АЛЕКСЕЙ НЕДОГОНОВ (1914–1948)



ДОРОГА МОЕЙ ЗЕМЛИ

Холмы и курганы

вблизи и вдали —

мозоли войны

на ладонях земли.

На всех расстояньях

шумит чернобыл —

от ханской орды

до фашистских могил!

Разрой чернозем

и взгляни:

что ни шаг —

над костью монгольской

тевтонский шишак,

французские ружья

с суглинком в стволе

(цейхгауз бесславья,

зарытый в земле)…

Оружье и череп —

гробница врагов.

Над нею комбайн

и пшеница веков,

и тридцать железных

бессмертных ветров

над башнями

танкеров

и крейсеров.

Земля моя знала

веселие бед,

столетья нашест

мильоны побед.

…Мы солнце куем,

и не ведаем мы,

когда нашу землю

поранит фугас,

но знаем —

тогда уж возникнут

холмы

на том континенте,

что выстрелит в нас.

Мы,

веря всю жизнь

в справедливость свою,

в любую невзгоду —

под Млечным Путем —

пощады не просим

в открытом бою,

а в гневе

прощенья врагам

не даем!


ИСКУПЛЕНИЕ

С нами рядом бежал человек.

Нам казалось: отстанет — могила.

Он упал у траншеи.

На снег

малодушье его повалило.

Перед строем смотрел в тишину.

Каждый думал: он должен в

сраженье

искупить своей кровью вину

перед павшим, вторым отделеньем.

Силой взглядов друзей боевых

в безысходном его разуверьте:

он обязан остаться в живых,

если верит в бессилие смерти.

— Что таишь в себе, зимняя мгла?

— Проломись сквозь погибель и

вызнай!

Он идет.

И, ползя сквозь снега,

не своею, а кровью врага

искупает вину пред Отчизной.

…Наш солдат, продираясь сквозь ад,

твердо верит, в бою убирая,

что и в дрогнувшем сердце, солдат

есть какая-то сила вторая.

Это — думы о доме родном,

это — тяжкого долга веленье,

это — все, что в порыве одном,

обещает судьбе искупленье.



Загрузка...