Сводный брат — плохиш

Моё тело задрожало, когда его губы скользнули по моей груди и через пару мгновений обхватили сосок. Он сосал его медленно, потом грубее, кусая жёсткий комочек перед тем как уделить внимание его близнецу. Я застонала, когда моё тело задрожало от желания.

— Я не знаю, не чувствую, что ты действительно хочешь этого.

Я двинула рукой быстрее по его члену, но он остановил меня и покачал головой, словно ругая. Мои трусики съехали вниз, и я стянула их, откинув в сторону. Я готова была наброситься на него, когда он положил свою руку поверх моего холмика.

— Как сильно тебе это нужно? — поинтересовался он с лукавой усмешкой.

— Ты правда собираешься заставить меня умолять?

— Может, я просто очень хочу услышать, как сильно ты хочешь ощутить меня внутри своей мокрой киски.

Он скользнул пальцем в меня, и я задохнулась от ощущений. Все грязные разговоры, всё время, проведённое с ним в течение последних нескольких недель, были словно прелюдией для меня.

— Пожалуйста, — выдохнула я.

Шейн потянулся к своим джинсам и вытащил презерватив. Разорвав упаковку зубами, он достал его и быстро раскатал по всей длине своего члена.

Когда его твёрдость коснулась моей киски, его губы накрыли мои. Я чувствовала давление головки члена на мой вход, пока он продолжал целовать меня. Когда Шейн вошёл полностью, я застонала.

— Ты такая чертовски тугая, — простонал он, прежде чем начать двигать бёдрами быстрее.

Каждое движение подталкивало меня всё ближе и ближе к краю. Не было ничего сладкого в том, чем мы занимались в данный момент — это была чистая похоть и желание. С моих губ сорвался стон.

— Мне нравится заставлять тебя стонать, — прошептал Шейн.

Потянув мои бёдра вверх, он начал входить в меня ещё глубже. Наши тела стали скользкими от пота. Я готова была выкрикнуть его имя, когда услышала, что внизу открылась дверь.

— Дерьмо, они дома, — выругалась я. — Мы попались.

— Нет, если будем вести себя тихо.

Когда наши родители вошли в дом, Шейн замедлил свои движения. И хотя мысль о том, что мы можем попасться, беспокоила меня, он продолжал входить в меня, подводя всё ближе к краю.

— Я уже близко, — прошептала я.

Когда его член начал двигаться ещё быстрее, я услышала шаги наших родителей, проходящих по коридору мимо моей двери. Моя киска сжалась, плотно обхватывая член Шейна, когда волна оргазма пробежала по всему моему телу, и он накрыл мой рот своим, напористо целуя.

Я застонала, но его губы заставили меня замолчать. Пока моё тело дрожало под ним, он выдохнул в подушку позади меня и несколькими глубокими толчками довёл себя до оргазма.

Тяжело дыша, мы лежали в объятиях друг друга, и лунный свет сверкал на наших телах. Услышав хлопок закрывающейся двери в спальне наших родителей, мы наконец-то выдохнули и рассмеялись.

Погладив мою руку, он нежно меня поцеловал. Когда я посмотрела в его глаза, то подумала, что он чувствует то же, что и я. Я не могла влюбиться в Шейна ещё сильнее, ведь и так уже любила его больше всего на свете.

~ 10 ~

В течение нескольких месяцев мы проводили вместе все субботние вечера, принося в отель еду и оставаясь там, пока не наступало время отправляться домой. Мы не всегда занимались сексом, нет, настоящая причина была совсем иной. Мы ездили в отель, чтобы просто побыть вместе, не беспокоясь, что кто-то подумает о нас что-то не то.

Ни один из нас не знал, как наши родители относятся к тому, что мы встречаемся. Джоанна, казалось, ничего не замечала, но у меня было стойкое чувство, что мой папа догадывался о происходящем между нами. Приходилось делать вид, что Шейн абсолютно ничего для меня не значит, в то время как единственное, о чём я могла думать всё это время, — как прекрасно лежать в его объятиях. С каждым месяцем скрываться становилось всё труднее и труднее.

Темноту номера нарушал только льющийся от экрана телевизора свет. Пока мы смотрели старый фильм, я лежала в объятьях Шейна. Наши ноги были переплетены под одеялом, а моя голова лежала на его голой груди. Мне нравилось быть обнажённой рядом с ним, это казалось таким естественным. Я не испытывала неловкости или неудобство из-за своей внешности, наоборот, рядом с ним чувствовала себя красивой.

Когда фильм закончился, я тяжело вздохнула. Было почти за полночь — пора возвращаться домой и снова надевать ставшие уже такими привычными маски.

— Что такое? — поинтересовался Шейн.

— Что?

— Ты вздохнула. Что-то не так?

— Нет, всё замечательно. Просто ненавижу то, что мы должны уехать отсюда.

— Знаю, я тоже. Я бы всё отдал, чтобы быть твоим парнем семь дней в неделю, а не только одну ночь.

Я посмотрела на него снизу вверх, и он наклонился ко мне, толкая на подушку. Его губы накрыли мои, и я постаралась прижаться к Шейну как можно сильнее. Когда наши языки встретились, я вспомнила о времени и о том, что будет завтра. Неохотно отстранившись, мягко улыбнулась ему.

— Что-то не так? Тебя что-то беспокоит, да?

— Завтра мне нужно зайти к моей матери. Она позвонила мне на днях, сказала, что убралась в доме, и если я не заберу свои вещи, она их выбросит. Большинство вещей, о которых она говорила, из моего детства, и они не важны для меня сейчас. Но у неё осталась моя кукла-принцесса. Я не хочу туда идти, но куклу забрать надо.

— Я могу пойти с тобой, — предложил Шейн.

— В самом деле?

— Конечно. Ты же знаешь, я всё сделаю для тебя.

***

На следующее утро я остановила машину у тротуара перед домом моей матери. Прошло больше шести месяцев с тех пор, как я покинула этот дом, но стоило мне собраться выйти из машины, и все мои страхи мгновенно вернулись, словно всё произошедшее здесь случилось лишь вчера. Шейн, должно быть, заметил мою нерешительность, потому что накрыл мою руку, лежащую на руле, своей и осторожно сжал её.

— Я рядом, — прошептал он. — Ничего страшного не произойдёт.

Мы вышли из машины и направились по дорожке к крыльцу дома. Было тихо, и не видно ни одной машины на дороге.

— Не думаю, что в доме кто-то есть, — с сомнением протянула я.

Я позвонила в дверь, но так и не дождавшись ответа, вставила ключ в замок, открывая её. Несколько ящиков с моим именем были сложены возле самого входа.

— Давай просто заберём их все, — предложила я. — Я зайду в дом и оставлю маме записку, чтобы она знала, что я заезжала.

Шейн понёс коробки в машину, и тут к дому подъехала моя мать. Когда она вошла внутрь, я всё ещё писала записку.

— Хорошо, что ты нашла свои вещи, — холодно произнесла она. — Думаю, это всё, что осталось. Я случайно выбросила некоторые из твоих коробок, так что больше ничего нет.

— Спасибо, мам.

Я не знала, как мне себя с ней вести. Она всегда была раздражена и холодна, когда говорила со мной, и мне не хотелось сказать что-нибудь не то, дабы не разозлить её.

Оставалась всего одна коробка. Я задалась вопросом, почему Шейна нет так долго, и тут поняла, что моя мать приехала не одна. Лёд побежал по моим венам, когда я выглянула на улицу и увидела Джима, разговаривающего с Шейном. Даже из дома я могла видеть, что отчим пытается запугать парня.

Джим говорил и в то же время медленно приближался к Шейну, неуклонно сокращая расстояние между ними. В какой-то момент мужчина поднял руку и толкнул парня в плечо, указывая ему на дом. Глаза Шейна были сужены, а кулаки сжаты.

Я схватила последнюю коробку и, налетев на дверь, открыла её бедром. Вышла на улицу, и до меня донёсся голос Джима, но я так и не смогла разобрать ни единого слова за исключением последнего.

— …влагалища, — сказал Джим.

Кулак Шейна прилетел в лицо моего отчима. Джим упал на землю, схватившись за нос. Когда он снова посмотрел на парня, по его подбородку текла кровь.

Разъярённый взгляд Шейна в тот момент был подобен взгляду дикого, готового к нападению зверя. Я быстро сунула последнюю коробку ему в руки, пока он продолжал нависать над Джимом, но этого оказалось недостаточно, чтобы отвлечь его. Взгляд парня был неотрывно прикован к лежащему на земле мужчине. Я знала, что он собирался сделать следующий шаг.

— Пойдём, — позвала я.

Схватив парня за руку, я потянула его прочь от застывшего отчима. Бросив на меня короткий взгляд, Шейн снова посмотрел на Джима. Он сделал шаг назад и быстро убрал коробку в багажник, а затем сел в машину. И я тут же нажала на педаль, уезжая как можно быстрее.

Меня начало трясти, и я не могла сосредоточиться на дороге. Мой папа жил всего в квартале отсюда, но я была слишком растеряна, чтобы ехать сейчас туда. Поэтому остановила машину перед близлежащим парком.

— Ты в порядке? — спросил Шейн.

— Всё будет хорошо. Я просто потрясена.

Обхватив моё лицо руками, Шейн заглянул в мои глаза.

— Прости, что потерял там контроль, — извиняющимся тоном произнёс он. — Этот мужик — грёбаный мудак. Ему повезло, что я ограничился лишь ударом.

— Что случилось? Я писала записку для мамы, когда она вошла в дом.

— Твой отчим вышел из машины и спросил, являюсь ли я твоим новым парнем. Я сказал ему, что я твой сводный брат, на что он ответил, что для него не имеет значения, кто я. И что он просто собирается предупредить меня о тебе.

— Предупредить тебя?

— Да, предупредить меня о том, какая ты безответственная и ленивая и о многом другом. Нёс всякий бред. Я в курсе, что ты поддерживала их, но он, видимо, думал, что я ничего не знаю.

— Это ведь не всё, что он тебе сказал, правда?

— Не думаю, что тебе стоит знать остальное.

— Расскажи. Мне это нужно.

— Он говорил о том, какое изящное у тебя бельё. А потом сказал...

— Продолжай. Думаю, я знаю, что он сказал. Я слышала последнее слово.

— Он сказал, что скучает по запаху твоего...

— Влагалища, — закончила за него я. — Моя мать постоянно говорила мне об этом. Ну, вроде того. Говорила, что ненавидит меня, что я последняя шлюха, и что мужчины могут чувствовать мой запах, как собаки в период течки.

— Она грёбаная сука.

— Жаль, что тебе пришлось услышать всё это. По крайней мере, мы быстро оттуда уехали. — Я улыбнулась.

— Ты хорошо держишься.

— К сожалению, я к этому привыкла. Но это было не единственной причиной, почему я переехала к отцу. Я не могла больше оставаться там, и, думаю, теперь могу пообещать себе, что больше никогда не увижу Джима снова. — Одного только обещания было достаточно, чтобы я успокоилась. — Можешь рассказать мне что-нибудь? Что ты почувствовал, когда ударил его?

— После того, что говорил о тебе, он заслуживает большего, чем просто удар. Но это действительно принесло мне несказанное удовольствие.

— Не сомневаюсь. Я всегда хотела ударить его, избить и отколошматить битой.

— И это меня называют плохим мальчиком, — со смехом произнёс парень. — Я думаю, ты тоже можешь называться плохой девочкой. Мне следует вспомнить об этом в следующую субботу. — Он поднял бровь и с полуулыбкой взглянул на меня.

— Мм-м, я прослежу, чтобы ты не забыл.

***

Позже в этот же день я услышала с улицы разговор Шейна с каким-то мужчиной. Он был широкоплечим, высоким, в коричневом костюме. По его словам и манере поведения я предположила, что он полицейский. Оставшись у окна, я стала подслушивать, о чём говорят эти двое.

— Я сожалею, Пол, что потерял контроль, — извинился Шейн. — Он прошёлся по всем больным местам. Ему повезло, что я только ударил его.

— Нет, это не ему, а тебе повезло, что ты только ударил его, — произнёс Пол. — Я уговорил его не предъявлять обвинения, но что будет в следующий раз?

— Следующего раза не будет.

— Ты должен покинуть этот дом. Может, уехать куда-нибудь и начать всё с чистого листа.

— Я не могу, — сказал Шейн. — Без неё я никуда не поеду.

Мужчина покачал головой.

— Надеюсь, эта девушка стоит того, потому что я не знаю, повезёт ли тебе в следующий раз. Ты уже дважды влипал из-за неё в неприятности.

— Тот парень это заслужил.

— Это уже не имеет значения, на условно-досрочном находишься ты, а не он. Уезжай отсюда, поступи в колледж, сделай что-нибудь, чтобы не оставаться здесь. Скажи только слово, и я найду тебе какое-нибудь хорошее место. Ты неплохой парень, просто тебе нужен второй шанс. Подумай над моими словами.

Сев в машину, Пол уехал. А Шейн закурил и глубоко затянулся — с тех пор, как он вернулся, я впервые видела его с сигаретой. Я хотела выйти и поговорить с ним, но решила, что лучше оставить его в покое. У него и так было достаточно проблем из-за меня.

~ 11 ~

Прошла почти неделя с тех пор, как я подслушала разговор Шейна и Пола. Каждый день я хотела расспросить его о том, что он сказал тогда, но знала, что, если дождусь субботнего вечера, мы сможем поговорить более откровенно.

Мы ели в отеле принесённую с собой пиццу, и, когда я поняла, что в меня не влезет больше ни кусочка, решила начать разговор.

— Я слышала, как ты общался с тем мужчиной, Полом, на прошлой неделе, — начала я.

— Ты слышала наш разговор? Он мой надзиратель. Почему ты ничего мне не сказала?

Я пожала плечами.

— Не знаю, ждала, когда ты сам об этом заговоришь.

— И много ты слышала?

— Он советовал тебе уехать.

— Его слова не имеют значения, если я этого не хочу.

— Это из-за меня?

— Слушай, я знаю, что он прав. Знаю, в Джерси меня не ждёт ничего хорошего. Но старый Шейн в прошлом, и в его неудачах ты не виновата.

— Тогда тебе надо уезжать, не стоит оставаться здесь ради меня.

У меня защемило сердце. Я совершенно не хотела, чтобы он поступил так, как я сказала.

— Ты — главная причина, почему я ещё не сдался и не опустил руки, — медленно произнёс парень. — Я никуда не уеду без тебя. И Уоррену я ответил так же.

— Уоррену? Это тот парень из старшей школы?

Тот, которому ты сказал, что я для тебя никто?

— Ага, из неё самой. Он переезжает на запад, в Аризону, и спрашивал, не хочу ли я составить ему компанию. У него есть небольшой грузовик для перевоза своего хлама и друг, у которого мы можем перекантоваться, пока не найдём, где жить.

— И ты думаешь поехать?

— Нет, как и сказал, я никуда не поеду без тебя. Тебе нужно окончить колледж, это важно. Как ещё ты сможешь стать известной писательницей?

Я смогу стать ею где угодно, пронеслось у меня в мыслях. Ничего не сказав вслух, поскольку это всё равно ничего бы не изменило, я подумала, что не хочу мешать ему идти своим путём. Пол был прав: я создавала Шейну одни лишь проблемы.

— Когда уезжает Уоррен?

— Может, завтра, в крайнем случае, в понедельник. Да какая разница?

Неужели для Шейна действительно будет лучше уехать? Неужели Пол прав? Неужели его жизнь и правда станет лучше без меня? Мне захотелось отбросить все мысли в сторону и не думать об этом.

— Давай сменим тему, — попросила я.

— Конечно, если хочешь. — Его руки скользнули по моему телу, и он коснулся моей шеи, целуя меня. — Ты напряжена. Давай я помогу тебе расслабиться.

Подняв меня на руки, Шейн понёс меня к кровати. Медленно раздевая меня, он продолжал целовать, уделяя внимание каждому обнажённому сантиметру моего тела. Его губы двигались настолько нежно, что мне стало интересно: думает ли он сейчас об отъезде, как я, или о чём-то ином.

Ещё никогда его ласки не были такими нежными и чувственными. Я крепко прижалась к Шейну, желая, чтобы он никогда меня не отпускал.

Молча надев презерватив, парень быстро скользнул обратно в мои объятия. Мы не могли оторвать друг от друга взгляда, и я чувствовала, как напряжён его член у моего входа. Когда наши губы снова соприкоснулись, он аккуратно вошёл в меня. Медленно покачивая своими бёдрами, Шейн продолжил меня целовать, останавливаясь только для того, чтобы пристально посмотреть мне в глаза.

В этот раз всё было иначе. С того первого раза ещё никогда наш секс не был таким чувственным, страстным и настолько размеренным. С каждым разом, как Шейн входил в меня, я чувствовала, как меня охватывает всё больше эмоций. В свой первый раз мы просто трахались, потом — занимались сексом, однако сегодня мы занимались любовью.

***

Во сне грудь Шейна плавно вздымалась в такт его дыханию. Было слишком рано, чтобы куда-то идти, но я всё ещё не могла достаточно расслабиться, чтобы уснуть. Все мои мысли крутились вокруг слов Шейна, сказанных накануне, и его разговора с Полом.

Очень странное совпадение, что Уоррен собирается уезжать именно завтра, словно сама судьба сказала ему, что пришло время сделать выбор. Аризона не то место, куда Шейн хотел бы уехать, но так он бы стал ближе к своей собственной цели — Калифорнии.

После ужасной жизни с бабушкой и того, что с ней связано, ему просто необходимо начать всё заново. И я ему для этого не нужна.

Пока мы лежали в тускло освещённом номере отеля, я думала о том, что сейчас, когда Шейн перестал угождать своей бабушке, он был готов для меня на всё. И я благодарна ему за это, хоть это и казалось неправильным. Ему необходимо начать жить своей собственной жизнью, начать жить для себя.

Пол был прав. Однажды мне удалось посадить его за решётку, а затем оттуда же его вызволить. Наверное, этому суждено было случиться.

Мысли о расставании с Шейной болью отдавались в груди. Я не хотела потерять его, едва обретя, но, может, так будет лучше. Если Шейн не хочет думать о себе и своей жизни, то за него это сделаю я. Мне нужно порвать с ним, и тогда у него появится право на жизнь, которую он действительно заслуживает.

~ 12 ~

Шейн проснулся около полудня. Я положила руку ему на пресс и, пока он зевал, плавно подобралась пальчиками к его груди.

Возможно, я дотрагивалась до него в последний раз.

— Я думал о нашем вчерашнем разговоре, — садясь на кровати, начал он. — Этот учебный год почти закончен, ты можешь перевестись в другой колледж, в Калифорнии. Уехав с Уорреном, я найду подработку и накоплю немного денег, так что к твоему приезду всё будет готово.

— Сменить колледж? Я… Не знаю.

Я никогда не задумывалась об этом, но, тем не менее, даже это не смогло изменить моего решения. Шейну нужно устроить свою собственную жизнь и найти свой путь. Если рядом буду я, у него ничего не получится.

— Скажи мне, что приедешь, Розали. Я не хочу уезжать без тебя. Ты — вторая половина моего сердца, моей души. Вся моя жизнь вела меня к тебе. И я не смогу уехать без тебя.

— Ты должен сделать это ради себя. Должен поехать с Уорреном. Перестань думать обо мне. Ты должен стать счастливым.

— Я счастлив благодаря тебе. Я ничто без тебя, так зачем мне уезжать, когда ты здесь?

— Я… Не могу уехать. Мне нужно окончить учёбу здесь. Я не могу с тобой уехать, Шейн.

— Что ты хочешь этим сказать? К чему ты ведёшь?

— Я не совсем понимаю, что говорю, но… Но тебе следует уехать и, как и сказал Пол, начать новую жизнь подальше от меня.

— Но я люблю тебя. И единственное, чего я хочу, — это быть с тобой, — медленно произнёс Шейн.

Я так давно мечтала услышать от него эти слова. Всегда знала, что где-то глубоко внутри он испытывает ко мне такие чувства. Но не могла ответить ему тем же. Сделай я так, он бы никогда не уехал. Поэтому мне нужно было сказать ему что-то такое, что заставило бы его всё бросить и начать жить той жизнью, которую он заслуживает.

— Я встретила другого, — твёрдо сказала я.

И даже произнеся эти слова, я безумно хотела вернуть их обратно. Он ничего не ответил, только одарил меня своим пронизывающим, холодным взглядом. Я не смела смотреть ему в глаза, а то он бы тут же понял, что я соврала. Поэтому, отвернувшись, уставилась в окно.

В комнате повисла оглушительная тишина. Шейн поднялся с кровати и встал напротив меня. Тяжёлый взгляд его слезящихся глаз был подобен ножу, вонзившемуся в моё сердце.

Он оделся и кинул мне мою одежду. Это было самое ужасное расставание, которое я только могла себе представить. А ведь нам ещё предстояло ехать вместе в одной машине и жить под одной крышей. Или, хуже того, он уедет, всем сердцем ненавидя меня за эти слова.

Когда я припарковала машину возле нашего дома, Шейн снова бросил на меня болезненный взгляд. Его челюсти были сжаты, а глаза оставались всё такими же красными.

— Твои слова меня разочаровали, — начал он. — Я уезжаю завтра. Надеюсь, тот конченый ублюдок знает, насколько ты особенная.

Он хлопнул дверью автомобиля и, не оглядываясь, пошёл к дому.

Что я наделала? Мне не хотелось, чтобы он уезжал. Хотелось, чтобы он остался. Но мне следовало внушить себе, что так будет лучше, лучше для него.

Я сдержала слёзы и подавила все свои эмоции.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала ему вслед.

Шейн уехал рано утром, когда я ещё спала. Он оставил записку матери, давая тем самым знать, куда направляется, чем собирается заниматься и что будет оставаться на связи. Он никогда не прощался.

Я была опустошена, сломлена и ничего не понимала. Его отъезд полностью разбил меня, но я сама была в этом виновата. Постепенно моё бешено бьющееся при виде него сердце прекратило свой сумасшедший ритм. Я погрязла в учёбе и закончила её досрочно. Годами я ждала хоть какого-нибудь знака, упоминания о Шейне, однако ничего не было.

Но вот однажды, четыре года спустя, мой отец произнёс слова, благодаря которым моё сердце снова забилось чаще.

— Шейн возвращается.

Часть III

Сердце никогда не забывает

~ 13 ~

Четыре года спустя

После окончания колледжа я, как и обещала Шейну, переехала в Калифорнию. Не проходило ни дня, чтобы я не думала о нём. Столько лет его не видела, но всё ещё помнила каждый день, проведённый вместе с ним, как будто это было лишь вчера.

Спустя некоторое время после моего выпуска, отец и Джоанна развелись, однако продолжали общаться уже как друзья. Когда мы ещё жили вместе, мне очень хотелось расспросить Джоанну о её сыне, но было неловко задать такой вопрос, поскольку сама она никогда не говорила о Шейне с тех пор, как он покинул наш дом, и даже не упоминала о нём в разговорах. Во время учёбы в колледже я встречалась с несколькими парнями, но ни один из них не запомнился мне и не запал в душу.

За эти годы у меня выработалась стойкая привычка сидеть в интернете и искать информацию о Шейне, но не нашлось ничего, ни единой зацепки. Словно он никогда и не существовал, а был лишь плодом моего воображения. Не найдя его в социальных сетях, я всё ещё продолжала надеяться, что снова смогу увидеть Шейна, взглянуть на него хоть одним глазком, узнать, как у него дела. Правильно ли я сделала, отпустив его?

Я понимала, что нужно остановиться, прекратить всё раз и навсегда, но сделать это было очень непросто. Я постоянно думала о своих чувствах к нему, пока однажды на одной из ночных прогулок со своими друзьями не познакомилась с Дэвидом. Конечно же, он не шёл ни в какое сравнение с Шейном. Дэвид был худым и высоким, с великолепными аккуратно уложенными тёмными волосами. Парень был не по возрасту серьёзен и редко шутил. Он оказался полной противоположностью моего идеала, но по необъяснимым причинам я не бросила его сразу, продолжив с ним встречаться.

Когда зазвонил телефон, Дэвид смотрел фильм у меня в квартире. Подняв мобильник, я собиралась отключить звук, но парень выхватил телефон у меня из рук.

Посмотрев на определитель номера, я удивилась: звонила мама. Как правило, мы могли не разговаривать годами, если я не звонила ей сама. Когда телефон зазвонил вновь, по моему телу побежали мурашки.

— Ты собираешься взять трубку? — поинтересовался Дэвид.

— Алло? — ответила я.

— Розали? Это твоя мама.

— Э-э… Привет, мам.

Я не знала, о чём говорить. С чего она вдруг решила позвонить? Может, хотела что-то от меня, вряд ли бы она стала звонить просто так.

— Джим умирает, — начала мама. — Два года назад ему диагностировали рак лёгких, а теперь эта болезнь поразила и мозг. Врачи говорят, что ему осталось не больше месяца.

— Мне очень жаль. Ты в порядке?

— Всё хорошо. Ему трудно справляться со своей болезнью, он очень зол, и я не хотела быть свидетелем всего этого, поэтому уехала путешествовать.

— Путешествовать? А кто же тогда о нём заботится?

Дэвид свирепо посмотрел на меня, и я, встав с дивана, направилась на кухню.

— Он взрослый человек и может сам о себе позаботиться, — спокойно ответила мама. — Я только что вернулась из Скотсдейла. Теперь понимаю, почему ты так стремишься на запад, там прекрасно.

— Ты туда одна ездила?

— Да, но там я встретила одного своего друга.

— О, Глэдис?

— Нет, Джонни. Мы познакомились с ним в «Фейсбуке».

— Хочешь сказать, он твой новый ухажёр? А как же Джим?

— Я же уже сказала тебе, он умирает. А Джонни очень милый, у него большой дом, и он осыпает меня комплиментами.

— Э-э-э… Ну ладно, поздравляю, мам.

Хорошо, что хоть у кого-то ничего не изменилось.

— В общем, Джим просил передать тебе его просьбу. Навести его во Флориде, пока он жив. Он хочет поговорить с тобой.

Поговорить со мной? Да ни за что, никогда в жизни!

— Нет, мам. Извини, но я не могу.

— Ты всегда была неблагодарной девчонкой.

— Неблагодарной? А что он сделал такого, чтобы я была ему благодарна? Ты знаешь, какие он вызывал во мне чувства, знаешь, какие вещи творил, и ты ни разу даже не попыталась остановить его.

— Он был моим мужем. А женщина всегда должна потакать желаниям своего мужчины.

— Значит, вот чем ты занимаешься с Джонни?

— Это другое. Всё равно Джим больше не сможет выполнять свои супружеские обязанности.

— Не могу поверить, мама. Я просто не могу в это поверить.

— Так ты приедешь? Можешь пожить у нас в комнате для гостей.

Пока я слушала её, меня всю трясло. Я никогда не отказывала ей, боясь последствий. Но теперь, услышав её после стольких лет и осознав, что ничего не изменилось, не на шутку разозлилась.

— Ты меня вообще слышишь? Долгие годы мне казалось, что ты ненавидишь меня. Тебя волновали только прихоти Джима и их удовлетворение. Как ты вообще могла так со мной поступить? Ты моя мама, ты должна была быть моей защитой и опорой.

Я сдержала подступившие слёзы. Так много их было пролито из-за мамы и отчима, что горевать по этому поводу больше не хотелось.

— Я сожалею, что заставила тебя это чувствовать, Розали. Джим любил тебя, всегда любил. Он постоянно говорил о вашей встрече на парковке, когда ты хотела прогулять занятия. Он думал, что ты будешь маленькой прекрасной девочкой. Но ты всегда была лишь маленькой сучкой.

— Много лет назад я поклялась, что больше никогда не увижусь с Джимом. Помнишь мои ночные кошмары? С тех пор как я дала себе это обещание, они прекратились. Поэтому извини, но я ни за что и никуда не полечу — ни ради него, ни ради тебя.

И, прежде чем она успела что-то ответить, я сбросила вызов. Она бы никогда не извинилась и не сказала то, что должна говорить мать своей дочери. Всё было совершенно не так, как она себе представляла. В этой жизни она заботилась только о себе и своих желаниях.

Моё тело тряслось от злости и воспоминаний о боли, которую мне причинили в прошлом. Грудь болезненно сжало от нахлынувших эмоций. Я вернулась в гостиную, где Дэвид всё также смотрел телевизор.

— Наконец-то, — произнёс он. — А где же мой поцелуй?

Показав на свою щёку, он нетерпеливо посмотрел на меня. Глубоко вдохнув, я крепко обняла себя. Он точно такой же, как и мой отчим.

— Убирайся из моей квартиры, — коротко, словно отрезав, бросила я.

— Что?

— Ты слышал. Убирайся. Всё кончено. Больше никогда не хочу тебя видеть.

— Чокнутая сука, — поднимаясь, зло ответил он.

Уходя, парень с силой хлопнул дверью. Как только он скрылся из виду, я сразу же почувствовала облегчение, и не только от осознания того, что ошибалась в Дэвиде, но и потому, что наконец-то смогла постоять за себя в разговоре с мамой. Настало время забыть о кошмарах и двигаться дальше.

~ 14 ~

Спустя два месяца после расставания с Дэвидом я заметила, что теперь думаю о Шейне намного чаще. Снова зайдя на «Фейсбук», я начала активно просматривать все странички с именем Шейн Вентана и вдруг наткнулась на фотографию, от которой у меня перехватило дыхание. На фото Шейн с улыбкой обнимал за талию темноволосую девушку.

Вот же стерва!

Я ненавидела её. Хотя и не знала ничего, что позволило бы мне её ненавидеть. Да и вообще, чем меньше мне о ней известно, тем лучше. Не сумев покинуть страницу Шейна, я пролистала вниз несколько постов на его стене, а потом залезла в фотоальбом. Он был не очень активным пользователем, что немного расстраивало. Но как только я заметила ссылку на профиль девушки, с которой он встречался, то, не задумываясь, кликнула на неё.

Его новую пассию звали Изабель ДеЛео. Какое совпадение, у нас даже фамилии одинаковые. Она выглядела довольно милой. Вот сука! Как и у меня, у неё были светло-каштановые волосы и тёмные глаза. Правда, она намного стройнее меня. Дважды сука! Почти на каждой их совместной фотографии она смотрела на Шейна влюблёнными глазами. Удачливая дрянь.

Судя по всему, сейчас они жили вместе в Вирджинии. В Вирджинии для влюблённых. Чёртова Вирджиния! Пролистывая страницу дальше, я снова и снова натыкалась на одно очень знакомое название города. Понадобилось пару минут, чтобы, пробив его по поисковику, осознать, что название города, где они обосновались, очень созвучно с названием города, в котором жила я. Это определённо что-то да значило. Иначе чем объяснить такое сказочное совпадение, что где-то за пять тысяч километров отсюда он снова поселился в том же городе, что и я, только в другом штате?

На глаза навернулись непрошенные слёзы. У меня никак не получалось успокоиться. Грудь сковало болью, и стало невозможно дышать. Я снова вспомнила вкус его губ. Как он мог двигаться дальше после всего, что было? Он должен был быть так же несчастен и одинок, как и я.

Похоже, можно официально заявлять, что я свихнулась. Ибо не было никаких других объяснений моему безумному поведению, впрочем, я всё равно ничего не могла с этим поделать. Взяв в руки телефон, я набрала Ноэль. Сейчас мы уже не так близки, как много лет назад, но в данный момент она была единственной, кто способен понять мои безумные мысли.

— Алло? — промямлила Ноэль.

— Ой, прости, пожалуйста, я совсем забыла про разницу во времени.

— Да нет, всё в порядке, у нас ведь всего лишь середина ночи, — мягко засмеялась она. — Всё хорошо?

Я вздохнула.

— Ты подумаешь, что я сошла с ума.

— Я уже давно знаю, что ты спятила, так что ты меня не удивила.

— Ладно-ладно, но всё же. Мне нужно с кем-нибудь поговорить, и ты единственная, кто сможет меня понять. Я сейчас пришлю тебе ссылку.

— Что там?

— Я нашла Шейна в «Фейсбуке».

— Да ну нахрен? Он всё так же горяч?

— Ага, точь-в-точь как раньше. Разве что волосы подстриг покороче и нашёл девчонку, которая, кажется, прямо прилипла к нему.

— Жесть! Он что, женат?

— Нет, они просто встречаются. Больно даже говорить об этом. Ты получила ссылку?

— Мм-м, Изабель ДеЛео? Твоя родственница?

— Офигеть, да? У меня такое чувство, будто моя жизнь проёбана, и нет, насколько мне известно, такой родственницы у меня точно нет. Кроме того, прикинь, города, в которых мы проживаем, имеют практически идентичные названия. Правда, они находятся в разных штатах, но это всё равно так странно.

— И правда, очень странно, — заключила Ноэль и ненадолго замолчала, просматривая профиль новой подружки Шейна. — Симпатичная. Та ещё стерва, правда?

— О да, — со смехом подтвердила я.

— Ты намного красивее её.

— Ты не должна говорить это.

— Нет, ну правда. Ты кинула ему заявку в друзья?

— Нет, я не могу.

— Всё хорошо?

Я кивнула, зная, что Ноэль не сможет увидеть этого через трубку. Всё равно этот кивок был ложью. Хоть я и сказала себе, что в порядке, горло сжалось, а сердце защемило. На глаза навернулись слёзы, но мне удалось их сдержать.

— Я ненавижу то, как закончились наши отношения. Ненавижу, что солгала ему. И больше всего ненавижу, что, приходя на свидание, начинаю сравнивать и вспоминать те дни, когда мы были вместе с ним в гостинице и ели наше любимое мороженое.

— По-моему, это нормально. Ведь он твоя первая любовь.

— Единственная любовь. Я всё ещё люблю его, Ноэль.

— Тогда отправь ему заявку. Напиши сообщение.

— Нет, посмотри на него. Он счастлив. Не знаю, что он чувствовал ко мне, но моя любовь к нему слишком сильна и сейчас вызовет одни лишь проблемы.

— Я бы не была такой благородной, — вздохнула Ноэль.

— Сказать честно, дело не только в этом. Мне больно смотреть даже на его фото. Не могу представить, что буду чувствовать, когда он скажет мне, что счастлив или любит другую. Я этого не вынесу.

— Тогда заблокируй его. А то так и будешь мучить себя.

— Ладно, давай спать. Я позвоню тебе завтра.

— Спокойной ночи, — зевнув, попрощалась подруга.

Недолго думая, я добавила его страницу в закладки.

***

Как бы я ни пыталась не заходить на «Фейсбук», но всё чаще ловила себя на том, что постоянно проверяю страницу Шейна, смотрю, не выложил ли он что-то новое, а также просматриваю профиль Изабель, поскольку её лента обновлялась чаще. Когда я сидела, просматривая новые фотографии, зазвонил телефон.

— Алло?

— Привет, Розали. Это папа.

— Привет, пап. Как ты?

— На самом деле, поэтому я тебе и звоню. Пообещай, что не будешь нервничать, но мне нужно тебе кое-что сказать.

— Что-то случилось? Ты в порядке? Ты заставляешь меня волноваться.

— Всё хорошо, но я хотел тебе сказать, что у меня был инсульт. Врач объяснил, что это был микроинсульт.

— Боже мой! Когда?

— Около месяца назад.

— Месяца? И ты говоришь мне об этом только сейчас?

— Ну, я вроде говорил тебе об этом. Помнишь, когда рассказывал, что упал в обморок во время пробежки.

— Но ты сказал, что всё хорошо, ничего серьёзного.

— Это действительно так. Просто я не хотел тебя волновать. Однако Джоанна настояла, чтобы я тебе рассказал.

— Я скоро буду, — перебила я, открывая ноутбук. — Сейчас посмотрю расписание на ближайшие рейсы. Не могу поверить, что ты мне ничего не сказал.

— Тебе не надо приезжать, говорю же, со мной всё хорошо. Когда это случилось, я несколько дней провёл в больнице, но ты ведь помнишь, мы постоянно созванивались.

Мне хотелось придушить отца за такие слова. Но он был прав, мы действительно созванивались с ним каждый день, правда, он ни разу не обмолвился о том, что произошло на самом деле. Как хорошо, что папа поддерживает с Джоанной дружеские отношения, ведь если бы не она, я бы так ничего и не узнала. А пока мне нужно найти билет на ближайший рейс и лично убедиться, что с папой действительно всё хорошо, как он и говорит.

— На сегодня есть вечерний рейс. Так что буду поздно.

— Дай мне знать, когда прилетишь. Я встречу тебя в аэропорту.

— Нет, пап. Ты не поведёшь машину. Позвони Джоанне и спроси, сможет ли она забрать меня.

— Хорошо-хорошо. Пообещай, что позвонишь, как только приземлишься.

***

Плюс плохих новостей в том, что они помогают отвлечься. А самый большой плюс шестичасового перелёта в том, что в это время у тебя нет никакого доступа к «Фейсбуку». Благодаря этому я наконец-то смогла заняться книгой, над которой работала уже долгое время. Но, к сожалению, чем больше я писала, тем больше посвящала её Шейну.

Похоже, мне просто необходимы перемены.

Была уже почти полночь, когда самолёт приземлился в аэропорту. Я не хотела, чтобы отец садился за руль в такое время, лишь бы забрать меня, но обещала позвонить. Как только прозвучал сигнал, что можно отстегнуть ремни безопасности, я набрала номер отца.

— Привет, Розали. Хорошо долетела?

— Да, неплохо. Даже почти избежали турбулентности. Слушай, тебе не нужно меня забирать. Уже довольно поздно, я возьму такси.

— Да, уже достаточно поздно, но я не выезжал встречать тебя. Он уже на месте?

— Я сейчас выхожу из самолёта. Кто уже на месте?

— Шейн. Шейн поехал встретить тебя.

Отлично, кажется, у меня галлюцинации.

— Что? Кажется, связь пропала. Что ты сказал?

— Что Шейн поехал встретить тебя. Он уже должен быть на месте. И заберёт тебя.

Я повесила трубку и посмотрела на возникшую передо мной очередь из людей, желающих как можно скорее сойти с самолёта. Может, стоит что-то предпринять? Я выгляжу дерьмово как никогда. И бог знает, что творится у меня на голове. Да что он вообще здесь делает?

Как только я сошла с трапа, началась безумная возня. Выбравшись из этой суматохи, я села в зале ожидания, чтобы успокоить дыхание. Моё сердце колотилось, как бешеное, на мгновение я даже подумала, что заболела.

Да что со мной не так?

Глубоко вдохнув, я направилась в дамскую комнату и посмотрела на себя в зеркало. Ополоснув лицо водой, полезла в сумочку в надежде найти там хоть какую-нибудь помаду, чтобы придать себе более-менее приемлемый вид. Собрала волосы в высокий хвост и, затянув их резинкой, поправила пряди. Не идеально, но сойдёт.

Когда я проходила со своими вещами через раздвижные двери, моё сердце забилось сильнее. В этот момент я осознала, какой никчёмной была моя жизнь без него. Конечно, я закончила колледж и переехала на другой конец страны, но на этом всё. Дальше моя жизнь словно стала бесцветной, окрасившись в чёрно-белые тона.

Пройдя пост охраны, я увидела стоящего посреди прохода с букетом цветов в руках Шейна. Он был одет в чёрные штаны и облегающую насыщенного баклажанового цвета рубашку. Благодаря зачёсанным назад волосам и очкам в чёрной оправе он выглядел ещё сексуальнее, чем прежде, хотя я не думала, что такое вообще возможно.

При виде меня Шейн широко улыбнулся. Подняв другую руку, он продемонстрировал белую табличку, надпись на которой гласила: «Принцесса Розали».

Моё сердце затрепетало так, словно я ожила, очнувшись ото сна. Когда я поспешила к нему, он направился в мою сторону и, бросив всё, поднял меня и повернул к себе. Со смехом повиснув на нём, я обвила руками его шею, и из моих глаз покатились слёзы.

~ 15 ~

— Чёрт, как же я рад тебя видеть, — сказал Шейн.

Он перестал сжимать меня в объятьях, но так и не выпустил из кольца своих рук. Неожиданно склонившись ко мне, парень поцеловал меня в губы. Мне оставалось лишь счастливо вздохнуть.

— Тсс… Никаких звуков, а то я не отвечаю за то, что могу сделать с тобой здесь и сейчас, — произнёс он.

Держи себя в руках, Розали. Ты. Не. Должна. Так. Вздыхать.

Шейн поднял букет цветов и торжественно вручил его мне. Затем он взял мою сумку и обнял меня за плечи, как будто так и должно быть. Вот только я так не думала. Мне всегда казалось, что такое невозможно в реальности и случается только в фильмах.

Он со своей девушкой так же себя ведёт? Вот же счастливая сука.

Пока мы шли из аэропорта, никто из нас не произнёс ни слова. Когда мы сели в машину, перед тем как поехать, Шейн снял очки и протёр их салфеткой.

— Когда ты начал носить очки? — поинтересовалась я.

— В колледже, чтение книг сильно сказалось на моём зрении.

— Ты учился в колледже?

— Разве твой отец не говорил тебе?

— Мой отец?

— Да, он здорово мне в этом помог. Я удивлён, что он ничего не рассказывал тебе.

— Кажется, я начинаю подозревать, что мой отец утаил от меня не только это, — задумчиво произнесла я.

— Я тоже ничего не знал про инсульт. Когда моя мать узнала об этом, то настоятельно попросила его рассказать обо всём тебе. Как только я узнал, то тут же сел в тачку и поехал к ним.

— Так ты теперь водишь?

На мгновение Шейн стиснул зубы и заметно помрачнел. Я знала, что он что-то скрывает от меня, и предполагала, что это связано с Изабель. Мне хотелось спросить, водит ли он машину один или она тоже садится за руль, но было интересно, расскажет ли он об этом сам.

— Последние два года я жил в Вирджинии, — начал он. — После нашей последней встречи я переехал в Калифорнию, и пока был там, решил поступить в колледж на Историю искусств. Быстро набрав нужные баллы и отучившись там несколько лет, я получил диплом бакалавра, но понятия не имел, что делать дальше. Твой отец посоветовал мне заняться преподаванием, так я переехал в Вирджинию, и мне наконец-то подвернулась удача.

— Почему именно Вирджиния?

— Потому что мне нужно было уехать куда-то, где ничего бы не напоминало о тебе.

От его слов у меня перехватило дыхание. Мне хотелось задать ему так много вопросов, но с моих губ не сорвалось ни слова. Я не могла определиться, ранили меня его слова или же разозлили, однако продолжала думать об Изабель и о том, когда же он, наконец, расскажет о ней.

Как только мы проехали мимо папиного дома, я с удивлением обернулась к Шейну, ожидая объяснений, но он не проронил ни слова.

— Куда мы едем? — спросила я.

— На наше место.

В отель? Серьёзно? И после стольких лет он ведёт себя так, как будто ничего не произошло, как будто ничего не изменилось?

— Туда я не поеду, — возразила я. — Это просто смешно, Шейн. Ты действительно думаешь, что я просто так пересплю с тобой после всего, что было?

— Я везу тебя в гостиницу совсем не для этого.

— О да, конечно же. Я что, похожа на дуру? Зачем бы нам ехать тогда именно туда?

— Потому что я остановился у своей матери, а ты — у своего отца, а мне кажется, нам надо поговорить.

— Нам не о чем разговаривать. У тебя есть девушка. Ты вообще собирался об этом упомянуть? Или думаешь, что всё, что было в Джерси, осталось в Джерси? Скажу тебе так: что бы ты ни думал, здесь далеко не Вегас.

— Ты серьёзно считаешь, что это всё, о чём я сейчас думаю? Что я бросил свои дела, забрал тебя из аэропорта посреди ночи, и всё это только ради секса? Спасибо большое, Розали. Я никогда не относился к таким парням, да и сейчас таким не являюсь.

— Тогда что насчёт того, что ты сказал раньше?

— Может, я и поступил неправильно, но это был просто флирт. Который не имеет сейчас никакого значения. Ты права, у меня есть девушка. Её зовут Изабель, и я сделал ей предложение. Но какая, нафиг, разница? Как насчёт тебя? Ты уже, должно быть, замужем. Почему не рассказываешь мне об этом замечательном счастливом мудаке, за которого ты вышла?

— Нет! Не говори ничего, не смей так со мной разговаривать. Я… Я даже не могу… Просто отвези меня домой. Сейчас же!

Я скрестила ноги и отвернулась к окну. Мне сейчас не хотелось даже находиться рядом с ним, не то что видеть его. Он сделал ей предложение?

Не смей плакать, Розали. Не. Смей. Плакать.

Я прикусила губу, чтобы сдержать слёзы, но они всё равно покатились по щекам. Я старалась дышать ровно. У меня не получалось сдержать эмоции, но я могла показать ему, какую боль причинили его слова.

— Розали, — мягко позвал меня Шейн. Его ладонь накрыла мою руку, но я отмахнулась от неё.

— Отвези меня домой, — коротко бросила я.

~ 16 ~

На следующее утро я проснулась от запаха папиных панкейков — его коронного блюда. Завязав волосы в небрежный хвост, я направилась на кухню, чтобы проверить, как же в действительности обстоят дела у папы.

— Ох, а вот и моя девочка, — улыбнулся отец.

Пока он переворачивал блинчики, я подошла к отцу и поцеловала его в щёку. Папа выглядел неплохо, казалось, он совсем не изменился за прошедший с нашей последней встречи год.

Как и всегда, папа привычно сел во главе стола, а я устроилась рядом с ним. Когда он поливал панкейки сиропом, его рука слегка тряслась. Если это худшее из проявлений его болезни, то, думаю, я смогу с этим смириться. Мой отец никогда бы не признался, что что-то не так, но сейчас я, по крайней мере, могла своими глазами убедиться, что ему и правда повезло, и сейчас у него всё в порядке.

— Всё хорошо? — спросил папа. — Кажется, тебя что-то беспокоит.

— Просто волнуюсь за тебя. Я рада, что всё обошлось. Обещай мне, что больше не будешь утаивать от меня подобное. Довольно тяжело находиться так далеко от дома.

— Ты что-то скрываешь от меня. Есть что-то ещё, ведь так?

Подняв взгляд от панкейков, я поймала мягкий отцовский взгляд, и в это мгновение на глаза снова навернулись вчерашние слёзы. Я не хотела плакать перед папой. Вообще ни перед кем не хотела. Закрыв лицо руками, я понадеялась, что он не станет расспрашивать меня. Заговори я об этом, то расплакалась бы ещё больше.

— Мне знакомы эти слёзы, — вздохнул отец. Пододвинув свой стул ближе ко мне, он прижал меня к груди. — Когда твоя мать ушла от меня, я тоже так плакал. Нет ничего хуже боли, причинённой любовью.

Папа погладил меня по голове, и это напомнило мне о временах, когда я была совсем маленькой, и он приходил утешать меня.

— Это ведь из-за Шейна, да?

Я кивнула, и слёзы с новой силой полились из моих глаз. Я хотела спросить его, как он догадался, но слова застряли в горле. К счастью, мне не пришлось ничего говорить.

— Я не слепой, — произнёс отец. — Признаю, мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в ваших отношениях, но в конце концов я догадался, что пока он жил здесь, вы встречались.

— Прости, — прошептала я.

— Вы взрослые люди. После отъезда Шейн звонил матери, иногда с ним разговаривал и я. Даже после нашего развода с Джоанной он всё ещё звонил и заезжал в гости, когда был неподалёку. Я видел, как сильно он тебя любит. Это лучшее, что только может пожелать отец для своей дочери. Некоторые могли бы посчитать это чем-то недопустимым, ведь он как-никак был твоим сводным братом, а мне почти что сыном. Но он не мой сын и никогда им не был.

Отец протянул мне платок, и я вытерла слёзы. Каким-то образом, просто слушая, как папа отзывается о нём, я почувствовала себя лучше. Мне нужно поговорить с Шейном о прошлой ночи. Многое показалось очень странным, и мне нужно всё прояснить.

— Розали, я знаю тебя. Знаю, что у тебя голова идёт кругом. Чем больше ты думаешь, тем больше запутываешься в собственных выводах. Мы с Шейном много разговаривали последние несколько лет. И поверь, когда испытываешь сильные чувства к кому-то, как ты сейчас, лучше не терять время впустую. Жизнь слишком коротка, дорогая. Поговори с ним.

~ 17 ~

Взяв папину машину, я поехала на другой конец города к Джоанне. Я не знала, сможем ли мы с Шейном нормально пообщаться, или же он пошлёт меня к чертям, едва увидев на пороге, но, в любом случае, я должна была поговорить с ним. За последнее время накопилось слишком много вопросов, на которые у меня не было ответов.

Я нажала на звонок, и из глубины дома донёсся его голос. Странно, что после всего случившегося я была настолько взволнована. И нервно постукивая ногой, ждала, когда же откроется дверь. Как только я увидела выходящего из дома Шейна, моё сердце подпрыгнуло в груди.

Он был в облегающей футболке и тёмных джинсах. С прошлого раза волосы ещё больше растрепались. И без очков он безумно напоминал парня, в которого я влюбилась в школе.

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — удивился он.

— Нам нужно поговорить.

— Именно это я и хотел сделать вчера.

— Серьёзно? Тогда извини. Я зайду?

— Мне бы не очень хотелось разговаривать здесь. За мной всё ещё числится номер в отеле. Может, поедем туда?

Я кивнула.

— Давай.

***

Отель казался гораздо большим, чем я его запомнила, и в нём было куда больше людей, чем в те субботние вечера, когда мы бывали здесь с Шейном раньше. Как оказалось, на этой неделе проходил какой-то съезд, и поэтому практически все номера были заняты.

Как только мы зашли в лифт, сразу же вслед за нами втиснулась большая группа туристов с камерами в руках, подталкивая нас с Шейном ближе друг к другу.

— Если бы я не знала, что здесь происходит, то подумала бы, что ты специально всё это подстроил, — с досадой пробормотала я.

Он ничего не ответил, просто улыбнулся. Незаметно для других его пальцы осторожно коснулись моей ладони и обхватили её. Я бросила на парня вопросительный взгляд, но он так и не повернулся. Когда лифт остановился на нашем этаже, Шейн сильнее сжал мою руку и начал проталкиваться через толпу к выходу.

Мы держались за руки до самого номера. Никто из нас не проронил ни слова, но я не могла сдержаться, чувствуя, как возвращается прошлая я, та самая, что была пять лет назад, когда мы оказались здесь в первый раз. Меня невероятно возбуждала сама мысль провести с Шейном несколько минут наедине, даже просто разговаривая. Только сейчас я начала осознавать, как сильно соскучилась по нему, и как много он до сих пор для меня значит.

Войдя в номер, я сняла туфли и села на кровать, скрестив ноги так же, как делала это раньше. Шейн открыл мини-бар и вытащил те самые стаканчики мороженого «Бен & Джерри».

— Я оставил их здесь перед тем, как поехать в аэропорт, — пояснил он. — Совсем не думал, что ты так расстроишься. Не хочешь мне объяснить, что произошло?

— Я вела себя как идиотка. Совершенно не хотела тебя слушать. И в итоге сорвалась.

— Можно поподробнее? — Он протянул мне ложку мороженого.

— Помнишь, что я сказала тебе в последнюю нашу ночь здесь?

— Конечно. Ты сказала, что у тебя появился другой. Я помню это так чётко, словно это было вчера. Нахожусь я здесь сейчас с тобой, и мне кажется, что так оно всегда и было.

— Именно поэтому я заплакала. Встреча с тобой в аэропорту… то, как ты поцеловал меня, даже если этот поцелуй ничего не значил, а затем ты повёз меня туда, где всё закончилось… Когда ты сказал, что у тебя есть девушка…

— Это ты сказала, что у меня есть девушка.

— И что? Разве ты не собирался мне о ней рассказать?

— Я не уверен, что это важно. К тому же, с твоих слов, ты тоже не была одна, ведь бросила меня, потому что встретила другого.

— Я солгала, — прошептала я. — Обманула тебя, о чём до сих пор сожалею.

— Тогда зачем ты вообще это сказала? Можешь хоть представить, как твоя ложь изменила мою жизнь? — Он отвернулся и подошёл к окну, наблюдая за тем, что происходит снаружи.

— Дело не только в тебе. Я считала, что без меня тебе станет лучше, даже несмотря на то, что для этого мне придётся пожертвовать своими чувствами. Я думала, что, если перестану удерживать тебя, ты сможешь жить лучшей жизнью. Так ведь и вышло. Ты поступил в колледж, стал учителем…

— И встретил другую.

В этот момент в кармане Шейна зазвонил телефон. Вытащив его, он на секунду озадаченно посмотрел на высветившееся на экране имя, а затем, помедлив, ответил.

— Изабель? Что такое? — поинтересовался парень.

Да эта сучка, похоже, прямо чувствует, когда надо позвонить!

— Нет, я не у матери. Я в «Хаятте[6]», — ответил он.

Разговаривая с Изабель, Шейн снова посмотрел на меня. Каждая секунда, которую он общался с ней по телефону, ранила меня всё сильнее. Ну почему он так на меня смотрит? Это был тот самый раздевающий взгляд, и осознание этого сжимало каждую частичку моего сердца так, что я не могла дышать.

— Да, всё так, — кивнул он. — Я уже говорил тебе о своих чувствах. Ты ведь понимаешь, что это неправильно, не заставляй меня повторять это снова. Хотя ладно, если тебе от этого станет легче. Я люблю…

Я больше не могла этого выносить. И уж точно не собиралась сидеть тут и выслушивать, как парень, которого я так хотела, признается в любви другой девушке. Схватив свои туфли, я выбежала из номера и направилась по коридору прямо к лифту.

Нажав на кнопку, я увидела, что Шейн приближается ко мне. Я продолжила жать на кнопку, моля, чтобы двери лифта поскорее открылись, и я смогла сбежать отсюда.

— Ты не можешь так просто взять и уйти, — остановил меня он.

— Могу. Именно это я сейчас и делаю. Что ещё ты от меня хочешь? Думаешь, если ты весь такой из себя охренительный, то я буду сидеть там и слушать, как ты признаешься в любви своей девушке?

— Я сказал ей не это, и она больше не моя девушка.

— Зачем ты лжёшь? Я всё слышала.

— По-моему, это не моя, а твоя прерогатива, помнишь? Давай вернёмся.

Он схватил меня за руку и потянул обратно в номер. Поскольку я не могла с ним справиться, мне оставалось только кинуть в него туфлей. Описав короткую дугу, она прилетела прямо ему в затылок.

Изумлённо приоткрыв рот, парень повернулся ко мне и захохотал.

— Кажется, ты кинула в меня туфлей. Или скажешь, что это сделал кто-то другой? — насмешливо поинтересовался он. — Ну всё, у тебя сейчас будут неприятности.

Подняв меня на руки и закинув на плечо, Шейн бросил мою туфлю в сторону нашего номера. Пока он нёс меня по коридору, я неустанно била его оставшейся у меня туфлей, но его это не волновало. Хотя было здорово поколотить его пару раз.

Кинув меня на кровать, Шейн выхватил импровизированное оружие из моей руки. Я не сопротивлялась и не пыталась выбраться, зная, что это бесполезно, пока он сидит надо мной, удерживая меня за запястья.

— Дай мне наконец-таки сказать, — настойчиво произнёс он. — Где справедливость, чем я вообще заслужил эту глупую ревность? Разве не ты порвала со мной тогда?

— Я знаю, что виновата. Знаю, что веду себя, как ненормальная, но я ничего не могу с собой поделать. Похоже, со мной и правда что-то не так.

— Не думай, что ты одна такая. Ты вообще представляешь, как долго я пытался тебя забыть? Сколько времени прошло, прежде чем я снова смог двигаться дальше?

— Не представляю, но, очевидно, спустя некоторое время тебе всё же удалось это сделать.

— Ошибаешься. Не было ни дня, чтобы я не думал о тебе. Похоже, пришло время рассказать тебе об Изабель. Так вот. Она была слишком похожа на тебя. С такой же фамилией и похожей внешностью, даже хобби у неё такое же. В то время для меня это казалось лучшим вариантом, ведь я сходил по тебе с ума, но всё это было не то. Несмотря на некоторую схожесть с ней, вы абсолютно разные.

— Вообще-то, ты говорил, что собираешься на ней жениться.

— Нет, я сказал, что сделал ей предложение, и то лишь потому, что в тот момент был безумно зол. Я был так подавлен из-за того, что провёл столько лет вдали от тебя. Изабель отказала мне, потому что знала, что, встречаясь с ней, я всё ещё люблю тебя. И несмотря на то, что я пытался себя убедить, будто всё это неправда, ночью в аэропорту я понял, что она была права.

— Что за херню ты несёшь! — сердито бросила я. — А что насчёт того телефонного разговора?

Шейн устало вздохнул.

— Изабель тяжело приняла новость о расставании. Я не хотел бросать её по телефону, но больше не хотел и напрасно терять время, находясь вдали от тебя, поэтому должен был сказать ей всё как есть. Если бы ты не заехала, я бы сам вышел с тобой на связь.

— Но я слышала твои слова! Слышала, как ты сказал по телефону, что любишь её.

— Ты ушла слишком рано. Изабель лишь хотела услышать, что я и правда люблю только тебя, Розали. Она сказала, что, если бы она смогла снова услышать эти слова, ей стало бы значительно легче, потому что это значит, что проблема не в ней. — Он покачал головой. — Я не могу этого объяснить. Она не хотела выходить за меня замуж, но ей тяжело далось наше расставание. Тем не менее, несмотря ни на что, с тех самых пор, как впервые тебя увидел, принцесса, я люблю и всегда любил только тебя, Розали.

Моё сердце растаяло от его слов.

— Я тоже тебя люблю.

Я нежно притянула Шейна к себе, и он поцеловал меня. В моей груди неистово колотилось сердце, а когда он дотрагивался до меня, по коже пробегали мурашки. Не важно, как давно это было в последний раз, моё тело узнавало каждое прикосновение Шейна и требовало всё больше и больше.

***

Спустя два дня мы ужинали вместе с нашими родителями. Мы с Шейном сидели по одну сторону, а отец с Джоанной напротив нас по другую, прямо как в тот первый наш ужин, когда мы узнали, что наши родители поженились.

Когда все закончили с едой, папа подсел ко мне и коснулся моей руки.

— Когда собираешься обратно в Калифорнию? — спросил он.

— Не знаю, — честно ответила я. — У Шейна ещё есть дела в Вирджинии, а потом он уедет со мной.

— Да это замечательные новости! — воскликнул отец. — И чем же ты собираешься там заниматься, Шейн?

— Я ещё никому не говорил об этом, но во время учёбы в колледже я познакомился с Дмитрием Никитиным, моим кумиром. Мы поддерживаем связь на протяжении нескольких лет, и вот через пару месяцев он открывает новую галерею и предлагает мне представить серию картин, над которыми я сейчас работаю.

— У тебя есть целая серия? Это невероятно! — восхитилась я.

— На самом деле они стали катализатором нашего разрыва с Изабель, так как эта серия была о наших с тобой отношениях, Розали. Можешь ли ты представить, как сильно я их ненавидел? — Шейн засмеялся. — Я всё никак не мог их закончить, потому что где-то глубоко внутри знал, что в наших с тобой отношениях тоже ещё не поставлена точка.

— Когда мне можно будет на них взглянуть?

— Скоро. Я хочу, чтобы ты увидела всю серию сразу. Для завершения мне не хватало всего одной картины, но что бы я ни пробовал нарисовать, мне всегда казалось, что это что-то не то. Однако мы снова стали парой, и в первую же ночь я осознал, что настал черёд и этой работы.

Рука Шейна скользнула по моим плечам, и он прижал меня к себе.

— Как же я рада видеть вас счастливыми, — умиротворённо вздохнула Джоанна.

Переглянувшись с Шейном, мы улыбнулись.

~ 18 ~

Когда Шейн снова вернулся ко мне, моя жизнь из сна превратилась в реальность. Мы всё делали вместе, и у меня складывалось впечатление, словно мы никогда и не расставались.

Каждый день я работала над своей книгой. А Шейн продолжал готовиться к выставке, заняв свободную спальню своими принадлежностями для рисования. Он всё так же усердно работал над последней картиной серии, но отказывался показывать хотя бы одну из них, ссылаясь на то, что выставка в галерее будет уже скоро, и осталось ждать не так уж и долго.

Чем меньше времени оставалось до открытия, тем более нетерпеливой я становилась. И нетерпение это пожирало меня настолько, что я на время отбросила написание книги — так мне хотелось увидеть, над чем же работает Шейн. Чтобы хоть как-то отвлечься от томящего ожидания, я взяла телефон и набрала Ноэль.

— Привет, это Розали.

— О, узнаю этот голос. Ну, рассказывай, от чего теперь мне придётся тебя отговаривать, чтобы предотвратить последствия твоих безумных поступков.

Я засмеялась.

— Не в этот раз. Просто мне нужно было отвлечься, поэтому я решила позвонить тебе.

— Без проблем, как твои дела? Как там у тебя обстоит с твоим сводным сексуальным братом-плохишом Шейном?

— Не завидуй.

— Ну как тут удержаться? — рассмеялась Ноэль. — Кажется, будто только вчера ты пряталась от него в коридорах школы.

— Ты совсем мне не помогаешь. Теперь мне снова кажется, что я преследую его повсюду, — улыбнулась я. — Отвлеки меня от мыслей о походе в галерею. Я просто умираю от нетерпения, хочу поскорее увидеть его картины и узнать, что же он там рисует. Он совсем не показывает мне их, ссылаясь на то, что его работы пока недостаточно идеальны.

— Ну ты же знаешь, какой он бывает упрямый. Кроме того, похоже, для него это действительно важно. — Ноэль на мгновение замолчала, а потом тяжело вздохнула. — Прости, возможно, я хреновая подруга, но на твоём месте, честное слово, я бы уже давно незаметно пробралась в галерею и всё там посмотрела.

— Серьёзно? Шейн упаковал все картины и отправил в галерею. И сам проводит там последние несколько дней. Может, стоит удивить его?

— Ну и чего ты ждёшь? Поторопись, и, конечно же, не забудь потом обо всём рассказать мне. В мельчайших подробностях.

— Я позвоню тебе завтра, — выбегая из комнаты, сказала я.

Картинная галерея находилась на главной улице городка Лагуна-Бич, всего лишь в квартале от океана.

Возле входа располагались большие окна, и я попыталась рассмотреть, что происходит внутри, и нет ли поблизости Шейна, но увидела лишь коробки и ящики. Как только я вошла, зазвенел колокольчик, и ко мне тут же подошёл крупный седовласый остроносый мужчина, пронзивший меня внимательным взглядом чёрных глаз. Со слов Шейна я знала, что это Дмитрий Никитин — его кумир, а по совместительству художник и владелец этой галереи.

— Если ты здесь, значит, пришла работать, — сказал он с сильным русским акцентом.

— Не совсем, я пришла посмотреть…

— Посмотришь позже, сначала закончим с работой.

Видя, что Дмитрий совершенно меня не слушает, я направилась за ним, и мы оказались в небольшом помещении без окон, в котором находилось несколько больших нераспечатанных ящиков. Подобрав стоящий у стены лом, мужчина протянул его мне.

— Знаешь, как этим пользоваться? — поинтересовался он.

— Нет, но, уверена, я разберусь.

— Хорошо, мне нравится твой настрой. — Подсунув лом под верх ящика, он с лёгкостью сковырнул деревянную крышку. — Открывай и разбирай так все ящики. Уверен, тебе не надо рассказывать, насколько ценно их содержимое.

— Нет, спасибо, я всё поняла.

— Позови, когда закончишь.

Он направился к выходу, но я не собиралась приниматься за работу до тех пор, пока не выясню, есть ли среди этих работ те, что принадлежат Шейну.

— Подождите! А Шейн здесь? — позвала я.

Мужчина прищурился, и его губы растянулись в хитрой улыбке.

— Конечно. И он просил ни под каким предлогом и близко не подпускать тебя к его картинам.

— Подождите, значит, вы с самого начала знали, кто я?

— Безусловно, дорогуша. Я много о тебе слышал, а также видел его картины. — Взгляд Дмитрия приобрёл прежнюю серьёзность. — А теперь за дело. Сначала работа, увидитесь потом.

Я распаковала все картины и выставила их возле стены в линию в надежде увидеть среди них работы Шейна. Но Дмитрий, похоже, знал о моём любопытстве, поэтому все экспонаты принадлежали другим художникам.

Когда я вышла из кладовки, солнце уже опустилось за горизонт. Похоже, я провела там несколько часов, даже не заметив, как быстро пролетело время.

Чёрт, я забыла про счётчик!

Я стала рыться в сумке в поиске четвертаков для оплаты парковки, надеясь, что мне не успели выписать штраф. С полной рукой мелочи я быстро направилась к выходу, когда на полпути меня остановил Дмитрий.

— Ты ещё не всё сделала, — уклончиво произнёс он.

— Но моя машина…

— О ней позаботятся. Пойдём со мной, принцесса Розали.

Услышав подобное обращение к себе от такого солидного незнакомого мужчины, я не смогла сдержать смех. Он положил свою огромную ладонь мне на плечо и повёл в другую секцию галереи. Через минуту мы оказались у длинных белых штор.

— Теперь можешь насладиться тем, за чем пришла, — произнёс он, раздвигая шторы и давая мне пройти.

Большая белая комната была по спирали уставлена крохотными ароматизированными свечками, наполняющими помещение лёгким цветочным ароматом. В центре комнаты стоял Шейн, за спиной которого находился небольшой занавешенный пьедестал и несколько огромных, освещённых прожектором полотен. Он был одет точь-в-точь, как в тот день, когда встречал меня в аэропорту. Рукава рубашки были подвёрнуты, так что мне была видна красующаяся на его предплечье татуировка в виде розы.

— Как ты всё подстроил? Ты же не мог знать, что я буду здесь. Я и сама-то этого не знала, — не удержалась я.

— Я знаю тебя даже лучше, чем ты сама, Розали. — Он подошёл ко мне, взял меня за руку и повёл в центр спирали. — Знал, что ты не сможешь больше ждать. Твоё появление здесь было лишь вопросом времени.

Шейн ехидно улыбнулся и обхватил меня за талию. Вывешенные друг за дружкой квадратной формы картины освещали прожектора. Последняя работа отсутствовала, но я подумала, что придёт время, и он мне всё объяснит.

— Я мечтал о сегодняшнем дне, — признался Шейн. — Каждая из этих картин описывает определённый этап наших отношений. Некоторые могут подумать, что это безумие или просто помешательство, но даже когда мы были далеко друг от друга, я думал только о тебе.

Он указал на первую работу. На полотне красовался молодой юноша, который с восхищением смотрел на маленькую принцессу. Шейн откинул с небольшого пьедестала накидку, и я увидела тиару, так сильно похожую на ту, что носила в детстве. Когда он аккуратно возложил её мне на голову, я засмеялась.

— Ты сумасшедший, — улыбнулась я.

— Уверен, ты узнаёшь вторую картину, ведь это роза. Та самая, которую я написал для тебя на твой день рождения, когда ты жила с отцом.

— Ты никогда не говорил, что это подарок и я могу её забрать.

— Потому что не был уверен, что она достаточно хороша для тебя.

— Тебе не стоило так думать. Она прекрасна.

Шейн покачал головой, не соглашаясь с моими словами. Я не стала настаивать, зная, насколько порой он бывает упрям. Совсем скоро он и сам поймёт, как талантлив. Не сомневаюсь, что всем понравятся его работы.

Продолжив изучать картины Шейна, я не смогла сдержать чувств. Так одна из них изображала две светлые, обнимающие друг друга фигуры на тёмном фоне.

На другой же фон был ядовито-красным, хотя персонажи остались теми же — сказывалось подавленное настроение, в котором находился Шейн во время написания этой картины. Не трудно было догадаться, как он чувствовал себя после нашего расставания. Эти полотна просто дышали мукой. Глядя на них, я снова вспомнила, какую боль принесло и мне, и ему наше расставание. Из-за этого я до сих пор чувствовала себя очень плохо.

Последняя картина представляла собой бурю красок, отчего я ощутила злость и смятение, и так больно стало в груди от осознания того, сколько страданий я ему тогда причинила.

— Прости меня, — прошептала я. — Я никогда не хотела тебя обидеть, даже мысли такой не было.

— Пожалуйста, не грусти. Теперь всё в прошлом, нашем с тобой прошлом, а вся моя боль здесь — в искусстве. Тут ей самое место. И кто знает, может, так и должно было случиться, чтобы сегодня мы находились с тобой именно здесь. — Шейн поцеловал меня в лоб и указал на пустое место на стене.

— А где последняя картина?

— Здесь.

Он взял стоящую возле колонны работу и повесил в освещённый прожектором круг. Последнее полотно было очень похоже на то, что с ядовито-красным фоном, но здесь цвета были теплее, а вместо двух людей были изображены две держащиеся друг за друга руки.

— Я работал над этой серией годами, но понимал, что на этом полотне она не заканчивается. Теперь я знаю, как должна завершиться эта серия, и надеюсь, что это станет началом нашей с тобой совместной жизни.

Отодвинув картину, Шейн попытался опуститься на одно колено, но ему помешали расставленные свечки.

— Что ты делаешь? — улыбнулась я.

— Мне хотелось встать на колено перед моей принцессой, но, очевидно, я не до конца продумал все детали, — с досадной ухмылкой признался он.

Шейн полез в карман и вытащил кольцо. Держа его передо мной, он нежно мне улыбнулся. Это было золотое кольцо в виде цветка, усыпанное бриллиантами. Не знаю почему, но кольцо показалось мне подозрительно знакомым, словно я его уже где-то видела.

— Не знаю, узнаёшь ли ты его, — промолвил Шейн. — Перед тем как мы уехали от твоего отца, я попросил его благословения. Хотел убедиться, что он не будет против.

— То есть ты хотел узнать, не будет ли мой отец против свадьбы между его сыном и дочерью? — шутливо подытожила я.

Шейн засмеялся.

— Что-то типа того. Тогда он и дал мне это кольцо. Когда-то оно принадлежало твоей бабушке, а теперь, надеюсь, будет принадлежать тебе.

Взяв протянутое мне кольцо, я не могла отвести взгляд.

— Вот оно что. Я помню. Она постоянно его носила. В детстве я безумно хотела такое же.

Шейн протянул руку, чтобы забрать кольцо.

— Подожди, я ещё не закончил.

— Тогда тебе стоит поторопиться.

Он засмеялся.

— Всё пошло совсем не так, как я планировал. Я так долго придумывал эту длинную и пламенную речь, а теперь… А, впрочем, да пофиг на неё... Я люблю тебя, Розали.

— И я тебя.

— Ты выйдешь за меня?

— Дай подумать… Хм-м… Да.

— Тебе нужно было время, чтобы подумать?

— Не хочу, чтобы всё было просто.

— Почему нет? Тебе стоит быть проще.

— Разве что только с тобой.

— Отлично, именно так всё и должно было произойти.

Шейн засмеялся и надел мне на палец кольцо. Поймав меня в объятия, он подарил мне поцелуй. Боже, да я уже не могу дождаться, когда же, наконец, начнётся наша семейная жизнь.

~ Эпилог ~

Год спустя

Говорят, что первая любовь никогда не забывается. Что ж, Шейн Вентана был моим первым увлечением, любовью и сильной болью. Он был моим первым всем, хотя нет, не всем, конечно же, но он точно был моей первой и единственной любовью. С появлением Шейна в моей жизни мне начало казаться, что до этого я и не жила вовсе. А годы разлуки совершенно меня опустошили. Но как бы слащаво и глупо это ни звучало, сейчас, когда Шейн был рядом, я понимала насколько идеально мы дополняем друг друга.

Он стал огромной частью меня, так что я оставила свою старую книгу и начала писать любовный роман. И чем больше я писала, тем сильнее мне хотелось рассказать свою собственную историю любви. В итоге так вышло, что эта книга стала больше похожа на мемуары, чем на вымышленную историю. Хотя, какая разница, ведь только близкие мне люди знали, что всё это произошло на самом деле.

Мой роман привлёк много внимания, и в результате издатель решил отправить нас с Шейном в Нью-Йорк на большую вечеринку в честь успешного выхода моей книги. Всё это походило на сказочный сон, иначе как можно было объяснить то, что они не только сделали из моего небольшого успеха такое событие, но ещё и арендовали зал в одном из люксовых отелей Мидтауна?

Мы с Шейном, конечно же, опаздывали на вечеринку, и, когда таксист газанул на повороте, я упала на Шейна и бросила на него осторожный взгляд. Он улыбнулся.

— Я всегда говорил, что ты станешь знаменитой писательницей, — самодовольно заметил парень.

— Это всего лишь вечеринка. И, вообще, не факт, что найдётся тот, кто захочет прочитать книгу о любви между девушкой и её сводным братом.

— Я бы прочитал. Хотя, что уж говорить, ведь я и так это сделал. Она великолепна. Тебе не о чем волноваться.

— Ты специально так говоришь, — отрезала я.

— Вовсе нет. Зачем мне тебя обманывать?

— Потому что ты мой муж, а мужья всегда поддерживают своих жён.

Шейн поцеловал меня в лоб, и я улыбнулась. Затем он взял меня за руку, и, посмотрев на то, как наши пальцы переплелись между собой, я снова вспомнила последнюю картину из его серии.

Как только такси резко затормозило у входа в отель, Ноэль открыла мне дверь. Крепко прижимая к груди, в руках она держала неизменный планшет с заметками.

— Вы опоздали, — протараторила подруга. — Ты ведь обещала приехать вовремя. Неужели ты хотела обмануть своего ассистента?

— Это всё Шейн, — выходя из машины, хитро улыбнулась я.

— А я-то здесь при чём? — попытался оправдаться парень. — Ты была напряжена, поэтому я решил помочь тебе немного расслабиться.

— Ой, ну ладно вам, ребята. — Ноэль закатила глаза. — Вы можете держать себя в руках хотя бы несколько минут?

— Ты просто завидуешь, — возмутилась я.

— Я всегда завидую. И почему, скажите на милость, мне не повезло встретить такого сексуального сводного брата? — засмеялась она. — Не, серьёзно, Шейн, если вдруг устанешь от Розали, ты знаешь, где меня найти.

— Я никогда от неё не устану, — улыбнулся Шейн, и его рука опустилась на мои ягодицы.

— А мой папа здесь? — оглядываясь, поинтересовалась я.

— Ну конечно, — воскликнула Ноэль. — Он ни за что бы не пропустил такое событие. Он, кстати, и Джоанну с собой привёз.

— Неудивительно, — ответил Шейн. — Они почти неразлучны. Я так и не понял, почему они развелись.

— Я тоже, — вздохнула я.

Зал был украшен шариками и огромными карикатурными рисунками с обложки книги. Осмотрев помещение, я сразу же нашла папу среди собравшихся — стоя неподалёку, он помахал мне рукой. С улыбкой я подошла к нему.

— Как всегда опаздываешь, — шутливо поприветствовал меня отец. — А знаешь, ты ведь даже родилась с небольшим опозданием. Это был самый замечательный день в моей жизни. — Отец улыбнулся, на его глазах выступили слёзы. — Я так горжусь тобой, Розали.

— Спасибо, пап. Мне очень дороги твои слова.

Я крепко обняла отца, и мои глаза тоже наполнились слезами. После случившегося с моей матерью я не могла поверить, что мне так сильно повезло иметь такого замечательного родителя. Увидев своего агента Мину, я вытерла слёзы и села за папой.

Мина была типичной американкой с идеальным личиком и фигурой, подчёркнутой ярким, стильным костюмом. Однако подобная внешность оказалась лишь маской, под которой пряталась очень умная и строгая в переговорах девушка.

— Шейн, — приветственно протянула руку Мина. — Очень рада наконец-то с тобой познакомиться. Как ты относишься к тому, что Розали назвала одного из главных героев твоим именем?

— Замечательно. У Розали прекрасное воображение, — со смехом ответил он, окинув меня внимательным взглядом и выразительно вскинув бровь.

— Розали рассказывала, что сейчас ты преуспевающий художник. Это правда? — с любопытством спросила девушка.

— Она преувеличивает, — сдержанно ответил Шейн.

— Вовсе нет, — возразила я. — О тебе писали в журналах, ты получил две награды, а ещё очень многим твоим поклонникам просто не терпится увидеть твои новые работы.

Шейн невозмутимо пожал плечами.

— Сейчас я работаю над новыми картинами и готовлюсь к предстоящей выставке, которая состоится буквально через пару месяцев. Однако не будем сейчас об этом, ведь сегодняшний вечер посвящён вовсе не мне, а Розали.

Шейн обнял меня за талию и стремительно притянул для поцелуя, чтобы шепнуть мне что-то на ухо.

— Как ты себя чувствуешь? Всё ещё тошнит? — шёпотом спросил он.

Я покачала головой, боясь, что нас кто-нибудь услышит.

— Хорошо. Надеюсь, тебя не смутило, что я сказал Ноэль про наше опоздание.

— Всё в порядке, это было даже немного забавно, — ответила я. — К тому же я пока ещё не готова рассказать всем. Хочу, чтобы первым узнал отец.

— Тяжело держать такое в тайне.

— Мне тоже. Ты же знаешь, я не умею хранить секреты. Мне хотелось бы рассказать об этом папе лично, но не здесь, не в центре всей этой шумихи. Может, поделимся с ним и твоей матерью новостями сегодня вечером, за ужином?

— Ты будешь просто замечательной мамой, — прошептал Шейн, ещё крепче прижимая меня к себе.

— Тсс, ты слишком много болтаешь.

Шейн снова поцеловал меня в губы, и мы обменялись улыбками. Честно говоря, я не могла перестать улыбаться, даже если бы попыталась. Скоро мы станем семьёй, а сейчас находимся на пороге новой, счастливой жизни. Я посмотрела на выставочный стол, на котором красовалась моя книга. Это была моя история, написанная нашими сердцами. И не важно, произошла она на самом деле или это всего лишь плод моего воображения, ведь в конце говорится: и жили они долго и счастливо.

КОНЕЦ

Читайте другие любовные романы

в переводе группы Translation for you.

Об авторе

Вероника Дэй не может представить более интересного для себя занятия, чем написание книг. За исключением, пожалуй, чтения, общения с семьёй, разговоров о себе в третьем лице или… ой, вы только посмотрите на эту бабочку!

Официальный сайт автора: http://veronicadaye.com.

[1] УША (англ. ASU или Arizona State University) — сокращение от «Университет штата Аризона».

[2]Abuela (исп.) — бабушка.

[3]Sinvergьenza (исп.) — негодяй.

[4] Довольно пошлая песня американской группы «Eighteen Visions».

[5] Дерек Зуландер — главный герой фильма «Образцовый самец» (англ. Zoolander) 2001 года выпуска.

[6] Гостиничная сеть «Хаятт» (англ. Hyatt Hotels Corporation) — американская компания, управляющая сетями отелей высшего класса. Штаб-квартира — в Чикаго. Основана в 1957 году братьями Джеем Прицкером (1922-1999) и Дональдом Прицкером (1932-1972).