Странствия Афанасия Никитина

ВНИЗ ПО ВОЛГЕ И СИНЕМУ МОРЮ ХВАЛЫНСКОМУ

До знаменитого «хожения за три моря» наш Афанасий Никитин, видимо, немало побродил по свету. Как-то во время своего путешествия Никитин, сравнивая Русь с другими странами, упоминает о Крыме, Грузии, Турции, Валахии и Подолии. По-видимому, он раньше бывал во всех этих местах. Иначе зачем же ему нужно было бы сравнивать свою любимую родину с незнакомыми местами: ведь известно, что он до этой записи успел уже повидать Ширван, Персию, Индию и мог бы для сравнения выбрать эти только что посещенные страны.

Но как все же попал тверской купец в Индию?

Одно дело — Крым, Валахия, Царьград — все это места знакомые, постоянно посещавшиеся русскими. Но Индия… Ведь о ней только в былинах певалось!

Приехал однажды к Ивану III Хасан-бек, посол Фаррух-Ясара, владетеля Ширванского царства[3]. Посол привез в Москву дорогие подарки. Приехал он скорее всего по торговым делам, но, к сожалению, до нас не дошло сведений, о чем велись переговоры. Иван III послал в подарок Фаррух-Ясару девяносто охотничьих кречетов, ценившихся тогда очень высоко, и снарядил в Ширван своего посла, тверитина Василия Папина.

При дальних путешествиях того времени торговец то и дело подвергался риску быть ограбленным. Поэтому купцы старались присоединиться к какому-нибудь посольству, ибо у посла охрана была надежней.

Услыхал Никитин, что из Москвы едет посольство в Ширван, да еще во главе с земляком, и вместе с несколькими товарищами решил, присоединившись к посольству, ехать туда торговать.

Снарядили тверичи два судна, получили проезжую грамоту своего князя Михаила Борисовича и посадника Бориса Захаровича и в 1466 году поплыли вниз по Волге. Не пишет Никитин, какие товары повез он в Ширван, но вернее всего это были меха, дорого стоившие на Востоке. Торгуя «мягкой рухлядью», купцы получали огромные прибыли, иногда в сотни раз, а то и больше превышавшие первоначальную стоимость товара.

Проплыли Калязин, Углич. В Костроме взяли великокняжескую грамоту на отпуск за границу.

В Нижнем Новгороде их постигла неудача. Оказывается, они опоздали, и Василий Папин, с которым они должны были там встретиться, уже отплыл. Тверичи решили тогда дожидаться посла ширван-шаха — Хасан-бека и плыть вместе с ним.

Через две недели приехал Хасан-бек. С ним возвращались шесть бухарских купцов, приезжавших торговать в Москву, и несколько московских купцов.

Заплатив все пошлины, маленький караван летом 1466 года двинулся вниз по Волге к морю.

Волгу проплыли благополучно, но близ Астрахани приключилась с путниками беда. Вошли они в Бузань — рукав Волги, вытекающий в пятидесяти километрах выше Астрахани и у Красного Яра соединяющийся с Ахтубою, и здесь встретили трех астраханских татар. Эти татары под великим секретом сообщили путникам, что хан Касим проведал о проезде «торговых гостей» и сторожит их с тремя тысячами татар, чтобы ограбить.

Гости перепугались. Испугался и сам Хасан-бек. Он, видимо, не был уверен, что татары знают о неприкосновенности послов, и поэтому нанял сообщивших ему о грозящей беде татар, чтобы те как-нибудь ночью, втихомолку, провели суда около Астрахани. Дал им за это посол по однорядке[4] да по куску полотна.

Ночью стали пробираться около засады. Никитин перешел со своего судна на посольское. Как осторожно ни шли, скрыться не удалось: проводники однорядки и полотно взяли, но татарам подали весть, и те сторожили ночью. На несчастье ночь была лунная, и татары увидали суда:

— Качьма (стой)!

Конечно, русские не остановились и пытались проскочить мимо засады, но меньшее судно, на котором были все товары Никитина, наскочило на рыболовные снасти и встало.

Началась перестрелка с подошедшими вплотную татарами. Во время перестрелки убили одного русского купца и двух татар. Русские с маленького судна перебрались на второе и, пока татары занялись грабежом, пытались уйти. Судну посла удалось прорваться в море, а второе из русских судов, наскочившее на мель, догнали татары, забрали четверых купцов в плен, а остальных отпустили в море «голыми головами», то есть ограбив дочиста. Кое-кто из русских хотел было воротиться назад домой, но татары их задержали, чтобы они не могли сообщить о нападении.

Так вышли в море два судна: на одном — посол, шесть «тезиков» — купцов из Ирана и десять русских, среди которых был и Никитин; на втором судне — шесть московских и шесть тверских купцов.

В море новая беда: налетела «фурстовина» — буря и начала трепать утлые суденышки. Судно с русскими купцами выкинуло на берег у Тархи (крепость на дагестанском побережье Каспийского моря). Сбежались кайтаки (племя горцев), и так как на судне грабить было уже нечего, то захватили и увели в плен самих путников. Судно Хасан-бека, где был и Никитин, справилось с бурей и благополучно добралось до Дербента — одного из городов независимого Ширванского царства.

Венецианский посол Контарини, побывавший в Ширване в 1475 году, пишет, что его поразил Ширван, более обильный и плодородный край, чем даже персидский Азербайджан — богатейшая провинция Персии. Про тогдашнюю столицу Ширвана, Шемаху, он пишет, что она «во всех отношениях лучше Тебриза, только размерами меньше».

Русь не только торговала с Ширваном, но и воевала с ним еще в дотатарские времена. Сохранились известия о двух походах русских на Ширван. Судя по этим известиям, первый поход был в 913 или 914 году, когда пятьсот русских судов вошли в устье Дона. Второй поход состоялся в 943 или 944 году. На этот раз русские спустились ниже Баку и поднялись вверх по реке Куре до города Берда.

Отброшенные страшным татарским ураганом из Приднепровья в леса верхней Волги и Оки, русские долго не показываются «на синем море Хвалынском», как именовалось Каспийское море, и только налаживали связи с Ордой. После ее ослабления русские идут туда, но не завоевателями, а купцами подобно Никитину.

В Дербенте Никитин застал великокняжеского посла, земляка своего Василия Папина. Услыхав об участи товарищей, плывших на втором судне, Никитин и другие купцы били челом Василию Папину и Хасан-беку, чтобы они похлопотали о пленных. Хасан-бек снесся с ширван-шахом и просил его принять меры к освобождению русских. Фаррух-Ясар послал письмо к Халил-беку, кайтакскому князю, который приходился ему шурином.

«…Судно русское разбило под Тархи, — писал ширван-шах, — и кайтакы пришед людей поймали, а товары их розграбили… и ты бы мене деля люди ко мне прислал и товар их собрал, занеже те люди посланы на мое имя»[5].

Товаров не возвратили: они успели исчезнуть без следа, а пленных Халил-бек прислал в Дербент.

Собрались русские купцы и задумались: что же им делать? Решили отправиться в койтул (становище) к ширван-шаху и просить его о помощи.

Ширван-шах Фаррух-Ясар принял торговых гостей ласково, посочувствовал их горю, но в помощи категорически отказал. «И мы, заплакав, — рассказывает Никитин, — да разошлися кои куды: у кого что есть на Руси, и тот пошел на Русь, а кои должен, а тот пошел, куды его очи понесли, а иные осталися в Шамахее, а иные пошли работать к Баке».

Положение ограбленных русских купцов было и на самом деле далеко не завидное. У кого хоть небольшое имущество осталось дома, кто не запутался в долгах, чтобы отправиться в Ширван, тот уехал домой (возможно, вместе с Василием Папиным). Но того, кто поехал торговать в Шемаху на занятые деньги, на Руси ждали одни горести. У возвратившегося не только продали бы все имущество за долги, но и он сам попал бы в кабалу. Купцы победнее остались в Шемахе, а некоторые отправились работать в Баку, чтобы не с пустыми руками возвратиться домой.

К ним принадлежал и Никитин. Но, судя по дальнейшим поступкам его, он, видимо, был в несколько лучшем положении, чем остальные его товарищи. Можно предположить, что, когда он перед Астраханью переходил со своего судна на судно посла, сумел захватить с собой какую-то часть своих товаров из самых дорогих и не занимающих много места, возможно, соболей или несколько шкур черно-бурых лисиц.

Так или иначе, но у него сохранились кое-какие ценности, правда небольшие.

Никитин направился сначала в Дербент, а затем в Баку, где «огнь горить неугасимы».

Из Баку путешественник решил пойти сначала за море в Персию. Мы не знаем, что его гнало, необходимость ли поправить дела или любознательность. Вероятно, и то и другое вместе. Сам он о причинах, толкнувших его на дальнейшее путешествие, позже писал: «Аз же от многыя беды поидох до Индеи, занже ми на Русь поити не с чем, не осталося товару ничево». Не знаем мы также, когда решил он проникнуть в далекую Индию, находясь ли еще в Ширванском царстве или позже. Но, как бы то ни было, зимой 1467 года он отправился в Баку, за море. Отсюда, собственно говоря, и начинается знаменитое его «Хожение за три моря: прьвое море Дербеньское, дория Хвалитьскаа, второе море Индейское, дория Гондустаньскаа, третье море Черное, дория Стемъбольсткаа»[6].