Святая Мысль - Мать Мира

- Иисус, я благодарен Тебе за твое учение. Большое тебе спасибо. В синедрион я не пойду. Действительно. Мне лучше идти домой, обрадовать своих детей, ибо я по-настоящему поговорил с Сыном Божьим. Хотя, мне не хочется покидать Тебя, мне было приятно.

Анан обнял Мать Марию, обнял Иисуса и заплакал. „Господи, я простой человек, обиженный и униженный жизнью своей, и вот я начинаю прозревать. Я обнимаю сына Божьего, вижу пред собой Матерь Божью, и мне не верится, но ведь это же происходит на самом деле, это не сон. И я благодарен Сущему за то, что Он возлюбил меня и обогрел меня своей любовью, приятно быть любимым, тем более любимым самим Богом”, – подумал Анан.

Иисус смотрел на Анана и тоже думал: „Человек ты, человек. Я все сделаю для того, чтобы ты стал человечней, ибо для этого Я послан Отцом Своим на эту прекрасную, но обездоленную Землю. Ради людей Я все переиначу, все переверну, путь Мой будет всегда открыт для всех: и праведников, и неправедников. Знаю: многие праведники пострадают от неправедников. И, когда неправедники опомнятся, они тоже будут ступать Моей тропой, но уже их тропа будет находиться рядом с пропастью. И, кто неуверенно будет идти Моей тропой, то пред ним откроется злая пасть темной пропасти. Думаю, что Мои слова дойдут до всех живых, даже до тех, кто будет жить на многие века вперед, ибо род человеческо-Божий нескончаем из века в век, и Мысль Божья будет являться Святыней Земной, Матерью Мира. И она разнесется во все уголки земной колыбели, и обоснуется Святая мысль в каждом добром сердце, в каждой ухоженной обители, и царить она будет многие лета, нескончаемые лета. В этом заложена Истина Господня, весь смысл Вечной Жизни, которую посетит каждый, вновь родившийся, в том числе и Анан. И все бывшие до него и все грядущие впереди него”.

Анан стоял и смотрел на Иисуса. Он не знал, о чем думал Бог, но по виду лица Его Анан догадался, что мысли Его, были направлены только на добро.

После разговора с Иисусом, идя домой, Анану казалось, что улицы Иерусалима обновились и стали какими-то другими. Ему было легко не только на душе, но легко было и всему телу. Легкий теплый ветерок своим дуновением прикасался к телу Анана. Ему казалось, что он погружается в нечто необыкновенное. Радость разливалась из его чела во все стороны. „Боже, как мне сейчас приятно, если бы такое я испытывал с ранних лет, то все в жизни у меня было бы иначе. Но все равно я рад тому, что я чувствую и, что испытываю в свои преклонные годы. И пусть эти чувства останутся со мной навсегда, до конца дней моих”. В размышлениях Анан не заметил, как прошло время, и он уже стоял у порога своего дома:

- Дети, вы дома?

- Да, отец, мы дома. Что так рано ты вернулся?

- Простите меня, но я не посетил синедрион.

- А где же ты все это время находился?

- Понимаете, дети, я только что встретился с Матерью Божьей и с Иисусом. Мне до сих пор не верится, что я говорил с Ними. Мне было очень приятно и интересно беседовать. После разговора с Ними, я уже, наверное, никогда не войду в стены синедриона. Ибо я это собрание просто не выдержу, сил моих не хватит. Там творится безобразие, и все это творят сами же члены собрания. И я не хочу являться соучастником этого бандитского вертепа.

- Отец, не накажет ли тебя ведущий (сани) собрания?

- Дети, я не боюсь этого. Сейчас я исполню просьбу Иисуса и продолжу вам свой рассказ о великой и благочестивой пророчице, ни с чем несравнимой Анне.

В своем рассказе об Анне Анан ни одного слова не пропустил. Он глаголил детям все то, что слышал внутри себя, ибо Сам Господь Иисус, можно сказать, утвердил его познания и его самого, как человека.

- Отец, очень заметно, что ты за какое-то небольшое время очень изменился. Мы рады за тебя и будем слушать с большим удовольствием. Не только рассказывай нам, но и учи нас, чтобы мы стали хотя бы какой-то небольшой неотъемлемой частью Пророка Иисуса.

- Спасибо вам, дети мои, за то, что вы поняли меня. А сейчас слушайте дальнейшее повествование.

И вот Анна проснулась и обратилась к сестре:

- Сестра моя, я чувствую блаженство.

- Анна, так и должно быть. Садись удобнее, и смотри вот в это „зеркало”. Сейчас ты увидишь саму себя во всех своих возрастах. Ты увидишь свою жизнь вплоть до полной старости. Увидишь свой последний день земной жизни. Только не бойся этого, ибо последний день твоей физической жизни перейдет в то, что ты видишь сейчас перед собой. Ты видишь меня, а точнее саму себя.

Пред Анной, пред ее взором в „зеркале” стали появляться интересные картинки. Она видела всю свою жизнь, которую она еще и не прожила. Она видела на многие лета вперед. С ней происходили разные события. И смотря на все это, она радовалась и плакала. Интерес захватывал ее. Все события, происходящие где-то там, в будущем, остались в ее мозгу, в ее мыслях навсегда. Она видела людей, видела их судьбы, их страдания и болезни. В своих мыслях она старалась все это запомнить, и в мыслях же она помогала страждущим. По крайней мере, очень хотела помочь.

В это время к Анне подошла Зарра:

- Анна, а сейчас внимательней всмотрись во все увиденное и запомни все то, что ты видишь.

Анна снова увидела себя, у нее на руках находился младенец. Вокруг них стояло много людей, и все смотрели на этого младенца.

- Анна, запомни, ты держишь в своих руках Единого Сына Божьего, имя которому Иисус Христос. Ты будешь Ему крестной матерью. Рядом с тобой стоит старец по имени Симеон, и ему Богом было сказано, что он не увидит смерти своей, пока не увидит Сына Божьего.

- И, действительно, во всем зримом Анна увидела старца, стоящего рядом с ней. Она передала ему Иисуса. Симеон долго смотрел на Сына Божьего, и после что-то промолвил находящейся рядом с ним женщине.

- Зарра, а кто эта женщина? – обратилась Анна к Зарре.

- Это есть Матерь Божья, и имя ей - Благочестивая Мария. Рядом с Ней стоит муж Ее земной, по имени Иосиф. Анна, постарайся запомнить эти лица, ибо со временем ты встретишься с ними в Царствии Небесном. И они будут тебя почитать, как неотъемлемую часть свою. А сейчас послушай, что будет говорить Симеон Матери Марии.

- И вдруг стоящий в „зеркале” Симеон сказал Марии, Матери Его: „Се лежит Сей на падение, и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий; и Тебе Самой оружие пройдет душу, да откроется помышление многих сердец. Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыка, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои Спасение Твое, которое Ты уготовил пред лицом всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего, Израиль”.

Услышав все сказанное Симеоном, Анна задумалась, смотря на Симеона и на саму себя: „Боже, Боже, какие умные слова изрек Симеон. Неужели придет когда-то такое время, и я встречусь с этим прекрасным человеком. Сейчас, глядя на саму себя, не могу поверить, что я когда-то буду такой”.

Зарра улыбнулась:

- Анна, я знаю о чем ты подумала, и с уверенностью скажу тебе, что это лишь тело твое примет такой вид. И этого вида не нужно стесняться, ибо все подвластно времени и Богу. В вечности ты останешься таковой, какой видишь перед собой свою сестру. Ведь она – это же ты. Так что возрадуйся и не стесняйся увиденного тобой в этом „зеркале”.

- Зарра, - обратилась Анна, - мне хочется узнать дальнейшую судьбу этого младенца.

- Хорошо, смотри дальше.

- И пред взором Анны снова стали появляться картинка за картинкой. Пред ней представал каждый день Бого-Человека. Она видела, как Он рос и творил чудеса. Ей было приятно смотреть на этого посланника Божьего. В „зеркале” проходила жизнь Иисуса Христа год за годом. На глазах Анны Он взрослел, становился истинным и благочестивым мужем. Жизнь Его проходила поэтапно. Бого-Человек формировался. И когда Он достиг полного совершенства, от Него стали исходить какие-то необъяснимые лучи. В „зеркале” это было заметно, ибо разноцвет исходил от всего Божьего тела. Анна потрясла головой, к ней подошла Зарра и положила свои руки ей на чело:

- Дорогая ты наша сестра, ты очень устала, тебе нужно отдохнуть, ибо такое ты видишь впервые, и твой мозг еще не полностью сформировался к восприятию оного. Встань и следуй за нами. Сейчас мы войдем в инфор… – Зарра замолчала, она думала, как же ей объяснить, потом промолвила, - сейчас мы войдем в так называемую палату, где происходит духовное общение. Идем.

Пред ними открылись „большие врата”. Втроем они вошли в огромную палату, в которой находилось многочисленное количество людей. „Боже мой, - подумала Анна, - ведь „огненная колесница”, на мой взгляд, не очень-то и большая, и я ничего не могу понять, как же все это получается. „Колесница не большая, а палаты предо мной предстают огромные”.

Ее мысли перебила Зарра:

- Анна, не удивляйся этому, пойми, ты живешь в одном измерении, и оно присуще только земным рамкам. Войдя в нашу обитель, ты как бы вливаешься в духовный простор, который не имеет своих ограничений. И все, увиденное тобой – это не вымысел, это реальность, та реальность, которая не имеет своих границ. И, допустим, если ты пойдешь прямо по этой палате, то ты нигде не найдешь выхода, ибо ты будешь двигаться все время вперед, вперед. Вперед. Тебе трудно сейчас это все воспринимать, но поверь, что Божий мир так устроен. Вот представь: ты находишься в другом Царствии и имеешь возможность сама пройтись по просторам этого Царствия, и я тебе скажу так: где-то там, вдалеке, люди придут к одной мысли, и Царствие это назовут эфирно-голографической системой вечного пребывания. Лично нам все это понятно, потому что мы находимся в ней точно так же, как и все остальные, пришедшие сюда. Места здесь хватит всем, потому что я тебе уже объясняла, что это пространство не имеет границ и своих размеров. И, дабы убедиться в этом, ты при жизни земной, можешь сейчас прогуляться по этому прекрасному простору. Мы тебе мешать не будем. Ступай сама и внимательно всматривайся во все увиденное. Прислушивайся к людям, к эфирным людям, говори с ними, не стесняйся. Тебя здесь никто не обидит, и я клянусь, что ты познаешь здесь очень многое для себя. И обо всем увиденном и услышанном ты расскажешь людям на земле. Иди вперед, ибо Сам Господь открыл пред тобой путь общения с естественно-реальным миром, который только приветствует добрых людей и доброе их начинание.

Анна посмотрела на Зарру и свою сестру:

- Сестры вы мои, большое вам спасибо. И ежели я уйду очень далеко, смогу ли я найти обратную дорогу?

- Конечно, Анна, ты только подумай о том, что хочешь, и все исполнится моментально. Познавай, ведь у тебя есть такая возможность.

Сначала неуверенно, а со временем уже более уверенней, Анна начала свой путь по этой огромной палате вперед к своему будущему. В этой палате духовного общения находилось много людей, и они все смотрели на Анну. Она же с удивлением смотрела на них. Все они были, на ее взгляд, какие-то прозрачные, но главное: они двигались и говорили, как настоящие люди. Но больше всего ее удивило, что они могли не только говорить, но и летать. Они парили в воздухе, как птицы, в их полете чувствовалась некая легкость. Анна мысленно подумала: как бы мне хотелось тоже взлететь. Но у нее ничего не получалось, и ей стало стыдно за себя. Она даже покраснела пред теми, кто смотрел на нее. В этот момент к ней подошли несколько человек; один из них обратился к ней: „Анна, ты не пытайся взлететь. Ибо тебе твое тело мешает это сделать, хотя за тебя все это может сделать твоя сестра. Ведь скажи, во сне-то ты летаешь?”. - „Да, действительно, во сне иногда я летаю”. - „Вот и хорошо, наслаждайся пока своими сновидениями, а придет время, и ты тоже будешь таковой, как и все мы, которых ты сейчас видишь пред собой”. - „Вы извините меня, но как вы узнали, что меня зовут Анной?”. -„Дорогая Анна, мы всех знаем, тем более мы общаемся с твоей сестрой-душой. Скажи, тебе нравится у нас?”. - „Да, мне очень нравится, но еще толком всего не могу понять”. - „Ну, дорогая, это не беда. Главное, что при жизни ты уже познала, что есть на самом деле нечто необыкновенное – духовное пространство. Для нас это пространство, как тебе уже объяснили, нескончаемо. Мы можем перемещаться, куда захотим”. - „Скажите, а вам это не надоедает?”. -„Конечно же, нет. Здесь мы чувствуем только блаженство Господне”. - „А как вы мне объясните то, что в одном из „зеркал”, находящемся в другой палате, я видела саму себя, но очень старой? А сестра моя выглядит очень молодо, да и все вы, тоже?”. - „Анна, все это ты видишь визуально”. -„А что такое визуально?”. - „Ну, как бы тебе объяснить образно. Твоя мысль соприкасается с нашей, и ты видишь нас, в своем понятии, молодыми. Хотя каждый из нас сюда попал в разном возрасте. Вот, допустим, Товий пришел сюда, будучи еще ребенком, ты же его воспринимаешь сейчас, как взрослого человека. А Наталья, стоящая рядом с тобой, только в глубокой старости нашла здесь свой приют. И ее ты тоже видишь молодой и красивой. Наш Всевышний учел все, чтобы всем здесь жилось легко и красиво, и, чтобы никто не был обделен”. - „Что ж, большое вам спасибо за разъяснение. Мне можно идти дальше?”. -„Конечно, иди в любую сторону. Но, куда бы ты ни шла, везде будешь встречать только добро, а вместе с ним и добрых людей. Не спеши, смотри на все, ибо эти Божественные красоты на всю жизнь останутся в памяти твоей”.

Анна еще раз поблагодарила, можно сказать, своих новых друзей и отправилась дальше. Она двигалась медленно, рассматривая все-все. И вдруг к ней кто-то обратился - Анна обернулась. Пред ней стоял высокий мужчина, он смотрел на нее и плакал:

- Анна, мир тебе.

- Мир и тебе, добрый человек. Но я вас… я вас, хотя погодите, - Анна внимательно всмотрелась в лицо стоящего пред ней человека, - дядя Самсон, неужели это ты?

- Анна, конечно же, это я.

- Но ведь с тех пор, как ты пропал, прошло много времени.

- Да, Анна, я знаю, что на Земле прошло много времени от момента моей погибели.

- Дядя Самсон, я тогда была еще маленькой, но помню, что говорили люди о тебе. Мол ты ушел из дома для того, чтобы найти пропитание для своей семьи, но так и не вернулся.

- Да, Анна, действительно, все так и было. Я ушел из дома в поисках пропитания. И вот, следуя через пустыню, меня ужалила огромная ядовитая змея. Промыв рану вином, я последовал дальше. И вот, приближаясь к Синоду, мне становилось все хуже и хуже. До селения я так и не добрался. В глазах у меня потемнело, и я прилег в одном из кустарников. Через какое-то мгновение я почувствовал легкость, и вот оказался здесь. Сначала мне было как-то не по себе, но меня сразу же окружили добрые люди, которые тоже пришли сюда по своей воле и не по своей. Признаюсь тебе, что к новому бытию я привыкал долго. Мне после объяснили, почему так долго я привыкаю к своему бессмертию. И я понял, это потому, что мое тело не было предано земле. Анна, племянница ты моя, попрошу тебя, отыщи то место, где я умер. Найди, хотя бы небольшую часть праха моего и предай его земле. И тогда все станет на свои места.

- Дядя Самсон, я все сделаю, как ты и говоришь.

- Спасибо тебе. А сейчас, Анна, поднимись вот по этой лестнице.

Анна поднялась, посмотрела вокруг и спросила:

- Дядя Самсон, что это такое?

- Ты поднялась еще на ступень выше, не знаю, смогу ли я тебе объяснить, чтобы ты поняла. В общем, здесь мы проводим свой отдых, веселимся, радуемся и воспеваем своего Господа Бога, ибо Он нам подарил все эти красоты.

- Дядя Самсон, видя все это, я наслаждаюсь, но как мне быть дальше? Как мне рассказать людям обо всем увиденном? У меня даже слов таких не найдется, дабы разъяснить им все мной увиденное.

- Анна, не переживай, главное, что ты увидела, а люди, кто захочет поверить в это, тот поверит и поймет. А сейчас я тебя оставляю одну, наслаждайся, я не буду тебе мешать. И Самсон моментально куда-то исчез.

Анна смотрела в эту прекрасную даль и думала: „Интересно, почему я не вижу солнца. Я не вижу здесь ночные звезды и луну. Вижу только неописуемую красоту, которая переливается всяким разноцветом. И мне кажется, что это бурлит какой-то огромный океан. Как бы мне хотелось окунуться в эти духовные воды реального океана”. И вдруг Анну подхватила какая-то неведомая сила, и она начала парить в этом пространстве. Сначала она хотела закричать, ей было очень страшно, но кто-то невидимый приятным голосом успокоил ее: „Анна, ведь ты же сама изъявила такое желание, чтобы окунуться в этом духовном океане. И вот исполнилось твое желание. Пари в этом просторе, как небесная птичка, не бойся, ты не упадешь и не разобьешься, ибо мы тебя держим в своих объятиях”.

Анне начало нравится. Она передвигалась, куда хотела. В своем полете она видела очень много таких же порхающих людей. Отличие было лишь в одном: Анна была в теле своем, остальные же были в прозрачно-светлом строении. Она неслась вперед, вбок, вниз. Необъяснимый смерч поднимал ее все выше и выше, как бы играя с ней. Потом очень осторожно опустил ее. И в этот момент пред ней появилась Зарра и ее сестра-душа:

- Анна, пожалуй, на сегодня хватит, ибо ты сильно увлеклась.

- Но, сестры мои, я никуда не хочу отсюда уходить.

- Нет, сестра, просто мы не имеем права тебя оставлять здесь, и поэтому сейчас, сие же мгновение, мы окажемся в той комнате, где ты раньше и была.

- Сестры, ну еще хотя бы немножечко, еще немного, еще…

Но Анна уже находилась в другой комнате, рядом стояли Зарра и ее сестра. Они внимательно смотрели на Анну:

- Анна, обратилась к ней сестра, - мы думаем, что тебе понравилось у нас.

- Да-да. Понравилось, но я еще хочу…

- Хорошо, твое желание сбудется, только в следующий раз.

- Сестра, скажи мне, вот в тот момент, когда смерч меня поднимал куда-то ввысь, я там увидела некие врата, но они были заперты. Интересно знать, что там находится?

- Пока мы не имеем права говорить тебе об этом. Мы знаем, что там находится, но пока для тебя пусть это будет тайной, но не долгой. А сейчас, Анна, смотри снова вот в это „зеркало”.

Пред взором Анны снова все засветилось и засияло. Она была уверена в том, что к этому она уже привыкла. В „зеркале” снова появился Иисус Христос.

- Анна, - обратилась к ней сестра, - соберись, ибо сейчас ты увидишь саму страшную казнь, которую свершат глупые люди. Те люди, которые вроде бы верят в Бога, и которые осквернили Его своим неверием.

- Сестра, будет очень страшно?

- Анна, конечно, будет страшно видеть воочию распятие Господа Бога, распятие Творца его же творением. Сына Божьего, как ты уже видела, когда-то будешь держать в своих руках, будешь держать в руках человеческое счастье, и еще ты увидишь, как это счастье будет распято на кресте. А ты знаешь, что распятие является самой позорной казнью.

- Сестра, мне не хочется смотреть на это.

- Анна, слово „не хочется” отбрось в сторону, ты должна видеть все это своими глазами, но об этом никому и никогда не рассказывай. Обо всем, что ты здесь видела, ты говорить можешь, но об этом никогда. И в тот момент, когда ты будешь держать Сына Божьего в своих руках, ты уже будешь знать всю Его дальнейшую судьбу.

- Сестры, а отцу своему я могу рассказать?

- Анна, я же тебе сказала: никому и никогда. А вот, когда придет время, то Сам Иисус оповестит всех своих Учеников о своей смерти. Учти, смерть Его, только укрепит Его помыслы и Его Учение среди людей. И после Его распятия еще очень много людей будут страдать от священников. Они будут умирать в страшных муках, ибо бездуховная святость будет губить их благие поступки и их тела. Будет такое время, когда люди будут брезговать словом Бог. Конечно, не все. Но отдельная часть будет издеваться. И учти: среди них будет много так называемых священнослужителей. Они, и только они, будут казнить, а потом воспевать казненного.

Мы тебе сегодня показали не все, но в следующий раз ты увидишь и то место, где у нас находится наказание. И знаю, что ты ни капельки не пожалеешь их. Потому что эти лжецы временно, я повторяю, временно будут находиться там, в той темной пучине, дабы понять о том, что они содеяли. И, когда они поймут, их выставят на всеобщий суд. И, ежели добро сочтет нужным простить их, то так и будет, а ежели не будет им прощения, то грешники снова опустятся в ту темную плесень.

„Зеркало” потихоньку начало тускнеть.

- Зарра, - обратилась Анна, - почему в „зеркале” все темнеет?

- Анна, нет, это не темнота наступает, это надвигаются тучи, которые несут свои слезы в виде дождя. И ты увидишь, когда они омоют распятое тело Господа Нашего.

- Сестры, но мне не хочется, чтобы все так происходило. Мне очень жаль Иисуса.

- Мы понимаем тебя, но пойми и ты нас. Все это предначертано Богом. Он хочет убедиться, как поведет в оный момент данная масса творения Его. Вот ты спросила за те запертые врата: Дух Господень, Дух Иисуса Христа пока находится за теми вратами, и Он готовится к земному посещению. Хотя и не позволено нам говорить об этом, но мы хотим лишь внести только ясность для тебя. А вот об остальном, нам говорить не позволено. Хотя в общении между собой мы знаем все. Вам же, человекам, пока не суждено знать все это, доколе человеки не прозреют. И вот, когда они прозреют, тогда даже при жизни на Земле пред ними откроются тайны всего поднебесья.

В „зеркале” стали сверкать молнии, исходили звуки грома. И в один момент, Анна увидела небольшую вершину горы. Эта гора напоминала нечто человеческое, а точнее говоря, человеческий череп. И на этой вершине стояло три креста.

- Сестры, можно все это досмотреть в следующий раз, ибо я еще не готова к восприятию всех этих событий?

- Конечно, Анна, можно. Сейчас мы выйдем из нашей обители на землю обетованную, ибо находимся мы на том месте, где нам было суждено забрать тебя к нам. – Они вышли из „огненной колесницы”. Со стороны моря дул легкий ветерок, светило солнце. Анна посмотрела на своих сестер:

- Боже мой, сестры, да вы и вовсе при солнечном свете стали недосягаемы моему взору.

- Анна, не беспокойся, мы находимся рядом с тобой.

- Сестры, пройдемся по берегу моря, мне очень приятно находиться рядом с вами.

Отойдя вокруг „огненной колесницы”, они увидели огромную толпу людей. Главное то, что эти люди стояли молча. Они только смотрели на „колесницу” и на Анну. Затем одна женщина припала на колени, ибо она узнала Анну, и закричала:

- Боже, наша Анна стала святой, ибо она вышла из „огненной колесницы”, на которой когда-то унесся к небесам пророк Илия.

Анна стояла и молчала, она не знала, что ответить людям и обратилась к сестрам:

- Сестры, что же вы тоже молчите? Пожалуйста, помогите мне.

- Не волнуйся, сейчас мы вольемся в эту толпу людей и сделаем так, чтобы они ничего не помнили. Но учти, твою память мы не затронем.

Так все и произошло. Толпа людей стала расходиться в разные стороны. Рыбаки сели в свои челноки и отправились в море. Пастухи погнали своих животных на пастбище. Остальные ушли просто так, как бы не замечая того, что находится рядом с ними.

- Анна, мы сделали все, и сейчас должны попрощаться с тобой. Нас не ищи, мы тебя найдем сами.

- Сестры, мне очень жаль с вами расставаться.

- Анна, это не расставание. Мы же тебе не говорим: прощай, мы глаголим тебе – до встречи.

В один миг сестры растворились в пространстве. Анна оглянулась еще раз, чтобы посмотреть на „огненную колесницу”, но рядом уже ничего и никого не было.

„Странно, очень странно, - подумала она, - не сон ли это? Думаю, что нет. Ведь я общалась с ними, видела все воочию. Даже дядя Самсон общался со мной, хотя он умер давным-давно”.

Раздался чей-то глас:

- Анна, Анна!

- Боже, наверное, сестры вернулись ко мне. – Она резко обернулась и увидела приближающегося к ней Эммануила.- Господи, я ошиблась

И в этот миг внутри ее что-то заговорило: „Анна, сейчас, возможно, ты перед собой видишь своего будущего мужа”.

К ней подбежал Эммануил:

- Фу, Господи, думал, не успею.

- Эммануил, что-то случилось?

- Да я и сам не знаю, наверное, со мной что-то случилось.

- А почему ты так решил?

- Анна, пойми меня правильно. Только что, я видел позади тебя стоит что-то большое и страшное. И по мере приближения к тебе, вот это такое большое исчезло, и люди разошлись по сторонам. У многих я спрашивал: вы видели что-нибудь необыкновенное, но они на меня смотрят, как на безумца и смеются, спрашивая при этом: „Эммануил, у тебя в мелехе, не вода, а вино”.

- Эмма, я с уверенностью тебе могу сказать: то, что ты видел – это было на самом деле. Я тоже видела, а вот куда подевалось увиденное нами, мне неизвестно. Кстати, Эмма, ты сегодня отца моего не видел?

- Почему же, недавно я его встречал. Спросил за тебя, но он мне так и не смог ответить, где находишься ты. Но я же хитер, и знаю все твои любимые места, где ты часто любишь находиться. И вот я тебя нашел.

Анна посмотрела на Эммануила и, улыбаясь, сказала ему:

- Эмма, когда-то, придет такое время, ты не будешь меня искать, ибо мы будем находиться с тобой всегда вместе. И рядом друг с другом нам будет очень хорошо. И вся наша жизнь дарить нам будет только радость. В этой радости мы познаем многое. И мы, окрыленные своим благополучием, вместе вольемся в Царствие Небесное, и увидим Творца нашего, и отдадим ему дань своего уважения.

Эмма подошел поближе к Анне, левой рукой прикоснулся к ее челу:

- Анна, да вроде бы, голова у тебя не горячая. Ты случайно не заболела?

Анна громко засмеялась: „Боже, сбываются слова, сказанные моими сестрами. И вот, предо мной стоит такой человек, которому трудно что-то доказать. Но пусть будет так, думаю, что со временем Эмма образумится и поймет все, а сейчас ему бесполезно что-то доказывать, ибо попросту потеряю только время, он все равно ничего не поймет. И я так думаю, что это все-таки не моя судьба и пусть Сам господь Бог нас рассудит. И я чувствую, что меня ждет что-то другое. И, если так угодно Богу, то пусть будет по Его помыслам”. Она взяла его руку в свою, еще раз посмотрела ему в глаза, но он так ничего и не понял.

- Все, Эмма, расходимся по домам, мне уже пора.

Когда Анна пришла в родительский дом, ее встретил отец.

- Отец, ты не будешь меня ругать?

- Дочь моя, за что же?

- Но ведь меня так долго не было дома.

- Да нет, вроде бы ты недавно ушла. Времени прошло немного, и ты вернулась.

„Господи, а мне кажется, что меня не было всю вечность”, – подумала Анна.

- Дочь, не стой, иди лучше пообедай. Я тебе приготовил вареную рыбу, лепешки; в сосуде - козье молоко, сыр - на столе.

Анна обняла отца:

- Отец. Спасибо тебе за все.

После этих слов Анна приступила к трапезе, но мысли ее находились еще где-то там, в горо…голо… гр… гр…, в общем, в каком-то пространстве. Хотя то пространство являлось сейчас для нее очень интересной сказкой. После окончания трапезы Анна прилегла, и через мгновение она уже была поглощена обыденным сном, сном, который дарила ее сестра-душа. Внутри себя Анна все это чувствовала, и ей было приятно. В своем сне она смеялась над Эммой. Ей казалось, что он ее лечит от безумия, и все же ей было радостно. И предел этой радости описать невозможно, точно так, как и описать все Божье. Ночь прошла быстро. Анна встала, привела себя в порядок, посмотрела на отца – он еще отдыхал. Она приготовила ему завтрак и вышла из дому.

Где-то с другой стороны от восхода солнца стали появляться темные тучи. Они с большой скоростью приближались к ее селению. Начали сверкать молнии, загремел гром. И вот первые капли дождя, опустились на землю. Анне было приятно видеть и ощущать все это.

„Боже, - вскрикнула она, - ведь только вчера, находясь в „огненной колеснице”, я видела в том „зеркале” такую же картину, значит, Господь меня видит. И этот теплый дождь меня радует, радует точно так, как и вся моя жизнь, окружающая меня со всех сторон…

Послышался сильный храп.

- Братья, давайте отнесем отца в дом, видите, он уже спекся.

Дети осторожно приподняли Анана, занесли в дом и уложили его на кровать.

Иасув обратился к Охрону:

- Брат, меня что-то начинает тревожить. Пока я не могу понять что, но мне становится как-то не по себе, и думаю, что это связано с нашим отцом. Ежели он не посетил собрание, то он будет им же наказан. И когда вернется Иосиф с собрания, то нам нужно будет посетить его и узнать все, о чем там говорилось.

- Хорошо, Иасув, но, судя по всему, собрание еще не разошлось. Обычно в это время они еще заседают. А из этого следует, что Иосифа мы можем навестить лишь только завтра, и за это время, я думаю, ничего не случится с нашим отцом. В крайнем случае, мы его спасем от любого наказания. Но ежели мы не справимся с этим, то нам придется прибегнуть к помощи Иисуса. Думаю, что вы все, согласны со мной. А сейчас пойдемте отдыхать. Конечно, было интересно слушать отца, но думаю, что он еще больше преподнесет нам радости в следующий раз.

СИНЕДРИОН. Собрание членов синедриона началось обыденно. Ведущий собрания сразу заметил, что отсутствует Анан. Он вскипел от ярости. Посмотрев на Иосифа, он заорал нечеловеческим голосом: „Где, где… находится этот бездуховный человек?”.

Иосиф растерялся, он не знал, что ответить ведущему. В этот момент ему стало жаль Анана, и он решил защитить его:

- Понимаете, уважаемый господин, мой тесть уже стар, и я думаю, что он больше не сможет посещать наше собрание.

- Нет, Иосиф, он не стар, он знает, зачем мы здесь собрались. И я думаю, что он боится, я повторяю, именно боится Божьего наказания. Я однозначно требую, чтобы его доставили сюда немедленно.

К ведущему обратился первосвященник Архип:

- Уважаемый господин, я недавно видел Анана в компании этого безумца, я имею в виду Иисуса. Они о чем-то говорили, и я думаю, что Анан после беседы с Ним, просто не решился зайти в это святое место.

- Вот вы слышите, дорогие члены собрания, что творит лжепророк. Он скоро всех нас будет отвергать, и нам немедля нужно что-то решить с Ним. Я предлагаю прямо сейчас доставить этого умалишенного сюда. Слуги, немедля приведите сюда Иисуса – Сына Божьего. – И ведущий засмеялся. – Ежели с Ним еще будет находиться Анан, то и этого „апостола” ведите сюда. Уважаемые, вы видите, что творится. Простой люд верит этому проходимцу больше, чем нам. И Он начинает сеять свои духовные семена уже и среди нашего собрания. Неужели мы сможем допустить то, что этот новоявленный Бог будет руководить не только нашим синедрионом, но и всеми жителями Иерусалима, да и всей Ханаанской землей?

Вокруг все зашумели. Среди членов собрания начался спор. И этот спор был направлен не в пользу Иисуса Христа, ибо спорили о том, как наказать Сына Божьего. Этот пир хищников продолжался еще долго.

После расставания Анана с Иисусом прошло немного времени. Иисус с Матерью Марией отдыхали под тенью дерева. В это время к Ним подошли двое слуг:

- Мир вам, обратились они к Иисусу.

Мать Мария спокойно им ответила тем же. Иисус же внимательно посмотрел на слуг:

- Что ж, дорогие, с миром вы ко Мне пришли, но на войну Меня ведете.

Один из слуг подошел поближе к Иисусу:

- Иисус, дорогой ты наш Спаситель, прости нас. Мы есть лишь только слуги, но верим только Тебе.

- Уважаемые, я вас не осуждаю и прекрасно понимаю. Не имел в виду Я то, что вы сделаете Мне больно, а имел совсем другое.

Слуги опустили головы:

- Иисус, может быть, Ты уйдешь отсюда, а мы ведущему скажем, что не нашли Тебя.

- Нет, нет, на эту встречу Я пойду без всяких колебаний, ибо настало Мое время. Идемте.

Войдя в здание, где заседало духовное собрание, Иисус почувствовал что-то неприятное, а именно неприятные мысли по отношению к Нему всех членов собрания. Он посмотрел на ведущего, и взгляды их встретились.

- Лжепророк, не смотри на меня так, ибо от Твоего взгляда я чувствую себя не очень-то хорошо.

- Тогда зачем же вы Меня сюда пригласили? Ибо человек, входящий в какое-либо здание, никогда не закрывает глаза, дабы увидеть все то, что находится в нем.

- Уважаемые, вы видите какой Он наглый.

Собрание снова зашумело. Нарушив свой обычай, они встали и окружили Иисуса. Он услышал от них такие реплики, что Ему показалось: сейчас от этого злословия рухнет земля. Это осквернение продолжалось до тех пор, пока Иисус не выдержав этого унижения сказал:

- Унижающие и оскорбляющие Меня – есть слепцы, и, когда вы прозреете, то сразу поймете, что находитесь в чане огневом. И учтите: каяться тогда уже будет поздно.

Все сразу замолчали. Иисус подошел ближе к ведущему, тот на некоторое время почувствовал внутри себя необъяснимый не уют. Ведущий приложил свою левую руку к груди и сказал:

- Да, я Тебя понимаю, что-то Ты можешь делать. Я в этом уверен, ибо чувствую это на себе. Но неужели Ты думаешь, что из-за этого я Тебя буду почитать Сыном Божьим? Да никогда в жизни. Пойми меня, я, как главный священник, самый главный священник и почтенный господин этого собрания, никогда не позволю, чтобы какой-то нищий, грязный и умалишенный „посланник” вершил над нами суд. - И он сделал плевок в лицо Иисусу. – Вот тебе подарок от Царствия Небесного.

Иисус на него не обиделся, но все же сказал:

- Человек, ставящий себя выше Бога, всегда будет угнетенным, не Богом, а самим собой. Я глаголю истинно, что Мое оскорбление вернется ко всем вам радостью Моей.

Ведущий не понял смысла, сказанного Иисусом; Иисус же продолжал:

- С радостью я к вам пришел, для вас же Я с горем уйду, но для себя уходить буду только с радостью. И с ней же Я вас буду ждать в том Царствии, о котором Я глаголю всем и везде.

После сказанных слов стояла полная тишина. Члены собрания призадумались. Ведущий не знал, как себя вести и все же заорал:

- Что, что же вы молчите? Неужели мы Его пригласили сюда для того, чтобы Он нас пугал? Давайте Его прямо сейчас разопнем или повесим, и бездыханное тело отдадим диким животным на съедение.

Но по-прежнему все молчали. Затем Иосиф с ехидцей обратился к Иисусу:

- Скажи мне, добрый человек, Ты-то Сам веришь в то, что проповедуешь? И ежели Ты веришь в то, что проповедуешь, то сотвори для нас чудо. Путь Твой Отец Небесный опустится сейчас на землю и побеседует с нами. И ежели Он сочтет нас злодеями, то пусть нас сразу и накажет здесь.

- Ежели Мой Отец опустится сюда, то вы все здесь, Я имею в виду вас, духовные разбойники, сгорите синим пламенем, даже не успев покаяться в грехах своих.

Иосиф Каиаф от таких услышанных слов оторопел, но после все же промолвил:

- Как же мы сгорим, ведь Ты же будешь находиться рядом с нами? Не мы, а Ты считаешь себя Спасителем, неужели Ты, как Спаситель, можешь оставить людей в беде?

- Настоящих людей в беде Я никогда не оставлю, а таких, как вы, Я всегда буду истреблять, как полевых сорняков. Ибо, такие как вы, сеют только зло. И дабы оградить всех остальных от вашего влияния, в отдельных случаях, можно применять Божье наказание.

- Неужели Ты, человек ниоткуда, да и никто, считаешь нас сорняками?

- А вы посмотрите друг другу в глаза и сразу же увидите, кто есть кто.

В разговор ввязался ведущий:

- Господа, да что же это получается, мы ведь Его пригласили сюда, дабы наказать, а получается все наоборот. Этот безумец не только унижает нас, но даже запугивает, и я вынужден буду Его наказать, применив при этом физическую силу. Позовите сюда стражу, пусть они Его свяжут и выведут на площадь. Там Его нужно высечь, дабы весь народ увидел, что этот Апостол является не Сыном Божьим, а простым смертным.

Каиаф подошел к ведущему:

- Уважаемый господин, не следует этого делать, ибо мы еще не знаем, как в данном случае поведет себя народ. Ведь Ему поклоняется большая часть нашего населения.

- Иосиф, неужели ты боишься?

- Признаюсь: да, я боюсь, ибо нас могут забросать камнями. И поверь мне, господин, ни один камень не коснется тела этого лжепророка и не навредит Ему. Они будут сыпаться в нашу сторону.

- Иосиф, я не понимаю тебя.

- Не время еще, не время. Пока мы Его должны унизить словесно, доказав тем самым, что Он является не Сыном Божьим, а простой комахой, которая нигде не заметна.

- Иосиф, а ты в чем-то прав. И все же, я настаиваю на том, пусть даже не сегодня, а в другой какой-либо из дней мы при многочисленном скоплении людей высечем Его, дабы другим не было повадно становиться Сынами Божьими. Послышался смех.

В этот момент Иисус поднял руки вверх, сильно растопырив пальцы. По зданию пронесся легкий шум ветерка. Все насторожились. Но, когда услышали некое шипение, все члены собрания припали на колени, но своего взгляда ни на миг не отводили от Иисуса.

„Боже, что Он творит? Откуда могло взяться это шипение и дуновение ветра? Неужели на самом деле так называемый Отец Его Небесный, видит и слышит все?” – подумал Иосиф.

В этот момент все увидели странную картину. Лицо Иисуса резко изменилось, борода начала принимать золотистый цвет. От родимого пятна, находящегося на лбу, появился небольшой луч света, который уходил к небесам. Между Иисусовых рук начало появляться кроваво-красное свечение, и при пересечении этих лучей все первосвященники увидели, что Иисус в руках держит кровавый крест. Кровь стекала по Его хитону и капала на землю, становясь при этом багрово-красной. Все члены собрания были в недоумении, они думали: что же это происходит? А кровь по рукам Иисуса продолжала стекать на землю. Иосиф буквально подполз к ногам Иисуса и попробовал рукой содержимое, находящее на земле. Убедившись в том, что это, действительно, есть кровь, он громко закричал:

- Господа! Господа! Мы этого человека, именующего себя Сыном Божьим, должны отвергнуть не только, как человека, но и как Сына Божьего. Ибо вы все видите, пред нами явление, и имя ему - сатана. Как мы могли допустить сатану в этот духовный храм?

Иисус опустил руки. Он посмотрел на всех присутствующих и увидел, что пред ним находится бешеная дьявольская стая, рогатое и хвостатое бездуховное стадо.

Ведущего собрания бросило в дрожь, и он промолвил:

- Господа, нам надо немедленно покинуть этот храм. Ибо ни ровен час, и этот дьявольский слуга может натворить много непоправимого.

Все с криком начали покидать свое темное гнездилище.

Мать Мария, ожидавшая Иисуса на улице, не поняла, что происходит с членами собрания, ибо они с громким криком выскакивали из своего храма. Один из священнослужителей, который был уже в преклонных годах, физически не мог передвигаться быстро, он упал и полз, взывая о помощи. Но никто ему так и не помог. Лишь Иисус подошел к нему, поднял старика, посмотрел на него и сказал:

- Вы меня только что очернили, и Я тебя, старец, отблагодарю за это по-своему. Ты увидишь Мою смерть на кресте; после этого ты проживешь еще долго, ибо это есть воля Моя. А сейчас ступай своими ногами, ибо боль твою Я забрал на себя.

Старец, встряхнул головой:

- Сын Ты мой, прости меня. В своей душе я верю в тебя, и сейчас я прочувствовал Твою силу и точно знаю, что дьявол на такое не способен. И еще раз, прости меня. Я клянусь пред Тобой, что я, как и Анан, больше никогда не войду в этот храм. И все оставшиеся дни своей жизни я буду отдавать только Богу, чтя Его и прославляя Его.

- Ты будешь бессмертен, старец. Я рад за тебя, что ты, будучи в преклонных годах, познал всю Истину. И Я глаголю тебе: живи и радуйся, ибо ты видел очи пред собой истинного Сына Божьего. А сейчас ступай и учти, мы еще с тобой встретимся, но уже в Моей Небесной обители. И там поговорим поподробнее, ибо времени для этого у нас будет много.

Услышав все это из уст Иисуса, старец уверенными шагами стал удаляться от Иисуса.

- Иисус, Сыночек, что случилось?

- Мама, не волнуйся, у Меня все хорошо.

- Иисус, если бы было все хорошо, то члены собрания выходили бы потихоньку и по своей воле; я же видела совсем другое – они неслись, как овцы, видящие волка.

- Мама, Ты права. В данный момент Я для них был волком и дьяволом. Но на самом деле они видели перед собой истинное лицо Бога и чего-то испугались. Я ни в чем не виновен, ибо они сами просили чуда, и Я им подарил это удовольствие, пускай радуются увиденному на здоровье. Идем, дорогая, домой. Я устал.

И они медленным шагом отправились в дом Корнилия.

ДВОРЕЦ ПОНТИЯ ПИЛАТА.

А в это время Понтий и Ирод, трапезничая, беседовали между собой:

- Ну что, Антипа?

- Понтий, что ты имеешь в виду?

- Антипа, конечно же, не вино. Я хочу поговорить с тобой о нашем общем знакомом.

- Ты имеешь в виду Иисуса?

- Именно, Его. Понимаешь, Антипа, этот человек во многом нам помог, и мы Его должны сохранить как личность для истории. Ибо мы познали и увидели, что Он является пред нами, действительно, необыкновенным человеком.

- Понтий, ты в чем-то прав. Я понимаю, что Его нужно сохранить, но в этом случае, сохраняя Его, мы теряем себя.

- Пойми, Антипа, если утеряем Его, тогда мы утеряем и себя. А наши семьи отдадим на вечные муки. И вот, находясь с тобой вдвоем, мы должны окончательно решить, как же нам быть с Иисусом. Лично мне Его, как человека, почему-то жаль. С другой стороны, я Его уважаю, как Сына Божьего, а Клавдия по ночам даже молится на Него. Сначала меня это раздражало, а сейчас я уже к этому привык. И где-то там далеко, внутри себя, я благодарю Его и всегда желаю Ему здравия.

- Эх, Понтий, хотел бы я быть на твоем месте.

- Так будь.

- Не могу, ибо недавние события не дают мне покоя.

- Ты говоришь об Иоанне Крестителе?

- Да, Понтий, о нем. Ты сам знаешь, как глупо меня подставили. И это на мне висит, как родимое пятно, которое никогда не отстает от своего тела и только вместе со смертью уходит в некое небытие. Мне кажется, что эта тяжесть будет преследовать меня и на том свете.

В палату вошла Клавдия:

- Понтий, небольшую часть вашего разговора, извините меня, но я подслушала. Так что можете продолжать свой разговор, не стесняясь меня.

- Клавдия, я знаю, как ты относишься к Иисусу и Его Матери, мне даже кажется иногда, что ты Их любишь и уважаешь больше, чем меня.

- Уважать и любить человека можно в том случае, когда знаешь, какие поступки он свершил. Поймите, Иисус с Матерью вершат только добро, а некоторые люди, - она внимательно посмотрела на Понтия и на Ирода, - только любят принимать это добро, а уважение к дарящему просто теряют.

- Дорогая, все, хватит. Ты высказала все очень понятно. У Ирода даже рука свернулась в кулак и стала больше. Только вот не знаю, к кому он хочет ее применить.

Клавдия покачала головой:

- Мужи, мужи, вы величайно униженные и быть вам…

Раздался громкий говор и в палату вбежал ведущий собрания.

- Господин, господин…

Понтий приподнялся:

- Что, землетрясение началось?

- Хуже, наше собрание посетил дьявол.

- Вы не пьяны?

- Ни в коем случае.

- Так почему же вы тогда не изловили этого дьявола и не привели сюда? Мы бы с Иродом сейчас его наказали.

- Господин, мы побоялись, ибо в руках Он держал кровавый крест.

- Что…? Какой, какой крест Он держал?

- Господин, истинно говорю, кровавый крест Он держал в руках.

- Понятно, ежели у Него в руках находился крест, значит, это был не дьявол, ибо Он не боялся креста, а вы боялись его. Из этого следует, что вы были дьяволами, а пред вами стоял, будем говорить, Бог, истинный Бог, а не выдуманный вами. Ежели я не прав, то пусть меня убьет молния. И теперь я точно знаю имя этого вымышленного вами дьявола, имя Его – Иисус. Что вы хотели, то и получили, а нас же не втягивайте в эти грязные дела. Понимаешь ты, идольская душа, что я верю Иисусу, говорю тебе это, как проповеднику. И я не боюсь говорить, потому что, кроме нас, здесь находящихся, никто ничего не услышит. Разве только лишь Бог. Мы не знаем, как будем дальше вести себя, но пока пусть все остается на своих местах. Вы свободны, идите и думайте, что хотите о нас.

- Понтий, зачем ты так грубо с ним говорил?

- Ирод, у меня просто уже сдают нервы. В синедрионе заседают не духовники, а какие-то нелюди. Вспомни хотя бы покойного Сафаита. Это тоже был мерзким человеком. Но не мне тебе о нем говорить, ибо часть тяжести досталась и тебе, Антипа, от этого мерзавца. Мне сейчас как-то безразлично, что будут думать обо мне, ибо довели меня уже до такой степени, что даже во сне я себя считаю великим судьей, и сужу всех виновных и невиновных. Да и себя тоже приговариваю к смертной казни, но только не на кресте. Думаю, что лучше умереть от переполнения своего тела вином.

Ирод засмеялся:

- Что ж, великий судья, мне пора.

- Тогда иди, тебя, наверное, уже ждет на… твоя жена.

Антипа с негодованием посмотрел на Понтия.

- Все, все, ступай себе с миром. Впереди нас ждут более важные дела. Хотя, Антипа, погоди еще немного. Давай послезавтра соберем синедрион, и пусть они снова пригласят Иисуса. Мы должны послушать и посмотреть на все происходящее сами, и понять, что же происходит на самом деле в этой духовной обители.

ДОМ АНАНА.

- Отец, вставай.

- Дети, извините меня, но как я оказался в доме?

- Когда ты уснул, мы тебя занесли.

- Но, ответьте мне правдиво: понравился ли вам мой рассказ?

- Отец, понравился – это не то слово. Мы восхищены твоим рассказом.

Солнце наполовину скрылось за горизонтом. Вместе с ним уходил прошедший день, не принесший никакой радости для Анана и его семьи, кроме одной – она скрывалась в их душах и их мыслях. Радостью для них являлась пророчица Анна и вся рассказанная отцом – быль, которая происходила когда-то, где-то там, далеко в прошлом.

- Отец, - обратился Иддай, - думаю, что ты окончательно решил для себя, что больше никогда не посетишь синедрион.

- Да, Иддай, теперь он мне не нужен. После разговора с Иисусом мне будет трудно находиться в стенах, где заседает это сборище с… лжецов.

В этот момент в дом вошел Иосиф, который не поприветствовал никого из находившихся в нем. Он сразу же набросился на Анана. Со всей своей злостью он столько вылил грязи на него, что Охрон не выдержал и применил физическую силу. Лишь после этого Иосиф немного успокоился:

- Дорогой ты мой тесть, много лет мы вместе с тобой проповедовали истину, которую выдумали не мы, - до нас ее донесли деды и прадеды. Как ты мог отречься от всего этого? Неужели этот дьявольский прихвостень так сильно повлиял на тебя. И ежели это так, то я буду считать тебя настоящим безумцем, старым, глупым безумцем.

- Да, Иосиф, этот Божий человек, действительно, повлиял на меня своей настоящей Истиной, и я при этом преобразился, став воочию простым Божьим человеком. И не тебе меня учить. И, чтобы ты не говорил, с сегодняшнего дня я буду предан только Иисусу.

Иосиф засмеялся:

- Если бы ты видел сегодняшние Его деяния, те что Он сотворил в синедрионе, то ты бы от Него отрекся сразу, ибо не может человек творить то, что сотворил Он. И все члены сената убеждены в том, что Иисус есть пришелец от дьявола.

- Иосиф, если ты еще хоть раз произнесешь в моем доме слово дьявол, то ты больше никогда не войдешь в него. Я не позволю, чтобы здесь звучали эти слова.

Иосиф снова вскипел:

- Да, Анан, я еще раз убеждаюсь в том, что ты есть безумец.

К Иосифу подошел Охрон:

- Я не посмотрю на то, что ты являешься мужем моей сестры и отцом моих племянников, и дай Бог, чтобы все было так, как сказал отец. Если ты будешь приходить к нам, то приходи с радостью, а не со своим мерзким учением. Учти, я тоже видел Иисуса, и я верю в то, что Он есть на самом деле посланником Божьим. А вы же все являетесь просто бездуховно-денежными завистниками.

Иосиф от злости замычал. Казалось, что он сейчас взорвется, но он быстро покинул дом Анана. По дороге домой Иосифа одолевали всякие мысли. Но большая часть этих мыслей претворялась в месть. Какие только наказания он не посылал на своего тестя, отца его жены. И внутри себя Иосиф поклялся вершить все свои деяния против Иисуса и во зло Анану . За себя и свою семью Иосиф не думал. Чувство жалости покинуло его чело, и он полностью отдался дьявольской анафеме.

А в доме Анана обсуждали происходящее:

- Дети, мне обидно за Иосифа, не думал я никогда, что произойдет с нами такое, но думаю, что Бог рассудит. И там, на небесах, Он скажет нам, кто был прав, а кто виноват. Понимаю, Иосифа сейчас трудно переубедить, к тому же он еще молод, но думаю, когда он доживет до моих лет, конечно, если доживет, то он поймет все и исправится. Лично я ему зла не желаю, ибо он все же мой зять. Мне жаль Наару, я точно знаю, что сегодня будет происходить у них в доме. В общем, пусть Бог ему будет судьей. Я же не в праве его судить, тем более никто из вас этого тоже не может сделать. А ведь раньше мы жили хорошо, но, на мой взгляд, в этих разногласиях каждый из нас найдет свое „я”.

Дети, я думаю, вы не будете против, если мы завтра все вместе посетим Пророка Иисуса. Мне было очень приятно сегодня находиться рядом с Ним, я просто окрылен. В Нем я чувствую необыкновенную силу, которая притягивает к Нему людей. От Него исходит некое тепло, а глаза Матери – это есть что-то необъяснимое. Сам взгляд говорит о том, что они милостивы и добры ко всем людям: и злым, и добрым. Это люди никогда и никого не осквернят и никого не унизят. Они лишь только могут подарить всем без исключения добро и благополучие. Это я вам говорю не как отец, а как простой человек, которому суждено было при жизни встретиться с Богом.

- Отец ты наш, мы полностью согласны с тобой, и завтра же все вместе посетим Иисуса. И, ежели Он позволит нам побеседовать с Ним, то мы тоже отречемся от того, от чего отрекся ты. Мы будем глаголить всем людям о Новой Истине, которая родилась на нашей Земле, и сейчас она гуляет со своей духовной силой по Иерусалиму. Пусть Всевышний возлюбит всех нас, как Он любит Своего Сына.

- Спасибо вам, дети мои, я знал, что вы поверите мне, поэтому я и горжусь вами. И думаю, что с Божьей помощью мы не пропадем. Всевышний всегда будет помогать, как бы нам ни было трудно.

–––––––––––––—

До распятия Иисуса оставалось чуть более десяти дней.

В доме сотника Корнилия собрались все Ученики Иисуса. Они чувствовали, что с их Учителем скоро произойдет самое страшное, что может произойти в этой жизни. Да и Сам Иисус им глаголил об этом. Каждый из Учеников по-своему представлял все это, скрывая в своей душе. Одни – в чем-то сомневались и не верили в то, что их Учитель воскреснет. Другие же верили в Его воскрешение, но не могли представить, как все это произойдет. Иисус же читал их мысли и полностью знал, кто чем дышит из Его Учеников. Он не огорчался, лишь только жалел, что мало передал им знаний, хотя при этом Он был уверен и убежден в том, что после Его распятия все образумится. И после Его распятия, три световых дня для Его Учеников будут являться истинным испытанием на верность своему Учителю. В глубине своей души Он видел каждого своего Ученика и мысленно направлял на них свой огромный Божий потенциал, ибо хотел еще при жизни более утвердить их, дабы они не стали на колени пред дьявольской анафемой.

Мать Мария внимательно смотрела на Иисуса, и Ее материнское сердце предсказывало все то, о чем думал Он. И оно не ошибалось. В какой-то степени Ей было обидно за то, что самые преданные еще держат в своих мыслях небольшую часть неверия.

- Мамочка, успокойся. Посмотри на Меня, я еще раз прошу Тебя успокоиться.

Услышав это, Ученики не поняли, в чем дело. А Мать Мария ответила:

- Иисус, да что Ты, Я спокойна, как никогда. Просто сегодня день какой-то пасмурный для нас.

- Мама, но всегда из-за туч появляется солнце, и холодная прохлада уходит. А солнце вновь рождает радостное мгновение. Так и сегодняшний день принесет нам пусть небольшую, но приятную радость. Лично Я очень рад, что мы сейчас находимся все вместе, и никакая сила не может разлучить. Хотя темные силы преследуют нас повсюду, и никто другой, а только мы боремся с этой прохладной темной плесенью. Мы искореняем то, что накапливалось многие века, оно еще живуче, но мы намного сильней и умней. И мы должны победить все то, что будет противостоять нам. Братья Мои, верно ли Я глаголю?

- Наставник, конечно же, верно.

- Так почему же вы сейчас выглядите так грустно и уныло?

- Понимаешь, Учитель, на нас что-то давит, и от этого давления нам становится как-то неуютно, мы не знаем, как будем жить дальше.

- Братья, неужели вы не помните, чему Я вас учил: с верой, только с верой вы должны жить. И она вам будет помогать во всем. Я вам докажу все это в момент Моего воскрешения. И оно будет являться продолжением Моего Учения.

К Иисусу обратился Иоанн (Богослов):

- Учитель, мы несколько раз вместе с Тобой посещали обитель одной из „огненных колесниц”, суждено ли еще нам посетить ее?

- Иоанн, ты спросил об этом, и Я тебе отвечу так: тебе еще предстоит посетить эту Божью обитель, ибо ты будешь продолжателем, несущим к людям всю информацию, исходящую из Вселенского пространства.

- Спасибо Тебе, Учитель, за доверие. Только в данный момент мне почему-то кажется, что мы прощаемся с Тобой. Извини меня, что я говорю так прямо.

- Иоанн, Я понимаю тебя. Действительно, наш разговор похож на прощание, но мы прощаемся только для того, чтобы встретиться вновь. Ибо уходящий, всегда спешит возвратиться домой, чтобы обнять своих родных и близких. И возвратившийся всегда рад встрече с теми, кого покидал. И даже, когда Я вознесусь в Царствие Отца своего, все равно вас не покину, Я всегда буду находиться рядом с вами и в каждом вашем сердце.

- Учитель, пожалуйста, забери и нас с собой.

- Иоанн, поймите Меня правильно. Всему наступает свое время, свой час. Мы все будем едины, и в этом единстве останемся на всю Вечность. Не нужно ни о чем жалеть, ибо из никто ничего не теряет, а только находит свое благополучие и все Божественно чтимое. Когда в детстве Меня забирали в Царствие Моего Отца для Учения, то Мои Учителя, велики мужи Простора Небесного, глаголили так: „Дитя Ты наше, будь всегда справедлив, правдив ко всем, с кем общаешься и кого любишь. Говори всегда Истину, и в этой Истине люди будут почитать все Божье. И Ты, как Божья искра, опустишься на Землю и своим пламенем осветишь все темное царство. Светом Твоим будут любоваться и его будут сохранять. А когда наступит час полного озарения, то тогда Земля обретет свой светлый и ясный день, ибо так угодно Творцу Всевышнему. Милуй всех, и к тебе все будут милостивы. Люби всех, и Тебя все будут любить. Помогай всем, и Тебе будут помогать. Удержи Веру, держи ее крепко Своими руками, Своими мыслями, Своими деяниями. И пусть Мысль Твоя сильным ветром разнесет эту Веру по всей Земле, и Ее воспримет всяк, кто считает себя человеком”.

Мне приятно было слышать такие слова. Смыслом этих слов Я строил Себя, в том числе и вас, возрождал при помощи этих учений. Думаю, что жизненный экзамен вы выдержали, хотя каждого из вас большие трудности еще ждут впереди. Повторяю, их бояться не нужно, ибо после них вы найдете свой покой и свое утешение. Лично Мне, как вашему Учителю, ничего не страшно. Я уверен и в Себе, и в вас, и думаю, что никто из вас Меня не подведет, хотя будут ошибки, но они будут незначительными. Ибо Я снова повторяю, что буду находиться рядом, и каждого из вас буду поддерживать.

Братья, ответьте, пожалуйста, получали ли вы удовольствие от Моих учений и от наших общих деяний?

- Конечно, Учитель, нам было очень приятно творить все доброе. И видя, что после наших деяний человеку становилось легче, мы радовались этому и гордились не только за себя, но и за Тебя, за Мать Марию, в общем, за всю нашу духовную семью.

В этот день из Капернаума в Иерусалим прибыл сотник Корнилий. Он сразу же посетил Понтия Пилата:

- Мир тебе, Понтий!

- А, Корнилий, что-то ты быстро вернулся, неужели в Капернауме плохо жить?

- Да нет, я бы так не сказал. Недавно я встретился с купцами из Иерусалима, и они мне принесли плохую весть.

- А, именно, какую?

- Они сказали, что наши духовные одуванчики вместе с тобой и иродом затеяли что-то плохое против Иисуса.

- Боже, - Понтий взмахнул руками, - Корнилий, и ты меня донял. Пойми, не хочу и не желаю я Иисусу ничего плохого. Ирод такого же мнения, а вот эти бесы, которые заседают в синедрионе, подстрекают народ против Пророка. А мы с Иродом находимся на распутье. Ты знаешь меня многие лета и, если сможешь, то подскажи, как нам поступить.

- Понтий. Я бы тебе подсказал, но пойми, ты царь, а я только сотник, и приказать тебе ничего не могу. А вот высказать свое мнение я вправе.

- Корнилий, не нужно делить нас. Да, я царь, а ты сотник, но это внешне. На самом же деле мы с тобой являемся людьми. И вот, как люди, давай отбросим власть куда-то в сторону и поговорим, как человек с человеком. Лично я, на этот момент, верю Иисусу, Матери Его. Скажу прямо: Ученикам Его, именующими себя Апостолами, я просто не доверяю, потому что один из них является предателем. И если бы он полностью верил в Бога, то он бы побоялся Его кары. Из этого следует: если он продает своего Учителя, значит, он Ему не верит. И кем бы они себя не считали - в первую очередь они остаются людьми, самыми обыкновенными людьми, конечно, кроме Иисуса. Я убежден в том, что Он является Посланником, и убежден я в этом точно так, как и ты. Но, пойми, Он один, и народ под влиянием священников просто не понимает, что происходит на самом деле. И он же под давлением требует наказания, но главное, что это наказание возлагают на меня. Но как я могу наказать невиновного человека? И, чтобы во всем разобраться, я хочу пригласить Иисуса на это высшее собрание и поговорить там чисто по-человечески. Вчера Его уже приглашали на собрание, и по словам его членов, они увидели Иисуса в образе дьявола. А вот рогов на своих головах-то и не заметили, считая себя посланцами Божьими. Вот только не знают, какой Бог послал их сюда. Что они любят, так это деньги и власть, а больше всего они любят свои винные подвалы. Конечно, в любую минуту они могут уничтожить Иисуса и даже без моего ведома.

Корнилий, ты военный человек, ты командовал группой людей. Будем говорить так – ты для них являлся Богом, все ли слушали тебя и понимали? Конечно же, не все, думаю, что многие делали лишь вид, что уважают тебя. Но на самом деле они мстили. И вот точно так происходит все и у меня.

- Понтий, ты прав, и все же тебе решать, не мне. Но пойми, ты будешь решать судьбу не простого человека, а судьбу Сына Божьего.

- Корнилий, ничего я не буду решать. Лично я Его считаю невиновным. А вот, как поведет себя основная масса, вот за это я боюсь. По ночам я уже не могу спокойно спать, и спасением моим является вино. В нем я забываюсь, и в нем я вижу такие картины, в общем, я думаю: ты понял меня. Я попрошу тебя: посети завтра собрание, и мы снова встретимся и все обсудим, но уже по-другому и в присутствии Ирода.

- Хорошо, я приду. Но поверь, я приду лишь только для того, чтобы помочь Иисусу. Мне не страшно. А несправедливость я презираю и буду презирать. Мстить я не буду, ибо Иисус Сам говорил, что месть – это родная сестра зла. Все, Понтий, до встречи, и прости меня, ибо я сегодня тебя ни разу не назвал царем.

- Корнилий, разве в этом дело. Не сочтешь ли нужным для себя выпить со мной немного вина?

- Что ж, я с дороги и, пожалуй, не откажусь.

Выпив немного вина, Корнилий снова заговорил с Понтием:

- Среди моих знакомых есть люди, которые преданы мне, и я попрошу их вот прямо с сегодняшнего дня, чтобы они охраняли Иисуса, ибо эта мерзость может пойти на все.

- Корнилий, разве я против, я и сам могу выделить тебе воинов, пускай охраняют. Но на мой взгляд, как мне кажется, Иисус и Сам себя охраняет, только Он об этом никому не говорит. Вчера Он сотворил такое чудо, что все из… всю ночь рыдали в своих постелях, получив такой страх, что и не описать его. И вот, когда вчера зашел ко мне ведущий собрания, я увидел его чело и счел, что у покойников оно намного лучше выглядит.

- Понтий, пойми, у нас в Иерусалиме живет Сын Божий, мы все должны гордиться этим и радоваться. Знающие Его люди должны молиться на этого человека, охранять Его и любить. Но ежели мы утеряем Его, то на нашей Земле на все века останется темное пятно. И я не хочу, чтобы нас когда-то проклинали и винили в смерти Иисуса.

- Ты прав. У меня характер слабый: порой я бываю податлив, порой хитер, иногда я боюсь Ирода; не знаю почему, даже жену свою остерегаюсь. А мне хочется быть совсем другим, но, увы, не получается. Да, изменить что-либо уже поздно, и на самотек это пустить нельзя. В своих кошмарных снах я вижу себя таким униженным, что даже во сне жалею самого себя. А когда просыпаюсь, то сразу становится стыдно. И тут же отдаешь самого себя пьяному угару. Все, Корнилий, ступай, мне нужно отдохнуть, хотя я думаю, что настоящего отдыха у меня не получится. В оборот возьмет меня Клавдия, это я уже точно знаю.

Корнилий покинул дворец Пилата. Взяв за узду свою лошадь, он пешим ходом отправился в сторону своего дома. „Боже, Боже, как все это понять: Понтий прав и не прав, хотя власть находится все же в его руках, и все зависит только от одного его слова. Конечно, я понимаю, по нашим законам, глупым нашим законам, обезумевшая толпа тоже может решать, как поступить, то ли с Богом, то ли с простым человеком. Духовная слепота губит нас, а вот прозреть - то ли не получается, то ли никто не хочет. Иисуса я очень люблю. Многие лета я Его знаю, видел Его деяния, верил каждому слову Его. И ежели утеряю Его, то я и представить не могу свою дальнейшую жизнь”, - думал Корнилий. И так, в своих мыслях, он подошел к родному очагу; посмотрев на дом, он почувствовал тепло и блаженство. Эти приятные чувства говорили о том, что внутри его дома находятся Иисус, Его Матерь и Апостолы, рожденные Богом на этой грешной Земле.

ДОМ АНАНА.

- Отец, можно сказать, что ты уже отдохнул, мы же не устали, слушая тебя. Может быть ты продолжишь повествование нам об этой прекрасной женщине и пророчице?

- Хорошо, дети, только давайте выйдем из дому, ибо на улице повеяло прохладой.

Выйдя из дома, Анан попросил своих детей посмотреть на небо.

- Дорогие мои, внимательно всмотритесь в это звездное небо и поверьте мне, что где-то там далеко и совсем рядом находится то Царствие, о котором пророчит Иисус, и пророчили Его предыдущие пророки. Лично я никогда не задумывался о том, что где-то там может существовать ни одна, а неисчислимое количество жизней. Оттуда же на Землю был послан и Иисус, Он был послан Своим Отцом. Именно оттуда Он принес на Землю Новую Веру и новые знания. Только мне становится обидно за то, что мы, люди, не понимаем этого или не хотим понять. Хотя я сейчас полностью поверил все это. Давным-давно еще мой дед говорил мне: „Анан, ты еще маленький, а я уже прожил многие лета, и еще мой прадед являлся пророком, так он говорил, что наступит такое время, когда на Землю опустится Сам Господь”. Этого Господа Бога я представлял по-своему, но я лишь только представлял - Он предо мной не являлся. И вот сейчас эти пророчества сбылись. Сын Божий находится на Земле, и я уже не представляю, а вижу Его воочию.

В этот момент луна была полная, она была огромной, как никогда. Все внимательно смотрели на нее, и им казалось, что она приближается к ним с очень большой скоростью.

- Отец! – воскликнул Иасув. - Посмотри, а что это находится рядом с луной?

Анан внимательно всмотрелся и увидел, что рядом с луной находится некое свечение.

- Дети мои, мне трудно ответить, что это такое, но ежели это свечение явилось пред нами, значит так угодно Богу.

- А может это та „огненная колесница”, на которой находятся сестра Анна и Зарра?

- Все может быть.

И свечение в один миг исчезло. Восторга особого не было, ибо дети полностью верили, что где-то там, на небесах, порхают как птицы, „огненные колесницы”.

- Отец, Анна уснула и…

И Анан продолжил:

- Сон ее был очень легким. Ее душа и тело отдыхали после всего увиденного ею. Душе было приятно находиться в таком состоянии, можно сказать, что душа отходила от земной тяжести. Анна почувствовала тепло, к ней кто-то прикоснулся. Она открыла глаза и увидела, стоящего пред ней отца: „Доченька, как ты себя чувствуешь?”- „Я чувствую себя прекрасно”. - „Тогда, дорогая, я не понимаю, что случилось. Пожалуйста, встань, выйди из дома и посмотри, что творится вокруг него”. - „Отец, да что же случилось?” - „Это я хочу спросить у тебя”.

Анна в спешке вышла из дома и оторопела, увидев огромную толпу людей. А они, увидев Анну, сразу упали на колени.

- Дорогие мои, что случилось с вами?

- Анна, сегодня к нам вернулось наше сознание.

- Я что-то не пойму, как это вернулось?

- Очень просто, вернулось и все, ибо вчера мы его утеряли.

- Дорогие вы мои, я вас не понимаю.

- Мы сами ничего не понимаем и просим, чтобы ты объяснила нам, что же все-таки происходило вчера у берегов нашего моря. Мы видели „огненную птицу”, из которой ты вышла с двумя женщинами. И мы были удивлены тому, а точнее говоря, видя перед собой тебя, как настоящего человека, и тех женщин, которые были прозрачные. Одна из них была сильно похожа на тебя.

Анна улыбнулась:

- Братья и сестры мои, не вправе я рассказывать вам о том, где я находилась. Но я клянусь пред вами, что с этого дня я буду вам помогать во всем, ибо так угодно Господу Богу. И прошу вас, не бойтесь: ничего страшного с вами не произойдет. И ежели кого-то из вас будут одолевать трудности, то приходите ко мне, не стесняясь. Как смогу и чем смогу, так и буду помогать. А сейчас, вот что я вам скажу: скоро придет такое время, когда на Землю придет Сам Господь Бог, конечно, не всем придется Его увидеть, но некоторые из вас узрят Его и будут рады Его пришествию. Ежели, кто не успеет на Земле увидеть Бога, то тот встретится с Ним…

- Анна, а ты сама видела Господа Бога?

- Да, как вам сказать, в общем, где-то там далеко я уже держала Его в своих руках. Он тогда еще был младенцем.

Никто из присутствующих так и не понял, о чем сказала Анна. Да это и трудно было понять простому человеку, поэтому некоторые люди сочли ее не в себе и разошлись. Но все интересующиеся остались с Анной. Отец Анны тоже недоумевал, о чем говорит дочь: „Да, она, действительно, отлучалась на некоторое время из дома, но что же с ней произошло? Да и, вообще, она стала странной”.

Анна повернулась к отцу:

- Отец, я знаю о чем ты думаешь, но поверь, я не странная, я настоящая, какой и подобает мне быть. Можно сказать, что я прозрела незаметно для тебя, да и для всех. Я стала настоящим человеком, ибо сестры мои небесные сделали меня такой. Я говорю тебе, что с этого дня наша жизнь изменится, и мы уйдем из нашего селения в Иерусалим, где и проведем всю оставшуюся жизнь.

- Анна, о чем ты говоришь, ведь мы родились здесь.

- Отец, я тебя понимаю, но Богу угодно так, чтобы мы жили в Иерусалиме, и ты только возрадуешься этому, ибо ты увидишь настоящую жизнь.

- А, какой Он есть Бог? – крикнул кто-то из толпы.

- Братья, я не могу описать вам Его лик, ибо это сделать невозможно. Но с уверенностью могу сказать, что каждый умерший человек не умирает совсем. Он продолжает жить в том неведомом Царстве, пока неведомом. И я вчера с такими людьми встречалась, думаю, что вы помните Самсона, который много лет назад пропал. Вчера я его встретила в том блаженстве, в котором и подобает быть человеку после его смерти.

К Анне подошел молодой человек:

- Анна, ты меня узнаешь?

- Конечно, узнаю, ты Елисей, сын Самсона.

- Понимаешь, Анна, мне неприятно слышать о том, что ты глаголишь. Я понимаю, что отец мой пропал, и думаю, что он не просто бросил нас, а умер, как умирают все.

- Елисей, пожалуйста, поверь мне, я видела твоего отца и говорила с ним. И он попросил меня, чтобы я нашла его останки и предала их земле. А пока я этого не сделаю, твой отец будет чувствовать некую тяжесть, ибо в своих мыслях он все время находится рядом со своим прахом и жалеет свое бывшее тело. А ведь всякое рожденное всегда должно отдаваться матери-земле. И ежели ты не против, то мы вместе отправимся на поиски праха отца твоего, и выполним его просьбу.

- Что ж, я согласен, но ежели мы не найдем прах отца, я буду проклинать тебя каждый день для того, чтобы ты больше никогда и ни над кем не издевалась.

- Елисей, мы его найдем, ибо я уже вижу то место. Возьми с собой больше провизии, и сегодня же мы отправимся туда.

Анна снова обратилась к своему отцу:

- Отец, пока я вернусь, чтобы ты был готов, и мы сразу же отправимся в Иерусалим.

- Анна, а где же мы будем там жить?

- Я пока не знаю, где мы будем жить, но уверена в одном, что добрые люди найдутся и приютят нас. В этом помогут нам мои небесные сестры.

- Анна, дорогая, поверь, ты у меня одна единственная дочь, не было у нас больше детей с твоей матерью, ты единственная.

Анна хотела что-то сказать отцу, но промолчала. И сразу же обратилась к окружающим ее людям:

- Если кто желает идти с нами на поиски праха Самсона, тогда идемте.

Несколько человек согласились идти с Анной и Елисеем. Среди них было еще две женщины. Спустя некоторое время все желающие собрались в дорогу, путь грядущих был направлен в сторону Сиона.

Елисея одолевали мысли, и он не выдержал, обратился к Анне:

- Хорошо, Анна, допустим, я поверил в то, что ты встречалась с отцом, где, я даже не знаю. Ответь мне, пожалуйста, как он выглядел.

- Елисей, дорогой ты мой, дядя Самсон выглядел обыкновенно, точно таким, как и подобается ему быть в том Царстве. Только у него не было тела.

Елисей улыбнулся:

- А как же он тогда говорил?

- Точно так же, как ты думаешь, он говорил мысленно, и поверь, что в том Царстве, где я находилась, выглядит все иначе. Там люди порхают, как птицы, и я им завидовала. Мне не хотелось оттуда возвращаться, но сестры мои заставили меня это сделать. Ибо рано еще всем нам туда попадать, но по истечении какого-то времени мы все почувствуем ту благодать, в которой я находилась.

Елисей снова погрузился в свои мысли. Он представил себя маленькой птичкой, которая порхает, где-то там, высоко. В своих мыслях он летал и очень легко передвигался. В один момент на него подул ветер, и он начал куда-то падать. На самом же деле, споткнувшись о камень, он упал. Анна помогла ему встать.

- Елисей, с тобой что-то случилось?

- Я неудачно вернулся из того Царствия, о котором ты рассказывала.

Анна засмеялась:

- Ну, слава Богу, что ты вернулся, и я рада тому, что ты, хотя бы в мыслях своих, побывал там.

Весь световой день они провели в разговорах. Приближалась ночь, нужно было искать место для привала. От усталости им казалось, что сумерки надвигаются быстро, и вот, где-то там, вдалеке, они увидели пламя от костра.

- Вон у того костра мы и остановимся на ночлег, - сказала Анна. – Думаю, что вы не будете против.

Подойдя поближе к горевшему костру, они увидели единственную фигуру, которая грелась у яркого пламени. Приблизившись к уставшему путнику, сразу же присели, увидев перед собой старого человека:

- Мир тебе, старец!

- Мир и вам, добрые люди. Я вас не знаю, хотя чувствую, что вы идете с добром, но позади вас следует горе, которое произошло много лет назад.

Анна удивилась сказанному:

- Мил человек, скажите, как вас зовут?

- Величайте меня Самуилом.

- Нам интересно знать, откуда ты узнал, что позади нас идет горе?

- Дитя мое, я только взглянул на этого юношу, имя которому Елисей, и сразу все понял, а тебя же величают Анной.

Елисей от удивления открыл рот: „Боже мой, кого же мы встретили, что это за человек?”

Старец обратился к Елисею:

- Сынок, я обыкновенный человек, только в летах. Прожил я прекрасную жизнь, ибо в своей жизни я встречался со многими интересными людьми, которые меня научили добру и всему тому, что я умею делать. А могу делать я многое, кое в чем вы уже убедились. Но больше знаний я получил при знакомстве с „небесными людьми”.

Анна удивилась и подумала: „Неужели и этот старец когда-то находился в „огненной колеснице?”.

Самуил посмотрел на Анну, почесал свою бороду и сказал:

- Дочь моя, ты права, я действительно находился там, и не один раз. Мне там очень понравилось точно так, как и тебе. И я скоро опять буду находиться в этой обители, ибо годы мои уже требуют этого. Я думаю, что не просто так мы с вами встретились, таких людей Господь любит и сводит их всех вместе, дабы укрепить веру в Себя.

Елисей, я знаю, что в начале ты не поверил Анне, тогда поверь мне, совсем постороннему человеку. Завтра же по полудню вы предадите прах отца твоего земле, и он вознесется еще выше, ибо тяжесть его земная отпустит навсегда.

Елисей и вовсе оторопел. Он долго и внимательно смотрел на сидящего пред ним старца и думал: „Господи, неужели это сон, но нет, я слышу, вижу, чувствую тепло от горящего костра, явно – это не сон”.

Старец встал, и все сразу обратили внимание на то, что он был высокого роста. Им казалось, что только лицо делало его старцем. А все строение его тела выглядело намного моложе. Он взял суму, что-то достал из нее и подошел к Анне:

- Дочь моя, на этой земле я остался один, все мои родные находятся уже там. И вот, я тебе передаю по наследству вот это: и он протянул свою дрожащую руку к Анне.

- Что это?

- Анна, это есть драгоценный камень. Драгоценен он тем, что имеет в себе необыкновенную силу, и я его именую „камнем мудрости”. Он мне помогал во всем. Как бы трудно мне не приходилось, но я не могу его взять с собой, куда мне суждено идти, ибо ты знаешь: у меня не будет тела. И вот я его передаю тебе, храни, говори с ним, и ты будешь получать от него удовольствие. И ежели будешь видеть пред собой людей очень страждущих, дай им в руки подержать этот камень, и им будет намного легче.

- Спасибо тебе, Самуил.

- Анна, меня благодарить не нужно, благодари Господа Бога, ибо этот „камень мудрости” был подарен мне, не самим Богом, а Царствием Его. А с Богом мне встреча скоро предстоит.

- Уважаемый, - обратился Елисей к старцу, - а у вас еще нет такого камня, я бы тоже хотел иметь такой?

Старец повернулся к Елисею и сказал:

- Сынок, нет у меня больше такого камня. Ищи же свой „камень мудрости” в своем челе, только там ты его найдешь. И от найденного тобой, ты будешь озаряться, ежели, конечно, ты будешь искать с усердием.

„Нет, это у меня не получится”, – подумал Елисей.

- Ты еще молод, и я с уверенностью говорю, что у тебя все получится. Только когда будешь искать, не насилуй себя. Человек создан не для насилия над мыслями своими, а для благого совершенства. К человеку не все сразу приходит, благое же в него внедряется постепенно. И это нужно понимать, ибо только что рожденный не может сразу говорить и мыслить. Поначалу за него это делают Божьи силы.

„А ведь старец прав, - подумал Елисей, - ведь я же точно знаю, что не помню своего момента рождения. А вот в данный момент, хоть и плохо, но я могу думать, даже уже различаю, где ишак, а где лошадь. Как же все это интересно, и дай Бог, чтобы было так, как он и говорит. Конечно, умирать не хочется, хочется жить вечно”.

Самуил подошел к Елисею, взял его за плечи и сказал:

- Люди все вечны, как и мудрость Божья. И ежели ты поверишь в свою вечность, то никакие темные силы не одолеют тебя. Елисей, верь в то, что ты есть, и в то, что есть Всевышний. Тебе же будет легко от этого. А ежели ты своими мыслями опустишься в некое бытие, то очень рано погубишь себя, хотя Вечность примет тебя и таким.

- Старец, я тебя прекрасно понял, и буду стараться придерживаться сказанных тобою слов.

- Уважаемые путники, извините меня, я вижу, что вы голодны, пожалуйста, угощайтесь моей провизией. У меня есть свежие лепешки, мясо, рыба, мелех мой полон чистой родниковой воды. В одном из селений я испил этой воды и почувствовал в себе огромный прилив сил. Так что прошу вас: испейте тоже - она снимет с вас усталость.

Путники приступили к трапезе. Только Самуил отошел немного в сторону, поднял свой взор к небесам и пристально смотрел в ночное небо. Пламя костра постепенно начало угасать, и через некоторое время оно почти погасло. Лишь только на земле остались сиять тлевшие поленья, от них исходили искры. Окружавшие костер, прищурив глаза, смотрели на это зрелище, и им казалось, что пред ними кипит океан мудрости, приятный океан, который дышал своей несравненной силой.

- Анна, пожалуйста, подойди ко мне, - обратился старец.

Анна подошла и увидела при лунном свете, что Самуил выглядит намного моложе.

- Дочь моя, дни мои на исходе. Недалеко от этого места находится огромная каменная глыба, и вот, у ее подножья, я сделал себе гроб, и прошу тебя, пожалуйста, по возможности навещай эту гробницу. А когда мы встретимся там, то я тебя отблагодарю.

- Самуил, но как же я найду эту каменную глыбу?

- Очень просто: камень мудрости укажет тебе путь.

В это время Анан прекратил свой рассказ и задумался.

- Отец, отец…

- Нет-нет, дети, я не устал, понимаете, прошло много лет после смерти того старца, а вот этот камень я часто вижу во сне. И сейчас, я точно знаю, где находится эта каменная глыба. Мне даже самому интересно, как это происходит. Повторяю, что я не выдумываю ничего, и думаю, что с сегодняшнего дня эта каменная глыба не будет давать мне покоя. И я пред смертью своей хочу побывать на том месте, и мы на днях отправимся туда.

- Отец, неужели ты решил уже умирать?

- Дети, поймите меня, человек не вправе решать, умирать ему или нет. За него все решает Бог, который видит поступки каждого человека. И, ежели человек закончил свою миссию на Земле, то Господь его забирает в свою обитель. Мне кажется, что моя миссия приближается к завершению, но точно сказать не могу, когда она наступит. Думаю, что Господь даст мне еще немного времени, дабы исполнилось мое желание, и я Ему за это буду благодарен.

- Отец, может быть этот старец и является Господом Богом?

- Нет, он был лишь дитя Господа Бога, но дитя, уже созревшее до предела. Это Божье дитя было созревшим в своей мудрости, и некую часть своей мудрости, а в принципе основную часть он передал Анне. Тем самым усилил ее дух и укрепил его. С того момента Анна чувствовала себя немного уверенней, она уже крепко стояла на ногах, и никакая сила не смогла бы ее сломить.

- Отец, интересно, а кому же Анна после своей смерти передала этот камень мудрости?

- Дети, а об этом вы узнаете немного погодя.

- Отец, мы слушаем тебя дальше.

И вот Анна обняла Самуила, по ее щекам текли слезы.

- Анна, успокойся и не плач, жалеть меня не нужно, ибо всех не оплачешь. Представь, сколько людей ушло в Божье Царство, и всех оплакать невозможно. А вот вспоминать ушедших – это блаженство, ибо души умерших будут радоваться тому, что их помнят. Прекрасен зримый мир, но еще более прекрасен - Божий мир, хотя это и есть одно целое. Только второе мы будем воспринимать иначе, чем первое. Думаю, что ты согласна со мной?

- Конечно, я согласна.

- А сейчас, позови всех своих друзей ко мне.

Путники окружили старца. Самуил обнял каждого из них и сказал:

- Я благодарю вас всех, ибо вы оказались добрыми людьми, которые меня приняли и поняли. В вашей памяти я останусь навсегда точно так, как и вы в моей. Анна, положи камень на ладонь левой руки, пусть все внимательно посмотрят на него.

Все смотрели на этот камень внимательно, особенно Елисей. Камень начал постепенно издавать приятное шипение. Из его плоти появилось фиолетовое свечение, постепенно превращаясь в розовый оттенок. После чего он начал постепенно подниматься вверх.

- Боже, что же это происходит? – спросил кто-то из присутствующих.

- Не бойтесь, только смотрите, хотя это уже не камень, и его держит Сила Божья. Он озаряет всех вас. И запомните мои слова: человек, идущий в ногу вместе с Богом, всегда будет являться Божьим, он будет любим Богом и утвержден Им же. И милость Божья будет осенять грядущего за Богом. Так что будьте в себе уверены и в моих пророческих словах. А сейчас можете отдыхать, ибо завтра вам предстоит трудный день, я не имею в виду физическую усталость, я имею в виду духовную напряженность. Но, когда вы предадите прах Самсона земле, вы так же, как и Самсон, сразу почувствуете облегчение. Доброй вам ночи.

Путники от усталости свалились с ног. Очнувшись по восходу солнца, они увидели, что старика рядом с ними уже не было. На том месте, где он находился, лежал его посох, его провизия и мелех с водой. Всем стало грустно, ибо им казалось, что они потеряли что-то драгоценное. Анне тоже было не по себе. Она достала из сумы камень, поцеловала его, и каждый из них повторил действие Анны. Сразу же всем стало легко. Собрав свои вещи и вещи Самуила, они снова отправились в путь. Шли они намного уверенней, ибо каждый знал, что есть в этом необъяснимом пространстве Высшая Сила, и имя которой – Бог, и там же находится бессмертие всех без исключения.

Действительно, как и сказал Самуил по полудню они прибыли к месту погребения. Искать останки Самсона им пришлось недолго. В одном из кустарников лежали череп и немного оставшихся костей.

Все было сделано по обычаю. Оплакивать они не стали, да и по близости трудно было найти плакальщиц. Они присели, и Анна промолвила:

- Сегодняшнюю ночь мы проведем у могилы Самсона, и только завтра мы отправимся в обратный путь. Так что, братья мои, отдыхайте и набирайтесь сил, и я уверена в том, что Бог нам во всем поможет.

Елисей подошел к могиле отца, стал на колени, опустил свое чело к земле и сказал:

- Прости меня, отец, ведь я сначала не поверил Анне, и мне сейчас стыдно за это. Но в этот момент я рад тому, что я снял с себя эту тяжесть. Я благодарен всем, кто пришел со мной сюда. Еще раз прошу прощения у тебя, думаю, что ты видишь и слышишь меня. Елисей встал и отошел от могилы. Недалеко от него проползла огромная змея, он подбежал к посоху и схватил его.

- Елисей, успокойся, - сказала Анна. – Не эта змея навредила твоему отцу, той змеи уже нет в живых. И убив эту, ты уже ничего не исправишь, пусть себе живет.

Елисей успокоился и сказал:

- Прости меня, Анна, я и сам не знаю, какая сила побудила меня это сделать.

- Я тебя понимаю. Поверь, жизнь не переиначишь и не повернешь ее вспять.

- Да-да, я все понял.

- На, лучше испей самуиловой воды.

- Анна, пожалуйста, прошу тебя, дай мне подержать „камень мудрости” в своих руках.

- Конечно же, возьми.

Елисей взял камень в руки и долго смотрел на него: „Интересно, камень, как камень, где же находится его сила?” - но камень молчал.

- Анна, почему же он в моих руках молчит?

- Елисей, судя по всему, ты еще не созрел своей духовностью. Внутри тебя пока идет борьба: верить или не верить. Вот поэтому этот камень и молчит, но не переживай, ведь все происходит постепенно, и со временем у тебя все будет получаться.

- Да, но где я возьму такой камень?

- Он тебе и не нужен. Ежели ты научишься говорить со своей душой, то в ней ты найдешь и мудрость свою, тебе будет легко.

- Анна, я пока не понимаю, о чем ты говоришь, но буду искать свою духовность. Сколько бы на это не ушло времени, я постараюсь ее найти.

–––––––––––––

Подойдя к каменной глыбе, Самуил присел от усталости. „Боже, я знаю, что встреча с Анной произошла не сама по себе. Ты нас свел и Ты нас укрепил. Я доволен тем, что передал мудрую силу в надежные руки. Мой час приближается к исходу, я думаю, что Ты поможешь мне легко покинуть этот свет и без всяких трудностей войти в твое Царствие”.

Самуил закрыл глаза. Внутри себя он почувствовал огромный прилив тепла, ему было приятно все это ощущать. И в этот момент Самуил услышал свой внутренний голос: „Самуил, встань и обеими руками прикоснись к этой каменной глыбе. Отдай этому камню все свое тепло, и он будет сохранять его многие лета”. Самуил все так и сделал, чувствуя, что камень забирает его тепло. Руки и ноги становились холодными, и он ощущал, что его тело становится каменным: „Ну вот, подходит и мое время, самое главное, что я ухожу без мук и страданий”.

Он потихоньку подошел к своей гробнице, снял свое одеяние, положив их у изголовья гробницы, и подумал: „Я должен уйти в Царствие Божье в таком виде, в каком и пришел сюда”.

Самуил прилег, своего тела он уже не чувствовал. Его одолевала некая тяжесть, он даже не в силах был закрыть глаза. Руки и ноги его полностью окаменели. Каменная глыба начала издавать некое шипение, от которого у Самуила начала кружиться голова. Ему казалось, что он куда-то летит, и он снова услышал голос, но уже не внутренний, а находящийся рядом: „Самуил, не бойся, ты отдал свое тепло камню, и он старается сделать безболезненный переход в Мою Обитель. Сейчас ты примешь свой облик, посмотришь на свое тело, простишься с ним и беспрепятственно войдешь в Мое Царствие”.

Через некоторое мгновение от Самуила как будто бы что-то оторвалось. Он пошатнулся и почувствовал себя как-то неуверенно. Самуил стоял и шатался, потом посмотрел на свое тело: „Господи, спасибо Тебе”. - „Самуил, вот и все чудо. Ответь Мне: тебе не жаль своего тела?” - „Да, Боже, мне жаль”. - „Не жалей его, ибо это есть прах, зола от сгоревшего костра. Ты же обрел другое тело, чисто духовное. Я вижу, что ты чувствуешь себя намного уверенней. Обойди несколько раз вокруг камня”.

Самуил все так и сделал, и снова остановился у своего гроба. Вокруг все зашумело, поднялся сильный ветер, принося с собой сыпучий песок, который восседал везде, покрывая самуилово тело. Скоро могила была усыпана полностью песком. „Вот и все, - подумал Самуил, - странно, но у меня уже нет моего тела, на самом же деле, я существую, только выгляжу намного моложе и не чувствую никакой тяжести. Я могу передвигаться с легкостью, но не в этом чудо. Чудо в том, как я бестелесный могу слышать, говорить и передвигаться”. „Самуил, ко всему привыкай, ведь ты перешел к бессмертию, а Мои владения любят легкость и уважение к этой действительности. Я предоставляю тебе немного времени и ты можешь „порезвиться”, дабы полностью привыкнуть ко всему происшедшему и происходящему”. -„Спасибо тебе, Боже”. - „Самуил, сейчас перед тобой явится Самсон, и вы вместе с ним отправитесь к тому месту, где в данный момент находится Анна с остальными путниками. Они сейчас отдыхают, прошу вас: не испугайте их”.

Пред Самуилом появилось светло-синее свечение. Некоторые моменты оно светилось и постепенно принимало человеческий облик: „Мир тебе, Самуил”. - „Мир и тебе, Самсон”. -„Самуил, я видел, как ты попрощался со своим телом, это и я желаю сделать со своим”. -„Самсон, тогда идем на то место, где твое тело приняло свой покой”. - „Самуил, мы можем моментально оказаться на том месте”. - „Нет-нет, лучше пойдем потихоньку, ибо я должен привыкнуть к своему новому бытию”. - „Я понимаю тебя, пусть будет по-твоему, идем”.

У горевшего костра Анна и путники отдыхали. Елисею во сне что-то грезилось, можно сказать, он не спал. И вот, на фоне лунного света он увидел, как к ним приближались две прозрачные фигуры. Они показались ему чем-то знакомым, но как-то неожиданно страх начал одолевать его и он закричал:

- Анна, Анна, проснись!

Анна открыла глаза:

- Елисей, что случилось?

- Посмотри вон туда!

Анна взглянула и вскрикнула:

- Елисей, так это же к нам приближается твой отец и Самуил. Но почему Самуил так быстро отошел в Царствие Божье, хотя в момент нашего знакомства он мне показался очень странным и, судя по всему, он ушел по призыву Божьему. Елисей, когда они подойдут к нам близко, то не пугайся. Понимаю, что к тебе подойдет твой отец, он пришел из другого мира, и поэтому будет выглядеть немного иначе, чем был когда-то.

- Анна, мне страшновато, но я выдержу.

И вот фигуры Самуила и Самсона вплотную приблизились к отдыхающим путникам. Анна и Елисей встали.

- Анна, вот и произошло то, о чем я тебе говорил, - сказал Самуил, - я уже нахожусь там.

- Да-да, Самуил, я все понимаю. Я просто удивлена, что все произошло так быстро.

- Извини меня, Анна, я тебе вчера не все рассказал. Просто не хотел тебя огорчать, но я точно знал свое время, и сейчас ни о чем не сожалею.

Самсон же в это время внимательно смотрел на Елисея:

- Боже, Елисей, как ты вырос. Ты стал настоящим мужчиной.

- Отец, я сейчас и верю, и не верю всему тому, что происходит со мной. Я чувствую, что ты мой отец, которого мы ждали очень долго. И вот, время встречи наступило, можно я тебя обниму?

- Конечно, можно.

Елисей попытался обнять отца: „Господи, но что это такое? Кроме прохладного воздуха он ничего не ощущал, хотя перед ним стоял его родной отец”. Он сделал еще одну попытку, но у него так ничего и не получилось.

Самсон улыбнулся:

- Елисей, а сейчас постарайся поверить в то, что я, действительно, нахожусь рядом с тобой.

Елисей долго собирался со своими мыслями, и вот он представил пред собой своего отца в его физическом теле, и он снова обнял. Он сразу прочувствовал некую твердь, присущую физическому телу.

- Отец, дорогой ты мой, как я рад и благодарен Богу, всемогущему Богу за то, что Он предоставил мне эту встречу.

- Сынок, я тоже очень рад этой встрече, но истинная и настоящая встреча произойдет только в обители Божьей, и тогда у нас будет предостаточно времени, чтобы все вспомнить, что-то исправить, да и понять весь смысл нашей жизни, той, что мы прожили на Земле.

Самсон подошел к своей могиле, стал на колени и промолвил:

- Прах ты мой, отдыхай спокойно в этой земле, а я же продолжу свое существование у творца своего. Трудно мне было, но сейчас я получил духовное облегчение. Большое тебе спасибо. Образ твой я сохраню на все свое бессмертие. Еще раз спасибо и прощай.

Самсон подошел к Анне и Самуилу:

- Анна, дорогая, нам пора возвращаться в свою обитель. Вы же с чистой совестью возвращайтесь к себе домой, ибо вы сделали все, что от вас требовалось. А сейчас возьми подаренный Самуилом камень в руку, и при помощи его мы вернемся к Родителю нашему.

Анна достала из сумы камень, взяла в левую руку, он снова начал переливаться разнообразными цветами, и вот из него появился маленький лучик, который был направлен в сторону Самуила и Самсона. Они постепенно начали растворяться в воздухе.

„Интересно, как у нее все это получается, - подумал Елисей, - пускай, как бы ни было, но я встретился со своим отцом, и за эти четыре дня познал много интересного. Думаю, что дальнейшая моя жизнь будет прожита с большей уверенностью и с большим интересом”.

Анна и Елисей в своих мыслях попрощались с приходцами обители Божьей.

- Все, Елисей, - сказала Анна, - нам нужно отправляться домой. Мы свою миссию выполнили и прямо сейчас отправляемся в свое селение.

Обратный путь был легок, ибо путников окрыляла уверенность в том. Что они идут навстречу вечной жизни, навстречу своему бессмертию, навстречу всему Божьему.

По возвращению в Хоразинь Анну и ее путников сразу же окружили жители этого селения, все, кто верил и не верил. Им интересно было узнать, а точнее услышать из уст Елисея о его пропавшем отце. Сразу же посыпались вопросы. Кто-то из толпы спросил:

- Елисей, нашел ли ты прах своего отца?

- Да, уважаемые, не только я его нашел, но и воочию встретился со своим отцом.

- Ты что, был на том свете?

Толпа громко засмеялась.

- Нет, уважаемые, я был на этом свете, а вот с „того” света отец приходил ко мне, и я с ним беседовал.

- Елисей, а почему же он сам не пришел в Хоразинь?

- Люди, поймите, не ему решать, ибо, сколько было отведено Господом ему времени, столько же он и находился рядом с нами.

- А не сможешь ли ты нам показать путь в ту обитель, где находится твой отец?

В разговор вмешалась Анна:

- Нет, уважаемые, Елисей не сможет указать этот путь, ибо тот таинственный путь сам найдет каждый из вас. И вы по его тропе, оставив здесь место для других, уйдете в Вечное Царствие благодати Божьей. Ежели вы не верите во все, мною сказанное, то, пожалуйста, подойдите ко мне поближе.

Анна снова достала из своего хранилища, подаренный камень.

- Уважаемые, что вы видите пред собой?

- Мы видим, что в твоих руках простой камень.

- Нет, вы глубоко ошибаетесь, это не простой камень.

- Чем ты сможешь доказать, что он не простой?

Анна мысленно попросила Силы Божьи, чтобы они сотворили чудо. И в этот момент камень при дневном свете начал переливаться ярче солнца. Он, как и в прошлый раз, приподнялся и замер на определенной высоте. Толпа резко замолчала, все с удивлением смотрели только на него, затем кто-то закричал:

- Смотрите, смотрите, камень, как живой. Неужели она дьяволица? Точно-точно, она от дьявола, ибо человек не может такое творить.

Анна не растерялась и сразу же ответила:

- Все, что вы видите, исходит только от Господа Бога, и вы не в праве меня обзывать дьяволицей, ибо я такая же смертная, как и все вы. И я подвластна только Богу нашему. Ежели кто из вас считает, что я дочь дьявола, то пусть тот человек посмотрит на себя. Все, можете расходиться, больше я вам ничего не скажу.

К Анне подошел ее отец:

- Дочь моя, идем в дом.

- Да-да, отец, идем. Я устала от этой нелепости, и мне обидно за них, потому что они, кроме своей темноты, ничего не видят. Этих глупцов нужно переучивать. Думаю, что на Земле найдется такой человек, который исправит положение всех страждущих. Отец, пожалуйста, приготовь повозку, накорми ишака, мы соберем с тобой все вещи и завтра же отправимся в Иерусалим, ибо так угодно Сущему на небесах.

- Анна, я тебе уже говорил, не хочется мне покидать наше селение.

- Отец, я понимаю тебя, но нам придется это сделать, ибо эти люди проявят агрессию против нас. Дабы избежать всего этого, мы должны уйти отсюда. А спустя некоторое время, когда все успокоится, ты можешь вернуться обратно.

- Анна, спасибо тебе.

- Не нужно меня благодарить, благодари Бога.

По приходу домой, они собрали свои пожитки, накормили и напоили ишака, отец в своих мыслях попрощался со своим домом. Свое жилище ему было жаль покидать, ибо в нем прошла вся его жизнь, и он помнил все моменты проходящей жизни. По его щекам медленно текли слезы, Анна это заметила:

- Отец, успокойся и постарайся отдохнуть, и я тоже немного отдохну, ибо рано утром мы должны покинуть Хоразинь.

Ночь прошла быстро.

- Все, отец, нам пора.

Анна с отцом покидали Хоразинь. Повозка скрипела, от ее скрипа на душе у отца становилось грустно. Ишак передвигался медленно, он как бы тоже не хотел покидать родимые места. Выйдя из селения, они остановились и посмотрели на свою деревню. В этот момент из-за горизонта всходило солнце. Восход солнца слепил их, и Анне с отцом казалось, что их селение куда-то пропало. Анна сказала отцу:

- Вот, мы и выбрались, можно сказать, из темного места, и с этого дня нас будет освещать только все светлое. Отец, идем к морю, я должна попрощаться с ним.

- Теплые морские волны касались ног Анны. Ей было приятно и в тоже время грустно. Анне казалось, что не она прощается с морем, а само море прощается с ней. Жаль ей было расставаться с этим прекрасным местом, но воля Божья требовала своего, и никто не мог все это изменить. По Божьему велению Анне следовало идти только вперед.

ИЕРУСАЛИМ. Следуя улицами Иерусалима, Анна впервые увидела такое большое количество людей. Сначала она чего-то испугалась и отец это заметил:

- Анна, что с тобой?

- Я и сама пока не знаю, но в данный момент во мне одновременно присутствует страх и радость.

- Доченька, успокойся, раз уж мы прибыли, то думаю, что очень скоро мы привыкнем к новой обстановке, хотя мне тоже как-то не по себе от одной только мысли…

- Отец, какой мысли?

- Дочь, где мы будем жить, кто нас приютит?

Анна задумалась, потом посмотрела вокруг себя, подняла свой взгляд к небесам и сказала:

- Отец, у нас все будет хорошо. Господь нам поможет, я в этом уверена. А сейчас давай погуляем по Иерусалиму и посмотрим, как здесь живут люди.

И они влились в этот нескончаемый людской поток. Вокруг все шумело и шипело, смеялось и кричало.

„Боже, - подумала Анна, - сколько же много здесь людей, я прошу Тебя, Боже, помоги им всем. Пусть они живут хорошо, хотя я вижу здесь много нищих, прошу Тебя еще раз, помоги обездоленным и пусть Твоя справедливость восторжествует над Иерусалимом”.

- Анна, - окликнул ее отец, - мы уже проголодались, давай что-нибудь купим из пищи.

- Я не против.

Они подошли к торгующему юноше и обратились:

- Юноша, мир тебе.

- Мир и вам. Вы что-то хотите купить у меня?

- Да, мы очень проголодались.

- Пожалуйста, берите лепешки, можете взять мясо, рыбу и еще могу предложить вам красное вино.

Отец посмотрел на Анну.

- Хорошо, хорошо, отец, бери все, что тебе предложили.

Сделав покупки, они отошли в сторону и присели в тени.

- Анна, о чем ты задумалась?

- Отец, думаю, что я не ошибаюсь, но этот юноша мне кого-то напоминает, но я не могу вспомнить, кого? Глаза его мне о чем-то говорят.

- Доченька, но ты же ни разу не была в Иерусалиме, как ты можешь знать этого юношу.

- Нет-нет, отец, будучи в „огненной колеснице”, в одном из зеркал я видела его, хотя там он был уже очень стар, как и я сама.

Отец выпустил лепешку из рук:

- Анна, о чем ты глаголишь, какая „огненная колесница”, какие старцы?

- Ты этого пока понять не сможешь, но я клянусь тебе и утверждаю, что этого юношу звать Симеоном. Ежели ты не веришь, то давай прямо сейчас подойдем к нему и обратимся.

- Что ж, Анна, я согласен, докажи мне, пророчица ты моя великая, - с улыбкой сказал отец.

Подойдя снова к юноше, Анна обратилась к нему:

- Симеон, дай нам, пожалуйста, еще две лепешки.

- Хорошо, сей…час…, как вы узнали, что меня зовут Симеоном?

- Понимаешь, Симеон, не могу я тебе пока открыть эту тайну, но думаю, что не случайно я подошла именно к тебе, дабы купить у тебя провизию. Сам Господь меня направил.

Симеон посмотрел по сторонам и тихонько сказал:

- Девушка, прошу тебя, не говори здесь так громко о Боге, ибо могут оказаться рядом священники, а они этого слова не любят, и тебя за это могут заключить в темницу. Но лично мне интересно будет побеседовать с тобой. Для начала скажи мне свое имя.

- Анной меня зовут.

Симеон взялся за голову: „Господи, сбылось, сбылось все то, что Ты мне обещал. Я истинно вижу пред своими очами Анну, о которой глаголил Ты мне, и она права, ибо не случайно подошла ко мне. И вот наши пути сошлись вместе. Что делать дальше я уже знаю, и буду делать так, как велишь Ты мне, мой Господь”.

Симеон подал Анне еще две лепешки:

- Анна, пожалуйста, возьми от меня этот хлеб, платить мне ничего не нужно. И я прошу вас, далеко не уходите, посидите там, в тени, и подождите меня, я скоро закончу свою работу, и мы пойдем ко мне. Живу я один, родители мои умерли, и места у меня хватит на всех. Думаю, что вы не будете против?

Отец Анны на радостях сразу выпил сосуд вина. „Боже праведный, как все легко получается, вроде бы только что были совсем чужие в этом городе и в один момент стали близкими людьми. Ну и Анна, ну и дочь моя. Говорит о какой-то „огненной колеснице”, на эту тему общается с людьми, а отцу ни слова. Хотя я и сам ей обещал, что не буду задавать ей никаких вопросов, а вот сейчас все становится ясным”, - думал он.

Через некоторое время к ним подошел Симеон:

- Анна, я полностью освободился, и мы можем идти ко мне домой. Но прежде познакомь меня со своим отцом.

- Хорошо, моего отца зовут Гойша.

- Вот теперь все стало на свои места. Идемте, ибо я знаю, что вам нужно отдохнуть с дороги.

Симеон жил на окраине города, рядом с железными вратами. Дом его находился на небольшом холме, он был сравнительно большим.

„И, действительно, здесь места хватит всем”, - подумала Анна.

- Уважаемые, проходите, не стесняйтесь, ибо мой дом, теперь и ваш дом. Живите здесь сколько вам надобно. Можно сказать, что я в этом доме почти не обитаю, потому что приходится много трудиться.

- Симеон, ты торгуешь лепешками, рыбой, кто это все тебе готовит?

- Хлеб пеку сам, рыбу тоже ловлю сам, мне не на кого надеяться.

- А ты не будешь против, если мы будем тебе помогать?

- Анна, ради Бога, я буду только рад.

- Вот и хорошо. Симеон, ответь мне, пожалуйста, ты сильно боишься священников?

- Как тебе сказать, после одного случая, происшедшего со мной, просто я стал не уважать таковых.

- Ежели не секрет, то, что же с тобой произошло?

- Понимаешь, Анна, однажды мне пришлось встретиться с необыкновенными людьми, которых я запомнил на всю свою жизнь. О них я стал рассказывать всем своим знакомым, меня сочли безумцем, но на самом то деле я встречался с ними.

- Симеон, скажи мне от души, встреча с этими необыкновенными людьми случайно произошла не в „огненной колеснице”?

Симеон покраснел и спросил:

- Анна, ты что, тоже встречалась с таковыми?

- Да, мне тоже пришлось встретиться с этими людьми, и я много с ними общалась. Мне они понравились, и я думаю точно так, как и тебе. И вот, когда я увидела тебя, а точнее твои глаза, то сразу вспомнила, что в одном из „зеркал” я видела этот взгляд. Хотя там мы с тобой выглядели дряхлыми стариками.

- Анна, - воскликнул Симеон, - неужели это ты стояла рядом со мной, ведь эту картинку я тоже видел. И, как нам было сказано, в своих руках мы держали Сына Божьего и, самое странное, что сейчас Он еще не родился, а мы Его уже видели.

- Симеон, я думаю, с сегодняшнего дня Господь утвердил нас обоих.

Гойша смотрел, слушал их и думал: „Может, я выпил много вина, и мне все это кажется, или они просто разыгрывают меня? Но такого не может быть, ведь Анна никогда не видела этого юношу. Ну пусть будет так, как будет, я не против, а я прилягу и отдохну”.

–––––––––––––—

- Дети, - обратился Анан, - знаете, мне часто приходилось бывать, а точнее, видеть дом Симеона. Но я, как-то не обращал на него внимания, потому что просто не знал этого человека. Да и о нем мало кто говорил. И этот дом, где жили Симеон и Анна с отцом, до сих пор стоит на том же холме у железных врат. Он пустует, сколько лет я не могу сказать, но точно знаю, что там никто не живет. И, если хотите, то давайте сходим и посмотрим поближе на это святое место, ведь там когда-то жили прекрасные люди. Пусть им Царствие Небесное будет являться истинным раем.

Все согласились с отцом и по восходу солнца следующего дня они отправились к дому Симеона. Подойдя к нему, они увидели пред собой опустошенное здание, в котором гулял блудный ветер.

- Отец, - обратился Иддай, - Ежели здесь жили, можно сказать, святые люди, которые держали в своих руках истинного Бога, то это место должно быть святым. Но мы видим перед собой совсем другое. И, думаю, что со временем от этого дома не останется ничего, и мне очень жаль.

Охрон сказал Иддаю:

- Не жалей ни о чем. Давайте все вместе восстановим это жилье. И ежели все так и случится, как сказал Иисус, то я с Рахиль буду жить в этом доме. Думаю, что Симеон и Анна не обидятся на меня, ибо я не насилием захватил их жилье, а только из-за уважения к ним я буду жить в этом доме.

- Охрон, молодец, я не ожидал от тебя такого, и пусть будет по-твоему. Сам Бог поможет нам восстановить это жилье, хотя и деньги у нас есть. С завтрашнего дня мы все вместе возьмемся за этот благий труд, а сейчас давайте войдем в это жилье и побудем немного там.

Войдя во внутрь помещения, они сразу почувствовали легкость на душе, хотя на стенах кроме пыли, больших пауков и паутины, они пред собой ничего не видели. И все же их души радовались.

„Даже не верится, что здесь когда-то жили Анна и Симеон, они о чем-то говорили, спорили, мечтали. Кое-что из уст отца мы о них уже знаем, но хочется о жизни этих людей знать все больше и больше”, - подумал Иасув.

- Дети, вот видите, как устроена жизнь Господа Бога, мы не видим, но Он нам помогает, учит всему и разъясняет, и все по-Божьи вершится. Все, что я рассказываю вам об Анне, было на самом деле, вот точно так, как и мы находимся сейчас здесь, в их доме. Я благодарен и вечно буду в долгу пред нашим Сущим. Думаю, что без Его помощи, ничего бы мы не знали о судьбе Великих людей.

ОТ ОХРОНА.

„Всем нам было очень интересно слушать рассказы об Анне и Симеоне. Мы мечтали быть такими же, какими были они. Но самое интересное то, что эти люди заранее видели рождение Бога-Человека, Истинного Бога-Человека Иисуса Христа. Они видели Его младенцем и, держа Его в своих руках, были этому очень рады. Я представляю их чувства, ибо не каждому было суждено видеть первенца Господнего. Мы же в свое время встречались со взрослым Иисусом. Слыша Его голос, и видя Его самого, мы очень хотели прикоснуться к Нему, дабы получить от Него Силу Господню. Таких людей, как Иисус, за всю прожитую жизнь я не встретил ни одного. С одной стороны мне Его было жаль. Я видел, как Он трудился во благо и славу людей, и я видел, как Его оскверняли и поливали всякой нечестью язычники и первосвященники. Но Он все терпел, и из уст Его не вышло ни одного грубого слова. В таких случаях Он попросту молчал, но было видно, что Он усердно о чем-то думает. И я лично считаю так, что Его мысли были только благие.

В то время мне казалось, что Иисуса будут чтить и почитать до исхода Его дней, но я ошибался, ибо против Него вышла вся „духовная святость”. Вышли те, кто должен был чтить Его и прославлять, но получилось все наоборот. Как я плакал, видя смерть единородного Сына Божьего. Да, я не ошибаюсь, я видел смерть. Тогда для нас смерть являлась только смертью, а для Него же было все иначе. Ибо, как Он и утверждал, так все и получилось. Иисус воистину воскрес, и воскрес Он у всех на глазах. И снова же та бездуховность отвергла Его воскрешение, и унизила Его в Его же бессмертии. Но Иисус воскрес не для мести, Он воскрес для благополучия, и этим воскрешением Он доказал наличие бессмертия.

Первые сорок дней после распятия Бого-Человек находился на земле. И Он снова творил свои чудеса, и снова Его проклинали. Синедрион рвал и метал. Со всех окраин священники собирались в Иерусалиме, и их сборища напоминали пиршество шакалов, которые могли разорвать всех на части, но руки у них были коротки. Сам Всевышний видел их деяния, и каждого наказывал из них по-своему. Нет, не мечом и не нагайкой, наказание было, а точнее являлось тонким. И все, кто заслуживал это наказание, получили свое.

Лично я остался священнослужителем, но не таким, какими были остальные. Со своими братьями я прославлял Истину Господню. Я ее возвышал, ибо точно знал, что где-то там на небесах, меня и деяния мои Господь видит, да иначе и не могло быть. И в то же время я проклинал всех тех, кто был причастен к смерти этого необыкновенного Человека, имя которому – Бог Сущий.

И пусть в данный момент каждый человек прислушается к моим словам, ибо я глаголю правду, правдивей ничего не может быть. Я снова утверждаю, что Иисус был и есть, Он всегда находится рядом с каждым человеком. Ваша добрая мысль – есть мысль Его. Наслаждайтесь этим и верьте во все добрые начинания.

Еще есть мысли, которые исходят из преисподней. В них находятся не люди, а звери, и таковых я видел много. Видел их и при распятии Иисуса, видел и их злые улыбки, слышал их дурной смех. Они радовались, не видя за своей спиной горя, а их горе уже находилось рядом.

С братьями я пытался восстать против таковых, нас тоже избивали и унижали, над нами смеялись и обливали грязью. Но ради Иисуса Христа мы выдержали все.

Помню такой непоправимый случай. Одно сборище священников пришло в ярость, услышав проповедь, которую глаголил мой брат Иддай. И они ему отрезали язык и отрубили обе руки, дабы он молчал и не мог креститься так, как учил это делать Иисус Христос. Иддай не умер. По его глазам я видел, особенно в те моменты, когда он плакал, что он сильно верит, и ему еще больше хочется творить много приятных дел для людей и для Бога. Я всячески помогал ему, в принципе мы и не расставались, он жил все время со мной. Впоследствии я научился читать его мысли, которые через себя я передавал своим прихожанам. У нас это получалось, нам верили, нас уважали, при этом мы не старались возвышать самих себя, мы возвышали только Господа Бога.

Иасув, видя несправедливость, которая произошла у нас в Иерусалиме на Голгофе, решил посвятить всего себя только Богу и нищим. Можно сказать, что в Иерусалиме он почти не жил. Вся его жизнь прошла в пути. И, где бы он ни находился, то ли в Иерусалиме, то ли в Риме, то ли в Египте, его уважали и слушали люди, те люди, которые хотели жить вечно. Да, Иасув прожил жизнь короткую. Умер он не своей смертью, в этом ему помогла группа бездуховных людей. Он принял муки и страдания, не совместимые ни с чем, но я думал и представлял, когда Иасув сделал последний свой выдох и отдал Богу душу свою, то он находился в радости своей.

Какие только пути не искал синедрион, дабы обрубить корни вновь появившейся Веры. И вот, спустя много лет после распятия Иисуса, когда я уже находился в преклонных летах, я видел, что они творили, и мне было обидно, но обидно было не из-за бессилия, а из-за их непочтения. Ибо видел в их деяниях некое зверство, очень страшное зверство, которое порой не каждый человек может сотворить, но они творили.

Не скрою, на их стороне было много людей, ибо у них были деньги. У нас же - только наши проповеди, и мы насыщали души людские не ради наживы своей, а ради благополучия всех, всех тех, кто тянулся к Сущему.

Однажды Иасув сказал: „Благодарите Господа нашего за то, что Он любит всех нас и делает из нас настоящих людей. И кто же это прочувствует, тот будет почитать во ве века грядущие. И дети, и весь род его будет спасен Божьей Истиной. Да и возрадуется семейство, которое освещает себе свой путь Верой в свое бессмертие, Верой в бытие господне, Верой в Матерь Божью и Отца Сущего. И Дух Святой благоволит, так сему и быть, ибо написано во всех пророчествах: быть сему, как указал Сущий, как изобрел и наставил, как утвердил и освятил. Приближайтесь ко всему Божественному, идите в полный рост с гордо поднятой головой, ибо в океане Господнем есть ся Суть, и ся Сила. Аминь”.

Эти слова, которые изрек Иисус, запомнились мне на всю жизнь, и их я приобщал к учению своих детей. И мои дети с малых лет верили во все Божье и множили эту Веру, и разносили Ее по всей Земле.

Читающий, вдумайся в эти слова, исходящие с небес. Они не выдуманы, и в данный момент они вливаются в тебя и заставляют тебя изменить себя. Самому придумать все это невозможно, а вот услышать все исходящее из Царствия Небесного – это возможно. И я, глаголящий эти слова, утверждаю сие. И ты, читающий, в каком бы веке ты не жил, поверь в свое бессмертие и в наше тоже. Ежели поверишь , то мы станем едиными, хотя мы никогда и не разлучались, ибо Царствие Небесное является продолжением жизни, начатой на Земле.

Прошу тебя, на несколько мгновений, задумайся об этом, посмотри по сторонам, прикоснись к дереву, цветам, испей прозрачной воды и вдохни в себя глоток свежего воздуха. И твоя добрая душа заставит тебя поверить во все истинное и реальное.

Из воспоминаний Охрона. 82-й год от РХ.

ИЕРУСАЛИМ.

ИЕРУСАЛИМ. БЫВШИЙ ДОМ СИМЕОНА.

- Дети, у меня есть одно предложение. Давайте сейчас немного уберем в доме и останемся на ночлег здесь. Мне будет легче продолжать повествование об этих прекрасных людях.