутылкой пива в руке, сделал большой глоток, отрыгнул, и сказал:

— Ну так это пацаны… давайте покажем как это с настоящими мужиками!

Прокатились возгласы одобрения. Но щуплый паренек в очках проговорил:

— Может не стоит? У нее отец инвалид и мать в психушке… да и вообще Алинка нормальная, не какая-нибудь давалка вокзальная.

Толстый перевел на него взгляд и поморщился:

— Зассал? Не мужик?

— Ничего я не зассал.

— Тогда первый будешь! — хохотнул толстый. Банда поддержала.

Алина прижалась ко мне, вцепившись в руку. Мне не оставалось ничего кроме как вступиться за дока. Во-первых, потому что теперь мы в одной лодке, во-вторых, в любом случае я бы не смог бездействовать, будь я просто прохожим, то непременное вмешался бы. Такие вот у меня жизненные принципы. Откуда-то в недрах груди все сильнее разгоралась лютая ненависть к этим отморозкам, и все сильнее я хотел поставить их на место.

— Не выросло еще кое что, — сказал я всем.

Мои слова оказались, словно порцией бензина, попавший на тлеющие угли. Банда отступила нас и взяла в кольцо, и я понял, что вот-вот начнется заварушка. Шестеро, ладно, пятеро (тощий очкарик не в счет, он даже тени своей боится) против одного — банда представляла реальную угрозу, не смотря на то что каждому из ее участников не больше двадцати, по сути, студенты. В данной ситуации они просто задавят меня числом. Ну, ничего у меня есть в рукаве весомый козырь. Я потянулся за спину за пистолетом, но рука нащупала лишь воздух. Я же ствол оставил в квартире! Не стал брать на ночную прогулку, и как оказалось зря.

— Иди домой, — сказал Алине.

— Нет, нет, она никуда не пойдет, — оскалился толстый и разбил об лавочку бутылку, в его руке образовалась стеклянная «розочка».

А он серьезно настроен! Не став засусоливать, сжал кулак и размашистым ударом справа, попал толстому точно в морду. Тот отлетел назад на пару шагов, грохнулся на пятую точку. В следующий миг мне спину словно врезался таран, сбил меня с ног и я полетел на асфальт. Тишину ночного двора вспорол визг Алины.