Тени

Озарение приходит неожиданно. Само ли, с чьей-то помощью — но всегда как снег на голову. Бывает бьешься, бьешься над задачей, и ни как. Решение ускользает, хоть ты тресни. А потом, бац, и точно знаешь, что нужно сделать. Так меня волновал вопрос избранности и как с этим быт? Ответ на эту проблему, упрямо играл со мной в кошки-мышки уже долгое время. И чтобы разобраться, требовалось вмешательство со стороны.

Глава 9

Помните фильм «Телепорт» про неблагополучного подростка, путешествующего через пространство? Переход — это примерно также. Хлопок, и ты выныриваешь в другой реальности. Вот я и вынырнула непонятно где, держа за руку Колю. Еще мгновенье назад стояла посреди зимы, а теперь нахожусь в сточной канаве, судя по запаху.

Да, Николай решил отправиться с нами. Сказал, что этот период его жизни окончен. Все что держало его на земле безвозвратно ушло, и теперь только моя персона и данная им клятва имеют значение. Вот такие дела.

— Где мы? — Воняло просто отвратительно, и мне никак не удавался полноценный вдох.

— В катакомбах Умбра, — ответил Коля.

— Под землей? — Я зябко поежилась, представив, что нахожусь под тоннами грунта. Не люблю чувствовать себя в ловушке. А катакомбы — определенно ловушка. — Что мы тут забыли? И где Саша?

— Нам с тобой лучше оставаться незамеченными. Чем меньше народу знает о тебе, тем лучше. — Надо думать, что они обо всем договорились без моего участия. — О том, что Шеона должен сегодня вернуться знают многие. Ему необходимо показаться, чтобы не привлекать внимание.

— Ладно, хорошо, — раздраженно фыркнула я. Шовинисты. — Что дальше?

— Дальше мы пройдем под городом, выйдем в вековой лес и будем ждать брата.

— Тогда пошли быстрее, — сморщилась я. — Здесь дышать нечем.

Коля рассмеялся и потянул меня за собой. Хорошо что мы держались за руки. Собственно мое сияние являлось единственным осветительным «прибором» в этой дыре. Оказывается, удобно иногда побыть лампочкой.

Мы пробирались по хитросплетениям тоннелей. Я перестала ориентироваться уже после третьего поворота и удивлялась тому, насколько уверенно чувствовал себя мой спутник. В подземелье было тихо, сыро и темно. Под ногами хлюпала вода, и за шиворот то и дело попадали срывающиеся с потолка капли. Оставалось надеяться, что не помои.

Отличные декорации для фильма ужасов. Даже додумывать ничего не надо. Только «чужого» или «хищника» запустить и кассовые сборы обеспечены. А мы в главных ролях с воплями бегаем в потемках, натыкаясь на стены.

— Долго нам тут плутать? — Мне не терпелось выбраться наружу.

— Не очень.

И правда, после пары сотен шагов воздух посвежел. Я даже заулыбалась в предвкушении. Наконец-то не буду чувствовать себя заживо погребенной. Не сговариваясь, мы пошли быстрее. Еще один поворот и тьма вокруг рассеялась, впереди наметился выход. Завидев его, Коля остановился.

— Смени одежду, — посоветовал он.

Я окинула его критическим взглядом. Привычные джинсы и свитер испарились. На мужчине красовалась туника до середины бедра, прихваченная на талии широким поясом с железной бляшкой, обтягивающие штаны и длинный до пола плащ с капюшоном. На ногах — высокие коричневые башмаки на шнуровке.

— Хм, здравствуй Средневековье, — пробурчала я, принимаясь за копирование. Вскоре мы выглядели как Чип и Дейл, разве что я пониже и постройнее. — Так сойдет? — Настала очередь Николая меня разглядывать. Постепенно его глаза все больше округлялись.

— Ты не могла бы придумать что-то более женственное? — наконец спросил он.

— А что не так?

— Ну, это мужская одежда. — Пожал плечами

— И? — я начала раздражаться. Можно подумать, что вместе со сменой облика ему и мозги промыли. — Раньше тебя не смущало, что я брюки ношу.

— Ладно, как знаешь, — отмахнулся он. — Я всего лишь хотел, чтобы ты была как все.

— Я твоих всех видела что ли? Сейчас как нацеплю платье с кринолином, которого у вас знать не знают, будет тебе как все, — бурчала я себе под нос, следуя за Колей. Так мы и добрались до выхода.

Как он и говорил, выбрались мы посреди леса. И определение «вековой» ему подходило на все сто процентов. Стволы были такие огромные, что даже три человека, соединив руки, маловероятно смогли бы обхватить их.

— Вот это да, — выдохнула я, задрав голову. В такой компании чувствуешь себя малюсенькой и настолько незначительной, что даже словами не передать.

— Впечатляет, — согласился с моим возгласом Николай. — Каждый раз, когда вижу, дух захватывает.

— Еще бы.

Я рассматривала зеленое море над головой. Казалось, что небо сменило цвет. Зелень была такая густая, что сливалась в единое покрывало, не пропуская даже кусочка голубизны. Складывалось впечатление, будто лес объявил бойкот солнцу и, не желая выдавать никому свои тайны, предпочитал полумрак.

— Они такие высокие!

— Это священные деревья, как и весь лес собственно. Считается, что он был посажен первыми вуглус, пришедшими на эти земли из-за моря скорби. — Эту историю я еще не слышала. — В великом переходе выжило мало людей, кого болезни сморили, кого воды призвали. Из сотни кораблей до места добрались всего десять. В память о погибших родственниках, любимых, детях, выжившие посадили тысячу фагусовых деревьев. Многие верят, что раз в год в этом лесу можно встретиться и поговорить с ушедшими, а деревья являются проводниками сущности.

Я закивала. Почему бы не поверить, когда перед тобой сотни благородных буков высотой почти с девятиэтажку. И не в такое поверишь.

— Что за переход? Саша мне не рассказывал?

— Когда-то давно наш народ жил гораздо севернее за большой водой. Изначально все мы обладали сущностью в равной мере. Так говорят легенды. Затем, что-то изменилось. Все чаще стали рождаться дети с меньшим количеством силы. Но на это мало обращали внимания, до тех пор как дочь главы клана не смогла почувствовать зова крови. Это был конец знакомого мира. Первый вуглус без сущности. Тогда забили тревогу, но выяснить точную причину так и не смогли. Тем временем, подобных детей становилось все больше. В итоге количество ущербных, так их называли, превысило количество полноценных. Образовалось государство в государстве. Ущербные построили собственные города, создали свои органы управления и контроля. Появились и первые недовольные. Нас стали бояться и ненавидеть. Считалось, что полноценным все достается легко, завидовали. Восстание поднималось за восстанием. За нами принялись охотиться. Сначала втихую, затем уже открыто. Жизнь стала невыносимой. Тогда совет амикалисов решил покинуть насиженные земли. Так оставшиеся шесть кланов покинули родину и поселились здесь, чтобы создать новый мир.

— Я так понимаю, успешно?!

— Не совсем. Да мы выжили, и в первое время все шло хорошо. Было решено, что связи должны заключаться только между представителями светлой и темной стороны. Предполагалось что ущербность следствие внутриклановых соединений. Помогло на какое-то время. Правда, из-за этого союзов стало меньше, сердцу ведь не прикажешь. Но затем старые проблемы вернулись. Пока в меньшем масштабе, но все же.

— И как поступают с ущербными? — спросила я сквозь зубы. Слово мне ужасно не понравилось, учитывая, что для меня отсутствие силы вполне нормальное состояние.

— Сейчас по отношению к ним проявляется большая терпимость, чем раньше. Тогда их изгоняли из городов. Мол, как хотите, так и живите. Сейчас стали создавать особые кварталы, где они могут поселиться, если хотят. Им оказывается помощь в производстве и возделывании земли. Создана специальная коллегия, включающая представителей различных ветвей сущности, чтобы охватывать все сферы жизнедеятельности. Пока этого достаточно, в область конфликтов еще не перешли.

— Понятно, — я задумалась, какого это, жить в мире магии и ей не обладать?

— Но мы все равно слабеем, — продолжал Коля. — Многие представители кланов почти ни на что не способны, только разве на трансформацию. Самое простое действие. Поговаривают даже, что Амалирр решился на разделение вовсе не из-за Тиалас, а для того чтобы оправдать введение высылки за грань. И я склонен с этим согласиться.

— Почему? Что в этом такого особенного? Стерли память и выставили?

— Не так просто, — возразил Николай. — Проводится обряд изъятия сущности, в результате которого и память теряется. Говорят, что эти силы заключают в кристаллы, а когда ребенок не чувствует зова крови, передают ему. Но я сомневаюсь. — Я приподняла брови, взглядом интересуясь почему? — В последнее время некоторые стали значительно могущественнее, чем были.

Так за разговором, мы пробирались сквозь лес. Что он неестественного происхождения было заметно. В высадке деревьев наблюдалась определенная симметрия, хоть и нарушенная местами разросшимся кустарником и порослью молодняка. Следы человеческой деятельности повсюду бросались в глаза. Старые высохшие ветки, спиленные и заботливо сложенные в кучу, возможно, приготовленные на вынос. Подвязанное и огороженное молодое деревце, чтобы дикие животные ненароком не затоптали. Все говорило о том, что место посещаемо и любимо.

— Кто здесь за всем приглядывает? — поинтересовалась я, указывая на зону спила замазанного чем-то белым.

— Испокон за состоянием леса следят лесовики из клана Солнечного света. У них там, — Коля махнул рукой куда-то влево, — на опушке целое лесничество отстроено. Десяток постоянно дежурит, даже сейчас. С начала раздора лес был признан нейтральной территорией, слишком много он для всех нас значит. Тут может находиться, жить, прятаться любой, кто захочет, и его не тронут. Не посмеют. Осквернить вековой лес, нет страшнее греха. Считается, что если кто-то в нем поступит не по совести, лес зачахнет и принесет проклятье всему нашему роду.

— Теперь понятно, почему мы здесь, — рассмеялась я. — Более надежного места не придумаешь.

— Это точно, — усмехнулся мужчина. — Даже если встретим кого, лишних вопросов задавать не станут.

— Удобно. Где мы будем дожидаться блудного сына?

— Думаю у реки. Там есть небольшая сторожка для отшельников и тех, кто приходит на поклон.

— На поклон?

— Я рассказывал, чтобы поговорить с ушедшими.

— Коль, — начала я, хотела спросить, сколько продлится ожидание Саши, но он резко остановился. Я даже вздрогнула.

— Нет. Лаари. — Мысли же читать не умеют? Воззрилась на него.

— Что?

— Здесь нет Коли. Запомни. Я Нуванна, ты Лаари. — Моргнула пару раз, не понимая, о чем он. — Саши здесь тоже нет. Только Шеона. Тебе необходимо называть всех правильно. — Пошел дальше. — Я рад, что тебе так легко дался наш язык, но и к именам придется привыкнуть.

От такого заявления я растерялась окончательно.

— Какой еще язык? — Ну вот, теперь рассмешила.

Николай хохотал, держась за живот и согнувшись пополам, словно ему под дых дали. Я недоуменно на него посматривала, пытаясь разобраться. С иностранным у меня проблем не было. В моем арсенале английский, латинский, французский, арабский и испанский. Спасибо Тамаре Анатольевне сделала из меня полиглота еще в пятом классе, записав сразу на два направления. Остальное уже сама освоила.

— А как мы с тобой разговаривали все это время? — просмеялся мой спутник и выговорил вполне членораздельно.

— Как? — Очередной приступ веселья с его стороны. — Да что такое?

— Ты себя слышишь? — выдавил он.

— Конечно! — Я все больше заводилась. Первый опыт в роли клоуна меня на подвиги не вдохновил. — Я же не глухая! — опять сложился. — Хватит уже! — закричала я. — Ответь нормально.

— Смешная ты, Лаари, — проговорил Коля на русском, сияя улыбкой на все тридцать два. И до меня дошло. Сама не замечая, я все время говорила на какой-то тарабарщине. Не просто говорила, думала! Не так как в школе, сначала на родном составишь предложение, затем переведешь.

— Черт, даже не заметила, — озвучила я мысли, тоже заулыбавшись. — Как так получилось?

— Не знаю. — Коля пожал плечами, все еще посмеиваясь, но уже по-доброму. — Похоже, это у тебя в крови. Я сам как услышал, удивился. Решил, что Шеона учил. Но ты так свободно болтала, что пришлось искать другое объяснение.

— Вот здорово! — Я перешла на вуглусский или как там правильно будет, пританцовывая от радости. — Даже учиться не пришлось. Всегда бы так.

— Ищешь легких путей, — усмехнулся мужчина, а я только головой махнула. Если уж что-то даром досталось, что бывает крайне редко, так почему бы не порадоваться.

До реки мы добрались, когда начало смеркаться. Причем как-то моментально. Еще несколько минут назад было светло, и раз — уже вечереет. Так что оставшуюся часть пути вдоль берега мы пробирались в потемках. Ступать приходилось осторожно, смотря под ноги, дабы держаться каменистой тропы и не слететь с обрыва. За годы вода проточила себе путь среди твердой породы так, что берег стал крутой, а падать на камни внизу не хотелось, угодить в стремительный поток тем более.

Я устала, и еле переставляла ноги, постоянно спотыкаясь и путаясь в плаще. Оказалось, что передвигаться с головы до ног закутанной в тяжелую ткань не очень удобно. Я даже укоротила его до колен, после того как несколько раз наступила на полы и чуть не грохнулась с непривычки. Поэтому, когда мы добрались до сторожки, я испустила самый настоящий вздох облегчения. Хотелось одного — спать. И идя на поводу у этого желания, я рухнула на первую горизонтальную поверхность, увиденную в доме и способную служить кроватью. Отключилась моментально.

Глава 10

На следующий день, когда Коля отправился на охоту, я принялась изучать наше временное пристанище. Пришлось пересмотреть свои представления о сторожке. Деревянным срубом или землянкой тут не пахло. Хижина оказалась выращенной из кустарника, так же как и вся мебель. Искусственно приделанными были только дверь и ставни на окнах. От земли к ней вела лестница из переплетенных ветвей, плавно переходящая в пол. Крыша представляла собой смесь тонких веток покрытых листвой. Для меня все это выглядело крайне экзотично. Меньше удивила бы избушка на курьих ножках. Привычнее как-то. Хотя смотрелось сооружение великолепно. Вот уж точно безотходное производство. Наши «зеленые» обзавидовались бы. Ни нарушения экологии, ни загрязнения окружающей среды, просто прелесть.

На полках я обнаружила глиняные горшки с припасами, в большинстве своем бобовыми: фасоль, горох, арахис. Последний, даже с удовольствием погрызла. Сырой конечно, но голод есть голод, не время привередничать. Было тут и несколько посудин с душистыми смесями. По запаху я смогла отличить только мяту, с остальным возникли проблемы. Как городская жительница я не сильна в травах. Привыкла при необходимости все покупать в аптеке да на базаре в подписанных упаковках.

При ближайшем рассмотрении стол по совместительству оказался сундуком. Верхняя крышка без труда сдвигалась, а внутри — рай для оголодавшего, то есть, для меня в тот момент. Вяленая рыба и закопченное мясо на любой вкус. Я выбрала большую рыбину, уж больно хороша на вид, и принялась трапезничать.

Вернувшийся Николай застал меня за обгладыванием ребер перед кучей чешуи.

— Похозяйничала, — усмехнулся он.

— Ага, нашла стратегический запас, — промычала я, обсасывая косточку. — Очень приличный между прочим, разве что тушенки не хватает.

— Не сомневаюсь, — на стол приземлились две разделанные тушки. Свежачок сочился кровью. Меня передернуло.

— Фу, нельзя поизящнее что ли? — возмутилась я, — Аппетит испортишь!

— Неженка, — рассмеялся мужчина. — Хватит жевать. Воды лучше принеси.

— Уже бегу, — вскочила я, отряхивая руки. — А кофе будет? — надежда умирает последней, так ведь говорят? Вот и я рискнула, вдруг повезет.

— Боюсь, что нет. В лучшем случае чай, если есть.

— Эх, а я-то думала, у вас тут как в Греции, — пошутила я. — За водой, так за водой. — Взяла кадку, на которую показал Коля. — А там спуск-то есть? Шею сломать не хочется.

— Есть, как выйдешь, возьми правее.

— Ок.

Я выскочила за дверь. Если честно, то самой пить хотелось до невозможности. Рыбка хочет плавать, так вечно повторяла Наташка, потягивая пиво с воблой.

Пока я спускалась по а-ля веревочной лестнице из перевитых корней, десять раз успела порадоваться, что плащ остался спокойненько лежать на лавке. Иначе неприятностей мне бы не миновать. Спуск был крутой и крайне неудобный, особенно с такой бандурой в руках — ведро гигантских размеров.

О том, как забиралась обратно, вовсе говорить не хочется. Вся облилась, измазалась и подвернула лодыжку. Короче, добравшись до дома, я кипела не хуже пароварки, и была готова разорвать Колю на части. Он же, увидев меня, зашелся в очередном приступе веселья. Как бы в привычку не вошло!

— Хорош ржать, не лошадь! — рявкнула я, грохнув ношу на пол. — Мог бы и предупредить.

— Я же не думал, что ты на себе попрешь. — пропыхтел он.

— А как по-твоему? — подбоченилась я. — Оно ходить не умеет.

— Ой ли. — Мужчина махнул рукой, и ведро благополучно перекочевало на стол. Тут я взорвалась.

— У меня что, на лбу написано вундеркинд? Или может дура набитая? Или я догадаться должна? Между прочим, в моей жизни этих ваших штучек не было. Воды набрать, значит, сходить и набрать. В прямом смысле сходить, а не так!

Я помахала рукой у него перед носом, копируя жест, всей душой жаждая, чтобы это злополучное ведро приземлилось Коле на голову. Желаемого не добилась, а вот холодный душ устроила. Сама не знаю, как вышло, только окатило его водой по полной программе. Настала моя очередь хохотать. Коля вздрогнул от неожиданности, ухватился за край ведра, оно опрокинулось ему на ноги, заставив отпрыгнуть. Поскользнувшись на мокром полу, мужчина налетел на стол, крышка сдвинулась, и Николай по самые плечи провалился в продукты, попутно приложившись лбом об стенку сундука. Отменное зрелище вышло.

— Получил, — я хваталась за бока, смеясь до коликов в животе. — Больше не будешь надо мной издеваться.

— Справилась с беззащитным, — расплылся в улыбке Коля. — Ладно, договорились. Больше никаких подколов. Но ты убираешься.

Мы ударили по рукам. Я отправилась на поиски тряпки, мужчина молчал, но как-то лукаво на меня посматривал. После очередного взгляда исподлобья, я заподозрила неладное. Похоже, шуточки продолжаются. Поразмыслив немного, собрала мысли в кучу и приказала луже испариться. Получилось! Я подпрыгнула от радости и наградила своего мучителя победным взглядом. Даже язык показала.

— Как думаешь, когда Шеона объявится? — поинтересовалась я, наблюдая, как Коля поворачивает заячьи тушки на вертеле.

Мы сидели на улице по навесом, где соорудили импровизированную кухню, разведя костер. Прежде чем спросить, пришлось напомнить себе про имена. Сложно так сразу перестроиться

— Не знаю. Может через день, может через десять. Все зависит от того, что в городе случилось за это время. У него как у члена совета много обязанностей.

— Шеона амикалис? — сказать, что удивилась, значит, ничего не сказать.

— Нет, что ты. Брат входит в совет Хранителей.

— Странно, он никогда не упоминал об этом.

— Немудрено, он никогда не хотел этого.

— Почему тогда?

— Количество сущности определяет выбор. А у Шеоны много силы, вот его и выдвинули.

— Желание в расчет не принимается? — как-то странно, на мой взгляд, против воли на такую-то должность.

— Нет. Решение большинства неоспоримо.

— Несерьезно, — продолжала настаивать я. — Не может человек нормально выполнять работу, если у него душа к ней не лежит.

— Здесь не желание, а долг определяющее понятие.

— Как же он будет объяснять свое отсутствие?

— Это как раз просто. Как для Хранителя, для Шеоны приоритетной обязанностью является поиск избранника.

— Ну да, конечно, — усмехнулась я. — Моя загадочная персона. Выходит, что и в этот раз он вернулся с пустыми руками?

— Выходит так.

— Что значит, не везет, и как с этим бороться, — я подмигнула Николаю. — А что будет, если нас раскроют?

— Сложно сказать. Смотря кто, наверно. — Он нахмурился.

— Ну, про хомисидов можешь не упоминать, про Весеннюю ночь тоже. И так все ясно. — Я полоснула ребром ладони вдоль шеи, обозначая собственную участь. — А с остальными как?

— Это вопрос открытый. Я вообще не представляю, что будет, если про тебя узнают. Но охоту объявят всем миром, это точно. — Коля пожал плечами. — Так что лучше нам не проверять. Хорошего не ожидается, для тебя во всяком случае.

Мне оставалось только повздыхать. Мало того что жизнь перевернулась с ног на голову, так еще и сделалась самым ценным призом для кучки враждующих между собой «человекообразных». Дальше расспрашивать расхотелось, поэтому я уставилась на язычки пламени, отплясывающие свой бесконечный танец.

В малых количествах огонь успокаивает. Потрескивание веток, струйка дыма, поднимающаяся в небо, всегда были моими любимыми атрибутами походной жизни. До замужества мы часто собирались с друзьями и выезжали на природу с ночевкой. Разбивали лагерь, устанавливали палатки, и всю ночь напролет сидели у костра, потягивая пиво, слушая гитару и подпевая. Отличное было время. Время романтики. Даже сейчас воспоминания о нем рождали в душе трепетную грусть и желание повторить.

Пока я упаковывала спальный мешок, Наташка носилась по комнате, собирая теплую одежду. На дворе стояла вторая половина сентября, и ночи были прохладными. Кастрюля с маринадом и сумка с продуктами уже покоились возле двери в боевой готовности.

— Линка, хватит возиться, — причитала она, — парни нам голову оторвут за опоздание. Ты же знаешь, Толик ждать не любит. Будет потом весь вечер бухтеть. А мне отдохнуть хочется.

— Знаю. Черт!

Я злилась, так как замок отказывался застегиваться — молнию заело. В дверь уже барабанили. Терпения у ребят совсем не наблюдалось.

— Вы там что, заснули? — веселился Игорь в коридоре. — Если через пять минут не выйдете, вам мало не покажется. Толян уже вторую прикурил. — Значит дело плохо.

— Идем уже! — Я изо всех сил дернула за язычок, на этот раз успешно. — Готово.

Мы почти бегом преодолели коридор общежития, нынче пустующий, так как большинство студентов разъехались на выходные. Кубарем скатились по лестнице и погрузились в новенькую десятку, подарок толяновского отца единственному сыну на двадцатилетие.

— Тронулись. — С энтузиазмом провозгласила Наташа, чмокнув Толика в щеку, чтобы избежать отповеди. И мы покатили.

Миновав пост на Бабайке, свернули на Белый Ильмень и втопили сто двадцать. Из динамиков на всю звучало «Жить нужно в кайф», а мы поддерживали, кто во что горазд. Было двенадцать дня.

Наше любимое место на Бузане. Не доезжая до Красного яра, уходишь налево и три километра по проселочной. Час делов и мы на месте, раскладываемся. Ребята как всегда мучаются с палаткой. Она у нас большая — четырехместная, без ста грамм не разберешься. Всегда одна и та же проблема. Мы с Наташей по дрова.

— Осторожнее там, — напутствует Игорь, посылая мне воздушный поцелуй. Я отвечаю.

С Игорем я познакомилась через Натку и Толика, они на одном курсе учились. Год дружили, присматривались друг к другу, потом встречаться стали. В отличие от меня, он из полноценной семьи, все потомственные строители, и пошел по стопам родственников, выбрав себе инженерную специальность в универе. Я же обучалась в педагогическом институте по специальности филология, тяга к языкам во мне неистребима.

После двух лет в статусе парня и девушки, Игорь созрел познакомить меня с родителями. Я волновалась до дрожи в коленках, и не напрасно. Его мама, помощник главного архитектора города, оказалась женщиной волевой, со сложившимся мнением о правильности и дозволенности. Я со всех сторон в эти рамки не укладывалась. Детдомовская сирота, без связей и положения не подходящая пара для любимого сына и плохой пример для младшей дочери. На протяжении всего ужина я игнорировала колкие замечания, держала глаза опущенными и кивала как заведенная. Отец Игоря старался сгладить ситуацию, постоянно переводя разговор на нейтральные темы, но получалось у него не очень, такую женщину как Виктория Николаевна с намеченной цели сдвинуть непросто. Она идет напролом.

Когда ситуация стала критической, а мои глаза заблестели от сдерживаемых слез, Игорь не выдержал. Осадил мать, чем немало удивил последнюю, судя по виду. Сказал, что он взрослый самостоятельный человек и вполне может разобраться в ситуации, а если она не согласна с его выбором, то это ее проблемы. Я, никогда не видевшая Игорька в гневе, хлопала глазами, что уж говорить о мамочке. Ей пришлось сдаться, и наши отношения перешли на новый уровень, официальный. Именно этот статус официальности мы и поехали отмечать.

Дров натаскали целую кучу, с расчетом на долгую ночь. Даже дрын приволокли, о который Наташка сломала три ногтя, за что обещала устроить мальчикам темную. Мангала у нас не было. Так что пришлось соорудить импровизированный из кирпичей. А этого добра полно вокруг. В конце концов — ни мы первые, ни мы последние.

Игорю, как шеф-повару, было доверено мясо. Он у нас главный поджигатель и потому всегда у костра. Остальные быстренько настругали салаты, хлеб, вскрыли консервы и принялись за дегустацию «Балтики тройки», которую парни заблаговременно опустили в воду, дабы пиво не согрелось. Вечер начался.

Далеко за полночь, когда со стола все подчистили, огонь принялся за последнюю партию дров, а Наташа с Толиком уединились в палатке, Игорек пригласил меня прогуляться. Мы шли вдоль берега, держась за руки. Я куталась в олимпийку, спасаясь от ночной прохлады, а мой спутник, задумавшись, молчал, пока я не выдержала.

— О чем размышляешь?

— Лина, я… — Он обнял меня за плечи и притянул к себе. Его дыхание обожгло мне щеку. — Я…, выходи за меня.

Это был самый счастливый момент в моей жизни.

— Ей, мечтательница! — Совершенно другой голос вернул меня в настоящее. — Хватит спать, ужин готов.

— Вот и отлично. — Я поднялась, отряхнула одежду, прогоняя отголоски воспоминаний.

— О чем задумалась?

— Да так, — отмахнулась я и пригрозила. — Любопытство до добра не доведет.

— Боюсь, боюсь! — Коля сделал вид, что закрывается руками. — Не хочешь, не рассказывай.

Мы вернулись в дом. Пока я витала в облаках, он накрыл на стол, распределил мясо с гарниром по тарелкам, заварил чай. Мне стало неудобно.

— Прости, — начала оправдываться я.

— Да, ладно. — Коля махнул рукой. — Ешь. — Уселся за стол. — Все мы придаемся воспоминаниям. Иногда плохим, иногда хорошим. От этого никуда не денешься. Мне показалось, что твои были приятными, поэтому решил не мешать.

— Спасибо.

Я, правда, была благодарна. Уже давно не думала об Игоре без злости и сожаления. Последние годы омрачили все то, светлое и доброе, что было между нами, а это неправильно. Сегодня я впервые после развода думала о нем без горечи. Возможно потому, что теперь знаю больше, и воспринимаю все иначе в свете изменившихся обстоятельств моей жизни. В связи с переоценкой ценностей произошедшей в последнее время, открытием новых возможностей, мои взгляды изменились.

— Брось, — отмахнулся Николай.

— Все равно, спасибо. — Я обняла его, благодаря тем самым за поддержку, понимание: ужин на столе, за то что он рядом.

Глава 11

Прошло больше недели с тех пор как мы поселились в сторожке. Нас никто не беспокоил. От Саши вестей не было. Николай уговаривал меня не волноваться. Напрасно. Чувство тревоги неотступно следовало по пятам, заставляя вглядываться вдаль и вздрагивать от малейшего шороха. Я становилась все более нервной и раздражительной, огрызалась по поводу и без. Неестественное для меня состояние. И это злило, также как и то, что время, проведенное на острове и в сельском доме, сделало меня зависимой от присутствия Саши, от его прикосновений, нежных поцелуев по утрам, тепла его рук на моей коже. Я была влюблена по уши и, как шестнадцатилетний подросток встретивший первую любовь, сгорала от нетерпения новой встречи.

По ночам меня преследовали кошмары. Подслушанный разговор не прошел даром. Правильно говорят: любопытство сгубило кошку. Вот и мне оно вышло боком. Лейтмотив один и тот же из ночи в ночь, я билась, привязанная к жертвенному алтарю, а надо мной нависали люди в черных одеждах, с лицами скрытыми под масками, и только глаза светились сквозь прорези. Просыпалась с жутким чувством загнанного в ловушку зверя, колотящимся сердцем и застывшим криком на губах.

Ежедневно Николай оставлял меня одну на несколько часов. Уходил на разведку и за пропитанием. В последнем большой необходимости не было, провизии, хранящейся в доме, нам вдвоем хватило бы еще на месяц, но Коля считал неправильным истратить все припасы, ведь после нас сюда могут нагрянуть действительно нуждающиеся. Поэтому изо дня в день он приносил какую-либо дичь, и мы готовили ее на костре, посиделки перед которым неизменно приносили долю умиротворения в мое состояние.

От безделья я занялась садоводством. Благо исходного материала было предостаточно. Коля помог мне разбить огород, сделал грядки, а также приносил из своих походов семена. Я же тренировалась в выращивании и экспериментировала, припомнив свое давнишнее недоумение. Но Саша оказался прав. Фасоль оставалась фасолью при любом раскладе. Сколько бы я сил не прилагала, структура боба не менялась. Я могла сделать ее белой, коричневой, двуцветной, но она оставалась фасолью. Николая такие попытки забавляли, но он не вмешивался.

На то, чтобы мое творчество принесло плоды, понадобилось четыре дня, а через неделю у нас под окнами благоухали цветы, названия которых я не знала, расползались вьюны гороха и винограда, зеленели кусты ежевики, отводки которой Коля нарезал в лесу, прорастали семена мяты и укропа, отобранные мною из травяных смесей. Именно среди саженцев я проводила большую часть дня. Полола, подвязывала, окучивала, все как полагается, и гордилась успехами.

Эта незатейливая работа доставляла мне истинное удовольствие, но и выматывала изрядно. К концу дня я чувствовала себя опустошенной и стремилась к этому, надеясь таким образом добиться полноценного сна-усталости — без сновидений. Еще обратила внимание, что последние несколько дней меня мутит от аромата цветов так, что голова кружится, но ликвидировать их рука не поднималась. Поэтому я мучилась, отпивалась мятным настоем, благо запас неограничен. Николай, заметивший мою излишнюю бледность, настаивал на отдыхе, но я не поддавалась. Сидеть сложа руки, не хотелось, начинают мысли всякие одолевать, и не всегда приятные.

Было у нас и еще одно развлечение. Коля стремился приодеть меня подобающим образом. По несколько раз на день я меняла наряды. Стоило мне зазеваться, брюки оборачивались юбкой, туника блузой, или все вместе приобретало вид воздушного платья. Несмотря на то что некоторые из его экспериментов имели приличный вид, я неизменно возвращала свой привычный внешний вид — «мужской».

Саша появился на закате десятого дня. Я сидела на лестнице и пыталась прорастить арахис, чтобы высадить за домом, когда мужчина появился на тропинке. Его было не узнать. Волосы заплетены в косу, на плечах ярко синяя мантия в пол, украшенная золотой вышивкой по горловине, манжетам и подолу, на щеках боевая раскраска, брови сурово сдвинуты над переносицей, уголки губ опущены в раздумье.

— Если перекрасить, будешь похож на чумазого священника. — Я отложила орех и бросилась ему на встречу. Саша рассмеялся, на глазах превращаясь в моего обожаемого парня, разве что одетого по-другому. Я с разбегу впечаталась в его объятья, шепча. — Я волновалась, что ты так долго?

— Все хорошо, — мужчина чмокнул меня в лоб, заставляя расслабиться. — Я соскучился, Лаари.

— Я тоже, очень. — Нежиться в руках любимого — сказочное ощущение.

— Где Нуванна? — Все так же прижавшись друг к другу, мы направились к дому.

— Костер разводит. Он сегодня четыре утки принес, наверно тебя ждал.

— Возможно.

— Вредина, мне ничего не сказал. — Саша рассмеялся.

— Не злись, он же только чувствует, а не наверняка знает.

— Все равно, — фыркнула я. — В курсе же, как я тебя жду. — Схватила его руку и прижала к щеке. Знакомое покалывание разлилось по коже, поднимая дыбом волоски на затылке, скручивая внутренности в тугой комок.

— Шалар, — выдохнул Саша, его губы коснулись моей скулы, проложили дорожку до подбородка, и наше дыхание смешалось.

Не знаю уж от чего, то ли от поцелуя, то ли от того что голову запрокинула или просто от слабости, но перед глазами все поплыло и я провалилась в темноту.

Пришла в себя на руках у Саши, видимо быстро, так как до сторожки мы еще не добрались. Ну, или он стоял все время на месте. Пришла и принялась в душе чертыхаться. Как-то плохо он на меня влияет. За время знакомства уже в третий раз при нем падаю в обморок. Наказание прямо.

За всю сознательную жизнь я теряла сознание шесть раза. Впервые в третьем классе, когда во время игры в футбол мне зарядили мячиком в лоб, и я свалилась со скамейки запасных. Второй — в шестнадцать. Наташка тогда в аварию попала. Гоняла с байкерами на мотоциклах и залетела под автобус. Заработала перелом ключицы, сотрясение мозга и кучу гематом. Требовалось переливание крови. Я вызвалась донором, а во время процесса отключилась. Третий раз — самый смешной и печальный одновременно. На моих глазах трамвай переехал щенка. Хорошенького такого, пушистого, серого. Итог понятен. И три оставшихся в присутствии этого мужчины. Однозначно свинство!

— Ты в порядке, малыш. — Саша всматривался мне в лицо в ожидании ответа. В глазах тревога бушует серебром. Я залилась краской.

— Да, кажется. — Чувствую, как щеки горят, впору яичницу жарить. Ведь сначала скривиться хотела. Терпеть не могу всех этих уменьшительно-ласкательных, панибратских и так далее. Еще с интерната пошло. Больно много было в моей жизни дразнилок, так что выработалась стойкая неприязнь ко всем обращениям кроме прямого — по имени. Сколько раз мы с подругой бились за «Наташка-какашка», даже не сосчитать. И сейчас по привычке намеревалась резко ответить, прежде чем сообразила, что не обидеть меня хотят.

— Отпусти, — добилась только отрицательного мотания головой.

— Ты зеленая вся. — Мне казалось, что красная.

— Нет, правда, я в порядке. Голова закружилась немного и все. — Тут на мою беду нарисовался Николай. Злой и радостный одновременно. Шагает так, будто в атаку собрался.

— Неужели, она уже дней пять сама не своя. Сидит на чае, ест из-под палки, замучила меня совсем. Смотри за ней как за ребенком. — Я только нахмуриться успела, слово вставить не дали. — Так что сдаю на твое попечение, пока еще есть что сдавать.

— Лаари? — Я прикусила губу. Кажется, мой мужчина встревожен не на шутку.

— Нормально я, — скуксила морду и потребовала, — поставь меня немедленно! — Подействовало. Почувствовав землю под ногами, я отринула любую поддержку и зашагала к дому. Так и хотелось заорать: «Мужчины, чтоб их!» — но сдержалась.

Тут еще Коля масла в огонь подлил, воскликнув:

— Осторожнее! — когда мне под ноги подвернулся камень.

— Отвали, — взорвалась я и, взлетев по лестнице, хлопнула дверью так, что чуть ручку не выдрала с корнем. — Такой момент испортили, заразы! — пожаловалась я в пустоту, плюхнувшись на скамейку. Даже зареветь захотелось. Пришлось потереть виски, зажмурить глаза, уговаривая себя успокоиться. Куда делась моя хваленая выдержка, которой столько дифирамбов пели на работе? Ответ один, осталась в другом мире. Черт!

Меня не беспокоили. Скандала боялись видимо. Что еще ждать от такого неуравновешенного создания? Пыталась дуться, но надолго меня не хватило. Поднялась и пошла на проверку. Эти двое, как ни в чем не бывало, сидят у костра и разговоры разговаривают.

— Меня позвать не судьба? — Я не возмущалась, просто констатировала факт. Подошла к Саше и устроилась под боком. — Продолжайте, я не помешаю.

— Язва. — Меня поцеловали в макушку, пересадили на колени и укутали в плащ. Пришлось забыть все обиды.

— Как у нас дела?

— У вас хорошо. Все тихо, проскользнули незамеченными, — ответил Саша. — У меня проблемы. Один из младших хранителей не вернулся.

— Хм.

— Боюсь, ты не оставила ему шанса, Лаари. Если я не ошибаюсь.

— Ошибаешься? — Я поерзала, устраиваясь удобнее. Коленки не самое мягкое место.

— Думаю, он был с хомисидами в Кировском. Желания разглядывать у меня тогда отсутствовало, да и нечего собственно было, но это единственное объяснение.

— Все пути ведут в ад — мой личный. — Прикололась я, особого веселья не ощущая. Ведь пыталась как можно реже вспоминать высохшие тела и клокотание энергии в собственном теле.

— Ла-а-ари. — Прозвучало укоризненно. — Ты не виновата.

— Ага. — Что еще можно сказать. Виновата — не виновата, ничего не изменишь. — Что будешь делать? Искать?

— Да, но не лично. Пошлю кого-нибудь при возможности. Не мог же я сказать совету, что затея гиблая.

— Каковы наши планы? — вставил Коля. — Мы не можем постоянно здесь отсиживаться. Скоро лесовики нагрянут, это неизбежно. Придут же они свое хозяйство проверять, в конце концов. — Вопрос интересный, и меня волновал не меньше. Не затем же я сюда попала, чтобы огород полоть?

— Скорее всего, нам придется идти в Венс.

В ответ на это заявление Николай обреченно вздохнул, а Саша опять погрузился в угрюмую задумчивость. Я же ждала продолжения.

— Эй, мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — не выдержала я наконец. — Предполагается, что нас тут трое? — они переглянулись.

— Я пытался узнать путь к престолу, — продолжил Саша, — Но в нашей системе принято четкое разделение полномочий. Так что все упоминания о нем поверхностные. Половину библиотеки перерыл, пока смотритель вопросы не стал задавать. — я все больше хмурилась. Ответ так себе, только еще больше вопросов рождает. — Не важно. Что-либо разузнать мы сможет только в Венсе.

— Придется лезть в самый центр логова врага, — буркнул Николай, скривившись. — Конечно, нас там пока не ждут, но если узнают, кто к ним в гости собирается, такое начнется.

— Венс? — я мало что понимала.

— Оплот хомисидов. Цитадель клана. — стал интриговать Коля.

— Ясно, Весенняя ночь. — догадалась я.

— Ага, они самые. Хотя, я так и думал, что придется.

— Когда отправляемся? — меня охватила жажда деятельности.

— Послезавтра, — ответил Саша, — мне нужно присутствовать на последнем собрании. Потом в путь.

— Как будем добираться? — спросил Николай, вороша угли, чем поднял целый столп искр.

— Пешком. Других вариантов у нас нет. Переместиться не можем, это все равно что открыто заявить — мы пришли. По тракту тоже нельзя, на постах проверять будут, а Лаари без метки. Так что… — Саша пожал плечами. — Выбор не богатый.

— Хорошо, согласен. А в город как ты ее проведешь?

— Я и не собираюсь. Оставлю вас поблизости, а сам пойду.

— Один? Так не пойдет.

— А мое мнение вас не интересует? — вклинилась я. — С ролью безмолвной куклы я не согласна.

— Лаари, — интонация мне не понравилась. Когда так говорят, имеют в виду, не лезь не в свое дело. Я это так не оставлю, решила про себя, и ринулась в бой.

— Саша, ох прости, Шеона, — встала перед ним, сложив руки на груди, — Все это касается меня напрямую. Так что имею право голоса. — мое заявление мужчин не обрадовало. Оба насупились. Точно. Шовинисты! — Я вам не кисейная барышня, пора бы привыкнуть. — продолжала настаивать. — Пойду туда же, куда и ты. В Венс, так в Венс. Больше ты меня не заставишь прятаться по углам. — говорила, и все больше заводилась. — Рисковать так вместе.

— Лаари.

— Что, Лаари? Когда ты меня сюда приволок, предполагалось, что во мне нуждаются. А теперь вы тут сидите, зубоскалите, словно меня вовсе не существует. Я не пирожок, откусил и бросил. Либо воспринимаете меня как члена команды, либо… — я задохнулась от возмущения,

— Лаари, прекрати.

— Либо идите к черту.

— Хватит. Мы все поняли, — Саша усадил меня обратно. Я побрыкалась ради приличия, и затихла. — Пойдем вместе.

— Отлично. Взаимопонимание великая вещь. — неудовольствие на их лицах меня только позабавило; будут знать, как игнорировать женщину. — Как я попаду в Венс?

— Затесавшись в ряды ущербных.

— Видишь, решение есть всегда, надо только поискать. — съязвила я, уже улыбаясь. — Сколько нам добираться?

— Если торопиться, и без приключений, то дней десять. Но идти придется по границе срединных земель. — он словно устрашить меня хотел.

— Прорвемся, — воскликнула я, а у самой глаза заблестели. Срединные земли, столько слышала, а теперь увижу своими глазами.

— Так и знал, что тебя этим не испугаешь. — рассмеялся Саша, — Отважная, маленькая Лаари.

— Сроду ни маленькая, — щелкнула его по носу, за что получила легкий шлепок пониже спины.

— Никакого уважения.

— Хватит ребячиться, — проворчал Коля, глядя на нас. — Как дети малые. Идемте есть. — Мы двинулись в дом.

Утка получилась просто объеденье, Николай превзошел самого себя. Он с удивлением наблюдал, как я уплетаю за обе щеки. Даже высказался.

— Ты на нее хорошо влияешь, брат. Аппетит проснулся. — Все посмеялись, а я в итоге переела, даже живот заболел. — Останешься?

— Да, утром уйду.

Глава 12

Мы выдвинулись на рассвете. Я заблаговременно с вечера попрощалась со своим детищем, снабдив силой каждый саженец, жаль будет, если без меня тут все завянет. Столько усилий приложила, да и пригодится следующим обитателям зелень с куста. Как бы я не стремилась в путь, это расставание меня расстроило. Даже на цветы реакции не было, словно они перестали источать аромат, столько дней раздражавший мое обоняние.

— Не волнуйся ты, — успокаивал меня Коля. — Лесовики тебе большое спасибо скажут. Сами-то не очень любят сущность растрачивать, разве что на деревья. Так что будет кому за огородом присмотреть.

Вышли налегке. Из вещей и припасов одна котомка на всех. Саша в роли носильщика. Одеты по-походному; темные плащи, брюки, башмаки, на мне в виде исключения перчатки, чтобы не схватилась ни за того ненароком. Похожи на родственников, осталось волосы перекрасить и контактные линзы нацепить — сойду за единокровную сестру.

Мужчины вооружились, один ножом и коротким мечом типа каскара, второй боевым луком, на создание которого был потрачен целый день. К его творению даже я руку приложила, помогала древесине принять нужную длину и форму. Пятой попыткой Николай остался доволен, и уже сам натягивал тетиву, готовил стрелы, оперение и наконечники. Маленький, с которым охотился, оставил в сторожке. Где взял, туда и положил.

Я хотела и себе что-нибудь для обороны припасти, но мне сказали, что женщины оружия не носят, не принято. Короче, государство патриархальное от начала до конца, был мой вывод. Я и раньше догадывалась, теперь убедилась окончательно. При необходимости бросай все и беги, вот весь сказ. Не мне конечно жаловаться, нужно будет придумаю, чем ответить, убедилась уже. Но не у всех же такие способности есть.

Уходили вдоль берега на восход. Мне выделили место по центру, так чтобы под присмотром была, и целый час снабжали ценными указаниями, как себя вести, как здороваться, прощаться, с кем разговаривать, с кем нет, концлагерь одним словом. Я честно все выслушала, с чем-то согласилась, с чем-то нет, и решила поступать по обстоятельствам.

Три дня двигались вдоль русла. Центр векового леса давно остался за плечами, так же как его предлесок, состоящий из разношерстной растительности. Своеобразная охранная зона вокруг социально значимого объекта, посмеялась я. Серьезно, он смотрелся как защитник, обступая возвышающиеся над ним буки со всех видимых сторон, как бы говоря, если с дурными намерениями идешь — не пущу.

За все время мы не встретили не единой живой души. Меня это смущало, ведь с тех пор как попала сюда, не видела ни одного вуглус. Саша и Коля не в счет. За полгода знакомства они стали родными, и воспринимались как обычные люди.

Эти вуглус, какие они? Светлые и темные сильно различаются? Встретив меня, признают ли за свою? Или отпечаток человеческой жизни на мне слишком силен? Ответов на эти вопросы я не знала, поэтому постоянно плавала в море догадок.

Несмотря на явное отсутствие других людей поблизости, каждый вечер, мужчины тщательно выбирали место для ночлега. Требования — максимально укромное, поблизости от воды, как минимум с двумя путями для отступления. Меня кормили и укладывали спать, сами дежурили по очереди. Помощь отвергали, да я и не настаивала. За дневной переход настолько уставала, что сил не было совсем. Все мышцы ныли, ступни горели огнем, словно по битому стеклу шла. Собственные резервы явно переоценила. Ходок из меня получился никудышний. Первый день я еще как-то выдерживала заданный темп, больше похожий на спортивную ходьбу, на второй — еле ноги передвигала. Коля даже посетовал, что так мы до новой луны не доберемся к месту назначения.

На четвертые сутки резко сменили направление. Я бы сказала, свернули с востока на север, вот только не уверена, что мои представления о сторонах света соответствуют окружающей действительности. Хотя и особого опровержения я не видела. Под ногами все та же земля, над головой небо, днем солнце, ночью звезды и луна. Да и где я нахожусь, собственно? Другой мир — очень неопределенно. На другой планете, в иной галактике, или просто в параллельной реальности. И что здесь такого уж кардинально отлично от того, что окружало меня раньше? Только одно допущение — магия.

К примеру, возьмем среднестатистического жителя Российской Федерации и перенесем его к австралийским аборигенам с их представлениями об альчера, обитающими на небесах и свободно перемещающимися между небом и землей по лестнице. Что он почувствует? Что его вырвали из привычного мироустройства? Скорее всего. Но изменится ли от этого вселенная в целом? Нет. Вот и мне казалось, что я просто нахожусь в другом месте, в компании других людей, у которых свой собственный взгляд на мир, к которому, к слову, я уже привыкла настолько, что ищу в нем свое место.

Так целый день я пребывала в философских размышлениях. Шагала на автомате. Куда спина, туда и я, называется. Хотя почему мы передвигаемся гуськом, так и не поняла.

Начинало смеркаться, а значит скоро долгожданный перерыв, вся в ожидании. Минуты покоя, когда нет нужды шевелить конечностями, самое лучшее состояние на свете. Тут резко прихватило. Ощущение будто грудную клетку пробили и сердце вырвали. Я задохнулась. Согнулась пополам, пытаясь вернуть тело в привычное состояние, соединить разрыв. Бесполезно, из меня словно внутренности выкачивали часть за частью. Я порциями заталкивала в себя воздух, в надежде заполнить разрастающуюся пустоту.

— Лаари, — скорее почувствовала подхватившие меня руки, чем услышала имя. Казалось, что кошмар воплотится в жизнь. Меня рвали на куски, вот только под ногами твердая почва, а не зыбкая вязь. — Шеона, помоги. — Я все больше оседала, теряя энергию. Она вытекала из меня сквозь трубу, высушивая изнутри.

— Положи ее. Возьми за руку, — издалека так командовал Саша. — Нет, перчатку сними. — Я дернулась, точно кто-то вдавил педаль тормоза в пол. Движение во вне прекратилось, теперь я впитывала в себя. Дыра перестала расширяться.

— Что это?

Паника в голосе Николая, как бальзам на сердце. Ни одна я испугалась.

— Тени, тени ее чувствуют.

— Как?

— Не знаю, — Саша нервничал. — А как она их призывает? Так и чувствуют.

— Вот, блин.

— Держи, — адекватность вернулась. Правая кисть перекочевала к Николаю, вцепившегося в меня так, будто утопающий здесь он. — Не отпускай только.

Саша разорвал на мне тунику, положил руки на грудь, закрывая место разрыва. Я сразу перестала болезненно выгибаться, меня припечатало к земле.

— Бери, — приказал он. Начала вытягивать из него сущность.

Тело постепенно набирало сияние, разгораясь все больше и больше. От меня свет перекинулся на Сашу, затем на Николая, пока мы не превратились в полыхающий костер. Боли я уже не чувствовала, как и пустоты, только легкая дрожь осталась.

— Хватит, — выдавила я. — Достаточно, отпустите. — Сфокусировала взгляд.

Саша устало привалился рядом, а Николай, все также держит меня, потрясенно уставившись на голый живот. Мне стало неловко. Вот глупость то, сама еле живая, а думаю о приличиях.

— Нуванна, — позвала я. — Отпусти, пожалуйста! — Но он вроде бы не слышал, все также разглядывая меня. — Да что там такое? На что ты смотришь? — Стало любопытно. — У меня что, третий глаз вместо пупка открылся?

— Метка, — пробормотал он и, очнувшись, отскочил от меня. — Метка, Шеона, ты говорил у нее нет метки, а это что?

— Какая еще метка? — я села.

Стягивая плащ на груди, предварительно на мгновенье скосив глаза на пузо. Ничего нового не увидела, только постепенно блекнущий рисунок. Закуталась, пусть и не совсем голая, но все равно непристойно перед двумя мужчинами в лифчике рассекать.

— Ты что, символ у нее на предплечье увидел? — Саша потер виски.

— Нет, но…

— Вот именно, «но». Или ты предлагаешь перед каждым постом раздевать Лаари, и проводить, держа за руки?

— Нет, я просто…

— Просто здесь не о чем говорить, — отмахнулся Саша. — Надо найти место для привала, дальше сегодня не пойдем.

— Метка, — промямлила я. — Какая метка?

Ну да, помнила я татуировку у Саши на плече. Красивая. Полумесяц в окружении звезд.

— Метка знак принадлежности к клану?

— Да.

— И она есть у каждого? У каждого своя?

— Да, у каждого клана свой символ. Он проступает во время зова крови вместе с остальными признаками. Но если по внешности можно различать светлых и темных, то по метке отнести к определенному роду.

— Покажи, — попросила я Колю, и он продемонстрировал, почти тот же символ, что и Саши. — Почему у тебя только шесть звезд?

— Седьмая появилась во время посвящения в совет.

— Хм, выходит, метка может меняться, — размышляла я. — Тогда почему у меня не появилась?

— А зачем? Стоит тебе к кому-нибудь прикоснуться, и все вопросы отпадают сами собой. — Вот уж точное замечание — одно касание, и выдаю себя с головой.

— Но если нет метки, значит я не принадлежу ни одному из кланов?

— Не принадлежишь. — Мужчины переглянулись. — Ты, так сказать, народное достояние. На тебе символ престола, вот почему Нуванна так удивился. Цветок под перевернутым месяцем выгравирован на престоле света. Ты, как бы, его дочь.

На место стоянки меня пытались перенести, но я отказалась. Кого больше штормило, еще разобраться надо. Костер развели, но готовить не стали, только чай заварили, подкрепились остатками вчерашнего мяса.

— Что это было? — наконец спросила я, дожевав последний кусок.

— Твое первое знакомство с силой срединных земель, — последовал ответ. — Мы уже близко.

— Так всегда происходит? — нахмурилась я. О подобном Саша не рассказывал; только о тумане и голосах.

— Нет, как и все время в твоем случае, произошло нечто особенное. Такого я не видел. А ты? — Николай тоже отрицательно помотал головой. — Даже не знаю теперь, стоит ли ближе подходить.

— Другого пути нет, только вдоль тракта.

— Знаю.

— Может, стоит попробовать?

— Поставить под удар жизнь Лаари? Ее чуть не высушило! Ты это предлагаешь? — прозвучало с угрозой.

— Что ж, тогда завтра поворачиваем обратно.

Я слушала, оценивая свое состояние. Усталость чуть большая, чем после обычного дня пути. В остальном все в порядке, никаких побочных эффектов от происшествия.

— Вы уверены, что это повторится? — вклинилась в обсуждение. Мужчины не сговариваясь, пожали плечами совершенно идентичным жестом, я даже улыбнулась. Братья — Тогда стоит попробовать.

— Лаари…

— Нет, Шеона. Мы пойдем, — перебила я. — Сам говорил, что по тракту будет хуже. Больше встречных, больше вопросов. Попробуем и посмотрим, что получится. Может ничего и не произойдет.

— Я думаю, что не стоит, — продолжал упрямиться Саша. — Что если мы не сможем тебя спасти в следующий раз?

— Что если спасать не придется? — ответила я. Да, перспектива быть высушенной мне не нравилась. Одно дело посмотреть на мумию, другое — стать ею. Но мы ведь наверняка этого не знали, значит, есть возможность избежать сходной участи. — Я готова рискнуть.

— Но…

— Нет, мы попробуем, и точка. Я так решила, — сказала, как отрезала. Даже гордость ощутила, за собственную смелость. Некоторое время мои спутники поупорствовали, затем сдались. Могу быть убедительной, если захочу.

Когда решение было принято и утверждено окончательно, благодаря поддержке Николая, Саша был на меня зол до чертиков. Наверно размышлял, не придушить ли собственными руками. Я стойко игнорировала гневные взгляды, не желая ввязываться в ссору, которая однозначно настанет, если вымолвлю еще хоть слово. Когда чаша терпения переполнилась, он оставил нас одних, растворившись во тьме. Пошел нервы в порядок приводить.

Понаблюдав, как Николай заворачивается в плащ и устраивается на голой земле, я расстроено вздохнула. Все были измотаны до предела, сил не осталось, чтобы соорудить более или менее приемлемое спальное место. Меня хватило только на что, чтобы сварганить нечто вроде подушки из травы. Я улеглась, закрыла глаза, но, несмотря на усталость, сон не шел. Так и лежала, прислушиваясь к звукам ночи.

Как подошел Саша я пропустила. Он просто оказался за мной. Устроился рядом, обняв со спины. Я прижалась как можно ближе, утопая в тепле его тела и нежности рук.

— Что ты делаешь, милая? — судя по голосу, успокоился. — Я волнуюсь, пытаюсь тебя уберечь. Я ты как назло делаешь все наоборот. — Я промолчала. Не думаю, что ему был необходим ответ, так, скорее размышлял вслух. — Что тебе мешало пойти другой дорогой? Как-нибудь выкрутились бы.

— Ничего, просто не вижу смысла менять планы.

— Она не видит смысла! — он уткнулся носом мне в затылок. — Упрямица. Если я тебя потеряю…

— От меня так просто не отделаешься, — пошутила я. Не нравился мне его пессимистичный настрой. — С таким настроение далеко не уедешь, а нам еще мир спасать.

— Ох, Лаари. — Саша повернул меня к себе лицом. — Ты хоть представляешь, что я почувствовал, увидев, что сущность покидает тебя? Никогда в жизни я так не боялся. Да я вообще никогда не боялся! Я не могу потерять тебя, Шалар. Не могу! Ты мой собственный свет.

Его губы впились в мои в требовательном поцелуе. В нем не было нежности, только обжигающая, головокружительная страсть. Он словно утверждал свою власть надо мной, забирая душу в личное пользование. И я отвечала, притягивая его ближе, мечтая раствориться в этом мужчине, слиться с ним навсегда.

— Я люблю тебя, слышишь, люблю, — прошептал он мне в губы. — Не заставляй меня жить без тебя. Я не смогу.

— Не буду, — выдохнула я, покрывая поцелуями дорогое лицо. — Не буду. Я…

— Выключите свет, — раздалось позади нас бурчание, заставив прыснуть от смеха и отстраниться друг от друга. — Спать мешаете.

Момент был упущен, ответного признания я так и не сделала. Саша завернул меня в свой плащ тоже и велел спать. Я послушалась.

Глава 13

Утром все по плану. Собрались и дальше на север к границе. Саша, конечно, не доволен, всем видом показывает, но молчит. Я все время смущаюсь. Ощущение недосказанности преследует и стоит между нами. Коля делает вид, что глух и нем.

Видно, что в себя еще никто не пришел. Идем медленно, напряженно, словно нехотя. Я боюсь каждого нового шага, ожидая какой-нибудь жути, но все тихо пока. Постоянно сканирую свои ощущения, кроме легкой паники, ничего страшного не нахожу. Вчерашняя показная смелость как-то скукожилась.

Первый взгляд на срединные земли ошеломил меня не хуже, чем давешнее знакомство. Мы на возвышении, а впереди бесконечное пространство клубящегося тумана, серо-черного, полупрозрачного, стоящего стеной. Он резко обрывался метрах в ста перед нами, как будто кто-то начертил невидимую линию, и сказал: «Стоять». Местами туман предпринимал попытки прорваться дальше, выпуская стелящиеся по земле щупальца, но неизменно втягивал их обратно.

— Мы пойдем туда?

— Испугалась? — спросил Саша, почти радостным тоном, видимо, все еще лелея надежду на мою капитуляцию.

— Нет, интересуюсь.

— Да, пойдем.

Пока мы стояли, из стены выбралась очередная мутная стрела, и поползла в нашу сторону.

— Он как живой.

— Он и есть живой. Помнишь, что я тебе говорил?

— Помню.

Стрела приближалась, оказавшись упорнее остальных. Стелясь по земле, она поглощала камень за камнем, все ближе подступая к нашим ногам. Выглядело это угрожающе, но желание отойти у меня не возникло. Скорее наоборот, тянуло приблизиться. Неосознанно, я сделала шажок навстречу.

— Подожди, — остановил меня Саша. — Пусть проверит. — Я застыла на месте, но уже на шаг ближе, чем остальные.

Серое облако на несколько мгновений замерло передо мной. Я ждала, наблюдая. Переместилось дальше. Облекло ноги и двинулось вверх, карабкаясь по одежде, нырнуло под плащ. Руки начинало покалывать, а я уже знала, что это может означать. Приближался кто-то обладающей сущностью, и мне не знакомый. Я обернулась.

— Кто-то идет, — прошептала, обращаясь к мужчинам. Успела удивиться, что туман до них не добрался, а затем…

Затем все происходило быстро и одновременно. В глазах у Саши появился ужас, он закричал: «Лаари!», — и бросился вперед. Меня пронзила острая боль, грудная клетка взорвалась. Но это было не так как в прошлый раз. Я ничего не теряла, что-то проникало в меня.

Сначала появились голоса. Они шептали, скулили, кричали, говорили, все сразу и вместе, так что я выхватывала из общего гула лишь отдельные фразы. Затем к ним присоединилась картинка. Перед глазами замелькали кадры немого кино, непоследовательного, нарезкой разнообразных событий. Люди, одежды, сцены, времена года и интерьеры вихрем проносились передо мной, вызывая головокружение и окончательно запутывая. Казалось, еще немного и я сойду с ума, но перемотка, наконец, остановилась, вызывая вздох облегчения. Звук наложили на изображение.

Девушка бежала по коридору. Топот ног гулким эхом отражался от стен.

— Палата света, она должна быть там, — словно заклинание твердили губы.

Талис уже побывала в саду, проверила беседку, заглянула в зал совета, в личные покои, но Девы-хранительницы нигде не было. Вся надежда оставалась на палату света. Она торопилась. Случайно услышанный разговор не давал ей покоя, и потому, Талис неслась сломя голову, не видя ничего вокруг, думая лишь об одном, — Я должна рассказать.

Распахнув двери, девушка практически ввалилась в комнату, обводя помещение лихорадочным взглядом, пока он не наткнулся на коленопреклоненную фигуру в белых одеждах.

— Дева-хранительница! — воскликнула Талис, склоняясь в ритуальном поклоне.

— Подойди. — Задержав дыхание, посетительница пошла вперед, стараясь унять лихорадочный стук сердца. Приблизившись, опустилась рядом. — Что случилось?

— З-заговор, — заикаясь, прошептала она, как всегда, сотрясаемая нервной дрожью от столь близкого нахождения с престолом. Прозрачный плоский камень переливался и сверкал перед ней миллионами оттенков, отбрасывая искры света на все вокруг, вызывая желание зажмуриться. — Они готовят заговор.

— Все?

— Нет, — сначала ответила Талис, но подумав, добавила. — Не знаю, их было трое.

— Найди Хранителя. Пусть приведет ко мне Шалар. — сказала особа в белом, так и не подняв головы. Казалось, новость ее совсем не взволновала. Она спокойно и глубоко дышала, руки, покоившиеся на камне, даже не дрогнули.

— Да, госпожа. — пробубнила девушка, поспешно вскочив. — Я мигом.

Оставшись одна, Дева-хранительница резко поднялась.

— Началось, — пробормотала она, обходя вокруг престола. — Наше время подходит к концу, — погладила прохладную поверхность. — Ты всегда прав, как бы я не мечтала об обратном.

Это была ее судьба. Благодать и проклятье одновременно. Знать то, что должно произойти и не иметь возможности изменить этого. Страшный дар каждой Девы-хранительницы — смотреть, как ее народ разрушает себя, как растрачивает дарованную ему сущность на пустяки, жадность, зависть, злобу.

— Покажи. — Поверхность камня ослепительно вспыхнула, из нее выбился столп света который, разделившись на три части, принял очертания фигур. Они двигались, разрабатывая план, а она слушала их мысли, слова, будучи и здесь, и там, и в каждом по отдельности.

— Мы сделаем это во время обряда передачи, — говорил один, — это самое простое решение.

— Согласен. — другой закивал. — Если мы изолируем свои силы, ей не хватит энергии.

Глупцы! Ей хотелось и смеяться и плакать. Думают, что избавившись от нее, получат власть. Как же они заблуждаются. У нее нет власти, нет силы, нет сущности. Она только портал, а не источник, и без нее двери закроются. Престол заберет обратно все то, что отдал в прошлом. Заберет медленно, постепенно, а от того более болезненно. Сущность начнет покидать мир. Но они об этом не знают. Никто не знает, кроме Девы-хранительницы, кроме нее самой.

— А как быть с Фьори? — вступил третий. — Мы так и не смогли перетянуть его на свою сторону. Он может все испортить.

— В одиночку против нас ему не выстоять. Кишка тонка.

— Ты забываешь, что он хранитель. Пфф, и испарился. — второй щелкнул пальцами, имитируя жест фокусника.

— На него можно воздействовать через Даймар, — неуверенно предложил первый.

— Нет, я сестру не трону.

Она улыбнулась и подумала, хоть что-то святое осталось. Это удивило и порадовало. Значит, не все потеряно, и ее мир, возможно, сможет выжить. Нет, не так. Он выживет, многое потеряв, выживет и возродиться. Она всем сердцем надеялась на это.

— Хватит, — изображение исчезло. — Предатели. Столько времени вместе, а они … женщина вздохнула, усталым жестом потирая лоб. — Почему ты никогда не ошибаешься? Зачем показал мне? Проще было не знать! — Она вновь опустилась на колени, склонив голову на престол. — Мой…. наш народ будет страдать. Из-за чего? Жажды власти кучки безмозглых идиотов? Где справедливость? — ее голос сорвался. — Столько всего, за что?

На этот вопрос ответа не существовало даже для Девы-хранительницы. Скрипнула дверь, и почтительный голос отвлек ее

— Госпожа. Звали?

— Да.

На пороге стоял мужчина. На его небесного цвета мантии прыгали зайчики, играющие с золотом рисунка. Он склонил голову, подавая пример своей спутнице, но девочка проигнорировала этот немой призыв. Выдернув пальцы из его ладони, она поспешила вперед.

— Арел, ты такая красивая! — женщина раскрыла объятья.

— Спасибо за комплимент, дорогая, — поцеловала ребенка в лоб. — Привет.

— Ты давно ко мне не приходила, — надула губы девочка. — Я скучала.

— Я тоже скучала, малышка. У меня для тебя подарок.

— Какой? — глаза ребенка заблестели в предвкушении.

— Вот такой.

Женщина сняла с шеи украшение и протянула девочке.

— Аконит, мне? — та прижала кулон к груди. — Навсегда?

— Навсегда, — дева улыбнулась. — Иди пока, поиграй, а я с папой поговорю.

Дважды просить необходимости не было. Девочка тут же бросилась на балкон разглядывать подарок в лучах заходящего солнца. На тонкой витой цепочке покоился кулончик. Она уже играла с ним и потому знала, что нужно три раза повернуть ушко в одном направлении, и тогда верхняя часть ромба откинется, обнаруживая сокрытый внутри цветок пятилистник из лазурита. Его верхний лепесток выгибался в виде шапочки, а в центре венчика поблескивал небесно-голубой полумесяц.

— Вы не должны, госпожа… — обратился мужчина к Деве-хранительнице, но она только покачала головой и приложила указательный палец к губам, призывая к молчанию. Фьори посмотрел на нее и расстроено вздохнул. Первые следы приближающейся старости уже коснулись ее благородной красоты. Сеть мелких морщинок разбежалась по коже лица, уголки губ чуть опустились, и только глаза продолжали сиять глубокой зеленью.

— Летописец уже давно закончил нашу главу и обратил свой взгляд в другую сторону. — Сказала женщина, — Так что не стоит говорить о том, что я должна или нет. Все решено, — она печально улыбнулась и продолжила: — Ты должен отвести Шалар к матери. Пусть они отправятся в Маринел на время. Здесь будет неспокойно.

— Как же обряд? Вы же посвятили Шалар престолу!

— Передача не состоится. Эпоха Девы-хранительницы завершилась. Настало время мужчин.

— Но как?

— Не спрашивай меня, Фьори. Я не смогу ответить, просто сделай то, о чем прошу.

— Хорошо, — он нехотя согласился.

— Иди. — «Мое последнее распоряжение», — подумала она. — Потом собери амикалисов.

— Мы будем ждать вас в зале совета, госпожа.

— Нет, здесь, приведи всех сюда, — она потрепала ребенка по голове. — Храни мой подарок, Шалар. Никогда никому не отдавай. Аконит всегда должен оставаться в твоем роду. От матери к дочери. Поняла?

— Да, Арел, поняла, — девочка прижалась к ее ногам, спрятавшись в складках одежд. — Ты грустная, Арел. Что-то случилось?

— Нет, Шалар. Все хорошо. Все так, как должно быть. — И про себя: «так, как я не хочу». — Идите.

Она смотрела вслед своей несостоявшейся приемнице. На цепочку кулона зажатого в ладошке — символ престола света — единственную связь, что останется у ее народа с вековой сущностью. И думала о том, что должно будет произойти, прежде чем он поймет это и призовет Деву-хранительницу обратно. Если призовет?! Во всяком случае, она оставила ему шанс. Остальное не в ее силах.

Они вошли по очереди, один за другим, все двенадцать, склоняя головы. Она ждала их на последней ступени каменной лестницы, босыми ногами ощущая легкую вибрацию. Остался один шаг, последний.

— Совет явился на ваш зов, госпожа.

— Спасибо, Фьори, — она улыбнулась. Единственный, кто до конца остался верен ей. — Ты будешь благословлен, в отличие от остальных. — Голос стал жестче, в нем зазвучал металл. — Кое-кто из вас предал меня, другие собираются предать. — Она обвела взглядом собравшихся, задерживаясь на каждом на долю секунды. — Вы думали, я не знаю об этом? Вы ошиблись! Я дам вам то, к чему некоторые так стремятся. Но это не принесет радости, ни вам, ни вашим сыновьям, ни их потомкам. На много поколений вперед вы будете обездолены, будете терять, а не приобретать. Чтобы сохранить то, что имеете сейчас, вам придется убивать, обманывать и красть; красть сущность у себе подобных, у своих близких.

В ее глазах блестели слезы. Хранительница оплакивала будущее.

— И последнее — надежда есть всегда.

С этими словами Дева шагнула на престол. И он взорвался, ослепляя находящихся в комнате людей, заставляя их прятать глаза от нестерпимо яркого света. Стены задрожали, по полу пробежала легкая дрожь. На какую-то долю секунды, женщину, стоящую на алтаре подняло в воздух, ее спина прогнулась, голова откинулась назад. На сияющей коже проступили черные нити сосудов, и уже безвольное тело рухнуло на камень. Престол забрал дарованную им жизнь обратно.

Я вернулась мгновенно, как только исчезла картинка. Услышала душераздирающий крик Саши, увидела рывок ко мне, и вот я уже в его объятьях, прижимающих меня к груди, слушаю бешеный стук сердца о ребра, ощущаю ласкающее прикосновение тумана под одеждой.

Глава 14

Они носились со мной как курица с яйцом, между делом выясняя, кто виноват. Ситуации хуже я даже придумать не могла. Сама пребываю в состоянии «тряпичной куклы» — куда бросят, там и валяется; ни рукой, ни ногой пошевелить не могу, а эти двое разбор полетов устроили. Плюс ко всему, в голове полнейший хаос. Сознание словно растянули до невероятных размеров, и теперь в нем соседствовали, как минимум, несколько десятков рассудков, и каждый из них норовит вступить в диалог с моим собственным. Радовало только одно, визуальное восприятие отключили, пленка закончилась.

Я наблюдала за тем, как Коля дербанит кустарник, чтобы соорудить мне постель. Трансформирует свой плащ в почти пуховое одеяло, ежесекундно отбиваясь от Сашиных обвинений: «это ты во всем виноват», — но не могла даже слова вставить в его защиту. Все силы уходили на то, чтобы вытолкнуть чужие голоса на периферию и запереть на замок.

Должна признаться, получалось у меня отвратительно. Только от одного избавлюсь, другой начинает орать как оглашенный, а просто не обращать внимания не удавалось. Попробуйте проигнорировать вопящего вам в ухо соседа. Да и борьба неравная, их много, я одна.

Я как раз заталкивала кого-то особо громкого и писклявого в воображаемую темницу, надо сказать, преодолевая сильнейшее сопротивление, когда Саша принялся трясти меня за плечи.

— Лаари, Лаари!

Отчаяние в его голосе заставило меня бросить это занятие, и сфокусировать взгляд на взволнованном лице.

— Что? — еле выговорила, зуб на зуб не попадал.

— Милая, ты вернулась!

Облегчение, окутавшее меня от его слов, я ощутила на физическом уровне, внутренности скрутило в спираль от горла до желудка. Искры радости, вспыхнувшие в переливающихся глазах, подарили волну жара, от которой тело затрепетало.

— Ты крепко держишь, — пошутила, поморщившись. Писклявый продолжал надрывно возмущаться, требуя внимания. — Чтоб тебя! — зло буркнула я, мысленно наваливаясь на дверь изо всех сил.

— Что меня?

Очевидно, опешил мой возлюбленный; услышала, но вопросом пренебрегла, вела неравный бой. Я, значит, толкаю, что есть мочи, а эта зараза «пятками» упирается и все тут. Ух, доберусь я до тебя — и скалкой.

— Что меня? Лаари! Ты о чем? — наседал Саша, нарушая мою концентрацию.

— Я не тебе, — выдавила кое-как, продолжая отчаянные попытки избавиться от воплей в голове. Каждый удар сердца набатом отдавался в висках. Черепная коробка грозила лопнуть в самое ближайшее время, если я не заткну этого верещащего… хм, чувака. Поднатужилась и, вот счастье, темница захлопнулась. Задвижка с громким скрежетом встала на место. Благословенная тишина.

— Лаари?! — Саша паниковал, а я, как полная дура, расплылась в улыбке. Наконец-то одна.

— Все хорошо. — Он с подозрением вглядывался мне в глаза, думается, выискивал признаки помешательства. — Нет, ну правда. Я в полном порядке. Не надо так жалостливо смотреть.

Не помогло. Глаза прищурены, губы поджаты, ледяные пальцы поглаживают мой лоб. Так он со мной совсем поседеет от переживаний. Представив появление седых волос в его белой гриве, я рассмеялась. Настроение стремительно рвануло вверх. «Я одна, я одна, всех выгнала». Радости столько, что ноги готовы пуститься в пляс. Смеялась долго, почти до икоты, не могла остановиться. Саша же на глазах мрачнел все больше. Понимая, что необходимо что-то предпринять, я потянулась к нему.

— Иди сюда, — ухватила за шею, вынуждая нагнуться. — Поцелуй меня.

Он растерялся, но просьбу выполнил. Нежно так, словно перышко, пробежался по моим губам, и попытался отстраниться.

— Еще, — потребовала я, беря инициативу в свои руки. Я же не фарфоровая статуэтка, до которой боязно дотронуться, не разобьюсь. На этот раз, поцелуй вышел чуть более глубоким, но все равно не таким, как мне хотелось. — Да, что с тобой такое, Шен?

Не удивляйтесь. Изменила я своим собственным правилам по поводу уменьшительно-ласкательных. Признаюсь. Язык не поворачивался его Шеоной вслух называть, не выговаривалось и все тут. Вот я и урезала до «Шен», а про себя думала как о «Саше».

— Ты как будто где-то далеко! — я картинно надулась и продолжила обиженным тоном. — Куда делся тот страстный мужчина, что вчера убеждал меня в….

Договорить мне не дали. Его зрачки расширились, поглощая серебро радужки, и мужчина страстно впился в мой рот. Поцелуй получился головокружительным, обжигающим. Я забыла обо всем на свете, окунаясь в него целиком. Тело стало невесомым и устремилось в небеса.

— Кхм, — раздалось над нами. Это Коля вернулся с холодной водой. — За вами не успеешь. То помираете, то целуетесь. — Прозвучало укоризненно.

— Все в порядке. — Я выглянула из-за плеча Саши, чувствуя себя виноватой. — Прости за переполох.

— Ладно, — он махнул рукой. — Можете продолжать. Пойду чай заварю, раз компресс не понадобится.

Что именно произошло и отчего они так всполошились, я разузнала пока отпивалась горячим травяным настоем, коронное успокоительное от Николая. Субъективные впечатления и взгляд со стороны, как пазлы, сложились в моей голове в единую картинку. На фоне вчерашнего приключения, резко сгустившийся до черноты туман, скрывший мое тело, был расценен мужчинами как угроза для жизни. О последствиях вмешательства они не думали, бросились спасать. Но кокон распался быстрее, чем подоспели избавители, точнее просто испарился еще стремительнее, чем возник. Так в нашей ситуации вышло, что страх, а не хлеб — всему голова. Испугались, но никто не понял отчего, или делал вид, что не понял.

«Делал вид» — как раз про меня. Я старательно изображала провалы в памяти, надеясь убедить Сашу в несущественности случившегося. Он же сам говорил, такое происходит, тени иногда нападают, пытаются закружить человека в памяти предков, ну и так далее. Думала, что представив ситуацию подобным образом, смогу избежать лишних расспросов. Рассказывать о наличии темницы в моей голове желания не было. Тем более что я просто не знала, как теперь с ней быть, как выяснить, что нужно всем этим голосам. Получение ответов подразумевало под собой открытие замка. Но стоило представить тот шум и гам, который меня ожидает при подобном раскладе, и жажда знаний затухала на корню. Ну, или почти затухала.

Где-то глубоко, на подсознательном уровне, меня преследовала мысль, что я упускаю что-то важное. Настолько важное, что вполне может изменить всю цепочку наших дальнейших действий. Вот только уловить что именно, не получалось.

Рука автоматически потянулась к горлу. Я всегда так делала в глубокой задумчивости, теребила цепочку на шее. Единственная вещь, доставшаяся мне от родителей, если не считать пеленки, в которую я была завернута, лежа на ступеньках детского дома, где на меня наткнулась нянечка. Сами понимаете, пеленка давно ушла на тряпки, а украшение осталось. Сколько раз я его теряла, забывала у подруг, как-то, даже утопила, но, несмотря ни на что, оно всегда находило путь обратно.

Погрузившись в себя, я почти не обращала внимания на беседу мужчин. Так, краем уха слышала их разговор. Они обсуждали, что перед Венсом надо зайти в поселок ущербных, что из-за отсутствия метки меня примут за свою и дальше в том же духе. Стратегию дорабатывали.

Пальцы коснулись согретого телом металла, пробежались по звеньям вниз и дотронулись до кулона, очерчивая острые грани четырехугольника. В груди гулко забилось сердце, разгоняя по крови понимание.

— Вот оно! — воскликнула я.

— Что?

Озарение всегда приходит внезапно. Вот и меня нежданно-негаданно осенило, словно обухом по голове огрели. Трясущимися руками я расстегнула замок и уставилась на поверхность ромба, сплошь покрытую замысловатым узором. Чем дольше я на нее смотрела, тем сильнее меня затягивало хитроумное переплетение нити. Ее хаотичное на первый взгляд метание начало обретать смысл. Среди завитков отчетливо увидела слова: «хранитель равновесия». Темница в голове грозила развалиться на части от переполнившего ее воя.

— Что это? — я протянула кулон Саше, — Посмотри. — Он взял вещицу, повертел ее в руках. Покачал головой.

— Медальон какой-то, а что?

— Нет, вот здесь. Прочитай, — указала я на слова.

— Что прочитать? — он нахмурился. — Ничего не написано.

— Как же? Вот, смотри. — Схватила соломинку и принялась обводить ей буквы, но добилась только отрицательного мотания головой.

— Что ты видишь? — заинтересованный Коля склонился над нами, пытаясь сквозь мои манипуляции разглядеть украшение.

— Вот же. Хранитель равновесия. — они переглянулись.

Я отняла у Саши кулон, раздосадованная их невнимательностью. Почему-то в голову не пришло, что на самом деле могут не видеть надписи. Призадумалась. Перед глазами всплыла картинка, подкинутая мне туманом. Ясно — это неспроста. Я трижды повернула ушко вправо. Верхняя крышка украшения откинулась, подброшенная вверх невидимой пружинкой, и в ярких лучах полуденного солнца голубой вспышкой засверкал полумесяц из индиголита.

— Во, черт!

Что-что, а выводить своих спутников из равновесия, я определенно умела. У обоих челюсти отвалились от неожиданности. Каждому потребовалось несколько секунд, пока соображалка с громким лязганьем вернулась на место, и еще немного на то, чтобы сложить информацию в единое целое.

— Символ престола. — благоговейно прошептал Николай, трясущейся рукой прикасаясь к камню. — Откуда он у тебя?

— По наследству перешел. От мамы. — Я усмехнулась.

Наследство у меня еще-то оказалась. Другие миры, маги, избранники, сплошная гремучая смесь. Обхохочешься. Еще совсем недавно на этот вопрос я бы не ответила, зато теперь владела информацией в полной мере. Благо начало истории мне так доходчиво объяснили.

— Как же так? — эх, рановато я про соображалку то.

— Когда-то кого-то из моих предков по материнской линии отправили за грань. — Я пустилась в разъяснения. — Этот кулон был при ней. Ваши инквизиторы наверно на него внимания не обратили. Прохлопали. И, ву-а-ля, теперь он мой. Единственный и неповторимый, подарок самой Девы-хранительницы. — Я победно улыбнулась.

— Ты говорила, что никогда не видела родителей. — Память у Саши отменная. А я выходит, проболталась. — Откуда ты все это знаешь, Лаари?

— М-м-м, — делать нечего, пришлось сдаваться. — Видела.

— Где?

— Точнее когда.

Я лихорадочно думала, как бы поточнее и покороче изложить мое незапланированное путешествие в прошлое. Потом махнула рукой, и начала по порядку. Закончила вопросом.

— Вы что-нибудь знаете об этом?

— Нет, впервые слышим, — ответил за двоих Коля. — В нашей истории никакой Девы не было. Во всех трактатах говориться только о совете.

— Хм, интересно. — мозг прокручивал мысль за мыслью, пытаясь найти верную. — Такого не может быть. По-твоему получается, что ваш хваленый разумный туман напичкал меня бредятиной? Сомневаюсь.

— Я лично был в Венской библиотеке. — настаивал Николай с изрядной долей гордости в голосе. — Даже в самых древних текстах говориться, что для управления был создан совет из двенадцати достойных по количеству кланов. Потом уже, после переселения, стало по два амикалиса от каждого.

— Ты так безоговорочно веришь всему что написано? — удивилась я.

— Да.

— Святая наивность. Не забывай, история пишется победителями, и некоторые неприглядные моменты частенько опускаются.

— Зачем совету…

— А что они, по-твоему, должны были сделать? Из раза в раз оправдываться за содеянное? Проще ликвидировать все упоминания, и дело с концом. Вопросы отпадают сами собой.

Пока мы препирались, Саша молчал и разглядывал мой кулон.

— Лаари может оказаться права. — Тихий голос заставил нас прекратить обсуждение и обратить внимание на говорящего. — Подумай. Оригинальных источников до переселения не осталось. Все переписано заново. По сути, наша единственная реликвия это престол света. Все о нем знают, но доступ имеют лишь избранные. Если предположить, что именно престол — источник сущности нашего мира, что, скорее всего, так и есть, то ему вполне может понадобиться и проводник, через который передается энергия. И этим самым проводником была Дева-хранительница.

— Именно, — встряла я в ход его размышлений. — А когда ее не стало, престол перестал транслировать.

— Он начал забирать.

— И это объясняет все ваши проблемы, — подгоняли мы друг друга. — Разное количество сущности.

— Появление ущербных.

— А пророчество как же? — скептицизм Николая не желал сдаваться.

— Думаю, что Луаре откопал что-то. Что-то относящееся к этому. — Саша покачал кулон на цепочке. — Вот и родилась мысль об избраннице. И еще. Пока я был в городе, наслушался разных сплетен и слухов. Говорят, что последние полкруга престол непрерывно испускает свет. Откуда разговоры не знаю, но они есть. Некоторые считают, что это начала конца.

«Начало конца». Звучит пугающе. Апокалипсис завтра меня не устраивал. В голове опять что-то щелкнуло. Складывалось впечатление, что кто-то подкидывает мне ответы на все вопросы. Словно похожий сканворд я уже разгадывала.

— Это началось, когда ты услышал меня. Полгода назад ты пришел за землю, следуя зову.

— И…

— Это все он! Это престол.

Я вскочила на ноги и принялась нарезать круги, словно движение стимулировало мыслительный процесс.

— Шен, он просто позвал меня. Понимаешь? Не ты пришел за мной, престол тебя отправил. Вы обязательно должны отвести меня к нему.

— Согласен. Но нам все равно придется побывать в Венсе и найти того, кто укажет путь. Я сам не найду. Успокойся.

Саша схватил край туники и притянул меня к себе. На автомате подчинившись, я села рядом, продолжая прокручивать варианты. В логово хомисидов идти расхотелось, но другого пути я не видела. Как не крути, а провожатый нам нужен, раз уж Коля с Сашей дороги не знают. Бесцельно плутать в поисках не имеет смысла. Время зазря терять. Думала, думала. Вертела и так и эдак — безрезультатно.

В дверь темницы кто-то постучал. Легонько так постучал, ненавязчиво. Именно это привлекло мое внимание. С воплями я уже смирилась, записала в лист игнорируемых. Но этот робкий звук… Так и подмывало спросить: «Кто там?». Скрестись продолжали, и я, плюнув на все, приоткрыла дверь. Жалеть не пришлось.

— Я знаю дорогу.

Глава 15

В наших рядах была проведена рокировка. Теперь я выступала в роли знаменосца, и вела остальных за собой. Траектория движения немного сместилась, но в целом направления не изменила. Мы все также шли в сторону Венса, вот только чуть правее и дальше в Янтарные горы.

Когда проходили сквозь туман, моя темница опустела. Голоса вернулись «домой», оставив после себя только знание. Знание пути, знание цели и более развернутое представление о том, чем и кем я являюсь.

За границей срединные земли оказались вполне обычным местом, разрушили все мои фантазии. Те же деревья и трава, птицы, воздух, камни — все как везде. И только местами над землей пробегает легкая белесая рябь, то собираясь в кучу, то рассеиваясь. Саша сказал, что подобные пятна нужно обходить стороной. Угодивший в него становится добычей голосов. Но меня это не касалось.

Вообще в этом мире многие запреты меня не касались. Они словно предназначались для других, и на меня, избранницу, не действовали. Так я совершенно спокойно помылась в горячем озере, к которому мужчины не смогли даже подойти. Забралась на дерево Тайре за съедобными плодами, и его ветки не заключили меня в колючую ловушку. Даже встала, пусть и случайно, на тропу смерти, ведущей к горе Памяти, и она не поглотила меня за нарушение как требовалось. Нога не прошедшего очищение не должна касаться священного места. Моя коснулась, и ничего.

За себя я не волновалась, разве что совсем чуть-чуть. Иногда самочувствие пошаливало, то головокружение, то тошнота накатят, а врача днем с огнем не сыщешь, да и не люблю я их до дрожи в коленках. Находилась уже. Грешила на воду, больно уж привкус у нее подозрительный. В остальном знала, что смогу, и делала.

Больше чем за себя, тревожилась за Николая. Переступив черту, он изменился. Постоянно пребывал в напряженном состоянии, во взгляде появилась какая то затравленность. Своим поведением все больше напоминал Лию, такую, какой она была в последние дни. Отрешенность, самокопание, замирающий на одной точке взгляд, стали его постоянными спутниками, так же как и черная с проседью коса, однажды выуженная из-за пазухи и прописавшаяся в кулаке. И только Саша, а не Коля, теперь ходит кругами, не решаясь позвать. От всего этого становилось не по себе.

Янтарные горы возникли перед нами словно из ниоткуда. Укрытые пеленой тумана они были невидимы, пока мы не сделали последний шаг и не оказались на краю горного плато. Внизу широкой лентой убегал вдаль каньон, следуя за изгибами речного русла, несущего свои мутные воды к морю. Осыпанный по берегам сочной зеленью, он устремлял свои почти отвесные, лишенные растительности стены к небу, чтобы резко оборваться идеально ровной площадкой, на которой мы стояли. Зрелище, захватывающее дух.

Некоторое время просто любовались. Во всяком случае, я точно. Никогда не видела такой красоты. В горах в жизни не была, и их величие повергло меня в шок, лишив слов и желания двигаться. Хотелось просто смотреть, смотреть до бесконечности.

— Стойте, где стоите. Иначе…

Неожиданно. Я не почувствовала приближения посторонних. Тело молчало, ни дрожи, ни покалывания не наблюдалось. Мужчины явно расстроены тем, что их застали врасплох.

— Представьтесь! — раздалась следующая команда. Их было шестеро, лица скрыты масками. Обступили нас, не оставляя возможности улизнуть.

Мои спутники укоротили рукава, хмуро оглядывая направленные на нас луки. Саша, не смотря на запрет, сделал пару шагов, чтобы заслонить меня своим телом.

— Ваша очередь, — вернул требование Коля, поправляя одежду.

— Сначала она?

Напряжение витало в воздухе. Я ощущала все нарастающую концентрацию Саши, он готовился защищаться. Коля тянулся за спину. А внутри меня разливалась уверенность, что не враги они нам, не враги.

— Нет! — преодолевая сопротивление, вышла вперед. — У меня нет метки, как и у вас! Опустите оружие, мы пришли с миром.

С ролью переговорщика я была незнакома, оставалось надеяться, что справлюсь. Про метку догадалась, раз не ощутила, значит сущности нет.

— Зачем вы здесь?

— Молчи, — шикнул на меня Саша, а я ослушалась, в уме прикидывая, как он меня бедненький терпит и насколько этого терпения хватит.

— Идем к престолу.

— Лаари!

Ох, выведу я его из себя, точно выведу.

— Я избранница!

Коля мгновенно оказался перед нами. И куда только делась его апатия? Лук в руках, тетива натянута, готов к бою. Саша скалится, меч на изготовке, того и гляди размахивать начнет.

— Вот, блин, — пробурчала я, раздосадованная. — Когда доверять начтут. — И уже во всю. — Стоять! — Голос командный, хорошо поставленный, как-никак пять лет в клубе детского творчества отпахала. Натренировали. — Всем слушать меня!

Для пущего эффекта перчатки полетели на землю, руками впилась в защитников, черпая и удерживая одновременно. Засияла, раскрасилась.

Преображение подействовало лучше всяких слов. Наши противники обалдели, пооткрывали рты, про нападение и думать забыли.

— Так-то лучше. — заулыбалась я. — Теперь можно и поближе познакомиться. — сделала пару шагов. Саша за мной как привязанный, в глазах ярость, костяшки побелели от напряжения. Точно прибьет, не пожалеет. — Меня Лаари зовут. Шеона, Нуванна. — указала на своих спутников. — А вас?

Те несколько минут, пока решение принималось, показались мне вечностью. Все вокруг словно замерло, даже ветер на время прекратил свое завывание. Затем, все разом расслабились, напряжение ушло из поз, и общение перевалило на новый уровень. Уже бывшие противники обнажили лица, капюшоны слетели с голов, и я увидела перед собой обычных, немного растерянных, людей, восхищенно меня рассматривающих.

— Торнелл, — подал голос тот, что в центре, видимо главарь, и опустился на колени. Остальные как болванчики стали падать вслед за ним.

— Ради Бога! Давайте без фанатизма! — взвизгнула я и кинулась поднимать. Не хватало еще, чтобы люди передо мной штаны протирали. Мания величия — не мой конек.

Дотронуться не успела, Саша сгреб меня в охапку и оттащил в сторону, попутно рыча:

— Из ума выжила?! — Хорошо хоть куда подальше не отправил, с его-то способностями можно и неизвестно где оказаться.

— Пусти, пусти, — взмолилась я, — Они нам ничего не сделают.

Безрезультатно. Похоже, довела окончательно.

— Шен, да послушай меня, наконец! — Я почти кричала, пытаясь до него достучаться. — Шен! Ты мне веришь? — обратила-таки на себя внимание. — Поверь, пожалуйста. — Тихо, ласково. — Все будет хорошо. Я обещаю. Меня не тронут, — для пущей убедительности погладила по щеке.

Саша несколько раз глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться. Я же умоляюще вглядывалась в его лицо, ожидая, когда паника уляжется. Больно уж он эмоциональный, как выяснилось.

— Иди, — наконец выдавил мой любимый, явно через силу. Мне даже стыдно стало, но отступить не могла. Схватила его за руку и потянула за собой.

— Прошу прощения, — обратилась я к опешившим от произошедшего «товарищам».

Хвала всем святым, на ноги они уже поднялись и сбились в кучу, судя по всему, ожидая от нас какого-то подвоха. Шестерка была достаточно разношерстной. Блондин, брюнеты, шатен, высокие и не очень, на любой вкус. Даже растерялась. Почему-то думала, что подобного разнообразия не встречу. Видимо, Саша совсем мне голову заморочил своими рассказами о темно-светлом измерении.

— На чем мы остановились? Ах, да. Торнелл, приятно познакомиться.

Пока остальные представлялись, Коля на всякий случай устроился справа от меня. Что поделаешь, такие уж они с Сашей, совсем людям не доверяют.

— Вот мы, к престолу идем, а вы что тут делаете? — продолжала допытываться я.

— Живем, госпожа, — ответил мне совсем еще молоденький, в моем представлении, паренек, которого остальные зажали в середине, словно оберегали.

— Так, сразу оговорюсь. «Госпожа», «миледи» и еже с ними оставим в покое. Я Лаари, и все. Хорошо.

— Хорошо, Лаари. — Парень улыбнулся. Широко так улыбнулся, с благодарностью, будто я только что ему первоклассный подарок преподнесла на день рождения.

— Вот и отлично!

Я тоже расцвела и протянула руку, намереваясь скрепить договор. Тут возникли проблемы. То ли рукопожатие для них действо незнакомое, то ли я чересчур активно наседала, может и вовсе оттого, что побаивались, но мне не ответили.

— Хм, — оторопела, признаюсь. Даже не представляла, как дальше быть. Выручил Николай.

— Так может к себе пригласите? А то мы уже давненько путешествуем. Утомились.

Прозвучало это конечно не ахти, с долей сарказма, но наши новые знакомые, кажется, обрадовались. Закивали. Торнелл засуетился сразу, отправил двоих вперед с известием, сам же стал нашим провожатым.

Так мы напросились в гости.

Шли недолго, но с полосой препятствий на пути. Тропа чуть ли не отвесная, зазеваешься и поминай, как звали. Лично я чертыхалась через шаг, про себя естественно. Как остальные не знаю. Где-то посередине между плато и дном каньоном нырнули в ущелье. Узкое такое, руки расставь и стен коснешься. Я, как обычно, запаниковала. Не мое это все — тесное, темное, труднопроходимое. Дрожь пробирает. Вцепилась в Сашу, соломинка моя ненаглядная.

Передвигались один за другим. Впереди Торнелл, следом Саша, я, Николай, остальные позади. Мои мужчины не в духе. Один постоянно на меня оглядывается, другой — в спину подталкивает. Похоже, ловушки опасаются. Мне тоже не по себе. Чуть расслабилась, только когда вышли в долину, и нашему взору открылся целый город с каменными домами, мощеными дорогами и чем-то вроде донжона в центре. Вот тут и началось все самое интересное.

Встречали нас всем миром, будто мессию. У входа в ущелье собралась целая толпа. Хорошо хоть пальмовые ветви под ноги не бросали.

— Избранница, избранница, — неслось со всех сторон.

Я была готова сквозь землю провалится. И кто за язык тянул, скажите на милость. Ох, прав был Саша, еще как прав. Пока пробирались по живому коридору, в его сторону старалась не смотреть, и так угрызения совести покоя не давали. Говорил же, молчи. Так нет, умная нашлась, вот теперь расплачиваюсь.

Самые смелые выбегали в проход и пытались ко мне прикоснуться. Но Саша всякий раз оказывался быстрее и заслонял собой. В одну из таких попыток я расслышала нечто вроде недовольного «допрыгалась», и мысленно стала готовиться к хорошему нагоняю, заслуженному, если уж на то пошло.

Вывели нас на овальную площадь, видимо, для всеобщего обозрения. Я почему-то чувствовала себя жертвенной овцой, только алтаря не хватало для полноты картины, и продолжала держаться за милого на всякий случай. Благо тот не возражал, а мог ведь сказать: «Сама выкручивайся».

Из башни к нам вышли трое. Старцы! Все как один — сгорбленные, седые, каждый на посох опирается. День открытий прям. Я посмотрела на Сашу, так и подмывало потребовать объяснений. Глянула и пожалела. Весь его вид, казалось, кричал: «Что, черт возьми, происходит?» С Колей — та же песня. Во все глаза разглядывает приближающихся людей как диковинку.

— Приветствуем тебя, Избранница, — старики склонили головы. Я тоже кивнула. Пребывая в растерянности, ничего лучшего придумать не смогла, только ляпнуть.

— Лаари.

— Мы долгое время ожидаем твоего прихода, Лаари. — продолжил самый древний на вид. — И у нас есть что рассказать. А пока, — он подозвал девушку, все это время маячившую за их спинами. — Позволь преподнести тебе подарок. Дневники совета.

Глава 16

Разместили нас по-королевски. Каждому отдельные хоромы достались. Мне на втором этаже башни, мужчинам на третьем. На вечер планировались посиделки в нашу честь, точнее в честь избранницы, а пока нам предоставили время, чтобы освежиться и отдохнуть с дороги, чему я была несказанно рада. В большей мере потому, что не терпелось удрать от всех этих любопытных глаз, на меня устремленных, в меньшей — из-за усталости.

Саша, естественно, остался рядом. Как только вошли в мою комнату, прилепился к косяку и сверлил меня взглядом все время, пока я рассыпалась в благодарностях перед Гаэлем, тем мальчишкой с плато, что так дружелюбно улыбался. Ох уж этот взгляд. Я даже боялась с ним встречаться, того и гляди дыру во мне проделает. Как вперился в затылок, лицом то я не поворачивалась, так и буравит.

Чувствовала, что несладко мне придется, и старалась как можно дольше задержать паренька. Подробно расспросила о предметах обстановки, что где лежит, что как работает. Пристала к конструкции ванной комнаты. Правда, тут на самом деле заинтересовалась. Ни эмалированной поверхности, ни хромированных кранов я не увидела, ни даже лохани, к чему, в принципе, была готова, а только полупрозрачную трубу от пола до потолка не понятно из чего сделанную. Обошла ее кругом, прикидывая, как это работает. Фантазии не хватило. Вот и начала Гаэля допытывать. Но он, оказалось, знает принцип только в теории, ибо устройство предназначено для обладающих сущностью, а он в этом плане не удался. Пришлось сдаться.

Распрощавшись, осторожно прикрыла дверь, ожидая, чего, сама не знаю, но волновалась ужасно. Медленно отошла от входа к кровати и села. Саша даже не шелохнулся. Молчал и не двигался, от чего только хуже становилось. Мое воображение разыгралось не на шутку, подкидывая разнообразные видения, страшные и смешные одновременно. Самым потешным мне показался вариант с поркой. Чтобы выпороть такую дылду как я, придется постараться. Без боя не дамся.

Наконец, мужчина отлепился от стены и двинулся в мою сторону. Неспешно так, будто нехотя. Походка как у тигра во время охоты, глаза недобро поблескивают, на губах хитрющая улыбочка. Я поджала под себя ноги, и начала отползать подальше, на всякий случай. Вот он уже возле кровати, а я сижу на подушке и упираюсь в спинку. Сердце как птичка трепыхается в груди.

— Шен? Ты чего? — подогнула ноги и прижала к себе вторую подушку, для надежности еще и покрывало подтянула. Защита конечно не ахти, но все же. — Злишься? — он не ответил, только бровь приподнял. — Шен, ну не надо. Все ведь хорошо. Ничего страшного не случилось.

Не нравился мне его взгляд, совсем не нравился. И на лице прямо написано: что-то замышляет.

— Я обещаю так больше не делать, честное слово. — собственный голос напомнил мне писк, пришлось прочистить горло. — Кхм. Правда, правда, стану послушной, буду тихонечко стоять у тебя за спиной и помалкивать. Ну, Шен!

На мои уверения Саша внимания не обращал. Также безмолвствуя, снял плащ, аккуратно свернул и положил на стул. Расстегнул ремень. Я нервно сглотнула, неужто порка, но нет, ремень последовал за плащом. Затем на стуле оказалась рубаха. Хм, что-то не похоже на наказание. Мой взгляд скользнул по его лицу, задержался на ухмыляющихся губам, сполз по пульсирующей на шее жилке, пробежался по гладкой коже плеч. Ненадолго остановившись на светлых волосках на груди, вместе с ними опустился до пояса брюк. Я опять сглотнула, но уже по другой причине. Подушечки пальцев покалывало от желания прикоснуться, ощутить тепло кожи и твердость мышц.

— Иди сюда, милая.

Я зажмурилась от греха подальше. Досчитала до пяти. Вдруг мерещится. Но нет. Все осталось по-прежнему. Стоит мой собственный Аполлон по пояс обнаженный и руку мне протягивает. Заманчивое предложение, ничего не скажешь, вот только глазки подозрительно мерцают, что настораживает.

— Лаари, я жду.

Голос медовый, пленящий. Сплошное обещание. Снова слепила веки. От одного его вида мозг отключался, передавая управление совсем в другие руки. Так и хотелось, с криком: «А вот и я!» — кинутся на шею. Раз, два, три…. Несколько успокаивающих вдохов. А ведь в эту игру и вдвоем поиграть можно. Стойкий оловянный солдатик говоришь? Сейчас проверим!

Из-за своих баррикад я выползла в черном кружевном белье, шелковых чулках и мини халатике-кимоно, чтобы узор резинки было видно. Встала на колени, Волосы распущены, халат развязан, двинулась на зов, сквозь опущенные ресницы, следя за реакцией. Дрогнул мой ненаглядный, еще как дрогнул. Рука на мгновенье в кулак собралась, улыбочка сложилась, всем телом мне на встречу подался. Я довольно улыбнулась, не одна от желания страдаю.

— Звал? — прошептала я, прижимаясь к нему. И почти касаясь губами скулы, с придыханием. — Что хотел? — ладонью ощущаю, как скорость сердца набирает обороты. М-м-м, приятно.

— Хотел… — хрипло, растягивая гласные, словно ласкает. Правой рукой зарылся мне в волосы, и принялся затылок поглаживать, левой — пальцы теребит.

— Чтобы ты-ы… — едва касаясь кожи, следуя за рисунком, стал подниматься к предплечью, погладил ключицу. — Повторила…

Я облизнула губы. Ох, бедная моя «птичка», того и гляди все крылья о ребра переломает.

— Что? — прошелестела я. Все мысли разбежались, попрятались.

— Какой ты будешь… — спустился по цепочке на шее, несколько раз очертил украшение, и дальше ниже, к груди.

— Послушной. — Тело мелко подрагивало, требуя большего.

— И будешь… — большим пальцем путешествует по кружевам, повторяя узор плетения.

— Буду.

Буду все что угодно, только прикоснись.

— Молчать…

— Молчать.

Его губы в миллиметре от моих, а я тону в серебряном озере, и спасательный круг уже не поможет.

— Когда я говорю.

Рука с затылка перекочевала на талию, притягивая вплотную. Кожей ощутила его голую грудь, тело пронзило током.

— Когда ты говоришь!

Я погибла.

— Как ты это делаешь?

Мы лежали на кровати. Саша на спине, а я под боком, устроив голову на груди, прислушиваясь к размеренным ударам сердца.

— Что делаю?

— Заставляешь меня терять голову? — я вздохнула, а он рассмеялся.

— Это я теряю голову, когда тебя вижу, милая, — он развернул меня и зарылся лицом в волосы, — когда чувствую твой цветочный аромат. Когда слышу твой голос; — через слово его губы касались моей шеи в легком поцелуе, и я довольно мурлыкала. Надо было родиться кошкой. По телу пробегали волны удовольствия. — Когда касаюсь твоей кожи, волос, губ.

— Ну вот, опять, — пожаловалась я, вцепившись в плечи мужчины.

— Что?

— Голова на полке. — Я состроила рожицу, и мы расхохотались. Саша откинулся на подушку, а я опять устроилась у него над сердцем.

— Как ты думаешь, что все это значит? — поинтересовалась и добавила: — старцы?

— Сам не понимаю, что происходит.

— Я думала, что стариков среди вуглус нет, а тут…. Так много вопросов.

— Мы получим ответы, поговорив с ними. Придется потерпеть.

— Угу. — я выводила узоры у него на животе, наблюдая, как от каждого прикосновения сокращаются мышцы.

— Да и подарок твой надо просмотреть, может он нам что разъяснит.

— Точно! — я поднялась, намереваясь притащить книгу, но Саша меня остановил.

— Не сейчас, нам собираться надо. Времени совсем не осталось. Кто первый в душ? — расплылся в улыбке и лукаво так подмигнул.

— Вместе. — не задумываясь, ответила я.

Я рассчитывала на что-то вроде небольшого званого ужина человек на десять. Только самые важные персоны, то есть мы, старцы, ну и несколько человек, типа «советников». Надеялась разговор по душам завести, в ситуации разобраться. Но когда мы с Сашей, держась за руки, вышли за ворота, мои иллюзии в одночасье разбились вдребезги. Половина площади заставлена столами, между ними снует целая прорва народа, кто угощения расставляет, кто скамьи прилаживает. Еще столько же огни по периметру разжигают. Похоже, действо затянется до глубокой ночи.

Только мы появились на пороге, к нам подбежал Гаель, видимо на страже стоял. Взволнованный, с растрепанными волосами и улыбкой до ушей, он материализовался на пути, крича:

— Лаари, вот ты где? А я обыскался! — Саша только хмыкнул на это заявление. — Идемте, я вас провожу. Сегодня будет здорово, Таллаир обещал змеиное шоу в твою честь устроить. Кроме него, никто так больше не умеет. Красотища! — без умолку болтал паренек.

А меня, с каждым его словом, все больше охватывала паника. Ну не любительница я таких празднеств, а спец по семейным тусовкам в кругу близких друзей. Сроду не ходила на многолюдные сборища, и начинать не хотелось. Так и подмывало, развернуться, и пока больше никто не заметил, юркнуть обратно в башню. Кому скажи, засмеют. У избранницы поджилки трясутся от одной мысли о грандиозной вечеринке.

Саша сжал мою ладонь покрепче, наверно почувствовал нервозность.

— Все нормально, расслабься, — чуть слышно прошептал он, улыбаясь, подбадривая.

— Ага, наверно. И спасибо. — Одними губами выговорила я, даже не знаю, услышал ли.

Если бы не он, так бы и заявилась на это торжество жизни в штанах. Бедному пришлось целый бой выдержать, прежде чем я позволила одеть меня так, как он считал нужным. Зато сейчас радовалась, и мысленно рассыпалась в благодарностях за то, что его усилиями избежала участи стать гадким утенком среди лебедушек. На мне красовалось нежно зеленое платье до пола с квадратным вырезом и широкими рукавами, ничуть не хуже чем у других. А вместо привычного плаща — укороченная накидка цвета молодой листвы, скрепленная над грудью брошью.

— Идемте, идемте, — подгонял нас Гаэль. — Вас заждались уже.

Мы последовали за пареньком. Откуда-то из толпы вынырнул Николай и занял свое место рядом со мной. Со стороны могло показаться, что меня конвоируют, а не защищают. Народ расступался перед нами. Некоторые кланялись, другие — просто замирали с открытым ртом, что уже порядком поднадоело. Опять чувство «выставочного экспоната» накатило, осталось только, чтобы кто-то заявил: «За стекло ее».

Гаэль провел нас к столу, за которым уже расположились старцы и еще восемь человек. Пустовало только одно место, похоже что для меня. Коля с Сашей такой чести не удостоились. Некрасивая ситуация вырисовывалась однако. Отослать от себя мужчин я не могла, да и не уйдут они, меня не оставят. И пренебречь приглашением, вроде, тоже нельзя. Вот мы и застыли, не зная, что делать. Разрешить ситуацию нам помог один из старцев тот, что книгу мне вручал, имя у него еще какое-то каверзное, я не запомнила. Заявив, что можно и покомпактнее усесться, он попросил Гаэля организовать еще два прибора и стула.

Завести более или менее серьезный разговор за столом мне так и не удалось. Атмосфера всеобщего праздника не способствовала основательным обсуждениям чего-либо, да и отвлекали нас постоянно. Местные жители паломничество устроили по мою душу. То один подойдет поздороваться, то другой — подарочек преподнести. Только и успевала, что признательность свою выражать за оказанное внимание. К концу праздника возле меня собралась внушительная гора даров, даже помощь потребовалась в транспортировке.

Чувствовала я себя ужасно, голова раскалывалась, желудок возмущался из-за избыточного количества проглоченных угощений, и захмелела ко всему прочему. Переборщила с тем медовым напитков, что мне постоянно подливали. Слаба я на алкоголь, пару стаканов крепленого вина и — «здравствуйте, вертолеты». До своей комнаты, конечно, добралась с высоко поднятой головой, а уж там, без посторонних глаз, принялась собирать углы. Саша хохотал не переставая, пока раздевал меня и укладывал спать.

Глава 17

Проснулась я ближе к полудню, с головной болью и отвратительным привкусом во рту. Вспомнила вчерашнюю ночь и ужаснулась. Захотелось с головой залезть под одеяло, и никогда больше не высовываться. Это надо же — так набраться. Что обо мне люди подумают! А тут еще Саша сидит напротив с ехидной улыбочкой, интересуясь:

— Как самочувствие?

— Так себе. — Я вымученно улыбнулась, подумав, что правильнее сказать — «хреново». Самое подходящее определение для моего состояния.

— Завтрак?

Одного этого слова было достаточно, чтобы организм окончательно взбунтовался. Волна тошноты подкатила к самому горлу. Я даже ответить ничего не смога, сорвалась с места и побежала в ванную. Пока я расставалась с содержимым собственно желудка, Саша вертелся рядом, что-то причитая и пытаясь меня поддерживать. Когда спазмы прекратились, он помог моему «трупику» добраться до кровати и уложил в постель. Весь его едкий вид как ветром сдуло, он сменился беспокойством.

— Ты как?

— Не очень.

— Хочешь что-нибудь?

— Нет, — врала. Хотелось умереть.

— Может позвать кого-нибудь?

— Кого?

Я свернулась калачиком, зажав одеяло между ног. Внутри что-то булькало, ругалось. Горло неприятно саднило, хотелось пить.

— Чай. Принеси мне мятный чай.

— Я быстро. — Мужчина поцеловал меня в лоб, и вышел из комнаты.

Я осталась лежать, закрыв глаза и прислушиваясь к революции в животе. Да, давненько со мной такого не случалось. Последний раз я мучилась похмельем, кажется, после девичника. Наташка тогда в меня весь вечер вливала мартини и уговаривала потанцевать с парнем, что сидел за соседним столиком и пожирал нас глазами. Я отнекивалась от роли «десерта», и тогда подруга решила меня напоить для храбрости. Как домой из кафе вернулись, не помню. Сплошное белое пятно, если не считать того, что Натка потом рассказывала. Все утро «дружила» с унитазом, и весь день была сама не своя. Наташку прибить хотелось за такой подарочек.

Звук открывающейся двери заставил меня открыть глаза. На пороге стоял Саша с подносом в руках и смущенной улыбкой на лице.

— Меня тут еще булочками, яйцами и сыром нагрузили. — извиняющимся тоном произнес он. — Повариха так настаивала, что я не смог отказать.

Он подошел к кровати и поставил поднос на тумбочку рядом со мной. Как только аромат свежеиспеченного хлеба достиг моего носа, все повторилось. Я сорвалась с места, чуть не перевернув угощение, но на этот раз, хотя бы, успела дверь прикрыть, чтобы мой милый не подглядывал.

Так происходило еще несколько раз, и Саша, в конце концов, не выдержал. Наплевав на мои протесты, отправился искать лекаря. Вернулся в компании миниатюрной светловолосой женщины, которая первым делом выставила его за дверь. «Так тебе и надо, предатель!» — мелькнуло у меня в голове.

— Я Алья, — представилась гостья, приближаясь к кровати.

— Лаари.

— Что случилось?

Я пожала плечами, зачем отвечать, если я сама не знаю, что случилось. Она же врач, вот пусть и разбирается. Алья подтащила стул поближе и уселась. Меня немного удивило, что в ее руках не было какого-нибудь чемоданчика с инструментами. Как же они тут диагноз ставят?

— Можно? — Алья наклонилась ко мне, взглядом прося разрешения прикоснуться.

— Ага, — я протянула руку.

Интересно, что сейчас будет? Женщина дотронулась до моего запястья. Я вспыхнула, тени побежали, а Алья от неожиданности разжала пальцы и подалась назад.

— Не пугайтесь, — я улыбнулась, она так забавно выглядела. Наверно, также как и я, тогда в кафе, когда впервые увидела. — Все нормально, так всегда бывает. — Женщина кивнула, и вновь коснулась руки. Она закрыла глаза, нахмурилась. От ее пальцев в мое тело поступали едва ощутимые разряды тепла. Мне стало казаться, что женщина путешествует по моему организму, ощупывая орган за органом. Затем она выпустила руку и широко улыбнулась.

— Ну вот. Ваш спутник такой переполох поднял, пока меня разыскивал, что теперь по всем углам шепчутся, что избранницу отравили. А тут и проблем то никаких нет. Подумаешь женская болезнь. Не велика беда. Я вам успокаивающий сбор передам. Будете принимать каждый день по ложке утром и перед сном, и все пройдет. Мне еще вчера днем показалось, что аура у вас слишком яркая для одного человека, значит, не ошиблась. — Закончила Алья с гордостью.

Я ошарашено на нее уставилась. Смысл слов доходил как-то постепенно. «Женская болезнь», «для одного человека» — о чем это она. «О том, что ты беременна», — издевался внутренний голос, а разум отказывался верить. В уме принялась считать, выходило, что все сроки давным-давно миновали. Глупая улыбочка появилась на лице. Беременна, столько мечтала об этом, и вот — получила.

— Вы не знали. Поздравляю — видимо, по моей реакции Алья поняла, что только что совершила для меня открытие.

— Спасибо. — Руки тут же устремились к животу. Сработал инстинкт — защитить. — Сколько уже?

— Две луны как.

«Вот дура то! Почти два месяца», — мысленно обругала я себя. Как можно было не обратить внимания. И симптомы все на лицо уже сколько времени. Еще в лесу началось. Одним словом — растыка.

— Вы пока чайку попейте, а я, чуть позже, вам травки передам. — Женщина засобиралась.

— Алья!

— Да.

— Не говорите никому, ладно!

— Ваше дело, — она укоризненно на меня посмотрела, словно я только обвинила ее во всех смертных грехах. — Я-то тут причем? Кому сами скажете, тот знать и будет.

— Алья! — еще раз окликнула я, когда та уже подошла к двери. — Кто?

— Думаю, девочка будет, судя по ауре. Она у вас нежно лиловая. — Женщина расплылась в улыбке. — При мальчиках обычно темнее.

Одна я пробыла не долго, точнее совсем не была. Не прошло и минуты, как за лекарем закрылась дверь, а Саша уже на пороге и спрашивает.

— Ну, что она сказала?

— А то ты не интересовался? Хоть бы покраснел, ради приличия! — усмехнулась я. — Ничего страшного, просто расстройство желудка. Она мне травы пришлет.

Да, я решила пока никому не говорить. Даже Саше. Самой еще предстояло свыкнуться с этой мыслью. И боялась я его реакции, если честно.

Минут через двадцать после того, как я выпила присланный Альей настой, мой желудок окончательно успокоился, и я захотела есть. Собралась было, сама отправиться на поиски кухни, но тут мой мужчина на «рога» встал. Нет и все тут. Лежи, а то цепями прикую — смысл его речи. Сам еду принес. На радостях столько съестного приволок, что я даже половину не осилила, притом, что большую часть ему же и скормила.

Смирившись с тем, что из постели меня сегодня не выпустят, принялась искать себе развлечение, и вспомнила про «Дневники совета». Книжка была небольшая, как карманный вариант блокнота. Судя по виду — старая, кожаный перелет местами изрядно потерт, явно прошла не через одни руки. Удобно устроившись среди подушек, я погрузилась в чтение.

Несколько страниц с подробным описанием того как проходило утверждение власти совета, я поглотила на одном дыхании. С каждым новым абзацем описываемое все больше захватывало меня.

Я словно смотрела документальный фильм, в котором режиссер с исторической достоверностью попытался восстановить события прошлого. Никогда не читала дневников, и потому не знала, насколько глубоко с их помощью можно погрузиться в минувшее. Нет, ни так. Стать участником событий, пережить их в «теле» написавшего.

— Хм, — я оторвалась от чтения, и принялась размышлять вслух. — Что же у нас получается? Трое заговорщиков, трое — проклятых и раскаявшихся, трое старцев встретивших нас здесь. Кто верит в такие совпадения? Я, точно, не верю.

Соскочила с постели, и принялась одеваться. Быстренько соорудив себе брюки и рубашку, не до красоты сейчас, направилась к двери, прихватив с собой дневник. Хорошо, что Саша ушел на поиски Николая, что-то обсудить понадобилось, а то вряд ли бы мне позволили принять вертикальное положение. О том, что обещала ему оставаться с кровати, старалась не думать, как и о том, что придется выслушать по этому поводу.

Выбежала в коридор и врезалась в Гаэля.

— Ты что тут делаешь? — паренек замялся, понурив голову, стоял и переминался с ноги на ногу. — Ясно, сторожишь. — Устрою я Саше за это, точно устрою! — Ладно. Мне как раз твоя помощь нужна.

Гаэль встрепенулся и с надеждой посмотрел на меня, типа — ругать не будут.

— Отведи меня к старцам. — он кивнул, и развернувшись, позвал следовать за ним.

Мы спустились на первый этаж, прошли мимо кухни, это я по запаху определила, и вошли в просторную залу с огромным круглым столом в центре. Собственно, кроме стола и стульев здесь больше ничего не было. Возможно это столовая. Все трое были в сборе и разговаривали, когда наше появление отвлекло их. Гаэль хотел что-то сказать, но я махнула рукой, останавливая.

— Иди, дальше я сама. — он нехотя послушался и юркнул за дверь. Подслушивать будет, так мне показалось.

Я смотрела на них, пока шла к столу. Пыталась определить, кто есть кто, искала подтверждение своей догадки. Приблизилась, дневник зажат в руке, так что пальцы ломит, и замерла. Сердце переместилось куда-то к горлу, мешая нормально дышать.

— Диэна? — тот, что справа кивнул.

— Сармах? — левый склонил голову.

Я замолчала, ждала, так как имени писавшего не ведала, а как он представился вчера, не помнила. Он помог мне, тот, что вручил книгу.

— Ардена. Меня зовут Ардена.

Глава 18

Я плюхнулась на стул, словно подкошенная. Сами понимаете, одно дело подозревать, другое — знать наверняка. Это были они, те самые, которых мне показывали тени. Те, кто стоял в комнате и строил планы, как сорвать обряд передачи. Те, кто стали виновниками жертвы, принесенной Девой-хранительницей. Те, кто с радостью наблюдал, как ее жизнь забирается престолом света.

Но от них, прежних, почти ничего не осталось. Передо мной сидели разбитые, измученные жизнью люди, в глазах которых плескались волны едва переносимой боли. И от этого, лавина моей злости немного сбавила скорость, кричать и возмущаться расхотелось, но и жалость не пришла. Они получили по заслугам, и я читала осознание данного факта во всем их облике; мимике, позах, жестах. Они устали существовать, устали быть, устали молиться о прощении. Какая ирония судьбы, столько лет смотреть на дело своих рук и не иметь возможности что-либо изменить.

Я бессознательно вертела в руках дневник, раздумывая над сложившейся ситуацией. Меня не отвлекали, не перебивали. Старцы ожидали вердикт, какой же приговор я им вынесу. Но я не намеревалась судить, мне просто требовались ответы.

— Это, — я оглядела пространство вокруг себя, дублируя взгляд рукой. — Все это. Зачем?

Они переглянулись, а я продолжила.

— Этот город, все эти люди, что вы пытаетесь сделать? — а я не сомневалась, что все вокруг — дело их рук.

— Эсперан — приют для всех страждущих, нуждающихся в помощи, верящих в приход Избранницы. Не важно кто они — светлые, темные, ущербные, здесь все равны. — ответил мне Диэна. — Он вырос из надежды на лучшие времена.

— Хм… — хорошенькое дело, сначала они эти лучшие времена одним махом на свалку отправляют, теперь живут надеждой на их наступление. До чего, все-таки, люди непостоянны в своих желаниях. — И как? Оправдывается надежда то? — не смогла сдержаться я, чтобы не уколоть. В конце концов, сами виноваты.

— Ты же здесь.

— Ха! — я встала, и оперлась руками на стол, — А кто докажет, что я именно та… или тот, кого вы ждете?

Нет, ну посмотрите на них, сами дел натворили, а я теперь расхлебывай! Даже начало потрясывать от возмущения. То же мне, любители с больной головы на здоровую перекладывать.

— Я может, в ваши избранницы записываться не собираюсь! — все больше распалялась. — И предназначения там всякие выполнять тоже! Что тогда делать будете?

Ответ добил меня окончательно

— Ты не сможешь, Лаари. Это твоя судьба.

Я в осадок выпала, честное слово. Чуть небольшое озерцо на полу не организовала. Вот так убежденность, вот так уверенность!

— А меня, вообще, кто-нибудь спрашивал?

Я, конечно, не Сашу имела ввиду, ради него хоть на плаху, а этих самоуверенных болванов напротив. Хотела еще что-то резкое добавить, но осеклась. Почувствовала нарастающий вихрь энергии позади себя, и все слова разом из головы вылетели. Обернулась посмотреть, что происходит, и увидела разъяренного Сашу, стоящего перед дверью. Вслед за ним, прямо из воздуха появился Коля. Правда повезло ему меньше, расстояние наверно не рассчитал, и вынырнул рядом со столом, точнее со стулом, который с грохотом перевернулся на пол, заставив всех вздрогнуть.

«Конспирация нарушена», — подумала я, вынуждая себя оставаться на месте, не обращать внимания на почти непреодолимое желание сбежать. Я невооруженным взглядом видела шлейф силы, который мужчины оставили за собой. Интересно, задалась вопросом, он для всех выглядит так, или только для меня. Если для всех, то становилось понятно, почему Саша так настаивал на пешем путешествии. Выскользни мы где-нибудь рядом с Венсом в таком облаке, пиши пропало, можно сразу идти и сдаваться. Такого просто нельзя не заметить. Даже я, никогда этого не делавшая, закрыв глаза, смогла бы добраться до точки отправления, не задумываясь, и наоборот значит тоже.

Пока рассматривала серебристую дымку вокруг него, Саша приблизился ко мне вплотную и схватил за локоть. И от этого прикосновения меня так «шарахнуло» сущностью, что еле на ногах устояла.

— Твою м… — чуть не выругалась я, но вовремя спохватилась. Все эти мерцающие частицы, которые я только что с интересом подвергала рассмотрению, втянулись в меня как в пылесос и забурлили под кожей. — Что за ерунда?

Надоели мне все эти неожиданности до чертиков. Что не день, то новое открытие, будто кто-то мне копилку сюрпризов преподнес, чтобы жизнь медом не казалась. Развлекайтесь девушка на здоровье!

— Что это было? — я уставилась на Сашу, как всегда ожидая от него разъяснений, но увидела только недоумевающий взгляд. Покосилась на старцев — тоже бровью не повели. — Приехали, — недовольно пробурчала я. — Опять никто ничего не знает. Нуванна подойди, пожалуйста. Кое-что проверить надо.

Коля приблизился и замер в полуметре от нас, с настороженностью поглядывая то на Сашу, то на меня. Ну вот, и он туда же, побаиваться начинает, расстроилась я. Свечение вокруг Николая не было настолько ярким и большим как Сашино, и я надеялась что эффект от прикосновения не будет столь ошеломляющим. Шагнула вперед, дотронулась до плеча, и опять выступила в роли магнита. «Интересно получается, однако», — призадумалась я, — «сначала транслировала сущность направо и налево, теперь в себя забираю, причем не только саму силу и последствия ее использования. Хоть сейчас в группу зачистки устраивайся, примут на работу без разговоров».

— Лаари, что ты видела? — спросил Саша, все так же удерживая меня за локоть.

— А, ничего, — махнула рукой, словно ничего существенного не произошло, — Потом расскажу. — развернулась к старцам, все также сидящим за столом. — Вы нас на таком интересном месте прервали. Не правда ли? — старики не шелохнулись. — Ладно, продолжим беседу.

Я выдвинула еще два стула, для Саши и Николая, а сама уселась посередине.

— И каких же действий вы от меня ожидаете? — подперла подбородок рукой и принялась разглядывать Сармаха с преувеличенным вниманием, не только же им на меня пялится, пусть на своей шкуре испробуют, каково это. — Ну и, что молчим?

Сармах открыл было рот, чтобы ответить, но тут же захлопнул, шум за дверью помешал. Раздался топот бегущих ног и в комнату влетел Гаэль, а за ним еще человек пять. Все как один запыхавшиеся, сразу видно, торопились. Я посмотрела на паренька, затем перевела взгляд на Сашу. Теперь понятно, кому надо спасибо говорить за его неожиданное появление. Ошиблась все-таки, не подслушивать мальчишка собирался, а доносить. Ворвавшиеся, замерли на пороге. Уж не знаю, что они ожидали увидеть, но точно не нашу милую компанию.

— Что же вы, присоединяйтесь, раз пришли. — Я жестом пригласила их к столу. — Нашим глубокоуважаемым господам, — указала на стариков, — есть что рассказать. Или я ошибаюсь? — приподняла бровь в сарказме, а сама подумала, что начинаю палку перегибать.

Гости некоторое время потоптались на пороге, решая как быть. В итоге, любопытство победило, и вся компания присоединилась к нам за столом. Четверо уселись по нашу сторону, в том числе и Гаэль, завоевали мы его симпатии, остальные примкнули к старикам. Интересный расклад получался, нас семеро и их шестеро. Ну да ладно, до драки все равно не дойдет. Не соперники мы.

— Я вся внимание! — вновь устремила взгляд на Сармаха. — Вы что-то сказать собирались?

— О чем именно ты хочешь услышать, Лаари? — перехватил инициативу Ардена. То, что он главный среди них, было видно невооруженным взглядом. Остальные все время к нему поворачивались, словно ища подтверждения, следили за выражением его лица, проверяя реакцию.

— Например про хранилище, а то я не совсем поняла, что же такое вы натворили. — похлопала по дневнику перед собой, давай понять, что имею ввиду.

— Хорошо.

Ардена вздохнул, как мне показалось, с некоторой долей обреченности и пробежался глазами по всем собравшимся. Судя по всему, компания слушателей его не устраивала. И меня посетила шальная мысль, а на самом ли деле он раскаялся, как хочет показать. Но поразмыслив, я ее отбросила, как абсурдную.

— Мы создали ковчег. Хранилище для сущности. Когда наступает время, он зовет к себе, и никто, ни одна живая душа обладающая сущностью, не может противится этому зову. Все что ты узнал, приобрел, накопил за время существования, заключается в ковчег.

— Стоп, — перебила я, наплевав на хорошие манеры. — Совсем запуталась. А раньше тогда что было? Зова — не было что ли?

— Нет. Не было. Каждый проживал отведенный ему срок и уходил. После смерти сущность растворялась в мире, для того, чтобы проявиться вновь.

— Что еще изменилось? И вообще, как вы смогли это реализовать?

— Откололи часть от престола. — Очень тихо, практически одними губами вымолвил Диэна и уронил голову на скрещенные руки.

А я потеряла дар речи. Эти слова ножом полоснули по сердцу. Они разбили святыню?

— Что? Что вы сделали? Когда? — озвучила мои мысли, пришедшая с Гаэлем женщина. Она вскочила на ноги, и ошеломленно, обвиняющим взглядом уставилась на старцев.

— Сядь, Рамин, — утомленно выдохнул Ардена. — Это случилось очень давно, настолько давно, что твоих прародителей еще не было на свете.

От этих слов женщина побледнела как полотно, ее глаза расширились в страхе. Она подалась назад, и ножки стула за ней противно заскрипели, царапая пол.

Я в очередной раз осмотрела всех присутствующих, и столкнулась с практически идентичным выражением немого изумления на лицах, кроме старцев, конечно; те вроде бы горевали. Выходило, что никто из собравшихся здесь жителей города, ничего не знает о его основателях.

— Сядьте, Рамин. — попросила я, устало потирая лоб. Появилось опасение, что ситуация может выйти из-под контроля. — Пожалуйста. Сейчас не время выяснять отношения. Позже, вы сможете расспросить Ардену обо всем, что вас интересует. Сейчас же, ответы нужны мне.

— Где теперь эти части? — озвучила я то, что волновало меня в первую очередь. Необходимо было соединить осколки, я подсознательно чувствовала это. Найти и соединить в едино целое — вот моя первостепенна задача.

— Одна — на горе Памяти, вторая — у Весенней ночи. — ответил мне Диэна.

— С горой все ясно, придется еще раз пересечь срединные земли и пройти через врата. — Саша рядом со мной аж подпрыгнул на стуле, услышав такое заявление. Я предостерегающе на него посмотрела, мол, все разговоры отложим на потом. И он, как ни странно, промолчал. — Вторая, здесь рядом, в Янтарных горах.

— Два дня пути, — встрял Гаэль. — Я могу показать. Но Лаари, там много охраны. Мимо них не пройти.

— Придется пройти, Гаэль. У нас нет выбора.

В коридоре в очередной раз раздался топот ног, а затем дверь с грохотом ударилась о стену. Кто-то за нашей спиной с ужасом выдохнул.

— Хомисиды.

Глава 19

Все как один повернулись к говорящему. В дверях стоял мальчик, предположительно лет десяти, по моим меркам. Он задыхался от быстрого бега, и часто-часто дышал. Первый ребенок, увиденный мной в этом мире.

— Хомисиды. Они забрали папу! — по его грязным щекам проложили дорожки ручейки слез. Он, не переставая, шмыгал носом, пытаясь сдержать рыдания.

— Китана! — Рамин сорвалась с места и кинулась к мальчишке. Рухнув перед ним на колени, принялась трясти за плечи, повторяя. — Что ты такое говоришь? Что такое говоришь? Где папа?

От ее бурной реакции паренек совсем растерялся. Его расширенные испуганные глазки метались от нас к женщине, и обратно. Рот постоянно открывался, но он не мог выговорить ничего членораздельного.

— Рамин, прекрати. Ты его пугаешь! — закричала я и бросилась спасать ребенка. Оттолкнув женщину, заняла ее место. — Тихо. Тихо малыш.

Я принялась вытирать ему щечки, правда, еще больше размазывая грязь, ну да ладно. Это не имело значения. Сконцентрировалась и отправила в него расслабляющий поток. Благо, малыш обладал сущностью, иначе, я бы помочь не смогла.

Постепенно, дрожь улеглась, ребенок перестал шумно втягивать воздух и успокоился.

— Вот так, молодец, — приговаривала я, гладя его руки. — Сейчас все пройдет, и ты спокойно расскажешь, что случилось. Да?

Китана кивнул, сделал глубокий вздох и начал говорить.

— Папа пошел на рыбалку. Мне велел оставаться дома, но я… я…

— Тихо, не волнуйся, — ласково посмотрела ему в глаза, убеждая взглядом, что ругать не будут. — Ты пошел за ним?

— Да, я пошел за ним. — Он виновато опустил голову, и продолжил себе под нос. Даже не знаю, слышали остальные или нет. — Спрятался у входа в ущелье и смотрел, как папа рыбачит. А потом пришли они. Стали с ним говорить. А потом… Потом…

— Китана, что потом?

— Потом, они что-то сделали и папа упал. Я смотрел, смотрел, ждал, что он поднимется, но он не поднимался. — ребенок опять начал всхлипывать.

— Ш-ш-ш, — погладила его по голове, отправляя новую порцию силы. — Они все еще там?

— Да, — он кивнул. — Я сюда побежал. А папа он все там. — всхлипнул и утер рукой нос. — Вы поможете папе?

— Конечно, поможем, — еще раз потрепала его волосы. Малыш с такой верой смотрел на меня, что я просто не могла его подвести. — Обязательно поможем. Иди пока домой. А мы что-нибудь придумаем. Хорошо?

— Мама?

— Иди. — Рамин послала сыну мимолетный разрешающий взгляд. Новость ошарашила ее. Женщина выглядела немногим лучше дитяти, и точно так же, как и он, теперь смотрела на меня.

Я на мгновение почувствовала себя якорем, удерживающим Титаник на месте, и работенка мне не понравилась. Но только на мгновенье. Эти люди возлагали на меня большие надежды, и такой уж у меня характер, что привыкла оправдывать ожидания. Вот и сейчас собиралась заняться тем же.

— Шен. Что мы можем сделать?

— Так сразу не могу сказать. Надо посмотреть, сколько их там, и где именно, а потом уже думать.

— Да, — встрял Коля. — Неплохо бы еще знать из какого они клана. С чем столкнемся? Можно ли использовать перемещение? Если среди них есть хотя бы один из Повелителей снов, то незамеченными мы ни за что не подберемся.

— Скорее всего, есть. — Саша потер виски, размышляя, — Обычно отряд без видящих не ходит.

— Видящих? Кто это? — заинтересовалась я.

— Видящие скопление сущности.

Так, значит и эта способность мне перепала. Если честно, объем доставшихся моей персоне возможностей немного пугал.

— А хомисиды знают про город?

— Нет. Эсперан находится в стороне от обычных путей. Мы стараемся силой не пользоваться, чтобы внимания не привлекать. — Ардена задумчиво потирал подбородок, словно размышляя, как сюда занесло таких гостей.

— Но узнают, если не вытащим Таллаира, — вставил Сармах. — Они его быстро расколют. Тем более что других жилых мест нет поблизости. Их обязательно заинтересует, что он тут делает.

— Шен, а скольких ты за раз можешь переместить? — у меня возникла идея.

— Четверых смогу, вот только номер не пройдет, нас заметят сразу.

— Не заметят, оставь это мне. И четверых не надо. Только ты и я. Нуванна сам справиться. — Саша вопросительно приподнял бровь. — Я потом все объясню, давай сначала к ущелью, а там посмотрим. — он кивнул, пусть неохотно, но все же согласился. — Тогда пошли.

Я шагнула в его объятья и зажмурилась на всякий пожарный. Привычка к подобного рода путешествиям, у меня еще не выработалась. Внутренности скрутило в спираль, мир перевернулся и вот я уже смотрю на каньон, втягивая в себя последствия нашего прыжка. Шлейф впитывается в тело, как масло в горячий тост, распространяя по коже пузырьки мурашек.

Лагерь хомисидов у реки. На нас внимания никто не обратил, сидят и занимаются своими делами. Пленника я не увидела.

— Где Таллаир?

— Вон, — Коля указал рукой чуть правее стоянки, и я разглядела три фигуры, у самой воды. Двое стоят во весь рост, один на коленях. — Опоздали. Кажется, за него уже принялись.

— Пессимист, — пробурчала я, прикидывая, как лучше поступить. — Как быстро они смогут отследить наш путь? Если вообще могут, конечно.

— Две — три минуты. Зависит от того, насколько силен видящий, а что?

По тону я поняла, что терпение моего мужчины подходит к концу, и если я в ближайшее время не объясню, что задумала, то он просто возьмет меня за руку и поведет обратно, наплевав на возражения.

— Лаари, ты мне обещала, ничего без предварительного согласования…

— Да, да, помню. — оборвала я начинающуюся нотацию. Язык мой — враг мой. Чтобы не получить мгновенный отрицательный ответ, я начала издалека, при этом делая вид, что размышляю вслух. — Ну, например, мы можем появиться где-нибудь поблизости, и я вытяну из них всю сущность, как тогда в доме.

По выражению лиц, сразу стало ясно, что можно не продолжать. Вариант не обсуждается. Я и сама этого не хотела, так как уверенности, что обойду своих спутников, не было. А смотреть на то, как Саша и Коля корчатся на земле, мне больше не хотелось.

— Ладно, проехали. Второй — мы выныриваем рядом с теми, — я указала на троицу, — Нуванна хватает пленника, и быстро сматываемся.

— А ореол?

— Я об этом позабочусь, как здесь, как в башне.

— Как?

Я вот одного не понимала, почему они каждый раз так удивляются? Вроде бы привыкнуть пора, что я не совсем обычный человек, даже по их меркам. Не зря же «избранницей» обозвали.

— Ликвидирую, — замялась, думая как бы правильно объяснить. — Я тут новую способность обнаружила. Не знаю, как это называется, но я могу втягивать в себя то, что остается после перемещения. Ну, то серебристое сияние, что вас окутывает. Вот чему я там, в зале, удивилась.

— Ты его видишь? — там и подмывало сказать Коле, чтобы челюсть покрепче приладил, а то потеряет ненароком.

— Ага. И вижу, и поглощаю.

Коля собирался еще что-то сказать, но я перебила.

— Ну так что? Договорились?

Я посмотрела на Сашу. Сейчас, от того согласиться он или нет, зависела судьба Таллиара, и не только, если верить старцам.

— Шен?

— Хорошо. — выдавил он наконец. — Только без самодеятельности.

Я кивнула, на всякий случай скрестив пальцы. Мало ли чего приключиться может.

— Пошли. — ухватила мужчин за руки, и приготовилась. В этот раз глаза не закрывала, боялась что-нибудь упустить. Вокруг меня все завертелось, мир на мгновенье рассыпался на части, и как калейдоскоп собрался уже в другом варианте.

Мы стоим на траве у самой воды. Перед нами два субъекта в черном. Это все что могу о них сказать, больше ничего разглядеть не успела. Коля сделал шаг вперед, положил руку на пленника, и мы вновь провалились в сверкающий водоворот, для того, чтобы появиться на городской площади, и, кажется, перепугать весь люд до смерти. Они от нас с криками и в рассыпную, прежде чем сообрази, кто перед ними оказался.

Сыграв роль губки, я чувствовала себя переполненной до предела, того и гляди сущность через верх польется. Энергия бурлила во мне с такой силой, что грозила разорвать на части. Такой я себя никогда не ощущала, готовой свернуть горы и, одновременно, слабой как новорожденный котенок.

— Шен! — я вцепилась в него покрепче, боясь рвануть как атомная бомба, — я, кажется, переборщила.

Саша вопросительно посмотрел на меня. Не знаю уж, что углядел, только не успела и глазом моргнуть, как оказалась у него на руках, даже голова закружилась от неожиданности.

— Что ты делаешь? — попыталась возмутиться. На нас столько народу пялилось, аж жуть. Неудобно как-то.

— Молчи лучше! — он понес меня к башне.

Через пару часов я оклемалась. Похоже, сущность наконец-то убедила тело в том, что силы много не бывает, и они заключили перемирие, изгнав дрожь из моих конечностей. Это несказанно обрадовало, чувствовать себя дряхлой старушенцией, которая даже чашку удержать не в состоянии, мне не понравилось.

Пока я валялась на кровати и приходила в себя, Саша стоял на страже. За все время из комнаты ни ногой, кажется лимит доверия я исчерпала. Если что надо было, отправлял Колю. Складывалось впечатление, что тот за дверью дежурил. Как в американских блокбастерах, сидит охранник на стульчике и не дремлет, опасность высматривает. Стоило позвать — тут как тут. Чертик из табакерки, не иначе.

Отлеживалась я в основном молча, если просьб типа — «можно водички», не считать. Угрюмое выражение на лице моего мужчины, к разговорам не располагало. Основательно залегшая между бровей морщинка, сурово поджатые губы и недобрый огонек в глазах тревожили. Боялась, что на этот раз легко не отделаюсь. Поэтому, даже почувствовав себя лучше, вида не подала, так и осталась лежать, свернувшись калачиком, из-под опущенных ресниц следя за его перемещениями. Он, то ходил из угла в угол, то сидел на стуле, уставившись в окно, то меня разглядывал. Хотелось знать, о чем думает, но спросить не решалась, да и уверенности, что соизволит поделиться, не было.

В моей голове тоже вопросы играли в догонялки. Сначала один вырвется вперед, затем — другой. Я не успевала за ними следить. Только начну над первым размышлять, второй выскакивает. И так не переставая. И вообще, в последнее время моя жизнь превратилась в нескончаемую череду вопросительных знаков. Они, как первоклашки, расселись за партами и тянули руки, чтобы попасть в поле зрения. А я, хоть убей, не знала с кого начать. Да и не помогало это. Добудешь один ответ, а он за собой еще десяток вопросов приведет; проверено на практике. Сплошная головная боль.

Но, как известно, до бесконечности играть не возможно. Вот и наша с Сашей игра в «больную Лаари» подошла к концу. И виной тому стала очередная загадка под названием «хомисиды», которую мне необходимо было отгадать. Я сдалась.

Глава 20

Справившись, наконец, с приступом малодушия, я встала с постели и отправилась в ванную, приводить себя в порядок. Все разговоры вполне могли подождать немного, от них не убудет, разве что сама, еще немного помучаюсь.

Мое возвращение Саша встретил пристальным взглядом прищуренных глаз, и я поняла, что настроения у него не прибавилось, а то и наоборот, последние крохи испарились.

Как то странно он смотрел, с сожалением что ли. От этого взгляда мне стало не по себе, внутренности скрутило в комок нехорошее предчувствие.

— Шен? — позвала я неуверенно. — Ты в порядке?

Саша кивнул, но меня это не успокоило. Если он злился, то лучше бы покричал, авось полегчало бы, а так, я не знала чего ожидать.

— Ты уверен? — я осторожно приближалась к нему, без резких движений, почему-то казалась, что могу спугнуть. Бред конечно, но он напомнил мне испуганного котенка, на которого пацаны спустили дворового пса, та же — готовая к прыжку, поза, тот же — затравленный блеск глаз.

— Уверен! — он поднялся, и моя глупая ассоциация развеялась как дым. Передо мной стоял мужчина, сосредоточенный, уверенный в себе и серьезный до жути.

— Я хочу, чтобы ты вернулась домой.

От того, как он это произнес, я замерла, так и не сделав последний шаг.

— Домой?

— Твое место не здесь, Лаари. — Я окончательно растерялась, не понимая, о чем идет речь. Куда домой? Что он имел ввиду? — Я не должен был приводить тебя сюда! — прокричал мужчина и, спрятав лицо в ладонях, скорбно понурился, словно на его плечи опустилась непосильная ноша.

Я смотрела на него во все глаза, потерянная, запутанная этой вспышкой, старающаяся разобраться в том, что он сказал.

— Куда домой? О чем ты? — разум уже выдал готовый ответ, но сердце противилось, не хотело верить. Домой — это обратно, в мою одинокую, однокомнатную квартирку, с рыбками вместо собеседника, с главным героем очередной мелодрамы, вместо любимого рядом. — Шен!

— Я зря притащил тебя сюда.

— Куда?

— Не должен был.

— Должен!

— Там лучше, — обреченно шептал он.

— Где там?

— Там ты была в безопасности. — Он не слышал меня, погруженный в свои мысли.

— Там я была одинока.

— Жила спокойно.

— И несчастлива.

— Тебе ничто не угрожало.

— Умереть от скуки.

— У тебя были друзья!

— И сейчас есть!

Чем дальше, тем громче мы говорили, а последнюю фразу я почти прокричала, не смотря на сжимающие горло тиски.

— Я виноват!

— Нет.

— Испортил тебе жизнь!

— Не согласна!

— Там тебе будет лучше!

— А ты меня спросил?

Терпение лопнуло. Я подскочила к нему и, не придумав ничего умнее, врезала кулаком в грудь.

— Я сама решу, где мне лучше!

Он удивленно посмотрел на меня. С лица взгляд опустился на сжатые руки. Я замерла в боевой стойке, словно собиралась выколачивать из него всю эту дурь, что он сейчас нес. На мгновенье в серебре его глаз вспыхнула любимая мной усмешка, сменившаяся затем непреклонностью.

— Мы возвращаемся в лес, и когда откроется путь, я отведу тебя домой.

Кажется, он все решил за меня, не советуясь, не спрашивая согласия, не интересуясь моим мнением. И я психанула, возмущенная до глубины души, злая как черт.

— Ни хрена ты не сделаешь! — проорала во все горло. — Я не позволю.

Развернулась и зашагала к двери.

— Куда собралась? — Саша ухватил меня за руку, и притянул к себе.

— От тебя подальше, — зло буркнула я, пытаясь вырваться, но он крепко держал.

— Лаари, так будет лучше, поверь мне.

— Для кого? — Я посмотрела ему в глаза. — Для тебя? Надоела? Хочешь избавиться? — понимала, что несу бред, но остановиться не могла. — Так и скажи, я уйду. Нечего прикрываться всякими там — лучше, безопаснее.

С каждым моим словом его лицо все больше вытягивалось, приобретая выражение крайнего удивления.

— Ты с ума сошла!

— Нет, ты!

— Как ты могла такое подумать?

— А ты сказать!

— Я не говорил, что ты мне не нужна!

— Зато сказал, что хочешь отослать обратно!

— Ты не правильно все поняла!

— Как получилось!

Мы сцепились как дуэлянты, хорошо хоть на словах, так у меня был шанс победить.

— Лаари…

— Что Лаари? На землю захотел спровадить, тогда не Лаари я вовсе.

— Милая…

— Не называй меня так! — перебила я, в очередной раз пытаясь вырваться из его хватки.

— Угомонись!

— И не подумаю!

— Давай спокойно поговорим.

— Уже наговорились!

— Черт!

— Он самый! — топнула ногой, как маленький ребенок. Помимо того, что я была обижена на Сашу за его упрямство, еще и на себя начинала злиться, за предательские слезы готовые хлынуть из глаз. — Пусти!

— Нет.

— Ах, так!

Я заскрежетала зубами, и уже не вполне понимая, что творю, выудила из себя кусочек сущности, и ударила его по рукам. Силу, явно не рассчитала, вернее, даже не подумала об этом. Сашу оторвало от меня, и пронесло через всю комнату, впечатав в стену. Пару секунд я стояла, разинув рот, поражаясь, что смогла такое натворить, наблюдая, как Саша пытается подняться. Потом кинулась помогать.

— Шен, миленький. Прости, пожалуйста! Я не хотела, — причитала я, ухватив его за руку, помогая встать.

— Чуть ребра не переломала, — проворчал он, поднимаясь.

— Это все нервы. Беременность, — ляпнула не задумываясь, таща его к стулу и, попутно, сканируя организм в поисках повреждений. — Идем, тебе сесть надо!

Я то, может, и не обращала внимания на то, что говорю, а вот Саша, определенно, обращал. Застыл, как громом пораженный, с места не сдвинешь.

— Что-о-о?

Я сначала не сообразила, о чем это он. Уставилась во все глаза, и думаю, похоже, сильно ударился, а потом поняла, что сболтнула.

— Э-э-э, ну это… — выпустила руку, и сделала шажок в сторону, с тревогой наблюдая за выражением его лица. А на нем, буря эмоций — удивление, тревога, радость, недоверие, всего по чуть-чуть.

— Как? Когда?

Кто-нибудь, объясните мне, как это мужчины умудряются задавать такие глупые вопросы?! Ну, что я ему должна на это ответить? Во вторник в шесть часов вечера яйцеклетка встретилась со сперматозоидом?! Сейчас умру от смеха!

— Давно?

— Что давно?

— Знаешь давно? — Саша шагнул ко мне, а я, зачем то, отступила.

— Сегодня. — ответила я и приготовилась. Сейчас что-то будет!

— Алья.

— Ага. — еще один шаг назад.

— Когда мне сказать собиралась? — он ко мне, я от него, пока в тумбочку не уперлась.

— Э-м-м, скоро.

— Скоро?

Саша уже стоял вплотную, и смотрел из-под нахмуренных бровей.

— Ты не рад? — пискнула я, и получи кривую улыбку в ответ.

— Глупая! — он подхватил меня на руки и закружил по комнате. — Глупая Лаари!

На этом наша первая нешуточная ссора благополучно завершилась, а у меня организовалась еще одна серьезная проблема, под названием «беременный мужчина». Причем, симптомы проявились моментально. Как только улеглась первоначальная радость — началось.

Первым делом меня попытались уложить обратно в постель, еле отбилась. Следующим шагом стала паническая необходимость в лекаре. Пришлось силой удерживать на месте. Вот уж не думала, что так сложно придется. Пустилась в длительные объяснения, что беременность — это не болезнь, и пребывала где-то посередине лекции, когда в дверь постучали.

— Да, — крикнул Саша, даже не потрудившись встать с кушетки, и меня не пустил, только крепче сжал в объятьях.

Дверь открылась и, в образовавшейся щели, показалась голова Николая.

— Вы тут живые? — поинтересовался он, окидывая нас взглядом. Видимо, убедившись, что мы в состоянии принять гостей, вошел в комнату. — Ну, вы даете! Перепугали всех кого можно. Я уж подумал, что башня обвалится. — прокомментировал он нашу разборку, плюхаясь на стул.

— Кто кого? — съехидничал и, ко всему прочему, мне подмигнул.

Я залилась краской до корней волос, как только представила, сколько людей могли слышать мой визг.

— Вот блин! — выругалась я. — Ты что, остановить меня не мог? — укорила Сашу, чем вызвала дружный смех мужчин. Кто бы сомневался! Я надулась. — Да ну вас!

— Как там? — спросил Саша, когда взрыв веселья прошел.

— Бродят вдоль реки. Следы ищут.

— Пусть, главное чтобы в нашу сторону не смотрели.

— Пока нет. Ардена наблюдателей выставил в ущелье. Следят.

Их разговор заставил меня вспомнить о наших баранах.

— Значит, я справилась?

— Ага, похоже на то, — отозвался Коля.

— Вот и отлично! — обрадовалась я. — Итак, все в безопасности?

— Какое-то время — да. Но они приведут других. Я уверен. — Саша погладил меня по голове и расстроено выдохнул. — Тебя видели, Лаари.

А вот об этом я не подумала, когда предлагала вариант спасения, да и они собственно тоже, иначе бы Саша не согласился.

— Плохо это. — Коля сокрушенно покачал головой, — Не глупые, сообразят поди что к чему.

— Еще бы! Сами не поймут, так подскажут. Стоит до Венса добраться, и все.

— Значит, действовать надо. — Я наконец высвободилась из кольца Сашиных рук, и перебралась на соседний стул. — Гаэль обещал провести нас до престола. Я и сама могу, но с ним спокойнее будет, и быстрее.

— Согласен. — Коля кивнул. — Зачем давать им время подготовиться.

— А я нет, — безапелляционно заявил Саша, и мы с Николаем воззрились на него в немом изумлении.

— Почему?

— Ты не будешь рисковать, — сказал он, смотря мне в глаза, и я поняла, что переубедить его будет очень, очень сложно.

Глава 21

Прошла неделя, а наше противостояние с Сашей так и не сдвинулось с мертвой точки. Даже заступничество Николая не помогало, хотя он, также как и я, пытался убедить брата в необходимости немедленных действий. Я уже настолько слилась с ролью избранницы, что просто не представляла как жить иначе, во всяком случае, пока не выполню возложенную на меня миссию, осталось понять какую, и потому непредвиденная задержка действовала мне на нервы. Я бесилась, а Саша, кажется, решил наплевать на все и вся, лишь бы со мной и малышкой ничего не случилось.

Вариант совместного выдвижения в сторону престола он категорически отвергал. Предлагал оставить меня в Эсперане на попечении Коли, и пойти самому с группой добровольцев, которых, кстати сказать, уже набралось с десяток, благодаря активной агитации Гаэля. Вот уж кто был готов на все, и трудностей не боялся, так это — Гаэль.

Естественно, против подобного расклада я возражала до хрипоты в голосе. Не хватало еще отсиживаться в четырех стенах, пока другие будут выполнять мою работу. Самым парадоксальным в этой ситуации было то, что никто толком не знал, что именно нужно делать, и я в том числе. Предположение, что необходимо соединить части престола воедино, мое субъективное мнение, причем, основанное на интуиции. Логическими построениями здесь и не пахло. Если честно, меня немного коробила эта безграничная вера во все, что бы я не сказала. Возможно, такова участь всех «избранных» товарищей, что остальные им в рот заглядывают, но, на мой взгляд, безоговорочная вера в альтруизм кого бы то ни было, пусть даже и избранника, по меньшей мере, глупа. А где доля сомнения, вполне естественные колебания? Кто будет взвешивать все «за» и «против»?

Несмотря на подвешенное состояние, сложа руки, я конечно не сидела. Добывала интересующие меня сведения. Первым делом прочитала дневник от корки до корки. А он, как оказалось, кладезь полезной информации. С его помощью мой класс с вопросами значительно поредел. Пусть не все, но многое стало понятно.

История стара как мир. Принятое однажды решение, потянуло за собой череду ошибок, постепенно все больше напоминающую снежный ком. Одно нарастало на другое, и чем дальше, тем сложнее становилось во всем разобраться и что-то изменить. В итоге, неразлучная троица решала самоустраниться, отошла то дел, пустив события на самотек. Последним решением, которое приняли старцы, стало бегство. Увели народ в новые земли и ушли в тень.

Но как говорится, свято место пусто не бывает, нашлись другие, не менее жаждущие взять правление в свои руки. Началась дележка. Старейшины кланов передрались между собой, каждый старался урвать кусок побольше. Так, клан Весенней ночи смог монополизировать престол и скрыть его от остальных, строго ограничив доступ с помощью хомисидов. Орден был специально создан с этой целью. Солнечный свет получили в свое распоряжение ковчег с сущностью, благодаря чему их представитель смог вырваться в повелители, стать главой объединенных кланов. Остальные разделили свои симпатии, и так уж вышло, что поровну. Вот вам и образовались — темные и светлые, одни за Весеннюю ночь, другие за Солнечный свет. Довольно банальная история оказалась, а я-то рассчитывала на что-нибудь эдакое.

Предположение Саши и мои подозрения, что все источники прошлых лет были переписаны заново с определенной коррекцией, оказались верными. Ардена несколько страниц сетовал, что молодежь забыла о собственных корнях, и перекраивает историю в своих целях. Именно это и стало одним из толчков, побудивших его написать дневник, так сказать, альтернативную версию истории.

После того, как Ардена, Сармах и Диэна покинули совет, они спрятались в Янтарных горах и вели жизнь отшельников, ни во что не вмешиваясь, просто наблюдая. Так продолжалось до тех пор, пока Амаллир не выкинул очередную историческую глупость с разрывом связей, окончательно разрушавшую то шаткое равновесие, которое еще оставалось в мире. Тогда старцы организовали приют — Эсперан, чтобы хоть чем-то помочь нуждающимся в крыше людям. Они собирали скрывающихся в срединных землях беглецов, и приводили сюда, в ущелье. Постепенно, на месте нескольких домов вырос целый город, о котором на просторах враждующих королевств переговариваются шепотом, и мало кто знает к нему дорогу. Особенно значительно население города пополнилось тогда, когда Луаре выступил со своим пророчеством. У людей появилась надежда, и Эсперан стал восприниматься как город «Мечты».

Вот в этой «Мечте» я сейчас и отсиживалась, ломая голову над тем, как быть дальше. Заявить, что необходимо соединить престол — это полбеды, а вот как это сделать, совсем другой разговор. Ну, выкрадем мы кусок у Весенней ночи, а дальше то что? Тащить его через пол страны к горе Памяти? Насколько это выполнимо? Ведь хомисиды явно не пожелают нам приятного пути! А совета спросить не у кого, так как главным советчиком для всех являлась я сама.

Тупиковая ситуация.

Я в очередной раз планировала собрать консилиум с повесткой дня: переубеждение Шеоны, и уже отправила Гаэля созвать мужчин в нижнем зале, когда в дверь моей комнаты постучали.

— Войдите, — прокричала я, заплетая волосы в косу, последний штрих перед выходом на битву. Воительницу со спутанной гривой на голове, я как-то не представляла.

— Можно? — на пороге стоял малознакомый мне человек. Так, видела несколько раз и все. — Госпожа?

Меня перекосило, в прямом смысле. Не знаю уж почему, но на подобное обращение я всегда реагировала одинаково, хотелось заорать. Близкое окружение, кто постоянно обитал в башне, я перевоспитала, исключив из их лексикона это словечко, но всех-то не убедишь. Поэтому, каждый раз при первой встрече или знакомстве, я сталкивала с необходимостью, держать себя в руках, так как все вокруг, похоже, сговорились и кроме как «госпожой» не называли. Беда прям.

— Лаари, — поправила я, пересилив себя. — Входите.

Мужчина прошел в комнату и закрыл за собой дверь. Он заметно нервничал, на бледных щеках проступили красные пятна, руки подрагивали, и на месте ему не стоялось, переминался с ноги на ногу.

— У Вас что-то случалось? Э-э-э, простите, не знаю, как звать.

— Раинель — представился он, потупив взор.

— Раинель — повторила я за ним, раздумывая, почему они все одновременно и любят меня, и боятся? — Так что стряслось?

— Моя сестра, Нерин, прислала весточку из Венса. — скороговоркой выпалил он.

— И…

— Она пишет, что в замке переполох. — я не совсем понимала о чем речь, и потому, продолжала просто смотреть, не задавая вопросов. — Из Янтарных гор вернулся отряд с какой-то новостью и растревожил всех высших.

— А-а-а, понятно! — Пять дней назад, наши нежеланные «гости» прекратили поиски в каньоне и снялись с места. — Значит, добрались уже, — протянула я, подумав, что Саша такой новости не обрадуется, а мне она только на руку. Может, удастся столкнуть моего ненаглядного с насиженного места. — Идемте. — я ухватила мужчину за руку, и поволокла за собой. — Расскажете остальным.

Мы спустились на первый этаж и вошли в столовую, которая в последнее время превратилась в зал заседаний. Наша компания была в сборе. Все семеро расселись за столом и беседуют. Привычное зрелище, однако, за неделю наговорились на год вперед. И сколько еще будем воду в ступе толочь — неизвестно.

— У меня новости! — с порога начала я. — Раинель вам сейчас все расскажет.

Усадила перепуганного мужчину на стул во главе стола и устроилась рядом, проигнорировав приготовленное для меня место. Несложно догадаться где! Между Сашей и Колей — очередная традиция. Раинель, заикаясь и перескакивая, повторил то, что я уже знала и продолжил. При этом он с опаской поглядывал на меня и не переставая растирал руку, за которую я держалась.

— Совет объявил общий сбор хомисидов. К началу третьего цикла все должны вернуться в Венс, для помощи призвали Хранителей.

— Хранителей? — я посмотрела на Сашу, выражение лица мне не понравилось. Явно не восторге. — А ты? Шен? Тебе тоже надо идти? — несмотря на все наши разногласия, мне бы не хотелось остаться без него. Совсем не хотелось.

— Нет, — вздохнула с облегчением, но, как оказалось, рано. — Я не из тех, кого могут вызвать, но лучше пойду. Наш шанс узнать больше.

Что сказать? Тут он прав, конечно, чем больше информации, тем стабильнее наше положение, но отпускать … А зачем, собственно?!

— Раз так, хорошо. Когда отправляемся? И как? — спрашивала, и заранее знала, что сейчас будет. Нахмуренные брови, губы в линию, и отрицательное мотание головой, а потому добавила сразу. — Я здесь не останусь, даже не думай.

Очередное столкновение его воли с моей, но тут уж ему меня не переиграть. Тоже могу бараном быть, и очень даже упертым.

«Врагу не сдается наш гордый Варяг», — еще в первом классе, маршируя на линейке, распевала во все горло. И сейчас мелодия всплыла в голове. Вслух я, конечно, не выдала, а вот про себя мурлыкала с удовольствием, посмеиваясь над Сашей. Наша взяла! Самой конечно противно, но пришлось прибегнуть к самому что ни на есть женскому оружию. Раз крики и уговоры не помогли, в ход пошли слезы. Бедный мой Сашенька к этому оказался не готов и безоговорочно капитулировал, когда я со слезами в голосе заявила, что изведусь на нет, пока его не будет, а беременным женщинам нервничать категорически запрещено. Между всхлипами вставила что-то про синдром Дауна, ДЦП, и развившуюся у меня клаустрофобию для пущей убедительности, и теперь сидя на коленях и уткнувшись носом в шею, силилась не рассмеяться, пока Саша поглаживал меня по спине и успокаивал истерику.

— Ты маленькая интриганка! — заявил Саша, когда наш небольшой отряд пробирался по ущелью на выход из города.

— Почему же маленькая, скорое громадная, — рассмеялась я, наблюдая как мужчина поправляет сумку на плече. Сдаться-то он сдался, вот только настроения от этого не прибавилось. — Шен, небудь букой! Мы отлично справимся. Я же обещала из дома не высовываться.

— Ага, — пробурчал он, протягивая руку, чтобы помочь мне перебраться через валун, отколовшийся от скалы. — Еще бы я в это верил.

— В чем проблема? Поверь, — я забралась на камень, и вместо того чтобы спуститься, повисла у Саши на шее, заглядывая в глаза. Надо же как-то его в норму приводить, а то так и будет угрюмым ходить. — Честное пионерское, буду паинькой.

— Ты паинькой? Не смеши меня.

Вот, хоть улыбнулся.

— Точно.

— Поживем увидим. — Я удостоилась поцелуя в лоб, а затем сильные руки обхватили меня за талию и поставили на землю. — Идем.

До плато мы добрались, когда солнце уже позолотило верхушки гор. Выйти с рассветом — идея Саши, зачем всем и каждому знать, куда и для чего мы направляемся. Да и я, если честно, памятуя о масштабах встречи, опасалась массовых проводов, так что мысль — уйти по-английски, показалась очень заманчивой. Именно поэтому, проснувшись ни свет, ни заря, мы подхватили манатки и тронулись в путь.

Из всех жителей города о наших планах знали старцы и еще человек десять от силы, ну и Гаэль с Раинелем, которые сейчас стояли рядом со мной. Изначально паренька брать не планировали, должны были идти вчетвером, но тот оказался настырным и уговорил-таки Сашу прихватить его с собой. Я даже позавидовала маленько его способностям, мне потребовалось гораздо больше времени на переубеждение.

— Ну что, готовы?

Николай протянул руки нашим попутчикам, готовый к перемещению, но те словно в землю вросли, стоят и не шелохнуться. Выражение их лиц меня позабавило, никогда не путешествовавшие подобным образом, они трусили, и это бросалось в глаза.

— Не волнуйся. — я подошла к Гаэлю, у которого на лице красовались два блюдца из чайного сервиза. — Ничего страшного в этом нет. Просто зажмурься. — похлопав его по плечу, добавила заговорщицким шепотом. — Я всегда так делаю.

Глава 22

Вынырнули мы на какой-то поляне, по словам Саши в трех часах от Венса. Мужчины специально выбрали место подальше от города, чтобы избежать ненужных свидетелей. Я быстренько подчистила пространство от излишков энергии, пока кто-нибудь не заметил. Это действо уже стало для меня привычным.

Дальше по плану следовало разделение. Как бы мне не хотелось обратного, не мог Саша заявиться в город вместе с нами и не вызвать при этом подозрений. Не путешествуют хранители подобным образом, а уж члены совета и подавно. Ну, кто поверит, что уважающий себя временник откажется от возможности в одно мгновенье оказаться там где надо, и решит прогуляться пешочком в компании ущербных? Да и с Колей они похожи, невзирая на лишние годы, дарованные Николаю длительным пребыванием на земле. Если кто-то из знакомых увидит их вместе, сразу все поймет, а его инкогнито мы пока раскрывать не собирались. Числится Нуванна среди пропавших, вот пусть и дальше числится. Мало ли что.

Проводив нас до тракта, Саша стал готовиться к отбытию. На нем появилась уже знакомая синяя мантия, преобразившая мужчину из моего Шена в советника Шеону. Он даже выглядеть стал старше и серьезнее.

— Помни, ты обещала. — Последнее напутствие и прощальный поцелуй, прежде чем раствориться в воздухе.

— Постараюсь, — ответила в пустоту, прекрасно зная, что на большее с моим везением рассчитывать не стоит.

Фортуна похоже на сегодня затесалась в наши ряды и бодро шагала рядом. Мы только вышли на тракт и готовились к марш броску, когда из-за поворота показалась повозка, запряженная лошадью. Мало того, что в ней нашлось свободное место, так еще возница оказался знакомым Раинеля, когда-то вместе работали. Необычайное везение.

Благодаря компании ущербных, возвращающихся домой, в город мы проникли без приключений. Никто нас особо не проверял и ни о чем не спрашивал, только старший группы пропуск показал и все на этом. Я всю дорогу молчала, и рассматривала собственные руки в перчатках, следуя указаниям Николая не высовываться и не привлекать внимания. Все время сидеть и не поднимать глаз, занятие не их легких, учитывая, что меня разбирало любопытство, да и разговоры попутчиков отвлекали. Лишь раз, когда Гаэль рядом со мной выдохнул: «Прибыли», — я позволила себе мельком взглянуть на городские ворота. Они были просто огромными, с массивными деревянными дверьми, в тот момент гостеприимно распахнутыми, с зубьями опускной решетки, чьи огромные колья с острыми блестящими концами застыли где-то посередине дверного проема.

Знакомец Раинеля высадил нас возле площади, сказав, что дальше гужевому транспорту нельзя, да и ему на конюшни надо, а это в другую сторону. Мы без возражений покинули повозку и смешались с толпой, которая благосклонно приняла нас в свои объятья, окружив шумом, запахом снеди и пота, острыми локтями, расчищающими дорогу их обладателям, вертящейся под ногами малышней.

Рыночная площадь была похожа на растревоженный улей. Люди хаотично двигались во всех направлениях. Кто уже тащил на себе приобретенный товар, кто только приценивался. Отовсюду неслись зазывающие крики продавцов, и жаркие споры торгующихся. Я как будто в сказку попала. Хотя нет, не в сказку, в прошлое перенеслась, оказавшись в средневековой Европе. Именно таким мне представлялся город того времени — шумным, грязным, многолюдным.

Пробираясь сквозь толпу, я старалась не выпускать из вида плащ Гаэля, маячивший впереди. То и дело мне преграждали путь чьи-то спины, возникающие словно из воздуха, и тогда приходилось огибать препятствие.

— Держись рядом и не отпускай мою руку, — остановил меня Николай, ухватив за локоть, когда очередная помеха в виде огромного детины, выросла перед носом. Я кивнула, прекрасно понимая, что потеряться в такой толпе — раз плюнуть. И что тогда? Остаться одной в незнакомом месте как-то не хотелось. Вцепившись в мужчину мертвой хваткой, я семенила за ним как щенок на привязи, впервые выведенный на прогулку и от того немного растерянный многообразием новых запахов и количеством других людей, так похожих на хозяина.

Миновав площадь, мы выбрались на одну из прилегающих улиц, довольно оживленную, но уже более тихую и спокойную по сравнению с площадью. Я вздохнула с облегчением и, наконец-то, смогла более или менее оглядеться. У мощеной дороги выстроился частокол домов. Они словно спички из одного коробка, тянулись вдоль улицы неотличимые один от другого. Грязно желтые, с темными крышами, они смотрели на своего близнеца напротив, и подмигивали друг другу глазницами окон. Я в изумлении уставилась на это чудо похожести, мысленно играя в игру — найди десять отличий, пока не разглядела маленькие таблички с номерами.

— Где мы?

— В южном гетто, — ответил Коля даже не взглянув на меня.

— Хм… — краткость сестра таланта, — а подробнее?

— Район ущербных.

— На инкубатор смахивает. — Высказалась, еще раз окинув взглядом улицу. — Все такое одинаковое.

— Ну, да. Когда их создавали, о красоте и разнообразии никто не задумывался. Но ты не думай, так выглядят только гетто, остальной город — другой.

— Это я уже поняла. — Одноэтажные квадратные домишки, с плоской крышей и маленькими окошками при всем желании не тянут на шедевр архитектурной мысли, а про разнообразие вообще молчу. Хотелось бы мне взглянуть на дома обладающих сущностью, вот где наверно — кто во что горазд. — Ты говоришь южное, значит, еще есть?

— Есть, у Скотских ворот.

— Скотских?

— Да, на западной окраине города. Мы вошли через Высокие врата с юга. На западе — Скотские врата, еще есть Восходящие или центральные — на востоке, и Речные — на северной окраине.

— А почему скотские? — речные и центральные — понятно, высокие — вроде тоже, из-за размера, а вот скотские? — От скотины что ли?

— С той стороны основные пастбища.

— Понятно. — Все просто до не могу, вот бы и с остальным также.

Пока мы плутали по улицам, перебираясь с одной на другую по узким переходам, я окончательно запуталась, хотя топографическим кретинизмом, который всегда приписывала себе Натка, никогда не страдала. Но здесь, просто нереально было не запутаться. Куда не посмотри, везде одно и то же. Кошмар какой-то!

— Как они тут ориентируются.

— Привычка.

— Ага, у местных может и привычка, а залетным как быть? Я уже «право» от «лево» не отличаю.

— Пришли. — Наш проводник, наконец, остановился возле одного из домов. Номер 325 красовался рядом с дверью, словно гарантируя — вы не ошиблись. — Здесь живет моя сестра, зайдем в гости. — проинформировал Раинель, прежде чем постучать.

Нарин оказалась невысокой пухленькой женщиной. Увидев брата она повисла у того на шее с причитаниями, что соскучилась, что он балбес, каких свет не видывал, и совсем забыл дорогу домой. Насколько я поняла из рассказов Раинеля, они с сестрой были очень дружны. И когда Раинель нашел путь в Эсперан, то звал Нарин с собой, но она отказалась покинуть Венс из-за детей, неплохо устроившихся в городе и имеющих стабильный заработок.

Представления о гостеприимстве везде одинаковы — у всех народов и во все времена: — был мой вывод, когда Нарин принялась собирать на стол. Пирожки, варенье, мясо с подливой разложенные по тарелочкам выныривали из соседней комнаты и приземлялись на белую скатерть. Пока хозяйка суетилась, я разглядывала обстановку. Внутри дом оказался на удивление большим и светлым, чего не скажешь по внешнему виду. Боковые окна, в отличие от фасадных, были просто огромными, и открывали вид на небольшой огород с ровными дорожками и аккуратными грядками. Вспомнив про свой садик у сторожки, я мысленно похвалила Нарин, которая вырастила такую красоту без помощи магии. Молодец, не то, что я.

— Я тебе на днях весточку послала с ребятами, не получал наверно, не успели дойти еще. — когда все расселись, спросила Нарин.

— Получал.

— Как так? По пути что ли встретились? — мы переглянулись.

— Да. — Раинель виновато склонил голову, рассказывать о нашем путешествии сестре ему запретили, так что приходилось врать и недоговаривать, что не очень то и приятно. Вот он и чувствовал себя не в своей тарелке. Для Нарин мы с Колей были простыми ущербными, жаждущими лучшей доли и потому стремящиеся попасть в Эсперан. Раинель же наш проводник, Гаэль его помощник.

У Нарин мы не остались, хоть она и предлагала погостить несколько дней, не из-за нас конечно, из-за брата. Успокоив женщину тем, что задержимся в Венсе на неопределенный срок, мы оправились на постоялый двор. Постоялый двор — это словосочетание мне совсем не нравилось, я бы предпочла пятизвездочный отель, вот только боюсь, желание невыполнимое в данном случае. Кто его знает, конечно, может у вуглус и есть что-то типа высококачественных гостиниц, но я сильно сомневалась, что подобные припасены для ущербных.

Мои опасения подтвердились довольно быстро, как только мы переступили порог «Ночной становницы». Одно название чего стоило, повергло меня в шок бурной фантазией владельца. В лучших традициях века эдак шестнадцатого с порога попали в забегаловку, с клонированными деревянными стола, широкими скамьями и узкими проходами, под любопытствующий взор бармена, он же хозяин заведения, натирающего стакан. Перекинувшись парой слов с бородатым мужиком за стойкой, Раинель принес нам два ключа от комнат. Меня удивило что два, почему-то думала, что одну меня Николай не оставит. Как впоследствии оказалось, не зря думала, так как, отправив Гаэля в номер три, Коля без долгих раздумий приземлился на стул в восьмой комнате. Никакого личного пространства.

Саша появился ближе к вечеру, чем вызвал заметный переполох среди посетителей бара, где мы как раз ужинали. Если Колю в силу возраста можно было принять за ущербного, то Сашу с его белой гривой и расплавленным серебром глаз, не спасала никакая конспирация, судя по перешептываниям которые полетели по залу. Похоже, обладающие сущностью не частые гости в «Ночной становнице». Проигнорировав вопросительный взгляд бармена, он прошел к нашему столику и занял свободное место напротив меня.

— Привет. — от его улыбки по коже побежали мурашки, я уже успела соскучиться. — Чем кормят?

— Тушеной телятиной. Вкусно. — Я подалась вперед, чтобы коснуться руки, но вовремя вспомнила, что без перчаток. Пришлось испустить вздох разочарования и вернуться к еде. — Что у тебя нового?

— Немного. — Судя по голосу, это немного его не устраивает.

— Есть будешь?

— Нет, я ужинал.

— Где?

— Все тебе скажи. — Он усмехнулся, сверкая глазами. Меня подначивал.

— Конечно. — я приняла игру и подмигнула. — Женское любопытство.

— До добра не доведет. — Саша махнул рукой, заранее отпуская подавальщицу, приближающуюся к столу. — Не надо ничего.

— Да, господин, — прошептала девушка и, склонив голову, поспешно ретировалась.

— Ты чего народ пугаешь? — не удержалась я.

— И не думал даже. — Саша послал мне недоуменный взгляд, явно наигранный. Он прекрасно знал, какое впечатление произвел на подавальщицу, хотя и сделал это не специально, просто так вышло.

Глава 23

Как только за нами закрылась дверь, я первым делом повисла на Саше, с демонстрацией того, насколько соскучилась.

— Кто бы сомневался. — пробурчал Коля, комментируя мои действия, и провоцируя смущенный смех Гаэля.

— Завидовать нехорошо, — ввернула я и чмокнула Сашу в нос, вместо запланированного поцелуя в губы.

Моего ненаглядного это не устроило и, наплевав на зрителей, он сорвал полноценный поцелуй, от которого мои мысли свернули совсем в другое русло, а желание услышать новости смыло течением.

— Ты как? В порядке? — он пробежался рукой по моим волосам, легким касанием погладил шею, прежде чем выпустил из объятий и отстранился.

— Ага. Полна сил и желаний, — ответила я, тряхнув головой, чтобы привести мысли в порядок.

— Что ты узнал? — Коля в отличии он меня, мыслил трезво.

— Как я уже сказал, немного, и ничего хорошего. — Саша присел рядом со мной на кровать и обнял за плечи. — Клан стоит на ушах, хомисиды съезжаются со всех сторон, планируется масштабное прочесывание Янтарных гор. Про избранницу пока разговоров нет, но старейшины переживают. Никто не понимает, как это возможно, перемещаться без следа, — он усмехнулся. — Задала ты им задачку, Лаари.

— Это я умею. — Он похвалил, или пошутил? Что-то я запуталась! — Если что, обращайся. — Решила ответить в том же духе.

— Да уж. На данный момент библиотека переворачивается вверх дном в поисках информации. Думают, что это проделки кого-то из солнечных. У них тут недавно столкновение было, небольшая заварушка на берегу Трепиды. Весенняя ночь потеряли целый отряд и груз на тысячу монет. Они там… — Саша запнулся, раздумывая над чем-то, потом продолжил. — Но это не важно, главное что планируется перенос престола в другое место. Слишком близко к нему другие подобрались.

— Куда?

— Не знаю, место держится в секрете, боятся, что до светлых дойдет.

— Говорила, надо было сразу идти, — протянула я, — Столько времени потеряли.

— И что бы мы сделали? Посмотрели бы только и все, — отрезал Саша. — Ты хоть представляешь, что нам с престолом делать? Я вот — нет!

Пришлось расстроено повздыхать. В точку попал, я не имела ни малейшего представления, что с ним делать. Вот почему избранницам никто инструкции не оставляет или плана действий? Несправедливо. Напророчат всяко разно, а ты тут голову ломай!

— Эврика! — а подскочила и запрыгала по комнате от радости. И почему эта мысль раньше в голову не пришла? — Я знаю, что делать! Мы же про пророчество забыли совсем.

— В смысле? — поинтересовался Коля, наблюдая за моими хаотичными передвижениями.

— Там же сказано — окропит кровью.

— И? — Саша приподнял бровь.

— Давайте послушаемся.

— Лаари! Это бред.

— Почему?

— На то оно и пророчество, что смысл переносный.

— Попробовать то можно.

— Вот только не нужно. Этого еще не хватало.

— Да я только пальчик проколю, — захныкала просительным тоном, но, увидев выражение лица Коли, не выдержала и расхохоталась. — Купились! Ладно, теперь серьезно…

Договорить я не успела, дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвались трое в черном. Мое тело отреагировало на их появление взрывом покалываний на коже и мелкой дрожью конечностей. Они были сильны, очень сильны, сущность бурлила в них, почти как в Саше. Пока я приходила в себя, один из черных схватил Гаэля, находившегося ближе всех к двери, за шею и согнул в три погибели. Коля вскочил со стула и кинулся на помощь. Наблюдая за происходящим, стала действовать на автомате, не думая. Закрутила сущность в спираль и отправила в нападающих, которые столкнувшись с ней, замерли на месте, обездвиженные. Каким-то образом я их блокировала. Разобраться не успела, так как сильные руки коснулись меня, обхватив за талию, и мир начал распадаться на части. Саша перемещался, и все что я услышала перед тем, как мы провалились в бездну, был его крик: «Развалы».

— Где же он? — за последние пять минут, это был уже третий вопрос. Я тоже волновалась, с каждым мгновеньем все больше. Сашино хождение туда — сюда спокойствия не прибавляло.

— Может Нуванна не слышал? — взгляд мужчины говорил лучше всяких слов; «даже не думай об этом», — плескалось на серебряной поверхности.

Я поежилась. Мне нестерпимо хотелось вернуться, но я боялась озвучить эти мысли вслух. Саша не согласится ни за что на свете, даже если с братом что-то случилось, он не станет тащить меня обратно. Ясно как божий день. Моя безопасность для него превыше всего. Сама же я бесилась. Он передергивал, слишком сильно переживал, необоснованно. Приятно конечно, но излишняя забота меня раздражала, тем более что по всем показателям я была гораздо сильнее, чем все хомисиды вместе взятые. Достаточно вспомнить Кировский. Здесь же у меня вообще ограничений никаких.

Думая о своих возможностях, я поняла одну очень важную вещь. Неспроста это. Слишком многое могу, много и сразу, не то, что другие. Саша в том числе, хотя он и считался одним из сильнейших среди хранителей. Я даже нападать умела, вред причинять, забирать жизнь с помощью сущности в отличие от остальных, а ведь сила не применялась для разрушения, только для созидания. Насколько я знала, они даже магические войны никогда не устраивали, не могли. А я? Скорее всего смогла бы. Сущность слушалась любого моего приказа, как бы странно это не звучало. Любого желания. Любого…

— Мы возвращаемся!

— Нет. — Он даже не остановился, продолжая вышагивать вдоль стены.

— Да. — Решение принято, и отступать я не собиралась. — Иди за мной.

Представив почетче комнату, я бросилась в омут, теряя материальную оболочку, надеясь, что Саша последует за мной.

С «наведением» у меня проблемы, поняла, когда оказалась посреди переполненного бара «Ночной становницы». Мало того что в баре, так еще и на столе, одной ногой в чьей-то тарелке с рагу.

— Простите! — маловероятно, что кто-то услышал, но все-таки извинилась. Они смотрели на меня как на диво дивное из народных сказок, такими же осоловевшими глазами как добрый молодец на гусиные кости, обрастающие перьями. Что скажешь, повеселила народ, подкинула над чем посудачить. Молодец!

Пока я в гробовой тишине слазила со стола, в зал ворвался Саша. Он то, на точность не жаловался, в комнате появился, я даже не сомневалась. Спустился по лестнице и застыл в дверях, высматривая меня. Хотя, это я мягко, больше походило на «скатился», судя по грохоту. А уж на выражение лица вообще лучше не смотреть. Злой как черт.

— Сюда. — прошипел он, оглядывая посетителей, которые все никак от неожиданности не могли оправиться, продолжали палились на меня. Сделав пару шагов в его сторону, я остановилась. Раз один, значит ни Коли, ни Гаэля наверху нет. А это говорит только об одном.

— Хозяин! — я прошествовала к стойке, стараясь не обращать внимания на прожигающие взгляды. Терять нам все равно нечего, чтобы там Саша не говорил. Обо мне и так уже известно, поэтому — была не была! — Наших спутников не видел? — уселась на стул и заглянула мужчине в глаза, пытаясь сквозь стену недоверия прорваться в душу. — Может, подскажешь где они?

— Лаари! — голос Саши за спиной заставил меня вздрогнуть, что неприятности себе нажила, можно не сомневаться. Вопрос в размере. — Что ты творишь? — пальцы впились в предплечье так, что синяки гарантированы. Это уже не порка, а нечто похлеще.

— Так плащи их увели. — Мужчина отставил бутылку, которую держал в руках.

— Плащи?

— Хомисиды. — Над ухом рычание, самое натуральное.

— Куда?

— Я почем знаю? В Черную наверно, как обычно.

— В черную?

— Ты сдал?

— Я? Зачем мне? Впервые вас вижу, — мужик уставился на Сашу. — Так их же этот привел… что комнаты заказывал.

— Раинель? — выдохнула я.

В голове не укладывалось. Не может этого быть! Он бы не стал! Зачем?

— Хватит. — Саша стащил меня со стула. — Уходим.

Как ни странно, вышли мы через дверь, как все нормальные люди. Я даже удивилась, почему-то думала, что куда подальше отправимся, типа — «к черту на рога». А нет! Всего лишь до ближайшего темного переулка добрались. Там меня впечатали в стену, и Саша приступил к экзекуции.

Чего я только не выслушала. Кем только не была! Я и слов то таких не знала отродясь, судя по всему ругательных. Перевода не спрашивала, не до того было. Он не кричал, но говорил так, что напрочь отбивал желание возражать. Вот я и молчала, кивая и со всем соглашаясь. Свой монолог Саша закончил многообещающим:

— В следующий раз своими руками голову оторву. — И я, наконец-то, выдохнула с облегчением. Пар выпустили, теперь можно и поговорить.

— Шен?

— Да, Лаари. — его лоб коснулся моего, дыхание щекотало кожу.

— Прости.

— Ох… — то ли вздох, то ли стон, а может и два в одном, но так обреченно, я даже расстроилась. Может, в самом деле, бросить все? Закралась крамольная мысль.

— Не надо так.

— А как прикажешь? Стоять и смотреть? Я не могу.

— Ну…

Высвободив руку, я погладила мужчину по голове, перебирая шелк волос, жалея, что не могу почувствовать его сквозь кожу перчатки. Когда-то Алевтина Ивановна советовала так Игорька успокаивать, говорила, что все мужчины в душе сущие дети, и что если к ним с лаской и материнской заботой подходить, то можно всего чего душе угодно добиться. Тогда проверить я не успела, отношения уже ни те были, когда можно по головке погладить, за то сейчас подвернулась такая возможность. Главное — чтобы сработало.

— Нельзя так нервничать. Я большая девочка. Сама думать умею.

— Угу… — и еще что-то невнятное, уткнувшись лицом мне в шею.

— Шен, серьезно. Учись доверять.

— Тебе я доверяю… — губы прижались к впадинке над ключицей. — А им нет. — горячее прикосновение языка. Я сглотнула, так мы не договоримся. И куда делась моя туника под горло?

— Шен…

— Да, Лаари.

— Мы привлекаем внимание. — смогла выдавить я, заметив притормозившего у проулка человека. Ничего удивительного, мое сияние еще никто не отменял, а так как губы Саши путешествовали по голому телу, я постепенно начинала превращаться в свечку.

Когда мои слова были осмыслены, Саша резко отпрянул, а фитиль мгновенно погас, словно ветром задуло. Мы вновь стояли в темном переулке друг напротив друга, благо хоть не ругались уже.

— Ты меня с ума сведешь когда-нибудь. — пожаловался он хриплым голосом, пробирающим меня до костей. И страх тут не причем. — Это ж надо, обо всем на свете забыть.

Так, не то направление. С такими мыслями нам не по пути! Чтобы совсем не занесло, я перехватила инициативу.

Стоя перед 325 домом и колотя в дверь, я все еще не верила в свою удачу. И как же мне это удалось? Хоть убейте, ответить не смогу. Мало того, что Саша стоял рядом, так еще и сам дорогу показал. Что-то из мира фантастики! Может рукой махнул? Нет, не верилось. Скорее, затишье перед бурей.

Когда Нарин соизволила открыть и разглядела, кто перед ней, началось невообразимое. Сначала она зашлась в истеричном крике, затем накинулась на меня с кулаками. От неожиданности, я даже среагировать не успела, выхватила в грудь и по лбу, до того как Саша вклинился между нами.

— Ничего себе, встреча. — бурчал он, удерживая разошедшуюся женщину на вытянутых руках, чтобы ненароком коленом не зацепила. А пиналась та знатно, усилий прикладывала, дай боже.

— В дом, пока никто не услышал, — предложила я, потирая переносицу.

Фингала мне только недоставало для полного счастья, будто сама фонариком на полставки не подрабатываю. Еще синева под глазом организуется, чтоб уж все и сразу.

Сашу дважды просить не пришлось. Минимум напора и они в доме, а я отгораживаюсь от мира, закрывая дверь. Любопытных вроде не засекла. Нарин успокаиваться не хотела, даже смогла извернуться и цапнуть Сашу за руку. Отчаянная мадам.

— Вы, это вы во всем виноваты! — шипела она, вырываясь. — Из-за вас его забрали.

Все бы ничего, вот только крокодильи слезы меня покоробили. Я изначально не верила, что Раинель способен на предательство, а поведение Нарин только подтвердило мои подозрения. Осталось привести в чувство, чтобы узнать подробности.

— Нарин! Нарин! Слышишь меня! — приходилось кричать, чтобы привлечь внимание. Она, вроде бы видела меня сквозь пелену истерики, вот только до конца не понимала. — Нарин!

Дохлый номер. Я понимала, что Саша злится все больше, и это действо его порядком утомило, а что делать не знала. Решение пришло неожиданно, когда взгляд наткнулся на стакан с водой. Кардинально конечно, но ничего лучшего не придумала. Схватив сосуд, выплеснула жидкость в лицо женщине.

— Нарин! — она замолчала от неожиданности, и я успела вставить, прежде чем всхлипы возобновились. — Что случилось?

— Раинель. Забрали. Они забрали его. Увели. — Женщина безвольно повисла на руках у Саши, и если бы не он, осела на пол. — Сказали, что знает. Все знает.

— Что знает, Нарин? Кто забрал? — я присела на корточки и взяла ее руки в свои. Они мелко дрожали от переживаний, так же как и все тело. Срыв даром не прошел. Видимо, она плакала еще до нашего прихода, а мы стали катализатором, спровоцировавшим истерику. — Расскажи мне.

Глава 24

Они пришли сразу же, как только Раинель вернулся из «Ночной становницы». Насколько я поняла из бессвязного лепета Нарин, их целью были не мы. Во всяком случае — не прямой целью. Похоже, что за Раинелем уже давно наблюдали и знали, чем он занимается. Отводит людей в Эсперан, вот только проследить не удавалось, ну или особо не старались. Расположение города было хомисидам неизвестно, но после недавней встречи в каньоне группы с Таллаиром и нашего успешного спасения последнего, возникло предположение, что «мечта обездоленных» в Янтарных горах. Мало того, что в горах, так еще и очень близко к охраняемой зоне. Скорее всего, именно это происшествие и вызвало повышенный интерес хомисидов к брату Нарин. Так я предполагала. Не знаю уж, насколько верны подобные выводы, но они казались мне наиболее разумными.

Если уж на то пошло, сдал нас даже не Раинель, а сама Нарин. Когда плащи пригрозили взяться за ее детей и вытрясти из них правду, она рассказала о новой партии ущербных, которую брат должен отвести в Эсперан. Это объясняло, почему хомисиды были столь самонадеянны. Так просто ворвались к нам комнату. Они не ожидали сопротивления от ущербных. Видимо, Раинель все же умолчал о самом главном. О том — кто мы, я в частности.

Хорошая новость, вот только насколько она сейчас актуальна? Догадались ли уже хомисиды, с чем имеют дело? Вполне вероятно, что да, особенно после моего выброса сущности. Насколько я понимала, надолго он их не остановил, но внимание однозначно должен был привлечь.

— Они же замучают его, понимаете. Совсем замучают. — Из глаз Нарин все еще текли слезы, она также дрожала, но по крайней мере прекратила нападать на меня и Сашу. Просто плакала и говорила. Запинаясь, спотыкаясь, по несколько раз повторяя одно и то же. — А он… Он им ничего не расскажет. Молчать будет. Долго молчать. Раинель сильный. Он не сдастся и… Тогда примутся за нас. За моих мальчиков. Моих…

— Не примутся. Мы с Шеоной отведем вас в Эсперан.

— Как же? Куда вам. Вы сами дороги не знаете.

— Нарин. Это наша проблема. Сначала мы вытащим остальных, а потом уведем вас, — с твердой уверенностью заявила я и посмотрела на Сашу, ища поддержки. Оставлять мужчин в руках хомисидов я не собиралась.

— Не надо меня успокаивать. — Женщина спрятала лицо в ладонях. Из ее груди рвались все новые всхлипы, а во мне что-то переворачивалось. Опять я причина чьих-то неприятностей. Когда один Саша переживал, я терпела, у него гипертрофированное чувство ответственности за меня, вот и расплачивается, а когда другие убиваются, не могла вынести. Надо что-то делать. — Вы не справитесь с ними. С ними никто не справиться.

— Нарин. Поверь мне, у нас получится. — Я вновь взяла ее за руки, уверенно глядя в глаза. — Нас никаким хомисидам не одолеть, это я тебе гарантирую.

— Но как? — я видела, читала по глазам, что ей очень хочется мне поверить, но сомнения и страх столь велики, что справиться с ними самостоятельно она не в силах, даже при всех моих уверениях.

— Шен? — я спрашивала совета, говорить или нет? Он пожал плечами, мол — сама решай. Саша вроде как самоликвидировался, ушел от разговора, предоставив Нарин моим заботам. Я так понимаю, слезы на него плохо действовали. — И ладно. — пробурчала себе под нос. Пусть потом не говорит, что я не интересуюсь его мнением. — Нарин. Я хочу тебе кое-что показать. Ты не против?

— Нет. — ответила женщина, даже не подняв головы. В том состоянии, в каком она пребывала, ей было на все наплевать.

Я не могла продемонстрировать ей наличие сущности, Нарин бы просто не увидела ее, не почувствовала, ведь ущербные не восприимчивы к силе. Вот почему когда-то они смогли захватить власть и вынудили остальных вуглус сняться с места. Выход был только один. Я сняла перчатки и подошла с Саше, который сложив руки на груди, подпирал стену.

— Нарин. Посмотри на меня, пожалуйста. — Я протянула руку, ожидая, что мужчина коснется ее своей. — Нарин! — Наши пальцы переплелись, и я почувствовала, как с легким покалыванием тени поползли по коже.

Несколько мгновений потребовалось, чтобы я предстала пред ней во всей красе, еще с минуту на то, чтобы женщина поверила своим глазам, и секунда на озвучку.

— Кто ты?

Вопрос конечно интересный!

Чтобы добраться до цитадели хомисидов, нужно было преодолеть внутреннюю стену, отгораживающую гетто от центрального города. С этим у нас возникли проблемы, на воротах в обязательном порядке необходимо показать метку, иначе не пропустят. Мою же продемонстрировать, не представлялось возможным. И это еще не все, неприятные открытия сыпались как снег на голову.

Оказывается, внутри города невозможно перемещаться куда душе угодно. Единственный путь для перемещения, вернее единственный способ попасть за внутреннюю стену, это материализоваться в гостевой зале, на специальном подиуме, размещенном в Венском дворце. В остальном же, только на своих двоих. При возведении города и городских стен, в целях защиты от вторжения, использовался загадочный материал — дуамит, способный создавать коридоры. И эти коридоры, в обязательном порядке, приводили во дворец. У меня, конечно, мелькнула шальная мысль проверить самой, вдруг прорвусь, но Саша отговорил; ведь даже если у меня получится, его самого в любом случае затянет в коридор.

Справиться с этой проблемой нам помогла Нарин. После того как мое визуализированное представление возродило в ней надежду, она стала принимать активное участие в обсуждении плана спасения наших заключенных. Именно она придумала, как мне попасть внутрь. Под предлогом, что хочет навестить сыновей, Нарин договорилась с соседкой, что сегодня сама отнесет заказчице вышивку, которую та брала на дом. Оказывается, представители ослабевших аристократических семейств не брезговали в случае необходимости помощью ущербных.

В простом сером платье с волосами, спрятанными под чепец, зажав под мышкой сверток с тканью, я наблюдала за тем, как Саша подходит к охранникам. В его задачу входило занять их разговором, чтобы на меня поменьше внимания обращали. Благо посудачить было о чем, обо мне, да о наплыве хомисидов. Выждав пару минут, я направилась к воротам. Следуя наставлениям Нарин, поклонилась страже, и протянула пропуск для проверки. Мельком взглянув на печать, мне сказали: «Иди», — что я и сделала, быстро прошмыгнув мимо мужчин.

Что первым делом бросилось в глаза, так это разница в освещении. Если гетто с наступлением сумерек потеряло краски и стало темно-серым и еще больше напоминало лабиринт, то внутренний город сиял миллионами оттенков. Мало того что все улицы были ярко освещены, так и сами дома щеголяли множеством огоньков. Такое ощущение, что я попала в рождественскую ночь на улицы центральной Америки, увешанные гирляндами с головы до пят. Буйство света какое-то.

Вторым пунктом стало обилие прогуливающихся. Похоже, вечерний моцион нынче в моде. Я, не ожидавшая такого скопления народа, не знала куда деться. Хорошо Саша помог. Он миновал заставу следом за мной и, присвоившись рядом, повел в менее оживленный уголок.

— Тебе нужно сменить одежду, — сказал он, когда мы скрылись из вида.

— Они что, всегда так шастают по вечерам вдоль стены? — не удержалась я от вопроса, отдавая ему сверток.

— Нет, сегодня особый день.

— Да?

— Праздник, — рассеянно ответил Саша, колдуя над моим нарядом.

Делая вид, что прогуливаюсь по улицам с Сашей под ручку, я размышляла о том, что везение, как и все остальное, вещь относительная. Вот как понять, повезло нам сейчас или же наоборот? Вроде бы сквозь блокпост прорвались, но попали под обстрел нескольких десятков глаз. Причем разглядывали нас с повышенным интересом! Кто бы сомневался! Всем известный советник Шеона дефилирует с какой-то незнакомой фифочкой. Я бы тоже заинтересовалась на их месте.

Прилепив на лицо улыбочку, а-ля смущенная золушка, я кивала Сашиным знакомым, приседала в нечто смахивающим на реверанс, и молчала, как глупая курица, ничего не смыслящая в делах государственных. Ух, и раздражало же это. Никогда не умела дурочкой прикидываться, а тут нате, пришлось. Когда мне в очередной раз в течение пяти минут случилось выслушивать о происшествии в Янтарных горах, я не выдержала.

— Прости, дорогой, — как можно милее улыбнувшись Сашиному собеседнику, выпалила. — Что-то я на покрытии звезд переборщила, живот разболелся. — Еще одна миленькая гримаса, уже для моего спутника, и говорящий шажок вперед. Подействовало, задерживающий нас мужчина раскланялся.

И вообще! «Покрытие звезд» — что за праздник такой. Кто додумался! У них что, массовое помешательство на астрономии?! Когда Саша поведал, что именно отмечают, не поверила. Бредом показалось. Но нет, чепуха на мой взгляд, для вуглус оказалась вполне реальным торжеством. После третьего поздравления пришлось уверовать, и даже в ответ славить, как заядлой астрономичке.

— Далеко еще? — спросила я сквозь недовольное фырканье, когда остались наедине. Опять наступила на подьюбник. Что, нельзя было до мини додуматься? Или миди на худой конец. Почему обязательно до пола и со шлейфом? Извращение какое-то! В таком наряде нормально передвигаться невозможно! Попадись мне этот кутюрье под руку когда-нибудь, выскажу все что накопилось.

— Нет, повернем и — на месте. — Саша кивнул встречной паре. Глядя на это, мне хотелось заорать. Сколько можно?! Верните меня на землю, хочу ходить с мордой кирпичом и не всех забивать. Кажется, меня понесло. Эх, валерьяночки бы, для успокоения. Нервишки шалят.

— Быстрее бы.

— Устала?

— А то! Раздражают они меня! — еще одно приседание. Ноги ни у кого не сводит, интересно?

Как только покинули людное место, я, не теряя ни секунды, вернула себе штаны и тунику. Саша же с кривой усмешкой на губах любовался моим преображением. Еще бы! Он-то себя комфортно чувствовал все это время.

— Не будь таким самодовольным, — вылила я собственное раздражение на его голову, поправляя, при этом, ремень на талии.

— Я? — ох уж этот взгляд, сама невинность, вот только улыбочка не под стать.

— Ты! Ты. Не я же, — сохраняя серьезность ответила я, хотя улыбка так и напрашивалась. Забавный он, когда так смотрит, мартовский кот прям, объевшийся сметаны, облизаться осталось. — Пошли уже.

Саша последовал моему примеру, и пока мы плутали лабиринтами улиц, сменил свой парадно выходной костюм на ни чем не примечательный наряд наподобие моего.

— Как думаешь, ими сейчас занимаются, или отложили до завтра в честь праздника? — с изрядной долей сарказма, поинтересовалась я, изучая цитадель.

Она была единственным темным пятном в окружении светового хаоса. Не только потому, что не подсвечивалась, как остальные дома, а в том числе из-за того, что была возведена из черного камня. Его матовая поверхность словно поглощала свет, впитывала его в себя, растворяла. Это приземистое здание с округлыми формами не вписывалось в общую картину города, во всяком случае того, что я успела увидеть. Держалась особняком. Цитадель выглядела, как маленькая черная родинка, выросшая на ребристом теле Венса, живущая по своим законам и навевающая страх.

— Скорее сейчас, чем потом. Терпение не их добродетель, — ответил мне Саша, и я невольно вздрогнула, представив, что наших друзей в данный момент мучают какие-то уроды.

— Тогда, вперед. Нарушим чье-то уединение.

Бесшумно ступая, мы приблизились к зданию и пошли вдоль стены.

— Шен, — тихо позвала я, и Саша остановился.

— Что?

— Держись от меня подальше, ладно? — я прижалась к его груди, прислушиваясь к размеренным ударам сердца. — Мало ли что. Я не хочу задеть тебя.

— Лаари… — он собирался возразить, я поняла по глубокому вздоху.

— Нет. Пожалуйста. Не переживу, если с тобой что-то случиться. Пожалуйста! — шептала я, спрятав лицо в ткани туники. — Обещай! Обещай, если я скажу: — уходи, — ты уйдешь! Прошу!

— Лаари…

— Обещай, Шен! Мне так будет спокойнее. — Я практически умоляла. — Люблю тебя. Пожалуйста, Шен!

— Милая…

— Просто скажи!

— Хорошо. — он тяжело вздохнул, сердце ускорило ритм и глухо стучало в груди. Я понимала, что в случае чего, он не захочет и не сможет оставить меня, а потому, это обещание было мне жизненно необходимо. — Если ты попросишь… Только не злоупотребляй.

— Не буду.

Еще несколько мгновений я впитывала в себя тепло его тела, ища в нем поддержку и понимание, черпая любовь и ласку в прикосновении рук. Затем отстранилась, и преследуемая сожалением, пошла дальше.

— Идем.

Глава 25

Саша постучал в дверь, и я затаила дыхание, молясь, чтобы все получилось, чтобы наш безумный план сработал. Щелкнул затвор, и из открывшегося оконца раздалось:

— Что надо?

— Советник Шеона из клана Хранителей к Аэрариусу. — ответил Саша глубоким грудным голосом. Точно советник, даже командир, таким-то тоном обращаться!

— Занят он. Не принимает. — послышался раздраженный ответ.

— У меня для него кое-что есть.

— И что? — выговорил тот, что за дверью. — У всех что-нибудь есть. До завтра потерпишь.

— Мой подарок не ждет, — продолжал настаивать Саша.

— Протухнет что ли? — зло расхохотался собеседник. — Ты его льдом обложи, тогда дотерпит.

С каждым произнесенным словом, я все больше нервничала. Неужели не выгорит? Неужто не откроет? Тогда что?

— Слушай, я-то уйду, — голос Саши понизился до сердитого шипения; — а вот тебя точно по головке не погладят. Отпущу ее, и пусть идет куда хочет, сами потом ловить будете.

— Ладно. Что там у тебя? — лицо приблизилось к окошку. — Показывай.

— Вот. — Саша аккуратно обхватил мою шею пальцами и подвинул так, чтобы попала в поле зрения стражника. От прикосновения я начала преображаться.

Понятным для меня стало только обалдевшее: «Ого» — остальное пребывало за гранью восприятия. Смотритель скрылся из вида, послышался топот ног, звон металла и скрежет отодвигаемого засова.

— Назад пути нет, — услышала я, прежде чем дверь распахнулась. Прозвучало как приговор.

— Нет. — Подтвердила одними губами, делая шаг вперед.

— Где ты ее откопал? — круглые глаза и изумленный тон, говорили о крайнем удивлении стражника.

— А тебе то что? Себе прибрать захотел! — рявкнул Саша. — Аэрариус где?

— Так занят он. Говорю же, — попятился охранник.

Наверно хомисид первой ступени, такие обычно на побегушках и черновой работе изображают верных псов, принимая указания близко к сердцу.

— Сказано не отвлекать.

Как мы и предполагали, вот только задумываться о том, чем именно он занят мне не хотелось. Кто сейчас у него? Коля, Гаэль? Я тряхнула головой и поняла, что чуть не вырвалась из захвата. Хоть Саша и держал меня за горло, заломив руку за спину, его прикосновения были едва ощутимыми, почти ласкающими. Какая уж тут пленница, больше на любовницу похожа. Надо исправлять положение, а то заметят ненароком, и все планы к черту. Вытащив наимельчайший кусочек сущности, какой только смогла, я отправила его Саше под дых, и рванула вперед, рассчитывая на эффект неожиданности. Сработало, инстинкты бойца взяли вверх. Саша бросился за мной, ухватил за волосы, и рывком вернул на место. Из глаз искры посыпались. Мелькнула мысль, хорошо что мы не враги. Рука у него тяжелая. Чтобы не дать Саше времени на раскаяние, я заорала во весь голос, и наобум лягнула. Судя по резкому выдоху, попала в цель.

— Тихо! — рыкнул он, принимая игру, и согнул меня почти пополам. — Видишь, что творит?! Куда ее? Надоела!

— Может вниз пока? К остальным?

— Веди. — Саша толкнул меня, чтобы шевелилась.

Мы продвигались по коридорам, проходили сквозь огромные залы и небольшие сквозные комнаты. Впереди провожатый, указывающий путь, мы с Сашей следом. Как только представилась возможность, Саша ослабил хватку, и умудрился нежно погладить запястье, словно просил прощения, хотя его вины не было. Казалось, идем по кругу, что вполне вероятно, учитывая архитектонику здания. По пути я пыталась выявить места с наибольшим скоплением сущности, получалось плохо, мешала Сашино присутствие, но мне, все же, удалось заметить два особо вибрирующих места, причем одно из них как-то странно притягивало меня, словно зазывало.

Когда спускались по каменной лестнице в подземелье, Саша переместил руку так, чтобы наша кожа соприкоснулась. Я полыхнула, озаряя пространство мерцающим светом, и идущий впереди человек споткнулся, чуть было не отправившись пересчитывать ребрами ступени. Не то чтобы я переживала за него, просто было необходимо, чтобы он отворил для нас вход в темницу. Саша не знал наверняка, но вроде бы, там была какая-то замута с открытием, что-то хомисидского характера, то ли код какой-то, то ли ключ особый.

— Стойте здесь! — послышался приказ, когда мы добрались до последней ступеньки. — И выключи это.

— Ты где-то переключатель увидел? Может покажешь? — съехидничал Саша, и я невольно фыркнула, сдерживая смех. Пришлось изобразить приступ удушающего кашля, мол, горло мне так пережали, что дышать нормально не могу.

— Что это с ней? — подозрительно поглядывая на меня, спросил стражник.

— Быстрее давай! — прикрикнул на него Саша. — Хватит уже глупые вопросы задавать!

Я подумала, что он палку перегибает, может, не стоило так с хомисидом разговаривать, психанет еще, но нет; тот послушался и, отвернувшись в железной двери, принялся за замок. Мы затаили дыхание, наблюдая за его действиями. Он несколько раз крутанул колесо замка, затем что-то выудил из-под плаща и приложил к центру круга, после, глянув на нас, переместился так чтобы закрыть обзор, и проделал последнюю хитрость, разглядеть которую нам не удалось. Я расстроено повздыхала, будем надеяться, что повторно проникать в темницу не придется.

Отступив от двери, хомисид наблюдал, как колесо крутится уже самостоятельно. Судя по характерным щелчкам, работал механизм открытия.

— А что изнутри-то не откроют? — как бы невзначай поинтересовался Саша. — Больно ты долго копаешься.

Тот ответить не успел, в этот момент преграда поползла в сторону. Я чертыхнулась про себя. Плохо это! Было бы проще, если бы стояла обычная дверь с ручкой, а та, что перед нами, скорее всего, самостоятельно закроется, как только войдем.

Я планировала вырубить всех плащей, что будут в темнице, потом вывести пленников, ну а дальше по ходу разбираться. Теперь же придется оставить этого в сознании, чтобы выпустил нас отсюда. Пара неприличных словечек так и крутились на языке.

— Пошли. — Хомисид шагнул в образовавшийся проем.

— Пора, — шепнула Саше, и он моментально выпустил меня из плена. Я скользнула вперед, попутно создавая путы и накидывая их на приверженца плащей. Тот вскрикнул, попав в невидимые сети, и попытался разорвать их. Безрезультатно. Я только усилила захват, перекрывая ему воздух, чтобы не кричал.

— Можешь отключить его ненадолго?

Саша кивнул и, подойдя к хомисиду, легонько ударил его ребром ладони в основание шеи, и глаза последнего закатились. Он мешком рухнул на пол. Ого! Я только брови приподняла, а Саша в ответ пожал плечами.

В подземелье было сыро и пахло плесенью, несколько факелов чадили на стенах. Под скрежет закрывающейся двери мы двинулись вглубь темницы. Наши шаги гулких эхом отскакивали от стен, затихая где-то вдалеке. Сначала я испугалась, но когда на шум никто не отреагировал, успокоилась. Кажется, пленников не охраняли. Первые три клети оказались пустыми, с распахнутыми настежь дверьми. Следующая была закрыта, но при ближайшем осмотре также оказалась необитаемой.

— Блин, может, их тут нет? — прошептала я, ощущая, как разочарование начинает просачиваться на поверхность.

— Должны, — ответил Саша, но в его голосе сквозила неуверенность. Уж больно неестественная тишина царила вокруг, ни одного звука или шороха, только звук наших голосов и дыхания.

Нам оставалось проверить последние четыре темницы, когда я услышала судорожный всхлип. Сердце пропустило удар и пустилось в пляс. Стрелой метнувшись к следующей клети, нарвалась в висячий замок.

— Шен! Ключи! — с отчаянием выдохнула я, дергая дверь и разглядывая забившегося в дальний угол парнишку. — Гаэль. Ты как?

Услышав свое имя, он встрепенулся и поднял голову. В груди все съежилось от жалости. Его лицо было разбито, губа рассечена, и струйка крови стекала по подбородку. В глазах застыл животный ужас, и мне показалось, что парень не до конца понимает, кто перед ним.

— Гаэль. Подойди ко мне, пожалуйста. — Я старалась говорить спокойным и ровным голосом, хотя всю трясло от бешенства. Как так можно? Он же совсем ребенок еще! — Гаэль. Малыш! Это я, Лаари.

Увидев, что парень пытается еще сильнее вжаться в стену, еле подавила вопль отчаяния. Сущность во мне вскипела от бешенства, и неконтролируемым потоком устремилась в решетку. Видимо, я так сильно хотела, чтобы она исчезла, растворилась в воздухе, что моя природа взяла вверх, и металл просто раскрошился в руках, осыпался крупою на пол. Я рванула к пленнику и опустилась перед ним на колени, не обращая внимания на ругань Саши. Паренек, наконец-то сообразивший, что я — это я, прижался к моей груди и зарыдал в голос. Я отчаянно, всей душой, стремилась помочь ему, но не могла. В Гаэле не было ни грамма силы, совсем ничего, и я не могла поделиться своей, уничтожить его боль. Все попытки разбивались, как о стену, сущность просто обтекала его со всех сторон и возвращалась ко мне. С каждой попыткой, я все больше впадала в отчаяние, так хорошо знакомое беспросветное отчаяние, возвращающее меня в прошлое, когда единственным, что мне оставалось, было молиться и уповать на Бога.

— Гаэль. — Саша склонился над нами. — Ты можешь идти?

Я вместо парня покачала головой.

— Ему надо успокоится.

— Нет времени, — отрезал мужчина. — Поднимай.

— Нет.

— Лаари. Вставай. Быстро.

— Да, что с тобой.

— Надо уходить. Немедленно.

— Да, почему? Нас никто не видел! — я сорвалась на крик. Избитый рыдающий подросток на руках, лишил меня самообладания. — Пять минут ничего не решат.

— Не в нашем случае!

Саша подхватил меня и поставил на ноги. Затем заставил Гаэля подняться, и, поддерживая, повел к выходу. У закрытой двери все также без сознания валялся хомисид, кивнув в его сторону, Саша приказал.

— Буди его.

— Как?

— Лаари, приведи его в чувство.

Я видела его всяким — нежным, злым, расстроенным, но таким никогда. Каждое движение выверено, каждое слово режет будто нож, такое чувство, что передо мной не человек, а робот.

— Шен?!

— Давай. — И ни звука больше, только приказывающий взгляд.

Заморачиваться с битьем по щекам я не стала, просто отправила порцию силы в обмякшее тело. Оно встрепенулось, и мужчина открыл глаза. Постепенно мутноватый взгляд прояснился, и он уставился на нас со злостью.

— Вы…

— Заткнись, — отрезал Саша. — Дверь открывай.

— Не дождешься, — заартачился тот, видимо, решил поиграть в героя.

— Лаари, милая. — Теперь голос моего мужчины превратился в приторный мед. — Помоги, пожалуйста, мальчику, а то он упрямится.

Это я с радостью; причинить боль кому-то кто может позволить себе избить подростка, без вопросов. Вытянув руку в направлении хомисида, для пущего эффекта, я позволила силе коснуться мужчины, не сильно, но болезненно, пройтись по позвоночнику, скользнуть в мышцы судорогой. Это также как лечить, только наоборот. Я поняла, что могу пережать аорту, и прекратить приток крови к сердцу. Похоже, от меня стоило держаться подальше.

Скорчившись от боли, мой подопытный быстро растратил весь свой героизм.

— Сделаю, все сделаю, — простонал он, кривя рот и хватаясь за грудь. Я отпустила, и он, отдышавшись, побрел к двери. Тот же процесс — лязг, звон, и железная преграда отъехала в сторону.

— Держи. — Саша прислонил ко мне Гаэля, и одним движением свернул шею не ожидавшему этого хомисиду. Тот безвольной куклой рухнул на пол, чтобы уже никогда не подняться.

— Идем, быстро.

Мы взлетели по лестнице. У выхода мужчина на мгновенье притормозил, прислушиваясь, потом торопливо зашагал дальше.

— Живее, — подстегивал меня Саша. Даже при том, что он нес Гаэля, я умудрялась отставать. — Лаари.

Когда шок от внешнего вида Гаэля прошел, поняла, что разнесенная в прах решетка, объявила о нашем присутствии всем, находящемся в здании, и, исходя из этого, просто поразительно, что мы еще никого не встретили. И чем дальше, тем более подозрительным это казалось.

Еще я волновалась за Колю. Где он? Что с ним? Неужели придется оставить его здесь? По тому, как Саша стремился к выходу, было понятно, что он уже принял решение. А я?

Это произошло, когда мы пересекали немного искаженную анфиладу залов. Шагнули из одного в другой, а там они, спешащие нам навстречу, такие знакомые, практически родные, с ног до головы в черном, с летящими за спиной плащами. Увидев друг друга, все разом словно на стену натолкнулись. Мы с Сашей замерли в дверях, они посреди залы. Прожигаем противника взглядами. Они немного неуверенно, мы остервенело.

— Уходи. — Практически не шевеля губами, сказала я.

— Нет. — Саша сделал движение, чтобы опустить Гаэля на пол.

— Не смей. Ты должен вынести его отсюда.

— Нет. Сама. — Ожесточенно, зло, сквозь зубы.

— Шен!

Я попыталась перехватить его руку, пока та не отпустила ноги парнишки. Добилась только оживления противоположной стороны, на мой свет они отреагировали идентично. Я бы перевела как — ни хрена себе, а там не знаю. — Иди, я сильнее!

Просительные нотки в моем голосе не достигли цели. Ноги Гаэля коснулись пола, и я, наконец-то, поняла предназначение громоздкой цепи с металлическим кулоном, в последнее время болтающейся на шее у Саши. Он сорвал ее одним движением, и на моих глазах безобразное украшение превратилось в обоюдоострый клинок с массивной рукояткой. Моя половина готовился в битве. Черт! Других слов не было.

Естественно, черненьких дважды просить не пришлось. В одно мгновенье у каждого в руках оказалось холодное оружие. Семь на одного — таков расклад, я то, мечами махать не умею. Рядом застонал Гаэль, и мне пришлось ухватить его под мышки, чтобы не осел на пол.

Пока я думала, что же делать, мужчины «били копытом», как быки на красную тряпку. Хомисиды начали расходиться, образовывая полукруг, стремясь зажать нас в кольцо. Саша отступал, стремясь вытолкнуть меня за дверь. Только этого не хватало! Даже думать не хотелось, во что такая резня может вылиться. Покромсают его на мелкие части!

Из последних сил, физических, я толкнула безвольное тело Гаэля в руки Саши, попутно выхватывая клинок и придавая ему вид бабочки, единственное оружие которым я умела пользоваться — «спасибо детдому».

— Уходи! — Мой крик разлетелся по залу, как последняя надежда. Громкий, пронзительный, такой, что заставил вздрогнуть всех, даже меня. — Ты обещал!

Это была не честная игра. Я знала. Саша дал слово, а его слово — это закон. Нарушить, значить предать самого себя.

— Я люблю тебя. — уже шепотом, губами, и только сердце продолжало кричать: «Спасись! Ради меня!»

Слезы застилали глаза, смазывая все в размытое пятно. «Люблю! Больше всего! Себя! Жизни! Уходи!» Я умоляла взглядом, валялась в ногах, только бы понял, только бы послушал. Я знала, чувствовала, что мой час не пришел, что я справлюсь, а он… Если останется, то потеряю. Смотрела на него и собирала сущность в себе, вытягивала ее из каждой клеточки тела.

— Обещал.