Темные Холмы

Пролог

Я существую там, где тебя нет. Я там, где меня не видно, и я смогу наблюдать за тобой. Я с тобой, но не принадлежу тебе и не подчиняюсь. Я следую за тобой так близко, что от моего дыхания у тебя по спине бегут мурашки, на голове шевелятся волосы, но шагов ты моих не услышишь. Я чувствую, как у тебя расширяются зрачки и от страха бегают глаза. Я кормлюсь твоей душой, живу у тебя дома и сплю на твоей кровати, но ты об этом даже не догадываешься.

Моя дорога пролегает высоко над тобой и под тобой. Улицы передо мной открыты во всех измерениях, и я иду по стенам как по земле.

Ветер не треплет мой плащ, не касается широкого капюшона и не заглядывает в лицо. Я не чувствую боли, и ненавижу свет. Я царствую в сумерках, а ночью ощущаю себя властелином.

Как ртуть стекаю по крышам, как расплавленное серебро проникаю во все щели, но ты меня не замечаешь. Я ускользаю от тебя, пожираю свет фонарей, ломаю порядки и не замечаю преград. Проскальзываю по серо-черным тротуарам, заглядываю в темные переулки, ныряю в недра города и путешествую по подземным тоннелям.

Здесь темно и душно, но я все вижу. Слышу шум воды и цокот маленьких коготков по трубам. Я знаю каждую щель и знаком с каждым входом и выходом. Уверенно продвигаюсь вперед по сырым коридорам, ныряю с головой в кромешную тьму, продавливаю реальность и вновь появляюсь перед тобой, но ты опять меня не замечаешь. Настойчиво заглядываю в твои глаза, дышу на тебя тьмой, но ты лишь пугливо отворачиваешься, чтобы вновь ничего не видеть. Я ухожу, чтобы затем вернуться. Завоет ветер, и ты трусливо забьешься в угол, громыхая сердцем от страха, а я громко постучу длинными когтями в твое окно, поскребусь как кошка или ветка, загадочно, таинственно.

***

Август 2015. Темные Холмы.

Солнце в небе, наконец, накалилось до предела, его тусклые, и едва теплые бордовые лучи, придали густому воздуху красноватые оттенки. Искры в прозрачных стволах деревьев, под напором света дня потухли и стали почти незаметны, но особо упорные, не желая дожидаться ночи, порой внезапно вспыхивали, привлекая внимание. Около смятого, словно оно было из бумаги, дома, стояло двое склоненных молодых людей.

- Режь, скорее. Время уходит!

- Сам режь, я боюсь!

- Идиотка... - парень выхватил нож и, схватив подругу за руку, полосонул ее ладонь. Девушка взвизгнула, но протянула ладошку и алая кровь крупными каплями полилась прямо на старое зеркало, лежащее на земле, быстро заполняя бороздки трещин. Закусив губу, парень резко резанул и себя, сомкнул окровавленный кулак, направляя падающие кровавые ручейки туда же.

- Думаешь, все получится? - девушка всхлипывала, морщась от боли. Разрезанная ладонь начала млеть, от чего казалось, что рука вот-вот отвалится.

- Должно. Мы все сделали правильно. Хотя из-за тебя чуть не прозевали момент, - он без страха, даже не моргнув, посмотрел на равное сияние солнца. Еще не было заметно, но накал уже пошел на убыль, и если бы они не успели, обряд пришлось бы проводить в другой день. Руки не жалко, порезы быстро заживают, а вот зеркало такого размера будет трудно найти. Если сегодня ничего не получится, то для второго раза это уже не сгодится.

Кровь с рук капала все меньше и меньше, но, вопреки всем законам физики перестала растекаться, наоборот собираясь мелкими озерцами напоминающими ртуть. Круглые озерца подтягивались друг к другу, словно намагниченные. Они объединялись в более крупные, пока в центре не образовалось одно, большое, багряно переливающееся. Оно потемнело, и начало впитываться в поверхность, трещины волшебным образом срастались, и перед глазами предстало абсолютно чистое и целое зеркало.

В нем ничего не отражалось, как бы парочка не всматривалась.

- Невероятно... - прошептала девушка.

- Это и должно было случиться, дуреха. Значит, мы все сделали так, как надо, - довольный парень подошел, с заметным усилием оторвал огромное, тяжелое зеркало от земли, поднял и понес к причудливо изогнутому зданию. Издалека казалось, что на него огромной подошвой наступил великан и смял стены как картон, но вблизи становилось понятно, что это обычный дом созданный архитектором с диковинной фантазией, переливающийся в кристальных лучах, словно усыпанный битым стеклом.

Парень толкнул ногой дряхлую дверь, и она, не выдержав такого надругательства, тяжело и протяжно заскрипев, повисла на полуоторванной петле.

В помещении было темно и затхло воняло. В этом районе города давно никто не жил, предпочитая ютиться где угодно, лишь бы не торчать в проклятом месте, поэтому всюду чувствовалась атмосфера запустения.

Протащив свою ношу в самый дальний угол, парень приставил его к стене, аккуратно поправил, чтобы стояло ровно. Будь зеркало обычным, он отразился бы в нем в полный рост, но зеркальная поверхность оставалась девственно чиста, не отражала абсолютно ничего и не давала ни единого блика.

- Закрой дверь, - уверенно скомандовал он.

- Ты уверен? Тут и так темно...как в гробу, - проворчала девушка, но на нее так посмотрели, что она поспешила прикрыть дверь. Точнее попыталась приставить ее к дверному проему поровнее. В комнате сразу наступила непроглядная тьма, разрезанная тонким жалким лучиком, просочившимся сквозь щель. В лучике водили хоровод пылинки, но это никоим образом не влияло на освещение помещения, поэтому было решено оставить так, как есть.

Девушка наугад сделала несколько шагов, нащупала теплое тело друга и мертвой хваткой вцепилась в его руку. Парень поморщился, но отстраняться не стал. Ему тоже было страшно, хотя он и старался этого не показывать. Если даст слабину, его подруга может испугаться и сбежать, а для призыва нужны двое.

Подсвечивая себе зажигалкой, парень достал из-за пазухи предмет необычной конструкции. Поставив на пол напротив зеркала, он навесил на него тонкие трубки различного размера и диаметра. Когда конструкция была собрана, молодые люди вдвоем коснулись ее. С хрустальным звоном ударились трубочки друг о друга, издавая мерзкое, режущее слух эхо. Несколько минут эхо множилось и усиливалось, от чего в глазах помутнелось, а во рту появился металлический привкус. Затем внезапно стихло.

Прошло минут десять, но ничего не изменилось. Девушка первая нарушила молчание:

- Что-то ничего не происходит.

- Я заметил, - съязвил ее друг, потирая ломившие от эха виски, но она продолжала допытываться:

- Может нужно еще что-то сделать?

Парню нечего было ответить. Информатор сказал, что необходимо взять старое разбитое зеркало, желательно размером покрупнее. Положить зеркало в центре за Стеной, заполнить кровью мужчины и женщины, у которых недавно была близость друг с другом. Потом отнести в темную комнату и позвать Хранителя.

Он отдал за эту информацию и конструкцию все, что имел, и теперь был растерян. Хранитель не мог не придти, это было бы слишком нечестно. Он уже устал быть низушником в этом мире. Ты не обладаешь силой, с тобой никто не считается, и ты не можешь выйти за переделы своей реальности, как это делают другие. Ты никто, просто очередная букашка под подошвой сильных мира сего.

Так хотелось попасть на тот верхний уровень, где яркий и необычный мир, голубое небо и зеленые деревья, а воздух прозрачный как стекло и где низушники, хоть и не станут всемогущими, но все равно лучше, сильнее и ловчее обычных смертных. А еще они знают правду, что дает им преимущество перед жалкими людьми.

Но Хранитель никак не приходил, не давал обещанной награды, и не открывал врата в новый мир. Парень стал раздражаться, зло посмотрел в зеркало и отпрянул. Отражение на этот раз не было пустым, но там стоял не Хранитель. Там была сама Тьма и за ее спиной виднелась всепоглощающая пустота преисподней. Комната в мгновение ока наполнилась вязким туманом.

Вскрикнув, молодые люди как подкошенные осели на пол, так и не успев понять, что их убило. Тела медленно таяли в этом мире, чтобы появиться в другом, ярком, таком желанном, но который они никогда уже не увидят своими глазами.

Тьма стала плотнее, собралась в тугой комок и вывалилась через зеркальную поверхность наружу, растеклась по земле, смешиваясь с туманом, почти мгновенно обретая человеческую фигуру.

- Я выполнил свое обещание, - фигура хрипло засмеялась, а затем, согнувшись, закашлялась, исторгая изо рта темно-бурые комья, - вы попали куда хотели.

А потом, как ни в чем не бывало, фигура наклонилась, подняла валявшиеся на полу вещи парня и начала одеваться. Движения ее были дерганными, неровными, но с каждой минутой обретали уверенность и силу. Тьма снова обрела свободу и вышла на охоту.

***

Середина сентября 2015. Молнегорск.

В этот раз детектив Марченко и его напарница Горская приехали на вызов в провинцию без шума и пафоса. Не было ни громких мигалок, ни шумных окриков, ни дополнительных свидетелей. Черная, глянцево блестящая машина быстро проскочила по городу, немного проехала вдоль Стены, прошмыгнула в ворота, и те мгновенно за ней захлопнулись, скрывая от любопытных глаз.

На месте происшествия их уже ждала группа местных полицейских. Они успели рассредоточиться по территории, но детектив не стал ничего осматривать, а спросив у участкового, где находится свидетель, сразу пошел к нему. За ним поспешила симпатичная молоденькая девушка, держа в одной руке увесистый блокнот, другой придерживая висящий на шее фотоаппарат.

Они подошли к нервно переминающемуся с ноги на ногу молодому мужчине, и устало на него уставились. Это был не первый вызов за сегодня, и в это захолустье пришлось ехать прямо из столицы, по приказу вечно злого и недовольного начальства.

Увидев столь почетных гостей, мужчина еще больше занервничал и стал оглядываться, в поисках то ли убежища, то ли вообще намереваясь сбежать.

- Да не нервничайте так, мы вас не съедим, - сказала Горская, открывая толстый блокнот на кольцах, и очаровательно хлопая длинными ресницами, спросила:

- Значит, гражданин Дмитрий Курочкин?

- Так точно, - гражданина Курочкина ни капельки не смутила, и что совсем странно, не заинтересовала статная девушка в форме. Он сразу перешел в атаку:

- Когда я уже смогу пойти домой? Меня держат тут почти весь день! Я устал, надышался этой гадости и ею же весь провонял. Сейчас даже корю себя за то, что захотел помочь! Лучше бы я прошел мимо! - мужчина видимо на самом деле уже был на пределе, и теперь высказывал все, что накипело за день. Но детективам было плевать, они сегодня уже исчерпали лимит сил, и их ничто не могло вывести из себя.

- Домой вы попадете сразу, как только мы разберемся, что тут произошло, и как вы вообще сюда попали, - отрезал детектив холодно, от чего Горская улыбнулась, а свидетель еще больше занервничал, перейдя с крика обычного на крик визгливый.

- Где хочу там и хожу! Между прочим, законом не запрещено!

- А разве вы не видели табличку 'Осторожно, опасная зона'?

- Какую табличку? - Курочкин изобразил фальшивое удивление, - не видел ничего такого.

Горская для вида полистала блокнот и усмехнулась:

- Правда. Участковый сообщил, что несколько дней назад все предупреждающие знаки таинственным образом исчезли, а городские власти не успели, или не сочли нужным установить новые. Ведь все местные и так знают, что здесь опасно, не так ли, уважаемый? А может, это вы их украли?

Курочкина перекосило от такого несправедливого обвинения, он молча отвернулся. Да и что мог сказать? Он не был образцовым гражданином, но за Стеной было словно медом намазано и как магнитом притягивало разных искателей приключений и неприятностей. Их мог украсть кто угодно. Полиция устала выписывать штрафы взрослым, делать выговоры знакомым, и отправлять незадачливых школьников и студентов под домашний арест за проникновение. Но ведь такое тут произошло впервые и он, не смотря на последствия, был рад, что оказался на месте первым.

Да, тут не раз находили погибших, но по вполне понятным и обычным причинам. То кто-то упал неудачно, свернув шею, а то и вовсе потерялся в хитросплетении улочек и заброшенных зданий. Или, к примеру, куда-то провалился. Состояние аварийное ведь. Впрочем, такое и в городе могло случиться, так что ничего необычного.

На этот раз произошло нечто новое. Как тело попало внутрь здания неизвестно. Монолитное бетонное помещение, без окон, с заваренной массивной железной дверью, покрытой давними следами ржавчины. Полицейские задержали его как свидетеля, и он долго наблюдал как они почти два часа пытались выломать её ломом, в итоге пришлось разрезать сваркой, вскрыв, словно консервную банку.

Что находилось за дверью Курочкину не удалось разглядеть - полицейские его оттеснили, но по усилившейся трупной вони было ясно, что он не ошибся, и там отнюдь не цветочный магазин. Одного из полицейских, что сразу вошел в помещение с фонариком, долго рвало в кустах, и коллеги, кто обругав, а кто отсмеявшись, отправили бледно-зеленого мужчину домой.

Курочкин был студентом медицинского университета, несколько лет проходил практику в морге, и прекрасно знал, как пахнет свежий или не очень труп. И совсем не боялся мертвецов. Гораздо больше проблем ему доставляли живые, к которым он относился намного холоднее и куда менее уважительно. Исключение составлял лишь его сосед по квартире. Он был тихий, спокойный, он не трогал его вещи и не лез в его дела, как делали все остальные.

Именно поэтому, прогуливаясь по улочкам за Стеной и выискивая наиболее мрачные места для фотосессии, он не махнул рукой на неприятный запашок, а остановился, подозрительно принюхался, сразу оценивая, какую пользу для себя он сможет из этого извлечь. Любой другой прохожий прошел бы мимо, лишь поморщившись и посетовав на кошку или собаку, что так неудачно решила сдохнуть у него на пути.

Немного побродив вокруг, он нашел откуда исходит запах - в стене одного из зданий, на высоте около полуметра от земли было небольшое вентиляционное отверстие и оттуда знакомо разило смертью и разложением. Курочкин задрожал от любопытства и предвкушения выгоды - судя по степени смрада, умер человек давно и вероятность встретить его убийцу очень мала. А красочные фотографии настоящего, полуразложившегося мертвеца из-за Стены можно было неплохо продать любителям мистики или тем же журналистам. Если еще подкрепить все это загадочной душераздирающей историей, то им цены не будет!

Войти он не смог - дверь была намертво запаяна, зато покрутившись вокруг здания, нашел на пороге странную игрушку, похожую на музыку ветра. Такие продавались в магазинах и торговых рядах, имели различную форму и размер, но их надо было подвешивать. А эта стояла.

Конструкция забавно зазвенела, когда Курочкин тронул ее рукой, имела антикварный вид, и была в очень хорошем, ухоженном, состоянии. Припрятав находку в рюкзак, мужчина включил фотоаппарат и попытался сделать фото через решетку вентиляции. Вспышка что-то несколько раз осветила, но внезапно неподалеку раздался грохот, и он быстро сбежал оттуда, оставив просмотр фотографий на потом.

Считая своим долгом предупредить полицию о произошедшем, Курочкин позвонил со своего мобильного. Лишь потом он корил себя за неосторожность. Нужно было сделать анонимный звонок, а теперь ему пришлось потратить целый день на дачу показаний и свидетельства. Флешку с фотоаппарата у него сразу конфисковали, тарахтелку лишь осмотрели и бросили обратно за ненадобностью. Больше в рюкзаке не было ничего подозрительного: мятый бутерброд и запасная футболка в равной степени были неинтересны и не представляли опасности.

Злорадно ухмыльнувшись, Курочкин ласково погладил спрятанную в кармане джинсов флешку. Предвидя такую подставу со стороны полиции, он предусмотрительно поменял флешки в фотоаппарате. Те снимки тоже жалко, но они были обычные, а тут могла находиться сенсация. Студенческая жизнь очень затратная, на снимках можно неплохо заработать, да и такая необычная музыка ветра будет стоить немало. Возможно она антикварная. И он уже знает, кому ее продаст. В столице у него есть знакомый коллекционер.

***

Опрос свидетеля не дал совершенно ничего. Гражданин Курочкин однозначно был не виноват в содеянном, не мог ничего видеть и слышать и, не смотря на раздраженность, помог следователям, чем смог. Технически он не нарушил закон, и задерживать его больше не было смысла. Хотя и хотелось. Выглядел он мутновато и вел себя вызывающе.

- Игорь Сергеевич, - Горская обратилась к начальнику, тот нехотя оторвался от своих размышлений, - Я отпущу Курочкина, он нам больше не нужен, да и тела будут скоро выносить.

- Конечно, только запиши его данные, мало ли что нам еще понадобится. Дело становится все странней.

- Уже сделала.

- Отлично. Иди... Наташа!

- Да? - обернулась девушка.

- Прихвати что-нибудь прикрыть лицо и перебить запах. А то даже здесь стоять невозможно, не то чтобы внутрь войти.

Кивнув, помощница подошла к свидетелю, дала расписаться на паре бланков и полезла в свою машину. Курочкина же словно ветром сдуло. Марченко только головой покивал. Стоило этого искателя приключений оштрафовать, но, к сожалению, официально предъявить ему было нечего.

Через минуту подошла Горская, и протянула одноразовую маску, пропитанную ароматическим составом. Не раздумывая, мужчина натянул ее на лицо и пошел в здание, около которого, морщась и прикрывая лица рукавами, столпились полицейские. У них, в отличие от детективов, масок не было.

Горская, горестно вздохнув, поспешила за своим начальником. Ее недавно приобщили к таким вот делам, лишь полтора года назад она окончила учебу, и было трудно сохранять хладнокровие при виде трупов. Особенно если они в таком состоянии.

В помещении уже установили несколько источников света, и было видно два обнаженных тела лежащих ровно, словно солдатики. Всепроникающий трупный запах, казалось, можно было резать ножом, настолько он был густой и тяжелый. Ароматизированная маска едва спасала, и хотелось поскорее выйти на свежий воздух, но Марченко невозмутимо подошел к телам, присел на корточки и дополнительно посветил карманным фонариком, чтобы рассмотреть все детали.

Девушке пришлось повторить его манипуляции, ведь не хотелось выдавать свою неопытность и брезгливость, и еще хотелось доказать, что она не трусливая девчонка, а настоящий детектив.

- Ну, Наташа, что думаешь? - спросил вдруг детектив, и Горская снова почувствовала себя студенткой на экзамене.

'Все время проверяет', - недовольно подумала девушка, но не возмутилась. Натянула одноразовые перчатки и внимательней рассмотрела тела со всех сторон.

- Итак, - начала она, - мужчина и женщина. Трудно сказать точный возраст, но не старше двадцати. Оба обнажены, повреждений и следов насилия на теле не вижу, - протянув руку, она попыталась взять ладонь умершей, но внезапно, казалось бы целое тело, начало расползаться как подтаявшее желе.

- Гадость какая! - не удержавшись, воскликнула девушка, отбросив ладонь и едва сдерживая рвотные позывы.

- Боюсь, санитарам придется вывозить их не в мешках, а соскребать в тазики. Ты обратила внимание, что на вид телам не более нескольких дней, а вот по запаху и реальному состоянию... Даже затрудняюсь сказать точно. Чтобы превратиться в такую кашу надо пролежать не одну неделю.

- Тогда бы тут было полно мух и червей. А они лежат как новенькие... если не трогать, - девушка задумалась и по привычке хотела почесать нос рукой в испачканной перчатке, но вовремя одумалась, - Игорь Сергеевич, у нее на ладони была засохшая кровь. И вроде как глубокий порез. Правда, сейчас этого уже не увидишь.

Детектив с интересом посмотрел на помощницу, сам он такой детали не заметил. Встал, зашел с другой стороны трупа и развернул вторую ладонь. Она была чистой, без пореза, но через секунду тоже 'поплыла'. Потом осмотрел мертвого парня.

- У него тоже? - поинтересовалась Горская, торжествуя внутри. Во-первых, начальник оценил ее внимательность, а во-вторых, ей не пришлось касаться слизкого трупа снова. В ответ ей кивнули, - Это может быть отравление? Или некое ритуальное самоубийство? Наличие яда могло бы объяснить странное состояние тела.

- На самоубийство не похоже. Чем они себя резали? Здесь нет никаких острых предметов. Похоже, они сами сюда пришли. Но кто их тут закрыл? Входная дверь выглядела так, словно ее закрыли как минимум лет тридцать назад. Как они вообще тут оказались? Не через вентиляцию же просочились? Надеюсь, экспертиза найдет яд, и это хоть немного прояснит ситуацию. В противном случае я не знаю, как объяснить их состояние.

Впервые за время работы Горская увидела своего начальника таким растерянным.

- А зеркало?

- Обычное старинное зеркало. Никаких отпечатков - уже проверили. Не представляю, как все это связано. Но судя по отсутствию пыли на нем, здесь оно появилось недавно. Можно предположить, что попало оно сюда вместе с ними. Или они сами его принесли. Правда, опять не ясно, куда делись отпечатки. Ладно, заканчивай тут побыстрей и поедем, а то я уже провонял до мозга костей. Меня жена на порог дома с таким амбре не пустит. А думать будем в офисе под приятную музычку и с бодрящим кофе..

Горская включила фотоаппарат и не спеша сфотографировала все углы помещения, пол и даже потолок, со всех сторон сняла лежащие тела, что 'таяли' все сильней, и под ними натекла здоровая мутная лужа. Лица умерших оставались нетронутыми, и были словно восковые; чистые, без пелены глаза широко и удивленно раскрыты, но закрыть их девушка не рискнула.

Особое внимание уделила зеркалу, сделав с десяток фотографий разного ракурса, и только потом покинула помещение.

Туда сразу заскочили изнывающие от скуки санитары в защитных костюмах и неся в руках совки и ведра. Представив, что сейчас там будет происходить, Горская все же не выдержала, и едва успев стянуть маску освободила желудок не только от обеда, но, наверное, даже от вчерашнего ужина. Как ни странно, стало немного легче, хотя сочувствующие взгляды присутствующих радости и уважения не добавили.

Марченко подошел к девушке, держа в одной руке бутылку с водой, в другой - белый медицинский халат, одолженный у санитаров. Сам он уже переоделся в старые спортивные штаны, и смешную футболку с Микки Маусом.

- Переоденься, а свои вещи сложи в пакет, иначе машина так провоняет, что не поможет никакая химчистка. И давай быстрее, у нас еще много работы.

***

Конец сентября 2015. Молнегорск.

Где-то все дороги ведут в Рим, в моем же родном городе они, абсолютно все, упираются в глухую бетонную стену высотой примерно в два этажа. Она почти до половины высоты расписана кривым граффити различной степени похабности и бессмыслицы, и среди молодежи города считается центром реализации творческих порывов. Обычно в таких местах располагаются живописные парки с коваными лавочками и аккуратными газонами, симпатичные магазинчики с зеркальными витринами, кинотеатры или забегаловки с фаст-фудом на худой конец. У нас же высокая бетонная ограда, скрывающая за собой старый заброшенный район, в безнадежно аварийном состоянии. Настолько безнадежном, что власти сочли более рентабельным оградить опасную зону бетонной стеной, чем уничтожать. А вокруг нее продолжить развивать новые районы.

И вот теперь Стена наша главная достопримечательность.

Тем более что с недавних пор даже среди этого аляповатого настенного творчества несостоявшихся художников стали появляться действительно интересные вещи. Чувствовалась рука настоящего райтера, который вкладывал душу в свои работы, и они словно живые, расправляли крылья, цвели сказочными цветами, расплескивали алые капли крови и жидкий огонь. Иногда человек, проходя мимо, вдруг замечал простые слова, и они, словно гром среди ясного неба, поражали глубиной мысли или наоборот, запутывали еще сильнее. Ведь можно ничего не говорить, лишь шепнуть на ушко некую мысль, а остальное ты уже додумаешь сам.

'ТВОЕ ПРИЗВАНИЕ ЗДЕСЬ', гласила одна из надписей выведенная аккуратным почерком, а совсем рядом, более старая надпись говорила: 'СПАСИ МЕНЯ'. И человек, сам того не осознавая, задумывался и соотносил эти слова с собой, и оглядываясь по сторонам, выискивал неизвестного художника, что смог так неожиданно проникнуть глубоко в душу.

Я был не исключением, тем более, находился в том самом романтичном возрасте, когда тонешь в поиске смысла в глупостях, в то же время напрочь игнорируя действительно важные мысли. Поддавшись меланхоличным и философским размышлениям, я садился на велосипед, и объезжал все округи в поисках новых посланий, с необычной подписью 'Ловец'. Творчество Ловца иногда появлялось не только на верхушке пятиметровой стены, но и в совсем необычных местах, таких как внешняя стена многоэтажки или крыша чьего-то дома, причем расположение надписи словно намекало, что для райтера вообще нет такого понятия как 'недоступные места'.

Когда же на Стене почти не оставалось свободного места, директор школы, где я учусь, объявлял пятничный 'субботник' для старших классов. Мы, вооружившись щетками, валиками, краской, респираторами и недовольными минами на лицах, совершали облаву на стену и закрашивали все, до чего могли дотянуться. Чтобы на следующий же день свежевыкрашенное сооружение было украшено новой кривой надписью.

Сегодня был как раз такой день. Учебный год едва успел начаться, сентябрь не успел закончиться, а нас уже приобщили к общественно-полезному труду, и это отнюдь не добавляло радости. Впрочем, это совсем не мешало нам дурачиться и всячески увиливать от работы.

Я, повязав цветастую бандану прямо на 'намордник' - так мы между собой называли респираторы, выглядел очень колоритно, особенно учитывая длинные растрепанные патлы, кислотно-зеленую толстовку и новые модные джинсы. Мама утром велела мне одеться попроще, чтобы не испачкаться, но я проигнорировал совет, и едва она отвлеклась, сбежал. Не мог же я появиться в старых, обшарпанных шмотках перед девчонками? Мама еще бы предложила те вещи, в которых мы копали картошку на даче у деда с бабкой.

Бросив косой взгляд на Юльку из параллельной группы 'красильщиков', стал в позу и сделал селфи на фоне особо необычной надписи: 'ЗЕРКАЛА ЭТО ДВЕРИ'. Ловец расстарался на славу, исполнив рисунок таким образом, словно буквы были и правда вырезаны прямо на зеркале, которое, в свою очередь было похоже на резные двери, и мне захотелось увековечить его творчество. В кадре мелькнул нос моего друга Тима и слегка подпортил фото.

- Эй, свали отсюда! Не порти кадр!

- Ты б еще губки надул, - и друг продемонстрировал мне знаменитую 'уточку'. Я заржал и прислушался к совету. Кадр получился знатный, но Юлька не оценила, недовольно поджала густо накрашенные пухлые губы и отвернулась. Я сразу скис. Видимо шутка хоть и достигла адресата, но не была воспринята должным образом.

Пока мы с Тимом кривлялись, пытаясь шутливо ткнуть кисточкой друг другу в нос, за нашими спинами незаметно возник классный руководитель - господин Спаниель, прозванный так за длинные кудрявые волосы до плеч напоминавшие нам длинные собачьи уши. Впрочем, на этом сходство с милой собачонкой заканчивалось. Привлеченный нашим смехом, разносящимся на два квартала, и возмущенный дурачеством, что отвлекало от полезного облагораживающего труда большую часть класса, класрук явно сдерживался, чтобы не отвесить нам по смачной оплеухе.

- Левченко, Тихонов! - мы дружно вздрогнули и принялись под его недовольным взглядом яростно размазывать серую краску по особо злостной и неприличной надписи из трех общеизвестных букв, - Я очень рад, что вы изъявили желание придти на покраску и завтра. Сбор как обычно, в девять. Не опаздывайте.

- Спан... Станислав Федотович! Вы что-то путаете. Завтра же суббота!

Тим как всегда жаждал восстановить справедливость, чем только усугублял ситуацию. - И вообще, почему только наша школа должна замазывать эти карикатуры? Мы что, самые крайние?

- Именно. Наша школа ближайшая в этом районе, и наши ученики больше всего принимают участие в этом безобразии. И так как энергии у вас хватит на двоих, то завтра вы поможете вечерникам закончить то, что не успеете сегодня. В противном случае...

Что в противном случае нам было не дано узнать, так как класрук узрел поверх старого черно белого граффити, совсем свежий рисунок некой рожицы с глазами, косящими в разные стороны. Превосходно нарисованной и оправой круглых очков явственно указывающей на некого зловредного типа. Учитель позеленел, Тим попытался слиться со стеной, а влетело почему-то мне, хотя начиная с первого класса по рисованию у меня никогда не было ни одной оценки выше тройки, и все мои рисунки были подозрительно похожи на разнообразные какашки. Нужно отдать должное мужчине, он не стал кричать и скандалить, от чего бы смог окончательно испортить себе репутацию, а лишь машинально поправил круглые очки на переносице.

Метнув в меня взглядом молнию, класрук прошипел:

- Не вздумайте завтра опоздать, - и, повернувшись к нам спиной, гордо удалился. Я мысленно послал ему вслед лучи холеры.

- Ну, ты попал, дружище, - друг ободряюще похлопал мне по плечу.

- Ты тоже.

Девчонки ехидно ухмыляясь и перешептываясь бодро закрашивали рисунок. Тим с жалостью во взгляде проводил свое творчество.

Больше повеселиться не удалось, и под мрачным взглядом Спаниеля мы, докуда смогли достать, докрасили стену. А дома вечером мать обнаружила затертый мазок серой краски на новых джинсах, который я по дороге домой более получаса безрезультатно пытался оттереть найденным куском засохшего цемента. Посмотрев на меня взглядом полным укоризны, она покачала головой и ушла застирывать уже совсем не новую вещь в ванную.

Лучше б уже побила, чем этот молчаливый укор. Впрочем, мое желание может сбыться, когда завтра со смены придет отец. Узнав, что мне еще и завтра предстоит идти на отработку, мать также молча посмотрела на меня, и снова ничего не сказала. Я заметил, что глаза у нее красные. Я занервничал.

- Мам, что случилось?

Обычно мои проказы оставались безнаказанными, приходилось лишь выслушать довольно длинную речь о моем нехорошем поведении, с последующим раскаянием с моей стороны. Правда, иногда я творил нечто поистине грандиозное, естественно, по мнению моих родителей. К примеру, прошлогодний "случайный" поджог дедушкиного сарая с лодкой вошел в историю моих проказ. Или случай, когда меня мокрого до нитки привел домой полицейский и заявил, что я по канализации пытался проникнуть на закрытую территорию завода. С меня ручьем стекала вода и я залил весь пол протухшей вонючей водой. Амбре стояло невероятное, а взгляд полицейского был жутко осуждающий, мол, смотрите, какого плохого сына воспитали. Отец, увидев сие безобразие, устроил показательную порку прямо на месте. Если бы я знал, что канализация окажется рабочей.

Впрочем, Тимке повезло еще меньше, он от страха быть пойманным просидел в зловонной канализации до самой ночи, не зная чего бояться больше - быть пойманным полицией или наткнуться на загадочную крысу-мутанта о которой ходили байки и которую мы и пытались найти...

Так вот даже тогда моя мать вела себя иначе и никогда не молчала. Грязные джинсы не столь знаменательное событие, но все равно стоили хоть пары 'ласковых' слов.

Сегодня она лишь грустно смотрела на меня, а потом из глаз брызнули слезы и она, обняв, притянула меня к себе. Я обнял ее в ответ, чувствуя, что случилось что-то поистине ужасное и непоправимое. Не могла же она так расстроиться из-за джинсов! Я не выдержал:

- Мам, не молчи, скажи что случилось!

Глядя в ее изможденное лицо, я уже перепугался не на шутку.

- Что-то с отцом?

Мы пошли на кухню, сели и она начала издалека:

- Понимаешь сынок, иногда люди любят друг друга долгое время, но потом становятся словно чужие. Начинают ссориться, отдаляются и...

- Он бросил нас, да?

Трагедия вселенского масштаба оказалась просто очередной выходкой отца. Однажды он уже уходил, и его не было целых три дня. Но проголодавшись, он быстро передумал и, оставив свою холостяцкую квартиру, вернулся с повинной.

- Ничего, подождем немного и он вернется, так же, как и в прошлый раз. И могла бы прямо сказать, а то начала издалека, словно я маленький!

Но мама думала иначе.

- На этот раз все по-другому. Я не считаю тебя маленьким, просто не знаю как сказать, - она всхлипнула, - У него другая женщина. Давно. Очень давно. Она была все время, и он постоянно нам врал.

Чем больше она говорила, тем безнадежней звучал ее голос.

Выяснилось, что отец был женат до знакомства с мамой. Он поссорился с женой и расстался, а потом встретил маму, они поженились. Вскоре заскучал за прежней жизнью и стал жить на две семьи, тем более что от первого брака у него был ребенок. А теперь та женщина потребовала сделать выбор, и он выбрал. Вроде как тот его сын оказался невероятно одаренным парнем, его пригласили в какой-то жутко дорогой универ, и чтобы его будущее стало действительно замечательным нужно много денег на учебу, и отец этим и займется. Ну да, я-то не такой одаренный...

Но самое страшное, что брак с мамой оказался фиктивным, по поддельным документам. У меня даже фамилия была ненастоящая. Я в ужасе смотрел на маму. Она так же смотрела на меня. Ее привычный мир рухнул, открылся страшный обман. Даже смерть не принесла бы столько боли.

Я почему-то сразу подумал о деньгах. Вот почему нам постоянно их не хватало. Зарабатывал отец не очень много, и матери работать запрещал. Женщина должна сидеть дома, нянчить детей, готовить борщ, стирать носки и ублажать мужа.

А он в свою очередь и так небольшую зарплату делил на две семьи. И еще часто пропадал в командировках, бывало, возвращался злой и раздраженный. Часто закрывался в спальне или на балконе и долго разговаривал по телефону, якобы по работе. Мне стало противно.

- ... И так как наш брак фиктивный, я не могу претендовать ни на алименты, ни на компенсацию, - продолжала мам, - Конечно, можно сделать ДНК анализ, чтобы подтвердить отцовство, - меня перекосило от этих слов, - он обещал помогать, но как я могу сотрудничать с человеком, который врал мне всю жизнь?! - Ее голос сорвался на крик, но она быстро взяла себя в руки, словно испугавшись моей реакции, вытерла слезы и посмотрела на меня. Мне нужно было что-то сказать, но я потерял дар речи. Что в таком случае может сказать пятнадцатилетний пацан? 'Мама, не плачь, все будет окей, я типа мужик и все организую'? Я всего лишь перепуганный школьник, у которого в голове ветер. А тут раз, и детство закончилось, да еще так жестко. Я должен, что-то сказать, но не могу. Мне нечего сказать.

Но, мама у меня одна, и я ее очень люблю. Просто жизненно необходимо поддержать ее. Собрав все силы я, насколько хватило фантазии, бодрым голосом сказал.

- Мам, у нас все получится. Ты только не плачь. Ты ведь не одна. - Я накрыл ее холодную ладошку своей рукой и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, словно обретя уверенность. Я же этого не чувствовал.

***

Где-то на Тропе Бесконечности.

- Он не справится, - авторитетно заявил Критика, глядя в огромное зеркало. Оно слегка мутно и с бликами отражало не местную обстановку и говорящего, а некоего парня дурашливо фотографирующегося с друзьями, - вы только посмотрите на него - недалекий школьник, ничем не интересующийся, он даже не догадывается ни о чем! Мы зря теряем время, - он покачал головой и отвернулся от изображения, где парня уже начал отчитывать учитель, но он ничего не предпринял, чтобы заткнуть этого человека и отстоять свое право.

- Ты не прав. Он уже интересуется, - возразил ему товарищ, - он не такой как все. Я чувствую потенциал. И я никогда не ошибаюсь, а ты все время сомневаешься. Странно, что ты вообще тут.

- Я там, где мой Хранитель.

- Ты и в Хранителе сомневался, или уже забыл?

- Суть моя такая, все ставить под сомнение.

Критика устало потер лицо ладонями и виновато посмотрел на своего Хранителя. Она сидела около почти потухшего костра, засунув босые ноги прямо в горящие угли, задумчиво жуя кусок черствого хлеба. Ни он, ни его товарищ не могли объяснить причины столь странного поведения своей хозяйки. Она не любила останавливаться в городах, предпочитая жить на Бесконечной Тропе, и не считала нужным объяснять свою прихоть.

Тропа пугала Критику и делала его раздражительным, он постоянно чувствовал опасность, ему казалось, что из серого тумана Тропы на него смотрят сотни глаз, тянутся множество щупалец, и если он вдруг останется тут один, то тьма кинется на него, вонзит свои когти ему в горло и оставит умирать здесь вечность. Он знал, что Хранителю тут ничего не угрожает, но не мог понять, почему так спокоен Ловец. Ведь он обычный человек, а им свойственно бояться неизвестного.

Товарищ внезапно подскочил, и Критика почему мстительно подумал, что его друг наконец чего-то испугался, но тот лишь досадливо поморщился и пояснил:

- Мой блудный сосед вернулся. Носило его где-то больше недели, так спокойно без него было. А теперь тормошить меня будет по поводу и без. Извините, мне надо уйти.

- Иди-иди, - пробурчал Критика и сел поближе к своей хозяйке, не то защищая ее от невидимой угрозы, не то чувствуя себя в безопасности около нее.

- До свидания, Ловец, - прошептала Хранительница и помахала маленькой ладонью на прощание.

Ловец улыбнулся и растаял в тумане.

- И все-таки ты не прав, - проговорила она после небольшой паузы, обращаясь к единственному оставшемуся собеседнику.

- В чем не прав, госпожа?

- Он справится. Я уверена.

***

Молнегорск. Квартира Саши.

Всю ночь я не сомкнул глаз. Голова гудела от множества мыслей, от большинства которых хотелось бежать без вести. За стеной, в спальне матери слышны были вздохи и всхлипы, но когда я зашел к ней, она притворилась спящей, и я не стал теребить ее.

Под утро я, наконец, задремал, но как только сомкнул глаза, зазвенел будильник. Проклиная учителя, который лишен чувства юмора, и из-за которого я лишился законного выходного, собрал волю в кулак, встал, и поплелся в ванную. Даже после умывания в зеркале отразилось потрепанное нечто, с опухшим лицом и темными кругами под глазами. В шутку шарахнулся в сторону и, показав своему отражению средний палец, вдруг заметил записку от мамы. Обычно мы крепили "послания" в центре зеркала, запихивая бумажку под среднюю скрепку, чтоб уж наверняка заметить, но, наверное, мать спешила, поэтому записка отпала и лежала в компании со скомканной салфеткой со следами помады, прислонившись к мусорному ведру.

"Сашенька, я на собеседовании по поводу работы. Скрести за меня пальцы, говорят, начальник тут сущий черт.

Целую, мама.

П. С.: Завтрак приготовь сам, я проспала", - постскриптум был более размашистым почерком, видимо о завтраке она вспомнила в последний момент и дописала уже перед тем, как уйти. Ну вот, теперь ей придется работать, а мне самому себе готовить завтраки. Кстати, когда она успела найти работу?

Кушать мне не сильно хотелось, а готовить хотелось еще меньше, но я, чтобы не огорчать маму добросовестно проверил все кастрюльки и заглянул в холодильник. Кастрюльки сияли первозданной чистотой, а в холодильнике в дверце, словно в насмешку, прикорнули пара яиц и одна сосиска в разорванной упаковке. На полке в гордом одиночестве восседала пузатая банка рассола. Утащив сосиску, быстро ее прикончил, стараясь не думать о том, что сначала ее надо было сварить.

Надев старые вещи, в которых обычно катался на велике с друзьями, я закинул рюкзак с принадлежностями для покраски за спину, вытащил транспорт на улицу и направился к месту встречи с другом. Он уже дважды позвонил и теперь грозился, что не будет дожидаться. Я поднажал и через пять минут Тимоха смог лицезреть мою потрепанную тушку. Мы медленно двинулись к точке сбора. Он хотел на меня наехать за опоздание, но потом внезапно поинтересовался:

- Что-то ты фигово выглядишь. Заболел? Последний раз ты так уныло выглядел после той школьной ангины.

Я усмехнулся:

- Какой заботливый, - испытав порыв все рассказать другу, я призадумался и передумал.

Тим отличный друг, мы с ним не разлей вода с третьего класса, после того, как подрались за Юльку. Но, как настоящие мужики, решили, что портить дружбу из-за девчонки как минимум глупо, и сошлись во мнении, пусть она сама выбирает. И какой бы выбор не был, мы это примем. Но Юлька упорно не делала выбор, одинаково улыбаясь и мне и Тихонову, и не отшивая и, в то же время, не подпуская близко. Ей были одинаково приятны ухаживания и симпатяжки Алекса, и богатенького Тима.

У родителей Тима была своя сеть супермаркетов по всей стране, поэтому парня можно было смело причислить к золотой молодежи. Любые новинки из всевозможных магазинов попадали к парню в первую очередь, но он относился к своим привилегиям весьма холодно, принимая подарки родителей как должное, но не придавая им значения и не зазнаваясь. Ну, есть у него нечто крутое и дорогое, и ладно. Иногда его равнодушие к богатству меня сильно поражало. Он даже не пожелал жить в столице и ходить в престижный лицей, а остался Молнегорске у своей бабки, весьма эксцентричной особы, работавшей в театре и до абсурда обожавшей своего единственного внука. Бабуля обожала шляпки с перьями, коих у нее было несметное количество и кольца с огромными камнями.

Она называла его "детка", и часто приходила встречать свою 'детку' из школы, или приносила ему обеды, от чего тот получил жуткое прозвище "Бабушкин сынок", но Тим и к этому относился со свойственным ему равнодушием. Он вообще не заморачивался на тему того, что думают о нем другие. Свою бабулю он обожал не меньше чем она его и боялся только своего отца - жуткого двухметрового дядьку, бывшего военного, у которого кулаки размером с детский горшок и голос не тише паровозного гудка. Впрочем, его боялись все, включая бывших сослуживцев, которые тоже были немаленькими и довольно устрашающими на вид. Не боялась его только мама Тима, но это не удивительно, иначе они не познакомились бы и не поженились.

Моя же семья не отличалась богатством, что не удивительно, учитывая недавние новости. Несмотря на скудные доходы, мать всегда умудрялась покупать мне модные вещи, при этом сэкономив. Поэтому выглядел я не хуже своего богатенького друга. Подозреваю, что мама уделяет столько времени моему внешнему виду из-за того, что в глубине души все-таки хотела дочь.

В общем, в связи с отсутствием набора подростковых прыщей, выпирающих костей и срывающегося голоса, коим обладали большинство моих одноклассников, мы с товарищем стали "первыми парнями на деревне".

Хоть за плечами у нас с Тимом было много лет дружбы, я никогда не спешил делиться своими проблемами, не люблю, когда меня жалеют, поэтому и в этот раз лишь отмахнулся:

- Я просто не выспался. Привык по субботам спать до обеда, а тут такая подстава. Как бабуля?

- Бабуля на премьере нового спектакля. Ей дали роль некой... Пассифлоры, - театр Тим посещал регулярно, но интересовался им еще меньше меня, поэтому благополучно забыл, о чем ему вчера весь вечер с восторгом вещала бабушка, - ну роль такая. Видимо крутая, так как бабуля в экстазе. Она вчера половину ночи декламировала, поэтому я тоже не выспался.

Не смотря на это, выглядел он до неприличия бодро. Я тихо позавидовал его энергичности.

- А нам еще полдня торчать у Стены на солнцепеке.

- Я бы прихватил пива, но продавщица в ларьке около дома сменилась, и эта новенькая потребовала у меня паспорт. Сама небось на пару лет старше всего, противная такая, вся прыщавая такая, а на носу вообще отакенный, - он развел руки в стороны показывая то ли габариты безобразия на носу, то ли степень своего негодования, - фу!

Меня замутило. Сосиска одиноко булькнула в желудке и немного подступила к горлу. Надеюсь, она была свежей.

- Эй, ты чего так позеленел? Ну, может она и не такая уж страшная...

- Представил теплое пиво, которое первую половину дня томилось у тебя в рюкзаке, а вторую половину телепалось по местным кочкам. А до этого его бережено хранила прыщавая девка. Мне продолжить?

Он изобразил гримасу отвращения и закрутил педали быстрей. Мне тоже пришлось добавить газу, чтобы не отстать.

Но там нас уже ждал неприятный сюрприз...

***

В точке сбора около Стены уже томилось пять человек из вечерников. Две девицы с несвежим макияжем. Одна крашеная блондинка, довольно симпатичная, но весьма помятая. Вторая - рыжая, вся в веснушках и облезлая, словно старая кошка. Видимо после вечеринки им было некогда привести себя в порядок. Неподалеку ошивался очкарик, постоянно пялившийся то на девиц, то в свой мобильный. На бордюре, около стены, сидело два мрачных заросших типа подозрительной наружности. Когда мы подъехали, то вся пятерка уставилась на нас. Рассмотрев, мрачные парни повеселели, словно узрели долгожданных гостей. Они начали ухмыляться и, достав сигареты, закурили переговариваясь.

Мне в голову закралось мрачное предчувствие, что отвратительный день может стать еще хуже. Я шепнул другу:

- Мама мне всегда говорила, что в вечернюю школу ходят подзалетевшие девицы, психи, которых не взяли в обычную школу и бандюги. Как думаешь, если что, мы сможем незаметно ускользнуть?

Тим неоднозначно пожал плечами и, хорохорясь, подошел к девушкам.

- Спаниель уже пришел?

Девицы оценивающим, профессиональным взглядом посмотрели на него, видимо в уме прикидывая стоимость его обуви и мобильного в руке. Беглый брезгливый взгляд на меня и мои потертые шмотки дал понять, что Тим сегодня вне конкуренции.

- Препод не придет. И не собирался. Мы за главных.

- Вот козел, неверное сладко спит сейчас дома, - зло сплюнул Тимофей, при этом бросая подозрительные взгляды на парней, что стояли в паре метров от нас. Один из них исподлобья посмотрел на моего друга и оскалился с таким видом, что мне стало не по себе. На мгновение мне даже показалось, что у него острые, конические зубы. Вокруг него словно заклубился черный дым, я моргнул и наваждение исчезло.

Пока я размышлял над странным видением и что все же стоит сегодня хорошенько выспаться, одна из девушек уже вовсю цеплялась к Тиму.

- Ой, это у тебя шестая модель? Говорят, такую анонсировали лишь неделю назад.

Блондинка протянула руку за мобильным Тимофея, парень напрягся, но отдал. Девчонка начала обсуждать новинку с подругой, сразу забыв о нас. Парни из вечерки бросили бычки на асфальт, раздавили их, и направились к нам. Очкарик, словно по сигналу, приступил к покраске.

- Ну, ребята, раз мы все в сборе, вот вам задание - красить отсюда, и до обеда. - Почесав колючий подбородок, парень заржал. Девицы, оценив плоскую шутку, тоже засмеялись. Мне показалось, что запахло жареным и немного перегаром.

Тим протянул руку и забрал смартфон из цепких пальцев девушки, она недовольно поджала губы, но промолчала. Парни проводили смартфон жадным взглядом, пока он не скрылся в кармане.

- Ну... - замялся я, недоумевая по поводу странного поведения друга. Обычно он при любой несправедливости или ущемлении прав начинал возмущаться, а сейчас, хоть и был недоволен, но вел себя слишком осторожно. Мне же совсем не хотелось красить всю стену одному, и я решил скромно прощупать ситуацию, - значит, мы с Тимом возьмем эту часть, а вы ту...

- Ты не понял парень. Вы будете красить все, а мы тихонько посидим вон там в тенечке, - один из парней, потер небольшой шрам в форме полумесяца под левым глазом, а потом пошевелил плечами, демонстрируя внушительную мускулатуру. Тим заметно побледнел, словно узнал старого, но неприятного знакомого.

- Но...

- Никаких но. Вы же не хотите разозлить взрослых дядей, да мальчики? - второй парень, ухмыляясь заросшей рожей - неужели это всего лишь старшеклассник? - протянул руку и больно сжал мое плечо. В это время его друг ухмылялся, девчонки сделали вид, что ничего не видят, а очкарик еще усиленней заработал валиком. За время нашей болтовни он покрасил почти треть своей части, хотя и не очень качественно. Парни поманили девушек и направились под тень деревьев.

- Приступайте. А мы присмотрим.

Я грустно наблюдал, как они уходят. Потом зло нахмурился и накинулся на товарища.

- Ты что, язык проглотил? Хочешь сидеть тут до вечера? Вдвоем бы как-то отмазались!

- Ты видел, какие они здоровые? Это все стероиды, - Тим хихикнул, а затем без восторга, весьма брезгливо покосился на 'качков'. - Даст разок, так мы не только "отсюда, и до обеда" красить будем, но и до вечера, и еще потом к ним домой пойдем полы мыть. Уж лучше давай свою работу сделаем, а там вдруг что-то придумаем.

***

Работа не хотела спориться и, поглядывая, как бодро и невозмутимо заканчивает покраску очкарик мы совсем приуныли. Последние деньки октября расщедрились и одарили нас ярким и жарким солнцем. Уже через час нас совсем разморило на солнце, от жары и запаха краски меня тошнило, я решил сбегать купить воды. Тем более что у меня подозрительно разболелся живот, не то от голода, не то от неудачного завтрака. С каждой минутой я все больше убеждался, что сосиска была испорчена. Но не успел сделать и шага, как один из парней тормознул меня и указал обратно.

- Я за водой.

- Позже сбегаешь.

Я дернулся было пойти дальше, но взгляд нашего надзирателя не сулил ничего хорошего. В голове прозвучало несколько совсем нехороших слов в его адрес.

Тим достал из рюкзака батончик, растаявший и помятый и раз откусив, протянул мне. Я отказался, едва подавив приступ тошноты, и еще больше захотел пить.

Чувствовал я себя странно. Слегка кружилась голова, а перед глазами то и дело мелькали разноцветные круги. Прищурившись, я посмотрел на солнце, и оно показалось мне кроваво-красным. Наверное, стоит лечь сегодня спать пораньше, и хорошенько выспаться, а то последние события совсем выбили меня из колеи.

А ребята из вечерки нашли себе новое занятие. Около Стены было несколько канализационных люков. Они все были пронумерованы и намертво запаяны железными крышками, по центру которых были небольшие отверстия, из которых иногда валил пар. Недавно их специально заварили, чтобы разные любопытные личности не могли через лаз проникнуть на закрытую территорию за Стеной. Но здоровяки думали иначе, один из них достал короткий ломик из рюкзака, сел на корточки около люка и начал увлеченно выковыривать его, и периодически выстукивать замысловатый мотив. Не смотря на неприязнь к этим типам, я жутко заинтересовался, недоумевая, что он там такое делает. Каждый удар парня отдавался в голове странным эхом, но я никак не мог уловить мотив, поэтому бросил это занятие. То, что он сможет поддеть железную крышку, я сомневался.

Мы с Тимом часто обсуждали, что же на самом деле за Стеной? Так как город был похож на огромный котлован, чем ближе к центру, тем ниже спускаешься, то рассмотреть постройки заброшенного района можно было с любой более высоко расположенной точки. Но из-за некой визуальной аномалии это было довольно трудно сделать, что порождало множество слухов и сплетен.

Виднелись лишь коробки зданий, над ними возвышались острия перекошенных башен, внизу же все время клубился туман. И еще, если весь город пестрел красками, изумрудно зеленая листва деревьев, ажурные расписные заборчики около домов, белые бордюры и разноцветная плитка тротуаров. Даже асфальт переливался на солнце всеми цветами радуги. Но за Стеной все краски словно тускнели и разбавлялись серыми тонами. Поговаривали, что если стать в центе огороженного района, предварительно забравшись на самое высокое здание и посмотреть в небо, то можно увидеть окно в другое измерение.

Конечно, мы там бывали с Тимкой, еще в детстве, и до того, как туда запретили приходить, и ничего такого не увидели. Цвета там были самые обычные, а загадочный туман это лишь пар из канализационных труб.

Отчаянные искатели приключений, которым посчастливилось пробраться туда, тоже все как один утверждали, что там нет никакого ни окна, ни двери, ни даже щели, чтобы заглянуть туда хоть одним глазком. Все это глупые выдумки, но, тем не менее, слухи продолжали множиться, иногда подкрепляясь загадочными происшествиями, да и простым горожанам туда доступ был запрещен. После того, как в прошлом году там погиб парень, который много лет весьма удачно занимался паркуром, прыгал через высоченные заборы, выпадал из окон высоток, а тут вдруг убился, упав с метровой высоты. А чуть раньше туда забрели и не вернулись две девочки из средней школы. Поисковые операции длились несколько недель, но детей так и не нашли: свидетели показали где видели девочек, следы привели за Стену, а потом все словно испарилось. Ни следов, ни девочек. Шуму после того случая было очень много: перепуганные люди кричали о маньяках-педофилах, детвора утверждала, что девочки все-таки нашли проход в другое измерение, а полиция просто рекомендовала не шляться где попало, не садиться в машину к незнакомым людям, и не брать конфетки у добрых тетей.

И самой странной была недавняя история с найденными телами молодой пары, умершими странным образом. Случай не получил огласку и, можно сказать, даже тщательно скрывался, детали умалчивались, но история все равно просочилась в прессу, и сразу попала на страницы желтых газет, как раз рядом со статьями о нападении чупакабры на беззащитных кроликов в соседнем селе, и об очередном похищении инопланетянами. Неизвестный журналист расстарался на славу, рассказывая о жутком ритуальном убийстве молодых людей. В итоге во всем обвинили сатанистов, чей главный офис якобы находился где-то за Стеной.

В конце концов, газету прикрыли, обвинив в раздувании смуты среди народных масс, но кой чего они добились - желающих побывать за Стеной сократилось в несколько раз, а за теми, кто не побоялся слухов, стали тщательнее следить родители. Впрочем, самым любопытным было плевать и на слухи, и на всех остальных. Но если раньше за проникновение на закрытую территорию можно было отделаться порицанием, то теперь, если там поймают гражданского, то могли оштрафовать на крупную сумму, или дать условный срок.

Таких вот странных случаев у нас происходило немало, хотя большинство все же были похожи на выдумки.

Это подогревало любопытство людей и из года в год рождались новые версии ее происхождения, от "секретной лаборатории" до "инопланетной базы" и я был одним из тех, кто жаждал раскрыть правду.

Судя по же недовольному сопению взломщика, его труды не увенчались успехом. Громко ругнувшись, он швырнул ломик землю, недовольно отметив:

- Этот козел опять нам фуфло подсунул.

Мы с Тимом быстро отвернулись, пока наше повышенное внимание не заметили и обнаружили, что очкарик сбежал, не докрасив стену. Наши надзиратели заметили пропажу лишь на мгновение позже и злобно переглянулись. У меня же на фоне нежелания работать родилась идея.

Наша часть покраски почти подошла к концу и вечерники с особо бдели нас, особенно после побега хитрого очкастого, ведь теперь нам предстояло покрасить еще и их часть.

- Тим?

- Чего тебе?

Друг выглядел совсем убитым. По шее катились крупные капли пота. Респиратор уже не спасал от запаха краски и он совсем скис, постоянно шмыгая носом.

- У тебя есть номер Спаниеля?

- Ну?

- У меня есть идея. Дай свой телефон, и возьми мой. Пока я вернусь, ты должен закончить с покраской нашей части. Друг недоверчиво покосился, но телефон отдал.

Спрятав телефон в карман, я направился к ребятам, что сидели под деревом. Девушки пили колу, а парни тянули пиво.

- Ребят, я за водичкой сбегаю?

- Возьми колу, - кивнула рыжая.

- У меня аллергия, я только минералку пью.

- Вот задохлик. Потом напьешься! Вали.

Одна из девушек посмотрела на мою раскрасневшуюся физиономию и синяки под глазами и авторитетно заявила:

- Да пусть идет. А то еще загнется от жары, а мы будем крайние. Молодежь сейчас совсем дохлая.

Я бегло взглянул на девушку, старше меня не более чем на пять лет. Тоже мне, старуха опытная. Но вслух ничего не сказал, лишь более скорбное лицо скорчил. В ответ мне лишь снисходительно махнули рукой, милосердно позволив уйти.

- Вали. Только кабанчиком.

Наконец-то. Мой план был прост, как пять копеек, именно поэтому я надеялся, что все пройдет как надо.

***

Когда мы, стоя на карачках за мусорными баками в подворотне, пытались отдышаться и не ржать сильно громко чтобы нас не засекли, Тим уважительно посмотрел на меня.

- Знаешь, а ты сегодня мой герой.

Зрачки у него были немного расширены от прилива адреналина, волосы всколочены, а лицо покрылось бисеринами пота. Я выглядел не лучше, но все равно возгордился и позволил себе снисходительную улыбку.

- Гордись, что тебе посчастливилось иметь в друзьях героя.

После того как не подозревая подвоха меня отпустили за минералкой, я отойдя на пару десятков метров сделал видеовызов учителю. Лицезрев его небритую помятую морду, видимо этот засранец едва проснулся, выслушал короткую, но емкую лекцию по поводу моего воспитания и, наконец, мне было позволено сообщить причину своего звонка. Я повернул камеру к стене, где Тим делал последние штрихи.

- Станислав Федотович, я звоню сообщить, что мы очень раскаиваемся в своем нехорошем поведении, - я максимально придал голосу скорбный тон, - как видите, мы очень старались и уже закончили. Можно идти домой?

Учитель подозрительно уставился на меня.

- А где остальная группа?

- Они не пришли, - не моргнув глазом, соврал я. И, судя по недовольно поджатым губам, учитель специально назначил нас в группу отморозков, чтоб над нами вдоволь поиздевались, и теперь был жутко разочарован. Кому-то не хило влетит за невыполненное задание, и я был рад, что не нам.

- Вы свободны.

Он отключился.

Следующий звонок был Тиму.

- Тим, ты ведь любишь бегать?

- Обожаю, - съязвил друг, - Что ты задумал?

- Беги!

- Что?

- Беги, придурок! Бросай все и беги, я их отвлеку!

Когда он рванул с места, вечерники лишь глупо моргали, и лишь через метров пятьдесят за ним началась погоня. Быстрее всех бежала блондинка. Кричала она тоже громче всех.

- Стой, сука! Если догоню, убью!

Пока они догоняли Тимку, я забрал велики и спрятал их в кустах в соседнем дворе. Потом и мне пришлось убегать, но ради такой пакости злобным людишкам я готов был бегать весь день.

Было довольно опасно, учитывая свирепые лица наших преследователей, но эти приключения отвлекли меня от собственных проблем, я забыл и неудавшемся завтраке, и о внеплановых общественных работах на выходных.

В городе мы знали каждую подворотню и каждый закоулок, поэтому отрываясь от погони мы поплутали немного и скрылись в неприметном переулке за мусорными баками и постарались не отсвечивать. Вдруг взгляд наткнулся на надпись на мусорном баке. Бак был ржавый с темными потеками, а надпись черной и едва заметной, но под ней была метка Ловца в виде клеверного листа. 'НАЙДИ СВОЙ ПУТЬ'.

Если бы не бредовость этой мысли, я бы поверил, что надпись тут появилась специально для меня. Протянув руку, я провел пальцем по надписи, и к моему удивлению на пальце осталась совсем свежая краска. Эта надпись появилась тут совсем недавно! Я хмыкнул, а потом засмеялся.

Наверное, слишком истерично звучал мой смех, потому что Тим начал посматривать на меня в два раза чаще. Меня это начало жутко раздражать.

- Ну чего смотришь? Спрашивай, что хотел!

Парень замялся, борясь с интересом, тревогой и желанием расколоть меня, а также боязнью показаться навязчивым. Мы давно знакомы, и если один из нас молчит о своей проблеме, то это указывает что она либо незначительна, либо о проблеме не желают говорить. Он медленно, рассматривая, обошел вокруг меня, остановился и ткнул мне пальцем в грудь:

- Значит так. Вот что я думаю. Ведешь себя натянуто и слегка неадекватно. Ты пришел унылый и выглядел так, словно всю ночь занимался чем-то очень нудным, тяжелым и нехорошим. Даже во время покраски ты витал где-то в облаках. Я несколько раз заговаривал с тобой, но ты словно оглох.

Помимо кругов под глазами ты приобрел нежный зеленый цвет, что весьма правдоподобно указывает на жуткий перепой. Итог - ты пил всю ночь без меня, поэтому не выспался. Но этот вариант отпадает, ты даже пиво не любишь. Второй вариант, произошло что-то из ряда вон выходящее, что пошатнуло твою неокрепшую детскую психику, выбило из колеи, и ты даже не можешь поделиться со своим другом. Что произошло? - он с любопытством уставился на меня. Вот клоун, любая ситуация для него повод поржать.

Я внимательно выслушал эту тираду, еле сдерживая смешок.

- Сражен твоей дедукцией, Шерлок. У меня получился неудачный завтрак. Эта долбанная сосиска... - я резко замолчал, закрыв рот рукой, и Тим подозрительно покосился на меня и отодвинулся подальше, ожидая продолжения, но видимо я тоже забыл про сосиску, и она огорченная невниманием к своей персоне и соседством с литром минералки вдруг попросилась наружу. Позеленев еще сильней, я еле успел добежать до ближайших кустов, где с упоением удобрил целый квадратный метр земли. Я смог разогнуться лишь когда посветлело в глазах. Тим участливо протянул мне бутылку с ненавистной водой, и я смог прополоскать рот.

- Надеюсь, это не мои слова произвели такой эффект? - сквозь скептицизм в голосе друга слышалась тревога, - кажется, я догадался, причем тут завтрак. Еще я надеюсь, что он полностью покинул твое бренное тело. Еще один радужный сосисочный фонтанчик я могу не пережить.

- Ну да, - я отошел от места преступления и тяжело облокотился о дерево, - ты умеешь утешить. Лучше бы я вообще не завтракал.

Друг хмыкнул.

- Так в чем твоя проблема? Как я понял, не отравление мешало твоему сну.

Вот дотошный. Я надеялся, что этот маленький инцидент поможет мне увильнуть от неприятной темы, но друг оказался настойчив, как никогда. Наутро случай с уходом отца уже не казался мне такой трагедией, но мне все равно было стыдно об этом говорить. Повздыхав для приличия, я с напускным безразличием бросил:

- Отец ушел из семьи. Оказывается, у него есть другая, официальная жена, а мы с мамой были всего лишь временным пристанищем. Так, развлечение.

Ожидая бурной реакции от друга, я лишь взмахнул рукой. Мол, пустяки. Но Тим молчал. Я посмотрел ему в глаза и не увидел жалости, лишь сочувствие.

- Знаешь, Алекс, не обижайся, но твой отец всегда меня казался немного странным. Смотришь на него, а он словно телом здесь, а душой где-то в другом месте. Мутный тип.

- Я знаю. И чем больше я об этом думаю, тем больше это понимаю и тем более это неприятно.

Слова больно кольнули, но были правдивы. Я и сам не раз замечал, с каким безразличием он относился к домашним делам, как на скорую руку решал семейные проблемы, и даже ухаживая за матерью, его глаза всегда оставались холодными. Он никогда не брал меня в детстве на руки, мы не играли в игры, и лишь когда я напроказничаю, в его глазах появлялся огонь, и он с яростным азартом избивал меня розгами или армейским ремнем. Это случалось редко, и стоило экзекуции закончиться, как он возвращался к своему безразличному состоянию, с легким налетом недоумения, вроде как "чего это я сорвался"?

Однажды я сказал об этом матери, но она лишь махнула рукой и попросила не придумывать: "Папа нас любит, но по-своему".

Тимка еще немного порасспрашивал о произошедшем, в сердцах предложил найти гениального сынка моего папаши и набить ему морду, просто так, для отвода души, но я отказался.

Сделав крюк, мы вернулись за велосипедами. Предвкушая приятную картину в виде красящих стену обидчиков нас постигло разочарование. Улица была безнадежно пуста, а стена зияла недокрашенными прорехами. В холодке у дерева одиноко стояла на половину полная бутылка колы, да валялось пара окурков. Я вяло пнул бутылку, и она закрутилась волчком даже не подумав падать. Пока Тим вычищал траву из-под рамы своего велосипеда я подошел к месту, где парни что-то ковыряли в люке. На покрытом ржавчиной крышке красовалось пара новых царапин в центре, рядом валялся забытый ломик, а около него лежал приплюснутый прутик.. Наклонившись, я поднял странный предмет. Он оказался из неизвестного мне черного металла, гладкого и прочного, возможно из титана. Прутик был полый и оказался плоской трубочкой длиной почти с мою ладонь, с парой дырочек с одной стороны и скошенным концом с другой. Видимо этим предметом они и выстукивали, только представления не имею зачем. Может сигнал кому-то подавали? Я хмыкнул.

- Ну чего ты там копаешься? - друг стоял неподалеку и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Вдалеке стояла группа молодежи, сильно напоминавшая нам утренних знакомых, и он с опаской на них поглядывал. Мне показалась странным его поведение. Не припомню, чтобы он когда либо боялся гопников или прилипал на улице, а сегодня он побил все рекорды своим параноидальным поведением. Я машинально сунул находку в карман джинсов.

- Да чего ты такой зашуганный? Ничего они нам не сделают.

- Подозрительные типы. Не нравится мне это. Да и уже пора домой, бабушка два раза звонила!

Ухмыльнувшись, я запрыгнул на велосипед и, быстро заработав педалями, крикнул:

- Догоняй!

***

Курочкин был доволен как никогда. Свою находку он очень неплохо продал, и теперь не знал, куда потратить деньги. Осталось решить только одно дело. Правда, перед поездкой в столицу ему пришлось сгонять в село к родителям почти на неделю. Да еще, как назло, его ноут сломался, он так и не смог рассмотреть фотографии, и пик его любопытства уже достиг предела. Радовало лишь одно, у его соседа по комнате был комп, и он им почти не пользовался.

Едва переступив порог квартиры он, даже не раздеваясь, рванул в комнату соседа. Тот, как всегда, спал, уткнувшись лицом в подушку. Как можно столько спать Курочкин не понимал, но это ему не мешало, и он не возникал. Это не его дело.

- Эй, дружише, - потряс он его за плечо. Тот что-то промычал и начал тяжело подниматься. Потер глаза, снял резинку с запястья и собрал волосы в хвост, смешно при этом морщась и пытаясь окончательно проснуться.

- Чего тебе? Я был занят...

- Чем это? - удивился Курочкин.

- Ай, ничем. Забудь. Тебя где носило? Тут какие-то ребята тебя искали, довольно неприятной наружности, я сказал, что ты тут больше не живешь.

- Ого... Ну, спасибо. Нигде меня не носило, у родителей на огороде пахал. Слушай, можно твоим компом воспользоваться, а то мой ноут накрылся.

- Без проблем. Хоть пауков в системнике погоняешь. Я пока в магазин сгоняю, в холодильнике мышь повесилась.

Натянув майку и зашнуровав кроссовки, он сунул кошелек в карман и, хлопнув дверью, исчез.

Курочкин хмыкнул. Сосед его был странен во всем: говорил мало, водился с мутными ребятами - они часто запирались в комнате, и оттуда доносились то легкая музыка, то запахи благовоний, то вообще очень и очень странные звуки. Зайдя в комнату после, можно было обнаружить размытые символы на огромном, на всю стену зеркале. Это нагоняло жуть, и подстегало интерес. Но они никогда не приглашали его в свою компанию, и не шумели - чтобы услышать нечто конкретное приходилось сильно напрягать слух. В остальное свободное время он предпочитал спать, в промежутках между сеансами сна много есть. При этом, в отличие от самого Курочкина, постоянно находящегося в движении и питающимся продуктами исключительно домашнего происхождения, сосед отлично выглядел, был поджарый и спортивный, хотя, по идее, уже должен был обрасти приличной прослойкой жира. Также он нигде не работал, неизвестно откуда брал деньги, и иногда вызывал у Курочкина легкие приступы зависти.

Бросив взгляд на компьютер, у парня вылетели все мысли из головы: 'Скорее! Нужно скорее посмотреть фото. Умираю от любопытства'. Усевшись на табуретку, он вставил флешку в фотоаппарат и подключил его к компьютеру. Пара щелчков, и в папке отобразились ровные рядки фотографий. Он прокрутил ползунок вниз и уставился на пятерку темных файлов. Раскрыл первый и присмотрелся: ничего интересного. Лишь чернота, даже мощная вспышка не смогла ничего высветить. Разочарованно открыл следующее фото, на котором помимо темноты появились какие-то блики и светлые, без четких границ, области.

- А вот это уже интересней.

Следующие файлы порадовали все более проявляющимся светлым пятном, которое в итоге сформировалось в некое подобие фигуры. Ничего четкого и ясного, но все равно это было нечто. У Курочкина затряслись поджилки от предвкушения, а по спине пробежал могильный холод - нечто на фотографии выглядело очень странно и необычно. Ничего особенного в этом нет, профи скорее всего объяснили бы подобное соринками на матрице фотоаппарата, или бликами, но простой человек с бурной фантазией мог насочинять что угодно. Да он же кучу бабла на этом заработает!

Запустив графический редактор парень применил несколько фильтров к последнему, самому четкому фото, поиграл немного со светом, тенью и контрастом. И результат превзошел ожидания.

Всматриваясь в картинку, Курочкин замер от страха. Он надеялся увидеть что угодно, но только не это. Как такое вообще возможно? Он ведь там лично присутствовал. Занервничав, сохранил результат и скинул все данные на новую флешку, затем спрятал в карман. Может и не стоит никому показывать эти фото. Или стоит?

Растерев ладонями лицо парень вдруг замер и прислушался. Ему показалось, что кто-то стучит в дверь, но так тихо-тихо, словно неуверен в себе. Солнце вдруг спряталось за тучи и вдруг стало темно, как в подвале. Нагромождение вещей в комнате приобрело иной вид и нагоняло страх. Трусливо оглянувшись, Курочкин бросил беглый взгляд за спину и уставился в свое отражение в зеркале на противоположной стене. Отражение плыло в сумерках, и рождало замысловатые фигуры. Стук повторился.

- Наверное, сосед вернулся, - громко, чтобы хоть немного заглушить звенящую тишину и страх проговорил парень, - Иду!

Глухо щелкнул замок, тихо скрипнула входная дверь, но за ней никого не оказалось. На лестничной площадке также было безлюдно.

- Да что за шуточки? - теперь уже шепотом проговорил парень. В квартире стало неуютно и страшно, возвращаться не хотелось. Курочкин даже хотел дождаться прихода соседа, но потом плюнул на все, и отругал себя за мнительность. Чего с ним дома может случиться? Сделал шаг назад, но остановился в коридоре.

Жуткий страх завладел телом, парализовал ноги, волосы зашевелились на затылке. Стук доносился не снаружи, а из комнаты, из которой он только что вышел. Тихий, ровный, настойчивый и от этого он казался угрожающим и зловещим. Ноги сами сделали один неровный шаг, потом еще один.

И тут парень понял. Он увидел то, что не должен был, и Оно пришло за ним. Он попытался сопротивляться, но безуспешно. Ноги сами передвигались, не повинуясь воли хозяина, механически делая шаги, цепляясь носками за покрытие. Зацепили старинный тяжелый ковер, комкая его и потянув за собой. Он собрался в гармошку, мешая движению, и внезапно с треском разорвался, освобождая путь. Когда руки сами собой потянулись к двери из коридора в спальню, Курочкин осознал что это конец, и предпринял отчаянную меру - попытался упасть на пол и закричать, но тело едва дернулось, а из горла вырвался лишь жалкий хрип. Теперь он вовсе собою не владел, он был марионеткой в руках неизвестного. Этот некто, словно развлекаясь, оставил ему власть над глазами, и парень мог только бешено вращать глазными яблоками, до боли напрягая и выворачивая мышцы. Слезы струились из глаз сплошным потоком, словно умоляя о пощаде, но никто его не слышал.

Остановившись перед зеркалом он уставился в свое отражение, на свой искаженный ухмылкой рот и аномально расширенные зрачки. Но взгляд, взгляд не принадлежал ему. На него, его собственными глазами смотрел сам дьявол, прямо из преисподней.

По ногам потекло что-то теплое и он понял, что больше не может бороться. Он отчаянно захотел к маме, прижаться к ее теплому телу, укрыться за сильными руками, спрятать лицо у нее на груди и не видеть всего этого. Курочкин жалобно всхлипнул, и позволил животному страху завладеть собой, впустил его и перестал сопротивляться. Он уже не почувствовал как уходит его жизнь, как немеют пальцы, подгибаются ноги, как гулко ударяется голова о пол. Разум покинул его, остальное больше не имело значения.

***

День получился насыщенный, и пока я доехал домой, вместе с облегчением мой желудок начал испытывать зверский голод. Как назло, лифт в подъезде не работал, мне пришлось тянуть злополучный транспорт на девятый этаж. На площадке своего этажа я встретил давнего врага - Семку из соседней школы. Он также тянул велик, и по раскрасневшемуся полному лицу стекали ручейки пота. Завидев меня он трусливо ускорился, затряс телесами, поднимаясь выше. Я злорадно хихикнул, ему переться аж на двенадцатый. Через пару ступенек, видимо чувствуя мой взгляд, Семка споткнулся, и проехался бампером по стене, счищая краску с велосипеда и штукатурку со стены. Мне пришлось хмыкнуть еще раз.

- Слон в посудной лавке!

Ответом мне было лишь злобное пыхтение.

Не смотря на разницу в весе и возрасте - Семка был старше на целый год, он сильно меня побаивался. Когда я был младше он меня часто задирал и я, бывало, возвращался в порванной рубашке, а то и синяком под глазом. Но в прошлом году я неплохо подрос, осмелел и дал отпор. Получив внушительное уведомление под глаз, и не менее внушительное ускорение под зад, мальчишка позорно сбежал и пожаловался мамочке. В итоге мы смогли лицезреть его злобную мамашу под дверью своей квартиры. Моя мама, увидев кто пришел, довольно посмотрела на меня:

- Наконец-то ты дал сдачи этому жирдяю.

Выпученные глаза тетки были нам наградой. Она еще долго орала на нашу закрытую дверь, стуча кулаками и грозя всевозможными карами, пока соседи не выдержали и не вызвали полицию. Теперь, при виде кого-нибудь из нашей семьи, злобная тетка отворачивалась и, прижимая к себе любимого сынка шептала: "Не смотри в глаза этим психам".

Я обычно не лез в драку, да и мать этого не одобряла, но тактично не влезала в "мальчишеские разборки" считая, что я не должен участвовать в драках, но если уж по-другому никак не договориться, то пусть лучше я, чем меня. Отец вообще ничего не думал по этому поводу, ругаясь лишь в том случае, если после этого нужно было покупать новую вещь, взамен порванной.

Воспоминание об отце испортило начавшее подниматься настроение. Цокнув языком я пошарил в кармане, достал ключ от квартиры и замер рассматривая странное послание.

У нас часто обрисовывали стены в лифте и подъезде, но на этот раз художники добрались и до моей квартиры. Рядом с дверью, на фоне клеверного листа красовалась небольшая каллиграфическая надпись 'ОСОЗНАНИЕ'. Я коснулся ровных буковок, угадывая неуловимо знакомый почерк. Потом посмотрел на отпечаток свежей краски на кончиках пальцев и понял, что это уже начинает пугать. Какова вероятность, что обычный парень дважды натолкнется на совсем свежий рисунок самого загадочного в городе райтера? Или еще лучше, райтер сам оставит это послание на двери этого парня перед самым его приходом. По спине пробежал холодок и я испуганно оглянулся. Потом почему-то подумал, что мама расстроится, увидев разрисованную стену. Нужно стереть.

Я заскочил в квартиру в поисках тряпки. Дома оказалось тихо и пустынно, я прошмыгнул в ванную, намочил половую тряпку и понесся стирать настенное творчество с таким рвением, будто сам его написал.

Меня ожидал еще один сюрприз: стена была девственно чиста. Ни одного пятнышка, словно мне все привиделось, или я сам придумал это. Растерянно оглянувшись, я попятился в квартиру.

- Уверен, это просто чья-то шутка. Наверное, Семка мне так мстит, типа 'Осознай, какой ты нехороший', или еще что-то в этом роде. Точно, это мог быть только этот жирдяй, больше поблизости никого не было.

Успокоив себя таким образом, я трусливо отогнал мысль о том, что сосед вряд ли может оказаться Ловцом. И вообще, чего я так переполошился? Надписи испугался? Мне никто не угрожает ведь! Но в душе все равно поселилась необъяснимая тревога.

Мама еще не пришла, и я с огорчением понял, что пообедать мне не удастся.

Денег на продукты она не оставила, так что, вероятно, мне придется сесть на яичную диету. Ну, уж нет. Ненавижу яйца! Лучше помереть с голоду, чем есть эту гадость. Желудок сжался от жалости и голода. Но на кухне меня ожидал сюрприз. Мама все-таки забегала домой, и на столе стояло две сумки с продуктами, брошенные в спешке. Брикеты с мясом подтаяли и вокруг них натекли розовые лужицы, намочив все остальные пакеты и источая приторный запах. Проверив содержимое, удостоверился, что оно не намокло внутри. Потом разложил все на полки в холодильник, отложив нужные, на мой взгляд, компоненты и приступил к тому, чем еще ни разу не занимался. Я видел, как мама готовила суп, и решил повторить ее подвиг. Лучше бы я этого не делал, но мне катастрофически необходимо было себя занять.

В итоге подозрительная масса сомнительного происхождения была готова к употреблению. Суп она напоминала весьма отдаленно, была слегка пересолена, и еще я забыл положить туда картошку. Но миссия была выполнена. Голод я утолил еще в процессе готовки, откусывая и отпивая отовсюду, но первым кулинарным опытом гордился так, что съел целую пиалу.

Сосиска уже не напоминала о себе, лишь легкое головокружение мешало полностью расслабиться, но я списал все на недосып.

Мать вернулась ближе к вечеру, злая, не менее голодная, чем я ранее, раскрасневшаяся и растрепанная, словно за ней гналось как минимум десяток злобных работодателей.

Она повесила сумку на вешалку в коридоре и, обессилено сбросив туфли в угол, уставилась на меня в ужасе.

- Ты делаешь уборку!?

- Почти закончил. Я приготовил обед... или ужин, - я махнул в сторону кухни, - И уже опробовал его. После этого прошло больше часа, я жив и вроде здоров, так что ты тоже можешь попробовать.

Она зашла на кухню, приподняла крышку и уставилась на мое варево, подозрительно принюхиваясь. Взяв ложку, сняла первую пробу. Я замер в ожидании ее реакции.

- Вкуснятина!

Она не стала насыпать в тарелку и ела прямо из кастрюли. Лицо ее просияло, тревога сменилась спокойствием, и она с любовью смотрела на меня. Я был счастлив, и чтоб не испортить торжественный момент, спрятал порезанный палец за спину.

***

- Игорь Сергеевич! У нас новости из Молнегорска! - Горская влетела в кабинет начальника без стука, при этом зацепившись рукавом за дверную ручку и оторвав пуговицу.

- Да знаю я уже, - поморщился Марченко, без ухмылки глядя на взволнованную помощницу, что придерживала порванную манжету, - опять глухарь. Ничего не ясно, ничего не понятно, и свидетель бесполезный.

- Поедем, посмотрим? - загорелась девушка. Это дело и ей, и ее начальнику не давало покоя.

- Надеюсь тебе домой не надо, переодеваться? - кивнул Марченко на рукав. Его прошлая напарница была жуткой занудой, могла пол дня ныть из-за пятнышка на брюках и опоздать на важную встречу ради похода по магазинам. Он еле от нее избавился, и теперь побаивался, что Наташа тоже станет такой, но она пока повода возмущаться не давала.

- Нет, конечно. Степлером скреплю и все дела.

- Отлично. Тогда бери все что нужно и дуй в машину. Я к начальству загляну пока.

Девушка кивнула и бросилась собираться. Через минуту выбежала из кабинета, а следователь дописал отчет, сложил бумаги в папку, надел кобуру с оружием и, посчитав себя готовым к поездке, накинул куртку и вышел.

В дороге они в основном молчали. Помощница штудировала какой-то справочник, Марченко размышлял о своем. Прошлая поездка в город не принесла никаких результатов. Никаких отпечатков, зацепок, вообще ничего. Личности погибших определить не смогли, их никто не искал, и все это здорово раздражало детектива. Их словно не существовало. Судмедэксперт был в шоке от увиденного и также не смог сказать ничего толкового, и еще больше удивился, когда ему среди привезенной юшки из разложившегося тела показали уцелевшие части и фото, на которых было ясно видно, что найденные тела были в идеальном состоянии, пока их не начали теребить.

Анализ не показал наличия яда, химических веществ и прочего, что могло бы привести к такому результату и хоть немного прояснить ситуацию. Очень удивило отсутствие паразитов - ведь без них разложение считалось невозможным. В итоге, после изучения останков, эксперты развели руками и до сих пор строили теории, как такое произошло, но пока не придумали ничего стоящего.

Теперь у них очередной труп с теми же симптомами. Исключение составило лишь то, что нашли его в жилом районе, в квартире. Личность требовалось уточнить, но пока детали дела умалчивались.

Приехав на нужный адрес и остановившись у подъезда, Марченко вышел из машины и поздоровался с ожидающим его участковым.

- Ну, чем порадуешь, Макс, - по-дружески обратился он к старому знакомому, но тот лишь поморщился в ответ.

- Ничем, дружище. Вонь стоит несусветная, словно он там уже месяц валяется, а свидетель бьет себя пяткой в грудь и утверждает, что отсутствовал дома минут сорок, а когда пришел все так и было. Но пацан мутный, однозначно. Неформал какой, или из этих, как их там...во! Сектантов. На стенах в квартире копоть, а на зеркале затертые рисунки. Думаю, он его и укокошил, труп не знал куда деть, а когда вонять стало, придумал эту басню.

- Что ж, посмотрим, - уклончиво ответил детектив. В отличие от своего коллеги он любил дела именно раскрывать, а не закрывать любым способом.

Наташа подошла и вручила ему целлофановый плащик и уже знакомую по прошлому делу маску, смоченную ароматическим составом. Только новую, естественно. При этом так страдальчески взглянула на нее, что Марченко стало девушку жалко. Он и сам туда идти не хотел, вспоминая, как воняло в прошлый раз. Да и видок у трупа не для слабонервных. Бедные жильцы, как они там жить будут?

Из подъезда уже попахивало, а может, это было от самовнушения, но входили туда все с траурными лицами. На первом этаже одна из дверей приоткрылась и оттуда выглянула любопытная бабулька, нарвалась на суровый взгляд детектива и быстро скрылась.

- Наташ, возьми на заметку, - ткнул он пальцем в уже закрытую дверь, - она могла что-то видеть или слышать.

- Конечно. Она, возможно, не одна такая тут, любопытная. Бабульки - наш главный источник информации! - засмеялась девушка.

Нужная квартира находилась на третьем этаже. Дверь была открыта, и в подъезде витал густой аромат очень несвежего трупа. Там же, размахивая руками, возмущался мужик, и все время показывая рукой на открытую дверь.

- Что тут происходит? - сразу решил уладить вопросы с жильцами и пресечь все трения детектив. За ним хвостиком следовала помощница.

- Уважаемый, прошу вас, скажите этим людям, что в отличие от них, нам тут еще жить, а они дверь нараспашку оставили. Я понимаю, что дело серьезное, но совесть надо иметь! У меня жена беременная, ей плохо!

Полицейский со злостью парировал:

- А вы поменьше туда-сюда бегайте, а то еще не так вонять будет. Мы вас еще и в участок заберем, как возможного свидетеля.

- Так, стоять! - гаркнул Марченко и оба мужчины моментально замолчали.

- Вы! - он указал на полицейского, - мигом всех лишних и ненужных в расследовании отсюда уберите. И закройте эту чертову дверь, туда уже все зеваки заглянуть успели.

- А вы, уважаемый, - он подался вперед, как бы намекая на то, чтобы собеседник представился.

- Андрей Петрович.

- А вы, Андрей Петрович, примите извинения за бестактность моего коллеги. К сожалению, с запахом сделать ничего не могу, и мой вам совет - берите жену и езжайте на пару деньков подальше отсюда. Вонять еще долго будет. Есть куда уехать?

- Да к матери жену отвезу, за город, - подобрел мужик, - А вот самому придется остаться, с работы не отпустят. А что ж там хоть произошло?

- А вы что-то подозрительное видели? - Марченко перевел разговор в другое русло.

Тот развел руками.

- Да ничего не видел. Ребята спокойные, студенты вроде, уже около года квартиру снимают, а может и больше. Я всего год назад тут поселился. Общаться не общались, но здоровались всегда, один раз Алексей жене моей даже помогал сумки до двери донести.

Марченко понял, что информация себя опережает, и он ни сном, ни духом не знает кто такой Алексей. Пора заканчивать разговор, чтобы не показать свою некомпетентность. Перекинувшись еще парой фраз, мужчина заверил следователя, что готов, если понадобится, дать свидетельские показания, а сейчас пойдет жену собирать в поездку.

Потом он с Наташей пошли в квартиру, где все произошло. На кухне, в наручниках и в окружении троих полицейских сидел парень с подбитым глазом, судя по всему свидетель, а в одной из спален на полу лежало тело.

Не медля, Марченко прошел в спальню - со свидетелем, и почему он в наручниках, он разберется позже, сейчас главное осмотреть тело.

- Он так и лежал? - спросил детектив одного из полицейских.

- Да. Как вы и велели, его никто не трогал. Ничего тут не трогали. Да и не особо-то хотелось. Мерзость какая, - судя по лицу, он хотел сплюнуть, но постеснялся столичных гостей. Марченко поморщился.

'Не трогали, конечно, - подумал детектив, - все перерыто. Небось деньги искали, или еще чего'.

- Наташа, осмотри тут все. А вы - свободны.

Полицейский недовольно отрыл рот, но потом передумал возмущаться и вышел. Марченко пожалел, что тот не стал перечить - настроение у него портилось все больше, а после того, как он узнал погибшего, так и вовсе упало.

- Бедный Курочкин. Кто же его так?

- И не говори. На руке порез есть?

- Нет, - вздохнула девушка, брезгливо кинула испачканные перчатки на пол, достала из кармана новые и надела их, - но выражение лица у него застыло такое, словно он самого дьявола увидел.

- Думаю, ты права. Он очень сильно испугался. Видишь, даже обмочился, - мужчина проверил карманы Курочкина, извлек помятый платок из одного, и флешку из другого, - А вот это уже что-то.

Дальнейший осмотр комнаты ничего не дал. Обычная холостяцкая квартира, обычная холостяцкая комната. Ничего запрещенного. Ну, подумаешь, стены немного грязные, да на зеркале пятна какие-то.

А вот на теле жертвы ни следов борьбы, ни ран. Просто был человек, потом раз, и умер. Хотя, в этот раз, в отличие от предыдущего, наличествует одежда и жуткий испуг. Та погибшая парочка была скорее удивлена, чем напугана. Значит, смерть наступила тем же образом, но условия были иные. Возможно, первые жертвы знали своего убийцу...

Разрешив санитарам убрать тело, Марченко последовал на кухню, к свидетелю. Находиться в затхлом помещении стало легче, то ли внюхался, то ли притерпелся к запаху. Свидетель, не смотря на побои и долгое задержание, был спокоен как удав, и, казалось, его вообще ничего не беспокоит, а вот полицейские были бледные, злые и явно хотели закончить с делом поскорее.

- Чего у него лицо побитое? - строго спросил Марченко у полицейских, среди которых сейчас находился и участковый.

- Так противился задержанию, сбежать хотел, - ехидно прогнусавил один из них.

- Это так? - обратился он к парню.

- Ну, учитывая, что я сам их вызвал и дожидался почти полтора часа, то думаю, они что-то напутали.

- Да как ты смеешь так нагло врать, щенок! Да ты у меня до конца жизни гнить в тюрьме будешь! - взвинтился участковый и детектив с отвращением отметил, что его старый знакомый сильно изменился, при чем далеко не в лучшую сторону. Хорошо, что он сам по званию выше участкового, и работает в столице, а начальник его хоть и злобный мужик, но справедливый. А то не смог бы он в таком гадюшнике жить.

- И еще, - продолжил парень спокойным тоном, - я бы хотел попросить уважаемого участкового вернуть мой портмоне. Такой черный, с тиснением в виде дракона, - по мере того как парень говорил, участковый наливался краснотой и едва сдерживался от взрыва, а у Марченко глаза полезли на лоб. Они еще и обокрали свидетеля!

- В правом кармане, - добил его парень.

Дальнейшее слилось в одну сплошную массу. Участковый брызгал слюной и орал как резанный, один из полицейских смылся со скоростью звука; второй, постарше и поопытней, забился в угол, но своего начальника не бросил. В итоге портмоне попытались незаметно подбросить под стол, но детектив это заметил, и разыграть ситуацию: 'А вот он, кошелечек, тут лежал! А вы на меня подумали, ай-яй-яй' не получилось.

Марченко и участковый из старых знакомых превратились в заклятых врагов, и детектив не обольщался на счет того, что последний не попытается подкинуть ему свинью. После скандала участковый ушел, так громко хлопнув дверью, что посыпалась штукатурка, и на кухне остались лишь детектив с помощницей, зашуганный полицейский и, собственно, сам виновник скандала. Полицейского отправили за дверь.

- Ох, не думала, что увижу нечто подобное, - посетовала Горская, разглядывая парня, тот разглядывал ее в ответ и ни капли не смущался, - будет мстить?

- Однозначно, - кивнул Марченко, - Ну что, гражданин, будем мы с вами беседовать. У вас есть, что нам рассказать? Давайте лучше по порядку: кто вы, откуда, и так далее.

- А можно меня сначала освободить? Я жутко голоден и дико хочу пить. На обед не претендую, но вот водички бы попил.

Марченко удивленно приподнял бровь, а Горская усмехнулась.

- А вы смелый, молодой человек. Другой бы на вашем месте уже всю правду выкладывал...

- Да расскажу я все, что знаю. Просто я так тут сижу почти весь день, как страшный преступник, в цепях и оковах. А вы ведь и сами прекрасно знаете, что я к убийству не причастен, - пробурчал парень и недовольно свел брови. Видимо понял, что взболтнул лишнего.

'Вот как, к убийству. Он даже не сомневается в этом' - подумал детектив, расстегивая наручники. Парень потер запястья, немного помахал руками, пару раз присел, потом налил себе воды из-под крана и залпом выпил. Сел опять на стул и вытянул ноги.

- Я Алексей Семаков, 27 лет от роду, местный. Родители продали дом и уехали жить заграницу девять лет назад, я же предпочел остаться на родине. Снял вот квартирку напополам с Димкой, так и живем. Жили, то есть... - поправился парень, и взгляд его погрустнел, - хороший он сосед был. Со своими заморочками, как и все мы, но спокойный, не шумел, в мои дела не лез, а я не лез в его. Фотографировать любил, вот...

- А что же сегодня случилось? - спросила Горская и осеклась. Обычно допрос вел детектив, а она так, на подхвате, но замечание ей никто не сделал и она добавила: - Необычное что-то заметили?

- Да не было его больше недели. Но такое раньше уже случалось, внимания это особого не стоило. У родителей находился, по крайней мере, так сказал. А сегодня вернулся, веселый такой, попросил компом воспользоваться, я разрешил, а сам пошел в маркет за продуктами. Собственно, вот они, - он указал рукой на выпотрошенный и разорванный пакет, - правда, его уже ополовинили ваши коллеги.

- Они не наши коллеги, - вступилась за начальника Горская, Марченко улыбнулся, - мы сами по себе. Из столицы. И во всем обязательно разберемся.

- Фигово, что оттуда, - прошептал парень, но его все равно услышали, - еще и правда разберетесь в чем дело. А может, нет.

- Что ты имеешь ввиду? Поясни, - строго спросил детектив, и начал сомневаться в непричастности Алексея к произошедшему. Уж больно парень был спокоен, самоуверен, вел себя как минимум странно и нетипично для такой ситуации.

- Да я же медик. Как и Дима. Тут и к гадалке ходить не надо, сразу видно, что дело хоть и странное на первый взгляд, но на самом деле ничего необычного...

Спокойный и уверенный тот Алексея убаюкивал. Марченко с удивлением отметил, что слушает парня с интересом, как завороженный. Посмотрев на напарницу, заметил, что она тоже, замерла приоткрыв рот, и даже покачивается в такт словам. Вправо... влево... Детектив засмотрелся.

... - он болен был, вот и умер. Нечего вам тут искать. А дома еще куча дел, еще отчеты писать надо. А, в принципе, завтра можно написать. Вон, погода хорошая, прогуляться бы, пивка выпить с рыбкой сушеной или сухариками, или мороженое скушать. Устали вы, жуть просто, выходной нужен...

И Марченко вдруг подумал, что ему жуть как пива хочется. Давно он его не пил. Да чтоб с рыбкой жесткой и сухой, как в армии, когда он с такими же, как и сам, обалдуями, в самоволку бегал, в соседнее село, к девкам да на танцы. А бывало, что с девками не везло, зато нарывались на местных, и тогда здорово так можно было друг друга помутузить, что аж ребра трещали. Детектив улыбнулся и начал собираться. Чего уж тут сидеть? Тут и так все ясно.

- Ох, - вдруг послышался Наташин звонкий голос, - я бы сейчас в кино сходила, а то вечно откладываю с этой работой. Игорь Сергеевич, а пошли в кино! Ну и что, что вы мой начальник, я никому не расскажу. Вперед, на мелодраму!

Марченко замер. Какая еще мелодрама? Он же вроде с друзьями в самоволку собирался. Что за бред происходит, он уже триста лет назад в армии отслужил. И тут наваждение резко спало, вернув его в провонявшую трупом квартиру, к мечтательно и немного заторможено улыбавшейся напарнице, и угрюмо набычившемуся Алексею.

- Ах, ты... - запнулся детектив, метнулся к напарнице и хорошенько ее встряхнул, - Очнись Наташа! Уволю!

Та сразу встрепенулась и растерянно заморгала, видимо не совсем понимая, что произошло.

- Ты чего тут устроил, окаянный?

- О чем вы? - невинно поинтересовался парень.

- Что ты с нами сделал?

- Да откуда я знаю, кто и что с вами сделал? Я вам показания давал, а потом вы стали куда-то собираться. Причем тут я? Может, нанюхались сильно? Интоксикация у вас, наверное. А это не шутки, таким дышать очень вредно, это я вам как медик говорю. Вы очень бледны, особенно Наталья. Давайте на улицу выйдем, а то и мне уже нехорошо, а я куда дольше вас тут нахожусь!

Как ни странно, но детектив опять не нашел, что ответить. Мгновение назад он был готов избить парня, а сейчас снова прислушался к его голосу и начал расслабляться. Злость куда-то исчезла, а рациональное мышление подсказывало, что отсюда и в самом деле пора убираться. А с этим гипнотизером он потом разберется, главное, чтоб он помалкивал, а то вон как хорошо зубы заговаривает.

Распорядившись, чтобы парня сопроводили в машину, он еще раз прошелся по квартире стараясь подметить нечто необычное. Труп уже убрали, а о нем напоминали лишь грязные разводы на полу да намертво въевшаяся в стены вонь.

Поиски не увенчались успехом, но Наташа все равно быстро все пощелкала на свой фотоаппарат и заодно прихватила флешку с валявшегося фотоаппарата Курочкина. Она его еще и в прошлый раз приметила, но тогда ее что-то отвлекло.

На первом этаже их снова встретила любопытная бабуля и Наташа пошла ее опрашивать. Та из квартиры не вышла, но довольно резво вещала о соседях через приоткрытую дверь.

- Наркоманы они, как пить дать, - услышал Марченко разговор, - ходили тут всякие подозрительные личности, морды наглые, головы нечесаные. Обряды тут проводили, сама слышала.

- Какие обряды, уважаемая? - спросил он, подойдя к разговаривающим.

- Как какие? Жертвоприношения конечно! Сама видела?

- И что же вы видели? - разговор явно сворачивал не в то русло.

- А видела то, голубчик, что в квартиру заходило людей больше, чем выходило. Одного всегда не хватало.

- Так может он в квартире оставался?

Бабка запнулась на полуслове. Такого поворота событий она явно не ожидала, и теперь пребывала в растерянности.

- Но наркоманы они точно, честное слово! Или вы думаете, я с ума совсем выжила? - начала наезжать на детектива бабка, увидев его скептическую ухмылку.

- Ну что вы, ни в коем случае. Я с молодым человеком обязательно поговорю на эту тему...

- Что с ним говорить-то? В тюрьму его надо! И дружков его всех. А то ходят тут, гадят.

- Вы лучше скажите, сегодня нечто подозрительное видели?

Бабка приосанилась и даже высунулась на порог.

- Было подозрительное, еще как. В 8:45 вприпрыжку забежал этот, длинный который.

- Дмитрий, - подсказала Наташа.

- Да. Точно он. Рожа довольная, даже не поздоровался. А потом, через 10 минут спустился этот, патлатый.

- Алексей, - опять подсказала девушка.

- Точно он. Прошелся вразвалочку и тоже не поздоровался. Что с наркомана взять-то? А в половину десятого вернулся, с пакетом. Видать обокрал беднягу какого-то. Поднялся и сразу вернулся, наблевал там на пороге, гад эдакий и не убрал! Ну, а потом и ваши коллеги приехали, не сразу, конечно, но наркомана этого скрутили сразу, так ему и надо. Его накажут по всей строгости? - поинтересовалась бабка таким тоном, словно сама будет контролировать весь процесс, - А еще несколько дней назад к ним мужики приходили. Очень странной наружности. Все здоровые, лысые и морды тюремные. Один на меня так зыркнул, что я потом весь вечер корвалол от страха пила...

Уже стоя около машины и поглядывая на беззаботно дремавшего на заднем сидении парня, Наташа сказала:

- Это ведь явно не он сделал. Не успел бы. Странно все это.

- Однозначно. И чем дальше, тем странней. А ты, как оказывается, мелодрамы любишь? - ухмыльнулся Марченко, а напарница его смутилась и покрылась красными пятнами.

- Никак нет, Игорь Сергеевич. Это вам послышалось!

***

На работу устроиться матери не удавалось еще полтора месяца. Все сбережения уже закончились, мы влезли в долги, и если бы не сердобольные мамины родители, то было бы совсем худо.

Не проработав ни дня с тех пор, как вышла замуж, она подрастеряла навыки, на специалиста без опыта с дипломом экономиста двадцатилетней давности смотрели как минимум с подозрением, презрением и большой долей жалости. Предложения работать уборщицей или посудомойщицей мать смело отвергала, полагая, что еще не все потеряно, и есть шанс найти работу лучше. В итоге, уже отчаявшись, она сообщила мне, что устроится на первую же попавшуюся работу, которую ей предложат. Даже если это будет место технички в школе или продавщицы кваса.

Видимо судьба решила, что достаточно промариновала бедную женщину, поэтому подкинула случайную встречу с давней знакомой. Мама дружила с ней еще с детства, но жизнь раскидала их в разные стороны и связь оборвалась. Подруга выросла, обзавелась хорошим наследством от безвременно почившего бездетного дядюшки, двойней непоседливых ребятишек, и двадцатью лишними килограммами, которые она носила с невероятной гордостью. Узнав историю поиска работы моей мамой, она оживилась, предложив ей место администратора в собственном ресторане, который тоже достался от дяди, и она успешно им управляла уже несколько лет. Мол, будешь следить за порядком, муштровать официантов и поваров, улыбаться посетителям, а за это тебе и зарплата хорошая и отгулы в нужный день.

Мама не знала, куда деться от свалившегося счастья, а когда услышала размер оклада, то вообще потеряла дар речи. Выяснилось, что ресторан, в котором ей предстояло работать был самым престижным в нашем городе, и там регулярно откушивали все местные и приезжие богатеи, депутаты и прочие транжиры.

Как позже выяснилось, работа была не мед и отрабатывать зарплату придется со всех сил. Нервная, требующая много времени и внимания, а угодить некоторым клиентам было почти невозможно. Но красивая, стройная женщина с серьезным лицом и строгим голосом почему-то внушала всем уважение, все конфликты быстро решались с наименьшим ущербом. Подруга не могла нарадоваться такому ценному работнику и, спихнув все дела на маму, укатила отдыхать на острова с очередным любовником.

Уже через несколько месяцев, дома стали появляться дорогие вещи, старый большой телевизор сменился новым, еще большим и плоским, в ванной работники заканчивали ремонт, а я, наконец, получил долгожданный ноутбук с надгрызенным яблоком на крышке. Мы перестали заглядывать в универмаг в поисках распродаж и посетили пару модных бутиков одежды, после чего Тим шутливо величал меня "мини мажорчиком". Об отце мы не говорили, сам он о себе тоже не напоминал, что очень сильно меня раздражало. Вдруг мы тут уже с голода померли, ведь бросил он нас не оставив ни гроша. Так, понемногу мы втянулись, и внешне жизнь якобы стала налаживаться.

После отъезда начальницы наши с мамой редкие встречи стали еще реже, она завела новые, полезные знакомства, начала часто пропадать на деловых встречах, оставалась ночевать на работе, и к концу весны дело дошло до того, что я видел ее лишь по утрам, когда собирался в школу. Она возложила на меня множество домашних обязанностей, и гордилась, что я так успешно с ними справляюсь. Покупка продуктов, уборка, оплата счетов, а иногда и готовка легли на мои плечи.

Я из кожи вон лез, чтобы помочь ей, ведь она так тяжело трудится, но чувство, что мы отдалились как никогда, не покидало меня. В одиночестве я бродил по квартире, ничего не могло развлечь меня, ни новый ноут, ни плоский телевизор. Тимофей регулярно вытаскивал меня на природу, устраивал вечеринки, я шутил и заигрывал с девчонками, но в душе была пустота, я чувствовал себя одиноким и брошенным. А по ночам мне снились кошмары. Я бродил в закрытой комнате, пытаясь открыть дверь, а она никак не открывалась. Чем дольше я бродил, бился о стены, разбивал в кровь руки и кричал, тем меньше становилась комната, пока не обретала схожесть с гробом. В итоге я бросал бесполезные попытки выбраться и сидел там, пока темнота полностью не поглощала меня.

Утром просыпался разбитый и обессиленный. Однажды, проснувшись после очередного кошмара среди ночи, я пошел в комнату матери, желая поделиться своими тревогами, но что-то остановило меня у самой двери. На цыпочках подкравшись, я приложил к двери ухо. Сквозь тишину отчетливо были слышны тихие всхлипы. Порыв зайти я задавил на корню. Что я ей скажу? Что все будет хорошо? Все наладится? У нас и так все прекрасно, не считая, что ее бросил мужчина, которого она любила больше жизни. Я не понимал, почему она так страдает, я ведь никогда не влюблялся. Я не знал, как ее утешить, и от этого мне стало еще хуже. Лучше уж молчать, ведь если она увидит мое состояние, то будет винить во всем себя. Пусть лучше думает, что я беззаботный подросток и не беспокоится.

Отступив, я вернулся в комнату, залез под одеяло и свернулся калачиком. Горло сдавили злые слезы, но я подавил их, разозлившись на себя еще больше.

'Размазня! Соберись, а то ведешь себя как маленький мальчик. И без твоего нытья тошно' - сетовал я на себя. В итоге я успокоился, но спазм в горле остался, как бы я не пытался расслабиться.

***

Лето нагрянуло как-то внезапно и наградило густыми холодными туманами по утрам и безжалостным солнцем днем.

Утром, идя в школу, мы одевались потеплее, а возвращаясь, изнывали от жары, таща в руках куртки, кофты, а некоторые снимали даже футболки, пытаясь поскорее избавиться от побелевшего за зиму тела и приобрести бронзовый загар.

Еще начинались экзамены и зачеты, а мне повезло родиться в первую неделю лета, когда начиналось все это безобразие. В прочем никакое безобразие никогда не мешало мне хорошенько отпраздновать. Но не в этот раз. В этом году день рождение волновало меня меньше всего, я напрочь о нем забыл, чем до глубины души оскорбил своего лучшего друга.

Утро было ничем не примечательным, одинокий лучик прорвался сквозь толстую пелену дождевых туч и ударил мне прямо в глаз. Мой привычный кошмар вдруг ознаменовался светом в конце туннеля, и я усиленно к нему потянулся. Потом резко проснулся и сразу услышал приятный запах домашней выпечки. Сладко пахло ванилью. Я растерялся. Потирая глаза, потягиваясь и отчаянно зевая, осторожно выглянул из спальни.

На кухне, тихонько напевая, хозяйничала мама в красивом свободном платье, поверх которого был повязан симпатичный кухонный фартушок с нарисованными клубничками и дольками апельсинов - мой подарок к 8 марта. Никакого намека, что ей стоит чаще бывать на кухне, просто раньше мама так любила готовить...

Сейчас она упоенно намазывала крем на торт, периодически отправляя ложечку себе в рот. Я замер, боясь спугнуть видение. Мама выглядела такой спокойной и такой счастливой, что у меня защемило в груди. Давно не видел ее такой.

Она почувствовала мой взгляд, обернулась, засияв улыбкой. Я испугался и позорно спрятался за дверью. Засмеявшись, она бросила ложечку и легкой походкой направилась ко мне.

После порции поцелуев и объятий она поздравила меня с шестнадцатилетием. Мне, наконец, дошла причина праздника, и я наслаждался вниманием, стоя в объятиях матери, вдыхая аромат легких духов смешанных с запахом выпечки. Счастью моему не было предела, все заботы и тревоги были забыты.

- Сынок, ты прости меня. Совсем забросила я свои обязанности матери. Никак не могла придти в себя, жалела и упивалась страданиями. Но знаешь, теперь я все поняла, нужно идти вперед и не оглядываться. Жизнь продолжается, и ты самый дорогой человечек в моей жизни. Я очень, очень люблю тебя. Я видела, каким ты несчастным стал, как старался все делать правильно. Ты так долго сам нес это бремя, - чем больше она говорила, тем более несчастным и виноватым становился ее взгляд, - теперь я приняла решение и снова стану хорошей матерью. Ты ведь простишь меня?

- А ты не будешь больше плакать?

- Ты видел?

- Слышал, постоянно. И не знал, как тебе помочь...

- Саша, обещаю, теперь у нас все будет хорошо. Никаких слез, больше времени дома, и только твоя любимая домашняя еда. Когда Нина вернулась с курорта, и я ей прямо с порога сказала, что не могу жить на работе, я нужна сыну. А она как засмеется: 'Наконец ты оклемалась. Ударная порция труда пошла тебе на пользу! Нечего так за мужиком убиваться, мы и сами еще ого-го'. Представляешь, Саша, так и сказала! Оказывается, она меня специально работой загрузила, чтобы я поменьше самобичеванием занималась.

Мама выглядела уверенно, из взгляда исчезла обреченность, и это придало мне уверенности и спокойствия. Я улыбнулся и поцеловал маму в висок.

- Ну, я не против иногда покушать и из ресторана.

После общения с мамой я чувствовал себя максимально счастливым, от этого появилось желание отпраздновать день рождения. Откопав телефон в кармане джинсов, я с удивлением увидел кучу смс с поздравлениями и пропущенных звонков от знакомых и одноклассников. Я даже не ожидал, что обо мне вспомнит столько людей, ведь в последнее время я был довольно угрюм и необщителен. Но, к еще большему своему удивлению, я понял, что не хочу никого приглашать. Кроме Тимки, ведь он единственный человек, который все это время не пытался обвинить меня в занудстве, а наоборот, всеми силами поддерживал, строил из себя клоуна, чтобы развеселить и силой вытаскивал меня из дому, чтобы я хоть немного развеялся. И теперь я, как последняя свинья, забыл о лучшем друге.

Тимке я дозвонился только с третьего раза. Причем был уверен, что трубку он не берет специально, поэтому взял его настойчивостью. Обиженный голос подтвердил мою догадку.

- Привет дружище! Ты простишь непутевого именинника, забывшего о собственной днюхе, и почтишь его своим присутствием?

Неразборчивое мычание в ответ не сулило ничего хорошего.

- Мама испекла торт. Тот самый.

Мычание смолкло.

- Ну ладно. Только подарка ты от меня не дождешься!

- Заметано!

***

Тим заявился минуть через десять с букетом огромных ромашек, что говорило о том, что он ошивался где-то недалеко, ведь рядом с моим домом цветы не продаются, значит, он подготовился заранее, или уже даже шел ко мне с нагоняями. Открыв дверь, я улыбнулся недовольному другу и раскрыл объятья, но он невозмутимо прошествовал в квартиру и вручил цветы маме.

- Наталья Николаевна, поздравляю вас с днем рождением сына! Эти скромные цветы для вас! Пусть в вашей жизни всегда светит солнышко, и...- мама улыбалась, прижимая букетик, а Тим запнулся и обиженно глянул на меня, - пусть ваше солнышко не забывает приглашать на день рождение лучшего друга. Ой, раздавите!

Мама сильно обняла Тимку, а потом потрепала отросшие волосы. С некоторых пор он отращивал свой "ежик", но легкие и пушистые волосы совсем не укладывались и жили своей жизнью. Теперь прическа напоминала воронье гнездо. Парень затравленно блеснул карими глазами и пару раз дернулся в попытке вырваться.

- Не обижайся, - пояснила мама, - он забыл про праздник, а не про тебя. Меня он тоже не пригласил, поэтому я приперлась сама!

Больше мы никого не ждали, поэтому приступили к праздничному обеду. Долгое время я жаждал подобного семейного обеда, в кругу близких, хоть с нами не было отца, и он даже не позвонил, я не расстроился. Я уже смирился, что он больше не часть семьи, и лишь в глубине души томился неприятный осадок. Я задавил осадок тортом и запил его бокалом шампанского, что так великодушно нам налила мама. Тим прикончил уже второй бокал и, судя по выражению лица, надеялся на третий, я же свой спрятал подальше - больше спиртного я ненавижу разве что яйца.

В целом день прошел весьма беззаботно и радостно, все выглядели счастливо, особенно я, за долгое время почувствовавший себя уверенней, и словно скинув груз. С мамой все будет хорошо, а это главное. Со своими заморочками я как-нибудь сам разберусь.

Вечером мама убежала проверить порядки и устранить беспорядки на работе, а я отправился к Тиму домой, с ночевкой. Его бабуля тоже не спешила домой, задержавшись на очередном "корпоративчике", при этом не забыв оставить нам обильный ужин, и в аккуратной коробочке с бантиком подарок для меня. Распечатав его я обнаружил пару шерстяных носков в веселую полосочку.

- Какие крутые. Сама вязала? - спросил я друга, примеряя обновку и сразу снимая ее. На улице жара, не сезон для носков.

- Не дождешься! Не умеет она. Но, как сказала, бабушки должны дарить нечто подобное, поэтому свой долг она выполнила! - Тимка весело рассмеялся, - А домой вернется к полуночи, наверное, - неуверенно ответил Тим на мой взгляд, - подозреваю там завелся какой-то дедушка, она последнее время скупает все шляпки и постоянно крутится у зеркала. А цветы эти уже некуда девать. Но маме твоей я купил в магазине, ты не подумай...

Обсудив все свои немногочисленные дела, подружек и планы на будущее мы упоенно отыграли несколько игр на иксбоксе, запивая победы и поражения пивом и закусывая орешками. Тим заканчивал третью бутылку, но был возмутительно трезв, а я все еще отхлебывал малюсенькие глоточки из первой, уже изрядно нагревшейся и выветрившейся, от этого еще более противной и больше налегал на орешки. Тим вообще не настаивал на том, чтобы я пил, но я не хотел чтобы он делал это в одиночку и составил другу компанию. Хоть я почти не пил, пришлось пару раз сбегать в туалет, и это послужило Тимке новым поводом посмеяться надо мной. А один раз мне даже показалось, что я уснул прямо по дороге, потому что из головы напрочь вылетело, как я возвратился назад в комнату.

Весь день я чувствовал в голове легкий хмель, а сейчас он только усиливался, изображение на экране телевизора часто двоилось и наслаивалось. В животе странно булькало, в голове периодически звенело и чувствовал я себя вроде не плохо, но очень странно. В итоге я проиграл большую часть раундов, хотя Тим мне поддавался, видимо желая угодить имениннику, но потом бросил эту затею и разбил меня в пух и прах.

Я потряс головой и пару раз сильно зажмурил глаза. Посмотрел в разные точки комнаты, с ужасом отметив, что вижу как сквозь мутное, потрескавшееся стекло. Потерев глаза ладонями, еще раз оглянулся, но зрение ко мне уже вернулось. Странно как. Видимо стресс, или переутомление.