Там, где не гаснут звезды (СИ)

С этого дня он быстро пошел на поправку.

— Насть, — удержал меня от обморока Денис. — Ты кровь сдавала для переливания, помнишь? — парень провел пятерней по волосам и со страхом посмотрел на меня. — Ты в курсе о своем диагнозе?

— В курсе, — безжизненно, хрипло выдавила я из себя. — Сколько мне осталось…?

Что я надеялась услышать? Что болезнь отступила? Нет, чуда не произошло. Не в моем случае.

— Тебя уже одолевают боли? — озабоченно спросил Денис, и после моего отрицательного кивка констатировал: — Полгода. Плюс-минус…

Вот так просто… Плюс смертельная болезнь и минус моя жизнь…

И минус папина жизнь… За каких-то полгода моя мама лишается двух родных людей…

День похорон мне почти не запомнился. В памяти обрывками проплыли воспоминания: не перестающая плакать мама, плачущий вслед за мамой, все понимающий Лешка, друзья и родственники, выражающие скорбь и сочувствие, обитый красным бархатом гроб, в котором лежит неподвижный отец, и невольные картинки меня самой в такой же могиле.

Реагировать на окружающее я начала спустя несколько дней. Первым, что бросилось мне в глаза — это постаревшая лет на десять мама. Седина, которая была почти незаметна на ее темных кудрях, мигом коснулась висков и корней волос, да и морщин заметно прибавилось. Ей будет тяжело, очень тяжело после того, как вслед за отцом уйду и я. Как бы она не наделала глупостей и не легла в землю третьей… Нет, этого ни в коем случае не должно произойти.

Поэтому рядом с мамой должен остаться кто-то, кто будет присматривать за ней, заставлять жить… кто-то… мой сын. Да, Алешка — единственный человек, который не позволит маме сломаться окончательно. Он должен быть с ней. Не с Андреем. Я не хочу, чтобы моя мама видела внука лишь по выходным. Я хочу, чтобы она воспитывала Лешу вместо меня.

Артур все же прилетел ко мне и предложил встретиться в ресторане Андрея. На мою просьбу поменять место встречи он заявил, что хочет увидеть ту чебуречную, прославленную газетами как «большая сцена Насти Редниковой».

— Привет, моя красавица. Как ты себя чувствуешь?

— Как может себя чувствовать человек, который одной ногой в могиле?

— Он пытается оставить что-то после себя, — после недолгого раздумья выдал продюсер. — Песни, клипы, тексты… — что-что, а доля такта Артуру бы не помешала.

— Извини, Артур, но я не передумаю.

— Это потеря бешеных денег… Понимаешь?

Нет, я не понимала. И то, что через полгода моя жизнь оборвется, тоже не понимала. Но негодование Артура понять все же смогла — он действительно очень много работал для того, чтобы мое имя стало известным на телевидении и радио.

Мы с ним познакомились четыре года назад. Мне как раз удалось устроиться на работу продавцом в магазин неподалеку от дома, а за Алешей присматривала соседка. Естественно, денег катастрофически не хватало, хотя родители продолжали высылать часть своих денег. И как раз в это время Ольга познакомила меня с начинающим продюсером, который активно раскручивал девичью поп-группу. За эти годы у меня накопилась куча текстов, стихотворений, которые, как объяснила Оля, можно было выгодно продать. А так как мои рифмы оставались просто словами на бумаге, заваленной в дальнем ящике стола, я без раздумий согласилась.

На студии звукозаписи, где мы с Артуром впервые встретились, он придирчивым взглядом прочитал пару моих текстов и задал пару немногословных вопросов:

— Сама пишешь?

Я кивнула.

— Петь умеешь?

— Ну… я в университете в группе играла… — замялась я.

Как такового музыкального образования я не имела, ноты не знала, в детстве мелодии подбирала на слух. Артур предложил мне спеть несколько известных композиций, после чего решил заняться мной как «проектом». Целый год я постигала азы музыкального искусства, учила термины, разбирала музыкальные произведения по нотам, с профессиональными преподавателями работала над своим голосом и пластикой движения на сцене. В конечном итоге наши труды принесли заслуженные результаты. По радио стали звучать мои песни, их же я исполняла и на концертах. И это были те самые песни, которые я когда-то хотела продать Артуру.

Именно этот человек превратил продавщицу из продуктовой лавки в звезду эстрады.

Но в силу обстоятельств я отказалась от этого всего, подарив Артуру все права на мои песни. Многие известные артисты жертвовали своей личной жизнью, здоровьем и семьей ради славы и фанатов, но, как бы я не любила музыку и сцену, сейчас у меня выбора не осталось.

— Настя, я найду тебе лучшего врача… обещаю, мы сможем тебя вылечить.

Кто «мы» — уточнять не стала.

— Я сочувствую случившемуся с твоим отцом, но с тобой это не произойдет.

Во время похорон мне все сочувствовали и соболезновали, но тогда у меня было такое состояние, когда я не понимала, что мне говорят, слова не задерживались в моем сознании, равно как и те, кто их говорил. Сейчас же ко мне пришло осознание слова «сочувствую», и мне захотелось прижаться к маме и именно сочувствовать нашему общему горю. Мы с ней безуспешно пытались смириться с потерей близкого человека. Часто по привычке я накрывала на стол четыре прибора, а мама на ночь всегда ставила на прикроватный столик стакан с водой — у папы по ночам болело сердце, и боль он успокаивал таблетками. Однажды Лешка ради интереса побрызгался отцовскими духами, и этот аромат никак не мог выветриться — казалось, будто бы папа всего лишь вышел по делам.

Несколько раз ко мне приезжали журналисты, но ни одному из них я не дала интервью. В одних журналах писали о том, что причиной моего ухода со сцены стал конфликт с продюсером, в другой — что я потеряла голос, лишь немногие издания были близки к правде, но меня это мало интересовало. Если в начале моей музыкальной карьеры для меня была важна каждая статья, написанная обо мне, то сейчас я этим переболела.

Гораздо важнее для меня было осознание того, что я так и не смогла раскрыть правду перед Андреем.

Не знаю, можно ли было считать этот случай подарком судьбы или этот немаловажный эпизод в моей жизни стал счастливой случайностью, тем не менее я очень рада, что мне выпал такой своего рода шанс вспомнить, что значит радоваться жизни. Пытаясь найти работу, связанную с музыкой, я наткнулась на контору по проведению праздничных торжеств. Место певицы было уже занято, и, хотя мне предложили его освободить, все же я согласилась на должность администратора. В мои обязанности входило поиск места для торжества, оформление, составление меню и всевозможная помощь заказчикам торжества. Парадокс — умирающая женщина проводит свадьбы. Надо было в ритуальную службу устраиваться, ей-Богу, но боль пока еще не приходила, а потому я изо всех сил цеплялась за возможность жить.

Начальница Виктория Романовна, женщина пожилых лет, сразу мне понравилась. Она умела найти общий язык с любым, даже самым капризным клиентом. Люди сразу проникались симпатией к этой добродушной улыбчивой женщине, делающей свою работу с непревзойденным мастерством. Поначалу она предложила мне петь на торжествах, отдавая честь моим заслугам на сцене, но я отказалась. Мотивировала свой отказ тем, что не хочу больше связывать себя с музыкой. Виктория Романовна все поняла и тактично больше не подходила к этой теме. Она ввела меня в курс дела, посвятила в тайны флористики, оформления помещений и других немаловажных деталей моей новой работы. Ведущий празднеств — тамада, мне тоже понравился. Ваня — молодой харизматичный парень лет двадцати, его широкая беззаботная улыбка покоряла всех, а его по-детски звонкий, заразительный смех заставлял смеяться даже самых угрюмых гостей. Иван умел организовать любую компанию, направить ее в нужное русло и провести банкет по высшему классу. А вот певица, она же пианистка и скрипачка Юля мне почему-то не понравилась. Красивая студентка института культуры и искусств, но было в ней что-то циничное, если не сказать пошлое. Однажды, готовясь к проведению свадьбы, она размыто дала понять, что завидует невесте и — самое ужасное — делала неприличные намеки жениху. Почему Виктория Романовна до сих пор ее не выгнала, видя такие непристойности, мне до сих пор неясно, но напрямую говорить о проблеме я не стала.

И вот, выбирая цветы для оформления очередного торжества, вдыхая буйно пахнущую самыми разными ароматами атмосферу этого магазина, я нос к носу столкнулась с Андреем. Он меня не сразу заметил и сходу попросил букет красных роз. А когда я обернулась, мужчина даже немного растерялся.

— Привет, — натянуто улыбнулся он. — Рад тебя видеть.

— Мне тоже было приятно встретиться. Но извини, мне пора идти.

Я быстро расплатилась, попрощалась и вышла из магазина. Кому мог предназначаться букет красных роз, заказанный Андреем? Конечно, любимой девушке. Ревность больно кольнула меня, и, глядя на нарисованный баннер с кактусом на витрине, я вдруг вспомнила о другом его собрате, который вскоре после моего отъезда в Москву зачах.

Мы стояли, обнявшись, на перроне перед поездом, вот-вот отправлявшимся в Москву. Андрей был участником конкурса — представлял ресторан, в котором работал. Конкурс был рассчитан на две недели, и все это время Андрей должен быть в столице. Я поехать с ним никак не могла, на носу была сессия. Было грустно. Несмотря на то, что был уже конец января, моросил легкий дождь — такой вот причудливой может быть погода. На душе было так же печально, как и на улице. Вдруг Андрей оставил меня и убежал в здание вокзала.

— Ты куда? — крикнула я ему вслед. — У тебя же поезд отправляется через три минуты.

— Я мигом, — услышала я короткий ответ.

Ровно через две минуты Андрей вернулся, держа в руках маленький сверток.

— Это для тебя, малыш. Чтобы ты не забыла обо мне за две недели, — Андрей засмеялся и, крепко поцеловав меня, запрыгнул в поезд.

В свертке оказался полосатый желто-зеленый кактус в форме сердечка.

— Настя! — Андрей окликнул меня сзади. — Ты спешишь?

— Не очень. А вот ты, наверное, да, — решила я за него и пошла дальше, удивившись отсутствию роз в его руках.

— Ошибаешься, — развеял мои сомнения Андрей. — В любом случае, дела подождут.

— Не хотела бы стать причиной твоего опоздания.

— Начальство не опаздывает, а задерживается, — пошутил Андрей. — Прогуляемся?

Я все же согласилась, стараясь не думать о той, кому он хотел купить цветы. Плевать. Я уже решила, что мой сын останется с моей мамой и станет смыслом ее жизни. Не хочу, чтобы она сошла с ума после моего ухода.

Неожиданно для теплого солнечного дня начался дождь, причем такой сильный, что за первые минуты мы вымокли до нитки. Мы быстро заскочили в небольшое кафе и сели за свободный столик. Несмотря на то, что дождик был теплым, в соприкосновении с кожей казался ледяным. Пока Андрей заказывал два горячих шоколада с пирожными, я терла ладонями плечи, пытаясь согреться.

— Сейчас согреешься, — пообещал Андрей, когда официантка принесла нам заказ.

Так и произошло. После нескольких глотков обжигающего напитка я почувствовала растекающееся по венам тепло. Андрей смотрел на меня с нежностью. Но я отогнала от себя этот мираж. Наверное, его сейчас все ждет и не дождется любимая девушка Ира, которой он так и не купил розы.

Я улыбнулась. Улыбка была глупой, без причины. Просто вспомнилось, как мы точно так же сидели с Андреем восемь лет назад, друг напротив друга, смотря в глаза и держась за руки. Вспоминает ли Андрей об этом хоть иногда? Ведь невозможно забыть время, когда ты был счастлив и делал счастливым другого человека…

Дождь закончился так же быстро, как и начался. Когда мы вышли из кафе, солнце блестело на редких лужах и мокром асфальте.

— Ну… — замялась я. — Мне пора идти.

— Мне тоже, — эхом отозвался Андрей.

Но расставаться не хотелось. Впервые за семь лет я вот так просто стою рядом с этим человеком, ничего не боясь и просто наслаждаясь моментом. И снова меня встревожил вопрос: чувствует ли Андрей тоже самое?

Время неуловимо движется вперед, отчитывая дни до последнего вдоха. Лешка пошел в первый класс. Я была рада, что успела проводить его в школу…

Андрея после той встречи в цветочном магазине я больше не видела, хотя не скрою — безумно хотелось снова оказаться рядом с ним. Но я решила не бередить старые чувства. Тем более, по слухам, он собирается жениться. Мешать я ему не собиралась, решила — пусть он будет счастлив. А я тихо уйду и там, в другой жизни, буду наблюдать за тем, как живут мои любимые люди.

Работа в свадебном салоне занимала очень много времени, и с утра до вечера я проводила в поездках по городу, подбирала места проведения свадебных торжеств, оформление, места для съемки. С утра согласовывала всевозможные нюансы, а вечером колесила на стареньком папином «форде» и благодарила Бога, что сразу после окончания школы папа отправил меня на автокурсы с последующим получением водительских прав. Машина мне оказалась жизненно необходима. Хоть может ли что-то быть жизненно необходимым, кроме самой жизни? Но я об этом старалась не думать, иначе бы точно сошла с ума. Да и дел хватало ровно настолько, чтобы не задумываться о том, что будет, когда начнутся боли.

— Как вы думаете, на мне хорошо сидит это платье? — из примерочной выглянула девушка, у которой через несколько дней свадьба. Я ей помогала выбирать наряд к столь счастливому событию. Длинное белое платье с корсетом, расшитым бисером смотрелось на ней просто превосходно. Ткань платья легко струилась по телу и создавал эффект воздушности. Образ завершала фата до пояса с атласной лентой. Классика никогда не выйдет из моды.

— Ты выглядишь изумительно, — расчувствовалась я в комплиментах.

— Спасибо вам, Настя, — искренне поблагодарила девушка и неожиданно обняла меня. — Не знаю, что бы я без вас делала. Моя мама приедет только на свадьбу, а подружка в командировке. Мне, кроме как на вас и Виталика, моего жениха, даже надеяться не на кого.

— Все пройдет по высшему уровню, — заверила я девушку, промолчав о том, что сама с радостью бы поменяла общение со многими людьми на то, чтобы иметь возможность прости жить и видеть, как растет мой сын.

Следующий день начался как обычно. Я показала новым клиентам портфолио нашего агентства, и вместе с ними мы начали составлять набросок сценария их свадьбы.

— Только у нас есть небольшое пожелание, — прервал меня жених, когда я начала рассказывать о кафе и ресторанах, с которыми связано агентство. — Мы бы хотели, чтобы наша свадьба прошла в ресторане «Твой восход».

Я замерла.

— Но мы можем предложить массу других вариантов…

— Дело в том, что я там работаю, и уже договорился с хозяином, — заявил жених, отнимая у меня право выбора.

После этих слов стало понятно, что деваться мне некуда.

— Что ж, мы пойдем вам навстречу, — пришлось согласиться. — Мы сегодня же отправим в этот ресторан человека, чтобы учесть все нюансы.

После ухода пары я долго смотрела на ярко выделенную надпись в блокноте, говорившей о том, что придется снова видеться с Андреем, чего очень не хотелось.

— Вань, сможешь сегодня в «Твой восход» съездить? Нужно договориться о проведении свадебного банкета? — обратилась я к парню, рисовавшему плакат «С Днем Рождения, Маша!», который заказал один из клиентов. Задатки художника у Вани отсутствовали напрочь, поэтому завтра он, как и всегда, выкинет результат своих сегодняшних стараний и распечатает плакат на принтере.

— Не могу, Настюх, — отказался Иван. — День забит. В театр надо заехать — костюм Бармалея забрать, да и вообще я занят. Попроси лучше Юльку.

Я с надеждой посмотрела на скрипачку.

— Я не могу, — отрезала девушка, поправляя прическу перед зеркалом. — У меня сегодня свидание.

После глубоко вдоха стало ясно, что придется ехать в «Твой восход» самой. Сначала решила сделать другие намеченные на сегодняшний день дела, и только в последнюю очередь отправиться в ресторан.

Как бы я не тянула время, согласовывая меню с другими будущими молодоженами, обсуждая музыкальный репертуар и конкурсы, оформляя зал для завтрашней свадьбы, все же мне пришлось ехать в ресторан. Оставила машину на стоянке и вошла. У ресепшена попросила позвать администратора и очень удивилась, когда ко мне вышла Ира, нынешняя невеста и вскоре жена Андрея. Она тоже меня узнала, нахмурилась, но сразу же совладела с собой. Сразу заметен ее профессионализм — держит эмоции под контролем.

— Здравствуйте, вы хотели меня видеть?

Я попыталась вспомнить, что мне нужно.

— Э… да. Я хотела договориться о проведении свадьбы у вас в ресторане.

— Чьей свадьбы? — Ирина изумленно подняла брови, и я вновь убедилась в том, какая она красивая — с ее ярким, выразительным макияжем, с белокурыми локонами и в коротком дорогом платье.

— Я представляю свадебное агентство.

— Это будет дорого стоить, — Ирина явно не хотела видеть меня в этом ресторане. Неужели она забыла, что еще месяц назад я собирала полные залы? А это удовольствие не из дешевых.

— Мои клиенты сказали, что они здесь работают и все обеспечат.

— Работают? Вы, наверное, о Свете и Ярославе?

— Именно.

— Что ж, я думаю, проблем не возникнет.

Обговорив первоначальные детали с Ириной, я со спокойной душой собиралась уйти, но администратор меня внезапно остановила.

— Анастасия, вы знаете, мы бы тоже хотели заказать у вас свадьбу.

— Мы? — удивилась я.

— Да. Я и мой жених, Андрей, владелец этого ресторана. Скажите, ваше агентство сможет предоставить нам свои услуги?

Это был удар в солнечное сплетение. Я вдруг представила, как буду организовывать свадьбу любимого человека, и поняла, что не смогу выдержать подобное испытание. Все организационные вопросы по проведению торжества надо будет обговаривать с женихом и невестой, и от одной это мысли мне стало нехорошо.

— Знаете, Ирина, в нашем агентстве последнее время очень много заказов, поэтому боюсь, что у нас не получится. Обратитесь в другое агентство, — посоветовала я и, собравшись с духом, спросила. — А когда планируется столь радостное событие?

— Через месяц. Вы знаете, я так волнуюсь, — возбужденно проговорила девушка, наиграно сложив руки на груди. Хочет произвести на меня впечатление и показать свое превосходство. Что ж, у нее это получилось.

— Всего доброго, — быстро попрощалась я и ушла.

Я не подозревала о том, во что может вылиться мой отказ. Виктория Романовна хмуро и с неодобрением смотрела на меня, требуя объяснений, хотя она старалась держать себя сдержанно, как и всегда.

— Настя, почему ты отказала нашим потенциальным клиентам? С каких пор подобные решения вошли в твою обязанность?

— Вы говорите о «Твоем восходе»? — я сразу все поняла. Наверняка Ирина позвонила в агентство и решила подлить масла в огонь. Но зачем…? Как бы то ни было, я надеялась, чтобы Виктория Романовна ответила ей отказом.

— Правильно, о «Твоем восходе», — согласилась начальница. — Будешь кофе?

— Да, спасибо.

— Уверена, у тебя есть в ответ на своевольный отказ весомая причина. И ты мне ее сейчас расскажешь.

— Виктория Романовна, дело в том, — я начала придумывать «весомую причину», — что на два месяца вперед у нас накопилось более чем достаточное количество заказов, и в неформальной обстановке я это объяснила заказчику.

— Настюш, — начальница подала мне чашечку с ароматной арабикой. — Если ты у меня работаешь, значит должна мне доверять. Я вижу, что здесь замешан личный мотив. Дело во владельце ресторана? — на мой удивленный взгляд Виктория Романовна пояснила. — Я тоже читаю газеты, а последнее время они красочно описывали твою жизнь.

Женщина указала на пачку прессы на журнальном столике. Первый заголовок яркими буквами кричал: «Анастасия Редникова променяла фанатов на мелкий бизнес». Ну да, желтая пресса не обошла вниманием такое событие, как мой уход со сцены. Я немного скривилась, представляя, что там может быть написано. Да и плевать. Это меня тревожит меньше всего.

— Это будет его свадьба, — честно ответила я, сжимая в руках чашку.

— До сих пор его любишь?

Я промолчала, и мое молчание было красноречивее тех слов, которые я могла бы сказать в ответ.

— Я думаю, что не только ты, но и все заметили, какие странные отношения у нас с Юлей, — пошла на встречное откровение Виктория Романовна.

Да, это было трудно не заметить. Юля — импульсивная, временами грубая, эгоистичная девушка, и очень ярко она показывала эти черты характера на работе. А Виктория Романовна с королевским спокойствием и выдержкой никогда не показывала своего недовольства к подчиненной, терпеливо относясь к ее часто выходящим за рамки приличия выходкам.

— Она моя внучка.

Мои глаза округлились в услышанной новости. Но ведь отношения между ними не были даже отдаленно похожи на родственные.

— У меня была дочь, Лиза, — продолжила рассказывать начальница. — Она влюбилась, забеременела, а отец ребенка сбежал. Родить-то дочка моя родила, но сердце во время родов не выдержало нагрузки. И остановилось. Я долго отходила от ее смерти, и не было другой мысли, кроме как той, что во всем виновата внучка. Если бы не она, то Лиза была бы жива. Я отказ написала, Юльку в детский дом определили. И только несколько лет назад я смогла понять, что бросила единственного родного человека, который нуждался во мне. Вон она какая в детском доме выросла! И сказать я ей о ее поведении ничего плохого не могу — осознаю ведь, как сама виновата.

— А Юля знает, что она ваша внучка?

— Нет. Я не смогла ей в этом признаться.

Виктория Романовна, пытаясь сдержать слезы, нервно комкала в руках нежно-розовый носовой платок. Я же пыталась переосмыслить сказанное.

— Зачем я тебе это рассказала, Настюш? — задала она почти риторический вопрос: — Да потому что вижу, как тебе ненавистно смотреть на своего любимого рядом с другой, а он, может быть, в тебе нуждается, как когда-то Юлька во мне нуждалась. Подумай об этом и не ломай никому жизнь. Ни себе, ни ему.

— Слишком поздно, — подвела итог я.

— Какая глупость! Всегда есть шанс! Я этот шанс ждала семнадцать лет, а ты еще молодая.

Проснулась от боли, дикой, раздирающей пополам боли, которая даже дышать не давала. Вот оно… началось. Проглотив обезболивающее, я свернулась на кровати и попыталась представить жизнь без меня. Мама, сын и… и больше никого. И в этот момент я поняла, что мне страшно. Меня охватил цепкими холодными плетьми страх… не хочу умирать. Не хочу…

Я впервые после того, как доктор с обречением назвал мне диагноз, испугалась. Возможно, потому что раньше знала об этом только по надписи на бумажке с анализами, а теперь я физически начала ощущать проявления болезни. Обезболивающее подействовало, но до утра я больше не уснула, до самого рассвета открытыми глазами смотря в потолок и пытаясь представить, какая она — жизнь после смерти. Куда попадет моя душа — в рай или ад? Или я вечно буду слоняться по земле и искать покой? Буду метаться, ходить невидимой тенью за близкими людьми и наблюдать за их жизнью?

А наутро Андрей позвонил. Как будто чувствовал, что мне нужна его поддержка.

— Здравствуй, Насть. Твое агентство организовывает в моем ресторане свадьбу моих сотрудников. Я бы хотел обговорить детали.

— Я вчера обо всем договорилась с… администратором, — чудом не сказала «твоей невестой».

— И, тем не менее, я шеф-повар ресторана, и меню обговаривается лично со мной. Почему ты разговариваешь шепотом? Я тебя отвлекаю? — заметил Андрей.

— Нет, все в порядке. Давай поговорим об этом завтра? — предложила я.

— Завтра я улетаю в Париж, поэтому давай увидимся сегодня.

— Ты сможешь подъехать ко мне в ресторан?

— Да, конечно…

Я не думала ни о чем, кроме того, что хочу надышаться присутствием в своей жизни любимого человека, который ждал меня в своем кабинете, уставившись в монитор компьютера, и что-то быстро печатал. Заметив меня, он отложил клавиатуру и сходу начал меня отчитывать.

— Для будущего учти сразу — все организационные вопросы нужно обсуждать со мной, а не с моими подчиненными.

— Но ведь это не требует твоего вмешательства, это всего лишь организация свадебного банкета, и все.

— Я здесь шеф-повар, и минимум, что ты должна будешь со мной обсудить — это меню, я прав?

Я кивнула, соглашаясь. А ведь надеялась, что работающие в этом ресторане будущие молодожены смогут сами составить подходящее меню, но, видимо, Андрей посчитал иначе.

— Поэтому обо всех деталях сообщай мне, договорились?

— Да, — я снова кивнула.

— Я завтра уезжаю в командировку, поэтому мне нужно сделать пару звонков. Располагайся пока на том диване.

Он указал на диван в углу кабинета. Я присела и прислушалась к разговору, но ничего не поняла, так как Андрей говорил на французском. Минут через двадцать он отложил телефон, взял со стола папку и присел рядом со мной.

— Вот стандартное меню для банкетов. Я отдаю его тебе, ты уточняешь — можно что-то добавить, что-то убрать…

— Хорошо, — облегченно вздохнула я. — Это все?

— Да. Хочешь выпить? — неожиданно мягче спросил Андрей.

Я согласилась, и когда Андрей вышел, свободно вздохнула. Почему у меня такое быстрое сердцебиение? Кажется, что еще чуть-чуть, и сердце вылетит из груди.

Андрей вернулся через несколько минут с двумя чашками кофе и аппетитными пирожными.

— Спасибо, — поблагодарила я. И наступила тишина.

— Прости, — нарушил ее Андрей.

— За что? — удивилась я.

— Разговаривал с тобой сейчас как с ребенком, а смотрю на тебя и понимаю, что ты уже далеко не ребенок.

— Подросток? — я сделала неловкую попытку пошутить, но Андрей отмахнулся.

— По-прежнему красивая… Знаешь, твой отец очень любил тебя.

— Я знаю, — сердце неожиданно защемило от мысли о папе.

— Он хотел, чтобы ты была счастлива.

— Да, и это я тоже знаю, — внезапно во мне что-то подломилось, и я почувствовала, как больно защипали глаза. Слезы хлынули, но крик, готовящийся вырваться из груди, я смогла заглушить.

— Иди сюда, малыш, — как во сне Андрей протянул ко мне руки, и я покорно отдалась в его объятия. Боль от осознания своего страха, вновь обрушилась на меня, и сил противостоять уже не было. Я рыдала у Андрея на груди, чувствовала щекой его тепло, слышала успокаивающие слова, которые он мне шептал. Впервые после того, как узнала о диагнозе — я заплакала. Оплакивала свою жизнь, которая так рано закончится, оплакивала свою любовь, о которой не расскажу, оплакивала себя — жалкую, беспомощную, больную.

Когда истерика прекратилась, я прислушалась к своим ощущениям. В теплых объятьях Андрея было спокойно. То, чего долгое время мне не хватало.

— Андрюш…

— Что?

— Я знаю, что ты меня искал тогда? Зачем? — решилась спросить я.

— Уже не помню, — после недолгого молчания ответил Андрей.

— Андрюш…

— Ну, что еще?

— Мне надо идти, — неуверенно напомнила я.

— Сейчас пойдешь, — прошептал он, взял в ладони мое лицо и поцеловал. Все страхи незримо отошли на второй план, остались только нежные касания губ, прикосновения его рук и запах, исходивший от находившегося рядом человека. Но здравый смысл взял свое.

— Нет, — с трудом отстранилась я. — Нельзя.

— Почему? — удивленно спросил Андрей.

— У тебя есть невеста. Нельзя ее обманывать. Прости, — отрывками проговорила я и буквально вылетела из кабинета.

В тот день меня потянуло на откровение.

— Я люблю тебя. С каждым днем все сильней скучаю, все сильней хочу быть с тобой. И все сильней боюсь тебя потерять…

— Ты не потеряешь, глупенькая. Я никуда от тебя не уйду, потому что ты единственная девушка, от которой я хочу детей, хочу с тобой засыпать и просыпаться.

— Поцелуй меня…

Слов больше не требовалось. Медленно, очень медленно он целовал меня, а я все сильней прижимала его к себе, боясь, что он исчезнет. Я не могла понять, как он делает так, чтобы я думала только о нем? Тихие стоны нарушали сладкую тишину. Я чувствовала на себе тело Андрея, мои руки гладили его спину. Я ничего не хотела, лишь бы это необыкновенное ощущение счастья и полного единения с любимым человеком продолжалось как можно дольше…

А потом я лежала у него на плече, слушала успокаивающие стуки его сердца, под которые я и уснула для того, чтобы наутро проснуться от ласковых поцелуев…

Я думала о том, что значил тот поцелуй? Без осмысления, без объяснения — порыв эмоций. Но ведь я и не дала Андрею времени для объяснения, выбежав из кабинета так, будто бежала от пожара. Но ведь если бы Андрей хотел — он бы нашел способ объясниться? Больше всего я боялась того, что он сожалеет об этом поступке, когда как я до сих пор чувствую вкус его губ.

Неделя прошла на удивление быстро. Теперь ко всему прочему меня начал мучить озноб. Не открывая глаз, попыталась нащупать одеяло, но его рядом не оказалось. С трудом разлепив веки и увидев на полу Зорро, сидящим на одеяле, я застонала. В голове стучали сотни барабанов, боль одолевала все мое тело. Встав с постели, я хотела только одного — принять обезболивающее. И больше ничего.

У Алешки в школе наступили осенние каникулы, и они с мамой решили съездить к родственникам на несколько дней. Из-за сумасшедшей загруженности на работе я поехать не смогла, и теперь мучаюсь одна, пытаясь не упасть в обморок.

— А, мой старый друг! Как ты поживаешь? — голос Андрея я слышала, словно через пленку. — Вижу, что все хорошо, красавец, а вот хозяйка твоя выглядит неважно.

Мужчина чудом поймал меня и не дал упасть на пол.

— Таблетку выпила?

— Да…

— Сейчас я уложу тебя на постель и сварю бульон, — по-хозяйски, как само собой разумеющееся, выдал Андрей. И у меня не было сил отказываться от проявленной заботы.

… Мне снилось, будто я сижу под деревом, корни которого, словно длинные веревки, торчат из-под земли. Внезапно корни начинают расти с бешенной скоростью и обвивают меня, сжимают, не дают двигаться, дышать. Из последних сил я закричала.

— Эй! — услышала я в ответ. — Малыш! Успокойся, все хорошо. Я здесь.

Продолжая пребывать в царстве Морфея, я обмякла в родных и сильных руках и четко произнесла:

— Люблю тебя.

И только когда смысл сказанного до меня дошел, я проснулась. Андрей удивленно на меня смотрел, пытаясь подобрать слова. Но я ничего не хотела слышать.

— Который час? — спросила я первое, что пришло в голову.

— Уже вечер. Я тебе ужин приготовил, — Андрей указал на тарелку бульона, стоящую на столе.

— Тебе надо домой ехать, — уверенно сказала я.

— Насть… — попытался переубедить меня парень, но во мне взыграло упрямство.

— Андрей, езжай к своей невесте.

— Куда? А, к Ире…

— Прошу, — уже умоляла я.

Андрей молча встал, взял со стола стакан с водой, подал мне, развернулся и ушел. Я вздрогнула от громкого хлопка двери, расплескав по кровати лекарство. Ну почему все именно так? Хотелось одного — вернуть Андрея, рассказать про сына, про то, как люблю его. А стоит ли…? Он скоро женится. А если будет свадьба — значит, есть и любовь, чтобы ни говорила Анька. Я накричала на Зорро, который, поджав хвост, убежал в другую комнату. Я, словно боксерскую грушу, била кулаками подушку, вымещая на ней всю свою злость и обиду. Помогло. Конечно, признание в любви, сказанное Андрею, не вернуть, но можно сделать так, чтобы больше не видеться с ним. Оля, узнав последние события, философски изрекла бы: «Ты с ним целовалась, да и еще и в любви призналась. Это — типичные признаки любви, за которую нужно бороться и цепляться всеми силами». Я бороться и цепляться не хотела, думая о том, что меньше чем через месяц Андрей станет женатым человеком. А моя жизнь через месяц может закончится.

Из агентства я уволилась, проработав там всего пару месяцев. Ни о какой работе не могло быть и речи, когда из-за постоянных недомоганий я порой с кровати встать не могла. Маме и сыну я лгала о том, что подхватила простуду — нагло, глядя прямо в глаза, оправдывая себя тем, что не говорю правду только ради их спокойствия.

Несколько раз хотела позвонить Андрею, но в последний момент отключала телефон. Между нами осталась важнейшая недосказанность, но я не знала, как сделать первый шаг. Да и до его свадьбы оставалось пару недель.

Для меня гораздо важнее этой свадьбы было время, проведенное с сыном. Его оставалось категорически мало, мне не хватало минут, часов, чтобы надышаться, насмотреться на своего любимого мальчика. Закинувшись горстями таблеток, я делала вид, что все в порядке. Мы гуляли с Алешкой в парке, ходили по магазинам, или как сегодня — заходили в кафешки. К черту работу, к черту все — мой сын скоро лишится матери.

— Настя? — рядом с нашим столиком остановился высокий мужчина в джинсах и кожаной куртке и удивленным взглядом уставился на меня.

— Федя? — я с трудом узнала лучшего друга Андрея.

— Я слышал, что ты вернулась, но не думал, что встречу тебя вот так, — парень перевел взгляд на Лешку, и сердце пустилось в пляс. — Дэн, а ты что тут делаешь? — Федя назвал Лешу именем Дениса, младшего брата Андрея.

— Я Алексей Андреевич, — когда-то я своего сына научила шутливо представляться по имени-отчеству, и теперь эта шутка обернулась против меня. Я хотела ему объяснить, что это сын моей подруги, но Лешка, как назло, выпалил, глядя прямо на меня:

— Мам, а это кто?

Я открыла рот, стараясь придумать объяснение, но Федор и так все понял.

— Это твой сын? Похож…

— Ты не так все понял, — заикающимся голосом попыталась объяснить я.

— Феденька, ты там скоро? Нам идти пора, нас родители уже заждались, — к Феде подбежала белокурая девушка и с улыбкой поздоровалась с нами. — А вы Анастасия Редникова? — узнала она меня. — Федь, а ты с ней знаком?

— Брал автограф, — соврал парень, взял спутницу за руку и, не попрощавшись, ушел. Я хотела побежать за ним и умолять ничего не говорить Андрею, но вовремя подошедшая Аня меня остановила.

— Может, это и к лучшему, — предрекла она.

— Это катастрофа! — по слогам выдохнула я, стараясь не закричать. Я боялась, что он отберет у мамы внука.

— Правда в любом бы случае всплыла бы наружу. Настюх, пойми, Андрей имеет на Лешика точно такие же права, как и ты.

— Какой Андрей? — встрял в разговор сын.

— Никакой. — отрезала я. — Ты поел? Все, пора домой, — объявила я и первой встала из-за стола.

Всю ночь я думала о том, как скоро Федор все расскажет Андрею и какова будет реакция последнего. В том, что Федор расскажет, я не сомневалась. Андрей мне не простит тот факт, что я столько времени скрывала сына. Может, это и вправду к лучшему? Анька права — Лешке нужен отец. А маме нужен внук. Да и сам Андрей что-то чувствует ко мне, задворками сознания я понимала это, хоть и отрицала. А это уже кое-что. Но ведь это неправильно! У него скоро свадьба, это не мой Андрей и моим никогда не станет. Может, пока не поздно, нужно поговорить с Федором и убедить его молчать? Парень он адекватный, договориться с ним семь лет назад можно было наверняка, а сейчас… надеюсь, что и сейчас можно.

Теперь была моя очередь просить Андрея о встрече.

— Куда ты собираешься? — начала приставать с расспросами мама.

— Не важно, — отмахнулась я, решив ничего не рассказывать. По себе знаю — материнское сердце не обманет и, возможно, мама уже давно догадалась, что я вновь виделась с Андреем. Как и то, что скоро нам придется расстаться навсегда…

— Твое «не важно» уже приехал и вошел во двор, — оповестила мама.

— Что? — Андрей приехал? Я побежала к двери, распахнула ее и сразу же наткнулась на твердую грудь парня.

— Привет.

— Ты… — я не могла подобрать нужных слов.

— Здравствуйте, Ольга Викторовна, — поздоровался он с мамой.

— Ну, здравствуй. Надолго Настю забираешь? — мама спросила таким тоном, как будто бы мне не двадцать восемь, а тринадцать лет.

— Как получится. Обещаю, что верну ее в целости и сохранности.

Пока шел разговор, я мысленно молилась, чтобы Леша не вышел на голоса в коридоре. Мои молитвы были услышаны, и через пару минут я уже сидела в машине и наблюдала за Андреем, который включал зажигание. Наконец мы тронулись с места.

— Потрясно выглядишь, — оценил меня Андрей. — Кстати, ты молодец, хорошую свадьбу устроила Свете и Ярику. Все остались довольны.

— У тебя ведь тоже скоро свадьба? — вывернула я нужную мне тему.

— Да… — мне показалось, или Андрей чем-то недоволен?

— Ира хорошая девушка.

— Ты так думаешь?

— Разве бы ты женился на плохой?

— Я бы женился на любимой, — многозначно ответил Андрей.

В ресторане была та же атмосфера, что и в первый день, как я сюда приехала. Я сразу же увидела Ирину, которая с удивлением и ревностью смотрела на меня, но, хвала Всевышнему, она была слишком занята, чтобы высказать мне свое недовольство. А за одним из столиков я увидела еще одно знакомое лицо. Федор! Ты-то мне и нужен…

— Здравствуй, — подошла я к нему, пока Андрей раздавал указания на кухне. — Мы можем поговорить?

— О чем? — спросил он спокойно, будто бы ничего не случилось. Его спутница с удивлением посмотрела на меня, гадая, что может быть у нас общего.

— Давай выйдем на свежий воздух, здесь немного душно, — притворно заявила я. Просто я не хотела, чтобы нас услышал кто-то лишний.

— Ну, пойдем.

Федя накинул на меня свою куртку, чтобы я не замерзла, и мы вышли во внутренний двор ресторана.

— Ну, и что ты хотела мне сказать?

— Федь, ты вчера все неправильно понял… — начала лепетать я, но под грозным взглядом парня поняла, что неправильно начала разговор.

— Тот мальчик… он твой сын? И сын Андрюхи? — вопросы были скорее утверждениями.

— Не говори никому об этом, — попросила я.

Федор громко выдохнул.

— Охренеть можно! Тебя семь лет не было, а тут заявилась, да еще и с ребенком. На что ты рассчитываешь? Что Андрей к тебе в ноги бросится и замуж позовет?

— Конечно, нет. Я не хочу, чтобы он об этом узнал!

— Долго молчать будешь? Ты ведь понимаешь, что рано или поздно он узнает?

— Пусть лучше будет поздно.

— Настя…

— Федь, я тебя прошу, не говори ему. Я сама скажу, — мне пришлось идти на попятную.

— Когда? — спросил Федор.

— Потом. Не сейчас. Иначе он меня возненавидит, — я с призрачной надеждой посмотрела на мужчину, и тот, соглашаясь, вздохнул.

— Дура ты, Настя. Как можно ненавидеть ту, которую любишь?

— Что?

— Удивлена? Он ждал тебя все это время, пока ты Москву покоряла. Хорошо, пусть будет по-твоему. Но учти — не расскажешь ты, скажу я. Даю тебе время до его свадьбы.

— Федь…

— До свадьбы еще можно что-то сделать, а потом… — Федя задумался. — Потом тоже можно, но сложней. В общем, все в твоих руках. Ладно, я пойду, ты тоже долго не стой, замерзнешь.

Федор ушел, и только тогда я смогла передохнуть от услышанного. «Как можно ненавидеть ту, которую любишь…?» Неужели Андрей любит? Я вспомнила его поцелуй, его заботу, пока я лежала с температурой… Тогда почему он женится?

Я вернулась в ресторан, и, выпив немного вина, почувствовала, что хмелею.

— Пойдем, я тебе кое-что покажу? — услышала я рядом шепот Андрея.

— Что?

— Секрет, но тебе понравится. Пойдем.

Он повел меня в свой кабинет, усадил на диван, а сам подошел к столу.

— Я недавно во Франции был, — напомнил он. — И кое-что тебе привез, — загадочно заявил он, и, держа в руке небольшой сверток, сел рядом.

— Мне можно посмотреть? — после минутного молчания попросила я.

— Насть… — по-видимому, Андрей хотел мне что-то сказать, но передумал и молча вручил презент. Я сняла обертку, и в моих руках оказалась небольшая ваза, своим внешним видом напоминающая знаменитую Эйфелеву башню, единственным отличием служила небольшая надпись на французском. И несмотря на то, что языка я не знаю, догадаться было не сложно: «Je t`aime». «Люблю тебя». Я перевела дыхание.

— Красивая, — прокомментировала я подарок.

Я посмотрела на Андрея и поняла, что пропала. Его взгляд обещал, просил, умолял. И я сдалась ему. Сама потянулась к его губам. Поцелуй был робким, будто спрашивал разрешения, но бесконечно нежным. Мы вновь тянулись друг к другу с нерешительностью подростков. Бросало в жар от каждого прикосновения, и все мысли покинули голову, кроме одной: я хочу его. Прямо сейчас, не думая ни о чем, поддаться желанию, которое разгорелось внутри за считанные минуты и становилось все сильней. Подавляемое долгое время, теперь оно рвалось наружу с неукротимой силой.

Я семь лет жила без этого. Было множество возможностей, множество мужчин, но я не могла. Просто не хотела. Мне всегда казалось, что без любви этого быть не должно. Как бы то ни было, ничего дальше самых искусных, но неприятных поцелуев, не заходило, и в те моменты я чувствовала себя грязной, изменяющей своим чувствам предательницей. Артур часто интересовался, как может просто так исчезнуть то, чего требует природа?

Теперь я поняла — потому что рядом не было того самого человека, единственного, которого я люблю, хочу всем телом и душой. Не было губ, которые я привыкла целовать, не было тела, которое я привыкла обнимать. Не было Андрея. И теперь он рядом, я чувствую его поцелуи, объятия, и сказать «нет» ему уже не могу.

Поцелуев стало недостаточно, я попыталась расстегнуть ему рубашку, но у меня ничего не вышло, поэтому я просто вытащила ее из его брюк и стала гладить спину. Андрей посадил меня к себе на колени и крепче обнял. Я задохнулась от возбуждения, а он уже провел руками по моим бедрам, задрал платье, а потом вновь притянул для поцелуя. Мы оба безумно хотели того, что должно было произойти. И произошло. Я застонала и услышала в ответ его глухой стон.

— Не останавливайся, — озвучила я единственную мысль, посетившую возбужденный мозг.

Слишком быстро, слишком жарко, и уже нет кабинета, вокруг звезды, космос. Когда все закончилось, я счастливо улыбнулась и положила голову ему на плечо.

— Там Ира, — напомнила я после того, как сознание начало медленно ко мне возвращаться.

— Она врядли будет нас искать.

И в опровержении его слов в дверь постучали.

— Андрей, ты здесь? — услышали мы голос Ирины.

— Дверь заперта, — прошептал Андрей. Когда он только успел запереть? Ведь он и к двери-то не подходил после того, как вошел в кабинет. Выходит, он изначально знал о том, что это случится?

Тело просило продолжения, поэтому я вновь стала целовать Андрея. Приподняв мне вверх руки, мужчина снял с меня платье и провел ладонями по спине, отчего меня вновь бросило в жар. Я, стараясь дышать ровно, чтобы не дрожали пальцы, кое-как расстегнула его рубашку, даже не оторвав маленькие пуговички.

Ирина еще несколько минут постояла у двери и ни с чем ушла.

На этот раз все происходило медленно. Андрей разложил диван, достал из шкафа плед, и мы, не спеша, вновь изучали тела друг друга. Мы слышали, как играла музыка в зале, как бегали по коридору сотрудники ресторана, как к двери несколько раз вновь подходила Ирина, но мы не предавали этому значения, вновь и вновь целуя, обнимая, вспоминая, как это было раньше. Не думая ни о чем, живя мгновением, желанием того, чего в это самое мгновение хочется больше всего. И когда сил больше не осталось, мы уснули. Андрей укрыл меня пледом и обнял. Я положила голову ему на плечо, и мой взгляд наткнулся на подаренную вазу.

— Люблю тебя, — перевела я Андрею надпись перед тем, как закрыть глаза. Я так и не увидела его довольную и счастливую улыбку, и шепот:

— Я знаю, — и легкий поцелуй в висок.

— А что дальше…?

— Вылечим тебя, — и на мой испуганный взгляд пояснил: — Я знаю все. Дэн рассказал.

Ну конечно… В этот прелесть маленьких городков — любое тайное становится явным.

— Иди сюда, — Андрей меня поцеловал и обнял. — Настен, не думай о плохом.

— Мне так страшно, — обреченно призналась я, обнимая его в ответ и слушая биение его сердца. А потом попросила: — Отвези меня домой.

По всем законам жанра я должна была в этот момент рассказать об Алешке, но я должна была все обдумать хорошенько. «Отвези меня домой» — все, что у меня получилось выдавить из себя.

После неожиданно проведенной с Андреем ночи наступила ремиссия. Я больше не чувствовала боль, ночью я могла спать спокойно и не корчиться в судорогах. Если бы я знала точно, что произошедшее между мной и Андреем можно считать лекарством, то меня ничто бы не остановило от желания быть рядом с ним. Но я не хочу, чтобы хоть еще один человек страдал из-за меня после моей смерти. А Андрей будет страдать, я точно знаю. Ведь в таких случаях болезнь отступает на время, чтобы дать попрощаться с близким и в конце концов отобрать последнее дыхание.

Благо, помог Артур. Не знаю, о чем он говорил с моей мамой, но, когда я приехала, продюсер с видом, как будто бы ничего не случилось, попросил меня вернуться с ним в Москву.

— Куда? — удивилась я.

— В Москву, — повторил продюсер и объяснил. — Я доктора тебе нашел.

— Доктора…? — не поняла я.

— Настюша, для меня ты не только источник денег и удачный проект. Ты живой человек, и я хочу, чтобы ты жила. В конце концов, ты одна из лучших. Мы должны за тебя бороться.

Я хотела жить, цеплялась за любую возможность, а потому без раздумий согласилась. Но все же на прощание попрощалась и с мамой, и с Лешкой — так, неосознанно, как будто в последний раз. Будто бы никогда их больше не увижу. Будто…? У меня нет ни единого шанса выжить… Ремиссия — это далеко не победа. Это начало конца.

Единственное, что меня останавливало — это обещание Федору. Я должна все рассказать Андрею. И на пути в аэропорт мы заехали в ресторан. На ресепшене меня встретила Ирина, и мою просьбу проводить меня к Фомичеву она проигнорировала.

— Мы можем поговорить, Анастасия? — с нескрываемой больше враждебностью спросила она и, не дожидаясь ответа, села за ближайший свободный столик и жестом пригласила меня присесть напротив. Я прекрасно понимала, о чем будет разговор, и Ирина оправдала мои ожидания.

— Я вас прошу — отстаньте от Андрея! — холодно произнесла она. — Что бы там ни было между вами раньше, это прошло. Сейчас у него есть я, и поверьте, я сделаю все, чтобы наш брак был счастливым. Я понимаю, что вы, известная певица, приехали на родину и решили вспомнить молодые годы, но это не дает вам право рушить чужую любовь. Оставьте нас в покое. Мы любим друг друга, и вы ему не нужны.

За время этого монолога на лице Ирины не отразилось никакой иной эмоции, кроме ненависти и ревности. Но я понимала, что она права. Все наши с Андреем чувства остались в прошлом, у меня нет права вмешиваться в чужую жизнь и тем более рушить ее. Слишком поздно.

Черт! Какая глупость! Я прекрасно помнила поцелуи Андрея, тихий шепот, вазу с проклятой надписью «Je t`aime». Слова Феди «нельзя ненавидеть ту, которую любишь». Сейчас все зависит от меня. Нужно только сказать Андрею о сыне. Но я уже все решила: пусть все остается как прежде…

Выслушав Ирину и пожелав ей счастливой и любящей семьи, я встала и направилась к выходу. У дверей столкнулась с Федором.

— Настя? Ты пришла к Андрею?

Стараясь держать себя в руках, я отчаянно приказала:

— Нет. И ты молчи. Не нужно ломать их семью.

— Какую семью…? Настя! — крикнул в ответ парень, но я уже сбежала со ступенек и направлялась к машине.

Шел сильный дождь. Я сидела на подоконнике и тихо плакала, не в силах верить в происходящее. К дому подъехал знакомый автомобиль и я, вытирая на ходу слезы, выбежала на улицу.

— Настен, малыш, что происходит? — спросил Андрей, когда моим ответом на его объятия и поцелуи был лишь наигранный, равнодушный взгляд. Одному Богу известно, как мне было в тот момент тяжело изображать безразличие, но я знала, что иначе нельзя. — Ты не отвечаешь на звонки, смс-ки!

— Я все знаю, — тихо и спокойно, чеканя каждое слово, произнесла я.

— Что ты знаешь? — парень уставился на меня своими красивыми голубыми глазами, в которых читалось явное удивление.

— Сегодня в универе ко мне подходила твоя бывшая девушка, Лера. И она сказала, что вы до сих пор встречаетесь, и что никакая она не бывшая, как ты мне говорил. А еще она беременна.

Последняя фраза далась мне с трудом. Я еле удержалась, чтобы не сказать «я тоже беременна». Но я никогда не прощу Андрею предательства. Он был со мной, целовал, признавался в любви, и в тоже время делал это и с другой девушкой. Хотя, чему я удивляюсь? Андрею всегда девушки на шею вешались, и мне было непонятно, почему среди многих девушек он выбрал меня — маленькую, с двумя смешными косичками и одевающуюся в мальчишескую одежду девчонку. Наивная!

— Насть, это не так.

— Уезжай! Я не хочу тебя больше видеть! — я развернулась и направилась к дому.

— Настя! — Андрей в несколько шагов догнал меня, развернул к себе и спросил: — Ты уверена?

— Вернись в машину, заболеешь, — попросила я и, оттолкнув парня, забежала в дом.

Он с болью на меня посмотрел, но дальше идти за мной не стал. У самого порога я обернулась. Андрей стоял около машины и в упор смотрел на меня. Теперь его глаза ничего не выражали, как это бывало раньше. По его лицу катились капли дождя, омывая каждую его черточку. И видит Бог, как сильно я хотела дотронуться до мокрого и родного лица, стереть пальцами каждую капельку, но вместо этого открыла дверь и вошла в дом.

На следующий день я уже ехала в Москву…

Пытаясь на исходе последний дней выявить правду, я позвонила Аньке. Она точно знает, что произошло семь лет назад.

— Почему ты спрашиваешь? — удивилась подруга, даже не пытаясь скрыть горечь в голосе. Да, она тоже знает. Теперь все знают.

— Не хочу умирать в неведении, — вполне себе честно и немножко с сарказмом.

— Ну, Лерка все наврала тогда. Ребенок родился, Андрюха сразу ДНК-тест сделал. Естественно, тест был отрицательный — как ты могла поверить в то, что Андрей тебе изменил? Он же кроме тебя и не любил никого тогда! Так вот — он этот тест хотел тебе показать, как доказательство, а ты тогда исчезла из зоны досягаемости, да и отец твой постарался.

— Анька, что же я тогда наделала…

— Ты где, Насть? — задала она куда более важный для нее вопрос. — Настя, я хочу к тебе приехать!

— Нет, — отказалась я. — Нельзя, чтобы ты запомнила меня такой.

— Какой…?

Я посмотрела в зеркало и попыталась подобрать верное описание. Бледной, страшной, старой, умирающей… Не ответила и молча положила трубку.

Подумать только — из-за вранья человека, в которое я по своей наивности поверила, я потеряла семь лет. Я потеряла Андрея. Ведь я даже не дала ему тогда объясниться, твердо веря в правдивость сказанного. Теперь уже поздно. Что будет с Лешкой? Уверена, Федор уже все рассказал. Андрей теперь женатый человек. Чужой человек, на которого у меня нет никаких прав. Та ночь врядли изменила ход событий, иначе бы Андрей уже позвонил. Хотя, возможно, здесь я ошибаюсь и сейчас мой телефон разрывался бы от звонков, но я отключила его. Насовсем. Мозг упорно отказывался подавать варианты событий, потому что если Андрей захочет быть рядом с сыном, мама не сможет запретить.

Я снова сбежала. Доктор, которого нашел Артур, лишь развел руками, глядя на результаты анализов. Единственное, что теперь смог сделать продюсер — проплатить больничную палату, в которой врачи и медсестры пытались лишь облегчить мои боли и страдания.