Ткачи Сарамира

Глава 12

Своими ослепительными цветами, голубым, зеленым, пурпурным, белым и желтым, Речной квартал явно вступал в противоречие с примыкавшими к нему районами и поражал своим великолепием. Его шикарные дорогие особняки возвышались над остальным городом, толпясь на маленьком клочке суши. Берега каналов, рассекавших район, были выложены шлифованными каменными плитами лазурного цвета. Над всем этим великолепием высился храм Паназу. Паназу был богом дождя, штормов и рек, поэтому район не имел никаких дорог – только каналы, по которым скользили лодки, перевозя грузы и пассажиров.

Все дома в Речном районе располагались на островках неправильной формы, окруженных сетью каналов, разбегавшихся, словно трещины в разрушающейся каменной плите. Квартал находился к югу от реки Керрин и представлял собой хаотичное скопление жилых зданий, игорных домов, театров, магазинов и питейных заведений.

Когда-то давно на этом месте располагались старые товарные склады да загоны для скота. Но Аксеками рос. Большие грузовые баржи все чаще причаливали к берегам Керрин. Узкие каналы Речного района стали неудобны для приема и разгрузки крупных судов. И постепенно постройки для хранения и обработки грузов сместились на северный берег реки.

Затем квартал на долгие годы превратился в приют для преступников и низшего сословия, пока часть элиты сарамирского общества не решила, что жить в месте, где отсутствуют дороги, очень оригинально. Цены на землю тут же взлетели, и каждый кусочек района застраивался по безумным архитектурным проектам в надежде затмить соседа. С притоком богатых клиентов преступность тоже развивалась: лачуги, заполненные продажными девками, исчезли – взамен появились изысканные притоны и публичные дома. Речной район притягивал золотую молодежь, богатую и скучающую, безрассудно проматывающую в пьянстве и разврате деньги отцов. Это было опасное место, но опасность имеет свойство привлекать, поэтому квартал процветал.

– Я думала, она мертва, – задумчиво проговорила Кайку.

Tэйн повернулся и посмотрел на нее. Это были первые слова, которые Кайку произнесла с тех пор, как Азара – женщина, которую послушник встретил у водопада, – заперла их.

Через щели в потолке внутрь проникали солнечные лучи, слегка освещая лицо девушки. В темной комнате стояла невыносимая духота.

– Кто она? – поинтересовался Тэйн.

Юноша сидел на одной из грубых каменных скамей квадратной формы, спускавшихся ярусами в неглубокую яму в центре комнаты. Помещение, бывшее прежде парилкой, теперь пустовало, и воздух в нем отдавал затхлостью.

– Не знаю, – ответила Кайку. Она сидела чуть ниже, с другой стороны ямы. – В течение двух лет Азара прислуживала в доме моих родителей. Но теперь мне кажется, я никогда не знала ее. Эта женщина совсем не та, кем представляется.

– Я подозревал, – признался Тэйн. – Но у нее метка императорского посыльного. Насколько я знаю, тех, кто сделает такую татуировку без разрешения императорской канцелярии, ждет мучительная смерть.

– Она сгорела заживо, – не слушая юношу, продолжила Кайку. – Я видела ее лицо, обгоревшее и изуродованное. Сейчас она… она еще красивее, чем прежде. Я могла бы предположить, что это сестра Азары, если бы не глаза. Тэйн, моя служанка сгорела. Как же она могла воскреснуть?

Азара была вне себя от гнева. Кайку все еще чувствовала сталь кинжала на своей коже. В тот момент она не сомневалась, что служанка, желая мести, без промедления воткнет оружие в тело бывшей хозяйки.

Но в чем ее вина? Вплоть до последнего момента она думала, что спасительницу-служанку убило какое-то не поддающееся контролю проклятие. Но теперь девушка знала, что ошиблась. И принять это было не так просто.

– Ты оставила меня умирать, Кайку, – прошипела Азара. – Я спасла тебе жизнь, а ты оставила меня умирать.

Тэйн, справившись с изумлением, сделал шаг вперед, чтобы защитить девушку, которую так долго искал.

– Оставайся на месте, Тэйн, – цыкнула на юношу Азара. – Я слишком много сделала для того, чтобы эта девчонка выжила, и поэтому не собираюсь убивать ее сейчас. Но я не ручаюсь за себя, если ты попытаешься вмешаться. Ты умрешь прежде, чем успеешь достать свой нож.

Сомневаться в том, что она выполнит угрозу, не приходилось. Послушник вспомнил странный блеск в ее глазах в ночь их первой встречи. Он не знал, кто скрывается в облике красавицы, и предпочел не рисковать.

– Мне показалось, что я убила тебя, – попыталась объяснить Кайку. Она говорила спокойно, хотя внутри все тряслось от страха. – Я испугалась, когда увидела, что произошло, и убежала.

Вначале девушка хотела попросить прощения за свой поступок, но потом передумала. Извиниться – значит признать вину. Она не станет просить прощения за то, что произошло в лесу. Особенно теперь, после обмана Азары.

– Да, ты сбежала, – зло усмехнулась служанка. – Ты могла бы дорого заплатить за то, что сделала. Но мне дали поручение, и ты – часть его. Следуй за мной. – Она повернулась к Тэйну. – Можешь присоединиться к нам или отправиться восвояси.

– Куда? – машинально спросил Тэйн, уже давно решивший, что не бросит Кайку.

– В Речной район, – ответила Азара.

Служанка спрятала кинжал и предупредила спутников, чтобы они даже не пытались сбежать, хотя никто из них и не собирался этого делать. Несмотря на всю ее грубость и злость, оба чувствовали, что Азара не причинит им вреда. Когда Кайку проанализировала то, что знала о служанке, то пришла к простому выводу: Азара с той самой ночи, когда погибла ее семья, постоянно пыталась куда-то доставить бывшую госпожу. Если бы она решила ее похитить, то давно бы уже осуществила задуманное. Здесь было что-то другое.

Кайку, по словам Азары, являлась частью какого-то поручения. И именно поэтому путники направлялись сейчас в Речной район. Кайку охотно последовала за служанкой. Девушке хотелось хотя бы приоткрыть завесу окутывавшей ее тайны.

Процессия пересекла Керрин по большому мосту Гилза, висящему на цепях, и оказались среди безвкусных разноцветных зданий. Внезапно открывшаяся картина избыточной роскоши и сумасбродства ошеломляла, как будто мост был барьером между городом и этим местом, населенным ярко и вызывающе одетыми и раскрашенными существами. Здесь запрещалось использовать колесный транспорт – только плоскодонки. Ярко раскрашенные крошечные лодки, издалека казавшиеся цветами на речной воде, сновали туда-сюда по узким каналам.

Азара подвела своих спутников к заброшенному, стоявшему на отшибе, удивительно раскрашенному зданию, судя по вывеске, бывшему некогда аптекой. Позади него располагалось низкое деревянное сооружение, очевидно парилка. Все вокруг было завалено пыльными каменными плитами.

– Ждите здесь, – приказала Азара. – Не заставляйте меня разыскивать вас, иначе сильно пожалеете.

С этим словами она вышла. Раздался звон цепи и скрежет ключа в замке. Теперь молодые люди наверняка не могли выбраться наружу. За все время пути Азара не проронила ни звука, и пленники пребывали в полном неведении относительно того, что происходит.

Оставшись одни, Тэйн и Кайку разговорились. Послушник рассказал девушке о страшной участи, постигшей священников храма. Кайку поделилась сведениями, которые Мисани удалось выведать у старого ученого. Но, хотя беседа текла так же легко, как и в первые дни их знакомства, молодые люди по-прежнему не были откровенны до конца. Кайку ни словом не обмолвилась ни о своем отклонении, ни о том, почему покинула дом подруги. Умолчала она и о том, что произошло между нею и Азарой в лесу. Тэйн скрыл от девушки, что гибель священников нисколько не трогает его, что он испытывает лишь странное волнение перед предстоящими событиями. Юноша горел желанием узнать, какое предназначение уготовила ему судьба.

Так парочка проводила время в ожидании Азары. Ни один из них не испытывал страха. Кайку уже оправилась от шока и теперь решила не вмешиваться в течение событий. Самое печальное, что могло случиться, это смерть. И, размышляя над своим нынешним положением, девушка пришла к выводу, что, возможно, это будет и к лучшему…

Лучи света проникали в помещение сквозь щели в потолке, когда-то проложенные просмоленной паклей. Но пакля давно сгнила, а смола от старости высохла и выпала, поэтому каждый раз, когда открывались двери, на восточной стене плясали кривые тени.

Неожиданно дверь распахнулась, и в помещение вошла высокая, как башня, незнакомка, одетая во все черное, с пелериной из вороньих перьев, наброшенной на плечи. Два полумесяца, нарисованные темной краской, тянулись от щек до лба. Красные губы украшали нарисованные черные треугольники, отчего белые зубы казались еще ослепительнее. Волосы незнакомки казались такими же темными, как и одежда, цвета ночи в солнечный день, и были завязаны в два толстых хвоста и закинуты за плечи. Маленькая серебряная сережка украшала бровь, сверкая драгоценным камнем.

Незнакомка проскользнула в комнату. За ней вошла Азара и закрыла за собой дверь.

– Приветствую вас, – промурлыкала черноволосая. Ее голос был подобен кошачьим когтям, спрятанным в бархатные ножны. – Приношу извинения за не совсем удачное место встречи, но нам необходимо хранить все в тайне.

– Кто ты? – потребовал ответа Тэйн, изучая ее диковинное одеяние и внешний вид. – Колдунья?

– Колдовство – это суеверие, Тэйн ту Джерибос, – усмехнулась незнакомка. – Я намного хуже. Я – порченая.

Глаза Тэйна засверкали, и он с гневом посмотрел на Азару.

– Зачем ты привела нас сюда?

– Успокойся, Тэйн, – попросила Кайку, хотя и сама чувствовала себя неуютно в сложившейся ситуации. – Давай выслушаем их.

Юноша вспыхнул, затем, по очереди посмотрев на трех женщин, возмущенно фыркнул:

– Я не стану слушать такую, как она.

– Тогда убирайся. Тебя никто не задерживает, – просто сказала Азара.

Тэйн посмотрел на дверь, потом на Кайку.

– Ты идешь?

– Она останется. – Азара по-прежнему говорила очень спокойно. – По крайней мере пока не выслушает нас.

– Тогда я подожду тебя снаружи. – Послушник кивнул в сторону выхода, подошел к двери и вышел на улицу.

– Это твой друг? – поинтересовалась незнакомка, капризно скривив губы.

– Можно сказать и так. – Кайку пожала плечами. – Хотя… кто знает?

Незнакомка понимающе улыбнулась.

– Это хорошо, что он ушел. Есть вещи, которые я должна обсудить с тобой с глазу на глаз – для твоей же пользы. Если захочет, то может прийти позже.

Кайку представилась:

– Кайку ту Макаима. – Это был лучший способ узнать, с кем она разговаривает.

– Я – Кайлин ту Моритат, сестра Красного ордена, – услышала она в ответ. – Мы давно наблюдаем за тобой.

– Да, Азара рассказывала мне. – Кайку посмотрела на бывшую служанку. – Чего вы хотите от меня?

– Ты изменилась, Кайку. – Кайлин словно не расслышала вопрос. – Уверена, теперь ты и сама знаешь об этом. В тебе пылает огонь.

– Ты знаешь причину появления этого огня? – взволнованно спросила девушка, не обращая внимания на настороженные взгляды Азары.

– Да, – тряхнув волосами, ответила Кайлин.

Кайку принялась нервно накручивать прядь на палец. Девушка боялась задать следующий вопрос. Они стояли друг против друга и молчали. В душном, спертом воздухе под солнечными лучами танцевали облачка пыли.

– Я – порченая? – наконец разлепила губы Кайку.

– Да, – без тени смущения ответила Кайлин. – Как я и Азара. Но не воспринимай это слово так серьезно. Я знала так называемых порченых, которые ушли из жизни, не в силах вынести свое новое предназначение. – Кайлин посмотрела на собеседницу сверху вниз. – Но ты сильнее, чем они. И я научу тебя не стыдиться своего отклонения.

Кайку оценивающе посмотрела на собеседницу.

– Чему ты еще можешь меня научить?

Азара одобряюще кивнула, заметив, как изменилась Кайку с той страшной ночи. За это время бывшая хозяйка многое выстрадала, столкнулась с неприятной истиной, но это не сломило ее. Похоже, уверенность Кайлин в силе девушки имела основания.

– Ты просто не знаешь, как управлять тем, что находится внутри тебя, Кайку, – объясняла тем временем Кайлин. – Сейчас это проявляется как огонь, как разрушение, ребяческие приступы гнева. Я могу научить тебя, как приручить твою силу. Я обучу тебя таким вещам, о которых ты и не мечтала.

– И что ты хотела бы получить взамен?

– Ничего.

– В это трудно поверить.

Во время всего их разговора Кайлин стояла, выпрямившись, словно тонкая статуя, завернутая в тень.

– Орден весьма малочислен. Ткачи добираются до большинства наших потенциальных кандидатов прежде, чем мы. Во многих случаях несчастные по неосторожности поджигают себя или сводят счеты с жизнью, открыв, какими способностями обладают. Мы учим их, как совладать с силой, данной свыше, прежде, чем их способности уничтожат своих невольных хозяев. И тогда они выбирают собственную тропу. Каждый из нас свободен сделать выбор: уйти или принять жизнь такой, какая она есть. Некоторые, так же как и я, начинают заниматься с другими порчеными. Я обучу тебя прежде, чем твоя сила убьет тебя и тех, кто окажется рядом. Захочешь остаться с нами или уйдешь – это твое дело. Я рискну.

Ее слова не убедили Кайку. Бескорыстная забота о благе других никак не сочеталась с надменностью, явно свойственной даме в черном. Что действительно скрывалось за предложенной помощью? Простая самовлюбленность? Желание сформировать что-то подобное своему образу? Или нечто совсем другое?

– Она тоже из вашего Красного ордена? – поинтересовалась Кайку, кивнув в сторону бывшей служанки.

– Нет, – коротко бросила Азара и вновь умолкла.

Кайку вздохнула и села на каменную скамью.

– Тогда, может, ты объяснишь? – обратилась она к Кайлин.

Кайлин не пришлось просить дважды.

– Красный орден создан теми, кто обладает уникальными способностями. Ты наделена силой, которую мы называем кана. Эта способность проявляется только у женщин. Отклонения не всегда случайны, Кайку. Некоторые неожиданно проявляются и исчезают, и так повторяется много раз. Не нужно воспринимать свою силу как болезнь или проклятие. Это дар, обладать которым опасно, если не знать, как с ним обращаться. За последние годы мы научились находить тех, кто обладает подобной силой прежде, чем она проявится. Некоторые таланты обнаруживаются еще в младенчестве. Таких детей обычно отдают ткачам. Но некоторые, подобно тебе, открывают свой дар только в момент гнева или сильного проявления чувств. В тебе скрыт огромный потенциал, Кайку. Мы узнали об этом лишь несколько лет назад.

– И отправили Азару наблюдать за мной? – поинтересовалась Кайку – в голосе ее слышалась смесь удивления и насмешки. – Ждать, пока не проявится эта… кана? И тогда она привела бы меня к тебе.

– Вот именно. Но события развивались совсем по другому сценарию.

Кайку обхватила колени руками и опустила голову. Спустя мгновение, из-под свесившихся вниз каштановых волос раздался смех.

– Что смешного? – холодно поинтересовалась Кайлин.

– Простите меня, – произнесла девушка сквозь смех. – Вся эта трагедия… все, что случилось со мной… И теперь ты предлагаешь мне учиться?

– Я предлагаю то, что сохранит тебе жизнь, – гневно бросила Кайлин. Похоже, она рассердилась не на шутку.

Смех стих. Девушка резко вскинула голову и пристально посмотрела на Кайлин.

– Твое предложение, без сомнения, заинтриговало меня. Но я не могу его принять.

– Из-за отца? – Холодок в голосе Кайлин проступил отчетливее.

– Я поклялась богам, что отомщу за него. И не могу нарушить свой обет из-за вас. Я поеду на остров Фо и найду мастера, который сделал маску для моего отца.

– Она все еще у тебя? – удивленно поинтересовалась Азара.

Кайку кивнула.

– Можно посмотреть на нее? – спросила Кайлин.

Кайку немного поколебалась, но затем все-таки достала маску из мешка.

В тот момент, когда женщина склонилась над ухмыляющимся ликом, дыхание горячего ветра пронеслось по помещению, отчего перья на ее пелерине задрожали.

– Твоя сила опасна, – произнесла Кайлин. – Или ты убьешь ее, или она тебя. Я даю тебе шанс спастись. Если ты сейчас уйдешь, то, возможно, не доживешь до нашей следующей встречи.

Кайку внимательно смотрела на собеседницу, размышляя о чем-то, и наконец решилась.

– Расскажи мне о маске, – попросила девушка.

– Ты что, не слышишь меня?

– Слышу. Но я вправе сама решить, как мне распорядиться жизнью.

Кайлин вздохнула.

– Боюсь, упрямство до добра не доведет. У меня есть предложение. Я расскажу тебе о маске, если ты обещаешь, что вернешься и дослушаешь меня.

Кайку склонила голову в молчаливом согласии.

– Все будет зависеть от того, что ты расскажешь.

Кайлин оценивающе посмотрела на девушку, пытаясь измерить крепость ее характера или уловить подвох, но если и почувствовала что-нибудь, то не подала виду и возвратила Кайку маску.

– Маска – это карта. Проводник. Место, откуда она пришла, ты не найдешь. Оно надежно спрятано от глаз обычных людей. Но маска укажет путь. Надень ее, когда захочешь узнать свое предназначение, и она впустит тебя в свое жилище.

– Не вижу смысла во всех этих загадках, – непонимающе произнесла Кайку.

– Маска открывает невидимые барьеры. Место, которое ты ищешь, спрятано. И маска нужна, чтобы найти его. Это все, что я могу тебе рассказать.

– Этого мало.

– Мне нечего добавить. Где-то на севере, в горах острова Фо, затерялся монастырь ткачей. Дорога к нему давно бы исчезла с карты, но телеги с провизией постоянно прибывают в деревню Хайм. Монахи меняют маски отцов Предела и другие необычные вещи на еду. – Кайлин плавно взмахнула рукой. – Отправляйся в Хайм. Может, там ты найдешь то, что ищешь.

Кайку задумалась. То, что рассказала Кайлин, совпадало с предположениями Копания. Она кивнула.

– Хорошо. Если твои слова окажутся правдой, я вернусь, и мы продолжим наш разговор.

– Сомневаюсь, что ты проживешь так долго. – С этими словами Кайлин вышла, оставив Кайку и Азару одних.

Азара едва заметно улыбнулась.

– Знаешь, Кайлин легко могла заставить тебя остаться.

– Подозреваю, она хотела получить мое согласие без принуждения.

– Ты ужасно упрямая, Кайку.

– Ну что, простимся? – не утруждая себя ответом, произнесла девушка.

– У меня к тебе просьба, – решилась Азара и, откинув черные с рыжими прядями волосы за плечи, гордо подняла голову. – Возьми меня с собой на Фо.

Кайку удивленно подняла бровь.

– С какой стати?

– Ты знаешь, что такое честь и долг. К тому же ты многим мне обязана.

Кайку довод Азары не убедил. И, похоже, бывшая служанка это заметила.

– Я обманула тебя, Кайку, но ни разу не предала. Ты не должна меня бояться. У нас с тобой общая цель. Обстоятельства, предшествовавшие смерти твоей семьи, интересуют меня не меньше, чем тебя. Я погибла бы вместе с тобой, будь демоны тени чуть проворнее. И хочу напомнить, что, если бы не я, ты лишилась бы не только маски, но и жизни.

Кайку покачала головой:

– Интересно, что ты не называешь мне истинной причины. Я не доверяю тебе, но долги нужно возвращать. Ты можешь пойти со мной.

– Очень хорошо, – улыбнулась Азара. – Я позабочусь о том, чтобы восстановить утраченное доверие.

– А как же быть с Тэйном? – спохватилась Кайку. – Ты привела его сюда. Что теперь с ним делать?

– С Тэйном? – переспросила Азара. – Мне нужна была его лодка. Он немного медлителен и не больно расторопен, но не вызывает у меня неприятных чувств. Думаю, Тэйн мог бы пойти с нами, если ты позволишь. Он пытается найти те же ответы на те же вопросы, что и мы. Ведь тот, кто послал шин-шинов, чтобы убить твою семью, несет ответственность и за резню в храме.

Кайку посмотрела на Азару. На мгновение она поразилась тому, как стремительно развиваются события. Ее словно подхватил бурный поток. И остановить столь быстрое погружение в неизвестность никто не в силах. Кайку сдалась.

– Значит, отправимся втроем. Утром мы уезжаем.

Поместье семьи Амаха находилось к востоку от Аксеками. В этом месте остроконечные скалы гор Чамил разделяли стремительный водный поток Керрин надвое. Одна из образовавшихся рек неторопливо несла свои воды на север. В ней водилось много рыбы, и ничто не угрожало тому, кто направит свое судно по ее неспешным волнам. Течение же той реки, что поворачивала к югу, наоборот, было бурным и предательским. Река Ран, мелкая и быстрая, часто меняла свое русло.

Ран огибала имение с востока и затем направлялась к землям Ксаранского Разлома, где обрушивалась широким водопадом с отвесных скал. Даже самые отчаянные путешественники на лодке размером с каноэ не могли проскочить отвесный скалистый обрыв. Таились здесь и другие опасности, так что лишь немногие храбрецы отваживались проникать в это часто посещаемое привидениями место. Водопад фактически перекрывал речной путь между Аксеками и плодородными землями юга, вынуждая совершать длительную поездку по берегу.

От того пункта, где река разветвлялась, скалистые горные хребты спускались к долине, огороженной земляными дамбами от наводнений. Рисовые поля вперемешку с соляными участками раскинулись на склонах. С помощью огромных колес местные жители черпали воду из реки, чтобы доставлять живительную влагу на поля.

На вершине самого высокого холма располагалось поместье семьи Амаха – множество зданий, окружающих необычной формы строение с высокими стенами из серого камня, украшенное по бокам башенками и укрытое покатой крышей из красного сланца. Дом построили так, чтобы в полной мере использовать особенности холмистого ландшафта. Одно крыло располагалось на скалистом утесе, другое спускалось в ложбину. У остальных строений были такие же красные крыши и стены, сложенные из темно-коричневого дерева, чтобы соответствовать фасаду главного здания.

К западу от особняка холмы полого спускались вниз. Здесь не было рисовых полей – их заменяли огромные фруктовые сады, привлекающие внимание темно-зеленой листвой и различными плодами: апельсинами, персиками, айвой, грушами… Среди этого великолепия и тренировалась пятитысячная армия семьи Амаха.

Воины по команде строились в боевые порядки, формируя отряды копьеметателей, стрелков, фехтовальщиков и кавалеристов. В душный, жаркий полдень солдаты хрипели от напряжения и обливались потом, отрабатывая приемы ведения боя. Легкое обмундирование из дубленой кожи не сковывало движений и позволяло легко маневрировать. В Сарамире не пользовались стальными латами из-за безжалостно палящего солнца. Жара убила бы закованного в броню воина на месте. По этой же причине сарамирские солдаты не носили шлемов. Головным убором служила широкая лента или цветной платок. Военная тактика строилась на скорости и свободе движения.

На другом конце сада командиры проводили занятия по фехтованию, отрабатывая элементы защиты и нападения, ведения боя в строю. Солдаты двигались грациозно и легко, словно танцуя у смертоносных остриев мечей.

Канониры целились в мишени, установленные вдали на валунах, и крики их командиров разносились по всему поместью. Баллисты были проверены и откалиброваны.

Семья Амаха готовилась к войне. Сонмага важно ехал верхом через жару и пыль, поднятую тысячами солдатских ног. В ушах звенело от шума битвы, резких команд офицеров и шумных ответов воинов. Воздух пропах потом и влажной кожей, лошадьми и адским запахом серы от пушечных снарядов и винтовочных выстрелов. Вельможа раздувался от гордости, точно воздушный шар. Какие бы дурные чувства и опасения ни тревожили его раньше, сейчас сердце Сонмаги переполнял восторг при виде пяти тысяч воинов, готовых отдать жизнь по его команде. Не то чтобы он ценил преданность – в конце концов, главная обязанность солдата в том и состоит, чтобы умереть, когда это требуется господину, и эта обязанность вместе с традицией являлись опорами, на которых держалось общество. Его возбуждало ощущение власти над человеческими судьбами. Кто распоряжается другими, близок к богам.

Сонмага провел все утро верхом, осматривая армию и выступая с речами перед воинами. Решение тренироваться без перерыва, несмотря на жаркий день, было продиктовано тем, что они, по мнению вельможи, должны уметь воевать в любых условиях, и встречено подчиненными с восторгом. Иной реакции он и не ожидал. О дисциплине в армиях воинов Амаха ходили легенды. К тому же Сонмага не привык, чтобы его приказания обсуждались.

Внезапно поддавшись поэтическому порыву, он пришпорил лошадь и поскакал сквозь шеренги к дому, очертания которого расплывались в знойном мареве полдня. Но целью его был не сам особняк. Проскакав мимо, Сонмага остановился на склоне холма, спешился и стал всматриваться в пыльную даль.

Глава рода стоял на низком утесе, отколовшемся от скалы. Позади него располагались сложенные без раствора стены, огораживающие фруктовые сады. Оставив лошадь пастись на склоне, он с высоты утеса рассматривал свои войска.

От масштаба совершающихся внизу маневров и численности войск у Сонмаги перехватило дыхание. Но еще больше впечатляла необъятная ширь открывшихся равнин, на которых даже пятитысячная армия казалась незначительной. Люди выглядели муравьями на фоне величественных просторов. Великолепие и размах природы затмевали всю роскошь поместья. Синее небо, не потревоженное ни единым облаком, сияло подобно драгоценному камню. Водный поток Керрин ослеплял, мигая и переливаясь в свете глаза Нуки. Гладь реки тянулась широкой дорогой к скрытому за горизонтом Аксеками. По равнинам вдоль дорог протянулись пунктирами деревья. Сонмага страстно желал увидеть огромные стада скота, пасшегося на густой траве, но дрожавший от жары знойный воздух делал все вокруг неясным и иллюзорным.

Сонмага прошептал молитву, благодаря богов. Он не считал себя впечатлительной натурой, но в такие моменты душа таяла, словно пчелиный воск. Природа внушала благоговейный страх. Один только вид этих необъятных просторов приводил его в трепет.

Взгляд вернулся к казавшимся сверху крошечными отрядам, и Сонмага почувствовал, как исчезают последние сомнения. Что бы ни вышло из его плана, чем бы все ни закончилось, он знал, что поступает по велению сердца. Государственный переворот должен совершиться по его сценарию. Идея гражданской войны была ему противна.

Сонмага не отрицал, что жаждет власти. Ему хотелось превратить семью Амаха в правящую династию, прославить и навсегда сохранить в истории имя своего рода.

Но сейчас на кону стояло нечто большее, чем императорский трон. Глубокая, прочная любовь Сонмаги к земле не позволяла остаться в стороне и равнодушно взирать на происходящее. Всеобщий упадок и разруха больно ранили его душу. Всеобщая проказа не миновала даже ухоженные сады семьи Амаха. С каждым годом росло число испорченных плодов, новые ветки на деревьях вырастали кривыми. И хотя болезнь поразила его земли намного меньше, чем другие, менее удачливые территории, Сонмага страдал, словно зараза поражала не почву, а его самого. А в последнее время в крестьянских семьях, обитающих на подвластных вельможе землях, стали рождаться порченые дети.

Больше всего на свете этот властный человек боялся, что и сам может стать отцом такого ребенка. Уж лучше свести счеты с жизнью, чем подвергнуться подобному позору.

И вот теперь Люция… Наследница императорской семьи родилась с отклонениями. Нет большего оскорбления богам, природе и здравому смыслу. Не время закрывать глаза на подобное вопиющее попрание традиций и устоев. Если Люция воцарится на троне, порченые наводнят Сарамир. Именно они, по мнению Сонмаги, несли в мир зло, убивающее все вокруг.

Одного желания властвовать было недостаточно, чтобы заставить Сонмагу присоединиться к тем, кто готовился начать войну против императрицы. Но чтобы остановить распространение проказы, можно и должно пойти почти на все.

Он нащупал в кармане письмо с печатью Авана ту Колай и перечитал еще раз. Времени в запасе почти не оставалось.