Стальные корсары

Берлин. Несколькими часами позже

Вильгельм Второй, кайзер Германии, был умным человеком. Не гением, разумеется, но голова у него на плечах определенно имелась. И как раз наличие этой головы мешало ему спокойно жить, предаваясь испокон веку положенным монархам развлечениям вроде охоты, обжорства или тисканья представительниц прекрасного пола. Нет, всем этим он занимался, конечно, но в меру. Основным же его занятием было управление страной, чем он занимался со свойственной немцам педантичностью и, надо сказать, получалось у него совсем неплохо.

Честно говоря, очень помогали ему в этом и отличное образование, и некоторый жизненный опыт. Все же с самого детства кайзер, несмотря на врожденные проблемы со здоровьем, был тесно связан с армией, а это воспитывает характер. Обратной стороной оказалась воистину немецкая упертость и готовность идти к поставленной цели несмотря ни на что. Это свойство характера оказалась как сильной, так и слабой чертой Вильгельма-политика. Именно благодаря ей он смог, в конце концов, сосредоточить все нити власти в своих руках, сместив даже казавшегося незыблемым и вечным канцлера Отто фон Бисмарка. Тем самым он, с одной стороны, получил всю полноту власти, ранее серьезно ограниченную, но, с другой, заимел нешуточную проблему. На всех постах находились преданные Бисмарку люди, и управление страной было фактически замкнуто на железного канцлера. С издержками десятилетия складывавшейся системы Вильгельм боролся еще долго.

А еще была Дойчланд юбер аллес — Германия превыше всего. Вот только Германия опоздала к разделу мирового пирога — молодая, только что сформировавшаяся держава высунулась на просторы большого мира — и вдруг обнаружила, что место занято, колонии поделены, и ей светят только жалкие крохи, весьма сомнительные в плане рентабельности.

Нет, варианты, конечно, имелись. Немцы во все времена были достаточно воинственны и неплохи как солдаты. Осознав же себя единой нацией они и вовсе оказались способны… нет, не на чудеса, но на что-то подобное точно. Один молниеносный разгром Франции, считавшейся на тот момент сильнейшей державой Европы (а значит, и мира) дорогого стоит. Весьма показательный пример. Однако на тот момент задачи у Германии были совсем иными, формирование государства еще не закончилось, и немцам было попросту не до колоний. К тому же, в случае попытки «раздеть» Францию сверх разумных пределов, еще не укрепившая позиции Германия рисковала жестоко получить по лицу от соседей — механизм осаживания зарвавшихся на тот момент работал четко, а в той же России хорошо рассмотрели настроения простых немцев. Те, опьяненные победами, были не против поживиться за счет богатого северного соседа. Вот только русские конфликта не боялись, им уже приходилось брать Берлин, и умные люди, включая Бисмарка, понимали: то, что сделано однажды, можно и повторить. В результате они не стали рисковать всем ради сомнительного результата и ограничились малым.

Прошли годы, и стремительно развивающейся державе с быстро растущим населением стало не хватать жизненного пространства, а ее промышленности, самой прогрессивной в мире, ресурсов. Тормозить развитие и ужиматься не хотелось, а лезть в драку было откровенно боязно. Вот и пришла на помощь военной силе дипломатия.

Грозный сосед, обладатель немыслимых и толком не используемых ресурсов, сидел на них как собака на сене, деликатно отпихивая всех, кто на них зарился. Предпоследним был Наполеон — и плохо кончил. Последними — коалиция европейских стран. Победили, да. Ценой немыслимых потерь. А результаты победы оказались мизерными, совершенно не оправдывающими затраченных усилий и убедившими европейцев, что воевать лучше чужими руками. А русские между тем перевооружили армию, заново отстроили флот — и до недавнего времени ни одна пушка в Европе не могла выстрелить без их разрешения. За что, спрашивается, боролись?

Немцы, которых в Европе считали дуболомами и почти варварами, оказались умнее всех и, не в последнюю очередь, благодаря своему новому кайзеру. Тому очень хотелось, чтобы его страна (а с ней и он сам) стала первой в мире. Вот только с бабушкой, королевой Викторией, связываться было как-то не с руки, могла и отшлепать. А поднакопив сил, можно было и рискнуть. Для этого и всего-то требовалось, что подмять Россию. И потому Вильгельм приложил максимум усилий для того, чтобы в стране, которую он (как, впрочем, и другие европейцы) считал лишь источником обогащения для своей империи, его начали воспринимать как друга. А учитывая, что русские, народ в чем-то по-византийски хитрый, но во многом открытый и простой, кайзер преуспел.

Разумеется, не только Германия двигалась в этом направлении. Британцы прилагали максимум усилий, чтобы, случись нужда, русские стали их союзниками и умирали за интересы островной империи. Французы лезли исподволь, внедряя у русских свою культуру и воспитывая агентов влияния. Это оказалось даже перспективнее. Немцам же оставалось играть роль грубоватых простаков — и это приносило свои плоды. Они, наверное, казались русским в чем-то похожими на них самих. От немцев не ждали подвоха. К тому же, русский император доводился кайзеру близким родственником, да и вообще в России оказалось на удивление много граждан, особенно дворян, немецкого происхождения. Правда, здесь сложно было сказать, хорошо это или плохо — многие из немецких родов веками служили этой стране и стали даже более русскими, чем представители титульной нации. Тем не менее, немцу вписаться в русский быт оказалось на удивление просто, и этим стоило воспользоваться.

И вот сейчас выпал шанс. Очень серьезный шанс. Великобритания, по привычке все играющая в свой политический покер, на сей раз, похоже, зарвалась. Организованная ею война, призванная ослабить Россию и малость поумерить ее амбиции (уж больно англичанам не нравилась активность русских в Средней Азии и на Балканах), всерьез подорвала доверие к ним. Пожалуй, лишь тот факт, что жена Николая Второго была наполовину англичанкой, позволял немного сгладить ситуацию и не привести к разрыву отношений. Честно говоря, кайзер, несмотря на свойственную немцам сентиментальность, даже всерьез обдумывал варианты ее устранения, и лишь родственные чувства удерживали его от излишне энергичных мер. Все же двоюродная сестра, а кровь, как говорят русские, не водица. Тем не менее, Дойчланд юбер аллес…

Итак, Британия малость перегнула палку, французы же, хотя и считались союзниками России, деликатно самоустранились, позволив той выкручиваться самостоятельно. Слова же оставались словами, не более того. В общем, идеальная ситуация, чтобы организовать сближение с русскими и при этом не забыть о собственной выгоде.

Первый этап кайзером был провернут вполне успешно. В Россию нелегально, втридорога продавались многие товары военного назначения, что укрепило связи деловых кругов. Второй этап тоже был на стадии завершения. Пройдет не более месяца — и из Балтийского моря на Дальний Восток отправится Вторая эскадра флота Тихого океана. Даже, скорее всего, раньше выйдет, поскольку русские форсировали темпы ее строительства до немыслимых пределов. Британцы отказались обеспечивать ее углем. Что же, немецкие угольщики вполне могут закрыть появившуюся нишу, неплохо заработав при этом. А главное, уход эскадры с Балтийского моря серьезно ослабит позиции России в этом районе и, соответственно, усилит позиции Германии. В общем, все складывалось, как надо.

И тут ситуация на Дальнем Востоке вдруг начала развиваться совершенно непредсказуемо. Вначале японцы терпят неожиданное поражение. Затем кто-то начинает разрушать их базы, не слишком жалея и города. Кто, русские? Как гласит британская поговорка, если кто-то выглядит, как утка, плавает, как утка и крякает, как утка, значит, это и есть утка. Вот только при общем совпадении поведение на русских не походило — слишком решительно и жестко, порой даже жестоко, они действовали. И потом, откуда они взялись? Вильгельм был убежден — не могло у русских в том районе оказаться еще одной эскадры, способной представлять опасность для японского флота. Но — она была.

Затем эти непонятно откуда взявшиеся русские начали, вопреки всем правилам войны, действовать в окрестных водах и обнаглели настолько, что увели интернированный в Циндао броненосец «Цесаревич». Кстати, когда его там интернировали, сам кайзер принялся активно искать виновников — слишком уж это работало против его усилий по налаживанию отношений с Петербургом. Найти, правда, до сих пор не удалось, поскольку виновником мог оказаться и чересчур цепляющийся за букву закона чиновник, и кто-либо из людей Бисмарка, оставшихся поблизости от власти и желающий хоть по мелочи отомстить Вильгельму, и британский шпион… В общем, версий много.

Тогда же, когда началось расследование, кайзер отправил губернатору Циндао секретное распоряжение, буде русские решат уйти, не препятствовать им. Вину же за интернирование можно было спихнуть на Китай, которому Циндао формально принадлежал. Однако русские, ко всеобщему удивлению, вели сюда на удивление тихо. Не пытались угнать корабль, и даже в кабаках, по слухам, особо не буйствовали. А потом их увели, причем обставив дело так, что формально опять не поймешь, кто виноват. Тем не менее, губернатор выполнил свой долг, набив при этом карман и получив достаточно точные сведения — это именно русские.

А затем началась чехарда. Британцы задергались вдруг так, словно их посадили голыми задницами на горячую сковородку. Как доносила разведка, они потеряли несколько кораблей, а потом по непонятным причинам оказалась разрушенной база в Вейхайвее. Этот факт уже настораживал. Вильгельм не любил чего-то не понимать, а сейчас происходило как раз это. По всем раскладам, оказавшимся в незавидной ситуации, русским требовалось всеми силами стараться не связываться с британцами. Тем не менее, они вели себя так, словно им на все было наплевать. Однако следующая информация, полученная кайзером по дипломатическим каналам, затмевала даже непонятную наглость русских моряков. Чтобы Британия вот так, запросто поставляла одной из воюющих сторон броненосцы — это уж вовсе ни в какие ворота не лезло.

Самое интересное, что русская разведка упорно не ловила мух. Пришлось ей немного помочь, образовав утечку информации. О, как они заметались! Тем не менее, Вильгельм по-прежнему оставался в недоумении от происходящего. А главное, впервые в жизни он не знал, что делать…

А в самом деле, что? Дальний Восток оказался внезапно на грани серьезной войны. Не междусобойчика между отнюдь не самой развитой морской державой Россией и макаками, которые накупили кораблей (а сами их строить так и не научились толком), и на основании этого решили, что они равны белому человеку. Нет, все теперь выглядело куда страшнее и грозило полномасштабной войной между великими державами. А что дальше?

Неожиданно и совершенно не прогнозируемо сложилась крайне неприятная ситуация, в которой косвенно виновен был и сам кайзер. И понял он это лишь сегодня, когда на стол его лег доклад об исчезновении в районе боевых действий семи британских военных кораблей. Не какого-нибудь барахла — новейших крейсеров, и это могла говорить лишь об одном: русские не боятся войны и готовы драться. Стало быть, вместо дипломатических маневров с целью добиться отказа Британией передачи кораблей, русские вновь будут использовать грубую силу. А он, кайзер Германии Вильгельм Второй, дал к этому толчок и, похоже, зря. Очень уж русские привыкли к таким действиям и к тому, что им подобное раз за разом сходит с рук. И если ранее Британия цеплялась за Японию из-за нежелания терять деньги, что требовало не сдавать русским союзника, то в этом случае им придется сохранять лицо. А так как они сволочи, но не трусы, то произойдет открытое столкновение с русскими. И, учитывая протяженность обеих стран, в орбиту противостояния может оказаться втянут весь мир!

Вот так, внезапно для себя, кайзер оказался перед нелегким выбором, на чью сторону встать. И в России, и в Британии родственники. Близкие родственники, надо сказать — поставьте рядом портреты, к примеру, Николая Второго и принца Генриха Прусского, брата Вильгельма, адмирала и начальника балтийской военно-морской базы. Если не вглядываться, то перепутать можно запросто. В Британии ситуация аналогичная. Но даже не в этом дело. Там, где начинается политика, родственные узы отходят даже не на второй план — они скрываются за горизонтом. Хуже другое. Оказавшись в союзе с одним, во втором приобретешь врага, и неизвестно, что принесет больше выгоды. Кайзер, жесткий прагматик, не хотел вражды ни с кем, во всяком случае, открытой, до тех пор, пока Германия не станет готова к большой войне. А случится это ох как не скоро…

Именно в этот момент оказавшийся в положении буриданова осла Вильгельм и принял решение, спустя десятилетие обошедшееся Германии очень дорого. Памятуя о старой истине, что не ошибается только тот, кто ничего не делает, император решил самоустраниться, не примыкая ни к одному из участников конфликта. Обе стороны это оценили должным образом. И Великобритания, и Российская Империя, и многие другие страны, исподволь наблюдавшие за творящимся вокруг безобразием, предпочли более не иметь дело с ненадежным союзником, как с равным. Использовать — да, но не более. Следствием этого оказалось серьезное изменение в политических раскладах и впоследствии Германия, равно как и поступившая аналогичным образом Франция жестоко поплатились за свое «наша хата с краю». Французы, народ пронырливый, наглый и подловатый даже сильнее, но основа их проблем была заложена именно тем маленьким предательством. Но все это случится потом, а пока что Вторая Тихоокеанская эскадра оказалась неспособна дойти до места назначения — без германских угольных станций и кораблей-угольщиков в условиях открытого противодействия Великобритании это было попросту невозможно. Да и резко накалившаяся международная обстановка не позволила русским отпускать с Балтики наиболее мощные и современные корабли. И Эссен, сам того не ожидая, оказался один на один со всем японским флотом.