Тайна вечной молодости

Кому живется легче всех?

Уроду и глупцу.

Неведом в жизни им успех

И пораженья тяжкий грех

Им тоже не к лицу.

Они не губят мирный люд,

Бездумны и легки,

От всех мирских свободны пут

И сами жертвой не падут

От вражеской руки.

Но коль начертано судьбой

Тебе богатым быть,

Блистать талантом иль красой, –

За щедрый, дивный дар такой

Приходится платить.

Я душу всю вложил в портрет,

Творил что было сил,

Струила кисть небесный свет,

Но мне теперь покоя нет –

Я чудо сотворил…

Скажи, художник, отчего же

Твой лик ненастьем омрачен?

Тебе печалиться негоже –

Шедевр тобою сотворен.

Тебя он сделает известным,

Средь живописцев вознесет.

Ужель хвала тебе не лестна?

Чудной художники народ!

Теперь Веласкеса с Ван Дайком

Ты потеснишь – сомнений нет,

Но расскажи мне без утайки,

С кого срисован сей портрет?

Едва в мою он жизнь вошел –

Затмил собой весь свет.

Я вдохновился всей душой,

И гений с облака сошел,

И вот – готов портрет.

Какой-то дивный ток бежит

Меж нами всякий раз,

Меня он тянет, как магнит,

И силой творческой налит

Руки моей рассказ.

Вобрал он мира всю красу,

Моим искусством стал,

Любовь к нему в себе несу,

Портрет ее, как самосуд,

Вознес на пьедестал.

Я очарован, восхищен

И околдован им,

Но не узнает нипочем,

Что так безумно, горячо,

Так сильно мной любим.

И напоказ, на суд людской

Не выставлю портрет.

Стал Дориан моей мечтой,

Но знать об этом ни за что

Не должен белый свет.

Твои понять готов я чувства:

Завел любовный ты роман

С волшебной силою искусства,

Но знай, что ждет тебя обман.

Печальна истина, но Гений –

Он долговечней Красоты,

И скоро с горьким сожаленьем

Себя пресытишь ею ты.

Недолго будут совершенны

Его черты в твоих глазах,

Душа потребует замены,

Любовь оборотится в прах.

Лишь кто в любви непостоянен,

Ее понять умеет суть,

Но не способны пуритане

Любви изменчивой вдохнуть.

Идей губительных своих

При нем не насаждай,

Души моей святой родник,

Источник стимулов моих,

Прошу, не засоряй.

Пусть Дориана чистота

Волшебною звездой

В пути сияет мне всегда

И вдохновляет сквозь года

Художника собой.

Ах, как чудесно, как чудесно

Красивым быть и молодым!

И все на свете интересно,

И целым светом ты любим.

И каждый миг приносит радость,

И ты летишь как мотылек:

Кругом волшебная услада

И светит счастья огонек.

А вот и он, ну что ж, знакомьтесь:

Мой юный друг, сэр Дориан,

Как ангел он хорош собою

И, словно ангел, чист душою,

Хотя живет средь нас, землян.

Кто с неба на землю спустился,

Тот с жизнью ангельской простился.

Лорд Генри, мистер Парадокс,

Товарищ прежних дней.

Я встрече очень рад!

Он циник с головы до ног,

Не слишком слушайте его,

Влияет очень дурно он

На всех моих друзей.

Устраивайтесь, милый Дориан,

Нам предстоит портрет закончить.

Извольте, я готов

Себя вам, Бэзил, в жертву принести

И в жертву вашему тлетворному влиянью,

Сэр Генри.

Хорошего влиянья не бывает,

Мой милый Грей,

Влияние любое разлагает,

Безнравственно как рыба без костей.

Как рыба без костей?

Как рыба без костей.

Едва влиять на ближнего начнете,

Как тень легки,

Ему свою вы душу отдаете,

Все добродетели свои и все грехи.

И все грехи?

И все грехи.

Будет песню он петь чужую,

Будет роль чужую играть,

Жизни цель позабыв святую –

Существо свое проявлять.

Нынче люди боятся страсти,

Души их наги и пусты,

Пребывают в нелепой власти

Божьей кары и суеты.

И в прокрустово ложе морали

Загоняет себя человек,

От себя отрекаясь банально,

А ведь радостей короток век.

А ведь радостей короток век.

Ведь подавленные желанья

Продолжают в душе бродить,

Отравлять нам существованье…

А не лучше ли согрешить?

А не лучше ли согрешить?

Чтоб разделаться с искушеньем,

Надлежит ему уступить,

И к запретному плоду влеченье

Уж не будет тебя томить.

Ни к чему бороться с соблазном,

Проку нет от такой борьбы.