ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Когда Эбби вернулась в гостиную, Бойд моментально вскочил.

— Кофе будет готов буквально через минуту. — Девушка с трудом заставила себя улыбнуться.

— Мне очень жаль, что я причинил вам столько хлопот.

— Кофе — это не хлопоты. — Она жестом предложила ему сесть и устроилась сама в углу кушетки. — Вы давно в городе?

— Несколько лет. — Он с благодарностью ухватился за вопрос. — После окончания Гарварда мне захотелось вернуться на Средний Запад. А фирма вашего отца имела потрясающую репутацию среди специалистов по законам об отношениях между администрацией и профсоюзами на предприятии.

— И сейчас тоже? — В вопросе слышалось искреннее любопытство. Эбби знала, что у матери есть финансовые интересы в фирме отца, но Дженис редко говорила об этом. Без энергии и воли Уоррена Стаффорда компания «Стаффорд и Холл» легко могла скатиться до положения заштатной юридической конторы провинциального города.

— О да! — Бойда вроде бы шокировала ее неосведомленность. — Мистер Стэффорд привел на фирму потрясающих людей. Хотя, конечно, ни один из них в отдельности не способен заменить его. Ваш отец был настоящим специалистом. Такая жалость, что он умер, ведь мы могли бы еще многому у него научиться.

Да, и на нее сейчас не навалились бы все эти, идиотские проблемы, — подумала Эбби. Будь Уоррен Стэффорд жив, Дженис сидела бы сейчас в гостиной и разливала кофе. Фрэнк Грэйнджер, вероятно, чинил бы какой-нибудь сломавшийся кран, а Флинна вообще и духу бы здесь не было. И уж определенно он бы не возился с грязными тарелками на кухне Стэффордов. Но какой смысл, желать невозможного!

— Мне, безусловно, очень повезло, — с жаром продолжал Бонд. — Я понимаю, какое это счастье, что я оказался здесь.

— А нам повезло, что вы работаете на фирме отца. — Эбби переключила мысли на собеседника. — Вы не скучаете по Бостону? Там и ритм жизни совсем иной, и развлечений несравненно больше.

— Скучать и здесь времени не остается, у нас очень обширная практика. Приходится много разъезжать. Но куда бы ни забросила меня судьба, всегда стараюсь воспользоваться каждым свободным часом, чтобы увидеть и узнать что-нибудь новое, интересное. А, кроме того, я надеюсь, вы со мной согласитесь, Эбби: жизнь в нашем маленьком городке имеет немало преимуществ.

— Например, нет пробок на улицах, — согласилась она.

— Да. А, кроме того, есть Чендлер-колледж. Его репутация растет с феноменальной быстротой. Да и дышится здесь намного легче, нет той тесноты, что в Бостоне. В большом городе такой дом на нескольких акрах стоил бы миллионы, а здесь ваш отец купил его всего через несколько лет адвокатской практики.

— Это правда, — засмеялась она. — Но первое время ему приходилось на всем экономить.

— Ясное дело! Я, например, даже не надеюсь купить в ближайшие годы подобный дворец. Может, когда-нибудь позднее... — Он оглядел гипсовые барельефы на потолке и лепной карниз. — Если, конечно, войду в правление фирмы...

— Эбби, пора подумать о новом кофейнике, — донесся с порога бодрый голос, — твой пыхтит пыхтит, но нагреваться долго не хочет. — Флинн отыскал где-то на кухне маленький деревянный поднос и аккуратно расставил на нем две фарфоровые чашки, молочник из драгоценного сервиза Дженис и керамическую кружку — себе. Над подносом поднимался ароматный пар горячего кофе.

Поставив поднос на низкий столик рядом с кушеткой, Флинн, прежде чем Эбби догадалась поменять свое недальновидно выбранное место, уверенно плюхнулся рядом с ней на середину кушетки и протянул ей чашку и молочник.

— Наверное, предпочитаете черный кофе? — подвинул он вторую чашку Бойду.

Тот вскочил и неуверенно взял чашку. Пытается не таращить глаза, подумала Эбби, а не удается.

И едва ли его можно в этом упрекнуть. Флинн ведет себя в доме Стэффордов, будто он, здесь хозяин, — ошарашивающее зрелище, что и говорить!

— Если можно, я бы хотел... — пролепетал Бонд.

— Сливки и сахар здесь. — Флинн широким гостеприимным жестом обвел поднос и, обхватив длинными пальцами керамическую кружку, с довольным видом глотнул горячий душистый напиток.

— Мог бы и себе взять фарфоровую чашку, — проворчала она. — Это выглядело бы лучше.

— Неужели тебе не хочется, чтобы я устроился с максимальным удобством? — ласково улыбнулся парень и как бы в подтверждение своих слов откинулся на подушки кушетки так, будто собирался остаться там навечно.

Эбби пришлось сжаться в своем углу. Кушетка оказалась не слишком просторной, и Флинн занял почти все пространство.

— Какие дома вам нравятся, Бойд? — Она решительно продолжила беседу.

— Боже милостивый, как легко ты завязываешь знакомства! — чуть слышно пробормотал Флинн и стрельнул в нее восхищенным взглядом.

— У меня всегда была страсть к большим домам. — Бойд подался вперед и застенчиво улыбнулся. — И особенно меня влечет Эштон-корт.

— Вам не повезло, его уже забрал колледж, — без тени сочувствия объявил Флинн. — Как я полагаю, вы хотели бы поселиться в доме в стиле Тюдоров, вроде этого?

Теперь уже Эбби удивленно вытаращила на него глаза.

— О, это замечательный дом! — воскликнул Бойд. — Впрочем, любая постройка на Эрмитаж-роуд достойна восхищения.

— Это уж точно!

— О, как бы мне хотелось тут пожить, — протянул Бойд.

— Понимаю, местный воздух напоен успехом и благополучием, — кивнул Флинн.

— Совершенно верно, — довольно сдержанно согласился Бойд. — Особый дух улицы...

Эбби решила, что настала пора ей вмешаться.

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Меняется облик студенческого городка. Всего города. Преображаются отдельные дома — взять, к примеру, Эштон-корт. Но квартал Эрмитаж-роуд всегда остается таким же.

— Верно, — Флинн взял кружку с кофе в другую руку, — Эрмитаж-роуд не меняется. Он впитывает новые веяния, перерабатывает их и выплевывает в виде собственного шаблона.

Эбби не на шутку рассердилась. Она совершенно другое имела в виду, и Флинн это знал.

— Если ты и правда, так считаешь, то тебе лучше поскорее убраться из этого квартала.

— Ну и дырявая у тебя память. — Он лениво улыбнулся. — Я ведь живу в каморке над гаражом. Так что, хотя у меня адрес и престижный, к числу обитателей Эрмитаж-роуд я не принадлежу. Молодым людям, делающим карьеру, следует относиться повнимательнее, к такого рода вещам.

Он улыбнулся Бойду, продемонстрировав скорее зубы, нежели доброжелательную веселость.

— Да, — протянул Бойд и посмотрел на часы. — Полагаю, я могу завтра позвонить и все обсудить. Дженис просила принести ей списки бывших выпускников для комитета фонда Чендлер-колледжа. Конечно, не хотелось докучать ей так поздно. Но иногда приходится заниматься такими делами по вечерам. Днем совсем не остается времени для работы в комитете. А бросать тоже жаль, ведь там встречаешь столько интересных людей...

— Уверена, что мама будет довольна, если вы ее дождетесь, — заверила его Эбби.

Флинн залпом допил кофе и с размаху поставил кружку на поднос.

— Вам нет нужды спешить, Бонд. Тем более что мне пора уходить. Почему бы вам, в самом деле, не посидеть еще и не дождаться Дженис? Не надо провожать меня, Эбби, я знаю, где выход.

После его ухода в гостиной на минуту воцарилось молчание.

По всей видимости, Флинн хотел получить определенную информацию, но, не сумев добиться своего, ушел, подумала Эбби. Каков хитрец! Чтобы остаться вместе с ними, даже разыграл целую сцену: якобы поверил, будто она влюбилась в Бонда с первого взгляда, и даже постарался вывести ее из равновесия, в надежде, что в таком состоянии она не догадается о его целях. Но план не сработал. По крайней мере, не так хорошо, как он надеялся. Кстати, а чего именно хотел Флинн? Боялся, что Бойд расскажет ей о возможных планах Дженис? И почему он не остался до конца, ведь списки комитета могли быть не единственным делом, по которому Бойд пришел к Дженис?

— Простите, — озабоченно проговорил Бойд. — У меня и мысли не было вторгаться в ваши отношения.

— Вторгаться в наши отношения? — рассеянно пробормотала Эбби. — Чьи? Флинна и мои? Вряд ли, во всем городе сыщется мужчина, к которому я относилась бы менее романтично, чем к Флинну.

— Я рад, — просто сказал Бойд, улыбнулся, и его бархатные карие глаза засверкали. — Понимаете, несколько дней назад я видел вас на коктейле у Тэлботов и, хотя даже не знал, кто вы, мечтал познакомиться с вами.

Восхищение зажигало в самой глубине его глаз бесконечные искры. Милый мальчик, подумала Эбби. В конце концов, несмотря на неприятности с Грэйнджерами, лето может подарить ей в качестве компенсации и приятные моменты.

Несколько минут спустя, она услышала, как через черный ход в дом вошли Дженис и Фрэнк, и направилась к ним — предупредить мать о визите Бонда.

Они не похожи на любовную пару, подумала Эбби, взглянув на обоих. Ни мечтательных глаз, ни пылающих лиц, свидетельствующих о вспышках страсти во время прогулки. Чего стоил один их поцелуй на прощание с пожеланием спокойной ночи, так — простая формальность, легкое прикосновение губ. Люди круга Дженис обменивались подобными ласковыми знаками внимания почти при каждой встрече. Расстались так быстро и невыразительно, словно добросовестно выполняли предписания Эбби. У девушки даже создалось впечатление, будто Дженис хотела, чтобы Фрэнк, поскорей ушел и она могла бы поговорить с Бондом.

Но Фрэнк вроде бы ничего не заметил. Спокойно пожелал, ей хорошо отдохнуть и, насвистывая, ушел в ночь.

Закрыв за ним дверь, Эбби задумчиво покачала головой. Как далеко от истины предположение Флинна, что Дженис и Фрэнк ничем не отличаются от пары подростков с горячей кровью, которые только и мечтают, чтобы остаться вдвоем. Зевая, Эбби поднялась по лестнице к себе в комнату. Какой длинный, и тяжелый день и, Господи, как же она устала!

Но уснуть ей не удалось. Тогда она включила ночную лампу и принялась выбирать книгу из тех, что лежали на столике возле кровати. И в этот момент услышала, как вначале хлопнула парадная дверь, а затем по лестнице простучали шаги Дженис. Наконец раздался тихий стук в дверь, и голос матери спросил:

— Можно войти, Эбби?

— Конечно. — Эбби прислонила подушки к спинке кровати, и села, устроившись поудобнее.

— Ну? — спросила Дженис.

Эбби хотела притвориться, что не понимает вопроса, но придумала, ход получше.

— По-моему, для первого раза все в порядке. Мы с Фрэнком определенно не родственные души. Но я и не предполагала, что ты ждешь от нас взаимной душевной близости. Понадобится немало времени, прежде чем мы оба перестанем испытывать неловкость при общении. — Маленькая речь прозвучала довольно неискренне, точно заранее подготовленная. В сущности, так оно и было. Однако Эбби надеялась, что ей все-таки удалось создать впечатление любящей дочери, которая изо всех сил старается понять и принять сторону матери, если, конечно, ее не будут подталкивать.

— Ты, небось, думаешь, будто я тороплю события... — Дженис присела на край кровати.

— Спешку устраивать ни к чему, это точно. — Эбби переложила подушки под более удобным углом. — Где сейчас живет Фрэнк?

— Он заведует комплексом многоквартирных домов. И там у него квартира.

Эбби кивнула.

— А где он сегодня вечером припарковал свой грузовичок?

— Он пришел пешком. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Специально так сделал? Чтобы сохранить помолвку в секрете?

— Я не спрашивала его, Эбби, если ты это имеешь в виду. Вероятно, он мог решить, что тебе будет удобнее, если встреча не получит огласки.

Девушка чуть поморщилась от резких нот в голосе матери.

— Мама, я хочу только одного: чтобы ты была уверена в своих чувствах. Не спеша, все обдумай. Вот и все.

— Эбби, поверь мне, я прекрасно знаю, что делаю, — твердо заявила Дженис и встала. — Я завтракаю с Уэйном, так что до ленча мы с тобой, наверное, не увидимся.

— А я сделаю себе сэндвич и отправлюсь на весь день в библиотеку. — Эбби сонно потянулась.

Когда мать ушла, она выключила лампу и задумалась, глядя на полосы лунного света, пересекавшие ковер. Вот так, так! Выходит, мать льет воду на ее мельницу и опять встречается с Уэйном.

Или она ошибается? Судя по всему, тактика, выбрана верно. Дженис явно не ожидала столь «тихой» реакции дочери на свое замужество, и это, похоже, выбило ее из седла. А что, если... Смех, да и только! Имя Уэйна Маршалла возникает даже в моменты стресса, когда, казалось бы, Дженис меньше всего должна думать о нем. Говорит о своих чувствах к Фрэнку, а потом без всякого перехода спрашивает, не звонил ли Уэйн, пока она гуляла. Впрочем, возможно, мать просто переменила тему, зевая, напомнила себе Эбби. И все же... Какой-то странный способ она выбрала. Почти фрейдистский...

Смутное подозрение зашевелилось в душе Эбби: что, если на самом деле все эти дни у матери на уме был вовсе не Фрэнк, а Уэйн? Но ход мысли вскоре стал путаться, и девушка незаметно уснула.


Эбби безупречно, до минуты, рассчитала время. Только натянула черные до локтя перчатки, умело подобранные к длинному элегантному платью, как зазвонил дверной колокольчик. Проверив, хорошо ли висят бриллиантовые серьги, пригладив забранные наверх волосы и бросив в сумочку губную помаду, она начала медленно — узкая юбка не позволяла ускорить шаг — спускаться по лестнице. В этот момент Норма открыла парадную дверь.

Бойд Бакстер вошел в холл и посмотрел вверх. На его лице отразилось удивление и восхищение. Значит, попала в точку! — обрадовалась Эбби. Когда она спускалась с нижних ступенек, Бойд подскочил к ней и предложил руку.

— Спасибо, Норма, — ласково проговорила Эбби, не отводя взгляда от Бойда. — В следующий раз я сама открою дверь.

— Хорошо бы, — сухо бросила Норма. — Эта беготня взад-вперед мне ни к чему. — И она гордо удалилась, что-то ворча себе под нос.

— Не удивляйтесь, — обратилась Эбби к Бойду. — Норма немного не в себе от приготовлений к вечеринке. Она никогда не соглашалась иметь дело с фирмами по организации банкетов на дому, но в этот раз мать настояла, чтобы взять помощников.

— Вы о ком? — удивился Бойд. — А, кажется, понял: вы имеете в виду горничную, да? Простите, но я не обратил на нее внимания.

Вежливо улыбнувшись, Эбби отвернулась, чтобы скрыть досаду на лице. Только сейчас девушка поняла свою ошибку: ее угораздило надеть туфли с четырехдюймовыми каблуками. И теперь она смотрит на Бойда сверху вниз. А ведь у нее еще высокая прическа. Славная парочка, только людей смешить.

Снова раздался звон колокольчика, и Эбби отправилась открывать дверь. Войдя в холл, Уэйн Маршалл наклонился к девушке и рассеянно чмокнул губами рядом с ее щекой. Эбби собралась уже поддразнить его, но в это мгновение поняла, что так захватило его внимание. На верху лестницы, держась рукой за перила, стояла Дженис в длинном облегающем платье строгого покроя из бледно-серого шелка. Шею украшала тяжелая серебряная цепь. В ушах слегка покачивались серьги в виде маленьких квадратов.

Погодите, погодите-ка! — Эбби вдруг пришла в голову неожиданная мысль. Неужели Дженис стояла у окна, поджидая, когда подъедет машина Уэйна, чтобы появиться одновременно с ним? Если так, то ее план определенно удался на все сто. Уэйн почтительно склонился, придержал рукой галстук, а Дженис величественно поплыла по лестнице к нему.

— Вы самая красивая женщина из всех, каких я когда-либо знал, — проговорил он, и Дженис с интимной теплотой улыбнулась ему в ответ.

Оба вели себя столь открыто и искренне, что Эбби почувствовала себя неловко. Смутное подозрение, не отпускавшее ее целую неделю, переросло в абсолютную уверенность.

Дженис нужен вовсе не Фрэнк Грэйнджер. Ей нужен Уэйн Маршалл!

И оба, Дженис и Уэйн, это знали...

Но сейчас не время обдумывать свое открытие. Бонд взял шаль Эбби, тончайшую паутину черных кружев. Уэйн галантно предложил руку Дженис. И все четверо вышли из дома.

Эбби поймала себя на том, что, пока они ехали по Эрмитаж-роуд, она нетерпеливо покусывала нижнюю губу. Ей очень хотелось оглянуться и посмотреть, держатся ли сидевшие на заднем сиденье машины Дженис и Уэйн за руки. Но она подавила искушение. Лучше пока ничего не знать.

Ну и фортели выкидывает Дженис! Интересно, что же она задумала? Ей словно мало, что ситуация и так изрядно запутана! А если мать со своим старинным другом вовремя не остановятся, станет еще хуже. Легко представить, как обидится Фрэнк.

Способна ли Дженис придумать целый сценарий для того, чтобы дать понять Уэйну Маршаллу, как она нужна ему? В конце концов, у него было шесть лет, а он, по-видимому, не смог предложить ей ничего, кроме дружбы. Но тут следует несколько тонких ходов, и бедняга вдруг со всей отчетливостью понимает, что любимая женщина ускользает от него... Нет, мать не могла быть столь жестокой.

Подошло время начала концерта. Слушатели рассаживались по местам, и шум в большом зале постепенно стихал. А вот и Фрэнк! Он стоял в фойе, прислонившись к стене и кого-то высматривая. Его серый костюм резко выделялся на фоне светлых кирпичей.

Вне всякого сомнения, он будет чувствовать себя столь же одиноко и на вечеринке. Мужчины круга Стэффордов на симфонические концерты имели обыкновение надевать смокинг. Она полагала, что мать обязательно посоветует Фрэнку, в чем лучше прийти, и поэтому не упомянула о форме одежды на пригласительных билетах. И теперь ей стало даже немного стыдно. Фрэнк мог подумать, и с определенной долей справедливости, будто она намеренно заставила его ощутить свою неуместность в их кругу.

Но опять же вполне возможно, что Дженис сказала ему, как нужно выглядеть, но тот отказался приспосабливаться к нравам чуждых ему людей. Если произошло именно так, то неудивительно, почему Дженис с явным одобрением взирает на смокинг Уэйна.

В этот момент к Фрэнку подошел мужчина в вечернем костюме. Когда он обернулся, у Эбби перехватило дыхание. Зато теперь она точно знала: Фрэнк пошел наперекор указаниям Дженис, и можно не беспокоиться о его чувствах. Флинн явился в смокинге и плиссированной рубашке с жемчужными пуговицами!

Эбби рассадила всех будто в случайном порядке, и никто не заподозрил, что все спланировано заранее. Фрэнк сидел возле прохода, рядом с ним Дженис, а по другую сторону от нее, Уэйн. Далее расположились Бонд и Эбби, и замыкал их компанию Флинн.

Девушка легонько пробежалась пальцами по рукаву его смокинга.

— Где ты его достал?

— Да есть в городе местечко, где их дают напрокат, — небрежно отозвался Флинн.

— Ясно, — сухо проговорила Эбби. — Как тебе, однако, повезло: просто, сшит по твоей фигуре! — Неужели он думает, что она, полная идиотка и не сумеет отличить дорогой костюм от ширпотреба? Его смокинг явно не с чужого плеча.

Свет в зале сделался более приглушенным, и под последние шорохи усаживающейся публики Флинн проговорил:

— Ну, во всяком случае, ношу я его с достоинством. А твой Бойд, выглядит простофилей. Его дурацкое самодовольство, случайно не связано каким-нибудь боком с тобой? — Парень быстро отвел ноги назад, заметив, что над его ботинком угрожающее зависла туфелька Эбби с каблуком-шпилькой. — Держу пари, я попал в яблочко, — пробормотал он. — А знаешь, зря ты выбрала такие высокие каблуки. Это из-за них он выглядит неподходящей тебе парой.

— А кто знал? Я готова была поклясться, что он выше ростом, — не сдержавшись, проворчала она.

— Не волнуйся, ты тут ни при чем, это он просто внезапно скукожился. В тот первый вечер, когда он к вам зашел, ты бегала вокруг него на цыпочках и все равно смотрела на него снизу вверх. Не помнишь? Я еще удивлялся, куда подевалась твоя девичья гордость.

Появился дирижер. Поднял палочку. К великому облегчению Эбби, Флинн оказался вроде бы знаком с правилами поведения в консерватории. В течение всего рахманиновского фортепианного концерта он не промолвил больше ни слова. И не аплодировал там, где не надо.

Эбби почти не слышала музыки. Она погрузилась в обдумывание разрозненных обрывков информации, собранных за неделю. К тому времени, когда приблизился антракт, она едва могла усидеть на месте от нетерпения.

— Мне надо поговорить с тобой, — шепнула она Флинну, когда еще звучали последние аккорды первого отделения концерта.

— Шшш, — прошипела женщина сзади них. Флинн только вскинул бровь. И сразу после того, как раздался гром аплодисментов, решительно встал и протянул девушке руку. Бойд только, через несколько секунд заметил, что Эбби ушла. И когда оглянулся, они уже находились возле выхода из зала.

— Наконец-то нам удалось стереть глупую блаженную улыбку с его лица, — проворчал Флинн.

Узкая юбка Эбби не позволила ей быстро идти. И когда они добрались до фойе, их уже окружала шумная толпа. Флинн остановился, но девушка покачала головой и потянула его за руку.

— Наедине.

— Надеюсь, мы с тобой будем говорить не о Бонде? Потому, что если ты привела меня сюда, чтобы сказать, что вчера гуляла с ним, то я уже об этом знаю.

— А твое, какое дело, встречаюсь я с Бондом или нет? — резко осадила парня Эбби.

— Мне, конечно, все равно, если только ты не рассказала ему о своем плане. — Он широко распахнул дверь фойе, выходившую на просторный внутренний дворик театра.

— С какой стати я ему буду что-либо рассказывать? Знаешь, вся эта история с комитетом фонда, похоже, шита белыми нитками и выдумана для отвода глаз. Что скажешь?

— Для отвода глаз? И Бонд с ними заодно? Ладно, не смеши меня.

По дворику в разные стороны разбегались аллейки, обсаженные высокими деревьями. Кое-где, в местах их пересечения, виднелись клумбы с цветами. Флинн так быстро повел Эбби в противоположную часть двора, подальше от толпы, что, когда он усадил ее на уединенную скамью под сенью старой шотландской сосны, девушка совсем запыхалась.

— По-моему, ты должен предупредить отца, Флинн.

— О чем?

— Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется... — Эбби глубоко вздохнула, — ... что моя мать просто использует твоего отца, чтобы привлечь внимание другого мужчины к тому, какая она привлекательная, и заставить того понять, что более подходящей жены ему в городе не отыскать.

— С чего ты это взяла? — Брови у него высоко взлетели.

— «С чего... с чего... » Ты не можешь сказать что-нибудь более умное? Не имеет значения. Дело в том, что этот другой мужчина должен был сделать предложение моей матери много лет назад, но до сих пор телится.

— Ты думаешь?..

Они стояли на покрытой гравием дорожке лицом к лицу и говорили почти шепотом. Эбби пыталась разглядеть выражение его глаз, но в тени деревьев царил вечерний сумрак, и нельзя было определить, принимает ли он ее слова всерьез. Она, набрала побольше воздуха, собираясь привести доводы в доказательство сказанного, но в этот момент, рука Флинна обвилась вокруг ее талии.

— Что?.. — только и успела произнести Эбби, прежде чем парень, прижал ее тело к своему.

— Молчи и делай вид, будто ничего особенного не происходит.

Можно подумать, он ей оставил выбор. Флинн так крепко обнял ее, что она с трудом дышала. А уж о том, чтобы отодвинуться, и речи не было. Даже рукой не пошевелишь! Ну и хватка у него, словно клещами схватил. А надо бы, влепить ему оплеуху! Неожиданно Флинн свободной рукой повернул ее лицо к себе и прижался губами к ее рту.

«Молчи и делай вид»! Хорош гусь, нечего сказать! Ну, погоди у меня, дай только освободиться! Однако Флинн и не думал отпускать Эбби. Более того, его пальцы поглаживали теперь мягкие прядки волос на висках, выбившиеся из прически, а язык осторожно обводил контур ее губ. «Делай вид, будто ничего особенного не происходит», — уже гораздо менее сердито напомнила она себе и расслабилась в его объятиях.

Такое поведение вроде бы удивило Флинна, потому что на секунду-другую он напрягся, но потом с коротким смешком громко выдохнул воздух из груди. Следующий поцелуй был уже совсем иным. Страстным, требовательным и возбуждающим. И продолжался он целую вечность.

Когда, наконец Флинн отпустил Эбби, та зашаталась и едва не шагнула в сторону острых иголок шотландской сосны, но парень успел схватить девушку за руку и удержал ее на дорожке.

— Ты в порядке? — спросил он. В заботливом тоне его явно слышался смех.

— Какого черта! Что это вдруг на тебя нашло? А ну-ка, давай говори!

— Больше всего это напоминало поцелуй, — пожал он плечами и слегка покачал головой, словно сам не понимал, что произошло. — Впрочем, спасибо за сотрудничество. Ты достойно отыграла свою роль.

— Какую роль? Может, все-таки объяснишь, что происходит?

— Кто-то шел по дорожке. Мы с тобой секретничали, и я подумал, что будет лучше, если мы притворимся, будто заняты, более невинным делом.

— Действительно, трудно придумать, более невинное занятие. — Она сердито топнула ногой. — Ну, ты даешь, Флинн!

— Никому не придет в голову остановиться и разглядывать обнимающуюся парочку. Это в высшей степени невежливо. Кроме того, мужчины в смокингах все похожи друг на друга, а твое платье слилось с темнотой. И лицо твое, я успел закрыть рукой. Никто не догадается, что это были мы.

— Ну, допустим. Однако теперь, пока не появился кто-нибудь еще, может, закончим разговор? — слегка расслабившись, холодно проговорила она.

— А никто больше не появится. Антракт кончился. И если мы не поспешим, Бонд поднимет на ноги полицию.

Флинн был недалек от истины. Дирижер уже поднялся на подиум, когда запыхавшаяся Эбби проскользнула на свое место. Бойд, прикрыв рот программой, прошипел ей на ухо:

— Я уже собирался идти разыскивать вас.

Она состроила страдальческую гримасу и принялась рассеянно помахивать программой, в надежде охладить пылающие щеки.

При первых жалобных звуках фагота, начинающего «Болеро», Флинн пробормотал:

— Кстати, что ты нашла в Бойде, кроме разве очаровательных залысин?

Эбби кинула на него свирепый взгляд, от которого обыкновенный человек, несомненно, пришел бы в смущение.

Но Флинн только усмехнулся.

Загрузка...