Темный трубач

Глава 11

Я лежал на животе под кустом и смотрел в сторону машины. Саму машину я не видел из-за искажающего поля. Струйки дождя бежали по спине, собирались у пояса, а потом, когда я шевелился, ледяные потоки струились по бёдрам и ногам. Стояло лето, дни были тёплые, но в этой ночной грозе чувствовалось приближение осени, и больше всего мне хотелось оказаться под крышей. Но огонь флиттера сделал меня вдвое осторожнее. Любой сигнал, поданный мною, может нас выдать.

Прикрыв лампу руками, чтобы огонь сверху не был виден (впрочем, только сумасшедший пилот станет продолжать полёт при таких порывах ветра), я дважды нажал кнопку. В машине должны заметить эти вспышки. Внизу ничего не двигалось, я забеспокоился и готов был бежать туда со станнером. Я боялся, что они вызвали флиттер из машины по коммуникатору, и кто знает теперь, с кем мы можем встретиться.

Внизу что-то мигнуло, появились громоздкие очертания машины. Никакого света — по крайней мере мои предупреждения действуют. Я встал и пошёл вниз, таща свой тяжёлый мешок.

— Вир? — в голосе Аннет звучало беспокойство.

— Да! — я ухватился за дверь. — Впустите меня — быстро!

Я влетел внутрь, как будто атаковал врага. Послышались недовольные возгласы: мокрый, я всех растолкал.

— Флиттер… вы не вызывали его? — Я нажал кнопку поля и только тогда облегчённо перевёл дух.

— Нет, — ответил Тед. — Ты сказал…

— А почему нельзя? — голос Аннет заглушил ответ Теда. — Он держал микрофон так, что я не могла достать его. Иначе я вызвала бы. Но что случилось, Вир?

Я так устал, что больше не мог скрытничать. В конце концов раньше или позже они всё узнают; да и так, наверное, догадываются.

— Город мёртв, — сказал я.

— Все улетели? — недоверчиво переспросила Аннет. — Но куда — в порт, над горами?

— Я сказал мёртв, а не покинут. Город мёртвых…

Я почувствовал, как она напряглась, попыталась отпрянуть на переполненном сидении.

— Но как?., убиты?..

— Те, кого я видел… нет следов ни лазера, ни бластера. Просто упали во время работы. Но город мёртв. А склады ограблены. Я принёс два станнера, остальное оружие исчезло.

— Значит, Лугард был прав! — вмешался Тед. — Беженцы напали… но зачем они убили всех?

— Нет! — Аннет била дрожь. — Нет! Неправда! Вир, мы должны вернуться в Кинвет. Возьмем флиттер — в Фихолме должны быть флиттеры.

— Были. Кто-то методично уничтожил их. Их резали лазерами. Хопперы тоже. Пригодного транспорта там нет.

— Тогда… что же нам делать? Дагни…

— У нас есть эта машина, и я принёс продукты, лёгкие и питательные. Лучше всего нам вернуться в заповедник, пересечь горы…

— Этот флиттер… — спросил Тед. — Ты думаешь, это были грабители?

— Могли быть и наши в поисках выживших, — сказала Аннет. — И мы их не вызвали… — голос её звучал обвиняюще.

— Ты видела, чтобы нормальный флиттер так летел? — вместо меня спросил Тед. — Что-то случилось с машиной или пилотом. Мы вернёмся тем же путем, что пришли, Вир?

Соблазнительная мысль. Вернуться в штаб-квартиру рейнджеров — там мы найдём убежище, может, используем как базу, тем временем разведаем маршрут через горы. Но любое строение, как магнитом, должно притягивать грабителей. Здесь множество карт; в том же Фихолме беженцы могли найти карту, на которой помечены все станции рейнджеров.

— Думаю, нет. Мы двинемся отсюда на юго-восток, в холмистую местность. Там, в Гурьем Роге, есть приёмный пункт мутантов. Направимся туда — может, раздобудем ещё припасов.

Впрочем, в эту ночь мы никуда двигаться не могли: укрывались и отдыхали в машине. Я не собирался включать фары, такие заметные во тьме. Движение по пересечённой местности невозможно, а искать дороги — всё равно что напрашиваться на обнаружение. Я думал, Аннет станет возражать, но ошибся. Наоборот, она принялась устраивать нас поудобнее. Мы немного поели.

Уснули мы, я думаю, от сильной усталости. Дважды меня будил плач спящих детей: им что-то снилось. Но я ничего не видел во сне — спасибо и за это. Аннет успокаивала и утешала младших. Когда Прита захныкала, просыпаясь, Аннет протянула мне руку девочки, и я взял её. Прита замолчала, а Аннет придвинулась ко мне и прошептала:

— Вир, а мы сможем перебраться через горы?

— Сможем, если не будем действовать слепо. Сейчас лето, тропы в заповедниках открыты. По ним мы выйдем из гор недалеко от Батта.

Я заколебался, вспомнив посетителей, которых Лугард встречал вооружённым. У нас такого оружия нет. Если их привлёк в Батт слух о сокровищах, сейчас они могут быть там — ищут пресловутую находку Лугарда.

— Вир… — она говорила так тихо, что я с трудом разбирал слова. — Я кое-что вспомнила…

— Что? — подбодрил я, когда она замолчала.

— Ты знаешь, в Етхолме проводили эксперименты по заказу сил безопасности, — она глотнула, как будто слова выходили с трудом.

— Это было давно, с тех нор их закрыли.

— Все так считали… Доктор Корфу… ты знаешь, что он сделал?

— Принял двойную дозу снотворного и не проснулся.

— Он… он не хотел продолжать эксперименты, на него надавили. Я слышала, как мама… она участвовала в первых опытах. Они создавали мутировавший вирус. Вир, он должен был убивать разумные существа… поражал мозг… а планета оставалась нетронутой, потом её должны были занять десантники. На животных вирус не действовал. Вир, что если?..

Опять я вспомнил одно из предостережений Лугарда. У нас могут быть тайны, которые грабители используют в будущих рейдах. Вирус с такими данными, рассеянный над ничего не подозревающим городом, континентом, целой планетой, период ожидания — и лёгкая добыча для сеятелей. Вирус… моя рука потянулась к затвору двери… если в Фихолме был такой вирус, я его носитель. Может, я уже мертвец! Может, для всех нас всё уже кончено. Я провёл с ними ночь, в тесном помещении, дышал тем же воздухом, касался их. Может, они все мертвецы из-за меня!

Люди в городе умерли так быстро и неожиданно, что я подозревал отравление каким-то газом, накрывшим посёлок. Может ли так же действовать инфекция?

— Может быть, я…

— Нет. Ты сказал, что они мертвы уже довольно давно, шёпот её звучал отрывисто.

— Да.

— Вирус из Етхолма рассчитан на сорокавосьмичасовой удар. Затем он погибает. Была разработана и противовирусная вакцина. Если найдём записи, сможем узнать. Но ты не сможешь вести машину вверх по тропе?

— Нет. Но сколько можно, мы её используем. Вначале Гурий Рог. Если не ошибаюсь, там всегда был многочисленный персонал. Это пункт ввода мутантов, и там наблюдали лишь за высшими типами. Может, их отозвали, как всех рейнджеров. Там мы найдём припасы, укрытие. Это самая высокогорная из постоянных баз заповедников.

— А какие мутанты там были?

— Не знаю. Навещая Анлав, мы туда не заходили. Нам просто рассказали об этой базе, когда мы пролетали над ней на флиттере.

— У персонала был транспорт?

— Может быть, хоппер и обязательно — такая же машина. Им приходилось перевозить раненых животных для лечения. Всегда существует опасность, что на мутантов нападут контрольные животные. А чтобы изучить их по-настоящему, мутантов нельзя держать на привязи или в клетке.

Да, мы можем найти там хоппер. Это наполовину облегчит путь через горы. Я почувствовал, что мне не терпится добраться до Гурьего Рога.

Гроза к рассвету выдохлась. Как только рассвело, я тронул машину и повёл её на полной скорости; энергию отнимало и искажающее поле: его никогда не предполагали держать постоянно включенным. Эти машины предназначались для неровной местности, но насколько хватит заряда, я не знал.

Возможно, придётся идти пешком до того, как мы достигнем цели. Поэтому я старался двигаться побыстрее.

К счастью, дорога на юго-восток шла преимущественно по открытой местности. Постоянные холмы вынуждали подниматься и спускаться. Дважды до полудня приходилось останавливаться: Приту и Айфорса укачивало. Дагни, укутанная в одеяла, лежала неподвижно. Она ела и пила, не открывая глаз, и Аннет не могла сказать, спит ли она.

Мы пообедали у маленького ручья. Обед не готовили, обошлись тюбиками чрезвычайного рациона. Было жарко, солнце обжигало кожу. Мы не стали задерживаться. Перед отъездом я наполнил водой все фляги. Кто знает, как обстоят дела с водой в горах?

Холмы вокруг нас становились всё выше; мне приходилось отыскивать извивающуюся тропу, а не двигаться прямо вверх или вниз, как раньше. Казалось, я был прав насчет воды: местность становилась всё более и более пустынной. Грозовые потоки прорыли овраги, загромоздили проход буреломом, и наше продвижение всё замедлялось. Но затем мы вышли на расчищенную дорогу. Это был путь на Гурий Рог. Я не раздумывая свернул на него, решив увеличить скорость.

Расстояния с воздуха и на земле кажутся различными. Когда мы проделывали этот путь по воздуху с инструктором, казалось, что станция мутантов совсем недалеко от штаб-квартиры рейнджеров, и обе они на небольшом удалении от Фихолма. Теперь я думал, не заблудился ли, миновав Гурий Рог и углубившись в холмы.

Мы спускались по оврагу между рядами высоких кустов спигана. Наступило время плодоношения, и ветви, густо усеянные пурпурными плодами, сгибались до земли, преграждая нам путь. Насекомые, от крошечных до огромных зандских мух, которых я не смог бы накрыть ладонью, расправив яркие крылья, впивались в переспелые плоды на ветвях и на дороге. Множество птиц, стада небольших животных, наевшихся до опьянения; некоторые из них лежали на спинах, устремив к небу когтистые лапы. Хорошо, что мы ехали в закрытой машине: запах перезревших плодов вряд ли захочешь ощутить вторично.

Мы уже проехали это пиршество, когда я остановился: существо, стоявшее посреди дороги мордой к нам, не кормилось здесь. Его появление перед машиной свидетельствовало, что оно не только видит нас (хотя как оно могло видеть сквозь искажающее поле?), но и хочет нас для чего-то остановить.

— Истробен! — Гита наклонилась вперед, её голова оказалась на уровне моего плеча. — Вир, это истробен!

Если бы я сам этого не видел, не поверил бы: животное приподнялось на задние лапы, немного придвинулось к нам и поманило передней. Ошибиться в этом жесте было невозможно — оно нас манило. Мутант!

— Он хочет, чтобы мы что-то сделали, — повторила Гита, схватив меня за плечо.

— Но поле включено, — рука Аннет коснулась рукояти на табло. — Как он может нас видеть?

— Это мутант, — повторила Гита, — он многое может. Вир, нужно узнать, чего он хочет.

Но я не собирался возиться с животными. К тому же мутантам нельзя доверять. Неизвестно, кто ещё бродит вокруг, свободный от лабораторного контроля.

Я включил одно из защитных устройств машины. Мы ничего не почувствовали, но животные, поедавшие плоды, казалось, сошли сума. Птицы взлетели, некоторые при этом столкнулись. Четвероногие — те, что были в состоянии, убегали как могли быстро, уносились в разные стороны от машины, как будто она взорвалась.

Истробен задрожал, но остался на месте. Видно было, каких усилий это ему стоило. Пасть его раскрылась, должно быть, в крике, но в нашем поле мы его не слышали и не знали, крик ли это боли или гнева. Потом он опустился на четвереньки и, пьяно пошатываясь, двинулся в кусты.

— Что ты сделал? — спросил Тед.

— Включил ультразвук — им отгоняют животных.

Гита, сжав руку в кулак, ударила меня по плечу.

— Ты не должен был! — закричала она. — Он не хотел повредить нам. Он хотел, чтобы мы что-то сделали…

Я, не слушая её, увеличил скорость; мне хотелось побыстрее выбраться из кустов. Мы выехали на ровное место, покрытое свежей растительностью, какой мы не видели уже много часов. Причина этого сразу же стала ясна: фонтан на площадке, вода из него струилась в небольшой бассейн или пруд, а оттуда по вымощенному камнями руслу скрывалась среди влаголюбивой растительности.

За фонтаном находился ещё один искусно сооружённый дом, сливавшийся с местностью. А за ним — необычная скала, давшая имя станции, — она действительно напоминала рог гура, здесь даже выступали спиральные наросты, какие бывают у взрослых самцов.

Мы так неожиданно оказались в открытом месте, что у меня не было времени прятаться и разведывать, как я хотел. Но никаких признаков жизни не было видно, а на стоянке транспорта пусто, даже наземных машин нет. Я отключил поле, и мир немедленно наполнился звуками. Смешанный шум — стоны, крики, время от времени рычание — всё это, казалось, шло от дома.

— Что это? — Аннет держала станнер наготове.

Я собирался открыть дверцу, но заколебался. Шум в таких масштабах означал что-то необычное, что-то дурное. Но я не замечал никакого движения.

— Вир, истробен… — привлекла моё внимание Гита, потянув за руку.

Я посмотрел, куда она показывала. Животное, пытавшееся противостоять ультразвуку, или его двойник, ковыляло из ягодных кустов. Глаза его были полузакрыты; оно качало головой из стороны в сторону, как будто его оглушили. Но оно упрямо держалось на лапах и миновало нас, направляясь к дому. При этом оно тоже издавало звук, что-то вроде ворчания. Крики в доме стали стихать.

— Вир, посмотри! Он снова нас зовёт.

Зверь добрался до фонтана и стоял там, полуоткрыв пасть: движения, видно, стоили ему немалых усилий. Он поднял переднюю лапу и сделал неуклюжий манящий жест. Больше отказываться было нельзя. Да я и не мог. Но, выходя из машины со станнером наготове, отдал категорический приказ:

— Никто больше не выходит. Закройте дверь за мной и ждите, пока я не дам знак. Если я вскоре не появлюсь, уезжайте…

Я не дал им времени на протесты, просто захлопнул дверь и осторожно двинулся к фонтану. Истробен, увидев, что я иду к нему, казалось, был доволен. Он повернулся и пошёл, но не к дому, как я ожидал, а направо. Я последовал за ним.

Тут я увидел начало трагедии. Должно быть перед самым ударом, опустошившим наш мир, сюда доставили партию мутантов из какой-то лаборатории. Их разместили в клетках, чтобы постепенно выпускать в заповедники, и потом, очевидно, забыли. Без пищи, без воды. Лежавшие неподвижно туши свидетельствовали, что многим животным помощь уже не потребуется. Истробен согнулся, носом прижавшись к проволочной сетке. В клетке на боку лежал другой истробен. При виде товарища он попытался поднять голову, но не смог.

Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что опасности для нас здесь нет, но сделать нужно много. Я окликнул ребят, и вскоре мы открывали клетки и носили корм из контейнеров, стоявших поблизости. Эти контейнеры служили добавочной пыткой для пленников, так же как и вода из фонтана.

Многие из лежавших были ещё живы, и мы занялись ими. Те, что первыми пришли в себя, отправились вниз по склону холма в дикие места заповедника. Остальных мы оставили в клетках с открытыми дверцами, с запасом воды и пищи. Они будут постепенно приходить в себя. Пять животных погибли.

Дом стоял пустым. И в нём те же следы спешки, что и в штаб-квартире рейнджеров. Должно быть, крайняя необходимость вызвала людей, иначе они бы не оставили животных без присмотра. Значит, людей специально собрали в Фихолме, где они и погибли. Единственное объяснение, пришедшее мне в голову.

В доме мёртвых не было, поэтому мы с радостью заняли его; но помещение предназначалось всего лишь для одного-двух человек, и нам было тесно. Меня больше всего обрадовала находка подзаряжающего устройства на стене у посадочной площадки. Мы можем провести здесь день или больше и полностью восстановить запас энергии машины. Я надеялся, что она еще послужит нам.

Я рассматривал подзаряжающее устройство, стараясь вспомнить все необходимые действия. Подошла Гита.

— Вир, эти животные — все мутанты?

— Думаю, да.

— А насколько они разумны?

Я пожал плечами. Это невозможно оценить без лабораторных записей. Истробен, несомненно, проявил разум, пытаясь привлечь наше внимание к заключенному в клетке. Мы все, конечно, слышали рассказы о звериных отрядах — животных, работавших вместе и под руководством обученных людей. Рассказывали и об использовании их в войне. Животные действовали и на вновь открытых планетах: у них чувства гораздо острее. Но не все мутанты обладали телепатией, а это было необходимо в работе с ними.

В клетках находились двадцать животных пятнадцати различных пород; некоторые были мне совершенно незнакомы. Пять погибли, среди них два — незнакомых. Оставшиеся в живых разбредутся по заповеднику, но испытания, для которых они предназначались, никогда не будут проведены. Я желал им добра, но решил, что нас они больше не касаются.

— Не знаю, — ответил я на вопрос Гиты. — Может, их сюда и прислали, чтобы проверить, на что они способны, — продолжал я, распутывая проводку.

— Они опасны?

— Нет. Это было предусмотрено. О себе могут позаботиться, но они не агрессивны. Нормальные животные — дикие — не привыкшие к человеку. Некоторые районы заповедников нельзя посещать без искажающего поля и ультразвука.

— А тот бородавочник?

В первое мгновение я не понял, о чём она говорит: это было уже далёким прошлым.

— Какой?

— Которого мы видели у коммуникатора. Вир, это был мутант?

— Всё возможно…

Она энергично кивнула.

— Знаешь, когда командующий улетел и все говорили, что покончили с военными проектами, многие лаборатории больше не докладывали в центр о своих работах.

Верно. Но при чём тут бородавочник? Я спросил её об этом.

— Не знаю. Но Прита продолжает вспоминать о нём. Она говорит, что он следил за нами, что мы ему не понравились…

— Даже если так, а я в это не верю, — ответил я, — это животное за горами на севере и далеко от любого поселка. Оно нам не опасно.

— Но, Вир, если все… — она заколебалась, потом продолжала, — если все, кроме нас, мертвы, мутанты могут стать разумным населением планеты.

Возможно, но пока об этом можно не думать.

— Мы не знаем, все ли мертвы, — решительно ответил я. — Завтра отправимся на разведку. Как только найдём подходящую тропу, двинемся в путь. И скоро ты будешь дома.

— Не хочу, Вир. Если Кинвет похож на Фихолм…

— Приближается зима. Мы должны вернуться до того, как закроется перевал, — продолжал я, как бы не услышав её.

Я не знал, что ей ответить: я чувствовал то же самое. Лучше перезимовать в Батте или в каком-нибудь пункте рейнджеров, чем возвращаться в мёртвый Кинвет. Нельзя привести детей в город, полный призраков, и оставить их там. Не все родители были так далеки от детей, как Аренсы. Те, у кого были близкие отношения с родителями, не должны увидеть, что с ними случилось, если Кинвет постигла судьба Фихолма.

— Вир, смотри! — она схватила меня за руку и показала на Гурий Рог.

Скала использовалась рейнджерами как наблюдательный пункт: оттуда открывался прекрасный вид на окружающую местность. Незадолго до этого я велел Теду туда подняться, и теперь он яростно размахивал руками, указывая на север. Я знаком велел ему спускаться, а сам побежал к подножию скалы.

— Флиттер… разбился… на холме к северу… — он тяжело дышал. — Горит!

Тот, что пролетал над нами накануне? Разбился и горит мало надежды спасти экипаж.

— Сабиан, медицинскую сумку! — За нами стояла Аннет. — Тед, мы сможем добраться туда на машине?

Тед с сомнением покачал головой:

— Не знаю, там очень круто. Но можно вскарабкаться…

— Куда это вы направляетесь? — спросил я.

— Люди на борту! — Аннет смотрела на меня так, будто у меня выросли рога бородавочника. — Они ранены. Надо торопиться!

Я понял, что никакие возражения не остановят её.