Тайна короля Якова

54

До трех часов пополудни оставалось несколько минут. Рыночная улица Кембриджа гудела: ругань, говор, толкотня, шарканье шагов усталых мужчин, женское пение. Там и здесь плащи распахивались, открывая нарядное платье, а другие запахивались поплотнее, скрывая прорехи на локтях, пистоль с взведенным курком или краденое серебро.

Зато на соседней улице стояла мертвая тишина. Тимон остановился напротив пивной, где была назначена встреча. Он искал способа стать невидимкой, войти, оставшись незамеченным, через боковое окно или черный ход. Вдоль боковой стены здания тянулся переулок, но, заглянув в него, Тимон с разочарованием обнаружил тупик, ловушку. Через минуту из переулка вынырнул мужчина в фартуке пекаря, с головы до ног в муке, с пустым подносом в руках. Он свернул по улице к пекарне в дальнем конце. Значит, есть служебный ход или кухонная дверь.

Тимон осмотрел улицу. Убедившись, что она пуста, пониже надвинул капюшон, ссутулился, скрывая свой рост, и вошел в переулок. В самом деле, в тупиковой стене кухонная дверца. Почему-то он помолился, чтобы в кухне не оказалось Дженни. Переулок был сырым и промозглым, и тишина здесь еще глубже, чем на улице. Пройдя несколько шагов, Тимон расслышал кухонный шум: звон тарелок и кружек, перебранку и смешки.

Он опустил лицо, еще больше ссутулил плечи и нырнул в открытую дверь. В ноздри ударил запах копченого мяса. У очага кто-то шепнул:

— Гляди, еще один.

Тимон не замедлил шага. Как он и рассчитывал, всего несколько шагов вывели его в главный зал, за стойку. Он сразу свернул направо, подняв глаза только для того, чтобы в дымном сумраке разглядеть дверную ручку. Потянул ее и, как только дверь приоткрылась, протиснулся в щель.

Минуту он постоял спиной к закрывшейся двери, слушая дыхание троих мужчин.

— А! — прошептал кто-то из них. — Вы точны.

— Хотя и склонны к театральности, — тихо заметил другой.

— Это вы, брат Тимон? — неуверенно спросил кардинал Венителли.

В ответ Тимон глубоко вздохнул, выпрямился во весь рост и отбросил капюшон. Он сложил перед собой ладони, скрытые рукавами плаща, и взглянул на хозяев.

Трое, как и в прошлый раз, сидели на дальней стороне простого стола. В комнате было немного светлее — с последней встречи прибавилось несколько свечей.

— Должен честно сказать, — улыбнулся Тимон, — я надеялся не встречаться с вами так скоро.

— Если бы вы занимались чем следовало, — вспыхнул Исайя, — в новой встрече вообще не было бы нужды!

— Почему вы позволили Марбери встретиться с Эндрюсом в Вестминстере? — резко спросил Самуил.

Улыбка словно приросла к губам Тимона.

— Почему вы послали Пьетро Деласандера убить меня?

В комнате воцарилась тишина. Все затаили дыхание. Не двигался ни единый атом, застыли в страхе огоньки свечей.

— Разве я уже исчерпал свою полезность? — после короткой паузы продолжал Тимон. — Не в этом ли дело? Необдуманный замысел кардинала Венителли — распустить слухи об осуждении перевода папой — мог бы сработать. Вот только природа человеческая непредсказуема. Никогда не знаешь, какие страхи или угрозы сломят волю человека, а какие укрепят в нем решимость. Копаться в человеческой душе — опасное дело… и грязное.

Венителли пытался что-то сказать. Три лица за столом побелели.

— Деласандер неправильно истолковал данное ему поручение, — начал Самуил. В его голосе не осталось ни капли прежней властности.

— Я верно расшифровал приказ, — перебил Тимон. — Он использовал ваш шифр — которому, между прочим, научил его я. Инструкции были выражены совершенно ясно.

— Он теперь с вами? — выдавил Исайя.

— Нет, — без колебаний ответил Тимон. — Его тело покоится под несколькими дюймами кембриджской земли. А душа… кто знает?

— Мертв? — ахнул Исайя.

— Был мертв, когда я его закапывал. — Пальцы Тимона играли с рукоятью ножа.

В голосе Венителли явственно прозвучала паника:

— Я вам говорил!..

Рука Исайи проворно нырнула под стол и с неимоверной скоростью швырнула длинный тонкий кинжал. Удар был нацелен прямо в сердце Тимону.

Тот успел чуть повернуться влево и подставить правое плечо, в которое и вонзилось узкое лезвие.

Тимон мгновенно пригнулся, выдернул и отбросил клинок. Никто из сидевших не успел двинуться с места. Тимон ударом ноги опрокинул на них стол и одним прыжком оказался сверху.

Удар был так силен, что стулья расщепились и провалились, крышка стола прижала собой троих сразу.

Венителли закрыл глаза и мгновенно лишился чувств.

Исайя, задыхаясь, бился под тяжестью Тимона, тщетно пытаясь дотянуться до второго ножа. Столешница прижимала обе его руки к груди, а Тимон стоял прямо на нем.

Кровь из его плеча текла на стол. Нож он держал в левой руке и сипло дышал сквозь стиснутые зубы. Острое лезвие ножа зависло над лицом Самуила.

Но дальше не двинулось, остановившись у самого горла. Самуил смотрел на него побелевшими глазами и силился что-то сказать.

— Для того, кто недавно пробудился к новой вере, — спокойно обратился к Самуилу Тимон, — трудность в том, что старые привычки сразу не умирают. Мое новое «я» не желает вашей смерти, но мое прежнее «я» вынуждает убить вас. Иначе вы и впредь будете преследовать меня. И убивать мужчин и женщин, к которым я привязан. Допустить этого я не могу. Справедливо ли причинить малое зло ради великого блага? Ни в коем случае. Но я верю, что эта минута была предопределена Господом еще до начала мира. Я уже обречен быть в аду, и потому Бог сделал меня своим орудием и поместил в эту комнату, чтобы прекратить вашу кощунственную работу. Думаю, вам следует это знать.

Не прибавив ни слова, Тимон коротким движением перерезал горло Самуила от уха до уха, рассек обе яремные вены и нервные окончания. Самуил умер быстро и беззвучно. Тимон вытер клинок о его плечо и встал.

Исайя отчаянно пытался высвободиться, лягая и раскачивая стол, и хрипел, как раненая лошадь. Тимон нагнулся и постучал его по лбу рукоятью ножа.

— Смотрите внимательно. Это — последнее, что вы увидите.

Он подержал нож перед глазами Исайи, давая тому время полностью осознать, что он видит. Потом ударил в левый глаз — острие ножа погрузилось в мозг и осталось там.

Исайя дико забился, затряс головой. Язык показался между зубами, но он не сумел выговорить ни слова даже с последним вздохом.

Тимон повернулся к трясущемуся Венителли и сгреб его за волосы.

Тот приоткрыл глаза.

— Вставайте и идите за мной, — по-итальянски сказал ему Тимон, — если хотите дожить до вечера.

Он отбросил стол и потянул Венителли за собой. Тот бросил взгляд на мертвых товарищей и уставился вниз, ожидая смертельного удара.

Однако Тимон натянул ему на голову капюшон и сказал:

— Вам тоже надо скрыть лицо.

Венителли, не задумываясь, повиновался.

Тимон взял его под руку и потянул к выходу. Приоткрыв дверь, он оглядел зал, решил, что можно выходить, и быстро выскользнул наружу. Сразу развернув спутника налево, он мгновенно вытолкнул его в кухню и дальше, в переулок.

Здесь он притянул Венителли к себе и зашептал ему в ухо:

— Когда мне придет время умереть, я приму смерть, как невесту, с распростертыми объятиями. Но день еще не настал. У меня еще есть дела. Не знаю, как встретите смерть вы, но и это случится не сегодня. Я отсылаю вас к папе Клименту с сообщением. Библия короля Якова станет первой правдивой книгой в истории нашей религии. Скажите ему, что в ней не будет ни пропусков, ни подложных вставок. Мысли и слова Господа будут переведены ясно, во всем поразительном великолепии, и каждый сможет их прочитать. Его святейшество не в силах этому помешать, потому что я прочел и запомнил все тайные, запретные писания — даже текст, спрятанный Паджетом. Вы запомните?

Венителли кивнул, повторяя про себя слова Тимона, чтобы лучше запомнить.

— Тогда ступайте!

Тимон с такой силой вытолкнул кардинала на улицу, что тот споткнулся и чуть не упал.

— Вы не убьете меня, — наконец понял Венителли.

— Вы не злой человек, кардинал Венителли, — кивнул Тимон. — Вы не похожи на инквизиторов, пытавших меня в тюрьме, — на Самуила и Исайю.

— Они пытали вас?

— Вы наивны и глупы. Благодаря этим богоданным качествам вас используют другие. Как вы думаете, по силам вам донести до его святейшества еще одно послание?

Венителли медленно кивнул.

— Возможно, он поймет это сам, но он далеко не самый умный человек из тех, кого я знаю, так что скажу прямо… — Тимон глубоко вздохнул. — Передайте его святейшеству, что я ему больше не слуга.