Тайны советского футбола

Киев — футбольная столица

Десятилетие с 1956 по 1966 год так и осталось самым славным временем в истории советского футбола. Сборная СССР стала олимпийским чемпионом, чемпионом Европы, еще раз играла в финале европейского чемпионата и, наконец, в 1966 году добилась высшего своего достижения на чемпионате мира, заняв четвертое место.

А Гавриил Качалин вошел в историю советского футбола, как единственный тренер, сумевший дважды поднять сборную СССР на высшие футбольные пьедесталы.

Увы, в последующие годы больших достижений у национальной команды не было.

На чемпионате мира 1970 года в Мексике сборная СССР проиграла четвертьфинальный матч сборной Уругвая — 0:1. На чемпионат 1974 года в Германии советские футболисты не поехали «по политическим мотивам» — отказались играть (не сами футболисты, разумеется) отборочный матч с командой Чили, протестуя против режима Аугусто Пиночета, свергнувшего за год до этого правительство Народного единства во главе с социалистом Сальвадором Альенде.

В 1978 году на чемпионат мира в Аргентине сборная СССР гоже не поехала, но теперь по другим причинам: не сумела выйти из отборочного турнира. В 1982 году на испанский чемпионат советские футболисты все-таки попали, где разделили места с 5 по 12 с восемью другими командами. В 1986 году на чемпионате в Мексике проиграли матч одной восьмой финала сборной Бельгии. Наконец, на последнем в футбольной истории СССР чемпионате мира 1990 года в Италии советские футболисты заняли последнее место в групповом турнире.

Не везло сборной СССР и в чемпионатах Европы. Самыми большими успехами здесь были два выхода в финал. Но в 1972 году финальный матч закончился разгромным проигрышем сборной ФРГ — 0:3, а в 1988 году сборной Голландии — 0:2.

Что оставалось делать миллионам болельщиков огромной страны в эти двадцать пять лет, остававшиеся до распада СССР? Конечно, надеясь на лучшее, болеть и за сборную страны, и за свои любимые клубы. О том, что в 1991 году история советского футбола завершится и начнутся отдельные футбольные истории новых стран, никто, конечно, не предполагал.

В 1966–1968 годах достижение команды ЦДКА, трижды подряд выигрывавшей звание чемпионов страны сразу после войны, повторили динамовцы Киева. С тех пор «футбольная столица» СССР вплоть до распада страны переместилась в Киев. В последующие годы киевские динамовцы становились чемпионами СССР еще девять раз. И они же обычно становились основой сборной СССР.

В период футбольной «гегемонии» киевских динамовцев почти бессменным их главным тренером был Валерий Лобановский — с 1973 по 1982-й, а затем с 1984 по 1990 год. Некоторое время он работал в «тандеме» с Олегом Базилевичем. Нередко Лобановский сочетал работу в «Динамо» с работой в сборной СССР.

Говоря по правде, к киевлянам «эпохи Лобановского» болельщики страны относились хоть с уважением, но и с определенным неодобрением. Многим не нравилась слишком рациональная, математически выверенная манера их игры. У великого тренера Лобановского была склонность «поверять гармонию алгеброй». Команда действовала, как футбольная машина. Причем в домашних матчах «машина» была настроена только на победу, в выездных матчах на ничью. Конечно, случались и сбои, но потом «машина» снова налаживалась и работала безотказно.

Набранных таким образом очков вполне хватало на очередной чемпионский титул. Сколько их надо заполучить на том или ином этапе чемпионата, Лобановский просчитывал заранее. К тому же ходили слухи, что покровительствующий киевскому «Динамо» первый секретарь ЦК КП Украины Владимир Щербицкий дал негласное указание руководителям всех других украинских команд «отдавать» очки киевлянам ради победы в чемпионате Советского Союза главной команды республики. Уже много позже такой факт подтверждал известный украинский футболист Виталий Старухин, ныне покойный, в 1973–1981 годах игравший в донецком «Шахтере».

Как бы то ни было, но именно киевскому «Динамо» суждено было стать первой советской командой, добившейся самого большого успеха и на международном уровне: дважды, в 1975 и 1986 годах, киевляне выигрывали Кубок обладателей кубков. Кроме того, в 1975 году в двух матчах за Суперкубок киевское «Динамо» сенсационно обыграло прославленную мюнхенскую «Баварию». Как раз в эти годы в составе киевлян играл самый яркий из всех советских футболистов 70–80-х годов Олег Блохин. И самый «звездный» во всей истории советского футбола.

Никто другой в СССР, кроме Олега Блохина, не получал приза «Золотой мяч», как лучший футболист Европы. Никто не провел больше матчей за сборную СССР. Никто в матчах за сборную СССР не забил больше мячей, как и в чемпионатах Советского Союза.

С киевским «Динамо» оказалась связанной вся спортивная жизнь Блохина, поскольку Олег и родился в Киеве, причем в спортивной семье. Мать, Екатерина Адаменко, была известной легкоатлеткой, прекрасно выступавшей на беговых дорожках до войны и после нее, отец работал в Киевском областном совете спортивного общества «Трудовые резервы». Матери очень хотелось, чтобы сын тоже стал легкоатлетом, но он с детства и бесповоротно выбрал футбол. Вместе с тем Олег Блохин, безусловно, стал и великолепным спринтером, поскольку многие его голы были забиты после стремительных скоростных проходов, когда на глазах зрителей от него отставали устремившиеся в погоню защитники.

Футбольная карьера Блохина начиналась в юношеской команде киевского «Динамо». Уже в те годы он умел отлично держать мяч, смело идти в прорыв, наносить сильные и точные удары по воротам, частенько оборачивающиеся голами. Талант голеадора был замечен, и Блохина взяли в дубль. Появился он в юношеской сборной СССР, потом в молодежной сборной, наконец, олимпийской.

В 1972 году, на играх XX Олимпиады в Мюнхене, олимпийская сборная СССР разделила 3–4 места с командой ГДР. В составе советской олимпийской сборной были в ту пору, кроме Блохина, такие замечательные футболисты, как Е. Ловчев, Г. Еврюжихин, М. Хурцилава. И одноклубники Блохина по киевскому «Динамо» — В. Колотов, Й. Сабо, В. Онищено. На олимпийском футбольном турнире двадцатилетний Олег забил шесть мячей, один из них в матче за 3-е место с командой ГДР, который закончился вничью — 2:2.

Едва только закрепившись в основном составе своего клуба, Блохин уже в 1973 году был признан лучшим футболистом СССР. Это повторилось и в следующем году, ив 1975 году.

В те годы в киевском «Динамо» под началом тренерского «тандема» Валерий Лобановский — Олег Базилевич сложился сильный ансамбль, куда входили С. Решко, В. Веремеев, Л. Буряк, В. Колотов. Уже позже к нему присоединились А. Михайличенко, В. Рац, П. Яковенко, А. Заваров, И. Беланов. И в любом составе блистал Олег Блохин. Его фирменным стилем были индивидуальные сольные проходы на огромной скорости, чаще всего по левому краю, оставлявшие не у дел сначала защитников, а в конце такого рейда и вратарей.

Но вместе с тем Блохин был универсальным игроком, зачастую играл не только на левом краю, но и в центре атаки. Однако, при всей своей любви к индивидуальным проходам, Олег был командным игроком и четко взаимодействовал с партнерами. С другой стороны, и они, зная скоростные качества Блохина, всегда старались найти его на поле и острым пасом дать ему возможность для стремительного прохода к чужим воротам.

Классическим стал гол, забитый Олегом Блохиным в ворота мюнхенской «Баварии» в первом матче за европейский Суперкубок 1975 года. В тот год киевское «Динамо» впервые в своей истории выиграло Кубок обладателей кубков, победив в финальном матче венгерский «Ференцварош» — 3:0 (два мяча были на счету B. Онищенко, один — О. Блохина). Мюнхенская «Бавария» второй год подряд владела Кубком европейских чемпионов. Перед их матчами за европейский Суперкубок мало кто сомневался, что победа будет на стороне именитой «Баварии».

Однако в Мюнхене Олег Блохин, выбрав момент, великолепно исполнил свой фирменный номер — получив острый пас, на спринтерской скорости ушел от защитников, среди которых был сам Франц Беккенбауэр, и точно и сильно пробил в дальний угол ворот Зеппа Майера. Этот гол оказался единственным, а потрясающий сольный проход Блохина журналисты и телекомментаторы называли фантастическим.

В ответном матче в Киеве Блохин забил в ворота «Баварии» уже два гола — один в конце первого тайма, другой в начале второго. Успех киевского «Динамо», выигравшего европейский Суперкубок, был сенсационным — впервые победу праздновала команда из Советского Союза. В том 1975 году приз парижского еженедельника «Франс футбол» «Золотой мяч» получил советский футболист — киевлянин Олег Блохин, признанный лучшим футболистом Европы. Это был единственный случай в истории советского футбола.

В следующем году на играх XXI Олимпиады, проходивших в 1976 году в Монреале, советская олимпийская сборная практически полностью состояла из футболистов киевского «Динамо» — в ее состав, кроме Блохина, входили А. Коньков, В. Матвиенко, М. Фоменко, C. Решко, В. Трошкин, В. Онищенко, В. Колотов, Л. Буряк, В. Веремеев. Тогда были завоеваны бронзовые медали — в матче за третье место олимпийская сборная СССР обыграла сборную Бразилии — 2:0. Правда, Олег, не до конца залечивший травму, на олимпийском футбольном турнире забил тогда всего лишь один мяч — в ворота сборной КНДР.

Травмы и в самом деле нередко случались в его карьере, да и не могло быть иначе, поскольку защитники были далеко не всегда корректны по отношению к острому скоростному форварду. Тем не менее Блохин умудрялся сохранять прекрасную спортивную форму больше двух десятилетий. В родном киевском «Динамо» он играл до 1987 года, отдав клубу восемнадцать лет. Он был одним из самых стабильных игроков за всю историю мирового футбола. Достигалось это огромной работой на тренировках и профессиональным отношением к делу.

Уже в тридцатилетием возрасте Блохин впервые участвовал в чемпионате мира 1982 года, проходившем в Испании. Блохин сыграл на чемпионате все пять игр и забил один гол в ворота сборной Новой Зеландии.

Тогда Блохин пользовался в футбольном мире столь громкой известностью, что в том же 1982 году его пригласили в сборную Европы, проводившую матч со сборной Мира. А еще раньше он играл в сборной ФИФА в матчах с дортмундской «Боруссией» и испанской «Барселоной» по случаю юбилеев этих клубов.

Блохину было тридцать четыре года, когда он участвовал в чемпионате мира 1986 года. В двух проведенных им матчах забил гол в ворота сборной Канады. А накануне чемпионата вместе с киевским «Динамо» праздновал победу в финальном матче Кубка обладателей кубков против мадридского «Атлетико», выигранного со счетом 3:0. Один гол в ворота испанцев забил Блохин, а еще три мяча в том году он провел в полуфинальных и четвертьфинальных матчах этого европейского турнира.

Последний свой гол за киевское «Динамо» Олег Блохин забил 20 ноября 1987 года в матче на Кубок СССР против волгоградского «Ротора». Это был его 315-й гол во всех проведенных им матчах. В чемпионате СССР он забил 211 мячей — это достижение никто не смог превзойти. Больше всех мячей Олег Блохин забил и за сборную СССР — 44. 30 мячей в матчах на Кубок СССР — тоже больше всех.

Как и многие другие европейские футбольные звезды, завершал свою футбольную карьеру Олег Блохин за границей. Для Советского Союза, однако, это было огромной редкостью. Один сезон он отыграл в австрийской команде «Форвертс», а 28 июня 1989 года в Киеве был проведен прощальный матч в честь Блохина, где сборная СССР встречалась со сборной футбольных звезд мира. Затем еще один сезон Блохин провел в лимассольском клубе «Арис» на Кипре. В зарубежных клубах он забил еще четыре мяча, доведя свой общий счет до 319 голов, забитых за всю карьеру футболиста.

Тренерская деятельность великого форварда началась в Греции — он возглавлял клубы «Олимпиакос» Пирей, ПАОК Салоники, «Ионикос» Афины. В «Олимпиакосе», завоевавшем в 1992 году Кубок Греции и дважды выигрывавшем серебряные медали, играли известные футболисты О. Протасов, Г. Литовченко, Ю. Савичев.

Осенью 2003 года Олег Блохин был назначен главным тренером сборной Украины, сменив на этом посту своего давнего товарища по киевскому «Динамо» Леонида Буряка. На последнем чемпионате мира украинская команда дошла до четвертьфинала. Впрочем, это уже другая страна и другое, постсоветское время…

А в завершающем советскую футбольную историю «эпилоге» осталось великое достижение еще одной клубной команды — тбилисского «Динамо». В 1981 году тбилисцы тоже выигрывали Кубок обладателей кубков, победив в финальном матче клуб «Карл Цейс» из Йены, который тогда выступал за ГДР. Киевляне и тбилисцы стали единственными советскими командами, побеждавшими в европейских клубных турнирах.

Кстати, а как вообще охарактеризовать все эти годы советского футбольного эпилога, начавшегося в 1966 году и растянувшегося на двадцать пять лет?

Собственные приметы, безусловно, были у каждой эпохи футбольной истории СССР. 20–30-е годы прошлого века — это революционные преобразования, проявлявшиеся в разрушении дореволюционного футбольного мира, появление новых, именитых в будущем клубов, стремление выйти на международную арену, пусть играть приходилось в основном со слабыми рабочими командами. А вместе с тем изоляция от большого футбольного мира.

Конец 30-х годов — это первые чемпионаты СССР для клубных команд, проходившие под всевидящим оком НКВД, покровительствующего динамовским командам. Футбол уже очень популярен, о нем пишут не только спортивные хроникеры: как раз в 1938 году появляется знаменитый роман Льва Кассиля «Вратарь республики».

В военные годы футбольные турниры разных уровней проходили в тех краях и областях, что были далеки от мест военных действий. В них участвовали даже футбольные команды лагерей, которые покрывали всю огромную страну. Само собой разумеется, стихийный, любительский футбол был везде: мяч гоняли при малейшей возможности чуть ли не на передовых позициях, на любых мало-мальски пригодных для этого площадках.

В послевоенные годы советский футбол стал явлением, самым ярким действом полуразрушенной и полуголодной страны, собиравшим полные стадионы, которые в свою очередь стали островками свободы в изъявлении чувств и мыслей. А бескомпромиссное, азартное соперничество двух великолепных команд — ЦДКА и московского «Динамо» — увлекательнейшим спектаклем, растягивающимся на весь футбольный сезон. Тогда никто еще не подозревал о самой возможности «договорных матчей», купленных судей, хотя на судейские решения иной раз пытались влиять высочайшие футбольные покровители.

Сами же эти покровители, всесильный Лаврентий Берия, сын вождя генерал Василий Сталин, Министерство обороны, «генералы» промышленности, хотя бы директор ЗИСа Иван Лихачев, успевший до этого побывать наркомом машиностроения, вели между собой в эти годы ожесточенное соперничество за лучших футболистов, не гнушаясь при этом самыми разнообразными методами.

Пришедшее потом лучшее десятилетие советского футбола с 1956 по 1966 год, это, бесспорно, пора дерзких устремлений и горячих надежд. Кропотливая работа Гавриила Качалина принесла самые большие успехи — медали олимпийских чемпионов и Кубок Европы.

Объективно говоря, таким же огромным успехом, безусловно, было и четвертое место на чемпионате мира 1966 года, хотя тогда многие считали иначе…

Ну а потом начались долгие годы ровного, спокойного застоя — такого же, как и во всех других реалиях советской страны. У футбола этих лет тоже были свои особенности и, увы, свои болезни.

Пришло время редких успехов на международных турнирах и безраздельного царствования киевского «Динамо» в самой стране. С 1966 по 1991 год, за двадцать пять лет, киевляне двенадцать раз становились чемпионами СССР, семь раз выигрывали Кубок страны. Владимир Щербицкий, партийный руководитель Украины, был, конечно, доволен.

У других советских команд в застойные годы тоже были высшие партийные покровители. Первый секретарь ЦК КП Узбекистана Шараф Рашидов ревностно опекал ташкентский «Пахтакор». Гейдар Алиев, первый секретарь ЦК КП Азербайджана, — бакинский «Нефтчи». Свои покровители в разных инстанциях, разумеется, были и у московских команд. Ярым поклонником «Спартака», например, был председатель Мосгорисполкома Владимир Промыслов, быстро решавший квартирные проблемы спартаковских игроков.

Несмотря на международные неудачи, футбол оставался в стране спортом номер один, а известные футболисты были популярнейшими людьми страны — наряду с космонавтами и киноактерами. За появившимся в 1960 году новым изданием — еженедельником «Футбол» — к газетным киоскам выстраивались очереди. Мигом раскупались «футбольные» книги, рассказывающие о знаменитых игроках прошлых лет. Телевидение готовило репортажи о подготовке сборной СССР к очередному международному турниру.

Главные матчи по-прежнему собирали полные стадионы, и международные, и чемпионата СССР. Непобедимым киевским динамовцам в разные годы бросал вызов то один, то другой клуб, и это придавало интригу внутреннему чемпионату.

Чаще других с киевским «Динамо» соперничал московский «Спартак», выигрывавший золотые медали в эти четверть века четыре раза и не раз остававшийся на втором месте. Два раза, с очень большим разрывом — в 1970 и в 1991 годах — в чемпионате СССР побеждал ЦСКА. Два раза — днепропетровский «Днепр». По разу чемпионами СССР становились луганская «Заря», ереванский «Арарат», тбилисское «Динамо», минское «Динамо». В 1976 году было разыграно два чемпионата в один круг. Весной победило московское «Динамо», осенью — московское «Торпедо».

Однако во все времена внутри футбола и рядом с ним в Советской стране было немало того, что никак не укладывалось в каноны официальной, идеологически выверенной информации, и поэтому тщательно скрывалось.

О чем знали не все

Многие, например, полагают, что бесчинства на отечественных стадионах, требующие вмешательства милиции, начались не столь давно, уже в постсоветские времена, когда нравы стали свободнее, но это не так. Один из самых ярких примеров — грандиозное побоище, случившееся еще полвека назад, в лучшее десятилетие советского футбола.

Дело было в Ленинграде 14 мая 1957 года. В тот день «Зенит» потерпел разгромное поражение от московского «Торпедо» со счетом 1:5. Когда матч подходил к концу, на поле неожиданно выскочил один из зрителей, вытолкнул вратаря «Зенита» из ворот и решил встать на его место. Эпизод поначалу мог бы показаться даже забавным.

Однако советская милиция деликатностью обращения с задержанными никогда не отличалась: шутника от футбольных ворот буквально волокли по земле, избивая на ходу. С трибун раздались возмущенные крики, кто-то из милиционеров ответил грубостью. И тогда зрители, распаленные разгромным поражением любимой команды и, конечно, алкоголем, бросились на поле.

То, что происходило потом, канцелярским языком судебного протокола описывалось так:

«За 5–10 минут до конца игры с одной из трибун на поле стадиона выбежал находившийся в нетрезвом состоянии подсудимый Каюков, который снял с себя пиджак, стал нецензурно ругать вратаря «Зенита» Фарыкина и пытался встать в ворота.

Когда игра была закончена и футболисты обеих команд покидали поле, а Каюков был уведен работниками милиции, большая группа зрителей, прорвав заслон милиционеров, ворвалась на поле стадиона и стала бутылками и другими предметами, в том числе совками, ломами, обрезками водопроводных труб, облицовочными плитками, камнями избивать милиционеров и приехавших для наведения порядка курсантов. Находившиеся в это время на секторах стадиона хулиганствующие лица из числа зрителей выкриками подбадривали толпу на поле, призывая к нападениям на милиционеров и курсантов. Такие же выкрики «Бей милицию», «Бей гадов» раздавались и в толпе, находившейся на поле стадиона. Наиболее активно в этом отношении действовал подсудимый Гаранин, который кричал «Бей милицию», «Бей футболистов», «Делай вторую Венгрию».

В результате преступных действий хулиганов и, в частности, лиц, преданных суду по настоящему делу, 107 милиционерам, военнослужащим и другим гражданам были причинены тяжкие и легкие телесные повреждения и причинен материальный ущерб стадиону. Совершенные действия подсудимыми представляют особую опасность для нашего Советского государства и общественного порядка».

Об этом грандиозном побоище тогда появилось лишь несколько строк в «Ленинградской правде» — игнорировать его полностью было, конечно, невозможно. В первый раз под рубрикой «В прокуратуре города Ленинграда» газета сообщила: «14 мая сего года на стадионе имени С. М. Кирова после футбольного матча между командами «Зенит» (Л) — «Торпедо» (М) группа хулиганов, находившихся в нетрезвом виде, сначала на трибунах, а позже на поле стадиона устроила скандал. Присутствовавшим на стадионе работникам милиции и ряду граждан, пытавшимся восстановить порядок, хулиганы оказали сопротивление, причинив некоторым из них телесные повреждения».

Во второй раз под рубрикой «В зале суда» в газете сообщалось о наказании: шестнадцать человек были приговорены к различным срокам тюремного заключения. Самое суровое — восемь лет лишения свободы — получил Ю. Гаранин, тот самый, что кричал: «Делай вторую Венгрию!»

Позже участник того матча, а впоследствии тренер «Зенита» Юрий Морозов, рассказывал:

«Тот матч мне запомнился на всю жизнь. Играли мы, конечно, безобразно. А может, «Торпедо» выглядело блестяще.

Я тогда правого полузащитника играл, держал Валю Иванова. Ничего у меня не получилось. Валя нам два мяча положил. Да и вообще, торпедовцы делали, что хотели.

Началось все минуты за две-три до конца. Выходит на поле человек и выводит из ворот Володю Фарыкина. А сам снимает пиджак и становится на его место. Милиционеры, конечно, его прозевали. Потом опомнились, скрутили ему руки и потащили на выход. Зрители и так были возбуждены, а тут совсем обезумели. Я такого никогда не видел, тем более в Ленинграде. Бутылки на поле водопадом посыпались. Мы все — игроки, тренеры, судьи — едва успели в тоннеле скрыться.

Едва вошли в раздевалку, никто, по-моему, даже грязных гетр не успел снять, вбегает кто-то из администрации: «Ребята, там такое началось! Быстро отсюда в соседний корпус на второй этаж!» Мы бегом туда. К окнам прильнули и глазам не поверили: огромная толпа штурмует ворота, отделяющие внутренний дворик стадиона от площади. Ломились во дворик с двух сторон. Но со стороны тоннеля ворота металлические были, наглухо закрытые. А вот как они с площади не ворвались, до сих пор не пойму. Толпа озверела, и если бы добрались они до нас или торпедовцев (те в другом корпусе забаррикадировались, тоже на втором этаже), наверное, не пощадили бы никого.

Честно говоря, очень страшно было. Автобусы и наш, и торпедовский, во дворе стояли. Что с ними сотворили! С открытой галереи над корпусами сбрасывали декоративные металлические вазы, каждая кило по 150–200. Хорошо, никого не раздавили. У многих были ломы, грабли, лопаты — разграбили склад хозяйственного инвентаря. Раненых было много. Помню, одного капитана первого ранга здорово покалечили. Пытались его вывезти на «скорой помощи», так толпа втолкнула машину обратно во двор.

Затихать волнения стали только к полуночи, когда у ворот осталось несколько сот самых возбужденных болельщиков. Их милиция оттеснила, и только тогда и мы, и торпедовцы смогли покинуть стадион. Ни у кого из нас, футболистов, случившееся в голове не укладывалось: Ленинград всегда считался городом культурным. Наверное, совпали наша плохая игра и общая озлобленность народа: как раз отменили выигрыши по облигациям госзайма, на которые люди всю войну подписывались».

В «застойные годы», разумеется, тоже существовали запретные темы. Между тем информация пробивалась, конечно, через любые запреты.

Рассказы «футбольных людей» в узком кругу, выйдя за пределы этого круга, становились слухами. У некоторых событий были очевидцы. Кое о чем можно было судить по случайным обмолвкам футбольных комментаторов. Кое-какие догадки можно было строить после неожиданных отставок руководства того или иного клуба, как это было, например, в 1965 году с московским «Спартаком», или столь же неожиданных отчислений из команд известных футболистов.

Но широко известным многое стало лишь десятилетия спустя, во времена гласности, начавшиеся в конце 80-х годов…

В правильную, жизнерадостную официальную информацию застойных времен, например, никак не вписывались послефутбольные судьбы многих выдающихся футболистов. Увы, недавние любимцы трибун нередко становились никому не нужными людьми. Некоторые спивались, не выдержав перехода с ярко освещенного солнцем или лучами прожекторов футбольного поля в обыденный, полный забот мир. Этот переход был связан с огромными психологическими нагрузками.

У многих футболистов не было никакой профессии, мало у кого какие-то запасы «на черный день», потому что зарплаты в командах вместе с разными надбавками и премиальными хоть и были хорошими, но с гонорарами теперешних «звезд» совершенно несопоставимыми. Человеку, которому было едва за тридцать, приходилось начинать новую жизнь с нуля.

Далеко не всем удавалось сразу же пристроиться «при футболе» — помощником тренера или администратором, — да и способности тренерские или организаторские были далеко не у всех. Приходилось учиться, искать работу, а вместе с ней и совершенно новый круг общения. Сильным людям это удавалось, слабым нет.

К тому же как раз после завершения игровой карьеры распадались многие футбольные семьи. Причины для этого могли быть разными. Прежде муж-футболист много времени проводил на сборах и видел жену урывками; теперь же вдруг выяснялось, что они совершенно разные люди, которым вместе не ужиться. Некоторые жены как трагедию воспринимали и такой факт, что муж больше не ездил вместе с командой за границу, откуда прежде привозил обновы, каких нельзя было достать в Советской стране.

К тому же, увы, многие футболисты, в том числе и самые выдающиеся, серьезно выпивали еще в игровые годы. Это приводило их ко многим бедам, иной раз трагедиям. В 1965 году московский спартаковец Юрий Севидов, управляя автомобилем в нетрезвом виде, сбил известного советского ученого, разработчика ракетного топлива. Футболист получил тюремный срок, а руководство «Спартака», в том числе главный тренер Никита Симонян, вынуждено было уйти в отставку — за неумение надлежащим образом поставить в команде воспитательную работу. Заодно были отчислены и некоторые футболисты, известные как любители спиртного.

По счастью, у Севидова хватило силы, выдержав удар судьбы, не сломаться. В наши дни он стал тонким, умным комментатором футбольных матчей.

У других игроков трагедии случались и в футбольные, и в послефутбольные годы. Показательна, например, судьба выдающегося полузащитника московского «Торпедо» и сборной СССР, одного из лучших советских футболистов всех времен, Валерия Воронина.

В лучшие его годы кто-то из журналистов дал Воронину такую характеристику: «Он красив, как матадор, и работает на тренировках, как чернорабочий». К этому надо добавить, что черновая работа на тренировках в игре воздавалась особой элегантностью, легкостью, футбольной интеллигентностью. Неслучайно Валерий Воронин идеально вписался в «Торпедо» начала 60-х годов. Пожалуй, никогда больше в истории советского футбола не было команды столь же изящной, легкой, на всех парусах идущей от победы к победе.

Однако в «Торпедо» он попал, можно сказать, случайно. В юности Валерий занимался в Лужниках, в знаменитой ФШМ — футбольной школе молодежи, воспитавшей многих известных футболистов. К мальчишкам ФШМ присматривались тренеры разных команд, а шестнадцатилетнего Воронина в 1955 году его отец сам привел в «Торпедо». Дело в том, что как раз тогда тренером автозаводской команды стал Константин Бесков, с которым Воронин-старший был знаком по армии. Просмотрев Воронина-младшего, Бесков взял его в торпедовский дубль.

Но в «Торпедо» Бесков работал недолго, в 1957 году клуб завода ЗИЛ возглавил Виктор Маслов. Ему-то и было суждено создать команду-мечту, которая первой потеснила очень узкий круг чемпионов всех прошлых лет, состоящий из «Спартака», «Динамо» и армейцев.

Компания в «Торпедо» подбиралась тогда просто блистательная. В нападении играл звездный дуэт — Валентин Иванов и Эдуард Стрельцов. Оба они уже успели побывать на Олимпийских играх в Мельбурне, где сборная СССР впервые стала олимпийским чемпионом. В 1957 году «Торпедо», также впервые в своей истории, выиграло серебряные медали чемпионата страны. После истории, случившейся вскоре с Эдуардом Стрельцовым, команда чуть было притормозила, но вскоре на месте центрального нападающего нашел свою игру очень результативный Геннадий Гусаров. На правом краю действовал стремительный Слава Метревели. Игру нападения вел Валентин Иванов, и сам часто забивающий. А в полузащите прекрасно стали взаимодействовать Николай Маношин и Валерий Воронин.

В 1960 году «Торпедо» без остановок прошло трудный путь к золотым медалям. Психологически торпедовцам было, пожалуй, тяжелее, чем другим командам. Формула розыгрыша в тот год была сложной: команды были разделены на две подгруппы, затем по три победителя от каждой составляли финальную пульку, в которой и должен был определиться чемпион. «Торпедо» победило в своей группе с запасом очков, но в финальной пульке он не учитывался, каждой из шести команд приходилось начинать с нуля.

И все-таки «Торпедо» вновь было первым. А уже завоевав золотые медали, выиграло вдобавок Кубок СССР, сделав «золотой дубль».

Для Валерия Воронина 1960 год оказался памятным еще и тем, что он впервые сыграл в сборной СССР — в товарищеском матче против сборной Австрии в Вене. И пусть тот матч был проигран — 1:3, Воронин остался в сборной надолго.

В 1962 году он отправился на чемпионат мира в Чили, где его игра произвела большое впечатление на специалистов. Два года спустя Воронин играл в матчах чемпионата Европы, в том числе и в финальном со сборной Испании. Пусть тот матч был проигран, но в том же 1964 году парижский еженедельник «Франс футбол» включил Валерия Воронина в десятку лучших футболистов Европы.

Популярность Воронина в Советском Союзе была тогда огромной. К тому же он выделялся не только интеллигентной игрой — его отличала и внутренняя интеллигентность. Его интересовал не только футбол, но и книжные новинки, спектакли, он говорил по-английски. Недаром он стал особенным любимцем у писателей, журналистов, актеров, которые гордились дружбой с футбольной знаменитостью. Всегда прекрасно, со вкусом одетый Валерий Воронин был частым гостем престижных в ту пору московских творческих клубов — Дома литераторов, Дома актеров, Дома журналистов. Увы, нередко дружеские посиделки стали сопровождаться нарушениями спортивного режима.

Но на поле он блистал по-прежнему. В 1965 году «Торпедо» вместе с вернувшимся в команду Эдуардом Стрельцовым вновь стало чемпионом страны. В том же году «Франс футбол» опять включил Воронина в десятку лучших футболистов Европы.

В 1966 году он великолепно играл на чемпионате мира, проходившем в Англии. Тогда Валерия Воронина включили в символическую сборную чемпионата. Будь он из другой страны, а не из СССР, лучшие клубы Европы, безусловно, вели бы за блестящим полузащитником настоящую охоту. На родине же его судьба оказалась трагической.

В мае 1968 года сборная СССР проводила в Москве четвертьфинальный матч чемпионата Европы со сборной Венгрии. В Будапеште команда проиграла — 0:2, и поэтому ответную московскую игру нужно было выигрывать с крупным счетом. Когда матч закончился, счет на табло был 3:0, советская сборная вышла в полуфинал. Вряд ли тогда зрители, футболисты, сам Валерий Воронин могли предположить, что для него это последний матч в сборной.

Но уже совсем скоро тренер Михаил Якушин отправил Валерия Воронина с подмосковной тренировочной базы домой, отчислив из сборной за частые нарушения дисциплины и режима. Почти сразу же последовала трагедия: «Волга» Воронина на полном ходу врезалась в автокран. От гибели на месте футболиста спасло лишь то, что его сиденье не было закреплено и в момент удара сдвинулось с места. Как бы то ни было, врачам буквально пришлось сшивать Воронина заново.

В 1969 году он все-таки вновь вышел на поле в составе своего клуба «Торпедо» и провел несколько матчей. Но это был, конечно, уже не прежний великий полузащитник, а футболист совсем другого уровня. В 1970 году он больше не играл.

И человек после катастрофы был уже не тот, что прежде. У Воронина не хватило сил, а может быть, и желания найти себе место вне футбольного поля. Он жил неприкаянно, все больше пил, расстался с женой. Время от времени, правда, пытался вырваться из этого круга. Пробовал заняться журналистикой. Тренировал цеховые команды ЗИЛа, но снова срывался.

Бывало, он подолгу пропадал неизвестно где. А в мае 1984 года сорокапятилетнего Валерия Воронина нашли с проломленной головой на глухих московских задворках неподалеку от Варшавских бань. Кто был виноват в его гибели, так и осталось неизвестным…

Одногодок Воронина, любимец болельщиков московского «Динамо» Игорь Численко пережил его на десять лет. Они вместе играли на чемпионате 1966 года в Англии, и как раз Численко забил единственный победный гол в ворота сборной Италии в групповом турнире. В «Динамо» Численко пришел в девятнадцать лет и провел в клубе десять великолепных сезонов. Увы, быстро прославился и как нарушитель спортивного режима.

В двадцать девять лет Численко получил травму колена, после которой толком уже не играл. В «Динамо» он, правда, числился на военной службе, но был уволен, опять-таки из-за нарушений режима, за год до того, как мог бы оформить пенсию. Сначала знаменитый футболист работал в московском тресте озеленения, потом трудился в разных местах страны на строительстве асфальтовых заводов…

Поразительно короткими оказались жизни и некоторых других знаменитых футболистов. Олимпийский чемпион Николай Тищенко, герой полуфинального матча с болгарами, когда он остался на поле со сломанной ключицей, умер в 1981 году в пятьдесят пять лет, как и Численко. Столько же прожил защитник «Торпедо», сыгравший несколько матчей за сборную СССР, Александр Медакин. Олимпийский чемпион, обладатель Кубка Европы 1960 года Анатолий Масленкин не дожил до пятидесяти восьми лет…

Этот список можно продолжить многими другими именами известных и не столь известных футболистов. Причины раннего ухода были разными, и не обязательно, конечно, алкоголь. Но ясно одно — нищета, одиночество, ощущение своей ненужности, понимание того, что государству нет дела до человека, прежде прославлявшего это государство на зарубежных аренах, долгой и счастливой жизни никак не способствовали. Что поделаешь, в нашей стране подобное случается, конечно, не с одними только футболистами…

Конечно, примеры трагических футбольных судеб, можно найти не только в застойных годах советского футбола, но и в любой другой эпохе. Увы, нередко гибельным для многих людей был опять-таки алкоголь.

В нарушителях режима ходил, например, левый крайний «команды лейтенантов» Владимир Демин, тоже закончивший жизнь рано. В последние годы он частенько забегал в «генеральский» дом у метро «Сокол» к Всеволоду Боброву попросить денег на бутылку. Да и сам Бобров, проживший пятьдесят семь лет, ярым поборником трезвости никогда не слыл, хотя умел держать себя в руках.

Не числился трезвенником и великий вратарь московского «Динамо» Алексей Хомич, умерший в шестьдесят лет. Большим грешником по части алкоголя был еще один знаменитый вратарь — Владислав Жмельков, и до войны, и после войны игравший в московском «Спартаке» и не доживший до пятидесяти четырех лет…

По счастью, немало примеров и того, как футболисты профессионально соблюдали режим, не позволяя себе лишнего. Тот же Олег Блохин, самый «звездный» футболист советской эпохи. А еще Слава Метревели, Михаил Гершкович, Виктор Шустиков, десятки других игроков…

Многие «футбольные люди» жили долгой, плодотворной жизнью, продолжая работать в футболе. Тут, пожалуй, можно удивиться другому. Уж на что нервная, изнуряющая жизнь у тренеров, над которыми вдобавок всегда висит дамоклов меч внезапного увольнения, а Борис Аркадьев, испытавший на себе сталинский гнев после поражения сборной на Олимпиаде в Хельсинки, прожил восемьдесят семь лет. Михаил Якушин — восемьдесят шесть лет. Константин Бесков — восемьдесят пять лет. Гавриил Качалин — восемьдесят четыре года.

Долголетием, несмотря на годы лагерей, отличались и знаменитые братья Старостины. Старший из них, Николай Петрович, продолжал работать в родном московском «Спартаке» до девяноста трех лет…

«Футбольные Чернобыли»

А что еще в застойные годы оставалось закрытой информацией, помимо горькой судьбы некоторых футбольных знаменитостей?

Советские власти очень не любили сообщать о любых катастрофах — авиационных, железнодорожных, морских. В стране развитого социализма никаких трагедий быть просто не могло.

Если б это только оказалось возможным, власти замолчали бы информацию даже о катастрофе на Чернобыльской атомной электростанции 26 апреля 1986 года. Сам факт катастрофы советское руководство вынуждено было признать перед мировым сообществом лишь после того, как в соседних странах стали выпадать радиоактивные осадки. К собственному народу с предупреждением о радиоактивной опасности власти обратились с большим опозданием. Никто не решился отменить праздничные первомайские гуляния в Киеве, расположенном неподалеку от места катастрофы, в то время как семьи многих партийных деятелей спешили покинуть столицу Украины…

Не сообщалось, конечно, и о трагических событиях, так или иначе связанных с футболом. Так было с гибелью ташкентского «Пахтакора» в августе 1979 года.

Команда, шедшая в то время на восьмом месте в чемпионате СССР, летела в столицу Белоруссии на матч очередного тура с минским «Динамо». Самолет Ту-134 выполнял рейс Ташкент — Гурьев — Донецк — Минск. 11 августа 1979 года на высоте 8400 метров в районе Днепродзержинска по вине диспетчеров он столкнулся с другим самолетом Ту-134, летящим по маршруту Челябинск — Кишинев. В катастрофе погибли 178 человек, и в том числе 17 футболистов «Пахтакора». Двое из них не раз выступали в сборной СССР — Владимир Федоров и Михаил Ан. По невероятной случайности в самолете не было тренера «Пахтакора» Олега Базилевича — он должен был лететь в Минск другим рейсом.

Однако официальных сообщений о трагедии с ташкентской командой тогда так и не последовало. Молчали и спортивные комментаторы, получившие на этот счет строжайший запрет. С точки зрения здравого смысла это было абсолютной нелепицей — тех фактов, что календарный матч в Минске не состоялся и что в Ташкенте прошла церемония прощания с погибшей командой, собравшая множество людей, никак нельзя было скрыть.

Страна узнавала о катастрофе лишь по мгновенно распространявшимся слухам, которым, конечно, ничто не могло помешать. Среди слухов был и такой: катастрофа произошла из-за того, что один из воздушных коридоров пришлось полностью освободить для самолета правительственного самолета Ил-62, на котором генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев летел в Крым на отдых…

Как бы то ни было, в чемпионате страны вскоре появился новый «Пахтакор». Спорткомитет СССР принял специальное постановление о ташкентской команде: в нее приглашались футболисты из других клубов, изъявившие желание помочь «Пахтакору»; кроме того, в течение трех лет команде гарантировалось место в высшей лиге, независимо от занятого в сезоне места.

Тогда в Ташкенте собрались многие известные футболисты: Андрей Якубик и Алексей Петрушин из московского «Динамо», Анатолий Соловьев из «Локомотива», Валерий Глушаков из московского «Спартака», Михаил Бондарев из ЦСКА. И уже через двенадцать дней после трагедии «Пахтакор» снова вышел на поле, проведя в Ереване матч против «Арарата». Кстати, в сезоне 1979 года «Пахтакор» занял девятое место. А в 1982 году, когда заканчивалась трехлетняя «гарантия не-вылета» из высшей лиги, — шестое…

Как раз в том году, 28 октября, произошла еще одна страшная трагедия, имевшая непосредственное отношение к футболу. В печати тогда появилось единственное сообщение в две строки. 29 октября газета «Вечерняя Москва» сообщила: «Вчера в «Лужниках» после футбольного матча произошел несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие». Непосвященный, прочитав такую заметку, никак не заподозрил бы, что на самом деле «несчастный случай» был ужасающим, а «пострадавшими» названы погибшие.

В тот день в Москве игрался матч на Кубок УЕФА между московским «Спартаком» и голландским «Харлемом». День выдался холодным, зрителей собралось немного. Всех их разместили на одной трибуне, покинуть которую можно было через единственный выход.

Матч уже заканчивался, «Спартак» вел со счетом 1:0. За несколько минут до конца игры часть зрителей стала уходить — именно потому, что выход был единственным, и им хотелось избежать толкучки. Но в этот момент «Спартак» забил второй гол, и шедшие впереди всех, услышав восторженные крики болельщиков, повернули назад, чтобы узнать, что случилось.

Между тем милиционеры на трибунах подгоняли людей, уже ступивших на лестницу, вниз. Спускавшиеся своей массой опрокинули повернувших назад, и образовалась баррикада из упавших тел. На нее наваливались все новые люди, не в силах остановиться под натиском идущих следом.

Прежде чем милицейские начальники сообразили, что к чему, и дали приказ задержать всех остальных на трибунах, в давке погибли многие. Машины «скорой помощи» стали прибывать к стадиону только почти час спустя. За это время умерли и те, кого еще можно было бы спасти. Десятки пострадавших были доставлены в больницы…

Немедленно расследовать причины трагедии приказал председатель КГБ Юрий Андропов, которому меньше месяца спустя предстояло стать генеральным секретарем ЦК КПСС, сменив умершего Брежнева. Расследование провели в кратчайшие сроки, число погибших определено в шестьдесят шесть человек. Виновным в трагедии было признано руководство Большой спортивной арены Лужников.

Но в печати обо всем этом было рассказано только во времена «гласности», в 1989 году. Тогда о трагедии семилетней давности подробно рассказал «Советский спорт». Непосредственные участники тех событий утверждали, что погибших было никак не меньше нескольких сотен. К трагедии, по их мнению, главным образом привели неумелые действия милиции…

Во времена «гласности» откровенно стали писать о многом, в том числе и о футбольном фанатизме и варварстве, первые ростки которых стали пробиваться намного раньше.

Начиналось фанатское движение вполне пристойно: в начале 70-х годов организованные группы болельщиков стали выезжать в другие города на гостевые матчи своих любимых команд. Первыми это стали делать поклонники московского «Спартака», затем других московских клубов. Их примеру последовали болельщики киевского «Динамо» и ленинградского «Зенита».

К концу 70-х годов организованные выездные группы насчитывали уже сотни человек. К этому времени клубы стали поощрять своих «выездных» болельщиков, понимая, что активная поддержка на трибунах в чужом городе идет команде только на пользу.

Тогда же стали впервые появляться речевки, выкрикиваемые болельщиками, песни, баннеры в поддержку своей команды. За образец советские фанаты стали брать английских фанатов, которые к тому времени уже печально прославились жестокими бесчинствами во многих городах Европы. Поскольку ряды советских фанатов пополняли в основном юнцы без каких-либо других серьезных увлечений, очень быстро была позаимствована и агрессивность англичан.

Вскоре обычным явлением стали потасовки «фанов» из разных лагерей до матча или после игры. Нередко они носили организованный характер: предводители фанатских группировок заранее договаривались о месте и времени встречи.

Наконец, в 1987 году случилась грандиозная стихийная массовая драка в самом центре Киева. На матч между киевскими динамовцами и московским «Спартаком» приехали вслед за своей командой чуть ли не полтысячи фанатов-спартаковцев. После матча они спровоцировали на жестокое побоище болельщиков-киевлян.

Через три года советские фанаты впервые показали себя за границей. Те же фанаты-спартаковцы, выбравшиеся в Прагу на матч «Спартака» с местной «Спартой», спровоцировали беспорядки в центре города, закончившиеся массовой дракой с болельщиками «Спарты» возле стадиона. Это был уже предпоследний год истории советского футбола…

Гласность попыталась снять покров с еще одной страшной «тайны» советского футбола эпохи застоя — договорных или «покупных» матчах. Прежде на эту тему тоже был наложен строжайший запрет. А между тем то, что некоторые команды договариваются между собой или «торгуют» очками, позарез необходимыми другим, вряд ли у кого вызывало сомнения. Уж больно странными выглядели некоторые игры.

Например, в 1985 году кутаисское «Торпедо» за семь туров до окончания чемпионата прочно занимало последнее место, одержав всего пять побед. Но в последних семи турах торпедовцы одержали шесть побед и решили все свои проблемы.

Знатокам футбола казались удивительными и особые дружеские отношения между некоторыми клубами. Например, киевским «Динамо» и ереванским «Араратом», ЦСКА и «Зенитом». Из года в год они делили очки «по-братски», играя между собой вничью. Но если какому-то клубу очки в данный момент были нужнее, «друг» охотно уступал победу, полагаясь на ответную любезность в случае необходимости.

Вызывали недоумение и некоторые личные достижения футболистов. С 1950 года держалось непревзойденное достижение Никиты Симоняна — 34 мяча за сезон. В 1985 году на счету форварда «Днепра» Олега Протасова перед самым концом чемпионата было 32 мяча. Позарез необходимые три гола он забил в матче с алма-атинским «Кайратом» и в итоге стал не только рекордсменом СССР, но и вторым по результативности в Европе — всего лишь на один мяч его опередил легендарный голландец Марко ван Бастен.

Еще больше вопросов вызывал фантастический результат, показанный тбилисским динамовцем Георгием Гавашели за семнадцать лет до этого — в 1968 году. Последний матч динамовцев закончился со счетом 5:5, и все пять мячей забил Гавашели, догнав по результативности лучшего бомбардира того чемпионата Берадора Абдураимова из ташкентского «Пахтакора». И все-таки, чтобы стать лучшим, Гавашели не хватило одного мяча.

Кстати, и ташкентский «Пахтакор» уже в более поздние времена не избежал определенных подозрений. После трагической гибели команды в авиационной катастрофе новому «Пахтакору» в течение трех лет не грозил вылет из высшей лиги. И у некоторых игроков появился соблазн «поторговать» очками, сдавая некоторые матчи…

Однако советский футбол считался самым чистым в мире, «клеветать» на него в СССР никому не позволялось. Впрочем, и откровенные публикации в период «гласности» ни к чему не приводили. Поймать, что называется, за руку нечестных игроков и тренеров никому не удавалось. А некоторые тренеры спешили дать журналистам должный отпор. Олег Базилевич, например, на страницах «Советского спорта» в 1989 году писал: «У нашего футбола есть большой, годами завоеванный авторитет. И нельзя его подрывать, делить команды на «честные» и «нечестные», компрометировать домыслами известных специалистов и целые коллективы…»

Так завершалась история советского футбола. На международной арене славным последним аккордом стала победа сборной СССР на играх XXIV Олимпиады 1988 года в Сеуле. 1 октября 1988 года в финальном матче она встретилась со сборной Бразилии. Основное время закончилось со счетом 1:1. В дополнительное время московский торпедовец Юрий Савичев забил «золотой гол».

Последним чемпионом в истории советского футбола стал ЦСКА, опередивший на два очка московский «Спартак». Бронзовые медали в тот последний год выиграло московское «Торпедо».

Чемпионат СССР 1991 года завершился 2 ноября. До подписания Беловежского соглашения оставалось чуть больше месяца, до распада СССР около семи недель. Впереди был футбол России со своими героями и своими тайнами.