Тонущие города

СУДЬБА ВЕНЕЦИИ

2 декабря 1966 г., менее чем через месяц после бедствия, Генеральный директор ЮНЕСКО Рене Майо обратился к миру:

«От имени ЮНЕСКО я обращаюсь с торжественным воззванием к интеллектуальной и моральной солидарности человечества в интересах спасения и восстановления пострадавших культурных сокровищ Флоренции и Венеции.

Я обращаюсь с призывом к 120 государствам — членам ЮНЕСКО, и прежде всего к их правительствам, великодушно предоставить денежные средства, материалы и другую необходимую помощь, чтобы выполнить огромные по своему объему реставрационные работы…

Я призываю музеи, библиотеки, архивы и научные учреждения всех стран прислать своих специалистов, предоставить свои лаборатории и мастерские в распоряжение соответствующих итальянских учреждений, чьи помещения и коллекции пострадали от бедствия.

Я призываю писателей, художников, музыкантов, критиков, историков — имя им легион, — кто в своем творчестве вдохновлялся флорентийскими и венецианскими сокровищами, пожертвовать часть того, что они почерпнули, — они, как никто другой, знают, что никогда не смогут сполна возместить свой долг, ибо этот долг духовный, — и помочь нам своим талантом привлечь внимание общественности, тронуть человеческие сердца.

Я призываю миллионы и десятки миллионов людей, пусть всего лишь раз посетивших эти изумительные города и вернувшихся оттуда на всю жизнь духовно обогащенными, прислать в ЮНЕСКО хотя бы один доллар.

И, наконец, я призываю тех, кто никогда не видел Флоренции и Венеции и большинство из которых, вероятно, так и не будет иметь такого счастья, также внести свою скромную лепту: деньгами, трудом, частицей собственного сердца. Ибо невозможно сознавать себя человеком и оставаться безучастным к судьбе величайших сокровищ мировой культуры».

Небывалое наводнение, обрушившееся на Венецию 4 ноября 1966 г., приковало к судьбе этого города внимание всего мира. Это наводнение не только причинило большой ущерб городу и его культурным ценностям, оно показало, что город — на грани гибели.

Венеция — достояние не только Италии, она — жемчужина мировой культуры. Более десяти тысяч сооружений и произведений искусства в Венеции представляют исключительную историческую и художественную ценность. Уникален и неповторим сам город среди лагуны. «Венеция, — писал Гете, — это мечта, сотканная из воздуха, воды, земли и неба».

Судьба Венеции… Не ждет ли ее участь Атлантиды, не придется ли историкам будущего решать вопрос: Венеция — реальность или миф?

Венеция расположена на островах в середине мелководной лагуны в северо-западном торце Адриатического моря (рис.69). При первом взгляде на карту Венеции — ее исторического центра — можно увидеть два острова, разделенных Большим Каналом (канал Гранде), и рядом еще один остров — Джудекка. Эти острова, общим размером примерно 5x3 км, рассечены 180 каналами (рис.70), и считается, что Венеция стоит на 118 островах. С материком Венецию соединяет железнодорожный и автодорожный мост длиной 3,6 км. На материке расположены пригороды Венеции —

Местре и Маргера, представляющие собой крупные жилые и промышленные зоны. Пригородами считаются и острова в лагуне (Мурано, Торчелло, Бурано), и застройка песчаной косы, отделяющей лагуну от моря (Лидо, Пелестрина, Сан-Эразмо).

Берега Большого канала и бассейна Сан-Марко застроены дворцами. Великолепны Дворец дожей, пятикупольный собор Сан-Марко, ансамбль центральной площади — Пьяцца Сан-Марко и примыкающей к ней Пьяцетты. В городе 378 мостов, среди которых выделяется мост Риальто — первоначальное ядро города. Транспорт города только водный: водные трамвайчики (ва-поретто), катера, гондолы. Нет ни автомобилей, ни лошадей. Последним всадником в Венеции был Наполеон. Улицы узки, по ним едва могут пройти рядом несколько человек (рис.71). В городе около 400 площадей, но, собственно, этого названия заслуживает только Пьяцца Сан-Марко длиной 175 м и шириной 82 м, выложенная мраморными плитами.

Днем рождения Венеции считают 25 марта 451 г., когда гунны, ведомые Аттилой, вторглись на Апеннинский полуостров, разрушили город и крепость Аквилею, заставив оставшихся в живых искать убежища на островах лагуны. (Задолго до этого на островах и побережье лагуны были поселения венетов — древнего славянского иллирийского племени, в 42 г. до н.э. подчиненного Римской империи. Недавно аквалангисты обнаружили на дне лагуны у островка Торчелло остатки дамб, относящихся к I в. до н.э. и ограждавших, по-видимому, древнеримское поселение и порт.) После варварских нашествий часть беглецов из Аквилеи, Падуи, Конкордии, Одерцо возвращалась в родные места, другие оседали на островах. На островах вырастали дома и хижины на сваях, со стенами из камня, который новоселы привезли на плоскодонных судах вместе со своими пожитками, а также традициями.

Образовалось 12 поселков, в каждом из которых был избран трибун. Они оказались под властью Византии, которая в 697 г. назначила первого дожа — Паолуччо Анафеста. Центрами были поселения на разных островах: Градо — религиозный центр, Гераклея и затем Маламокко — политический (оба были позднее поглощены морем), Торчелло — торговый. В IX в. политический центр переносится в Риальто (Ривус Альтус, глубокий поток), и город в течение нескольких веков носил это имя. В 829 г. два купца в монашеских одеяниях, Буоно ди Маламокко и Рустико ди Торчелло, тайно перевезли мощи святого Марка из Александрии в Риальто. Святой Марк заменил греческого святого Теодора в качестве покровителя города; Риальто стал независимой Республикой Сан-Марко. Флот республики распространял ее влияние на побережья Адриатики. Дож Пьетро Орсеоло II (991–1009) принял титул дожа Риальто и Далмации. Его победы отмечены установившимся с того времени символическим обрядом обручения дожа с морем. Становясь главой государства, дож бросал кольцо в море со словами: «Мы венчаемся с тобой, о море, в знак вечного над тобой господства».

Высшей степени своего могущества и расцвета республика достигла в средние века, во время и после крестовых походов. Дож Энрико Дандоло согласился перевезти франкские армии IV крестового похода в святую землю во славу господа, плюс 85 000 марок и половина добычи. Когда стало ясно, что у франков не было достаточно марок, им пришлось уплатить свой долг, направив армии на взятие Константинополя для Риальто. К XIII в. щупальцы Риальто распространились дальше, чем любого другого города, он стал «господином и хозяином четверти и еще полчетверти Римской империи». В город стекаются богатства, строятся великолепные дворцы, соборы, здания. Прокладываются новые каналы и засыпаются старые, строятся мосты.

Наиболее значительные сооружения города — базилика Сан-Марко, Дворец дожей и другие, заложенные еще в IX в., одеваются мрамором и позолотой, украшаются скульптурами и живописью. На фасаде базилики Сан-Марко появляется четверка бронзовых позолоченных коней, вывезенных в 1204 г. с ипподрома Константинополя. (Это было не первое и не последнее путешествие скульптуры. Созданная в Греции либо, по некоторым данным, в Древнем Риме квадрига находилась в Риме на триумфальной арке Траяна. Константин Великий перенес ее на императорский ипподром в Константинополе, откуда дож Дандоло забрал ее в качестве военного трофея в Риальто. Наполеон отправил коней в Париж, так же как и крылатого льва с колонны Сан-Марко — символ Венецианской республики. В 1815 г. они были возвращены в Венецию, но лев — без двух больших карбункулов, сиявших прежде в его глазах.)

В XV–XVI вв. политическое и экономическое влияние и значение Венеции, как теперь именуется город, начинает таять. Турки взяли Константинополь и подошли к Адриатике, лишив Венецию заморских портов. Открытие путей к Индии и Новому Свету, новые рынки Испании, Португалии, Англии, Голландии лишили венецианцев торговых преимуществ. Но Венеция, накопившая большие богатства, остается культурным центром и городом искусств. В это время была основана прославленная венецианская школа живописи. Беллини, Карпаччо, Тициан, Джорджоне, Тинторетто, Веронезе — творцы большого числа работ, и по сей день оставшихся в тех зданиях, для которых они были первоначально созданы. Венецианские карнавалы, длившиеся по несколько месяцев без перерыва, привлекают «всю Европу».

Синонимом Венеции стало имя Серениссима — Светлейшая. Джеймс Моррис, исследователь венецианской истории, замечает об этом периоде, что карнавалы венецианского декаданса были приманкой для туристов, и чем более декаданскими они становились, тем больше людей собиралось на них. Проститутки стали столь же знамениты, как архитектура. В исследовании XVIII в. отмечается, что целью венецианской внутренней политики было «поощрять безделье и роскошь аристократии, невежество и распущенность духовенства, поддерживать непрерывные распри в простом народе, потворствовать дебошам и разврату в монастырях». Физический эффект заключался в том, что город становился еще более великолепным. Немало было и трагедий: чума приходила в город 70 раз!

В 1797 г. венецианский дож сдал знаки своей власти генералу Наполеону Бонапарту. Его победа была такой легкой, что город остался не тронут. Правительство республики просто проголосовало против своего существования 512 голосами против 30 при 5 воздержавшихся. Венеция становится разменной монетой в европейской политике, переходя из рук Франции к Австрии, затем к Италии, вновь к Франции, Австрии. На короткое время, около года (революция 1848 г.), Венеция вновь становится Республикой Сан-Марко. И наконец, в 1866 г. плебисцит объединил Венецию с Италией.

Город и лагуна. Взаимоотношения Венеции с окружающей ее водой не ограничивались обручением дожа с морем. На протяжении всей истории города борьба с водкой стихией была жизненно важной его заботой.

Когда венеты начали селиться на островах лагуны, была она большей частью пресноводной. В нее впадали реки Брента, Силе, Пьяве и другие, берега были заболочены. Место было нездоровое, но хорошо защищенное, окруженное лишь морем и небом. Однако реки стали угрожать безопасности, а затем и судоходству: их наносы заиляли лагуну, грозя навести мосты к островам. Начиная с XII в. и по XVI в. венецианцы последовательно отводят Бренту, Дезе, Силе, Зеро, Марцениго и Пьяве по каналам в Адриатику в обход лагуны. Это избавило лагуну от болот — рассадников малярии, лагуна полнее стала «дышать» морской водой.

Песчаная коса, отделяющая лагуну от моря, не выдерживала натиска его волн. Венецианцы укрепляют берега косы. Первые защитные стены были построены в XIV в. и время от времени укреплялись. В XVIII в. вместо старых стен начали возводить сохранившиеся до наших дней «мурацци» — стены длиной более 5 км из земляных насыпей и больших каменных блоков. Они строились 39 лет и были завершены за 15 лет до падения города перед Наполеоном.

Изложенная в двух абзацах история борьбы венецианцев с водой может создать впечатление четких продуманных действий, единого плана. Нет, конечно. Этот аспект истории Венеции также изобилует большими и малыми событиями и поражениями. Венецианская республика на долгом опыте осознавала значение лагуны, экспериментируя, изучала ее механизм.

«Лагуна имеет трех врагов: море, землю и человека» — этот афоризм рожден в Венеции пять столетий назад. Опыт показывал, что лагуна не терпит вольного с собой обращения. Перегораживающие ее рыбачьи сети приводили к заиливанию и заболачиванию. «Жердь рождает болото» — еще один афоризм венецианцев. Земля, сбрасываемая в лагуну при прокладке каналов в городе, меняла направление течений и создавала «мешки» — застойные зоны, не очищавшиеся течениями. Были планы — в XVI в., а возможно и раньше, — засыпать лагуну и выращивать на ней хлеб. Но венецианцы были мореплавателями, интересы флота были для них дороже хлеба, поэтому лагуну расчищали и углубляли, давали в ней простор воде (и сохранили Венецию такой, какой она была и есть — городом среди лагуны).

Очевидно, Совет десяти — законодатель республики — имел основания для крутых мер в защиту лагуны, установив эдиктом 1501 г.: « … тот, кто посмеет повредить плотины, проложить трубу, чтобы отвести воды, углубить или расширить каналы, будет лишен правой руки, левого глаза и всего имущества». Неизвестно, применялись ли именно эти меры возмездия (трое из десяти членов Совета были инквизиторами, а «мост вздохов» вел из зала Совета прямо в тюрьму), но один из старейших и высших государственных органов Венецианской республики — Магистратура водных дел вела активные действия борьбы со всеми тремя врагами лагуны. Она была наделена для этого реальной и весомой властью. Эта деятельность была прекращена наполеоновской администрацией и с тех пор в прежних целенаправленных традициях не возобновлялась.

Лагуна длиной 56,5 км и шириной 9,6 км отделена от Адриатического моря песчаной косой с тремя проливами: Лидо, Маламокко и Кьоджа. Во время приливов морские воды входят через них в лагуну, повышая ее уровень, и при отливах вновь уходят в море. Эти ежедневные течения очищают венецианские каналы, позволяя городу обходиться без канализационной системы очистки.

Треть лагуны — постоянный водоем с системой естественных и искусственных каналов глубиной от 1 до 15 м. К суше дно лагуны повышается, и приливы создали здесь илистые и песчаные отмели — барены, занимающие более 40% площади лагуны. Илистые отмели затопляются водой при каждом приливе, песчаные — при сизигийных приливах (в новолуние и полнолуние) и при высокой воде. Часть отмелей в наше время засыпали и продолжают засыпать для расширения промышленной зоны Маргера. Около 20% территории лагуны окружено дамбами и превращено в рыболовные водоемы. Острова занимают около 5% площади лагуны.

Все сооружения Венеции построены на сваях, забитых в слабый грунт островов на глубину от 3 до 10 м. Сваи забиты густым частоколом, поверх них уложены платформы из соединенных между собой дубовых и лиственничных бревен, и уже на них — каменные фундаменты сооружений. В основание церкви Санта Мария делла Салюте (рис.72) забито 1 106 657 дубовых, ольховых, лиственничных свай (эта работа заняла 2 года и 2 месяца), каменный мост Риальто стоит на 12 000 свай. Целые леса в Далмации были сведены и забиты в острова Венеции.

4 ноября 1966 г. — самый длинный день Венеции. В этот день стихия обрушилась на всю Северную Италию. Здесь встретились два циклона — из центрального Средиземноморья и, навстречу ему, с северо-востока. Море билось в девятибалльном шторме. Скорость ветра — от 80 до 150 км/ч. В горах таял выпавший накануне обильный снег, вода рвалась к морю, но ветер гнал ее обратно на сушу. Реки выходили из берегов. Разрушению подверглись большие территории, много населенных пунктов. Более других пострадала Флоренция.

Венеция на этот раз пострадала меньше. Но Флоренция пережила подобное наводнение один раз за последнюю тысячу лет. Венеция же стоит перед лицом возрастающей угрозы катастрофических затоплений.

Как происходило это в Венеции, рассказывает очевидец, корреспондент газеты «Паэзе сера» Джулио Обичи:

«Прилив вторгся в Венецию в 22 часа 3 ноября; вода поднималась с небывалой быстротой. К 5 часам утра 4 ноября она должна была, подчиняясь астрономическим законам, вернуться к нормальному уровню, но она лишь обнажила немного суши. Лагуна оказалась неспособной вытолкнуть ее. К полудню вследствие новой волны прилива вода поднялась еще выше, вновь накрыв потерянную было сушу и перекрыв собственную ранее достигнутую высоту.

Умолкли телефоны, погасло электричество, во многих домах отключился газ и почти по всему городу можно было передвигаться только в высоких сапогах. Гонимые холодным сирокко, под дождем, по затопленным площадям и набережным странствовали баржи (рис.73). Венеция встречала вечер погружаясь в темноту, ожидая часа, с которым должен был наступить второй и последний отлив этого дня, ждала, как ждут решающего испытания… Испытание провалилось. И на этот раз марея не была исторгнута. Наоборот, нарушая всякие правила и отвергая традиции, именно в тот момент, когда вода должна была спадать, она начала вновь подниматься. Вот тогда — было 6 часов вечера — несокрушимость Венеции, казалось, пошатнулась. Все почувствовали, что многовековое равновесие рухнуло, что город и лагуна Потеряли свою защитную цепь, но кто знает, какое именно из ее звеньев. Никто, исключая немногих, в том числе и городские власти (которые, казалось, в эти часы были проглочены морем), не знал еще, что там, на побережье, море выполнило такую разрушительную работу, на которую была не способна даже война, что береговая защита, в том числе и «мурацци», прорвана.

Прорвана и снесена до основания. В то время как Венеция тонула в лагуне, терзаясь в ожидании своей участи, на побережье все неслось стремительно. Здесь «правило» не знало ни ритма, ни времени.

Лагуна отделена от моря точной демаркационной линией. В тот день этой демаркации уже более не существовало. Волны моря, подгоняемые жесточайшим сирокко, перехлестнули через цепочку прибрежных островов далее в тех местах, где их ширина была значительной.

Каваллино — полуостров садов, виноградников и пашен — уже больше, как таковой, не существовал. Он лежал под высокими волнами соленой воды… Остров Пура-но, лежащий в лагуне за спиной Каваллино, волны пересекали так, как если бы он находился в открытом море… Остров Сант-Эразмо, часовой лагуны у пролива Лидо, исчез под волнами высотой до 4 м… На набережных Лидо морская вода расшвыряла постройки, снесла песок с пляжей. В «мурацци» бреши открылись с первого же удара. Стена Венеции прорвалась в десятках мест, общей протяженностью 80 м, еще на 600 м была повреждена, сдвинута с места. Жителям тех мест казалось, что наступил конец света…

Если бы ветер не утих и мареджата продолжала еще хотя бы немного свою разрушительную работу, море надолго бы утвердилось в Венеции. Фундаменты древних дворцов, старых домов, для которых опасен даже ласковый плеск волн, поднимаемых пловцами, как долго смогли бы они сопротивляться? К счастью, ветер спал вовремя, поэтому «демонстрация» 4 ноября не развернулась полностью.

Когда к 9 часам вечера, уже против всякого ожидания, вода начала спадать, все должны были уверовать в чудо… Марея рванулась из города внезапно, с яростью, не уступавшей той, с которой она ворвалась в него. Достигнув невиданной высоты — 1м 96 см выше среднего уровня моря, опустошив магазины, ограбив обитателей первых этажей, затопив ремесленные мастерские, выплеснув нефть из сотен хранилищ, промочив и разбросав несчетное количество книг в библиотеках, переломав мебель в домах, уничтожив документы в учреждениях, вода ушла.

За 24 часа абсолютного господства вода устроила венецианцам угрожающий смотр своей мощи и теперь могла убраться, оставив жителям другую Венецию…

Бедствие имело чудовищные размеры. Что уж говорить об утопленных в воде 40 миллиардах лир, когда под вопрос была поставлена безопасность Венеции, сама возможность ее существования».

Таковы свидетельства очевидца.

Город, пятнадцать столетий живущий среди воды, прекрасно знающий, что такое «высокая вода» (рис.74), оказался застигнутым врасплох наводнением — таков парадокс Венеции. Не имея серьезной защиты от высоких подъемов воды, жители предпринимали кустарные меры: строили дамбочки, кирпичные загородки у порогов своих домов, поднимали полки с книгами в библиотеках и с товарами в магазинах до уровня, казавшегося безопасным. За этот уровень принимали «высокую воду» 1951 г.. — 1 м 51 см, считая его максимально возможным. 45 сантиметров сверх этого уровня оказались достаточными, чтобы смести всю эту защиту и сделать ее бесполезной. Сантиметры могут решить судьбу Венеции.

Проблема Венеции. Этот термин был научно определен на международном научно-техническом совещании в 1962 г., проходившем под этим наименованием. Проблема включает комплекс вопросов защиты, реставрации и обеспечения жизнеспособности города. Наводнение 4 ноября 1966 г., поставившее город на грань катастрофы, не только обострило эту проблему, но и придало ей смысл спасения Венеции от физического уничтожения. Проблема Венеции — комплексная, и каждый ее аспект представляет, в свою очередь, проблему большого масштаба:

защиты города от затопления, обусловленной возросшей частотой высоких приливов и погружением города в воды лагуны;

сохранения и реставрации зданий, сооружений, произведений искусства, которым угрожают и вода, разрушающая фундаменты и стены, и отравляемый промышленностью Маргеры воздух, корродирующий камень и металл;

жизнеспособности города — проблему жилья и работы венецианцев.

Уместен вопрос: почему именно сейчас, во второй половине XX в., так остро потребовалось спасать от гибели город, благополучно и с блеском существующий полторы тысячи лет? Ответ на этот вопрос — в новейшей истории города.

Не только и не столько природа повинна в возникновении проблемы Венеции. Интенсивное индустриальное развитие часто является причиной серьезных изменений в природной среде, и угроза существованию Венеции — одно из наиболее наглядных последствий неучтенных косвенных воздействий этого развития.

В 1925 г. было начато промышленное освоение Маргеры — континентального пригорода Венеции. Алюминиевые и нефтеперерабатывающие заводы, химические предприятия, теплоэлектроцентрали, судоверфи, второй в Италии по грузообороту (после Генуи) морской порт — вот чем стала Маргера. Концерны «Монтекатини — Эдисон», «Падания» и др. стали оказывать влияние на весь регион, в том числе и на лагуну. Территории на материке не хватило, началось освоение лагуны; две промышленные зоны на бывших баренах уже освоены, третья засыпана и подготовлена к освоению. Проливы — сначала Лидо, затем Маламокко — углублены и расширены, по лагуне проложены искусственные глубоководные каналы.

Эти вмешательства грубо нарушили водный режим лагуны и города, чрезвычайно чувствительных к внешним воздействиям. Даже такая, казалось бы, мелочь, как волны от катеров и вапоретто, приводит к разрушению зданий на берегах канатов, размывая их основания и фундаменты. Углубление проливов и прокладка глубоководных каналов привели к еще более серьезным последствиям: высокие приливы в лагуне стали происходить все чаще.

Загрязнение промышленностью атмосферы всего в нескольких километрах от Венеции в сочетании с влажным морским воздухом служит причиной интенсивного разрушения материалов сооружений и произведений искусства. Коррозия поражает металл, она заставила снять четверку бронзовых коней с фасада базилики Сан-Марко и заменить их копией. Мраморные колонны поражены своеобразным «раком камня» — мрамор миллиметр за миллиметром теряет прочность и обращается в пыль при малейшем прикосновении.

Здания в Венеции, хотя и производят впечатление каменных, в действительности на 90% кирпичные, оштукатуренные под камень.

Кирпич — пористый материал, способный впитывать воду и перемещать ее по капиллярам. Строители Венеции хорошо знали это, на основание из дубовых свай они укладывали кирпичный фундамент, а на уровне тротуара прокладывали один или два ряда камня, привезенного с Истрийского полуострова, расположенного напротив Венеции на другой стороне Адриатики. Плотное сложение этого камня препятствовало капиллярному подъему влаги. Во время наводнений этот барьер затопляется, соленая вода входит в кирпичную кладку и поднимается по капиллярам на значительную высоту — до 3–4 м.

Соленая вода агрессивна сама по себе, но в лагуне она еще загрязнена производственными стоками Маргеры, содержит железо, фенолы, цианиды, хлор, детергенты. Пропитанная солью и химикалиями, высыхая, кирпичная кладка адсорбирует воду из влажной атмосферы, превращается в мякоть и разрушается, обнажая концы железных балок и деревянного настила полов. Путешествие по любому из малых венецианских каналов обнаруживает картину загнивания городских зданий: большие участки стен с обвалившейся штукатуркой, растрескавшимся кирпичом, забитые окна первых этажей, выщербленные каменные блоки. Это разрушение — наиболее очевидный признак угрозы существованию Венеции.

Все более остры социальные проблемы. Большая часть жилья не отвечает современным требованиям. Многие жители обитают в домах, считавшихся непригодными для жилья еще во времена Венецианской республики. Почти все здания не имеют системы отопления, единственный его вид — кухонные плиты и камины. Основные места трудовой деятельности — на материке. Население исторического центра Венеции неуклонно сокращается: в 1951 г. здесь было 190 тыс. жителей, в 1966 г. — 136 тыс., этот процесс продолжается. Город покидает главным образом трудоспособная часть населения. Венеция становится городом стариков. За указанные 15 лет доля населения старше 65 лет возросла от 40 до 78%. Покинутые жилые помещения (их более 20 тыс., главным образом в первых этажах зданий) практически невозможно поддерживать, дома быстро отсыревают, ускоряется их старение и разрушение.

Все эти факторы, взаимно зависимые и действующие одновременно, приближают катастрофу города. Нужны радикальные меры спасения.

Высокая вода. Ежедневно с астрономической точностью и регулярностью (поскольку обусловлен астрономическими причинами) между морем и лагуной происходит водообмен. В течение шести часов прилив вгоняет воду в лагуну через три пролива и в течение следующих шести часов вода с отливом уходит из лагуны в море. Средний подъем уровня воды в лагуне при нормальном приливе составляет 61 см, при этом в лагуну входит и затем выходит примерно 320 млн. м³ воды.

Лагуна состоит как бы из трех самостоятельных бассейнов, границы между которыми не обозначены, но соблюдаются приливными течениями. Вода, входящая в лагуну через каждый из проливов, занимает свой бассейн и возвращается тем же путем. Приливные течения очищают воды лагуны и каналы Венеции, но они же могут и подтачивать фундаменты зданий. И та и другая роль течений в каналах города — функция их скорости.

зависящей исключительно от режима лагуны.

Нормальные приливы — результат действия лунного притяжения. На них накладывается еще ряд факторов, поднимающих уровень воды в лагуне, то, что венецианцы называют «acqua alta» — высокой водой. Это штормовые нагоны, случающиеся 20–30 дней в году, с октября по март. Наиболее существенные причины высокой воды — это понижение атмосферного давления, дожди, ветры и сейшевые колебания Адриатического моря, в меньшей степени — сизигийные приливы (во время противостояния Луны и Солнца).

Местные понижения атмосферного давления — до 736 мм рт. ст. и менее — способны вызвать подъем уровня воды в лагуне на 10–20 см, а в исключительных случаях — до 30 см.

С перепадом атмосферного давления связаны и сейши — стоячие волны в Адриатическом море. Они возникают, когда атмосферное давление над одним районом моря больше, чем над другим. Грубое подобие — колебания воды в длинном корыте, если раскачать его вдоль, у одного конца вода поднимается, у другого опускается. Сейшевые колебания могут поднять уровень лагуны до 65–90 см.

Атмосферные осадки, выпадающие зимой в районе Венеции, включая бассейны водосбора впадающих в Адриатическое море рек, вызывают сезонные подъемы уровня воды на 10–20 см.

Наиболее существенный подъем уровня вызывает юго-восточный ветер — сирокко, который гонит штормовую волну к лагуне. При скорости ветра 60 км/ч уровень воды в лагуне может подниматься более чем на 90 см, не считая высоты волн.

Высокая вода — результат совместного действия этих факторов, и чем больше совпадают они по фазе максимумов, тем выше подъем уровня воды в лагуне. Расчет позволил расчленить по этим факторам общий объем уровня в ноябре 1966 г. и сравнить его с возможным максимумом (табл.1) (К. Бергинц, 1971).

Приливы … 25,4 … 61,0

Понижение атмосферного давления … 15,2 … 20,3

Дожди … 20,3 … 20,3

Ветры … 84,0 … 89,0

Сейшевые колебания … 50,8 … 63,5

Итого … 196,0 … 254,0

Возможный максимальный подъем уровня (2,54 м) слагается, как видим, из зарегистрированных максимальных уровней, теоретически же он еще выше — до 3 м. Вероятность такого бедствия — один раз в 10 тыс. лет, а наводнения, равного ноябрьскому 1966 г. — один раз в 250 лет. Это события, близкие к катастрофическим. Но высокой водой, даже исключительно высокой, считают подъем уровня более чем на 110 см. При этом затопляется до 70% территории Венеции, где отметки суши- находятся на 107–130 см выше среднего уровня моря.

Тревогу вызывает не только сама по себе высокая вода, но особенно ее все возрастающая повторяемость. За последние 100 лет (к 1970 г.) было зарегистрировано 78 случаев высокой воды; в первые 65 лет они происходили в среднем один раз в 5 лет, в последующие 25 лет — ежегодно, а за последние 10 лет — по три раза в год. Есть основания считать, что одна из главных причин этой увеличивающейся частоты наводнений — искусственные изменения в лагуне и особенно в ее проливах. В прежнем своем состоянии проливы существенно гасили энергию приливных течений: вода переваливала через них, как через пороги. После углубления проливов их гасящая роль уменьшилась. Сокращение площади лагуны также ведет к повышению уровня приливов. Таким образом, одинаковые внешние условия приводят ко все большему подъему уровня высокой воды в лагуне.

Увеличению высокой воды способствует и оседание территории города и лагуны.

Оседание города. Поверхность венецианских островов, дна и берегов лагуны опускается по отношению к уровню моря. Для Венеции это не новость. В вышедшем около 80 лет назад Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона написано: «Поверхность Венеции понизилась: под почвою, на которой стоит теперь город лагун, бурением артезианских колодцев обнаружено существование четырех слоев торфяников, лежащих друг на друге, из которых один, толщиной в 130 м, дает понятие о громадном опускании, которое здесь произошло в течение многих столетий. Подземная церковь св.Марка сделалась подводной; мостовые, улицы, дороги, различные сооружения понемногу опускаются ниже поверхности лагун».

В старой книге рассказано, как тяжело поднимался в 1177 г. на ступени собора Сан-Марко император Фридрих Барбаросса, чтобы пасть к ногам папы Александра III, победителя в давнем их споре. Нет уже тех ступеней, пол собора — вровень с площадью и вместе с ней заливается высокой водой.

Археологическими исследованиями установлено, что осадка сооружений (абсолютная, не сравниваемая с уровнем моря) достигает 3,5–6 м с доисторических времен и 1,8–3 м со времен Древнего Рима.

Венеция изобилует признаками постоянного погружения: у сотен колонн не видно, оснований, в двери и портики можно пройти, лишь наклонив голову, окна сидят низко над мостовой. Веками город убегал от воды, повышая уровень своих улочек, набережных, площадей.

Региональное погружение поверхности земли в лагуне относительно уровня моря измеряется сейчас сравнительно скромными величинами, которые удобнее измерять не метрами, а миллиметрами. Слагается оно из двух встречных движений: повышения уровня моря и оседания поверхности земли (рис.75). Этот вывод сделан на основе двух систем измерений: наземных и морских. Наземные измерения проводятся по маркам-реперам в разных местах города и лагуны и сопоставляются с предполагаемой стабильной маркой на возвышенности в Еонельяно в 50 км к северу от Венеции. Результаты морских измерений — мариграммы — сопоставляются по станциям в Венеции и Триесте (уровень моря у Триеста принимается стабильным).

Эвстатический подъем уровня моря оценивается величиной 1,5 мм в год.

Оседание поверхности земли, измеренное по марке на здании ратуши Венеции (палаццо Лоредано), составляло:

1908–1925 гг. — 17,8 мм (1,0 мм/год)

1926–1942 гг. — 38,1 мм (2,3 мм/год»)

1943–1952 гг. — 35,6 мм (3,55 мм/год)

1953–1961 гг. — 45,7 мм (5,1 мм/год)

Всего за 53 года — 137,2 мм

Колокольня св. Марка (кампанила) за это же время опустилась на 183 мм.

Считают, что скорость оседания 1 мм/год была характерна для всего периода истории Венеции до 1925 г., после чего она стала возрастать, достигнув к 1969 г. около 6 мм/год.

Скорость оседания сравнительно невелика. Венеция по этому показателю отнюдь не чемпион (сравните, например, с Мехико, где скорость оседания достигала 50 см/год — в 100 раз больше!). Но Венеция имеет слишком низкий надводный борт, она на грани, за которой любое погружение приближает гибель города. Если бы оседание продолжалось в прежнем темпе, то через 70–100 лет, а то и раньше город затоплялся бы не только изредка высокой водой, а даже нормальными приливами.

Причины оседания Венеции — предмет дискуссий и исследований. В 1970 г. Национальный совет исследований (CNR) основал в Венеции «Лабораторию исследования динамики больших масс» для изучения проблем лагуны, в том числе проблемы оседания. В 1971 г. пройдена исследовательская скважина VE-1 глубиной 950 м, по которой проведен комплекс работ: отобраны образцы грунта без нарушения его структуры (столбик грунта диаметром 76 мм извлекали из скважины в грунтоносе — 6-метровом резиновом рукаве, разделяли на короткие секции, консервировали их и отправляли в лабораторию для физико-механических исследований); проведены опытные откачки из водоносных слоев и геофизические исследования (электрокаротаж), составлена геологическая колонка.

По данным VE-1 и более раннего глубокого бурения на материке, лагуна и ее окрестности покоятся на перемежающихся отложениях песка, ила, илистой глины с торфянистыми прослоями, залегающих до глубины около 800 м. (Мощных слоев торфа, о которых написано у Брокгауза и Ефрона, современные исследователи не упоминают; не исключено, что это была неточность в терминологии.) Эта толща скопилась на протяжении плиоцена-плейстоцена (около 2 млн. лет) при чередовавшихся периодах морской трансгрессии и регрессии; реки приносили этот материал с ближних альпийских ледников и склонов.

Медленное оседание поверхности земли — со скоростью около 1 мм/год — чаще всего рассматривается как результат естественного уплотнения этой толщи грунтов под собственным весом.

Увеличение скорости оседания в последние десятилетия пытались объяснить разными причинами, некоторые из которых были подвергнуты проверке, в частности добыча природного газа в дельте р. По, происходившая с 1935 по 1955 г. Тщательное нивелирование показало, что вызванное этим оседание поверхности не достигает венецианской лагуны, затухая на расстоянии многих километров от ее южных границ.

Наиболее существенной (и более доказательной) причиной ускорения оседания является откачка подземных вод из скважин на островах и берегах лагуны. Несмотря на принятый еще в 1901 г. закон, ограничивающий бурение новых скважин (вне связи с проблемой оседания), число их (в основном в Маргере), достигло 7 тыс. с суммарным дебитом 5,6 м³/с. За последние десятилетия напоры подземных вод под Венецией понижены до 20 м. Понижение напоров происходило со средней скоростью до 260 мм/год. Это обусловило дополнительную консолидацию — уплотнение толщи грунтов и оседание их поверхности. Сравнительно малая скорость оседания обусловлена относительно малой сжимаемостью грунтов — в этом Венеции повезло. Связь оседания поверхности земли в Венеции с понижением напоров подземных вод обосновывается, как и в других районах, тесной корреляцией темпов обоих процессов, а также экспериментальными данными. Испытания образцов грунта из скважины VE-1 показали, например, уплотнение (фильтрационную консолидацию) даже в большем размере, чем это следует из прямых измерений оседания.

На процесс консолидации грунтов и оседание поверхности в какой-то степени влияют и другие факторы, такие как дополнительная нагрузка от строительства промышленных и портовых сооружений в Маргере и Местре.

Тектоническая гипотеза оседания Венеции оперирует также основательными, хотя и косвенными, доказательствами (Л. и В. Баньковские, 1976). Венеция, как и вся северная Италия, находится в сейсмически активной зоне, характеризующейся интенсивной неотектоникой. Со средних веков до наших дней здесь произошло около 33 тыс. землетрясений силой более 7 баллов. Недавняя их серия прошла в 1976 г. (правда, в этом году землетрясения встряхнули планету по всему ее периметру между экватором и 50-й параллелью). Землетрясения тесно связаны и с медленными тектоническими движениями. Институтом географии министерства обороны Италии проведены измерения, показавшие опускание территории на большой части севера и центра страны от 6 до 46 см за последние 70 лет (рис. 76).

В пользу тектонической гипотезы говорит и история геологического развития. В плиоцене, более миллиона лет назад, то, что сейчас называется Италией, состояло только из Альп и Апеннин. Территория, где ныне расположены не только Венеция, но и материковые города, находилась в середине тогдашнего Адриатического моря (рис. 77). Позже, в плейстоцене, Адриатика отступила далеко к югу, и место, где стоит Венеция, было дальше от ее северного берега, чем от Тирренского моря.

Современная нам фаза движений земной коры в этом регионе, по-видимому, характеризуется опусканием суши. Но, говоря о геологическом развитии и тектонических движениях, следует, конечно, учитывать масштаб времени. Резонно заметил по этому поводу Э. Кларк, вице-председатель английского фонда «Венеция в опасности»: «Должна ли Венеция исчезнуть? Ответ на этот вопрос, который сейчас так часто задают, зависит от масштаба времени, к которому он относится. Если оперировать категориями тысячелетий, даже наиболее страстные сторонники «спасения» Венеции будут вынуждены ответить «да». Если же думать о ближайшем будущем, то ответ таков: Венеция погружается, и затопления становятся все более частыми и тяжелыми. Город может исчезнуть на следующей неделе, если сочетание неблагоприятных факторов совпадет по фазе. Чего-то близкого к наихудшему катаклизму, на который способна эта часть мира, будет достаточно, чтобы поглотить Венецию. Поэтому, когда мы говорим о спасении Венеции, мы имеем в виду в первую очередь поиски эффективных средств защиты лагуны от исключительно высоких приливов воды и остановки или, по крайней мере, замедления оседания земли, на которой она стоит».

Спор о гипотезах погружения Венеции имеет не только чисто научный, познавательный интерес. Это, по сути, установление диагноза, от которого зависит выбор практических мер. Одна из таких мер уже предпринимается: это сокращение откачки подземных вод. Венецианский исследователь проблемы оседания геолог д-р Паоло Гатто сообщал, что к 1978 г. в результате прокладки новых водопроводных магистралей и почти полного прекращения откачки подземных вод их напоры восстановились, достигнув поверхности земли, а в глубоких водоносных горизонтах поднялись выше поверхности. Одновременно геодезическими измерениями зафиксировано практически полное прекращение оседания — осталась только его тектоническая компонента в размере около 0,5 мм/год. Этим и разрешен спор о причинах интенсивного оседания, и подтвержден расчетный прогноз, сделанный в 1972 г., и получен важный практический результат в решении проблем защиты Венеции. Что касается тектонических движений, не подвластных пока человечеству, то и в этом случае проблема сохранения Венеции может и должна рассматриваться оптимистично, в том числе и в «категориях тысячелетий». Человечество имеет в этом отношении определенный опыт — достаточно, например, вспомнить о переносе древнеегипетского храма Абу-Симбел из зоны затопления Асуанского водохранилища. Этот памятник культуры просуществовал тысячелетия и сохранен также на тысячелетия.

Современный уровень техники вполне достаточен и для решения проблемы сохранения Венеции во всех аспектах этой проблемы.

За 15 лет… Наводнение 1966 г. вызвало большой резонанс в Италии и за ее пределами, большую активность проявила ЮНЕСКО. Предложения о помощи специалистами по реставрации незамедлительно поступили из многих стран: Англии, СССР, США, Югославии, Польши, Канады и др. В некоторых странах были образованы комитеты и фонды спасения Венеции. По призыву ЮНЕСКО стали поступать финансовые средства в международный фонд. Итальянское правительство выделило средства на первоочередные восстановительные работы во Флоренции, Венеции и в других пострадавших от наводнений районах.

Проблема Венеции, обсуждавшаяся учеными и ранее, вышла из рамок узкого круга специалистов и стала достоянием широких общественных кругов в Италии и за ее пределами. Большую роль в решении проблемы защиты Венеции играли и продолжают играть общественные организации, печать. Активно действует организация «Италия Ностра» — «Наша Италия», ставящая своей целью содействие сохранению культурных ценностей. Многочисленные выступления печати выявили наболевшие вопросы и противоречия, поставившие Венецию на грань гибели. Одно из главных противоречий — интересы капитала и судьба исторического центра Венеции.

Положение Венеции помимо угрозы природных сил отягощено прагматическим отношением к лагуне. На протяжении веков поддерживалось равновесие между водой и землей в этом уникальном комплексе «остров — лагуна — материк», поддерживалось в интересах Венеции. В XX в. этот комплекс приобрел сильный крен в пользу материка. С одной стороны, интенсивное наступление на лагуну и нарушение ее режима; с другой — мизерные средства на поддержание системы защиты от моря. Лагуна, по существу, не имеет заботящегося о ней хозяина, каким была Магистратура водных дел Венецианской республики. Восстановленная (после наполеоновской ликвидации) в 1907 г., она не имеет реальной власти и сфера ее деятельности ограничена.

Проблема защиты Венеции не ограничивается только техническими решениями — это проблема социальная и политическая.

Прошедшее после наводнения 1966 г. время дало этому новые доказательства.

Большие дискуссии и споры вызвали вопросы строительства третьей промышленной зоны Маргеры площадью 4 тыс.га и нового глубоководного канала от пролива

Маламокко. В третьей зоне намечено строительство тепловой электростанции мощностью 2 млн. кВт, сталепрокатного, алюминиевого, химического и нефтеперегонного заводов, нефтяного порта с 16 причалами. Под третью зону засыпается около 10% площади лагуны и почти 20% затопляемых отмелей. Третий судоходный канал длиной 17,6 км, шириной 183 м и глубиной 15 м для танкеров водоизмещением до 60 тыс.т пройдет от пролива Маламокко в обход Венеции к порту Маргера. Этот канал вызовет увеличение приливных течений в бассейне Маламокко, перемещение к Венеции линии раздела между бассейнами Лидо и Маламокко. Вместе с сокращением площади лагуны это может привести к увеличению высоты приливов в Венеции, уменьшению здесь скоростей течений и как следствие возникнет опасность загрязнения воды в лагуне.

«Италия Ностра» и другие общественные силы требовали немедленного прекращения беспорядочной застройки, включая третью промышленную зону и новый канал, чтобы предотвратить дальнейшую угрозу городу и лагуне. В то же время управление порта и ассоциация промышленников Маргеры настаивали на том, что спасение Венеции как города немыслимо без дальнейшего развития промышленности и потому строительство промышленной зоны и канала откладывать нельзя. (Строительство было продолжено. Компетентные власти сочли, что оно — на благо Венеции: канал Маламокко удалит от Венеции опасное движение танкеров с нефтью, плавающих по проливу Лидо и бассейну св.Марка.)

Несомненно, что Венецию нужно защитить, но также несомненна и необходимость ее экономического развития. Решение дилеммы — в сочетании этих необходимостей, таком сочетании, при котором развитие экономики не наносило бы ущерба Венеции.

За несколько лет после 1966 г. предложен ряд проектов решения проблем Венеции. Для защиты от приливов предлагались гидротехнические сооружения различного типа:

круговая дамба вокруг Венеции, внутри лагуны;

дамбы поперек лагуны, разделяющие бассейны Лидо и Маламокко;

волноломы между лагуной и морем;

плотины с затворами в проливах.

Обязательным дополнением к гидротехническим сооружениям, ограничивающим приливные течения, является искусственная система очистки венецианских каналов.

Другого типа решение — не отгораживать Венецию от воды, а поднять ее над водой — предложил инженер Сантьяго Маркини, один из руководителей фирмы Родио. Сущность этого метода заключается в бурении на территории города большого количества скважин и инъекции через них в грунт растворов, содержащих твердые материалы (цемент, глина, песок). Нагнетаемый в скважину под давлением раствор (точнее, суспензия, но в строительной практике принят термин «раствор») на определенной глубине разрывает грунт, растекается по образовавшейся искусственной трещине и поднимают лежащую выше толщу грунта вместе с сооружениями на его поверхности. Таким образом в толще грунта можно создать один или несколько искусственных слоев требуемой толщины; на эту же высоту будет поднята поверхность грунта.

Этот метод известен в строительстве: с его помощью поднимали (или выправляли) отдельные сооружения, например бетонные секции плотины. Экспериментальные работы были проведены и близ Венеции, на о. Повелья (рис. 78). В 10 скважин нагнетали раствор с цементом и отходами алюминиевого производства. Поверхность участка площадью 850 м² была поднята на 11 см. Маркини считает, что первоочередными работами достаточно поднять часть территории Венеции на 25 см. Этот интересный метод, если бы он был принят, потребовал бы ювелирной точности, чтобы в процессе подъема грунта не повредить сооружения, не терпящие неравномерных перемещений.

Предложение о подъеме поверхности было встречено с недоверием. Журналист Марио Пасси, сообщая в газете «Унита» о совещании экспертов в 1981 г., писал, что применительно к Венеции это выглядит как настоящая фантастика. «Чтобы город не замочил ноги, предлагается риск увидеть, как он разваливается словно карточный домик».

По проблемам защиты Венеции проводятся различные исследовательские работы. Проблемы лагуны изучаются, главным образом, в Институте (первоначально в лаборатории) исследования динамики больших масс, разместившемся в палаццо XVI в. на Большом канале — палаццо Пападополи.

Первым директором лаборатории был ученый-океанограф д-р Роберто Фрассетто. Когда он приступал в 1969 г. к делу, не было ни штата, ни оборудования, но был запас доброй воли не только в Венеции, но и во всем мире. Генеральный директор ЮНЕСКО Реке Майо, посетивший пустой дворец и выслушавший планы Фрассетто, сказал: «Я потрясен. Мне нравится Ваш подход. Что Вам нужно?» «Инструменты и мозги», — сказал Фрассетто. «Сообщайте мне, когда они понадобятся», — ответил Майо.

В течение последующих пяти лет 75 ученых из разных стран посетили Фрассетто и его молодой неопытный еще штат. «Когда у нас возникала проблема, — рассказывал Фрассетто английским журналистам С. Фэю и Ф. Найтли, — я узнавал, кто лучший специалист в этой области, звонил ему, скажем, в Австралию, и спрашивал, не мог бы он приехать к нам провести длинный уикэнд. Если он соглашался, ЮНЕСКО оплачивала его проезд, а мы заботились о нем здесь. Вопроса об оплате не было. Это делалось для науки и для Венеции». Примерно таким же образом решались проблемы с инструментами и оборудованием.

Ученые из многих стран были заинтересованы в сотрудничестве, не говоря о вполне понятном желании помочь решению проблем Венеции. ЮНЕСКО констатировала: «Для научной проблемы окружающей среды Венеция является великолепной моделью исследований. Этот город подвергается большинству болезненных физических эффектов окружающей среды, которые угрожают северным городам мира».

Первоочередными были исследования механизма приливов, оседания и загрязнения. Для решения первой задачи был использован компьютер исследовательского центра ИБМ в Венеции и разработана математическая модель режима лагуны и прилегающего района. В модель вводится и в ней накапливается информация об измерениях скоростей воды, ее уровня, атмосферного давления, скорости и направления ветра. Компьютер дает ответ, что случится в лагуне в любой ее точке, проводя вычисления по уравнениям, содержащим свыше тысячи величин. Появилась возможность получения прогнозов наводнений. Основной принцип прогнозирования заключается в сопоставлении новых данных со сведениями прошлых лет: если в прошлых наводнениях все факторы были в определенных сочетаниях, то подобные причины приведут к таким же последствиям.

Текущие данные поступают с мареографических станций, а также с метеостанций, дающих сведения каждые 3 ч метеорологической службе военно-воздушных сил в Риме, откуда эти сведения передаются во все аэропорты. Когда предсказывали шторм, венецианский аэропорт телефонировал об этом в палаццо Пападополи, где информацию вводили в модель. Компьютер сравнивал новые данные с историческими и сообщал о вероятности наводнения. Если наводнение было вероятным, тревога передавалась в бюро прогноза приливов и оно включало сирену предупреждения об опасности в Венеции. К 1975 г., во время серьезных ноябрьских наводнений, предупреждения давались по крайней мере за 6 ч.

Исследования по всем аспектам проблемы привели к убеждению, что основной задачей является необходимость управления высокой водой. Очевидным путем к этому может быть сооружение плотин в трех проливах. Однако ясно, что полное перекрытие проливов и отделение лагуны от Адриатики исключается: будет закрыт доступ в порт, прекратятся очищающие лагуну течения и т.д. Логическим продолжением идеи является временное перекрытие проливов, когда компьютер предсказывает опасность наводнения.

В 1970 г. Лаборатория объявила конкурс на систему, позволяющую закрывать входы в лагуну по мере необходимости. Условия конкурса требовали обеспечить свободный проход судов и течений при открытых проливах, возможность быстрого перекрытия проливов при угрозе наводнения, а также техническую и финансовую доступность.

Конкурс принес разнообразный выбор решений (рис.79): плотины с затворами в виде шарнирно закрепленного кессона, который, будучи заполнен водой, лежит на дне, а при заполнении воздухом всплывает, поворачиваясь вокруг шарнира; плотины с затворами в виде поворотного диска, лежащего под водой в горизонтальном положении и блокирующего вход при повороте в вертикальное положение; серия затворов и шлюзовых, ворот, подобных сооружениям на Панамском канале. Все эти системы были реальны, вопрос заключался в том, какая будет работать лучше и стоить меньше. Один только пролив Лидо потребует 40 затворов — это дорого и при строительстве, и при эксплуатации. Было предложено продолжить конкурс.

В ожидании кардинальных решений в Венеции предпринимаются отдельные меры: запрещено бурение скважин на воду, нефть и газ близ Венеции, прекращена откачка подземных вод и остановлено оседание поверхности земли, принят закон об обязательном рассмотрении и утверждении специальным комитетом любых проектов, намечаемых к осуществлению в городе и в районе лагуны. Проводятся разрозненные реставрационные работы, главным образом за счет комитетов и фондов из других стран (Англия, Франция, ФРГ, Австрия и др.)

16 апреля 1973 г. итальянский парламент принял для Венеции закон (№ 171), предусматривающий:

строительство в трех проливах регулирующих сооружений;

строительство канализационной системы и очистных сооружений;

строительство акведуков — водопроводов с материка — и прекращение откачки подземных вод из артезианских скважин;

реставрацию общественных зданий и сооружений;

модернизацию жилого фонда, с созданием в старых домах современных удобств при сохранении внешнего архитектурного облика;

проведение мер по ликвидации и предотвращению загрязнения вод и атмосферы промышленностью.

На проведение этих мероприятий закон выделяет 300 млрд. лир (500 млн. долл.), предоставленных международным фондом ЮНЕСКО, в том числе: 93 млрд. — на сооружение плотин, очистку каналов, реставрацию общественных зданий; 82 млрд. — на строительство акведуков, канализации и очистных сооружений; 90 млрд. ~ на модернизацию жилого фонда.

Но долог путь этих денег до Венеции…

Проект регулируемых плотин. В 1975 г. был предложен и широко рекламирован проект консорциума, включающего итальянскую резинотехническую компанию «Пирелли» и венецианскую строительную фирму «Фурланис». Их проект отличает малая начальная стоимость и краткий период строительства.

Поперек каждого из трех проливов — Лидо, Маламокко и Кьоджа — предусматривается укладка эластичных баллонов, каждая плотина — один длинный баллон (рис.80). При нормальной ситуации они лежат в сложенном плоском виде на дне проливов, не препятствуя приливным течениям и судоходству. При повышении уровня воды выше нормального прилива насосные станции — у каждого торца плотин — накачивают в баллоны воду, баллоны раздуваются и сокращают сечение проливов, вплоть до их полного перекрытия. Со спадом уровня те же насосы выкачивают воду из баллонов, вновь складывая их на дне. Работой этой системы управляет автоматика, в том числе компьютер, учитывающий и прогнозирующий гидравлическую, метеорологическую, судоходную и прочую обстановку.

Баллоны изготовляются из нейлоновой ткани, пропитанной синтетической смолой. Этот материал уже использовался для подобных конструкций, он удовлетворяет требованиям эластичности, водонепроницаемости и долговечности. От воздействия течений и волн баллонные плотины удерживаются тросами или цепями, заякоренными за сваи по обеим сторонам плотин. Сваи располагаются на расстоянии 12–15 м одна от другой, каждая свая способна выдержать усилие до 2500 кН.

При максимальном заполнении баллонные плотины образуют барьер, выступающий над водой на 2–2,5 м выше уровня высокой воды. Это соответствует высоте волн, образуемых в проливах двумя господствующими направлениями ветров: юго-восточным (сирокко) и северо-восточным (бора).

Для обеспечения судоходства заполнение баллонных плотин предусмотрено по частям: сначала вблизи берегов, затем центральная 200-метровая часть. Это достигается утяжелением центральной секции плотин дополнительным балластом. При закачке в баллон воды в первую очередь поднимаются более легкие береговые участки плотины, а когда внутреннее давление превысит сумму внешнего давления воды и веса балласта, начнут подниматься утяжеленные центральные секции.

Программа, управляющая плотинами, основана на том, что высокий уровень в лагуне может быть достаточно достоверно предсказан, по крайней мере, за 6 ч. При появлении угрозы подается сигнал тревоги и в течение 1–2 ч происходит частичное перекрытие проливов. Полное перекрытие при необходимости может быть проведено после этого за 30 мин.

Максимальный подъем уровня воды в лагуне принимается на 75–80 см выше среднего уровня моря, т.е. на 15–20 см выше нормального лунного прилива. Помимо уровня программой учитываются скорости течения в проливах и темп изменения этих скоростей, исходя главным образом из условий обеспечения судоходства.

В 1970–1972 гг. была проведена «репетиция» по такой программе. Выяснилось, что за 21 месяц тревогу следовало бы поднять 33 раза, а плотины закрыть 18 раз на общую продолжительность 81 ч 20 мин. Для судоходства это незначительные потери; за это время порт был закрыт из-за тумана, шторма или по иным причинам в течение 780 ч.

Конструкция баллонной плотины испытана в натуре на одном из протоков в дельте р. По в 1974–1975 гг. Плотина длиной около 60 м полностью перекрывала русло, с ней проводились операции наполнения и опорожнения, испытаны анкеровка и плотность прилегания плотины ко дну. Стоимость этого проекта вдвое меньше, чем бетонных сооружений того же назначения. ЮНЕСКО предложила гарантировать кредит, чтобы помочь финансировать осуществление этого проекта.

Когда же? Но долог путь этих денег до Венеции…

Специальный закон о спасении Венеции принят в апреле 1973 г., но и в 1976 г. он еще не начал действовать. 300 млрд. лир были ассигнованы на 1973–1977 гг.; в первый год должно было быть израсходовано 25 млрд., но не было истрачено ни лиры. Сумма, запланированная на 1973 г., затрачена на реализацию проектов только к 1977 г. Вот газетные заголовки этих лет: «Фонды на спасение Венеции гниют в Риме, а город погружается в лагуну», «Если Венеция погибнет, ищите ее убийцу в Риме», «Кто топит Венецию?»…

Закон, предназначенный для спасения Венеции, в эти годы не только не спасал, но и мешал Венеции попытаться помочь самой себе. Дело в том, что закон обязывает правительство дать конкретные директивы местным властям о порядке использования средств. Это касается всех проектов, за исключением реставрации произведений искусства и строительства систем очистки и водоснабжения. Директивы должны были быть готовы в августе 1973 г., но их составление затянулось более чем на год; правительство Мариано Румора подготовило их к октябрю 1974 г. Утверждение их в парламенте было назначено на 8 октября. Правительство Румора пало четырьмя днями раньше. Новое правительство вновь отложило рассмотрение директив.

Директивы еще не последнее препятствие. Окончательные планы должны быть одобрены ассамблеей области Венето и города, а окончательное слово — за Комитетом спасения Венеции, стражем интересов города, созданным законом. Административно Венеция объединена с индустриальной Маргерой и Местре. Когда доходит до голосования, влияние континента очень сильно.

Тем временем реальная стоимость международного фонда на спасение Венеции сокращается с каждым днем, девальвации сократили ее на одну треть. Еще несколько лет бездействия могут сделать закон бесполезным.

Эти строки написаны Джорджем Байроном в 1818 г., когда проблемой Венеции было освобождение от австрийского ига. Проблема изменилась, но слова поэта подходят и к сегодняшнему ее содержанию.

Путь к проекту. Путь от специального закона 1973 г. до конкретных технических и организационных решений занял более 10 лет.

Директивы Совета Министров по территориальному плану были утверждены 27 марта 1975 г. На их основании Министерство общественных работ в августе 1975 г. объявило международный конкурс на проект и его осуществление. Эмоциональное описание этого периода содержится в книге С. Фэя и Ф. Найтли «Смерть Венеции».

Эксперимент Пирелли и гарантии кредита ЮНЕСКО послужили лишь напоминанием того, сколько денег на ставке спасения Венеции. Это, казалось, только разожгло аппетит и оживило разногласия. Говорили, что схема Пирелли проталкивалась в Риме резиновым лобби и встретила яростную оппозицию цементного лобби, защищавшего, естественно, вариант бетонных плотин. Но проблема породила не только коммерческое соперничество, она безнадежно погрязла в римской бюрократии, а это было гораздо серьезнее.

Главная администрация закона о Венеции, которая занималась проливами, попала в ведение Генерального директора общественных работ. Указания по техническим вопросам ему давал Большой комитет, который подразделялся на подкомитеты по различным аспектам проблемы Венеции. 4-й подкомитет был назначен для рассмотрения вопросов защиты от наводнений. Он отдал предпочтение предложенной Фрассетто схеме со стальными затворами.

Но Большой комитет был озабочен тем, что решение 4-го подкомитета не было единогласным, что колебания в подкомитете были глубокими, поэтому он отклонил эту рекомендацию и приказал подкомитету думать снова. Но с одним из тех поразительных поворотов, которые не столь уж необычны в Риме, прежде чем подкомитет мог собраться для рассмотрения вопроса, сам Большой комитет был распущен.

Новый комитет, Главный совет Министерства общественных работ, дал указание подготовить доклад до конца марта 1975 г. Были запрошены точки зрения Фрассетто и ЮНЕСКО, и было потрачено много времени на подготовку доклада, рекомендующего мобильную (с затворами) систему перекрытия. В первую неделю марта Фрассетто отправился в Рим представить этот доклад на заседании Главного совета. Там, к большому его удивлению, он обнаружил, что решение уже принято на предыдущем заседании.

Совет решил, что для того, чтобы «сохранить гидрологический и геологический баланс лагуны, добиться уменьшения высокой воды в историческом центре и довести ее до уровня, который не будет нарушать функционирование порта и жизнь людей, должна быть разработана постоянная система, которая обеспечит лучший контроль над входами в лагуну». Выражение «постоянная система» означало постоянное сужение проливов, оно перечеркивало и схему Пирелли, и все другие идеи, представленные на конкурс Фрассетто в 1970 г.

В это же время Министерство объявило международный конкурс с условием той же постоянной системы сужения проливов, отметив, что в последующем она может быть дополнена мобильными сооружениями. Принятию этого решения, по-видимому, послужило то, что в свое время 4-й подкомитет разделился почти поровну на две группы — одна за постоянное сужение, другая за мобильную систему. Выбрав постоянное сужение и, в дополнение, если потребуется, мобильную систему, Министерство пришло к этому классически бюрократическому компромиссу, который, как полагали, должен удовлетворить всех и защитить себя от риска цензуры со стороны правительства.

Это решение встретило решительную критику специалистов. Международная группа экспертов, собранная в ЮНЕСКО, выразила резкое неодобрение «явной неспособности итальянского правительства разрешить такую фундаментальную проблему. В то время как ответственные итальянские власти вносят все больше и больше путаницы в дело первоочередного значения, многие люди в мире с отчаянием думают, неужели единственный путь, способный заставить итальянские власти действовать, — это повторение событий 1966 г.?»

Условия конкурса отличались также тем, что они требовали одновременно с техническим решением заявки на проведение работ. Это означало, что специалист или группа специалистов не может принять участия в конкурсе, если не заинтересует крупную компанию или консорциум, способный предоставить требуемые средства, в том числе крупный залог, и в случае успеха осуществить контракт.

Если соревнующийся успешно пройдет все стадии рассмотрения и утверждения (их более чем достаточно), перед ним останется еще ряд ограничений: штрафные санкции за невыполнение сроков, требование придерживаться установленной стоимости, а если министерство решит дополнить постоянные сооружения мобильными, победитель конкурса будет обязан принять эту работу по стоимости, установленной первоначальным обязательством, которая может быть изменена только итальянским законом. Представительная группа лондонских инженеров-консультантов, намеревавшаяся принять участие в конкурсе, заявила после изучения условий: «Выигрыш этого конкурса означает быстрый путь к банкротству. Мы не можем поверить, что итальянское правительство делает это серьезно».

Для Фрассетто и его коллег в Лаборатории решение правительства остановиться на варианте постоянного сужения входов в лагуну было необъяснимым. Их собственные выводы относительно лагуны, к которым они пришли после 5 лет тяжелейших научных исследований, полностью игнорировались. Поэтому 6 ноября 1975 г. Фрассетто сел за свой стол и кратко изложил на трех страницах все то, что он считал неправильным с научной точки зрения в решении Министерства. Хорошо понимая, что то, что он делает, вряд ли способствует успеху его деятельности, он направляет свою «интервенцию», как он это назвал, в отделение ЮНЕСКО в Венеции и отдает в публикацию.

Для предотвращения вторжения Адриатики во время наводнений пролив Лидо шириной 900 м потребуется сузить до 140 м, пролив Кьоджа шириной 460 м — до 70 м. Суженные проливы будут действовать подобно воронкам с узким горлом, сокращая поток воды в лагуну. Но замедление входа воды не поможет при длительных высоких приливах, длящихся более 3 ч, так как избыток, времени позволит в конце концов войти всей воде и сравнять уровни воды в лагуне и в море.

Увеличенная скорость воды, текущей через суженные проливы, вызовет эрозию дна и непредсказуемые водовороты, которые могут быть опасны для кораблей. Меньшее количество воды, входящей и выходящей при каждом нормальном приливном цикле, сократит действие течений, особенно в таких местах лагуны, как район между Порто Маргера и Венецией.

Произойдет также сокращение высоты приливов в северной части лагуны с такими серьезными последствиями, как уменьшение солености воды, если пресная вода впадающей в лагуну реки Силе начнет здесь преобладать. Это может создать условия для возврата комаров и малярии, изгнанных из Венеции в прошлом веке. В связи с повышением испарения на мелководьях и влажных баренах может увеличиться местное образование туманов с неизбежными последствиями для воздушного, морского и внутрилагунного транспорта.

Все эти проблемы могут быть исключены при использовании мобильной системы с временными, по мере необходимости, перекрытиями проливов. Эта система предотвратит наводнения и не будет влиять на другие аспекты лагуны. Короче, Фрассетто изложил то, что, как показали пятилетние исследования Лаборатории, вывод в пользу мобильной системы и против постоянного сужения проливов является несомненным.

Если итальянское правительство и обратило внимание на взгляды Фрассетто, то они не произвели на него никакого впечатления. Его доклад был встречен молчанием. Последствия же выразились в том, что в 1976 г. Фрассетто был отстранен от этой деятельности, хотя и повышен в должности.

Почему научное знание о том, как спасти Венецию, не стало политической реальностью? На этот вопрос Фрассетто ответил авторам книги «Смерть Венеции» так:

«Сегодня существует болезнь правительства, и в Италии она особенно тяжела. Когда политик получает власть, он должен принимать и ответственность. Но в Италии люди, берущие власть, снимают с себя ответственность. Это случается на всех уровнях правительства. Поэтому для этих людей существует только одна реакция, когда они сталкиваются с ответственностью за принятие решения. Они избегают его. Они либо критикуют предложение с тем, чтобы оправдать свою бездеятельность, либо, если их толкают к ответу, они говорят «нет», потому что не сделать что-то представляет меньший риск, чем предпринять что-либо.

Но есть вещи, которые требуют немедленных действий. Согласен, здесь имеется риск. Каждое действие сопряжено с риском. Можно сократить этот риск, следуя правильному совету, но в конце концов требуется принимать решение и расплачиваться за него, если оно правильное. В Италии трудно найти кого-нибудь в правительстве, кто думает таким образом. Трудно найти кого-нибудь, кто имел бы силу сказать «да» и храбрость поступить так. Ни одно решение не может быть принято без критиканства, длительных дискуссий и вмешательства огромной массы невежественных людей. Нет возможности даже ограничить дискуссию кругом подготовленных людей. Неужели одинаковый вес в роли судьи должны иметь невежество и научное знание, на приобретение которого тратится жизнь?

Политики часто боятся научных истин. Они настолько замкнуты в своих повседневных интересах, что не могут видеть дальше сегодняшнего дня. У них нет времени заглянуть в будущее. У них нет времени для научных советов относительно будущего. Они тешат себя тем, что ремонтом старых повреждений они спасают Венецию, в то время как они должны сейчас действовать, чтобы спасти ее для завтрашнего дня. Но они боятся действовать из-за страха перед неизвестностью. Они говорят: «Если мы это сделаем, что случится через длительное время?» Имеется лишь одна уверенность относительно длительного времени — если они будут продолжать бездействовать, Венеция погибнет».

На международный конкурс, срок окончания которого был установлен сначала 31 июля 1976 г., а затем продлен до 31 декабря 1976 г., было представлено шесть проектов. Один из них не удовлетворял условиям конкурса, поэтому к рассмотрению были приняты пять. Образованная в апреле 1977 г. комиссия после 13 своих заседаний и еще большего числа заседаний групп, через год, 31 марта 1978 г., вынесла заключение, что ни один из пяти проектов не может быть принят, хотя каждый из них заслуживает индивидуального рассмотрения. Конкурс, таким образом, оказался незавершенным, и комиссия выразила надежду на дальнейшие инициативы.

Городской совет Венеции, учитывая выводы и рекомендации комиссии, 5 февраля 1979 г. единогласно принял и направил в Министерство общественных работ документ, в котором сформулированы требования к окончательному проекту. 22 декабря 1979 г. Венецию вновь затопил исключительно высокий прилив, почти такой же, как в 1966 г.

Через несколько дней после этого «напоминания» об угрозе существованию города, 14 января 1980 г., городской совет вновь, и опять единогласно, принял резолюцию по этой проблеме и подчеркнул необходимость как можно скорее принять окончательное решение. 25 января 1980 г. территориальный совет, включающий, кроме Венеции, еще 15 малых городов вблизи лагуны, принял «территориальный план», в котором изложены требования по всем аспектам, касающимся не только Венеции и лагуны, но и прилегающего региона. 22–23 декабря 1980 г. вновь возвращается к этой проблеме городской совет Венеции, принимая на этот раз резолюцию большинством голосов коммунистов, социалистов, социал-демократов и либералов (христианские демократы — против). Все эти резолюции отражают политическую борьбу вокруг проблемы Венеции, но реального продвижения к цели пока нет.

В июне 1980 г. Министерство общественных работ заключает соглашение с группой специалистов-профессоров Аугусто Гетти, Энрико Марки, Пьетро Матильди, Роберто Пассино, Джанантонио Пеццоли, затем к ним присоединяются проф. Ян Агема и д-р Роберто Фрассетто. Эта группа экспертов 26 июня 1981 г. представила результат своей работы — «Исследование возможностей и предварительный проект защиты венецианской лагуны от высокой воды».

Предварительный проект. Прежде чем изложить предлагаемое проектное решение, эксперты дали характеристику нескольким рассмотренным решениям. Режим лагуны зависит от многих факторов, но основным является гидравлическое сопротивление трех проливов, соединяющих лагуну с морем и смягчающих воздействие на лагуну морских приливов и волн. Исходя из этого, для дополнительного уменьшения воздействия моря на лагуну возможны разные пути увеличения гидравлического сопротивления проливов:

сокращение площади поперечного сечения проливов за счет сужения их по всей длине;

увеличение потерь энергии течений путем искусственного повышения неровностей дна;

введение локальных элементов сопротивления в виде частичных поперечных барьеров.

Сужение на 70–80% каждого пролива по всей его длине потребует строительства нового волнолома параллельно существующим. Со стороны лагуны новый канал должен быть перекрыт мобильными барьерами, а остающаяся часть существующего пролива может быть закрыта от моря глухой дамбой, образуя внутренний бассейн. Суженный канал уменьшит высоту прилива в лагуне более чем на 25% при высоте прилива в море до 1,3 м, при этом скорость течения в канале не превысит 2,2–2,3 м/с, что допустимо для судоходства. Недостатки этой системы:

сокращение водообмена между морем и лагуной при средних и низких приливах;

возможность эрозии и выравнивания дна канала, что может привести к беспрепятственному проходу штормовых волн и потребует усиления мобильных барьеров дополнительными волноломами.

Первый недостаток может быть преодолен за счет сооружения мобильных барьеров в остающемся внутреннем водоеме, затворы которых могут быть открыты при низких приливах. Однако стоимость строительства и эксплуатации системы значительно возрастет.

Увеличение неровностей дна проливов может быть использовано совместно с их сужением. Однако эта мера сомнительна по долговечности, если элементы, например, в виде крупных твердых тел будут размещены на естественном дне. Из-за подвижности несвязного грунта, под воздействием течений неровности будут сглаживаться и вряд ли сохранятся надолго. Вместе с тем покрытие дна проливов по всей их площади потребует весьма больших работ.

Глухая дамба поперек пролива с промежутком, контролируемым мобильным барьером, имеет преимущества по сравнению с рассмотренными выше решениями:

большая простота, гибкость, надежность;

более скромный масштаб глухих и мобильных сооружений;

необходимость защитных мер против эрозии дна лишь на небольших участках, где возможна турбулентность течений.

Недостатки этого решения в том, что сужение, необходимое для сокращения средних приливов в лагуне, может существенно уменьшить водообмен и, с другой стороны, увеличить скорости течений больше допустимых. Эти недостатки можно сократить созданием серии барьеров, распределив гидравлические сопротивления по частям, но уменьшения приливов будут невелики.

Предлагаемое решение (рис. 81), которое группа экспертов считает лучшим для защиты лагуны, — сооружение нескольких разнесенных по длине каждого пролива поперечных дамб с широкими навигациоными промежутками, внутренний из которых (со стороны лагуны) должен быть перекрыт мобильным подводным барьером. Дамбы размещаются между существующими или удлиняемыми продольными молами. Это решение имеет следующие основные преимущества:

воздействие глухих дамб может быть испытано перед строительством мобильных барьеров, чтобы убедиться в правильности прогнозов или изменить при необходимости ширину открытых промежутков;

дамбы могут быть размещены с учетом удобных подходов и связей с расположенными на суше станциями управления мобильными барьерами;

в местах возникновения повышенной турбулентности течений вблизи сооружений возможны меры по защите от эрозии дна;

затворы мобильных барьеров размещены в зонах уменьшенного воздействия штормовых волн, что повышает их надежность не требуя сооружения дополнительных волноломов.

Конструкции глухих дамб традиционны, дамбы отсыпаются из камня разных размеров: мелкие в середине, самые крупные на поверхности.

Что касается конструкций мобильных барьеров, их выбор был

сделан после рассмотрения большого числа вариантов (рис. 82). Типы конструкций 1–7 были отклонены, как не удовлетворяющие следующим требованиям:

барьеры не должны иметь промежуточных устоев; при открытом положении весь проход должен быть полностью свободен от каких бы то ни было препятствий, опасных для судов;

барьеры не должны иметь надводных конструкций, ограничивающих высоту кораблей;

нежелательны металлические рельсовые пути в морской воде в — связи с проблемой защиты от коррозии.

Типы 8–10 исключены из-за чрезмерно тяжелой конструкции заглубленной в грунт части.

Типы 11–13 не удовлетворяют, по крайней мере, одному из следующих условий: прочности, эксплуатационной надежности, легкости управления по секциям, сопротивляемости волновым воздействиям, простоте и эффективности соединений между секциями. Принцип секционности введен с целью повышения надежности: повреждение одной секции не должно угрожать барьеру в целом.

Приемлемое решение искали среди типов 14–16. Эти типы конструкций были предложены в большинстве проектов, представленных на конкурсы 1970 и 1976 гг. Из них тип 14 был отклонен, так как затворы могут быть зафиксированы только в одном рабочем положении и при этом они не уменьшают волнового воздействия. Тип 15 отклонен по этим же причинам, а также из-за необходимости сооружения промежуточных устоев.

Таким образом, рекомендован тип 16 со свободно колеблющимися на шарнирах поплавковыми затворами. Каждая секция затворов состоит из четырех (в одном случае из пяти) соединенных стальных цилиндрических модулей диаметром 4,8 м (рис.83). В нормальном положении затворы лежат на дне на резиновых подкладках в гнездах фундамента. При необходимости, т.е. при наступлении недопустимо высокого прилива, насосные станции откачивают из цилиндров воду и в них по трубам поступает воздух. Затворы начинают всплывать, поворачиваясь вокруг шарнира и занимая равновесное положение. При заполнении воздухом всех цилиндров секция занимает положение, близкое к вертикальному. Секции имеют запас плавучести, для их всплывания достаточно заполнить воздухом два из четырех цилиндров, при этом затворы займут наклонное положение. Укладка затворов на дно происходит при выпуске воздуха через клапаны и заполнении цилиндров водой.

В поднятом состоянии затворы сохраняют способность вращаться вокруг шарнира, что уменьшает риск аварии при столкновении с ними корабля. Секции свободны, между ними имеются небольшие зазоры. Расход воды через эти зазоры невелик и не оказывает существенного влияния на эффективность защиты от высокого прилива.

Мобильные барьеры могут поддерживать уровень в лагуне на 1,5 м ниже, чем в море, а также защищать от волн высотой до 3 м. Под воздействием волн затворы могут совершать колебания от равновесного положения. Поднятый барьер может поддерживать разность уровней в обоих направлениях, т.е. поддерживать уровень в лагуне не только ниже, но и выше уровня моря с целью создания усиленных очищающих течений.

Распределение затворов по мобильным барьерам приведено в табл. 2.

Лидо, Сан-Николо … 13x20 м — 260 — 18,0

Лидо, Трепорти … 9x20 м, 2x25 м — 230 — 13,5

Маломокко … 15x20 м — 300 — 21,5

Кьоджа … 14x20 м — 280 — 15,0

Предварительный проект содержит еще ряд частных технических решений. Они касаются конструкций фундаментов мобильных барьеров (сборные элементы из предварительно напряженного железобетона, монтируемые наплавным способом с погружением под воду на свайное основание), станций управления мобильными барьерами, размещаемых у береговых примыканий барьеров, вариантов организации строительных работ, вопросов эксплуатации станций управления.

Уточнено предположительное влияние мобильных барьеров на работу портов. Длительность каждого перекрытия равна 5 ч, в том числе 2 ч на всплывание затворов и 1,5 ч на их обратную укладку на дно. Затворы предусматривается закрывать при высоких приливах, превышающих нормальный уровень более чем на 100 см. Такие приливы за период 1961–1980 гг. происходили в среднем около 7 раз в год (максимально 18 раз в 1979 г., а в 1974 г. таких приливов не было).

При этом количестве высоких приливов барьеры были бы перекрыты в среднем на 34 ч в год, или 0,3% времени работы порта, а фактически за этот период порт не функционировал бы до 1% времени, т.е. ущерб судоходству — в пределах привычных величин.

Рассматривая проблему борьбы с загрязнением лагуны, авторы предварительного проекта признают, что предлагаемый комплекс гидротехнических сооружений ухудшит условия самостоятельной очистки вод лагуны приливно-отливными течениями. Это будет следствием сокращения водообмена между лагуной и морем на 5–10% в связи с возведением глухих дамб, сужающих проливы. Однако и существующий (на 1980 г.) уровень загрязнений недопустимо велик. При количественной оценке степени загрязнения за единицу измерения принят человек. Увы, это не очень приятно, но справедливо: все источники загрязнений — промышленные, сельскохозяйственные, городские — это отходы человеческой цивилизации. Поэтому не будем в претензии, что загрязняющая нагрузка на воды лагуны оценивается числом «эквивалентных» горожан и характеризуется следующими величинами по видам загрязнений:

Промышленное — 1,5 млн. чел.

Сельскохозяйственное — 0,7 млн. чел.

Городское — 1,0 млн. чел.

Всего — 3,2 млн. чел.

Фактически же численность населения на берегах и островах лагуны, включая и Венецию, составляет около 1 млн. В связи с тройной нагрузкой на лагуну были приняты решения, независимо от защиты от приливов, предпринять крупномасштабные меры по сокращению загрязнения лагуны. В соответствии с ними проектом предполагалось к 1985 г. более чем вдвое сократить количество промышленных и городских загрязнений. По отношению к сокращенному размеру загрязнений увеличение их содержания в водах лагуны за счет сужения проливов не должно превысить допустимые величины.

Затраты на строительство гидротехнической системы оцениваются в 550 млрд. лир (около 900 млн. долларов), в том числе дамбы — 300 млрд. лир, мобильные барьеры — 175 млрд. лир, прочие и непредвиденные затраты — 75 млрд. лир (15% основной суммы).

Предусмотренная проектом система гидротехнических сооружений не гарантирует защиту Венеции навечно. Причина этому — оседание поверхности земли. Прекращение откачки подземных вод резко уменьшило скорость оседания, но не приостановило его полностью, остались природные его составляющие — тектоническая и эвстатическая, дающие скорость оседания Венеции до 2 мм в год. Это означает, что, скажем, за 100 лет поверхность понизится на 20 см и та часть города, которая сейчас затопляется приливом высотой 1 м, будет затопляться при высоте прилива 80 см. А такие приливы происходят гораздо чаще и, следовательно, мобильные барьеры придется закрывать также- чаще и на более длительное время. Ущерб для судоходства будет со временем возрастать. В связи с этим в проекте рассмотрен ряд дополнительных мероприятий. В этом ряду — создание в последующем двух бассейнов (по одному у проливов Лидо и Маламокко) для стоянки кораблей на время закрытия барьеров.

Для защиты Венеции от возрастающей частоты затоплений средними, а затем и малыми приливами авторы проекта рассматривают вариант подъема города методом глубинной инъекции. Об этом методе, предложенном фирмой «Родио» и испытанном в 1971–1972 гг. на островке Повелья, рассказано ранее. Проведенные тогда испытания метода показали, по мнению авторов проекта, следующие важные результаты:

фактический подъем грунта соответствовал расчетному;

показана возможность осуществления метода на ограниченной площади;

возможны контролируемые относительные перемещения поверхности;

методика проведения работ и контрольных измерений гарантирует устойчивость сооружений и абсолютное отсутствие негативных побочных эффектов.

Оценивая, таким образом, вполне положительно этот метод, авторы проекта, тем не менее, скептически относятся к возможности широкого его применения для такого города, как Венеция, не исключая локального использования при условии дополнительных экспериментальных работ применительно к историческим зданиям и сооружениям.

Другой метод подъема поверхности, который рассмотрен в проекте, — нагнетание в глубокие слои не твердеющих растворов, а воды. Такой метод был применен в 1959 г. в США, в гавани Лонг-Бич, где, по некоторым сообщениям, осевшая поверхность была поднята до прежнего положения относительно уровня моря. По мнению многих экспертов, применение этого метода в Венеции вряд ли даст положительный результат.

Для малых островов предложено устройство по их периметру парапетов, поднятых выше уровня приливов, в сочетании с водоотводящей системой, которая сбрасывает дождевую воду при низком уровне в лагуну и не пропускает воду из лагуны во время приливов.

В ряду дополнительных мероприятий рассмотрены также работы в лагуне: обеспечение доступа приливных течений на территории рыболовных промыслов («валли»), расширение и углубление искусственных и естественных судоходных каналов.

От проекта до начала строительства. В июне 1981 г. Министерство общественных работ получило «Исследование возможности и предварительный проект защиты венецианской лагуны от высокой воды» и направило его в Комиссию по защите Венеции, Комитет общественных работ, а также в муниципалитет Венеции. Комиссия в январе 1982 г. одобрила в целом эту работу. Муниципалитет Венеции организовал в октябре 1981 г. выставку проекта, последовательно в трех разных местах, а также опубликовал его большим тиражом. На выставке побывало около 30 тыс. человек. Муниципалитет получил большое количество отзывов, предложений, в том числе тринадцать полезных и хорошо обоснованных отзывов культурных организаций и политических партий. В феврале 1982 г. муниципалитет принял документ, в котором отметил, что представленный проект соответствует требованиям закона и рекомендациям самого муниципалитета, однако решает не весь комплекс проблем, а только защиту от высокой воды. Городской совет Кьоджи также высказал ряд замечаний, касающихся своего участка лагуны. В мае 1982 г. Комитет общественных работ определил: проект заслуживает одобрения, но имеет большое количество критических замечаний и требует дальнейших исследований перед началом работ.

Следуя заключению Комитета, Магистратура водных дел Венеции совместно с компанией ТЕХНИТАЛ разрабатывает проект предварительных работ. Проект исходит из того, что меры по защите лагуны от высокой воды могут быть подразделены на два типа: меры непосредственного воздействия на приливы (сооружения в проливах) и меры дополнительной защиты, такие как укрепление берегов, приведение в порядок каналов в лагуне и т.д. Эти два типа мер практически независимы один от другого, причем меры второго типа не вызывают сколь-либо существенных сомнений. Поэтому их можно выделить в первоочередной этап предварительных работ, в состав которых входят:

возведение новых защитных стен, вместо поврежденных «мурацци», на участке между проливами Кьоджа и Маламокко, длиной около 1,5 км;

укрепление берегов внутри лагуны и прилегающих к берегам полос территории;

расчистка, углубление или расширение каналов в лагуне, защита их от заиления;

восстановление, укрепление сооружений форта Сант-Андреа, расположенного в лагуне у пролива Лидо;

расчистка, расширение каналов под эстакадой автодороги Ромеа, идущей от Кьоджи вдоль западного края лагуны;

работы по регулированию притока пресных вод в лагуну, в устьях рек Марцениго, Зеро и Брентелла;

возведение центральной части дамбы пролива Лидо.

В сентябре — ноябре 1982 г. сначала Комиссия по защите Венеции, а затем технический комитет Магистратуры водных дел одобрили этот проект предварительных работ, стоимость которых была определена в 255 млрд. лир (около 450 млн. долларов). В декабре 1982 г. был объявлен конкурс (тендер) на проведение работ, которые предполагалось осуществлять в порядке концессии. Сразу после этого 26 итальянских компаний и фирм организовали консорциум, названный «Венеция Нуова», который заключил концессионное соглашение с Магистратурой водных дел Венеции, действовавшей от имени Министерства общественных работ Италии.

В консорциум «Венеция Нуова» входят крупные, имеющие мировую известность компании: Италимпресит (группа ФИАТ), ИРИ — Италстат, Лодиджани и др., а также несколько венецианских фирм из консорциумов Сан-Марко и Риальто. Мировую известность ряду компаний принесло строительство автодорожного туннеля через Монблан, крупнейших морских портов — Синее в Португалии и Бандар Аббас в Иране, крупных плотин и гидроэлектростанций — Тарбела в Пакистане, Кариба в Зимбабве, Сальто Гранде в Уругвае, Эль Кайон в Гондурасе, уникальные работы по консервации и переносу египетских храмов Филае и Абу Симбел.

Немедленно приступить к строительным работам консорциум «Венеция Нуова» не мог — предстояло пройти путь от предварительных проектов к исполнительным, решить проблемы финансовые и юридические. В системе законов Италии это не просто и не быстро. Такого рода проблемы должны подготавливаться правительством (его министерствами) и утверждаться парламентом, приобретая статус закона.

Юридическая проблема — о концессии. Законами предусмотрено, что концессия разрешает проведение только строительных работ по утвержденному государственными инстанциями проекту. Венецианский проект в эту схему не укладывается, он требует проведения исследований, экспериментальных работ, корректировки проектных решений по ходу строительства. Можно представить себе, с какими трудностями и затяжками пришлось бы вести весь комплекс работ, если каждое изменение проекта пропускать через узаконенную процедуру рассмотрений и утверждений..

В ноябре 1984 г. принят закон, в какой-то мере решивший эти проблемы. Закон предусматривает Вглделение на трехлетний период 600 млрд. лир (около 1 млрд. долларов} на работы по защите Венеции, охране окружающей среды, реставрации города. Министерству общественных работ дано право решать вопросы с концессией без ограничений, предусмотренных прежними законами. Образован координационный и контрольный совет под руководством премьер-министра, с участием в нем министров общественных работ, культуры, морского флота, экологии, научных исследований и технологии, мэров Венеции и Кьоджи, двух представителей других муниципалитетов в лагуне. Закон определил, какие задачи входят в компетенцию государства, региона и муниципалитетов. В компетенцию государства входят проблемы защиты лагуны, ее берегов, работы по каналам, реставрация государственных учреждений (841 млрд. лир), в ведении региона — борьба с загрязнениями (80 млрд.), муниципалитетов — реставрация, городские проблемы (145 млрд.). Оговорена возможность последующего дополнительного финансирования работ. Решение об ассигновании еще 600 млрд. лир было принято в 1988 г.

По графику, составленному в 1987 г. «Венеция Нуова», наибольший объем строительных работ предусмотрен на начало 90-х годов, а завершение работ по проекту «Венеция» — в 1995 г. Обозначена, наконец, финишная черта.

Такая вот затянувшаяся история. Конечно же, тридцать лет — от наводнения 1966 г. до предполагаемого финиша — слишком уж большой срок для решения даже этой крупнейшей для Италии проблемы. За эти годы начато и окончено сооружение подобных защитных систем в Англии и Голландии, близится к завершению защита Ленинграда.

Нелегко ответить на вопрос о причинах столь долгого решения проблем Венеции. Здесь сложное переплетение противоречивых экономических интересов и внутриполитических столкновений, бюрократической волокиты и благородного энтузиазма, широкой гласности обсуждения проблем и малой результативности этой гласности.

Можно вспомнить накал страстей в газетах 60–70 годов, когда предрекали скорую — через 10–15 лет — смерть Венеции. Итальянские власти, по-видимому, не придавали серьезного значения столь мрачным прогнозам. И, как оказалось, были правы.

Вполне возможно, что Венеция обязана своим существованием благосклонности к ней природных сил. Высокие приливы за эти годы, конечно, были неоднократно, но не имели столь катастрофического характера, как в 1966 г. Были и другие беды. Летом 1988 г. лагуна была покрыта коврами переплетенных водорослей, мягко говоря, весьма дурно пахнущих. Приливы-отливы довольно долго не могли очистить лагуну от этой гадости, пока северный ветер — бора — не вынес ее в Адриатику, где с ней пришлось сражаться у других берегов.

Нельзя сказать, что все эти годы в Венеции ничего не делалось. Довольно активно велись и ведутся реставрационные работы, в том числе с участием иностранных общественных фондов, таких как английский фонд «Венеция в опасности». Президент этого фонда — Эшли Кларк, бывший посол Великобритании в Италии, — много лет живет в Венеции и ведет большую работу по реставрации памятников культуры и искусства. И он с горечью отмечал, что по основным проблемам защиты Венеции и лагуны — такой же застой, как и 20 лет назад. Эшли Кларк не одинок в своей деятельности. Осенью 1988 г. в Венеции прошла 16-я встреча представителей иностранных общественных фондов, участвующих в реставрации венецианских сокровищ.

Проведены и продолжаются научные исследования по широкому кругу проблем, и проводятся они на высоком научном уровне, с использованием самых современных средств, вплоть до использования космической техники. Это, конечно, должно рано или поздно дать результаты в практическом решении проблем защиты и сохранения Венеции и лагуны.

Что касается проекта защиты от высокой воды, автор этих строк — среди тех, кто выражает сомнения в правильности основных проектных решений. Главным образом это относится к решению о глухих дамбах. В Голландии их исключили из защитной системы, создав «гребенку» затворов. В Ленинграде сооружение дамбы усугубило проблему загрязнения залива. Не грозит ли это и венецианской лагуне, если и без дамб в проливах она с трудом очистилась от эпидемии водорослей?

Не хочется словами о дурнопахнущих водорослях завершать главу о прекрасной Венеции. Лучше еще раз напомнить, о защите какой общечеловеческой ценности идет речь. Венеция — эталон, имя нарицательное для многих городов и селений в разных странах. У нас несколько Венеции: северная — Ленинград, русская — Вышний Волочек. Красота спасет мир — но для этого сначала мир должен спасти красоту.

В заключение главы о Венеции — два стихотворных пророчества. Так хочется, чтобы оправдалось не первое, а второе:

НИЖЕ УРОВНЯ МОРЯ

«В течение всего лета Солнце скрывалось за тучами, как будто больше не хотело смотреть на Землю. На Земле царила вечная тишина, и влажный туман словно мокрый парус нависал над жилищами и полями… Тогда-то и началось землетрясение, как будто предвещавшее конец света… Реки изменили свое русло, а в их устье образовались новые острова из песка и наносов. Это продолжалось 3 года, а затем воцарилось спокойствие, и вновь появились леса. Многие страны исчезли под водой, в ряде мест появились новые материки». Так рассказывается в книге фризов «Ура Линда Бук» об одной из страшных катастроф, происшедших в раннесредневековое время на берегах Северо-западной Европы.

Память о древнем племени фризов (кстати, 400 тыс. их потомков живут и сегодня) отразилась в названиях нидерландской провинции Фрисландия и цепочки восточных и западных Фризских островов, ровной линией тянущихся почти параллельно берегу Северного моря. Эти острова тоже память, память о том, что граница суши еще в I тысячелетии н.э. проходила намного севернее.

Вряд ли на нашей планете есть еще район, где за относительно короткий срок истории человечества произошли бы столь крутые повороты в судьбе земли и моря. До сих пор мы говорили о колебаниях земной поверхности в пределах отдельных затонувших или тонущих городов. Здесь же, в северной части Европы, изменения охватили территории сразу нескольких стран от Англии до Финляндии.

Во времена первых египетских фараонов и шумеров еще не существовало Британских островов, не было проливов Па-де-Кале и Ла-Манш, да и вся Северная Европа имела вид, отличный от современного. Только в III тысячелетии до н.э. окончательно отделились от материка острова Британии. Северное море затопило низменные районы Северо-западной Европы.

Но суша не сдавалась. Наносы многочисленных рек и морские отложения создали Нидерланды, почти вся территория которых к I в. н.э. (т.е. ко времени, например, расцвета Боспорского царства) представляла собой огромную болотистую низину с большой морской лагуной в северо-западной части.

Конечно, в одиночку с морской стихией реки справиться не могли. Им помогло счастливое сочетание господствующих направлений ветров и чередующихся в течение суток двух приливов и двух отливов. Они-то и создали удивительное сооружение североевропейской природы — дюны. Нанесенные ветром песчаные холмы высотой 10–30 м (до 60 м) и шириной до нескольких километров образовали защитную дамбу, отгораживающую Нидерланды от моря и предохраняющую страну от затопления.

Геоморфологи различают два типа дюн. Одни из них, так называемые старые дюны, образовались в доисторическое время на западе Нидерландов из песчаных валов, параллельно нынешней линии побережья. Новые дюны (более высокие) были созданы природой в IX–XI вв. Одни из них возвышаются на старых дюнах, другие расположены западнее.

За старыми дюнами в пределах бывшей лагуны в свое время образовались специфические типы грунта. Во-первых, это морские глины, нанесенные морской водой, проникавшей через открытое пространство между дюнами. Во-вторых, это торфяные пласты, сформировавшиеся по мере обмеления лагуны.

Так, в конце I тысячелетия н.э., когда уже многие древние античные города Средиземноморья были поглощены морем, на южном берегу Северного моря возникла новая территория суши, которая стала быстро заселяться и осваиваться.

В VII–X вв. море начало брать реванш. В начале II тысячелетия его наступление приняло гигантские размеры и катастрофический характер, о чем сообщают предания тогдашних жителей Нидерландов.

В День всех святых 1170 г. морской прилив оторвал от суши нынешние Фризские острова. К 1290 г. вода достигла лежащего далеко на континенте оз. Флево и, затопив земли, где проживало около 50 тыс. человек (согласно преданию столько и погибло), образовало новый залив Северного моря — Зейдер-зе.

Наступление моря продолжалось и в XIII–XIV вв. В результате наводнений 1218, 1287 и 1377 гг. на северном побережье возник еще один новый залив Долларт и почти одновременно залив Лауверс-зе. Средневековая хроника XV в. продолжает сообщать о новых набегах моря. В День Святой Елизаветы 1421 г. оно поглотило 65 деревень. Голландским рыбакам долго чудилось, что они слышат звон колоколов затонувших церквей.

К концу средних веков юго-западная часть страны снова превратилась в морскую лагуну, среди которой возвышались отдельные острова. Так они и были названы — Зеландия, что значит «морская земля».

В непрерывной борьбе моря и суши сложились нынешние Нидерланды («низменные земли»), 27% территории которых находится, фигурально выражаясь, под водой, т.е. ниже уровня моря. Кстати, на этой части страны проживает 60% всего ее населения. Самая низкая точка (— 6,7 м) находится на севере Роттердама. Остальная территория Нидерландов тоже не очень высока: более половины ее расположено не выше 1 м над уровнем моря, так что ее может затопить даже самый небольшой нагон воды.

Море не только постоянно держит Нидерланды под угрозой наводнений, оно и само своими заливами глубоко врезается в сушу. Общая протяженность береговой линии страны достигает 1075 км, это более чем в 3 раза превышает длину нидерландской территории по прямой линии от самой юго-западной точки до самой северо-восточной и в 8 раз — ее ширину.

Правда, кроме низменных существуют и возвышенные Нидерланды. Это юго-восточная и восточная часть страны, где есть даже свои «горы». Самая высокая точка 321 м над уровнем моря находится на крайнем юго-востоке. В средней части Нидерландов, в провинциях Утрехт, Оверэйссел и Хордерланд с севера на юг проходят небольшие холмы, называемые Стевваллен. Голландцы настолько их ценят, что не заселяют и не застраивают, а используют как зону отдыха. Всей территории с высотами более 50 м в Нидерландах всего 2% общей площади страны.

«Deus mare, Batavus litora fecit», — «бог создал море, а голландцы — берега», так гласит старая нидерландская поговорка. Еще в глубокой древности жители побережья поняли: для того чтобы выжить, надо бороться с морем. Ведь природа не закончила свое начинание. Дюны не всюду тянулись вдоль берега, они лишь частично защищали сушу от затопления, в них зияли прораны, через которые море постоянно врывалось в низменные Нидерланды.

Первое, что начали делать еще древние фризы, это строить дамбы в промежутках между дюнами. «Вокруг Фрисландии, — написано в законодательном акте XIII в., — повсюду, где волнуется соленое море, плотины, одна в точности подобная другой… Мы, фризы, защитим эту землю тройным оружием: лопатой, заступом и тачкой». А в «Сакеоновом зерцале», составленном в 1230 г., говорилось прямо: кто не хочет строить плотину, тому нет места за плотиной. На средневековом гербе Зеландии даже появилось изображение льва, борющегося с волнами.

Дамбы строились просто. Тачками привозился глинистый грунт, укладывался между дюнами и тщательно утрамбовывался. Наружный откос плотины укреплялся каменной наброской или каменной кладкой. Для берегоукрепления применялись и просто мешки с песком. Часто берег защищался с помощью травяного покрова, кустарников и деревьев, которые сохранились и до наших времен. Ширина дамб в ряде мест доходила до 100 м, а высота до 15 м (средняя высота дамб 7 м). Наиболее интенсивное плотиностроение захватило северо-западные и северные берега, которые защищались почти сплошным поясом земляных дамб, смыкающихся с дюнами.

Голландские гидротехники уже в XIII в. не только оборонялись от моря дамбами, но и наступали на него, осушали отгороженные ими земли. Так, впервые в истории появилось понятие польдера — участка земли, отгороженного дамбами и осушенного с помощью откачки воды и ее сброса в море (рис. 84).

Осушаемые земли польдеров обычно изрезаны параллельными друг другу горизонтальными каналами-дренами, которые в наше время все чаще заменяются закрытым трубчатым дренажем, о котором рассказано выше. Это и позволяет организовывать сельскохозяйственное освоение осушаемых земель — прокладку транспортных путей, производство земледельческих работ, сбор урожая и т.д. Осушительный дренаж отбирает из почвы лишнюю воду и отводит ее в коллектор, который прокладывается вдоль дамбы. В определенном месте сооружается водосборный колодец, откуда ведется откачка воды. В старину для работы насосов использовались ветряные мельницы. Со временем на смену ветрякам пришли паровые машины, потом дизельные двигатели, за ними электронасосы.

Сначала размеры польдеров были весьма незначительны. Во-первых, потому что отсутствовали землеройные и строительные механизмы (все делалось руками, а их в сельских общинах было мало, да и сделать ими много было трудно), во-вторых, ветряные мельницы имели малую мощность, а значит, и насосы для откачки воды обладали небольшой производительностью.

Особенно большой размах для своего времени осушительные работы приняли в «золотом» для Нидерландов XVII в. В результате общеевропейской тридцатилетней войны, согласно Вестфальскому миру (1648 г.), страна, наконец, получила независимость., де-факто была создана республика Соединенных провинций, стало бурно развиваться мануфактурное производство. Нидерланды обзавелись многочисленными колониями в Юго-восточной Азии, в Южной Америке и Африке. «Образцовая капиталистическая страна XVII столетия» — так назвал Нидерланды того времени К. Маркс.

Бурное развитие торговли и промышленности привело к увеличению населения. Выросли такие крупные города-порты, как Амстердам (уже в 1650 г. в нем было 150 тыс. человек), Роттердам и др. Соответственно стало развиваться и сельское хозяйство, которое требовало все новых и новых земель. В Голландии, Фрисландии и других провинциях на месте бывших озер появились десятки новых польдеров. В XVI в. было осушено 710 км² низинных земель, в XVII в. эта цифра достигла 1120 км², а в XX в. она составляет 2500 км². Ныне половина всей земельной площади Нидерландов (весь запад и часть севера) — это искусственно осушенные земли (рис. 85).

Первый крупный польдер (Гаарлемский) был построен вблизи Амстердама по проекту, предложенному инженером Легваттером в 1641 г. Гаарлемское озеро образовалось еще в XVI в. путем слияния нескольких мелких озер и угрожало затоплением самому Амстердаму.

В течение 13 лет строился Гаарлемский польдер. Были возведены десятки километров земляных дамб и отрыты сотни километров дренажных канав. Так, в середине XVII в. у стен богатого голландского города Гаарлема вместо внутреннего моря возник новый сельскохозяйственный район.

В наше время ландшафт Нидерландов немыслим без польдеров. Их сотни, больших и малых, торфяных и глиноземных, низких и высоких. Рекорд заглубления ниже уровня моря побил польдер оз. Эйссел — 35 м. Польдеры, образованные в результате осушения озер, расположены на глубине 6–7 м ниже уровня моря. Много польдеров создано на месте бывших торфоразработок, они лежат примерно на 1 м ниже уровня моря. Однако есть польдеры, которые находятся и на несколько метров выше морского уровня — это осушаемые территории в поймах рек. Здесь для отвода воды даже не нужны насосы — она самотеком стекает в отводные каналы через шлюзы — водовыпуски, которые открываются во время морского отлива. Таких польдеров много во Фрисландии и Гронингене.

Осушенные озера и другие польдеры, расположенные вдали от моря или реки, имеют обычно по две кольцевые дамбы, между которыми размещается отводной канал. Откачиваемую воду приходится сбрасывать в этот канал, а не сразу в море или реку, как в прибрежных польдерах. На озерных польдерах, кроме каналов в системе водоотведения могут быть еще и промежуточные регулирующие емкости: водоемы или резервуары, которые накапливают дренажные воды и периодически сбрасывают их в море или реку.

Поддержание определенного уровня подземных вод в польдерах осуществляется автоматически. Если он начинает подниматься выше допустимого, срабатывают датчики, установленные в дренах или непосредственно в осушаемом грунте, сигнал передается на насосную станцию, и она включается в работу. Как только уровень воды снова достигает нужной отметки, насосы сами отключаются.

Осушение земель — это лишь половина дела. Освоение польдеров занимает обычно много лет. Поначалу вообще что-либо строить, сажать или просто ходить по дну бывшего моря или озера совершенно невозможно. Илистый грунт не выдерживает самой небольшой нагрузки, расплывается и поглощает все, что на него попадает. Даже после его консолидации и уплотнения (осадка поверхности земли достигает 0,5–1 м), на что уходит обычно несколько лет, строить здания приходится на сваях длиной не менее 6 м. В течение всего периода освоения работы на польдерах ведутся государством, и только после этого осушенные земли сдаются в аренду фермерам.

Говоря о польдерном осушении, нельзя умолчать и об одном побочном неприятном результате многолетней откачки дренажных вод, который ранее никем не был предвиден. Это интрузия, вторжение снизу соленых морских вод, процесс, о котором было рассказано выше. Он приводит к засолению почв в польдерах и гибели сельскохозяйственных растений. Для ликвидации последствий интрузии голландцы применяют методы искусственного восполнения подземных пресных вод путем безнапорной инфильтрации поверхностных вод через песчаные грунты в районе дюн.

В Нидерландах действует и общественная служба эксплуатации польдеров, которая возникла еще в средневековье, когда каждая сельскохозяйственная или городская община выбирала своего «смотрителя плотин». Существует более 1,5 тыс. управлений надзора за польдерами, их директоров выбирают владельцы участков земли, расположенных в пределах того или иного польдера, — ингеландены. Управления подчиняются властям провинций и следят за состоянием плотин, каналов, насосных станций и дренажных систем, иногда и за всем водным хозяйством района, а также осуществляют мероприятия но охране природы.

Наиболее впечатляющая победа голландцев над морем — это осуществление проекта осушения целого морского залива — Зейдер-зе. Образовавшееся всего лишь несколько столетий назад прямо на глазах потрясенного населения тогдашней Фрисландии, это мелкое, но обширное внутреннее море давно уже ждало своих покорителей. Первый проект его осушения был составлен еще в 1667 г. Х. Стевином, которого воодушевила победа над Гаарлемским озером. Однако в то время этот проект казался слишком смелым.

Принципиальное решение по осушению Зейдер-зе, в последующем принятое к осуществлению с некоторыми изменениями, предложил в конце XIX в. инженер-гидротехник К. Лели. В течение 1.1 лет он вел изыскания под свой проект и стал даже секретарем специальной ассоциации. Лели предложил построить широкую защитную дамбу, соединяющую берега Фрисландии и северной Голландии. Эта дамба должна была оставить морю лишь небольшой залив Ваддензее, вся же основная часть Зейдер-зе превращалась во внутреннее оз. Эйсселмер. Постепенно озеро должно опресниться благодаря тому, что морская вода поступать в него не будет, и начнет служить городам и промышленности как источник водоснабжения. Пополнять водные запасы Эйсселмера должна впадающая в озеро одноименная река, паводковые излишки стока которой сбрасываются в море двумя водосливами, встроенными в защитную дамбу у ее левого и правого плеча.

Следующий этап плана осушения Зейдер-зе — строительство у берегов оз.Эйссел пяти крупных польдеров общей площадью 2,2 тыс. км², что дает увеличение территории Нидерландов более чем на 6%. При этом наиболее плодородные земли предназначались для сельскохозяйственного освоения (овощеводство, цветоводство).

Вначале и этот проект Зейдер-зе был встречен с недоверием, слишком трудоемкими и дорогими казались работы по его осуществлению. В то время нигде еще никто не строил плотин длиной в несколько десятков километров и не пытался отсечь от моря целый залив. Почти четверть века нидерландский парламент, прислушиваясь к мнению налогоплательщиков, отклонял вопрос о финансировании проекта.

Природа сама оказала нажим на общественное мнение: в 1916 г. на Нидерланды обрушилось катастрофическое наводнение с многометровым нагоном морской воды. Это была последняя «капля», добавившаяся ко всем предыдущим натискам моря и к серьезной нехватке сельскохозяйственных земель и продовольствия, особенно сильно проявившейся в суровые и голодные годы первой мировой войны.

Проект осушения Зейдер-зе начал осуществляться. При этом последовательность работ была несколько изменена, Строительные работы развернулись не только в районе защитной дамбы, но и на участках польдеров. В 1927 г. у северо-западного побережья оз. Эйселл был построен небольшой опытный 40-гектарный польдер Андейк, который послужил моделью для другого крупного участка польдерного осушения — Вирингермера площадью 20 тыс.га, пущенного в эксплуатацию в 1930 г.

Возведение защитной дамбы, отгораживающей залив от моря и имевшей длину 30 км и ширину 90 м, было начато сразу в шести местах. Нижнюю часть дамбы сначала строили в периоды отливов, затем стали вести отсыпку грунта прямо в воду. 28 мая 1932 г. после шестилетнего интенсивного строительства в торжественной обстановке был перекрыт последний проран и морской залив Зейдер-зе перестал существовать. На географической карте Европы появилось новое озеро — Эйссельмер, предназначенное для последующего осушения (рис. 86). Несколько позже, в 1937–1942 гг. был построен северо-восточный польдер площадью 48 тыс.га с центром в Эммелорде. Его территория расположена на 4,5 м ниже уровня моря. Откачка воды осуществляется тремя насосными станциями, на каждой из которых установлено по 8 центробежных насосов с электродвигателями производительностью по 4 тыс.м³/ч.

7 апреля 1945 г. за несколько недель до конца войны отступающие немецкие войска взорвали защитную дамбу польдера Вирингермер и бессмысленно затопили его. После войны в 1950–1957 гг. был построен самый большой польдер — восточный Флеволанд площадью 54 тыс.га, территория которого заглублена на 5 м ниже уровня моря. Здесь также установлены три насосные станции для откачки воды. Непосредственно к этому участку примыкает законченный строительством в 1968 г. четвертый польдер — южный Флеволанд (43 тыс.га) с одной мощной осушительной насосной станцией, расположенной возле северо-западной дамбы.

Уже первые годы эксплуатации северо-восточного польдера показали актуальность охраны окружающей прибрежной территории. Дело в том, что интенсивная откачка дренажных вод довольно быстро привела к переосушению почв на прилегающих землях. Понижение уровня подземных вод распространилось на большую прибрежную территорию Фрисландии, и радиус депрессионной воронки достиг нескольких десятков километров. Было принято решение, несмотря на значительное удорожание работ, строить польдеры в окружении обводных кольцевых Каналов. Поэтому польдеры южный и восточный Флеволанд к берегу не примыкают и отделены от него каналом, разделенным системой шлюзов. Это позволяет не только оперативно регулировать уровень подземных вод на прилегающих берегах, но и обеспечить водный транспорт новыми путями.

Другим отрицательным последствием осушения Зейдер-зе оказалось ухудшение рыбного промысла. После постройки защитной дамбы, ликвидировавшей залив, до этого в буквальном смысле кишевший рыбой, многие рыболовецкие поселки опустели — ловить стало нечего. Особенно серьезная угроза нависла над знаменитым угрем, уникальной рыбой; которая, подчиняясь какому-то таинственному закону, ходит нереститься отсюда в Северное море.

Эти и другие вопросы охраны окружающей среды поставили в наше время под сомнение целесообразность осушения пятого польдера — Маркерварда, который начали уже было строить.

Кроме того, в новых условиях появились и новые соображения. Раньше экстенсивный характер земледелия требовал все новых и новых площадей. В современных условиях интенсификации сельскохозяйственного производства, широкое применение химических удобрений, успехи селекции растений, создание мощной земледельческой техники дают возможность получить высокие урожаи даже с небольшой площади сельскохозяйственных угодий. Поэтому осушенные земли в Нидерландах все больше начинают использоваться для промышленной и жилой застройки, организации зон отдыха, транспортного, энергетического строительства и т.д.

Примером может служить частично уже осуществленный проект строительства в восточном Флеволанде большого нового города Лелистада (в память К. Лели) с численностью населения 50 тыс. жителей. Аналогичное строительство намечено и южном Флеволанде, где г. Альмере также послужит делу разуплотнения перенаселенной северной части западной Голландии. К новому городу будет примыкать промышленная зона, места отдыха и заповедники. Возникает новая, 12-я провинция Нидерландов.

Воодушевленные успехами в борьбе с морем, нидерландские гидротехники приступили к защите территории от половодий. Ведь в Нидерландах находятся устья трех крупнейших рек Европы — Рейна, Мааса, Шельды, и ведут они себя далеко не спокойно. Кроме основных русел, каждая из них имеет множество протоков, рукавов. Из-за этого общая длина всех водотоков Нидерландов составляет огромную величину — 7 тыс. км, т.е. в 7 раз больше длины сильно изрезанных морских берегов страны.

1 февраля 1953 г. юго-восточные Нидерланды постигло страшное стихийное бедствие: катастрофическое наводнение обрушилось на весь район дельты Рейна, Мааса, Шельды. На участке более чем в 100 м вода прорвала дамбы, только за одну ночь погибло 1800 человек, свыше 40 тыс. жилых домов и хозяйственных зданий было разрушено, территория площадью около 160 тыс. га оказалась затопленной, убытки составили 250 млн. долларов. Это событие ускорило осуществление проекта «Дельты», который имел своей целью не только предотвращение наводнений, но и решение многих других водохозяйственных (в том числе ирригационных) и транспортных задач.

Сразу же после катастрофы 1953 г. на Голландском Эйсселе восточнее Роттердама была построена сборно-разборная плотина, которая в случае наводнения могла быть быстро установлена. Этот барраж ныне защищает большую часть польдеров западных Нидерландов. После этого были построены плотины в глубине дельтовых рукавов, а затем и на их границе с морем. Результатом отгораживания дельты от моря кроме защиты от наводнений, так же как в случае с Зейдер-зе, будет образование водохранилищ с пресной водой. К этому добавляется значительное сокращение — береговой линии: расстояние между крайними точками А и Б (рис.87) уменьшается в 10 раз — с 800 до 80 км, а путь от Роттердама до Флиссингена сокращается на 40 км.

Большие работы проводятся и в целях улучшения условий судоходства по Рейну. В нижнем его течении построены три водопроводные плотины со шлюзами. Самая восточная из них позволяет часть стока реки перебрасывать по каналу в бассейн Эйссела. Для сосредоточения всего речного стока в одном русле воды Мааса и Ваала отрезаны от Харингвлита — северного рукава дельты, и направлены в море мимо Роттердама, что делает нижний Рейн более полноводным.

Проект «Дельта» предусматривает значительный рост промышленности и торговли вдоль новых путей от Роттердама до Антверпена и к югу от Восточной Шельды. Широкое развитие ожидает и территории, окружающие дельту, например район Роттердама — Евро-порта. Выигрывают и прибрежные сельскохозяйственные земли — благодаря появлению больших объемов пресной воды предотвращается засоление почв, которое до сих пор было одним из предметов постоянной заботы голландских цветоводов и овощеводов. Помимо рассоляющего эффекта пресноводные водохранилища дадут фермерам и прямую выгоду — станут новым источником орошения.

К 1972 г. по проекту «Дельта», предусматривающему соединение дамбами пяти морских рукавов нижнего течения Рейна, Мааса и Шельды, была выполнена большая часть работ. Северный рукав превращен в полноводный судоходный канал, одновременно улучшен подход к гавани Роттердама. На берегах южного рукава Западной Шельды, по всей длине подходного канала Ньюве Ватервег построены или реконструированы старые защитные дамбы, предотвращающие в случае наводнений затопление прибрежных районов Антверпена. Три средних пролива должны были быть полностью перекрыты одиннадцатью глухими земляными плотинами, отгораживающими их акватории от моря. Вследствие прекращения поступления сюда морской соленой воды и пропусков речного стока, они постепенно должны были превратиться во внутренние озера — водохранилища с пресной водой, которая могла бы использоваться для орошения сельскохозяйственных земель и водоснабжения городов и промышленности. Кроме того, имелось в виду, что исчезнет, наконец, существующая угроза засоления прибрежных земель — постоянный бич урожаев голландских фермеров.

До 1972 г. на средних рукавах дельты было построено семь из запроектированных одиннадцати земляных плотин. В первой половине 70-х годов в Нидерландах началась шумная кампания в защиту окружающей среды, и многие видные специалисты и общественные деятели выступили против осуществления проекта «Дельта» в полном объеме. Дело еще было и в том, что как раз в это время начал резко сокращаться традиционный промысел жителей дельты — разведение и лов устриц, креветок, мидий. Их развитие в этом районе связано с особыми гидрологическими условиями, когда благодаря постоянному вторжению свежих соленых вод в пресные образуются в воде воронки, способствующие росту рыбной молоди и моллюсков. Прекращение морских приливов и отливов изменяет условия обитания для многих видов водных форм растительного и животного мира этого района.

Длительные и бурные дискуссии привели к тому, что в 1976 г. голландский парламент вынес постановление пересмотреть проект «Дельта».

В результате переработки проектных решений сплошные земляные водоподпорные плотины средних рукавов дельты решено было прорезать широкими водопропускными отверстиями. Через дамбу Харингвлит (рукав Мааса) было проложено 17 шлюзов-водовыпусков со стальными затворами, которые будут закрываться только во время наводнений. На соседней плотине Брауэрс построено три донных водовыпуска в виде тоннелей длиной по 200 м. Теперь между эстуариями Мааса, Шельды и морем во время приливов осуществляется свободный водообмен. Западную Шельду было решено не перекрывать вообще и ограничиться упомянутыми выше береговыми защитными дамбами.

Особенно много возражений вызвала та часть проекта, которая предусматривала строительство глухой плотины через рукав Восточная Шельда (Остершельде) — самый широкий рукав дельты. Победу одержали специалисты, которые считали необходимым построить здесь хотя и более дорогую, но экологически целесообразную систему водопропускных и заградительных сооружений, перекрывающих поток морской воды только в экстремальных случаях. Такое предложение было принято и начато строительство, которое продолжалось почти 10 лет.

4 октября 1986 г. в торжественной обстановке в присутствии королевы Голландии и представителей многих иностранных правительств состоялось открытие защитных сооружений Остершельде (рис. 88). Этим завершилось возведение последнего объекта «Дельта», чем и закончилась тридцатилетняя история осуществления одного из самых грандиозных проектов XX в.

Для перекрытия пролива, имевшего в створе строительства ширину 9 км, использованы естественные песчаные отмели, которые путем отсыпки песчаного грунта были превращены в острова. В результате этого пролив оказался разделенным на три протоки шириной 2,5, 1,8 и 1,2 км.

Наиболее крупный из них остров Неелтье-Янс размером 4x0,8 км был использован в качестве основной строительной площадки для изготовления 15 полых железобетонных мостовых опор сборной конструкции. Для изготовления каждой из таких опор — столба высотой 40 м и массой 18,5 тыс. т было израсходовано 7 тыс. м³ бетона. Всего было сделано 65 железобетонных блоков-звеньев, из которых собирались опоры плотины.

Изготовлялись эти блоки в трех специальных строительных траншеях на глубине 15 м от уровня моря под защитой земляных дамб. Изготовление каждой детали длилось около 1,5 месяца, одновременно делалось по несколько штук.

После того как опоры были готовы, дамбы были прорваны и траншеи затоплены, морем. Затем в проход в дамбе на стройплощадку вплывал понтонный У-образный корабль Острее («Устрица»), который с помощью двух 10-тысячетонных подъемников отрывал опору от дна, закреплял ее гидравлическими амортизаторами и отправлялся в путь, доставляя каждую опору на свое место.

Установка опор, которые опускали на глубину 25–30 м под уровень воды, осуществлялась в основном в условиях спокойного моря, хотя судно Остреа и допускает возможность работы при высоте волны до 1 м. Монтаж железобетонных конструкций осуществлялся с помощью 6 якорных лебедок с компьютерным управлением и ориентированием по береговым вехам. Точность установки опор на дно моря составляла 5 см, допуски при подгонке отдельных железобетонных конструкций не превышали 1 см. Контроль за точностью монтажа велся с применением лазерного прибора.

После установки на дно внутренняя полость опор заполнялась в нижней части глинистым, в верхней части песчаным грунтом, играющим роль балласта и предотвращающим всплывание опор под действием архимедовой силы. Грунт в опорах уплотнялся вибраторами. Внизу опоры засыпались еще и камнем — валунами весом до 0,1 кН, привезенными из Финляндии, ФРГ, Бельгии и Швеции, так как в Голландии крупного камня практически нет.

Железобетонные опоры поверху соединялись полыми железобетонными балками. По дну моря между опорами были уложены металлические швеллеры, на которые установлены стальные щиты-затворы шириной по 42 м, весом от 2,6 до 4,8 кН. Высота затворов определяется глубиной воды в тот или иной период штормового нагона волны со стороны моря. Общее число щитов — 62.

Подъем и спуск затворов, отведение их в сторону осуществляется с помощью гидравлических приводов. Операция по перекрытию всех трех проливов занимает 60 мин.

Большая и важная работа была проведена по укреплению основания сооружении. В естественном состоянии покрытое илом мелкопесчаное дно моря не могло бы выдержать большие нагрузки от тяжелых опор. Уплотнение придонного слоя песка толщиной до 15 м осуществлялось четырьмя игольчатыми вибраторами, опускавшимися с плавучей понтонной установки Митилус («Мидия»). Уплотнению была подвергнута полоса морского дна длиной 3 км и шириной 80 м.

Планировка дна производилась землесосным снарядом, смонтированным на еще одном строительном судне Кардиум («Моллюск-сердцевидка»), передвигавшемся по створу плотины с отклонением от курса не более 0,5 м. Оно было оснащено 12 рабочими органами, которые выравнивали дно с точностью до 10 см. В углубление дна укладывали разматывающийся с барабана мат шириной 42 м и толщиной 35 см, который представлял собой как бы матрац в виде сетки из искусственных волокон, заполненной щебнем. Сверху был уложен еще один более тонкий защитный мат шириной 32 м. Всего по фронту водоудерживающих сооружений было уложено 130 матов. Такое укрепление дна не только создает прочную опорную поверхность для сооружений плотины, но и надежно защищает их основание от размыва донными течениями.

Для контроля подводных строительных работ, а также последующего мелкого ремонта подводных механизмов в процессе эксплуатации плотины сконструировано автоматическое водолазное устройство — робот под названием Портунус («Краб»), оснащенный телевизионной камерой и механическими манипуляторами.

Итак, защитный щит Остершельде вступил в работу. Предполагается, что необходимость полного перекрытия водопропускных отверстий плотины может возникать 1–2 раза в год во время совпадения морского прилива с экстремальным ветровым нагоном волны. Помимо этого, с частотой 1 раз в месяц будут проводиться контрольные и ремонтные опускания затворов.

Весь обслуживающий персонал этой не имеющей пока в мире прецедента гидротехнической системы состоит из 50 работников, которые располагаются в управленческом здании на острове Неелтье-Янс. Здесь же размещается музей, рассказывающий о проекте «Дельта» и истории его осуществления.

История взаимоотношений жителей Нидерландов с Северным морем — характерный путь взаимодействия цивилизации с окружающей средой. Начав со слепого преклонения перед стихийными силами природы, страха перед их разрушительными набегами, человек постепенно перешел сначала к пассивной обороне и защите своих позиций, а затем к решительному наступлению.

Он победил природу, отвоевал новые плацдармы, но вдруг остановился и задумался… Не уподобляется ли он эпирскому царю Пирру, который в кровопролитных боях победил, но остался почти без войска.

С этого времени (в которое мы и живем) начался период сомнений и раздумий. Продолжит ли человек осуществление своих широких планов преобразования природы или откажется от них и займется больше ее охраной и защитой?